Герой её романа (гет)

Работать над своими книгами Алина предпочитала по ночам. Днем было некогда, да как-то и не получалось, что называется, вдохновение не приходило.

«Наверное, моя муза не любит солнечного света, — смеялась молодая писательница. — Она прилетает ко мне только в темноте».

Поэтому за компьютер Алина садилась только вечерами, часов в восемь или в девять, а поднималась из-за него часа в три, в половине четвертого, не раньше — летом в это время за окном уже начинал брезжить рассвет.

И, естественно, Алина почти не высыпалась. Даже несмотря на то, что начальник пошел ей навстречу и разрешил приезжать в офис после полудня — так уж повезло Алине с работой. Четыре года назад, сразу после Университета, она устроилась юристом в один из ведущих московских торговых холдингов и вскоре стала заместителем руководителя отдела, что означало и более или менее свободный график, и приличную зарплату.

Вообще таких людей, как Алина, принято называть баловнями судьбы. Коренная москвичка, единственная дочь состоятельных родителей, она с детства имела то, о чем другие могут только мечтать, начиная с модной одежды и репетиторов по всем необходимым предметам и заканчивая отличными способностями, великолепной памятью и эрудицией. Алина окончила с золотой медалью английскую спецшколу, без особых проблем поступила в МГУ, также без проблем его закончила — одновременно с МИД-овскими курсами иностранных языков и прошла годичную стажировку по специальности за границей. В свои двадцать шесть лет она была уже полностью состоявшимся человеком. Жила в собственной двухкомнатной квартире в Трехпрудном переулке, ездила на золотистом «Рено Клио» и могла позволить себе одеваться в бутиках, проводить отпуск в экзотических странах, наслаждаться посещением модных ресторанов, клубов, спа-салонов, сеансов йоги, фитнеса и, вообще всего того, что так нравится современным молодым девушкам. Другая бы на ее месте плюхнулась в омут красивой жизни с головой и барахталась бы в нем по изнеможения, но для Алины вся эта мишура была не слишком важна, она относилась к ней не как к смыслу существования, а лишь как к приятному дополнению этого самого существования.

Настоящая жизнь для нее заключалась совсем в другом — в творчестве.

С самого детства, сколько себя помнила, девочка пыталась сочинять. Посмотрев мультфильм или послушав сказку, которые она постоянно просила родителей читать ей, Алина всегда представляла себе продолжение истории. Ей было любопытно, что же могло случиться с героями дальше — и она сама додумывала для себя дальнейшее развитие событий, заставляя маму и папу восхищаться ее неугомонной фантазией. Став чуть постарше, Алина переключилась на любимых героев — кукол. В ее воображении фигуристая блондинка Барби и ее мужественный друг Кен, а также их многочисленные приятели, знакомые и детишки переживали бурные и насыщенные событиями любовные истории, перед которыми меркли все возможные телесериалы, включая «Санта-Барбару» и «Дикого ангела», не говоря уже о «Элен и ребятах».

Лет в двенадцать в ее творчестве настал новый период — эпоха дневниковых записей. На день рождения Алине подарили толстую тетрадь в твердой розовой обложке, которая запиралась на маленький золотой замочек, и появление этой тетради в корне изменило жизнь девочки. Начала она с ежедневных записей, в которых рассказывала своему дневнику о событиях, случившихся с ней в школе и дома, но вскоре поняла, что это совсем неинтересно — ведь в жизни редко происходит что-то любопытное или красивое, похожее на сказку. Впрочем, подобное открытие совсем не разочаровало Алину в творчестве. Как раз в то время она влюбилась в популярного эстрадного исполнителя, с которым, конечно, даже не была знакома, и сначала стала поверять дневнику свои переживания, а потом и придуманные ею возможные варианты знакомства с кумиром, развития романа с ним и различные финалы — от хэппи-энда с белым платьем и фатой, до трагедии, его несчастной гибели или собственного суицида. К счастью, до таких ужасов дело не дошло. В розовой тетради закончились чистые страницы, а вместе с ними пришла к своему завершению и любовь к актеру.

В пятнадцать лет Алина уже писала законченные рассказы, в основном, фанфики или подражания любимым фильмам-мелодрамам или любовным романам, которые она читала целыми пачками, и всерьез подумывала о поступлении в литературный институт.

Однако родители были против. Мама утверждала, что «писатель — это не профессия», а папа говорил:

— Детка, ну подумай сама, какие у тебя могут быть шансы на этом поприще? Посмотри, сколько сейчас издается книг, и наших, и переводных. Ты просто утонешь в этом потоке. Как бы ты хорошо ни писала, но в таком изобилии книг ты потеряешься, тебя никто не заметит.

Алина молчала. В глубине души она была уверена, что пишет не так, как другие, а гораздо лучше. А, значит, ее не могут не заметить и не оценить! Но произносить такое вслух казалось нескромным, так что оставалось только кивать и соглашаться с родителями.

Выход из сложившегося положения предлагала лучшая подруга Кира, такая же, как и Алина, страстная поклонница чтения. Кира сама не сочиняла и не пыталась даже, но так любила литературу, что решила сделать ее своей будущей специальностью.

— Давай вместе со мной поступать в полиграфический институт? — уговаривала она.

— На редакторский факультет. Конечно, это не литературный — но и после него у тебя будет почти профессиональное образование.

Но Алину такой вариант развития событий никак не устраивал. Одно дело — самой сочинять удивительные истории, погружаться в собственный сказочный мир, придумывать характеры персонажей и вершить, как демиург, их судьбы — и совсем другое править чужие тексты, выискивая в них лексические и фактические ошибки, натяжки и неточности. Нет, быть редактором она никак не хотела!

Потому Алина и подала документы на юридический факультет. А Кира поступила в свой полиграфический, правда, только на вечерний — но это оказалось только к лучшему, во всяком случае, для Алины. На втором курсе Кира осуществила свою заветную мечту — устроилась работать в популярный глянцевый журнал, в который всегда стремилась. Пусть пока курьером, не так важно, лиха беда начало. Кира была решительно настроена на карьеру и действительно добилась своего. Через полгода она стала секретарем на ресепшн, а еще через год уже выросла до редактора.

Именно благодаря Кире и началась писательница Алина Белкина. Как-то раз та показала ответственному редактору тексты своей подруги — и тему они очень понравились. Сначала в журнале опубликовали один рассказ, через пару месяцев — другой, и вскоре Алина Белкина уже стала постоянным автором популярного женского издания. Читательницы были в восторге от ее произведений, с нетерпением ждали новых, а некоторые даже писали в своих письмах, что покупают журнал только ради рассказов Белкиной.

Алина была плодовитым автором, она принадлежала к категории счастливцев, чьи тексты рождаются легко и быстро. Создание, пусть и регулярное, коротких рассказов никак не являлось пределом её творческих возможностей. Однажды ей пришел в голову сюжет любовной истории, явно претендовавший на больший объем, чем журнальные двадцать страниц — и результатом стал полноценный роман, написанный всего лишь за два с половиной месяца. Алина показала его главному редактору журнала, тот похвалил произведение и познакомил начинающую писательницу с редактором известного издательского дома. Результатом их встречи стала вышедшая через несколько месяцев книга в яркой обложке — первый роман Алины Белкиной из серии «Капризы Купидона». Следом за ней вышла и вторая, а затем и третья. На магазинных полках книги не залеживались — поклонницы творчества Белкиной с восторгом восприняли известие, что их любимая писательница работает теперь и в крупном жанре. Прочитав роман, они рекомендовали его своим знакомым — и это «сарафанное радио» служило лучшей и более успешной рекламой, чем уличные билборды и телевизионные ролики. Впрочем, и «настоящая» реклама тоже была — в современном мире без нее просто нельзя. Плакаты в магазинах и транспорте, листовки, глянцевые журналы, публикующие ее эссе и интервью, создавали образ успешной молодой писательницы, одновременно и романтичной, и современной до глубины души.

Книги Алины Белкиной с каждым днем становились все популярнее. Они подкупали своей искренностью, стараниями и способностями автора — тем, что ни за какие деньги не купят гламурные дамочки, мечтающие увидеть свое имя на обложке столь же гламурных, как они сами, пособий об «искусстве быть красивой», грязноватых сказок о жизни за рублевским забором или сборника советов, как ловчее всего поймать олигарха в брачную ловушку. Алина обладала особым талантом — душевной раскрепощенностью, которую ярко проявляла в своих романах. Именно поэтому они находили в душе у читателей отклик, созвучный их собственным переживаниям, и становились бестселлерами. В двадцать шесть лет Алина Белкина была одним из самых читаемых отечественных авторов. И почти счастливым человеком. Почти.

Наверное, единственным, что так или иначе вносило в жизнь Алины определенный диссонанс, была её мама. Похоже, за время детства и юности Софья Альфредовна так завоспитывала свою дочь, что сразу после окончания университета Алька, по маминому выражению, сбежала из родительского дома, то есть привела в порядок квартиру, доставшуюся ей в наследство от бабушки, и перебралась жить туда. Но такая незначительная деталь, как обитание под разными крышами, маму не останавливала. И на расстоянии она продолжала учить жизни свою непутевую дочь, которая, как уверена была Софья Альфредовна, без ее ценных указаний и шагу не могла ступить, не наделав непоправимых ошибок. Но если ещё года два-три назад маму, по большей части, волновала дочкина оголенная поясница, ее режим дня и питания, содержимое ее холодильника и вообще, как она выражалась, «неуклюжий быт», на поддержание которого у Алины просто не было времени, то с некоторых пор главной заботой Софьи Альфредовны стала личная жизнь Алины. Эта тема нещадно эксплуатировалась чуть не каждый день, и по телефону, и во время личных встреч.

— Детка, не пора ли тебе перестать жить в вымышленном мире и вернуться в реальную жизнь? — спрашивала она.

— У меня все нормально, мама, — пыталась отбиваться дочь. Но куда там! Если уж Софья Альфредовна садилась на своего любимого конька, ее ничем нельзя было остановить.

— Доченька, но тебе уже двадцать шесть лет! Пришло время задуматься о семье, о детишках. Ведь женский век так короток! Между прочим, в мое время, молодых мам твоего возраста акушеры уже называли старыми первородками.

— Ужасно звучит! — морщилась Алина. — Точно про корову…

— А я что тебе говорю! Пора, пора обзаводиться детьми. Или хотя бы замуж выйти. Посмотри на своих подруг. Кира уже второй раз развелась, а ты все никак в ЗАГС не сходишь. Да и вообще, я не понимаю, как ты можешь писать любовные романы, толком не имея опыта в отношениях с мужчинами? Эти твои кавалеры… Димка, Женька, да этот, как его там... в картошке который копается... А, вспомнила, Антон — это ж просто курам на смех, а не женихи! Они даже ухаживать за тобой не умели, я уже не говорю, а знании правил хорошего тона — когда приходишь в гости, приноси маме букет цветов. Ладно, обойдусь я как-нибудь без них, свои в горшках выращиваю, но, скажи мне, сколько можно витать в облаках и создавать героев, которых нет на всем белом свете? Алиночка, ау, пора вырасти из детских фантазий и завязывать с любовными романами, которые существуют только на бумаге! Главное предназначение женщины — это семья, а не работа.

— Мам, тебе хорошо так говорить, тебе с папой повезло, — возражала Алина. — Ты за ним всю жизнь живешь, как за каменной стеной, и горя не знаешь. Но сейчас-то мужчины совсем другие! Вот ту же Киру послушать, что про первого ее муженька, что про второго… Не то что замуж, из дома выходить и видеть мужчин — и то не захочешь.

— Мало ли, что рассказывает Кира! — парировала мать. — И потом, ей хотя бы есть, о чем рассказать. А у тебя весь жизненный опыт этот… как его… слово еще такое ваше, современное… Вспомнила, виртуальный. Вот. Когда мне было двадцать шесть, я уже пять лет как была замужем за твоим отцом, три года как тебя воспитывала. А ты все работаешь и работаешь, не в офисе, так над книгами своими, — света белого не видишь. А работать должен мужчина, в то время как женская обязанность — хранить тепло семейного очага, детей растить. Неужели ты решила без внуков меня оставить? Я так мечтаю понянчить деточек, пока ещё не совсем старая, пока есть силы. А то ведь так, не дай Бог, и помру, не дождавшись внучат, — Софья Альфредовна театрально промокала кружевным батистовым платочком уголки глаз — очень осторожно, чтобы не смазать косметику.

Разговоры о смерти были, конечно, чистым шантажом. Моложавость, которой Софья Альфредовна поклонялась, как язычник идолу, проявлялась во всем: в прическе с идеально уложенными золотистыми локонами, в губной помаде с перламутровым блеском, в стильной одежде, обтягивающей фигуру, сохранившую стройность, но утратившую былую грацию.

— Ну, мам, хватит уже, — отмахивалась Алина.

— Нет, не хватит! Я только начала! — недовольно произносила Софья Альфредовна, беря в руки одну из дочкиных книг и зачем-то размахивая ею. — Эти твои книги — не что иное, как косметика для души! Только учти: пудрой можно скрыть недостатки кожи, но ею нельзя запудрить собственную жизнь! Это все твой отец виноват, прости Господи! Баловал тебя, потакал тебе во всем — ах Алиночка, она у нас талант! И что из этого вышло? Вот, послушай... — и мама открывала книгу и зачитывала вслух первую попавшуюся страницу:

— "Он был похож на летний день, который хочется испить до дна. С этим мужчиной я была готова отправиться на край света, растить и воспитывать наших детей, любить и заботиться о нем так, как солнце наполняет жизнью редкий цветок...»

— Тебе не нравится, как написано? — напрягалась Алина. — Думаешь, слишком банальный образ?

— Да я не о том! — восклицала мать. — Алиночка, солнышко мое, ну сколько можно переводить чувства на бумагу? Очнись, детка моя!

— Я даю людям надежду, — резко отвечала Алина.

— Да причем тут люди? Ты просто сочиняешь сказки... Для самой себя, — вздыхала мама и направлялась инспектировать дочкин холодильник.

Алину не обижало ироническое отношение матери к ее творчеству. Она привыкла, что далеко не всем людям дано наслаждаться красотой описаний и гаммой изысканных чувств, которые переживали ее герои. Немало находилось людей, особенно в интернете, кто откровенно смеялся, и иногда очень зло, над стилем Белкиной, называл ее произведения «розовыми соплями в сахаре» или подобными, столь же неприятными словами. Алина научилась игнорировать такие отзывы, быть выше их, просто не замечать — ну чем она может помочь людям, напрочь лишенным чувства прекрасного? Да ничем.

Но вот подобные разговоры с мамой ее раздражали. И потому, что Алина никак не могла взять в толк, зачем, собственно, маме внуки? Все равно ведь не будет с ними сидеть. У мамы и своих дел невпроворот — то портниха, то маникюрша, то выставка в Царицыно, то премьера во МХАТе… Но главное было даже не в этом.

Софья Альфредовна разговаривала с дочерью так, точно у дверей Алины дневала и ночевала длинная очередь поклонников, сплошь звезд и олигархов, из которых капризная невеста упорно не желала выбрать подходящую кандидатуру. На самом же деле все обстояло по-другому. Алина была бы ничуть не против завести счастливый роман в жизни, а не в воображении — но что-то никак не получалось…

Как-то так получалось, что Алина всю жизнь выбирала не тех мужчин. Все объекты ее влюбленностей чем-то напоминали ту эстрадную звезду, которой был посвящен розовый дневник времен ее двенадцатилетия — все такие же потрясающие и такие же недоступные. В подростковом возрасте Алине ничего не стоило влюбиться в персонажа фильма или книги, а то и вовсе в фотографию из журнала. Полгода она вздыхала по соседу из третьего подъезда, обладателю спортивной накачанной фигуры и спортивной красной машины «Форд-Мустанг», ещё месяцев восемь — по старшему брату своей одноклассницы, молодому, но уже известному популярному телеведущему, которого Алина увидела на дне рождения этой самой одноклассницы. С каждым из них она переживала яркий роман — с красноречивыми взглядами, поэтическими признаниями, пылкими страстями, ревностью, бурными объяснениями и драматическими разрывами. Но, разумеется, все эти романы происходили только в ее воображении.

Первым осязаемым, из плоти и крови, ее возлюбленным стал известный актер, звезда телесериалов. Семнадцатилетняя Алина уже давно вздыхала по нему, когда узнала, что папин друг, журналист, пишущий о кино и театре, на днях будет брать у этого актера интервью. Девушка упросила, буквально умолила взять ее с собой на интервью, и когда, робко следуя за журналистом, вошла в гримерную за полчаса до начала спектакля и увидела своего кумира «живьем», то забыла даже собственное имя. Видимо, все ее чувства так ярко отразились на хорошеньком личике юной Алины, что актер не сумел (ну, или не захотел) остаться равнодушным.

Правда, хватило его интереса к ней меньше, чем на месяц — но это был чуть ли не самый насыщенный месяц в жизни (в реальной жизни, если быть точным) Алины Белкиной. За это время она открыла для себя интимную сторону отношений мужчины и женщины, за это же время поняла, что роман с подобным человеком предоставляет лишь небогатый выбор — или съездить на оптовый склад и закупить несколько ящиков бумажных носовых платков, или сжать всю душу в кулак и научиться спокойно жить от последнего секса до следующего телефонного звонка, ни о чем не думая, не тревожась и не переживая. Но последнего Алина не умела — и потому носовых платков, которыми она весь этот месяц вытирала слезы, было изведено немало. Особенно тогда, когда звонки от знаменитости на ее мобильный телефон вдруг прекратились. Случиться с ним ничего не могло — о таких вещах сразу бы стало известно прессе. Значит, оставалось только признать — ее самым что ни на есть банальным образом бросили. Три дня Алина ревела белугой — а на четвертый села за компьютер и на одном дыхании написала один из лучших своих рассказов, тот самый, который так понравился потом редактору глянцевого журнала и с которого начались публикации Алины Белкиной.

Года через два она пережила новую лав-стори, героем которой стал музыкальный продюсер. Когда они вместе выходили в свет, Алина давала фору многим общепризнанным тусовочным красоткам. Еще бы — молодая без ботокса, стройная без швейцарской боди-подтяжки, улыбчивая без энергетических напитков. Мужчины кидали на нее заинтересованные взгляды, а женщины шипели вслед: «Вот дура, на что она надеется? Он же женат, и развести его не удастся — денежки-то все не его, а женины… Чуть что — супружница оставит его ни с чем…»

Конечно, тусовочные завистницы оказались в чем-то правы — продюсер и не собирался расставаться со своим денежным мешком в облике жены. И Алину вскоре перестали устраивать подобные отношения. В результате разрыва с продюсером родилось еще два рассказа, один лучше другого.

Были в ее жизни и еще романы, но ни один из них не дал ей счастья. Каждый раз она влюблялась всей душой — и каждый раз потом очень горько разочаровывалась. И ни об одном из своих мужчин Алина не рассказывала маме — догадывалась, что Софья Альфредовна, узнав что-то подобное, не оставит ее в покое, а, по выражению подружки Киры, вынесет дочке весь мозг. Только иногда, чтобы родители не тревожились за дочь, которая совсем уж никому не нужна, Алина приводила к ним в гости своих друзей, просто хороших приятелей, без всяких сердечных отношений — тех самых Димку, Женьку и Антона, которых так любила поминать ей мама.

К двадцати шести годам Алина вроде бы научилась любить всей душой только своих героев, а к реальным мужчинам относиться сдержанно и прохладно. Она научилась закрывать сердце от боли, страданий и тревог. Как ни странно, но при желании эту технику можно освоить. В конце концов, мы же не раздаем направо и налево первым встречным и случайным знакомым ключи от своего дома. Точно так же можно оберегать и свое сердце, не пуская в свои переживания того, кого они не касаются. В том кругу, где вращалась теперь Алина, это было просто необходимо. Она не слишком любила тусовки, но, будучи известной писательницей, просто вынуждена была их посещать, картинно улыбаться, фотографироваться и обсуждать с приятельницами по тусовке, какие средства от морщин победили на мировых конкурсах бьюти-индустрии, и с кем спит Джордж Клуни, хотя ей абсолютно было начхать и на то, и на другое.

Иногда Алина могла позволить себе мимолетную интрижку с красивым молодым актером или телеведущим. И ей такие отношения до поры до времени даже по-своему нравились — без иллюзий, ожиданий и надежд в начале, без страданий и разочарования в конце. Алина уверяла себя, что такие приключения напоминают просмотр фильма, в отличие от просмотра сериала — заранее знаешь, что продолжения не будет, и все закончится уже в ближайшее время. Однако в ее романах все было иначе. Как автор, Алина Белкина осуждала и подобные кратковременные отношения, и героинь, которых такие отношения устраивают. Самым любимым персонажам она дарила счастье взаимной любви — счастье, о котором мало что знала, но всей душой хотела верить в его существование. И каждый раз после того, как Алина ставила точку в очередной рукописи, поженив главных героев, ей становилось грустно от того, что не может написать сценарий своей любви.

Конечно, она не перестала мечтать о любви. Может быть, с возрастом изменились ее критерии в выборе мужчин, может быть, представления о том, что такое счастье, сделались несколько иными. Но любить и быть любимой Алина хотела по-прежнему, стремилась к этому всей душой — как любая нормальная женщина. И потому мамины постоянные разговоры на тему "пора замуж" били особенно больно.

Разве она, Алина, не хотела замуж? Да она с самого детства мечтала о свадьбе — чтобы было роскошное белое платье, фата, куча гостей, и жених, похожий на куклу Кена, составлявшего пару её любимой пластиковой блондинке Барби. Алина отлично помнила свои детские игры, в которых постоянно присутствовала свадебная тема.

Сначала она «женила» плюшевых зайцев, потом тех же Барби с Кеном. И даже сама однажды «женилась» в первом классе на переменке — с соседом по парте, завернувшись в тюлевую занавеску, за что получила нагоняй от учительницы. В средней и старшей школе Алина коллекционировала фотографии из журналов на свадебную тематику, а на скучных уроках представляла, как сама будет выходить замуж, и рисовала разные фасоны своего будущего подвенечного платья. Но потом Алина выросла, и мысли о свадьбе, как о самом прекрасном дне жизни окончательно отошли на второй, а то и на третий план. Так со временем забываются сказки, проходит вера в Деда Мороза и непередаваемое, ни с чем не сравнимое чувство ожидания волшебства в новогоднюю ночь.

Претерпев одно за другим несколько глубоких разочарований, взрослая Алина почти уговорила себя, что замужество — это не праздник, а будничный быт с неизбежной усталостью друг от друга, ссорами и взаимным раздражением. Слушая откровения Киры, которая никак не стремилась выставить своих бывших мужей в лучшем свете перед подругой, Алина думала: ну уж нет! Куда лучше общаться с теми мужчинами, что живут на страницах ее собственных романов. Но эти мысли были в голове — а в душе творилось совсем другое. Душа жаждала дожить до того момента, когда не нужно будет больше на светских мероприятиях поддерживать имидж «одинокой волчицы», а в ответ на вопрос журналистов о личной жизни популярной писательницы можно будет не бормотать «без комментариев» и не врать, что любимый мужчина живет и работает в Америке, а с гордостью предъявить своего избранника — самого лучшего, самого красивого и успешного. А потом сыграть с ним свадьбу, закатить нереальный праздник всем на зависть, чтобы утереть нос и тем, кто кичился перед ней своим семейным счастьем и тем, кто посмел отнести её к старым девам. Только вот где же взять этого кандидата в женихи, Алина не знала — ведь герои литературных произведений, как хорошо их ни придумай, не выйдут из книги и не постучат в твою в дверь…

Как говорят, на ловца и зверь бежит. Стоило Алине задуматься о замужестве и поисках жениха, как вскоре её пригласили в качестве эксперта на очередное телешоу и попросили порассуждать о современных взглядах на любовь. Выглядела Алина вполне достойно — черный костюм английского кроя, туфли на высоком каблуке, идеальный макияж, прическа и, как всегда, безупречно правильные мысли на заданную тему. Как вдруг...

Как вдруг она увидела в зрительном зале глаза, смотрящие на нее с такой магнетической силой, что сердце тут же забилось быстрее. Обладатель взгляда был смугл и темноволос, а нос с выраженной горбинкой придавал его лицу какое-то особое своеобразие и мужественность.

«Дежавю», — подумала Алина, вспоминая, что точно такую внешность недавно придала герою своего нового романа и машинально поправила волосы.

После записи всех пригласили на праздничный банкет по случаю Дня Рождения генерального директора телекомпании. В другое время Алина наверняка нашла бы предлог, чтобы ускользнуть от фальшивых комплиментов и таких же фальшивых поцелуев при встрече. Все эти «Здравствуй, дорогая, как хорошо ты выглядишь, надо познакомить друг с другом наших косметологов...», все эти обсуждения разгрузочных дней (пардон, от чего разгружаться-то?), супер-акциий в ГУМе и ЦУМе и «горячих» свежих сплетен ей уже порядком поднадоели. Но обладатель жгучих глаз был тут — и Алина осталась. При первой же возможности он подошел к ней.

— Вы так же прекрасно говорите о любви, как и пишете. Георг... — Мужчина протянул ей руку и Алина, незаметно сжала ткань юбки, чтобы не выдать свое волнение.

— Алина... — Даже под слоем тонального крема, наверное, стало заметно, как сильно она покраснела. — Неужели вы читали мои книги? Обычно их предпочитают женщины…

— Значит, я исключение, — улыбнулся Георг.

Новый знакомый представился генеральным директором торгового холдинга, аналогичного тому, в котором работала Алина, только не в Москве, а в одной из соседних южных республик. С первой же встречи молодые люди произвели друг на друга весьма приятное впечатление. Алине понравилось то, что Георг держался очень чинно, был стильно и со вкусом — сразу видно, что человеком он весьма состоятельный, а ко всему прочему, еще и галантный, хорошо воспитан и недурен собой. Роста, правда, не очень высокого, чуть повыше ее плеча, но это не показалось Алине серьезным недостатком, тем более что на ней были туфли на десятисантиметровой шпильке. Что до Георга, то он был просто очарован симпатичной высокой блондинкой. На его родине знали толк в по-настоящему красивых девушках.

После короткого знакомства и непринужденной беседы, Алина и Георг, даже не притронувшись к праздничному столу, который ломился от кулинарных изысков, сбежали с банкета в ближайший ресторанчик. Проводить ее домой у Георга не получилось, Алина была на своей машине — но перед сном он позвонил ей, поинтересовался, как она добралась, и спросил, когда они смогут увидеться вновь.

Поначалу Алина осторожничала, присматривалась к новому знакомому, потому что, несмотря на творческое воображение, в глубине души гнездилось недоверие ко всем мужчинам. Красивые слова Георга, на которые он не скупился, вызывали подозрительность — но как же хотелось их слушать и слушать, точно на повторно нажимая в записи кнопку «пуск»...

Примерно через месяц Алина поймала себя на мысли, что все увереннее старается примерить на своего нового бой-френда образ будущего супруга. А чем не кандидат, собственно говоря — богатый, щедрый, на лицо не урод, за спиной хороший бизнес и огромные перспективы. Чересчур мажорный, правда, любит попонтоваться и покичиться своим статусом… Но в принципе, он имеет на это полное право. Да и она, Алина, рядом с ним чувствует себя королевой — что тут плохого? Опять же, мама ужасно обрадовалась, что у дочери появился такой завидный ухажер, а все подружки, когда Алина начинала в красках расписывать им достоинства Георга и его щедрые ухаживания, тихо зеленели от злости, что не могло не льстить девушке.

Словом, Алина была почти счастлива. Вот только в творчестве почему-то случился некоторый «затык». Сюжеты не придумывались, строки приходилось из себя буквально выдавливать, да и ночные диалоги с собственными героями, от которых она раньше получала столько удовольствия, вдруг сделались тусклыми и безжизненными.

Как ни странно, Георг действительно очень быстро сделал Алине предложение. Он не уставал восхищаться ею, осыпать комплиментами, забрасывать подарками и признаваться в любви. При этом уверял, что его намерения по отношению к ней более чем серьезные и именно о такой жене он мечтал всю жизнь. На её радость, ему тоже очень хотелось устроить шумный помпезный праздник, который стал бы настоящим светским событием и поводом для всеобщей зависти. Георг не уставал повторять, что такая женщина как его невеста, достойна всего самого лучшего, и что он готов сделать абсолютно все, чтобы день свадьбы запомнился Алине на всю жизнь и воплотил в реальность её самые смелые фантазии. А он ради этого не пожалеет никаких денег. Девушка чувствовала легкое опьянение от всего происходящего.

А ее мама так и вообще летала от счастья. Правда, с Георгом она была знакома лишь мельком, но вдохновенные Алинины рассказы о его достоинствах не оставляли в душе Софьи Альфредовны никаких сомнений — этот мужчина именно тот, кто нужен её дочке. Одна только верная подруга Кира вдруг начала отговаривать Алину от заточения в семейные узы.

— Слушай, Аль, куда ты так торопишься? Понимаю, я в восемнадцать лет замуж выскочила — так мне из дома сбежать хотелось. А будь я на твоем месте, так жила бы в свое удовольствие лет до тридцати пяти. От этих мужиков одни проблемы только, то же самое, как камень себе на шею повесить! Уж я-то знаю, о чем говорю — два раза уже обжигалась. Тем более что этого своего Георга ты знаешь без году неделя.

— Он что, тебе не понравился? — удивлялась Алина, которая уже успела познакомила Киру с Георгом.

— Нет, почему не понравился… Он симпатичный. Но как-то это все у вас… Слишком быстро, что ли. Подождала бы ещё, присмотрелась. Все-таки не собаку выбираешь, а мужа.

Но Алина была непреклонна. Замужество стало для неё идеей фикс, а раз уж все так удачно складывается с Георгом, то зачем ждать и о чем-то думать? Он действительно герой ее романа — реального романа, а не бумажного!

Заявление жених и невеста подали в популярный Грибоедовский ЗАГС, а в качестве организаторов свадьбы было решено нанять лучшее в Москве event-агентство.

Однако, хотя у Георга и было российское гражданство, жил он у себя на родине, там же вел бизнес и счел, что перед вступлением в брак ему просто необходимо съездить домой, уладить кое-какие дела. Брать невесту с собой он не считал нужным — родителей у Георга уже не было, а познакомить с Алиной остальную родню можно было и на свадьбе. Проблема была только в подготовке к бракосочетанию — но Алина и будущая теща в два голоса заверили Георга, что отлично справятся со всем сами. Так что жених уехал, а невеста взяла на работе отпуск, сдала в издательство очередной роман и с головой окунулась в подготовку, наверное, самого важного события своей жизни.

Начала, конечно же, с платья. Они с мамой обегали все бутики и самые крутые салоны Москвы, просмотрели стопки импортных каталогов и предложений элитных ателье. В итоге, Алина остановилась на наряде от всемирно известного модного дома, который специально для неё должны были доставить из Франции частным самолетом — об этом обещал позаботиться Георг. Потом были выбраны туфли и аксессуары — от фаты до перчаток, и заказан в престижном салоне букет невесты из белых роз и бледно-лиловых орхидей. А затем настал черед event-агентства.

В половине десятого (для нее это было раннее утро) Алину разбудил мамин телефонный звонок.

— Детка, запиши телефон агентства «Alex VIP», — проговорила Софья Альфредовна. — И начинай звонить прямо сейчас, туда не так просто дозвониться. Скажешь, что ты от Розы Марковны, пусть тебя запишут на прием прямо к директору. Ты все поняла?

— Кроме того, кто такая Роза Марковна, — отвечала заспанная Алина.

— Это знакомая Эльвиры Борисовны. Впрочем, не беспокойся, вряд ли тебя об этом спросят.

В агентстве «Alex VIP» был полный аврал, причем он наблюдался постоянно, вне зависимости от дня недели и времени года — его специалисты были нарасхват всегда и везде. Эта фирма была известна на всю столицу и даже за её пределами, в списках организованных ею мероприятий значились самые значимые и яркие события светской жизни, начиная от дней рождения «звезд» различной величины и сфер деятельности и заканчивая модными показами и презентациями. Когда в дверь кабинета генерального директора агентства, Алексея, неловко постучали, он даже не сразу расслышал стук, потому что в одной руке сжимал телефон, а другой водил компьютерной мышью, пытаясь отыскать нужный файл, периодически отрываясь от разговора и нервно копошась в бумагах на своем столе. В итоге, не дождавшись ответа, постучали ещё раз и ещё, а потом дверь приоткрылась, и в проеме показалась голова незнакомой Алексею светловолосой девушки.

— Можно? — спросила она.

Разрываясь между своими делами, Алексей недовольно кивнул, не поднимая головы, и призывно махнул рукой. Алина зашла и осторожно присела на стоявший рядом стул, дожидаясь, когда же хозяин кабинета положит трубку и уделит ей внимание, ведь она договаривалась на два часа, а сейчас уже без десяти три, но никому до неё как не было дела, так нет.

— Вы, простите, кто? Чем я могу вам помочь? — спросил, наконец, Алексей, закончивший разговор.

От этого странного вопроса Алина растерялась и даже слегка разозлилась: да что это такое в самом деле!

— Как это, кто я? Я Алина Белкина. Сегодня на 14.00 у меня назначена встреча с вами по поводу свадьбы!

— Какой ещё свадьбы?! — измученно воскликнул Алексей. — Девушка, мы сейчас не занимаемся свадьбами, у нас на повестке дня три стратегически важных события: Неделя моды, фото-биеннале и юбилей известного на всю страну эстрадного композитора! Вас просто физически не могли записать ко мне на встречу!

— Но меня записали! Я разговаривала с вашим секретарем, вот по этому телефону, — окончательно растерявшись, Алина протянула Алексею дрожащими руками карточку с номером. — Сказала, что я от Розы Марковны, секретарь записала меня на встречу с вами, сказала, что я могу подойти к двум часам… Я неделю ждала встречи с вами, и я, между прочим, тоже человек не без имени...

Алексей взглянул на поданную ему визитную карточку:

— Алина Белкина... знакомое имя. А, так вы же писательница! Моя сестра коллекционирует ваши романы и даже поклонников выбирает себе, следуя вашему вкусу… Но, я вынужден вас огорчить: вас записали по ошибке. Это все Люська, секретарша бывшая, уже неделю как я от нее избавился, а косяки до сих пор прут изо всех дыр!

— Что это значит?

— Это значит, что ни в коем случае нельзя брать на работу «по блату» даже близких родственников! Эта дура — моя двоюродная племянница! Месяц не успела проработать, а уже всё тут на уши поставила! Все графики черт знает какие, ничего не совпадает, встречи срываются, клиенты уходят! Вот, о том, что вы на сегодня записаны, я, например, даже понятия не имел. Так что извините меня, ради Бога, но я ни чем не смогу вам помочь с вашей свадьбой. У меня просто нет сейчас свободных специалистов. Попробуйте обратиться в другое агентство, — и Алексей развел руками, всем своим видом изображая сожаление.

Он ожидал, что писательница сейчас встанет и гордо покинет его кабинет — с оскорбленным видом, демонстративно хлопнув дверью. Или наоборот, поднимет крик, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых грехах — Алексей уже был готов к тому, чтобы дать достойный отпор. Но девушка не сделала ни того, ни другого. У нее лишь задрожали ресницы, а большие серые глаза вдруг наполнились слезами.

Наверное, впервые за эти несколько минут, в течение которых Алина находилась в его кабинете, Алексей, наконец, сумел её как следует рассмотреть. Высокая, симпатичная блондинка, сразу видно не глупая, не хамоватая, а очень милая и приятная девушка сидит перед ним, сжавшись от растерянности, как потерявшийся ребенок, и смотрит в упор, готовая вот-вот расплакаться. В этот момент у Алексея словно включились чувства — из робота-автомата, зацикленного на делах, он превратился в нормального человека, и его сердце сжалось от внезапно накатившей жалости и вины. Нехорошо как получается… Эта милая девушка пришла к нему с такой важной для неё вещью, как свадьба, продумывала все, наверное, переживала, а он ей раз — и на дверь указал… Да, Люська дура, да наломала дров. Но неужели эту ситуация никак нельзя разрулить?

Понимая, что ещё немного, и его посетительница начнет рыдать, Алексей произнес:

— Ну ладно, не расстраивайтесь. Попробую что-нибудь придумать. Давайте, я все ещё раз прикину, обдумаю и позвоню вам завтра.

— А вы меня не обманете? — недоверчиво переспросила Алина.

— Честное слово, позвоню, — ответил Алексей.

Пообещать-то он пообещал, но когда, после ухода Алины, ещё раз пересмотрел график работы и оценил размеры занятости всех подшефных ему сотрудников-организаторов, то понял — у него сейчас действительно нет свободных ресурсов. Но ведь он пообещал! К тому же, чего греха таить, гостья ему очень понравилась. Опять же — известная писательница, не хотелось ударить перед ней лицом в грязь. И тогда Алексей принял решение: он сам, собственноручно займется организацией свадьбы для этой девушки. Занятие для него более чем привычное, ведь начинал он в этой компании с обычного менеджера. Что касается его основных обязанностей, то частично их можно будет на какое-то время разбросать по заместителям… Алексей ещё раз все продумал и на следующее утро набрал номер Алины.

Встречу назначили в кафе, поскольку подобные вещи лучше всего обсуждаются в неформальной обстановке. Алексей ожидал увидеть жениха и невесту вместе, но на встречу девушка, как и в первый раз, пришла одна, а в ходе разговора и вовсе выяснилось, что жениха даже нет в Москве. Видимо, он предпочел откупиться деньгами и взвалить все хлопоты по подготовке свадьбы на хрупкие плечи своей невесты.

— Если честно, то я совершенно ничего не понимаю во всем этом, — смутившись, призналась Алина. — Хочется, чтобы праздник был на высшем уровне, но в голове нет никаких особых идей, и без того столько забот! А мой жених, Георг очень занят... Признаться, даже решение о свадьбе мы приняли так стремительно, что совершенно не было времени, чтобы что-то спланировать. Поэтому мне ничего не остается, как целиком и полностью довериться вам и вашему опыту...

— Не беспокойтесь, вы доверились профессионалам, — заверил Алексей. — Мы возьмем ваши заботы на себя и сделаем все, чтобы вы были довольны.

Это были самые обычные дежурные слова для клиентов, уже набившие оскомину. Но Алина, очевидно, восприняла их за чистую монету. Она так трогательно и очаровательно улыбнулась в ответ, что у Алексея сердце ёкнуло. Ну, вот почему в его жизни никогда не появлялись такие потрясающие женщины — добрые, искренние, женственные? А ему постоянно везет на каких-то стерв. Сначала они строят из себя белых и пушистых, а потом, едва получив тебя в собственность, превращают твою жизнь в ад. Любовниц у Алексея, действительно, было полно и все яркие, красивые и сексуальные, но, к сожалению, среди них не было ни одной "настоящей» женщины — одни подделки. Ни одной из них не было желания открыть душу и впустить в свой мир на правах самого близкого друга, а не только в свою постель в качестве крутого «тренажера».

Алина показалась ему совершенно другой. В одних её глазах он увидел больше глубины, чем в глазах всех своих предыдущих женщин, чего уж говорить о её жестах, голосе, походке и теплой обворожительной улыбке. Но зачем попусту мечтать, если ей нет до него никакого дела. Эта женщина вот-вот станет женой другого, наверное, самого счастливого мужчины в мире, а он, Алексей, собственными руками должен организовать для них свадьбу.

Но Алексей был не совсем прав. Алине он тоже очень приглянулся. Быть может, при первой встрече она и не приняла его всерьез, но чем больше они общались, тем внимательней девушка присматривалась к новому знакомому и однажды даже поймала себя на мысли, что ненароком начинает сравнивать Алексея с Георгом. И, о ужас! По многим параметрам, Алексей не просто выигрывал, но и мог дать Георгу сто очков вперед. Он был, несомненно, более симпатичным, высоким, более мягким и внимательным, и общаться с ним было как-то на редкость легко и приятно — хотелось говорить без остановки обо всем на свете — раньше в её жизни таких мужчин не было.

Вот что значит, запутаться в любовном лабиринте и оказаться на месте героев реального романа. Как же Алине повезло! Она была автором чужих судеб и могла подворачивать им счастливые случаи, давать шансы, выводить из тупиков, а сама... сама растерялась от неясных жизненных событий. Но теперь ничего не поделаешь — она уже сделала свой выбор, и менять решение не намерена. Подготовка к свадьбе идет вовсю, и она состоится через два месяца….

Словно подтверждая рассуждения Алины, пискнул сотовый телефон — пришло SMS-сообщение о поступлении денег на банковскую карточку. Георг хоть и не принимал участия в организации свадьбы, но финансировал исправно.

Ежевечерний звонок по Skype тоже не заставил себя долго ждать. Алина отвечала на вопросы, а сама всё разглядывала картинку на мониторе и думала, что, странное дело, теперь взгляд Георга не кажется таким завораживающим, как при личном общении. Словно, в его очаровании есть нечто искусственное. Георг — настоящий герой дамского романа: красив, обаятелен, остроумен и бесконечно внимателен к ней. Вот сейчас он признался ей в любви, а она вместо того, чтобы чувствовать себя самой счастливой женщиной в мире, хладнокровно думала, что так, пожалуй, мог бы говорить мелодраматический актер. Ей не хватало естественности и шероховатости живой речи. Лёгкие запинки так же сказали бы Алине о чувствах Георга, как некрасивые морщинки в уголках глаз помогают отличить настоящую улыбку от искусственной. А Алине, оказалось, намного легче написать любовный роман, чем выдавить из себя пару нежных фраз: язык костенел, нужные слова разбегались. Хорошо, что Георг предпочитал больше говорить сам. Вот и сейчас он читал ей стихи. По законам дамских романов Алина должна была замереть от восторга, но снова мелькнуло рассудительное: «Интересно, сам сочинил или нанял поэта? Уж слишком хороши они для любителя».

— Спасибо, дорогой, замечательные стихи! — сказала Алина и смутилась.

Позорище! Автор дамских романов не может в ответ на стихотворное признание в любви залиться соловьиной трелью в прозе.

В этот момент зазвонил телефон, Георг извинился и заговорил на армянском, горячась и явно кому-то что-то доказывая. Задумавшись, Алина смотрела на жениха:

«Наверное, я просто придираюсь к нему. А он подготовил стихи, каждый вечер звонит мне с работы… Кстати, а почему именно с работы? Из дома же удобнее? Прямо человек-робот: живёт по расписанию. В его еженедельнике, наверное, на каждый день записано «19.00 — звонок к невесте». Да, такому сложно вдруг стать романтичным, поэтому его объяснения в любви кажутся мне неестественными. Странно, если бы я читала их в романе, то могли бы и понравиться, а так…».

Неожиданно картинка на мониторе застыла, звук исчез, и выскочило предупреждение о неполадке в сети. Слава богу, теперь ей не нужно придумывать ответ. Почему-то в реальной жизни она быстро разочаровалась в «рыцаре на белом коне», и классическая ситуация — влюбленные, разлученные друг с другом обстоятельствами — уже не казалась такой романтической.

— Эх, забыла спросить его мнение о ресторане для банкета, а Алексею завтра нужно дать ответ.

Позвонила по сотовому телефону — занято, подождала немного и снова набрала номер. Разговор был недолгим, но вызвал у Алины намного больше эмоций, чем недавние стихи о любви. То ли смеяться, то ли плакать, но будущий супруг предсказуем до безобразия. Хоть и обсуждала она с Георгом всего пару моментов свадебной церемонии, но вчера, отправляя ссылки на сайты ресторанов, уже заранее знала, какой из них он выберет. Самый пафосный! Ведущим будет модный актёр или шоумен, оператора возьмёт обязательно с Первого канала и фотографа — не менее чем победителя последнего конкурса. Похоже, на ней Георг решил жениться по таким же соображениям.

А ей самой больше пришлось по душе предложение сыграть свадьбу на природе. За названием "пансионат" скрывалась хорошо отреставрированная дворянская усадьба с большим бальным залом, старинным парком со статуями, гротами, цветниками и искусственной речкой, через которую были перекинуты очаровательные мостики. Но Георг выбрал модный ресторан, а все попытки возразить пресёк решительным: «Я так хочу!». Алина обиделась, сухо попрощалась и прервала связь. Некоторое время сидела, ожидая, что жених перезвонит и пойдёт навстречу её желанию. Не дождалась.

— А вот Алексей… да что же это такое? — разговаривала сама с собой Алина, снимая косметику перед зеркалом в ванной. Куда денешься от писательской привычки проговаривать диалоги? — Ещё замуж не вышла, а уже начала изменять. Пусть и мысленно. Почему я постоянно их сравниваю?

Зеркало, естественно, помалкивало.

Чтобы не думать о Георге и Алексее, Алина занялась очередным романом. В планах издательства его поставили на конец года, но, как настоящая отличница, она не привыкла откладывать работу на потом. Благо «затык» после отъезда Георга на родину закончился, и Алина уже продумала и написала рабочий план нового романа.

Придвинув к счастливому креслу журнальный столик с ноутбуком, она принялась за работу: открыла новую страницу в Word, набрала «Первая глава» и быстро напечатала несколько предложений. Неожиданно пискнул телефон, требуя подзарядки. Алина досадливо поморщилась, но пришлось оторваться от работы и подключить сотовый к зарядному устройству. Вернувшись к любимому делу, положила руки на клавиатуру и замерла. Вдохновение куда-то ушло, причём не просто ушло, а хлопнуло дверью.

Алина взглянула на свой план, сжала губы и решила писать, не взирая на капризную музу. Пусть нет вдохновения, зато есть писательский опыт, а аппетит часто приходит во время еды.

Но не тут-то было! Каждое слово приходилось вытаскивать чуть ли не клещами. Если раньше мысли лились потоком, и время, потраченное на написание страницы, определялось только скоростью печатания Алины, то теперь пальцы «тосковали", дожидаясь нового слова.

Алина промучилась около часа, потом перечитала написанное и пришла в ужас. Куда делась привычная лёгкость и эмоциональность текста? Теперь он был блёклым и тяжеловесным. Глаголы просто «сбежали» от графомана, а наводнившие предложения причастные и деепричастные обороты шипели и свистели каждый на свой лад.

Что случилось? И на заре писательской карьеры у Алины не было таких слабых текстов. Ей всегда удавалось спрятать даже банальные идеи за красивым слогом, живыми диалогами и сценками.

Может, иссяк её творческий потенциал?

Мерзкий холодок пробежал по спине. Взмокли ладони. Слишком впечатлительная Алина представляла одну сцену страшнее другой и всё больше накручивала себя. Вот ей приходится сообщать редактору, что ничего больше не может написать. А вот писаки жёлтой прессы соревнуются в остроумии, пытаясь угадать, что стоит за её молчанием.

Исписалась…

Исписалась…

Исписалась…

Алина и сама не заметила, как загнала себя в бурный водоворот эмоций. Она зарыдала, не в силах сопротивляться истерике. Мысли метались, словно пойманный зверь в клетке, от одной крайности к другой.

— Автор одной книги! — закричала Алина своему отражению в стекле, но не видела рядом отражения полки со своими изданными романами.

Её охватила паника. Алина то нарезала круги по комнате, вскочив с кресла, то плюхалась в него обратно и начинала рыдать. В конце концов резкая боль в сердце заставила её сжаться комочком. Она зажмурилась, прислушиваясь к своему состоянию, и перед глазами неожиданно возник старый розовый дневник.

— Когда он закончился… — недосказанная фраза казалась холодной, монументальной и чужой, словно проснулось и заговорило шестое чувство.

Что ж спасибо за подсказку! Алина ухватилась за инородную мысль и договорила:

— … завершилась эпоха дневниковых записей, и я начала писать для читателей.

Мучительно захотелось сделать что-нибудь безрассудное. Да хоть бы и закурить! Хотя она никогда не курила. Алина подошла и распахнула балконную дверь. «Свежий» московский воздух ударил привычным запахом бензина и… неожиданно успокоил.

Что это было? Отчего такой срыв? Из-за незадавшегося романа? Странно и непонятно.

А любимый город понемногу засыпал: в окнах соседних домов гас свет, стихал привычный шум машин, зато стали слышны шаги запоздалых прохожих, мяуканье кошек и другие звуки ночной Москвы. Во всём этом не было никакой романтики, но Алина ценила прелесть таких мелочей. Из них и состоит наша жизнь, а эффектные ситуации и бурные эмоции крайне редки. Но Алина в своих романах предпочитала описывать только их. Может быть поэтому, критики часто упрекали её в оторванности от реальной жизни.

Алина вдруг поняла, о чём именно ей хочется написать. Банальную историю, антипод дамского любовного романа. Про интрижку директора с секретаршей, о которой, благодаря доброжелателям, стало известно его супруге. Изюминка заключалась в том, что Алина решила описать одно событие с точки зрения шести героев: директора, его жены, её задушевной подруги, любовницы и двух сотрудниц этой фирмы, одна из которых хотела на место секретарши пристроить свою родственницу. Каждый персонаж жил в своей плоскости, мыслил своими «хорошо» и «плохо», но вместе они создавали многогранник, правду жизни.

Идея полностью захватила Алину. Хорошо, что отпуск на работе ещё не закончился, и было много свободного времени. Она, словно младенец, спутав день с ночью, писала, писала, писала, пока не засыпала от усталости или желудок не сводило от голода.

Первой забила тревогу мать, ведь уже третий день сотовый телефон дочери был отключен, а домашний стоял на автоответчике: «Извините, я очень занята, оставьте свое сообщение». Сообщение Софья Альфредовна оставила, но Алина так и не перезвонила. Придумывая всевозможные ужасы, мать понеслась к дочери домой. Слава богу, золотистое «Рено Клио» в целости и сохранности стояло на парковке у подъезда — значит, Алина не попала в аварию. Мать, не дожидаясь лифта, взбежала по лестнице на третий этаж, открыла дверь своим ключом и влетела в квартиру.

Дочь подняла рассеянный взгляд, невпопад сказала:

— Да, мама, сейчас сделаю… — и снова уткнулась носом в ноутбук.

Софья Альфредовна принялась играть излюбленную роль: картинно схватилась за сердце и элегантно осела на пуфик. Дочь эту пантомиму упрямо проигнорировала. Софья Альфредовна вздохнула, встала и пошла на кухню. Гремя посудой, она шипела по телефону на мужа:

— Твои проблемы… Что найдешь, то и съешь! Я остаюсь у дочери. Сам во всем виноват. Ты потакал её писательству! Не хватает, чтобы она свихнулась со своими романами. Всё! Некогда мне с тобой болтать!

И тут же перезвонила лучшей подруге:

— Эльвира, обошлось! Всё из-за этого графоманства. Ничего, скоро выйдет замуж, а там детки пойдут, не до глупостей будет. Тоже мне Лев Толстой нашёлся! Но тот с жиру бесился, а моя без отдыха вкалывает. Вот Георг — молодец, говорит, что его супруга ни дня работать не будет. Правильно, наше дело — дети и светская жизнь… Ой, ну пошла её кормить, а то перебивается кусками. Похудела и побледнела за три дня, сидит как привязанная к компьютеру.

— Алиночка, я тебе любимую глазунью с помидорами и сыром приготовила.

— Да, мама, сейчас сделаю… — опять невпопад ответила Алина, но потом слова матери дошли до её сознания. Она на секунду оторвалась от работы: — Ааа… да. Спасибо. — И снова уткнулась в ноутбук.

Мать тяжело вздохнула, поставила еду на поднос и понесла дочери. Вчера Софья Альфредовна сильно бы удивилась, скажи кто-нибудь, что она не просто допустит такое безобразие как еду не за обеденным столом, да ещё и сама будет потакать этому.

* * *

Алексей уже столько раз звонил Алине, что номера телефонов запомнились сами собой. Но сотовый постоянно оставался недоступным, а на домашнем только: «Извините, я очень занята, оставьте своё сообщение». Оставлял несколько раз — без толку, ни разу не перезвонила. Алексей решил подождать ещё сутки, и, если ничего не изменится, дать задание своей службе безопасности.

Неожиданный звонок сотового телефона вселил было надежду, но она тут же быстро развеялась. Всего лишь Ксения Слагода, модная фотомодель. А ведь пару недель назад он бы обрадовался, услышав её голос.

— Привет, Алекс! Ты хотел сходить со мной в клуб. Так и быть, я согласна.

«На все вытекающее из этого похода последствия?» — мысленно фыркнул Алексей, но предусмотрительно озвучил другое: — Ксюша, дорогая, рву на себе волосы, но сейчас у меня цейтнот: Неделя моды, фото-биеннале и юбилей эстрадного композитора. Я же круглосуточно в офисе. Но как только — так сразу…

— Всё! Ваша фамилия Пчёлкин — вы пролетели. Я не из тех, кто «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».

Алексей живо представил, как Ксения обиженно надула свои накаченные силиконом губы, и чуть не рассмеялся.

— Два лучших места на все мероприятия твои. А я буду завидовать твоему спутнику и кусать локти.

— Вставной челюстью? — съехидничала Ксения, но сменила гнев на милость: — Ладно, присылай билеты. Так уж и быть, осчастливлю эти тусовки своим присутствием.

Слава богу, отвязался!

В последнее время Алексей сам себя не узнавал. Ни в личной жизни, ни в бизнесе. Раньше, чтобы не оставаться одному, он не гнушался даже случайными связями, снимал понравившихся девиц в московских клубах. Теперь не только не ищет новых встреч, но даже отказал давно «окучиваемой» красотке. Его отношение к собственному event-агентству тоже без комментариев. У фирмы — три «вагона» работы, а директор носится с маленькой «тележкой»: свадьбой Алины Белкиной.

Неужели он влюбился? Кажется, что впервые в жизни и… в чужую невесту.

Алексей не раз уже замечал удивлённые взгляды сотрудников агентства. Действительно, с какой стати шеф занялся организацией какой-то незначительной свадьбы. Все знают, только в наиболее сложных случаях он уделял внимание подобными проектами. Так пробил выездную регистрацию бракосочетания одного олигарха. Самому послу пришлось проводить церемонию в итальянском замке. Конечно, молодожёнам проще было бы сначала зарегистрироваться на родине, а потом гулять заграницей, но у богатых свои причуды.

Что имеем сейчас? Жених Алины явно чего-то не понимает в этой жизни. Ему, наверное, нравится толкаться во Дворце бракосочетания с другими парами. Или его завораживает красота по-советски: ковры, хрустальные люстры, картины и искусственные цветы? Обиднее всего, что общаться с этим Георгом приходится не напрямую, а через Алину. С ней-то у них вкусы сходятся, но… Проклятое «но» в виде жениха.

Злость Алексея была не беспричинна: он лез в глаза к серьёзным людям, чтобы провести свадьбу с выездной регистрацией в «пансионате работников власти». Это заведение облюбовали те, кто имел реальную силу в стране, но предпочитал не светить свою личную жизнь в жёлтой прессе. А Георг выбрал ресторан Soho Rooms, который по-хорошему ещё как-то тянул на мальчишник, но никак не на свадебный банкет. Алексей ещё бы мог понять «Турандот». Один из самых шикарных ресторанов Москвы в особняке XIX века с двухэтажным фойе и роскошными интерьерами. Европейское барокко, классицизм и ренессанс — достойный фон свадьбы, но никак не милая игра с английским стилем в Soho Rooms. За спиной у невесты открытая кирпичная кладка? Странное у некоторых людей понимание романтики.

Мысли Алексея прервал звонок в дверь. Бросил взгляд на часы — поздновато. Кто бы это мог быть? Увидев своего друга детства, Алимова, Алексей обрадовался:

— Фаит, ты?! Зачем звонил, имея ключи? Потерял, что ли? — И не дожидаясь ответа, он крепко сжал его в объятиях.

— Ага, к тебе ввалишься, а тут полуголые девицы рассекают, — рассмеялся Фаит и погремел перед носом друга связкой ключей.

Алексей издал нечленораздельный возглас и махнул рукой. Фаит с видом инспектора полиции нравов заглянул в спальню, ванну и зачем-то в кладовку и нарочито серьезно выдал:

— Ну-ну, с девками — напряжёнка? Что так? Рановато у тебя "не можешь" началось. Хилая пошла молодежь.

— Да иди ты!

— Могу даже побежать… но на кухню! — Фаит отсалютовал пакетом, в котором призывно звякнули бутылки. — Пошли, сын полка, буду тебя спаивать.

Алексей улыбнулся, услышав детское прозвище. Он был в семье поздним ребёнком, и с трёх лет мать поручила старшему брату гулять с ним. Так малыш и влился в компанию мальчишек десяти-тринадцати лет. С одной стороны, это пошло на пользу. Когда его ровесники ещё играли в песочнице, Алексей уже бегал за мячами, улетевшими с футбольной площадки, а с другой… Эх, и доставалось же старшему брату после того, как малыш делился с родителями новым словарным запасом.

Со временем разница в возрасте сгладилась, и Алексей по-настоящему подружился с ровесниками брата. С ними было интереснее, чем с одноклассниками или ребятами из университетской группы. Особенно Алексей сошёлся с Фаитом. Правда, тот, женившись, переехал в другой город, но часто приезжал по делам в Москву.

За столом Фаит, вроде бы, больше рассказывал о себе и своей семье, однако довольно быстро перевёл разговор на личную жизнь Алексея.

— Есть проблема, — поделился он с другом. — Прямо как в анекдоте: кого могу — не хочу, кого хочу — не могу. Да ладно тебе ржать! Устал я от кукол с ногами от шеи и загребущими руками.

— Всё ясно: тебе понравилась нормальная девушка, а охмурять ты умеешь только моделей, актрис и светских львиц. Вот и застрял на первом этапе, — констатировал Фаит, ухмыляясь.

— Нет, я сразу влетел в последний: расстаемся, не успев начать встречаться. Выходит замуж за другого, а моя фирма организует эту свадьбу. — Помолчав какое-то время, Алексей добавил: — Действительно, она не из этих: по профессии — юрист, а хобби у неё, представь, литература. В смысле, пишет романы. Хотя… — он усмехнулся, — дамские романы это, скорее, — её профессия, а юриспруденция — хобби.

— Кто она, Лёша, если не секрет?

— Алина Белкина.

— Да неужели?! Читал.

— Ты, мент, интересуешься бабским чтивом? Хоть мне-то не ври!

— Что предлагаешь читать перед сном? Детективы? Спасибо, на работе этого хватает с избытком.

— Фантастику, — посоветовал Алексей свои предпочтения другу.

— Читаю, но иногда хочется, что-нибудь такое разэтакое. Дамские романы — самое то: ржешь над голимым пафосом слезодавилок или роняешь скупую мужскую слезу в любовных сценах. Я, дурак, всю жизнь думал, женщину нужно просто взять и поцеловать. Э, нет! Сначала ты должен произнести длинную речь, ну, как мой начальник на планерке. Теперь я понимаю, насколько он нас всех любит, в засос…

— Фаит, не верю! По-Станиславскому.

— Правда, читаю, ведь твоя Алина не без таланта, жалко, что разменивается на такую хрень.

— Хрень не хрень, а тиражи у неё ого-го!

— Лёша, ты сам-то её романы читал? Нет. И не читай, а то разлюбишь девушку, — заржал было Фаит, но быстро оборвал смех. — Вот действительно не знаю, смеяться или плакать над её творчеством. С одной стороны, розовые слюни и сопли, а, с другой, ведь умеет же одной фразой охарактеризовать героя или ситуацию. Я часто из её романов таскаю хлёсткие фразы. Любимая из «Трёх удач Ольги Кокаулиной». «Когда Оля появилась на свет, звёзды на небе сложились в кукиш".* На работе мне уже не нужно говорить подчинённым «нет», достаточно указать пальцем в небо.

— Злой ты, Фаит! Но всё равно, что-то с твоими пристрастиями к чтению не чисто. Или мне тоже стоит почитать её романы?

— Не получится это у тебя, Лёха. У меня есть суровая мотивация, дабы грызть такие кактусы. Жена намекнула, что духовная связь с детьми лучше всего поддерживается семейными чтениями. Так я стал крупным специалистом в детской художественной литературе. Теперь дочь подросла, стала зачитываться романами Белкиной. Вот и держу руку на пульсе, почитываю твою Алину, а потом обсуждаю с дочерью. Вернее, вправляю ей мозги после всей этой хрени.

— А твоя Ирина — настоящий педагог: хорошо мужа воспитала.

— Ехидничаешь, Лёха? Ты сначала найди себе такую же и ни разу не пожалей, что на ней женился. Вот тогда и поговорим! Ладно, замнём для ясности. Ты мне лучше расскажи о женихе Алины Белкиной. Меня дома замучают вопросами, когда узнают новость.

— Я его ни разу не видел. Свадьбой занимается только Алина.

— Суров мужик! А кто он?

— Зовут его Георг. Армянин. У него двойное гражданство: наше и армянское. Бизнес в Ереване, здесь наездами. Через пару недель обещал приехать в Москву, чтобы отснять для свадьбы видео истории их любви.

— У армянина свадьбой занимается невеста?! Это у вас, русских, женщины не только коней останавливают, но и свадьбы себе организуют. И потом всю жизнь нянчат мужей! — сердито обрезал Фаит. — Но у армян, поверь мне, татарину, такого быть не может. Да у них свадьба приравнивается к национальному празднику. Помнишь Ашота, что со мной в одной группе учился? Я был на его свадьбе. Так там невеста сидит дома полуголая и дожидается, когда от жениха ей весь свадебный наряд привезут.

— Ну, как у французских королей!

— Точно, только там свадебный поезд трубил, а у армян ещё и песни распевают. Лёха, не нравится мне всё это. Нюхом следователя чую, не чисто там. Дашь мне завтра его данные, и я через Ашота этого Георга пробью.

— Да, я тебе сейчас скажу, — обеспокоенный Алексей вылез из-за стола и направился к ноутбуку.

До свадьбы оставался один месяц.

______

* перефраз из фанфика Svengaly «Три удачи Аргуса Филча"

Звонок от Георга был внеплановым, видимо, Софья Альфредовна нажаловалась на дочь.

— Дорогая, ну разве так можно? Что за вид? Похудела, побледнела, мешки под глазами. Совсем себя не жалеешь! — упрекал Алину Георг, но она в ответ только улыбалась и кивала головой.

Внешний вид её сейчас не волновал, главное — новый роман вчерне закончен, теперь дело за малым: вычитывать и править недочеты.

— Не волнуйся! Сегодня же займусь собой: отосплюсь, схожу в SPA-салон, и снова стану самой красивой, — Алина кокетливо захлопала ресницами. — Чуть не забыла, наш агент хочет переговорить с тобой. Я могу дать ему твой сотовый?

— Ни к чему! Скоро я приеду в Москву и переговорю с ним. Пока меня всё устраивает, ты — молодчина, организуешь свадьбу на пять с плюсом. Как же мне сказочно повезло: красавицу и умницу в одном флаконе боги выдают только баловням судьбы.

Алина не сказала: «Надо же, делаешь комплимент мне, но на самом дела хвалишь себя», а заговорила о том, что её действительно беспокоило:

— Георг, меня очень интересует твое мнение о моём новом романе. Особенно волнуют те главы, которые я пишу от лица мужчины. Боюсь, что из-за спины героя будет выглядывать моя женская психология. Это как с фильмом «Любовь-морковь». Женщины считают, что непрофессиональная актриса замечательно сыграла мужчину, а вот актер не дотягивает с женским образом. У мужчин по этому поводу абсолютно противоположное мнение. После жарких дебатов с моими сотрудниками решили, что мы чувствуем фальшь в психологии, пластике, поведении только у своего пола.

— Конечно, дорогая, высылай текст. Теперь твоим главным критиком буду я. Извини, отключаюсь. Срочные дела. Целую!

Эхом последнего слова на экране монитора появились целующиеся смайлики. Смешно и грустно: Алина, наивная, полагала, что главный критик её творчества — она сама, а, оказывается, получит такие услуги как бесплатное приложение к свидетельству о браке. Что-то слезший с белого коня рыцарь ей нравится всё меньше и меньше. А предстоящая семейная жизнь пугала. И что окажется под блестящими рыцарскими латами?

Но файл со своим романом всё же отправила, выделив главу, которую Георгу нужно было прочитать. И легла спать.

Алина проснулась от звонкой трели. Схватила мобильный и хотела отключить будильник. Нет, не он: звук не стихал. Растерянно огляделась. На мониторе ноутбука высвечивался входящий звонок. Забыла выключить компьютер и теперь получила неожиданную побудку. Чёрт, кто же это?

Даже не поздоровавшись, Георг пошёл в атаку:

— Прочитал. Мне не просто не понравилось, я возмущен. Зачем описывать эту пошлость? Твои романы всегда воспевали красоту чувств между мужчиной и женщиной, были гимном любви. А этот? Грязь и людские пороки! Такое писательство позорит доброе имя моей невесты!

Алина не дала ему договорить: ткнула на «разъединить» и тут же заревела. Долго не могла успокоиться, но потом стало легче, со слезами выплакалась обида. Пусть первый читатель разнёс её роман в пух и прах. Только его мнение — всего лишь его мнение, а ей нравится, что получилось. Долой таких консультантов! Лучше она позвонит отцу.

Алина потянулась за телефоном, но он неожиданно завибрировал, и на экране высветилось «Alex VIP». А вот интересно, что он скажет?

— Здравствуйте, Алина, у меня к вам серьезный разговор.

— Здравствуйте, Алексей! А у меня к вам большая просьба.

— Тогда начнём с вашей просьбы…

Только отправив Алексею файл, Алина поняла, Алексей так и не сказал, зачем звонил. Ну, и ладно! Назавтра они договорились встретиться у него в офисе. Было приятно, что он не отказался прочесть её роман.

И тут же стало легко. Вдруг вспомнилось, что она собиралась привести себя в порядок, посетить SPA-салон.

Но этим дело не закончилось: утром Алина договорилась о встрече со стилистом. Обсудила с ним свадебную прическу, заодно немного подстриглась и покрасила волосы. После маникюр и педикюр. Словом, из салона красоты Алина вышла только после обеда. В довершение заглянула в магазин и купила себе обновку. Выглядело так, что к встрече с Алексеем Алина приготовилась, словно к первому свиданию.

В приемной «Alex VIP» встречи с директором дожидалось несколько человек, но Алину секретарь пропустила вне очереди. Мелочь, а приятно.

Алексей на секунду отвлёкся от телефонного разговора и переключил аппарат на секретаря:

— Люся, принеси нам, пожалуйста, две чашки кофе, — а потом уже Алине: — Подождите минуту, сейчас закончу разнос своему заму по кадрам и займемся вашими делами.

— Миша, не нужно искать крайних, — продолжил Алексей прерванный разговор. — Только ты виноват, поэтому и штрафую тебя. Ты смотрел досье этого певца? Вот и я понял, что нет. Нужно было привлекать других менеджеров. Или Ольгу. Она так изобразит фанатку, что капризному мужику будет не до номера в гостинице. Или Костика. Он так повернет дело, что клиент поверит, что это не просто лучший номер гостиницы, но и его предоставили в обход арабского шейха! Соболезную… если у тебя финансовые проблемы, дам аванс. Всё, ваше время истекло. Работай!

Вошла секретарь с двумя чашками кофе на подносе и поставила рядом с директором.

— Спасибо, Люся! Меня нет для всех без исключения, — распорядился Алесей, а затем протянул Алине чашку. — Попробуйте, единственное, что умеет наша Люська — варить кофе. Ну, ничего… Буду драть её как сидорову козу, тогда и остальную работу научится делать. — Люся с ответ показала директору язык и скрылась за дверью.

— Так это ваша уволенная родственница? А я думала, вы выбираете сотрудников по именам, чтобы не путаться, — Алина ехидничала с абсолютно серьезным выражением лица. — Никого не нашли, пришлось прежнего сотрудника вернуть.

— Гениальная идея, а сколько проблем можно решить одним махом. И вообще, отличная профилактика склероза руководителя, — подхватил Алексей шутку. — Ладно, о Люсе, давайте о вашем романе. Вы правы, мужскую психологию до конца понять не можете. Каюсь, но и я путался с одной из своих секретарш. Только в тот момент я совсем не думал, хорошо это или плохо. Словно охотник: увидел добычу и загонял, пока не подстрелил. Но и потом я не чувствовал себя виноватым: нечего было мне глазки строить и все свои достоинства оголять. Только сейчас, прочитав, как вы изображаете женщин, я кое-что понял. Извиняться, конечно, не побегу, но… — Алексей замялся, не желая объяснить свои чувства, однако решился и признался: — Люсю из-за вас вернул. Она, дура, красивая. Не дай бог пойдет по рукам. Не хочу! Родная всё же…

— Я поняла, я перепишу текст…

Никогда в жизни Алина не слышала большей похвалы своей писанине. Она считала, что может развлечь читателя или отвлечь от жизненных проблем, но чтобы её фантазии смогли изменить реальную жизнь. Это впечатляло, и Алина даже покраснела от смущения.

— Ты… извините, вы не думайте, мне действительно роман понравился. Спать не лёг, пока не дочитал до конца.

— Спасибо! А давайте на «ты"? — Кивок в ответ. — Ты не представляешь, как я рада, что тебе понравилось. Не против, если после правки ещё раз дам тебе перечитать?

— Конечно, Алина! Мне, неожиданно, понравилось работать критиком.

— Кстати, ты так и не сказал, зачем вчера звонил. Какие-то проблемы со свадьбой?

— Именно, — Алексей протянул черную кожаную папку. Уже один её цвет настраивал на плохие новости. — Эта информация тебя расстроит.

Алина раскрыла папку с досье на Георга. Через минуту она побледнела, потом лицо пошло уродливыми красными пятнами, но Алина не издала ни звука. Молодец, а вот Алексей не сдержался, разразился нецензурной бранью, когда Фаит показал ему ксерокопию армянского свидетельства о браке Георга с построчным переводом на русский, сделанный Ашотом.

Эта сволочь решила, что если у него двойное гражданство и два паспорта, то может быть и две супруги!

Алина достала из папки фотографии, руки её дрожали. Чувство к обманутой женщине вспыхнуло у Алексея с новой силой, ему захотелось прижать её к себе, защитить.

Убивать бы таких козлов!

— Ты можешь рассчитывай на меня…

Алина стянула с пальца обручальное кольцо и бросила в дамскую сумочку.

— Слава богу, я сейчас узнала обо всём! — голос у Алины сорвался, она нервно глотнула кофе из чашки, подавилась и закашлялась, но движением руки показала Алексею, что всё нормально. Отдышавшись, закончила:

— Спасибо, что почувствовал неладное. Здесь есть даже адреса… Я сейчас же полечу в Ереван. Я приду к нему домой и… Нет, его супруга ни в чем не виновата. Да, я утром приду к нему на работу и верну обручальное кольцо и деньги, которые он потратил на свадьбу!

— Алина, какой смысл тебе ехать в Ереван? Через несколько дней он будет в Москве…

— Ты предлагаешь, когда он позвонит сегодня вечером, делать вид, что ничего не произошло? — резко оборвала Алексея Алина, сверкнув глазами.

— Извини, не подумал. Ну, хотя бы не улетай сегодня. Утро вечера мудренее, а из Москвы в Ереван много рейсов. Я очень прошу тебя, пойдем сегодня со мной на концерт.

Алина подняла удивленный взгляд на Алексея, видимо хотела отказаться, но в последний миг передумала:

— Хорошо!

— Отлично! Поехали ужинать и на концерт. Если тебе нужно переодеться, то завезу тебя домой. Но по мне, ты и так замечательно выглядишь.

Весь вечер Алексей был необыкновенно внимателен к Алине, словно она его девушка. Может быть, это ощущение навеяло тихо оброненное мамой Алексея: «Наконец-то!», когда он знакомил её со своими родственниками. Представили Алину и юбиляру, а его жена неожиданно оказалась её поклонницей. Словом, вечер прошёл замечательно. Хотя Алина помнила о своей беде, но уже не чувствовала себя жертвой. Даже где-то в глубине души радовалась, что всё так обернулось и выходить замуж за Георга теперь не нужно.

По дороге в Ереван она не столько думала о предстоящем разговоре с «женихом», сколько вспоминала об Алексее и поражалась себе. Ведь обычно она легко поддается панике, может расплакаться от обиды. Теперь она стала другой. Или разом повзрослела, или отмеренная ей в жизни бочка слёз опорожнилась.

До офиса Георга Алина добралась после полудня, зашла в приёмную и удивилась, что секретаря нет на месте. Толкнула дверь с надписью «Директор" и обомлела.

Георг сидел в кресле около рабочего стола, спиной к входу. На коленях у бывшего жениха расположилась девица. Состояние её одежды не вызывало никаких сомнений, чем именно они занимались.

Оглянувшись, Георг выругался. Хотя Алина не знала ни слова по-армянски, всё было и так понятно. Георг спихнул девицу с колен, та упала на пол и как-то по-собачьи заскулила от боли. Не обращая на неё внимания, Георг пристально смотрел на невесту, словно гипнотизировал. Теперь без толку.

Алина медленно подошла к столу, положила папку с документами и пачку с деньгами, а сверху этой пирамиды водрузила обручальное кольцо. И гордо подняв голову, вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. На стульях в приёмной сидели двое крепких парней, которые не обратили на Алину никакого внимания. Так о чём-то переговаривались между собой по-русски.

Вот и всё.

«Говоришь, мерзость жизни в моём новом романе?»

Удачно поймав такси, прямо у офиса Георга, Алина возвращалась в аэропорт Еревана, Звартноц. Водитель попался разговорчивый и, не взирая на то, что она часто отвечала невпопад, продолжал засыпать её вопросами. До чего же назойливый мужчина, но сейчас это к лучшему: он «выдергивал» её из мерзких воспоминаний.

Наконец подъехали к аэропорту. Алина подошла к кассе и встала в очередь.

«Удивительная всё же у меня судьба, как монетка с орлом и решкой. Пока писала дамские романы с кипучими страстями и водоворотом событий, моя реальная жизнь была скучной и обыденной. Только написала о правде жизни, так судьба подбросила мне бурные эмоции и авантюру. Ну, чем не идея для следующего романа? Вот только хочется, чтобы вся эта история осталась в тайне. Да только вряд ли. Многие знают о свадьбе, теперь по Москве поползут сплетни. Спрятаться бы от всех на какое-то время. Нет, нужно возвращаться домой».

— Один билет на ближайший рейс в Москву, — протягивая паспорт в кассу, сказала Алина.

Вдруг её руку накрыла чья-то ладонь. Алина дёрнулась, испугавшись.

— Подожди, если уж мы оказались в этом городе, то стоит его посмотреть. Давай лучше два билета на последний рейс? — предложение Алексея прозвучало одновременно с Алининым вскриком: — Лёша, ты?! Здесь?!

— Автором детективов тебе точно не быть: слежку охранников за собой не заметила, меня при входе в аэропорт не увидела. Неужели ты думала, что я отпущу любимую женщину одну в такое путешествие?

— Любимую?

— Да и, вдобавок, мою невесту.

— Невесту?! Ничего не понимаю…

Сзади зашумели, дескать, отношения можно выяснять и в другом месте.

— Два билета на последний рейс! — Алексей положил свой паспорт поверх Алининого.

— А теперь в Матенадаран. Тебе как писателю интересно посмотреть на крупнейшее в мире хранилище рукописей?

— Рукописей? Невеста?

— Сегодня утром в Грибоедовском моя знакомая поменяла документы, теперь жених — я. Потом, если захочешь, тихо разведёмся.

Алина смотрела не него и не верила своим глазам:

— Не захочу! В Матенадаран, так в Матенадаран.

До свадьбы оставалось две недели.