Заставить ее полюбить тебя вновь (джен)

— Милый как думаешь, какой цвет лучше? — Майли положила передо мной несколько салфеток на кофейный столик. Я тупо смотрел на них и думал как же ответить, чтобы не обидеть ее.

— Майли мне все равно — да, вежливо не получилось.

— Колин это же наша свадьба, почему ты такой безразличный ко всему? Тебя волнует только твоя работа. Забудь о ней на время и помоги мне черт побери. Сотни гостей придут к нам в дом, неужели тебе плевать на то, что о нас подумают? Ты бесчувственный чурбан, вот ты кто. И мне кажется ты не хочешь женится на мне, ты меня просто не любишь. Или… или у тебя кто то появился? Кто она? Скажи мне….

Я подавил порыв закрыть уши руками, только бы не слушать очередную истерику. Я даже знаю что будет дальше, сначала вопли по поводу несуществующей любовницы, затем крики что она уничтожит нас обоих, потом слезы, и она будет умолять не бросать ее. Черт мы уже столько раз это проходили, что я действительно готов иногда последовать ее сценарию и сделать так как она хочет. Но как будто я могу, да ее папА мне глотку перегрызет.

Я заглушил ее вопли поцелуем и повалил на диван, придавливая телом и не давая шевелится или царапаться. Она моментально успокоилась, родные губы раскрылись на встречу моим, ее тело обмякло, и руки обвили мою шею. Все по сценарию, который составил я для наших ссор. Если бы у меня было время, то сцена бы закончилась сексом, а так…

— Милая, я тебя люблю. И то что я не вижу разницы между розовой, темно розовой и светло розовой салфеткой еще не значит что у меня есть любовница. Обратись к своей матери или к подругам, эти чокнутые девицы с радостью украсят дом твоих родителей, и свадьба превратится в цирк.

— Не говори так о них — буркнула она, но уже без гнева, она успокоилась.

— Майли давай ты будешь заниматься свадьбой, а я буду работать чтобы мне было чем оплачивать наши счета, твои в особенности. Мне далеко до твоего отца и я вряд ли потяну все твои походы по магазинам.

— Папа тебе поможет, ты же знаешь, он ценит тебя.

Ну да ценит. Как я вообще умудрился попасть в это змеиное гнездо, я завяз по горло, я теперь вечный должник Питера Джеферсона, он вытащил меня однажды из дерьма, а то что я сплю с его дочерью, он считает даром мне от него.

Да боже, пусть заберет этот дар обратно. Сейчас мне хотелось убежать, спрятаться от этой семейки, но я не мог. От него зависит моя карьера адвоката и моя судьба. Если всплывут все мои юношеские прегрешения, из которых по просьбе дочери он меня вытаскивал как самый властный судья города, единственное на что я могу рассчитывать — это чистить снег в Антарктиде. Либо меня ждет камера и сокамерники, которые будут покушаться на мою задницу, лет эдак 10. Поэтому я завяз, меня затянуло в это болото. Теперь Питер Джеферсон делает из меня второго себя, ваяет по образу и подобию. И вся моя жизнь, шаг в лево — расстрел. Моя будущая жизнь, это истеричка жена, к которой у меня не осталось даже нежности, и тесть который посадит меня, если я обижу его дочурку. Но я смирился, и другой жизни не хочу. Со временем у меня все будет, со временем я ослаблю эту удавку. Я всегда был терпеливым. Я подожду.

Майли видимо решила принять мою идею и позвонила подружкам. И чтобы избежать этого курятника в моей квартире, я позвонил своему лучшему другу по колледжу, который мы благополучно закончили пару лет назад. Вместо того чтобы нацепить дорогой костюм и вместе со мной рассматривать судебные дела, он открыл ночной клуб в городе, и теперь это одно из лучших заведений города. У него всегда была хватка, азарт, он не боялся рисковать в отличии от меня. Не знаю почему мы еще общаемся, мы слишком разные. Мы поменялись местами. Если в колледже он был ботаником, а я разгильдяем, то сейчас все стало практически наоборот.

— Кевин спаси меня от этих женщин, они не дают мне работать. А когда я думаю, какие салфетки будут на столах на свадьбе, меня начинает тошнить. Не могу сосредоточится на работе.

Ответом мне был хохот в трубке.

— Приезжай в клуб, выделю тебе вип зону.

— Скоро буду — в облегчении сказал я, и схватив ноутбук и ключи от машины улизнул из дома. Она все равно не заметит моего отсутствия, пока витает в своих фантазиях, о том как она будет ослепительна на свадьбе и все сдохнут от зависти.

Около клуба уже толпились люди, а вечер только начинался. Я протиснулся мимо охранника под недовольные возгласы остальных, сверкнув клубной карточкой и оказался в царстве алкоголя, женщин и разврата.

Кевин заметил меня с другого конца клуба и махнул мне рукой, протискиваясь между разодетыми девушками которые мне приветливо улыбались, я по лестнице поднялся на второй этаж в зону отдыха и закрытых кабинок.

В клубе оказывались весьма пикантные услуги, и это естественно было не законно. Но кто об этом узнает — смеялся всегда Кевин. Да и мне было все равно.

Главное об этом не знает Майли и ее папА, и я могу спокойно выпускать тут пар, когда это нужно. Я знаю, что у меня будет лучшая женщина, выпивка и если нужно то и травка. Но сейчас я пришел не за этим. Завтра у меня встреча с клиентом, и нужно подготовить материал. Очередной человек попавшийся на денежных махинациях, которого нужно прикрыть. Как учил меня тесть — все средства хороши, если клиент это оплатит. Продажный ублюдок, но что поделать, такова жизнь.

— Трудишься на благо Америки — усмехнулся друг появляясь в дверях маленькой комнатки с чертовски удобным диваном. Интерьер располагал к расслаблению, и я откинулся на подушки.

— Тружусь на благо своего банковского счета.

— Принести выпить?

— Нет, сегодня у меня только работа.

— А ... — он скосил глаза на дверь, лукаво улыбаясь.

— Есть что то новенькое?

— Пока нет, а тебе что надоели старенькие. Кстати о новеньких. Кажется я женюсь.

Я поперхнулся апельсиновым соком.

— Ты что дебил, посмотри на меня, учись на чужих ошибках.

— Нет, она прелесть. А какие формы. И главное она умна и чертовски сексуальна.

— Где ты с ней познакомился? — скучающе спросил я, понимая что все это не серьезно. Надолго не хватит его порыва, вижу что он шутит.

— Она мой новый администратор клуба. И зовут ее Ребекка. — ухмыльнулся он улыбкой чеширского кота.

— Кевин — послышался женский голос за дверью и тихий стук.

— Сейчас я вас познакомлю, но только держи рот закрытым, она еще пока не знает о моих планах.

Я засмеялся и покачал головой.

— Заходи.

Дверь распахнулась впуская девушку и я замер, жадно осматривая ее с ног до головы. Короткое серебристое платье подчеркивало соблазнительную грудь и невероятные ноги. Темные волосы, при таком скудном освещении казались смоляными, густые локоны были сколоты на затылке, и оставляли игривые завитки на плечах. На тонких изящных руках, красовались широкие браслеты в тон платья. И как она не упала с таких каблуков?

— Кев, привезли не то пиво, которое я заказывала, я уже поругалась с поставщиком, но он видимо женоненавистник и я была послана рожать детей и сидеть дома. Ты сказал, что я должна быть вежлива, прости но я не могу в данной ситуации. Разберись пожалуйста сам — она уперла руки в боки и гневно взирала на моего друга.

— Я разберусь — сказал он поднявшись — Колин оставлю тебя, зайду позже, точно ничего не нужно?

— Нет нет — пробормотал я не в силах оторвать взгляда от ее лица. Смутно знакомые правильные черты лица, будто вылепленные из воска, и какая то невинность в ее выражении, делала ее очень похожей на….

— Ну ладно если что обращайся к Беки — на прощание ответил друг.

Она была похожа на Беки Логан.

Я тяжело сглотнул, воспоминания, которые я загнал в самый дальний угол памяти, вырвались наружу. Казалось ворот рубашки сдавил горло, стало нечем дышать. Девушка обратила на меня внимание и дольше положенного смотрела мне в глаза. Ни единой эмоции не проскользнуло на лице. Не узнавания, не гнева, не слез…. В последний раз, когда я смотрел в эти черные глаза, в них стояли слезы.

— Если что, зовите — безразлично проговорила она и развернулась чтобы уйти.

Я задохнулся воздухом. Спина была полностью обнажена, и откровенный разрез спускался к бедрам, соблазнительно открывая их, чтобы было видно что на ней нет белья. И из разреза на бедре показывалась татуировка в виде бабочки.

Тату, которую я заставил ее сделать. Бека Логан, последняя девственница колледжа, которую я проиграл в карты много лет назад. Которую я практически изнасиловал и прилюдно унизил. Которую я кажется любил, но не хотел отдавать долг. Деньги для меня были важнее, чем девушка ангел, которую я практически растоптал. Из за которой я и оказался в этом дерьме, под названием семейка Джеферсов.

Я прирос к месту и не знал что делать. Она меня не узнала, я видел по глазам. Она не могла просто смотреть на меня и не испытывать ничего. Она по крайней мере должна была меня ненавидеть. Я стоял у барной стойки и пил виски. Кевин подтвердил что ее зовут Ребекка Логан. В то время в колледже мы еще не общались с ним, а потом…. Потом она бросила колледж, мы с Кевином познакомились позже. Я не стал говорить ему, что натворил. Об этом никто не должен знать. По идее я сейчас должен бежать домой, спрятаться от нее, чтобы не дай бог она меня не вспомнила. Сейчас, когда решается моя жизнь, моя судьба. Майли не должна узнать что Бека вернулась в город, иначе истерики не избежать или какой-нибудь еще глупости от моей неуравновешенной невесты.

Ведь если бы не она… Черт, я всю жизнь переваливаю свою вину на других, очищаю собственную совесть перед самим собой, но тогда почему если мне все равно, я продолжаю искать ее в зале глазами, и картинки из прошлого, которые тогда вызывали у меня приступ неконтролируемого смеха из-за травки, сейчас вызывают тошноту.

Она сильно изменилась. От застенчивой девочки не осталось и следа. Она никогда не была такой. С гордо поднятой головой ходит вокруг посетителей практически голая. Раньше бы она залилась румянцем от одной подобной мысли. Неужели я сделал ее такой? Да, со мной она раскрепостилась, но...

О чем я вообще. Прошло столько времени, почти 6 лет. Я был третьекурсником, она первокурсницей, которая просто попала в поле зрение моих тогдашних друзей. Выбор на нее пал случайно. Я ничего о ней не знал, и не планировал увлекаться. Я сразу понял, что с ней сработает только прогулки под луной и пылкие признания, пока она позволит хотя бы ее поцеловать, а время поджимало. Проявил не дюжую изобретательность, выслушал упреков от Майли, которая смеясь, смотрела на все это, прекрасно зная что никуда я от нее не денусь. Раньше она была проще и не видела ничего особенного если я пересплю с другой. Она же снимала действие на камеру. Я не думал, что все так обернется, но ее собственнический инстинкт стал отправной точкой для всех дальнейших неприятностей. Майли хотела уничтожить ее, только за то что я дотрагивался до нее. За то, что давал ей, то чего в тайне желала Майли — нежности, цветов и прочей дребедени.

Я запутался в себе, я не знал где было притворство, а где правда рядом с Ребеккой. Иногда мне казалось, что правда все. Что все слова были не под диктовку, а от сердца, все поступки, были от души. Мне иногда казалось, что одной ее улыбки достаточно, чтобы заставить меня быть счастливым. Было ли это правда? Я не признавался себе. Если признаюсь получится, что я разрушил собственное счастье из-за тысячи долларов.

Я заказал еще порцию.

— Кевин сказал, что тебе нужно место для работы, вот не думала что можно работать пьяным.

Бека забралась на высокий барный стул и соблазнительно перекинула ногу на ногу. Алкоголь позволил снова вырваться воспоминаниям, но уже другим. Я старался не пялится на ноги, старался не думать что на ней нет белья, старался не вспоминать какой тесной она была, когда я вошел в нее. Я не знал, зачем она подошла. Я молчал и ждал, что она узнает меня, ждал ужаса в ее глазах. Только холодное безразличие. Она непринужденно крутила в руках рацию для связи с охраной, и видимо ждала что я хоть что то скажу.

Этот аромат… Она никогда так не пахла. Это был мой любимое сочетание запахов. Когда женщина пахла клубникой, это сводило меня с ума. Я практически заставлял Майли принимать ванну с пеной с ароматом клубники. Чтобы потом упиваться этим ароматом трахая ее, я мог закрыть глаза и представить что в моих руках желанная женщина.

Я опустил глаза на ее руки. Крупные браслеты скрывали запястья, но не до конца. Я забыл как дышать. Шрамы от лезвия. Никогда не забуду ужас, испытанный мной когда она позвонила и сказала что покончит с собой, потому что без меня не хотела жить.

— Я хотела их убрать, как и тату, но потом подумала, пусть это будет напоминание, что время лечит любые раны. — Ребекка сказала это таким тоном, будто говорила о погоде, продолжая играть с рацией.

— Я…. — слова застряли в горле.

Она узнала меня. Узнала с самого начала, но ей все равно??

— Слушай, я не хочу потерять работу, надеюсь ты не попросишь Кевина уволить меня.

— Я и не думал — господи, конечно думал, это была первая мысль когда я ее увидел.

— Я и не думала, что могу тебя тут встретить, не хочу чтоб ты думал что я буду для тебя угрозой. Ничего не случилось же.

— Послушай Ребекка мне жаль — начал я, я чувствовал потребность оправдаться, только не знал что сказать.

— А мне нет, что было то прошло — спокойно проговорила она и соскользнула со стула, ее платье опять задралось до неприличия и я уже запутался в собственных чувствах. Она была так соблазнительна. Она и раньше была такой, но просто я этого не замечал, да и она не слишком это показывала. Она была самой обыкновенной, невзрачной серой. Но только снаружи. Со мной она была другой.

Я не заметил, как Бека исчезла. Методично напиваясь в одиночестве, пытаясь заглушить мысли, стараясь не искать ее глазами, я дошел до точки. Мне нужно было по настоящему расслабится. Ведь она сказала — все в порядке, время вылечило раны, и позволило все оставить в прошлом. Так почему мне так паршиво.

— Ну как? — поинтересовался Кевин, выпуская колечко из дыма.

— Это то, что мне было нужно — я развалился на диване и глупо хихикнул, смотря как кружится потолок надо мной.

— Здорово тебя достала Майли, неужели все так плохо? Ты весь вечер сам не свой — конечно он подумал, что все дело в моей ненаглядной невесте. Я опять хихикнул. Просто так. Была такая легкость в голове, никаких забот.

— Ты говорил серьезно? Тебе нравится твоя администраторша без белья?

Друг хрипло рассмеялся.

— Она уже поставила меня на место, а взгляд которым меня одарил ее дружок может испепелять. Она толковая, мне нужен такой работник, со временем возможно я смогу ее посвятить в другие делишки, но только прежде я ее хорошенько проверю.

— Узнал что-нибудь интересное?

— Пока еще нет, только начал сбор информации. Только то, что она рассказала, жила всю жизнь с отцом — бывшим копом, он по видимому злоупотребляет алкоголем, с матерью они в разводе. Мать воспитывала старшую сестру, они поделили детей при разводе. Но потом что то там случилось и семья решила воссоединится, из Бостона они переехали в Луизиану поближе к матери и снова стали большой счастливой семьей. Там она закончила колледж, по курсу гостиничный бизнес. Теперь Ребекка решила вернутся в город возможностей, оставив родителей наслаждаться старостью. Старшая сестра уехала во Францию и кажется вышла замуж. Обычная семья ничего особенного.

Да, ничего подумал я.

Только я знал, почему они переехали.

Было далеко за полночь и Кевин вытолкал меня за двери клуба со словами, что я ему еще спасибо завтра скажу что не позволил продолжить и посадил в такси, обещая пригнать мою машину. Беку я больше не видел. Иногда мне даже казалось что это сон,. Просто кошмар, а завтра я проснусь и все будет по прежнему. Но как только я закрывал глаза, являлась она. В серебристом платье, то без платья на моей постели, как тогда. В ночь, когда я понял что наверно не хочу с ней расставаться, не хочу делать этого с ней. По крайней мере не так, не под прицелом камеры за ширмой.

Я ввалился домой совершенно трезвый, пьяный угар прошел, наркота выветрилась из головы. Оставив после себя сухость во тру. Было тихо. Майли наверно уже видела 10-й сон. Она никогда меня не ждет, потому что знает, я все равно вернусь домой, тем более это моя квартира. Я прошел на кухню и вытащив из холодильника пакет с соком, залпом его выпил пытаясь убрать сухость. На столе стояли пустые бутылки от текиллы. Великолепно, видимо Майли со своими подругами решили расслабится. Ну и хорошо, не нужно будет выполнять супружеский долг. Телефон на стене мигал красной лампочкой оповещая о новом сообщении на автоответчике. Я смотрел на призывный мигающий огонек понимая, что совершенно не хочу знать, кто звонил среди ночи, но рефлекс был сильнее.

Палец нажал кнопку.

« Колин, я… я…

Меня будто бы оглушило, пока я слушал сдавленные рыдания.

Вновь.

« Я люблю тебя, я так сильно тебя люблю, как ты мог так поступить? За что? Что я сделала не так? — очередное рыдание вырвалось из трубки, а я обессилено съехал по стене на пол.

Не может такого быть, она же сказала что все забыто. Столько времени прошло.

« Я буду продолжать любить тебя, всегда. Но ты… я знала что все это было не правдой, я не верила своему счастью, это просто не могло быть правдой. Я не знаю, что мне делать без тебя. Я не хочу жить зная, что никогда больше не буду рядом с тобой.»

У меня затряслись руки, от реальности происходящего.

Все слово в слово, интонация, голос который меня преследовал в ту ночь.

Я даже знаю, что она скажет дальше.

« Я не хочу жить без тебя, прощай»

Я выбежал из квартиры, не совсем понимая, что я собираюсь делать. Я схватил ключи от машины Майли и рванул из дома. В голове продолжали шуметь ее слова, те же самые, что и 6 лет назад.

Тогда я струсил и не поехал к ней, хотя хотел, Майли сказала что если я пойду к ней могу забыть о ней. А соседка нашла Ребекку в ванной с перерезанными венами. После этого и начался ужас. ЕЕ отец слетел с катушек.

Изнасилование и доведение на самоубийства. Вот что мне светило и если бы не Питер Джефферсон. Я никогда не интересовался, что он сделал. Просто в один день они исчезли. Ребекка и ее отец уехали из города. Больше я ее не видел.

А теперь ужас вернулся. Если она что то с собой сделала….. Я не знаю что я буду делать. Но спустя столько лет, мне не все равно. И вряд ли когда то было.

Я был слишком самоуверен, думая что так легко пьяный угар оставил меня. Я летел по дороге, а перед глазами была пелена. Я даже был не уверен, что я еду правильно. Я ехал в клуб, но остановившись перед зданием через полчаса, я понял всю абсурдность своего поступка. Я стоял перед женским общежитием колледжа, где она когда то жила. Когда то я заезжал за ней, и она смущенная и счастливая спускалась со ступенек и садилась в мою машину.

Я закрыл глаза и с силой сжал руль.

— Твою мать — практически заорал я сам на себя и надавив на газ, оставляя на асфальте следы от шин развернулся на 180 градусов.

Светало. Ночь подходила к концу а я даже не думал о сне, не думал что сегодня у меня важный день, что встреча с клиентом провалится, что я могу провалить все дело, и тогда… Всемогущий папА будет мягко говоря не доволен. Рядом с ним я всегда себя чувствую как нашкодивший мальчишка. Но сейчас мне было все равно. По инерции я приехал туда, где должен был быть 6 лет назад. В ночь, когда я разрывался между правильным и неправильным, и выбрал второе.

Сейчас я не знал где ее искать. Ехать в отчий дом? Но я не знал где ее дом. Никогда там не был. Только знаю что где то в южной части города.

Вот таким я был внимательным парнем.

Я говорил, что меня мало интересовало все, кроме ее тела??

Я затормозил у клуба. Ночь отходила на второй план, уступая место новому дню. Сумерки рассеивались. Я влетел в открытую дверь и вид у меня наверно был мягко говоря не здоровый.

— Эй, мы уже закрыты — парень в форме официанта поднимал стулья.

— Я знаю, где она — зарычал я.

Непонятная злость на то, что она разрушает мой покой, вырвалась наружу.

— Кто? — удивился парень

Я хотел вновь заорать. Если она еще жива, я сам ее убью.

И тут я услышал громкий смех. Я уже слышал его, но раньше он был более нежный, с возрастом она сильно изменилась. Бека спускалась со второго этажа вместе с Кевином, они что то бурно обсуждали и смеялись. Я был в ярости. Это что такая месть мне?

— Ты что совсем спятила — зарычал я и смех оборвался. Оба смотрели на меня с неподдельным непониманием.

— Колин, ты что ту делаешь? Ты себя в зеркало видел? Ты похож на обдолбанного наркомана, тебе нужно выспаться у тебя же встреча — мой друг отчаянно жестикулировал руками, видимо пытаясь показать размах моего идиотизма.

— Мы можем поговорить? — сквозь зубы процедил я и схватил Ребекку за руку.

— Эй, ты что — возмутилась она, пока я тащил ее к выходу под удивленными взглядами друга и его работника.

Я грубо вытолкал ее за двери, и она вырвалась потирая руку.

— Может объяснишь, что на тебя нашло — холодно спросила она.

Я на мгновение смотрел на нее. Она переоделась.

На меня нашло какое то наваждение. Именно так она было одета на нашем первом свидании.

Синие простые джинсы и легкая кремовая кофточка с неглубоким вырезом. Волосы она убрала за ушки. 6 лет назад я подумал, что она выглядит как монашка. Сейчас я думал, что она выглядит как невинный ангел. Это лицо.. ..кажется, оно почти не изменилось. Идеальная кожа, без единого изъяна…

— Может прекратишь на меня пялится и скажешь в чем дело? — привела она меня в чувство.

Только вот тон. Она никогда со мной так не говорила. Что то изменилось. Но вот что. Наверно из ее слов ушла любовь.

— Я понимаю что сделал тебе больно, но ты не имеешь права снова врываться в мою жизнь. Не имеешь права так поступать со мной. Ты могла на меня накричать, могла ударить сегодня, но ты…

— Да что я сделала? — округлила она глаза.

— Ты решила меня шантажировать самоубийством? Решила пошутить? Так вот — это не смешно. После твоего звонка я как дебил кружу по городу, ищу тебя. У меня утром важная встреча, а вместо этого… Просто скажи мне все что ты обо мне думаешь сейчас, но не звони мне больше со своими шутками. И вообще как ты узнала номер?

Она смотрела на меня, будто я пришелец. С таким же недоумением и удивлением.

— Я тебя не понимаю, объясни.

— Ты позвонила и сказала что собираешься покончить с собой — на последнем глотке воздуха произнес я.

— Я? — вскрикнула она — да ты что голой ударился? Да если даже ты останешься единственным человеком на планете, я тебе не позвоню и не попрошу помощи. И знаешь почему? Потому что ты все равно не придешь. Поэтому я лучше умру в одиночестве.

Она сорвала с себя браслеты.

— Это символ моей новой жизни. Никогда!! Слышишь, никогда я даже не подумаю, чтобы лишить себя жизни сама. Никогда. И ты… Я не знаю за что я заслужила эту встречу с тобой. — весь ее голос излучал смертельное спокойствие. Будто она просто механическая кукла. Ни одной эмоции.

Около нас затормозила черная машина с затемненными стеклами. Из автомобиля никто не вышел.

Бека надела браслеты, закрывая ужасные шрамы и проговорила:

— Я тебе не звонила. У тебя галлюцинации кажется. По-моему наркота совсем разъела твой мозг. — она открыла дверцу машины, села и с силой ее захлопнула. Только этот жест и выдал ее. Она не так невозмутима, как кажется. Машина сорвалась с места и уехала.

В дверях клуба я увидел Кевина. Не в силах объяснятся еще и с ним, я сел в машину и поехал домой.

Она мне заплатит. Я понял, чего она добивается. Хочет довести меня по ручки. И ей это практически удается.

На этот раз я ехал гораздо медленней. Куда уж теперь спешить. Но не только по этому. От пережитого стресса стряслись руки. Ведь я естественно поверил, что она собирается убить себя.

Домой я вернулся, когда уже расцвело на улице. Солнце поднималось из-за горизонта, но к сожалению его не было видно из за высоток. Она мне ответит за свою выходке. Я суну ей под нос запись и посмотрим, что она на это скажет.

— Ты что не ночевал дома? — удивилась Майли появляясь из кухни в одном белье — где тебя носило, черт побери — закричала она.

— Ты что пьяный? — она подошла ближе и мне показалось, что она стала меня обнюхивать, видимо на предмет алкоголя и женских духов.

У меня не было сил припираться с ней. Я быстрым шагом прошел на кухню, гадая слышала сообщение Майли или нет. Скорее всего нет, иначе не обо мне гулящем она сейчас верещала из гостиной.

Я тупо пролистывал старые сообщения, ища нужное. Я хотел, чтобы Майли услышала. Не знаю почему. Как и в прошлый раз я сразу побежал за помощью к ней. 6 лет назад она запретила мне что либо предпринимать, посмотрим что она сделает сейчас. Майли никогда не отличалась добротой и сердечностью к окружающим. Она с холодным расчетом придумает, что делать. Я знал что поступаю как кретин.

А где мои прошлые мысли, где мое раскаяние, если я хочу поступить так же как тогда, просто избавится от проблемы, т.е от Ребекки.

Что за черт. Я поймал себя на мысли что у же по второму кругу прослушиваю старые записи. Из химчистки. От ее мамы. Из конторы, сексуальная секретарша оповещающая о назначенной встречи. Предпоследнее было от подружки Майли. И…. Все??? Где сообщение.

— Зачем ты стерла сообщение — я никогда не был таким вспыльчивым с ней, я вообще никогда не был таким.

— Ответь мне, где ты был — завела свою пластинку Майли.

Я в миг оказался рядом с ней и впился пальцами в плечо, собираясь вытрясти из нее признание.

— Зачем ты удалила сообщение. — повторил я.

Майли распахнула глаза от испуга.

— Какое еще сообщение?

— Не притворяйся дурой, от Беки.

— От кого? — не поняла она.

— Майли не доводи меня — меня трясло от гнева, ведь теперь я не смогу доказать, что она звонила.

— Не кричи на меня — она вырвала руку — теперь будет синяк. От кого сообщение? Кто эта Бека??

— Зачем — по буквам процедил я вновь.

— Я ничего не трогала, я только что проснулась и не подходила к телефону. Ты псих — заплакала она и убежала от меня.

Я ей верил. И в то, что она не трогала телефон, и в то что я псих, ведь сообщения не было. Мне почудилось. Наверно действительно последствия травы. Я обхватил голову рукам, подавляя порыв пнуть телефон. Я на автомате набрал номер офиса и на автоответчик в приемной наговорил сообщения о просьбе перенести встречу. Мне попадет, я знаю. Я и так слишком много времени потерял. Но сейчас мне не до этого.

В гостевой комнате я закрыл плотно шторы и рухнул на кровать.

Наваждение не отпускало меня и во сне. Мне снилась ОНА. Снился наш первый поцелуй. Робкий и нежный. Ее губы были на вкус как карамель, сладкие и ароматные. Ее любимое лакомство. Наверно поэтому я всегда покупаю в магазине эти конфеты пачками. Подсознательно это и мои любимые конфеты тоже. Майли об этом не знает. Неосознанно я всегда скрывал от нее свое пристрастие.

— Ты хоть понимаешь, что мы потеряли такого клиента. Уилсону удалось убедить его, что он в полной заднице, тебе оставалось только блестяще закончить плевое дело. Против компании практически не было никаких доказательств. — Джефферсон орал как ненормальный, хорошо что стены звуконепроницаемые, а то бы все здание слышало как судья округа учит адвоката как правильно выиграть дело, а он бы вынес оправдательный приговор.

Хотелось курить. Я бросил давно и раньше как то не задумывался над тем, как бы здорово снова глотать горький дым, успокаиваясь. Я всеми силами пытался молчать. Он не любит когда его пламенную речь перебивают. Майли вопреки моим ожиданием не бросилась жаловаться отцу на мое хамское поведение, мне удалось ее перехватить и успокоить в тот же день, заткнув рот чл.. кхм…. поцелуем.

Так и хочется сказать «Я больше так не буду, не ставьте меня в угол». Извержение проклятий прекратилось, и дверь хлопнула чуть не слетев с петель.

Выждав время, предположительно когда всемогущий свалит, я выглянул из кабинета. В приемной было пусто, и лишь Кейси отчаянно стучала по клавишам. Видимо сработал рефлекс, когда она увидела моего тестя.

Я облокотился на стойку, рефлекторно заглядывая в вырез блузки. А что поделать, есть на что посмотреть.

— Работаешь?— тихо спросил я а она вздрогнула, а потом расплылась в глупой улыбке.

— Вам что то нужно мистер Тревис? — она облизала пухлые губы.

Ох, прости киса не сегодня.

— Не одолжишь сигарету — попросил я.

Она хлопнула ресничками.

— Мм, да конечно — разочаровано она протянула мне пачку ментоловых тонких сигарет.

— Я могу составить вам компанию — предложила она.

Посмотрев на вырез, я взвесил все за и против.

— В другой раз — улыбнулся я и направился к лифту.

Сотрудники курили на лестнице запасного выхода, но мне хотелось одиночества, поэтому я поднялся на крышу.

Я сидел на пиджаке за тысячу долларов, прислонившись спиной к невысокому бетонному карнизу крыши, и медленно вдыхал жгучий ментоловый дым.

Как же хорошо. Уже давно мне не было так хорошо.

Раньше я думал, что моя жизнь идеально, но это был самообман. Я думал что для счастья мне достаточно денег, женщины которая станет мне хорошей партией, влиятельных родственников. Я всегда к этому стремился, выросший в бедной семье, мне хотелось достать до звезд, и я всеми силами пытался завоевать место под солнце. Теперь оно у меня есть, еще не мое, но я уже забронировал его и выплачиваю последние взносы по кредиту. Теперь я избегаю свою семью, наверно я стыжусь их, людей из простой семьи, отца простого механика и мать домохозяйку. Их единственный сын оставил их в Техасе, и со временем они оставили меня в покое сами. Нет больше звонков, лишь изредка по праздникам. Отец считает меня неблагодарной тварью. А мама.. мама всегда хотела для меня лучшего, поэтому и не старается поставить меня в неловкое положение перед могущественным окружением своим происхождением. Хотя я и считал себя циником раньше, но мне все устраивало. А сейчас мне так хочется все бросить и вернуться в родительский дом. Стать таким как они, обыкновенным человеком. Но назад пути нет. Все эти мысли появились после появления Ребекки. Она всколыхнула во мне все то, что я пытался себе уничтожить. По прошествии лет ценности поменялись, и, оглядываясь назад я могу представить себе, чтобы было, если бы я остался с ней.

Мы бы жили в маленьком домике, выплачивали свои долги, я бы работал в социальной службе, защищая бедных людей, бесплатно. Бека бы носила под сердцем моего ребенка. Сидела бы дома и встречала меня вечером с работы, нежным поцелуем. И хоть иногда бы меня воротило от такой жизни, я бы наверно был счастлив. Моя семья была бы рядом со мной. Сейчас сидя на крыше, я очень ясно все видел. Если бы только я прозрел раньше. Никогда прежде меня не посещали мысли о семье, особенно с этой девушкой. Но теперь ока как призрак преследует меня. Я постоянно ловлю себя на мысли что вспоминаю прошлое и с каждым разом чувствую себя все ужасней.

Телефон зазвонил. Кевин.

Он разговаривает со мной, как ни в чем не бывало. Наверно Бека как то объяснила мое поведение. Не думаю, что она рассказала правду, наверно все списала на траву.

Я решился ответить.

— Что за голос, кто умер? — весело произнес он.

Моя жизнь, которая могла бы быть.

— Никто, так проблемы дома — соврал я.

— Опять Майли? Слушай, сделай уже что-нибудь. У меня идея. Я могу устроить для вас вечеринку в честь помолвки — предложил он.

Я задумался. Это ведь будет хорошим оправданием, чтобы появится там и вновь ее увидеть? И наверно извинится за свое поведение. Колит Тревис извиняется, точно розовый снег пойдет.

— С чего вдруг такая щедрость? — на всякий случай спросил я.

— Ну, ты сделаешь ей приятное, она перестанет быть сукой и тебя ждет секс. Пригласи ее друзей..

— А я понял, ты не оставляешь попытки залезь ее подруге блонди в трусы. Она же тупая, а когда она открывает рот застрелится хочется.

— Поверь Кевину младшему плевать на это с высокой колокольни — заржал друг в трубку, на что я только улыбнулся.

— Ладно, я согласен — спокойно произнес я, стараясь не выдать волнения.

Вечером остановившись у клуба, и смотря как прихорашивается Майли, я вдруг понял какой я дебил. Она же может ее узнать. Но твою мать уже поздно отматывать назад. Нужно найти ее и предупредить. Я больше не хочу, чтобы Майли узнала о ней.

Опасения были напрасны.

Вечер проходил в моих поисках глазами Ребекки, я машинально отвечал на вопросы друзей Беки. Как оказалось у меня кроме Кевина друзей нет. Он изредка прибегал к столику, откалывал какую то шутку и комплименты девушкам. Спустя пару часов все заметно повеселели и напилась. Девушки принялись посыпать себя солью и ложится на стол, а их спутники пили текиллу и «закусывали» дамами. Какая пошлость. Напряжение росло, т.к за весь вечер она так и не появилась в поле моего зрения. Не может быть, а вдруг она уволилась?

— Милый пошли потанцуем — Майли выглядела счастливой, естественно ведь все восхищаются ей и ее нарядом, все внимание приковано к ней. Она без этого не может. Ее подружки давятся желчью, но улыбаются. Как же все это мерзко.

— Прости, не хочу.

Она надула губы видимо считая, что это подействует. В прошлой жизни Майли, в прошлой жизни.

— Могу я украсть твою прекрасную невесту? — Кевин мой спаситель появился рядом.

— Если заберешь насовсем, сверху еще заплачу — шепнул я ему, так чтобы Майли не услышала.

Он только рассмеялся и потащил Майли на танцпол. Прекрасно, у меня есть время.

Я слился с фоном и надеюсь незаметно проскользнул на второй этаж. Где мне ее искать? Кабинет Кевина был заперт. Черт. Я шел мимо закрытых вип кабинок и заглядывая в каждую, бормоча извините на визги девушек и мат мужчин. Пара были пусты. Я дошел до своей любимой зоны и тихо приоткрыл дверь.

Она сидела на полу по-турецки, рядом с низким столиком, вокруг нее валялись папки и бумаги, а она сосредоточенно порхала пальчиками по калькулятору.

Темные волосы скрывали лицо, длинная юбка задралась обнажая ножки.

— Если вам нужен зал, обратитесь к официанту — проговорила она, не поднимая головы. Я закрыл за собой дверь, скрывая нас от оглушающей музыки. Я замер и просто наблюдал за ней. Меня к ней тянуло как магнитом.

Он почувствовав мой взгляд, подняла голову, пальчики замерли над калькулятором. Оба молчали. Она вопросительно изогнула бровь. Только сейчас я заметил, как изменились ее черты лица. Она была все та же, но было что то незнакомое в ней. А может просто раньше я не особо вглядывался.

— Ну? Что я опять сделала? — холодно произнесла она.

— Извини меня — это вырвалось самопроизвольно, я даже не хотел этого говорить.

— За что? — вопрос был с подвохом, я это чувствовал.

— За все, за все что я сделал и не сделал тебе. Я урод, но такова моя натура.

— Да я заметила, принято. А теперь не мешай мне работать, иди к своей невесте, кстати вы там еще долго? Долго мне еще прятаться тут?

— Спасибо — тихо сказал я.

— Это я делаю для своего спокойствия, а не для твоего, не обольщайся.

Ноги понесли меня самопроизвольно ближе к ней. Смотря на ее настороженное лицо, я присел рядом на пол.

— Слушай, что тебе нужно? — возмущенно произнесла она, отодвигаясь от меня.

— Не знаю — скорее себе, чем ей ответил я.

— Ну когда узнаешь сообщи, а то ты меня пугаешь. — произнесла она возвращаясь к работе, делая вид что я пустое место. Наверно так и есть. Но мне хотелось, чтобы она меня ненавидела. Это хоть какие то эмоции. Безразличие меня просто убивало.

Я сам не знаю что мне от нее нужно, уверен только в одном, я хочу постоянно видеть ее. Так хочется коснуться ее кожи. Она слега тряхнула волосами, видимо неосознанно, и меня окутал волшебный аромат клубники. Она видимо пытается свести меня с ума, даже не понимая этого. Пока мысли не вырвались из под контроля, я решил уйти. Все равно она…

И тут послышалась медленная мелодия.

Я видел как ручка дрогнула в ее руке и замерла. Я почувствовал напряжение, повисшее в воздухе.

Я вспомнил романтический вечер, который я устроил для нее. Именно тогда я и должен был выиграть спор, переспав с ней. Она не хотела, я знал, и не смог взять силой, она была такой счастливой в тот вечер. Мы танцевали под эту самую мелодию, комнату озаряли свечи, шампанское кружило голову. Тогда я тоже был счастлив. Спустя неделю под воздействием наркоты, я грубо бросил ее на кровать в своей комнате, сорвал с нее одежду, и не слушая протестующие слезы, грубо ее трахнул. Спустя время она успокоилась и даже похоже получила немного удовольствия, но я не собирался нежничать с ней. Я знал, что за ширмой стоит камера Майли направленная на нас. Она не должна была увидеть, что я хотел Ребекку по настоящему, хотел доставить ей удовольствие. Она не должна была узнать. Но романтическая ночь принадлежала только нам и я часто вспоминал эту мелодии, под которую ее губы казались еще слаще прежнего.

Сейчас, не понимая что делаю, я наклонился к ней и обхватив лицо руками, нежно гладя большими пальцами бархатную кожу, припал к ее губам и попал в рай. Аромат клубники и вкус карамели, запах женщины и слабый стон удовольствия от нее. Это был рай, пока мои губы двигались в унисон с ее. Нехотя отстранившись я смотрел в испуганные глаза, черные как ночь. Щеку обжег сильный удар.

— Еще раз так сделаешь, оторву тебе твои причиндалы — процедила она и поднявшись на ноги выскочила из кабинки.

Я как идиот чувствовал как улыбка расползается на губах, которые хранили ее вкус.

Я заставлю ее полюбить меня вновь. Она мне нужна. Всегда была нужна, и больше я ее не потеряю. В тот момент я совсем забыл о меленькой проблеме в виде невесты и ее папы.

Я был словно под кайфом, чувство эйфории от произошедшего не прошло, даже когда я спустился с небес на землю. То есть со второго этажа обратно к друзьям Майли. Я не на что не обращал внимание, и только спустя полчаса, когда пора уже было уходить, я вдруг понял что не могу найти собственную невесту. Ее подруги напились как свиньи и буквально насиловали свои спутников прямо на людях. Майли не было. Я не то чтобы волновался, просто странно, что она не контролирует меня как обычно. Может, она пошла искать меня. Пора было уходить, и я решил пойти за ней сам. Проталкиваясь между посетителями я заметил рыжую шевелюру невесты около выхода и направился к ней.

— Где ты была? — безразлично спросил я, я ее глаза лихорадочно забегали. Она выглядела взволнованной и какой то немного растрепанной. Я не придал этому значение, потому что сам витал в своих мечтах.

Домой мы ехали молча. Я обдумывал свой гениальный план. Я дам Ребекке время немного успокоится, после сегодняшнего. С возрастом пушистый беззащитный котенок превратился в тигрицу, которая запросто может выцарапать глаза. Но она ответила на поцелуй. Сразу не оттолкнула, а с готовностью ответила.

Не разговаривая мы с Майли прошли с спальню и после душа просто легли спать. Наверно меня должна была насторожить ее молчаливость, если бы мне было не все равно.

Утром, собираясь на работу я обдумывал план действий. Ну во первых, мне нужно почаще попадаться ей на глаза, как бы невзначай. Было бы проще, если бы я хоть что то знал о ее теперешней жизни. Где она бывает, чем занимается по мимо работы, показать что у нас общие интересы, например. Надеюсь она не ходит на курсы кройки и шитья, а то придется научится вышивать крестиком. Я был так ослеплен этой идеей, что готов был подписаться на что угодно. Мне необходимо первоочередно, заставить ее забыть прошлое. Несмотря на ее равнодушие, уверен ей неприятно меня видеть, придется ей составить обо мне другое мнение.

Да я тот еще козел, и обошелся с ней по свински, и прощению этому нет, я бы не простило. Но она не я. Нужно всколыхнуть в ней прежние чувства ко мне, тогда возможно симпатия ко мне новому, человеку изжившему из себя все дерьмо, затмит безразличие. Хотя я не уверен, что все так и есть. Пусть она меня ненавидит, это страстное чувство и запросто может перерасти в любовь.

Любил ли я ее? Не знаю. Люблю я кого то кроме себя? Вряд ли. Но я хочу вернуть все на свои места. Я хочу ее любить, уверен что я не далек от этого. По крайней мере, меня к ней тянет с большей силой чем прежде. Зачем мне все это? С этим я разберусь позже. Видимо подсознательно я хочу искупить все свои грехи. Что я буду делать с Майли? Пока ничего. А вдруг ничего не получится, не хочется остаться у разбитого корыта. Время покажет.

Все таки подсознание странная штука, неосознанно я старался не забывать ничего. Я поедаю ее любимые карамельки, в один день я бросил курить только потому что ей это не нравилось, трава не в счет, я слушаю музыку которая связывала нас.

Сидя в офисе, я смотрел на стрелки часов, которые приближались к обеденному перерыву, и решил позвонить Кевину. Он единственная связующая ниточка между мной и Бекой. Он с удовольствием предложил подъехать в клуб и поесть с ним заказанной китайской еды. Это мне было на руку. Ее там не было.

Кевин разглагольствовал о том, как сложно стало работать, имея ввиду свои незаконные услуги, а я кивал, а сам пялился на его стол, на котором качался на углу монитора ключ от несгораемого шкафа, в который несколько минут назад он положил папку с документами, при этом поражаясь как он раньше обходился без администратора, такого как Ребекка, которая привела в порядок за месяц весь его хлам. Уверен там есть и ее личное дело, все что мне нужно это адрес. Надо с чего то начать, если она опять увидит меня в клубе, это вызовет подозрения.

Наверно судьба меня все таки любит, в кабинет забежал какой то парень со словами у нас проблема. Друг разозлившись вылетел из кабинета, буркнув «ничего без меня не могут».

Выждав минуту, я быстро запер за собой дверь, чтобы никто сюда не вломится и не застал меня капающегося в документах. Не долго думая, я открыл ключом простой несгораемый шкаф. Уверен тут нет ничего сверх конфиденциального, все то что доступно налоговой и прочим службам, документы которые никому в здравом уме не нужны.

В синей тонкой папке лежали личные дела сотрудников, быстро листая бланки с небольшими фотографиями я искал нужную.

Стоп. Судорожное листание прекратилось, когда глаза нашли фото Ребекки.

Ребекка Мария Логан. Я и не знал, что у нее есть второе имя.

Я быстро переписал на бумагу адрес и телефон.

Вот и все. Я вылетел из кабинета друга на ходу звоня в офис, предупреждая Кейси что у меня встреча с клиентом. Я стал одержимым, не иначе. А как еще назвать мое состояние? Я еду сверяясь с навигатором и понимаю, что еду в район где я живу. Сбитый с толку не знаю, радоваться мне или нет, когда останавливаюсь у высокого здания, в четырех кварталах от моего дома. Совпадение? Если да то…

Я съехал с сиденья в низ, когда девушка с темными волосами и в легком сарафане практически выпорхнула из здания. Чувствовал себя дибилом. Смысл прятаться. Хотя скорее всего она не знает какой у меня автомобиль, а я еще не придумал речь. Она забралась в небольшую ауди купе красного цвета и тронулась с места. Бека всегда любила маленькие машины, помнится в колледже у нею был форд жук, жутко неудобная коробка из под спичек, не иначе.

Я старался держаться за несколько машин от нее, когда она свернула к кофейне. Нет, этого быть не может просто. Действительно не нужно ничего придумывать, мы встретимся якобы случайно. Я тут каждую субботу завтракаю после тренировки в спортзале, тут просто обалденные французские булочки и неподражаемый кофе. Нагоняю так сказать сброшенные в спортзале калории.

Выждав несколько минут, я схватил с заднего сиденья папки с бумагами для вида, будто я пришел туда пообедать и немного поработать. Официантка приветливо улыбнулась, увидев меня.

— Добрый день, странно видеть вас в будни, вам столик как обычно? — улыбнулась она

— Да спасибо Стефани — проговорил я, краем глаза ища Беку. Она сидела за пару столиков от моего любимого у окна и сосредоточенно смотрела в монитор маленького ноутбука, не обращая ни на что внимания.

Официантка провела меня к столику на ходу принимая заказ. Есть я не хотел, но нужно же сделать вид.

— Присаживайтесь Мистер Тревис — громко сказала официантка. Вот зараза. Никогда же не обращалась ко мне по имени

Бека мгновенно подняла на нас взгляд и застыла. Я обезоруживающе улыбнулся и решил подойти поприветствовать будто бы из вежливости.

Она наблюдала за мной как за бомбой замедленного действия с опаской, не зная чего еще ожидать от меня. Правильно ты должна меня боятся.

— Вот это встреча, привет.

— Что за хрень, как в городе, где 500 тысяч жителей я постоянно натыкаюсь на тебя, почему не могу встретить школьных друзей, вообще людей, которых я была бы рада видеть.

Я улыбнулся. Кажется, меня радует даже то что она ругается, по крайней мере она больше не невозмутима.

— Вообще то это мое любимое кафе, я тут живу неподалеку и часто тут бываю — объяснил я.

— Блядь — высказалась она и снова уткнулась в монитор.

И все.

Опять игнор.

— Эээ .. — да Тревис, высокоинтелектуально.

— Ты что то еще хотел? — спросила она.

— Может составишь мне компанию? — не верю, что я это говорю.

— Дайка подумать — она театрально приложила пальчик к губам и уставилась в никуда. — мммм .. Нет — грубо отрезала она.

Вот и поговорили.

— Слушай, извини меня — начал я, думая что она злится на вчерашний поцелуй.

— Повторяешься Тревис.

Я отодвинул стул и сел.

— Я знаю что ты не особо меня жалуешь, но я действительно хочу наладить с тобой отношения.

— Это еще зачем? — скучающе спросила она, впиваясь в меня взглядом.

— Ну хотя бы за тем, что я сожалею что обидел тебя, и еще ты работаешь у моего лучшего друга, мне не хочется, чтобы мы оба чувствовали некомфортно.

— Некомфортно, это когда при колоноскопии* тебе в задницу засовывают шланг, то что чувствую я к тебе когда вижу, даже близко не стоит со словом некомфортно. Я не собираюсь облегчать тебе душу, для этого есть священник, иди исповедуйся и станет легче. А на счет твоего друга, я как раз решаю эту проблему, а ты мне мешаешь.

Я подавил в себе раздражение. Я должен быть терпеливым, она сильно изменилась и вряд ли прокатит пошлая схема соблазнения. И я не знал что мне делать.

Официантка принесла мой заказ за столик Беки, видимо решив что я останусь с ней. Ребекка ничего не сказала, а только покачал головой и вновь стала смотреть в монитор.

— Что мне сделать Бека? Я понимаю что не заслуживаю твоего прощения, я сожалею и даже ненавижу себя за все что сделал тебе, и теперь когда ты снова появилась в моей жизни, я не хочу упустить шанс все исправить, прошу тебя, хотя бы попробуй. О большем не прошу… — голос сорвался и я глотнул кофе.

— Как кость в горле да? — спросила она серьезно.

— Что? — не понял я.

— Ощущение, когда просишь прощение осознавая, что был ублюдком. Когда не виноват, просить прощение легче, тогда это просто слова, а когда чувствуешь вину, слова как кость в горле, нельзя вытащить, она царапает тебе глотку причиняя боль. Парадокс да? Тебе причиняют боль твои же собственные слова, сказанные другому — она внимательно смотрела на меня, изучая.

— Вот не думала что Колин Тревис способен на искренность.

Лед тронулся. Я это чувствовал. Она приняла мои слова. Оказывается, стоило только проявить искренность. Но это было не легко, она права. Я подавил улыбку. Видимо это молчаливое разрешение остаться за ее столиком. Мы ели молча, каждый занимаясь своим делом. Ну то есть я делал вид что усердно читаю, а сам изредка бросал на не взгляды. Ее телефон зазвонил и она смешно сморщив носик, посмотрела сначала на меня потом на дисплей и бросив « Я сейчас» встала и ушла. Видимо не для моих ушей разговор.

Странно, почему я раньше не замечал этих мимических жестов, когда она была чем то недовольна. Это так мило.

Я решил показать ей, что я помню НАС. Я подозвал официантку и заказал десерт. Мороженое ванильное с мандаринами и шоколадной крошкой. Это странной композиции в наличии не было, но мне обещали сделать на заказ. На нашем первом свидании она сделала такой же заказ, и смущенно сказала, что лучше шоколада и мандаринов, есть только сочетание этих продуктов с мороженным. Где та смешная девчонка. Раньше она бы не позволила себе выражаться в общественном месте. Наверно это воспитание отца, который воспитывал ее один и боялся что она может попасть в неприятности. Пуританское воспитание, жизнь в которой она не знала предательства и зла, привели к тому что она не видела рядом со мной очевидных вещей. Хотелось крикнуть ей — эй очнись, не ужели ты не видишь, что все это ложь. Но она ловила каждое мое слово. И верила. Со временем я стал с ней самим собой, и мне это нравилось, я в этом нуждался, но этого времени было слишком мало.

Вернулась она быстро в приподнятом настроении.

— Что это? Я не заказывала — спросила она смотря на вазочку с мороженным.

— Это десерт, надеюсь ты не на диете, а то мне захотелось хоть как то тебя отблагодарить за компанию, за то что позволила остаться.

Она с опаской смотрела на мороженое. Я надеялся, что она вспомнит. Сейчас все было так же как в прошлый раз. Лучики солнца играли в ее волосах, мы сидели в маленьком уютном кафе, практически вдвоем. Только мы и мороженное, которого было невидно за шоколадной крошкой.

— Ну спасибо, наверное — она безразлично взяла ложку и зачерпнула немного.

Что то кольнуло в груди. Не вспомнила. Видимо только я подсознательно храню эти воспоминания. Возможно потому, что она уже это пережила, а я это переживаю только сейчас.

Она с удовольствием проглотила еще ложку и замерла.

— Это что мандарины? — удивлено, спросила она.

Хотелось ликовать, она все же помнит. Этот шок и удивление неподдельные.

— Да — улыбнулся я.

— Мать твою — прошипела она и резко встав, схватила свою сумку и стала все из нее вытряхивать на стол.

— Что случилось?? — я испугался ее реакции и не знал что делать.

Бека высыпала на стол содержимое сумки и схватила в руки маленькую пластиковую сумочку на замочке. Расстегнуть она ее не смогла, сумочка выпала из рук и Бека схватилась за горло. Она стала падать и я мгновенно оказался рядом поймав ее. Меня сковал ужас.

— Помогите кто-нибудь — заорал я, не зная что с ней и чем ей помочь.

Бека стала задыхаться, ее трясло, лицо покраснело, она как рыба выброшенная на берег хватала воздух.

— Я врач, что случилось — рядом с нами опустился на колени мужчина.

— Я не знаю, мы разговаривали, а потом она стала задыхаться — судорожно объяснял я.

Мужчина будто знал, что делать. Он взял в руки сумочку, и только потом я заметил с боку на ней значок аптечки.

Через мгновение, мужчина зубами порвал упаковку одноразового шприца, ловко отколол горлышко у стеклянной ампулы и наполнив шприц воткнул Ребекке в шею.

Эти секунды показалась вечностью, Бека перестала задыхаться.

— Вызовите скорую — проговорил мужчина испуганной официантке и людям столпившимся вокруг нас — у нее анафилактический шок.

— А вам стоило бы внимательней следить за своей девушкой, она могла умереть.

Я прижал тело Беки к себе, сердце колотилось как ненормальное от страха. Когда приехала скорая, я вынес ее на руках, и аккуратно положил на каталку. Ехав вместе с ней в больницу, смотря как суетятся врачи, приводя ее в сознания, я мысленно воспроизводил в мозгу все, что я знаю об анафилактическом шоке. Это острая аллергия, а если учесть что она носит с собой ампулы с адреналином, она об этом знает. Она спросила про мандарины. Но ведь раньше у нее не было аллергии на них, она поедала их килограммами.

Я не знал, я не виноват.

Но от этого легче не становилось. Я чуть ее не убил.

Я взял ее холодную ладошку в руки и не выпускал до самой клиники.

*Колоноскопия — это диагностическая медицинская процедура, во время которой врач-эндоскопист осматривает и оценивает состояние внутренней поверхности толстой кишки при помощи специального зонда.

Меня не пускали к Ребекке в палату, хотя времени прошло уже достаточно. Она очнулась еще в машине скорой, и выдавила из себя проклятия в мой адрес. Я только облегченно улыбнулся.

Меряя шагами коридор, я поймал за руку медсестру, но она сказала, что к пациентке пока нельзя. Я опустился на корточки, привалившись к стене. Телефон непрерывно вибрировал в кармане, но мне было не до него. По коридору вальяжной походкой в мою сторону шел мужчина лет тридцати трех, небритый, на голове кепка с темными очками поверх. Мятая кожаная куртка распахнута на груди, черные джинсы. Проходившая мимо медсестра свернула голову и чуть не врезалась в косяк. Я фыркнул про себя. Видимо брутальность и неотесанность опять в моде. Он окинул меня колючим взглядом, от чего я непроизвольно поежился. Яркие глаза были как льдинки, холодные и будто безжизненные. Он свернул к палате Беки и по хозяйски распахнул дверь.

— Эй — окликнул я, но дверь перед моим носом захлопнулась, и послышался щелчок замка.

Какого хрен??!!. Все внутри бушевало, кто бы он не был, он должен топтаться тут со мной перед дверью. Голоса за дверью были плохо различимы, казалось что они говорят шепотом, но на повышенных тонах.

Я не успел отскочить от двери, когда она распахнулась. Мачо слишком бесшумно подошел к двери, я не успел среагировать. Он посмотрел на меня как на насекомое, которого хотят раздавить, но Гринпис не позволяет. Он посмотрел на меня потом на лежащую на койке, опутанную капельницами Беку, потом вышел не сказав не слова.

— Кто это? — самопроизвольно вырвалось у меня.

Бека закатила глаза.

— Да спасибо, я тебя прощаю — с сарказмом произнесла она, хриплым голосом.

— Прости, я не думал что так выйдет — я подошел ближе — раньше у тебя не было аллергии — смутные сомнения продолжали терзать меня, может все же не мороженное стало виной приступа.

— А ты не думал, что за 6 лет много чего могло изменится, как видишь я больше не 19ти летняя девчонка.

— Извини — я взял ее за руку — я хотел сделать тебе приятное. Ты могла бы мне и сказать.

— Ах прости, я ведь всегда когда встречаюсь с людьми которые разбили мне сердце, предоставляю им медицинскую справку с полным обследованием. — она вырвала руку.

— Так кто это? Твой друг? Я думал посещения запрещены

— Только тем, кто пытается отправить меня на тот свет — буркнула она и закрыла глаза.

Я вздрогнул, когда прямо над ухом раздалось «Кхм..»

Вернулся он. Как черт возьми он это сделал, так бесшумно подкрался.

Он толкнул меня плечом практически неощутимо, но всем своим существом я почувствовал угрозу. Он положил ей на лоб пакет со льдом. Я только сейчас заметил что она вся покрылась испариной, и явно у нее жар. То что я этого не заметил первым, еще больше ущемило мое самолюбие.

— Спасибо, ты такой заботливый пусечка — она дьявольски улыбнулась ему, на что он только усмехнулся.

— Все для тебя детка.

Мне показалось, что я упустил какую то шутку.

— Кстати это Дастин, мой друг, а это Колин , тот кто чуть не лишил тебя твоей детки.

Я хотел было протянуть ему руку, но моментально себя одернул, заметив этот убийственный взгляд.

— Я так и понял — его голос был тихий и грубый, немного устрашающий, такие голоса бывают у маньяков из фильмов ужасов.

— Я все уладил — проговорил он безразлично специально для Беки.

— Спасибо — сказала она и оборвалась на полуслове, взглянув на меня.

Теперь я чувствовал себя третьим лишним.

— Ладно, я приеду позже у меня еще дела — проговорил Дастин и направился к входу.

— Эй ковбой, ничего не забыл? — плотоядно улыбнулась Бека.

Он быстро пересек комнату и наклонившись над пастелью, продел ее волосы сквозь пальцы, и как мне показалось облизнувшись, впился в нее поцелуем.

Господи пусть меня не вырвет, а если и вырвет, то только на него.

Я отвернулся собираясь уйти, слыша еле слышный стон от Беки. Я с грохотом хлопнул дверью. Она постоянно показывает, что у нее ко мне не осталось даже уважения. Я взбесился не только из-за этого, а еще из-за того что она стонала не от моего поцелуя, а из-за этого урода.

Он вышел из палаты практически следом за мной, странно, а я думал они будут совокупляться как кролики.

— Я не знаю, откуда ты взялся, но если еще раз увижу рядом с ней — сверну шею — с ледяным спокойствием проговорил он и я поверил его словам.

Я подавил в себе желание выплюнуть ему что-нибудь язвительное в спину.

Но запретный плод еще слаще, я покажу ей что я лучше этого верзилы с внешностью наемника.

Уйдя по-английски, не попрощавшись, я направился в офис. Нужно же сделать видимость что я весь день в поте лица трудился. Наверно таким поступком я хотел ее задеть, она же целуется со своим ДРУГОМ на моих глазах.

Но по дороге я заказал огромный букет белых роз и отправил их в больницу, надеюсь на них у нее не развилась аллергия по прошествии лет. Странно, но судя по пропущенным звонкам Майли не разу не позвонила. Даже странно. Но кого это волнует? Уж точно не меня. Если раньше она меня бесила, то теперь мне все равно, если мне не удастся от нее избавится, мы будем одной из тех пар которые играют на публику, а наедине будем расходится по разным комнатам. Уж я то точно буду. Хотя… Майли до сих пор остается красавицей, с идеальным телом…

Мне срочно нужен секс, и с этими мыслями я недвусмысленно улыбнулся Кейси проходя в свой кабинет. Секретарша, виляя бедрами принесла мне чай, и закрыла за собой дверь на замок. Обойдя стол, оттолкнула для удобства мой стул и опустилась на колени. Немного приподнявшись я помог ей спустить с меня брюки вместе с бельем. Когда ее губы коснулись головки члена, я закрыл глаза и откинулся на стул, а перед глазами стояла картинка из прошлого.

« Бека знала, что отчаянными поцелуями сегодня вечер не закончится, когда я грубо кусал ее губы и прижимал к стене, рядом с дверью в мою комнату, на ощупь пытаясь ее открыть. Знала и все равно сопротивлялась. Ее протестующие стоны, были отнюдь не для видимости. Я распалился еще больше, когда грубо втолкнул ее темную комнату и повалил на кровать, не удосужившись закрыть даже дверь. Я чувствовал, что она начала паниковать.

— Колин пожалуйста не надо, ты же пьян. — хныкала она, на что я только сильнее прижал ее к пастели.

— Да тобой — прорычал я.

Да я выпил, и сейчас все благие намерения испарились и я был только одержим выигрышем. Две тысячи долларов и секс с девственницей, чем не приз два в одном.

Я не слышал ее просьб, когда задирал ее юбку и срывал трусики, зная, что ей больно. Я старался не смотреть на страх в ее глазах, и старался не замечать слез, когда задрав майку, грубо впился зубами в сосок. Возбуждение было запредельным, я так сильно ее хотел. Мысль что нужно быть нежным появлялась, на также быстро испарилась, когда я мельком взглянул на ширму. Надеюсь, тебе понравится шоу, сука.

Бека всхлипывая, пыталась вырваться, но я был сильнее, одной рукой я удерживал ее на месте, а второй расстегивал молнию на джинсах. Никакой прелюдии, никаких ласк. Я раздвинул ей ноги и вошел одним толчком, слыша как она захлебывается слезами, от боли. Жаль, что я не мог закрыть уши руками, так же как закрыл глаза. Я себя ненавидел и восхищался одновременно. Я сделал это, я выиграл. И пусть она плачет, не такая великая потеря.

Алкоголь и травка, не давали мне кончить очень долго. Я знал, что мучаю ее, и совесть все таки проснулась. Я осыпал поцелуями ее лицо, шепча какую ту романтическую хрень про любовь, зная что еще мне достанется от Майли за подобное. И со временем отвращение сменившиеся отчаянным смирением, перешло в легкие стоны. Толи от боли, толи от наслаждения. Но наверно от того и другого, ведь эти два чувства так близки.

Позднее, когда я выбившись из сил, откатился в сторону, Ребекка приподнялась и наклонилась ко мне.

Она как преданный щенок смотрела мне в глаза и тихо спросила, люблю ли я ее.

И я ответил — ДА, видя как боль и страх, сменяются любовью. Она любила меня любым. Я был ее насильником, а ей достаточно только ДА, чтобы простить и принять. Наверно эта неопытная девочка думала, что так оно и должно было произойти.

На утро я проснулся, аона спала на моей груди безмятежная и красивая, как ангел. Я нацарапал записку с прощанием, пытаясь вложить в нее побольше грубости и одевшись, захватил камеру из за ширмы, вылетел за дверь. Я не вернусь сюда больше, просто не многу. Я не могу сказать, что я чувствовал в тот момент, когда отдавал камеру Майли, зная что она произведет монтаж, уберет из кадра меня и все что могло бы указать на меня, для широкой публики. Но это будет потом, а на тот момент я просто молча ушел, не понимая , что теперь смотря в зеркало, я буду видеть не человека, а кусок дерьма.

Я не заметил как кончил. Кажется, организм был отдельно от мыслей.

Затуманенным взглядом я обвел кабинет — символ того, чего я добивался всю жизнь, и тихо попросил Кейси выйти и не беспокоить меня.

Если я хочу вернуть Ребекку, я должен вымаливать прощение. Гордости уже давно нет, я продался семье Джеферсонов. Продал свою гордость и душу дьяволу в обмен на хорошую жизнь. Но ничего не дается так дешево. Во всем есть подвох.

Я хочу все исправить, хочу вернуть ту нежную девочку, которую я наверно любил.

Вечером я приехал снова в больницу, планируя пробраться тайно к ней в палату, ведь часы посещения закончились. Но я застал ее с сумкой через плечо, у стойки в приемной, подписывающую бумаги.

— Эй, тебя выписали? — с недоверием спросил я.

— Нет я сбегаю, как раз подписываю бумаги о том, что если я отброшу коньки, к больнице никаких претензий — усмехнулась она, передавая бланке медсестре.

— Может стоило еще немного побыть под наблюдением — спросил я с заботой. Я действительно встревожен, ведь она такая бледная еще, испарина на лбу, и руки слегка подрагивают. Она не до конца пришла в себя.

— Смотреть в потолок я могу и дома, поэтому нет спасибо.

— Твой друг приедет за тобой? — с надеждой спросил я, моля чтобы она сказала нет.

— Нет, я на такси.

— Я могу подвезти тебя, это меньшее что я могу сделать — я подавил рвущуюся наружу радость.

— Да уж — весело рассмеялась она — ну ладно, вези.

Я снял с ее плеча сумку и краем глаза заметил букет, который я послал, на стойке регистрации. Ауч, это было неприятно. Видимо она даже не захотела взять его в палату, не говоря уж о том, чтобы взять домой. Наверно боится гнева своего хахаля. Но все равно это точило меня изнутри, когда я открывал ей дверь машины. Ведь я даже ничего не написал на карточке, вернее ничего лишнего. Обычное пожелание выздоровления. Наверно она посчитала это издевательством.

— Не понравились цветы? — самопроизвольно вырвалось у меня.

— Какие цветы? — удивилась она.

— Розы, которые я прислал, скажи, наверно действительно твои вкусы поменялись и впредь я буду спрашивать, что тебе нравится, а что нет.

— Я тебя не понимаю — пожала она плечиками — я ничего не получала.

— Странно — буркнул я, не веря. Со временем она стала хорошей актрисой. Раньше все было написано на ее лице, а теперь за безразличной маской ничего не видно.

Ну да ладно, это не важно. Теперь самое главное.

Что мне сказать чтобы она меня простила? Или хотя бы попыталась.

Ехали мы в полной тишине, и напряжение повисшее между нами можно было потрогать на ощупь. Я пару раз открывал рот, но слова отказывались срываться с губ.

— хм — задумчиво протянула Бека, когда я остановил машину рядом с ее домом.

— Не помню, чтобы я говорила тебе, где я живу. Откуда такие познания? — насмешливо спросила она.

Fack, Fack, Fack….

— Ну я… — черт что же придумать.

Она вопросительно подняла одну бровь.

— Ладно, да, я следил за тобой — сдался я, чувствуя себя дураком.

— Тревис, мне уже страшно. Хочешь кофе? — вдруг спокойно предложила она.

— Ам… конечно если ты предлагаешь. То есть я хочу сказать, если ты себя нормально чувствуешь, то я с удовольствием…

— Пошли — улыбнулась она.

Казалось бы вот он мой шанс, она сама позвала меня и кажется больше не злится когда я рядом, так почему я стал заикаться и не знаю что сказать.

Мы прошли мимо консьержа к лифтам и молча поднялись на 10 этаж.

— Проходи, но чувствовать себя как дома не советую, твоя неряшливость надолго въелась в мой мозг — проговорила она и включила свет.

Я успел только подумать, но не успел порадоваться тому что все же она помнит меня. Только вот почему то плохие черты. Я прошел за ней с гостиную совмещенную с кухней и остановился. Нда… кажется у нее пунктик на счет чистоты. Минимум мебели и весь интерьер был выполнен в черно белых тонах, как будто я в зазеркалье Льюиса Кэррола. Все просто сверкало чистотой и какой то.. идеальностью что ли. Будто я в магазине и зашел на стенд присмотреть себе покупку. Ничего лишнего, не мелочей на полках, не журналов на газетном столике, ни одной книги. Ничего. Огромная черная плазма вместо картины украшала белые стены. Мне почему то вспомнилась ее маленькая комната в общежитии колледжа, где небольшую площадь украшали куклы из ее небольшой коллекции. Разные мягкие игрушки. И яркие цвета, превращавшие ее часть комнаты в радугу.

Бека скинула туфли прямо посреди комнаты что никак не вязалось с идеальностью.

— Так что, кофе?

— Давай я — предложил я — а ты сядь, отдохни.

Кухню от комнаты отделяла стойка, и она с облегчением забралась на стул и положила голову на руки наблюдая за моими манипуляциями, пока я разбирался с кофеваркой.

— Мне только воды и так голова болит — попросила она, а меня снова затопило чувство вины.

— Беки прости меня — искренне проговорил я, смотря ей в глаза. Я извинялся за все что ей сделал, хотя это слово вряд ли как то исправит ситуацию, но я не мог придумать ничего умного больше. Хотелось опустится на колени видя мелькнувшую грусть в ее глазах.

— Брось, ты же не знал. Это все мои болячки. Старость наверное — усмехнулась Ребекка и тяжело поднявшись, поплелась к дивану и прилегла. Я поставил чашку с кофе на столик и укрыл ее тонким пледом.

— Спасибо — пробормотала она и обняла диванную подушку. Я присел на пол, и прислонился спиной к дивану.

— Почему ты меня пригласила? — я был немного озадачен ее внезапно сменившимся настроением.

— Потому что ты настырный, все равно не отстанешь, хотя сам не знаешь что тебе от меня нужно. Я решила, что проще уступить и тогда ты потеряешь интерес к происходящему. Ты не любишь проигрывать, а особенно сам себе, и если ты что то задумал, методично

ты этого все равно добьешься. Мне легче сдаться сразу.

Я замолчал, пораженный, смотря ей в глаза. Бека зевнула и прикрыла рот ладошкой.

— Ты так хорошо меня знаешь… — я не верил собственным ушам, я видел в ней только то что на поверхности, а она смотрела в душу. Мне стало не по себе.

— Знала — поправила она — хотя люди редко меняются.

— Я говорил, что мне нужно от тебя. Хочу чтобы ты попробовала меня простить. Я действительно очень сожалею. Дай мне шанс.

Она прикрыла глаза так ничего и не ответив. Несколько минут было тихо, я наблюдал за ее лицом и прислушивался к дыханию.

— Я тебя простила. Сначала была любовь, и я не могла тебя винить, ведь это чувство ослепляет, потом пришла боль, затем гнев и ярость, потом отвращение к самой себе, а потом… наверно безразличие. И когда я простила стало легче жить, без этого груза. Время залечило раны и склеило сердце. Все проходит….

Ее приглушенные слова ранили очень больно. Наверно мне хотелось оставаться мучеником, просить прощение вновь и вновь, а тут так все просто. Она меня простила. Так почему же нет облегчения? Наверно потому что я ничего не сделал для этого. А еще я сам себя не простил.

Ребекка была такая тихая, и расслабленная, что мне показалось, будто она уснула, и я легонько пальцами провел по ее щеке, наслаждаясь нежностью кожи.

— Я не буду притворятся, что мне есть дело до твоей невесты, но почему ты не идешь домой? — я резко отдернул руку, пойманный на месте преступления. Реальность отрезвила меня. Да наверно нужно уходить, но так хочется остаться рядом, обнять ее.

— Я побуду, пока ты не уснешь, вдруг тебе опять станет плохо — проговорил я.

Опять безмолвное разрешение от нее и я готов остаться в ее ногах вечность.

— Я знала, что вы будете вместе. Вы идеально подходите друг другу. Наверно потому что вы слишком похожи. Говорят, что противоположности притягиваются, но на самом деле это редкость. Любящие люди — две половины одного целого, и невыносимо сложно иметь половину, которая отличается от тебя. Это все равно что быть кем то другим — сплошное притворство. И каждый сам выбирает, притворятся всю жизнь ему или нет. Будешь уходить, захлопни дверь. — Бека посильнее обхватила подушку и снова расслабилась.

Я рассматривал ее лицо, а в глазах щипало. Для кого то покажется, что она говорит загадками, но на самом деле она описала наши отношения. Получается мы оба притворялись. У меня были одни причины, а она просто меня любила. Ей было сложно, но она пыталась и принимала меня всяким, подстраивалась под меня. А после решила для себя, что больше не хочет, и поэтому простила и забыла. И только я в этом виноват. Не Майли, не ее отец, не моя жизнь которую я хотел поменять.

Я чувствовал, что назад дороги нет. Я наклонил голову, и прижался щекой к ее холодной ладошке, понимая что в последний раз я плакал еще ребенком.

Теплое тело в моих руках резко повернулось, и я автоматически разжал руки, почувствовав сопротивление. Я не удержавшись, рухнул с края на пол, ударившись затылком.

— Бля — выругался я и зашипел, Майли что, места мало на двухметровом трахадроме?

— Тревис, какого хрена — послышался голос явно не принадлежащий моей невесте.

Я открыл глаза, смотря на недоумение на сонном личике Ребекке.

— Ты что, не знаешь, как закрывается дверь? Ты что тут делаешь? И тем более рядом со мной на диване?

Я вчера очень долго смотрел как она спит, а потом решил перенести ее в пастель, но обе комнаты в квартире были заперты, я и решив ее не беспокоить снова присел на пол, а потом меня видимо сморило, и сквозь сон я забрался к ней под бок.

— Извини — пробормотал я, поднимаясь — кажется, я заснул.

— Вижу, что решил воспользоваться моим полубессознательным состоянием? — лукаво спросила она.

Я усмехнулся.

— Поверь, если бы я захотел, ты бы запомнила — в своей манере самодовольно ответил я, и через секунду понял что я дибил.

Она с горьким сарказмом произнесла:

— О да, секс с Колином Тревисом запоминается надолго, причем всем вокруг.

— Бека, я не хотел… Я не то и мел ввиду…

Она жестом руки остановила меня

— Забудь — спокойно выдохнула она — иди уже домой, я тебя простила, теперь твоя совесть чиста, а у меня дела. Черт где мои туфли — она смешно сморщила носик, осматривая пол.

Я поднял их с пола около дивана.

— Ладно, я в душ, а с тебя чай.

— А можно мне потом тоже принять душ? — спросил я.

— А когда ты успел испачкаться? — усмехнулась она и скрылась за дверью.

Отлично, кажется лед тронулся и я ничего не успел испортить. Мне кажется или она флиртует со мной? Может не в открытую, но все же. Улыбается, смеется.

Я уже приготовил бутерброды, когда Бека вышла во всем белом с еще влажными волосами.

Белая футболка с длинными рукавами закрывала шрамы, которые я вчера пол ночи изучал, проклиная себя. А белоснежные джинсы облегали аппетитную попку и длинные ноги. Я тяжело сглотнул, чувствуя, что начитаю возбуждаться.

— Где ты это взял? — она с опаской смотрела на бутерброды.

— В холодильнике — улыбнулся я — там больше ничего не было кроме сыра и хлеба.

— Ааа так вот для чего нужен этот шкаф на кухне, я не помню чтобы умела им пользоваться, как там оказался сыр? — она будто бы действительно не понимала этого, но уголки губ дрогнули.

Я расхохотался.

— Ты так и не научилась готовить?

— А зачем, если ест бесплатная доставка из ресторанов. Раньше меня мучила совесть, что нужно кормить папу, а теперь я одна и могу есть все что захочу, ничего не делая.

— Я зарекся просить тебя делать бутерброды — я подвинул к ней тарелку.

— О господи, ну подумаешь, съел ты испорченный кусок ветчины, я же не знала, что она испортилась, я откуда знала, что так не должно быть. У вас в холодильнике лежали чьи то носки, поэтому в склизкой ветчине я не видела ничего особенного.

Я опять засмеялся, вспоминая единственный случай, когда она готовила для меня, в моей с Адамом комнате в общежитии. Она была такая смешная и испуганная когда меня потом весь вечер выворачивало на изнанку от ее кулинарного изыска.

— Ну что ж мы квиты после вчерашнего, а ты мстительный Тревис — улыбнулась Ребекка и пошла за телефоном, который трещал откуда то из комнаты. Я наблюдал как она взяла трубку и на мгновение изменилась в лице, она оставила меня на кухне и повернувшись в балкону, вышла наружу и закрыла за собой дверь.

Спустя время, я осторожно подошел к прозрачной двери и увидел как она стоит, облокотившись на перила, а вокруг кружился дым. Я с удивлением смотрел, как в ее руках мелькает сигарета. Телефон лежал на стуле, значит я ей не помешаю.

— И давно ты куришь? — удивился я.

— А ты что мой папочка?

— Нет, просто удивлен, ты раньше не переносила сигаретный дым.

— К вредному быстро привыкаешь — глухо проговорила она, и мастерски выпустила колечко изо рта.

И все же, раньше ее воротило от запах на одежде. Я посмотрел на пачку в ее руках и не знал что сказать. Это были мои любимые сигареты когда то.

— И давно ты перешла на вредный образ жизни?

— Почти шесть лет назад — бросила она и передала мне сигарету.

Я с наслаждением затянулся, голова немного закружилась. Я не доложен был спрашивать, но спросил.

— Почему?

Она улыбнулась уголком губ, но голос был отнюдь не веселый.

— Они напоминали о тебе первое время, а потом я просто поняла, что не хочу бросать.

— Ребекка что у тебя случилось? — с волнением спросил я, кто по телефону так мог испортить ей настроение.

— Обычные проблемы земной жизни. Не всегда получаешь все что хочешь. С тобой такое было? — спросила она и потушила сигарету.

Телефон опять зазвонил.

— Бизнес класс? Отлично где будет пересадка? Да я согласна. Я сегодня их выкуплю. Нет наличными. Спасибо, хорошего дня.

— Ты куда то летишь?

— Да, домой. Небольшие проблемы. Ну что продолжим завтрак? А потом мне нужно на работу, и тебе тоже.

Мы еще немного посидели вместе, но она была такой рассеянной и мне никак не удавалось вывести ее из этого задумчивого состояния. Она смотрела в никуда и молча пила чай.

— Ну наверно мне пора, мы еще увидимся?

— Для чего?

— Ну я не знаю… — я замялся не зная, что ответить.

Она собрала тарелки и бросила их у мойку.

— Вот и я не знаю, не уверена то Майли понравится если мы будем общаться, надеюсь ты достаточно умен чтобы не сказать ей где провел ночь.

Мы спускались на лифте в низ, а я на пытался поймать ее взгляд, но она отворачивалась. Мне показалось, что глаза блестели от слез.

— Подвести тебя на работу?

— Не нужно, Дастин меня отвезет.

— Он приехал? — с сомнением спросил я, думая куда спрятаться. Думаю ему не понравится тот факт, что его девушка с утра выходит с другим из своей квартиры.

Она заметила мою панику и усмехнулась

— Не бойся он мирный, а стреляет только по приказу — пошутила она.

Я неловко открыл перед ней дверь, смотря на черную машину с тонированными стеклами.

— Удачи — улыбнулась Бека.

— Ты уверена что все будет нормально? Я могу с ним поговорить и объяснить что между нами ничего не было.

Ее звонкий смех прервал меня.

— У нас с ним слишком высокие отношения, чтобы он поверил, будто я спала с тобой. Он знает себе цену. Чао.

Она слетела с лестницы и сев в машину уехала вместе с этим уродом.

Она что правда имела в виду, что я проигрываю на его фоне?? Я кипел от злобы пока ехал домой. Ее прозрачный намек не прошел следом, мне действительно было неприятно. Самолюбие задето. А предатель, внутренний голос шептал — а что ты сделал, чтобы быть лучше? Выставил на показ видео нашей ночи? « О да, секс с Колином Тревисом запоминается на долго, причем всем вокруг». Ее слова вернули меня в прошлое.

«Я шел по фойе университета, постоянно огладываясь. Бека звонила мне вчера и все утро сегодня не преставая. Я боялся ее встретить, но не мог не прийти, потому что Майли обещала шоу, а еще я должен был забрать выигрыш.

— Колин — услышал я слабый голосок слева.

Нос и глаза были красные от слез. Нижняя губа дрожала.

— Что тебе? — грубо спросил я, хотя сердце обливалось кровью. Она меня забудет, пройдет время и все останется страшным сном.

— Ты ушел вчера утром и записка… я тебя не понимаю, ты меня бросаешь?

— Малыш, не надо драм, нам было хорошо вместе, но это все, неужели ты думала, что мы и правду поженимся и умрем в один день? — насмешливо спросил я.

— Я .. я тебя не понимаю, почему — слезинка скатилась по щеке — что я сделала не так? Ведь я люблю тебя.

Эта глупышка всегда была готова взять вину на себя.

— Любимый вот ты где, а я тебя ищу — веселый голос Майли раздался рядом и руки обвили мою шею. Липкие от помады губы коснулись моих, а потом она приподнялась на носочках и прошептала мне на ухо « Сейчас будет весело», и зубы ухватили мочку уха. Я стоял как мертвый, смотря в глаза Беки, которые наполнились слезами и ужасом от происходящего.

Огромная плазма в фойе которая включалась лишь для каких то новостей университета зашипела и громкий звук от подключенных колонок резанул по ушам. Стоны привлекли всех и студенты с удивлением уставились на экран. Я смотрел на запись, которую хорошенько отредактировали. Это была моя просьба, ведь Майли во чтобы то ни стало хотела выставить на всеобщее обозрение произошедшее. На записи остались только стоны, Бека крупным планом, ее слава, оказывается она говорила. Запись была полностью смонтирована. Голос за кадром говорящий грязные словечки и называющий ее по имени, не принадлежал мне. Мне принадлежало только изображение моей спины и затылка. Все выглядело так пошло и грязно, что я непроизвольно опять восхитился своей девушкой, она просто злобный гений.

— Ребекка, ты решила сделать карьеру? — засмеялась Майли, — тебя ждет великое будущее порно звезды.

Я смотрел на полумертвую девушку, она отвела взгляд от монитора тихо прошептала «Почему?».

Я наверно хотел извинится, но Майли, которая повисла на мне, не давала.

— А ты умеешь любить — усмехнулся я — как ты говоришь, тебя зовут?

Бека сорвалась с места и побежала к выходу, под смешки и перешептывание толпы людей. Больше я ее не видел.

В тот момент я понял, что добился своего, я достоянная пара Майли Джефферс.

Я зашел домой и услышал приглушенный голос Майли, прежде чем она влетела в гостиную с телефоном в руках.

— Папа все нормально, он вернулся — облегченно выдохнула она.

Я безразлично смотрел на рыжеволосую девушку и не понимал, что я в ней нашел.

— Где ты был? — закричала она и как фурия подлела ко мне.

— Я не спала всю ночь, обзвонила все больницы и морги — она стукнула меня кулачком в грудь.

— Не устраивай истерик, я и раньше дома не ночевал.

— Ты хотя бы звонил, господи Колин да что с тобой происходит?? Ты так изменился. Что случилось? У тебя проблемы? Поговори со мной пожалуйста, я помогу тебе — умоляла Майли.

Ага, помогла уже, теперь не знаю, как мне выбраться на свободу после твоей помощи.

— Извини, что не позвонил у меня были дела, а батарейка села.

— Дела? А что, там где ты делал свои дела, не было другого телефона?

Я устало опустился на диван.

— Я же уже извинился — пробормотал я закрывая глаза и откинулся назад.

Я почувствовал, как ее руки обвивают мою шею.

Тишина. Не криков, не истерик, ничего. Раньше она устраивала скандал и по меньшему поводу, а теперь молчит. Она тоже в последнее время стала странная, может просто смирилась.

— Нам нужно выбрать церковь, ты не против церкви, где венчались мои родители? Там очень красиво.

— Хорошо — безразлично ответил я.

— Тебе действительно безразлично? — с болью в голосе спросила она.

— Майли, какая разница где мы поженимся, мы можем прямо сейчас отправится в Вегас, безо всяких церемоний, и я буду доволен. Все это мы делаем для тебя и для твоих гостей, так что да, мне все равно.

Ее пальцы перебирали мне волосы и расслабился немного.

— Я согласна — вдруг произнесла она.

— На что? — я повернул к ней в голову.

— На Вегас, оденем старые джинсы, жить будем в мотеле, а всю брачную ночь будем играть в казино. Будет весело — улыбнулась она, говоря на полном серьезе.

Что? Что она сказала?

— Постой, но.. — я стушевался, глядя на всю ее серьезность.

— Мне тоже не нужен этот праздник, это ведь только наш день, я хочу провести его только с тобой, я быстрее хочу стать миссис Тревис, поэтому я согласна, я закажу билеты и соберу вещи.

Она не шутила. Меня охватил ужас, последние дни я только и думал, как отсрочить это событие, и если все получится вообще отменить, а тут получается я сам себе подписал приговор.

— Стой стой, уже все оплачено, гости приглашены, дата назначены, ты что собираешься все это отменить? — у меня было в запасе два месяца, а тут остаются часы.

— Да, деньги не важны. Мы их отыграем в казино — улыбнулась Майли.

— Стой Майли, так нельзя, твой отец в ярости будет.

— А мне плевать на его мнение. Это ты его боишься всю сознательную жизнь, а я нет. Я никогда не была примерной дочкой, никогда не прислушивалась к его мнению, никогда не шла у него на поводу. Тебе бы стоило поступать также как я. — серьезно сказала она и приселяя рядом со мной.

Я в панике не знал что сказать.

— Не устраивает собственный вариант? — догадалась она — чего же ты хочешь Колин? И хочешь ли вообще женится на мне?

Этот вопрос был задан не в ее обычной манере, когда она искала подтверждений моей любви к ней, этот вопрос был задан с целью получить ответ. Правду. И она не боялась ее услышать. Неужели она поняла все. Что нет у нас нормального будущего. Я должен был сказать «Нет», прямо сейчас, но вместо этого стал юлить.

— Мне кажется, это ты не хочешь, ты постоянно устраиваешь истерики, подозреваешь меня в измене, ищешь несуществующих любовниц. Будто хочешь доказать мою вину и тогда с чистой совестью можно будет расстаться, и я останусь виноват. Ответь Майли, может это ты, не хочешь быть со мной?

Я говорил о себе, называя ее имя, я имел ввиду себя. Это я хочу остаться чистеньким, если она меня сейчас бросит, я буду свободен. Я трус, и всегда им был, пора это признать. Я так и буду с ней до конца дней своих, если она так захочет. Потому что боюсь другой жизни, боюсь все потерять. Все к чему я стремился, ради чего стольким пожертвовал — семьей, гордостью, совестью, Бекой.

— Я слишком долго этого хотела, я слишком много потратила сил на тебя, я сделала тебя. И я не привыкла делится своим. Ты мой, и так будет всегда, если ты этого хочешь. Я позвоню и скажу что мы согласны, и забронирую день в церкви. Кстати папа спрашивал, что это за новый клиент, с которым ты работаешь. Позвони ему, он просил — она чмокнула меня в губы, и я отрешенно смотрел как она уходит.

Я чувствовал себя бездушной вещью, которой пользуются, без каких либо прав. Но разве я не сам этого хотел? Она не облегчила мне ситуация, оставив выбор за мной. Я как раб, который после принятия конвенции все равно остаюсь с хозяином, только потому, что я не могу иначе. Там за стенами моего мирка меня ждет неизвестность. Никто не хочет перемен. Никто не хочет решать свои проблемы. Проще плакаться о своей никчемной жизни, чем что либо менять.

Приняв душ и переодевшись, я поехал на работу. Кажется, я научился врать глядя в глаза Питеру Джеферсу, моя ложь о новом клиенте была такой гладкой и идеальной, что сам себе удивлялся. Пока я говорил, было такое странное состояние, обреченности что ли. Может Майли права, пора мне перестать его боятся. Я думал в тот момент, о девушке которая спала в моих руках. Как мне было комфортно рядом с ней. Ее сладковатый аромат, волосы щекочущие мое лицо, красивая улыбка, и ямочки на щеках, которые я раньше не замечал. А еще меня волновало то, что она была расстроенная с утра. Хотелось ей помочь. Хоть что то сделать.

Я еле дождался вечера, и выполнив свой долг — заехав домой и вместо Майли застав там записку что она уехала к подруге и у нее заночует, развернулся и вышел обратно на улицу. Пусть Бека считает, что я преследую ее, но меня тянет к ней

Я зашел в бар Кевина и заказал безалкогольный коктейль.

— А где я могу найти Ребекку? — спросил я у бармена.

— Кого?

— Ребекку Логан, администратора клуба.

Он сморщил лоб в недоумении.

— Я не знаю никакой Ребекки — ответил он и вернулся к своим делам.

Не понял… Я покрутил головой, ища ее, и чья то тяжелая рука легла мне на плечо.

— Что то ты зачастил? — ухмыльнулся друг.

— Где Ребекка? — спросил я, даже не здороваясь.

Улыбка спала.

— Почему не сказал, что вы знакомы в первый же вечер? Я спросил у Беки, а она только ответила, что это все в прошлом. Мир тесен. Откуда ты ее знаешь?

— Кев давай не сейчас, мне нужно ее увидеть — я не скажу ему, никогда.

— Она на противоположной улице, на крыше дома. Это ее любимое место. Платит портье, чтобы пропускал.

— Ясно, спасибо. Кстати, разве этот парень новенький? — кивнул я на бармена — я спросил у него про Беку, он ответил, что такую не знает. Странно, я точно его видел тут раньше.

Кев полминуты молчал, а потом произнес.

— Она отшила его ухаживания, и он строит из себя обиженного. Не обращай внимания.

Я оставил друга и вышел. Что она делает на крыше?

Я пересек улицу и дал портье старого высотного дома сто долларов, чтобы он попасть на крышу.

Он окинул меня взглядом, и буркнул « Еще один», но пропустил. На последнем этаже, я вышел из лифта и пошел к пожарной лестнице. Дверь была открыта, и поднявшись по лестнице я открыл, тяжелую металлическую дверь на крышу.

Выдохнув ночной воздух, я стал искать Беку.

Пройдя немного вправо, я увидел ее.

Короткое белое платье, как в первый день когда я ее увидел в коридоре колледжа, развивалось на ветру. Она стояла на углу крыши, на узком парапете расставив руки в стороны, будто готовилась к полету.

— Бека — тихо позвал я, стараясь не напугать. Один неверный шаг и она сорвется вниз.

Я заворожено смотрел, как она поворачивается. Встает спиной к пропасти. Я хотел подлететь и стащить ее оттуда, но я не готов рискнуть ей. Один шаг и она полетит вниз.

— Что ты тут делаешь? — спросил я, делая медленно шажки к ней.

Она как будто повторяет «на бис», специально для меня самый кошмарный день в моей жизнь. Ситуации разные, но суть одна. Тогда я не пришел ее спасти, и теперь не смогу, если она не удержится.

Даже в сумерках наступающей ночи я рассмотрел дорожки слез на ее щеках.

— Ты когда-нибудь ненавидел? Так что душа пылала в дьявольском огне от этой ненависти. Трудно дышать и сердце болит, будто в него втыкают тысячи иголок. Эта ненависть кажется убивает тебя из нутрии, но на самом деле это не так. Она придает жизнь, она заставляет двигаться дальше, кровь бешено несется по венам, и только эта ненависть придает тебе силы — ее хриплый от слез голос, звучал уверенно и спокойно. Будто она не стоит на краю. Наверно это и есть свобода.

Вода, стекающая по телу, была обжигающе горячей, но тело била крупная дрожь как от холода. Ноги были ватными и отказывались держать. Я уперлась ладонями в холодное стекло душевой кабинки с закрытыми глазами. Жалела ли я? Не секунды, за эту ночь, которая еще не закончилась. Мучила ли меня совесть? А что это вообще такое? Такого слова никогда не было в словаре Майли Джефферс.

Тело почувствовало его приближение раньше, чем я услышала его дыхание над ухом. Он ходит неслышно, как хищник на охоте. Это его сущность. Грубые сильные руки опустились на бедра, колено он расставил мои ноги пошире. Без предупреждения и прелюдий он одним толчком вошел в меня, и я вскрикнула от боли. Тело еще не отошло от двух часов непрерывного секса, но ему было все равно. Как и мне спустя пару минут. Сильные плавные толчки во мне, его пальцы оставляющие синяки на моей коже. И очередной бурный оргазм, накрывший с головой. Я повернулась к нему лицом и съехала спиной на пол кабинки, наблюдая как по сильному, натренированному телу скатывается вода. Он молча ополоснулся и вышел из душа, а я еще долго сидела на холодном кафеле, приходя в себя. Я вышла из маленькой ванной, закутанная в полотенце и не нашла моего любовника в комнате. Его смех послышался из-за раскрытой двери балкона и я замерла. Я никогда не видела чтобы он улыбался, а тут смех. Такой звонкий и пугающий. Я еще не приблизилась, а он обернулся и язвительная ухмылка появилась на губах.

Он отключил телефон.

Походкой тигра он приблизился , и провел пальцем по моим распухшим губам. Я все еще продолжаю надеяться на поцелуй. Нежный и ласковый. Но он только проходит мимо, безразлично спрашивая, буду ли я пицц с анчоусами. Я ненавижу анчоусы, но я хочу остаться но ночь, поэтому говорю да. Он так редко что то предлагает. Я ложусь рядом на узкую пастель и прижимаюсь, а он включает телевизор. Мне хочется чтобы он обнял меня, но понимаю что это просто блаж. Этого не будет.

— Могу я остаться на ночь?

— Оставайся — его голос ровный и спокойных, пустой и безжизненный. Ему все равно.

Хочется плакать, но понимаю что это глупо и глубоко вздыхаю. Я знала, на что шла. Я безразлично смотрю в старый телевизор, и упиваюсь теплом его тела в паре сантиметров от меня.

Даже такая как я в глубине души мечтает о рыцаре и герое. Это сущность любой женщины. Колин. Я люблю его. Люблю, таким какой он есть. Или может я просто придумала себе эту любовь. Я написала сценарий нашей с ним жизни, когда еще мы даже не встречались. Но я шла к своей цели и добилась своего. Мы во многом похожи, поэтому наши отношения начались с гармонии во всем. И это тоже моя заслуга. Он такой, каким я его хочу видеть, и останется таким в будущем. Я знаю. Со временем я поменяла ценности жизни, и теперь хочу образцово показательную семью и детей. Хотя я ненавижу этих монстров. Но ведь моей матери не помешало это? Я иду по ее стопам, и всегда казалось что это единственный путь. Я живу по плану. Но в мой план вклинился форс-мажор. И зовут его Дастин.

Он появился, как в сказке, которой у меня никогда не было в жизни. Спас принцессу от монстров. Он вошел в грязный переулок, куда меня загнали два поддонка, вальяжной походкой. Так будто ничего не происходило. У него не было коня и сверкающего меча, но он меня спас. Не говоря не слова, он подошел ближе и молнеиностным движением, уложил двух уродов на землю. Я думала что он их просто убил, и была этому рада. Но они дышали. Я упала на грязную землю, когда он толкнул одного поддонка, совсем не заботясь, что может меня задеть, и как завороженная смотрела в стальные серые глаза.

— Так и будешь тут лежать? — спокойно спросил он.

Я не знала что ответить.

— Ну как знаешь — он пожал плечами и стал удалятся.

Нет он не рыцарь. Он не причитал над моей ушибленной коленкой, не помог мне подняться, не поинтересовался как я себя чувствую. Он просто стал уходить, оставит вокруг меня два тела без сознания.

Я поднялась и побежала за ним. Впервые мне хотелось кому то сказать спасибо, впервые я не принимала что то как должное.

Но он не принял моих благодарностей, а на мои слова о деньгах, ответил что он достаточно зарабатывает. Он будто это сделал машинально, совершенно не желая мне помогать. Я надеялась что он хотя бы, предложит проводить меня до дома, ведь уже поздно, или хотя бы посадит на такси. Но к концу безмолвного пути оказалось, что это я его проводила.

— Ты что, решила напросится в гости? — вдруг спросил он, а я не знала что сказать.

— Ты что немая? — усмехнулся он.

До сегодняшнего дня, я единственный раз видела его улыбку.

Я снова стала говорить спасибо. А он только прервал меня, говоря что не стоит благодарности. Я настаивала.

— Ну что ж, хочешь отблагодарить — поднимайся ко мне.

— Что простите?

— А что? Ты смазливая с упругой попой, и вся рассыпаешься в благодарностях. Грех не воспользоваться. Ну что? Идем? — на полном серьезе сказал он, махнув в сторону старого обшарпанного дома не в самом лучшем районе города. Я стала возмущаться, но взгляд был прикован к мужественному телу, обтянутому в футболку, слух ловил его хриплый холодный голос.

— Ну как хочешь — он оставил меня на улице и зашел в здание.

Он не выходил у меня из головы как наваждение. Ведь мне никогда не нравились такие мужчины. Обычное быдло из подворотни. Он не стоит моего внимания. Но когда я случайно встретила его в баре в честь нашей с Колином помолвке, я кажется спятила. Он меня видел, но прошел мимо, бросив один безразличный взгляд. Он не смотрел жадно, как все остальные мужчины в баре, а просто проигнорировал. Может он гей? Самолюбие было задето, и пока Колин отлучился, я выскочила вслед за моим незнакомцем.

Новая блестящая черная машина кажется стоила дороже чем квартира в доме где он живет.

— Эй — окликнула я — привет, помнишь меня.

— Склерозом не страдаю — безразлично отозвался он, и открыл дверцу машины.

Наверно это и стало последней каплей моего терпения, я просто взорвалась от бешенства. Со мной никто не позволял разговаривать в таком тоне, никто не смел так безразлично относится ко мне, игнорировать меня. Я вскипела и стала выкрикивать, какой он урод и напыщенный индюк. Он только удивленно поднял бровь, и покачав головой, сел в машину. Я кинулась к нему, крича что я еще не закончила.

— Слушай принцесса, что тебе от меня нужно? — устало спросил он через опущенное стекло.

Я не думая выпалила.

— Решила принять твое предложение, хочу отблагодарить тебя.

Он секунду молчал всматриваясь мне в глаза, а потом разблокировал двери.

Я запрыгнула на заднее сиденье. А сердце колотилось как бешенное от адреналина, от того что я делаю что то неправильное. Что то, что идет не по моему плану.

Далеко мы не поехали, и это был самый лучший секс в моей жизни. Когда я вернулась обратно в бар, и нашла Колина, тело все еще горело от его прикосновений и поцелуев. На этот раз я даже узнала как его зовут. И я ни о чем не жалела, кроме как о том, что я его больше не увижу.

Сутки прошли как в тумане, я не думала о свадьбе, не думала вообще не о чем, кроме Дастина. Меня трясло как при ломке, я хотела его вновь увидеть. Я практически молилась, и тогда в дверь квартиры кто то позвонил. На пороге стоял ОН. Не знаю, как он меня нашел, да это и не важно. Я не спрашивала зачем он тогда пришел, это тоже было не важно. Мы не сговариваясь, набросились друг на друга. Слова были не нужны.

Я находилась в крохотной квартирке, чистой и опрятной, давно требовавшей ремонта, все вокруг угнетало взгляд. Раньше. Теперь мене все равно. Рядом мужчина, который сделал меня зависимой от него за несколько дней. Я ничего о нем не знала, только имя. Мы мало разговаривали, в основном просто молчали, когда не занимались сексом, но меня все устраивало. Наше молчание было красноречивее любых пустых слов. Дастин не такой как Колин, наверно поэтому он такой нужный мне. Возбуждающий, страстный, грубый, в чем то жестокий, никогда не признающий моего мнения даже в мелочах. Ни о каких нежностях не может быть и речи, он даже целует с каким то остервенением. Он всегда говорит, все что думает, открыто и прямо, пусть даже это не всегда приятно слышать. Но в тоже время он сильный, и с ним я себя чувствую себя в безопасности, с ним я себя чувствую хрупкой и маленькой, за каменной стеной.

Дастин никогда бы не стал прогибаться под меня и моего отца.

Я отогнала нелепую мысль и обняла его за талию, прижалась щекой к груди, где размеренно билось сердце. Он машинально обнял меня в ответ. Я спрятала счастливую улыбку. В последнее время я все чаще задумываюсь, а хочу ли я замуж за Колина. Нужна ли мне показательная семья и образцовый муж? Ведь жизнь одна, и может стоит свернуть с намечено пути? Я украдкой посмотрела на его умиротворенное спокойное лицо, и не сдержала порыва, потянулась и прошлась губами по мужественному подбородку. Он поймал мой взгляд и удивил меня, прижал к себе ближе и поцеловав волосы, прошептал — засыпай. Засыпала я счастливая. Оказывается как мало мне нужно, чтобы стать по настоящему счастливой. Я его практически не знаю, но уже с уверенностью могу сказать что он хищник. Он зверь, и это в нем во всем, в движениях, в словах, в прикосновениях. И это в нем завораживает и восторгает.

Все восхищаются тиграми, только вот в дом приносят котенка. Редкие кто отчаивается на шаг, завести дома хищника, и практически все об этом жалеют. В этом и есть разница между Дастином и Колином. Мой жених, и есть тот самый котенок, который в старости станет ленивым толстым котом, лежащим на диване, отказывающемся играть с клубком. И поэтому я засыпала с мечтами приручить тигра. Жаль что это только мечты.

— Ты говоришь обо мне? — я тяжело сглотнул, смотря как она делает маленький шаг в сторону и слегка покачивается. Бека казалась соломинкой, маленькой и хрупкой, которую трепал безжалостный ветер.

— А знаешь что самое страшное? Когда этот ледяной огонь в груди превращается в тепло. И ты понимаешь, что ненависть совсем не то определение, тому что ты чувствуешь. И тебе страшно, очень очень страшно. Ведь с ненавистью можно жить, а это тепло, оно как яд отравляет тебя. Убивает медленно и мучительно. Ты в растерянности не знаешь, как так вышло, почему презрение превратилось в уважение, боль в радость, ненависть в обожание.

— Девочка моя родная, иди ко мне— прошептал я с чувством и протянул к ней руки. Слезинки, как бриллианты, сверкали не ее щеках. Она улыбнулась сквозь слезы, и потянулась ко мне. Ладошки опустились мне на плечи, и я крепко обнял ее за талию, и стащил с карниза.

— Господи, ты же могла упасть — шептал я как в бреду, целуя ее волосы — я тебя больше никогда не обижу родная, я потрачу жизнь, чтобы добиться твоего прощения.

Я крепко сжимал ее в объятиях, не планируя отпускать больше никогда.

— Тебе больше не будет больно, клянусь. Я ублюдок и сгорю в аду, за все что я тебе сделал, но пока я жив я буду рядом с тобой.

Сердце бешено стучало наверное от счастья, она практически призналась мне в любви.

Она меня до сих пор любит. И больше я не предам ее доверия.

Ребекка тихонько всхлипнула и уткнулась лицом в мою шею.

— За что мне все это? Я этого не хотела — приглушенно проговорила она.

— Я знаю милая — я оторвал ее от своей груди и обхватил заплаканное лицо ладонями — но ты не представляешь как я этому рад. Я тебя кажется люблю Бека, как бы странно это не звучало. Но спустя столько лет ты появилась в моей жизни, и я понимаю что всегда тебя любил. Я не хочу больше тебя терять.

— Взаимно — прошептала она, и я задохнулся от счастья.

Преодолев небольшое расстояние, я припал к ее губам в долгом и сладком поцелуе. Она с готовностью отвечала. Я не верил своему счастью. Ее пальцы перебирали мои волосы, а мои блуждали по ее телу.

Судорожно дыша как после спринта, я коснулся губами ее горячего лба. Беку немного трясло как в лихорадке. Обнаженная кожа рук покрылась мурашками. Я скинул с себя рубашку и накинул ей бережно на плечи.

— Поли отсюда, пока тебе не взбрело в голову опять забраться на карниз. Что ты там делала, ты же высоты боишься.

— С чего ты взял — прокашлялась она и обняла меня за талию, прижимаясь ближе.

— Когда мы катались на колесе обозрения, на ярмарке, ты просидела все время с закрытыми глазами, впившись мне ногтями в ладонь.

— Странно, я такого не помню — сказала она.

— Зато я помню — самодовольно отозвался я.

Я вывел ее из здания и повел к своей машине.

— Ты меня похищаешь? — вымученно улыбнулась она. Казалось что признание отняло у нее все силы.

— Да, тебе нужно отдохнуть. Ты еще не до конца оправилась — я посадил ее в машину и сам пристегнул — побудь минутку одна я сейчас.

Быстро поцеловав ее в лоб, я закрыл дверцу машины и направился в клуб.

— Кев, могу я воспользоваться твоим домом в пригороде — я поймал друга за руку.

— Если ты кого то снял не обязательно тащить бедную девушку в глушь, сними номер — засмеялся тот.

— Нет, мне именно нужна тишина и покой.

— Что то с Бекой? — он нахмурился.

— Да, она берет выходной на пару дней.

— Ладно, ключ над карнизом, адрес помнишь?

— Найду. Спасибо — прокричал я и ринулся к выходу. Отлично. В доме родителей Кевина мы сможем побыть наедине, и она наконец сможет отдохнуть. А я буду заботится о ней. И пусть все катится к черту.

Она спала, откинувшись на сиденье и повернув слегка голову в мою сторону. Бедная моя девочка, она очень устала.

Я старался как можно скорее доехать до пригорода, по дороге заскочив в супермаркет и купив немного продуктов. Ребекка спала так безмятежно и сладко, что мене совсем не хотелось ее тревожить, когда остановился около двухэтажного дома в спальном районе города. Я несколько минут просто смотрел на нее, заново изучая родные черты и находя все больше нового. Симпатичная родинка на скуле. Ее раньше не было. Как же много я пропустил. Я прикоснулся к ее губам своими, и веки затрепетали. Так странно, вновь целовать ее.

— Ммм, в чем дело? — сладко протянула она.

— Мы приехали, пошли, выспишься дома — я потерся носом о ее шейку и она тихо хихикнула.

— Щекотно — проговорила она и обняла меня за шею. Господи как же хорошо.

Мы подошли к входной двери держась за руку и она беспрестанно зевала.

— Ты тут живешь? — удивленно проговорила она.

— Нет, это дом родителей Кевина. Они переехали во Флориду полгода назад, дом пустует. Я бы пригласил тебя к себе, но.. — я замялся

— Я понимаю, твоя невеста.

— Скоро все изменится, обещаю — улыбнулся я и поднял ее на руки, заставив вскрикнуть от неожиданности.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь уложить тебя спать, ты такая уставшая

— Я уже не хочу — Бека спрятала лицо у меня в шее.

— Ничего не хочу знать, я так испугался за тебя. — толкнув ногой дверь в комнату родителей друга, я уложил Беку на постель.

— Я правда уже выспалась, не хочу больше — она надула губки так мило, она кажется никогда так не делала. И я понял что против этого приема, устоять не смогу.

— Тогда чего ты хочешь? Может поесть?

— Может быть, но сначала в душ — она легла на бок на пастели и взяла меня за руку.

— Ты извини за сегодняшнее, я просто сорвалась и не ожидала, что ты меня найдешь там.

Забудь все, что я сказала.

— Это все неправда? — я замер

— Это не важно, правда или нет. Просто я действительно сказала все это не с какой то целью, разрушить твою жизнь. Мне ничего от тебя не нужно Колин, и тебе не стоит так заботится обо мне.

— Не говори ерунды. Я вновь нашел тебя и больше не потеряю никогда. Для меня важна только ты. И если как ты сказала, наши чувство взаимны, то я буду всегда рядом. Я разберусь со своей жизнью и… — она закрыла мне рот ладонью.

— Я ничего не хочу знать, это только твой выбор. Только знай, я на тебя давить не буду, ты свободен в своих действия, и что бы ты не решил — это только твоя жизнь помни это. И да чувства не ушли. Если я тебе еще нужна, я твоя.

МояМояМояМояМоя — стучало в голове. Только моя.

Я повалил Беку на кровать и набросился с голодным поцелуем, упиваясь ее стонами.

Она давала мне свободу, то чего я так желал получить. Но теперь свобода ни к чему, если Ребекка будет со мной. Я не заметил, как оказался на спине, а ее пальчики задирали футболку, а губы покрывали поцелуями грудь. Возбуждение стало болезненным. Если она будет продолжать, конец будет быстрым.

— Милая, а как же ужин. — прохрипел я

Она дьявольски улыбнулась и потерлась, горячим центром, прикрытым только трусиками, о выпирающую выпуклость. Я кажется зарычал.

— Точно, я хочу есть — она ловко слезла с меня и поправила белоснежное платье.

Я закрыл лицо руками, и застонал.

Поверить не могу, я отказался от секса. Но мне хочется чтобы в этот раз все было правильно. Я буду дарить ей только наслаждение, и я буду принадлежать только ей. Я должен быть свободен. Теперь я всегда буду с ней честен.

— Даже странно, меня совсем не мучает совесть, из-за того что я хочу тебя. Наверно все потому что я ненавижу твою невесту. Я вернусь быстро — она скрылась в ванной, и мои представления о ней обнаженной совсем не способствовали нормальному ходу мыслей. Они способствовали смерти от эрекции. Поэтому я решил заняться ужином.

Как ни странно меня совесть мучает. Даже очень. Но не из за Майли, а из-за девушки которая согласна быть моей. Мне нужно как можно скорее избавится от семейства Джефферс. И мне не страшно. Поджарив бекон и яичницу, и налив кофе я поставил все на поднос и отнес в комнату. Вода в душе еще шумела. Интересно, что на там делает так долго. Может снимает напряжение. Я опять застонал, представив как она удовлетворяет себя. Боль стала нестерпимой, но я терпел. Нужно чем то себя занять, сейчас не время и не место. Все должно быть идеально. Пусть она больше не та романтичная девочка, а коварная искусительница, я хочу чтобы она забыла первую ночь. И она забудет. Я постараюсь. Если она смогла простить, то и забыть тоже сможет. Я бездумно листал старый альбом, который нашел на полке, рассматривая маленького Кевина. А он был страшненьким ребенком. Вода стихла, и через минуту Бека показалась с собранными в пучок волосами и в безразмерном банном розовом халате, с отвращением осматривая себя.

— Господи я похожа даже не на поросенка, а на свинью, надеюсь что это халат моего босса, я буду его шантажировать и он повысит мне зарплату.

Я расхохотался.

— Хочешь шантажировать, иди сюда, я кое что тебе покажу.

Она села мне на колени, и я раскрыл альбом.

— Какая страшненькая девочка — проговорила она и я не смог сдержать смеха.

— Боюсь что это не девочка.

— Да ладно — удивилась она и вытащила фото из уголков и перевернула — Кевин день рождение, 5 лет, — прочитала она.

Мы секунду молчал, а потом взорвались хохотом.

— Я должна пожать его маме руку и срочно сделать ксерокс. Это же надо так поиздеваться над сыном. А костюмчик? У меня такой в детстве был, он на сто процентов для девочек

Бека легла на постель и я стал аккуратно кормить ее с вилки, попутно издеваясь над фотографиями друга.

— Ммм очень вкусно, спасибо, да ты кулинар — улыбнулась она.

— Все для тебя — я чмокнул ее в лоб — нужно же мне было чем то себя отвлечь от мыслей о тебе в душе.

Я сказал это с расчетом заставить ее покраснеть, как раньше. Но она только хмыкнула.

— Уж не знаю, обидеться мне сейчас или восторгаться твоим джентльменским порывом.

— Я не хочу торопится, я еще не до конца осознаю, что случилось. Как так может быть, что ты опять рядом.

Бека потянулась к моим губам и легонько поцеловала.

— Я рядом — просто сказала она и вернулась к ужину.

Все это так странно. Будто бы не было этих 6 лет, будто только вчера я проводил ее до общежития, а сегодня мы снова вместе проводим вечер. Она рядом. Только совсем другая. Но это не важно. Мы заново будем узнавать друг друга, и не будем торопится, теперь у нас впереди вся жизнь. Я листал альбом и вдруг наткнулся на фото, и не мог поверить своим глазам. Группа ребят около 15 человек, аудитория моего колледжа, ничего особенного. Я смотрел по прилизанные волосы Кевина, на нелепые очки, и невзрачную одежду. Такой, какого я его впервые узнал. Потом уже подстраиваясь под меня, он менялся. Он смотрел умным взглядом объектив. Но не вышибло почву у меня из под ног.

Стыд перед единственным другом, затопил меня. Он знал.

— Кевин знает? — тяжело спросил я.

— О чем? — не поняла она.

— О нашем прошлом — слова дались мне с трудом.

— С чего мы мне ему рассказывать? — удивилась она.

— Почему он мне не сказала, что вы были знакомы?

— Ты о чем? — она явно изображала непонимание.

Я повернул к ней альбом, и показал пальцем на девушку со смущенной улыбкой, рядом с Кевином.

-Это же ты Бека.

Она смотрела на фото широко распахнутыми глазами, и молчала.

— Я.. о боже, это же литературный кружек, который я посещала. Я это что Кевин? — она поднесла альбом к глазам.

— Ничего себе, вот это да, я бы в жизни его не узнала.

— Бека, он знает, да?

— Колин, я в этот кружек ходила всего неделю, а потом появился ты и я бросила его из-за нехватки времени. Я из всей группы общалась вот с этой девушкой — она указала не светловолосую девушку. — а сейчас не помню как ее зовут, что говорить про остальных? Кевин никогда не говорил, что он узнал меня. Уверена он тоже меня просто не помнит — спокойно проговорила она не отрывая глаз от моих, будто гипнотизируя.

— Ну надо же какие бывают совпадения, — усмехнулась она, и обняла меня за шею. — Не говори ему. Зачем ворошить прошлое.

— Не скажу, мы же начинаем все с начала, — успокоил я.

Я смотрел через ее плечо в глаза человека, который помнит на лица всех своих посетителей, которых видел по одному разу. Я не верил, что он не помнит. Может просто он никогда не связывал произошедшее со мной. Может он просто не хочет напоминать ей о плохом. Но он не может не помнить Ребекку.

Она заснула в моих объятиях прямо в дурацком халате, и я чувствовал себя по настоящему счастливым. Майли меня все равно не буде искать, похоже она крупно обиделась поэтому и уехала к подруге. А завтра новый день, и я со всем разберусь. Я выкинул из головы мысли о друге, и просто позволил себе наслаждаться близостью девушки, которую люблю. И уже без приставки «наверно». Просто люблю. И это взаимно. Я чувствую, что она другая, более холодная. Но я заслужу ее доверие. И уже знаю с чего начать. Снился мне ее отдаленный звонкий смех.

Утро меня встретило одиночеством и холодной постелью. Сначала показалось, что все это был сон, но я был в доме родителей Кевина, на кровати небрежно валялся розовый халат, а на прикроватной тумбочке записка.

« Не хотела тебя будить, ты какой милый, когда спишь. У меня самолет через час, и думаю, когда ты читаешь эту записку, я уже буду заходить на посадку. Я вернусь через несколько дней, по прилету позвоню. Или ты мне, если хочешь. Буду скучать. Ребекка.»

Разочарование, постигшее меня, заставило застонать от безысходности. Она от меня сбежала. Если бы она только разбудила меня, у нас бы было целое утро вместе, я бы отвез ее в аэропорт. А так мне пришлось одеться и ехать на работу. Сегодня вечером я поговорю с Майли. Пора заканчивать обманывать ее. Нужно отменить свадьбу, а потом… Потом я буду свободен. Бека вернется, и мы начнем сначала. С чистого листа.

Оглядывая свой кабинет, я думал, что скоро мне придется поменять шикарную обстановку на маленькую коморку в каком-нибудь государственном учреждении. Как адвокат, я специализируюсь на финансовых делах, может быть поменяю квалификацию. У меня вся жизнь впереди. Я улыбнулся от облегчения и заперев дверь, чтобы меня никто не побеспокоил, снял телефонную трубку с базы, чтобы избежать звонков, стал приводить все в порядок. Рассортировал валявшиеся на столе бумаги, выгреб все ненужное из стола и выбросил. Я готовил свое место для кого то другого. Раньше бы от подобной мысли меня бы охватила паника, а теперь я был просто счастлив. Пора делать переоценку своих ценностей. К концу дня я позвонил практически своей бывшей невесте, предупредив, что хочу видеть ее дома вечером, желательно одну, без ее невыносимых подруг.

Она отозвалась непривычной холодностью и отстраненностью. Может она просто чувствует, что приближается конец. Будет сложно.

Бека так и не позвонила. Был вечер, и наверно она сейчас уже дома, так почему не звонит?

Ужин с Майли проходил в тишине. Она не говорила привычно о свадьбе, и машинально гоняла овощи по тарелке, вывитая в облаках. Я косился на сотовый, на краю стола. Она не звонила. Прошло 12 часов, она же обещала.

Я взял в руки трубку, а потом чуть не рассмеялся от облегчения. У нее нет моего номера, как и у меня ее. Господи, выт я дурак. Хотелось сорваться с места и бежать к Кевину, узнать у него. Но вместо этого я набрал номер. Он не отвечал. Я бросил взгляд на Майли, которая убирала со стола.

— Ты хотел о чем-то поговорить? — просила она, не оборачиваясь.

Паника. Я смотрел то на телефон, то на нее. Мне нужно было какое то подтверждение, мне нужно для начала услышать голос Ребекки, знать что все в силе, что она не просто сбежала от меня. Прежде чем обрубать концы, я должен иметь что-то в замен. Я был трусом, и омерзителен сам себе. Но я такой.

— Ничего милая, просто хотел провести вечер с тобой, — подло соврал я и обнял ее за талию.

Она обернулась и бросилась мне на шею, отчаянно целуя. Чувствовалась какая-то боль в ее поцелуях. Я не мог ее оттолкнуть. Было в ней что-то такое, чего раньше не было. Потребность. Она будто нуждалась во мне как никогда. Она что-то отчаянно шептала, но все это было похоже на сдавленные рыдания. Мы переместились в спальню. Мы слишком давно были вместе, и я чувствовал ее настроение как свое. Я знал, чего она хочет, лишь по ее прикосновениям. Все начиналось нежно, а закончилось безумием, которого я не ожидал от нее. Вела Майли, и в эту ночь она была похожа на зверя во время течки. Я не мог отдышаться после секса, смотрел как она отворачивается от меня и сворачивается в клубочек. Спустя минуту я услышал всхлип.

— Майли, что тобой? Я сделал тебе больно? — я заволновался и повернул ее к себе.

— Нет, — она шмыгнула носом и попыталась улыбнутся, — все отлично

— Поему ты плачешь? Что случилось?— я волновался все сильнее, за женщину которая рядом со мной уже семь лет. Которую я не люблю, но она близкий мне человек. И еще я не знал чем ей помочь. Ведь это она всегда решала мои проблемы, а я ее никогда.

— Я тебя очень сильно люблю Колин, — она обняла меня за шею.

Я не смог ответить взаимностью, даже по привычки. Я прижал ее поближе.

— Я тебя не узнаю. Ты меня даже напугала.

— Мне просто захотелось грубости, — улыбнулась она, и чмокнув в губы пробормотала «спокойной ночи» и отвернулась.

Она меня действительно напугала. Царапины на теле начинали ссадить. Наша сексуальная жизнь никогда не отличалась постоянностью. Раньше мы придумывали такие извращения, что по нам можно переписывать Камасутру. Но сейчас. Сейчас была не игра. Она хотела боли, и намеренно причиняла ее мне. Секс был больше похож на кровопролитие, чем на удовольствие.

Засыпал я ноющим чувством вины. Но ведь и у нее есть парень. Мысль о этом человеке превратила вину, в гнев и ревность. Мысли как кенгуру скакали как ненормальные. В ту ночь я почти не спал. Два дня тянулись как резина. Я так ей и не позвонил, даже не узнал номера, дыбы избежать соблазна. Может ей нужно время подумать? Я давал ей это время. Я давал ей время соскучится. Мне кажется или я стал похож на девочку-подростка? Мыслю как они. Скучал. Очень. К середине третьего дня, был как зверь в клетке. А если это время она думает совсем не о светлом будущем со мной. Она слишком быстро меня простила. Что если она передумает. В одиночестве она может лишнего навыдумывать себе. Докуриваю пачку сигарет. Скучаю, нервничаю, бешусь. Понимаю, что так больше не могу, пора что-то делать. Еду к Кевину. Знаю, что вопросов не избежать, решаю, что говорить ему. Наверно правду. О том, как я люблю ее.

Когда я приехал на место, я забыл зачем приехал, от шока. Привычное помещение бара было пустым. Несколько рабочих демонтировали остатки мебели. Друг спускался с лестницы, разговаривая по телефону. Заметив меня он махнул в приветствии рукой, но разговор продолжил. Что происходит, черт побери?

Друг пожал мне руку.

— Кевин, что происходит? Тебя закрыли?

Неужели из-за его делишек.

— Нет, — улыбнулся он, — я продаю бар.

— Вот это новость? Но почему?

— Я уезжаю друг. Извини, что раньше не сказал, не хотел раньше времени распространятся. Но дело сделано. Я решил, что пора менять свою жизнь.

— Куда?

— Во Флориду, поближе к родителям

— Но это же был дело твоей жизни?

— Ценности меняются друг. Я устал от этого бара. Я еще пока не знаю, что буду делать там. Возможно открою другое дело.

Я в шоке упал на единственный уцелевший стул. Мой единственный друг уезжает.

— Ты ведь не будешь плакать и скучать? У тебя такое лицо, — улыбнулся он.

— Я просто в шоке. Знаешь ....Ух ты.. я даже не знаю что сказать.

— Можешь за меня порадоваться. Я неплохо заработал на этом баре.

— Но почему?

— Долго объяснять.

Я вдруг понял, что не только у меня в жизни грядут перемены. Был ли я рад за него? Да конечно, если так нужно, и Кевину это необходимо, то конечно я за него рад. Но я теряю единственного друга. У меня в жизни все будет кувырком совсем скоро, и я останусь без поддержки. Без собутыльника, без человека который всегда трезво смотрел на вещи, и к которому я прислушивался. Но что я, в самом деле. Стал в последнее время слишком сентиментальным.

— Надеюсь, ты не уедешь не попрощавшись?

— Шутишь? Вечеринка будет грандиозная.

— Хорошо. Черт, ты сбил меня с мысли. Я ведь не за этим приехал. Мне нужен номер телефона Ребекки. Она уехала и мы даже не успели обменятся номерами.

Друг на меня как то странно посмотрел.

— Что между вами?

— Долго рассказывать. Если кратко — я ее люблю.

Его лаза стали размером с блюдца.

— Вот это новость? Когда ты успел? А как же Майли? Ты же женишься.

— На первый твой вопрос отвечаю — наверно я не переставал ее любить. А на счет Майли, я не буду ее обманывать. Свадьбы не будет, я все решил.

— Вот это да, кажется не одного у меня перемены в жизни. Не хочешь поподробней рассказать? — тут его телефон зазвонил вновь — Бля. Слушай, давай встретимся вечером, у меня еще куда дел. Записывай номер.

Он продиктовал набор цифр, и оставив меня одного, вернулся к работе.

Я дрожащими руками набирал номер. Недоступен. Ну что ж, попробую попозже.

Позже была та же ситуация. Телефон не отвечал, и я нервничал все сильнее. Кевин утверждал, что это единственный номер, который у него есть. Мы так с ним и не поговорили.

5 дней. Пять долгих дней показались вечностью. Я жил только мыслями о Ребекке, не обращая ни на что внимание. Работа мне стала, как кость в горле. Она мне мешала. Я жил мыслью, об избавлении от нынешней жизни. Перестало приносить удовлетворение то, что я делаю. Я поговорю с Майли сегодня, но прежде…

Я нашел одного человека, который мне должен. Я попросил его только об одной услуге, узнать каким рейсом улетела Бека, и каким она вернется назад.

— Колин, — послышался голос за спиной и я обернулся. Неизвестно сколько я простоял в своей комнате пялясь в окно, и затягиваясь горьким дымом.

Сейчас будет скандал, о том что дымлю в квартире. Что вообще Майли делает дома, у нее же встреча с мамочкой.

— Мне нужно с тобой поговорить, — осторожно начала она.

Сейчас заведет старую песню о свадьбе.

— Да, мне тоже, — я решил что хватит тянуть. Для меня дороги к прежней жизни уже нет.

— Я думаю нам нужно отменить свадьбу, — спокойно произнесла Майли.

Я замер.

— Что? — тупо переспросил я, не веря собственным ушам.

— Я не хочу замуж Колин, вся моя жизнь идет по глупому плану, который я сама написала, подстраиваясь под других. Я так больше не могу. Я тебя правда любила. Да и сейчас люблю. Но это чувство стало пустым и безжизненным. А что будет через 5 или 10 лет? Я не хочу, как мои родители спать в разных комнатах и мечтать все вернуть назад, думая, что возможно у меня был шанс прожить жизни, как я хочу, ведь жизнь прекрасна, это единственное что я ценю. И я не хочу испоганить ее себе.

Я не мог вымолвить не слова.

Она подошла и поцеловала меня в щеку.

— Спасибо за все Колин, и прости меня. Брони я уже отменила, переночую сегодня у Стейси, а завтра соберу вещи, если ты не против. И да, могу я попросить тебя кое о чем, у отца сейчас сложный период, не хочу его расстраивать еще больше. Давай мы скажем ему все на следующей недели, после юбилея. С гостями я сама разберусь. Знаю, это будет бомба, и предлагаю тебе уехать отдохнуть куда-нибудь. Я не собираюсь тут оставаться, на растерзание журналистам. И думаю отец не будет против, если ты останешься работать в конторе, ему нужен свой человек.

Я просто молчал, не зная кричать мне от радости или орать от гнева. Она меня бросает? С одной стороны, я свободен. Но я всегда был эгоистичным сукиным сыном, она не может меня бросить. Я всегда был ей нужен, мое эго раздувалось от того что женщина так держатся за меня.

Я тяжело сглотнул.

— Ну, если ты так решила, я не могу тебя держать.

— Ты и не хочешь Колин, то еще одна причина. Мне надоела односторонняя любовь. Знаешь я представляла в страшных снах наше расставание, горы битой посуды, сорванный голос от криков, и море крови, — усмехнулась она, — и я рада, что мы сейчас ведем себя цивилизованно. Наверно это плохо, но мне все равно. И даже не жаль прошедших лет вместе.

— Это из-за меня?

Майли улыбнулась, мило и обезоруживающе. Раньше никогда так не улыбалась. По настоящему, открыто.

— Для всех, мы расстались по обоюдному согласию. И нет, это не из-за тебя. Это из за меня Колин. Я так больше не хочу. Но я тебя слишком хорошо знаю любовь моя, не нужно злиться, и ты можешь убедить себя, что ты по прежнему центр моей вселенной, и расстались мы по твоей вине.

Я погладил ее по щеке, в последний раз, хотя на самом деле хотелось свернуть ее шею. Она семь лет держала меня на привязи, а теперь уходит сама.

— У тебя кто-то есть?

— Я никогда тебе не врала Колин и сейчас не хочу, поэтому не буду отвечать. Прощай.

— Прощай, — пробормотал я, — и спасибо за все.

Она помахала мне рукой и вышла из спальни.

Охренеть.

Так значит Майли завела себе любовника. Я придушил в себе зарождающейся гнев. Она не виновата. Ведь я и не ангел. И я чертовски рад, что так все вышло. Как и раньше, я вышел сухим из воды, чистый перед всеми. И вес благодаря ей. Даже теперь она меня спасает. Так было всегда.

Я свободен, черт побери. Нужно отметить. Но для начал мне нужно найти мою любимую женщину.

Телефон зазвонил в самый подходящий момент.

— Ну что ты узнал Джек? — с ходу начал я.

— Скажу сразу, все это было непросто и незаконно.

— Я оплачу твои услуги, ты же знаешь.

— Знаю, — усмехнулся он, — но у меня для тебя новость.

— Ну — не выдержал я, — говори уже.

— Ты сказал искать пассажирку Ребекку Марию Логан на рейс Бостон — Новый орлеан 28 июня и узнать дату брони обратного билета.

— Ну.

— Первое — 28 июня рейса до Нового Орлеана не было. Я проверил остальные рейсы в Луизиану, которых не так много, проверил все возможные стыковочные рейсы, я проверил все рейсы за неделю. Пассажирки с таким именем не было не на одном из рейсов.

Я потер пальцами виски, голова начинала болеть.

— Так ладно, она сказала, что полетит домой. Ее дом в Луизиане, где-то в пригороде Шривпорта. Но возможно она полетела не туда.

— Пассажирки с таким именем не было ни на одном из рейсов по 150 направлениям, за 4 дня. Похоже, тебя обманули Тревис. Ты уверен, что она вообще, куда то собиралась лететь? Счет я тебе вышлю. — на последок сказал он и отключился.

Нет, черт побери, я не знал ничего точно. Я слышал, как она заказывала билеты, я поверил ее записки, которую храню, как маньяк трофей, во внутреннем кармане пиджака.

Я практически выбежал из квартиры, и сев в машину погнал к ее дому. Я теперь свободен, но без нее мне ничего не нужно. Если она меня обманула, ей не поздоровится. Развлекается неверно со своим уродом и укатывается надо мной, как она меня ловко провела. Я хотел заставить ее полюбить меня, а вышло все наоборот. Я остановился у ее дома, крепко сжимая руль, планируя ворваться в ее квартиру и придушить вместе с дружком. Для храбрости сделал глоток из фляжки, которая валялась в машине. Кажется она принадлежит Майли, не забыть потом отдать. Я вышел из машины и был зол как никогда. Но вся моя бравада ушла, когда желтое такси остановилось у тротуара. Водитель вышел и вытащил из багажника небольшую сумку, с заднего сиденья показалась Бека и, сказав «спасибо» таксисту, повернулась ко мне и замерла.

Она молчала несколько секунд, а топом улыбнулась и бросилась мне на шею. Красивая как всегда, загадочная улыбка, ямочки на щеках.

Она коснулась губами моей шеи, и я с наслаждением прижал ее к себе.

— Ты что тут делаешь? — удивилась она.

— Ты где была? Пропала, не звонила, я не знал что думать.

— Прости милый, господи да я в аэропорту посеяла телефон, а там были все номера, я хотела позвонить Кеву, но единственный номер который я помню наизусть, это 911 и доставка еды на дом.

Я с облегчением рассмеялся и закружил ее, слушая звонкий смех.

— Я так соскучилась, — улыбнулась она.

— Больше никогда не оставляй меня так надолго.

— Обещаю, я такая голодная, давай я закину домой сумку переоденусь и мы пойдем поужинаем? Только ты и я.

— Я теперь свободен, и весь твой.

— Что? — она округлила глаза, — ты не шутишь?

— Нет, я расстался с Майли.

— Из-за меня?

— Скажем так, это было взаимное желание, родная.

Она со всей силы, на которую была способна, прижалась ко мне.

— Я люблю тебя, — прошептал я.

— Взаимно.

Она вцепилась в мою руки, прижимаясь ближе, и я наконец то чувствовал себя счастливым. Я взял ее сумку, а на ручке была наклейка с логотипом аэропорта. Этот гад меня обманул. Но с ним я разберусь потом, сейчас самое главное она.

Стоя у зеркала, я кажется, в пятый раз завязывал галстук, но узел отказывался получаться. Ненавижу эту удавку. Майли подошла сзади, и в отражении я увидел красивую как всегда женщину, в откровенном черном платье, с идеальным макияжем и прической. Идеальна как всегда.

— Давай помогу, — она развернула меня к себе и ловко завязала галстук.

— Спасибо, — пробормотал я, чувствуя себя не в своей тарелке. За последнюю неделю мы виделись урывками. Она забрала из квартиры необходимые вещи и переехала к подруге. На публике мы были парой, расставаясь, она уезжала куда то, а я ехал к Ребекке. Моя девочка помогла Кевину закончить все дела в баре, и он его продал. Я пару раз интересовался, чем она хочет заниматься теперь, а она только загадочно улыбалась, и говорила что у нее много талантов. Сегодня последний раз нам с Майли придется изображать счастливую пару. Сегодня юбилей Питера Джефферсона, полный дом гостей из высшего общества. А потом мы по-тихому расстанемся, объясним все ее родителям и разойдемся каждый в свою сторону. У меня в голове был глобальный план. Я заберу Беку и поеду вместе с ней к моим родителям. Я попрошу у них прощения, они должны увидеть, что я изменился, и они обязательно полюбят ту, которая теперь смысл моей жизни. Если она захочет, то мы останемся там, вместе с ними. Самое сложное, это родители Беки. Это будет действительно сложно. Ее отец вряд ли простит меня, вернее я даже на это не надеюсь. Но я попытаюсь. Бека никогда о них не говорит, а мне не хочется напоминать о прошлом, но когда-то, же придется столкнуться с проблемой лицом к лицу.

— Колин, захвати пожалуйста подарок со стола. Я жду тебя в машине.

— Хорошо.

Я пару раз глубоко вздохнул. Ну что Тревис, наслаждайся вечером жизни, которой у тебя никогда не будет.

Вечеринка поражала своей грандиозностью. Начиная со стола, с баснословно догрогим спиртным и угощениями, и заканчивая великолепными гостями, так и излучающими богатство и власть. Я чувствовал себя среди них, как официант, который является мебелью на этой вечеринке, а не приглашенным. Все говорили громкие речи, восхваляли моего несостоявшегося тестя, либизили перед ним. А он как Зевс с Олимпа, смотрел с высокомерием на мелких людишек, созданий его трудов. Я мечтал поскорее скрыться, поехать к моей девочке. Просто обняв ее, смотреть фильм в уютной тишине, или поехать в ресторан, или в шумное заведение, где в толпе для меня будет только она. У меня скулы сводило от улыбок, в горле пересохло от лживых слов и лести.

— Колин, мы можем поговорить? — голос несостоявшегося тестя как гром среди ясного неба.

— Конечно мистер Джефферс, — что-то неприятно кольнуло в сердце. Я терялся в догадках, о чем же он хочет поговорить. Почему то эта фраза всегда предполагает плохое.

Я прошел в огромный кабинет и осторожно присел на стул рядом с дубовым резным столом.

— О чем вы хотели поговорить?

Глаза великого и ужасного неестественно блестели. Он изрядно захмелел, и о ужас, улыбнулся.

— Я никогда не говорил этого Колин, но теперь скажу. Спасибо, что делаешь мою дочь счастливой. Я давно не видел ее такой сияющей. В последнее время она не ходит, а будто порхает, ее глаза горят и она действительно счастлива. Я никогда не считал тебя подходящей партией, но она всегда хотела только тебя, а для меня самое главное в жизни это Майли и ее желание. Но теперь я вижу, что ты не так плох. И я искренне благодарю тебя, за блеск в глазах моей девочки.

Шок, ничего не скажешь. Кажется, он стареет и становится сентиментальным. Я не знал что сказать, поблагодарить или язвительно рассмеяться? Я обязательно передам его слова любовнику Майли, если встречу. Я рассмеялся про себя. Великолепно. Хотелось сказать, что я думаю, по этому поводу, но договоренность с Майли еще в силе, не хочу ее подставлять.

— Спасибо сэр, — скупо поблагодарил я.

— И еще вот, — он вытащил связку ключей из стола и передал мне. Я узнал знакомый брелок с якорем.

— Я вас не понимаю.

— Майли просила яхту на выходные, хотела провести с тобой время. Но я решил, теперь она ваша. Пусть это будет еще один подарок вам на помолвку.

Надеюсь, он не узнал, что скоро умрет? К чему такая щедрость, раньше я и мечтать о таком не мог, а теперь, держа в руках брелок, не испытывал ничего кроме безразличия.

Майли решила покатать своего дружка на яхте папочки. Она всегда была стервой. Семь лет вместе не прошли даром, как можно испытывать ревность к человеку которого не любишь? Вечер подходил к концу, мы попрощались с гостями, и пошли к моей машине. Ее отец прав, она стала намного счастливей выглядеть. Пока я вел машину, она судорожно поправляла макияж, душилась, поправляла платья. Я смотрел на это с отвращением. Майли Джефферс ничего не делает просто так, она специально меня раздражала.

— Предстоит интересный вечер? — съязвил я.

— А ты что, ревнуешь? — она стрельнула глазками и рассмеялась.

— Ты даже после расставания заставляешь чувствовать себя дерьмом.

Майли изменилась в лице.

— Знаешь, сколько раз я видела отметины других женщин на тебе? Сколько раз ты пах как они, врал мне, пропадал вечерами. Неужели ты думаешь, что я не замечала? Знаешь, сколько раз я чувствовала себя дерьмом? Так что будь другом, не отказывай мне в удовольствии потешить сове самолюбие. Я не отрицаю, что сейчас злорадствую и мне очень приятно видеть твою ревность.

— Кто он? — глухо спросил я.

— Твоя полная противоположность.

В этот момент красная Ауди обогнала меня, и резко развернувшись, остановилась, преграждая мне путь. Я ударил по тормозам.

— Что за черт? — заорал я.

— Успокойся, он любит эффектно появляться, — засмеялась Майли.

— Это он? — удивился я, — подожди, это что, твоя машина?

— Дала покататься, свою он разбил, ну хорошего вечера дорогой, — она не скрывая злорадства, вышла из машины и направилась к своей.

В сумерках наступившего вечера, я смог рассмотреть его глаза в зеркале заднего обзора, которые прожигали меня. Я поежился от этого взгляда, который показался мне знакомым. За всей этой ситуаций я забыл отдать ключи от яхты Майли.

Скоро, совсем скоро. Только покой и тишина. Совсем немного и я приеду к моей девочке и обниму ее.

— Дорогая, прости что прерываю, — проговорил я в трубку, слыша знакомое «алло», — но твой папа отдал мне ключи от яхты, сказал что это подарок нам на помолвку, правда мило.

Она засмеялась в трубку.

— Колин, ты не подражаем, ты не представляешь, как меня сейчас распирает от чувства собственного достоинства. Я просила у него яхту на выходные, не думала, что он так расщедрится. Ну да ладно, я все улажу, ключи заберу потом, ты не против?

— Нет, — отрезал я и выключил телефон.

Меня колотило от ярости, но которую я наверно не имел права.

У дома Ребекки я остановился, уже полностью успокоившись. Все нормально.

Пройдя, как к себе домой, через холл я поднялся на этаж. Дверь была открыта, для меня. Играла громкая музыка, и я ничего не слыша, пробрался в к гостиную. Я остановился в проеме, как завороженный, смотря на Ребекку. Немногочисленная мебель была раздвинута, и посреди импровизированного круга в танце кружилась Ребекка. Она немного не попадала в такт быстрой мелодии. Выдавая балетные па смешанные с резкими движениями. Она кружилась и кружилась. Музыка закончилась, она заливисто рассмеялась и, остановившись ко мне спиной, стала раскланиваться невидимым зрителям, посылать воздушные поцелуи

— Спасибо, спасибо. Ох, это мне? Спасибо, — она приняла невидимые цветы.

— Вы так добры, я делаю это для вас, я знаю, что я гениальна.

Я рассмеялся в голос. Она резко повернулась испугавшись.

— Прости, — выдавил я и опять засмеялся.

Она сузила глаза.

— И давно ты тут стоишь?— спросила она.

— Достаточно, чтобы убедится в твоей гениальности

Она засмеялась и подбежав, запрыгнула на меня, обвивая ногами талию.

— Не говорили, что подсматривать не хорошо? — она облизала мои губы, заставив дрожать от возбуждения

— Я лишен манер принцесса.

— Я бы так на сказала, — она впилась в меня, страстными поцелуем. Пересекая комнату, и уронив ее на широкий диван, не разрывая поцелуя, навалился сверху.

— Чем займемся вечером? — спросил я, чувствуя, как ее пальчики забираются под рубашку.

— Ну, есть у меня одна идея.

Я отстранился.

— В чем дело? — недовольно спросила она, — Колин ты не хочешь?

— Ты даже не представляешь, как хочу, — пробормотал я.

— Так в чем дело?

— Я хочу, чтобы было все идеально, для тебя малыш.

— Колин секс это хорошо, очень очень хорошо, секс полезен для организма женщины ты не знал? И не обязательно все делать идеально, можно просто совокупляется как животные прямо тут на полу, — она игриво подмигнула.

— Я больше никогда не причиню тебе зла.

Она нежно прикоснулась к моим губам пальцами.

— Я знаю.

— Ладно, идеально так идеально, тогда пойдем поужинаем? Или ты сыт. Кстати, как вечеринка?

— Малышка, я умираю от желания к тебе, просто я не могу забыть, как я поступил с тобой в первые, я хочу все исправить. Это важно для меня Бека.

— Все нормально, я же не обижаюсь, — мило улыбнулась она, — ну так что? Закажем суши или ты сыт?

— Мне в горло кусок не лез, заказывай.

— Ок.

— Кстати о сексе. Ты поговорила со своим другом? — сделал я акцент на слове «друг»

— А о чем тут говорить, отношений между нами нет и не было, так просто секс многоразовый.

— Ну и как он?

-Ты что, правда хочешь знать, как мы занимались сексом? О моих оргазмах и животной страсти? — усмехнулась она.

Я зарычал и повалил ее на диван, сгорая от ревности. От того что он касался ее, ласкал. А я движимый благородными порывами, мастурбировал в душе после ее ласк, и не решался заходить дальше.

— Не смей так говорить, поняла? Чего ты добиваешься.

Она испуганно смотрела на меня.

— Прости, я не подумала.

— В следующий раз думай, — я отпустил ее и встал, направляясь на балкон покурить.

Выдыхая горький дым, я обнаружил ее руки на своей талии, ее губы на моей шее.

— Колин, прости, правда я не хотела.

— Я знаю, это ты прости, за грубость. Просто я с ума схожу, когда представляю тебя с другим.

— Я только твоя.

— Да, навсегда.

Сначала Майли заставила чувствовать себя ничтожеством, теперь Бека. Что не так с этими женщинами? Пора доказать ей, что я лучший. Карман брюк прожигали ключи. А что, должен же я получить моральную компенсацию.

— Как ты относишься к морским прогулкам? — поинтересовался я.

— А что?

Я вытащил на свет ключи.

— Как ты отнесешься к прогулке на яхте, целый день, завтра, только ты и я. Идеальное свидание, с идеальным продолжением, — ухмыльнулся я.

Ее глаза загорелись.

— Правда?

— Я заеду за тобой утром, будь готова.

Она взвизгнула и бросилась мне на шею.

— А как же работа?

— Скажусь больным.

— Я не знала, что у тебя есть яхта.

— Она не моя, а Майли.

— Хм… заняться сексом, на яхте твоей бывшей. А уже говорила, что ненавижу ее? Поэтому да, я согласна, — коварно улыбнулась Бека.

— Отлично, тогда до завтра.

— Ты не останешься?

— Нет, это выше моих сил, видеть тебя в твоей короткой пижаме.

Поцеловав ее в лоб и попрощавшись, я вышел за дверь. Нужно еще все подготовить, приготовить продукты и вино. И захватить средства защиты, много много.

Воодушевленный такой мыслью, я поехал домой.

■Утром, запасшись всем необходимым, я остановился около ее дома. Сначала я опешил, увидев Майли, сидевшую на бордюре. Но потом он подняла голову.

Господи мне действительно показалось, что это она. У нее такой же спортивный костюм. Противного розово-голубого цвета, и кепка скрывающая волосы, с эмблемой известной футбольной команды.

— Эй, ты почему тут сидишь?— спросил я

— Жду тебя.

— Почему на улице?

— У меня не хватило терпения сидеть дома. Я в предвкушении, — она обвила руками мою шею.

— Тогда поехали, — я открыл перед ней дверь машины.

Уже проигрывая в голове наш день и ночь, надавил на газ и чуть не задел фургон с логотипом службы уборки. Сегодня мне все казалось смешным. И дурацкая надписью «Мы чистим, моем, убираем» подействовала на меня, как травка, и я рассмеялся, объезжая фургон.

На пристани мне даже не пришлось просить Беку не попадаться на глаза сторожу, который смотрит за яхтой Джефферсов. Мы поприветствовали друг друга, пожилой мужчина сказал, что яхта всегда готова, и спустил ее на воду. Бека старалась не поворачиваться к нему лицом, и когда все было готово, мы пошли к небольшому трапу.

— Хорошего дня мисс Джефферс.

Бека повернулась к нему и всего лишь кивнула. Лицо практически скрывали огромные темные очки.

Я точно слышал, как он пробормотал «сучка» и усмехнулся. Да, Майли никогда не была приветлива с низшим классом и обслуживающим персоналом. Не удивительно, что он принял Ребекку за нее.

— Спасибо малышка, — поблагодарил я.

— Да ладно, вы же договорились с бывшей, пока ничего не говорить. Не хочу, чтобы о тебе поползли слухи.

Она понимает меня даже лучше, чем я сам.

День был великолепный. Было тепло и моя красавица сводила меня с ума ультро коротким нарядом, в виде бикини и малюсеньких шорт. Мы много смеялись, разговаривали и стоили планы на будущее. Я четко представлял, какова будет наша жизнь вместе. Еще я никогда так не хотел обладать женщиной.

Мы, наперебой, спорили, кто будет капитаном, я учил ее управлять яхтой. Мы веселились танцевали. Радовались как дети. И я был безгранично счастлив.

— Спасибо, родная, — прошептал я и поцеловал ее волосы.

— За что?

Почти стемнело, мы остановились на ночь в небольшой бухте, и теперь лежали, обнявшись и укрывшись пледом на палубе, смотря в небо.

— За то, что ты рядом, за твое прощение, за то, что ты просто есть.

— Я с тобой, — она потерлась щекой о мое плечо.

— Я тебя люблю.

— Взаимно.

— Ты когда-нибудь скажешь это?

Бека приподнялась и посмотрела мне в глаза.

— Я говорила и не раз, теперь твоя очередь. Мои чувства не изменились.

Жадно припав к ее губам, я крепко прижал ее к себе. Она забудет обо всем, я все исправлю. Как в бреду я шептал «люблю», осыпал поцелуями ее лицо, и шрамы на запястьях. Каждый неровный бугорок на коже. Это я изуродовал ее душу и идеальную бархатную кожу, и я все исправлю. Прикасаясь губами к страшным полосам от лезвия, я шептал «люблю», и просил прощение. Подняв ее на руки, я понес ее в каюту и положил на постель. В ее глазах горел огонь. Я медленно целовал ее, дюйм за дюймом исследовал ее заново, начиная со стройных ножек. Одежда мешала мне. Бека приподнялась и сняла с меня футболку, губами прикасаясь к коже, языком проводя по соску. Я зашипел от нахлынувшего возбуждения, и слегка толкнув, повалил ее на постель.

— Сегодня я буду дарить тебе удовольствие.

Руки медленно снимали с нее одежду, открывая передо мной стройное подтянутое тело. Ласкал ртом ее идеальную полную грудь с розовыми сосками, торчащими от возбуждения. Слегка прикусывал их зубами, срывая стон с ее губ. Услышав этот звук, я просто озверел. Нет, я не позволял себе грубости, но мне хотелось поглотить ее всю, без остатка. Спустившись ниже, я развел ее ножки в стороны. Припал губами к ее мокрому лону, вдыхая аромат возбуждения, слизывая соки, заставляя ее выгибаться и задыхаться. Я никогда не любил подобные ласки, но сейчас я, как алкоголик, пил этот нектар и не мог насытится.

Ее стала сотрясать дрожь и я усилил напор, продлевая ее оргазм. Я слышал как мое имя срывается с ее губ. Я хотел ей дать время передохнуть, но, по-видимому, у Беки были другие планы. Она приподнялась и толкнула меня на кровать. Ловкие ручки расстегнули молнию и стали стягивать с меня джинсы. Я помог ей справится с ними, и мы поменялись ролями. Она коварно облизнулась и… наверно, когда минет делает любимая женщина, это ни с чем не сравнимое наслаждение. Долго я продержаться не смог. Недели воздержания и постоянное возбуждение сделали свое дело. Она слизала все до капли, как прежде я осушил ее, и обессилено упала мне на грудь.

— Вау, — выдохнул я, заставив ее смеяться.

— Ну что второй раунд? — спросила она и поцеловала меня.

— Малыш, мне нужно больше времени чем тебе, чтобы восстановится.

— Колин, я все знаю об анатомии человека, — улыбнулась она, — время у тебя есть.

Бека медленно и нежно стала целовать меня, ласкать. Я отвечал ей тем же. Хотелось, чтобы она чувствовала, как я люблю ее.

— Ребекка, выходи за меня замуж, — прошептал я.

— Прямо сейчас?

— Нет конечно.

— Я подумаю, а пока…

Я откинулся на подушки, и она оседлала меня, медленно вводя в себя мой член. Я застонал в унисон с ней.

Она была моя, только моя, нежная, ласковая, любимая. Моя, моя навсегда. Резкие толчки. Находится внутри нее, настоящий рай. Она выгибалась как кошка, моему взору был предоставлен полный обзор на ее тело. Они сжималась вокруг меня, громко стонала.

Оргазм накрыл с головой. Мы были мокрые и уставшие. Я продолжал целовать ее шрамы, а она гладила мои волосы, постепенно успокаиваясь.

Мы молчали несколько минут, не в силах говорить.

— Ты была права, секс это очень, очень хорошо.

— Я открыла Америку, — улыбнулась счастливо она, — я хочу есть.

— А я пить.

— Кажется, у нас осталось шампанское и клубника с сыром. Я принесу.

Обнаженная богиня оставила меня нежиться в постели одного. Ее не было довольно долго и я пошел ее искать. Она стояла на кухне нагая, и как заправский повар, шинковала сыр большим разделочным ножом. Зная ее подвиги на кухне, я боялся, что она поранится. Но нож мелькал как заводной, нарезая твердый сыр.

— Вау, неплохо для того, кто не умеет готовить.

Она немного смутилась.

— Это единственное, что я умею.

Она рукой потянулась к моему лицу и странным жестом, провела пальцами по лицу, будто закрывая мне глаза.

В основном я пялился на ее задницу и на тату, которое она сделала для меня когда то, но вернувшись к ее манипуляциям с ножом, я заметил одну странность.

— Хм.. странно.

— Что?

— Я думал ты правша.

— Что?— удивилась она и замерла.

— Да, я точно помню как ты писала правой рукой. Я помню, как ты писала в дневник в своей комнате, не давай мне заглянуть в него, ты постоянно его заполняла при мне и писала правой.

— Ну и что? Левой рукой я тоже неплохо владею. Слушай у меня безумная идея.

— Какая? — я выкинул из головы эту странность и переключился на ее коварный вид.

— Давай поплаваем, нагишом.

— Бека, вода холодная. Может просто в душ?

— Да брось, это весело, не будь занудой, я тебя потом согрею.

— Но с условием — в спасательных жилетах.

Я спустил трап на воду, а Бека явилась передо мной в одном оранжевом жилете на голое тело. Я старался не пялится на гладко выбритый холмик между ножек. Но это не помогало.

— Ого, кто-то рвется в бой, — усмехнулась она и кинула мне жилет.

— Догоняй, — засмеялась она и минуя трап, перепрыгнула через борт и с визгом полетела в воду. Я последовал следом. Жилет не позволял нырять, но мы вдоволь повеселились и побрызгались водой. Моя девочка действительно ненормальная. Уставшие, холодные и мокрые, мы наперегонки, вломились с каюту и завернулись в одеяло, не переставая хохотать.

— Кто то хотел есть, — вспомнил я.

— Точно, я сейчас.

Ребекка вернулась с двумя бокалами, бутылкой шампанского и сыром на тарелке.

Налила пенящуюся жидкость и передала мне.

— У меня тост, за нас, — предложил я.

— Нет, давай выпьем за справедливость. За то, чтобы каждый в этой жизни получал то, что заслуживает.

Звон бокалов.

— Я получил тебя, любимая, я рад, что ты считаешь, будто я заслуживаю тебя. Но по-моему это не так.

— Не говори ерунду, — она чмокнула меня, — ты заслуживаешь гораздо большего.

Я выпил холодный напиток и задрожал от холода. Бека только пригубила шампанское и отложила бокал.

— Я уже такая пьяная, не то от вина, не то от тебя.

— Продолжим нашу ночь? — с намеком предложил я.

— Дашь мне пять минут, я выбилась из сил.

— Иди сюда, — я прижал ее к себе.

— Я тебя люблю принцесса

Зевнув против воли, я положил ее на свою грудь.

— L'amour est un sens pour quoi nous sont venus ici. L'amour est plus haut que les émotions, c'est l'élément qui plusieurs peut. Comparer l'amour on peut seulement avec une force — la mort. Probablement, eux de la soeur.

— Что? — удивленно переспросил я.

— Ничего, засыпай, — прошептала она и покрепче меня обняла.

В голове стоял шум, кажется, я все таки перебрал. Я силился открыть глаза, но ничего не вышло. Я не заметил, как уснул. Но больше это было похоже на то, будто я рухнул с высоты.

*Фр. Любовь — это смысл ради чего мы пришли сюда. Любовь выше всех эмоций, это стихия, которая может многое. Сравнить любовь можно только с одной силой — смертью. Наверно, они сестры.

В голове был словно рой пчел, который гудел и жалил меня изнутри. Она словно налилась свинцом, и я не мог поднять ее с подушки. Все же я вчера перебрал, или возможно просто заболел от купания в холодной воде. Я застонал в голос, когда наконец смог перевернутся на бок. Тела я не чувствовал. Будто осталась только больная голова.

— Твою же мать, — прошипел я, когда почувствовал, что мочевой пузырь сейчас просто лопнет. Кое-как я сполз с постели. Окна в каюте были закрыты, создавая непроходимый сумрак. Все плыло перед глазами, и я кое как держась за все что попадалось под руку. Выбрался из каюты в поисках туалета и литра воды. Нет сначала в туалет. Чувствуя себя чуточку счастливей, пробрался на кухню и залпом выпил оставшеюся воду из открытой бутылки на столе. Немного отдышался, подождал пока головокружение немного пройдет. Отчетливо пахло хлоркой. Странно. Посмотрел в окно на заходящее солнце. Сколько же я проспал. Наверно я и правда заболел. Но почему Бека меня не разбудила?

Вспоминая прошедшую незабываемую, безумную ночь, любимую в моих руках, ее податливое тело, ее слова, нежные губы, бархатную кожу, страдать от болезни моментально расхотелось.

— Родная, — позвал я охрипшим от сна голосом, — милая ты где?

Когда я проснулся, в пастели ее не было. Бедняжка, наверно скучает, пока я сплю целый день. Я поднялся на палубу, любуясь свинцовыми тучами и заходящим солнцем, которое еле пробивалось сквозь темную синеву. Кажется, будет буря. Или уже была? Палуба была мокрой от воды. Я осмотрелся. Яхта стояла в бухте рядом с невысокими скалами. Мы что, изменили курс? Я останавливался точно не здесь. Нас унесло течением? Бека изменила курс, и спрятала нас от бури? Что происходит? На палубе девушке не было. Может она уже в теплой пастели и ждет меня. Я спустился на нижнюю палубу и зашел в каюту. Было темно, но силуэта на пастели не было. Я хотел включить лампу и вдруг ноги заскользили по мокрому паркету, я не удержался, ноги разъехались, и со всего размаху рухнул, больно ударившись пятой точкой.

— Fack, — выругался я сквозь зубы, пытаясь подняться. Держась одной рукой за поясницу, я потянулся к лампе. Небольшую каюту залил мягкий свет.

— Ребекка? — громка позвал я, чувствуя себя идиотом. Ну не спряталась же она в шкафу. Может в рубке.

Я хотел поправить подушку, и опять прилечь, хоть на пять минут. Голова отказывалась проходить, теперь еще болит спина. Но замерев, я тупо уставился на ладони, покрытые чем-то красным. Я осмотрел себя. Голые ступни тоже были окрашены в красный цвет.

— Что такое? — я присел на корточки, смотря на красные разводы от лужицы на полу, размазанной после моего падения. Руки дрожали. Пальцами я провел по мокрому разводу на полу и поднес к лицу. Отчетливый приторный запах. Пальцы будто со скрипом размазали тягучую жидкость.

— Матерь божья, — не в силах поверить в происходящее, я вскочил на ноги. Кровь. На полу кровь. На моих руках, на теле где я касался себя, повсюду мазки крови.

— Ребекка, — в отчаянии закричал я.

В ответ мне была звенящая тишина. Темное пятно показывалось из–под простыни. Я резко сдернул ее на пол. Что глухо ударилось о паркет.

— Ах, боже мой, — схватившись окровавленными руками за голову, я смотрел на кровавое пятно на белой простыне.

Первобытный страх сковал все тело, и я не мог пошевелится, глядя на постель. Тысячи незаконченных мыслей: Что? Как? Почему? Что происходит? роились в голове, и ни на один я не находил ответа.

Сердце стучало с такой силой, что я слышал его отчетливо. Оно глухо ударялось о ребра, так же как «что-то», упавшее на пол.

Я заставил себя двигаться, подойти ближе, обойти пастель и возможно найти на полу мою любимую. «Что то» одиноко лежало на паркете. Лезвие кухонного ножа, того самого которым вчера (или позавчера??) нарезала продукты Бека, было окрашено кровью. Он притягивал меня, и я поддался гипнозу и поднял его. Полное осознание происходящего обрушилось как лавина.

— Бека! — это был рев раненного зверя. На человека я уже похож не был. Я бегал по яхте, кричал и звал ее, с каждым новым кругом я понимал, что ее тут нет, но продолжал кричать и искать. Я не выпускал нож из руки, если кто-нибудь попадется мне, тот, кто причинил ей вред, я убью его на месте. Выбился из сил. Страх, отчаяние, невыносимая боль. Господи боже. Ее нет нигде. Там много крови… Она ум.. умер.. Нет нет нет.

Я бросился к рубке. Схватившись за рацию дрожащими руками, я переключился на береговую охрану.

— Это яхта «Миссури», помогите мне, — взревел я. Мой голос не был человеческим. Он был искажен непередаваемым страхом. И страшно мне было не за себя. Я боялся за ту единственную, которая дорога мне в этой жизни. А теперь она пропала, и я отказывался верить в то, что ее больше нет.

— Умоляю, помогите. На нас напали. Моя девушка, ее нигде нет, везде кровь. Пожалуйста, помогите.

На том конце женский голос просил успокоиться, назвать себя и координаты. Какие, к черту, координаты. Я не видел цифр на навигаторе. Слезы застилали глаза.

Когда вес было закончено я сел на пол, не веря, что этот ужас происходит со мной. Я слушал будто со стороны собственные рыдания. Слезы отчаяния. Но надежда продолжала жить во мне. Но она едва теплилась. Возможно, ее похитили. Я отдам все, что у меня есть и даже больше. Возможно, ее найдут. Обязательно найдут. Но та лужа крови на пастели говорила об обратном. Я ничего не слышал. На нас напали, пока я спал. Пока МЫ спали. Я ничего даже не услышал. Возможно она тоже. Может быть, она не страдала. И даже ничего не почувствовала. Возможно, она там, на дне, под водой. Я принял решение. Поднявшись на ноги, я пошел на палубу. Я хотел последовать за ней. Как в тумане. Я понимал, что без нее моя жизнь не стоит ничего. Я потерял самое дорогое, что у меня было. Вой сирены. Два черных полицейских катера неслись прямо на яхту. Уже ничего не важно.

Грубый голос из громкоговорителя приказал поднять руки.

Я подчинился.

Он приказал опустить трап и не делать глупостей.

Я подчинился.

Несколько человек в форме забрались на яхту и нацелили на меня оружие. Убейте меня, пожалуйста, я не смог ее защитить, я заслуживаю смерти.

— Лечь на пол, руки за голову.

— Что? — тупо переспросил я, охрипшим от слез и завываний голосом.

— Я сказал на пол, — прикрикнул голос, и несколько бойцов уложили меня на пол. Только сейчас я понял, что до сих пор сжимаю нож в руке. Он упал.

Руки больно сковали наручники. Меня грубо посадили.

— Обыскать все. Где девушка, ублюдок? — офицер морской полиции схватил меня за подбородок.

— Найдите ее, пожалуйста, — проскулил я — помогите мне ее найти.

Все что-то говорили, кричали, ходили туда-сюда. Я ничего не слышал и не видел. Не чувствовал холода, находясь в одном белье на сильном ветре. Я хотел спросить, почему меня заковали в наручники, но мне было все равно. Обладатель грубого голоса остался рядом со мной. Он прожигал меня взглядом и молчал.

— Капитан, — обратились к нему. — Девушки нигде нет. Повсюду кровь и вот это, — рядом со мной приземлилась пустая фляга.

— Он наверно замывал следы.

— Где девушка? Облегчи нам задачу, скажи, где ты выбросил тело.

Они думают..????

— Это не я, — в ужасе произнес я, поднимаясь на ноги.

— Господи, это не я. На нас напали, пока мы спали. Я проснулся сегодня, а Беки нет , повсюду кровь. Вы что думаете, что это я? — закричал я.

— Снимите с меня наручники.

Меня грубо толкнули обратно на пол.

— Сиди тихо, — процедил старший.

— Где ты выбросил тело? Тут или в бухте? Или по дороге сюда, пока прятался от нас?

— Вы что не слышите, что я говорю? Это не я. Я же сам вас вызвал.

— Капитан смотрите, — очередной офицер показывал ему какое то устройство в пластиковом пакете.

— Что это?

— Я так подозреваю, что это устройство, которое и блокировало сигнал навигационной системы. Направляя нас всю ночь по ложному следу. Я никогда не видел подобной штуки.

— Техники разберутся, — бросил он. — Где девушка, Тревис?

— Я не знаю, — заорал я, срываясь от отчаяния, за что получил под дых кулаком.

Я задохнулся и сложился пополам от боли.

— Капитан, может не стоит мараться, он еще и в суд может на вас подать.

— Не стоит? Ты слышал голос бедняжки? Да если он сейчас свалится за борт с пулей в башке, я скажу что так и было и мне поверят. А отец девушки меня поддержит. — процедил он.

— Прочесать бухту. Водолазы уже готовы? И еще обыскать здесь все вплоть до миллиметра, а этого на берег и в камеру.

— Что? — кажется сегодня день этого вопроса.

— Поднимайся, — проговорил один из офицеров полиции.

— Помогите мне найти Беку, — прошептал я в последний раз, — я не убивал ее, клянусь.

— Колин Тревис, вы арестованы по подозрению в убийстве Майли Джефферс. Вы имеете право хранить молчание, все что вы скажете, может быть использовано против вас в суде, вы имеете право на адвоката… — стандартные фразы, пустой голос. Им все равно что я потерял все.

И Майли? Причем тут Майли?

Привалившись к холодной стене в камере предварительного заключения, я медленно умирал от отчаяния и неизвестности. Моя Бека. Она исчезла. Возможно, она мертва и обвиняют в этом меня. Я не знаю почему. Никто ни чего мне не объясняет. Мои крики и вопли не возымели никакого действия, хотя на что я надеялся? Мне никто ничего не скажет. Я знаю, что полиция во всем разберется. Но найдут ли они Беку. Это единственный вопрос, который волновал меня на данный момент. Свое право на звонок я использовал. Первый порыв был позвонить Питеру Джефферсу и пожаловаться на свою судьбу. Но этот порыв только вызвал у меня отвращение к самому себе. Я так жалок. Я трус. Я ничтожество. Звонить не состоявшемуся тестю и просить помощи, просить вытащить меня из тюрьмы, потому что меня обвиняют в убийстве любовницы, с которой я развлекался на его яхте. Он и так все узнает. Поэтому, я потратил свое право на звонок моему адвокату. Знакомому по колледжу. Он обещал помочь и вытащить меня. Но вот уже много часов я тут, никто не приходит ко мне. И я умираю от страха за Беку. Я не верю, что ее больше нет. Такого не бывает. Жизнь не может так наказать меня. Только обрести и тут же потерять. Я ничего не мог вспомнить. Я ловлю себя на мысли, что не могу вспомнить какие то детали из нашего дня, не говоря уж о ночи. Неужели я был так пьян, что не услышал, как она кричит и завет на помощь. Пока я спал, кто-то проник на яхту и напал на спящую девушку. Пятно крови на постели заставляет меня кричать, но я сдерживаюсь. Она жива. Я чувствую сердцем. Пока я спал, кто то ранил ножом мою любимую и я не смог ее защитить. Можно ли чувствовать себя еще большим ничтожеством? По-моему нет.

Я хочу оказаться на ее месте. Если ее больше нет, то и мне нет смысла жить. Ради чего?

Но сначала я во всем разберусь. Как только недоразумение выяснится, и меня отпустят, я сам отправлюсь на ее поиски. Я положу жизнь, но найду ее или того кто посмел отнять у меня любимую. Я сходил с ума, я ходил кругами по камере, я чувствовал как мысли о самом ужасном все больше и больше овладевают мной. Я видел, как стены сжимаются вокруг меня. Потолок опускается. Я знал, что камера сожрет меня в скором времени, поглотит без остатка, останется только тупая ноющая боль. Надежда, все, что есть у человека, она еще теплится в сердце. Надежда не дает мне завыть волком.

Глухие шаги по коридору. К моей камере никто не подходил с тех пор как я тут оказался, и шаги заставили меня подорваться с жестких нар и прильнуть к решетке. Надеюсь это мой адвокат.

— Отойти, — зычный голос охранника, и дубинка опустилась на прутья решетки в сантиметре от моих пальцев.

— Откройте камеру, — холодный стальной голос, который я слышал сотни раз и который раздался из-за спины охранника, заставил меня отскочить от решетки быстрее чем от дубинки.

— Простите сэр, но это запрещено.

— Кто ты такой, щенок, чтобы что-то мне запрещать? — зашипел Питер Джефферс.

От его взгляда охранник поежился и отошел.

Я не знал, зачем он пришел, уж точно не предложить помощь.

— Я не могу открыть, извините, — пробормотал мужчина в форме, тоном, будто оправдывался, боясь наказания, а не выполнял свою работу.

— Оставьте нас!

— Но сэр..

— Вы что, не слышали меня?

У меня от его голоса, который не предвещал ничего хорошего, выступило пот на лбу. Да, я боюсь его и всегда боялся. Я никогда не освобожусь от этого страха. Хотя, чего мне боятся? Все, что могло случится, уже случилось, меня обвиняют в убийстве, которого я не совершал. В убийстве любимой. Что мне может еще сделать Джефферс.

Но смотря в его водянистые красные глаза, я потерял дар речи, а колени задрожали.

— Где она? — он стоял, не шевелясь, сверля меня взглядом. Как обычно грозный. Как обычно, светящийся от лоска. Как обычно угнетающий своим видом, который говорил, что все остальные рядом с ним мерзкие насекомые, а он царь и бог. Но что-то изменилось, что-то сломалось в нем.

— Кто? — тяжело сглотнул я.

— Где Майли?

Меня взбесил этот вопрос. Я потерял любимого человека, сижу за решеткой, а он пришел спросить, где его обожаемая дочурка.

— Не знаю, спросите у ее любовника, с которым он трахается последние несколько недель. Я как видите немного не в курсе. И немного занят, чтобы следить за ее передвижениями, — я обвел рукой камеру, показывая нелепость его вопроса. Я никогда не позволял себе такой дерзости, но сейчас мне все равно.

Он изменился в лице. Гримаса невыносимой боли. Боли и ненависти. И эта ненависть была такой осязаемой, и заполнила все пространство мрачного помещения.

— Скажи, где ее тело Тревис, и возможно я позволю тебе с дохнуть в тюрьме от старости. Возможно, я не убью тебя прямо сейчас.

— Тело? — тупо переспросил я, не понимая сути разговора. — Я вас не понимаю.

Мои слова будто прорвали плотину. Вся его сдержанность испарилась. Я еще никогда не видел Питера Джефферса в такой агонии. Он как зверь бросился на клетку, и я в испуге отступил, слушая его крик, резонирующий от стен.

— Скажи мне, где ты выбросил ее тело, или я тебя уничтожу Тревис. Знаешь как я рад, что в нашем штате нет смертной казни? О нет… для тебя это будет слишком легко. Ты будешь жить, и каждую минуту своей никчемной жизни, ты будешь страдать. Тюрьма для тебя станет адом, уж поверь я это устрою. Издевательства, которые тебе и не снились, ты ощутишь на своей шкуре. Ты даже не сможешь подохнуть по собственной воле, если вдруг решишься на такой поступок. Будешь испражнятся собственными кишками, и мечтать о смерти. Но ты ее не получишь. Ты проживешь жизнь, так как я захочу. В обмен за жизнь, которую ты отнял у моей девочки.

Его глаза горели огнем, он извергал проклятия, а я откровенно не понимал его. Но знал, что угрозы реальны.

— Что случилось с Майли? — задал я вопрос, а в ответ услышал хриплый смех сумасшедшего.

— О да, я уже предвкушаю твое будущее.

— Ну надо же, как зловеще, — насмешливый звонкий голос.

А его обладатель остановился у камеры.

— Питер, я бы попросил не угрожать моему клиенту. Как то не солидно, бросаться такими угрозами судье штата.

Я не верил своим глазам. У моей камеры стоял Адам Смит, скандальный адвокат по особо тяжким преступлениям. Настоящая мразь, которая вытащила из тюрьмы десятки отморозков, которых нужно было казнить за содеянное. Скользкий тип, который не гнушается любых методов для достижения своих целей. Любой попавшийся убийца мечтает о таком адвокате. Только не у всех есть такие деньги. Он давний враг Питера Джефферса. Человек, который стоит в одном ряду с ним.

И теперь Адам Смит здесь, утверждает, что он мой адвокат.

— Ты этого не сделаешь, — просипел Джефеферс, чем вызвал улыбку акулы у этого неприятного лысеющего человека.

Она стояли друг против друга. И я понял, что и Джеферса есть слабое место.

— Еще как сделаю и даже не цента с парня не возьму. Уверен, что и взять то уже нечего, ведь так? Наверно напустил на несостоявшегося зятя всех собак.

— Она же моя дочь. У тебя что, совсем нет принципов и сердца?

Адам Смит поменялся в лице, сбросив маску веселья.

— Не тебе говорить мне об этих качествах Питер. И знаешь что, я знал, что мой час придет и я смогу тебе отомстить. Теперь я со всей радостью, на которую способен говорю — я вытащу убийцу твоей дочери из тюрьмы, и ты ничего не сможешь сделать. Я сильнее тебя Джефферс и ты об этом знаешь. Это будет интересный бой, даже если он станет последним. Я бы мог претворится, будто мне жаль, что парень покромсал твою дочь на ленточки, и выкинул за борт, но знаешь нет. Мне не жаль. Я будто получил подарок на рождество. Волшебное чувство.

Питер Джефферс бросился на Адама и повалил его на бетонный пол. Я стоял как вкопанный, понимая, что все это не реально, это какой-то бред. Какая-то игра. Я ждал, что кто-нибудь скажет мне, что все это розыгрыш и проявятся оператор с камерой и все будут смеяться. Ведь все это не может быть по-настоящему. Охрана растащила их. Адам поднялся с улыбкой, стирая кровь с губы и отряхивая пиджак дорогого костюма.

— Ну что мистер Тревис, приятно с вами познакомится. Я Адам Смит, ваш адвокат, — он протянул мне руку через решетку.

— Я ничего не понимаю, — прошептал я в отчаянии, — я не трогал Майли, с чего вы все это взяли? Я вообще не знаю, где она.

— Ну, парень это ты будешь рассказывать остальным, а мне нужна правда, мы же хотим тебя отсюда вытащить! — он обернулся на Джефферса, который бледный как мел стоял окруженных тюремной охраной и беззвучно шевелил губами. Я конечно не спец по мимике, но казалось, что он беззвучно плакал.

Случилось что-то страшное. И я оказался в самом центре.

Я рассматривал наручники на своих запястьях и просто говорил, силясь вспомнить каждую мелкую деталь последних дней. Адам Смит не перебивал, он делал пометки в своем блокноте, с задумчивым выражением лица, и молчал. После того как он объяснил мне мои права, как будто я и так их не знаю, мы оказались в комнате для допросов.

Я рассказал все, что помнил. Я перестал волноваться. Мои слова легко проверить, доказательств море.

— Мистер Тревис, я не просто ваш адвокат, я можно сказать ваш священник. Все что вы скажете, останется между нами и вам решать, что я могу использовать, выстраивая линию защиты, а что нет. Я готов содействовать вам во всем. Мы выиграем дело. Но мне нужна правда.

— Да что за черт, — я не выдержал и повысил голос от раздражения, — какое может быть дело. Моя девушка исчезла, а меня обвиняют в убийстве Майли? Да я знать не знаю где она, может сбежала с дружком в Вегас.

Смит проигнорировал мой выпад.

— Не против, если на «ты»? Колин, пока у нас есть время, пока полиция проверяет улики, давай решим, что ты будешь говорить на допросе. Завтра будет поздно отматывать назад.

— Вы меня вообще слушаете? — в отчаянии спросил я.

— Я тебя понял Колин, ты развлекался с любовницей на лодке Джефферса, когда проснулся, повсюду кровь, а девушка пропала. Как там? Ребекка? Допустим, я тебе верю, но поверят ли присяжные?

— А почему нет?

— Не думал, что мне придется объяснять это адвокату. Есть такое слово Колин — доказательство. Например, сигнал бедствия, поступивший в береговую охрану в 4 -30 утра. Девушка представилась Майли Джефферс, и кричала, что ее жених хочет ее убить и просила помощи. Она назвала координаты, но видимо неверно. Полиция искала лодку по навигатору, но сбилась со следа. А потом случайно наткнулась на нее, спрятанную в бухте, и тебя с ножом в руке и всего в крови.

— Я понял, Бека просто не хотела меня подставлять.

— То есть на нее нападают с ножом, а она думает, как защитить своего любовника? — скептически спросил он.

— Я не знаю, — я обхватил голову руками.

— Ладно Тревис, я проверю твои слова, мне нужен адрес девушки, полное имя и все что ты можешь о ней рассказать. И где ее можно найти.

— Где вы ее найдете, ее похитили.

— Или ты ее убил, но не признаешься. Слушай Тревис, ты ведь понимаешь, что если ты не врешь и Майли Джефферс жива и невредима, я не буду тебя защищать.

— Так это правда, это всего лишь месть Питеру.

— Без обид парень, но ты вряд ли сможешь оплатить услуги, и все это имеет смысл, если девушка мертва.

— Вы чудовище, — с отвращением выплюнул я.

Он рассмеялся.

— Такой же, как мои подопечные. Иначе нельзя. Ладно Тревис, пока полиция ищет тело и проверяет все улики у нас есть время. Я проверю твою теорию. Если ты не врешь, и пришил ты действительно любовницу, пришлю к тебе одного своего приятеля, он тебе поможет, вытащит отсюда. По крайней мере, постарается. Видишь, не такой я ублюдок, ты мне почему то нравишься.

— Я никого не убивал, — уже без прежнего пыла сказал я. Когда тебе говорят: «ты убийца, убийца, убийца», начинаешь в это верить.

Понимать, что возможно они все правы. Я напился и не понимал что делал. Может это действительно сделал я?? Я сходил с ума в камере. Всю ночь я силился вспомнить что-нибудь, и к утру с ужасом понял — возможно, я правда убийца.

Замкнутое пространство, угнетающие стены и, как топор палача, над головой маячил приговор — пожизненное заключение. Я с ужасом понял, что все простив меня. Если полиция не найдет чужих следов , то все будет простив меня. Лишь бы Майли нашлась. Хотя кому от этого лучше, какая разница в чьем убийстве меня обвиняют. Мне грозит пожизненное. Моя сущность снова со мной. Я опять пытаюсь спасти свою задницу. Ведь Ребекку уже не вернуть. А гнить в тюрьме не хочется. А что если это правда сделал я? Но почему? Не набросился бы я на нее просто так. Всему виной алкоголь. Но это не смягчающее обстоятельство.

Мои мысли были прерваны охранником, который заковал меня в наручники и повел в комнату для свиданий. Адам Смит вытирал испарину со лба и тяжело дышал.

— Жарковато тут у вас, — неприятно улыбнулся он охраннику, но тот проигнорировал его выпад и застыл у двери как статуя.

— Ну Колин, с какой новости начать, хорошей, плохой или очень плохой?

— А что, есть хорошее во всей этой ситуации??

— Да, я все таки буду твоим защитником. Скажи спасибо некому Кевину Войту, который заплатил мне за твою защиту. Хорошие у тебя друзья.

— Кев? Он вернулся из Флориды, могу я с ним увидеться? — вот кто мне сейчас нужен, человек с холодной головой.

— Нет, ты знаешь правила. Плохая новость, нам отказали в освобождении под залог, — по его довольной роже не скажешь, что он больно расстроен.

— Джефферс, старый лис, — он криво усмехнулся.

В этот момент я чувствовал себя пешкой, которой жертвуют в шахматной партии. Я ничто, всего лишь оружие, которым попользуются, а после войны оставят сломанным на поле боя.

— А очень плохая новость? — сглотнул я.

— Голос с записи береговой охраны принадлежит Майли Джефферс. Также как и кровь на лодке. Сторож на пристани подтвердил, что вы приехали утром, 3 дня назад, он узнал девушку. Ее подруги в один голос подтверждают, что Майли говорила им, что собирается уехать отдохнуть, поплавать на лодке отца. Три дня назад она счастливая и радостная, ушла утром от некой Кристи Брей ди. Девушка утверждает, что она поехала на встречу с тобой.

— Кровь принадлежит Майли? — я сходил с ума.

— Хватит сказок, это не шутки. Давай теперь на чистоту парень. Ты сглупил, очень сглупил. Все улики против тебя, даже зацепится не за что. Все в один голос утверждают, что Майли была с тобой в тот день. На лодке не нашли следов чужого присутствия. Есть только один выход, и ты должен на него согласится. Ты мне доверяешь? Я не обещаю тебе свободу на сто процентов, я не господь бог, но от пожизненного мы сможем тебя уберечь.

Я смотрел в глаза адвокату, а все мое существо кричало, что я должен докопаться до правды. Но слово «тюрьма» вселяло ужас, первобытный ужас, и чувство самосохранения было сильнее, чем правда, которая никому не интересна.

— Что нужно делать? — сдался я.

— Ну, вот и молодец. Майли тебе изменяла?

— Да, — машинально ответил я.

— Я так и понял, это будет не трудно доказать. Ее подруги все подтвердят. Версия такова — вы двое влюбленных решили провести время наедине, но алкоголь развязал язык, вы спорили и она тебе сказала, что изменяла тебя. Ты ее очень любил и не справился с гневом. Предательство. Состояние аффекта парень, плюс чистосердечное признание и раскаяние. Это твой шанс на минимальный срок. Мы будет разрабатывать эту версию.

Пока Смит учил меня, как нужно действовать, заставлял повторять снова и снова, все, что я скажу на допросе, как я буду действовать. Я понимал, что начинаю верить в происходящее. Да я убил свою невесту за измену. Пусть я этого не помню, но это было. Я знал, что я в руках профессионала, знал что он мне поможет. Мне было страшно и я сделаю все, что он скажет, сознаюсь в чем угодно, лишь бы он меня спас. И плевать на все. Все остальное был сон. Ребекка, моя призрачная любовь к ней. Этого не было, я это выдумал. Это все травка.

Когда беседа подошла к концу, и Смит стал уходить, я все же решился спросить.

— Вы узнали что-нибудь про Ребекку? Спросите у Кевина, он подтвердит. Она работала у него в клубе администратором, там мы и познакомились, я же уже говорил, — мои собственные слова потеряли всякую правдивость.

Адам обернулся у выхода, и посмотрел на меня как на умалишенного.

— По адресу, который ты назвал, не проживает никакая Ребекка Мари Логан. Квартира принадлежит Стефану Миллеру, он живет в данный момент в Сиднее, но я связался с ним. Он тоже не знает девушку с таким именем, квартиру он никому не сдавал. С его разрешения я там был, квартира девственно чиста. Не намека, чтобы там кто-то жил.

— А Кевин? — уже без надежды спросил я.

— Кевин Войт утверждает, что у него никогда не было администратора в клубе, все дела он вел сам.

— Что? — я не слышал собственного голоса.

— Прекращай это парень, тебе это не поможет. Если только ты не хочешь выставить себя психом и вместо тюрьмы, отправится в психушку.

Дверь за ним закрылась. Грани двух реальностей стерлись. Все это было только сном. Бека, наша встреча, наша любовь, — все это было сном, наверное. Реальность такова — я убил Майли и я понесу за это наказание. Разум принял это. Только внутренний голос орал, как ненормальный, приказывая бороться дальше, и выяснить, что случилось на самом деле.

От мыслей, в тишине и одиночестве камеры, не спрячешься. Не важно, что я говорю на допросах. Не важно, какую именно историю я рассказываю всем, по наводке Адама Смита. Не важно, что я загоняю самого себя в угол, признаваясь в убийстве Майли. Рассказываю полиции, как я в порыве гнева зарезал собственную невесту за измену. Это так просто. Ведь мне практически не нужно врать, всю историю уже кто-то придумал за меня. Охранник с причала подтверждает, что Майли была рядом со мной в то утро. Он узнал ее спортивный костюм, найденный на лодке. Ее подруги как одна подтверждают, что она рассказывала им о своем грехе, о том, что завела интрижку с каким-то парнем. Но он ее бросил, и она решила наладить со мной отношения. И в то утро она поехала ко мне. Чтобы все объяснить мне, попросить прощение. Ее голос звучал на записи береговой охраны, которую мне дали прослушать. Ужас был не поддельный, когда она кричала и звала на по помощь, а потом голос оборвался, и осталось шипение. С доказательствами не поспоришь, мне ли, не знать. Я до последнего верил, что они найдут доказательство того, что я не сошел с ума. Но кровь на полу и кровати принадлежала Майли. Столько много крови. Практически половина от среднего количества, содержащегося в теле человека. Отпечатки, волосы — все принадлежало мне и Майли. Ну и еще Питеру Джефферсу и его жене. Ведь они тоже пользовались лодкой. Единственное, чего я требовал от адвоката, это взять мою кровь на анализ, я точно знаю, что меня опоили. Но анализ ничего не показал.

И скажите на милость, как не верить фактам? Я уже верю, что так и было, ибо другого объяснения нет.

Но от мыслей не убежишь и от воспоминаний тоже. Какой-то крупицей сознания, я понимаю, что все это отлично спланировали, чтобы подставить меня. Это все сделала Бека. Бека и Кевин. Моя любовь и мой единственный друг. Я знаю, что он давал показания, и в них нет и намека не Беку, как-будто ее и не существовало вовсе. Если я еще могу понять ее, но Кевин? Что я такого сделал, чтобы заслужить от него подобное? Они были с самого начала заодно? Они даже учились вместе. И он мне этого не сказал.

Бека. Да я разбил ей сердце, но разве я заслуживаю такого наказания? Такого изощренного, и ужасного по своей сути.

Майли…. Вот от кого я мог ожидать такого. От такого монстра как Майли. Но видимо, она мертва.

Это какой-то нереальный бред. Так просто не бывает. За что?? Да я ублюдок, но черт побери, если она хочет мести, почему не уничтожила меня? Не убила? Ведь та девушка, милая и добрая из прошлого, ее больше нет. Это я понял только сейчас. Неужели я превратил ее в этого монстра, неужели мое предательство так ее изменило? Боже, я себя не оправдываю, но так не бывает. Каждый человек кого-нибудь ненавидит в своей жизни, наверно каждый хоть раз был оскорблен и унижен, так почему она пошла на подобное? На спланированное убийство. Было ли мне больно от ее поступка, ведь я ее любил? Не знаю, возможно я еще не осознал всего, и остатки дней я буду ее ненавидеть, но сейчас только пустота.

Мои мысли и чувства, все, что у меня осталось. Моя семья даже не знает, что я возможно проведу остатки дней в тюрьме. Я остался один. Скоро решится моя судьба, а я один. Я надеваю костюм, причесываю волосы. Этот наряд странно смотрится в тюремной камере, но я должен выглядеть подобающе. Как законопослушный гражданин, оступившийся, поддавшийся чувствам и эмоциям. На меня надевают наручники и выводят из камеры. Адвокат рядом со мной. Спрашивает и спрашивает, все ли я запомнил. Учит как отвечать в той или иной ситуации. Меня отвозят в знание суда. Суд будет открытым. Присяжные вынесут приговор сегодня или на следующем слушание, в зависимости от предоставленных им фактов, и голосования.

— Колин, — я как сквозь вату слышу свое имя.

— Что?

— У нас ест минут двадцать до начала заседания, и я хотел тебе кое-что сказать.

— Я все знаю Адам.

Я сижу на скамейке, мои руки прикованы к столу, позади меня охрана. Будто есть хоть какой-то шанс сбежать.

— Слушай, я не привык проигрывать и привык проверять все самые бредовые идеи. Твоя история, она нереальна и фантастична. Но я видел твои глаза, когда ты рассказывал. Тут два варианта либо ты действительно веришь в то, что говоришь, либо это правда.

Я встрепенулся, и надежда стала оживать. Он что-то нарыл, и не поздно все отмотать назад.

— Вы что-то узнали про Беку?

— Запомни, все, что я сейчас скажу, никак тебе не поможет. Ты доложен понять сейчас, что иного выходя нет, как убедить присяжных в твоем помутнении рассудка. И отделаться минимальным сроком.

— Говорите, — с волнением спросил я.

— Я решил проверить твои слова. Как я уже говорил ранее: квартира — в ней никто не живет. Жильцы дома не узнали девушку подходящую под ее описание. Кевин Войт утверждает, что не знает эту девушку. Я нашел бывшего работника его бара, он подтверждает слова бывшего босса.

— Да да да, это я уже слышал.. дальше. Больница, вы проверили больницу? Должны были остаться записи. Она же там лежала, пользовалась своей страховкой, — в нетерпении спрашивал я, сердце заходилось в бешеном ритме.

Адам открыл папку с бумагами на столе и вытащил из нее копию водительских прав с фото.

— Это она?

— Господи да, — прошептал я, рассматривая улыбающееся лицо. Такое молодое, милое, и такое родное. А главное знакомое.

Теперь я понимал, что та Бека, которую я узнавал заново, была другой. От нее веял могильный холод, в ее глазах была сталь.

Права были датированы 1992 годом. Ей на тот момент было 16.

— В больнице Ребекка Мария Логан зарегистрирована не была, — тихо произнес он, смотря на мою реакцию, — в тот день в клинику поступила с анфиликтическим шоком, женщина по имени Сара Брут, афроамериканка, 56 лет.

— Это невозможно, — но я уже ничему не удивлялся.

— Но вы ее нашли? — я не знаю, на что я надеялся в данный момент. Наверно на правду. На ответ на вопрос — за что?

— Да. Я был в Луизиане. Ребекка Мария Логан, находится в Госпитале святой Марии, в Батон-Руж.

— И?

— Это психиатрическая клиника закрытого типа. Ребекка там уже 5 лет после трех попыток самоубийства. Ее лечащий врач утверждает, что надежды на излечение нет. У нее шизофрения Колин, которая прогрессирует. Я видел девушку, она лежит, смотря в одну точку, накаченная лекарствами и ни на что не реагирует, и общего с этим фото у нее уже ничего нет.

— Но, это невозможно? Она была нормальной в колледже, — воскликнул я.

— Наследственность штука серьезная. Ее мать тоже была чокнутой. Вроде нормальная, а потом БАМ, какой-то толчок, и все потаенные демоны выходят наружу.

— Была? — переспросил я.

— Ее мать умерла через год после того как Ребекка оказалась в психушке. Переборщила с психотропными препаратами. Она тоже была не совсем нормальной, только в более слабой форме. Ее отца сбила машина, когда он пьяный переходил дорогу. Я просто хочу сказать, я не знаю, зачем ты придумываешь эти истории, и легче ли тебе от этого, но они тебе не помогут. Ты убил Майли Джефферс, ну и черт с ней, я тебя вытащу, только не вздумай выкинуть отсебятину, или все пойдет коту под хвост.

И я послушал его. Потому что ничего другого у меня не осталось. Я все надеялся, что это у меня шизофрения, что я вдруг сейчас очнусь, и ничего этого не будет. Не зала суда, не матери Майли, которая как всегда сидела с непроницаемым лицом, не теряя достоинства. А может Майли была права, и она действительно никогда не любила ее. Ни Питера Джефферса, который, кажется, в миг постарел и растерял весь свой пыл. Все на что он был способен — это ненависть ко мне, которая волнами исходила от него. И я его понимаю, он потерял единственную дочь. Не видеть друга, который смотрел на меня с жалостью честными глазами. Он ведь мне помог, заплатил адвокату, пришел меня поддержать.

Я это сделал. Я ее убил, а все остальное мне приснилось из чувства вины.

Только вот никто не поверил в нашу историю. Адама Смита грозу всех обвинителей практически размазали. С непреднамеренным убийством на почве ярости никак не вязалась ни заранее купленная хлорка, оплаченная моей кредиткой. И чудо устройство, которое блокировало устройство навигации на лодке, на котором были мои отпечатки. Которая, неведомым образом, оказалось на лодке. По всему выходило, что приобрел его я. Никто нам не поверил, все верили слезам обезумевшего от горя отца. Все верили им.

— Колин Тревис, встаньте.

Голос судьи был как гром. Я больше не верил в чудеса.

— Судом присяжных вынесен приговор по статье … «Умышленное убийство, совершенное с собой жестокостью»

У меня поплыло перед глазами, это конец я знал.

-…. судом не выявлено отягощающих обстоятельств….

Лишь бы не упасть.

— ……. и выносит приговор, 25 лет лишения свободы, в тюрьме «Сент-Конрад». Приговор вступает в силу, и обжалованию не подлежит….

Стук молотка, и все вокруг одобрительно зашумели. Я нашел глазами Кавина. Он непроницаемо смотрел на меня и не шевелился.

Одними губами я прошептал:

«За что?»

На миг мне показалось, что я увидел раскаяние на его лице.

— Прости парень, сделал все что смог, — рука Адама легла мне на плече.

— Джефферс лишил нас права на обжалование.

— Не нужно, значит так должно быть.

Я наверно бы смирился с неизбежным, если бы не увидел на выходе человека, в знакомой кожаной куртке и бейсболке. Я узнал его со спины. Как я мог забыть о нем?

Кажется, я кричал, чтобы его задержали, пока фигура вальяжной походкой скрывалась за дверями зала суда. Мои крики были уже бесполезны.

На следующий день, закованного цепями, меня сажали в бронированный фургон, который направлялся в окружную тюрьму.

Я не нашел ни одного ответа на свои вопросы, но клянусь я выйду, я выдержу все что мне уготовит тюрьма Я выживу. Я выйду и найду эту дрянь. Моя жизнь пройдет за высоким забором, но того что останется мне будет остаточно, чтобы найти Ее. Я догадался слишком поздно. Но догадался. Жаль, что мне никто не поверит. Но мое время придет. Теперь у меня есть цель. У меня будет 25 лет.

Майли, прости родная, о мертвых или хорошо или ни как, но я скажу. Сука ты редкостная. Ведь если бы не ты, если бы не твоя женская сучность, все было бы иначе.

Приговор нам с тобой вынесли намного раньше. В тот самый день, когда вроде все улеглось, страсти по случившемуся спали. В тот солнечный день, когда ты сказала, что мы навеки будем вмести, что нас никто не разлучит. Наверно все же я тебя любил по-настоящему. Даже сейчас мне жаль, что тебя нет со мной рядом.

В тот самый день, когда мы смеясь, шли к моей машине, и светловолосая девушка чуть старше, нас появилась откуда не возьмись и отвесила мне пощечину. Ты бросилась на нее как кобра, защищавшая территорию, даже не давая сказать. Она поднялась тогда с земли, вытерла кровь с губы и сказала, что мы с тобой ответим за все. В этих словах, искаженных французским акцентом, которые вызвали у тебя смех, и был наш приговор. Тогда я не догадался кто она, это бестия с зелеными глазами. Но теперь я кажется, догадываюсь.

От Беки

Говорят, что в глазах отражается наша душа. Я смотрела на себя в зеркало и видела только расширенные да предела зрачки, черные точки, черные, как моя душа. От зеленой радужки остался только тонкий ободок. Как символ человечности, которой осталось во мне слишком мало. Бутылка виски на раковине была на половину пуста. Еще один глоток, и черты лица исказились в гримасе отвращения. Не мои черты. Во мне так мало осталось от самой себя. Казалось, что даже волосы перестали отрастать, обнажая из под черной краски, их истинный цвет. Цвет калифорнийского песка, как у мамы.

В ванной было холодно, но бисеринки пота скатывались по шее, и в груди был пожар. Наверно это все же моя душа горит в пламени ада. Ну и черт с ней.

И дело совсем не в виски.

Дело в том, что я испытываю непередаваемое облегчение. Мне хочется смеяться, мне хочется танцевать от радости. ОН во мне ликует. Он давно уже растерзал человека во мне, остался только ОН — зверь.

Я слышу, как открывается входная дверь, я слышу его шаги, скрип прикрытой двери в ванную, и тонкий аромат, исходящий от него, окутывает меня. Зверь чувствует этот аромат и оборачивается, инстинкты кричат — он свой. Это аромат убийцы.

— Что ты сделала? У тебя все повязка в крови, — спокойно произносит он, ведь его совершенно не волнует, его не волнует эти капельки ан белой марле, не волнует моя рана. Но мы притворяемся людьми, играем наши роли. А люди всегда обращают внимание на таки мелочи.

— Это марганцовка, — также спокойно произношу я, продолжая рассматривать его.

— Поверь, я могу отличить.

И тут он делает вещи, которые я действительно от него не ждала, впервые он удивляет меня. Он подходит ближе и начинает отклеивать повязку чуть выше бедра. Я стою, в одном белье, и не знаю что делать. Поэтому просто стою и жду подвоха.

А он с невероятной осторожностью и аккуратностью, бросает пропитанные кровью бинты в раковину.

— А я думал, ты хороший врач, смотри что наделала, теперь останется шрам. — так странно слышать от него подобное.

Я против воли улыбнулась такой заботе.

— Спасибо, я в курсе. Лучше шрам, чем этот уродливый рисунок. — я зашипела, и вцепилась к край раковины, когда Дастин безжалостно прикоснулся мокрым полотенцем к обожженной ране, там где раньше была татуировка. Боль была адской. Как будто ко мне прикоснулись раскаленным железом.

— Можно же было просто нанести рисунок.

— Он мог смыться или смазаться в самый неуместный момент. — ответила я и сделала еще один глоток из бутылки.

Он смотрит на мои руки в шрамах и молчит. А я вспоминаю, как накачавшись обезболивающим резала себе аккуратно руки скальпелем, стараясь не задевать вены. Это марганцовкой не сведешь.

— Нужно вымыть марганцовку из раны, — пробормотал он сам себе и стал наливать ванну.

— С чего такая забота? — спросила я.

— Ты мне еще не заплатила, не хочу, чтобы ты коньки мне тут отбросила, получив заражение крови, — ну, вот он, истинный Дастин, — давай, забирайся.

Виски дало о себе знать и я немого покачнулась, но вовремя была поймала сильными руками.

— Отлично, мне еще пьяной женщины не хватает в жизни.

— Не будь занудой. Алкоголь снимает боль.

— Сказала выпускница медицинского факультета Сорбонны. Как тебя с такими знаниями не выперли в первый же семестр, — проговорил он, снимая с меня остатки белья и укладывая в ванну.

Проснулась я на постели, в полумраке комнаты мотеля. Лежала я на животе, но место ожога все равно пульсировало ноющей болью. На другом конце кровати посапывал Дастин и выглядел ну очень мило. Он вообще прелесть, когда спит. Сбросив простыню с обнаженного тела, я чтобы не разбудить его, пошла в ванну. Представляю что он натерпелся за ночь наедине со мной пьяной в стельку. Если я ничего не помню это дурной знак. Наверно выглядела глупо. Да и какая разница.

Я провела в ванной почти 3 часа, приводя себя в порядок. И теперь я даже стала узнавать себя в зеркале. Хотя, кому я вру, меня больше нет. И дело не в том, что я меняла внешность, я все равно оставалась похожа на саму себя, ведь не так было и много различий, которые я бесследно стерла, с помощью краски, линз и даже пластики лица. Дело не в этом. Дело в том, что во мне больше нет прежнего человека. Я умерла со всей моей семьей. Поэтому, как бы я е старалась вернуться к прежнему облику это не поможет. Меня больше нет.

— Что так долго, — спросил Дастин, проходя в ванную комнату, прикрытый только простынею.

— Пытаюсь снова стать похожей на фото в паспорте, — ответила я, рисуя аккуратную родинку над верхней губой, завершая макияж.

Он повернул мое лицо к себе и я опять потерялась в его глазах. Наверно, я могла бы влюбится в него. Но не сейчас.

— Распусти волосы, так нос будет казаться острее, как на фото.

— Сделанного, уже не вернешь,— улыбнулась я, вспоминая свою горбинку, которую я так ненавидела в старшей школе. Худощавое лицо и уродливый нос. Но сейчас я скучаю по этому.

Он отпустил меня и закрылся в душевой кабинке, и я даже несколько секунд успела полюбоваться его задницей. Все же, каким бы монстром я не была, гормоны от этого никуда не делись. Тело все еще помнит его грубые прикосновения. Я бы даже могла назвать его лучшим любовником из тех троих, что у меня были. Хаха.

Прости Франсуа, но мы больше не женаты, так что я могу себе позволить мысленное оскорбление в твой адрес, даже если ты был самым светлым человеком в моей жизни. Но твой свет не смог победить тьму.

— Он может все испортить. Замучает совесть и он все расскажет полиции, ты не боишься? — влажные ладони поправили мне волосы. Тело, будто притянутое магнитом, прислонилось к его. Даже сквозь одежду я чувствовала жар сильного тела.

— Нет, ненависть Кевина по силе может сравнится с моей. Это его крест и он пронесет его через всю жизнь. Он сам этого захотел. Он будет молчать. Он ничего такого не сделал, все го лишь соврал, что не знает Ребекку Логан. Это и не ложь даже, ведь я не она.

— Как не крути, но это он забил последний гвоздь в крышку гроба этого парня. А они вроде были друзьями.

— У Колина Тревиса никогда не было друга, просто он об этом не знал.

Мои малочисленные вещи поместились в небольшой сумочке, только самое необходимое, сменное белье, и одежда, документы и кошелечек с адреналином, на случай если какой-нибудь идиот снова накормит меня продуктами, от которых я могу запросто умереть. А я не хочу попасть в ад раньше времени, мне пока достаточно земного.

Я вырвала из блокнота листок с номером счета в банке в Швейцарии и положила его в конверт с остальной частью денег.

— Ты молодец, — я бросила на стол пухлый конверт.

Дастин натянул на себя футболку. Интересно, почему именно это имя я дала ему, когда он предложил называть его, как мне захочется.

— Это моя работа, — его ухмылка была похожа на звериный оскал.

— Поздравляю, ты справился, написать рекомендательное письмо? — с долей сарказма проговорила я.

— Ты обещала мне кое— что, — напомнил он, укладывая конверт в дорожную сумку, — обещала ответить на вопрос, почему?

— Все должны оплачивать счет, который им выставляет судьба, — неопределенно ответила я и надела темные очки, скрывая предательские слезы в глазах.

Слезы выступила самопроизвольно, но кажется, я успела из спрятать от человека который замечает все.

— Значит, ты и есть судьба?

— Нет, я ее оружие.

— Ты не хочешь узнать, что стало с малышкой Майли? — ухмыльнулся он.

— Нет, для меня важно только одно, выполнение тобой задания, она должна была исчезнуть с лица земли. И никогда, слышишь, никогда не появится в жизни своего папочки, ни живая, ни мертвая.

— Это кровная месть, я это и так знаю, но не пойму к чему все эти сложности. Их можно было просто собрать в одном месте и взорвать к чертям.

— Это слишком легко. В моем случает, это принцип талиона — каждый получает лишь то наказание, которое заслуживает.

— Прощай Дастин.

— Прощай Ребекка.

— Я не она.

— Ты же понимаешь что тебе больше никогда не стать прежней Камиллой Логан Жирар?

Я молчала. Да я знала, что вернутся к прежней жизни уже не смогу.

— Если захочется пустить себе пулю в лоб, лучше не надо. Найди меня, и тогда возможно вместе мы сможем построить свой собственный мир, где сможем существовать спокойно в ожидании часа расплаты за грехи. По крайней мере, ты не будешь одна наедине со своими страхами.

Я подошла к нему и потянулась к его губам в прощальном поцелуе. Он, тот единственный, который может меня понять и принять, и все мое звериное существо понимало, что когда-нибудь я приму его приглашение.

— Прощай, — прошептала я, и схватив сумку, вышла за дверь.

Еще не время. А пока я буду любить того, кого ненавижу. Того, кого не смогла уничтожить.

Это фото, старое и потрепанное, единственное, что напоминает мне о прошлой жизни. Две маленькие девочки, такие похожие и разные одновременно, стояли в обнимку посреди сада и улыбались. Где-то там, за кадром, остались их любящие родители. В детстве эти девочки были неразлучны, и слово сестра для них был не просто звук. Это слово в полной мере даже не отражало то родство их душ. Они были как близнецы, не смотря на то, что одна из них была старше. Они любили друг друга, защищали друг друга, делились всем, что у них было. Не знаю, когда безоблачная жизнь дала трещину, наверно тогда, когда они стали взрослее и начали понимать, что их семья не такая и идеальная. Родители любили девочек, но в какой-то момент они перестали любить друг друга. Они решили дать шанс друг другу, шанс на жизнь без ссор, без скандалов, без непонимания. Когда они разделили их, девочки поклялись друг другу, что никогда не перестанут быть сестрами. Да, жизнь раскидала их по разным городам, но это было совсем не важно. У них были разные судьбы, мечты, жизни. Ребекка с отцом переехала с Бостон, он получил перевод в департамент полиции города. Камилла осталась с матерью в Луизиане и мечтала выбраться оттуда как можно скорее. Она устала быть нянькой для душевнобольной. Нет, мать не была буйной, не была шизофреничкой. Просто с ней было сложно. Девочки продолжали быть половинками одного целого независимо от того, какими разными они были. Бека всегда была больше похожа на маму, отец боялся, что недуг передастся ей, поэтому старался как мог беречь ее. Поэтому она и превратилась в тепличный цветок. Романтичная дуреха, мечтательница. Она не видела ничего сквозь призму своих розовых очков. Камилла была ее полной противоположностью. Она знала настоящую реальность. Где тебя никто не оберегает, где ты всего должна добиваться сама. И она добилась. Она вырвалась из родного дома, как только закончила школу. Она поступила в один из престижнейших университетов на стипендию, она встретила мужчину своей мечты. Нет, не принца на белом коне, а человека умного, доброго и с целью в жизни. Она встретила каменную стену, о которой всегда мечтала. Ей не нужна была романтика, не нужна была страсть. Ум, порядочность были намного важнее для нее. Две разные жизни, две разные судьбы. Но гигабайты памяти компьютера продолжали пополняться длинными электронными письмами друг от друга. Телефонные счета, на которые было страшно смотреть. Поездки друг к другу. Они никогда не расставались по-настоящему. Бека доверяла Камилле все свои мысли, даже ее дневник не знал того, что знала Камилла. Старшая сестра никогда не разрушала иллюзии младшей, надеясь, что все это возраст и скоро она поймет какова жизнь настоящая. Но все закончилось в один миг, когда Бека позвонила и сказала, что собирается сделать, собирается умереть ради какого-то парня.

С того момента моя жизнь и сошла с орбиты наступил хаос. Вроде бы я должна была беречь то, чего так сильно добивалась. Спокойной размеренной жизни. Но нет. Для меня всегда приоритетом была Бека. Она и только она. Радуга в дождливый день. Луч света в темноте. Яркое пятно на сером холсте. Вот кем она была для меня.

Наверно эти трое Колин, Майли и ее отец, никогда не поймут, что на самом деле они натворили. Их жестокая шутка разрушила целый маленький мир. Они заставили, проснутся от спячки, всех демонов, которые жили в наших душах.

И по принципу талиона я уничтожила их. Я отняла у них все самое важное в их жизнях, как они отняли у меня.

Питер Джефферс лишил меня отца, когда не позволил ему наказать этого парня, Колина. Он лишил его надежды на возмездие. Папе совсем не помогло восстановление с семьей, как и нам всем. Он смотрел, как сходит с ума его дочь, как сходит с ума его жена. И он знал, что ничего не мог поделать. Спиртное ни кого еще не делало сильнее. Алкоголь в его крови зашкаливал, когда он вышел на дорогу прямо под проезжающий мимо фургон. Не знаю, было ли это самоубийством, актом безнадежности и слабости.

Я лишила Джефферса самого дорогого — его дочери. Он, до конца своих дней будет, мучатся и искать ее. Но не найдет. Не живую не мертвую. Ему не поможет возмездие, он больше не тот сильный беспощадный зверь. Он лишен силы. Он лишен всего. Он сойдет с ума так же, как и моя мама. Как только он начнет забывать, я ему напомню. Например, прислав по почте что-нибудь принадлежащее его девочке. Но не сейчас. Пока я довольна результатом.

Майли. Кто-то решит, что она и есть всемирное зло, что она во всем виновата. Возможно, она и разожгла костер, может специально, может и нет. Но она всего лишь безмозглая дура, таракан, который заслуживает лишь быть раздавленным. Мерзкая тварь, которой нет места на этой планете. Я дала ей возможность поумнеть, почувствовать свободу, испытать то, чего она никогда не испытывала. Любви. Настоящей сумасшедшей любви. Которая, поразила мою сестру. Я уверена в Дастине, он помог ей понять всю глупость этого чувства. И пожалеть о нем, так как пожалела моя сестра. И заплатить. Заплатить своей кровью. Я знаю — она мертва. Хотя наверно стоит признаться себе, что мне немного страшно по-настоящему это осознать. Душа, в моменты просветления, пытается побороть зверя во мне, и в тот момент мне по-настоящему страшно за свои поступки.

Колин. Он поплатился тем, чем дорожил больше всего. Своей свободой. Он так отчаянно ее желал, что ухватился за малейшую возможность, за мое появление. Я была уверена, что мне придется нелегко, чтобы добиться его. Заставить его полюбить меня. Но все оказалось просто. Даже слишком. Тогда на лодке, в его объятиях, я чуть не дала слабину, чуть было не дала задний ход. Я поверила ему, поверила в его раскаяние, в любовь к моей сестре (или может ко мне?). Но это было всего минуту. Я позволила себе забыть кто во мне, когда мы занимались сексом. В этом не было необходимости, знаю, но я сдалась. Наверно хотелось понять, что же такого нашла в нем Бека, но так и не поняла. Я хотела пощадить его, и наверно когда-нибудь я пожалею о содеянном, но я не смогла его простить. Когда он уснул после таблеток, растворенных в его шампанском, пришел час расплаты.

Я так долго готовилась, кажется целую вечность. Сразу после похорон матери я решила — они все мне заплатят. Почти пять лет. Я готовила этот план почти пять лет. Методично изо дня в день я узнавала все, что связано с этими тремя. Я знала о них все, в буквальном смысле. Я получила доступ к их жизням. Я могла причинить им больший урон, разрушить например карьеру Джефферса, но зачем мне это? У каждого есть свои приоритеты, и я знала о их. Тайный наблюдатель, которого никогда не замечали. План был похож на фигуру из домино. И я толкнула лишь одну фишку, и картина сама по себе сложилась. Ради осуществления плана я лишилась всего, чего добивалась. Я потеряла свою жизнь. Сначала мне казалось, что я смогу, смогу вернуться из этого ада, вначале я была уверена, что все встанет на свои места. Но потом я видела глаза Франсуа, в которых плескалась безграничная любовь, забота и страх а меня, за мое душевное состояние. В начале он спрашивал, а потом перестал, и просто позволил мне скрывать от него свою тайну. Я не заслужила его, не заслужила этой любви. Дастин прав, я больше не та девушка, которую брал в жены Франсуа. И я ушла, попросив лишь об одном, прикрыть меня и ничего не спрашивать.

Он умолял вернуться, не понимал что происходит, но я не могла. Сделать его соучастником преступления — этого я бы себе никогда не простила.

Теперь все кончено, моя жизнь — вечная кара за содеянное.

Моя машина остановилась у психиатрической лечебницы.

Я минуту размышляла, что ей сказать. Врачи говорят, что она меня не понимает, но я знаю, что это не так. В каком бы состоянии она не была, меня она слышит.

Телефон завибрировало на приборной панели. Я знаю кто это. Только у двоих есть этот номер. Дастин и …

— Алло, — глухо ответила я.

— Слава богу, ты в порядке? — когда то любимый голос, на почти родном французском, был встревожен.

— Я в порядке Франсуа, — если это можно так назвать.

— Тебя искали. Какой-то адвокат из Бостона, сказал, что защищает какого-то парня, и я не совсем понял, вроде как хотел поговорить с тобой и попросить быть свидетелем на суде.

Я усмехнулась. Я была уверена, что он так сделает. Адам Смитт проверяет все бредовые идеи. Поэтому я и наняла его через Кевина. Я знала, что он докопается до полуправды и все расскажет Колину. Мне хотелось сделать ему еще больнее, я хотела, чтобы он догадался обо всем, и знал что все равно ничего не может, знал, за что он платит.

— И что ты сказал? — спросила я, зная, что он все сделал правильно, он все еще любит меня.

— Я позвал к телефону Мари, и она, представившись тобой, под диктовку повторила все слово в слово из твоей инструкции.

— Спасибо тебе. Вам обоим.

— Что ты натворила Камилла?

— Тебе не нужно знать об этом. И забудь, что когда-то я была в твоей жизни.

— Значит, ты не вернешься, как обещала?

— Нет, прости, — прошептала я, — я тебя никогда не заслуживала.

На территории клиники было слишком красиво. Цветы, фонтанчики, резные скамейки, но вся эта красота не скрывал истинной сущности данного места. Безнадега, боль и отчаяние. Вот что витало в воздухе.

На одной из таких скамеек, прикрытой тенью от дерева сидели двое. Он читал вслух книгу, ее любимую. Джейн Эйр.

Но на лице раскачивающегося из стороны в сторону существа не было и тени эмоций. Она уже не была похожа на человека. Овощ, растение вот что она теперь такое.

— Здравствуй Бека, — я поцеловала сестру в лоб и присела рядом на скамейку. Кевин замолчал. Он смотрел на меня с животным ужасом в глазах. Он боялся меня, как дети боятся чудовище из шкафа. Он умом понимал, что меня не существует, но ничего не мог сделать со страхом.

— Ты сам пожелал такой жизни для себя, — ответила я на его взгляд.

— Я знаю.

— Ты же вроде верующий Кевин, может тебе стоит облегчить душу? Исповедаться?

— Я не о чем никогда не пожалею, — процедил он и подсел ближе к Ребекке. Она даже не заметила его близости.

— Что ты.. что вы сделали.. с Май.. — он не смог договорить.

— Ты не хочешь этого знать, Кевин, — отрезала я.

Мы немного помолчали и только тихое бубнение Беки, как-то развеивало тишину.

— Зачем тебе это, скажи? Ты променял нормальную жизнь на Беку. На ту, которая никогда не оценит твоей жертвы.

— Я знаю, что она поправится. Не говори так, я верю что она снова станет нормальной.

— И вы будете жить долго и счастливо? — скептически спросила я.

— Сразу видно, что ты никогда не любила

— Ошибаешься. Ради чего это все, как ни ради любви? — задала я риторический вопрос

— Это другое, — неуверенно пробормотал он.

— Правда, и почему ты считаешь, что твоя любовь к ней сильнее, чем моя? Когда-нибудь ты устанешь от этого, и любовь твоя пройдет. А мне нести это бремя до самой смерти.

Я давно перестала верить в лучшее.

— Я принесла тебе кое-что милая, — я достала из сумки ее дневник, — помнишь, я брала его у тебя почитать? Теперь возвращаю.

— Нет, — взвился Кевин, — сожги его, уничтожь.

— Нет, это ее вещь и пусть она сама решит, что с ним делать.

Бека неуверенно смотрела на тетрадку в своих руках, и прижала его к груди. Будто узнала его.

Я взяла ее лицо в ладони и заставила посмотреть на себя.

— Мне нужно идти, но я еще приду, — уверенно произнесла я, надеясь, что она за своим безумием не услышит мою ложь.

Ее взгляд бегал по моему лицу, но не останавливался на глазах.

— Холодно, — пробормотала она и, вырвавшись из моих рук, схватилась за голову, — почему так холодно? — начинала кричать она.

Беспомощно я смотрела, как Кевин пытается ее успокоить.

— Он плачет, — заныла она, — ему тоже холодно, нужно согреть. Почему он плачет? — бессвязно произносила она, став еще сильнее раскачиваться, вместе с держащим ее мужчиной.

— Он никогда не будет плакать, обещаю, — прошептала я и не в силах больше это выдерживать сорвалась с места.

— Позаботься о ней, — проговорила я, пяться назад, подальше от них, — столько, сколько сможешь.

Я выскочила из ворот клиники, будто за мной гнались, а ее голос продолжал меня преследовать.

После суток беспамятства в номере отеля я готовилась к своему наказанию. Проехав последний раз по улице, где когда-то был наш дом, я смотрела на него и прощалась с прошлым. На могиле родителей я оставила цветы и попросила у них прощение. Они бы не одобрили то, что я сделала.

На этой зеленой территории было другое настроение. Прямая противоположность клиники. Тут витала надежда на лучшее.

Видимо был перерыв, и стайки детишек, как ненормальные носились туда-сюда, смех и крики были повсюду. Когда то я мечтала о детях. Но мечты изменились. Наверно поэтому Франсуа и отпустил меня. Он тоже очень хотел ребенка, а я уже не могла ему дать семью.

— Миссис Жирар, вы пунктуальны, — улыбнулась директор школы, когда я зашла в ее кабинет.

— Как же иначе, — изображая энтузиазм, проговорила я

— А где ваш муж?

— Он не смог приехать. К сожалению, сейчас сезон туристов, и ресторан просто забит под завязку. Без главного шеф повара не справятся.

— Ох, мужчина умеющий готовить моя мечта. Надеюсь если когда-нибудь я смогу оказаться в Париже, вы сделаете мне скидку, — пошутила она.

— Вы будете почетным гостем, — заверила я.

— Ну что ж к делу. Вчера я получила ответ от попечительского совета. Решение было единогласным. Вы подходите. Как жаль, что вы появились не сразу.

— Я объясняла, я не ничего не знала о нем, а когда узнала, естественно решила забрать мальчика в семью, — врала я.

— Да, да, я понимаю. Бедный ребенок. Надеюсь, он никогда не будет страдать из-за того, что случилось с его матерью.

— Теперь я его мать, он никогда не будет нуждаться в любви и достатке. У него будет все, — губы сводило от лживых улыбок.

— Вы хотите его забрать сегодня? — просияла она, радуясь, что у одной сироты теперь будет семья.

— Конечно, его комната его уже ждет

— Сейчас, я сама его приведу, — улыбнулась она и вышла за дверь.

Я поглубже вздохнула, готовясь к новой встречи. Как бы я его не ненавидела раньше, этого больше нет. Вы когда-нибудь любили того, кого ненавидите? Это невыносимо больно.

Но его нельзя было не любить. Пусть он стал последней каплей в состоянии Беки. После его рождения она и попала в больницу. Раньше мне казалось, что было бы лучше, если бы она его задушила тогда в кроватке. Я бы помогла ей скрыть преступление. Но папа… Он больше не мог это выдерживать и вызвал скорую. Он хотел избавится от сумасшедшего дома вокруг себя, но погиб сам. Затем мама.

Ребенка отдали в приют. Пять лет назад я и не могла представить, что буду воспитывать отродье этого ублюдака Колина. Он запустил в сестру свои корни, разросся в ней, свел с ума, уничтожил. Я не представляла мальчика чем-то иным, кроме как монстром. Но я не могу. Когда я увидела его, такого похожего на Беку, я сама себя проклиная, полюбила его. Это и будут мое наказание. Видеть его постоянно рядом, растить его, воспитывать.

— А вот и мы, — послышался голос и я обернулась.

Маленький мальчик держал за руку директора и меня как магнитом притянуло к нему. Я присела рядом с ним и обняла.

— Привет Дастин, ты меня помнишь? — спросила я.

Он удивленно посмотрел на директора и ничего не сказал. Получился каламбур какой-то. Я не воспринимала его иначе, чем как убийцу, поэтому и назвала так того, когда мне дали право дать ему любое имя.

— Помнишь, недавно я приезжала к тебе?

Он неуверенно качнул головкой. Он был очень на нее похож. Но только теперь я видела и другие черты, от которых становилось еще больнее. Черты человека, который заставил меня испытывать нежность к нему, заставил усомнится.

— Дастин, миссис Жирар приехала за тобой, она заберет тебя.

У него широко распахнулись глаза, в которых загорелась надежда.

— У меня будет мама? Как у Эрика? — удивленно произнес он. Звонкий голосок резонировал от стен кабинета.

— Да Дастин, я буду твоей мамой, — прошептала я, чувствуя, как спазм сжимает горло.

Он неуверенно коснулся моей щеки ладошкой, и я прижалась к ней.

— Вы красивая, — с благоговением произнес он.

— И ты очень красивый мальчик, — улыбнулась я сквозь слезы, — я привезла тебе кое-что.

Я вытащила из сумки старого вязанного кролика, слегка отреставрированного и освеженного. Он стал как новый. Это была любимая игрушка сестры в детстве.

— Вот, — я отдала ему ушастое безобразие, — он конечно не такой красивый, как все эти новые блестящие машинки из магазинов, которые мы тебе обязательно купим, но этот зайчик мне очень дорог. Раньше о нем заботилась другая девочка, но потом она выросла и зайчик остался без хозяина.

— Спасибо, — улыбнулся мальчик и прижал к себе игрушку покрепче.

— Ну что, пошли собирать твои вещи? — воскликнула я

Мальчик отпустил руку директора и взял мою. Пока мы шли по коридору, он гордо улыбался и нескольким малышам успел сообщить, что у него теперь есть мама.

Чудовище внутри меня билось в агонии он этой нежности к мальчику. Я никогда не смогу забыть, что когда-то хотела ему смерти.

*Принцип талиона — принцип назначения наказания за преступление, согласно которому мера наказания должна воспроизводить вред, причинённый преступлением («око за око).

Я задумчиво листала историю болезни очередного пациента и отпивала из стакана чай со льдом.

— Мам, я возьму твою машину? — в дверном проеме появился Дастит с обворожительной улыбкой на лице, от которой у меня до сих пор замирало сердце. Этот мальчик вырос слишком обаятельным, и я сделала все, чтобы он даже на миг не был похож на своего отца.

— Зачем?

— Мы с ребятами едем на пляж. Ну пожалуйста мам, — он подошел ближе.

— Ладно бери.

— Спасибо ты лучшая, — он чмокнул меня в щеку и на мгновение сжал в сильных объятиях.

— Осторожней за рулем, — прокричала я в след убегающей фигуре.

Этот мальчишка такой непоседа.

— Куда убежал наш сын?

Через раскрытое окно ведущее в сад вошел Марк, а но его спине заливаясь смехом, висела как обезьянка Аманда, наша шестилетняя дочь.

— Уехал катать девчонок на моей новой машине, — усмехнулась я.

— Нужно купить ему собственную, — ласково улыбнулся муж.

— Купим, после того как подтянет оценки.

— Мам, пойдем с ними плавать в бассейне, — прощебетала дочь.

— Да, родная, ты все равно не сможешь вылечить всех. У тебя же выходной, расслабься, — муж поцеловал меня в плечо и привычное приятное тепло растеклось по телу.

Он хитро улыбнулся мне и подмигнул, заставив покраснеть. Когда-то я наивно считала что любовь и страсть не так важны, пока не встретила его.

— Хорошо, сейчас приготовлю нам напитки и приду, — сдалась я.

— Ура, я покажу тебе, как я плаваю на спине, — тараторила Аманда, утягивая отца обратно в сад к бассейну.

Ей нас не хватает. Слишком редко мы забываем о работе, и вот так проводим день всей семьею. Семья. Разве я ее заслужила?

Из кабинета я слышала, как в дверь дома позвонили. Аманда пулей вылетела из сада, с криками «я открою».

— Аманда, я сколько раз говорил, не открывай дверь незнакомым людям, — наставлял Марк, следуя за ней.

Я только улыбнулась этому и собрала со стола бумаги, чтобы запереть их в сейфе.

— Мам, к тебе пришли, — Аманда как юла крутилась передо мной.

За ней иногда не возможно успеть.

— Ко мне? Ну пошли посмотрим, — я взяла за руку дочь, слушая ее щебетание.

Уверена, это неугомонная соседка Трейси. Если честно как то я не совсем верила, что она из симпатии ко мне такая добрая и навязчивая. Хотя больше вероятности, что она запала на Марка. Я усмехнулась про себя. Что ж держа друзей близко, а врагов…

Замерев, я смотрела на вошедшего человека, который находился в опасной близости с моим мужем, пожимая ему руку.

Я знала, что когда-нибудь это случится. Но я не была готова к его появлению так скоро. Всего то каких то 11 лет.

— Здравствуй Камилла.

Казалось, что время над ним не властно. Та же мощь, тот же убийственный взгляд, та же грациозность в движениях.

Я растерялась, и не знала что сказать, как поприветствовать.

— Не узнала? — засмеялся он искренне.

— Узнала, конечно, Дас.. , Стефан, — поправилась я, и назвала настоящее имя.

Он улыбнулся, от нашей маленькой игры. Я никогда не спрашивала как его зовут, он сам как то сказал, но предупредил что лучше мне забыть.

— Ну ладно, мы вас оставим, — Марк подхватил на руки дочку и они скрылись в саду.

— Не ждала? — мягко спросил он.

— Каждый день.

— Можем поговорить где-нибудь? — поинтересовался он.

— Да подожди.

Я быстро накинула на себя первые попавшиеся вещи, быстро соврав мужу, что это мой коллега и мне срочно нужно в клинику, ушла из дома вместе с моим гостем.

Я хотела поскорее увести этого человека из моего хрупкого мира, который я построила ценой своих усилий и раскаяния.

Он меня понял и ничего не сказал, когда захлопывал за мной дверцу машины.

— Куда прикажешь?

— Там, где потише.

Мы сидели в уютном кафе, пили кофе с булочками и выглядели как остальные немногочисленные посетители, которые прятались тут от изнуряющей жары.

Молчали.

— Так и что тебя привело ко мне? — со страхом в голосе спросила я.

— Не делай такое лицо, — засмеялся он, — я не собираюсь тебя шантажировать, или о чем ты там подумала.

— Тогда в чем дело?

— Подожди секунду, мы ждем еще кое кого.

Я в растерянности смотрела на его мужественное лицо и не понимала ничего.

— Привет, — тихий голос за спиной, заставил меня обернутся.

— Кевин? — ахнула я. Как же давно я его не видела. В последний раз на похоронах сестры.

— Что происходит?

— Это он меня нашел! — кивнул Стефан на присевшего мужчину.

— Что? Зачем?

— Испугался да? — спросил он у Кевина, заставив его съежится под тяжелым взглядом.

Кевин нервно закурил.

— Его выпускаю досрочно. Через три дня он будет на свободе, — объяснил Стефан.

Что-то внутри меня оборвалось.

— И что? Это должно было случиться.

— Ты что, не понимаешь? — Закричал истерично Кевин, привлекая к нам внимание.

— Мы отняли у него десять лет жизни!

— Одиннадцать, — самодовольно поправил Стефан, кажется, его забавляла истерика моего бывшего друга.

— Он придет за нами Камилла. Ты что не понимаешь? Я не могу этого допустить, у меня семья, и у тебя кстати тоже, — напомнил он, — и поэтому я нашел его.

— А я только собирался отправится на пенсию.

— Нет, мы не можем, — предупредила я, — еще больше греха я на душу брать не буду, Кевин.

— Я не хочу его смерти, — прошипел он, — но что если он придет. Как думаешь, что он увидит глядя на твоего сына? Он увидит себя. Ты хочешь все потерять? А что будет, если твой муж узнает, что ты натворила?

Я замерла, глядя на Стефана.

— Сбавь обороты, — прорычал он, — не кричи на нее. Ты сам согласился на это, и рвался мстить. Не нужно сейчас строить из себя мученика, если не заткнешься .. — предупредил многозначительно он.

— Нет, я этого не выдержу. Она мне снится каждую ночь, — прошептала я.

— Нанимаете меня? — весело спросил Стефан.

— Только для защиты и для наблюдения за ним, может Колин ничего и не станет предпринимать, — прошептала я.

— Ты бы стала. И я тоже. Пора платить по счетам, — обреченно произнес Кевин

— Сколько ты хочешь? — он немного успокоился, видя что Стефан готов помогать.

— Денежный вопрос решим потом, — улыбнулся Стефан.

— Хорошо. Тогда я пошел, — вскочил он с места, — у меня самолет через три часа, мне нужно домой.

— Лети пташка, — издевался Стефан, глядя ему в след

— Он нас боится, — засмеялся он.

— Я сама себя боюсь, — тяжело сглотнула я.

— Я предупреждал.

— Я помню.

— Надеялся, ты примешь мое предложение, — лукаво улыбнулся он.

— Я тоже была готова к тому, чтобы принять, но …

— Я знаю Камилла. Просто шучу. Ну как, по рукам? — он протянул мне ладонь, как когда то сделала я, предлагая ему все и даже больше, только бы он мне помог.

— Да, — обреченно произнесла я, и моя ладонь утонула в его ладони.