В тигле пламень и лед (гет)

Мир у ног твоих, пока ты здесь.

5 стихий, "Карнавал лжи"

Рассвет не принес с собой ничего, кроме тусклых солнечных лучей и серых облаков на горизонте. Высокий парень на крыше замка вздохнул, провожая взглядом большую черную птицу, что скрылась за скалой.

Тихий ветер трепал недлинные волосы, мягко перебирая их в своих ладонях, шелестел складками черного плаща, нес с собою запах дыма и гари.

Война между четырьмя стихиями продолжалась, и сегодня Хаук поднялся еще до рассвета, чтобы в очередной раз опробовать свои силы. Изначальная магия давалась ему неохотно, будто необъезженный конь, презрительно фыркающий на глупого хозяина, вздумавшего его укротить. Послушен был лишь Огонь, и Ястреб смутно вспоминал, что и сам раньше принадлежал к Дому этой стихии. Все мысли, что касались прошлой жизни, были подернуты туманом, что немедленно ощетинивался болью, стоило лишь попытаться приподнять плотную серую завесу и узнать, что же было раньше.

Сила не желала даваться в руки, предпочитая дразнить своей близостью и мнимой доступностью. Вода — раскаленным паром, когда Хаук хотел поднять в воздух небольшой пруд в дальнем лесу. Ветер — легким бризом, если требовался яростный порыв. Земля — медлительными и ломкими комьями вместо каменного монолита.

— Хаук?

Он не стал оборачиваться. Этот голос вызывал в памяти отголоски неведомой обиды, хотя, хоть убей, Ястреб не мог помнить, что же произошло между ним и рыжеволосой девушкой, что сейчас стояла рядом.

— Да, Тайренн?

— Возьми Варага и отправляйся в Ита-Оль. Отражение говорит, там снова станет жарко.

Юноша лишь молча поднялся и склонил голову. Триада — его повелители, а он — страж. Его дело — исполнять приказы и подчиняться.

Четкие шаги — вниз по каменной лестнице, минуя многочисленные переходы и мостки. Вперед, проходя через небольшие залы и узкие коридоры, встречая суетливо раскланивающихся слуг, не отвечая им и взглядом. Он — сила, а значит, его боятся.

Дастана он застал в лаборатории, где целитель в очередной раз смешивал какие-то травы и зелья. Лекарь лишь кивнул ему, не собираясь отрываться от работы. Обычно мягкий и добрый мужчина превращался в разъяренного дракона, стоило прервать его изыскания.

Кстати о драконе. Неплохо было бы найти Варага.

Черный монстр, как звали его в окрестных поселениях, оказался не таким уж и чудовищем. Иногда Хауку казалось, что между ними есть что-то общее, помимо службы. И тогда он чувствовал запах самых разнообразных растений, что сплетались в причудливый букет, не давая разобрать отдельных ароматов. Ему слышались крики, а в воздухе пахло льдом и смертью.

— Ну что, пташка, готов полетать?

За своими невеселыми раздумьями Ястреб и не заметил, как выбрался на крышу другой башни, которая обычно служила отправным пунктом.

— Кто тут еще пташка! Всегда готов, — криво усмехнулся парень.

Бледные солнечные лучи пускали блики по сверкающей черной чешуе. Вараг прищурился и фыркнул, разворачиваясь и готовясь к взлету.

— Тогда забирайся, страж, нам еще там беспорядки устранять. Кстати, не забудь… а, вспомнил-таки.

Верхняя часть лица Хаука была закрыта жесткой черной маской, что чуть приподнимала отросшие за полгода волосы. Полгода с тех пор, как он осознал себя.

Сознание снова затопили неясные, смутные, будто в молочном тумане, образы. Высокая трава по пояс, маленький горный ручей, красивая крылатая лошадь, чья грива — потоками воды до самой земли.

Смех. Неуловимый, мелькающий среди крон деревьев. Длинная волна черных волос, светлое платьице. Лето. Солнце, быстро бегущие облака — кажется, они совсем рядом, потому что дракон летит высоко-высоко над землей.

Пряные терпкие запахи полевых трав, закручивающийся вверх спиралью дым костра в ночи. Тогда… тогда было лето.

А сейчас время — тонкими белыми снежинками на стылую морозную землю, облачком пара изо рта. Ночами мороз скользит по окнам, сковывая их ледяными кружевами, но Хауку не холодно. Кажется, он вообще забыл, что такое холод.

Вараг резко взлетает, и Ястреб чуть улыбается. В его жизни, что теперь состоит из кровавых сражений, криков и лязга мечей, не осталось места для каких-то эмоций и переживаний.

Полгода назад он тогда впервые участвовал в обороне деревушки Харо, что почти на самом краю Норвела. Растерянность заставила его около минуты молча кружить на Вараге, не отдавая никаких команд, глядя расширенными глазами на бойню, что развернулась внизу. Люди Алаччи почти втрое превосходили небольшое ополчение Водных — ближайший город был слишком далеко, чтобы помочь селению.

— Я не господин вам. Я — страж.

* * *

— Ты что, заснул там? — недовольно шипит дракон. Мерное покачивание действительно убаюкивало, но не настолько, чтобы спать.

— Нет.

— В воспоминания ударился? — понимающе произносит Вараг, и Хаук согласно кивает головой:

— Именно. В том, самом первом, бою я ведь израсходовал слишком много магии, да?

Некоторое время дракон молчит, размеренно вздымая и опуская большие крылья. Небо над ним сумрачное, пасмурное, предвещающее снега.

— Как ты догадался? — язвительно спрашивает Вараг, но в его голосе не слышно злобы или желания обидеть. — Тайренн, когда тебя увидела, чуть с ума не сошла. Видишь ли, пропустить через себя такое количество магии и выжить вообще-то невозможно. Ей вместе с Дастаном пришлось выхаживать тебя почти четыре дня.

Хаук помнил, как это было. Мутная вязкая темнота, что окутывала его, не давая вырваться обратно. Запах красного амариса, что сверкал на его пальце, напоминая о прошлой жизни. И девушка, что танцевала на лугу, и песня ее лилась нескончаемым потоком, предлагая следовать за собой, предлагая… выжить.

Только черты ее лица были будто смазаны, и наутро после пробуждения Хаук не мог вспомнить ее.

— Ист-Оль — деревня Огненных. Будь осторожен — как бы тебя не приняли за врага. Они всегда отличались необузданностью, так что могут и прирезать, как увидят, — предупредил Вараг, постепенно снижаясь.

— Спрячься. Я хочу посмотреть один. Если понадобишься — я позову.

Дракон недовольно рыкнул, но парень уже скользнул с его спины вниз. Стремительное падение замедлилось, сильные крылья рванулись вверх, выравнивая тело, ветер с трепетом подхватил Ястреба, и юноша направился к небольшому поселению, что находилось совсем рядом.

Маленькие аккуратные домики из светлого камня, с красными крышами, мычание скота и покрытые снегом огороды — Ист-Оль была довольно большим селением, что занималось земледелием и скотоводством. Сверху люди казались не больше букашек, суетливо снующих по серо-белой земле. Хаук снизился и, когда до земли оставалось метра полтора, неспешно полетел к центру.

Воздушных, слава богам, еще не было, и приземлившийся парень огляделся. Деревня преобразилась: селение с трех сторон было окружено наспех сооруженным частоколом, а по маленьким улочкам были сделаны завалы из бревен, на разгребание которых понадобилось длительное время. Крыши домов были пристанищем лучникам: даже не замечая людей, страж спиной чувствовал ненавидящие взгляды, а обострившийся слух улавливал скрип натягиваемых тетив. Около трех десятков стрел готово было найти свою цель в его теле, только вот у Хаука не было таких планов.

Узенькая улочка свернула, и Ястреб увидел целую баррикаду: наваленные друг на друга бревна и какие-то ящики полностью перегородили вход, а на вершине сооружения стоял высокий мужчина, в чьих волосах уже серебрилась седина.

— Кто таков будешь? — зычно крикнул он. Воины рядом с ним лениво потянулись к мечам, но без спешки: один воин не представлял для них никакой угрозы.

— Мое имя — Ястреб.

Шепотки окружили парня, будто назойливые пчелы, недоверчивые голоса жужжали не умолкая.

— А не брешешь ли, малец? — недоверчиво переспросил мужчина. Видимо, он был их старостой или начальником отряда, присланного в деревню для защиты.

— А не побоишься клеветать на меня? — негромко ответил вопросом на вопрос Хаук. Легкий ветерок посылал волну дрожи по телу, словно обещая поддержать, помочь не оступиться.

— Одет ты не по-нашенски, это точно, да и оружие у тебя странное, — подал голос кто-то с задних рядов.

Парень молчал, разглядывая собравшихся. Если они не доверяют ему — сколько угодно. Он в состоянии справиться с ними только мечом, потому что магию надо поберечь для боя, если юноша не хочет свалиться после этого дня на три.

Снежинки оседали на волосах, постепенно тая. Холодный воздух был напоен напряжением и ожиданием, будто натянутая струна.

— Победишь одного из моих парней — добро пожаловать по ту сторону завала, — староста мерзко хихикнул, сзади раздалось еще несколько смешков.

— Если побеждаю — склоните головы перед волей Триады.

Молчание было как хрустящий, трескающийся под ногами лед, готовый взорваться десятками голосов.

— Спокойно! — главный поднял руку, и все сразу замолкли, внимательно прислушиваясь. — Если выиграет — его право. Торлок?

Рослый детина выдвинулся из-за спин товарищей и легко перелез через завал, оказываясь в нескольких шагах от Хаука. Высокий, мощный, одетый в неплохие доспехи, и гораздо сильнее парня.

— Что, малявка, еще не струсил? — гоготнул противник, и Хаук почувствовал, как скручивается внутри тугая пружина злости и какой-то детской обиды.

Он не произнес ни слова, только оценивающе взглянул на соперника. Сильное тело дает неповоротливость, а с таким ростом — и подавно. Значит, нужно использовать ловкость и скорость, потому что Торлок не сумеет увернуться от всех ударов.

Они медленно двигались по кругу: мужчина, несмотря на грузность, был все-таки серьезным противником. И почти восемнадцатилетний Хаук казался ему легкой добычей.

— Никогда не нападай первым, — учил его Сигурд, когда они оба стояли в просторном зале для тренировок. Рыцарь не собирался делать ему поблажек, гоняя его изо дня в день.

— Пусть твой противник потеряет терпение и откроется. Не стремись сразу же атаковать, дай ему возможность показать свои слабые стороны. И тогда тебе хватит мгновения, чтобы наступил конец…

Ястреб копировал движения Торлока, не собираясь атаковать. В конце концов, как и говорил Сигурд, мужчина взревел, взмахнул мечом и бросился на парня. Тот лишь неуловимо перетек в сторону, давая сопернику пролететь мимо. Воин мгновенно развернулся и напал вновь, но результат оказался тем же. И еще одна атака, снова безрезультатная.

— Так и будешь уклоняться? Трус! — в запале выкрикнул Торлок.

Новый удар Хаук встретил своим клинком, сквозь зубы интересуясь:

— Так лучше?

А потом со скрежетом прокрутил катану и отступил на шаг, блокируя очередной выпад. Четкими выверенными движениями, что день за днем вбивал в него Сигурд, надеясь сделать из него первоклассного воина.

Торлок злился все больше и больше. Атаки его становились все более и более яростными, мужчина терял контроль, а, значит, и сосредоточенность, вместо которой появлялось бешенство. Какой-то хилый пацан надеется одолеть его, лучшего из деревни?

Он пропустил момент, когда открылся. Вот он провел отличную комбинацию, при которой мальчишка должен был упасть на землю, получив рукоятью в живот, задыхаясь и моля о пощаде. Только почему-то парень сумел каким-то немыслимым образом уклонится. А потом контратаковал.

Рубящий, блокировка, обмануть этого неповоротливого и грузного воина, ложным движением наметить в ноги, чтобы встретить его меч и, прокрутив клинок, отбросить в сторону. А потом приставить собственный к его горлу.

— Доволен? — Ястреб даже не задохнулся. До Сигурда, который тренировался сотни лет, чтобы стать поистине непобедимым, Торлоку было ох как далеко. Да что говорить, самому Хауку тоже.

Его соперник смотрел на парня с удивлением, но все-таки проговорил:

— Твоя взяла.

Хаук убрал меч от горла и вложил в ножны. Потом спокойно повернулся спиной и перелез через завал.

Мужчина-главный взирал на него с нескрываемым изумлением в глазах, но нашел в себе силы спросить:

— Что будем делать, страж?

Так много света,

Animal ДжаZ, "Падать вверх"

— Что будем делать?

Вопрос упал в пустоту. Кассандра сидела в просторном зале Нета, резиденции Крэйнштернов. Здесь собралась почти вся верхушка домов Воды и Огня: оба лорда, генерал Мин, большинство советников отца, а также миледи Крэйнштерн, мать Малахи.

Малахи.

Черт.

Он не выходил из головы у девушки все это время, заставляя заново переживать и вспоминать все то, что было. Последнее письмо оставило после себя глухую пустоту, что держалась почти месяц. Алкмена походила на привидение: почти белого цвета кожа, черные волосы, что лишь сильнее подчеркивали болезненную бледность лица. Она не чувствовала боли. Не чувствовала ничего.

Обеспокоенный отец все-таки оставил ее в Нета, рядом с Мельдикой, которая понемногу пыталась разбудить в девушке интерес к жизни.

— Кассандра. Кассандра?

И тогда ее прорвало. Боль накатила приливной волной, как во время сильнейшего шторма. В груди стало слишком тесно, будто Нефела проглотила тугой колючий комок. Что-то болело слева, не давая покоя, и Мельдика терпеливо просидела тогда с Кассандой почти два часа, дожидаясь, пока девушка сумеет успокоиться.

Это было давно. Сейчас снаружи была зима — тихие снежинки, падающие с серого неба, и трескучий мороз, что расписывал окна инеем.

— Нужно отправить отряд в Анвис, — предложил генерал Мин, и несколько человек кивнули. — Разведка донесла, что Алаччи собирается атаковать город послезавтра.

— Он же совсем близко к Нортхейму, — пораженно воскликнул кто-то со стороны Водных.

— Именно, — кивнул Валентин. — Мы должны нанести ответный удар. В этой войне нам всем слишком тяжело приходится, чтобы надеяться на то, что все решится само собой. Необходимо действовать, и немедленно. Кассандра?

Девушка молча поднялась со своего места и тихонько открыла дверь, выходя прочь. Ей было нестерпимо больно находиться здесь, когда все напоминало о прошлой жизни.

Алкмена медленно поднялась по лестнице наверх, в свою комнату, чуть поглаживая ладонью холодные перила. В тот день они с Малахи спускались вниз, чтобы узнать, что началась война.

Война.

Она унесла уже много жизней. Пару дней назад Мельдика ходила заплаканная, неумело пыталась казаться бодрой и веселой. Муж ее подруги, граф Монтгомери, не вернулся с очередного сражения, и веселая, улыбчивая Мельдика вела себя, как неприкаянная тень. О жене графа можно и не упоминать. Она просто тихо сползла по стене вниз, когда ей рассказали о гибели мужчины.

Месяцем ранее погиб Анатоль Польцкий, отец Диона, и Кассандра была на похоронах. Почему-то она не плакала, просто молчала стояла у простого деревянного гроба, где лежал полноватый мужчина, которого она знала всю жизнь.

Полгода назад в пограничной схватке убили Диона, и теперь он и его отец похоронены рядом, на кладбище Альмарда. Отец тяжело переживал потерю лучшего друга, и теперь в Альмард перебралась и жена Анатоля, Олейн.

Кассандра не могла больше находиться здесь, под защитой нерушимых каменных стен Нортхейма, в Нета, где над ней носились, будто она хрустальная. Нет, не хрустальная — иначе разбилась бы в тот день, когда все так быстро закончилось.

Девушка отворила дверь комнаты и вошла внутрь. Все, игры закончились. Она владеет магией Воды, а, значит, может помогать раненым или прикрывать спины воинов в битвах. Ей нужно достигнуть любого города, который достаточно далек от Нортхейма, чтобы ее там узнали.

Сборы не заняли много времени. Девушка взяла с собой лишь все самое необходимое, решив покинуть Нета ночью, когда все будут спать. В седельной суме поместилось два мотка веревки, фляга с водой, на руке красовался подаренный браслет-доспехи, на пальце тускло мерцал синий амарис. Легко отодвинув половицу, Кассандра вытащила оттуда небольшой тугой лук и колчан со стрелами. Она никому не говорила, но после смерти Диона и ухода мужа ей необходимо было чем-нибудь занять себя, и Рольтер, капитан стражи отца, научил ее обращаться с этим видом оружия.

В комнате было темно и тихо, когда послышался негромкий стук в дверь:

— Нефела? Ты в порядке? — Мельдика была явно обеспокоена.

— Да, миледи Крэйнштерн, все нормально, — отозвалась Алкмена, пряча лук и колчан под складками просторного темного плаща.

— Мы же договорились, что ты будешь называть меня Мельдикой! Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? — встревоженно переспросила женщина.

— Да, спасибо большое, все отлично.

— Если что-нибудь понадобиться, позови Селви, — напоследок напутствовала ее миледи, и по тихим шагам снаружи Кассандра поняла, что Мельдика ушла.

Было еще слишком мало времени, чтобы бежать, и Нефела занялась тем, что еще раз перепроверила содержимое своих вещей. Вернуться она не сможет, так что нужно было собрать все с первого раза.

Тонкий серебряный браслет, который ей подарил Аларих, она надела на левую руку и чуть погладила металлические звенья, вспоминая. За окном шел снег, а тогда было лето, и серые облака над башней телепорта, и вырубленный в скале старинный город, ни разу не покорившийся врагу.

Луна скрылась за плотными облаками, белые снежинки валили все гуще, и вскоре снаружи бушевала метель. Кассандре это было на руку — в плотной пелене ее сложно было заметить, а применив силу Воды, девушка смогла бы полностью скрыть свое местонахождение.

Она выскользнула из своей комнаты, когда часы пробили два часа ночи. В доме стояла тишина, лишь где-то сверху слышалась тихое пение. Похоже, Мельдика никак не могла заснуть — часто по ночам она удалялась под крышу замка, и нежная, щемящая музыка наполняла собой спящий замок, терзая сердца людей. Да, мать тоже переживала потерю сына, но она не могла позволить себе показывать этого днем, когда рядом была Кассандра и Валентин, которым было не легче. Днем миледи улыбалась, искренне смеялась и радовалась, но по ночам, когда сон — мечтами, несбыточными грезами, что лишь дразнили, мучили, женщина покидала первый этаж Нета и уходила наверх.

Вот и сейчас, когда за окном белыми кружевами расцветала вьюга, Мельдика еле слышно пела, зная, что ветер подхватит тихие звуки и донесет их до сына.

Кассандра, прикрыв глаза, стояла в коридоре. Сердце рвалось на части: уж слишком томительной и трогательной была мелодия, заставлявшая заново переживать все то, что было в прошлом.

Последние ноты, затихая, растворялись в тишине замка, смешиваясь с гулом метели снаружи. Алкмена тихонько выдохнула, открыла глаза и спустилась вниз. Ей было больно покидать замок, где к ней относились, как к родной, оставлять отца и Мельдику, Валентина, генерала Мина, капитана Рольтера и старую Селви, но другого пути у нее не было.

Она обернулась на пороге и легонько дунула на ладонь. Крохотные появившиеся снежинки сложились в одно слово:

Простите.

Все, больше ее здесь ничего не держало. Накинув капюшон и натянув длинные перчатки до локтя, девушка вышла из замка.

Она белой тенью скользила по двору и, достигнув конюшни, подошла туда, где стоял Силар. Ей хотелось, чтобы в ее пути с ней рядом был хоть кто-то, кто напоминал ей о муже.

— Привет, красавец, — тихо проговорила Нефела, касаясь пальцами шелковистой гривы и глядя в большие глаза лошади.

Она, стараясь не шуметь, одела на жеребца сбрую и запрыгнула в седло, закрепив сумку. Одновременно развернув раскрытые ладони к небу, Кассандра еле слышно что-то прошептала.

Снегопад закружился тугим вихрем, и Алкмена беспрепятственно покинула пределы замка, спускаясь вниз. Нортхейм имел множество уровней, закручивающихся спиралью кверху, и теперь ей предстояло проскакать до подножия скалы, где располагались ворота, ведущие из города.

Кассандра дышала глубоко, стараясь не плакать: слезы выступали на глазах от холодного ветра, что танцевал в морозном воздухе вместе с красавицами-снежинками, от осознания того, что она покидает легендарный город, пускаясь в неизвестность.

Тяжелые металлические ворота Нортхейма распахнулись будто сами собой от сильнейшего порыва магии, и Силар с наездницей покинули город. Метель скрадывала их шаги, заметала следы копыт, и наутро о том, куда они направились, не останется ни единой подсказки.

Они мчались почти всю ночь — Алкмена стремилась убраться подальше от города, пока ее не начнут искать. Она любила спать долго, поэтому в запасе у нее есть часов десять, чтобы скрыться, пока встревоженные отец и лорд Огня не пошлют поисковые отряды. К тому же сейчас шла война, а, значит, каждый человек на счету, и оба мужчины не могут себе позволить отправить большое количество людей.

Мимо проносились поля и леса, потому что селения Нефела объезжала, не рискуя приближаться — в условиях военного времени незнакомого всадника, посреди ночи сунувшегося в город, могли и пристрелить, не выясняя, кто таков. Поэтому Силару приходилось пробираться через сугробы, благо, повинуясь магии девушки, они на пару сантиметров расступались от копыта коня, давая ему спокойно пройти, а потом вновь смыкались. Луны не было видно, и вокруг был полумрак, а светом служил лишь сероватый в ночи снег. Голубой шарик Кассандра зажигать не рискнула: кто знает, вдруг рядом ходят патрули Огненных или, что еще хуже, разведка врагов? Вот что-что, а попасть в плен — хуже некуда, потому что с дочерью лорда Воды и родственницей лорда Огня Воздушные и Земные получали огромное преимущество.

Силар недовольно заржал, перепрыгивая через какое-то дерево, и Кассандра вздохнула. Да, если она планирует завтра продолжить путь с рассветом, то нужно хоть немного отдохнуть. Необходимо найти какое-нибудь укромное место.

Воспоминания затопили разум: когда-то вот так они с Малахи скакали по полю, высматривая полянку. Тогда он показал ей «Крылья Пламени».

Не время думать об этом. Лучше поскорее присмотреть место для ночлега и дать измученному коню отдохнуть.

Неподалеку виднелся лес, и Нефела решила остановиться там. Пустое заснеженное поле вызывало страх, потому открытое пространство делало ее уязвимой. Она направила Силара к деревьям, и жеребец с радостью поплелся туда, словно предчувствуя отдых.

Она расседлала коня, не привязывая его, открыла сумку и вытащила флягу с водой и чуть-чуть сушеного мяса и рыбы, что утащила с кухни. Тонкий свист заклинания — и вихри снежной бури скрывают маленький костерок от посторонних взглядов.

Робкое пламя почти не грело, но дочь Воды не боялась замерзнуть. Она перекусила и положила седло на снег, еще одно короткое заклятье — и белый покров принял вид плотного теплого одеяла. Кассандра улеглась прямо на снег, положила голову на седло и накрылась сотворенным одеялом. Сон сморил ее почти сразу же.

Беспокойный, ненавязчивый, как легкий еле уловимый запах лесных трав. Она скользила по снегу, невидимая, неслышимая, идеальная, идущая к своей цели. Тонкие кинжалы по всему телу, которое было укрыто лишь короткими кожаными доспехами — она не боялась холода. Странный мужчина с луком в руках — и резкий взмах ладонью, бросок, и враг повержен.

— Молодец, — прошептал юноша в плотной черной маске, закрывающей верхнюю половину лица. — Ты быстро учишься, Кассандра.

Она зажмурилась от этой похвалы, но возникший в паре шагов человек отвлек ее внимание, и девушка переключилась на него. Еле слышный шепот, и маленькие снежинки поднимаются с земли, закручиваясь в стремительном вихре. Миг — и она перехватывает снежное копье, метая его в человека. Наконечник входит мужчине прямо в сердце, и он падает на снежную землю.

— Ты прекрасна, моя Кассандра… Еще немного, и мы будем вместе…

Алкмена с криком проснулась, вытирая холодный пот, выступивший на лбу. Странный сон, наполненный снегом и чарующим знакомым голосом. Кто он, тот, что был в маске? Нефела не знала, но чувствовала, что помнит его.

Силар тихонько заржал, и Кассандра испуганно оглянулась. Вдалеке, в поле, она увидела какие-то тени, а потом тусклую вспышку заклинания.

Нужно было убираться отсюда и поживее, но любопытство взяло верх, и девушка, оставив лошадь на полянке и прихватив сумку, крадучись пошла на свет.

Поле сверкало неяркими вспышками, и Алкмена направилась в сторону сияния. Она прошептала заклятье, заставляя тело сливаться со снегом, чтобы не было так заметно. Метель улеглась, и теперь следы Нефелы были отчетливо видны.

Она кралась, стараясь не издавать шума, чтобы не спугнуть людей. Кто-то явно был очень занят магией, потому что девушка успела подойти почти к спине человека в капюшоне, а он все не оборачивался, продолжая шептать странные слова. Из его соединенных ладоней вырывался тусклый огонек, что почти мгновенно гас.

Кассандра отчего-то поежилась, хотя под прикрытием заклятья могла не бояться обнаружения, и решила, что пора уходить. Она достаточно насмотрелась и все равно не поняла, что же именно делал мужчина.

Медленно Алкмена начала отодвигаться спиной вперед, не спуская взгляда с подозрительного человека. Свечение в его руках проявлялось все чаще, отрывистыми вспышками, что становились все более насыщеннее и ярче.

Нефела продолжала отползать, стараясь не паниковать. Интуиция прямо-таки истерически кричала об опасности. Внезапно девушка почувствовала дуновение ветра у своих волос, и шеи коснулась сталь.

— Не дергайся, девочка, иначе этот милый ножик тут же перережет тебе горло, — приказал звонкий голос сзади.

Судя по ощущениям, его обладателем был парень одного возраста с Кассандрой.

— Вот и умничка. А теперь ты точно также сбрасываешь свой покров, тем более, что тебя это нисколько не спасет, и идешь со мной вперед. Давай, не медли — я ведь могу и передумать.

Алкмена сделала вид, что подчинилась. Растворив заклятье маскировки, она понемногу пошла вперед. Парень шел за ней, и кинжал он убрал. Мгновенно Кассандра пнула его, подсекая ноги, и бросилась бежать, создавая щит на случай атаки. Но все оказалось еще проще — ее противник остался лежать на земле.

Когда до него было около тридцати шагов, девушка немного расслабилась, думая, что есть шанс на спасение. Только бы добраться до Силара, а там ее ни одна тварь не догонит.

Тонкий свист резанул по ушам, а потом обжег болью ногу. Бич, сплетенный из снега, резанул по голени, и Нефела, запнувшись, упала на колени. Она привстала, пытаясь снова подняться, но тут же услышала:

— Не советую. Копьем я владею достаточно хорошо. Попробуем еще раз? — предложил парень, и Алкмена кое-как поднялась. Правда нога подвела ее, и она чуть не рухнула в снег снова, но незнакомый юноша подхватил ее и чуть приобнял, придавая устойчивость.

Он был чуть старше ее и гораздо выше, а из одежды на нем были только простые доспехи из кожи. Волосы были странного цвета: их можно было бы назвать черными, если бы не багровый оттенок, придававший им сходство с темным закатным небом. Глаза — синие, яркие, как тонкий неверный ноябрьский лед.

— Не стоит меня обнимать, — раздраженно попросила Нефела.

Парень как-то странно улыбнулся и выпустил ее, а через мгновение девушка поняла, что он набросил на нее «Оковы льда».

— Прости, девочка, но это же и для тебя необходимо. Не хотелось бы уродовать такую красоту плетью.

Пальцы юноши задумчиво прошлись по скуле и вскользь погладили щеку. Но уже в следующую секунду, словно опомнившись, он опустил руку и произнес:

— Идем.

— Куда ты меня тащишь? Кто ты такой? Что тебе надо?

Ее проводник только тяжело вздохнул:

— Слишком много вопросов задаешь. Будь скромнее. Несколько минут, и ты все узнаешь.

Они в молчании дошли до странного мужчины.

— Все нормально, Асар? — поинтересовался он, не отрываясь от работы. Пока Кассандра боролась с парнем, свечение усилилось, и в очертаниях стала видна арка.

— Конечно, Гленор. Все прекрасно. Девушка пойдет с нами — слишком много видела.

Гленор повернул голову, оценивающе разглядывая Алкмену. Та стиснула зубы, чувствуя себя лошадью на торгах, смотря на которую прикидывают, сколько бы за нее заплатить.

— Я что, на базаре? Можно перестать на меня пялиться? — со злостью попросила она.

Мужчина хмыкнул, снова отворачиваясь к арке.

— А девчонка-то с норовом. Уверен, что Престо погладит тебя по голове за то, что потащишь ее с собой?

Названный Асаром лишь усмехнулся:

— Выбора нет. Если ее отпустить, то она все растреплет, и у нас начнутся проблемы. Придется взять.

Нефела была в ярости. Про нее говорили, как про вещь! Будто она и не стояла рядом.

— Да что вообще здесь происходит? — поинтересовалась она. — Может, мне хоть что-нибудь объяснят?

— Попадешь к Престо — он и расскажет, — отрезал Гленор таким тоном, будто имя Престо должно было объяснить все происходящее.

Замолчав, Кассандра принялась лихорадочно обдумывать сложившееся положение. Надо послать весточку отцу или лорду Крэйнштерну, может, они смогут потом найти ее?

Она закрыла глаза и сосредоточилась. Сплетенная из потоков ветра птичка вспорхнула над полем, невидимая никому, кроме Нефелы, и полетела обратно к Нортхейму. Алкмена облегченно выдохнула: теперь ее смогут найти. Как-то все слишком легко получилось.

Асар рядом с ней ухмылялся как-то уж очень ехидно. На раздраженный взгляд девушки он пояснил:

— Ты просто не понимаешь, куда вляпалась. Тебя не найдет никто, даже Триада.

Страх нахлынул с головой, будто приливная волна. Она пошатнулась, и юноша подхватил ее, не давая упасть.

— Готово, Асар. Отправляемся?

— Да, остальные пойдут другим путем.

Свечение взорвалось яркими красками северного сияния. Наверное, это было красиво: полыхающее над ослепительным белым снегом марево, расцвеченное всеми цветами. Но Кассандре не было до этого дела — она была в шоке и отчаяние. Неужели этот несносный мальчишка прав, и вестник не долетит до лордов?

Гленор что-то прошептал, и снег на поле поднялся, образуя ледяную дверь, за которой светилось то же сияние, что и вокруг.

— Я первый, предупрежу всех. Ты следом. И не забудь завязать ей глаза.

— Конечно, — кивнул Асар.

Мужчина ступил за дверь и исчез. Дверь засветилась еще сильнее, будто радуясь жертве, вошедшей в ее нутро.

— У тебя есть десять секунд, чтобы попрощаться с этим миром.

Холодный голос юноши заставил девушку вздрогнуть, и она торопливо обвела взглядом заснеженное поле и далекие деревья в лесу.

— У меня осталась здесь лошадь. Если вы выходите… Пожалуйста, если он запутался уздой в ветках, выпустите его, — еле слышно попросила Алкмена.

Асар взглянул на нее с удивлением:

— Ты похищена, отправляешься неведомо куда, а тебя интересует судьба лошади?

Та молча взглянула в ответ, и в глазах была такая безнадежность, что парень промолчал и коротко кивнул.

— Идем. Все не так плохо, как кажется.

Он подтолкнул Кассандру к проходу, и стиснул ее ладонь в своей.

Мгновение — и обжигающий холод пронзил каждую клеточку тела девушки, а затем все поглотил яркий свет.

Превращения огня

Animal ДжаZ, "Давид"

Старшего звали Дерим, и он беспрекословно подчинился Хауку, как и обещал. Огненные по-прежнему сидели за баррикадой, и Ястреб тихо беседовал с молоденьким, лет шестнадцати, пареньком рядом.

— Сколько у вас магов?

— Не так много, страж, — вздохнул тот. — Мало кто действительно что-то умеет. Небольшие призывные заклятья, свет, максимум — огненная стрела.

Хаук промолчал, погрузившись в свои мысли. Нет, нужно было попытаться подготовить их к битве, в которой, скорее всего, они погибнут.

— Что насчет стрелков?

— Все расположены в стратегических местах. Некоторые остались здесь, за завалом, но большинство засели на крышах.

Так, это уже что-то. Если чуть прикрыть их щитом, а потом еще и набросить хотя бы хамелеон, то есть шанс, что хоть кто-то выживет.

— Остальные — мечники, так?

— Да, страж.

— Собери всех магов за завалом, где площадь. И позови ко мне капитана стрелков.

— Слушаюсь.

Мальчишка исчез, бесшумно растворившись среди воинов, а Ястреб протиснулся к Дериму.

— Разведка доложила, когда состоится нападение?

— Они не могут пробиться сквозь защиту, — покачал головой староста.

Черт! Опять ему придется все делать самому. При поддержке и подпитке магов, Хаук мог бы попытаться дотянуться до противника.

— Я буду за завалом. Ваших колдунов нужно подтянуть — если они не выучат хоть что-нибудь за несколько часов до нападения — от деревни останется только пепелище.

— Все так плохо? — приподнял брови Дерим. — Мне казалось, что наши маги более менее достойные противники.

— Вы просто не понимаете, кто такие Алаччи и Максимус. В их отрядах если и есть колдуны — то они профи своего дела. Деревенские жители и рядом не стояли.

Староста тяжело вздохнул и отвернулся, махнув рукой, словно давая позволение Хауку делать все, что вздумается.

— Страж? Маги ждут вас, — мальчишка появился прямо перед его лицом. — Я собрал всех, кого мог.

Вместе они двинулись дальше, где располагалась небольшая площадь, к которой подходили три улицы, заваленные точно такими же баррикадами. Посреди площади стояло человек двадцать.

— Это все? — разочарованно произнес парень, оборачиваясь к проводнику.

— Да, страж, — понуро кивнул мальчишка.

Оглядев толпу, Хаук подумал, что не все так плохо. Около половины были молодыми магами, а остальные — старше двадцати и тридцати.

— Приступим. Итак, кто что умеет? — поинтересовался Ястреб, подходя ближе к колдунам.

— Свет, огненная стрела, огненный шар из боевый, — пробурчал какой-то мужчина.

— То же самое, — кивнула девушка рядом с ним.

Так дело не пойдет, решил Хаук и спросил по-другому:

— Кто-нибудь использует «Инферно», «Адское пламя», «Длань богов»?

В ответ на последнее заклятие поднялось около десятка рук.

— Неплохо. Так, прежде чем мы начнем, нужно выяснить, насколько далеко находится противник. Я выстрою заклинание, а вы чуть подпитаете меня.

— Это невозможно! — запротестовал светловолосый парень. — Поисковое заклятье не дало никакого эффекта, даже когда мы пробовали все вместе!

Ястреб только ухмыльнулся и, потянув катану из ножен, провел ею по ладони, разрезая кожу. Из тоненького пореза потекла струйка крови, и он подул в соединенные ладони, убрав меч обратно.

Пробовали они… Конечно, будто Земные и Воздушные такие идиоты, чтобы не блокировать самое топорное из всех существующих поисковое заклинание? То, что собирался делать Ястреб принадлежало к магии высшего уровня, той, что недоступна обычным людям.

Кровь олицетворяла собой огонь и воду, дыхание — ветер, катана — металл тверди земной. Объединенные четыре стихии могли выдать расположение нужного человека, но только при условии, что маг знал, к чему нужно тянуться.

Вот так: струйка крови — что огненная дорожка, и теперь нужно лишь проследить ее путь до костров противника. Заклятье было действенным, но силы съедало здорово, и Хаук начинал чувствовать отдачу в предательской дрожащей ладони.

— Что вы стоите? Помогите ему! — крикнул парень, который проводил его сюда и первым закрыл глаза, приблизившись и положив руку на плечо Ястреба.

«Он что, тоже колдун?» — пронеслось в мыслях у юноши.

По одному колдуны приближались, касаясь парня и Хаука, передавая им свою магию, и вскоре страж почувствовал слабый отклик.

Закрыв глаза, он сосредоточился.

Терпкий густой сизый дым ровно уходит вверх; смех, крики и вино льются рекой, конечно, ведь в бой им только завтра, а сегодня можно пожить еще раз. Они почти рядом, в часе хода от деревни.

Но нападут только завтра, потому что нужно восстанавливать силы.

Огонь кострища заметался, подчиняясь зову Хаука. Не удержавшись, он пережег веревки, привязывающие лошадей. Кони заржали, заметались, выпутываясь из арканов, и уже через несколько минут враги лишились средств передвижения.

Сюда, сюда, — нашептывал лошадям мягкий ветерок, что приятно холодил опаленную шкуру и подгоревшие гривы. Послушные, кони направились в сторону Ист-Оль.

Словно выбираясь из вязких болотных топей, Ястреб пытался разорвать связь. Маги по одному отходили, перекрывая канал силы, и парень слабел, вырываясь из дурмана заклинания.

Тяжело выдохнув, он резко распахнул глаза и упал на колени. Руки дрожали, перед глазами расплывались цветные звездочки.

— Эй, с вами все в порядке? — рядом присела девушка, осторожно касаясь руками его плеч.

— Все нормально, — собственный голос напоминал карканье. — Они нападут завтра утром. Лошадей у них больше нет, сейчас они пьют и радуются жизни.

Из прокушенной нижней губы текла кровь, Хаук бездумно коснулся ранки и вытер красный след пальцем.

/Вараг, лети туда. Уничтожь как можно больше народу, но не подставляйся./ — Хаук постоял, сосредотачиваясь, а потом, схватив пустое пространство рукой, стал быстро что-то лепить. Спустя мгновение вестник поднялся в небо.

— Вы умеете делать вестников из воздуха? — удивленно спросил какой-то мужчина.

— Да. Мне подвластны четыре стихии, и для этого заклятья сил требуется очень мало. Вы умеете лепить их из огня?

Судя по испуганным взглядом, он понял, что люди сочли его безумным.

— Принеси факел, — бросил он парню, и тот снова исчез, дернувшись выполнять поручение.

— Так. Теперь разбейтесь на две части. Атакуйте друг друга, только осторожно — перед боем калеки нам не нужны.

Люди начали делать, как он сказал, но один из мужчин вдруг запальчиво произнес:

— Почему мы должны подчиняться? Ты сильнее только потому, что используешь все четыре стихии!

Хаук прикрыл глаза, терпеливо выслушивая тираду. Они все еще считают его слабым? Что же, хорошо. Одной демонстрации будет достаточно.

— Клянусь изначальным Огнем, что не стану использовать другие стихии.

Крошечный шарик пламени вспыхнул над его плечом и тут же затух, подтверждая его слова.

— Нападайте все сразу, — велел он, приготовившись.

— Но вы истощены заклинанием, — попробовала возразить девушка, что подходила к нему.

— Нападайте. Или боитесь? — холодно улыбнулся юноша.

Оскорбления в трусости люди уже не выдержали. Первым сорвался мужчина. На его ладони расцвел огненный шар, мгновенно слетевший с пальцев в сторону Хаука, а товарищи колдуна последовали его примеру.

Около двух десятков шаров летело в Ястреба, а он спокойно стоял на месте. Резкое движение катаны — и какие-то из заклятий были отбиты обратно в нападавших, прыжок, уворот, встать на руки и перепрыгнуть через себя несколько раз, чтобы уйти с линии огня. А потом выпрямиться и контратаковать.

Похоже, его противники думали, что он и вправду ничего не умеет, потому что двое свалились от слабеньких огненных стрел, запущенных им вполсилы. Остальные оказались умнее и поймали их рукой, перекатывая в пальцах, преобразовывая в шары. Пятеро сумели сделать огненное копье и снова направить в удачливого мага. Только вот Хаук не собирался стоять и ждать, пока наконечники пронзят его тело. Элементарный щит, который требовал очень мало энергии, но и держался недолгое время, окутал его дымом, пряча от глаз соперников, поэтому теперь они не могли видеть, что он делает.

Сплетенные заклятья были подвешены на пальцах, готовые в любой момент сорваться и полететь к цели. Когда туман рассеялся, поглотив очередной огненный шар, Хаук внезапно оказался дальше, чем раньше, и мгновенно выпустил огненное копье. Словивший его маг сумел выставить щит, но упал без сознания, и кое-где на нем тлела одежда.

Бой продолжался уже минут десять, но Ястреб не собирался заканчивать его. Ему нужно было посмотреть, на что способны маги Ист-Оль. И он это увидел.

Пятеро, среди которых была заботливая девушка и его проводник, сумели объединить силы, и теперь парень держал в руках огненный кнут, неумело пытаясь подстегнуть Хаука и сбить его с ног. Магия третьего круга для жителей отдаленной деревушки — что же, совсем не плохо, почти хорошо. Только вот чтобы сдерживать в руках такую мощь, необходимы были умение и сила, которых у мальчишки явно не хватало.

Ястреб в ответ сотворил собственный, но из огня, а из плотного черного дыма, на котором кое-где тлели угли. Лениво поводя рукой, он слушал знакомый шорох, готовясь к удару. Ни отрешенная улыбка на его лице, ни показные равнодушие и спокойствие не помогли соперникам понять простой истины: Хаук походил на обоюдоострый меч — с какой стороны ни тыкни, получишь ответный выпад.

Он не пропустил мгновения, когда бич в руках парнишки налился алым, и рука не слишком быстро и умело, но старательно направила удар на юношу. Он не промедлил, тут же вскидывая свой. Жесткий хлопок — и Хаук отводит руку назад, чтобы заставить кнут послушной змеей вылететь вперед и обвить вражескую плеть. Парень напротив напрягся, пытаясь удержать рукоять, но та выскользнула из его пальцев, и кнут, не долетев до стража, растворился в воздухе, оставив после себя сноп быстро угасших искр.

— Ну что? — чуть усмехаясь поинтересовался юноша, глядя на понурившихся противников.

— Мы не сдадимся! — рявкнул мужчина, что заварил всю кашу и бросился вперед.

Его ладони были сомкнуты, и Ястреб даже не предполагал, что сделает его соперник, но на всякий случай подвесил два «кинжала» — заклятия, чем-то похожие на огненные стрелы, но гораздо более эффективные.

Триада, ну почему же бывают вот такие — безумцы, желающие доказать остальным, что они все-таки что-то могут? Худой мужчина с покрытыми щетиной щеками и лихорадочно горящими злостью глазами несся к парню, а меж его рук раскрывало свои смертоносные лепестки «Инферно».

Его не зря так называли. Это было заклятие пятого круга, которым пользовались далеко не все из-за недостатка сил. Правда, злоба колдуна заменила нужную энергию, и теперь Хаук имел дело с неумело выполненным «Инферно», что грозил расплавить площадь и, как максимум, спалить всю деревню. Без полного контроля это заклятие оборачивалось и против творящего, что, вне всяких сомнений, должно было произойти сейчас.

Кажется, колдун все-таки понял, что все пошло не так и пора что-нибудь сделать. Он резко затормозил, пытаясь погасить огненное свечение, что расцветало в его руках, все больше и больше, как гигантская птица.

— Помогите! — закричал маг, и несколько колдунов тут же ринулись к нему, возводя слабенькие щиты.

— Назад! — приказал Хаук, и подбежал к неудачнику. Руки его были обожжены, но это ничего — простенькие лечебные заклинания ему помогут.

Мужчина паниковал: руки его дрожали, с висков тек пот, а выражение лица — будто он плавал в реке и внезапно наткнулся на очень злого кэлпи.

— Отпусти! — заглядывая в глаза мужчине, произнес Хаук, практически чувствуя тонкую, не толще лески нить, что еще не давала заклятью сорваться и испепелить все вокруг.

— Тебе будет очень больно, — замотал головой тот. — Это ведь не твое заклятие, а чужая магия не любит вмешательства других!

Ястреб коснулся горячей, покрытой ожогами руки мужчины и почти крикнул:

— Отпусти! Я справлюсь, — уже тише.

Он ощущал, как мужчина понемногу, будто отвязывая воздушного змея от ветки, распутывает привязку заклинания и медленно передает ему. Крылья гигантской огненной птицы — что трепещущие на яростном ветру крылья тряпочного змея.

— Держи. Да хранят тебя боги…

С последним словом колдун резко дернул, отрывая последнюю связь заклятья с ним, и отпрянул подальше. Оказавшись на безопасном расстоянии, он без сил сполз на землю по стене.

Ястреб закрыл глаза. Для того, чтобы сделать то, что должно, ему не надо было видеть. Он должен почувствовать магию, каждое отдельное перо огненной птицы, сделать так, чтобы биение сердца совпадало со вспышками искр в ярком хвосте.

Заклятье рвалось из рук, чужое, недоступное, силясь покинуть незнакомые руки или хотя бы обжечь, болью отпугнуть прочь от себя. Но Ястреб не чувствовал ничего: ни того, как покрывались ожогами его руки, ни раскаленного дыхания «Инферно» совсем рядом со своим лицом, ни изумленных вздохов других магов. Для него существовало только то, что он должен был сделать: остановить заклятье, пока оно не обрело полную свободу и не сожгло все вокруг.

В памяти проносились обрывки воспоминаний: широко раскрытые зеленые глаза и стремительно приближающиеся камни пропасти. Он должен взлететь, должен, иначе разобьется, а он еще столько не сделал, столько не увидел, ему еще надо выжить.

Ему еще надо полюбить.

Заклятье сменило тактику: вместо обжигающего пламени оно решило просто удавить Хаука. Хвост птицы изогнулся и живой змеей обвился вокруг шеи Ястреба, сжимая свои объятия. Хрипя от недостатка воздуха, полузадушенный, страж не тратил сил на сопротивление «Инферно», всю энергию отдавая на попытку подчинить своенравное заклинание. Птицы заклекотала, и сноп искр попал на ближайший стог сена. Колдуны рядом были парализованы и, видимо, были не в состоянии что-либо сделать. Ястребу ничего другого не оставалось, кроме как приказать начавшемуся пожару перекинуться на спину огненной птицы, сливаясь с ней.

— Сделайте что-нибудь! — раздался отчаянный крик совсем рядом. Худенькая рыжеволосая девушка, еще почти ребенок, лет пятнадцать, не больше. Что-то в груди у Хаука дрогнуло, и он вспомнил другую, что смотрела на него доверчивыми глазами.

Тогда пусть я буду твоей надеждой.

Откуда взялись силы встать с коленей? Как он смог не задохнуться от тонкой петли заклятья, которая сжималась все крепче? Ястреб не знал. Просто в какой-то момент огненные крылья птицы, которыми заклятье обжигало ему руки и лицо, стали холодны, словно лед, и Хаук наконец чуть прикрыл глаза.

Он смог. Он подчинил себе одно из самых страшных проклятий. Триада, храни вас боги, спасибо за поддержку.

— Что теперь? — послышался робкий голос из толпы колдунов, что прижимались к каменной стене.

Хаук, не обращая внимания на людей, подошел к птице и коснулся пылающих перьев. Огонь не жег руки, напротив, он приятно холодил полученные раны, заставляя забыть об усталости.

— Лети. Ты знаешь, что делать, — шепнул Ястреб, и птица тяжело развернула сияющие крылья. Сплетенная привязка растягивалась, давая Хауку возможность управлять заклятьем на расстоянии.

Он дождался, пока птица грузно не взлетит с площади, оставляя за собой россыпь сверкающих раскаленных углей, и только тогда тяжело прислонился к стене чьего-то дома.

Сознание было похоже на беспокойное небо: то накатывали серые облака спокойствия, то на смену им спешили грозовые тучи боли. Перед глазами расплывалась неровная каменная кладка площади.

— Господин, как вы? — послышался тихий голос откуда-то спереди.

Вместо ответа Хаук отлепил тело от стены и попытался сделать шаг. Мир покачнулся. Он удивленно выдохнул и сделал еще один шаг. Мир накренился. Почему-то он перестал быть ровным, и с каждым шагом все больше становился поперек. Небо и земля скоро будут почти граничить в таком случае.

— Идиоты, вы хоть понимаете, что он сделал?! — негромкий, но полный ярости голос настиг его в трех шагах от сугроба, где он надеялся упасть и хоть немного выспаться.

— Что такое, Дилейн? Подумаешь, блокировал заклятье! Да любой мог это сделать! — возразил мужчина рядом.

— Кила, ты что, совсем тупой? — задохнувшись от ярости переспросила Дилейн. — Он блокировал «Инферно»! До этого он проломил защиту врага, чтобы просмотреть их планы, а потом сражался с нами всеми, не используя других стихий. Этого слишком много даже для стража!

Мужчина фыркнул, но заткнулся, видимо, признавая правоту женщины. Хаук уже не понимал, почему мир стал вдруг таким кривым, но его это уже и не интересовало. Гораздо полезнее ему было бы узнать, как сейчас устоять на ногах.

Девушка бросилась к нему, вовремя подхватывая на руки, потому что тело предало его, отказавшись терзать себя и позволив почти упасть на землю. Черная маска не могла скрыть болезненной бледности и закушенной губы. Для Дилейн вообще оставалось тайной за семью печатями, как же он держался на ногах все это время. Только благодаря опасности он не мог позволить себе упасть на землю и отдохнуть, дать измученному телу хоть немного времени.

— Как вы себя чувствуете, страж? — тихонько спросила девушка. Рядом с ней было двое молодых парней, остальных Дилейн отправила тренироваться, благо, после представления Хаука им было чем заняться.

— Не очень, — кое-как выговорил Ястреб. Все тело ломило, будто по нему галопом проскакал целый табун лошадей.

— Клятва… Она все еще сковывает его, не давая природной магии залечить раны! — пробормотал парнишка-проводник, и Дилейн склонилась к юноше, который уже начал терять сознание.

— Страж, отпустите себя. Клятва уже выполнена, призовите свою магию обратно! — попросила она, убирая прядь длинных волос с щеки.

Хаук слышал голоса, которые звали его, просили что-то сделать, но тело было слабым, слишком слабым, чтобы он смог ответить им. Собрав последние силы, он протянул руку к девушке, безошибочно находя ее пальцы и сжимая в своей обожженной ладони.

— Магия, что оставила сына своего, вернись в тело его. Клянусь огнем, что обещание было выполнено.

Тихий шепот на грани слышимости и маленькая искра в сплетенных ладонях, подтвердившая слова Ястреба. Глаза его закатились, и он потерял сознание. Дыхание было еле заметным, редким и очень слабым.

— Дилейн, что нам делать? — тихо спросил кто-то.

Девушка чуть вздохнула, пальцами чуть поглаживая щеку стража.

— Он умирает. Слишком много магии потрачено…

Все молчали, глядя на странного юношу, который за несколько минут перечеркнул их представления о магии.

Тихий шорох заставил колдунов обернуться назад.

Прямо перед ними в завихрениях снега стояла красивая девушка с длинными рыжими волосами. Изумленные маги тут же загородили тело стража, подвешивая в руках огненные шары и стрелы.

— Дайте ему это, — приказала незнакомка, опускаясь на колени рядом с юношей и положив руки ему на грудь. — Когда очнется, ему будет очень больно. Это уменьшит его страдания.

В ее пальцах появился тоненький флакончик с белесым содержимым. Рыжеволосая грустно улыбнулась и провела ладонью по щеке парня, тихо проговорив:

— Всегда ты так, Хаук… Не жалеешь себя.

— Приходится, Тайренн. У меня нет выбора.

Дилейн в изумлении смотрела на стража, который пришел в себя после такой разрушительной магии и чуть улыбался одной из Триады.

Ты слышишь? Будь на моей стороне.

Кошка Сашка, "На моей стороне"

Кассандра почти ослепла от вспышки, сопровождавшей перемещение, и, когда в глазах перестали прыгать светлые пятна, поняла, что место, где они находились, окутано полумраком. Они под землей — угрожающего вида сталактиты и сталагмиты располагались по всей поверхности маленькой пещерки. Здесь было темно, и единственным источником света стал странный продолговатой формы камень, стоявший на высокой кованой подставке и испускавший холодный голубой свет.

Под ногами был ровно очерченный каменный круг, пронизанный рунами и непонятными линиями. Все это Кассандре очень не нравилось, а особенно — плясавшая в ладонях у человека, стоящего в нескольких метрах от них, ледяная стрела.

— Кого с собой притащил, Асар? — со странным певучим акцентом спросил незнакомец. Пальцы его небрежно ласкали наконечник, готовясь в любой момент выпустить заклятье прямиком в сердце девушки.

— Все под контролем, Тариль. Я все объясню Престо, а теперь позволь нам пройти!

Голос парня стал чуть тише и приобрел заметную нотку угрозы. К удивлению Нефелы, Тариль хлопнул ладонями, убирая заклинание, и отошел, пропуская их вперед.

Коридор, который вел дальше, показывал, что без людского вмешательства здесь не обошлось. Монолит пола был где-то заменен ровными плитками, которые образовывали дорожку. Асар без промедления тащил девушку, безошибочно выбирая нужный поворот и пропуская другие. Пару раз их окликали, но парень только раздраженно махал рукой, показывая, что сильно занят.

Пару раз им пришлось спуститься в люк, причем первым спускался Асар, а уже потом Кассандра спрыгивала вниз, прямо ему в руки. Бежать казалось бесполезным — люди, патрулировавшие коридоры, все были как один вооружены длинными клинками, а некоторые и копьями. К тому же переплетение поворотов запутало ее, и теперь Алкмена не была уверена, где лево, и где право.

Там, куда они шли, голосов слышалось все больше, и наконец, в очередной раз свернув, юноша протащил ее по низким, небрежно выбитым в скале ступенькам. Кассандра уже открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же замолчала, во все глаза рассматривая открывшийся вид.

Перед ней расстилался самый настоящий город. Деревянные или вырезанные прямо в монолите камня маленькие домики, множество незнакомых людей, сновавших туда-сюда, несколько высоких башен по периметру, на вершинах которых предупреждающе сияли огоньки заклятий. Высокие кованые светильники, дававшие голубой свет в коридорах, сменились факелами. Практически перед каждым домом был небольшой огород: Нефела узнала некоторые лекарственные травы, но было много незнакомых.

Асар повел ее дальше, изредка кивая кому-то и не останавливаясь. Нефела пребывала в состоянии шока, все еще с неверием и изумлением разглядывая небольшие дома и окружающих ее людей.

— Асар, Гленор уже направился к Престо. Лучше бы тебе появиться там поскорее, иначе он…

— Я все понял, Лиранна. Мы скоро будем.

Девушка в тонкой рубашке и простых штанах хмыкнула и скрылась внутри таверны с заманчивым названием «Бросок клинка», негромко хлопнув тяжелой дверью.

— Что это за место? — прошептала Кассандра. Все начинало ей очень сильно не нравиться — и странный акцент этих людей, и оружие в их руках, и сам этот непонятный город под землей.

— Еще немного, и ты все узнаешь, — вывернулся парень и продолжил идти вперед.

Они прошли насквозь весь городок, который оказался совсем небольшим — всего-то одна улица да площадь в центре. Асар подобрался к одной из башенок и распахнул дверь, проталкивая Алкмену вперед. Стоявший внутри мужчина в черных доспехах из кожи скривился, но отступил, давая пройти обоим путникам. Не медля, юноша повел девушку по узкому прямому коридору, минуя несколько дверей и подходя к последней.

Остановившись, парень повернулся к Кассандре и негромко произнес:

— А теперь послушай. Говорить будешь только в том случае, если к тебе обратятся. И не приведи стихии, если вздумаешь кричать и вопить, чтобы тебя отпустили.

С этими словами Асар что-то пробормотал молодому парню рядом с дверью, и охранник кивнул, отступая от двери. Распахнув ее, юноша, держа за руку Алкмену, вошел внутрь.

Помещение напоминало большой зал. Прямоугольный каменный стол и деревянные неудобные стулья, у дальних стен виднеются еще две двери. Половина мест пустовала, и в зале сидели всего несколько человек.

Человек во главе стола, говоривший с кем-то, повернулся к ним. Черные с багровым отливом волосы, яркая зелень глаз — он был просто отражением выросшего Асара.

— Анданте, наконец-то! Гленор прибыл уже двадцать минут назад, где ты задержался? — негромко спросил незнакомец, цепким взглядом окидывая девушку.

Нефела поежилась под пристальным взором глаз, сразу же прикусив язык, с которого рвались не совсем приличные слова.

— Прошу прощения за опоздание, Presto, — парень чуть склонил голову, но не спешил садиться за стол.

— Ничего. Насколько я понял, у нас появилась проблема?

Это было сказано таким тоном, что Кассандра ощутила себя грязью, приставшей к подолу плаща Престо.

— Вы правы, отец. Эта девушка была рядом, когда Гленор открывал портал. Мне пришлось взять ее с собой, потому что не было гарантии, что правда не выплывет. Она сопротивлялась, но выбора у меня не было, — тихо ответил Анданте.

Сидевшие за столами переглянулись. Престо поочередно посмотрел на каждого. Высокий старик в белом утвердительно кивнул, равно как и молодая девушка в длинном платье. Рослый парень отрицательно качнул головой, а мужчина рядом с ним еще и сопроводил это презрительным взглядом в сторону Алкмены.

— Итак, мнения разделились. Странно, раньше мне казалось, что Совет всегда принимает единое решение. Как глава, я не могу поддержать одну из сторон, а потому решение…

— Отец, позвольте оставить ей жизнь! Ее магия действительно сильна. При должном обучении из нее выйдет прекрасная тень.

Престо смотрел на Асара, и во взгляде его была насмешка:

— Что же, сын, если ты готов поручиться за нее, то тебе с ней и возиться. На твоей совести будет, если она сбежит и всем растреплет про город. И не забудь, Данте — обучение тоже ложится на тебя.

Анданте хмуро посмотрел на молчавшую Кассандру, и в глазах его девушка прочитала свой приговор.

— Я согласен, Presto. Что-нибудь еще?

— Размести ее рядом с собой — ты должен быть рядом, иначе некоторые личности могут попробовать избавиться от назойливой незнакомки.

— Они не посмеют! — тихо и утвердительно произнес Асар.

Сидевшие за столом по-прежнему молчали, и Престо кивнул в сторону двери:

— Займись ею. Выдай одежду, объясни правила и проведи по городу. Потом…

— Но как же патрули? — с отчаяньем спросил юноша, но под изумленным взглядом отца, которого перебил, мгновенно сник и еле слышно проговорил, — Прошу прощения, отец.

Мужчина чуть помолчал, а потом продолжил:

— После небольшой ознакомительной прогулки пусть зайдет к Рагнере. Ей нужно оружие, и немедленно. Остальная часть дня — на твое усмотрение. Идите.

Престо махнул рукой, и парень потянул за собой Кассандру, не забыв еще раз поклониться. Но на пороге их остановил женский голос:

— Как твое истинное имя, ледяная?

Алкмена некоторое время недоуменно смотрела на девушку в платье, не осознавая, что обращаются к ней, после чего произнесла:

— Я не знаю…

— Ясно. Тебе нужно имя, понимаешь? Нет, не то, которым тебя назвали родители. То, что станет отражением твоей души. Но такое ты получишь позже, когда пройдешь все испытания. А пока твое имя — Этер.

Получив кивок, парень вытащил новоиспеченную Этер из зала и повел по переплетениям коридоров и дверей.

— Ну теперь-то можно мне рассказать, а? — поинтересовалась девушка. — Ты говорил, что Престо все расскажет, но не упомянул, что он правитель этого дурацкого города и вдобавок твой отец! — раздраженно добавила она.

Анданте остановился прямо посреди коридора и прижал ее к стене. Шеи коснулось лезвие кинжала.

— Не забывайся, Этер. Ты не знаешь ничего об этом городе, потому что даже не представляешь, куда попала. И не смей оскорблять его и моего отца.

Сглотнув, Этер кивнула.

— Прекрасно. А теперь пойдем, нам нужно к Рагнере.

* * *

Однако к Рагнере они попали нескоро. Асара то и дело дергали, останавливали, просили помочь, и он, без страха оставляя девушку стоять одну на месте, шел куда требовалось. Этер долго не могла понять, в чем же дело, но потом до нее дошло — она просто не сможет сбежать отсюда, заплутав в бесконечных коридорах! А если и выйдет, то не сможет воспользоваться порталом.

Рагнера оказалась крепкой невысокой женщиной-кузнецом. С черными волосами, в которых виднелась седина, собранными в косу, в потрепанном заляпанном фартуке она что-то ковала и даже не подумала оторваться от работы, чтобы взглянуть на пришедших гостей.

— Веди себя уважительно. Рагнера — лучший кузнец, которого ты когда-либо увидишь. И она очень не любит, когда ей мешают.

Низкий, тягучий голос сзади подтвердил:

— Именно, что не люблю, Данте. Проходи уж, что стоишь, и девчонку свою проводи.

Что-то зашипело, выпуская в воздух струю пара: кузнец опустила в воду доделанный клинок. Положив его остывать куда-то в сторону, она, наконец повернулась к вошедшим:

— Чем могу помочь, Анданте? Только быстрее, у меня много работы.

Парень улыбнулся и произнес:

— Да вот, девушка тут в первый раз. Надо бы ей одежонку сделать да и оружие по силенкам подобрать. До теней ей еще далековато, а сражаться понадобиться совсем скоро.

Рагнера хрипло рассмеялась и пристально взглянула на молчавшую девушку:

— А крошка-то сама говорить умеет? Или льстит, что за тебя паренек такой ладный справляется?

В словах женщины слышалась неприкрытая насмешка, и Этер, не выдержав, сказала:

— Паренек сам сказал мне замолчать. Мое имя Этер. Я попала сюда в роли… пленницы, — скривившись, пояснила она.

Рагнера обернулась к юноше:

— Это правда, Асар?

— Да, правда.

— Тогда почему, во имя левой пятки Серого, ей нужно оружие?! — недоуменно сдвинула брови женщина.

— Отец посчитал, что наша пленница не станет бесполезным грузом и будет что-то делать для города. Он взвалил честь ее обучения на меня, — обреченно закрыл глаза парень, театрально хватаясь за сердце.

Рагнера хмыкнула, не собираясь больше обращать внимания на дурачащегося Данте. Вместо этого она обошла девушку по кругу и исчезла за небольшой полупрозрачной завесой.

— Иди сюда, мерки сниму, — позвала она.

Этер последовала за кузнецом, отодвинув перегородку. Рагнера уже стояла с тонкой лентой ткани в руках и приказала:

— Раздевайся.

Девушка беспомощно посмотрела на нее и оглянулась на ухмыляющегося Асара.

— Но…

— Он в своей жизни и не такое видел. Отвернись, распутник! — прикрикнула женщина, и Данте, посмеиваясь, послушно обернулся к стене. — Тебе нужны доспехи и одежда или нет? Давай решай, я долго ждать не буду!

Решившись, Этер скинула верхний плащ и плотную рубашку, стянула штаны. Щеки горели от стыда и смущения. Она осталась в одной длинной исподней рубашке, полупрозрачной, что ничего не скрывала.

Рагнера обошла ее, придирчиво рассматривая.

— Худовата, но оно и к лучшему — в твоей работе это пригодится. А тело-то у тебя ладное!

Лентой она проделывала какие-то замысловатые измерения, а девушка, стоящая боком к отвернувшемуся Анданте, мечтала только о том, чтобы это поскорее закончилось.

— Ну что, Рагнера, найдется для нее что-нибудь готовое? — поинтересовался Асар.

Этер повернула голову и увидела, что он снова стоит лицом к ней и, не стесняясь, разглядывает ее. Вспыхнув, она накинула сверху плащ, благо кузнец уже закончила и вышла к парню.

— Думаю, на первое время подойдут самые простые. Если станет тенью — найдем что-нибудь стоящее. Завтра загляните к Тиро — я передам ему мерки, сошьет одежку, а то у нее, скорее всего, ничего с собой нет, так?

Этер кивнула и, одевшись, выскользнула из-за перегородки. Все еще злясь на юношу, она старательно на смотрела на него.

— Ну, с доспехами и одеждой решили, что будем делать с оружием? Чем владеешь? Хотя, что я спрашиваю? Пойдем.

Рагнера повернулась и шагнула к неприметной двери, открывая ее. Девушка и Данте последовали за ней, но на пороге кузнец обернулась и коротко бросила:

— Асар, подождешь здесь.

— Но почему? — возмутился юноша, но замолк, когда женщина раздраженно пояснила:

— Ненавижу, когда мешают работать!

Дверь вела в большую комнату, служившую складом. В витринах и просто на широких деревянных столах лежало самое разнообразное оружие, какое только существовало. Кузнец обвела рукой все это великолепие и велела:

— Выбери себе что-нибудь. В первый раз — за счет заведения.

Из всего предложенного Этер умела обращаться только с луком, но когда она потянула красивый посеребренный лук из-под стального, то услышала:

— Нет, лук тебе не подойдет. Ищи для близкого боя. Хотя нет… Возьми топорик.

За более чем полчаса девушка перепробовала все: и топоры, и молоты, и копья, и даже дубины. О мечах и говорить не стоило — каких здесь только не было! И длинные, прямые, тяжелые, и короткие, полегче, и причудливо изогнутые. Но ни к чему она не чувствовала желания обладать, научиться обращаться.

Рагнера злилась и раздражалась, но, скорее, не на Этер, а на саму себя. Что это такое, если она не может подобрать кому-то оружия? На отдых пора, карга дурная!

— Данте, иди сюда. Я больше не могу! — тяжело вздохнула она, приоткрывая тяжелую дверь.

Юноша проскользнул внутрь, на губах играла легкая усмешка.

— Требуется помощь?

— Не играй с огнем, мальчишка! Лучше помоги ей что-нибудь найти.

Парень подошел ближе к девушке, попутно вытянув из кучи тонкий прямой клинок.

— Возьми.

Она коснулась меча, неумело взмахнула им, но тут же покачала головой.

— Есть предпочтения?

— Нет, — Этер снова качнула головой. Бесконечное оружие пускало перед глазами блики от факелов, да и весь этот подбор заставлял голову кружиться.

Асар не удивился, осторожно положив меч на место. Вместо этого он вытащил короткий меч, узкий в начале и расширяющийся к острию:

— А вот этот?

Новый клинок понравился девушке больше, чем что-либо до этого. Она неуверенно кивнула и тут же добавила, не давая перевести дыхание уставшей женщине:

— Но я бы хотела что-нибудь… поизящнее. Мне кажется, что подошли бы кинжалы или что-нибудь такое.

Рагнера тяжело вздохнула и переглянулась с Анданте:

— Вообще-то тебя будут учить обращению со всеми видами оружия, но тебе нужно выбрать главное, на что будет делаться упор.

Кузнец прошла в самый угол и извлекла длинную почти плоскую шкатулку с изящной резьбой.

— Берегла-берегла… Но придется, видимо, отдать, — посетовала она, откидывая крышку.

На красном бархате лежало пять стилетов, выполненных из серебристо-белого металла, тускло поблескивающего в свете пламени факелов. Простая рукоять, вместо гарды — два параллельных лезвию недлинных выступа.

— Сколько ж им лет?

— Много, Асар, много. Чуть ли не первая моя работа. Эти саи — прекрасное оружие для нее. Подучишь ее — и она станет прекрасной тенью. Попробуй, ну чего стоишь?

Этер протянула руку и несмело коснулась рукой холодного металла. Почему-то ей показалось, что когда она взяла его в руку, то он еле ощутимо потеплел.

Неумело взмахнув, девушка поняла, что искала: легкость и полет в каждом движении. Саи действительно подошли.

— Осталось только выбрать мечи… Но, кажется, они не станут твоим коньком. Возьмешь эти, — и Рагнера кивнула Этер на два меча в черных ножнах.

Девушка потянула клинок и восхищенно присвистнула. Лезвие изгибалось и напоминало змею в движении, по всему телу которой бегут черные узоры трав.

— Нравится? Что ж, отлично. Копье, шест и тому подобное подберет Асар уже на тренировках. Все, тогда можешь забрать это и вперед. Ах, чуть не забыла!

Так Этер стала счастливой обладательницей двух парных мечей, которые с помощью перевязи Анданте прикрепил ей на спину. А еще на обеих руках были прикреплены ножны со стилетом, еще один за высоким голенищем сапога, и два последних висели на поясе.

— Так, крошка, одежда мне твоя все равно не нравится. Доспехи, конечно, не шибко новые, зато по размеру придутся. После завтрашней тренировки забежишь ко мне — выдам заказанный комплект.

Доспехи практически ничего не скрывали: мягкие кожаные сапоги, кираса из плотной черной кожи, перчатки, такие же штаны и шлем, но его Рагнера пока не дала:

— Завтра и заберешь — чего по городу в шлеме таскаться!

Распрощались они довольно тепло: Этер обещала прийти после тренировки, а Данте шутливо предложил как-нибудь еще раз устроить примерку, за что получил от разозленной девушки кулаком в плечо.

— Ты руки-то не распускай, милок, — добродушно усмехнулась кузнец. — Она же покалечит и не заметит.

— Ничего, я постараюсь, чтобы так не вышло, — ухмыляясь, кивнул Асар, и оба покинули кузню.

Они шагали по улице, и Этер вздохнула:

— Куда дальше?

— Сейчас я покажу, где я живу, бросим вещи, а потом пойдем в Храм.

Асар неторопливо вел ее по полутемному городу, минуя многочисленные клумбы рядом с домами, и девушка уже не чувствовала страха. Она была с оружием — значит, хотя бы пару раз поцарапать сумеет.

— У тебя свой дом?

— Да, после повышения мне выделили отдельное жилище. Конечно, это стоило средств, но нужно ведь как-то устраиваться поудобнее, верно?

Этер молча кивнула. Юноша распахнул дверь и приглашающе протянул руку в сторону входа:

— Прошу даму вперед.

Девушка подчинилась и, войдя внутрь, с любопытством огляделась. Откуда-то справа вкусно пахло едой, и только сейчас она поняла, что не ела нормально уже целую вечность.

— Голодная? Пойдем, у меня что-нибудь найдется.

Деревянная перегородка отделяла столовую и кухню от остального помещения. Мельком Этер увидела еще два дверных проема, где проглядывали очертания кроватей.

— Ешь, — Анданте подвинул к ней тарелку с каким-то мясом и овощами.

Голодная, она даже не стала интересоваться, что это за пища. Измученный переживаниями организм проглотил все за раз, и девушка откинулась на спинку стула, блаженно щурясь.

— Спасибо.

— Не за что. Вон там, слева от двери — твоя комната. Моя по соседству, если надо будет — заходи, — ухмыльнулся парень.

Да, здесь все было по-другому. Не двери, а деревянные перегородки, что оставляли столько места, чтобы мог пройти один человек. Не высокие шкафы — а низенькие деревянные комоды и почерневшие от времени металлические сундуки.

— Ну что, готова двигаться дальше?

Они покинули дом, оставив в нем мечи девушки. На том, чтобы не снимать стилеты, настоял Анданте:

— Кто знает, мало ли что может произойти. Мне будет спокойнее, если ты будешь хоть как-то вооружена.

Они петляли подземными переходами, покинув город, спускались и поднимались в люки, и, наконец вышли к другой части, что как две капли воды походила на город, только освещена была странными белыми камнями.

И все место занимал огромный каменный храм.

Этер замерла, глядя на величественное здание.

— Добро пожаловать в Неренн, подземный город.

Делаю шаг — сердца стук,

5 стихий, "Время"

Сознание ускользало, словно пламя свечки, уклоняющееся от легкого ветерка. Ему слышались голоса, он не знал, сколько пролежал вот так: в липкой горячей тьме, обессилевший, потерявший что-то очень важное.

— Ты ведь не оставишь меня? — прошептала фигура, завернутая в плотный плащ с капюшоном.

Хаук рвался, пытаясь выбраться из вязкой густой темноты, что окутывала его со всех сторон, постепенно растворяя в своем мраке человека напротив.

— Постой… Подожди!

— Страж? Как вы себя чувствуете? — Хаук открыл глаза. Неясные очертания человека напротив никак не желали становиться четкими.

— Как будто упал со спины дракона с высоты тридцати метров, забыв подстраховать себя заклинанием, — проворчал он, потягиваясь, и чуть не взвыл от внезапной боли, прострелившей тело.

Фигура рядом с ним хихикнула и звонким женским голосом сообщила:

— Ну, примерно так оно и было. У вас просто куча ожогов по всему телу, особенно пострадали руки, плюс магическое истощение и общее переутомление.

Ястреб чертыхнулся про себя и зажмурился, а потом резко распахнул глаза. Предметы перестали расплываться в нечеткие силуэты, и парень увидел рядом с собой Дилейн, в глазах которой была тревога и забота.

— Который сейчас день?

— Вы были в отключке почти всю ночь. Скоро рассвет, страж…

В голосе заскользила печаль, и юноше не составило труда понять, почему. На рассвете их враги подойдут к Ист-Оль. Приподнявшись и осмотрев себя, Хаук фыркнул: на нем осталась только маска и белье, доспехов не было.

— Где моя одежда?

— Страж, вам нужно отдыхать. Вы потеряли…

— Я не шучу, Дилейн, — тихо и с раздражением произнес Ястреб, и девушка испуганно попятилась от его взгляда. — Отдай мне одежду и доспехи. Если вы и сумеете выстоять, то только потому, что я смогу подстраховать вас магией.

Колдунья отошла и через некоторое время вернулась с ворохом тряпок, которые сгрузила на табуретку, стоящую рядом с кроватью. Парень сел на кровати и стиснул зубы: телу очень не нравилось то, что он собирался сделать.

С трудом поднявшись, он чуть пошатнулся, но отошел от кровати и не дал Дилейн поддержать себя.

— Может, вам помочь? — спросила она, когда Хаук с четвертого раза не сумел попасть в горловину рубашки. Парень мотнул головой и тихо зашипел: обожженные руки задели край жесткой материи.

Наконец, он с облегчением опустил руки вниз и чуть прикрыл глаза. Осталось только надеть доспехи.

Он закрепил кирасу, но ослабевшие ладони не могли дотянуться до застежки на боках и на спине. Он чуть не зарычал от злости, но чьи-то тонкие прохладные пальцы с легкостью справились с застежками, расправляя жесткую кожу на плечах. Хаук тяжело вздохнул и протянул девушке руки, на которых она закрепила наручи, и отошел в сторону.

— Спасибо, — голос звучал почему-то хрипло, будто он битых часа три беспрерывно орал на ледяном ветру.

— Не за что, — колдунья отвернулась и чем-то зазвенела на столе, заставленном различными склянками и флакончиками с зельями

— Это ваше, — Дилейн протянула его раскрытую ладонь, в которой тускло что-то поблескивало. — Оно было надето на безымянном пальце левой руки, но рыжеволосая девушка, которая появилась перед тем, как вы окончательно отключились, сказала снять его. Вроде бы, перстень что-то блокировал, и его отсутствие должно было помочь вам скорее прийти в себя.

Парень подошел и с благодарностью принял тяжелое серебряное кольцо. Оно было странной формы: огненно-красный цветок, чем-то похожий на лотос, стеблем обвивался вокруг пальца Хаука, а тоненькие шипы были расположены так, чтобы не колоть кожу.

— Вы женаты? — внезапно спросила девушка, и Ястреб медленно поднял взгляд от кольца.

Ощущение, что это самая дорогая ему вещь, не покидало его с того момента, как стал стражем. Тонкая, полупрозрачная преграда не давала ему разглядеть ничего из того, что было до жизни с Триадой. Стоило только приблизиться, как сознание раскачивалось лодкой по жестоким волнам, и накатывающая боль заставляла отказаться от этой идеи.

— Я не знаю, — наверное, это был самый неожиданный ответ, который Дилейн совершенно не ожидала услышать.

— Вы… не знаете? — с недоумением и любопытством переспросила она. — Как это?

Ястреб тяжело вздохнул. Объяснять этой девушке, что он совершенно не помнит прежней жизни и не знает, что там происходило, желания не было, как и времени.

— Если сумеешь выжить, и время сведет нас вновь, когда-нибудь я расскажу тебе, — глухо произнес он. Горло почему-то сдавило, в глазах появилось жжение, будто он собирался заплакать.

Бред. Просто последствия болезни.

— Идем. Скоро начнется атака. Я бы сказал тебе уходить, но не могу: на счету каждый человек, кто хоть чем-то сумеет помочь в схватке.

Хаук забрал со стола тускло блестевший рукоятью меч и прикрепил к поясу. Уже собираясь выйти, он повернулся к молчавшей Дилейн и тихо попросил:

— Постарайся выжить. Ты слишком хрупка для войны…

После чего решительно повернулся и негромко затворил дверь, выходя прочь из лазарета.

Утро встретило его сугробами, что бледными белыми пятнами сияли вокруг, и легким морозцем. Оказывается, пока он отходил, староста уже сделал все сам: приказал расставить патрули и сосредоточить основные силы у площади: распыляться сейчас было бы глупо, и это практически сразу же привело бы к тому, что они были бы обречены.

— Вараг, — вполголоса позвал юноша, зная, что дракон услышит его благодаря магической связи. — Прости, я дурак, что вчера потратил половину силы, но тебе придется подпитать меня.

Хаук услышал фырканье так ясно, будто дракон находился от него на расстоянии вытянутой руки. Что-то легко кольнуло его в руку, и Ястреб увидел, что ладони еле заметно светятся: золотистое сияние магии дракона перетекало в его тело, давая ему надежду выжить.

— Спасибо, Вараг. Увидишь врагов — ты знаешь, что тебе делать. И удачи тебе, друг.

Юноша повернулся и, уже не чувствуя такой усталости, как раньше, направился к основным силам.

Мечники заканчивали возиться с оружием и проверяли, легко ли выходит клинок из ножен. При виде бледного Хаука, они как один поднялись и построились.

— Я рассчитываю на вас. Стрелки многих не снимут, так что ближний бой — наша надежда. Никого не жалеть. Один промах — и Ист-Оль обречена.

Стрелки занимали места на крышах, но к ним Хаук не пошел, справедливо рассудив, что снайперы, которым поручили бить первыми, должны быть самыми лучшими.

Остальных лучников он нашел на трех баррикадах, которые ограждали площадь. Их было не очень много, но Ястреб очень надеялся, что качество заменит количество.

— Бить на поражение. Ваша задача — застрелить как можно больше врагов, прежде чем они достигнут баррикады. Это даст нам шанс расправиться с ними в рукопашную.

Стрелки не произнесли ни слова. Это были юноши и немолодые мужчины, Хаук даже увидел нескольких девушек. Все понимали, что если не выложиться на полную, то с жизнью можно будет попрощаться.

Маги ждали его на площади. Многие держали в руках луки или мечи, и парень ощутил что-то вроде облегчения: сообразили, что одной магией будет не справиться.

— Наша первостепенная задача — вражеские колдуны. Если лишим их магов — у Ист-Оль появятся хорошие шансы выжить. Те, кто хорошо стреляют из лука, пусть заговорят стрелы. Когда начнется ближний бой, кто дерется на мечах, не забывая о магии, конечно, вступайте в сражение вместе с парнями Дерима. Да хранят священные четыре стихии и Богиня!

Хаук замолчал и опустился на колени прямо в холодный снег. Он сложил ладони лодочкой и что-то зашептал, и бледные голубые лучи окутали колдунов.

— Это даст вам защиту на некоторое время, но от сильных проклятий не спасет, так что постарайтесь не подставляться понапрасну.

Он поднялся и отошел на несколько шагов. Небо светлело медленно, с неохотой расставаясь с темным одеялом облаков, лениво перекрашивая их в серый цвет стали.

— Мастер… а что будете делать вы? — раздался сзади тихий знакомый голос.

Дилейн стояла позади него, но как она изменилась! Вместо каких-то штанов и рубашки неплохие доспехи светло-коричневого цвета, напоминающие кору дерева, каштановые волосы заплетены в косу и заколоты вверх, чтобы не мешали. На поясе болтаются кожаные ножны с коротким клинком.

— Постараюсь выжить, — невесело усмехнулся Хаук.

— Возьмите. Я думаю, вы умеете с ним обращаться, — парень, который вчера провожал его к колдунам, сжимал в руках большой черный лук.

Ястреб чуть улыбнулся и с благодарностью принял подарок, чутко пробегая пальцами по оплетенному гибким металлом дереву. Удобный, уже немолодой, но все еще тугой. И, судя по всему, дальнобойный.

— Спасибо. Что же, пора посмотреть, что там у нас происходит.

Он передал лук Дилейн и отстегнул от пояса катану, вручая пареньку:

— Подержи.

Сосредоточиться, представить, как хлесткий ветер с упоением перебирает коричнево-серые перья, а желтые глаза цепко выхватывают все вокруг, не упуская ни детали…

Под восхищенное аханье колдунов, в небо поднялся большой сокол и, резво махая крыльями, быстро направился прочь из деревни.

Птица поднималась все выше и выше, не собираясь светиться перед врагами, у которых вполне могло появиться желание сбить странное существо. Он отлетел недалеко, но успел заметить плотную вереницу черных точек, двигавшихся по дороге.

Сокол издал пронзительный тревожный вскрик и полетел обратно в Ист-Оль. Когда до земли оставалось около метра, Хаук перевоплотился и в снег спрыгнул уже человеком, забирая свое оружие.

— Сейчас подойдут. Всем приготовиться!

В душе алым амарисом расцветало предвкушение и охотничий азарт. Кем бы Ястреб не был прежде, в той, прошлой жизни, что осталась за завесой памяти, сейчас он — страж Триады, хозяин четырех стихий, и он не позволит Ист-Оль проиграть.

Частокол был, судя по звукам, сметен почти сразу, и Хаук натянул лук, ложась в снег за одной из баррикад. Удобное кривое бревно позволяло ему высунуть наконечник стрелы и выглянуть так, чтобы его не было видно.

Снайперы на крышах, ранее прикрытые его магией, работали чисто и быстро, по одному убирая врагов. Просто, без вскриков, воины падали, потому что каждая стрела находила цель.

Хаук закрыл глаза, потому что для того, что он собирался делать, ему не требовалось видеть. Он мог бы бить на слух, на звук шагов, потому что ветер доверительно шептал ему, кто где стоит. Он выпрямил руку и скомандовал:

— Давай.

Стрела сорвалась с его лука, безошибочно найдя цель в груди какого-то мужчины. Ястреб открыл глаза. Стрелки почти все попали в цель, и противники по одному оседали на землю. Главарь был в шлеме и металлических доспехах. Остальные не могли похвастаться прекрасным вооружением — кожаные доспехи и плохонькие стальные мечи, которые они обнажили, приготовившись к бою.

Хаук снова натянул лук, но пригнулся, потому что над головой засвистели стрелы. Рядом с ним упал парень, года на два его младше. Из приоткрытого рта текла кровь, а стрела попала прямо в сердце.

Что-то внутри занялось, будто сухой хворост от вспышки кремня. Ястреб поднялся в полный рост и выпустил сразу две стрелы, которые немедленно нашли свою цель, и один из врагов свалился на землю, хватаясь за пробитую руку, а второй со стрелой в переносице замолк, медленно осел вниз и больше не шевелился.

Баррикады представляли собой нешуточную преграду, и, чтобы их преодолеть, нужно было приложить определенные усилия. Хаук натянул лук, скользя взглядом по людям спереди, силясь отыскать среди них мага.

Нет, не то, не то… Вот он ! Немолодой мужчина в гладких, словно из воды вылитых, доспехах коричнево-желтого цвета. В его руках закручивалась бледно-серая сфера, мгновение — и он бросил ее вверх, туда, где сидел снайпер.

Ястреб, не медля ни секунды, вытащил прямо из воздуха огненное копье — обычная стрела могла не пробить заговоренные латы — и бросил его в колдуна. Если убить мага, исчезнет и его колдовство. Копье пронзило Воздушного, но сфера уже достигла двоих лучников на крыше и бесшумно раскрыла свои объятия. Несколько секунд — и задохнувшиеся стрелки больше не шевельнулись.

Хаук чертыхнулся. Колдунов нужно найти как можно скорее, иначе вся эта затея может закончиться очень даже плохо. Он прикрыл глаза, прошептав поисковое заклятье, и выпустил из рук маленькую птичку, сотканную из потоков ветра.

Вестник скользил над головами людей юрким, незаметным воробушком, и уже через полминуты Ястреб услышал тихий звон.

На этот раз магом оказалась женщина с волосами ненатурального красного цвета, натянувшая тетиву лука. Увидев поднявшегося Хаука, колдунья немедля выпустила в него стрелу. Парень нырнул вниз, не забыв выпустить маленькую ледяную стрелу, которая, хоть и не убивала мгновенно, парализовывала и, если ее не вытащить, с каждым вздохом входила в тело все больше, двигаясь к сердцу и замораживая кровь.

Заговоренная стрела колдуньи не воткнулась в бревно, как надеялся юноша, а перелетела его, и парень в последний момент сумел заморозить ее и разбить ударом рукояти меча. Правда, она все же успела царапнуть его по щеке, крест-накрест, и почему-то это сильно стражу не понравилось.

Кажется, частичная блокировка магии… Вот черт! Он же теперь сможет только стрелять из лука. Ладно, колдунами займутся остальные.

Заметив неподалеку Дилейн, он махнул рукой, подзывая ее. Вестник продолжал летать, но видел его только Хаук, а он не мог стоять рядом с магами и указывать их на каждого вражеского колдуна.

— Я передам тебе право на вестника, — произнес Ястреб и, вызвав маленькую ледяную стрелку, поранил ладонь девушки и приложил к своей щеке, по которой стекала кровь из крестообразной царапины.

Притянув к себе Дилейн, парень, не давая ей опомниться, легко коснулся губами ее губ и тут же выпустил.

— Просто позови его и увидишь, — шепнул он, исчезая среди остальных.

Девушка с мгновение стояла неподвижно, прижимая здоровую руку к губам. Да, он просто провел ритуал, применив самый доступный сейчас способ. Но почему тогда ее сердце так колотиться?

Она закрыла глаза, сосредоточиваясь. Да, вестник был полон чужеродной магии: стихии Воздуха, непокорной, воинственной, что совершенно не горела желанием подчиняться кому-то еще. Но страж обладал силой четырех стихий, и сотворенный его ладонями вестник должен был покориться ей, потому что право на него было передано Дилейн.

К тому моменту, как ее нашел Лест, она уже нашарила вестника и целилась маленькой огненной стрелой в молоденького парня.

— Как дела? — поинтересовался маг, отбивая простеньким щитом летевшую в него стрелу.

— Страж сотворил вестника, так что найти вражеских магов не составит особого труда. Я вижу их. Дай мне руку!

Парень был уже ранен: кровь стекала из неглубокой раны в запястье, и Дилейн приложила свою ладонь к его, смешивая кровь, разделяя право на вестника.

— Теперь и ты сможешь увидеть их.

Лест глянул в сторону нападавших и обомлел: некоторые фигуры, которых была едва ли не треть, будто подсвечивались изнутри неярким белым сиянием.

— Они и есть, — удовлетворенно кивнула колдунья, прослеживая его взгляд и выпуская следующую стрелу.

Хаук тем временем перенесся к другой баррикаде, где почему-то было очень жарко: пот мгновенно выступил на лбу, но уже в следующий миг Ястреб улыбнулся: Вараг летал над Земными и Воздушными, поливая их огнем. Некоторые дома уже горели, но юноша подумал, что жители Ист-Оль будут рады хотя бы тому, что сами живы, а не сохранности их жилищ.

— Так им, дракон! — крикнул кто-то из толпы, и Вараг рыкнул, в очередной раз метко испепеляя летящие стрелы вместе с лучниками.

— Что у вас тут? — Хаук протиснулся к отряду мечников, которые засели за бревнами.

— Плохо дело. Баррикада почти прорвана, и даже дракону не удается их сдержать. Боюсь, скоро будет ближний бой. Что у других?

— Западная баррикада держится, я сотворил вестника, и маги успешно глушат вражеских колдунов. Снайперы, скорее всего, убиты, если не успели присоединиться к защитникам. У северных я еще не был.

— Иди-ка ты туда, мы ту пока держимся, если что — узнаешь и увидишь сразу же, — посоветовал воин, и Ястреб побежал к следующему завалу.

То, что здесь дело совсем худо, он понял сразу. Завал был разрушен, и Огненные уже скрестили мечи с Воздушными.

— Вараг! Если ты меня слышишь, то передай Дериму и Дилейн, что север пал. Пусть отстаивают баррикады, сколько могут. Если нас возьмут в кольцо, придется туго.

Он отступил на шаг и вынул меч, сунув лук какому-то парнишке:

— Отбеги подальше и отстреливайся, если можешь.

Огромные голубые глаза, в которых плескался страх, стали чуть спокойнее, и мальчишка кивнул, сноровисто отходя назад. Хаук же, не медля, бросился к валяющимся остаткам бревен и скрестил катану с высоким воином в кольчуге.

— Отойди, мальчишка! — бросил тот, небрежно махнув мечом. Ястреб оскалился и с силой обрушил клинок на врага. Мечи протяжно лязгнули, а воин уже отскочил назад и атаковал сам.

Азарт боя закружил юношу, заставляя вскидывать и опускать катану, отклоняться, приседать и нападать снова. Руки действовали сами по себе, тело не слушалось разума, который будто отключился.

Воин свалился с пробитой грудиной, и Хаук перешагнул через него, двигаясь дальше. Совсем рядом неторопливо орудовал молотом Торлок. Видно, это было его любимым оружием: Ястреб даже на миг залюбовался четкими движениями бывшего противника.

— Берегись! — вскрикнул он, и вскинул руку, чтобы прикрыть огромной воина от поднятого каким-то магом камня.

Но магия стража была все еще блокирована, а молот уже опустился на череп врага, кроша его, а вслед за этим большой камень острым концом вонзился в грудь Торлока, опрокидывая его наземь.

Воин лежал на земле, ловя ртом воздух. Одного взгляда хватило, чтобы понять — парню не выкарабкаться.

— Прости, что пошел против тебя сначала, Ястреб, — с трудом выговорил умирающий. Изо рта его текла кровь, и он говорил из последних сил. — Я умру с гордостью, потому что ты сражался рядом со мной. Отомсти за меня, страж…

Последние слова были произнесены еле уловимо, но парень прочитал их по губам и, наклонившись, закрыл погибшему глаза. А потом выпрямился и вытянул руку в сторону баррикады. С его ладони сорвалось переплетение цветных радуг, которое вновь подняло и закрепило обломки на своих местах.

Он остался один на этой стороне завала, а остальные защитники вместе с горсткой нападавших — с другой.

Ему не было страшно, что по его душу здесь десятки воинов. Он не боялся погибнуть. Страж поднял меч и негромко, почти лениво произнес:

— Ну, кто первый?

Ему было все равно, потому что он шел убивать.

Воины растерялись, видя всего одного человека, и не сразу бросились в атаку. Первым опомнился маг, а за ним и другие.

Бесконечные увороты и атаки, выпады и блокировки. Страж был быстрым, как снежный вихрь, и его достали только пару раз, вскользь пропоров руку и задев незащищенную ладонь.

Он дрался с магом, и помимо меча успевал сбрасывать с ладони искрящиеся вспышки заклятий. Что-то выгорало в его душе, дотла, до серой золы, когда не остается ничего, кроме холодной расчетливой ярости, заставляющей снова и снова бросаться в бой.

Маг казался смутно знакомым, будто он встречал его в той, прошлой жизни. Хаук прищурился, напрягая память, и его словно окатило вспышкой.

Пики гор встают на горизонте, и кажется, будто пара шагов — и они спасутся. Но бледное сияние заклятие настигает девушку и растворяется. Они еще не знают, что «Поцелуй ночи» заберет ее на перепутье…

Резкий взмах мечом — и маг валится на землю, пытаясь зажать рукой рваную рану, а Ястреб уже идет дальше, ничего не видя и не слыша, целиком отдаваясь этой схватке. Его окружают со всех сторон, и кто-то расторопный попадает по лицу, и жесткая черная маска падает на землю, расколотая пополам.

— Боже, неужели это он?

Хаук не останавливается, и только когда рев Варага настигает его сверху, он позволяет себе замереть.

— Успокойся, страж, они ушли!

И правда. Перед ним — заваленная телами улица. Ястреб медленно идет обратно к завалу: неужели это он убил их всех? Руки чуть дрожат, но в целом он чувствует себя нормально, только распоротая рука немного болит, да еще, оказывается, в плече засела стрела, и левой рукой тяжело двигать.

Он перелезает через завал и идет по площади, где уставшие, но счастливые люди раскладывают тела убитых и раненых.

Хаук почти пересекает площадь, когда что-то цепляет его взгляд, и он спотыкается, неотрывно глядя в сторону.

Каштановые волосы безжизненно раскинулись по земле, а на хрупкое тело, покрытое кровью, тихо падает снег. Дилейн умирает.

На выдох и на вдох — улыбка между слов,

Амели на мели, «Зима по проводам»

Этер смотрела на храм и чувствовала необъяснимый трепет в груди. Высокий, стройный, он казался строгим хозяином, стоящим перед ней в белой одежде стен и сурово глядящим на нее: зачем пожаловала, чужеземка?

Данте рядом с девушкой посерьезнел:

— Прояви почтение к служителям храма.

Тяжелые двери распахнулись перед ними, будто только их и ждали, приглашая пройти внутрь. Этер поежилась: величественный храм вызывал необъяснимую тревогу.

Данте уверенно шагнул внутрь, и она последовала за ним, стараясь не отставать: остаться одной в полумраке здания ей совсем не хотелось.

Высокие белые стены, строгие, лишенные росписей и резьбы, которая была только в углах ровного выбеленного потолка. Каменные плиты пола разносили эхо шагов далеко вперед, и казалось, будто они не одни здесь. Огромный зал был пуст, и только большая статуя и каменное ложе-алтарь находились на небольшом возвышении на противоположной входу стороне.

Асар мягко шел прямо к статуе, и Этер, стараясь ступать как можно тише, двигалась вместе с ним. Когда оба подошли ближе, девушка увидела стоящего рядом с алтарем человека.

Он был высок и очень худ, и при взгляде на расправленные плечи и неестественно прямую спину казалось, будто он проглотил палку. У служителя храма были тонкие бледные кисти рук и длинные пальцы, выглядывающие из рукавов обычной серой рясы. Он развернулся к ним, и Этер вздрогнула: черные цепкие глаза смотрели словно в самую душу.

Резкие черты лица, как будто вырезанные из податливой древесной плоти, придавали ему сходство с древними богами, чье время уже вышло. Черные брови вразлет, прямой нос, тонкие бледные губы — его можно было бы назвать красивым, если бы не уродливый шрам, пересекавший его лицо наискось, от правой брови до левой щеки.

Анданте чуть улыбнулся и, приблизившись к подножию небольшой лестницы, ведущей к статуе, немедленно опустился на одно колено, низко склонив голову к груди. Этер, замешкавшаяся, не в силах отвести взгляда от прекрасного лица, обезображенного застарелым следом от раны, была схвачена Асаром за руку. Подчинившись его безмолвному требованию, она опустилась на холодный каменный пол, разглядывая узоры маленьких трещинок под ногами, опутывающих каменные плиты, будто паутиной.

Молчание затягивалось. Служитель не предпринимал никаких действий, и девушка начинала чувствовать, как леденеют колени и дрожат ноги. Анданте рядом спокойно рассматривал пол и не подавал признаков тревоги.

Прохладный воздух заколебался, и Этер уловила запах полыни: человек спустился совершенно бесшумно, будто перелетел, не задевая ступени ногами, и подошел совсем близко, так, что она при желании, могла рассмотреть его грубое одеяние.

— Встань, Azure, — велел мужчина, и Данте немедленно поднялся с колен. — Приветствую тебя в храме Легриса. Кого ты привел с собой? Поднимись.

Небрежно брошенная фраза заставила Этер вспыхнуть, и она поспешно встала рядом с парнем, чуть качнувшись в сторону. И только бешеный взгляд Асара, обжегший ее, удержал все слова, рвущиеся с языка.

Служитель усмехнулся, будто для него не было тайной, о чем думала девушка. Он медленно поднял руки и откинул капюшон, выпуская на волю гриву черных волос.

— Laire, эта девушка видела, как Гленор открывал портал, и нам пришлось забрать ее с собой. Не могли бы вы объяснить ей о городе и о храме? Мне нужно появиться в башне, а потом я вернусь и заберу ее.

Сказать, что Этер была удивлена или обижена предложением юноши, значит, не сказать ничего. Прекрасная идея, бросить ее здесь, в обществе незнакомого мужчины, при взгляде на которого по позвоночнику мурашки бежали! А если он убьет ее?

Человек, чье имя вроде было Лайре, молчал так долго, что девушка внутренне ликовала: не согласится же! Она ведь незнакомка, а если и с оружием, то вдруг его убьет?

Она настолько увлеклась мыслями о собственной силе и продумыванием ответа мужчины, что прозвучавший негромкий голос не сразу дошел до ее сознания:

— Хорошо, Azure. Иди, тебя ждут, но помни: когда тень Легриса опустится на Неренн, ты должен забрать ее.

Данте кивнул и склонил голову перед служителем, а потом повернулся к Этер:

— Будь здесь и ничего не бойся. Laire все тебе объяснит, — прошептал он и поцеловал руку девушки, после чего резко развернулся и пошел прочь.

Высокие двери сомкнулись за его спиной с легким стуком. Этер молча слушала, как стихает эхо его шагов.

— Идем, La Iver. Лайре повернулся к ней спиной и начал подниматься по каменным ступеням, и девушке ничего не оставалось, как пойти вслед за ним.

— Что это за место? Как целый город мог оказаться под землей? — поинтересовалась она. Служитель остановился у статуи, и теперь Этер могла хорошенько ее рассмотреть.

Неизвестный скульптор был настоящим мастером: вырезанный из холодного камня молодой мужчина, казалось, вот-вот улыбнется белыми губами и ступит с постамента вниз. Он излучал красоту и силу: тонкие, безупречные, аристократические черты лица, гибкое тело, какая-то задумчивость в ярких синих глазах-сапфирах, что смотрели сейчас поверх головы Этер куда-то вдаль.

— Кто это? — прошептала она в благоговении, не в силах отвести глаз от прекрасной статуи.

— Это Легрис, бог равновесия. Мы зовем его Серым богом.

Девушка все же перевела взгляд на Лайре и недоуменно нахмурилась:

— Бог равновесия? Никогда о таком не слышала...

— Пойдем, и я расскажу тебе все.

Служитель прошел мимо статуи и открыл неприметную деревянную дверцу, заходя внутрь. Этер проскользнула следом. Маленькая винтовая лестница показалась ей бесконечной, и, когда показалась еще одна дверь, девушка готова была возблагодарить всех богов, что только существовали. Мужчина провел ее узким коридором и вошел в просторную библиотеку. Полумрак разгоняли факелы, и Этер могла увидеть сотни и тысячи книг на высоких стеллажах, уходивших под самый потолок.

Два удобных кресла и маленькие столики для книг находились направо от двери и именно туда и направился Лайре. Девушка опустилась в кресло и вопросительно уставилась на служителя.

— Мое имя тебе ничего не скажет, так что зови меня Laire — служитель. Что ты хочешь узнать?

Этер задумалась. Что ей сейчас важнее всего? Скорее всего, таинственный город напрямую связан с этим непонятным богом — Легрисом.

— Расскажите мне о богах, — попросила она.

Мужчина в кресле напротив кивнул и протянул руку в сторону высоких стеллажей. Сначала ничего не происходило, но потом девушка услышала тихий шорох, и на низенький столик перед Лайре опустился тяжелый фолиант с посеребренным переплетом, покрытым пылью.

— «Том жизни», полная история богов и пришествия их в этот мир, — в голосе служителя слышалось благоговение. Он осторожно сдул пыль с книги и открыл ее в самом начале. Пальцами он коснулся какой-то иллюстрации, что-то прошептав, и Этер чуть не раскрыла челюсть от удивления: прямо перед ней, чуть левее, возникла призрачная фигура.

— Это Эльтор Всеотец, бог времени. Когда наш мир только появился, он создал небо и землю, реки и леса, людей и животных. Но пришло время, и понял бессмертный бог, что скоро настанет время других — более сильных и молодых. И родились от союза неба и земли трое: Альрика, богиня-жизнь, богиня-любовь, что жила светом и теплом, Моран, бог-тьма, отражение Альрики, и Легрис, бог равновесия, призванный хранить мир между светом и тьмой. Эльтор нарек их детьми своими и вверил им заботу о мире, со спокойной душой растворившись в изначальной силе.

Рядом с фигурой высокого мужчины с густой бородой и строгими суровыми глазами появились трое, оттесняя его назад. Справа стояла красивая женщина с длинными волосами до пояса, в которые были вплетены цветы. Она улыбалась, и в руках у нее были лук и стрелы. Слева, небрежно опираясь на длинное копье, находился мужчина с неулыбчивым лицом. Весь его облик был проникнут каким-то холодком и отчужденностью, а колючие глаза смотрели в самую суть.

Посередине стоял парень, юноша, которого с большой натяжкой можно было назвать молодым мужчиной. Он не улыбался, но в спокойных глазах притаились смешинки, а в руках не было оружия.

— Альрика стала той богиней, которой вы поклоняетесь сейчас. Именно она и создала Триаду.

При упоминании Триады Этер неосознанно повела плечами, будто от холода. Сразу всплыли в памяти и Тайренн, и венок Похоронной Песни, и Хаук-Малахи, покинувший ее навсегда.

— Как всегда и происходит, не прошло и нескольких веков, как троица богов разругалась в пух и прах. Альрике поклонялись повсеместно, Морана, темного бога, чествовали же только в некоторых районах. И не сдержал он клятвы, данной отцу.

Картинка поменялась. Теперь лицо женщины исказила ярость, уродуя утонченные черты лица, лук со стрелой был направлен прямо в грудь мужчине, который оскалился в какой-то звериной ухмылке, готовясь пронзить копьем сердце богини.

Парень же стоял все еще в середине, но чуть позади, и в руке его было два изогнутых меча, опущенных острием вниз.

— Легрис хотел помирить их, но ярость богов вылилась на него, и единственный город, который почитал бога, волей его брата и сестры был погребен под землей. Легрис знал, что озлобившиеся боги собирались вовсе завалить его камнями, замуровать в тверди монолитных скал. И он израсходовал всю свою силу, запечатав город, не позволив богам уничтожить его.

Парень теперь чуть улыбался окровавленными губами, сжимая в руках два меча. Брат и сестра стояли по бокам, с недоумением глядя на него.

— Моран исчез тогда и до сих пор никто не знает, что случилось. Ходят слухи, что он нашел в Норвеле тех, кто предал Альрику и переметнулся к нему. Легрис же исчез, исчерпав свою силу, обратившись в статую...

Лайре замолчал, глядя, как две фигуры растворяются в молочно-белом тумане, а фигура юноша обращается знакомой Этер статуей.

— Неренн оказался здесь, и его жители по-прежнему почитают серого бога. Мы верим, что однажды он снова воплотится в одном из нас.

Девушка разглядывала прекрасную статую, чувствуя неясное сходство с кем-то, кого она знала. Каково это было — пожертвовать собой, чтобы спасти целый город тех, кто верил тебе и шел за тобой, отрекаясь от других богов?

— И чем же вы занимаетесь теперь?

— Стихийные развязали новую войну, но Огненные и Водные пока не знают, что их враги отреклись от Альрики и переметнулись к Морану. Тысячелетия, когда ему не поклонялись и не считали его полноценным богом, не прошли для него даром. Он одержим жаждой мести, и пока два клана не будут стерты с лица земли, Моран не позволит Земным и Воздушным остановиться. Их разумы порабощены его безумием, и только сила бога равновесия может остановить эту бойню.

В голосе Лайре слышалась бесконечная печаль и тоска, пронизанная серыми нотами скорби.

— Кто были те, кто жил в Неренн? — еле слышно спросила девушка.

— Не все знают, что в Норвеле было пять кланов. И те, кто поклонялись Легрису, звали себя Призрачным кланом, тенями, призраками. Этер прикрыла глаза, уже понимая, что это значит. — Они знали силу смерти и жизни, владели четырьмя стихиями и могли растворяться в тумане, не оставляя после себя следов. Но с погребением Неренн под землю силы были утрачены, и теперь только те из нас, кто зовет себя тенями, могут использовать былые способности.

Служитель замолчал, глядя, как маленькие призрачные фигурки, испускавшие цветные вспышки заклятий и мгновенно перемещающиеся в пространстве, по одному растворяются, подергиваются дымкой.

— Почему женщина, которая была с Престо, говорила про меня, упоминая о тенях? — тихо поинтересовалась Этер.

Лайре молчал довольно долго, а потом протянул руку в сторону, и маленькая картина, выцветшая от времени, оказалась в его руке. Он осторожно передал ее девушке. Вглядевшись в изображение, она чуть не вскрикнула. Неизвестный художник изобразил ее мать.

— Почему здесь нарисована моя мама?..

— Потому что она была одной из призраков Неренн, пока не поднялась наверх. Ниокрис Гассилдор женился на Альрин, когда нашел ее, умирающую, у ворот Гарет. К счастью, лорд оказался человеком умным и сообразительным, знающим о пятом клане и о тех, кто скрылся под землей. Он надеялся, что жена, родив ему ребенка, свяжет Водных и Призрачных, позволив последним выйти на поверхность и заявить о себе.

Этер помотала головой из стороны в сторону. Разум не усваивал огромное количество информации. — Но почему вы не можете подняться наверх?

— Проклятие Морана и Альрики не дает нам этого сделать. Только Призраки, тени, безмолвные силуэты в тумане могут миновать блокировку и, провесив портал, покинуть Неренн. Но они обязаны возвращаться сюда, иначе магия и жизненная сила покинут их, и они умрут. Вот почему в ночь, когда ты оказалась рядом с порталом, Данте пришлось забрать тебя с собой: у них не было времени возиться с тобой, им необходимо было как можно скорее оказаться здесь, — ответил служитель.

Девушка тяжело вздохнула. Тайны, которые открывались перед ней во всей своей неприглядной красе, заставляли задуматься о том, что еще от нее скрывали лорды.

— Что случилось с моей матерью? Она ведь умерла, когда родила меня.

— Да. Понимаешь, дело в том, что Альрин уже была беременна, когда Ниокрис нашел ее. Он не знал этого и не мог предполагать, что дочка, забравшая жизнь его жены, не его ребенок. Тишина была оглушающей. Этер не сразу почувствовала, как горячо стало глазам, как в горле застыл тугой комок. Во рту словно полынный отвар побывал — горечь чувствовалась на языке и губах.

— Кто мой отец? — еле слышно произнесла она, глядя на Лайре.

Он смотрел на нее с сочувствием и грустью в черных глазах, и подсознательно девушка уже знала ответ.

— Никто не знает этого. Альрин пропала во время одного из заданий, и когда ее стали искать, то узнали, что она вышла замуж за лорда Гассилдора, а потом вскоре умерла, родив ему дочь.

— Тогда откуда вам известно, что она была уже беременна?

— Я никогда не ошибался в таких вещах. Когда я видел ее в последний раз, то сразу понял, что она беременна. Она не сказала от кого, и я не стал настаивать.

Лайре поднялся с места и прошел к ней, протягивая ей руку. Этер встала, словно во сне, уцепившись за его пальцы, чувствуя, что готова упасть в обморок, если он ее не поддержит.

— Твоя мать была Призраком, значит, и тебе должна была передаться ее сила. Ты ведь замужем за одним из Огненных, которого Триада забрала себе? — негромко спросил служитель, выводя ее из библиотеки.

— Да, — на грани слышимости прошептала девушка, уже чувствуя тупую боль при мысли о Малахи.

— Покажи мне кольцо, — приказал Лайре, открывая дверку в конце коридора.

Они вышли на крышу храма, и Этер на миг даже позабыла о только что услышанной правде. Храм открывал прекрасный вид на город: низенькие домишки и переходы, нависшие скалы и неестественный синий свет странных камней.

Девушка молча стянула кольцо с пальца, поморщившись: серебряные шипы неприятно царапнули кожу, и на фаланге выступила кровь. Мужчина бережно принял перстень и повертел его в пальцах, рассматривая.

— Так я и знал, — со вздохом произнес он, опуская руки вниз и подходя к краю ровной крыши, где было невысокое ограждение.

— Что такое? — негромко спросила Этер. Восхищение городом прошло, и теперь она снова чувствовала тупую боль и тоску, что застревала в груди, мешая дышать.

— Альрика никогда не переставала играть в свои игры. Ей не было равных в управлении чувствами людей. Ей нужно было обезопасить Норвел от Морана, создав сильный союз двоих из разных стихий. Если бы Земные и Воздушные не отреклись от нее, она бы нашла и там, кого поженить, чтобы стабилизировать магию и защититься от Морана.

Медленно в сознание разгоралась свеча понимания. Несколько секунд, и Этер прошептала:

— Нет... Она не могла...

— Да, это сделала она. Это Альрика разрушила Алтари, она внушила лордам идею поженить своих детей. Она натравила на вас Воздушных, зная, что Малахи кинется тебя спасать, а ты сплетешь для него Похоронную песню. Она отдала тебе амарис, она подговорила Привратника, она приказала Триаде забрать твоего любимого, чтобы ваша любовь только крепла...

— Но Валентин говорил, что они договаривались с самого начала, когда мы только родились...

— Альрика внушила им эту ложь. Никогда люди не смогут бороться с богами.

Мир рушился. Мир пылал, и поля вереска стонали в разрушительном пламени, плакали, прося о спасительном дожде. Незыблемые истины рушились, и оставалась одна, самая последняя искра, чтобы мир сгорел дотла...

— Это она внушила вам любовь.