Шерсть под кожей (гет)

Проходя по коридору, Люпин замечает светлый полукруг на паркете. Он останавливается напротив запертой двери. Еще вчера царапины не было.

За дверью — кладовая, заполненная сломанной мебелью. Это единственная комната, от которой миссис Норман, пожилая хозяйка дома, не вручила им ключа. По ее словам, нога человека не ступала сюда уже несколько лет, и она не удивится, если где-то в залежах стульев завелись пикси, вампиры или другая дрянь.

Джинни готовит завтрак, напевая себе под нос. При появлении Люпина она начинает хмуриться, морщинка на лбу делает ее старше своих лет. Люпин невесело усмехается. Он почти ощущает, как по дому волнами распространяется его болезнь.

Люпин прекрасно понимает, какое впечатление производит на окружающих в преддверии полнолуния. Он и в обычные дни не выглядит особенно здоровым, а теперь и вовсе похож на живого мертвеца.

Джинни наливает кофе и молча садится напротив, задумчиво смотрит в окно, на серое небо и прыгающих по лужам ворон. Она молчит, но Люпин догадывается, какие мысли бродят в ее голове.

Она думает о том, как быстро прошел месяц. Казалось, совсем недавно он спускался в подвал и Джинни запирала за ним дверь.

Честно говоря, отсутствие соседей и надежный подвал — главные причины, по которым они сняли этот дом. Дом находится в неблагополучном районе, он старый и скрипит по ночам, готовый развалиться при малейшем порыве ветра. Прочный, крепко запирающийся подвал просто необходим для решения "маленькой меховой проблемы" Люпина, как выражался когда-то Джеймс Поттер.

Джинни моет посуду, уголки ее губ скорбно опущены. Кажется, будто ей предстоит вместе с ним спуститься вниз, чтобы всю ночь выть на луну и грызть стены, пытаясь выбраться. Люпину хочется успокоить ее и сказать, что все будет хорошо. Вместо этого он спрашивает:

— Ты нашла ключ?

Джинни не оборачивается. Кружка на мгновение замирает в ее руках.

— Что за глупости? Ты ведь знаешь, хозяйка не оставила ключа.

— Мне кажется, я видел царапину на полу, как будто открывали дверь.

— Паркет старый. Он весь покрыт царапинами.

— Прости, мое положение пока не позволяет купить нам собственный дом, — после паузы произносит Люпин.

Джинни оборачивается и пытается улыбнуться, но замирает при виде его измученного лица. В ее карих глазах отражается блеклый свет, падающий из окна. Люпин чувствует, как тоска выплескивается из него и мутным потоком заливает комнату.

— Ты ведь знаешь, я вовсе не хотела упрекнуть тебя, — растерянно говорит Джинни. — Мне не на что жаловаться.

Люпин усмехается.

— Разумеется, не на что. Кроме старого мужа-оборотня.

— Ремус, пожалуйста, не начинай...

Люпин барабанит пальцами по столешнице, рассматривая голые деревья за окном. Он встает и берет Джинни за плечи, разворачивая к себе.

— Скажи, что там, за этой дверью? — с улыбкой спрашивает он.

— Я не понимаю, о чем ты.

— Кого ты там спрятала? Наверное, скрываешь какую-то страшную тайну? Уродливого близнеца, о котором вынуждена заботиться? — он смеется, но смех выходит холодным, почти враждебным. — Или может... любовника?

Люпин перестает улыбаться и сжимает ее плечи.

— Почему ты не уточнила, о каком ключе идет речь, когда я спросил, Джинни? — хрипло произносит он.

Джинни вздрагивает, в глубине ее глаз зарождается страх. Она молча смотрит на Люпина. Зрачки подрагивают, взгляд мечется по его лицу. Люпину становится невыносимо оттого, что она видит каждую его преждевременную морщину, каждый седой волосок. Джинни выглядит нездоровой, словно болезнь Люпина пожирает и ее тоже. Рыжие волосы свисают тусклыми прядями. Люпин пытается представить Джинни с другим, безумным цветом волос. Пошел бы ей синий, например?

Конечно, нет.

Он отпускает ее и устало проводит рукой по лицу.

— Прости, — как можно мягче говорит он. — Прости меня. Не знаю, что на меня нашло. Просто, мне иногда кажется... что тебе и впрямь стоит найти любовника. Думаю... наша свадьба была ошибкой, — он засовывает руки в карманы и отворачивается к окну. — Ты должна была найти себе более молодого и здорового мужа. Не оборотня.

Наступает тишина. Люпин чувствует, как Джинни осторожно дотрагивается до его плеча.

— Ремус, прошу тебя... Перестань. Ты ведь знаешь, мне не нужен другой муж.

— Даже такой молодой и богатый, как... — он не договаривает, и Джинни немедленно убирает руку с его плеча.

— У тебя паранойя.

Когда Люпин оборачивается, то видит, что Джинни злится.

— Это полнолуние, — она поджимает губы. — Все дело в нем. Ты стал недоверчивым и раздражительным. Я вчера видела, как ты опять...

— Продолжай, — отрывисто говорит Люпин.

— Как ты вчера опять пялился на колдографию Тонкс.

— Разбирать старые колдографии — не преступление.

— Ты живешь воспоминаниями, Ремус. Нимфадора в прошлом. А я здесь и сейчас. Мы с тобой здесь и сейчас. Но ты продолжаешь любить Тонкс. Даже после того, как она бросила тебя ради того аврора.

— Разумеется, я люблю ее, — обрывает Люпин. — По-своему, разумеется. Она мать моего ребенка. И Тонкс не бросила меня — мы решили расстаться. Так будет лучше для Тонкс и нашего сына. Для всех нас... Тот аврор, как ты изволишь его называть, будет для Тедди прекрасным отцом. Во всяком случае, лучшим, чем я, — добавляет он.

— Но ты неправ! Из тебя получился бы замечательный отец!

— Кажется, мы уже обсуждали это, Джинни, — перебивает ее Люпин. — Однажды я уже совершил ошибку и не собираюсь ее повторять.

Джинни вздыхает и закрывает лицо руками.

Люпин морщится. В последнее время чувство вины преследует его будто навязчивый кошмар. Он пытается обнять ее.

— Не плачь. Ненавижу, когда ты плачешь.

Джинни освобождается от его рук. В ее глазах нет и следа слез.

— Неважно. Просто постарайся пережить эти несколько дней.

* * *

Джинни мирно сопит рядом, а Люпину никак не спится. Лунный свет тянет призрачные пальцы в комнату и пытается его задушить. Надкушенный бледный диск таращится сквозь прозрачную занавеску. Это отвратительное, нелепое зрелище, и оно не дает Люпину покоя. Луна наливается и спеет каждую ночь будто яблоко. Неизбежно близится момент, когда зверь внутри заворочается и выберется наружу.

Из открытого окна доносится протяжный вой. Джинни вскакивает, едва не свалившись с кровати. Волосы в беспорядке свисают на лицо, она часто дышит и ошалело смотрит на Люпина.

— В чем дело? — интересуется он. — Наверное, просто бродячая собака.

Джинни судорожно вздыхает и встает, чтобы закрыть окно.

Люпин чувствует, как она дрожит. Он пытается притянуть ее к себе, но Джинни дергает плечом и отодвигается, кутаясь в одеяло.

Люпин отворачивается и долго лежит, уставившись перед собой. Слух обостряется с каждым часом, он слышит, как пауки скребутся между досок. Он отмечает, что трещина на стене разрослась и начинает напоминать зубастую пасть.

Царапина на паркете никак не выходит из его головы.

* * *

Когда Люпин возвращается с работы, он видит две грязных чашки на журнальном столике.

— У нас были гости? — он прислоняется к косяку, сложив руки на груди.

Джинни вздрагивает и поднимает рассеянный взгляд от газеты.

— Гарри приходил ненадолго, — помедлив, тихо отвечает она.

— Гарри? — уточняет Люпин, приподняв бровь. — Один, без Гермионы, я полагаю?

— Гермиона в командировке. Конференция по проблемам реабилитации домовых эльфов или что-то в этом роде. Гарри пришел как раз вовремя. Помог мне выбросить одно из кресел.

— Да, я вижу, — Люпин засовывает руки в карманы и начинает мерить шагами место, где стояло старое кресло. Он то и дело заходит Джинни за спину, ее пальцы все сильнее сжимают газету.

— Прости. Я случайно облила обивку той жуткой дрянью против пикси, что в прошлом месяце привезла мама. Ужасно воняет и не выводится. Пришлось выбросить. Гарри помог уменьшить его и вынести.

— Могла бы попросить меня.

— Не хотела тебя беспокоить, — напряженно говорит она. — Тебе и так туго приходится в последнее время. Да и Гарри заглянул как раз кстати. Ты ведь знаешь, я плохо управляюсь с бытовыми заклинаниями.

Люпин долго не сводит с нее взгляда.

— Неужели?

Джинни молчит, безвольно опустив руки.

— Если вы так хорошо ладите с Гарри, почему бы не пригласить его и завтра тоже? — продолжает Люпин. — Разумеется, пока меня не будет дома. Не хочу мешать вам в изучении заклинаний.

— Перестань, Рем, — обрывает его Джинни.

Люпин вздыхает и трет переносицу.

— Наверное, ты права. Я действительно неважно себя чувствую в последнее время. Пойду прилягу. Если, конечно, Гарри не пришлось помогать тебе в спальне. Избавляться от кровати, я имею в виду.

Джинни вскакивает, выронив газету, и направляется к выходу.

Люпин хватает ее за руку и сжимает с такой силой, что Джинни вскрикивает. Он чувствует, как быстро бьется жилка на ее запястье, и почти ощущает запах крови, несущейся по венам. Его собственное сердце оглушительно стучит в ушах. Люпин сжимает пальцы все сильнее.

— Ремус, прекрати! — Джинни бьет крупная дрожь, она пытается высвободить руку. — Ты пугаешь меня! Твои глаза... Они... они желтые!

Люпин приходит в себя и, шумно дыша, отпускает ее руку. Джинни взбегает по ступенькам и скрывается в спальне, громко хлопнув дверью.

* * *

Люпин поднимает воротник повыше и, засунув руки в карманы, долго наблюдает за Нифмадорой и Тедди из-за деревьев. Сегодня они уходят рано. Начинается дождь, и Тонкс, пытаясь поймать Тедди, бьется ногой о скамейку. Она хватает сына за руку и, прихрамывая, уводит его из парка.

Медленно бредя домой, Люпин снова вспоминает о Джинни. Весь день ему не дает покоя чувство вины, даже более сильное, чем обычно. Перешагивая через грязные лужи, он решает попросить у Джинни прощения.

Люпин замирает перед домом, до его обострившегося слуха доносится приглушенный разговор. Пальцы непроизвольно замирают на мокрой дверной ручке.

— Возможно, это глупая предосторожность, — говорит Джинни. — Но мне так спокойнее.

— Почему бы тебе просто не рассказать ему все?

— Ты же знаешь, я не могу.

— Подумай над этим. В любом случае, если захочешь, можешь переночевать у меня.

— Спасибо за все, Гарри.

Люпин распахивает дверь и видит, как Джинни, привстав на цыпочки, целует Поттера в щеку. Оба вздрагивают при его появлении. Люпин замирает на пороге, чувствуя, как кровь отливает от лица.

— Здравствуй, Ремус, — смущенно говорит Поттер.

Люпин на деревянных ногах подходит к креслу и, ссутулившись, хватается за подлокотник.

— Я заглянул ненадолго, хотел узнать, как у вас дела, — продолжает Гарри, привычным движением поправляя очки. Золоченая оправа стоит дороже, чем весь гардероб Люпина вместе взятый.

— Тебе лучше уйти, Гарри, — произносит Люпин, не отводя взгляда от побелевших пальцев.

— Ремус? — обеспокоенно спрашивает Поттер. — С тобой все в порядке?

Люпин вскидывает голову.

— Уходи! — рявкает он. — Немедленно!

Что-то в его взгляде такое, от чего Поттер начинает пятиться. Джинни стоит за его плечом, бледная как мел. Становится слышен звук тикающих часов и карканье ворон на улице.

— Хорошо. Как скажешь, — холодно произносит Гарри. Он разворачивается и, поправив мантию, быстро выходит из дома.

— Ремус... — еле слышно говорит Джинни.

Люпин не отвечает, он начинает медленно подниматься по лестнице. Переставлять ноги невероятно тяжело, будто непосильный груз лежит на плечах.

Он замирает перед порогом запертой комнаты. На полу отчетливо виден грязный отпечаток мужского ботинка.

* * *

— Ты изменяешь мне с Гарри Поттером? — спрашивает Люпин. Говорить тяжело, будто волк изнутри пожирает внутренности.

— Ремус, прошу тебя...

— Вы встречаетесь с Гарри? Прямо там, в этой проклятой комнате? Устроили себе гнездышко? За запертой дверью? Когда я на работе... или когда сплю? — страшно хочется пить, Люпин облизывает губы. — Накладываете заклинания, чтобы я не слышал?

— Мерлин, нет... Конечно, нет!

— Не лги мне!

Джинни пристально смотрит на него, в ее взгляде скользит странное чувство: смесь испуга и жалости.

— Ты болен, — говорит она, — это все луна. Через несколько дней сам посмеешься над такой глупостью.

— Отдай мне ключ, Джинни. Я хочу увидеть все собственными глазами.

— Ключа нет. Я говорила тебе...

— Не смей лгать! — рявкает Люпин.

Вздрогнув, Джинни отступает и закрывает лицо руками.

— Я так больше не могу, — хрипло шепчет она. — Не могу больше этого выносить.

— Тогда брось меня, — говорит Люпин. — Уходи к Гарри, — в этот момент он хочет, чтобы Джинни так и сделала.

Она беззвучно мотает головой.

— Будет лучше, если я немного поживу у родителей, — глухо говорит она.

Джинни обходит его и поднимается наверх. Люпину хочется броситься следом и просить ее остаться. Вместо этого он неотрывно пялится на закрытую дверь. Джинни спускается вниз, и за его спиной вспыхивает пламя в камине. Становится тихо.

Люпин долго стоит, опустив плечи. Потом кладет ладонь на ручку и несколько раз дергает. Металл забирает тепло из пальцев, но дверь не поддается.

Люпин глубоко вздыхает и пытается сфокусировать взгляд. Трещины безумно пляшут в глазах. Люпин бьет дверь кулаком, потом еще раз и еще, пока костяшки пальцев не покрываются ссадинами.

Тогда он хватает стул и замахивается. Стул разваливается на части, но дверь остается невредимой.

Люпин выхватывает палочку и, выбежав во двор, аппарирует.

* * *

— Ключ? — миссис Норман неотрывно смотрит на Люпина, огромные очки и коренастая фигура делают ее похожей на сову.

Обострившийся слух сводит с ума. На стене оглушительно тикают часы, и Люпину хочется распахнуть окно и вышвырнуть их на улицу. Но он продолжает сидеть в продавленном кресле, вцепившись руками в колени. Собственные пальцы напоминают ему скрюченные птичьи лапы.

Люпин поднимает голову и встречается взглядом с миссис Норман. Она одета в пальто, видимо, собиралась выйти на прогулку, пока незваный гость не нарушил планы. В пристальном взгляде скользит презрение, близорукие глаза словно видят его насквозь.

Люпин представляет, как выглядит со стороны. Больной и потрепанный, с потухшими глазами. Никчемный муж, с которым жена живет из жалости. А теперь и вовсе изменяет прямо за его спиной. Оборотень. Прокаженный. Люпин сам испытывает к себе отвращение.

— Да, — с трудом говорит он. — Мы с женой хотели убрать в кладовую пару лишних кресел. Они... они только зря занимают место.

— Но ваша супруга забрала ключ неделю назад, — возмущенно говорит миссис Норман. — Разве вы не знали?

Люпин замирает. Он знал, что услышит этот ответ, но все равно оказывается не готов. Он открывает рот, собираясь заговорить, но никакие слова не идут на ум.

— Только не говорите, что вы его потеряли, — недовольно продолжает миссис Норман.

— Боюсь, что так, — пытается улыбнуться Люпин, но улыбка выходит бледной и неестественной. — Я хотел узнать, может... нет ли у вас запасного?

— Разумеется, нет.

Часы на стене начинают оглушительно бить, и голову Люпина пронзает боль, будто кто-то вонзает гвоздь ему в висок. Он хватается за голову и шипит от боли.

— Что с вами? — брезгливо спрашивает миссис Норман.

— Просто мигрень, — выдавливает Люпин. — Очень... очень громкие часы. Вы не думали сделать их тише?

— Какой прок от часов, если заглушить их магией? — фыркает миссис Норман. — Безмолвные часы — звучит странно, не правда ли?

— Наверное, вы правы, — Люпин встает с места, чувствуя головокружение. — Простите за беспокойство. Не волнуйтесь насчет двери, мы отыщем ключ или найдем другой способ попасть внутрь.

— Не найдете, — отрезает миссис Норман. — Когда вы въехали, я предупреждала, что все двери в доме зачарованы так, что их можно отпереть только подходящим ключом. Никогда не понимала, какой прок от замков, которые можно открыть простым заклинанием.

Люпин подавленно кивает и делает шаг к двери, но миссис Норман продолжает:

— Знаете, мой брат был магглом. А они, к сожалению, состариваются гораздо раньше, чем мы, волшебники. Уже к шестидесяти годам у него начались проблемы с памятью, он постоянно терял вещи. Забывал, где оставил ключи, а потом находил их в сахарнице или цветочном горшке. Часто не мог попасть внутрь дома. Для таких случаев мне приходилось иметь ключ от всех дверей.

— Ключ... от всех дверей?

— Зачарованный ключ, который открывал все замки в доме. Брат давно умер, но ключ остался.

— Тогда не могли бы вы... — хрипло говорит Люпин, он чувствует, как руки начинают дрожать от волнения. Должно быть, миссис Норман считает его сумасшедшим. Безумцем, который страстно желает обладать ключом от кладовки. — Отдайте его мне, — требует он, но замечает изумленный взгляд миссис Норман и, смутившись, мягко добавляет: — если вас не затруднит, конечно.

Миссис Норман медлит.

— Брат умер много лет назад, ключом давно никто не пользовался, — наконец говорит она. — Боюсь, вам очень повезет, если мне удастся его отыскать.

— Уверен, он найдется. Я подожду столько, сколько нужно, — он складывает руки за спиной и в нетерпении смотрит на миссис Норман. Он не понимает, чего она ждет.

— Сейчас у меня нет на это времени, — раздраженно говорит миссис Норман и встает с кресла. — Я завтра уезжаю к кузине. Прямо сейчас собираюсь отправиться в магазин за подарком ко дню ее рождения. Собиралась, пока... пока вы не пришли. Я вернусь во вторник и попытаюсь отыскать ключ. Занесу вам его на днях.

Люпин чувствует, как где-то внутри начинает зарождаться злость.

— Нет. Сейчас, — сдавленно говорит он. — Вы должны найти его сейчас.

Рука миссис Норман непроизвольно тянется к карману, в котором, наверняка, спрятана палочка.

— Отправляйтесь-ка домой, мистер Люпин, — резко говорит она. — Думаю, ничего страшного не случится, если ваши кресла подождут еще несколько дней.

Люпин несколько секунд сверлит ее взглядом. Он кивает и, не попрощавшись, выходит из дома.

* * *

Люпин сидит на полу, закрыв глаза и прислонившись затылком к стене. Слышно, как из ржавой трубы капает вода. Наверху начинают сгущаться сумерки, но в подвале всегда стоит непроглядная темнота. Он не зажигает лампу. Скоро взойдет луна — зверю свет ни к чему.

В доме раздаются шаги, слышится шум открываемой двери. В подвал заходит Джинни, Люпин не открывает глаз, но безошибочно определяет ее присутствие.

— Вернулась от Гарри? — бесцветным голосом спрашивает он. Джинни молча стоит рядом, Люпин слышит ее частое дыхание.

— Нет. Была у родителей.

Люпин молчит, и Джинни тихо продолжает:

— Помнишь, когда Гарри и Гермиона объявили о помолвке, я не хотела никого видеть и рыдала до тех пор, пока у меня глаза не распухли, а нос не стал красным как помидор... Ты сказал, что Гарри не тот, кто мне нужен, иначе не допустил бы, чтобы я дошла до такого состояния. Прошу, Ремус, не повторяй то, что сделал Гарри.

— Это не я, — со злостью произносит Люпин. — Ты сама говорила, что дело в полнолунии. Во всем виноват волк. Волк внутри меня, — он усмехается в темноте. — Разве не так?

Джинни вздыхает и, осторожно приблизившись, целует его в уголок губ, мягко проводит рукой по спутанным волосам. Люпин чувствует, как она дрожит, и его охватывает приступ ярости. Он ощущает зуд, будто тело царапают тысячи паучьих лапок. Волчья шерсть начинает прорастать сквозь кожу, пробиваясь черными иглами из пор.

— Уходи! — кричит он и отталкивает Джинни.

Она, спотыкаясь, бросается к выходу. Дверь захлопывается, и опускается тяжелый засов.

* * *

Миссис Норман стучит и ждет, раздраженно постукивая каблуком, но никто не открывает. Этим вечером фонари почему-то не горят, и лишь полная луна освещает газон. Ее отражение как призрак скользит по мутным окнам.

Миссис Норман удается быстро отыскать ключ, и она тот час направляется к Люпину, чтобы не заставлять его ждать несколько дней. Она не может даже предположить, куда хозяева могли уехать поздним вечером.

Миссис Норман начинает злиться. Весь вечер она роется в старых ящиках и аппарирует через весь город только для того, чтобы обнаружить запертую дверь. Эта странная семейная пара настораживает ее с первой встречи. Оба внушают своим видом уныние, словно у каждого стоит за плечом по дементору. Особенно мистер Люпин, вечно больной и измученный, один-единственный взгляд на него может вызвать приступ меланхолии даже у самого жизнерадостного человека.

Миссис Норман стучит еще раз и, достав из сумочки ключ, открывает замок. В доме темно и тихо, пол расчерчен квадратами лунного света.

Миссис Норман с раздражением пожимает плечами. Она подходит к журнальному столику и протягивает руку с ключом, когда слышит странный шум.

Он исходит снизу, из подвала.

— Это еще что? — неприятно изумляется миссис Норман.

Она достает палочку и при слабом свете заклинания спускается по лестнице. Дверь в подвал заперта на засов. Миссис Норман стоит вполоборота и прислушивается, готовая убраться в любой момент.

Кто-то резко бьет в стену, и она едва удерживается от крика. Ей хочется броситься вон и забыть до следующей недели о странной семейной парочке, подвале и о том, кто заперт внутри. Но она собирает волю в кулак и не двигается с места.

— Кто здесь? — громко спрашивает она.

Миссис Норман набирает побольше воздуха в легкие и, сжав палочку, со скрипом сдвигает засов.

В нос ударяет странная вонь — запах мокрой шерсть, вываленной в земле. Миссис Норман водит палочкой из стороны в сторону и, близоруко щурясь, вглядывается в темноту, которая стоит плотной стеной сразу за границей тусклого света.

— Кто здесь? — повторяет она. — Мистер Люпин? Это вы?

Кто-то невероятно высокий поднимается из угла и, шатаясь, идет к ней. Слышится тяжелое дыхание и клацанье когтей по полу.

Миссис Норман чувствует, как у нее начинают подкашиваться ноги. Дрожащий свет выхватывает из темноты оскаленную морду и желтые глаза с крохотными зрачками. Палочка вываливается из трясущихся пальцев, миссис Норман кричит и выставляет перед собой руки.

* * *

Джинни накладывает на стены заглушающие заклинания и устало опускается в старое кресло. Тусклая лампа освещает кушетку и стопку книг в потертых переплетах. Обстановка довольно аскетична, но комната больше не похожа на кладовую. Гарри помог избавиться от старой мебели, что осталась от брата миссис Норман.

Здесь вполне можно жить. Или, по крайней мере, провести в комфорте единственную ночь полнолуния, когда из подвала пытается выбраться оборотень.

Одни из самых страшных воспоминаний в ее жизни связаны с долгими часами, проведенными в темной спальне в ожидании первых лучей солнца. Она никогда не забудет, как покрывалась липким потом и прислушивалась к реву и глухим ударам под досками пола, всего в нескольких метрах под ногами.

Здесь она чувствует себя в безопасности. Двери в доме надежно зачарованы предыдущими хозяевами. Джинни не хочет думать о том, что когда-нибудь оборотень найдет способ выбраться. Но если это все-таки случится...

Ей спокойнее оттого, что у Ремуса нет ключа, и он не знает, как опереть дверь. Это значит, сюда не сможет попасть и монстр, в которого превращается ее муж.

Они никогда не признается Ремусу в своем неистовом страхе перед чудовищем. Иначе Ремус скажет, что не должен был на ней жениться. Убедит себя в том, что желает ей добра, не хочет заставлять страдать и подвергать ее жизнь опасности. А потом просто бросит ее, заявив, что так будет лучше для обоих.

Но все это самообман. В себе Джинни не сомневается — она сможет пережить расставание, а вот Ремуса оно наверняка убьет.

* * *

Оборотень рычит, разрывая клыками теплую плоть. Густой загривок сотрясается при каждом движении огромного тела. На шерсти масляно блестят пятна крови.

Оборотень постоянно отвлекается, подобие неясной мысли свербит в его мозгу точно назойливая муха. Странный предмет не дает покоя.

Зверь оскаливается, подняв верхнюю губу. Он не сводит желтых глаз с ключа, лежащего посреди маленького озерца крови. Тусклый блеск приманивает. Оборотень грузно подходит к нему и протягивает когтистые пальцы.

* * *

Джинни откидывает голову на спинку кресла и роняет книгу из расслабленной руки. Она засыпает и не слышит, как в замке со скрежетом поворачивается ключ.