Танцуй, пока жива (гет)

Светятся два изумрудных огня.

Злое пророчество — не про меня.

(Найдено в ресурсах интернета)

С фотографии на него смотрел двухлетний черноволосый мальчуган, с ямочками на щеках, одетый в синий костюм с полосатым воротничком. Малыш сидел на коленях немолодого отца, одетого в официальный чёрный костюм. Рядом с ним сидела женщина в бледно-зелёном платье — его жена. Вся эта маленькая семья устроилась на большой серой софе, стоящей посередине комнаты и украшавшей убранство помещения. Обстановка комнаты была богатой — огромное окно, обрамленное красными портьерами, чешская люстра, журнальный столик, ковер, портрет женщины преклонных лет на стене, красивая ваза, подаренная партнером отца. Алые шторы украшали выход из этой комнаты, который вел в холл особняка, в котором жило семейство Соулд.

Нынешний наследник всего состояния своих родителей, Чесли Соулд, разглядывал альбом своего детства. Да, именно эта фотография и привлекла его внимание — она была сделана ровно 18 лет назад, накануне его дня рождения.

- А помнишь, как долго мы выбирали этот костюм? — раздался тихий голос над ухом. Голос матери. Чесли знал, что никогда не забудет этого тихого мелодичного голоса, который так часто убаюкивал его в детстве.

В ответ он только повертел головой, не соглашаясь.

- Конечно, не помнишь. Тебе же сколько лет было всего, — продолжала миссис Соулд. — И я уже не помню, где лежит это зеленое платье. Ну что, Чесли, спокойной ночи тебе. Вон уже сколько времени! — воскликнула она в конце и улыбнувшись сыну, удалилась из комнаты. Чесли проводил ее взглядом и продолжил смотреть альбом.

Джулия Марпл была уроженкой Англии. В 19 лет она познакомилась со своим будущим мужем, американцем Робертом Соулд, приехавшим в Англию по делам своего отца. Это был простой роман, с долей романтики, и к тому же очень короткий — после свадьбы весь их интерес друг к другу ослаб — Роберт продолжал деятельность своего отца, предпринимателя одной компании, а Джулия начинала познавать американский стиль жизни, стиль жизни страны, в которой она проведет остаток своих дней. Через два года у них родился сын Чесли, и всё своё внимание родители бросили на своего ребенка

Они воспитывали его соответственно английским методам воспитания — на этом настояла и Джулия, и няня Чесли, которую привезла за собой его мать. Позже, когда пришло время отдавать своего сына в школу, Роберт настоял на то, что он будет учиться в частной элитной школе, и Джулия не стала возражать мужу — это решение одобряла и она сама.

Помимо школы, маленький Чесли занимался живописью, правда, не долго. Поняв, что этот тип искусства совсем не подошёл её сыну, миссис Соулд перевела его из Школы художественных искусств в Школу Музыки, где он научился играть на рояле и танцевать.

Про этот период его жизни ему всегда напоминала фотография, стоящая в рамке в комнате его отца — на ней стоял Чесли с девочкой, которая была младше его на два года — Элайзой. Он помнил день, когда пришлось расстаться с ней навсегда, как сегодняшний вечер.

Поздно вечером Джулия зашла в его комнату и сообщила пренеприятную новость — Эл попала в автомобильную катастрофу и повредила ногу. Нельзя было ждать ее возвращения, и они решили взять другую девочку ей на замену, понимая, что такого предательства Элайза не простит.

- Мистер Соулд, миссис Соулд просила…

Чесли повернулся лицом к служанке матери, Виктории, отвлекшей его от неприятных мыслей.

- Да-да, я знаю, что она просила у вас узнать. Всё, я выключаю свет. До свидания, Виктория, — произнёс он. Виктория кивнула и посмотрев на него, сказала напуганным голосом.

- А что у вас за бледность? Вам не плохо? Вызвать доктора?

Чесли поспешил успокоить бедную женщину.

- Ничего, не надо вызывать. Плохие мысли в голове.

Напоследок Виктория осмотрела его лицо и, вздохнув, вышла, прикрыв дверь.

Через несколько минут Чесли уже лежал на кровати. Из соседней комнаты он услышал звук отбивающих время курантов. Вот они отбили 12 часов.

- С Днем Рождения, Чесли! — поздравил он сам себя и со спокойной совестью заснул.

* * *

Ну кому понадобилось будить его в субботу в семь часов утра? Выходной же!

Когда зазвенел звонок домашнего телефона, все в доме уже были на ногах — и мистер Соулд, и его жена, и Виктория, и вся остальная прислуга, — даже две собаки — доберман Герцог, любимец Чесли, и сенбернар Ли, постоянный обитатель покоев старшей Соулд, и их общий враг — рыжая кошка Мелани, из-за которой они не раз получали порку, а её, причину их бед, награждали кормом и вниманием. Собаки ожидали, пока кухарка положит в их миски завтрак, а Мелани сидела в саду, наблюдая, как садовник Джо остригает кустарники для придания формы перед большой вечеринкой.

Один Чесли не был занят домашней суетой и хлопотами. Как уже было замечено ранее, он и проснулся-то он звонка телефона, услышав в трубке голос Эмили, которая сейчас считалась его партнершей по танцам.

Звонкий высокий голос девушки мог заставить разбудить кого угодно, кроме её отца. Это был старый человек преклонных лет, потерявший жену больше десятка лет назад. После этого трагического события, он оберегал свою дочку от всех бед. Пока не засыпал. Тогда для неё, Эмили, двадцатилетней красавицы со светлыми короткими волосами, отличной фигурой, но, к сожалению, с легкомысленным характером. С того момента, как наступила пора любви , она желала всеми силами заполучить Чесли, но как только речь заходила об этой взаимности, взгляд юноши стекленел, и ей казалось, что он увлечен другими мыслями. Словом, она просто думала, что у него есть другая девушка, но разве какой мужчина мог бы устоять перед ней, Эмили О’Дрим. Поэтому она не видела проблем, как только думала о завоевании этого молодого человека (забыв, что пытается получить она его уже больше пяти лет).

И вот, сегодня, в день рождения ее вечного любимого она надеялась, что чувства к ней у него проснутся.

- Здравствуй, Чесли, — сладким голосом пропела она. — День Рождения у тебя! Надеюсь, не откажешь ли ты милой девушке придти к тебе на праздник?

Чесли не подозревал о том, что сегодняшний день должен будет закончиться вечеринкой, и поэтому вопрос Эмили застал его врасплох.

- О! — воскликнул он. — Конечно, приходи. А сейчас извини, мне нужно срочно позвонить тем, кого я пригласил на сегодняшнюю вечеринку.

- А кто там будет? — раздался нетерпеливый голос из трубки. — Может, мне подойти пораньше, устроить всё по-стильному?

Но Чесли уже не слышал этих слов, он уже клал трубку, и Чесли услышала вместо ответа короткие гудки и нахмурилась.

- Ну ничего, мой милый, — обратилась она к фотографии, на которой был изображен Чесли с улыбкой на лице. Эмили сощурилась и решила идти, выбирать себе наряд, которой сможет заставить его обратить на неё своё внимание, которого она так требовала.

В это время, когда Эмили разговаривала с его фотографией, сам Чесли торопливо спустился по лестнице, споткнулся об лежащую коробку в низу, вздохнул, поставил коробку рядом с лестницей и направился в столовую, где он надеялся найти своих родителей, которые смогли бы объяснить ему, что они задумали на сегодняшний вечер. О, как он устал от их вечных затей на любые праздники, ведь они начали придумывать всякую ерунду, по его мнению, с четырех лет, как только он сам понял, что есть на свете такие дни, когда можно получать подарки в красивых оберточных бумагах.

Пока он шёл по коридору, отделявшему холл от столовой, он встретил бегущую и визжащую Мелани, а после разъяренного Ли.

- Видимо, Мелани позарилась на еду старины Ли, — заметил он.

Открыв старинную белую дверь, и зайдя в абсолютно чистую светлую столовую, он обнаружил свою семью, завтракающую за длинным белым столом.

- Доброе утро, мама, доброе утро, папа.

Мама резко встала со стула и кинулась обнимать своего сына.

- О, Чесли. Тебе уже двадцать лет и я тебя вспоминаю таким маленьким ребенком, как на той фотографии. О, Роберт, иди, поздравь своего сына.

Отец встал из-за стола и подошёл к сыну, вытаскивая что-то из кармана.

- Чесли, — начал он. — Мы знаем о твоей мечте и…

Чесли приготовился увидеть ключи от того чёрного «Феррари», о котором он мечтал с тех пор, как научился водить машину.

- …и мы решили помочь тебе осуществить твои грёзы. Признаюсь честно, Эмили — отличная девушка, и она заслуживает фамилии Соулд, а старина Питер будет явно рад тому, что его дочь выйдет замуж за богатого наследника. Мы с твоей матерью поразмышляли и поняли, почему ты не мог сделать предложение этой девушке. Поэтому вот, держи, — мистер Соулд протянул ему небольшую, но увесистую бархатную коробочку. — Там внутри довольно ценное кольцо, кольцо, бывшее на пальце твоей бабушки. Мы звонили Эмили сами, и сказали, что оа будет самой желанной гостьей на сегодняшнем вечере.

Что? Чесли не мог предположить такого подарка. Да какой это, к чёрту, подарок, если его в конце подарят не ему, а той, которой он ни за что не подарил бы кольца?

Он помотал в ответ. Отец нахмурился.

- Значит, отказываешься? Не ожидал, мистер Соулд, от вас такого, никак не ожидал.

- Ну тише, тише, Роберт.

- А ты помолчи, Джулия. Не встревай в разговоры, когда твоего слова не требуется.

Мать кинула на сына умоляющий взгляд. Он опустил глаза.

- Нет.

Отец смягчил тон.

- Тебе уже двадцать лет. У тебя есть прекрасная девушка, у ее отца есть приличный капитал. Я тебе ставлю приговор — тебе дается год. Не женишься до того момента, как тебе станет 21 — лишишься наследства и всей своей репутации.

У Чесли пропал дар речи — так серьезно говорил это его отец. Лишить наследства из-за того, что он не женится? Да сколько людей по Соединенным Штатам ходят, неженатых, а им больше и 30, и 40. Да некоторые старики не женились, и что — живут себе. Да и сам он, Роберт, женился в 25 лет. Что ж это такое?

- И я опять же повторю. Эмили — лучшая партия. А сейчас позволь переодеться, и позавтракать. Нам ещё ехать. За твоим «Феррари», — ухмыльнулся он в конец.

Чесли облегченно вздохнул. Все-таки кольцо — не единственный подарок. Он поспешил переодеться и поесть в обществе матери, так как отец ушёл в парк, где его ждал Джо, чтобы узнать, надо ли еще обрезать кустарники.

Джо получил от мистера Соулда одобрение и принялся поливать цветы, к нему заспешила Виктория для получения совета по ухаживанию за домашней драценой, стоящей в зале, где, по мнению родителей Чесли, должны будут состояться танцы. Вся вечеринка должна будет состояться на заднем дворе, там, где стоит большой бассейн — старшее поколение Соулд считало, что это самое подходящее место для «гуляний». Ну а танцы — заключение вечера, ибо они думали, что алкоголь, который будет выложен на праздничный стол, взбудоражит голову их сыну и он все-таки сделает предложение Эмили по пьяной голове.

Джулия старательно пыталась не показать виду, что она расстроена тем, что сын отказывается жениться, да ещё и с таким видом, на «бедняжке О’Дрим.» Но лгать она никогда не умела, а притворяться тем более, так что сын без труда, как будто на лице этой усталой, но сохранившей красоту женщины было написано, о чем она думает.

Завтрак прошёл спокойно, не было возмущений, которых было в достатке, когда с ними сидел за одним столом Роберт.

Сказав озабоченной неудавшимся началом праздника матери, что всё отлично, но только он не хотел бы вечеринок, на что та ответила, что так нужно по этим «дурацким американским приличиям», Чесли поднялся наверх, в свою комнату, чтобы переодеться. Долго выбирая соответственную одежду для такой важной особы, как он, он остановил свой выбор на легких светлых брюках и белой рубашке (а было лето, но довольно прохладное), и вышел вниз, где его уже ожидал нетерпеливый отец.

Джулия осталась дома, сославшись на то, что нужно управлять работниками, чтобы сделать незабываемый вечер, и Роберт с Чесли отправились одни.

Когда они подъехали в семейный гараж Соулдов, их уже ждал хитрый малый по имени Алекс, который стоял вместо охранника. Он сообщил, что машина в прекрасном состоянии, и попробовав её на ходу, он сам лично удостоверился в этом, за что и получил оплеуху от своего начальника. Уши у него и правда были красные, что подтверждало его слова о строгом начальнике.

Чесли очень сильно понравилась новоприобретенная машина, черного цвета, с каким-то блеском. Он был безгранично рад, что ему не подарили только кольцо для его будущей жены (а он абсолютно не знал о том, кто ей станет). Сев за руль, он поехал отдельно от отца, сказав ему, что наведается в город, чтобы проверить Школу Музыки, которую он любил посещать по ее окончании и надеялся в качестве своего хобби взять место на преподавание в свободное от дел своих предков время.

Он как раз заезжал в город, когда встретил красивую красную машину марки «Ауди». Эта машина была, как казалось ему, чуть-чуть дешевле его новой, да и как назло, он не знал хозяина этой дивы. «Ауди» ехал перед ним, и это было очень удобно Чесли — при обгоне о мог посмотреть, кто за рулем. Но он знал, что там должна быть молодая женщина — машина была чисто женская, хоть и имела в себе, наверное, больше 400 лошадиных сил.

И он был очень удивлен, когда, нагло объезжая эту «красотку» и взглянув в соседнее окно, улыбаясь, он увидел старушку, у которой очки были сдвинуты на нос. Чесли несколько раз моргнул и услышал неприятный звук.

Старушка резко затормозила, а он не смог этого видеть из-за этого глупого моргания. Услышав визг тормозов (а это и был неприятный звук), он резко нажал на педаль тормоза в своей машине и помог и себе, и этой старушке, избежать аварии. Зато старушка была в испуге, и остановилась, а Чесли, будучи добросердечным, остановил машину и поспешил убедиться, что хозяйка этой чудной машины (о, как он восхищался ею) не упала в обморок от испуга.

Она сидела на переднем сидении, ни жива, ни мертва, и ему показалось, что возьмут его под арест за её смерть прямо в его день рождения, и не осуществляться замыслы его матери и отца, и не поженится он через год. Но, к его счастью, старушка открыла глаза и сказала ему, самому бледному, как смерть:

- О, юноша, вы меня так напугали!

Он едва успел отскочить от автомобиля, когда она газанула с такой силой, что слышала даже сама Школа Музыки, находящаяся в самом центре Чикаго (а именно там и проходили действия этой сцены) и уехала — только и успел увидеть он, как по автомату открывается тент, и «Ауди» превращается в кабриолет.

Он пожал плечами после такого неожиданного поворота событий, удивленный бесстрашием женщины таких больших лет, и продолжил свой путь, сев в салон машины.

Возле Школы Музыки он увидел ту же самую машину, которая так привлекла его внимание на въезде в город, и слегка поёжился от страха — а вдруг это была преподавательница?

Он увидел, как вальяжно захлопывает она дверь, как поднимается по ступенькам, и увидел, как навстречу ей спешит какая-то девушка, и ведет её в здание, попутно слушая её рассказ. Девушка кинула на него взгляд, от которого он сразу отвернулся, так как ему показалось, что его тело прожгли, как сигарета прожигает ткань или бумагу.

Подождав, пока эта подозрительная пара поднимется и захлопнет за собой дверь, он поспешил подниматься, чувствуя, что его мать уже волнуется его долгому отсутствию. По пути поприветствовав пару учеников, ходивших на летние факультативы, с которыми был знаком, он зашёл в школу, и увидел яркий плакат, привлекавший внимание каждого. Подойдя к нему, он прочитал, что первого сентября состоится торжественный бал по случаю открытия нового учебного года, в котором могут участвовать прошлые ученики этой школы, ну, и обязаны действующие.

Чёрт, да ведь первое сентября уже через две недели! Туда ведь наверняка придется идти с парой, вон, ведь на плакате нарисована пара. И что? Ему идти с Эмили? Опять родители пристанут со своей женитьбой! А может идти туда одному и найти там пару? Он притопнул ногой. Посмотрел на удивленных людей, стоящих рядом.

- Что?

Они дружно помотали головами и поспешили разойтись, но невольно посматривая на этого чудака. Недовольство разжигало его внутри, ему казалось, что все вокруг глядят на него с издевкой и усмешкой, но где-то в душе наплевал на это — ведь день рождения сегодня у него, как-никак!

Он опять увидел ту же девушку, но уже не дал ей столько внимания, как раньше — он просто кинул взгляд на неё и отвернулся, направляясь к выходу.

Сев в машину, он ещё раз вспомнил тот взгляд, который прожёг его, словно это была не простая женщина, а… «а змея какая-то, как скорпион, имеющий ядовитое жало. Нет, она явно не простая — ведь все простые девушки, это как Эмили» — рассуждал он в своей голове, и когда ехал по шоссе, и когда заходил в дом, и когда приветствовал отца, давно приехавшего.

Он посмотрел на сидящую на диване кошку, на её сощуренные глаза, смотревшие на Ли и Герцога, бывших в той же комнате, и поразился схожести взглядов — той, которую он видел, и её, Мелани. Он недоуменно смотрел на то, как шипит кошка, и подумал, что если бы он стоял там, рядом с ней, он слышал бы похожее шипение, только ещё более дикое. Да хватит сравнивать эту девчонку с кошкой!

Но он не мог не думать о ней, она застряла в мозгу так сильно, что, казалось, никогда не уйдет оттуда. Ведь он, может, никогда ее не увидит больше.

На часах было уже больше пяти, через час придут в гости — надо идти, подготовиться. Интересно, что за музыку подготовила Джулия?

Спустившись вниз по белым ступеням в задний двор, виновник сего торжества увидел замечательное его убранство — красивые клумбы, аккуратно выстриженные кустарники, стоящие вдоль ограды, ха которой скрывалась большая поляна, по которой он так часто бегал вместе с собаками.

Да что и говорить, даже собаки были «приодеты» — у Ли и Герцога были новые синие ошейники с медалями, а у Мелани на хвосту красовался большой алый бант с блестками — новые покупки, приобретенные миссис Соулд в магазине с дорогими товарами для животных. Чесли погладил кошку, сидевшую на раскладном стуле возле огромного кустарника, придающего тень. Она не сводила своих желтых глаз с Герцога, лежащего возле бассейна. Чесли стало неловко от такого взгляда, и он поспешил увидеть маму.

Миссис Соулд, уже приодетая к празднику в синее атласное платье с пушистым низом, просила Викторию поправить её новую замысловатую причёску. Увидев сына, она сразу изменилась в лице, приняв ему мягкое выражение.

- О, Чесли. Как машина? Как убранство, приготовленное мной, Джо и Викторией и её племянницей Кэролин? По-моему, самое лучшее за всю историю праздников! — воскликнула она в конец.

Чесли поспешил заверить её в том, что всё отлично, даже очень, и решил узнать о музыке, которую надо будет слушать весь сегодняшний вечер.

- Музыкой заведовала Кэролин, — объясняла мать. — А ты её знаешь — какой стиль, молодость. Я думаю, что интересы в музыке 17-летней девушки и твоих 20-летних друзей вполне совпадают. Виктория, поправь эту шпильку, я прошу тебя, — подняв руку к причёске, закончила она. — Здесь слишком туго. Да-да, сюда.

Он оставил мать, продолжая оглядывать эту территорию, так преобразившуюся с помощью её сил и времени. Кэролин уже не было, она, верно, поспешила уйти, заготовив музыку — она была не плохая, по мнению Чесли, добрая и милая девушка с тёмными волосами, но совершенно другая — другой нрав, характер, темперамент. Она была не похожа на свою тётю Викторию, которая возмущалась, что девочка пошла в свою веселую и оптимистичную мать, Полин. Полин и Виктория плохо ладили друг с другом, и даже казалось, что то обстоятельство, когда Полин вышла замуж за небогатого вдовца, построило прочную каменную стену — ведь то было нарушение вековых традиций семьи Хаукинс — выходить замуж или жениться только на тех, кто не отведал тяжелой доли брачной жизни.

Перемирие, когда родилась Кэролин, было недолгое, ибо мать разрешала дочке всё, что той заблагорассудится. А Виктория предпочитала другой метод воспитания, например какое «было у Чесли Соулд, чья мать не плюнула на то, что берегла её семья» — так говорила она Полин.

Просмотрев записи музыки, приготовленные Кэролин, он запустил один диск, ожидая прихода гостей. Первой в дом пришла старушка Рейн, у которой не было никого из родственников, и которая с такой силой любила мать Чесли, будто она была её родной дочкой. Это была глухая женщина лет семидесяти, с тонким нравом и неподобающей её внешности строгости.

Дальше пришли две подруги-блондинки Эшли и Стейси, учившиеся с Чесли в одном колледже, друг Чесли, Маркус, который сразу бросил внимание на Эшли. Девушка улыбнулась ему и, сказав что-то своей подруге Стейси, ушла под руку с Марком, как называли его друзья. Стейси подошла к Чесли. Обвила его сзади руками. Чесли, почувствовав намерения девушки, попытался отстраниться.

- Стейс, не надо. Всё прошло.

- Давно? — с издевкой спросила она, отпустив его. Он в ответ кивнул.

- Эмили будет тут?

- Сомневалась? Сегодня утром мне звонила, повторяла, что придет. Её родители пригласили, — объяснил он, дав ей бокал с шампанским. — Мистер Джолс! Проходите в дом! — крикнул он пришедшему гостю — немолодому мужчине, коллеге отца.

Разговор со Стейси кончился. Пришли остальные приглашенные, в том числе и Эмили. Она подбежала к нему, крепко обняв.

- О Чес! Прости, что так долго! Ты не поверишь, какие огромные пробки в городе!

Она с неприязнью кинула взгляд на блондинку, стоявшую неподалеку. — Но ты же не подумал, что я вообще не приду, нет?

Чесли не успел ответить. В эту минуту раздался громкий голос отца:

— Прошу минуту внимания!