Дом для Лолы - 2. The Beyond (гет)

Темно. Ни звука. Что я здесь делаю? Мне страшно… Кто я?

─ А ты и не помнишь?

Чей это голос?

─ Я знаю тебя? ─ мой хриплый срывающийся шепот.

─ А то! ─ маленькое пространство впереди заливается светом, и я вижу невысокую рыжую женщину в бордовом костюме, сидящую за столом. Она доброжелательно улыбается и смотрит на меня поверх больших круглых очков.

И я неожиданно вспоминаю имя:

─ Миссис Лоумэкин?

─ Вот видишь, кое-что ты припоминаешь. Если потрудиться, быть может, ты вспомнишь и себя?

Я не могу. Я стараюсь поймать ускользающие мысли, но ничего не получается. Но я уверена, что она…

─ Ох, ну что такое? Забыла, да? Ты меня разочаровываешь! Всегда быстро соображала, а сейчас…

Голос не слушается, но я все-таки задаю вопрос, захвативший меня полностью:

─ Миссис Лоумэкин, Вы ведь умерли?

─ Так что же? Можно подумать, что ты ─ нет, ─ она вскакивает со стула и подбегает ко мне. Я ничего не понимаю и не сопротивляюсь, когда она резким движением ладоней толкает мое сознание.

Теперь я знаю, но и боюсь еще больше, потому что помню свою казнь! Я не понимаю, где очутилась и почему бестелесна.

─ Да-да, самая настоящая загробная жизнь. Разве не этого ты хотела?

Нет, не хотела я такого, я в это никогда и не верила… Может, это предсмертный бред, последние галлюцинации?

─ Конечно, бред, только не предсмертный, а теперешний! Что ты за человек такой, Долорес? Радоваться надо, а ты несешь, что попало.

Я же молчу!

─ Да уж, молчишь ты, ─ ворчит миссис Лоумэкин. ─ И уж сделай милость, не прикидывайся. Если не веришь в загробную жизнь, ответь-ка на такой вопрос: почему ты просто не покончила с собой, зачем затеяла всю эту канитель с судом?

─ Я думала…

─ …что самоубийцы не попадают в рай, да?

─ Разве это не так?

─ Трудно сказать, такой сложный теологический вопрос! ─ она хихикает, как девчонка. ─ Нет конкретного рая с нектаром, лирами, крылышками, пушистыми облачками и прочей подобной чушью или ада с котлами, серой, красными чертями и лужами кипящей смолы. Тут к каждому человеку индивидуальный подход, как в сетевом маркетинге! ─ тут она от души хохочет и я чувствую, как смех щекочет меня.

─ Но Вы? Вы настоящая?

─ Не то чтобы очень. Но должен же кто-то здесь тебя встретить!

─ Наверное, ─ я все еще в растерянности.

─ А почему ты не спрашиваешь, какой сценарий достался тебе? Неужели не интересно?

─ Я боюсь, ─ признаюсь я.

─ Зря, ─ веско произносит миссис Лоумэкин, ─ твоя участь далеко не самая худшая! Особых проступков за тобой не числится, ─ она листает огромную книгу, но смотрит на меня, не читая ее.

─ То есть как? А Доминик, а девочка?.. И ее мать…

─ Ну ты подумай! Другая бы обрадовалась, а эта ─ нет! И ни слова благодарности. Какое недоверие! Ладно, если ты так хочешь знать: с Домиником был несчастный случай, а то, что ты там себе навоображала, ни на что не влияет. Та женщина, которая выбежала на дорогу, профессиональная жертва, между прочим! И ты была бы восьмым водителем, который ее сбил. Но предпочла двойное убийство! Что ж, дело вкуса. Что касается Бэнксов, то устроив себе личный ад на земле и умерев, ты искупила свою вину. Формально ты чиста… Что-то не так?

─ Я не знаю, но что-то меня во всем этом настораживает.

Миссис Лоумэкин насмешливо фыркнула:

─ Знаю-знаю, я недостаточно благочестивая, да? Почему ты решила, что у хороших людей отсутствует чувство юмора? Священники вбивают вам в голову, что все святые были жуткими занудами. Уверяю тебя, это утверждение очень далеко от истины! Но довольно болтовни! У меня, между прочим, есть и другие дела! ─ она поднимает руки, хватается за темноту и одним движением сдергивает ее вниз.

* * *

Я стою по щиколотку в прохладной зеленой траве.

Здесь утро, солнце уже показалось из-за горизонта, где-то вдалеке щебечут птицы, под холмом, с которого я осматриваю долину, серебрится небольшое озеро.

У меня снова есть тело!

Я ощупываю себя, чтобы убедиться, что все это происходит на самом деле, а потом начинаю медленно спускаться к воде.

По мере того, как я приближаюсь к озеру, я начинаю различать более светлое пятно на траве, на котором кто-то есть.

Он поднимается и идет навстречу, а когда я понимаю, кто это, ноги подкашиваются, не в силах выдержать то счастье, которое обрушивается на меня.

Доминик улыбался и протягивал к ней руки. Полнота ощущений захлестнула Лолу и она заплакала. Все те слезы, которые накопились со времени смерти Доминика, наконец изливались. Господи, ведь это было ее заветной мечтой!

И вот теперь, когда неосуществимая греза стала реальностью, ─ абсурдной, невозможной, но реальностью, ─ она не находила в себе сил поверить. Лола пыталась ладонями утереть слезы, но они набегали снова и снова, пока совсем близко не зашуршала под легкими шагами трава. Вокруг плеч обвились теплые руки и она зарыдала еще сильнее.

Лола нашла в себе силы заглянуть ему в глаза, выдержав короткую, но жестокую борьбу с собственными страхами.

Губы прошептали его имя, сердце забилось еще сильнее и она потеряла сознание.

Очнулась Лола уже лежа на покрывале. Доминик сидел рядом.

─ Привет, ─ мягко сказал он, ─ ты в порядке?

─ Да, ─ Лола протянула руку и дотронулась до его щеки. Ник опустил голову и подался вперед, ловя ласку. ─ Ты стал еще красивее.

─ Я долго тебя ждал, ─ прошептал Доминик, ложась и обнимая ее.

* * *

Как восхитительно знакомы были эти ощущения! Они целовались одновременно бешено и нежно, сплетаясь в любовном объятии, как в схватке. Много времени прошло, но она не забыла ничего. Не было ничего более странного и в то же время более желанного, чем заниматься любовью с Домиником после их обоюдной смерти.

Когда она наконец смогла оглядеться по сторонам, солнце уже садилось, заливая окрестности всевозможными переливами оранжевого и алого цветов. Доминик лежал, тяжело дыша, прикрыв глаза тыльной стороной ладони. Лола с безграничным обожанием смотрела на него, не решаясь произнести ни слова. Эта неведомая ей прежде робость объяснялась паническим страхом, который она тщательно скрывала от себя самой: вдруг это происходит не на самом деле? А если угасающий разум решил напоследок побаловать себя роскошной галлюцинацией? От этой жуткой мысли Лола вздрогнула.

─ Доминик, ─ позвала она, удивительно ласково выговаривая любимое имя.

─ Что? ─ он посмотрел на нее, приподняв бровь.

─ Это все… ─ она сделала обобщающий жест рукой, ─ …все, что происходит с нами… оно настоящее?

─ Конечно, ─ он взял ее руку и положил себе на грудь. ─ Как считаешь, я достаточно настоящий?

Под ладонью размеренно билось сердце.

─ Ты боишься поверить, да? ─ Он накрыл ее руку своей, переводя взгляд на первые звезды, появляющиеся в глубокой синеве неба. ─ Мне тоже было тяжело, особенно в первое время. Когда я попал сюда, то ничего не понимал, просто бродил по окрестностям, пытался найти кого-нибудь.

─ Здесь больше никого нет?

─ А тебе нужен еще кто-то? ─ ответил вопросом на вопрос Доминик и Лола отрицательно покачала головой: больше никто не был нужен, кроме него. ─ Давай немного поспим, а утром я все тут покажу.

Он укрыл ее пледом, хотя в этом не было особой необходимости. Ночь была теплой и безветренной. Лола боялась заснуть, опасаясь, что все исчезнет, но в конце концов усталость и ровное дыхание Доминика сделали свое дело ─ она забылась чутким тревожным сном. Несколько раз за ночь она просыпалась, но ощутив его присутствие, успокоенная, засыпала вновь.

Незадолго до рассвета она окончательно проснулась и, развернувшись в кольце рук Доминика так, чтобы видеть его лицо, стала внимательно разглядывать каждую черточку. Любование длилось недолго, потому что Доминик зашевелился и открыл глаза.

─ Доброе утро, ─ сказала Лола.

─ Доброе, ─ пробормотал Доминик, склоняясь к ней для поцелуя. ─ Ты давно не спишь?

─ Нет, проснулась несколько секунд назад.

─ Подожди немного, сейчас взойдет солнце, ─ он обернул ее пледом и сел, обхватив за плечи.

Они встречали рассвет, обнявшись, не говоря ни слова. Ощущения были такими острыми и в то же время умиротворяющими: тяжесть руки Доминика на плече, стук их сердец, прикосновение его губ к ее коже, рассеянно розовый свет первых солнечных лучей, свежий утренний воздух, шепот ветра в листве… Лола почувствовала себя такой живой, как, возможно, никогда ранее. Быть может, именно эта жизнь и есть настоящая, а предыдущие события ─ это так, просто репетиция?

─ Изумительно, правда? Я ничего подобного в жизни не видел, ─ Доминик поднялся и протянул ей руку: ─ Пойдем, я покажу тебе наш мир.

Лола хихикнула, хлопнув его по ладони, вскочила и помчалась наутек, ощущая необыкновенную легкость во всем теле, как будто она снова стала маленькой девочкой.

* * *

Поистине прекрасным был этот край! Лоле было здорово не до того, чтобы разглядывать красоты природы, но Доминик с упорством профессионального экскурсовода обращал ее внимание на окружающее их великолепие. Похоже, что он уже успел его полюбить. Он все меньше и меньше походил на прежнего себя; того, земного, вряд ли восхитил бы щебет крохотной пичужки или россыпь мелких желтых цветочков под ногами, но теперешний Доминик все это замечал и всему радовался. Они гуляли почти весь день, и Лола успокоилась, все же поверив в это казалось бы невозможное счастье.

"Однако в изобретательности им не откажешь!" ─ думала Лола где-то на исходе второго месяца своей загробной жизни, лениво наблюдая за Домиником, который ─ страшно подумать! ─ плел венок из дубовых веток, перемежая их местным аналогом плюща. Его дело близилось к логическому завершению, если, конечно, это художество не развалится в ближайшие несколько секунд. Но такого, как всегда, не произошло, и он подошел к ней, с ослепительной улыбкой протягивая свое творение.

─ Спасибочки, ─ раздраженно сказала Лола, ─ была бы я свиньей, цены бы твоему подарочку не было! А так, мерси, но я желудей не ем, ─ она выбросила венок в воду.

Доминик нахмурился:

─ Тебе больше не нужно есть, это просто украшение, ─ он сходил к озеру и аккуратно достал венок из воды, присев на берегу.

─ Идиотское украшение, ясно тебе? ─ она подошла к нему и, вырвав венок из его рук, зашвырнула его чуть ли не на середину озера. ─ Можешь сплавать за ним, если оно тебе так нравится! ─ издевательски сказала она.

Доминик посмотрел на нее и спокойно сказал:

─ Если тебе не понравился этот венок, я сплету тебе другой… У нас впереди целая вечность! ─ и он удалился, оставив Лолу сжимать кулаки в бессильной ярости.

Она никогда бы не подумала, что Доминик может ей наскучить, но дело обстояло именно таким образом. Ее нервировало каждое слово, сказанное слюнявым идиотом, в которого он превратился. Бесконечные восторги по любому поводу, полное отсутствие собственного мнения, щенячье обожание в его ─ чего греха таить, прекрасных, но в то же время абсолютно пустых ─ глазах… Лола готова была лезть на стену, лишь бы избавиться от этого "счастья"! Проблема была в том, что ни единой стены в радиусе пяти миль не было.

Это же не нормально ─ иметь один плед на двоих и по тунике на нос! Да и с магазинами туговато; так бы сняла стресс шоппингом, но не тут-то было! А в стрессовом состоянии она пребывала постоянно.

Где-то в роще запела птица:

─ Захлопни клюв, без тебя тошно! ─ сердито выкрикнула Лола и пичуга послушно заткнулась.

Доминик действительно приводил свою угрозу в действие: плел новый венок. Это походило на издевательство! Разве к этому она стремилась? Она столько всего перенесла, понятно, что единственно по своей вине, но все-таки… Ей пришлось несладко. Кто мог подумать, что смерть так изменит Доминика? Ни один взрослый человек не выдержит такого! Этот постоянный романтический лепет… Что может быть хуже сюсюканья о любви?

Она справедливо назвала себя идиоткой, нужно было понять это раньше.

─ Эй, иди сюда!

"Бог мой, как он двигается!" Лола одернула себя. Сейчас у нее другая цель.

Она села в максимально неприступной позе, наблюдая, как он приближается. Он опустился рядом и вопросительно посмотрел на нее.

─ Как тебя зовут? ─ мягко спросила Лола.

─ Доминик.

─ А на самом деле?

─ Что ты имеешь в виду, дорогая?

Лола поморщилась:

─ Есть у тебя какое-нибудь имя? И не пудри мне мозги, что ты ─ Доминик. Он совершенно не такой. Ты ─ паршивая подделка. Еще раз спрашиваю: как тебя называть?

─ Доминик.

─ Нет уж! Не уверена, кто ты ─ робот, программа или галлюцинация, но одно знаю точно: ты ─ не Доминик. Все, свободен, дорогой, ─ язвительно сказала она.

Так просто! Как она раньше не догадалась, что если не изменилась она, то Доминик тоже должен был остаться прежним. Что-то внутри упорно подсказывало, что не так уж важно, насколько подлинным является Ник, но Лола старалась не обращать внимания на так некстати проснувшийся внутренний голос. Нужно было выбраться из этой просторной клетки и найти настоящего Доминика. Но куда ей идти?

Внезапно разболелась голова. Сначала она удивилась, успев окончательно отвыкнуть от любых болезненных ощущений за время своего пребывания в этом чудесном краю, но боль сразу же отступила, и Лола успокоилась. Вытянувшись на покрывале, она с удовольствием подставила спину теплому солнышку. В конце концов, у нее есть время. Как правильно заметил Доминик, у них впереди целая вечность, и спешить куда-то неразумно.

Лола решила искупаться и, не мудрствуя лукаво, скинула тунику и с разбега бросилась в воду. Хотя вода озера была пресной, она была явно плотнее обычной, поэтому окунуться с головой было проблематично. Лола легла на спину, почти наполовину выдаваясь из воды. Ощущения были сходны с лежанием на мягком влажном матрасе. Лола безуспешно пробовала нырнуть, вода выталкивала ее на поверхность, как будто ─ о, да! Не вода была тяжелее, она сама была легче! Этим и объяснялась та непостижимая легкость передвижения посуху, когда казалось, оттолкнись сильнее ─ и взлетишь! Любопытное открытие, странно, что она не догадалась раньше; вероятно, здесь просто меньшая сила тяжести, как на Луне. То есть, если рассуждать логически, ее рай находится на какой-то другой планете, не на Земле. Ничего себе!

Она поплыла обратно, чтобы поделиться догадкой с любимым, но остановилась в нескольких метрах от берега. Ей захотелось глотнуть воды. Она отлично знала, что теперь нет нужды пить или есть, Ник объяснил это на следующий день после ее прибытия, когда она тщетно пыталась напиться из пригоршни. Теперь она решила повторить попытку.

Она попросту опустила голову под воду и открыла рот, благо в этом месте вода едва доходила до груди. Сначала ничего не происходило, Лола отметила, что дышать отсутствие воздуха не мешает, хоть и чувствовала она себя на редкость глупо. Вода беспрепятственно струилась сквозь рот, в то время как Лола пыталась вспомнить, как глотать. В конце концов она набрала полный рот воды и подняла голову. Кажется, для того, чтобы человек рефлекторно сглотнул, его гладят по горлу. Что ж, попытаться стоит!

* * *

То, что произошло дальше, меня жутко напугало. Та жидкость, которая полилась мне в горло, больше напоминала концентрированную кислоту или, на худой конец, расплавленный свинец, чем воду. Я закашлялась, отчаянно пытаясь избавиться от этой дряни, одновременно проклиная себя за неуместную тягу к экспериментам. Как выяснилось, преждевременно, потому что глоток жидкого огня, образно выражаясь, существенно промыл мозги.

Так, для статистики: сколько раз я уже приходила к выводу, что с этим имбецильным клоном Доминика, мягко говоря, не все о'кей? Перед внутренним взором возник знак бесконечности. А сколько раз я благополучно об этом забывала? Знак развернулся на сто восемьдесят градусов. Супер! Глупость, видимо, заразна. Снова попыталась разболеться голова, но я прикрикнула на… интересно, кому я адресовала нахальное "не сметь!", а? Впрочем, кто бы ни был получатель сей эпистолы, он внял моей вежливой просьбе. Боль никуда не делась, но и обретенная ясность мышления осталась при мне.

Отлично, что дальше? Я же не могу бежать навстречу к первому попавшемуся врачу с криком: "Доктор, у меня провалы в памяти!" Хотя бы потому, что бежать мне придется навскидку пару лет, как минимум.

Я села на песок и старательно пригорюнилась, в основном потому, что ужасно болело горло. Теперь, когда исчезла эта непонятная тоска, не дававшая жизни, я могла что-то предпринять.

План был прост, как все гениальное ─ уйду по-английски, а это существо, упорно именующее себя Домиником, меня поймет. В конце концов, по его же легенде он родом из Великобритании!

* * *

"Нет в жизни счастья", ─ тоскливо размышляла Лола. Через несколько дней после начала воплощения в жизнь псевдогениального плана она оказалась там же, где и начала, ─ на осточертевшем пледе, прижатой телом доставшей сверх всякой меры голограммы? робота? иллюзии? одним словом, сволочи!

Ближе всего к побегу она была в первый раз, когда успела уйти довольно далеко от озера. Но Доминик быстро догнал ее, скрутил, вроде бы нежно, но без возможности вырваться и принес "домой", на чудесную зеленую тряпку, успев по дороге еще раз пробормотать весь дежурный набор телячьих нежностей.

Так повторялось каждый раз, стоило ей отойти от озера дальше, чем на сто метров. Наконец Лола поняла, что придется придумать что-нибудь другое. Но что? Он будто читал ее мысли. Даже ночью, во сне, он касался ее и моментально просыпался, стоило ей подняться.

"Ну и плевать!" ─ сердито подумала Лола, перекатываясь на траву и вставая. Нужно найти способ обмануть его бодрствующего, раз уж нет надежды сбежать потихоньку. Она с подкупающей улыбкой посмотрела в ненавистные серые глаза и предложила:

─ Пойдем, погуляем, дорогой.

"Дорогой" взял ее за руку, и они направились к озеру. Лоле вдруг пришло в голову, что она никогда не видела, чтобы он купался. Она сбросила свое немудреное одеяние и зашла по пояс в воду.

─ Дорогой, иди ко мне, ─ проворковала Лола, подкрепляя свои слова приглашающими жестами. ─ Я хочу тебя.

На его лице отразилось некое сомнение. Эх, если бы в его предположительно электронной башке закоротило какой-нибудь полупроводник! Но нет, он просто стал звать ее на берег.

─ Но я хочу тебя прямо тут, в озере, ─ Лола опустила глаза, чтобы он не видел их торжествующего выражения и, подойдя поближе к берегу, вдруг плеснула на него водой. Увы! увы! увы! Если она и хотела, чтобы на этой идеально гладкой коже остались следы, как на нечисти от ожога святой водой, то этому желанию не суждено было сбыться. Он вытер мокрое лицо и отошел подальше. Что ж, попытка ─ не пытка!

Не поддаваясь на увещевания вернуться на сушу, Лола с удовольствием выплыла на середину озера. Надо уметь проигрывать, что ей никогда не удавалось. Вздохнув, впрочем, без особого разочарования, она вернулась на берег.

Нарочито медленно одеваясь, она с нежной улыбкой смотрела на "Дорогого". Да-да, зараза, иди сюда, я ведь так тебя хочу!

Когда он оказался сверху, она четким движением подтянула колени к груди, упершись стопами ему в грудь, и резко ударила. Он не удержался на ногах и упал в воду. Даже не пытаясь проверить результат, она бросилась в противоположную сторону и помчалась со всей скоростью, на которую была способна. Почти сразу после всплеска она услышала, что он бежит следом. В отчаянии, когда звук шагов раздавался уже прямо за спиной, она неожиданно бросилась в сторону, споткнулась о какую-то кочку, нелепо взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие и… взлетела! Ей и прежде казалось такое возможным, но теоретизировать ─ это одно, а испытать на практике то, с чем никогда доселе не сталкивалась, ¬─ совсем другое. Удивленная до предела, она все же нашла в себе силы не упасть обратно на траву, а постараться удержаться в воздухе и подняться выше, что, как ни странно, удалось. Взглянув на "Дорогого", пораженного этими левитационными способностями не меньше нее, Лола звонко расхохоталась. Он-то летать не умел! Хоть чего-то он не умел!

─ Аста ла виста, бэби! ─ Лола упивалась своим триумфом, кувыркаясь над ошеломленным противником. ─ Скажи своим создателям, чтобы они в следующий раз встроили в тебя систему вертикального взлета!

"А теперь сматывайся отсюда", ─ приказала она себе.

Сказать гораздо легче, чем сделать.

Освоиться в воздухе было непросто. На смену упоительному ощущению свободы пришла растерянность: несмотря на двойные сальто и кульбиты, на время поднимавшие ее высоко над головой преследователя, раз от разу она все ниже спускалась к земле. Невесомостью тут и не пахло, так что опыт, полученный ею на экскурсии в “Космический Городок”, был почти бесполезен. Единственное, в чем она была уверена, ─ нельзя дать себя поймать, второго такого шанса не представится.

Лола в очередной раз кувыркнулась через голову и легла в воздухе на спину. Хотя подгребать руками и ногами было неудобно, в таком положении она легко двигалась и некоторое время не чувствовала усталости.

Но “Дорогой” не отставал, как бы быстро она ни летела.

Так они добрались до леса. Лола за время полета ухитрилась расслабиться настолько, что осознала присутствие деревьев, только когда влетела в листву. Не успела она развернуться, как ударилась головой о толстую ветку и, оглушенная, начала падать. Дерево попалось на редкость частое, и из-за хлещущих по лицу листьев ничего не было видно. На нижнюю ветку она упала плашмя и уже начала соскальзывать на землю, но картинка ближайшего будущего, молнией пронесшаяся в голове, заставила собрать все силы и вцепиться в ветку мертвой хваткой. Будь кустарник пореже, тут и закончился бы побег из местной разновидности Алькатраса, но ей повезло. Пока “Дорогой” продирался сквозь заросли ежевики, она успела отдышаться и прийти в себя. Когда он добрался до злополучного дерева, Лола стояла на ветке, прислонившись спиной к стволу, готовая подняться выше при малейшей угрозе.

Он выглядел уставшим ─ это немного ее потешило, потому что запас собственных сил тоже подходил к концу. Они молча смотрели друг на друга, не было нужды в словах. Она твердо решила выбраться оттуда и прочла такую же решимость в его взгляде вернуть ее обратно. Но ни один из них не двигался с места, восстанавливая силы для продолжения гонки. “Если он меня поймает, я умру, ─ билось у нее в голове. ─ Я умру!”

Ну да, как же! Смерть после смерти. Лола расхохоталась и показала “fuck” своему преследователю. Не дожидаясь реакции на свою детскую выходку, она пробежала до конца ветки, спрыгнула на небольшую полянку, с силой оттолкнулась, разведя руки, и взмыла вверх.

Закатное солнце позолотило ее фигуру. Лоле показалось, что лучи проникли внутрь, дав ей силы для дальнейшего продвижения. Это могло быть иллюзией, но она снова почувствовала прилив энергии. Теперь вперед и вперед, за горизонт!

Ей пришло в голову, что можно спускаться к верхушкам деревьев. Приземляясь на верхние развилки и сразу отталкиваясь для взлета, она вспомнила сказку про Семимильные Сапоги, которую мама часто читала ей в детстве. Лола почувствовала запоздалое раскаяние. Ах, мамочка! Что с того, что они не были особенно близки… Тогда, приняв решение, Лола вычеркнула ее из мыслей, не беря во внимание, как может воспринять любящее сердце известие о том, что единственный ребенок скоро погибнет. А она… Зацикленная на искуплении вины, она даже не попрощалась с матерью.

Лес был давно преодолен. Она летела над лугами на восток, выбрав направление наугад, лишь бы солнце не било в глаза. Лола думала о Селесте и о других любивших ее людях, о черствости, с которой отказала им в последних встречах. Тогда это казалось единственно возможным выходом, но сейчас она осознала, каким эгоистичным он был. Она летела и летела, и отраженный свет звезд серебрил мокрые дорожки, прочерчиваемые слезами на щеках. И ветер, свистевший в ушах, слушал сбивчивую исповедь, переходившую с невнятного шепота на крик. И лишь тогда, когда она увидела, что полоска неба на горизонте начинает светлеть, Лола примирилась с собой.

Всходило солнце. Лола приземлилась на небольшую яблоню и впервые со вчерашнего вечера оглянулась назад. Взгляд скользил по пологим холмам, но “Дорогого” нигде не было видно. Что ж, это лучшая новость за долгое время. Она потянулась и почувствовала, как сильно устала. Руки и плечи нещадно ломило, а когда она спрыгнула на землю, это отозвалось в ногах тысячами горячих игл. Она легла в густую траву и закрыла глаза.

Несмотря на утомление, заснуть оказалось непросто. К тревожащим мыслям о будущем примешивались звуки насекомых и покалывание травы сквозь тонкую ткань ─ через несколько минут отдых стал превращаться в пытку. Возможно, виной тому были расшатанные нервы, но Лола не могла отделаться от чувства, что ее вот-вот схватят. Усилием воли она заставила себя пролежать еще немного, но вскоре обреченно вздохнула: как бы ни хотелось передохнуть, тут это сделать не удастся.

Она полетела дальше. Время от времени она ложилась восстановить силы, предварительно убедившись в том, что поблизости все спокойно. После полудня, когда солнце уже не ослепляло, Лола заметила на горизонте какую-то серую полосу. Заинтригованная, она стала строить догадки ─ до этого ей ничего подобного не встречалось. Окружающая среда радовала глаз всевозможными оттенками зеленого, да и только. Тогда что это? Сухой лес? Море? Грозовые тучи?

По мере полета и приближения она все больше склонялась к последнему. Лола не хотела на личном опыте узнать, что чувствует поражаемый молнией человек, поэтому решила пойти пешком, когда начнется дождь. Береженого, как говорится, свинья не съест.

В очередной раз отталкиваясь от земли, она обратила внимание на небольшие островки пожухшей травы. Чем дальше она продвигалась ─ тем чаще они встречались. Попадались сухие деревья и проплешины растрескавшейся земли. Воздух стал ощутимо горячее, хотя полдень миновал. Еще какое-то время спустя почва стала каменистой и Лола увидела что-то, что заставило ее спуститься и присмотреться. Длинный язык раскаленного угля или чего-то очень похожего на раскаленный уголь ─ вот что это было. И дальше этих вкраплений становилось больше и больше.

Ей приходилось выбирать места для опорных толчков, но камни становились горячее и начали опалять ступни, пусть на какую-то долю секунды, но весьма ощутимо. Она поднялась повыше и некоторое время летела, не снижаясь. Солнце садилось, пора было искать место для ночевки. В темноте можно было запросто обжечься. Увидев группу валунов, она с облегчением опустилась на самый большой. Камень оказался приемлемо теплым. Лола устроилась, как могла, и закрыла глаза. Путь будет трудным, и очень. Но она не колебалась и уж тем более не собиралась поворачивать назад. Очевидно, тернистая дорога является верной и она, Долорес, не из тех, кого можно сбить с толку полом с взбесившейся системой подогрева.

Лежать было жутко неудобно, но она все-таки задремала.

Проснувшись, Лола не ощутила ни бодрости, ни прилива сил. Натруженные ноги ныли, она принялась их массировать, отдавая себе отчет в том, что когда взойдет солнце, ей волей-неволей придется двигаться дальше. Она ощупью пересела на край валуна, продолжая разминать икры. Вокруг было темно хоть глаз выколи; ни луны, ни звезд. Когда Лола почувствовала, что ноги в порядке, она решила выяснить, далеко ли до рассвета. Подпрыгнув и взлетев повыше, она стала высматривать первые лучи солнца. К ее удивлению, искомое она обнаружила намного правее, чем ожидала. Видимо, в темноте она потеряла ориентацию. Что ж, курс был проложен, и она полетела.

Когда полностью развиднелось и она увидела землю, стало возможным изредка отталкиваться от крупных камней и невесть как уцелевших деревьев. Она разглядывала окрестности, но пейзаж был на редкость однообразен. Солнце припекало сверху, горячая земля ─ снизу. Лола изнывала от жары, волосы и одежда промокли от пота, но она не останавливалась. Кое-где сквозь слои пепла пробивались одинокие язычки пламени, пару раз она обожгла левую ногу. В голову лезли мысли о том, что будет, если этот ландшафт сменится кипящей лавой или чем-нибудь подобным ─ к тому явно шло. Как высоко придется подняться, сколько она выдержит без опоры, увидит ли что на большом расстоянии от земли, да и что, собственно, ей придется искать в этом аду? Она сомневалась, что Доминику на входе выдали асбестовый костюм.

Она погрузилась в размышления и пришла в себя, когда уже стало смеркаться. Лола оглянулась назад ─ травянистые холмы остались только в воображении. Насколько хватало глаз, простиралась выжженная пустыня. Солнце скрылось за горизонтом, а Лола все еще искала приюта на ночь. К счастью, раскаленные угли с горем пополам освещали округу красноватым светом и в конце концов она обнаружила курган, сложенный из мелких камней с удивительно острыми, как будто специально заточенными краями. Но выбирать не приходилось. Лола кое-как разбросала особенно колючие осколки, закопалась в черные обломки и забылась глубоким, тяжелым сном.

Разбудило ее солнце. Она не знала, сколько проспала, но это был без сомнения долгий срок. Она оглядела себя. На левой ступне краснел внушительный ожог. Нужно было что-то с этим делать. Лола стянула изрядно перепачканную сажей тунику, испытывая почти физическое неудобство от своей наготы, хотя на милю вокруг стесняться было решительно некого. Закусив губу, она попыталась разорвать подол, но ткань была крепкая и не поддавалась. Тогда Лола выбрала осколок поострей и с его помощью распорола-таки одежку. Оторвав внушительный кусок, она несколько раз обмотала им травмированную стопу и подвязала краешки. В очередной раз глубоко вздохнув, она продолжила движение на восток.

Солнце стояло в зените, когда стали набегать серые облачка. Поначалу Лола даже радовалась минутной тени, но скоро облака стали плотней и гуще. По недосмотру влетев в одно из них, она вдосталь наглоталась пепла и, слишком резко опустившись на ветку, распорола правую пятку, не защищенную тканью. Смачно выругавшись, она уселась на сук и осмотрела рану. Слава Богу, это была всего лишь царапина, длинная, но не глубокая. Пришлось снова снимать тунику. Пытаясь оторвать полосу ткани, Лола чуть не свалилась на землю, осудив себя за то, что не выбрала местечко понадежнее. Тогда она еще не догадывалась, что в ближайшие дни только искореженные, почерневшие деревья и будут ее ночлегом.

Похоже, она перестаралась. Натянув тунику, она в этом окончательно убедилась: полы едва доходили до бедер. Пришлось задействовать свое несуществующее искусство моделирования одежды.

Путем неумелых, но решительных манипуляций некогда воздушное одеяние превратилось в нечто невразумительное, напоминавшее о заре раздельных купальных костюмов. На войне как на войне: Лола только усмехнулась. Зато она стала чувствовать себя гораздо комфортнее, если такое роскошное слово можно было употребить к окружающей ее действительности. Пора в полет; не забудьте пристегнуть ремни; спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.

Вечером оптимизм ее покинул: несмотря на усталость и боль, приходилось двигаться дальше ─ ничего похожего на место для ночевки не попадалось. Ни камней, ни насыпей, ни холмов, только одинокие искривленные деревья. Выжженная равнина была гладкой, как стол. Лола спустилась на землю. Даже стоять было горячо; о том, чтобы провести так ночь, не могло быть и речи. В конце концов, она сдалась и приземлилась на высокое дерево. Устроившись в развилке, она закрыла глаза. Ночь миновала без сна.

Весь следующий день прошел в поиске места для отдыха. Лучшим, что попалось на глаза, было большое дупло. На худой конец сгодилось и оно. Ей удалось проспать несколько часов, скорчившись в золе.

Все дальше и дальше, все темнее и темнее. С течением дней она приспособилась к “деревянному сну”: садясь поближе к стволу, она копировала позу мишки-коалы, цепко обнимая дерево, и ждала, пока усталость возьмет свое.

Багровые тучи низко нависали над землей, солнечный свет не мог пробиться сквозь толщу дыма. Несколько раз она пробовала подняться над облаками, но они были слишком плотными. Попытки заканчивались по одному сценарию ─ наглотавшись пепла и сажи, запорошив глаза черной пылью, она была вынуждена отступить. Жизнь упростилась, сведясь к бесконечным прыжкам и планированию с дерева на дерево. Но Лола не сдавалась. После каждого пробуждения она повторяла, как мантру: “Я найду его”, хотя давно потеряла счет дням и уже не различала времени суток.

И она нашла. Но совсем не то, что искала.

* * *

День был обычным. Вверх-вниз, вверх-вниз, ничего нового. Лола упрямо всматривалась в тускло освещенную черную пустошь, как вдруг заметила какое-то движение. Она полетела туда. Это не было мерцанием пламени, не было большим облаком дыма, это был огромный пес, что-то тащивший в пасти! Покрытый свалявшейся бурой шерстью, а вместо когтей на лапах были зеленые копыта. Картина была настолько сюрреалистической, что она долго не могла поверить, что это не мираж. Лола опустилась на дерево и, притаившись за стволом, стала наблюдать за адским отродьем. Это чудовище не могло быть Цербером, потому что голова была всего одна, зато вполне могло оказаться одним из его отпрысков. Вжавшись в ствол, она наблюдала, как пес волочит за ногу старого негра. Голова несчастного безвольно болталась, он был мертв или без сознания. В любом случае, Лола ничем не могла ему помочь. Она буквально оцепенела от ужаса, когда цербереныш приблизился. Исходивший от него смрад уже долетал до ее обоняния, но пес стал забирать в сторону. Лола сидела тихо как мышка, пока он не скрылся из виду. Ее трясло, когда она взлетела, но все ее чувства сходились на том, что нужно было убираться оттуда как можно скорее.

Первая за долгое время встреча с живым (уж лучше бы оно было мертвым) существом произвела неизгладимое впечатление. Как ни старалась она сосредоточиться на поисках Доминика, отвратительный пес не шел из головы. Пролетев несколько километров, она вынуждена была опуститься на дерево. Сидя на обугленной коре, Лола пыталась оправдать себя рациональными доводами. Что она могла сделать для того человека? У нее не было никакого оружия, разве что попытаться обломить ветку. Инструктор по самообороне учил бить в болевые точки, но где у исчадия ада находятся эти самые болевые точки? Этого инструктор ей не сообщил. Несколько раз логически доказав себе, что любая попытка вступить в драку с псом обречена на провал, Лола полетела обратно. Весьма вероятно, спасать труп. Иллюстрация к расхожему выражению “победа разума над здравым смыслом” во плоти.

Ища взглядом своего Голиафа, Давид думал свою горькую думу. Даже если первый запланированный удар ногой по морде достигнет цели, произведет ли он хоть какой-то эффект? Маловероятно, но можно допустить, что ее рефлексы быстрее, и чудище не оттяпает ей ступню. Еще менее реальным представлялось то, что цербереныш от этого “скопытится”. Но даже в этом случае нечем его добить. Если пес и потеряет сознание, то скорее от удивления, чем от удара.

Тем не менее, приближаясь к источнику верной смерти, Лола ликовала. Осознание того, что она поступает правильно, вводило в состояние эйфории. Шансов на победу не было даже теоретических, но плевать она на это хотела. Может, удастся хотя бы отвлечь ту дрянь? На дерево этот монстр не влезет. “Побоится ободрать зеленый лак на копытах”, ─ злорадно подумала она. Однако где он? Она рыскала взглядом по язычкам пламени, отблесками напоминавшим движения живого существа. Огонь отбрасывал обманчивые тени. Лола бросалась за ними, но пес как сквозь землю провалился.

Только на вторые “сутки” поисков она обнаружила его следы. И тут ей стало по-настоящему страшно. Несомненно, невозможно умереть после смерти, но Лола чувствовала себя до отвращения живой. Покрытое грязью и потом тело чесалось, незажившие ожоги побаливали, вдобавок, ее мучила жажда.

О, эта жажда! От нее губы трескались, а во рту стоял горько-соленый привкус. Ей поочередно снились водопады и запотевшие бутылочки “Перье”. Если она выберется отсюда… нет! Когда они с Домиником отсюда выберутся, то обязательно поедут на Ниагару. Там так красиво, вряд ли он успел там побывать. Жжение на щеке отвлекло ее от мечтаний ─ слезы попали на свежую царапину. Пора было покончить с этим. Хорошо бы, если б “этим” не оказалась она сама.

Лола летела, настраивая себя на битву, геройскую смерть или позорное бегство, но не на круглую каменную платформу, окруженную какими-то ветками, со скорченным негром внутри. Пса поблизости не наблюдалось. Человек зашевелился и она бросилась к нему, но, не долетев считанных метров, рухнула на землю. Она обожгла ладони, когда поднималась, но глаза ее были прикованы к пленнику. Не обращая внимания на ожоги, Лола на негнущихся ногах подошла к клетке. Откуда-то со стороны шел сиплый свистящий звук, совершенно не похожий на ее дыхание. Слезы застилали глаза, но Лоле и не нужно было смотреть, она знала, что там лежал тот, ради кого стоило спуститься в ад.

─ Доми… ─ надтреснутый старушечий голос, хриплое карканье вороны.

Она откашлялась, но получилось ничуть не лучше:

─ Доминик!.. Доминик!

Он повернул голову, но в его глазах не было ничего, кроме безумия.

─ Доминик!.. Доминик!.. О, Доминик!..

Лола повторяла его имя снова и снова, как заклинание. Она больше не могла выжать из себя ни единого слова. И все еще не верила, что поиски увенчались успехом.

─ Доминик!

Черные губы шевельнулись, и она скорее угадала, чем услышала “нет”.

─ Что ─ “нет”? Я знаю, что это ты, ─ прошептала Лола.

Постепенно он приходил в себя, взгляд ставал все более осмысленным. Он оглядывал ее так, словно впервые видел. Ее тело била крупная дрожь, повязки начали обугливаться, но она смотрела на него, не замечая этого.

─ Ты кто? ─ спросил он.

─ Лола, ─ только и смогла выдавить она. Ей столько всего хотелось сказать, но горло будто стянул тугой ошейник.

Он все смотрел на нее, холодно и внимательно. И молчал. Лола сжимала каменные ветви, ограждавшие алтарь, и ей было так плохо, как никогда в жизни. Наконец он ответил:

─ А-а, только я думал, что все-таки от тебя избавился.

Она машинально кивнула. Не особенно понимая, что делает, отошла от Доминика и неловко взобралась на дерево. В тот момент она забыла, что может летать, а боль в ступнях уже стала нестерпимой. Кора была жесткой, как наждак, и это возвращало к действительности, хотя больше всего ей хотелось потерять сознание. Некоторое время она провела, отсутствующе глядя в пространство, потом мотнула головой, стряхивая наваждение, и расхохоталась. Смех, начинавшийся довольно истерично, перерос в полновесное ликование. Так смеются только сильные люди, а в данный момент сил ей было не занимать. Лола наконец-то обрела себя настоящую, ту, которая уверенно смотрела в глаза судьбе. Ее цель ─ трудно поверить, но это так ─ была достигнута.

Она оттолкнулась и, зависнув над площадкой, выкрикнула:

─ Я так тебя люблю!

─ Ненормальная, ─ пробормотал Доминик, но она только улыбнулась в ответ. Разве нормальный человек забрался бы сюда, на темную сторону мира? То-то же.

Резко отведя руки назад, она полетела вверх, как выпущенная из лука стрела. Все выше и выше, и еще выше, и еще, сквозь облака, пока не вынырнула в золотисто-коричневое небо. Неожиданный цвет был глубоким и очень прозрачным, как те глыбы стекла, которые миллионы лет назад украшали ее редакцию. Солнце золотило перепачканную фигуру, упоенно кружившуюся над туманным черным морем. Она пела и танцевала. Это был древний гимн жизни, в нем не было слов. Ей хотелось сделать татуировку на самой душе, чтобы нести в себе это ощущение абсолютной свободы и силы. Она не знала, сколько времени провела наедине с солнцем, но в какой-то момент смогла увидеть со стороны язычницу в себе. И она оставила там эту часть своей сущности, чтобы восхвалять чудо бытия до конца времен и далее. Вечно. Всегда.

* * *

Сложив руки, как перед прыжком в воду, она ухнула вниз. Возвращаться обратно пришлось бесконечно долго. По всем расчетам, давно пора было бы увидеть землю, но в толще облаков не было ни малейшего намека на просвет. Когда она уже начала сомневаться, что действительно спускается, тучи резко разошлись, и она едва успела затормозить свободное падение, чтобы не врезаться в землю. Осмотревшись, она разглядела каменный жертвенник где-то в сотне метров от себя и устремилась туда, привычно отталкиваясь от выжженного грунта. Доминик, казалось, спал, но при ее приближении поднял голову.

─ Снова ты, ─ бросил он, и тревога на его лице сменилась пренебрежением.

─ Здравствуй, Дом, ─ сказала Лола, но он отвернулся, не утруждая себя ответом.

Она вернулась к дереву. Ступни все еще болели, хотя и не так мучительно, как несколько часов назад. Она постаралась занять устойчивое положение между обломанной веткой и стволом и начала аккуратно разматывать то, что раньше было белоснежной тканью, а сейчас представляло собой слипшуюся массу из пепла, сажи и мелких камешков. Это требовало определенных усилий, потому что жженая материя прочно слежалась и не хотела поддаваться. Но мало-помалу полосы расходились, она увидела пятна засохшей крови. Боль становилась сильнее, и Лоле пришлось отказаться от намеренья узнать, в каком состоянии находятся ее многострадальные ступни. Смерть от сепсиса ей не угрожала, оставалось ограничиться попытками свести на нет болевые ощущения.

Ох, если бы можно было принять душ или, на худой конец, вываляться в сколь угодно грязной луже! Она согласна была на любую воду с одним только условием ─ она должна быть мокрой. Существование подчинялось законам метафизики: она испытывала жажду, но могла обойтись без воды, что, впрочем, не отменяло пот, заливавший свежие царапины и добавлявший пикантную ноту к прочим неприятным ощущениям. Она посмотрела в сторону Доминика и обнаружила, что он наблюдает за ней. Он не отвел взгляд, ее Дом никогда этого не делал, но на губах появилась презрительная усмешка.

─ Ножки бо-бо? ─ кривляясь, спросил он.

─ Да, очень, ─ диалог надо было налаживать.

─ К мамоньке хо?

─ Не отказалась бы, ─ вздохнула Лола. ─ И не сюсюкай со мной, как с грудным ребенком.

─ Ах, какие мы обидчивые! ─ Он пожал плечами: ─ Нечего было тогда этот прибитый памперс надевать, он вводит в заблуждение.

Лола опустила глаза на свою “набедренную повязку”, которая действительно несколько напоминала подгузник.

─ Сейчас это модно, все такое носят, ─ огрызнулась Лола. ─ Тем более, что у меня хоть какая-то одежда есть, ─ Доминик был обнажен, она не сразу заметила это из-за угольно-черного цвета его кожи.

Он не ответил: то ли уснул, то ли просто не захотел. Глаза у него были закрыты, и с дерева было трудно разобрать, притворяется он или нет.

Она подлетела к алтарю, рассматривая причудливое подобие оградительной решетки. Высотой где-то около пяти метров, у основания “ветки” были толще, а вверху заканчивались острыми отростками, направленными внутрь. Лола зависла над площадкой, глядя на Доминика. Его свалявшиеся волосы были перепачканы грязью, придавшей им серый оттенок, поэтому человек в пасти чудовища и показался ей седым. Но почему он такой черный? Отсюда ей было видно, что это не сажа, его кожа действительно почернела ─ на щеках она просвечивала под светлой щетиной. Лола усмехнулась, взмывая над клеткой, ─ не самое удачное время для расовых предрассудков ─ и стала медленно опускаться в центр круга. У нее было достаточно ран, она не хотела вдобавок распороть себе ногу каменным прутом. Доминик открыл глаза, Лола улыбнулась ему, и он тоже улыбнулся ей в ответ.

Она почти коснулась его руки, когда заметила, как с черной кожи поднимается, расширяясь, серая пленка. Она подхватила сбитую с толку Лолу, продолжая набухать, как купол воздушного шара под давлением газа. Ощущение было таким, будто лежишь на колючей шерсти. Лола попыталась встать на четвереньки, но поверхность была слишком зыбкой для опоры. Ее бросило спиной об ограду, от удара в голове помутилось, но продолжающее нарастать давление привело ее в чувство: в тело врезались каменные ветки.

Она закричала, чувствуя, как лопается кожа на спине. Натиск ослаб и ей удалось вырваться из душной войлочной хватки ценой еще двух глубоких порезов на правой руке. Она висела над алтарем, и кровь капала на полупрозрачную серую завесу, впитываясь в колеблющееся марево. Доминик смотрел на нее со дна клетки. Лола прижала к себе раненую руку, чувствуя, как по спине течет кровь. А Доминик приложил кончики пальцев к губам и послал ей воздушный поцелуй.

Она чуть не рухнула на смертоносную серость, когда наступила реакция и перед глазами замаячили черные круги. Едва ли не за шиворот она отнесла себя на дерево. Одной рукой она обвила ствол, баюкая на груди вторую, окровавленную. Лола посмотрела на жертвенник: тошнотворная пленка опадала, принимая очертания лежащей фигуры. Марево опустилось на тело и растворилось в нем.

─ Можешь еще раз попытаться добраться до меня. Только вряд ли отделаешься так легко, ─ сухо констатировал Доминик. Его вспышка веселости прошла.

Лола уткнулась лицом в жесткую кору. Не хотелось думать об этом; только не сейчас, когда она так устала, и все тело дергают болевые импульсы, и тошнит от запаха собственной крови… Ее неумолимо затягивало в темный водоворот.

* * *

Засыпать не стоило ─ это было первой мыслью после пробуждения. Раненая рука намертво приклеилась к телу. Лолу замутило от вида собственной свернувшейся крови в таком количестве. Она крепко обхватила ногами ветку, на которой сидела, и потянула прилипшую руку. При первом же рывке спина взорвалась раздирающей болью. Лола оперлась здоровой рукой о дерево, пережидая ее. Потом сцепила кисти в замок и изо всех сил дернула по направлению к стволу. От крика вскинулся Доминик и даже как будто шевельнулись прутья клетки, зато руку удалось освободить. Она прислонилась лбом к дереву и закрыла глаза, чувствуя, как по спине потекла кровь.

Боль постепенно стихла до приемлемо-тянущей, в голове прояснилось. Она повернулась в сторону Доминика, не понимая, за что он сделал с ней это. Что он чувствует к ней? От этого вопроса больше нельзя было отмахиваться.

─ Доминик, что… ─ ее голос прервался.

─ …это было? ─ она отрицательно качнула головой, но это его не остановило. ─ Мое “волшебное одеялко”, так я его называю, ─ улыбнулся он.

─ Но почему?

─ Почему? ─ на смену добродушию пришла злость. ─ Потому что ты полезла ко мне. Держи свои руки при себе.

Превозмогая боль, она заставила себя приблизиться к клетке. При неверных отсветах не удавалось разглядеть выражение его лица, а это в данный момент было необходимо. Взявшись за каменную ветку для опоры, она вгляделась в измененное родное лицо.

─ Дом, я ведь и пришла сюда именно за тобой.

Серые глаза в ответ полыхнули такой яростью, что она отшатнулась.

─ Конечно, за мной. Я это знаю. А еще знаю, что ты меня не получишь. Так что вали отсюда, сука, ─ он четко и раздельно произнес эти слова, как делал всегда, когда был взбешен.

Это ранило ее, но как-то поверхностно. Она забыла, почему ей так важно было узнать причины того поступка. Ведь это же ее Доминик, что может быть важнее того, что он от нее на расстоянии вытянутой руки? Против воли Лола залюбовалась совершенными чертами лица своего несчастья. Она пропускала сквозь себя его злость, не обращая внимания на слова. Что бы он ни говорил, это не могло быть правдой. Они преодолеют это вместе. Теперь уже вместе. Волна нежности затопила ее сердце. Какой бы ни была причина его ожесточения, они смогут с этим справиться.

─ Как же я люблю тебя, ─ прошептала она.

Доминик приподнялся на локте с таким выражением, как будто собирался плюнуть ей в лицо. Он собирался что-то сказать, но передумал и отвернулся. Лола вернулась к дереву, даже не попытавшись облететь площадку и снова заглянуть в его глаза. Не хочет больше разговаривать ─ его право. Она села на ветку и стала очищать руку от запекшейся крови.

Когда она более-менее справилась со своей задачей, ей пришло в голову, что придется придумать какой-то способ, чтобы быть поближе к Доминику. Ее дерево находилось в нескольких метрах от алтаря, это слишком далеко. Решение было незамысловатым: найти рядом с клеткой местечко, где не будет открытого огня, и натаскать туда кусков угля, чтобы не так горячо было стоять. Ослабленная кровопотерей, она не могла зависать в воздухе во время разговора. А уж поговорить им было о чем.

Лола стала собирать шлак, но земля по-прежнему была слишком горячей для ее пальцев. Вздохнув, она сняла с себя верхнюю часть “купальника”, ограничившись одним вскриком, когда пришлось отдирать ее от спины. Доминик обернулся на нее:

─ Стриптизерша из тебя никудышная, ─ прокомментировал он.

─ Раньше тебе нравилось, ─ парировала Лола.

Она пристально посмотрела на него. Дом, казалось, смутился, но быстро овладел собой. Лола обмотала остатками ткани руку, радуясь, что именно правая ─ рабочая ─ осталась невредимой.

─ Милая варежка.

─ Спасибо, ─ Лола обернулась и он отпрянул: она буквально ласкала его одним взглядом таких знакомых карих глаз. Он опустил голову, разорвав зрительный контакт, но Лола почувствовала, как начинает потрескивать лед между ними.

Лед. Не надо было об этом думать! Тонкие пластинки льда. Кубики льда в бокале. Она заново ощутила мучительную жажду, которую можно было игнорировать, но невозможно забыть. Глоток воды. Один маленький глоточек. Пожалуйста.

Она машинально приносила и складировала базальтовые плитки. Доминик хотел спросить, на кой черт ей это сдалось, но у нее был такой отрешенно-измученный вид, что он передумал. Он видел, как она оживляется при разговоре. Пусть лучше страдает, за компанию. Кучка шлака постепенно росла. Пару раз она вскрикивала, когда отдельный язычок пламени быстро облизывал кисть, прежде чем она успевала отдернуть руку. Доминик наблюдал за этим с чувством глубокого удовлетворения.

Принеся очередную порцию, она подровняла ранее уложенные куски, потрогала их, чтобы убедиться, что не обожжется, уселась и сказала:

─ А теперь побеседуем.

─ С психиатром побеседуй, ─ проворчал Доминик, вставая и переходя на противоположный конец клетки.

─ Можешь уши зажать, больше толку, ─ посоветовала она.

Доминик и впрямь собирался так сделать, но после ее реплики волей-неволей передумал.

─ Ты не считаешь, что нам нужно кое-что обсудить?

─ Не считаю, отвянь.

─ Дом, пожалуйста, ─ просительный тон, умоляющий взгляд: весь набор. Вот тварь!

─ Нет! ─ он медленно встал и подошел ближе, зло глядя на нее. ─ Мне с тобой нечего обсуждать, ─ судя по тому, как медленно и презрительно он это произнес, Доминик был в ярости. Следующим этапом должен был стать срыв, но его не произошло.

Он опустил голову и устало сказал:

─ Оставь меня в покое и убирайся отсюда.

Дом отошел, лег и закрыл голову руками. Она умела выводить его из себя. Заставляла колебаться, сомневаться в правильности принятого решения. “Вспомни, к чему это может привести”. За спиной доносились какие-то звуки, но он не стал выяснять их происхождение. Просто лежал, считая вдохи и выдохи, пока не погрузился в сон.

Проснулся. Она, вопреки надеждам, никуда не исчезла. Спала на импровизированном каменном матрасе, вся исцарапанная, окровавленная и жутко грязная, будто не мылась целый год. На жалость давит, что ли?

* * *

Лола открыла глаза и рывком вскинулась. Она отвыкла спать на земле. Сон на кусках породы определенно выигрывал по сравнению со сном на деревьях. Самочувствие, конечно, было далеко не то что от идеального, а даже от хорошего, но она чувствовала себя лучше. Ноющая боль то в руке, то в спине превратилась в один из факторов, которые можно было игнорировать.

Доминик сидел вплотную к ограде и хмуро смотрел на нее.

─ Привет! Как спалось? ─ после первого же ее слова он раздраженно поморщился. Лола усилием воли погасила радость во взгляде и тихо предложила: ─ Может, поговорим?

─ Не хочу, ─ буркнул он, но остался на месте. Прогресс?

─ Почему?

─ Очень плотный график. Приходи, ─ он сделал вид, что задумался, ─ в четвертое воскресенье ноября, тогда меня, возможно, потянет на разговоры. Но, сама понимаешь, ничего обещать не могу.

Лола закусила губу, чтоб не улыбнуться. Видно невооруженным глазом, что ему хочется поболтать: что-что, а интровертом Дом на ее памяти не был. Почему же он так жестоко отталкивает ее? При воспоминании об “одеялке” снова заныли раны на спине. Она поморщилась, потрогав их тыльной стороной ладони. Рубцы впечатляли.

Доминик слегка улыбнулся, наблюдая за ней. Почему он радуется ее боли?

─ Тебе это доставляет удовольствие?

─ Ага, ─ его черты осветила проказливая ухмылка. ─ Давно хотелось пустить тебе кровь, а тут такая возможность представилась. Жаль, что вывернулась.

Он действительно был искренне огорчен этим. Она подумает об этом позже, потому что на данный момент в голове его слова не укладывались. Должно существовать разумное объяснение такой беспощадности. Не отпускало ощущение, что к его поведению можно подобрать ключик. Или ─ мелькнула непрошеная мысль ─ он не в себе. Или это вообще не он. Последнюю гипотезу Лола отбросила. Даже аспидно-черная кожа каким-то иррациональным образом подсказывала, что парень по другую сторону ограды ─ Доминик, ее любимый Дом. Она улыбнулась, и мальчишеское озорство в мгновение ока сползло с его лица:

─ Дура.

Ее хорошее настроение автоматически ухудшало его. Лола нарочно расправила плечи. По спине как будто провели раскаленным гвоздем, она даже зажмурилась. Доминик повеселел. Кто бы сомневался!

Старательно морщась и охая чуть громче, чем это было необходимо, она рискнула задать первый серьезный вопрос:

─ Что с тобой?

─ Все о’кей, вот только умер, ─ он насмешливо посмотрел на нее и она почувствовала, как по телу разливается тепло.

Вот только не надо сейчас, Лола! Абстрагируйся. Чем больше тянешься к нему, тем скорей он замыкается. Отвлечься было проблематично: уж слишком серые глаза выделялись на черном лице. Ей хотелось отхлестать себя по щекам, чтобы собраться.

─ Я имею в виду, почему у тебя такой вид?

Он поднес руку к лицу и разглядывал так, как будто очень редко видел.

─ Тебе не идет, ─ бросила Лола и Доминик поднял перчатку.

─ В чужом глазу… Посмотри на себя, чучелко. Выглядишь, будто пять минут как с помойки. Уверен, что и запах соответствующий.

─ Хочешь понюхать? ─ Лола сделала движение в сторону клетки.

Доминик испуганно отпрыгнул вглубь.

─ Какой-то ты нервный, ─ она наблюдала за его реакцией.

─ Ароматы свалки меня не прельщают, ─ равнодушно процедил Доминик. Даже слишком равнодушно.

Он улегся подальше от ограды и Лола поняла, что разговор окончен. Правильно ли она поступила, спровоцировав его? Скорее да, чем нет, хотя частые смены его настроения смутно тревожили. Она стала укладываться спать, отметив, что даже несколько минут разговора ее вымотали.

─ Спокойной ночи, Дом.

Он только фыркнул.

* * *

Еще одно пробуждение. Жара и жажда. Липкое от пота тело. Привычная тупая боль в спине, шее, затекших руках и ногах. Она потянулась, не размыкая век, так что раздавшийся голос заставил ее вздрогнуть:

─ Йога?

─ Что? ─ она открыла глаза.

Доминик сидел совсем рядом, положив руки на согнутые ноги, почти касаясь ступнями ограждающих веток. Такой же черный… и обнаженный. Лола моргнула и он проследил за направлением ее взгляда. Усмехнулся:

─ Что-то привело в смущение? Сдается мне, ты уже видела это раньше.

─ Я и тогда смущалась, ─ пробормотала Лола, но он ее не расслышал.

─ Извини, но эти сокровища не про тебя. Я, знаешь ли, больше по мальчикам.

─ Уверен?

─ Даже если и соберусь сделать исключение, на тебя все равно не встанет. Так что можешь не трудиться стаскивать свои лохмотья.

Лола удивленно взглянула и Доминик пантомимой снял что-то со своей груди и обернул вокруг кисти.

─ Это для того, чтоб руки не обжечь, ─ констатировала Лола очевидный факт.

Доминик выразительно посмотрел на ее обожженные руки:

─ Да, я так и понял.

─ Придурок.

─ Сучка.

Она резко перекатилась на спину, зашипев, когда острые камешки впились в свежие раны. Доминик засмеялся. Лола села, чтобы смотреть ему в лицо:

─ Доми… ─ ласково позвала она.

Смех оборвался. Доминик вскочил и стал мерить шагами площадку. Лола чувствовала, что находится на пороге того, чтобы понять какую-то важную истину.

─ Тварь, ─ сплюнул он. ─ Вали отсюда.

─ Ты же знаешь, что я тебя не оставлю, ─ она тоже встала, превозмогая головокружение. ─ Что с тобой случилось, Дом?

─ Уходи, ─ он топнул ногой, как ребенок, желающий добиться своего.

─ Я же вижу, что-то не так, ─ она взялась за решетку. Он отпрянул, когда Лола просунула руку между ветками: ─ Ты боишься меня?

В ее сторону снова потянулась серая дымка и Лола благоразумно руку убрала.

─ Ты боишься меня? ─ скопировал ее интонации Доминик.

Головокружение усилилось. Она неловко опустилась на импровизированное ложе. В висках стучало, а боль в разодранной спине, казалось, нарастала с каждой секундой. Раненую руку жгло огнем. Лола прижала ее к груди и застонала. Доминик стоял и смотрел на нее, пока она корчилась от боли. Когда Лола, наконец, села, жадно хватая ртом горячий воздух, он спросил:

─ Не надоело?

Она отрицательно покачала головой. Он пожал плечами и лег, отвернувшись, как всегда.

* * *

Доминик просыпался. Она сидела в метре от него, глядя, как подрагивают веки, как он проводит рукой по свалявшимся волосам, по лицу, как фокусируется взгляд. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Лоле отчаянно хотелось что-то сказать, чтобы прервать молчание, но его пустой взгляд пугал и останавливал. Ей привиделось, что они будут вечно, не открывая рта, сидеть по разные стороны решетки. И никто не сойдет с ума, потому что нельзя сойти с ума дважды.

Она потянулась к преграде и коснулась камня, провела рукой. Доминик вскинул глаза на верхушки веток. Лоле нужно было хоть чего-то касаться; она гладила теплый камень, а Доминик непонятно почему злился. Когда она протянула вторую руку, он не выдержал:

─ Прекрати.

─ Почему?

“Одеялко” пришло в движение. Лола отняла пальцы, но, увидев, что марево не выходит за пределы клетки, опять приложила руку к внешней поверхности ветки.

─ Перестань, кому сказано.

─ Ты мог бы вылезти оттуда, ─ Лола почти мурлыкала, ─ и заставить меня.

Он некоторое время мерил ее взглядом.

─ Сучка!

─ Еще какая, любимый, еще какая. Ну так как? ─ она похлопала ладонью по земле рядом с собой.

─ Пошла ты…

* * *

Доминик игнорировал ее уже два дня. “Днем” для удобства Лола называла время своего бодрствования. Иногда ей казалось, что после пробуждения прошло всего полчаса, как снова наваливалась бесконечная усталость, и отход ко сну по скорости напоминал обморок. Так вот, Ник слонялся по клетке, бурчал что-то неразборчивое, ложился и снова вскакивал, даже, кажется, пытался медитировать и упорно не обращал на нее внимания. Подчеркнуто игнорировал “слона в комнате”, несмотря на Лолины реплики, перешедшие в окрики. Лола впервые со времени их встречи рассердилась. Выбрав подходящий уголек, она швырнула его в неблагодарного садиста. Камешек долетел до клетки… и пропал? Лола сморгнула. Она взяла кусок побольше и бросила его. Он стукнулся об ограду и исчез. Доминик обернулся на стук. Ну-ка, ну-ка. Лола третий раз метнула камень ─ чуда не произошло, он пропал так же, как и предыдущие два.

Их озадаченные взгляды встретились.

─ Кинь еще, ─ попросил он.

Лола, радуясь про себя перемене в его отношении, попыталась перебросить уголек через верх, но на излете он тоже пропал. Она запустила еще парочку, их постигла такая же участь.

─ Это что-то значит, ─ пробормотала Лола. ─ Раз они исчезают, это должно что-то значить.

─ Ежу понятно, ─ отозвался Доминик.

─ Ты не помогаешь.

Доминик прыснул со смеху. Он закрыл лицо ладонями и расхохотался.

─ Не помогаю! Тебе! Тебе! ─ он прямо заходился.

─ Что в этом смешного? ─ спросила Лола, когда его веселье немного поуменьшилось.

Доминик вытер выступившие от смеха слезы и рассеянно облизал пальцы. Пренебрежительно махнул рукой, мол, без комментариев. Лола села по-турецки, по привычке массируя раненую спину там, куда могла дотянуться. Этот филиал Бермудского треугольника мог сориентировать ее, как вытащить Доминика, она была уверена в этом.

* * *

Очнулась она от посторонних звуков. Окружающая среда не баловала разнообразием, поэтому нечто новое сразу внесло диссонанс в привычную акустическую палитру. Лола вскочила, взмыла вверх и принялась осматривать черную пустыню, чувствуя безотчетный страх. Явно различимый конский топот, хотя на обозримом пространстве никого не видно. Она взглянула на Доминика ─ он стоял, сжимая кулаки. Нервничает. Лоле захотелось подбодрить его, но шум нарастал, вот уже совсем рядом, хотя по-прежнему никого нет. Лола метнулась подальше, ей показалось, что источник таинственных звуков находится прямо под ней. Доминик разглядывал то же место.

─ Видишь что-нибудь?

─ Нет. Где лошадка? ─ нервный тон не подходил к его шутливым словам.

─ А раньше такое случалось?

─ Нет. Но кто-то топчется совсем рядом.

Звуки стихли. Когда Лола облегченно перевела дыхание, послышался шорох камней. Через некоторое время он тоже прекратился.

Доминик сел, по-прежнему не сводя глаз с предполагаемого местонахождения “лошадки”.

─ Может, он невидимый?

Лола быстро подхватила горсть камешков и пролетела над той зоной, посыпая ее кусочками шлака. Все они беспрепятственно упали на землю. Лола повторила маневр с тем же результатом. Потрескивание угля и шаги были слышны еще где-то с час, но в конце концов прекратились. Хотя больше никаких посторонних звуков в тот день не раздавалось, Лола провела ночь на дереве как можно дальше от земли.

Утром она первым делом взлетела и пристально осмотрела окрестности, лишь мимоходом бросив взгляд на скорчившуюся на алтаре темную фигуру. По-прежнему никого. Она успокоилась и вернулась на свой пост у клетки. Камешки зашуршали, когда она села, и Доминик, сразу проснувшись, подхватился на звук. Взволнованное выражение его лица сменилось на привычное “всего-лишь-ты”. Лола послала ему воздушный поцелуй, а Ник предсказуемо скривился в ответ. Наши маленькие радости.

Он медленно обошел свою “камеру” по периметру, держась на расстоянии вытянутой руки от ограды и осматривая выжженную пустошь.

─ Я уже проверяла, там никого нет, ─ подала голос Лола.

─ Ты только не обижайся, тварь, только я тебе не верю, ─ процедил Доминик, усаживаясь подальше от нее.

─ Не надоело еще обзываться без причины?

─ О, это так мило! Твое “без причины”, я имею в виду. А как ты считаешь, сучка, благодаря кому я здесь торчу?

Лола оцепенела. Как ей раньше не пришло это в голову? Господи, она выиграла чемпионат по тупости! Своими руками убить его, отправить в ад, а потом прискакать как ни в чем не бывало с заверениями в вечной любви. Доминик с издевкой смотрел на нее, переплетя пальцы под подбородком. Она ссутулилась, пряча лицо в ладонях и не обращая внимание на потянувшую импульсами боли спину. Доминик хмыкнул, разобрав несколько ее фраз, и прокомментировал:

─ Зачатки интеллекта налицо.

─ Что? ─ Лола отняла руки от лица.

Доминик с ухмылкой смотрел на нее.

─ Понимаю, что это моя вина, но ведь я хочу ее загладить, ─ Лола подалась к клетке.

Ник передернул плечами и отодвинулся. Навстречу ее протянутой руке проворно устремилось серое марево.

─ Ты злишься, знаю. Прости меня, милый.

Серая волна хлестнула по ограде и отхлынула назад.

─ Имеешь полное право, ─ Лола вглядывалась в лицо Доминика. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что Ник в бешенстве, но при зрительном контакте ей чаще удавалось пробиться к нему. Она подошла вплотную к веткам. ─ Я только хочу помочь, хочу вытащить нас из этой бредовой реальности. Пожалуйста, Дом. Позволь мне. Пожалуйста.

─ Какая же ты все-таки мразь, ─ глухо сказал Доминик. Туман растворился в его теле и голос зазвучал отчетливее: ─ Разорвал бы голыми руками.

─ Господи, да почему?

Растерянная Лола отступила от жертвенника. Ее пугала агрессивная реакция Доминика на предложение помощи и сбивал с толку безжизненный тон, не соответствовавший словам.

─ Потому что из-за тебя я здесь, тупая сука! ─ взорвался Доминик, мгновенно возвращаясь к ярости.

Глаза сверкали на черном лице; если бы взглядом можно было испепелить, от Лолы и кучки золы не осталось бы.

─ Да знаю я! ─ воскликнула она. И спокойнее продолжила: ─ Все время знала, наверное, только успешно это знание сама от себя скрывала. Извини.

─ Можешь засунуть свои извинения куда подальше, ─ сказал Доминик уже тише.

Он успел успокоиться. Лола никак не могла привыкнуть к сверхскоростным сменам его настроения. Словно было несколько Домиников, выскакивавших в произвольном порядке, как чертики из коробочки. Дом сел и Лола последовала его примеру. Легче разговаривать, когда их глаза на одном уровне. Тем более, что колени тряслись от усталости.

─ Почему ты не выберешься оттуда сам, если так уж противна моя помощь? ─ спросила она, еле разлепляя губы. Затылок отяжелел.

─ Издеваешься, сучка? Как же ты меня достала! ─донеслось откуда-то издалека.

─ Придурок, ─ с этим благим и со всех сторон обоснованным выводом Лола и уснула.

* * *

Она открыла глаза. Доминик потягивался. Она лежала, затаив дыхание, глядя на то, как он выгибается, как прорисовываются под матовой кожей мышцы, когда он локтями упирается в землю, как запрокидывается голова. Скользя взглядом по его открытому телу, она почувствовала неуместный прилив желания. Доминик сел и укоризненно посмотрел на нее:

─ Смотри, слюной не захлебнись, ─ Лола молчала, не доверяя в данный момент своему голосу. ─ Хотя, знаешь, я передумал. Лучше захлебнись. А то как-то приелось просить тебя свалить отсюда на фиг.

Он встал и подошел к ней поближе. Лола за все время после пробуждения не шевельнулась и не издала ни звука. Знакомым движением Ник провел руками по бедрам сверху вниз; в той, закончившейся жизни он часто так делал, подначивая ее. Лола прикрыла глаза. Она все еще помнила этот поддразнивающий взгляд. Сейчас в его глазах не было ничего, кроме издевки. Она вскочила и рванулась к клетке, но Доминик со своей тошнотворной пелериной был начеку. Как и Лола. Ее порыв был провокацией в ответ на провокацию. Дымка остановилась в паре сантиметров от прутьев. Ее раскрытые ладони тоже не коснулись камня. Одинаковая усмешка осветила их лица.

─ Ручки загребущие…

─ Чего я еще не видела? Пройденный этап, милый. И девочки меня привлекают больше.

─ То-то это было видно только что.

─ А у меня эстетическая тяга. Люблю трогать все прекрасное руками, ─ Лола солнечно улыбнулась.

─ Какое несчастье, что моя эстетическая тяга не получает никакой подпитки, на тебя глядя, ─ съязвил Доминик.

Лолу это не смутило. Когда изо дня в день после сна разлепляешь склеившиеся от крови и грязи пальцы, быстро привыкаешь не обращать внимание на устные уколы. Ей нужно было прояснить ситуацию, пока Дом в контакте. Не откладывая на завтра то, над чем можно поругаться сегодня, Лола спросила:

─ Так почему ты все еще внутри?

Он промолчал.

─ Ну же, парень, ─ она изменила обращение, успев усвоить, что Доминик заводится с четверти оборота, если назвать его по имени. ─ Скажи мне.

─ Ты прекрасно это знаешь, сволочь.

─ Откуда бы? ─ Лола отмахнулась от очередного нелицеприятного эпитета.

─ От Пасхального Кролика, блин!

─ Не знаю я ничего. Тут не так и высоко, ─ она смерила взглядом псевдозабор. ─ Не кусок пирога, конечно, но выбраться можно.

─ Очень смешно, тварь.

─ Нет, не очень. Просто понять не могу: по какой причине ты так прикипел душой к этому пятачку? Между прочим, не так далеко отсюда есть и поуютнее места.

─ Все-таки ты удивительная стерва, ─ после паузы сказал Доминик.

─ Мы уже выяснили, кто я. Спасибо за популярные объяснения. О'кей, примем за гипотезу, что я непроходимо тупа…

─ Это не гипотеза, а аксиома.

─ Как угодно. Так вот, светоч интеллекта, объясни на пальцах, что мешает тебе покинуть сии гостеприимные угодья?

─ Не пойму… то ли ты так извращенно насмехаешься, то ли тебе мозги промыли… Не знаю, зачем ты это делаешь. Слишком по-идиотски для ловушки.

─ Просто хочу знать. Тебе так трудно сказать?

─ Проще показать. Отойди подальше, ─ Лола послушно отлетела на пару метров. ─ И без глупостей.

Лола кивнула, не понимая, что подразумевается под “глупостями”, но полная решимости их не делать. Доминик протянул руку и коснулся одной из веток. Камень дрогнул и потянулся вверх. Лола, открыв рот, наблюдала за ростом ветки. Да, это несомненно были ветки, сюрреалистические живые каменные ветки. Доминик пожал плечами и отпустил отросток. Теперь он был значительно длиннее, чем остальные.

─ Ого! ─ присвистнула пришедшая в себя Лола. ─ Они начинают расти, когда ты до них дотрагиваешься?

─ Бинго, мисс Марпл. Возьми с полки пирожок. И опытным путем я выяснил, что растут они быстрее, чем я лезу.

Лола приблизилась, Дом сразу отпрянул, но она жестом успокоила его. Она приложила руку к тому же отростку. Ничего не произошло. Прошлась пальцами по соседним побегам ─ никакого эффекта.

─ Поэтому ты и сердился, когда я раньше их трогала? Но это важно!

─ Да, несомненно. А еще те факты, что камни исчезают и ты тупишь гораздо больше, чем обычно.

Лола прислонилась щекой к теплому камню.

─ Как же я люблю твой острый язык!

─ Наслаждайся им на расстоянии, ─ любезно ответил Доминик.

─ А через “одеялко” пробовал выбраться?

─ Ты меня-то с собой не сравнивай, ущербная. Конечно, пробовал. Та же фигня.

─ Странно это все…

─ Да уж, ─ он лег и заложил руку за голову, поморщившись, когда пальцы коснулись спутанных прядей.

─ Все равно я хочу помочь тебе выбраться оттуда, даже если ты против этого.

─ Мне твои желания как-то до Миннесоты.

* * *

─ Доброе утро!

─ Добрым станет, когда ты уберешься отсюда. И хватит уже на меня пялиться!

─ Я не пялюсь, а любуюсь. Ты красивый.

─ Скажи мне то, чего я не знаю.

─ Могла бы целую вечность сидеть и смотреть на тебя.

─ Брр! Заранее содрогаюсь.

─ Видимо, все к тому и идет. Ты не принимаешь помощи, я не собираюсь сдаваться, ─ Лола подмигнула своему насупленному счастью и стала подбирать растолканные во время сна фрагменты своей “постели”.

Некоторое время они молчали.

─ Ебааать… ─ вдруг выдохнул Доминик и вскочил на ноги.

Слух резануло даже не грубое словечко, а та интонация, с которой оно было произнесено. Доминик неотрывно смотрел на что-то за ее спиной. Не мудрствуя лукаво, Лола с места взлетела повыше, все еще сжимая в руке непристроенный кусок угля. Она развернулась и наконец-то увидела, что так шокировало Доминика.

Лола рванулась прочь, инстинктивно пытаясь увеличить расстояние между собой и тем, что не укладывалось ни в какие рамки. Она впечаталась спиной в решетку и вскрикнула от боли, но Доминик не обратил на это внимания. Очень хотелось перекреститься, но в тот момент она не могла вспомнить, какой рукой и в какую сторону это делается.

К ним приближалась всадница, в которой Лола узнала себя. Одетая в перепачканную хламиду неопределенного цвета, она скакала на цербереныше с приснопамятными зелеными копытами. Морда адского волка причудливо блестела, вскоре потрясенная Лола поняла, что пасть твари щедро обмотана скотчем. Это открытие окончательно сбило ее с толку. Доминик витиевато чертыхался, а она будто онемела.

Наездница осадила волка у самой клетки и воздух заполнила отвратительная какофония. Лола зажала уши, но ужасные звуки, казалось, рождались прямо в ее мозгу. Смесь скрипа пенопласта по стеклу и пронзительного визга вытесняла мысли. Лола с размаху шлепнулась на камни, стискивая ладонями готовые взорваться изнутри виски. Вдруг все стихло. Всхлипывая от облегчения, Лола быстро переместилась на дерево. Она тряслась мелкой дрожью, пытаясь сквозь навернувшиеся слезы рассмотреть происходящее. О том, чтобы утереть слезы не могло быть и речи ─ остатков сил едва хватало, чтобы держаться за ствол.

─ Клевая собачка, ─ сказал Доминик после паузы.

Он уже взял себя в руки, и в голосе можно было уловить только иронию. Сразу после его реплики жуткие звуки возобновились. Казалось, еще немного ─ и у Лолы лопнет голова. Когда пытка прекратилась, она опять услышала его голос:

─ Есть у меня шикарная версия ─ атака клонов. Девочки, вы бы хоть расписание между собой согласовывали.

И опять душераздирающий микс скрипа-крика-скрежета. Хорошо, что недолгий.

Доминик показал на Лолу:

─ Технически это чучелко тоже живое.

Ее двойник посмотрел в ее сторону. Снова визг, совсем короткий.

─ Да вот же она, на дереве.

Визг. Лола наконец заметила, что кошмарный звук появляется, когда двойник открывает рот.

─ Типа: если игнорировать проблему, то она исчезнет сама собой? Нет, с этой не прокатит, я уже пробовал. Эй, девушка в подгузниках, лети сюда, ─ последняя реплика была явно адресована Лоле.

Она повиновалась было, но тут новенькая снова заговорила. Лола зажала уши, безнадежно пытаясь сохранить равновесие в воздухе. Сверзнуться на землю прямо в лапы к собственному клону и отвратительному волку ей никак не улыбалось. Доминик что-то ей сказал, но в контексте визга она не разобрала слов. Она угадала смысл по выражению его лица.

─ Не могу выносить ее голос, ─ Лола ткнула пальцем в сторону двойника, избегая прямого взгляда. ─ Вместо этого я слышу пронзительный звук…

Она замолчала, прерванная коротким визгом. Доминик хихикнул:

─ А она, судя по всему, тебя не видит. Ущербные вы какие-то, девчонки. Но ты, которая с волком, определенно круче.

Двойник пожал плечами, взвизгнул что-то и потянул волка к дереву. Лола только сейчас углядела на цербереныше примитивное подобие сбруи. Привязав свое транспортное средство, двойник вернулся к клетке. Лола обратила внимание на сапоги на высокой платформе, благодаря которым новенькая беспрепятственно шагала по раскаленной земле. Ей бы такие тоже не помешали. Да и по размеру подойдут…

Визг. Пауза. Еще визг, длинный. Лола еле сдерживалась, чтоб не завопить самой. Доминик жестом прервал излияния, за что она была невероятно благодарна.

─ Снова-здорово, ─ поморщился Дом. ─ Не трудись, это летучее недоразумение уже освежило в моей памяти всю выкладку. Ах, милый, ах, в каком ты виде, ах, сейчас все будет хорошо, только дай руку, бла-бла-бла. Не выйдет, ─ он показал новенькой “fuck”. ─ Никакого фунта плоти.

Долгий визг. Он все не прекращался и Лола почти вслепую бросилась на самозванку в попытке заставить ту замолчать. И пролетела насквозь, по инерции врезавшись в землю. Новые ссадины и ожоги ─ добро пожаловать на гостеприимное тело.

У Доминика самым натуральным образом отвисла челюсть. Лола поднялась в воздух. Эти непонятки начинали раздражать. Положительным моментом было то, что первоначальный шок спадал и она вновь могла трезво мыслить. Если бы еще не эта пытка для ушей! Лола, отчаянно абстрагируясь от почти непрерывающегося скрежета, подлетела и попыталась дать новенькой пощечину. Рука ожидаемо прошла сквозь пугающее своим сходством лицо. Доминик засмеялся. Двойник коротко взвизгнул и умолк. Лола чуть не упала от облегчения.

─ Она пытается тебя ударить, ─ сообщил Доминик. ─ За меня уже дерутся девочки, я плейбой.

─ Хью Хефнер? ─ хмуро уточнила Лола, чем вызвала новый взрыв хохота.

Новенькая повернулась на звук ее голоса со злым выражением лица. Лола сделала вид, что оттянула ей нос, и вдруг сама фыркнула от смеха.

Вновь визг. Судя по выражению лица новоприбывшей особы, она о чем-то умоляла Доминика, а он показывал ей неприличные жесты, по-видимому, ничуть не проникаясь словами. И тут Лола по-настоящему развеселилась. Она уже давно не испытывала такого душевного подъема, чувствуя себя шариком с веселящим газом. Она летала вокруг новенькой кругами, распевая похабную песенку под рабочим названием “Я маленький воин с огромным копьем”, сочиненную экспромтом. Доминик хохотал так, что клетка тряслась.

─ Хватит стерео, ─ выдавил он спустя некоторое время, и Лола поняла, что выиграла этот бой.

Она устроилась на родной куче угля, поплотнее прижала руки к ушам, потому что визг не кончался, и сразу уснула.

Просыпалась она постепенно, балансируя на грани дремоты и бодрствования. Открывать глаза решительно не хотелось. Вокруг стояла относительная тишина, разбавляемая приевшимся потрескиванием угольков. Что-то случилось вчера, что-то очень странное. Ах, да! Она рывком села, отчего перед глазами заплясали серебристые точки. Двойник! Адский волк! И не менее адский скрежет! Лола, оттолкнувшись посильнее, поднялась повыше и огляделась. Доминик спал, лежа на животе и закинув руку на затылок. Ни двойника, ни цербереныша под деревом не было.

Она села на ветку, все еще оглядываясь. Вчерашней парочки и след простыл.

Что это на нее нашло вчера? Откуда вдруг такая необузданная радость? Как будто она находилась под действием наркотика. И спать устроилась в нескольких метрах от жуткой твари. Правда, зверь был привязан, к тому же, весьма вероятно, что он был так же призрачен для нее, как и ее двойник. Но такая беспечность могла повлечь за собой плачевные последствия. И чем она только думала? А эта… Идеальная копия. Задним числом Лола припомнила, насколько знакомой была мимика на чужом (или все-таки собственном?) лице. Ее передернуло. Куда же они все-таки делись?

Ее размышления были прерваны слабым стоном. Доминик проснулся. Она перебралась поближе к нему. Дом разминал затекшую руку.

─ Их нет.

─ Констатация очевидного… ─ он запнулся.

─ Со сна уничижительные заумные сентенции мало кому удаются, ─ ехидно заметила Лола.

─ Все-то ты знаешь, ─ проворчал Доминик.

─ А куда они подевались? ─ вопрос доказывал, что знает она все-таки не все.

─ Быстро в этот раз, ─ невпопад сказал он. ─ А ты тогда почему еще здесь?

─ Потому что, ─ обосновала Лола.

Дом потянулся и зевнул. Она протянула:

─ Ничего не понимаю.

─ Обычное твое состояние. Дура, как она есть. Теперь жду реплики, что это очень важно. А потом про любовь и помощь мне, прекрасному и недосягаемому.

─ Перетерпишь. Так ты знаешь, где они?

─ Не знаю и знать не хочу. Главное, чтоб отсюда подальше.

И тут Лолу озарило. Вот, что казалось неправильным вчера!

─ За все время, пока они были здесь, я ничего не слышала, кроме того жуткого визга! Ни как они приближались, ни как здесь ходили. Ничего! Вот почему до этого мы слышали только звук! И не видели никого.

─ Блин, не вопи ты так. Голова болит.

Лола поперхнулась репликой о “важности”. Неужели она такая предсказуемая? И тут ее осенило второй раз. Ведь он, конечно, удивился поначалу, но не пытался выяснить, кто из них двоих подлинная. Отдельные части начали собираться в паззл.

─ Такое уже было? Ты сам сказал: “Быстро на этот раз”. Значит, до нее… И до меня… ты меня уже видел? ─ она никак не могла связно выразить свои мысли. ─ Я ведь не первая Лола, да?

─ Ты вообще не Лола, ─ прошипел Доминик и отвернулся.

─ Дом, ─ позвала она, но он только раздраженно повел плечом: мол, отстань. ─ Но это же я, настоящая.

Никакой реакции.

─ Дом, как мне доказать? Спроси что угодно из того, что знаем только мы с тобой.

─ Отвали.

─ Дом! Ну, пожалуйста.

─ Номер третий отлично знала множество фактов обо мне, ─ он с обреченным выражением повернулся к Лоле. ─ Вот я и подпустил ее к себе. Хватило одного прикосновения, как обычно. Не катит.

Он помолчал, разглядывая ее.

─ Ты даже не самая похожая. Наверное, четвертая была ближе всех. Только это не помешало ей потом сдирать с меня кожу. Да, в чувстве стиля не откажешь.

Лола потеряла дар речи, пытаясь осмыслить услышанное.

─ Поэтому ты и боишься, что я до тебя дотронусь, ─ сказала она скорей самой себе.

─ Ты забавная и потерянная какая-то. И ты мне нравишься. А можешь изменить внешность?

─ Что-что?

─ Ну, принять какой-нибудь другой облик. С тобой интересно пикироваться.

─ Нет… ─ Лола лихорадочно искала возможность заверить его в том, что она ─ это она, но, как назло, ничего путного в голову не приходило.

─ Тогда мы не подружимся, ─ совсем по-детски сказал Доминик и вздохнул.

Лола молчала, прокручивая в голове возможные варианты убеждения, стараясь не думать о “сдирать с меня кожу”. Это было так же легко, как не думать о той синей обезьяне из анекдота. Выходит, его пытали. Господи! Картинки одна страшней другой замелькали у нее перед глазами и Лола прокляла чересчур живое воображение.

─ А я какая по счету? ─ спросила она, только чтоб отвлечься.

─ Пятая. Я удивился, когда тебя увидел. Казалось, что после всего, ─ широкий жест рукой вдоль по телу, ─ вы оставите меня в покое.

─ А если представить, что когда-нибудь настоящая Лола придет сюда, как ты ее отличишь?

─ Никак, потому что этого не будет. Разве тут есть еще кто-то, кроме меня? Может, я свихнулся и разговариваю сам с собой. А тебя на самом деле и нет вовсе.

Видимо, появление двойника его подкосило. Лола раньше не слышала в его голосе такой обреченности. Как же достучаться? Она почувствовала, как опять наваливается усталость. И тогда, в полудреме, у нее родился план. Точнее, идея для нормальных героев, которые, как известно, всегда идут в обход.

Она с усилием выпуталась из смыкающихся объятий Морфея. Доминик спал, его размеренное дыхание не оставляло сомнений в этом. Но она решила выждать некоторое время для гарантии. Когда он пошевелился, отворачиваясь, Лола взлетела так тихо, как могла, оттолкнувшись одной ладонью. Некоторое время повисела в воздухе, запечатлевая в памяти любимого, и полетела прочь.

* * *

Двигалась она размеренно, не касаясь земли, чтоб производить как можно меньше шума. Когда она оглянулась, то алтаря уже не было видно. Лола летела, выискивая дерево получше. Такое, на котором можно будет провести некоторое время. Пусть Дом решит, что она тоже канула в Лету, чуть расслабится. А потом она неожиданно вернется и… и все будет хорошо! План был недурен, за исключением одного немаловажного пункта. Как провернуть эту авантюру таким образом, чтоб не напороться на агрессивную серую муть, она еще не придумала. Но что-что, а время на размышления у нее есть.

Дерево было выбрано, направление обратного пути отмечено стрелкой из камушков ─ не хватало еще заблудиться! ─ и она позволила себе отдых.

* * *

Не видеть Доминика было пыткой. В голову лезли мысли о том, что может с ним случиться за время ее отлучки, и это сводило с ума. Лола решила точно придерживаться плана: каждый раз, ложась спать, она клала на землю камешек, по пять в кучку. Но когда число камешков перевалило за третий десяток, она поняла, что до задуманных десяти кучек точно не выдержит. В тот день она чувствовала себя как никогда сильной, поэтому решилась. Есть время собирать камни и есть время спасать Доминика. Лола встряхнулась, улыбнулась и полетела.

Через некоторое время ей пришлось подняться в облака. Предусмотрительно вымазанные до состояния “некуда больше” лохмотья не выдадут ее. Хорошо бы, если б он в это время спал, но не стоит полагаться на авось. Второго шанса не будет. Если это долбаное марево ее зацепит, можно смело писать завещание. Кому бы оставить раны на спине?

Лола спустилась чуть ниже, стараясь, чтоб как можно меньше пепла попадало ей в рот. Сейчас цветом кожи она не намного отличалась от Доминика. Еще ниже, уже просматривается земля. А вот и клетка, но отсюда не видно, спит ли он. Она снова поднялась в облако. Эх, якудза плакали бы, глядя на нее!

Она наобум полетела в том направлении, зажмурив глаза и стараясь поменьше вдыхать. Еще несколько метров ─ пора! Она стала медленно снижаться. Да, почти угадала. Каменная площадка находилась совсем близко, а Доминик спал. Какая удача!

Она опускалась медленно, пристально глядя на него. Ниже-ниже, вот уже и клетка, аккуратно обогнуть отросший прут, Дом все еще спит… В тот момент, когда она коснулась его, взметнулось марево, подбросив ее сразу на полметра. Лола прокляла свою привычку переть напролом, как подвыпивший подросток на навороченном джипе, не задумываясь о последствиях. Но было поздно.

Доминик проснулся и на то, чтоб сориентироваться, ему хватило секунды. Давление возросло. Лола силилась оттянуть кусачее нечто, но серая колючесть обволакивала ее лицо, перекрывая доступ воздуху. Она сложила руки локтями вперед, чтобы создать хоть небольшой запас для дыхания. Напрасные усилия, которые могли лишь немного оттянуть полный провал ее плана. Она посмотрела вверх. В метре от нее свешивался каменный отросток, на который ее сейчас наколют. И что тогда будет ─ неизвестно.

Тут давление ослабло. Она перевела взгляд на Доминика. Он сидел, сложив руки на коленях, и бесстрастно взирал на нее. А она висела, тщетно пытаясь найти опору. Зыбкое марево растягивалось при любом движении и не давало точки опоры для взлета. Она была в ловушке.

─ Доминик, ты должен поверить мне, ─ голос ломался. ─ Пожалуйста.

Он зажмурился и отвернулся. Она собиралась сказать что-то еще, но не успела. Дымка в мгновение ока втянулась в тело Доминика и Лола рухнула сверху. Он вывернулся и, вскочив, отшвырнул ее пинком. Удар, пришедшийся в солнечное сплетение, был настолько силен, что она отлетела к самой ограде.

Лола хрипела в бесплодных попытках сделать вдох. Грудную клетку как будто стянули железные обручи, внутри булькала раскаленная лава. Она видела, что вновь окруженный серой мглой Доминик подходит ближе, но не могла рассмотреть выражение его лица.

Он подошел вплотную и ей наконец удалось сделать вдох. Доносившийся будто со стороны сип плавно переместился к ней в горло. Лола закашлялась, на губах выступила кровь. Ощущение было похожим на то, как если бы она проглотила морского ежа, а он вдруг раздулся у нее в глотке. С трудом втягивая воздух, она отстраненно наблюдала, как всасывается в кожу войлочный туман, открывая ошеломленное лицо, как Доминик садится на корточки на безопасном расстоянии и нервно тянется к ней.

Когда горячие пальцы коснулись колена, они оба вздрогнули. Доминик сразу отдернул руку, как будто Лола в ее тогдашнем состоянии могла представлять собой какую-то опасность. Она попыталась сказать: “Не бойся”, но снова зашлась в приступе кашля. Доминик придвинулся, становясь на колени, и стер кровь с ее губ. Несколько секунд тупо смотрел на окрасившиеся красным пальцы, и вдруг бросился вперед, хватая ее в объятья. Лола застонала от боли и почти сразу кольцо рук ослабло. Он, бережно поддерживая, уложил ее на платформу.

─ Прости-прости-прости…

─ Ты мне легкое пропорол, ─ прошептала Лола, и почему-то эти слова прозвучали как признание в любви.

Доминик вытянулся рядом, приникая ближе, подложив руку ей под голову. От его тела шел жар, но ей было наплевать на это. Лола попробовала вдохнуть поглубже, что обернулось ожидаемым приступом боли. И на это тоже наплевать. Главное вот оно ─ лежит рядом, такое родное и такое горячее, переплетя их пальцы; наконец-то они вместе. Она склонила голову, уткнувшись лбом в черное плечо. Сейчас им не нужны были слова.

Доминик сильнее сжал ее руку:

─ Не могу поверить… Как так?

─ А вот так, ─ содержательно ответила Лола. ─ Нам лучше поторопиться.

─ В смысле? ─ он коснулся губами ее виска. ─ Куда теперь-то?

─ Подальше отсюда, и как можно быстрее. Что-то подсказывает мне, что долго разлеживаться нам не дадут.

─ И как ты себе это представляешь?

─ Я тебя вытащу, ─ ответила Лола и сама усомнилась в своих словах.

─ Со сломанными ребрами и пробитым легким?

─ Может, оно и не пробито, я не очень разбираюсь в этих медицинских штучках.

─ Может. А кровь, которая у тебя на губах выступает через слово… Это потому, что ты очень рада меня видеть?

─ Не то чтобы в этом была моя вина.

─ Прости, я дурак, ─ он положил ладонь ей на грудь и Лола вскрикнула от легчайшего нажатия. ─ Вот видишь. Мы останемся здесь, пока ты не поправишься. Не надо геройствовать, ладно?

─ Дом, ─ она с неохотой высвободилась из его объятий, вставая. Он помог ей подняться. ─ Поверь, я просто чувствую, что нам нельзя здесь больше находиться.

─ Я верю, только ведь не получится.

Лола шевельнула плечом, и он отпустил ее. Пошатываясь, она подошла к ограде и оперлась на нее, стараясь неглубокими вдохами восстановить дыхание. И не поняла, что происходит, пока Доминик не оттащил ее от решетки.

Ветки пришли в движение и платформа пошла трещинами. Каменное кольцо стало сжиматься. “Вот теперь действительно попали”, ─ подумала Лола.

─ Давай, скорее, ─ Доминик подтолкнул ее вверх, выводя из ступора.

Лола взлетела, в воздухе переворачиваясь вниз головой и вытягиваясь в струнку. Морской еж в груди попытался выбраться наружу. Так больно. Она прикрыла глаза.

─ Лола, ─ позвал ее Доминик, впервые назвав по имени, и она встрепенулась, ─ соберись, мы сможем.

Она кивнула, чувствуя как кровь собирается во рту.

─ Руки подними, ─ красные капли упали Доминику на лоб и он ужаснулся, взглянув на перекошенное от боли лицо.

Но времени для колебаний не было, живая стена неуклонно сжималась. Лола крепко обхватила его запястья, он повторил ее жест. Она потянула вверх. Казалось, ее сейчас разорвет пополам. Она не поднимет его, нет сил. Еще рывок, и кровь тонкой струйкой потекла изо рта.

─ Ну же, Лола!

Окрик подстегнул ее. Когда она приподняла их обоих над вздыбившейся площадкой, боль стала невыносимой. Кровь забулькала в горле и полилась на Доминика. Он сделал попытку вырваться.

─ Не дергайся, ─ прохрипела Лола.

─ Отпусти! ─ воскликнул он. ─ Слишком тяжело, обоих раздавит.

─ Заткнись.

Не для того она все это вынесла, чтобы бросить его умирать. Не в этот раз! Злость придала ей сил, и она смогла еще подтянуть его вверх.

─ Правее, ─ подсказал он, когда она коснулась ногой того злосчастного отростка, на котором Доминик демонстрировал свои таланты.

В какую сторону? Но Дом чуть качнул головой в нужном направлении и она продолжила движение. Камень внизу крошился, и так же рвалось ее тело. Еще немного, и перед глазами проплыли острые концы веток. Времени в обрез, как и пространства. Быстрее, быстрее! Она закричала при финальном усилии.

* * *

Ветки вспороли Доминику кожу на бедре, но он лишь сильнее стиснул зубы. Он выпустил ее запястья, как только оказался чуть выше клетки. Лолины пальцы тоже разжались, в одиночку она не могла удерживать его. Доминик упал на клетку с наружной стороны и скатился на землю, не успев сгруппироваться. Но сразу вскочил на ноги, чтобы поймать ее. Лола изо всех сил боролась с обмороком. Если она упадет на камни, то может окончательно превратить внутренние органы в кашу. Она спускалась вниз, едва касаясь ступнями ползущих к центру веток. Потом Доминик подхватил ее и осторожно опустился со своей драгоценной ношей на землю.

Камни на полу его бывшей камеры дробились. Хищные ветки плотно переплетались между собой, ломаясь от давления. Это продолжалось совсем недолго, вскоре на месте ровной площадки остался высокий каменный ствол в метр шириной да глубокие борозды, веером расходящиеся до тех мест, где раньше росли прутья. Доминика передернуло, когда он представил, что случилось бы, не успей они выбраться.

Лола задыхалась от кашля. Она вся перепачкалась в крови и конвульсивно билась в его руках, сотрясаясь от болевых спазмов. Ее кровь была везде: забрызгала землю вокруг, запеклась на раскаленных камнях, стекала с его лица. Доминик не знал, как помочь. Все, что он мог сделать ─ следить, чтобы его отважная девочка не касалась земли при приступах. Конечно, было горячо сидеть на углях, но новая шкурка была толще обычной человеческой кожи. Раньше он наблюдал, как простое прикосновение к земле вызывало у Лолы боль. Еще и радовался этому, идиот. А сам он от углей испытывал дискомфорт, и только. Терпеть можно. Он гладил ее по волосам, по израненной спине, дожидаясь конца судорог. Этот хрип прекратится, уступит место нормальным вдохам, ведь правда? Это же Лола, и она справится, как всегда. Он укачивал ее, шептал всякие глупости, не забывая осторожно наклонять, чтобы кровь не оставалась в горле. Мало-помалу кашель стал стихать. Лола снова и снова отплевывалась от крови, обессилено приникая к его груди в паузах. Она вздрагивала всем телом, но Доминик знал, что кризис миновал. Он устроил ее голову у себя на плече и медленно лег.

─ Тебе надо поспать, ─ сказал он и ощутил слабый кивок. ─ Моя героиня.

Она свернулась клубочком. Он не хотел, чтобы она обожглась, пошевелившись во сне, поэтому обнял ее так бережно, как только мог, и закрыл глаза. Он тоже изрядно вымотался, использование “волшебного одеялка” не прошло даром, но дождался, пока ее дыхание станет спокойным, а тело расслабится. После этого он позволил и себе уснуть.

* * *

Он проснулся оттого, что Лола снова начала кашлять. Но эти звуки были не такими страшными, как вчера, что обнадеживало. И крови было совсем чуть-чуть. Выждав, пока Лола отдышалась, он спросил:

─ Отдохнула?

Она кивнула и очертила пальцами его скулу. Доминик улыбнулся этой робкой ласке, и Лола улыбнулась в ответ, даже не пытаясь заговорить. Ободранное горло саднило. Доминик невесомо касался ее тела для получения еще одного подтверждения, что это по-настоящему происходит. Но даже если это и бред его воспаленного сознания, то пусть он длится как можно дольше. Все лучше, чем сидеть в клетке, как енот в захолустном зверинце.

Лола спрятала лицо у него на груди. Он испугался, когда ощутил, как на кожу стекает горячая жидкость, но это были слезы, и он снова расслабился.

─ Поплачь, моя хорошая, ты заслужила. Я был полным кретином, прости. Чуть не угробил нас обоих. А ты спасла, уже в который раз. Я ведь тогда “одеялко” убрал, потому что надоело все. Подумал, сейчас опять парализует и начнет пытать. А мне даже захотелось этого, чтобы почувствовать себя живым… Как-то так. А ты просто упала. Мне надо было догадаться еще тогда, но… веришь, и в голову не пришло. Наоборот, обрадовался. Как же: сбылась заветная мечта! Сейчас я ее отхожу так, что родной папаша-дьявол не узнает. Или кто там у этой твари в родителях. Прости меня, ─ и почувствовал, как она потерлась об него щекой.

Доминик чуть крепче обнял ее и хотел продолжить свою исповедь, но горло перехватило. Лола приподнялась, тревожно глядя ему в глаза, потом вдруг дернулась.

─ Что?

─ Ты же обожжешься! Как ты вообще можешь лежать?

─ Нормально, не волнуйся. Ты как себя чувствуешь?

─ Лучше всех, ─ она счастливо улыбнулась, пытаясь не обращать внимания на боль. ─ Тебе не тяжело?

─ Нет, совсем. Ты легче перышка, ─ он удивленно посмотрел на нее. ─ Как ты смогла меня поднять?

─ Не знаю, ─ Лола запнулась. ─ Тогда мне не до того было, чтобы сомневаться. Ты не сердишься на меня?

─ За то, что ты нас вытащила из той мясорубки?

─ Нет, ─ она закашлялась и Доминик с удовлетворением заметил, что кровь не выступила. Лола продолжила: ─ За другое.

Она выделила голосом последнее слово, но Доминик не мог взять в толк, за какое-такое “другое” он должен был сердиться. На его вопросительный взгляд ответом был ее умоляющий. Догадайся, мол, сам.

─ Ты из-за меня здесь, ─ наконец прошептала Лола.

─ Вообще-то я тут очутился из-за той метаморфной твари, которая пыталась меня заживо освежевать. Я же думал, что ты ─ это снова она. Вот и ляпнул.

─ Дом, но умер ты все-таки из-за меня. Когда мы попали в аварию. Это я виновата.

─ Так, а с этого места поподробней. Потому что я хорошо помню, как умер. И твоей вины там точно не было.

─ Машину занесло на дороге, я не справилась с управлением. И мы врезались в дерево, ─ Доминик приподнялся на локтях и Лола съехала по его телу на бедра. Она заговорила быстрее, захлебываясь словами: ─ Я пыталась, Дом, действительно пыталась повернуть, но… а потом я поднимаю голову, а ты… и стекло разбитое, и листья…

Она крепко обняла его, вздрагивая от рыданий. Он растерялся.

─ Лола, а ты ничего не путаешь? Я помню, как падал с большой высоты. Наверное, парашют не раскрылся, хотя сначала я вроде бы парил. Мне почему-то казалось, что это был бейсджампинг и лопнули стропы… Короче, не важно. Само падение я хорошо запомнил. И не было там ни машины, ни дерева. Я об землю расшибся.

Лола удивленно посмотрела на него:

─ Нет, мы разбились на машине. Это точно.

Он пожал плечами:

─ Странно, я по-другому все запомнил… Да какая разница? Главное, сейчас мы оба живы.

─ Или оба мертвы, ─ усмехнулась Лола.

Она притянула его ближе. Казалось, сидеть в кольце его рук ─ это самое привычное занятие на свете. Это так успокаивало.

─ Так эти шрамы после аварии? ─ спросил он некоторое время спустя, проведя пальцами по ее лицу.

Лола смутилась.

─ Нет. Я тогда почти не пострадала.

─ Как это? А как же ты умереть умудрилась?

─ Я тогда не умерла. Я в больнице была, пока тебя хоронили… ─ она заламывала руки, умоляюще глядя на него.

─ Ничего не понимаю. Каким же образом ты сюда попала?

─ Это другое, это я после…

Доминик видел муку в ее глазах и умерил свое любопытство. Он обнял ее, помня о необходимости осторожных прикосновений.

─ Потом поговорим, детка. Если захочешь. А не захочешь, то и вообще не будем вспоминать. Только не плачь, ладно? ─ ответом был кивок и короткий всхлип.

Лоле казалось, что ее душат раскаленной рукой. Она с трудом приподнялась, упираясь стиснутыми от напряжения кулаками Дому в грудь. Он сразу открыл глаза и озабоченно на нее посмотрел. Лола махнула рукой в успокаивающем жесте, но не рассчитала силы. Опорная рука подломилась и она рухнула вниз. Дом сел, придерживая ее за плечи. Его локоть давил на истерзанную спину, но у Лолы не было сил ни отстраниться, ни сказать об этом. Возможно, она и в сознании оставалась благодаря этой боли. Правда, за такое сознание вряд ли нужно было благодарить.

Доминик с беспокойством прислушивался к хриплому дыханию. Похоже, ремиссия оказалась кратковременной. Надсадный кашель, подкрепленный кровавыми брызгами, подтвердил его опасения.

─ Прости-прости-прости-прости меня, ─ зачастил он, снедаемый чувством вины.

Толку от этого, конечно… Даже при том неверном свете он видел, насколько бледным стало ее лицо. Кашель стих, и Доминик вытер кровь пополам со слюной с ее подбородка. Глаза Лолы были закрыты, она не отреагировала на прикосновение. Он коснулся губами подрагивающих ресниц, закинул безвольные руки себе на плечи, шепнул “обними меня” и встал. Он едва почувствовал, как она сжала его плечо.

─ Мы уходим, детка.

Лола чуть приподняла веки, показывая, что поняла его слова. Он перехватил ее по-другому, когда почувствовал, что сквозь ткань на спине просачивается кровь. Лола даже не вздрогнула, лишь крепче стиснула пальцы.

Доминик бросил последний взгляд на раскуроченный алтарь, убеждая себя, что черное колено, которое выделялось на фоне серого камня, является плодом воображения. Сохранять хладнокровие получалось слабо. Он отвел взгляд (господитыбожемой, от чего?) и понес свою спасительницу подальше от этого жуткого места. Ни к чему ей видеть это. (Что? Что?) В одном он был уверен точно: он, Доминик, выбрался. А кто остался внутри искривленных веток (нет там никого!), его не волнует. Тщательно избегая оглядываться, чтоб ненароком не получить подтверждения тому, от чего начинал плавиться мозг, он шел к дереву, которое избрал ориентиром.

─ Дом… ─ позвала Лола.

─ Тш-ш-ш, все в порядке, детка. На руки я тебя взял, вот найдем номер для молодоженов и перенесу через порог. Ты только дыши, ладно?

Лола закрыла глаза. Дыхание ─ на нем и нужно сосредоточиться. Вдох-выдох. Не обращать внимания на булькающие звуки на вдохе и хрипящие на выдохе. Вдох-выдох. Не думать, что сломано у нее внутри и какой глубины раны на спине, которые упорно не желают затягиваться. Вдох-выдох. Не удивляться количеству собственной крови, пусть она даже и зальет всю пустыню ─ плевать. Не пытаться подсчитать, сколько они будут выбираться пешим ходом. Вдох-выдох. Не сомневаться, что Доминик выбрал нужное направление. Только дышать. И радоваться. Несмотря на жуткую боль, радоваться и улыбаться про себя. Потому что когда пытаешься улыбнуться обметанными губами, они трескаются и снова хочется кашлять.

─ Отдохнем, ─ прошептала Лола, когда Доминик начал спотыкаться.

Он сел под очередное дерево и прислонился к стволу. Отвыкшие от нагрузки мышцы ныли. Лола поцеловала его в щеку и откинулась головой на плечо. Ей тоже нужен был сон, невозможный в пути из-за тряски. Через некоторое время морской еж боли спрятал иглы настолько, что можно было забыться.

* * *

Когда Доминик проснулся, Лола сидела на ветке.

─ Доброе утро.

─ Доброе.

Он протянул руки и она спустилась, встала ему на ступни и обвила руками шею. Их первый поцелуй спустя черт знает сколько времени обладал привкусом крови и резины. Она провела языком по его нижней губе: действительно резина! Он отстранился, поймав ошарашенный взгляд.

─ Тебе уже лучше?

─ Д-да. Это что такое?

─ Это подарочек от номера четыре. Она сама так сказала. Что даст мне кое-что получше тех жалких ленточек кожи, которые еще остались на мне после нашего близкого знакомства. ─ Он оттянул губу, показывая место, где черный цвет переходил в розовый: ─ Видишь?

Если бы ей эта “номер четыре” попалась на глаза, Лола бы не возражала разделать ее тушку маникюрными ножничками. Или голыми руками. Да, лучше своими пальчиками.

─ Лола, тебе плохо?

Она перевела участившееся дыхание:

─ Всего лишь лелею планы жестокой мести. ─ Она провела по его плечам: ─ Ты все равно красавчик, Дом.

* * *

Они двинулись дальше. Доминик предлагал понести ее, мотивируя тем, что она недостаточно окрепла для самостоятельного хода, но Лола отказалась. Она передвигалась плавными прыжками, стараясь сделать моменты приземления как можно более мягкими, потому что при каждом усилии простреливала резкая боль. Когда попадались особо жаркие участки, Лола отталкивалась от подставленных ладоней Доминика. Раньше она поднялась бы выше, но сейчас тяжело было лететь без опоры. И, естественно, он чувствовал свою вину.

─ Ты когда-нибудь успокоишься? ─ спросила Лола, прерывая его извинительные излияния. ─ Не знаю, что бы я сделала на твоем месте, но одним ударом та тварь уж точно не отделалась бы. А тебя еще хватило на то, чтоб задуматься.

Она села к нему на плечо, обвив рукой шею. Доминик в который раз подивился тому, как она смогла вытащить его из каменной ловушки, ведь она весила навскидку не больше двадцати килограмм.

─ Нет, так неудобно! ─ категорично заявила Лола, несмотря на то, что он поддерживал ее сбоку, и снова взлетела.

─ Можешь сесть мне на шею.

─ Это всегда успеется, ─ хихикнула она. ─ Как думаешь, сколько мы уже прошли?

─ Без понятия, ─ откликнулся Доминик. ─ Я тут кроме как по деревьям вообще не ориентируюсь. Меня больше интересует, сколько нам еще осталось.

─ Не знаю. У меня ушло около месяца, кажется.

─ И в переводе на пешочком это будет…?

─ Месяца три-четыре.

─ Фигассе! ─ присвистнул Доминик. ─ А дальше что, райские кущи?

─ Ну, не без этого, только не сразу. Там еще будет переходная зона, но она небольшая. И это все при условии, что мы движемся в верном направлении.

─ Что, действительно рай? Облака, арфы и амброзия?

─ Нет, другой, в стиле кантри. Альпийские луга и все такое.

Доминик поморщился:

─ Ненавижу это.

─ А я думала, тебе понравится. Ты же вырос в таком месте: помнишь, как мне про конюшню рассказывал?

─ Ох, Лола, разве можно быть такой наивной? Ты действительно поверила в этот аристократический шотландский бред? ─ Он поднял голову, встречая изумленный взгляд карих глаз: ─ Я сирота. Рос в приемной семье вместе с восемью такими же.

─ А зачем тогда соврал?

─ По привычке, ─ он пожал плечами, ─ моя стандартная легенда.

─ Ясно, ─ сказала Лола. Хотя ни черта не ясно, конечно. Положим, сначала он поступил осмотрительно, но потом-то мог рассказать ей правду.

─ Неужели это что-то меняет?

─ В общем-то нет, только чудно как-то... А еще там было озеро.

Доминик не считал историю своего детства чем-то захватывающим и с радостью ухватился за смену темы.

─ Напиться… Искупаться… О, я передумал. Обожаю пасторальные эдемы! ─ пафосно произнес он, приложив руку к сердцу. ─ А с погодкой там как?

─ Солнечно, ─ это слово вызвало у Дома вздох. ─ И не жарко. И еще там был ты.

─ Как это?

─ Точно так же, как и у тебя. Только в единственном экземпляре. Он меня совсем замучил, прежде чем удалось вырваться.

─ Лола… ─ у него помутилось в глазах. Все-таки горбатого и могила не исправит: даже после смерти он остается долбаным эгоистом. Упивается жалостью к себе, не подумав, что пришлось пережить ей, чтобы вытащить его. И о чем еще она умалчивает? Он дотронулся до ее ноги и Лола с первого взгляда поняла, что он думает.

─ Ох, нет-нет, не в этом смысле, ─ Лола спустилась и обхватила ладонями застывшее лицо.

Доминик обнял ее за талию, крепко прижимая к себе.

─ Извини, что так долго, ─ прошептала она ему в губы, и он прикрыл глаза, сдерживая истерический смешок.

─ Я тебя люблю, ─ сказал он.

Лола счастливо взвизгнула и повисла у него на шее. Доминик подул в ее волосы и рассмеялся:

─ У нас все не так, как у других. Даже признания в любви ─ и те в заднице мира…

─ Да ну их, этих других! Зато не скучно, ─ фыркнула Лола. ─ И очень-очень романтично.

Она прикусила мочку уха, где у него раньше была сережка. Теперь на ее месте остался только шрам. Еще один привет от клонов-садистов. Усилием воли Лола отогнала мысли о них. Руки на ее талии сжались крепче и она с сожалением отстранилась.

─ Не дразнись, ─ он притянул ее для поцелуя.

Нежные касания губ успокаивали лучше любых слов. Она прильнула к Доминику, думая о том, что они уже через многое прошли, и плутание в непреходящих сумерках определенно не было худшим из испытаний.

─ Нам пора в путь, ковбой, ─ прошептала она спустя несколько минут. ─ Секс на сковородке не входит в мои планы на этот вечер.

─ А зря! ─ веско произнес Доминик, отпуская ее и переводя дыхание. ─ Никогда не следует пренебрегать возможностью получить новый опыт.

Лола улыбнулась назидательному тону.

Подшучивая над обстоятельствами, в которых было не так много смешного, они пытались отогнать мысли о том, что могут попросту заблудиться в черной пустыне. Выбранное наугад направление не прибавляло оптимизма.

─ Ты боишься, да? ─ спросил Доминик, прерывая ее на полуфразе.

─ …боюсь, ─ она положила руки ему на плечи, почти касаясь губами затылка. ─ Мне кажется, нас так легко отсюда не выпустят.

─ Мне тоже не по себе, ─ тихо сказал он, накрывая ее пальцы ладонью. ─ Но мы же справимся, правда?

─ Конечно, ─ и она понадеялась, что Доминик не почувствует ее неуверенности.

* * *

Некоторое время она продолжала плыть за ним по воздуху. Свалявшиеся посеревшие волосы пахли гарью, под пальцами явственно ощущалась горячая резина вместо человеческой кожи, но его прикосновение придавало сил. Доминик рассеянно поглаживал тыльную сторону ее ладони и Лола отрешалась от боли, не прекращавшей терзать легкие. О том, что будет, если до них доберется один из маньяков-клонов, она старалась не думать. Дом ─ это стержень, источник ее стойкости. В конце концов, они выберутся из ада. Смерть от голода, холода или жажды им не угрожает. От раскаленной земли защищает Доминик, к тому же, всегда можно переночевать на дереве, хоть это и вполовину не так удобно, как в его надежных руках. Но ему тоже нужен отдых. Хотя он уверял, что прекрасно высыпается и удерживая ее, Лола видела, как он меняет позу, стоит осторожно высвободиться из кольца горячих рук.

─ Привал, ─ сказала Лола, когда увидела дерево с отличной для ночевки веткой: широкой и отходящей от ствола почти под прямым углом.

─ Ты устала? ─ он обеспокоенно поднял голову.

Доминик уставал быстрее нее, поэтому обычно они шли, пока он не выбивался из сил. То, что она предложила остановиться, он воспринял как тревожный сигнал.

─ Все хорошо, ─ сказала Лола, становясь на облюбованную ветку. ─ Мне нравится это дерево, сегодня я сплю тут.

─ Нет!

─ Ты тоже хочешь? Извини, милый, я первая его заметила.

Доминик шутку не поддержал.

─ Иди ко мне, ─ он уселся, прислонившись спиной к стволу.

Лола спустилась и он обнял ее, привычно положив одну руку на талию, а другую на плечи, чтобы не тревожить спину. Она ласково потерлась носом о его щеку.

─ Тебе нужно нормально поспать. Я только мешаю.

─ Ни капельки.

─ Не будь таким упрямым, мой хороший. Нельзя полноценно отдохнуть, если несколько часов лежишь в одном положении.

─ Еще как можно. Я только с тобой и могу расслабиться, ─ Дом уткнулся ей в шею. ─ Как же ты не поймешь! Я боюсь, что ты мне снишься, что это очередное издевательство той твари. А ты думаешь о том, как бы я ногу не отлежал, ─ он усмехнулся.

Лола сильнее прижалась к горячему телу. Кожа горела в местах соприкосновения. Возможно, ей это казалось из-за удушающего воздуха, или температура его тела на самом деле намного выше обычной? От размышлений отвлекло ощущение жаркого языка на коже. Она откинула голову, давая Доминику больший доступ. Он поднял взгляд и Лола в сотый раз подумала о том, насколько он красив.

─ Боже мой, ─ он крепче притиснул ее к себе и Лоле показалось, что его сердце бьется в ее груди, ─ никак не поверю, что ты настоящая!

И стал отчаянно целовать ее. Губы обжигали кожу везде, куда он только мог дотянуться. Он прихватывал кожу зубами, сразу же зализывал места укусов и безостановочно шептал что-то. Она не различала ни единого слова, но именно этот страстный шепот, стекавший по коже, лишал остатков самообладания. Лола пылала, почти теряла сознание. Жгучие прикосновения стали причинять боль. Пот заливал открытые раны и она стряхнула с себя блаженное оцепенение.

Лола дотронулась до его щеки и Доминик выпрямился. Она перевела дыхание. В теперешнем состоянии такие ласки были определенно противопоказаны. Как бы ни хотелось…

Серые глаза сияли на темном лице, как драгоценные камни. Рука скользнула по ее груди, оттягивая ткань. Прочно слипшаяся с раной на спине материя натянулась и Лола вскрикнула. Доминик виновато вздохнул и приник к ее губам.

─ Прости. Я увлекся.

─ Мы оба увлеклись, ─ пробормотала Лола, поежившись от неприятных ощущений, создаваемых сдвинутой повязкой.

Он развернулся, укладываясь на землю:

─ Ложись.

Лола покачала головой и он демонстративно заложил руки за голову:

─ Видишь? Обещаю не приставать.

─ Я лучше на дереве… ─ она оттолкнулась, собираясь взлететь, но Дом удержал ее за руку. ─ Я никуда не денусь, обещаю.

─ Давай просто немного полежим, пожалуйста.

Лола сдалась. Ей совсем не хотелось проводить ночь в попытках не свалиться вниз, периодически соскальзывая и обдираясь об жесткую кору. Она уютно устроилась в его объятьях и почти сразу уснула.

Пробуждение сопровождалось привычной болью.

То, что раны не желали затягиваться и то и дело начинали сочиться кровью, было одной из запретных тем. Лола пыталась избегать их даже во внутреннем монологе, который она вела по утрам, пока Доминик спал. Ну да, как же! Не думать о синей обезьяне. К сожалению, она никогда не была мастером игнорировать очевидное. Ведь порезы на руках, полученные при тех же обстоятельствах, заживали, хоть и чесались при этом неимоверно. Даже рвущая боль в груди понемногу отступала. Так какого же черта возникли такие проблемы со спиной? Лола видела смятение Доминика по этому поводу, хоть он старался и не показывать его. Но она замечала, как он каждый раз хмурится, разглядывая перепачканные ее кровью пальцы. Она не хотела, чтоб он переживал еще и по этой причине. Достаточно было и груза вины, который Доминик добровольно взвалил на себя из-за того злополучного удара. Лола могла миллион раз повторить ему, что бесконечно благодарна за то, что он не добил ее, хоть и имел для этого чудесную возможность. Все было напрасно. Он должен был простить себя сам.

Она приподнялась на локтях, намереваясь дать ему поспать свободно, но он открыл глаза. Она любила просыпаться рядом с ним, смотреть, как он жмурится и потягивается. Лохматый, зевающий и бесконечно милый ─ ее Доминик. Он потер глаза и она захихикала от сопроводившего это движение резинового скрипа. Он улыбнулся и раскинул руки:

─ Хочешь, сделаю угольного ангела?

Лола прижала его предплечья к земле и легонько коснулась губ. Доминик приподнял бровь: “и все?” Лола смотрела и не могла отвести глаз от его лица, впитывая совершенные черты: высокий лоб, светлые дуги бровей, всего на пару тонов темнее длинные ресницы, выглядящие прозрачными в контрасте с черной кожей глаза, прямой нос, четко очерченные скулы и подбородок, которые не портила даже казавшаяся седой щетина, рот… О, рту Доминика можно было слагать оды! Она снова склонилась к нему и лизнула нижнюю губу. Он приоткрыл рот, поощряя на большее. Лола углубила поцелуй, продолжая опираться на его руки. Доминик и не пытался высвободиться.

Они целовались медленно, тепло, заново узнавая друг друга. Как будто впереди целая вечность, которую надо заполнить неспешными движениями губ. Как будто они не застряли посреди неизвестности с призрачными шансами выбраться из выжженной пустыни. Как будто им не о чем волноваться, кроме как о том, чтобы коснуться ямки над ключицей или поласкать языком чувствительное местечко на шее. Потому что только это и имело значение. Лола отпустила руки и Доминик погладил ее по покрытым хлопьями пепла волосам.

─ Мое сердечко, мое сладкое-сладкое сердечко, ─ прошептал он.

Она обняла его и закрыла глаза. Мелкие камушки, которые Дом сгребал себе под голову перед сном, чтоб не загорелись волосы, покалывали руки.

─ Не хочу вставать, ─ пробормотала она, уткнувшись ему в грудь. ─ Когда уже выходные?

Доминик вздохнул. Он и сам не испытывал особого желания продолжать “хождения по мукам”. Подбадривая себя мыслью о прохладных водах озера, он встал, держа Лолу на руках. Она быстро оттолкнулась и взлетела, игриво дернув его за нос. Доминик смотрел на ее спину, покрытую коркой засохшей крови. В отдельных местах слой был таким толстым, что полностью скрывал ткань. Это было еще одной причиной, по которой он хотел скорее добраться до воды: промыть, наконец, эти жуткие раны и выяснить, насколько они серьезны. Хотя тут к гадалке не ходи ─ они явно очень глубоки. Пока он рефлексировал, Лола успела отлететь на значительное расстояние, поэтому он пустился догонять.

─ Я посмотрю, что там впереди, ─ крикнула она, поднимаясь к облакам.

Дом кивнул, наблюдая за ее полетом. Накануне они пытались выяснить природу ее способностей, но ни к чему не пришли. Очевидно, такая возможность была дополнительным девайсом этого места, как и его “волшебное одеялко”. Лола спустилась, разочарованно разводя руками. Ну что ж, было бы невероятно, если б она что-то обнаружила.

В этот день они мало говорили, экономили силы. Доминик вяло размышлял о том, сказать ли Лоле, что видел своего двойника в каменной ловушке. Точнее, часть двойника. С одной стороны, они отлично знали, какие фокусы творят местные генетики в области клонирования, но с другой ─ не хотелось, чтоб у Лолы появилась хоть тень сомнения в его подлинности. Так и не придя к окончательному решению, Доминик подпрыгнул, схватив тоже о чем-то задумавшуюся Лолу за ступню. Нелепо взмахнув руками, она упала на него.

─ Ты язык проглотил, что ли?

Дом мужественно выдержал сердитый взгляд и покивал, указывая на рот и издавая жалобное мычание.

─ Бедняжечка, ─ Лола чмокнула его в кончик носа, но целомудренным лобзанием не отделалась и была втянута в качественный французский поцелуй.

─ Хэй, так вот же он! Ты меня обманываешь, да? ─ воскликнула она.

─ Настоящая любовь творит чудеса, ─ пафосно изрек Доминик.

─ Угу. А не может она сотворить пару кроватей? ─ сонно спросила Лола. ─ Ну, или хоть диванчик… маленький… а?

─ А почему, ты думаешь, ее называют сукой? ─ тоже зевая, отозвался он, делая импровизированную подушку из обугленных обломков.

─ Спокушки, ─ пробормотала Лола.

Он поцеловал ее в макушку, привычным жестом обхватил за плечи, устраивая ее ладони у себя на груди и погрузился в сон.

* * *

Проснулся от ее кашля. Попытался привстать, но Лола, не поворачиваясь, положила ему руку на плечо, удерживая. Потом сложила пальцы колечком, показывая, что все в порядке. Доминик поднял бровь, но недоверие пропало втуне, поскольку Лола все равно не видела его лица.

Откашлявшись, она повернулась к нему, вытирая рот. Доминик взял ее за руку, поворачивая ладонью к себе. Снова кровь. В ответ на немой вопрос Лола пожала плечами. Процесс заживления шел скачками. Он переплел ее пальцы со своими.

─ Очень болит?

Лола потерла горло:

─ Меньше, чем раньше, ─ хрипло ответила она.

Он прислонился лбом к ее плечу. Ее рука обвилась вокруг его шеи, поглаживая затылок.

─ А ты как?

─ А что я?

Лола кивком указала на длинные царапины на бедре.

─ Ах, это… ─ он чуть развел края одного из порезов, Лола испуганно охнула. ─ Я их почти не чувствую, шкурка устойчивая попалась. Не хотят заживать ─ и не надо. Не болит, и ладно… Встаем?

Вместо ответа она взмыла вверх. Горло отчаянно саднило, и ей не хотелось, чтобы Дом видел ее слабость. Лола перестала обращать внимание на то, как часто у нее шла горлом кровь. Гораздо больше ее тревожили хлюпающие звуки при резких разворотах. Впрочем, если двигаться аккуратно, мягкими прыжками, в грудной клетке переставало булькать и можно было делать глубокие вдохи почти без опаски.

Сегодня им в первый раз попался крупный камень, похожий на те, которые Лола видела в самом начале “багровых приключений”. Дом испугался, когда она вдруг стрелой метнулась к земле, но Лола, сдерживая подступающие слезы облегчения, сообщила ему о возможной скорой концовке их путешествия. Камень был около метра в диаметре, расколотый посредине периодически вырывавшейся струей пара. То, что источники открытого огня постепенно сменялись мелкими гейзерами, тоже было сочтено хорошим признаком.

Лола, забыв о боли и утомлении, летела вперед. Доминик окликнул ее, когда понял, что вот-вот упадет. Его явственно шатало, когда он брел к ближайшему дереву, и Лола устыдилась:

─ Сегодня сплю на ветке. Это не обсуждается. Не хочу, чтоб ты умер от изнеможения, когда я наконец тебя заполучила.

─ Меня такими разговорчиками не проймешь, ─ пробубнил Доминик, потягиваясь. Он похлопал себя по груди: ─ Иди сюда.

─ Через минуту, ─ сказала Лола, как можно медленнее вытирая руки об кору.

Расчет на усталость оправдал себя. Пока она чистила нехитрую одежку, Доминик заснул, свернувшись калачиком и положив голову на один из узловатых корней. Пусть поспит свободно, на данный момент ему это нужнее.

* * *

В этот раз он проснулся первым. Лола спала, свесив исцарапанные ноги по обе стороны ветки, одной рукой обнимая ствол. Волосы были заправлены за уши, и Доминик получил возможность рассмотреть шрамы во всей их сомнительной красе. Висок и скула были исчерчены светлыми полосками. Тыльная сторона правой руки, свободно свисавшей вдоль ствола, тоже была покрыта рубцами. Он чувствовал эти линии внахлест, когда раньше дотрагивался до нее.

Где она умудрилась так пораниться? Лола напрягалась каждый раз, когда об этом заходила речь. Доминик пытался догадаться, чего она могла бы так стыдиться, если он правильно понимал ее чувства, но хотел бы услышать об этом от нее самой.

Он встал на цыпочки и погладил щиколотку над повязкой. Лола обвела ступней вокруг его кисти, подтянула ногу наверх и обыденным жестом сунула руку за спину. Так она проверяла, не пошла ли за ночь кровь.

─ Свет мой, зеркальце, скажи… ─ пробормотала она, разглядывая грязные пальцы. На этот раз грязные только от золы, можно вздохнуть с облегчением.

Она слетела и встала к нему на плечи, вытянув руку вперед:

─ Вперед, мой ковбой!

─ Скорей, жеребец! ─ со смехом ответил Дом, и Лола села к нему на плечи, проведя рукой по слипшимся волосам.

Он положил ладони на ее коленки и пошел вперед. Некоторое время они шли молча, но вскоре Доминик решился задать мучающий его вопрос:

─ Лола, откуда у тебя шрамы?

Она вздрогнула, перестав перебирать светлые пряди. Взлетела, располагаясь впереди, чтобы не видеть его лица. И рассказала ему. О боли, одиночестве, невозможности заплакать. О злости на свое отражение, на саму себя. О разбитом зеркале. О Лайзе, наркотиках и аварии. О полной безысходности, сменившейся бредовой идеей. И о том, как эта идея неожиданно выгорела.

Лола срывала покровы со своей души предельно честно, не думая о том, в каком свете это может ее выставить. Она замолчала только тогда, когда стало невозможно удерживать рвущий легкие кашель.

Доминик подставил руки, удерживая бьющееся тело:

─ Не терзайся, ─ мягко сказал он, когда приступ прошел. ─ Хватит нам оглядываться на прошлое. Не мучай себя, сердечко.

Лола слабо улыбнулась и поцеловала его.

Искать другое место для ночлега они не стали, остались там. Лола отключилась, как только легла. Доминик неуклюже возился, из неудобного положения собирая угольки себе под голову. Убедившись, что поблизости нет обжигающих воздушных струй, он закрыл глаза. Он думал о ее рассказе, пока не уснул.

* * *

─ Я готов отдать глаз за глоток воды… Правый. Он красивее.

─ А почему не ухо?

─ Потому что на ухо нельзя надеть пиратскую повязку.

─ Можно, ─ хихикнула Лола, ─ но люди не оценят.

─ Когда я был маленьким, ─ Доминик откинулся спиной на ствол дерева, ─ то хотел стать пиратом. Мы считали, что это очень круто, постоянно играли в “Остров сокровищ”, строили плоты и воображали себя великими завоевателями.

─ У приемных родителей?

─ Да.

─ Сколько вас было всего?

─ Девять. Три девочки, шесть мальчиков. И я ─ восьмой ребенок по старшинству.

─ И как это было?

─ Нормально, ─ она почувствовала движение его плеча, ─ никакого детского рабства или чего-то в таком роде. Они не унижали нас, но и обласканы мы тоже не были. Хватит уже об этом, в моем детстве не было ничего сверхъестественного, а нам пора идти.

Через два дня Лола заметила очередной крупный камень. От предыдущих он выгодно отличался ровной поверхностью величиной с большой стол. Она с наслаждением растянулась на нем, пока подходил Дом.

─ Сбывшаяся мечта! ─ провозгласила она.

Доминик сел на край. Ноги чуть-чуть не доставали до земли. По сравнению с температурой почвы, камень казался прохладным. Лола повернулась набок и охнула при неосторожном движении.

─ Уже скоро. Думаю, через несколько дней мы доберемся до местного аналога субтропиков.

Он обернулся к ней, подтягиваясь на руках и полностью забираясь на камень.

─ Тебе не кажется, что мы стали быстрее уставать?

Лола бросила на него быстрый взгляд. Дом озвучил ее собственные опасения: даже после сна утомление не исчезало полностью. А в течение дня ей частенько хотелось пустить все на самотек и залечь на недельку в спячку. Даже фразы, которыми они перебрасывались, ставали все более лаконичными.

─ Думаю, это пройдет, когда мы сможем нормально выспаться, не рискуя быть заживо испеченными каким-нибудь гейзером.

─ А если нет?

─ Не знаю. Пока усталость можно преодолеть, но я тоже боюсь, что она начинает нарастать.

Лола лежала, заложив руки за голову. Он подался вперед:

─ Какой непривычный ракурс.

Он провел ладонями по ее ногам, понуждая раздвинуть колени, погладил бедра, поднялся выше и стал развязывать узел на груди. Лола не двигалась, хотя ритм ее дыхания изменился. Доминик справился с тканью и наклонился, лизнув ложбинку между грудями. Она выгнулась и поморщилась от боли. Доминик просунул одну руку ей под спину, а другой сжал грудь. Лола потянулась к нему, и он накрыл ее губы своими.

О да, ради этих глубоких горячих поцелуев стоило умереть. И, возможно, не один раз. Лола растекалась под мягкими губами, под прикосновениями воспламеняющего языка, прижигавшего чувствительные местечки на ее теле. Ей было и сладко, и больно, и так жарко, что, казалось, Доминик вплавляется в нее. Он налег сильнее и Лола не смогла сдержать крик, когда его пальцы впились в истерзанную спину.

─ Черт! Прости-прости-прости… Я просто животное.

─ Да уж, ─ проворчала Лола, садясь по-турецки.

Увидев, что она не сердится, Дом сразу повеселел.

─ Когда мы выберемся отсюда и залатаем твою спинку… ох, и оторвусь же я тогда!

─ А я? ─ изумилась Лола.

─ Посмотрим на твое поведение.

Лола толкнула его ногой в бок. Доминик рассеянно вычерчивал какие-то узоры на камне. Свободной рукой он прижал ее ступню.

─ Я вот подумал… Ну, выйдем мы к земле обетованной, а дальше что? Построим землянку и будем играть в Тарзана и Джейн?

─ Для начала выбраться надо, а там посмотрим. С нашим счастьем, обязательно какая-то дрянь приключится. Держу пари, заскучать на это место не даст.

Доминик невесело усмехнулся. Он облокотился на ее согнутые ноги, откинув голову и почти касаясь спутанными волосами ее колен. Лола тоже обратила взгляд в затянутое облаками небо, думая о том, что почти забыла, что такое солнечный свет. Она настолько привыкла к виду низких туч, что уже с трудом могла представить ясное небо. Она смежила веки, вспоминая, как кувыркалась в медовой выси, какую силу чувствовала тогда. Сейчас ощущались только слабые отголоски той мощи. Она уснула, пытаясь воскресить в памяти свой полет.

* * *

На следующий вечер они заметили под одним из деревьев небольшой островок травы. Доминик присел, запуская руки в сухие стебли:

─ Она настоящая!

─ Да-да, трава мыслит, следовательно, она существует, ─ Лола безуспешно пыталась настроить себя хотя бы на шутливый лад, коль обрадоваться не получалось.

Всю эйфорию на корню косила боль. Лола обхватила руками ствол, ловя сумасшедшую улыбку Доминика, и попыталась улыбнуться в ответ. Оставалось надеяться, что он не слишком придирчив к вымученным гримасам. Хотелось лечь на глыбу льда и примерзнуть к ней навечно ─ так горела кожа. Завтра она уже сможет лечь нормально. Вот тогда и обрадуется. А сегодняшнюю ночь еще нужно как-то пережить. Доминик зовет... Глаза невозможно открыть, так она вымоталась. Что бы он ни хотел, она выслушает его завтра... Кора какая-то скользкая…

Доминик еле успел подхватить Лолу, когда она потеряла сознание.

* * *

Голос, повторяющий ее имя, становился все четче и, наконец, обрел материальную оболочку в лице Доминика.

─ …Лола? ─ в последний раз сказал он.

─ Все нормально, ─ прошептала она одними губами, так как голос снова подвел.

─ Угу, я так и понял, когда ты свалилась с дерева.

Лола откашлялась, украдкой вытирая розовую слюну. Чертов морской еж снова напомнил о себе.

─ Я просто устала.

─ Я так и понял, ─ повторил Доминик, уже не ерничая, но доверия в его голосе не прибавилось.

Они сидели под деревом в колкой траве, думая о том, что вряд ли их так просто отпустят. Лола крепче прижалась к Доминику, и он положил голову ей на плечо. Она села ровнее, чтобы немного унять боль. Прямо перед глазами была испещренная свежими ссадинами рука, которую Лола отстраненно разглядывала. Набухшие кровью новые царапины шли прямо по старым “зеркальным” шрамам. Она чуть повернула руку и капелька крови скатилась на черную кожу Дома. Это вывело Лолу из оцепенения. Она шевельнула плечом и Доминик поднял голову, сонно моргая. Поняв ее с полужеста, он придвинулся ближе к дереву, облокачиваясь на ствол. Лола прильнула к его груди и закрыла глаза. Она уже было совсем расслабилась, когда Дом мягко обхватил ее подбородок и повернул голову.

─ Что-то не так? ─ удивилась Лола, вскидывая взгляд.

─ Дышишь прямо на мой сосок, а я от этого возбуждаюсь. Тебе же самой будет неудобно спать, ─ серые глаза лучились.

Лола чмокнула его в подбородок и постаралась устроиться так, чтобы по возможности не задевать ничего эрогенного. Даже дыханием.

* * *

На следующий вечер она еле сдержалась, чтоб не закатить истерику: впереди, насколько хватало взгляда, расстилалась выжженная пустыня без намека на растительность. Лола до такой степени надеялась поспать в удобной позе, что разочарование оказалось слишком сильным. Она сидела на коленях Доминика, утирая слезы досады. Он же был расстроен в большей степени из-за Лолиной рефлексии.

─ Я не верю, что мы отсюда выберемся, ─ она всхлипнула.

─ А я не верю, что очередная паршивая ночевка может тебя настолько выбить из колеи. Хотя… Чего это я? Надувной резиновый матрас ─ это же лучшее ложе на свете, если верить рекламе. Ну, давай, надуй меня, ─ он комично вытянул губы трубочкой.

Лола улыбнулась, вытерла глаза и стала надувать.

* * *

Когда спустя трое суток они увидели солнечный свет, льющийся сквозь небольшой просвет в облаках, то сначала не могли поверить в его реальность.

─ Я только посмотрю, ладно? ─ хрипло сказала Лола и полетела вверх, не дожидаясь реакции Доминика.

На этот раз подняться над тучами получилось без труда. Сперва она была ослеплена солнцем, но через некоторое время смогла оглядеться вокруг. Назад она спускалась так быстро, что уши закладывало.

─ Мы это сделали! ─ заложив от избытка чувств “мертвую петлю”.

─ Что там? ─ Доминик подхватился с земли.

─ Солнце! ─ крикнула она, рассмеявшись.

─ Иди сюда немедленно!

Доминик протянул руки и, когда Лола спустилась, наградил ее головокружительным поцелуем. Он слишком крепко ее стиснул, но в кои-то веки было все равно. То, что открылось над облачным покровом, стоило любой боли.

─ Там небо, Дом, обалденное небо, и много-много желтого, наверное, трава… или песок, ─ взахлеб рассказывала она, не переставая гладить его по лицу, волосам, груди. ─ Ты представляешь, больше никаких ожогов! Никакой сажи! О-о-о, я сейчас сойду с ума!

Доминик засмеялся. Он тоже был сыт по горло угольным видом.

─ Пойдем?

─ Побежим! ─ ответила Лола, от ее подавленного настроения не осталось и следа.

* * *

Лола лежала на животе, уткнувшись лбом в согнутую руку. Пальцами другой она рассеянно водила по груди расположившегося рядом Доминика. У них хватило сил только на то, чтобы отойти от черной пустоши на несколько десятков метров. Здесь земля была уже выносимо горячей, и Лола с наслаждением вытянулась во весь рост. Наконец можно избавиться от постоянного напряжения, которое не отпускало даже во сне: боязнь дотронуться до углей и заработать очередной ожог не давала расслабиться.

Лола повернула голову в сторону Доминика. Его глаза были закрыты, на губах играла легкая улыбка. Теперь, когда в пейзаже преобладали серо-желтые цвета, не надо было всматриваться, чтобы разглядеть мимику. Тем более, что вокруг стало гораздо светлее. Неровный красноватый свет адского пламени сменился тусклым дневным светом. Хотя тучи все еще покрывали небо, их слой был уже достаточно тонок, чтобы пропускать часть солнечных лучей.

─ Я чувствую, что все будет хорошо, ─ тихо сказал Дом, накрывая ее ладонь своей.

─ Надеюсь, ─ она подсела поближе и дотронулась до его лба.

Доминик открыл глаза и улыбнулся. Вот она ─ его спасительница ─ в золе, саже, пепле и отчаянной грязи. Пятна запекшейся крови щедро покрывали и так донельзя испачканные тряпки, и надо было обладать весьма живым воображением, чтобы представить их в первоначальном белом цвете. Он притянул Лолу ближе. Она прильнула к нему, лизнула в шею и, с легким вздохом, отстранилась.

─ Что-то не так?

─ Ты на вкус, как водолазный костюм.

─ Спасибо, любимая, ─ отозвался уязвленный Доминик. ─ Боюсь и поинтересоваться, при каких обстоятельствах тебе пришлось приобретать подобный опыт.

Лола засмеялась и обняла его:

─ Не обижайся, сокровище мое.

─ Легко сказать, ─ проворчал Дом, тем не менее, охотно ответив на поцелуй. ─ У меня нежная психика.

─ О-о, ─ Лола сочувственно погладила его по щеке, ─ милый, тебе следует быть более толстокожим…

Этого прозрачного намека Доминик уже стерпеть не мог. Он подмял под себя нахалку, не забыв подложить ей ладонь под спину, чтобы амортизировать падение и не причинить лишней боли. Лола покорно лежала, поглаживая его плечи.

─ Нарываешься?

─ Немножко, ─ Лола кинула на него лукавый взгляд из-под ресниц. ─ Солнце, тебе бы еще красную шапочку, и будешь вылитый Жак Ив Кусто.

─ Ты допросишься, ─ прорычал Доминик.

─ Несомненно! ─ Лола легкомысленно лизнула его в подбородок, почмокала губами и вынесла вердикт: ─ Щетина вкус не улучшает.

─ Ну все!

Доминик впился в улыбающиеся губы жестким поцелуем. Лола уворачивалась, продолжая хихикать, но он был непреклонен. Вскоре ее ладони легли на его спину, мягко поглаживая недавно высмеянную кожу. Дом прогнулся и скользнул губами по нежной шее, прикусывая чувствительное местечко под скулой. Лола запрокинула голову. Доминик обжигал дыханием, пока его язык вычерчивал влажные линии на коже. Он сдвинул подбородком повязку на груди и Лола дернулась от потянувшей боли.

─ Я тебя предупреждал, сама виновата, ─ хрипло сказал Доминик, накрывая ртом ее левый сосок. Свободной рукой он сжал ее правую грудь и с удовлетворением отметил короткий стон.

Лола закинула ногу ему на бедро, тесно прижимаясь. Сначала Доминик думал только поддразнить ее, но то, что она не отстранялась, хоть и явно знала, насколько он возбудился, подстегнуло его. Он осторожно высвободил из-под нее руку, проведя по талии. Ощущение прохладной кожи под ладонью опьяняло. Лола оперлась о локти, чтобы не ложиться на землю. Повязка на спине настолько пропиталась кровью, что прилипла намертво.

Доминик стал распутывать завязки на бедре. Устав от того, что самодельные шортики сползают от движения, Лола для прочности навертела там много мелких узелков. Доминик торопливо расправлялся с ними, поглядывая на девушку. Она могла бы остановить его, но не стала. Искушение было непреодолимым.

Доминик отбросил куски ткани и наклонился над Лолой, проведя языком от пупка до ключицы. Она обхватила его за шею, потянув выше, к жаждущим губам. Теперь, когда они оба были обнажены, Лола чувствовала себя и уязвимо, и свободно. Она ощущала и в Доминике это упругое напряжение, срывающее дыхание, заставляющее голос вибрировать от стонов.

Он облизал пальцы и Лола замерла: ей показалось, что кожа посветлела, черные губы стали розовыми, а свалявшиеся волосы рассыпались по плечам мягкими локонами.

Это видение длилось всего секунду, и проникшие в ее лоно пальцы вытеснили мысли о нем. Доминик не был нежен, когда вошел в нее. В сексе он всегда был безжалостно страстным, резким, жадно берущим. И все же он был настоящим, нежным был двойник.

─ Подумай, сколько мы сэкономим на презервативах, ─ сказал Доминик с шальной улыбкой.

Эта небольшая передышка дала ей возможность взмолиться:

─ Полегче…

─ Где уж тут полегче, ─ отозвался он. Доминик и так сдерживался изо всех сил, чтоб не начать вбивать ее в землю. То, как отчаянно она цеплялась за его плечи, как стонала при каждом прикосновении, как раскрывалась и подавалась навстречу, сводило самоконтроль на нет. Только из-за того, что чувствовал кровь на ладони, поддерживающей спину, он пытался быть бережным. Получалось плохо.

Лоле было и больно, и тяжело, и жарко, и неудобно… И все же непередаваемо хорошо. Она задыхалась в этом калейдоскопе ощущений, не понимая, чего же хочется больше: вырваться или прижаться еще сильнее. Казалось, по венам течет жидкий огонь. Мысленно кочуя между “о-боже-мой-еще” и “не-надо-отпусти”, Лола силилась произнести хоть что-то, но безнадежно тонула в горячечном влажном тумане. Доминик судорожно втянул воздух и ее вдруг так обожгло изнутри, что выбор был сделан мгновенно. Лола выгнулась, отталкивая Доминика, и сразу свернулась в клубок, прижимая руки к лицу.

Дом встал на четвереньки, приходя в себя после крышесносного оргазма. Спустя несколько секунд он обнимал Лолу, все еще ничего не понимая.

─ Лола…

─ …

─ Лола!

─ Ничего мы не сэкономим, придурок несчастный! ─ она застонала.

─ Что?

─ Я убью тебя, понял? Твоя сперма, как кипяток!

До Доминика наконец-то дошло. Уф, он уже невесть что себе вообразил!

─ Извини, ─ он поцеловал девушку в плечо. ─ Но тебе ведь понравилось, ─ прошептал он, покусывая покрасневшее ушко.

Лола пробормотала что-то неразборчивое в ответ. Доминика это не смутило.

─ Кипяток, ну надо же! А я живчик!

─ Я все-таки тебя убью, ─ пообещала Лола, обессилено положив голову ему на плечо. ─ Задушу во сне.

─ Конечно, сердечко, как скажешь.

Доминик проснулся рано утром. Посеревшее небо давало достаточно света, чтобы осмотреться. За время пребывания здесь глаза привыкли к полумраку, так что сейчас ему казалось, что света вполне хватает. Он огляделся, стараясь поменьше шевелиться, чтобы не разбудить обнимающую его Лолу. Доминик почувствовал, как его затапливает радость ─ все-таки они вышли сюда. Пусть впереди не одно препятствие ─ о, в этом он не сомневался! ─ но первая миссия оказалась вполне себе выполнимой. Доминик перевел взгляд вниз и улыбка стала шире: Лола уткнулась ему в грудь, так что видна была лишь темноволосая макушка. Он обнял девушку за талию, но тотчас отдернул руку, когда Лола вздрогнула и пробормотала что-то. Следовало дать ей отдохнуть подольше после вчерашнего. Однако, он не думал, что легкое прикосновение разбудит ее.

Лола приподнялась и тряхнула головой, разгоняя остатки сна. Так паршиво она не чувствовала себя уже давно. Истерзанное тело пронзали импульсы боли, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы принять вертикальное положение.

Дом помогал ей подняться, с тревогой ощущая, как дрожат тонкие руки. Вдруг ему стало стыдно за свою вчерашнюю уступку. Хорошо-хорошо, уступкой там и не пахло, он просто пошел на поводу у собственных желаний. Лола не была против, отнюдь, но ему стоило быть чуть более сдержанным. Или намного более сдержанным, отметил про себя Доминик, разглядывая свежие ссадины на ее бедрах. Определенно стоило держать похоть в узде.

─ Как ты?

─ О, превосходно! ─ ответила Лола, пошатнувшись. ─ Я чувствую себя коктейлем, свеженьким, только из шейкера.

─ Ты все-таки не задушила меня, ─ сказал Доминик, поддерживая ее и отыскивая взглядом куски ткани, которые так живописно разбросал вчера. Он знал, что как только Лола вспомнит о своей наготе, ее снова одолеет приступ стыдливости.

─ Я пыталась, сил не хватило, ─ Лола повисла на нем, закрыв глаза, и Доминик забеспокоился. Ее кожа покрылась липким потом, а голос звучал глухо. Она выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок.

─ Тебе лучше прилечь, ─ он опустился на землю, устраивая Лолу у себя на коленях.

─ Оно того стоило, ─ Лола открыла глаза, спокойно встречая его взволнованный взгляд. ─ Даже если я сейчас стоять толком не могу, все равно.

Доминик ухмыльнулся против воли. О да! Та порция острых ощущений пришлась как нельзя кстати. Но следующими словами Лола стерла всякий намек на улыбку с его лица.

─ И пусть мне кажется, что у меня не осталось ни одной целой кости… все равно, я ни о чем не жалею.

Доминик испуганно охнул.

─ Да ладно, ─ Лола то ли подмигнула ему, то ли скривилась от боли. ─ Я не могу умереть, пока ты рядом, я знаю.

Он в шоке распахнул глаза и попытался что-то сказать, но не смог выдавить и звука.

─ Дом, перестань так серьезно реагировать на любое мое слово. Все в порядке.

─ Да ну?

─ Ну да, ─ она погладила его по щеке. ─ Расслабься, и похлеще бывало.

“Похлеще” ─ это когда она кашляла кровью, что ли?!

─ А может, и нет, ─ продолжила Лола, вызывая у него состояние близкое к панике. ─ Ох, да не дергайся ты! Мне же больно. Никто тут не собирается умирать.

Она снова упомянула смерть. Это определенно нервировало.

─ Ты бы видел свое лицо, ─ продолжила Лола с улыбкой. ─ Картина маслом…

Он, со своей стороны, не видел ничего забавного в ситуации. И Лолино отношение к ней настораживало несвоевременным легкомыслием. Возможно, он и сгущает краски, но этот ее неуместный тон ставил в тупик.

─ Может, поспишь еще? ─ спросил Дом спустя пару минут.

─ Нет, ─ категорично ответила она, переводя взгляд с неба на его лицо, и предприняла героическую попытку подняться.

Заскорузлые тряпки царапнули по груди и оставили на черном влажный красный след.

─ У тебя кровь идет, ─ невпопад сказал Доминик.

─ Да что ты говоришь! ─ вяло огрызнулась Лола, опираясь бедром на его плечо. Она стягивала и завязывала края топа на груди. Отойдя на шаг, она спросила: ─ Милый, ты не подашь мне этот замечательный серый костюм?

Доминик собрал лоскуты и подал ей. Лола недоуменно покрутила их в руках, пытаясь понять, как они крепились раньше. Вскоре, отказавшись от идеи повторить изначальный дизайн, она обернула ими бедра и кое-как закрепила на талии.

─ Ну, как я выгляжу?

─ Ужасно, ─ Доминик притянул ее в объятья и взял на руки: ─ Я понесу тебя. Только не спорь!

─ Не буду. Вряд ли я сейчас смогу лететь, ─ Лола закинула руку ему на шею и приняла более удобное положение. ─ Ты помнишь, в какую нам сторону?

─ В любую, лишь бы не в ту, ─ он махнул рукой за спину, даже и не пытаясь обернуться.

Лола взглянула поверх его плеча на багрово-черную пустыню. Оттуда им грозила опасность, и чем дальше они уйдут ─ тем будет спокойнее.

* * *

К полудню кровотечение усилилось. Доминик поддерживал Лолу под спину, когда нес, и кровь тонкой струйкой стекала по его руке. Он шел и шел, вглядываясь в линию горизонта, но пейзаж оставался неизменным. Тишину нарушали только хруст сухой травы под ногами да хриплое дыхание. Доминик устал. Лола, конечно, была легкой, но далеко не невесомой. Он взглянул в перепачканное лицо, споткнулся и чуть не упал.

Лола пошевелилась, приходя в себя. Она пребывала на грани между сном и беспамятством, но резкий толчок привел ее в чувство.

─ Привал? ─ хрипло предложила она.

Доминик кивнул с заметным облегчением. Он опустил ее на землю, но сам садиться не стал. Разминая затекшие руки, он наблюдал за выражением ее лица, когда она по привычке забросила руку за спину.

Лола разглядывала окровавленную ладонь, как приглянувшуюся вещь: с интересом и вниманием, без тени тревоги. Вот она понюхала пальцы и задумчиво лизнула их. Доминик на секунду встревожился, ─ уж больно отстраненной она выглядела, ─ но вскоре успокоился. На щеках Лолы, несмотря на значительную кровопотерю, снова играл румянец в противовес утренней бледности. Значит, все в порядке?

Лола вытерла руку об траву и повернулась к нему:

─ Я отдохнула, дальше смогу сама. Слово скаута!

И она действительно выглядела бодрее. Значительно лучше даже, чем минуту назад. Доминик потер лоб.

─ Ладно. Только скажи, если вдруг почувствуешь себя плохо.

─ “Вдруг”? ─ Лола усмехнулась. ─ О, да. Обязательно. Знаешь, я когда-то считала, что плохо переношу боль. При первых неприятных ощущениях бросалась за обезболивающим. Ха! Знать бы тогда, как все обернется…

Доминик сочувственно посмотрел на нее. У него самого уже давным-давно зажило распоротое бедро, да и тогда свежая рана не причиняла ему особых неудобств. Приходилось признать, что прощальный презент гребаной адской садистки пришелся кстати.

Лола полетела дальше, поманив его за собой. Доминик поплелся следом. Время от времени оба они прикрывали глаза от усталости.

* * *

Через несколько часов Лола упала. Доминик подскочил к неподвижно лежащей девушке ─ он видел, как она нелепо взмахнула рукой и в следующий момент рухнула на землю. Он бережно перевернул ее на спину. Лицо посерело, но она была в сознании. Лола попыталась сесть, но не смогла даже с его помощью.

─ Зажми рану… ─ прошептала она.

Доминик лихорадочно обшаривал глазами истощенное тело, но не заметил ничего, кроме содранных ладоней.

─ …сзади… ─ слетело с бледных губ, и под рукой жутко чавкнуло, когда он передвинул ладонь на лопатки.

Складки ткани были полны крови, и Доминик чувствовал, как она струится сквозь пальцы. Он стал на одно колено, нажал другой рукой Лоле на грудную клетку, стремясь создать большее давление.

Лола не двигалась, безвольной куклой обвиснув в его руках.

Он встряхнул ее, позвал, но не получил никакой реакции. Доминик испугался. Он переместил вторую ладонь ей на грудь, прижимая Лолу к своей ноге. Кожа была скользкой от крови и он никак не мог удержать тело неподвижно. Его руки оставляли на бледной коже смазанные красные отпечатки, расплывавшиеся перед глазами то ли от напряжения, то ли от чего-то еще.

Доминик зажмурился, отгоняя подступающую панику. Он сморгнул слезы, сел и притянул Лолу к себе, прижимая спиной к своей груди. Он притиснул ее так плотно, как только мог, но все равно чувствовал, как вниз по животу в траву стекает кровь. Он почувствовал во рту солено-металлический привкус и с удивлением понял, что насквозь прокусил губу. И вот так ─ в покрытой красно-рыжими пятнами примятой траве, крепко обхватив бесчувственное тело, Доминик хохотал и не мог остановиться. Он захлебывался истерическим смехом вперемежку с проклятиями и грязной руганью. Потому что Лола умирала у него на руках, а он был бессилен что-то изменить.

Он даже не сразу понял, что она застонала, и отреагировал только тогда, когда она рванулась из его рук.

─ Дом, пусти…

Он разжал конвульсивно стиснутые объятья и Лола сразу закашлялась. Приступ сменился хриплыми вдохами, постепенно становившимися менее судорожными. Когда, наконец, ритм дыхания пришел в норму, Лола закрыла лицо руками и глухо пробормотала оцепеневшему Доминику:

─ Может, поделишься, что тебя так рассмешило? ─ она взъерошила слипшиеся волосы и посмотрела ему в глаза: ─ Ты же останешься со мной?

Он кивнул.

─ До самого конца?

─ Дольше, ─ чужим голосом ответил Доминик после пары секунд молчания. ─ Мы всегда будем вместе, а этим сукам больше не обломится, ─ он хищно усмехнулся.

Лола выгнула бровь, подхватывая его напускную браваду:

─ Ого! Я бы на их месте с тобой не связывалась.

─ Я бы тоже, ─ мягко отозвался Доминик.

* * *

Устраивались на ночлег оригинальным способом. Раны не закрывались, поэтому, за неимением другого подручного материала, пришлось проложить их жесткой травой, чтобы не слипнуться за ночь. Лола в красках описала, как адски больно тогда было, а ведь тогдашние порезы на руке не шли с этим ни в какое сравнение.

Лола быстро уснула, уткнувшись лицом ему в сгиб локтя, а Доминик все лежал, ощущая ее прохладное дыхание. Пережитый стресс не давал забыться.

─ До самого конца?.. ─ бормотал он. ─ Я тут кое-что получше придумал… Мы будем жить вечно и счастливо. И никакого, блядь, “самого конца”.

─ От тебя пахнет грейпфрутами, ─ пробормотала Лола.

─ Правда? ─ Доминик улыбнулся, не открывая глаз. Хотелось продлить блаженную дрему и хоть чуть-чуть оттянуть встречу с приевшейся реальностью. Они так устали, убегая. Может, за ними и не гонятся? Ведь со дня освобождения не попадался никто живой. А что, если бы попался? Его передернуло от излишне яркой картинки, вставшей перед глазами: песок, тонкой струйкой сыплющийся в глотку, не дающий вздохнуть, и знакомый смех, резонирующий в ушах.

─ Что ─ правда? ─ переспросила Лола, и Доминик вздрогнул, все еще будучи во власти страшных воспоминаний.

─ Что я пахну грейпфрутами, ─ с запинкой ответил он.

─ Правда, что ли? ─ Лола повернулась к нему и сухая трава неприятно заскребла по коже. ─ Я не чувствую.

Доминик выпал из бессвязного разговора. Легко было пообещать себе забыть о пытках... Он потер челюсть и в очередной раз проклял память тела, как наяву ощущавшего тяжелые стальные зажимы, не дававшие ему ни закрыть рот, ни хотя бы сплюнуть. И постоянно та тварь крутилась вокруг, и почти всегда она выглядела, как Лола. Доминик ощутил, как покалывает кожу и встают дыбом волоски ─ верный признак скорого появления “волшебного одеялка”. Но ничего не произошло. Он попробовал снова ─ с тем же результатом. Как отрезало! Будто он никогда этого не умел.

─ Ты в порядке? Весь горишь, ─ Лола положила холодную ладонь ему на лоб.

─ Я не могу выпустить “одеялко”, ─ пробормотал он и блаженная прохлада сразу исчезла. ─ Нет-нет, что ты! Ты не так поняла, я же просто так, я только хотел попробовать… ─ зачастил он, увидев ужас в широко распахнутых глазах.

Лола, поколебавшись, обняла его. Доминик тихо поглаживал худенькие плечи:

─ Ох, ну что ж ты дергаешься так… Ты же понимаешь, что рано или поздно они нас догонят. И надо быть готовыми принять бой или, хотя бы, защищаться.

Она спрятала лицо у него на груди, стараясь успокоиться. Одна лишь мысль о той жуткой дымке отозвалась сильным дерганьем в ранах. Лола слишком хорошо помнила, как Доминик швырнул ее на клетку и чуть не удушил, какой мстительной радостью горели его глаза, как искренне он наслаждался страданиями.

─ Тише, тише, сердечко… все будет хорошо, обещаю… мы справимся. Сейчас не получается, но я обязательно вспомню, как это делается, ─ губы скользили по ее лицу, но не приносили привычного облегчения.

Лола высвободилась из плена горячего тела, скрестив руки на груди. Она вздохнула, встречая вопросительный взгляд.

─ Дом, может, не надо? Я могу летать. В тот раз же получилось вытащить тебя, думаю, и в этот…

─ Ты едва на ногах стоишь, ─ перебил ее Доминик. ─ Как, интересно, ты собираешься еще и меня поднимать?! Единственное, что в тот раз “получилось”, так это распанахать тебе изнутри грудную клетку. Хочешь повторения?

─ Если ты действительно так считаешь… ─ начала Лола, изо всех сил сдерживая подступающие слезы. Голос дрогнул. ─ Если считаешь, то я…

Доминик порывисто притянул ее к себе.

─ Нет, конечно же, нет. Прости меня, я такой дурак. Вечно что-то не то ляпну. Но, Лола, ты пойми, мы не можем драться с ними голыми руками. Я не вернусь обратно. Ни за что. Лучше смерть.

─ Да уж, ─ невесело усмехнулась Лола, ─ куда как лучше. Но я не хочу бороться! Нам несколько раз крупно повезло. Уверена, что нас могли размазать тонким слоем, невзирая на любые суперспособности. А больше всего я боюсь того, что они просто играют с нами. Это место, ─ она повела рукой, ─ слишком… нереальное, что ли. Трава и земля, и больше ничего. Ни птиц, ни животных… Как декорация, как будто им не хотелось морочиться со всем остальным!

Доминик поджал губы. Он часто думал о том же. Иногда, просыпаясь, он мог бы поклясться, что кто-то наблюдает за ними. Именно это и подстегивало.

─ Понимаешь? ─ Лола умоляюще заглядывала ему в глаза. ─ Надо стараться не провоцировать их лишний раз. И тогда, возможно, нам позволят подольше побыть вместе.

─ Ты не веришь, что мы выберемся?

─ Ты ведь тоже не веришь! Мы, конечно, храбримся и все такое, но подспудно оба знаем, что отсюда выхода нет.

─ Неправда! ─ Доминик вскинулся было, но волна возмущения разбилась о бесконечно нежное выражение ее лица. Лола была права и осознание этого было невыносимым. ─ Тогда зачем все это? Зачем мы убегаем, если нет надежды?

─ Потому что мы будем просто идиотами, если хотя бы не попытаемся.

Доминик весь день думал о бессмысленности их действий. Они продвигались в гробовом молчании, и он не мог откреститься от мысли, что они обречены.

* * *

Вечером Лолу сорвало в затяжную истерику. Боль и так доводила ее до потерь сознания, периодически нарастая без видимых причин, а добавившееся предчувствие чего-то ужасного, что произойдет в самом близком будущем, окончательно лишило контроля над собой. Доминик убито сидел поодаль, пережидая бурю. Успокоить Лолу сейчас не представлялось возможным. Да кто бы его самого успокоил, когда перед глазами вставали то дыба, то тиски, то металлические прутья, непринужденно торчащие из собственной груди? И он никак не мог придумать, как им от этого спастись.

Этим вечером впервые после каменной клетки Лола легла спать одна. Она окончательно выбилась из сил и только слабо всхлипывала, уткнувшись лицом в ладони. Когда ее сморило, Доминик тихонько подошел, осторожно развернул ее и лег рядом, пристраивая растрепанную головку к себе на плечо. Лола бы замерзла, да и спина к утру была бы в ужасном состоянии, оставь он ее спать так. И Лолин комфорт стоил того, чтобы преодолеть иррациональный страх, время от времени сводивший пальцы от одного прикосновения к ней. Как будто она снова станет тем жутким монстром и начнет пытать его. Доминик боялся до судорог, что пятая Лола окажется такой же фальшивкой, как все предыдущие, и спасение обернется очередной жестокой шуткой.

Поэтому иногда, несмотря на доводы рассудка, хотелось убить ее, пока она спит.

* * *

Доминик шел на одном упрямстве, цепляясь взглядом за тонкую фигурку, раз за разом взмывавшую вверх. Положение солнца подсказывало, что он вымотался еще до полудня. Это, наверное, из-за того, что они отправились до рассвета. И ночью не удалось нормально выспаться.

─ Там что-то есть! ─ Лола спустилась с такой скоростью, что не успела затормозить и сбила его с ног. Они покатились по пыльной земле.

─ Что… ─ начал он, но Лола не дала ему договорить.

─ Ох, Дом, я не знаю, что там такое, какая-то темная полоса! Широкая! Я как-то больше под ноги смотрела, а потом поднимаю голову… Понимаешь? Может, мы все-таки дошли!.. куда-то… ─ закончила она с меньшим воодушевлением.

Доминик потер ушибленный локоть, одновременно пытаясь вытряхнуть песок из волос.

─ Предлагаю разведать обстановку. Стоп! ─ он поймал рванувшуюся Лолу уже в воздухе. ─ Пойдем вместе. И без восторженных воплей. Тихо! ─ Он заглянул в обиженные карие глаза и вздохнул: ─ Лола, ты понимаешь, что там может быть все, что угодно? Полоса, говоришь? А вдруг это змея какая-нибудь?

─ Километровая? ─ недоверчиво уточнила она, поежившись.

─ Одна ты туда не сунешься, ясно?

─ Да, мой господин, ─ закатила глаза Лола.

Он вдруг подумал, что давно не целовал ее.

* * *

Спустя несколько минут они двинулись навстречу неизвестности. Доминик искоса поглядывал на притихшую девушку. Лола перебирала ногами, едва касаясь земли, рассеянно склонив голову, на щеках даже сквозь грязь просматривался румянец. Доминик ухмыльнулся. Что-то никогда не изменится.

Однако, пора было задуматься о ближайшем будущем.

─ Я хочу, чтобы в случае опасности ты взлетела как можно выше и убралась как можно дальше с максимальной скоростью, которую сможешь развить.

─ А я хочу мохито с капелькой вишневого сиропа. Но ты не всегда можешь получить желаемое, верно? ─ колко парировала Лола. От расслабленности не осталось и следа. ─ Забудь об этом, я тебя не оставлю.

─ Еще как оставишь! Потом можешь вернуться и в очередной раз спасти мою восхитительную задницу. Если же мы попадемся вместе ─ это, конечно, будет очень трогательно и все такое, но, ты же знаешь, я не особо романтичен…

─ Ты прав.

─ Разве? ─ Доминик остановился и оглянулся на поотставшую Лолу. Он и в самом деле хотел, чтобы она так поступила. Это давало небольшой шанс на спасение. Но вот так сразу соглашаться? Даже для вида не сопротивляясь?

─ Твоя задница. Она действительно восхитительна! Извини, дальше я прослушала. Немного отвлеклась… на местные красоты.

Доминик оглядел потрескавшуюся землю и чахлую траву, но не смог удержать на лице скептическую маску.

─ Каждый раз, когда я пытаюсь хоть что-то контролировать, ты превращаешь мои потуги в клоунаду, да?

─ Тебе просто не идет эта складка между бровями. Я не сделаю ничего глупого, не волнуйся, ─ Лола подошла и чмокнула его в кончик носа.

Да, и как ему только могло такое в голову прийти? После таких взвешенных поступков как акция “Притащи подозрительного парня к себе домой и предоставь ему полную свободу”, или “Покончи с собой и посмотри, что из этого выйдет”, или “Подними со сломанными ребрами кого-то, кто в три раза тяжелее тебя”. Доминик беспомощно пожал плечами и пошел рука об руку с живым воплощением безрассудства.

* * *

Река. Деревья и река. Не змея, не пропасть, не что-угодно-другое. Река.

Ветер донес до них запах свежести и Лола замерла, стиснув его ладонь. По ее лицу текли слезы. Доминик с удивлением почувствовал, что и у него начинает пощипывать в носу. Отлично, для полноты антуража не хватало только разрыдаться.

─ Вода, ─ выдохнула Лола и стремглав полетела вперед.

Доминик бросился следом, но она, конечно, успела первой.

Он видел, как она пикирует прямо в речку, вызывая фонтан брызг, и как выныривает в серебряном вихре, чтобы кинуться ему на шею. Такая восхитительно холодная и мокрая! Он кинулся в воду с разбега, так и держа смеющуюся Лолу на руках. Поцелуй был приправлен изрядной порцией ледяной влаги и это было потрясающе! Лола высвободилась из его объятий, взмыла вверх, веером разбрызгивая воду, и снова нырнула. Они барахтались в реке, как расшалившиеся щенки, и не могли остановиться. В конце концов, всей этой мазохистской беготней они честно заслужили исполнение желания.

─ Я больше не могу, ─ простонала Лола, когда место их бурного восторга стало напоминать бурлящий котел, и зависла в паре метров над ним, раскинув руки. Доминик задрал голову и постарался повторить ее позу. Получилось не очень, потому что приходилось все время подгребать, чтоб не снесло течением. Оставалось надеяться, что хотя бы улыбка вышла такой же безумной.

─ Как насчет того, чтобы выползти на берег и пообниматься?

─ Только пообниматься? С чего бы такое целомудрие?

─ На большее я сейчас не способен. Спускайся, ─ он послал самый невинный взгляд и поплыл к берегу.

─ Я вижу твои грязные мыслишки насквозь.

─ Зато все остальное теперь чистое! Иди ко мне, пора стащить с тебя эти отвратительные лохмотья.

─ Ты такой романтик! ─ восхитилась Лола уже с берега.

Доминик не заметил, как она там оказалась. Он задел коленом дно и поднялся, чуть ли не бегом преодолевая оставшееся расстояние.

─ Слушай, я думаю, нам сначала нужно сильнее отмыться…

─ Потом, все потом, ─ хрипло сказал он, становясь перед ней на колени и стаскивая остатки одежды.

─ Мой большой черный парень, ─ промурлыкала Лола, вплетая пальцы ему в волосы и помогая свободной рукой.

Внутри она была горячее, чем снаружи. Не только метафорически ─ Доминик чувствовал это языком. Он придерживал Лолу за бедра, давая дополнительную опору ее подгибающимся ногам. В таком взбудораженном состоянии не понадобилось много усилий, через пару минут она с удовлетворенным стоном осела в его руках. Лола обхватила его за плечи и глубоко поцеловала, нажимая рукой на грудь, чтоб он лег.

Медленно опускаясь на него, она старалась расслабиться. Было больно, но терпимо ─ во всяком случае, не больнее, чем глубоко дышать по утрам.

─ Всего только “ах”? Я-то думал, что это потянет на “вау”, ─ Доминик погладил ее по бедрам, стараясь отвлечь от неприятных ощущений. Он удивился, поняв, что мог бы легко пренебречь сексом, если бы она не хотела. Слишком свежо в памяти было ощущение струившейся по коже крови. В конце концов, у него есть руки. Но Лола хотела, а кто он такой, чтобы отказываться?

─ С тобой все в порядке? У тебя такое выражение лица, как будто я тебя мучаю.

─ Если не начнешь двигаться, то это вполне сойдет за пытку. Тебе не больно?

─ А тебе? ─ лукаво улыбнувшись, она сжала мышцы и Доминик охнул, непроизвольно подбросив бедра вверх.

─ Еще?

─ Да, пожалуйста.

─ Ну, если ты так вежливо просишь…

И он хотел от такого отказаться?

* * *

После оргазма Доминик получил сильную пощечину и очередное “я тебя убью”, долетевшее уже со стороны реки. Лола вернулась через несколько минут.

─ Остудила пылающее местечко? ─ поинтересовался он.

─ Я бы посмотрела на тебя, если б с тобой проделать такое, ─ расслаблено отозвалась она, осторожно вытягиваясь рядом с ним на песке.

─ Устала?

─ До чертиков, ─ она взяла его за руку и он большим пальцем погладил запястье, ощущая бороздки старых шрамов.

─ Поспи, Лола, а я подежурю.

─ С каких это пор у нас дежурства?

─ С теперешних. Мы нашли реку, это изменения. Почему бы той пакости не напасть теперь, когда мы расслаблены?

─ А что мы будем делать, если они нас найдут?

─ Понятия не имею, ─ честно отозвался он. ─ Сориентируемся по ходу. Я все что угодно сделаю, чтобы защитить тебя!

─ И когда ты успел стать таким альтруистом? Нас, а не меня, ─ сонно отозвалась она.

Он подождал, пока ее дыхание станет глубоким и ровным, и осторожно высвободил руку. Хотелось поплавать. Ощущение грядущей беды не отпускало, поэтому он хотел насладиться водой, пока есть такая возможность. Он не был уверен, что сдержит свое обещание, так как слишком хорошо помнил, на что способна та дрянь. А Лола слабеет с каждым днем, ей все труднее летать. Как бы они не храбрились, следовало взглянуть правде в глаза ─ в случае атаки шансы спастись невелики.

* * *

Лола проснулась оттого, что тяжелая рука легла на грудь. Она попыталась выползти из объятий Доминика, не потревожив его, но он все-таки проснулся.

─ Кто первый в ванную?

─ Вместе. Надо будет осмотреть твою спину.

─ Только спину? У тебя странные пристрастия. Знаешь, есть и другие части тела… поинтереснее.

─ Это предложение?

─ Вряд ли. У меня все тело ломит. Можно подумать, что я спала на холодном песке.

Он усмехнулся.

─ Давай я отнесу тебя в душ, хорошенько вымою, а потом сделаю массаж…

─ Эротический?

─ Само собой.

─ Продано молодому человеку в черном костюме! Пойдем купаться. Как ты думаешь, здесь удастся помыть голову?

─ Чем? ─ спросил Доминик, бережно поднимая ее на руки. Ему кажется, или она действительно становится легче? ─ Ты практически невесомая.

─ Именно поэтому я и могу летать… Думаю, илом.

─ Чем-чем?

─ Илом. Он скользкий, и наощупь похож на гель для душа.

─ Про ил не в курсе, но я помню, что зола здорово смягчает воду.

─ Зола… Вот незадача! Придется возвращаться обратно. Я очень хочу как следует промыть волосы.

─ Не говори так, даже в шутку. Мы не вернемся. Ни за что.

─ Ни за что, ─ эхом повторила она.

* * *

После того, как они вдоволь наплескались в реке, а Лола отхохоталась из-за его позеленевших от ила волос, пришел черед неприятной процедуры. Повязка размокла, но все еще крепко держалась.

─ Будет больно.

─ Неужели? Тогда я отказываюсь, ─ заявила Лола, поднимаясь на несколько метров в воздух.

Она боялась, скрывая страх за иронией и капризами, но Доминик понимал ее состояние. И именно он был ответственен за ее боль.

─ Ладно, не смотри на меня так, ─ проворчала она, спускаясь.

─ Я постараюсь понежнее. Давай, сердечко, ты же у меня такая сильная!

Он поцеловал хмурую Лолу и усадил спиной к себе, поближе к реке, чтобы иметь возможность зачерпнуть воды, когда понадобится, и аккуратно потянул. Лола вскрикнула, хотя ткань едва ли отклеилась на полсантиметра. Он успокаивающе погладил по вздрогнувшему плечу и попытался еще раз, вызвав новый вскрик.

─ Ох, ты как будто меня за позвоночник дернул, кошмарное ощущение! Продолжай, милый, ─ несмотря на боль, Лола оставалась Лолой.

* * *

За полчаса они продвинулись где-то на ширину ладони. Лола сорвала голос от крика, они были с ног до головы перепачканы кровью, но Доминику все не удавалось обнажить рану.

─ Думаю, нам надо сорвать ее одним рывком.

─ И тогда я умру от болевого шока, ─ заплаканная Лола повернулась и обнаружила, что по его лицу тоже текут слезы. ─ В глаз что-то попало, да?

Он потянулся к ней, целуя окровавленные губы. Если бы он мог взять себе хотя бы часть ее страданий…

─ У тебя снова такой взгляд, как будто ты пристрелил моего любимого пони, а потом еще и бифштексов из него наделал. Невыносимо! Придется пойти на поводу твоих садистских наклонностей, но если потом я не досчитаюсь нескольких позвонков ─ ты за это заплатишь!

Чем страшнее ей было, тем рискованней она шутила, Доминик знал это еще до смерти.

─ Наверное, возьмись за вот этот ствол, а я сяду на тебя.

─ Извращенец! ─ процедила Лола, но покорно пошла к обозначенному дереву, бормоча: ─ Это надо сделать, это надо сделать…

Она обхватила дерево, сцепив руки в замок. Доминик присел рядом с ней на корточки, чтобы коротко поцеловать.

─ Может, сначала смоешь кровь?

─ Какой в этом смысл? Когда мы снимем повязку, моя спина легко переплюнет фонтан на Таймс-Сквер. Давай, Дом, пока я не передумала.

Он сел ей на поясницу, крепко взялся за верхнюю часть импровизированного бандажа. Все должно получиться с первой попытки, он не намерен доставлять ей новые мучения.

─ Готова?

─ О Боже, нет!

─ На счет “три”. Раз… два… три!

Он дернул изо всех сил, одновременно стараясь коленями прижать Лолу к земле. От ее крика заложило уши. Лола выгнулась назад и тут же рухнула лицом вниз, а кусок задубевшей от запекшейся крови ткани остался у него в руках. Он проверил дыхание и пульс: кажется, обошлось, и она потеряла сознание. Было бы неплохо осмотреть рану, пока она ничего не чувствует, но кровь прибывала так быстро, что он ничего не мог разглядеть. Придется отнести Лолу к воде, с риском, что она очнется. Может, зря они это затеяли? Господи, сколько крови!

В реке, невзирая на течение, расплылось такое огромное багровое пятно, что хватило бы приманить всех акул на сотню километров кругом. Хорошо, что тут нет никакой фауны, не хватало еще отбиваться от пиявок или чего-то подобного.

Лола открыла глаза, когда он стирал с ее лица кровь.

─ Вышло? ─ хрипло прошептала она.

─ Да, сердечко, ты просто умница.

─ Что там?

─ Я еще не смотрел. Как ты себя чувствуешь? Прости, дурацкий вопрос.

Но она все-таки ответила:

─ Лучше, чем ожидала. Глянь, что у меня там.

Доминик вынес ее на мелководье и осторожно развернул.

─ Я чуть-чуть окуну тебя, чтобы было видно. Крови слишком много, нужно смыть.

─ Хорошо, ─ Лола почувствовала, как спину обволакивает блаженная прохлада, слегка облегчавшая жгущую боль, разрывающую грудную клетку. Обнимающие ее руки дрогнули, сзади раздался странный звук, как будто Доминик пытался подавить рыдание. ─ Дом? ─ Он не ответил. ─ Дом, что там?

Доминик молчал, пытаясь понять, какой силой воли надо обладать, чтобы двигаться в таком состоянии. Не говоря уже о том, чтобы поднять кого-то в воздух.

Он закрыл глаза, но страшная картина все равно стояла перед внутренним взором: в двух ранах, настолько глубоких, что он мог бы засунуть внутрь кулак, виднелись белые осколки раздробленных костей.

─ Ты скажешь, что увидел, или вколоть тебе "сыворотку правды"? Ай! Дом, ты с ума сошел? Не трогай, там же открытые раны!

─ Надо обязательно остановить кровотечение. Родная, потерпи, не вырывайся.

─ Ладно, только давай выйдем на берег. Хоть ты и горячий, а вода остужает, но мне кажется, как будто она прямо внутрь меня заливается, ужас… Ай! Не дергайся, а то прямо как наждаком провели…

─ Лола…

─ Все так плохо, да? У меня голова кружится. И такое ощущение, будто кожу сняли. Вместе с мясом… Там заражение или что?

─ Нет, насколько я видел. Но раны огромные, очень глубокие.

─ В каком смысле "глубокие"? Куда вглубь-то? Там же ребра, лопатки!

─ Нет, они идут вглубь почти на целую ладонь. Кости сломаны. Я не знаю, как ты двигалась…

─ Да нормально двигалась, пока мы не сделали это так называемое вскрытие! Боль, конечно, адская, ну так и мы не в раю, насколько я понимаю. Да быть такого не может! Пусти, я сама посмотрю!

─ Тихо, тихо, пожалуйста, сиди смирно, нельзя ускорять кровоток. Как ты посмотришь?

─ Ну, потрогаю, значит. Не придирайся к словам! Они не могут быть такими глубокими.

─ Лола, кровь…

─ Да, течет. И что? Она все время течет, я уже в почетных донорах этого долбаного места! Отпусти меня немедленно!

─ Не отпущу. Ты этим только навредишь себе. Детка, успокойся!

─ Тебе голову напекло? "Милая, у тебя спина до сосков пробита, но ты только не волнуйся". Мне нужно самой убедиться! Пусти! Ты мог ошибиться!.. Пусти меня! Пусти...

─ Лола?.. Снова обморок… Наверное, и к лучшему, можно пока прижать крепче. Хотя кровь все равно не остановится, да и потом перевязать нечем. Черт, что же я наделал?!

* * *

Лола пришла в себя.

Они сидели в гробовом молчании, почти не двигаясь. Она больше не пыталась вырваться, первый порыв прошел.

─ Мы что-нибудь придумаем, ─ сказал Доминик, когда понял, что она беззвучно плачет. ─ Распустим твои секси-шортики на бинты, проложим травой и листьями…

─ …замажем глиной, ─ горько подхватила Лола, ─ и получится отличная авангардная скульптура. Не понимаю, как так получилось? Они просто не могут быть настолько глубокими.

Доминик стер слезы с ее лица, не глядя. Она прижала к губам его ладонь, всхлипнула.

─ Не смей падать духом! Ты, мать твою, сильнее, чем любой из тех, кого я когда-либо знал, поняла? Мы выберемся отсюда.

─ Вряд ли я далеко уйду. Чувствую себя так, как будто вместе с повязкой исчезла часть меня. Глупо, да?

─ Ну, в каком-то смысле так и есть, если в физическом плане… ─ он тяжело вздохнул. ─ Я не должен был настаивать.

─ Сейчас понять не могу, зачем мы вообще это затеяли? Слушай, брось ту тряпку в воду; может, размокнет до такой степени, что ее можно будет использовать. А то так она больше на деревяшку похожа.

─ Прижмись крепче, ─ Доминик потянулся назад, подтащил к себе побуревшую ткань и кинул на мелководье. Когда он снова притиснул Лолу к себе, то вздрогнул от раздавшегося отвратительного чавканья крови.

─ Это так сюрреалистично, ─ сказала она.

─ Что конкретно?

─ Вообще все вокруг. Мне постоянно кажется, что я сплю и вижу кошмарный сон. Знаешь, иногда несколько секунд после пробуждения я уверена на все сто, что на самом деле лежу рядом с тобой на двуспальной кровати. Я даже могла бы описать комнату, ─ она положила голову ему на плечо. ─ И ты, Дом, такой, как раньше. У тебя подобного не бывает?

─ Э-э, нет. Но мне иногда снится прежняя жизнь, еще до встречи с тобой. Странное чувство.

─ Мне надо было просто "переобуть" машину. Я такая идиотка! И ничего бы не произошло, мы бы остались живы.

─ Вот в упор не помню автокатастрофу, ─ задумчиво сказал Доминик. ─ Я тебе, конечно, верю, только не пойму, откуда взялось воспоминание, как я падаю и со страшной скоростью приближается земля.

─ Мы оба помним то, чего не было.

* * *

Лежали они в настолько неудобной позе, что Доминик даже засомневался, засыпал ли он вообще. Зато кровотечение прекратилось, когда запекшаяся кровь толстой коркой закрыла раны. Лола застонала, выбираясь из-под него, и он откатился в сторону. Пошатываясь, она пошла умываться. Холодная вода несколько приободрила.

─ Как ты себя чувствуешь? ─ Доминик подошел к берегу, чтобы выловить остатки туники, откисавшие со вчерашнего дня.

─ Ужасно. Но той слабости уже нет. Мне просто плохо, почти как обычно. Что-нибудь получается? ─ она указала на тряпку.

─ Да, ─ он с трудом разделял слипшиеся слои. ─ Вроде бы стало мягче, можно будет использовать.

─ Положи на просушку.

─ Сейчас, только раздеру это, как следует. Может, сразу порвать на полосы?

─ Лучше не надо. У меня пока нет идей, как сподручней все это прикрепить. Могут понадобиться и большие куски. Хочу вымыться, вот только спину лучше не мочить, хотя и чешется ужасно.

─ Я помогу, ─ Доминик разложил тряпки на траве и подошел к ней.

─ Я просто красавица? ─ жалко улыбнулась Лола.

─ Конечно, ─ ее тело было испещрено следами ожогов, старыми и новыми шрамами, перепачкано засохшей кровью, но это не имело никакого значения. Он поцеловал ее, обнял за талию, приподнял и внес в воду.

─ По пояс, не глубже, ─ предупредила Лола. ─ Как там дела в моем маленьком Ираке?

─ Лучше, чем вчера, ─ он осторожно смывал грязь, стараясь не задеть раны. ─ У меня есть план. Мы пойдем вдоль реки по течению; должна же она куда-то впадать? Либо выйдем к твоему озеру, либо к реке Стикс, что тоже неплохо. Позаимствуем лодку у Харона ─ и пока-пока!

─ Не хотелось бы мне снова встретиться с "Дорогим". Он жуткий.

─ С кем?

Лола улыбнулась.

─ Твой двойник. Он все время называл меня "дорогая". Не представляешь, как это бесило!

─ Мой злой близнец? Интересно…

─ Не злой, а, скорее, тупой… Дом, перестань! Ты должен меня мыть, а не тискать!

─ Сейчас-сейчас, вот уже почти перестал, ─ он слегка сжал ее грудь. ─ Трудно удержаться, знаешь ли.

Лола и не подозревала, что он такой извращенец. Представляя, как выглядит в данный момент, на его месте она бы легко удержалась. Не исключено, что и убежала бы с криками от такой несказанной красоты.

Доминик чертыхнулся.

─ Снова кровь.

─ С правой стороны?

─ Да. Пора на берег, ─ он подхватил ее вокруг талии и под колени. ─ Постарайся не шевелиться, пока я тебя несу.

Маленький шарик боли, возникший под лопаткой, быстро разрастался. А она-то наивно решила, что уже заплатила за любознательность. Как больно…

Сжав зубы, Доминик смотрел, как по мокрой коже зазмеился тонкий ручеек крови. Корка на ране треснула. Должно быть, Лола неосторожно повернулась. В будущем им стоит быть более внимательными.

─ Слева… тоже? ─ выдавила она; кажется, будто внутренности пронзают длинные иглы.

─ Да… ─ растерянно отозвался Доминик, глядя, как к первой красной струйке добавляется вторая.

Только что он осматривал левую рану, и она была закрытой. Лола неподвижно лежала на его коленях лицом вниз, так с какой стати началось кровотечение? Он присмотрелся. Сейчас ее спина выглядела так, будто Лола изо всех сил нагибалась, но ведь она ничего такого не делает! Что происходит?

Кожа продолжала натягиваться. Лола тихо стонала, конвульсивно зарываясь пальцами в землю, по ее телу пробегали судороги боли. Кровь потекла сильнее, и Доминик замер от ужаса, потому что наконец понял, что творится: раны росли. Теперь, когда сверху на нетронутых участках тела разошлась кожа, это было заметно невооруженным глазом.

* * *

Через пару минут процесс прекратился. Доминик смог совладать с голосом и рассказать Лоле страшную новость. К его удивлению, она легко восприняла известие.

─ Давно знала, что что-то тут нечисто. Ты не мог ранить меня так глубоко, иначе бы я истекла кровью еще там, на дереве, ─ она села, обняв его колено, а Доминик некстати вспомнил, как увидел свою-не-свою ногу, зажатую каменными ветками. ─ Время от времени боль настолько усиливалась без видимых причин, что я подозревала нечто в этом роде. И пока мы убегали от неведомой опасности, нам сунули такую вот часовую бомбу с собой. Простенько, но со вкусом.

─ Чертова садистка! ─ он упорно воспринимал ту псевдо-Лолу как средоточие мирового зла.

─ Да уж. Еще и ленивая, вдобавок. За нами гнаться неохота, мир населять неохота. Мое эстетическое чувство глубоко оскорблено таким наплевательским отношением!

─ Не скажи! Когда она меня пытала, то проявляла редкостное трудолюбие.

─ Любимая работа, наверное.

─ В задницу такую работу!.. Ладно, давай лучше о приятном, ─ в его голосе появились мурлычущие нотки. ─ Как насчет раздеться?

─ Дом, ты маньяк! Как насчет дать мне отдохнуть?

─ У тебя грязные мысли, сердечко, и это мне нравится! Но, к моему глубочайшему сожалению, речь не о сексе.

─ Перевязка…

─ Бинго!

─ Ненавижу ходить голая, ─ уныло пробормотала она.

─ А то я не знаю, ─ Доминик ухмыльнулся. ─ Придется потерпеть.

"Где я? А-а, опять это место. И Дом черный, да. Как же больно!"

Мысли текли медленно и бессвязно, так часто происходило в последнее время. Она села, с трудом опираясь на подламывающиеся руки. Спину дергало и болезненно тянуло, но Лола уже который день не прикасалась к ранам. Она потеряла надежду, когда худшие догадки подтвердились: то, что ее убивает, спрятано в ней самой. Нет никакой внешней угрозы ─ зачем?

Она пыталась держаться ради Доминика, но сил не осталось. Похоже, ее лимит выносливости исчерпан.

Продолжая двигаться на чистом упрямстве, Лола подсознательно надеялась, что что-нибудь случится. Хорошее ли, плохое ли ─ плевать! Но ничего не происходило, ландшафт не менялся, ширина реки оставалась прежней… Возможно, они бродили по кругу, кто знает?

Доминик срывал ветки и клал их на дороге, чтобы быть уверенным, что они не проходят сотый раз по одному и тому же месту. Таким образом он просто давал себе формальное успокоение, ведь вряд ли та сила, что держала их здесь, спасовала бы перед несколькими отломанными ветками.

─ Ты в порядке? ─ раздался хриплый голос, тут же сменившийся кашлем.

На Лолу моментально накатил собственный разрывающий остатки легких приступ, и это не дало ей огрызнуться на самый идиотский вопрос из всех возможных. Каждое утро Дом спрашивал, в порядке ли она. Уже несколько месяцев, как нет. Он специально ее бесит.

Злость сменилась раскаянием, когда она заметила, что он украдкой массирует шею. Вчера она чуть не задушила его. Снова.

* * *

Горло опухло, глотку как будто набили ватой.

Он не имел ничего против жесткого секса, но это уже был настоящий садизм.

Пару недель назад Лолу снова сорвало в истерику, и Доминик, прекрасно зная, что в такие моменты утешать бессмысленно, спровоцировал ее на секс. Это было глупо, но он ничего не мог поделать ─ уж слишком хотелось. И когда она, отчаянно насаживаясь на него, в ответ на какое-то невинное замечание ударила по лицу, он почувствовал, что ей стало легче. И стал специально подстегивать ее, пока сожаление в темных глазах не переросло в ярость.

На следующий день левый глаз не открывался и, имей Доминик другой цвет кожи, она была бы вся покрыта синяками. Зато Лола спокойно проспала целую ночь и выглядела намного лучше. Она пыталась извиниться, но он сказал, что сам напросился, и в первый раз инцидент был исчерпан…

…чтобы снова повториться через пару дней. Доминик задавался вопросом: было ли в Лоле раньше жестокое начало. Месяц назад он ответил бы категорическим "нет", но сейчас уже не был в этом так уверен. Может, раньше она не хотела показывать эту сторону своей натуры, и такая беспощадность проявилась только теперь, когда она не могла контролировать свои поступки?

Он был готов поклясться, что это помогало, поэтому разрешал делать с собой все, что приходило ей в голову. Коль скоро тело завернуто в резиновый скафандр, то не все ли равно, как оно выглядит? Поэтому Доминик покорно сносил побои, а если и останавливал увлекшуюся Лолу, то старался делать это как можно мягче. Он не сопротивлялся, но начинал уставать от этой ситуации: приходя в себя, Лола плакала, просила прощения, уверяла, что на самом деле вовсе так не думает. Ни до, ни после приступов адекватностью в ее поведении и не пахло.

А на следующий день все повторялось. И, бережно отводя от своего горла тонкие руки, Доминик вновь и вновь выслушивал, почему не стоит таких страданий.

Иногда ему хотелось, чтобы эта Лола оказалась очередной фальшивкой.

* * *

Прокашлявшись, Лола потянулась к нему, с болью заметив, как он инстинктивно сжался в ожидании удара.

─ Если ты снова начнешь нести этот невразумительный покаянный бред, я сам тебя побью, ─ Доминик отбросил назад челку, встряхнулся и встал. Предложил: ─ Коленом в пах, ребром ладони по горлу? Нет желания размяться? Тогда пойдем.

Он взял ее за руку и потащил за собой.

─ Я тебя люблю, ─ вдруг сказала Лола.

─ Вечером докажешь, ─ буркнул он, не оборачиваясь. ─ Этот гребаный куст нас преследует!

По ее мнению, куст, в чью сторону так безапелляционно ткнул пальцем Доминик, ничем не отличался от тысяч таких же, попадавшихся им в течение дня.

─ Я буду звать тебя Дик, ─ сказал он растению, выламывая снизу большую ветку и бросая за спину. ─ Вот так-то, мой друг, это тебе не химическая кастрация.

Лола засмеялась и он тоже улыбнулся, довольный тем, что поднял ей настроение.

* * *

Количество приступов увеличивалось в геометрической прогрессии, их длительность также возрастала. Держа на руках Лолу, второй раз за пять минут потерявшую сознание от боли, Доминик думал, что еще несколько дней назад раны на ее спине были поуже где-то на ширину ладони.

Наученные горьким опытом, они больше не пытались трогать повязку, зафиксировав ее так крепко, как только смогли. Лола повторяла, что за "просто так" не покажет ему свой богатый внутренний мир, беспрестанно жалуясь на песок, из-за отсутствия белья оказывавшийся в не самых подходящих для этого местах. Когда открытые раны вылезли за пределы повязки, они пару дней тщательно их промывали, а потом Лола сказала, что охрипла от постоянного крика и лучше умрет от сепсиса, чем будет терпеть дополнительные пытки.

Тело в его руках пошло судорогами. При взгляде на разодранную изнутри узкую спину Доминик почувствовал тошноту. Больше всего это напоминало ему фильм о "Чужих". Когда из грудины человека вылезала та мерзкая тварь, оставшиеся ошметки плоти очень смахивали на то, что осталось у Лолы от спины. Вот только это был не реквизит.

Как она держится? Как ухитряется подниматься, оскальзываясь на натекшей за время сна крови и тут же распекая себя за неуклюжесть? И что он будет делать, когда она все-таки не сможет подняться?

Доминик намеренно избегал даже самых осторожных мыслей о том, что если они не дойдут до того озера в ближайшее время, Лола может… Нет, они справятся, другого не дано!

Но противный внутренний голосок ставил другой вопрос, ответа на который Доминик не знал: вот выберутся они отсюда, неважно куда; дальше что?

─ Уходи.

─ Нет!

─ Я прошу тебя, пожалуйста, уходи.

─ Даже и не собираюсь. Сама уходи, раз хочется.

─ Очень смешно, ─ прошептала она.

"Это конец. Как глупо. Поработала оросительной системой напоследок. Трава так хорошо пахнет! Или мне уже кажется?"

Долгое время все вокруг было горьким на вкус от пепла, даже воздух, даже кожа Доминика. Потом окружающее пространство пропиталось кровью, тошнотворным металлическим запахом. Он преследовал ее даже во сне. И вот теперь, впервые за несколько месяцев, она чувствует тонкий травяной аромат.

"Я действительно умираю".

─ Пожалуйста, Дом.

─ Нет.

─ Хочешь понаблюдать за агонией? Это попахивает извращением.

─ Помолчи, тебе надо беречь силы.

Сколько она уже в таком состоянии? Лола потеряла счет дням. Она попыталась поднять голову, но не смогла, прижатая сильной рукой.

─ Извини, ─ хрипло сказал Доминик, ─ я подумал, что снова началось.

─ Уже вот-вот, ─ сказала она. ─ Зачем ты себя мучаешь, чего добиваешься? Прошу…

─ Я останусь с тобой.

─ Ну, тогда я тебя убью!

* * *

У них ушло несколько дней, чтобы понять, что во время приступов Лола становится одержимой. Сначала это было почти незаметно, но по мере того как она теряла силы, сознание все больше и больше видоизменялось. Доминик считал это проделками ее клона, хотя он был пристрастен и с удовольствием обвинил бы лже-Лолу и в убийстве Кеннеди.

Кто бы не вселялся в ее тело, факт оставался фактом ─ во время нападений на Доминика ею управлял кто-то другой.

Дом первым высказал такое предположение: она умерла ради него, терпела жесточайшие муки, поэтому слова о желании от него избавиться были лишены всякой логики. Лола слишком сильно его любила, чтобы пытаться убить, зато такие речи были характерны для его мучительницы. Когда ему впервые пришла в голову эта мысль, он чуть не лишился глаза, от удивления пропустив удар.

Потом, пока Лола приходила в себя, сплевывая кровь, он поделился с ней своими соображениями. Сначала она недоверчиво отнеслась к этой гипотезе, считая, что сама несет ответственность за свои поступки, но следующий же приступ доказал ее неправоту. В тот момент, когда, отбросив руки Доминика, она принялась его душить, в голове четко вспыхнуло осознание того, что ей не хочется это делать. Тогда Лола усилием воли заставила морок отступить, но с каждым разом бороться было все труднее, и, наконец, настал момент, когда всякое сопротивление было бесполезно. У нее не осталось ни моральных, ни физических сил для защиты от невидимого противника.

Но Доминик не хотел принимать очевидное и с самоубийственным упрямством оставался рядом с ней, не взирая на то, что с каждым разом Лола становилась все агрессивнее и опаснее. Он пытался защитить ее от себя самой, следил, чтобы она не нанесла истерзанному телу еще больший вред, и приводил в чувство после обмороков.

Лола по-всякому уговаривала его уйти. Ласка, шантаж, оскорбления, упор на чувство вины ─ ничего не помогало. Больше всего она боялась, что однажды очнется после приступа рядом с его бездыханным телом, поэтому не оставляла попыток убедить его. Но Доминик оставался глух к мольбам. К ней самой он тоже стал относиться гораздо холоднее, но это и не удивительно ─ трудно быть чутким с человеком, который несколько раз в день силится тебя убить. И последняя попытка чуть не увенчалась успехом.

* * *

Доминик устал. То ли он ослабел из-за недосыпания и тревоги, то ли Лола стала сильнее, но удерживать тонкие цепкие руки подальше от своего горла было невероятно тяжело. С каждым рывком она приближалась к цели, пользуясь тем, что их тела были скользкими от крови и выворачиваться из захвата было легче, чем обычно.

Он, конечно, мог "вырубить" ее, но не хотел причинять лишних страданий, а когда опомнился, то было поздно: Лола схватила его за горло, одним коленом наступив на правое плечо и не давая поднять руку, а вторым надавив между ключицами. Доминик пытался сделать вдох, но путь кислороду был перекрыт. Он все еще мог сопротивляться, но не слишком усердствовал, не предполагая, что все зайдет так далеко: он привык полагаться на Лолу и в глубине души не верил, что она способна его убить. Поэтому он упустил момент, а когда все же попытался сбросить ее с себя, тело неожиданно отказалось ему подчиняться.

Все перед глазами, в том числе и искаженное лицо Лолы, заволакивало красным туманом. На краю меркнущего сознания возникла забавная мысль о том, что через пару минут он лично убедится, есть ли смерть после смерти. В существовании жизни после жизни они уже успели удостовериться.

Когда хватка неожиданно ослабла и Лола рухнула на него сверху, Доминик несколько минут восстанавливал дыхание, безуспешно пытаясь удержаться от кашля. Лежавшее поперек груди тело бессознательной девушки, казалось, весило тонну. Кое-как отдышавшись, он принял сидячее положение, привычно устроив Лолу вполоборота у себя на коленях. Очень хотелось завыть от собственного бессилия, но пересохшая глотка не давала этого сделать.

Первое, что сказала Лола, придя в себя: "Думаю, теперь ты не откажешься".

* * *

Когда Доминик все же согласился уйти, она едва смогла отпустить его. Сидя в надежных объятиях, не обращая внимания ни на обжигающее тепло его тела, ни на собственные раны, которые в трезвом уме не давали ей двигаться, она покрывала поцелуями черные губы, прощаясь если не навсегда, то очень надолго. Дом принял это гораздо спокойнее, он осознал, что пришло время расстаться.

Должен был осознать, но не сделал этого. Он не собирался бросать ее и продолжать путь в одиночестве, просто хотел, чтобы Лола поверила в это. В его присутствии во время припадков больше не было смысла ─ злобное существо, одержимое идеей асфиксии, стало сильнее его. Он сможет помогать Лоле только после приступа: отнести к реке, умыть, бережно почистить раны; теперь она не могла ходить самостоятельно.

Хриплый шепот, жалкая пародия на ее звонкий голос:

─ Тебе пора. Я чувствую, как эта дрянь просыпается в моей голове.

Доминик еще раз поцеловал окровавленные губы, ощущая ставшую привычной горечь, и осторожно опустил Лолу на землю.

─ Я люблю тебя, ─ сказала она.

Не самый худший вариант последних слов.

* * *

Доминик шел, не оглядываясь, даже после того, как услышал первые ругательства. Им все-таки удалось провести ту суку, что бесновалась сейчас позади.

Когда он понял, что она выместит злобу на Лолином теле, находящемся сейчас целиком в ее власти, то чуть не повернул назад. Отойдя на достаточно далекое расстояние, чтобы обезопасить себя от нападения, он сел на землю и стал наблюдать, как чертова тварь уничтожает не принадлежавшее ей тело. А он не может ей помешать.

В конце концов поднятая пыль улеглась и он увидел неподвижно лежащую фигуру. Доминик встал, потер прокушенную руку, в которую неосознанно впился зубами, и медленно двинулся к Лоле. Он никак не мог уловить дыхания, но успокаивал себя тем, что с такого расстояния это было бы очень трудно сделать.

Чем ближе он подходил ─ тем больше нервничал. Покрытая грязью, свежей и запекшейся кровью Лола лежала спиной к нему абсолютно неподвижно. Он пытался понять ─ дышит она или нет, но не решался приблизиться. Потому что второй вариант был бы слишком жесток.

Углядев, наконец, слабое движение руки, он чуть не умер от счастья. Подбегая и шлепаясь в пыль, он оказался совершенно не готов к тому, что едва шевелившаяся Лола змеей извернется в его руках в попытке дотянуться до шеи. Тварь симулировала потерю сознания, чтобы подманить его поближе. К сожалению, ей это отлично удалось.

Нечеловеческая сила окровавленных рук не давала и полсекунды на размышление. В самом начале сбив с ног, лже-Лола кидалась на него с таким остервенением, что Доминик мог только отбиваться от нее, тщетно пытаясь подняться. Ничего от нее прежней не осталось во взгляде существа, старавшегося задушить его. Он ощущал, как слабеет, понимал, что долго не продержится, но просто не мог снова сдаться на милость адской суки.

И награда за упорство нашла своего героя. Вот только, как и всегда в этом гребаном месте, победа обернулась поражением.

* * *

Когда тварь в очередной раз накинулась на него, Доминик опрокинулся на спину, стремясь избегнуть близкого контакта с цепкими пальцами. Он был уверен, что на этот раз не сможет оторвать их от своего горла. Бросившаяся вперед Лола с размаху напоролась грудью на его выставленные колени, раздался тошнотворный хруст, и Доминик, вмиг подхватившийся на ноги, отскочил на пару метров, готовясь продолжать защищаться.

Но в этом не было нужды. От страшного удара хрупкие кости сломались и лопатки пробили тонкую кожу. Лола лежала без сознания. Правда, ее глаза оставались открытыми, а дыхание прекратилось, но Доминик был уверен ─ рано или поздно она обязательно очнется, и все будет хорошо.

* * *

На третий день пришлось признать, что странный запах, донимавший его с прошлого вечера, идет вовсе не от реки. Это был запах разлагающегося тела.

Он ждал, изо всех сил верил, что она придет в себя. И даже после того, как отрицать смерть Лолы стало невозможно, он все еще думал, что она каким-нибудь волшебным образом вернется к нему. Ведь раздвоилось же его тело, когда они выбирались из каменной клетки ─ теперь, в отчаянной надежде на несбыточное, он наконец-то признал это как факт. Как угодно, хоть в аналогичном "водолазном костюме", но она просто обязана была снова найти его. Это же Лола!

Но чуда не происходило.

Доминик молился, ругался, обещал, проклинал, но небеса ─ или та дьяволица ─ оставались глухи. Его голос звучал как-то странно, но он никак не мог взять в толк, что не так. И чем больше он просил, тем яснее понимал, что никто не отзовется.

Они с Лолой хотели остаться одни. Что ж, их все-таки оставили в покое.

Когда сил кричать уже не осталось, он осел в траву, выдирая ее из земли целыми пучками, чтоб хотя бы треск рвущихся стеблей заполнил эту звенящую тишину. Как будто все вокруг замерло, не слышно было даже шелеста листьев.

Он поднялся с колен, стер с лица грязь, подобрал подходящий сук, чтобы вырыть могилу, и пошел к реке, где почва была мягче.

* * *

Отмытая челка мешала ─ щекотала лоб, спадала на глаза, и Доминик вскоре перестал ее поправлять, потому что за завесой светлых прядей очертания тела, лежащего чуть повыше на берегу, теряли четкость.

Работать пришлось долго, но он не возражал бы провести еще пару часов, загребая землю камнем (ветки оказались совершенно непригодны для рытья) и выбрасывая ее пригоршнями из… могилы. Черт.

Он выбрался из ямы, усевшись на свеженасыпанный холм и тщательно избегая оглядываться.

"Давай же, у тебя еще есть немного времени, просыпайся. Очнись прежде, чем я обернусь, и мы сделаем вид, что ничего не было. Я не буду ни обижаться, ни злиться, пожалуйста".

Было так тихо. Даже река, казалось, приостановила свой бег, чтобы четко дать ему понять, что Лола мертва.

* * *

Доминик долго сидел на берегу, сгорбившись, словно дряхлый старик. А когда заходящее солнце превратило речную гладь в расплавленное золото, он подполз к воде, поплескал себе в лицо, смывая то ли пот, то ли слезы, мельком взглянул на свое расплывающееся черное отражение и, наконец, посмотрел на Лолу.

Он еле смог подняться с земли, когда все же решился похоронить ее. От долгого пребывания в состоянии неподвижности мышцы затекли, а ноги налились свинцовой тяжестью. Каждый шаг давался так тяжело, как будто он поднимался не по пологому склону, а взбирался на отвесную скалу. Дышать было трудно, словно он в самом деле находился на большой высоте.

На то, чтобы сделать десяток шагов, ушло несколько минут.

* * *

Лола лежала в той же позе, что и в момент смерти. Трое суток слоняясь около изломанного, залитого кровью тела, он не мог заставить себя прикоснуться к ней. Несмотря на то, что помутневшие карие глаза все это время были приоткрыты, Доминик иррационально продолжал надеяться на то, что она может очнуться. Как-нибудь, пожалуйста, и он простит этому гребаному миру все пытки, только пусть она вернется!

Он сел на корточки, вцепившись затрясшимися руками в колени, просидел так еще какое-то время, всерьез опасаясь за свой рассудок, но все же пересилил себя и дотронулся до тонкой руки.

И ничего не произошло. Он погладил ее руку со странным ощущением оцепенения. Холодная кожа несомненно мертвой женщины, окоченевшее тело Лолы ─ Доминик будто выгорел изнутри. Слабые отголоски эмоций, больше самовнушение, чем что-то еще. Он был просто шокирован своим отношением, но тут не перед кем было притворяться, поэтому Доминик не пытался натянуть маску скорби. Он знал, что его еще не раз накроют волны отчаяния, но в данный момент не чувствовал почти ничего, кроме усталости.

Спасибо Господу за его маленькие долбанные милости.

Отчасти даже радуясь своей неожиданной черствости, он поднял труп Лолы почти без усилий. Черты ее лица исказились, заострившись едва ли не до острых углов. Процесс разложения брал свое, и Доминик не стал всматриваться. Он запомнит Лолу такой, какой она была, а не какой стала: покрытое запекшейся кровью исхудавшее тело с развороченной спиной ─ не лучшая память о любимой.

Что-то екнуло внутри при этой мысли, но Доминик не стал ее развивать, вместо этого он понес Лолу к реке. Если занять себя какой-то работой, пусть и столь дикой как обмывание трупа, то можно не думать о том, что делать дальше. Он просто отмоет ее от крови и грязи, потом положит в могилу и засыплет землей. Может быть, ему тоже стоит остаться в той яме, она достаточно большая, чтобы вместить их обоих.

* * *

Доминик пытался удерживать голову Лолы на поверхности, пока не понял бессмысленность своих действий. Ей и раньше удавалось обходиться под водой без кислорода, что уж говорить теперь? Он закрыл ей глаза и окунул лицом в воду, оттирая бурые пятна крови.

Что же делать дальше? Как научиться, как заставить себя жить без нее? Продолжать идти вдоль реки с надеждой… Нет, никакой надежды не осталось, внутри него только пепел и апатия.

Поток разворачивал хрупкое женское тело, ближе прижимая его к Доминику.

Он понял, что начинает дрожать то ли от холода, то ли от напряжения, так что пришлось выбираться на берег. К тому времени уже почти стемнело. Следовало торопиться, если он не хочет засыпать яму наощупь.

* * *

Когда Доминик начал опускать Лолу в могилу, на его предплечье сомкнулись тонкие пальцы. Он сначала даже не обратил внимания, решил, что просто зацепился за ее руку. Но когда давление стало ощутимым, он окаменел. Расширившимися от ужаса глазами, чувствуя, как загривок покрывается холодным потом, он наблюдал за тем, как непереносимо медленно разжимаются скрюченные пальцы. Он не сошел с ума, они действительно двигались!

Стоя на коленях на краю разверстой могилы, Доминик поддерживал Лолу, отчаянно труся заглянуть ей в лицо и не менее сильно боясь разжать руки, удерживающие ее тело от падения в яму.

Солнце уже зашло, а звезд в этом недомире не было предусмотрено, поэтому приходилось ориентироваться в свете крохотной луны. Они даже как-то строили догадки, действительно ли это та, земная Луна. Цикл у нее точно был короче, а новолуния почему-то дольше. Лола издевалась и говорила, что эта горе-богиня не знает элементарных законов физики, потом сетовала, что и сама их знает слабо… Тогда она так беззаботно смеялась… Забыв, чего он так боялся, Доминик перевел взгляд на ее лицо.

Глаза Лолы оставались закрытыми и Доминик малодушно порадовался этому, потому что слишком хорошо помнил, как легчайшее нажатие на ее веки оставило жуткое ощущение размякшей плоти.

Как это вообще было возможно? Ее тело разлагалось, но все-таки жило?! Пусть и единственным признаком этого оставалось судорожное подергивание пальцев… которое уже прекратилось. Доминик пытался проверить пульс, но никак не мог понять, не является ли трепетание в ладони его собственным ритмом. Он положил Лоле руку на грудь, чтобы узнать, стучит ли сердце. Его собственное билось так быстро, что было сложно что-то ощутить, кроме отчаянного желания поверить, что Лола ожила. Вроде бы он что-то услышал. Или это уже самовнушение?

Доминик подумал, что вполне мог сойти с ума и обнимать сейчас мертвое тело, но никак не мог заставить себя разжать руки. Что, если его мольбы все-таки были услышаны? Вот только кем… Его передернуло: с той адской сучки сталось бы устроить очередную пытку.

Изломанное тело в его объятиях, кажется, стало теплеть. То ли его согревало тепло рук Доминика, то ли Лола возвращалась к жизни.

Выбери тот вариант, который тебе больше нравится, и не обращай внимания на запах гниющей плоти.

* * *

Крепко прижимая к себе тело Лолы, Доминик ждал рассвета.