Белый авангард (гет)

Многие способны выдержать удары судьбы, но если вы хотите в самом деле испытать характер человека, дайте ему власть. © Авраам Линкольн

Дорога совсем не внушала уважения, впрочем, как и вся эта маленькая грязная улочка. С одной стороны возвышалась кирпичная стена древнего склада, с другой на нее подслеповато глядели замызганные фабричные стекла, сзади и спереди — душная тьма, в которой неприятной взвесью стоял пар из уличных люков. Из звуков — только нудные завывания сигнализаций и шипение все того же пара, из запахов — ароматы гнили и сырости мусорных баков. Узкий проход между всеми этими красотами заполняли мутные лужи и асфальтовое крошево, не очень жизнерадостно скрипящее под подошвами. Словом, место дышало гостеприимством.

Из-за соседнего поворота послышался уверенный стук каблуков: непривыкшие к такому разнообразию стены гулким эхом с радостью вторили ему. Наконец, из облака пара выплыла фигура в темном плаще — она и была источником необычных звуков. Фигура была тоненькой и стройной, женской. Поверх недлинного вечернего платья был накинут легкий плащ с капюшоном, на ногах поблескивали туфли на тонком каблуке. Ее внешний облик странно контрастировал с классическим для окраин города пейзажем: более неуместную картину найти трудно, но поступь говорила об уверенности, что все именно так, как и должно быть.

Наручные часы явно не показывали то, что от них хотели, хотя, через двадцать пять секунд из противоположного конца улицы показались несколько рослых мужчин, и девушка тихо вздохнула. На ее лице отразилось скучающее выражение, когда случайный луч света выхватил из темноты черный капюшон, но выражение быстро исчезло, сменяясь сосредоточенностью. Выглядело все так, будто девушка ждала появления той компании, и даже более того — знала точное время. Возможно ли такое? Ее шаг не изменился: она продолжала идти навстречу очевидным неприятностям.

— У тебя не будет закурить? — окликнул ее один из мужчин, когда расстояние между ними предельно сократилось.

— К сожалению, нет, бросила, — голос был ясен, без тени страха или беспокойства, которые они уже привыкли видеть у таких же случайных знакомых. Она не сбавила темп, обходя их компанию.

— А позвонить от тебя можно? — не унимался главарь, отшвыривая прилипшую к губам тлеющую сигарету. Жестом он приказал окружить девушку.

— У меня тариф невыгодный! — бросила она, выказывая свое раздражение; заметив, что идти ей теперь некуда, она плавным движением повернулась, щелкнув каблуком. — Что еще хочешь?

— А ты симпатичная… — он наклонил голову, пытаясь увидеть незнакомку под капюшоном. — Тебе не говорили, что опасно гулять по таким местам в столь поздний час?

— А тебя не учили, что не стоит доверять своим глазам? — спокойно поинтересовалась девушка.

С нее, наконец, сдернули капюшон, и по плечам рассыпались огненно-рыжие волосы. Толпа восторженно заулюлюкала: «Рыжая!». Зеленые глаза презрительно оценили окружение и снова обратились к мужчине, повадки которого выдавали главаря. Судя по лицу, она не признала ни в одном из них достойного противника.

— Ха, я вполне могу доверять своим глазам. И я уже вижу, как прекрасно мы проведем время… — толпа одобрительно загоготала, а девушка возвела глаза к небу, словно прося у него терпения.

— Как-нибудь в другой раз! — она собралась было протиснуться в просвет рядом, но собеседник схватил ее за локоть. — Это ты зря, — проговорила девушка, внимательно посмотрев на руку у себя на локте, и на милом лице проступило злобное удовлетворение.

— Ну, подожди! Куда же ты так быстро?

— Не смей меня трогать, — зло прошипела девушка.

Раздался противный щелчок из чьего-то сустава, и мужчина со стоном убрал руку, неестественно вытянувшись в струнку. Остальные поняли, что веселье для них закончилось, и бросились наутек, сопровождая свой бег испуганными вскриками. Девушка в их сторону даже не взглянула: ее внимание было приковано к жуткой статуе перед ней. Губы тронула шальная улыбка, она тщательно отряхнула плащ и снова усмехнулась.

— Твоя мордашка уже давно украшает полицейские участки, так вот настала пора вам встретиться лично, как думаешь?.. — мужчина тихо постанывал. — Думаю, ты со мной согласен, — она несколько брезгливо обшарила его карманы, а он все также не двигался.

В одном из них она нашла искомое — бумажник. Однако отделение с купюрами ее нисколько не заинтересовало, а интересовали ее визитки. Вытащив все разом, она принялась сосредоточенно их перебирать, ища что-то особенное среди скучных картонных прямоугольников. Наконец, «что-то особенное» было найдено: она с торжеством осматривала аспидно-черную визитку.

— Подобные вещи, кстати, не в кошельках держат, в курсе? — она втиснула ненужные визитки обратно и оправила кошелек во внутренний карман его куртки. — Плохой мальчик нашел себе новых друзей? — она вздохнула. — Все не так круто, как тебе рассказывали. Бессмертие за убийство? Поверь, я делаю тебе одолжение, отправляя в тюрьму.

Из другого кармана она вытащила мобильный, и быстро набрала известные цифры:

— Полиция? Рядом со складом номер… семнадцать сорок шесть лежит разыскиваемый преступник Роберт Соррен без сознания.… Нет, он цел, скорая не нужна… Я думаю, вы знаете, что с ним делать... Не волнуйтесь, он не убежит. Его сообщники коротают время в баре на углу Бэй Стрит — если поспешите, то отрезвитель не понадобится.… Нет, мое имя вам совершенно не важно. Удачи, — она прервала связь.

Аккуратно протерев аппарат, она также вернула его на место.

— Не бойся, теперь все будет нормально: посидишь, подумаешь, а потом выпустят. Память тебе почистят: все забудешь, как страшный сон, — он испуганно наблюдал, как она проверяет часы. — Ох, мне уже пора бежать, прости. И да, чуть не забыла, — девушка легонько коснулась его шеи, и он упал, как подкошенный. — Теперь все правда будет хорошо, — она задумчиво посмотрела на мужчину и торопливо скрылась за углом.

Беловатый пар на мгновение стал светлее, и шаги стихли.

* * *

В столовой трудолюбиво бормотал телевизор. Утро было уже далеко не ранним, но для кого-то это было начало дня. В дальней спальне играла музыка и вместе с телевизором сливалась в единый фон — не напрягающий и не сильно привлекающий к себе внимание, но самое главное: заглушающий тишину. Неяркое осеннее солнце бликовало на многочисленных зеркалах, цепляясь за пылинки и натыкаясь на стены.

Около одного из зеркал подкрашивалась молодая девушка, видимо, собираясь на учебу. У нее были длинные русые волосы и карие глаза, с затаившейся иронией где-то в глубине, стройную фигуру подчеркивали узкие джинсы и тонкая водолазка. Лицо ее было симпатичным, но все же более всего она ценила в себе сильный характер. Она убрала флакончик с тушью и усмехнулась своему отражению, пару раз проведя расческой по волосам, девушка выключила музыку и направилась в столовую, чтобы выключить и телевизор.

Словно в мольбах не выключать питание, он запустил по одному из каналов выпуск новостей, что заставило девушку застыть с пультом в руке. Диктор с серьезным выражением рассказывал о беспорядках в одном из европейских городов и жестоком теракте на Кавказе. С лица девушки стала медленно сползать улыбка: на экране появились сюжеты о пострадавших и задержанных, диктор также не забыл сообщить и число погибших. Экран резко померк. Темные глаза полыхнули гневом, но через мгновение лицо уже ничего не выражало, когда девушка торопливо натягивала сапоги и пальто.

Шаги по лестнице, пищание звонка на кодовой двери — и осенний ветер уже обдувает лицо. Девушка недовольно прищурилась на солнце, жалея об оставленных дома очках, и поспешила на автобусную остановку. Шаг был быстрый, упругий и немного размашистый — недаром сапоги на каблуке остались дожидаться своей очереди до следующего утра, если, она конечно снова не будет опаздывать. Судя по всему, настроение у нее все еще было мрачным: сев на любимое место около окна, она заткнула уши наушники и включила самое громкое, что у нее только было.

В метро стало легче. Больше людей и меньше внимания. Остановившись у «головы» поезда, взглядом она уперлась в цветастую рекламу какого-то чая, кощунственно прилепленную к мраморным плитам. Воздух заметно похолодел. Она хмыкнула чему-то своему и повернула голову в сторону приближающегося поезда: неподалеку стоял молодой парень, совсем не по сезону одетый в майку и шорты, и пристально смотрел на нее. Старый знакомый, не первый год по стации гуляет. Та в ответ приветственно кивнула, но молодой человек лишь обиженно поджал губы, косясь на край платформы рядом с ней. Девушка мысленно вздрогнула вспомнив, что это именно ТО место. Не надо стоять так близко к краю…

Толпа тепло одетых людей потихоньку стекалась к краю платформы, забавно контрастируя с его одеждой, но он совершенно не обращал на них внимания, будто ему никто не мешал своей толкотней. Она подняла брови, но он лишь пожал плечами и скрылся в толпе. Хоть ей этого совсем и не хотелось, пока парень поворачивался, глазами она все равно зацепилась на рваную рану на щеке и кривую шею. Девушка чуть скривилась, но тут же оборвала себя. Невежливо. Никому не нравится, когда на него пялятся. И сколько подобных несчастных гуляет по метро?

— Пока, Пашка, — пробормотала она.

Сидения в вагоне были жесткие, но удивительно удобные — почему-то это всегда ее удивляло. Пора ее представить: девушку зовут Кира. И сейчас Кира уткнулась в очередную книжку, которую ей кто-то посоветовал, но от которой ей было ни тепло, ни холодно. Она назвала бы ее «транспортным изданием» — для метро сойдет, но на большее не претендует. Таков результат последней Кириной идеи: попытаться наверстать те школьные годы, в течение которых она редко читала что-либо глубже краткого содержания «программной» литературы. Жаль, что чтение — это единственное, что возможно наверстать.

Двери, толпа, переход, пересадка, снова двери. А рутина, тем не менее, вовсе не угнетает — бывает, что только о ней и мечтаешь. Прыгающий вагон, потоки людей, бесконечные трубы в туннеле… Стук каблуков по мрамору, ползучая лестница бережно подталкивает к нужной станции. И почему в метро никогда не получается задуматься? По-настоящему? Мысли перескакивают с одного на другое: то к книге, то к музыке, то к лицам вокруг, но останавливаться совсем не желают. Бесконечная канитель образов вокруг, среди которых сложно выхватить что-то одно…

Около выхода в город махнула рукой одногруппница, с которой Кира общалась довольно редко. Подходя ближе, Кира оперативно натянула на лицо приветственную улыбку, так что Ира с удвоенной охотой принялась пересказывать прошедший вечер. Хорошо, что реакции толком не требовалось: только кивать, улыбаться и хмыкать иногда. А если еще и вникнуть, то возможно получится прикоснуться к уже давно недоступному, но все же желанному миру, где нет ничего страшнее несданного в срок реферата. Как же это все-таки прекрасно — хотя бы на миг почувствовать себя кем-то совершенно другим!..

Остаток дня прошел в торопливых записях и отсчетом времени до конца пар: студенты всегда остаются людьми, и как бы ни была сильна их поистине неистовая тяга к знаниям, а тяга к развлечениям все равно сильней. Как ни крути, очень редко пары бывают настолько увлекательными, чтобы хотя бы раза не глянуть украдкой на часы. А в перерывах между записыванием и гипнотизированием часов остается слишком много времени для раздумий — и это не есть хорошо.

— Кир? Кира! Ты все еще здесь?

— А? Да… — девушка тряхнула головой и повернулась к лектору.

Вместо макроэкономики Иван Петрович рассказывал о своей службе в военно-морском флоте. Иногда так раздражает, когда преподаватели отвлекаются от лекции! Но, с другой стороны, в эти моменты студенты с чистой совестью могут заняться своими делами. А значит, можно вернуться к своим размышлениям. «Ах да, меня же окликнули! Это была Женя?» — не без усилий вспомнила Кира.

Женя со странным выражением наблюдала за подругой.

— Опять ушла в себя? Сегодня ты задумчивее обычного! — улыбнулась она.

— Извини: ты же знаешь, со мной бывает, — улыбнулась Кира в ответ.

— Ну да… — и она вернулась к чтению — своими делами Женя чаще всего считала свежую книгу. Женя очень даже неплохо знала свою соседку: Кира Антонова ей представлялась вдумчивой и зачастую молчаливой девушкой, и в подобные перерывы всегда находила себе занятие, вместо задушевных бесед. И какой ее видела Женя, такой же она была и для всех.

Кира, тем временем, пыталась вникнуть в рассуждения лектора, но почти сразу вернулась к своему безделью, так как Иван Петрович продолжал повествование про свою насыщенную жизнь. Бездумно крутя в пальцах черную карточку, служившую ей теперь закладкой, она наблюдала за жестами преподавателя, но слова до сознания доходить не желали.

— Почему же не про экономику? — пробормотала Кира.

— Это же тоже урок! Он учит нас жизни! — с наигранным энтузиазмом шепнула сидящая на ряд ниже Яна.

— Ну да. Забыла просто.

Девушка покрутила головой по сторонам и обнаружила своих подруг читающими или разговаривающими между собой. И только несколько человек слушали лекцию. И это на первом ряду! Но с другой стороны, по негласному закону студента лектора можно не слушать, если он говорит не по теме своей лекции.

А для Ивана Петровича это было обычным делом.

Наконец, он начал диктовать и все вернулись к своим тетрадям. Лектор говорил очень быстро, и студенты еле успевали за ним.

Послышалось невнятное ворчание — остальные явно не успевали записывать, а Кира порадовалась своему музыкальному слуху, который всегда выручает на лекциях. Она быстро все записала и повернулась к лектору, но он продолжил диктовать, и девушка наклонилась обратно.

«Как хорошо, что это последняя пара!» — Кира быстро посмотрела на часы мобильника — осталось 5 минут, а они только начали писать. Едва не отстав, Кира продолжила строчить на листочках блока.

Кира очень любила свой университет — это она поняла еще на первом курсе, буквально в течение нескольких месяцев до зимы и следующих месяцев позднее. Она любила эти светлые коридоры, просторные вестибюли, содержательные надписи на старых партах и скрипучие лифты, иногда ей даже нравились сессионные недели, а особенно время после. Время до и после экзаменов — разрядка, немного учебы и много веселья, во время экзаменов — просиживание нудных часов за учебниками, убойная доза адреналина наедине с остатком мозгов и кипой шпаргалок, а затем разнообразные истории на тему: «как я прошел через этот ад». Адреналин и триумф — ну как это может не нравиться?

В противовес полному десятилетию учебы в школе, первые месяцы студенческой жизни доказали очевидность того, что студенчество — это лучшая пора в жизни. Может, это из-за того, что тебе не нужно каждый день скрупулезно делать домашнюю работу, а только раза два за семестр выполнять за несколько часов то, что было дано на несколько недель. Может, из-за того, что демонстрировать свои блестящие знания нужно только на семинарах, а не лекциях можно обойтись умным видом, бесконечным киванием и «морским боем». А может из-за того, что нет ничего веселее неожиданно приходящей сессии, обильной подготовки и последующих рассказов о «местах боевой славы»… И это еще без учета внеурочного времяпрепровождения!

Спасительный звонок прозвенел, и, после пятиминутной задержки студентов отпустили. Как по щелчку фоновые шепотки, не единожды одергиваемые лектором, превратились в гомон, со всех сторон послышалась возня с листочками и сумками. Не умеют, дети. Иван Петрович — это конечно не тот преподаватель, кто будет валить вопросами на экзамене за разговоры на лекциях, но репутация нарабатывается долго, а разрушается в один момент. Почему нельзя потерпеть и не засветиться?

— Ты сегодня с нами, или по делам? — спросила Яна снизу.

Кира прислушалась к себе — хотелось ли ей потратить целый час на дорогу до дома? Пожалуй, не сегодня. Утренние новости, а затем рутинная скука на лекциях вконец испортили настроение, и делиться им совсем не хотелось. И что за дурацкая привычка у некоторых людей — ныть друзьям? Смысла нет: от этих слов мир не перевернется, и проблемы сами собой не решатся, так что лучше помолчать. Меньше знаешь — крепче спишь. Меньше спрашиваешь — меньше вранья в ответ получишь.

— Встречаюсь с подругой: кажется, у нее большие проблемы на личном фронте. Надо вытаскивать, — ответила она, продемонстрировав необходимое недовольство и покорность судьбе.

Они вместе дошли до раздевалки за верхней одеждой.

— Я схожу тогда в «тайную комнату»! Вы меня не ждите — мне все равно в другую сторону ехать!

Подружки с ней согласились, и, попрощавшись, побрели к ближайшей станции метро. Кира же направилась к женскому туалету.

Девушка обнаружила его совершенно пустым, что было чрезвычайно удобно. Зайдя за загородку, за которой не видно входной двери, она шагнула в пустоту. Все тело сжало, но в следующее мгновение Кира уже стояла на ковре в прихожей своей квартиры.

В зеркале Кира успела уловить белоснежный дым, в котором появилась. Ей всегда он нравился, а три года назад она даже пыталась снять себя на видеокамеру, но после маминого просмотра фотографий оперативно бросила эту затею («хорошо, что мама не умеет включать воспроизведение, а мне удалось выдать свечение за снимок из видеоклипа из музыкальной передачи»). В тот раз все обошлось, но дело могло закончиться очень неприятно.

Переодевшись в домашнюю одежду, Кира включила компьютер и направилась на кухню за обедом. Косясь на часы, она уже пожалела, что не воспользовалась обычным транспортом: теперь через час ей придется в очередной раз разыгрывать для соседей цирк с возвращением домой — вполне возможно, их могло бы озадачить, что она оказывается дома так быстро. Хорошо еще, что достаточно укромный уголок недалеко от подъезда все-таки нашелся… А оно того стоило сегодня? Насколько было бы проще без этих псевдо-шпионских глупостей.

И все только для того, чтобы Кирин маленький секрет оставался в тайне: их вежливая соседка вовсе не человек. Ведьма. И уж точно не беззубая старуха со старой метлой, в колпаке и котлом подмышкой — современные ведьмы выглядят чуть иначе, точнее, современные СВЕТЛЫЕ ведьмы выглядят иначе, на счет темных не стоит зарекаться. Ей было подвластно практически все: все, что рисуют в фильмах и видят во снах, про что пишут романы и подделывают в кинохрониках про сверхлюдей. Только по-настоящему. И очень-очень просто. Перемещаться в пространстве, метать молнии, вызывать астральное тело, швырять предметы, не касаясь… Практически все, что понимается под словом «невозможно», и было ее магией — и если бы на свете не было порождений тьмы, то все было бы замечательно. Демоны, оборотни, гарпии, вампиры, колдуны, полтергейсты — такая же часть волшебного мира, чаще всего напоминающего мир из ночных кошмаров.

Но, не смотря на все свои способности, биологически Кира так и осталась человеком, хрупким и всегда смертным. Как ни глупо, но большую часть светлых магов-уроженцев Земли можно убить простым ножом, но еще вопрос, кто позволит с собой такое сделать. Добро тоже с кулаками, правда, для каждого драчуна есть свой поводок…

Кстати о «поводках»…

Конечно, существуют правила — без них в этом мире никак нельзя. Ни добрым, ни злым магам нельзя открывать свою сущность людям, а добрым магам также нельзя пользоваться магией для личной выгоды и нельзя причинять людям вред (что также сообщается со «статусом секретности»), иначе, наказания за нарушение законов не миновать. В принципе, если ты — зло, то для тебя законов, в сущности, нет, потому что если кому-нибудь не понравится твое поведение, то тебя непременно уничтожат — тут уж пеняй на себя. А добрым магам просто не нужно вылезать за рамки приличия, иначе добро от зла отличить проблематично.

Хотя, стоит уточнить, что идеальных законов не существует, как и не существует идеальных судей. Поэтому можно с уверенностью сказать, что перемещение содержимого швейцарского банка себе на антресоль будет несколько лишним и неправомерным, а вот маленькое отступление от правил в виде небольшой экскурсии по тому же Парижу или же перемещение с соседнего стола себе на ладонь столь далекого пульта от телевизора вполне можно простить. Потому что вреда ни физического, ни материального причинено не было, а уважительную причину найти всегда возможно.

Например, Париж, — как и любой крупный мегаполис — кишмя кишит демонами, поэтому патрулирование исторического центра будет не лишним, а побывать в Париже и не зайти в тот же Лувр (с обязательной оплатой билета) — настоящее преступление. Шалость же с пультом могут попросту не заметить или проигнорировать, а в противном случае сослаться на ужасную усталость после схватки с демонами или сказать, что данную магическую манипуляцию проделали совершенно случайно. С кем не бывает?

И все же личная выгода — табу, также как и раскрытие своей сущности людям. Причем, зачастую первое неотрывно связано со вторым — финансовые махинации легко отследить и последствия могут быть ужасающими. Но если о зарабатывании с помощью магии «наверху» узнают быстро, то особо болтливых обнаружить сложно и последствия будут уже на его совести. Одно из возможных — новая охота на ведьм, что, согласитесь, лишнее.

Кстати, стоит вспомнить о другом примере: когда люди нападают на магов. Тут другое, и каждый маг должен решить для себя сам, что ему дороже: дело добра (связанное с целостностью его шкурки) или выполнение законов добра. Получается, что имея возможность защититься, маги не имеют права это сделать. Бред? Определенно. Поэтому, с помощью некоторых небезызвестных личностей, — которые скоро станут хорошо известны читателю — в неизменяемые законы были внесены некоторые изменения. И все счастливы.

О своей истинной сущности Кира узнала четыре года назад, когда магические способности стали проявляться в полную силу, и после знакомства со своим кузеном, — Лешей — Кира неофициально стала практикующей ведьмой. Именно он рассказал об их общем деле и предложил присоединиться. Леша стал проводником Киры в новый для нее мир магии, и помог обрести контроль над способностями, ведь вместе они в разы сильнее, чем по отдельности. Да и проходить в одиночестве через адаптацию к мысли, кто ты есть на самом деле и какое место занимаешь в мире людей, врагу не пожелаешь.

Правда, на момент знакомства Леша уже был не один, но про Диму, с которым у Леши были достаточно запутанные при взгляде со стороны отношения, чуть позже.

— Через сколько ты должна быть дома? — «легок на помине!» пробормотала про себя Кира, услышав знакомый голос за спиной.

— Здравствуй, Дима! — недовольно воскликнула Кира.

— Привет! — он широко улыбнулся — Ну так когда?

— Один час, — ответила девушка после пищания микроволновки — Кушать будешь?

Маг по имени Дима выглядел примерно на двадцать три года, темно-каштановые волосы и зеленые глаза, цвет которых, впрочем, он часто менял по настроению. Внешность — это практически все, что Кира могла о нем рассказать, так как не знала почти ничего о его прошлом. У каждого из троих была своя история: Лешины родители развелись, когда он был совсем маленьким, Кира всю школу ухаживала за сумасшедшей прабабкой и Дима, который до сих пор умудрялся оставаться темной лошадкой, отказываясь рассказывать про свою семью, которой уже давно нет. Поэтому, не смотря на дружбу, вопросы на эту тему были негласным табу внутри маленького коллектива. Дима был лучшим другом Леши, и они знали друг друга задолго до знакомства с Кирой, что, впрочем, не имеет никакого значения. Подружились, наладили ментальную связь — и хорошо.

Он присел на стул около обеденного стола и его глаза выражали явную насмешку.

— Нет, спасибо, уже поел... — Дима с сомнением посмотрел на часы. — Хм, опять было лениво ехать на метро? Я же говорил, что оно тебе надоест!

— Просто настроения не было, — пожала плечами Кира, ставя тарелку на стол. — Да и вообще, ты же прекрасно знаешь: наушники в уши, плеер в карман — и я готова ехать куда угодно!

— Приятного аппетита, кстати!

— Благодарю, — кивнула Кира, дожевывая кусочек мяса. — Прости, ты зачем пришел? Мы же в четыре договаривались.

— В четыре — это что бы ты опять около компьютера весь день просидела? Ну, уж нет! Вообще-то дело есть! — он склонился к столу, обаятельно улыбаясь. Девушку это напрягло: ему что-то надо.

— Ты знаешь, сколько времени я почту не проверяла, с твоими «делами»? — буркнула Кира. — Что там за дело?

— Очередное спасение доброго мага… Ничего интересного. Ориентировочно вечером, часов в пять. Решили перестраховаться и выйти втроем — врагов там много. Видение, правда, немного странное, но, — он развел руками, — уж как есть!

Кира удивленно подняла брови:

— Много врагов? Нам давно не попадались враги, для которых нужна была сила всех троих. — Кира театрально задумалась, приложив пальчик к губам. — Да, очень давно! — она хитро посмотрела на друга, в ожидании продолжения.

— Ну, да… — замялся Дима. — Но Леша видел всех троих — и мы явно были очень заняты.

— Как я понимаю, заняты мы были не «чем», а «кем», — задумчиво пробормотала девушка, а затем неожиданно кивнула. — Ладно! Давно у нас не было совместных вылазок!

— Замечательно! Леша будет через… — Дима посмотрел на наручные часы, — минут пятнадцать, плюс-минус километр. Ты пока кушай, а я расскажу тебе ситуацию, — дождавшись, пока Кира кивнет, он продолжил. — Хотя рассказывать особо нечего — все очень скучно: один неопытный маг и шайка упырей, штук этак двадцать, словом, мелкая шушера… — Дима запнулся, наткнувшись на кислое лицо подруги.

— Мелкая шушера? А причем здесь мы? — проворчала она — равнодушно махнула рукой. — Пусть молодняк разбирается — им полезно потренироваться! Хотя… — девушка задумчиво покачала головой. — Как-то все странно с этим видением. Что-то мы явно упускаем.

— Видения никогда не врут. Раз мы это увидели, значит, так надо, — маг на минуту задумался. — Мне кажется, что тут дело не в шайке злобных вампиров, а в этом маге, — медленно проговорил он, Кира мрачно посмотрела на него. — Я тоже видел это видение — мне его Леша показал. После него ощущение было такое, что за этим кроется что-то очень важное. Леша считает также. Ты хочешь его посмотреть?

Кира фыркнула:

— Нет, спасибо. А на счет мага и так все понятно — по-другому никогда и не было.

Она отправила тарелку под струю прохладной воды и быстро протерла ее губкой с чистящим средством. Осторожно встряхнув руками, Кира вернулась в столовую к застывшему в раздумьях Диме.

— Забавно с вампирами получается: сейчас у них, наверное, неслыханная популярность среди людей. Все эти вампирские саги… — она устало откинулась на спинку стула.

— Ну не совсем. — Дима усмехнулся. — Люди чего только не выдумают! Но популярность популярностью, а вампиры в большинстве своем жутко злятся, когда претенденты на обращение выражают свое неудовольствие, что на солнце вампиры сгорают, а не светятся.

— Класс! — захихикала Кира, потом мотнула головой. — Ладно, не важно... О! — она внезапно сделала паузу, прислушиваясь к чему-то. — К нам гость! — девушка злорадно улыбнулась Диме — он почувствовал Лешу на секунду позже ее.

Из комнаты Киры послышался грохот и раздался голос:

— Это я! Все в порядке, я жив!

В следующее мгновение Кира и Дима обнаружили Лешу, лежащего около дивана Киры.

— Как ты умудрился промахнуться? И какого черта ты пытался переместиться на диван?! — возмутилась хозяйка.

— И тебе привет! Я думал вы здесь сидите и хотел переместиться рядом, а получилось, что я встал на угол дивана и упал! — Леша поднялся на ноги, тщательно изучая свою одежду.

— Если бы не поле, гасящее звуки, соседи бы сейчас милицию вызывали! И в следующий раз не оригинальничай, пожалуйста! — прочитав необходимую лекцию, Кира улыбнулась и поздоровалась. — Приветик!

— Ну и что ты думаешь на счет всего этого?

— Я уже согласилась и свое мнение высказала, — лениво протянула Кира. — Мне, конечно, кажется это странным и подозрительным, но видению я подчинюсь. Кстати, а где планируется вечеринка? — она выпорхнула из комнаты к огромному зеркалу в гостиной. Друзья последовали за ней.

Кира увлеченно крутилась перед зеркалом: сегодня она была хрупкой девушкой с серебристыми волосами и бледной кожей, на лице ясно выделялись крупные синие глаза. Подобная внешность была очень удачной уловкой: видя перед собой эльфоподобное создание, никто и не ждал от нее смертельного удара. Маскировка для нее была важнейшей частью подготовки.

Парни хмуро разглядывали свои лица — им подобные перемены не нравились, но все понимали, что это необходимо. Конечно, это все ужасно похоже на дешевые шпионские игры, но камеры слежения никто не отменял, а пленки менять — долго и лениво. Чем потом стряхивать хвосты из спецслужб, лучше перестраховаться — как говорится: «плавали, знаем». Поэтому каждый раз они меняли не только внешность, но и имена: Кира взяла себе романтичное имя «Дезире» или просто «Дез», Леша назвался «Алексом», но Кира назло называла его «Лексом», а Диме менять имя было и вовсе без надобности.

— Недалеко, где-то в Московской области, — сморщился Леша, пытаясь вспомнить более детально.

— О, какая удача! — саркастично улыбнулась Кира. — Все рядом — так удобно!

— Россия — страна большая, — глубокомысленно вставил Дима.

— Да ну? А демоны не только в России бывают, — фыркнула Кира. — Ладно! Вы меня знаете — я подозреваю всех и всегда, так что я просто ответила на вопрос. «Я» уже почти доехала до дома, так что скоро можно будет выдвигаться.

Дима и Леша синхронно кивнули в ответ, и Кира вышла из комнаты, направляясь на кухню за стаканом воды.

«Успокойся, ты слишком остро реагируешь!» — говорила себе девушка. Четыре года научили ее прислушиваться к своим предчувствиям, но сейчас они казались ей абсолютно беспочвенными: что может угрожать таким сильным магам, как они? На свете очень мало способных противостоять им, а те, кто способен, привыкли действовать чужими руками.

Но все равно, по каким-то причинам эмоции зашкаливали, а внутри холодело какое-то непонятное беспокойство — что бы это ни было, Кира пыталась загнать все это как можно глубже в себя: лишние эмоции могут только помешать в деле. Она глубоко вздохнула, сжимая в руках бокал с водой, оперлась на столешницу и сделала еще один бесполезный вдох. «Почему эти ощущения не уходят?»

Когда они только начинали, их силы были очень тесно связаны с эмоциями, потому что иначе они бы просто не могли бы защищаться: страх, опасность, злость и волнение активизировали их способности для защиты и для нападения. Но прошло время, их способности и самоконтроль развились настолько, что для большинства активных сил достаточно просто желания — и они работают.

Однако в минуты сильного волнения могут случаться срывы, и такие срывы очень опасны, так как способности сильно развились с тех пор, когда потеря контроля над собой была обычным делом. Вот почему ведьму злить совсем не стоит. Но кроме шуток сила Киры (и не только ее) очень велика — одна вспышка ярости, и существует вероятность, что половину города придется восстанавливать по кусочкам, что, конечно, выполнимо, но крайне затратно. И да, лениво — это самый весомый аргумент.

В этот момент пискнул домофон.

Через несколько минут после очередного показа спектакля под названием «Возвращение домой», разговора с мамой и быстрых сборов, ориентируясь по видению, все трое разом переместились на место. Осматриваться времени не осталось: по темной пещере электрическими вспышками разлетались энергетические шары и размытыми пятнами скользили темные фигуры. Появление новых врагов привлекло внимание нескольких представителей нежити, и они с диким шипением набросились на магов. Гости же встретили их ударной волной и новыми вспышками молний.

«Как их много!» — зашипела Кира, когда после уничтожения парочкой молний нескольких вампиров на их место встали другие.

Справившись со своими противниками, Кира бегло оценила позиции Леши и Димы: вокруг каждого из них поминутно вспыхивало огненная вспышка, свидетельствующая об упокоении очередного вампира, но отвлекаться у них времени явно не было. За секунду до страшного удара по ребрам Кира успела увидеть и своих противников: «Трое справа, четверо слева» — ведьма обессилено осела на землю и уже на там повергла врагов в бегство каскадом энергетических шаров.

— Дез! — услышала она предупреждающий крик Леши, и послушно пригнулась — как раз в эту секунду над ней пролетели несколько ножей.

Электрическая вспышка в противоположном углу пещеры мгновенно привлекла внимание девушки: там определенно боролся еще один белый маг. Попутно получив несколько чувствительных ударов, Кира стала медленно пробиваться к незадачливому бойцу. Через мгновение она смогла увидеть молодого парня, впечатляюще успешно, но явно из последних сил, борющегося одновременно с тремя мелькающими вампирами.

«Как он до сих пор держится?»

Ни один маг не может сражаться бесконечно: энергия может просто закончиться. А можно выложиться настолько, что недолго и на тот свет отправиться. Поэтому нужно рассчитывать силы. Хотя, конечно, многое зависит от уровня: кто-то продержится дольше, кто-то меньше… Так получилось, что Кира занимала почетное третье месте по силе после Леши и Димы среди всех светлых магов, так что в успехе каждой последующей стычки она не сомневалась: она не проигрывала, и уж тем более у нее не заканчивалась энергия.

Темноту озарил серебряный блеск кинжала, и жаркое пламя обвило двоих, но третий едва не разорвал ему шею, повалив его на пол, если бы Кира быстрым движением рук не взорвала его. Не самое приятное зрелище напомнило Кире, что она опять чуть не забыла поставить телекинетическое поле, иначе вся эта красота в виде останков вампира была бы сейчас на ней.

— Не слишком изящно, но действенно, — хмыкнула она. — Ты в порядке? — спросила Кира, протягивая ему руку.

— Благодаря вам, — ответил маг приятным голосом.

Помогая ему встать, Кира, наконец, смогла его разглядеть, и на мгновение застыла от глупого удивления — он был действительно красивым. Практически идеальное лицо: темные волосы, прямой и тонкий нос, губы красивой формы, и серые глаза. В этот миг он посмотрел в ответ — глаза были красивее всего: серые вокруг зрачка с темной, сине-серой рамкой вокруг радужки. «Черт, красив…»

Ей всегда такие нравились…

— Было очень опрометчиво в одиночку соваться в логово вампиров! У нас могли быть дела, — Кира с усмешкой наблюдала за отряхивающимся магом. Услышав шаги за спиной, она не обернулась — кто подошел, и так было ясно: Дима и Леша встали по обе стороны от нее.

— А иначе я бы не смог вас найти, — спасенный покончил со своими манипуляциями, расправив несуществующие складки на прямом черном пальто, он встал напротив хмурых магов. Кира украдкой одарила Лешу своим фирменным взглядом «я же говорила», но тот не отреагировал. — Хотел убедиться, что вы — не миф.

— Убедился? — холодно поинтересовался Леша.

— Пожалуй, да, — маг смотрел на них странно, будто оценивающе, но без враждебности. На губах заиграла озорная улыбка, он поднял ворот пальто и поправил серебристый шарф, подобранный под цвет глаз.

— Тогда мы вынуждены вас покинуть — наши услуги пользуются спросом, — хихикнул Дима.

— Я тут новенький и слышал, что вы можете помочь мне освоиться. У меня хороший потенциал, — произнес маг с теперь уже вежливой улыбкой. Кира сощурила глаза: «Мы что, похожи на нянек?»

— Пока что, у тебя заметен лишь потенциал делать глупости, — усмехнулась Кира.

— Я не только это умею! — очаровательно улыбнулся ей в ответ маг, и Кира про себя еще раз отметила, что подобные жесты ему удаются на редкость хорошо: вежливо, но с легкой долей лени.

— Рады за тебя, но мы работаем втроем, — спокойно кивнул Леша. — Желаю удачи.

— И вам, — легко согласился неизвестный маг. — Мы еще встретимся, — он со значением посмотрел на всех троих и задержался на Кире, которая согласно кивнула ему на прощание. Тот в ответ игриво ей подмигнул.

«Мы обязательно встретимся»

5 лет

И без того яркий ковер окрасился в красный, синий и зеленый — под цвет зонтов. Я довольна своими укреплениями: я не вижу ИХ, а значит, ОНИ не видят меня. Жаль только ручки мешают… В следующий раз я найду больше зонтов! Я постаралась лечь поудобнее, но как не крутись, поз для лежания не прибавится: либо скрючиться вокруг железных ручек, либо на четвереньках около «стен».

Я присела около красного сегмента, рассудив, что ОНИ вряд ли тронут меня, если я буду под их цветом. Из рассыпанных по ковру карандашей я выбрала зеленый: нужно дорисовать дерево. Аккуратно закрасив листочки, я обнаружила у себя только рыжий карандаш — ну как же ствол рыжим рисовать? А значит, придется вылезать. К НИМ. Я вздохнула и поползла к просвету между открытыми зонтиками.

В ту же секунду, как я вылезла из шалашика, меня окружили злобные гримасы — ОНИ свирепо скалились с красных стен. Ну, кто же такие обои выбирал? Узоры — точь-в-точь морды чудищ! Упрямо поджав губы, я шмыгнула в комнату, через те же красные стены, в поисках карандашей. В каждом доме должен быть коричневый карандаш хотя бы двух оттенков!

Коричневого все таки не было. Как так можно? Придется обходиться без него… А может, вообще все переделать? Хорошо, что я взяла из дома ластик — а то в столе его также не было! Не понимаю я взрослых: все время о чем-то думают, суетятся, а карандашей в доме нет! Не порядок же!

На кухне негромко болтали взрослые: мама, бабушка Инна, дедушка Толя и прабабушка Аня — мы приехали в гости к родственникам. А с утра на дачу собирались… Но у папы появилась какая-то срочная работа отвезти он нас не смог. Хотя я видела золотую станцию — «Авиамоторная» кажется… Пока мы с мамой гуляли, по ней пронеслось по три поезда с каждой стороны, а мимо прошли три практически одинаковых кучки людей. Не понимаю, почему они были такими хмурыми?! Такая станция красивая!

На внешний подоконник со смешным стуком забрался голубь, но я уже была в своем укрытии и не могла к нему подойти. Они любят сюда забираться: на четвертом этаже наверняка удобно сидеть, а вот на нашем тринадцатом, наверное, не очень — сносит! Я хихикнула, представив забавную картинку. А голубь там временем удобно устроился на железном подоконнике.

Мама тихо постучалась в ткань зеленого в ромашках зонтика:

— Кир, нам пора собираться. Уже поздно: пора домой!

«Но сейчас только семь!» — возмущенно забили старые часы.

Я хмуро зыркнула на мамины ноги, но послушно выбралась из шалашика. Мама аккуратно отдернула мое платьице (мамино любимое белое с красным) и помогла залезть в сандалии. Несколько минут я вежливо прощалась с бабушками и дедушкой, а после мы выбрались на лестничную площадку.

Жаркое солнце блестело на радужных лужах, асфальт вдоль бордюра пропитался их влагой и теперь недовольно хмурился. Я перепрыгнула через бордюр и послушно взялась за руку мамы — и мы побрели к автобусной остановке вдоль проспекта.

Из неплотно закрытого крана медленно капала вода, отрывисто и четко отражался от стен каждый удар капли об эмаль. Дрожащие пальцы судорожно сжали края раковины, и лампа дневного света под потолком испуганно мигнула от выброса энергии из плотно сжатых пальцев. Резкий выдох ничуть не помог восстановить дыхание, но лампа все-таки перестала мигать, и девушка снова шумно вздохнула.

«Всего лишь сон… Всего лишь сон…» — уверяла она себя, продолжая смотреть в собственные глаза через зеркало.

Выражение лица не изменилось: испуг все еще явно читался в темных глазах, но дыхание стало постепенно выравниваться. Через двадцать две капли беспокойство почти исчезло и из глаз девушки, и онемевшими руками она тихо включила воду, намереваясь умыться, а затем попробовать заснуть. Снова.

Но посмотрев на свои руки, она вскрикнула от ужаса: ее ладони были красными от крови. Оправившись от первой волны шока, девушка принялась аккуратно смывать кровь с рук, но казалось, что та лишь прибывает из невидимых ран. Захлебывающаяся в истерике и почти неспособная видеть, она без сил опустилась на край ванной, продолжая держать кровоточащие руки под водой, и опустила голову на руки, безуспешно пытаясь успокоиться.

Несчастная с остервенением терла ладони и запястья, а с них по-прежнему стекала кроваво-красная вода. Случайно подняв глаза, девушка замерла: из зеркала на нее смотрело чужое лицо. Оливковая кожа, некрупные, почти черные глаза, волосы цвета темного шоколада и руки, прижатые ко рту, скрывая синяки и ссадины и одновременно с этим точно повторяя жест девушки напротив зеркала. В глазах отражения мелькнула обида и злость.

— Не… Не я убила тебя! Прости… — умоляла девушка, то перехода на крик, то хрипло шепча. — Я не успела тебя спасти… Прости меня!!

Злое отражение стало медленно стареть и рассыпаться, а девушка, которой естественно оказалась Кира, задыхаясь в беззвучном крике, вскочила на своем диване. Простынь и одеяло с явно коварным умыслом обмотались вокруг нее, и она принялась яростно выбираться из пут.

Справившись с обеими частями постельного белья, Кира со злостью скинула их с себя и едва успела заметить чью-то темную фигуру рядом с окном. Кира протерла глаза, абсолютно уверенная, что ей померещилось, и в следующий миг комната оказалась такой же пустой, какой и должна была быть. Девушка со стоном откинулась обратно на подушку.

А таинственный незнакомец беззвучно скрылся в неизвестном направлении.

* * *

В двух минутах пешком от главного корпуса Кириного университета расположена достаточно оживленная улица с множеством переходов и светофоров. Если сказать, что улица находится в самом сердце Москвы рядом с двумя (а то и тремя) станциями подземки, то дальнейшие описания можно опустить: в голове у жителя любого крупного города всплывет типичная картинка. По обе стороны теснятся магазинчики и кафе, припаркованы машины у тротуара, вечная пробка около светофора. Из-за обилия желающих пощекотать нервы у без того нервных водителей и побегать через дорогу, когда-то было решено сделать вход в метро в подземном переходе, и последнее было очень кстати… Но переходный переход выше (или ниже?) по улице остался. Популярностью он пользовался огромной…

Прямо-таки живая, шумная и такая манящая мишень для демонов! Замаскировать здесь убийство под несчастный случай — как два пальца об асфальт. Не то чтобы демон скрупулезно штудировали туристические карты в поисках того самого, «идеального» места, но любая разновидность демона (особенно бессмертная) — существо постоянно скучающее. А когда вокруг шныряет столько раздражающе тупых созданий, то удержаться от маленького шоу одного зрители ох как трудно. Если люди для демона в данный конкретный момент не представляют гастрономического интереса, то можно и просто так убить — для смеху, например. Этим и балуются в свободное от драк с белыми демоны средней руки: низших проблемы не из разряда «выжить/покушать/размножиться» не волнуют, а высшие найдут чем заняться и без этого. В конечном счете выходит, что большая часть стычек с демонами происходят именно благодаря таким вот ситуациям.

Этим утром Кира не сильно спешила: с транспортом сильно везло благодаря удачному дню недели. Суббота. Не самый приятный для некоторых студентов день, когда приезжаешь на пары заранее, даже если прочно решил опоздать. Плюс при разговорах с бывшими одноклассниками постоянно появляется ощущение, что в субботу учишься только ты один… Хотя, учитывая тот факт, что треть Кириных одноклассников могут просто не знать свое расписание, то возможно все не так уж и плохо… Хорошо, что все четыре (!!!) пары стоят ранним утром, а если удастся договориться с преподавателем, то пары закончатся аж в половину третьего. Нужно очень усердно держать кулачки за это!

На выходе из метро Кира внезапно почувствовала головокружение — пришлось остановиться напротив витрины соседнего магазина, чтобы не мешать прохожим. Давно такого не было… Будто в первый раз: в ушах звон, и сердце стучит, как бешеное. Кира хорошо знала эти симптомы. В ту же секунду улица растворилась в темноте, девушка вздохнула и закрыла глаза — она видела будущее.

Череда нечетких образов пронеслась перед глазами: широкая дорога с множеством машин… пешеходный переход… две группы людей по обе стороны от него… загорелся зеленым человечек на светофоре… из толпы выделяется молодая женщина — Кира видит, как она одна из первых наступает на дорожное полотно аккуратным сапожком… из-за угла с огромной скоростью вылетает легковой автомобиль синего цвета,… глаза водителя пусты и бессмысленны, как у младенца — Кира называла таких «марионетками»… женщина смотрит на свою приближающуюся смерть, но времени не хватает даже на крик… изломанное тело отлетает в сторону, а автомобиль врезается в светофор, превращаясь в консервную банку…

Кира пришла в себя и нервно закашлялась, но голова все также кружилась, а руки продолжали мелко дрожать. Ужас! Действительно, будто в первый раз! Для полной картины еще не хватает обморока, будто у ведьмы-первогодки впервые было видение. Девушка задышала глубже, и вскоре самочувствие пришло в норму, хотя в ушах по-прежнему звенело. Лениво ослабив узел на шейном платке, она несколько минут просто пялилась в пространство, постепенно овладевая собой. И вдруг… Ее будто током ударило: сколько прошло времени?! Быстро прокрутив обрывки видения в голове, Кира узнала соседнюю улицу и бросилась в ее направлении.

А вдруг не успеет?! В контрасте с лавированием в плотном потоке, заминка около входа в подземку казалась слишком долгой. Около сердца начал подниматься страх, и Кира прибавила шаг, грубо расталкивая прохожих. Ругань тоже приходилось пропускать. Наконец, между людскими силуэтами замелькали машины… Нужно пробежать еще несколько минут вдоль нее. Вдалеке показался злополучный переход. На светофоре горел красный, а значит, в запасе еще есть несколько секунд. Подбежав ближе, в поисках будущей жертвы Кира быстро просмотрела лица стоящих через дорогу… Сердце дрогнуло от облегчения: она была там. Нашла!

Кира растерянно оглянулась: перебежать дорогу не получится (собьют еще! не хотелось бы так бесславно умереть!), значит, придется пользоваться магией, на свой страх и риск. Самое главное: не опоздать! Ведьма замерла недалеко от светофора в ожидании: с этого места отлично был виден не только переход, но и угол, за которым через несколько секунд появится злополучная машина. Всего несколько секунд…

Через дорогу вспыхнул зеленым пламенем крохотный человечек в светофоре, и Кира рывком обернулась на поворот: машина как в замедленной съемке появилась из-за угла — спектакль подходит к кульминации.… «Нет, не для них! Не сегодня.… Еще не все актеры выступили на сцене! Мой выход!» Ведьма сжала кулаки, выжидая момент.

Девушка медленно шагала по дороге, она улыбалась, думая о чем-то своем… Тем временем Кира мысленно развела руки в стороны: одну направила на машину, другой пыталась остановить девушку. С ней все легко: обычная подножка и она потеряла равновесие. Чуть подтолкнуть назад… Спиной она легла на двух человек, и окружающие отвлеклись на нее. Voilà! Теперь машина… Мыслью потянулась к капоту, сознанием пробираясь через железную обшивку, множество непонятных приборов, через что-то черное, резиновое.… Теперь в сторону… Тормозные колодки — они должны замереть.… Есть!

Машину повело в сторону, но каким-то образом водитель очнулся и выровнял ее около обочины. Подрагивающими руками он открыл дверцу и неуклюже вывалился на тротуар. Кира нервно потерла руки, улыбаясь: «чистая работа — даже машину не поцарапал».

Ощущение, что на тебя кто-то пристально смотрит, появляется не столь часто, чтобы его упустить. Через дорогу на Киру смотрел мужчина в синей рубашке. Даже не смотрел — с интересом наблюдал: что же она еще выкинет? На светофоре загорелся красный, и он зло усмехнулся. Девушка с охотой ответила ему тем же, но проезжающая машина скрыла силуэт на секунду, а когда препятствие исчезло, другая сторона улицы неожиданно оказалась пустой. Точнее, там не было того мужчины. «Позер дешевый…»

Кира еще раз проверила состояние окружающих: девушка со странным выражением на лице шла по направлению подземного перехода, — видимо машину все-таки заметила — а водитель потихоньку забирался обратно, держась за ручку двери, но выглядел все еще крайне испуганным. «Похоже, порядок», — удовлетворенно кивнула ведьма. Писк светофора, вновь ставшего зеленым, напомнил о времени. Пять минут до пары, а ей еще на шестой подниматься… Однако, ей уже давно пора, а то на девушку, вставшую столбом около светофора, уже начали обращать ненужное внимание. Кира поправила сумку, театрально хлопнула себя по лбу, аля: «куда же я, дура, иду?», — и спешащей походкой двинулась на пары. У прохожих вопросов не возникло: молодая, глупая еще, пошла не туда… Случайность, с каждым бывает. Или череда маленьких случайностей...

* * *

Осенний ветерок обдувал приятной прохладой лицо, и увлеченно раздувал распущенные волосы. Пара закончилась, и шумная толпа студентов направлялась к метро, лишь иногда от нее отрывались маленькие группы счастливчиков, чтобы направится к собственным авто.

Но Кира не замечала, ни тех, ни других, а лишь следила за коварными стыками в плитке, чтобы не застрять в них тонким каблуком, и слушала веселый голос на другом конце провода. Хотя, какие у мобильных провода?

— Ну и когда ты улетаешь? — спросила она у своего собеседника.

— Завтра ночью. И кстати могу сказать, что тебе страшно повезло с другом, который может вот так, просто, летать к тебе в гости на самолете, пусть и не бизнесом, — хихикнул он.

— Да, я знаю! — с улыбкой протянула Кира. — А еще больше мне повезло, что ты можешь обойтись и без этого. Ты где сейчас? — она на секунду замешкалась, но затем уверенно толкнула дверцу кафе, намереваясь купить себе латте.

— На Ленинградском, иду к тетке, — из динамика действительно был слышен характерный шум оживленной дороги. — Вечером увидимся?

— Да, вполне — завтра у меня лекции…

— Кир, я тебя умоляю! Сейчас только начало семестра — до сессии еще слишком далеко, чтобы париться из-за учебы, — в голосе чувствовались легкие нотки усталости, как будто об этом они говорили уже не один раз.

— Илья! — со сталью в голосе отозвалась Кира. — Сколько можно об этом говорить? Я учусь в НОРМАЛЬНОМ режиме! — девушка встала в очередь у кассы, прижав плечом трубку, чтобы отыскать в сумочке талантливо прячущийся кошелек.

— Ладно, ладно! — Кира почти видела, как он развел руки в примирительном жесте. — Ты — ботан, и это мы уже поняли, — в этот момент Кира пожалела, что он далеко — уж очень хотелось его чем-нибудь стукнуть. — Насчет вечера договорились?

— Договорились, — буркнула она в трубку, готовясь взять свой заказ.

— Не грусти, подруга! Уверен, латте поднимет тебе настроение. — Кира подивилась его наглости: еще и наблюдать вздумал! — Вечером забегу. Пока!

— Пока, — согласилась Кира и нажала на «отбой».

Илья — это новоприобретенный приятель Киры, а познакомились они примерно год назад, когда у Киры было видение про очередную стычку между демоном средней руки и неопытным светлым. Молодым дарованием оказался Илья — маг из Словакии, примерно на два года старше ее, и на тот момент только обрекший способности. Причем не самые великие, а точнее, средние.

После своего спасения он пригласил девушку в соседнее кафе, а она вопреки своим привычкам согласилась, в конце концов, почему бы не поболтать с симпатичным и веселым магом из Братиславы? Так и подружились.

Не обращая более внимания на посетителей, Кира уверенно направилась было к выходу, но вдруг почувствовала чей-то внимательный взгляд. Оглянувшись, она увидела того, кого уж точно не ожидала увидеть ни здесь, ни где-либо еще: за угловым столиком сидел вчерашний горе-охотник за вампирами.

«Что тут делает пародия на Баффи*?!»

Молодой человек с неизменно-очаровательной улыбкой приглашающим жестом указал на пустующий стул напротив. Приветливость вызывала недоверие и презрение: «и что ему надо от меня?». Но Кира подчинилась: гордо расправив плечи, она изящно села на стул напротив него, как на трон.

— Хм, а такой вы мне нравитесь гораздо больше — не люблю блондинок! — маг беззастенчиво изучал свою визави, Кира же в свою очередь пометила очередную странность: не каждый сможет узнать ее после смены внешности. — Здравствуй.

— Значит, вы вовсе не джентльмен! И да, здравствуй, — усмехнулась Кира, и, не церемонясь, добавила. — Как вы меня нашли?

— Что ж, вполне возможно, — задумчиво, и с легкой улыбкой проведя кончиком пальца по краю своей чашки, маг усмехнулся. — Ну, во-первых, вы — заметная фигура. Особенно, если знаешь того, кого ищешь, — он произнес это «вы» как-то очень лично, интимно, с неизменно-манящей улыбкой. — А во-вторых… Я не мог упустить возможность познакомиться с легендой женского пола, — стальные глаза встретились с карими, и сердце охватила странная тревога. Предчувствие чего-то.

— Хорошо, давайте познакомимся, — она игриво глянула на него и после короткой паузы добавила. — У нас принято при этом говорить имена друг другу.

— Прекрасно, уступаю даме, — ответил брюнет, принимая правила игры.

— Кира, — она сама не поняла, почему сказала свое настоящее имя;

— Приятно познакомиться, Кира, — после короткого кивка и легкой улыбки он также соизволил представиться. — А я Игорь, — Кира сощурилась с легким недоверием.

То, как он произнес собственное имя, показалось ей странным: это прозвучало, как если один из собеседников забывает имя другого, потом все-таки вспоминает, но не до конца уверен в нем, и все равно произносит. Имя показалось чужим в его губах — это вызывало подозрения, что он назвал придуманное, причем наспех, имя. «Опять же, либо он пытается выдать себя за кого-то другого, причем из рук вон плохо, либо он пытается заставить меня недооценивать его — что делает меня уязвимой. Зачем ему это?»

— Вы уверены, что это ваше имя? — с прохладным оттенком спросила девушка. «Игорь» ответил на это довольной, в меру виноватой улыбкой.

— Вы правы — это не мое имя. Оно принадлежит вот тому парню около кассы, — он кивнул на влюбленную парочку напротив. — Опережая ваш вопрос, скажу, что это вынужденная мера — мое настоящее имя нечеловеческое. Его сложно произнести.

Кира с сомнением подняла бровь — очередная странность. Большинство добрых магов предпочитали жить среди людей и редкие из них носили свои истинные имена, не заменяя его более традиционным в человеческой среде. А если говорить совсем честно, то на сегодняшний день магические имена были очень большой редкостью, которая встречалась в столь же редких магических семьях.

Нет, конечно, имена не звучали слишком уж странно для людей — они просто звучали несколько вычурно: зачем называть детей именами из мертвых языков? Часто имена имели значение на латыни, ведь латынь — это истинный язык магии, и все заклинания произносятся именно на ней. Но подобные «традиционные имена» потихоньку уходят в лету, как и большинство старых традиций.

А имена на латыни были скорее прерогативой темной стороны, по понятным причинам не жаждущей жизни среди людей и не желающей маскироваться. Ну а если оно еще и нечеловеческое — в данном случае можно расценивать, что оно не принадлежит ни одному из земных языков — то подозрительность Киры имеет под собой очень серьезные основания, так как сидящий перед ней маг «не от мира сего» в буквальном смысле слова.

— А может, не стоит говорить об этом здесь? — Кира ненавязчиво осматривала соседние столики.

— Об этом можно не волноваться, — и он кивнул на маленькую свечку в центре стола с ярко-синим пламенем. Кира нахмурилась, думая, как она умудрилась ее не заметить. — Старая штучка и очень полезная: в радиусе двух метров от нас не слышно и не видно ничего, что происходит на самом деле — и люди, и приборы, и наши более слабые собратья даже не заметят подмены! — как только маг объяснил свойства артефакта, ведьма смогла определить дурманящий поток магии, исходящий от него. — Ну, так что? — возвратился он к основной теме их разговора.

— Это наталкивает на определенные мысли, Игорь, — она выделила имя интонацией, высказывая свое недоверие. — Причем не в вашу пользу.

— Понимаю, — маг без тени опасения кивнул. — Но хочу, чтобы вы мне доверяли.

— Сложно представить подобное, когда столь очевидно отсутствие информации, — парировала Кира.

— Понимаю, но я говорил правду, так что моя совесть чиста, — он порывисто развел руками и откинулся на стуле, Кира в тот момент тщательно следила за каждым его движением, задумчиво водя пальцем по ободку чашки, точно так же, как и он до этого. — Кажется, наше знакомство началось несколько не правильно. Может, переиграем? Меня зовут Игорь.

Кира с легкой усмешкой повторила свое имя, а Игорь снова улыбнулся и наклонился над столиком, чуть расслабившись.

— Что ж, теперь мы действительно знакомы. Не могу не сказать это снова: мне очень приятно познакомиться с вами, Кира, — неожиданно маг аккуратно взял ладонь девушки и мягко поцеловал, игриво смотря ей прямо в глаза. Кира несколько удивилась, но ничем не выдала себя — к сожалению, при знакомстве молодые люди редко целуют руки девушкам. — Но, у вас же еще остались вопросы?

— Кто вы, и зачем вам я? — хитро прищурилась Кира.

— Тут все просто: я — маг, — Игорь вытащил из бумажника деньги и небрежным движением бросил на стол. — А со вторым разберемся по ходу.

Брюнет встал около девушки и предложил ей руку, старательно улыбаясь. Кира же, вместо ответа, мысленно проклиная себя, позволила ему повести себя к выходу из кафе. К внутреннему разочарованию девушки, как только они вышли из кафе, Игорь выпустил ее ладонь.

— Вы же пользуйтесь метро? Какая станция наиболее удобна для нашей прогулки?

— Третьяковская, — ответила она, мгновенно вспомнив самую дальнюю, и одновременно самую удобную станцию, к которой она знает дорогу.

Кира направилась было по знакомому маршруту, но Игорь поймал ее за запястье, остановив на полушаге:

— Я знаю другую дорогу, интереснее, — он внимательно посмотрел колдунье в глаза, в попытке что-то сказать без слов, но Кира лишь нахмурилась, позволив ему себя вести.

— Это не совсем то направление, — Кира едва поспевала за Игорем, взявшего довольно быстрый темп, и с тоской вспомнила о кроссовках, которые она подумывала одеть утром: уж в них бы она легко держала его темп.

Почти срываясь на бег, Игорь тащил Киру сквозь узкие улочки по ему одному известной дороге. Кира уже начала злиться, когда он, наконец, ответил.

— Попробуйте почувствовать. Вы это можете — они совсем рядом, — в этот момент они в очередной раз свернули в сторону. Ведьма попробовала прислушаться к себе: от бешеного темпа кровь звонко стучала в висках, а от тепла его ладони по коже пробегали мурашки, но на кончиках пальцев ощущался холодок — хорошо знакомый симптом.

После очередного поворота холод стал отчетливее, и Кира уже точно знала, что их ждет. Тут Игорь внезапно остановился около ничем не примечательной стены, но как только он коснулся ее — его рука легко прошла сквозь мнимое препятствие. Оглядевшись по сторонам, он вытащил из кармана уже знакомый огарок свечи, но Кира мягко остановила его:

— Я знаю кое-что более действенное, — через секунду после короткой фразы на латыни их окружила легкая магия, подобно свечи, скрывающая от любого наблюдения и фиксирования.

Поняв ее манипуляции, Игорь коротко кивнул, и они вместе прошли через барьер. Их враги уже были там: четыре застывшие фигуры, онемевшая от ужаса жертва, и ритуальный кинжал, занесенный для страшного удара. Игорь, вновь проявив инициативу, швырнул прочь незадачливых палачей, и те, словно тряпичные куклы отлетели к противоположной стене. А несостоявшаяся жертва — молодая женщина — быстро вышла из транса и с тонким визгом поспешила ретироваться из опасного места. Следующее заклинание Киры было для ее памяти — ей не нужно помнить об этих событиях.

Один из демонов, вероятно, отдав мысленный приказ о нападении, поднялся на ноги и встал неподалеку от места назревающего конфликта. Кира хотела было кинуть в него что-то подобное энергетическому шару, но ее отвлек на себя атакующий демон, причем, почему-то врукопашную. Она увернулась от пары его ударов и, потеряв терпение, взорвала его, и он с истошными криками исчез в пламени.

Кира повернулась к Игорю: на него напало сразу двое демонов, но прийти на выручку ведьма не успела — дым от убитого ею демона еще не рассеялся, и Кира не заметила ударной волны, выпущенной главарем. От сильного удара о кирпичную стену у нее мгновенно сбилось дыхание.

В этот момент Игорь резко заломил руку одному из своих противников и буквально втолкнул ему в спину энергетический шар, а второго, под аккомпанемент предсмертных воплей, спалил с помощью молний. После чего он кинулся к лежащей в прострации Кире, явно забыв про живого главаря группы. Тот воспользовался ситуацией и метнул в спину Игорю огненный шар, и Кира еле успела отразить снаряд обратно. Игорь удивленно поднял брови на бренные останки последнего противника и помог раненой ведьме подняться на ноги.

— Спасибо… Вы меня спасли, — поблагодарил он, осматривая девушку, она лишь поморщилась на его слова.

— Бросьте, эта штука вас бы не убила! И давай на «ты» — мы ведь уже знакомы чуть ближе, — добавила ведьма, ненавязчиво опираясь на его плечо с единственным намерением предотвратить возможные падения.

— С превеликим удовольствием, Кира. И, раз уж ты не хочешь, чтобы я был тебе обязан… То не смею навязываться, — серые глаза задорно блеснули. — Ты как? — уже серьезно спросил он, помогая ей встать.

— Вроде ничего, жива. Хорошо, что мы так вовремя пришли… — Киру сильно качнуло, и Игорь придержал ее за плечи, уже не собираясь отпускать.

«Черт, как будто в первый раз головой ударило! Что, предыдущих разов было мало?!»

А «разов» действительно было много за четыре года ее «практики»: травмы, которые она получила все за это время, уже никто не возьмется перечислить. Многочисленные ушибы, переломы, гематомы и ссадины действительно не счесть. Особенно велико их число было во время первого периода, когда каждый из них еще только учился пользоваться своими чарами, а Леша и Кира, к тому же, еще и привыкали к тому, что их родителям и близким с этих пор будет известно ничтожно мало из жизни начинающих колдунов.

И если бы никто из их компании не умел лечить (имеется в виду, конечно, не врачебная лицензия), то инвалидность Кира бы получила уже через год, а через полтора, скорее всего и вовсе бы скончалась от ран. Если еще не брать во внимание тот факт, что эти травмы еще каким-то образом придется объяснять… Соответственно, та же ситуация обстоит с Лешей и Димой. У добрых ведьм и магов, не умеющих лечить, были ангелы-хранители, но своего ангела наши герои потеряли достаточно быстро — спасти его от охотников они попросту не успели, но это уже совсем другая история.

— Нет-нет, все нормально! — прошептала она и встретила неожиданно заботливый взгляд мага. Тот мягко стер сажу с ее щеки, и Кира с непривычным смущением опустила глаза.

— Кстати, я придумал причину, почему я могу остаться в твоей жизни. Давай так: я научу тебя драться — потому что это никуда не годится, — он махнул рукой в сторону одинокой кучки пепла от ее противника, — а ты взамен разрешишь мне остаться. Стать твоим другом.

Естественно она понимала, что до тренировок дело точно не дойдет.

— Интересная постановка фразы. Дружба — это странное условие для уговора, не находишь? — он явно обладал даром удивлять ее, что было большой редкостью. Слишком большой, чтобы упускать шанс.

— Я могу многое дать взамен, — в серых глазах мелькнули уже знакомые задорные искорки, — Но ты, конечно, права. Решать тебе.

— Пожалуй… Я соглашусь, — лукаво улыбнулась Кира. — А дружить мы можем и без «уговора».

Игорь поддержал шутливый разговор учтивым кивком:

— Да, думаю такое все-таки возможно, — Кира по-дружески ткнула кулаком ему в живот, и Игорь, не выдержав, улыбнулся ей. — Значит, договорились? — Игорь сказал это таким голосом, что туда явно напрашивалось вежливое «мисс».

— Договорились, — также официально ответила Кира. — Рада, что мы разобрались с этим сейчас, пресекая все возможные недоразумения.

После этой фразы ребята, не выдержав, рассмеялись.

— Что тут происходит? — послышался потрясенный голос Димы, и Кира с неохотой уделила ему внимание.

— Уже несколько минут, как ничего. Вы опять не в теме! — весело усмехнулась она удивленным Леше и Диме.

Леша перевел настороженный взгляд на Игоря:

— А он что тут делает? — маг хотел было ответить, но Кира опередила его.

— Он мне помогал разобраться с несколькими ребятами, — она кивнула на их останки.

— И что все-таки произошло? — Дима продолжал увлеченно скакать глазами с Киры на Игоря и обратно.

— Много чего интересного! — все с той же легкой улыбкой нараспев произнесла девушка, — Но все хорошо, что хорошо кончается, как и всегда! — Леша тихо фыркнул в сторону — он уже давно привык к подобной раздражающей манере Киры вести беседу.

Дима, наконец, заметил рану на бедре подруги:

— Ты ранена? — Кира лишь отмахнулась.

— А, пустяки! Случайно задела, — опираясь на Игоря, она подковыляла ближе к друзьям. От внимания бдительного старшего брата не ускользнуло, как вольготно рука Игоря лежала на талии девушки, придерживая.

— И почему ты не вылечил ее? — накинулся на него раздраженный брат, когда ранение послушно исчезло под нависшей над ним ладонью.

— К сожалению, не умею лечить. Думаешь, я бы не сделал этого сам, если бы мог? — Леша хмуро кивнул парню.

Дима продолжал осматривать подругу, как вдруг вскрикнул:

— Кир, что у тебя с головой?!

— А, ну, это уже давно… — хмыкнула ведьма.

— Кира! — укоризненно вздохнул Дима под тихие смешки остальных, — У тебя кровь на затылке! — Кира рассеянно подняла брови.

— Ах это… Ну, залатай тогда, — она убрала волосы, чтобы ему было удобнее.

Игорь как-то неуверенно отошел в сторону:

— Ладно, мне пора. Вижу, с ней все будет в порядке. Еще увидимся, Кира, — он с обаятельной улыбкой подмигнул девушке. — Ох, какой же я грубиян! Я не представился: мое имя — Игорь. И с вами мы тоже еще встретимся! — Леша и Дима тоже представились, и, сделав немного театральный полупоклон, маг исчез в облаке темно-серого дыма.

«Серый? Необычно. Нет, он же не может быть…»

Среди их немногочисленного сообщества существовали устои, связанные не только с природой их силы (принадлежности к одной из двух сторон), но и с определенными традициями, устоявшимися в течение многовековой магической истории, по которым нередко можно было определить все ту же «принадлежность» мага. Самый простой способ понять, к какой стороне принадлежит маг — это вид его перемещения и энергетических сгустков (или шаров).

Если маг на самом деле демон, то его появление будет, можно сказать, в «темных тонах» — огонь, разряд молнии, темный дым или черная вспышка — или же вовсе без всяких световых «эффектов». Светлый же маг появится в виде светлого пламени или же голубовато-синей вспышки (могут также быть и розовые тона у особо сентиментальных), словом, светлые, чистые цвета. Но это, конечно, не является методом со стопроцентной точностью. Серый же цвет в данном случае можно расценивать по-разному.

— Что-то не так… — проницательно заметил Леша, задумчиво смотря на место, откуда переместился Игорь. — Я не верю ему. И, по-моему, он — демон, просто очень хорошо маскируется, — на несколько секунд повисла тишина, и Кира первая нарушила ее.

— Да ладно тебе! Он же уже десять раз меня убить мог!

— К тому же это точно не составило ему трудности, раз он с легкостью обманул и меня, и Киру, и почти обманул тебя! — поддержал подругу Дима. — Нелогично.

— Демоны не убивают нас сразу, когда им что-то нужно от нас — и это происходит совсем не часто. А такому сильному демону явно не может быть что-то нужно от нас, кроме, опять же, нашей смерти. И тогда он упустил отличный шанс перебить нас по отдельности, убив сначала меня, потом Диму, а потом убил бы и тебя, может, повозившись чуть больше. Нет, он не такой дурак, чтобы пропустить такую возможность, — продолжила Кира.

— Ух! Какое единодушие! — Леша поднял руки, сделав вид, что сдается. — Вас явно зацепило его обаяние. Но в его мыслях что-то явно не чисто, да и ощущения странные. Буду присматривать за ним. А тебя, — он посмотрел на сестру, — прошу быть внимательней, — Кира прищурилась, не удостоив его ответом.

Способность к телепатии у Леши — или, как говорят люди: «чтение мыслей» — вызвала в свое время немало ссор между коллегами, ведь трудно не согласиться с тем, что комментарии (и далеко не всегда корректные!) в адрес невысказанных мыслей от другого человека могут быть весьма раздражающими.

В результате, спустя всего месяц после внезапного появления в виде непрекращающегося шума, мысли Киры и Димы для Леши были под хорошим замком, но уже никто из троих не сможет сказать каким образом это получилось, так как необходимый результат был достигнут, что устаивало все стороны. После успешно урегулированного конфликта двое из них внезапно нашли эту способность на редкость удобной, да и сам телепат, научившись «убавлять громкость», признал это на собственном опыте.

— Ты сейчас к нам, или к себе? — поинтересовался Дима.

— К вам, — буркнула Кира. — Покончим с этим быстрее, и я смогу лечь спать.

— Как пожелаете!

Через несколько не слишком приятных из-за головной боли часов ведьма лежала на своем диване, обнимая подушку — «разбор полетов» был долгим. Из открытого окна в комнату залетал осенний ветер, лаская приятной прохладой, уличный фонарь рисовал на стене узоры из черных листьев, в углах и под письменным столом затаились непрошеные тени, а Кира наблюдала за всем этим, и ей было очень комфортно в этом осеннем вечере.

Пусть на улице смолкла музыка их открытых окон проезжающих мимо машин, пусть за окном реже раздается смех шумных компаний или же цокот каблучков поздней ночью. Уже не было всего того, что было ее летом, но все равно сейчас она чувствовала жизнь как никогда. В голове крутилась приятная мелодия, чего девушке было вполне достаточно.

Кира вздрогнула от неожиданности: в сумке загудел, вибрируя, ее телефон. «Хорошо хоть звук забыла включить!» — она покачала головой, пытаясь найти в сумке маленький аппарат. Это было сообщение от Ильи: он не сможет зайти — задерживается у родственников, написал, что потом перезвонит. В чем-то Кира была даже рада этому.

Несмотря на то, что Илья был ее очень хорошим другом — причем таким же магом, как и она — у Киры не было совершенно никакого настроения выбраться в город этим вечером, видимо, так сказывалась усталость от стычки с демонами. Хотя, возможно, это была просто отмазка, в чем Кира не спешила себе признаться открыто.

После звонка волшебная атмосфера лопнула, как мыльный пузырь. Но Кира все равно вернулась к своему предыдущему занятию, а точнее, к попыткам не думать о своем новом знакомом. Правда, не смотря на все попытки, ее мысли упорно возвращались к загадочному молодому человеку.

«Во мне просыпалось желание жить в первый день осени**…»

_______________________________

* Имеется в виду телесериал «Баффи — истребительница вампиров» (1997-2003)

** Смысловые Галлюцинации — Первый день осени

7 лет

— Бабушка, может, я лучше завтра пойду? Мне будет легче освоиться!

Я стояла в комнате бабушки Инны и смотрела в окно на свою новую школу. После переезда меня записали в нее. Правда, я так и не поняла, зачем мы переехали... Мне ведь и старая нравилась. А эту я настолько привыкла наблюдать из окна, что никогда и не воспринимала ее, как школу! На проспекте светили фарами машины — только это могло хоть как-то поднять настроение.

На улице было темно, и, наверное, очень холодно, а около обогревателя было тепло и уютно. Из-за этого идти не хотелось еще больше.

— Нет уж, ты пойдешь сегодня! — улыбнувшись, ответила бабушка и пошла в другую комнату за моей одеждой.

А я не отвыкла ходить в школу? Я же не ходила туда в течение недели!

Дожевывая булочку, я перевела взгляд на телевизор и мультики. Мне не хотелось смотреть на школу — каждый раз, как я на нее смотрела, внутри появлялся неприятный холодок. Наверное, это и есть волнение.

Тут вернулась бабушка и начала помогать мне одеваться.

Как много людей вокруг... В коридоре суетилась мама, наверное, она думала, что опаздывает — она спешила на собеседование по приему на работу (я почти запомнила эту длинную фразу). Так же, недалеко я слышала голос прабабушки Ани, которая решила проводить нас до двери. Все ходили так быстро!

Мама ушла раньше меня, пожелав мне удачи.

В школу меня провожала бабушка, чтобы мне было легче освоиться и чтобы показать мне новый класс. Новая школа была больше старой, а значит, учеников там тоже больше. Меня это немного пугало. А из-за того, что солнце еще не встало, она казалась еще менее приветливой.

А еще в новом классе нужно будет найти себе приятелей! Снова налаживать отношения! Это же так сложно: в старой школе я только-только смогла подружиться с Аней... Хоть она и странная, но, по крайней мере, было с кем играть на перемене. А теперь все по новой!

Холодок становился больше.

Жаль, что папы здесь нет.

Настольная лампа была единственным источником света в маленькой комнате. Кружок света робко выхватывал их темноты уютный диван с яркими подушками, пухлое кресло с пенопластовыми шариками внутри, легкие шторы и истинно творческий беспорядок на письменном столе, где свет чувствовал себя в полной безопасности, в отличие от более темных уголков комнаты, куда заглядывать явно боялся.

Учебники, тетрадки, справочники, ручки вместе с калькулятором в хаотичном порядке были рассыпаны по поверхности, а под ней гудел довольный жизнью компьютер — и если бы не этот звук, то можно было бы подумать, что хозяйка комнаты полностью погружена в учебу.

Но клавиатура на коленях и компьютерная мышь рядом с правой рукой с головой выдавали девушку, правда, монитор был выключен, возможно, чтобы не мешал. А значит, этот уютный вечер пятничный вечер Кира решила-таки посвятить учебе. В своем роде.

Что немало удивило ее беззвучного гостя.

Кира раздраженно отбросила ручку — ей ужасно надоели цифры и бесконечные подсчеты. Но, несмотря на это, она переломила себя и вернулась к калькулятору и записям. Делая вид, что внимательно изучает очередной листочек, она устало спросила, главным образом обращаясь скорее к своей ручке, чем к наглецу, сидящему на ее кресле:

— А тебе раньше никто не говорил, что появляться в чужом доме без приглашения — невежливо? — Кира сильно сомневалась в положительном ответе, а точнее, она сомневалась, что Игорь (а это был именно он) когда-либо прислушивался к подобным нравоучением.

— И что, никаких вопросов типа: как я тебя нашел? — послышался удивленный голос, и Кире даже не нужно было поворачиваться, что бы видеть, как Игорь поднял брови и невинно округлил глаза — его жесты всегда были немного штампованными, но тем не менее довольно изящно исполненными.

— Они бесполезны, так как останутся без ответа, — все также не поворачиваясь, вздохнула ведьма.

— А точнее, ответ тебя не устроит, — хмыкнул маг. — Даже правдивый.

— «Правдивый» не устроит, так как он лишь походит на правду, — Кира рассеянно крутила в пальцах ручку, откинувшись на спинку стула, по-прежнему игнорируя взгляд собеседника.

— М-да, у тебя явно плохое настроение, — заключил Игорь, объявляя обмен колкостями закрытым.

То ли глаз у Киры был уже намыленный от усталости, то ли она допустила какую-ту глупую ошибку в записях, пока переписывала с черновика, но баланс основных фондов упорно не хотел сходиться. И это раздражало Киру едва ли не больше гостя, который ворвался к ней в дом без приглашения. Решив повторно просмотреть записи утром, Кира с некоторым наслаждением отбросила ручку на стол, и та едва не вылетела за край.

— Нет, Игорь, я просто устала. И, уж прости, с твоей стороны было грубо: вот так являться ко мне вечером, — Кира, наконец, посмотрела на друга: серые глаза загадочно блестели в золотистом свете.

— Прости, — извинился он, впрочем, раскаяния в голосе не было: он по-хозяйски расселся в кресле, будто сидел здесь уже далеко не первый вечер. — А я строил планы на вечер… Думал провести его с симпатичной ведьмочкой из России… — расстроено протянул он, а на последней фразе он игриво сверкнул глазами. — А ведь я так хотел посмотреть на вечернюю Москву — мне ведь столько о ней рассказывали…

— Ну, наверное, не судьба — придется искать другую «ведьмочку из России». А, может, в следующий раз стоит посвятить спутницу в свои планы? — съязвила Кира — несмотря на его потрясающее обаяние, его манерная речь уже порядком раздражала. — Вежливые люди обычно так и делают: звонят, пишут «эсэмески» в конце концов… Ну, возможно, ты слышал об этом.

— Люди? — он тихо хихикнул. — Я не имею никакого отношения к людям, милая. — «И какая я тебе «милая»?!» — Хотя, ты не такая уж и милая, какой кажешься поначалу, — он подмигнул и нахально улыбнулся. — И это комплимент.

— Угу, спасибо. Я тронута, — фыркнула девушка.

— Для тебя — все, что угодно! Ну, так что, мы идем? — маг поднялся на ноги, поправляя невидимые складки на угольно-черном пальто.

«Авантюра, определенно авантюра…»

Кира тоже поднялась со стула и горделиво расправила плечи, приподняв уголок рта:

— Пожалуй, я соглашусь. Только мне нельзя пропадать надолго, — подмигнула она.

— Пожалуй, я украду вас, но потом вы неожиданно найдетесь!

— Да, обещание, достойное леди! — хмыкнула Кира, и через несколько минут она накинула пальто и подхватила его под локоть. — И почему опять это «вы»? — спросила она, изучая незнакомый, но судя по асфальту, уж точно Московский переулок.

— Да уж! — согласился он, пряча улыбку. — Я слишком стар для этого времени, — они вместе шли к более освещенной дороге, и Кира осторожно посмотрела на спутника: это было первое подобие личной информации.

«Не быть мне полицейским — даже самую простую информацию мирным путем вытащить не могу!» — вздохнула девушка. — «По крайней мере, роль «хорошего» полицейского мне уж точно не светит»

— И сколько же тебе лет? — наиграно дежурным тоном спросила она, Игорь хихикнул, будто говоря: «Не все так просто!».

— Много! — с той же загадочной усмешкой отрезал он.

— Ну, ладно! — равнодушно вздохнула девушка, говоря, что на сегодня закончила. — Так куда пойдем? — она прислонилась к углу последнего в переулке дома.

— Я же гость столицы! Тебе решать, что мне показывать, — он с ленивой улыбкой прислонился к противоположному дому, в точности повторяя позу Киры.

Украдкой оглядевшись, она выхватила из полумрака московских закоулков мрачное окружение из нескольких жилых домов давней постройки и нечто похожее на маленький садик между двумя из них. Выскочив из неприметной ниши под балконом одного из домов, Кира чуть не влезла туфлями в липкие остатки палой листвы, Игорь аккуратно потянул ее за локоть в другом направлении, но оглянувшись, Кира увидела железную ограду, будто вросшую в стены двух домов, и закрывающую садик от шумной улицы рядом.

Через несколько минут, — в течение которых Игорь вел Киру только ему известным маршрутом — впереди замаячила та же самая улица, и девушка покачала головой:

— Игорь, я не сильна в этом: я ведь даже не москвичка! Я мало что могу рассказать о городе и к тому же плохо ориентируюсь. Ты явно выбрал не того спутника.

Игорь подошел к ней и, уже без своей привычной усмешки, заглянул в глаза:

— Кир, если бы мне нужна была история города — я бы пошел в библиотеку, — он тепло улыбнулся, а Кира хитро посмотрела на него, обнаружив в его словах его очередной промах. — Я хочу увидеть Москву такой, какой ты ее видишь. Твоими глазами твою Москву, понимаешь?

«Библиотека, а не Интернет, — отметила ведьма. — Либо слишком болтливый, либо делает вид такового. Правда, я вполне могу искать странности там, где их нет»

— Я даже не до конца понимаю, где мы сейчас!

— Тогда пойдем куда-нибудь! И пусть Судьба и Случай приведут нас в нужное место! — он сделал театральный реверанс, приглашая подругу идти за вышеназванными.

— За свою жизнь я слишком часто полагалась на этих двоих. И далеко не всегда подобное доверие показывало себя с лучшей стороны, — тихо проворчала Кира, вспоминая многочисленные ситуации, из которых она вылезала невредимой только чудом: интуиция — это вещь конечно очень удобная, но полагаться на нее глупо. Даже если по определению у вас она развита лучше, чем у других.

— Но именно «эти двое» и свели нас вместе! — Игорь очаровательно улыбался, будто довольный кот. — Разве это не замечательно?

Кира поймала себя на мысли, что она неосознанно подражает его «раздражающей манере» разговаривать: вежливо и с легким флиртом, несколько напоминая светскую беседу. Но ей это определенно нравилось: аккуратные колкости, неопределенные намеки, иносказательность — разговор походил на своего рода поединок, причем весьма увлекательный.

— О да! — девушка фыркнула от смеха. — В этом нелегком деле ты оказал им неоценимую помощь, — маг в ответ ухмыльнулся уголком рта.

— Прости, просто я всегда был неравнодушен к ведьмам… Особенно к талантливым. Но мои похождения сейчас не важны, — не смотря на сказанное, в его голосе чувствовалось легкое самодовольство, — лучше расскажи о себе!

Кира была немного смущена столь резким переходом сразу после легкого намека Игоря на свои намерения в их отношениях, и отметила про себя, что свое «неравнодушие» он мог бы и попридержать в разговоре с ней. «Еще одна ловушка!» — фыркнула она, но, тем не менее, решила продолжить беседу, которая, как оказалось, станет на редкость занимательной.

Они неторопливо прогуливались по переменчивым московским улицам: то они были тихими и сонными, то вдруг просыпались, деловито шумя шинами и стуча каблуками. В воздухе чувствовалось свежее дыхание осени: звезды охотно прятались за облаками, верхушки деревьев в стрелках скверов тяжело гнулись под натиском ветра, под ногами кружилась в танце золотистая листва, а асфальт влажно блестел между круглыми лужицами.

Игорь оказался очень интересным собеседником: он был начитан, интересовался искусством и много знал о музыке не только современной, но и классической. Он был прекрасным слушателем и охотно задавал вопросы, попутно отвечая на вопросы Киры, не только поддерживая беседу оживленной, но и следя за маршрутом их прогулки, ведя девушку по малознакомым симпатичным улочкам.

«Великие Судьба и Случай» привели их на Старый Арбат, что Кира не преминула отметить с усмешкой. Игорь на это ответил, что он и не говорил, что первый раз прибыл в Москву, на что Кире просто нечего было ответить — все было правильно. «Аккуратно не закончить фразу: не соврать, но и не сказать правды… И все-таки это ложь — истинно НАША ложь»

Рядом с одним из знаменитых арбатских фонарей на складном стульчике сидел мужчина средних лет с благородной сединой на висках и играл на громоздком аккордеоне. Кира не была ярой поклонницей подобной музыки, но мелодия оказалась действительно приятной, и она невольно остановилась рядом с окружившими музыканта людьми, прислушиваясь. С хорошо знакомым огоньком в глазах Игорь неожиданно приобнял девушку и закружил в танце.

Толпа расступилась, охотно освобождая для них площадку, и вскоре к ним присоединились и другие пары. Игорь двигался превосходно — танцевать он тоже умел замечательно, и поэтому, повинуясь его изящным движениям, Кира легко кружились под музыку. Он что-то зашептал ей на ухо, и девушка звонко засмеялась, ощущая, будто внутри ее что-то отпустило и она, наконец, смогла расслабиться.

После танца что-то изменилось и в ее спутнике: с него будто слезла маска, и теперь он больше шутил и смеялся, иногда подолгу задерживаясь на смеющемся лице девушки рядом. Когда они оттанцевали три танца, Кира намекнула, что устала. Игорь галантно поцеловал ей руку, на что Кира смущенно улыбнулась и присела в неуклюжем книксене. В шляпе-котелке музыканта звякнули монеты Киры и Игоря, среди которых она заметила и монеты из чистого серебра. Уже привычно подхватив его под локоть, Кира продолжила прерванный разговор, и они вместе зашагали дальше по мощеной улице.

А старая Москва была прекрасной, как и всегда. Эти аккуратные купеческие и доходные дома помнили точно такие же прогулки великих людей прошлого, казалось, что стоит только прислушаться и каждое здание, каждое дерево поведает свою маленькую историю. Но камни молчали, стойко храня свою магию. Магию, которую нельзя взять, но можно прочувствовать, пропустить через себя в робкой надежде, что она откроет частичку своих тайн, чтобы через тихий шепот минувших столетий, через шорох песка и шуршанье страниц унестись в неведомую даль, но обязательно вернуться.

Молодая ведьма светло улыбалась, слушая его приятный голос и наблюдая фигурами, которые чертили листья на мостовой. Почему люди так слепы? Они ищут магию в старых книгах, испещренных непонятными письменами, в тесных лабораториях, пытаясь найти формулы для описания необъяснимых явлений, а на самом деле магия вокруг нас — в каждом взмахе крыла птицы, в каждом дуновении ветра, в каждом камне мостовой. В таинстве, которое соединяет двух людей, когда встречаются взгляды, а два сердца бьются в унисон…

* * *

Серый вихрь оплетал упругим потоком четыре человеческих фигуры. Трое магов, среди которых угадывалась женская фигура, стояли треугольником, соединив руки, а четвертый в шоке застыл чуть в стороне, будто попал сюда случайно. Но вихрь не волновали такие мелочи — что ему до людей. Он усиливался, больше походя на ураган, в центре которого как раз и находилась эта странная четверка. Вспышки синего огня мелькали за серой стеной, и трое все тяжелее прогибались под этими страшными ударами — стало понятно, что именно они держали эту защиту... от чего?

— Подойди!.. Мы долго не сможем это держать, — прохрипела девушка, из последних сил вцепившись в ладони магов. Трясущиеся руки и тихий голос говорили, что еще чуть-чуть — и она вместе с другими упадет на колени от чудовищного натиска извне.

— Это не моя война, — ровно ответил Леша, не смотря на хаос, творящийся вокруг.

— Ошибаешься! — крикнул другой маг. — Именно это твое предназначение! Ты должен передать это Мессии — только тебе это по силам!

Леша нахмурился в недоумении.

— Я не понимаю...

В центре треугольника, который образовали их руки, из неоткуда полился свет. Скоро свет стал приобретать очертания трех предметов: в нем слабо угадывались талисман, зеркало и меч... «Что бы это могло значить?» — задал себе бессмысленный вопрос Леша. Светящиеся предметы стали сливаться в одно, и одновременно медленно оседали на колени и два мага и ведьма, держащие магический круг, будто вместе с этим уходили их последние силы. Леша стоял в ожидании дальнейших событий, но вместо этого картинка пропала.

— Что бы это могло значить? — нахмурилась Кира. Увидев с помощью Леши этот странный сон, она поняла в нем не больше брата.

— Хотел бы я знать... — вздохнул Леша.

* * *

Красный, синий, красный, синий... Боже, как раздражает это мерцание! Кира присела на корточки, собрав пальто на коленях, пока Игорь обрабатывал местных служителей закона. Знал бы это молодняк, что их законы яйца выеденного не стоят в этом подлом мире! Хотя, какая теперь-то разница? Этого мальчика, что лежал на земле перед ней, уже не вернуть. И маги, и люди не поспели вовремя — и уже вторая жертва за неделю, а до этого было еще три, когда Кира еще не подключилась к делу.

Девушка устало вздохнула: «Плохо, все очень паршиво».

А самое паршивое то, что мальчик не совсем мертв: упаси Боже встретить то, во что он превращается, в темном переулке. В трех метрах от ведьмы топталась кучка немцев в форме полицейских, окружив плотным кольцом вещающего что-то Игоря — он может выдумать что угодно, когда ему нужно. На Киру никто внимания не обращал. Перчатки пришлось снять, хотя холод был жуткий — а дальше нужно приложить ладонь к глазам и уничтожить беснующуюся под человеческой оболочкой тварь. Кира откинула волосы от лица и поднялась на ноги. Теперь можно подпустить к телу экспертов — кусаться оно точно не будет, а будет лежать тихо и спокойно: некоторые разновидности темных сил (разновидность же конкретно этой Кира не знала) предпочитали размножаться за людской счет, и отказать себе лишний раз попробовать не могут. Это дело все любят.

Ночной мрак и изрытая шинами земля не способствовали мелодичным речам от и без того раздраженной девушки. Ругнувшись еще пару раз, благо язык подходил для таких целей идеально, Кира поймала взгляд Игоря и сделала знак, что дело сделано, а сама направилась к деревьям. Игорь плавным движением выкрутился из толпы и пошел следом, но внимание его привлек одинокий полицейский в машине неподалеку, нервно возящийся с рацией. Полицейский пару раз настороженно зыркнул на Игоря. Сложив два и два, маг направился к машине. Полицейский завозился активнее, но было уже поздно. Не тратя времени, маг выдернул пистолет одной рукой, а другой аккуратно приложил немца об руль. Ожившая было рация в руке немца замолкла сама.

Все было бы хорошо, если бы немцы не проявляли бы так активно свою сверхъестественную законопослушность. Именно из-за нее Игорю пришлось лишить сознания еще троих полицейских. Да, это целиком и полностью их вина.

Игорь не заметил, что все это время Кира наблюдала за его действиями, стоя неподалеку. Когда за своей спиной он услышал раздраженное шипение, он понял свою ошибку:

— Ты что творишь?! — Кира даже не озаботилась, что бы сказать это на немецком.

— Мне показалось, что он немного устал, — равнодушно ответил Игорь, кивнув на несчастного с рацией в руке.

— Поостри мне еще!

— Ничего с ними страшного не случилось! — фыркнул маг, присев на капот.

Кира быстро вылечила ссадину на лбу пострадавшего и отправила его к коллегам на расследование престранного убийства. На остальных ушло чуть больше времени.

Игорь беззлобно наблюдал, как ведьма отряхнулась и хлопнула дверцей автомобиля. Она все еще злилась, но скорее не на Игоря, а на весь этот день сразу. Это был действительно очень плохой день. Еще одна бессмысленная жертва стала ощутимым ударом по самолюбию, хотя Кира и знала, что следующих жертв точно не будет — она в любом случае найдет ту самую наглую тварь, — только мертвого мальчика уже не вернуть.

— Не смей трогать людей, — бросила она. — Иначе в следующий раз сам приляжешь отдохнуть!

— Ага, даже не подумаю! — даже в такой темноте было видно, что в глазах мага мелькнуло раздражение, тон стал ядовитым и язвительным. Игорь поднялся на ноги, оказавшись почти вплотную к девушке и возвышаясь над ней.

Кира невольно сделала шаг назад, желая сохранить дистанцию.

— Да, не утруждай себя! Боюсь, переутомишься от нагрузки, — скривилась она.

Не дав ему возможности ответить, Кира развернулась к деревьям, но сделав всего несколько шагов, она не выдержала и обернулась снова:

— Я что, должна напоминать тебе, что магию против людей мы используем только в крайних случаях?! И только в границах допустимого!

— Может, все-таки пойдем? Иначе тебе придется продемонстрировать наглядно, что значат эти твои «границы допустимого»!

Маг кивнул на дорогу, где между деревьями уже замелькали огни от машин настоящих спецслужб. Скоро станет ясно, что Игорь и Кира не из их числа.

— Тогда я заодно покажу тебе где конкретно находятся границы моего терпения и что будет, если их нарушить… И неважно, Игорь, что ты сильнее меня: думаю, тебе известно, что с ведьмой лучше не ссориться. Лазейку она всегда найдет, — пропела девушка.

Игорь весело фыркнул:

— Ты и на своих пойдешь?

Кира звонко засмеялась ему в лицо.

— Так нажалуйся на меня! Посмотрим, что ОНИ, — Кира показала глазами на небо, — смогут сделать МНЕ!

* * *

Через несколько дней, в течение которых было много встреч и прогулок, Кира уже не могла отрицать, что между Игорем и ней завязывались теплые дружеские отношения. Каждый раз они находили новые темы для бесед, они шутили и смеялись, гуляя и забегая в кафе или рестораны (но каждый раз добросовестно расплачиваясь — иногда пополам, а иногда он настаивал и оплачивал счет самостоятельно). А кофейня, в которой они встретились, быстро стала их любимой, не смотря на множество знакомых Кире лиц среди посетителей.

Это было не похоже на легкую, почти детскую дружбу с Ильей: Кира была старшей по силе, что никак не вписывалось в истинно дружеские отношения, где очень важным элементом является равенство сторон. Она обучала его, часто защищала в стычках с демонами, иногда поворачивая ситуацию так, чтобы он думал, что это он ее спас. Но все же — это не то: постоянное напряжение и контроль ситуации безнадежно портили картину.

А с Игорем все было иначе — она не чувствовала такой сильной разницы между ними, напротив, зачастую ей казалось, что он намного сильнее, чем хочет казаться. Пару раз во время совместного времяпрепровождения они натыкались на демонов: и во время таких разборок Кире не нужно было брать большую часть нападавших на себя — Игорь прекрасно справлялся и без нее, одновременно помогая ей с ее противниками. Они всегда выходили победителями, но разница была в равенстве их заслуг.

Но все-таки было что-то, что не давало Кире покоя, но она не могла понять что именно: была какая-то деталь, которую она постоянно упускала. Казалось, что она в двух шагах от разгадки, но через мгновение та снова ускользала от девушки. Порой было что-то странное в поведении Игоря: может быть излишняя эмоциональность и агрессивность в драке, может быть необычная циничность во взглядах на жизнь для доброго мага… Кира и сама была редким циником, что нередко мешало ей в деле, но в ее возрастной группе среди магов это качество не часто встретишь. Хотя, последние поколения взрослеют гораздо раньше — жизнь вынуждает...

Как и большинство из таких, как она, Кира точно так же кидалась в бой, спасала невинных, иногда направляла новичков, но это было для нее работой, а не призванием. Просто тем, что она должна делать. Она не верила в окончательную победу Добра и воцарению мира на земле — и не скрывала скептицизма по поводу данных утопических представлений. За свою жизнь она увидела многое, что давало ей понять, что люди не могут просто так поменяться — а пока это не случится, утопии не будет. И она была не одинока в подобных мыслях: и Леша, и Дима уже давно разуверились в светлом будущем. По крайней мере, для себя. И для всех трех было естественным считать, что эта Война будет вечной для обеих сторон.

Это и показалось ей необычном в Игоре: он считал точно так же — возможно это Кире так «везло», но среди всех магов ей попадались сплошь идеалисты. Точно так же, как и Кира, Лекс и Дима, он отличался некотором пренебрежением к правилам (все-таки магией в личных целях они иногда пользовались), как и они, ссылаясь на то, что за это ему никто нечего сделать не сможет. Опять же: для очень многих добрых магов это не типично — правила есть правила. И это было только одной из множества мелочей, которые отмечала для себя Кира в общении с ним.

По собственной неосторожности Кира поделилась своими мыслями с Лешей и Димой, когда пыталась им объяснить, куда она умудрилась пропасть за эти несколько дней. Поделилась и тут же пожалела. Леша с неким торжеством принялся вещать, что Игорь — демон, а Дима задумчиво к нему прислушивался, пытаясь вспомнить собственные ощущения в присутствии этой странной личности, которые ему подозрительными вовсе не казались.

Да, в какие-то моменты Кира почти готова была согласиться с братом: иногда поведение Игоря казалось несколько необычным. Но в подобных рассуждениях существовала явная нестыковка: мотив. Зачем демону дружить с доброй ведьмой, и уж тем более помогать убивать своих? Это всем троим казалось решительно непонятным. У демонов может быть только одна цель: победа своей стороны в Войне, а для достижения ее они попутно убивают всех воинов Света, которые будут иметь наглость им мешать. И чем больше, тем лучше.

Стереотип? Определенно. Но появился он не на пустом месте.

Зачем ему это? Как уже сказала Кира, ему ничего не стоило убить много ранее — сил хватило бы. Также, стоит принять во внимание то, что Леша таки не был полностью уверен в своей теории — мысли Игоря казались ему подозрительными, но утверждать с полной уверенностью Леша не брался. Это еще одно свидетельство о силе предполагаемого демона: почти обмануть телепата — это очень похвальное достижение. Учитывая, что обмануть мага, умеющего читать мысли до этого и вовсе считалось почти невозможным, так как для этого требуется недюжинная выдержка и самоконтроль.

И все же, не смотря на все подозрения, Кира продолжала общаться с Игорем, по какой-то даже ей непонятной причине продолжая ему доверять. Она была уверена, что Игорь не желает ей зла — почти сложившаяся аксиома. В защиту мага можно было сказать, что Леша не слышал в его мыслях враждебности по отношению к ней или к кому бы то ни было, даже напротив: к Кире он испытывал такие же дружеские чувства, как и она к нему. Именно поэтому Игорь все еще был жив и невредим, а Кира продолжала с ним общаться.

Хотя Леше определенно не нравились секундные противоречивые порывы, которые Игорь иногда ощущал (причем, об их характере Леша рассказать отказался). Но эти порывы быстро подавлялись — это было похоже на то, будто какая-то не самая добрая его часть временами пыталась вырваться наружу и одновременно на дремучие инстинкты, которым он с недавних пор не давал воли. Если это действительно так, то пришло время переписывать историю и ломать прежние стереотипы.

Демон решил измениться. Причем, — что немаловажно — очень сильный демон. Почему, зачем? Вопросов становилось все больше, но самое раздражающее было то, что никто не мог найти ответы на самые простейшие из них — и по совместительству самые важные.

Как бы то ни было, одно стало определенно ясным: прошло время гадать, нужно действовать. Особенно гадать надоело Кире: она осторожно наблюдала за Игорем, пытаясь найти опровержение страшным словам, и благодаря этому стала еще более мрачной и подозрительной. А это могло навести на мысли самого Игоря — его подозревают. Если его мотивы разгаданы неправильно, то жизни Киры могла угрожать опасность. Поэтому тянуть было нельзя, и лучшим способом представлялся разговор начистоту.

В условленное время Кира удивленно сообщила Игорю, что Леша зачем-то хочет их видеть. В тот день они прекрасно провели время, прогуливаясь по Праге, а затем, переместились на одно из тайных мест, которых Игорь знал множество — красивейшее горное озеро, где они и провели остаток дня.

Несмотря на некую нервозность, — которую Игорь вполне мог заметить — Кире было хорошо с ним и ей небезосновательно казалось, что это взаимно. Он часто улыбался, охотно дурачился и шутил, при этом умудряясь оставаться все таким же красивым и элегантным. Сердце девушки сжималось, когда она думала о том, что это возможно были последние часы, которые они провели вместе — если их догадки подтвердятся, то, скорее всего к вечеру Игоря уже не будет в живых.

Они вместе появились в центре комнаты Леши: он и Дима уже были там. Леша стоял напротив окна прямо за ними, Дима сидел на диване, и их взгляды были обращены на прибывших. Кира про себя фыркнула на излишнюю театральность: в лучах закатного солнца Леша смотрелся весьма эффектно, теперь она фыркнула уже вслух и присела на подлокотник рядом с Димой, а Игорю досталось место за компьютерным креслом.

— Любопытно, — пробормотал он с легкой усмешкой — и в ней действительно не было удивления. Он выжидающе замолчал, наблюдая за присутствующими.

— Пожалуй, пора нам поговорить начистоту, — Леша на правах старшего заговорил первым. Маг отвернулся от окна и прислонился к письменному столу.

— Ничего не имею против, — почти серьезно кивнул Игорь все еще легко улыбаясь.

«Не паясничай!» — хотелось прикрикнуть Кире — она боялась за него и очень хотела, чтобы он жил. Пусть и собрание пока напоминало дешевое сектантское посвящение, а силы были не равны, — поведение Игоря доказывало, что во многом они оказались правы — но Кира совсем не хотела накалять ситуацию. Во многом ей уже было все равно, кем являлся Игорь, но она была уверена, что в данном конкретном случае все споры можно разрешить мирным путем. По крайней мере, ей этого очень хотелось.

— Кто ты? — просто спросил Леша.

— Может, сначала послушаем ваши версии? Это могло бы быть занимательным… — Игорь вежливо улыбался, с еле заметной издевкой, которую, как надеялась Кира, заметила только она.

— Отвечай на вопрос, — играть в «большого начальника» у Леши получалось неплохо.

— Думаю, вы и без меня это знаете: иначе бы меня тут не было, — на его лице застыло серьезное выражение. — Я — демон.

«Хах! Я же говорил!»

Не смотря на то, что Кира подозревала Игоря, в сердце что-то противно кольнуло: почему он врал? Почему не сказал раньше? И в ту же секунду она поняла его хитрость: за все эти дни он ни разу не назвался добрым магом — таковым его назвали они втроем. Теперь, все встало на свои места, только легче от этого, почему то не было.

«Наверняка Леша и Дима сделали такие же выводы»

И это можно было бы сказать и без «наверняка», ведь за эти четыре года они научились понимать друг друга без слов. Дело было отнюдь не в эмоциональной связи между ними, которая появилась вместе с их объединением (хотя, без нее тут не обошлось), сколько благодаря истинно семейным отношениям, когда доверяешь другому во всем и знаешь, что рядом всегда будет надежное плечо. Они были вместе — даже слишком разные — и знали друг друга наверное лучше, чем самих себя. Наверное, так и должно было случиться.

— И что же тебе нужно от нас? — спросил Дима: он, как и все, удивлен не был. Только Кира про себя тихонько вздохнула.

— Помощи, наверное. Я бы хотел принести хоть какую-то пользу своим существованием: подумал, что вы можете быть заинтересованы в этом.

— Отправился на перевоспитание? — фыркнул Леша со своего наблюдательного поста. — Чем же мы обязаны такой честью? — правильный ответ на этот вопрос он знал и так: он, Дима и Кира по праву были сильнейшими светлыми магами на планете, и именно они должны были следить за подобным гостем. Но что ответит Игорь?

— Ну, с более слабыми вашими собратьями мне общаться не по статусу, а вот с вами — вполне, — «Что ж, сойдет. По-другому он ответить и не мог — демон как-никак»

— Что ты можешь предложить и чего ждешь от нас?

— Информацию — своим я не счел нужным сообщить о своем «переходе» — и силу, — могу сказать определенно: для моего убийства вам нужно будет очень постараться. Но вы — единственные, у кого может хватить на это сил, — голос был ровным и спокойным: никаких его привычных ужимок. — А для себя я бы хотел шанс исправить свои прошлые ошибки.

— И много ли подобных ошибок? — невинно поинтересовался Дима.

— За шестьсот с лишним земных лет? — серые глаза опасно сверкнули. — Достаточно, — «М-да! Впечатляюще» — присвистнула про себя Кира, но виду не подала.

За все время их разговора Игорь ни разу не посмотрел на нее, и Кире было крайне любопытно, почему? Он не брал ее в расчет, как самую слабую среди них, или же боялся увидеть шок и ненависть в ее глазах? «Боялся?» У меня мания величия — мы же едва знакомы…» Кира даже немного обиделась за подобное пренебрежение: какие бы эмоции она не испытывала — она достаточно опытная ведьма, чтобы их скрыть. Да и быть «младшенькой» было не самым приятным.

— Зачем тебе это? — негромко произнесла Кира. Игорь, наконец, посмотрел и на нее, но без привычной крупицы смеха в глазах.

— Думаю, что ответ «меня перестало прикалывать убивать людей» тебя не устроит, — «Даже правдивый, Игорь», Кира промолчала, ожидая ответа. — Я наблюдал за вами, наблюдал за людьми… Наверное, я захотел стать счастливым. Глупо? Наверное, да. Но я не узнал что это за все свои годы. Я бы хотел попробовать… Моя мать была человеком, — Игорь вздохнул, — так что у меня есть обходные пути.

— Что ж, ты прав: видеться мы теперь будем часто, — Леша чуть расслабился: значит, Игорь не врал. — Мы будем следить за каждым твоим шагом, учти.

Они начали обсуждать какие-то тонкости, но Кира их уже не слушала: ее это уже не интересовало. В сердце закралась неприятная обида — безосновательная и глупая, но от этого не менее противная. Она украдкой наблюдала за машинами на соседней улице, стоя около окна и тайно мечтая оказаться одной, подумать.

В оконном стекле отразился подошедший сзади Игорь.

— Ты сказал, что ты наблюдал за нами. Как же ты наблюдал? — спросила она безцветным голосом, не отворачиваясь от окна.

— К вашим квартирам у меня доступа, конечно, не было. Гм, по началу… — последнюю фразу Игорь сказал быстро, желая выговориться, но так, чтобы она не предала значения. — В основном на учебе, на работе… Я же не мог просто подойти и сказать: «Привет, я — демон! Можно мне с вами спасать невинных?». Мне был нужен план.

— Резонно, — согласилась Кира и прошла мимо, не найдя в себе сил взглянуть на него.

— Кир, — он придержал ее за запястье, она обернулась, — ты же знаешь: я не мог тебе сказать.

«Да, демону сказать «прости» — это слишком сложно» Она внимательно рассматривала выражение его лица: он смотрел на нее так, будто стоял перед ней на коленях и умолял о прощении — во взгляде серых глаз светилась робкая надежда. Даже как-то слишком сладко… Игорь очень хотел, чтобы его простили. «Он же не врет… Он больше не будет мне врать» — Кира и сама не понимала, почему это было для нее так важно.

— Я понимаю, — Кира мягко вывернула руку и, кивнув на прощание, исчезла. «Подозревать и знать — это все-таки совсем разное»

На столе в ее комнате уже ждал красивый букет, предусмотрительно поставленный в ее хрустальную вазу. Кира не знала названий этих цветов, но общая композиция навевала воспоминания о весне: такая яркая и энергичная. А еще в нем было много разноцветных тюльпанов. «Как он узнал, что я люблю тюльпаны? Да и весна — мое любимое время года» — подумала девушка, наслаждаясь их ароматом.

В листьях она заметила аккуратный бумажный квадратик. Почему-то Кира решила, что эту записку Игорь подписал лично. Написанные красивым косым подчерком, на ней было всего лишь два слова: «Позови меня».

И ведь Кира знала, что позовет.

8 лет

За что же они меня так не любят?

Я шла из школы домой, размышляя о прошедшем дне. Сегодня со мной опять поссорились подружки, хотя я так и не поняла причины ссоры: наверное, это их скука. Они издевались надо мной в коридоре, обзывая обидными словами, и на следующем уроке я опять сидела одна, когда они были за соседней партой, хихикая и тыкая в меня пальцами весь урок.

«Когда же я научусь защищать себя? А когда научусь быть собой?»

Сейчас я не чувствовала ничего кроме обиды, но я знаю, что вечером, перед сном я буду лежать на диване и придумывать различные ответы на их слова. Думать о том, что я не смогу сказать в следующий раз.

Хорошо, что я не плачу, что я могу держать чувства внутри.

Нет, конечно, мы не постоянно ссорились, часто мне было очень приятно проводить с ними время, но, видимо, им было интереснее на меня «обижаться». Но я думаю, что потом все наладится. Потом, когда они, наконец, вырастут.

До дома не больше 5 минут ходьбы даже медленным шагом, так что скоро я уже стояла около подъезда и набирала код.

Войдя в квартиру, я достаточно бодро поздоровалась с бабушкой, лежащей на кровати — у нее очень сильно болит нога, и она уже не встает с постели. Это произошло совсем недавно и из-за этого, наконец-то она перестала ссориться с прабабушкой. Раньше я не понимала, как они жили вместе до этих пор.

Прабабушка что-то готовила на кухне, и я вздохнула, почувствовав запах маргарина — она отказывалась готовить на подсолнечном масле без запаха. Я поприветствовала ее, и на ее вопрос о том, как прошел день, ответила: «нормально». После я переоделась и приготовилась к обильному обеду.

Я всегда отвечаю «нормально», потому, что считаю этот ответ исчерпывающим: ведь каждый день с нами случается что-то плохое и что-то хорошее, так что я сказала чистейшую правду, и необязательно вдаваться в подробности. По-моему это правильно.

Поев, я позвонила маме и описала свой день (попыталась вкратце, но навряд ли вышло), сделала домашнее задание и посмотрела свой любимый мультсериал про мутантов ИКС. Я сама толком не понимаю, почему он мне так нравится, но возможно из-за того, что имея сверхспособности, ты не только можешь ловить злодеев и спасать невиновных, но и свободно отвлечься от реальности, а то и спрятаться, надев костюм. А еще, наверное, тебе легче справиться с житейскими проблемами, когда вчера спас кому-то жизнь, потому что смотришь на вещи уже под другим углом.

Несколько раз меня звала бабушка, для того, чтобы я что-либо принесла, или помогла ей что-то сделать — мне ее очень жалко, и я делаю все, что могу. Но понимаю, что не могу сделать для нее больше — я же не умею лечить. Хотя врачи тоже ничего не могли сделать, даже поставить диагноз. Обезболивающие уже не помогают.

А еще я с нетерпением ждала прихода мамы — я соскучилась, а с ней всегда веселей и она частенько приносит домой что-нибудь вкусненькое. Может, мы погуляем вечером? Воздух будет таким свежим!

Ведь завтра меня ждут новые трудности, но сейчас мне хочется просто отвлечься с помощью прогулки.

А завтра будет не скоро: только завтра.

В чашке дымился Кирин эксклюзивный чай. Эксклюзивом он был потому, что настолько крепкий чай в этом доме делали только для нее. Она всегда вынимала пакетик только тогда, когда температура позволяла ей пить, и благодаря этому черный чай был действительно почти черным. Это пошло из ее детства: мама Киры всегда пила крепкий чай, и Кира приучилась — ей казалось, что это делает ее взрослой — плюс это жутко злило прабабушку, как и нежелание Киры постоянно есть хлеб. Старо, как мир: началось с глупости, а переросло в привычку.

На диване восседал Леша, а Кира заняла компьютерный стул. В руках зажата кружка с чаем, на лице — умиротворение. В такую по-осеннему промозглую погоду весь день только и мечтаешь, что о кружке теплого чая... Мечты должны сбываться, посему Кира решила после пар заскочить к брату. Брат-то не поленится и заварит нормальный чай, а не пакетик.

— Помнишь мой сон? — хитро улыбаясь, спросил Леша. Он явно был чем-то очень доволен, а учитывая интенсивность, доволен он был собой-любимым.

— Какой конкретно? Тебе через день что-нибудь этакое снится.

— Там, где меня просили передать что-то мессии.

— Помню, — кивнула Кира, отпивая чай. — Полагаю, ты нашел это, поигрался и решил, что мессия перебьется?

Леша хохотнул, и Кира поняла, что попала в точку. Скорее всего, этот предмет должен принадлежать мессии света, призванному спасти этот грешный мир. Ну, а если не спасти, то, по крайней мере, что-то в нем поменять. Только где гуляет этот мессия (резко, конечно, но по-другому и не скажешь), никто не знает. Вопрос еще, родился ли он... К тому же не стоит упускать из внимания тот факт, что пророчество мессии — как это очень часто бывает — может оказаться всего лишь мифом. Ну, а раз его "игрушка" оказалась здесь...

— Теперь осталось научится пользоваться этой штукой... Она действительно обладает потрясающей силой.

Леша объяснил, что этим предметом оказалась Чаша, состоящая из талисмана, зеркала и меча (и не надо про физику — она тут не причем). Это что-то вроде Священного Грааля магии, не имеющего никакого отношения к библейскому — магический предмет, обладающий потрясающей мощью, и полностью использовать ее может только истинный мессия. Причем, неважно какой — Чаша может быть и добром и злом.

— По ходу, мне нашли новый смысл жизни: передать чашу мессии света... — неприязненно сморщился парень. — Как будто мне без этого было нечем заняться!

— Что ж, учись, студент, — велела Кира.

Она уже давно привыкла к Лешиным приключениям.

* * *

— Что ты здесь делаешь?!

По водной глади прошлась рябь, спугнув мелких рыбешек и стайку водомерок. Зашептала листва, склоняясь вниз, и ей скрипом вторили старые ветви. Плывущие будто в невесомости листочки закружились в беспорядочном танце. Воздух дрогнул, и все вернулось на свои места — время послушно загустело в молчании озера.

— Решил навестить. Не звонишь, не пишешь: жива ли?

— Не дождешься! Я еще всех переживу.

— Как скажешь.

Снова хрустнули камешки — на этот раз под подошвами. Сбоку скрипнуло дерево. И снова тишина. Только маленькие волны гладят берег, да ветер время от времени шелестит откуда-то сверху. Здесь он не частый гость: редки дни, когда на поверхности воды не видны облака. Сегодня видны — и если бы не было другого берега, то в голове бы обязательно мелькнула бы странная мысль, что именно здесь небо спускается к земле. Но на самом деле там, за «нижним» небом, чернеет под закатным солнцем лес, и наверняка живут птицы, но с этого берега их не слышно.

— Так и будем молчать?

— И о чем мне с тобой говорить?

— Ладно, понял. Тогда говорить буду я, а ты слушай.

— Валяй, мне все равно.

Но она действительно слушала. Долго. Вокруг них даже успело стемнеть, и поэтому ей накинули на плечи пиджак, но она не пошевелилась — думала. О том, как это вообще возможно: вовсе не испытывать эмоции. О том, насколько ценными могут быть все те обиды и радости, которые в состоянии ощутить. О том, что такое вечность, не зная ту самую легкость в груди, когда на лицо против воли наползает улыбка.

О том, насколько ей это все знакомо...

Он очень долго наблюдал за людьми — у него было много времени для этого. Они страдали, радовались, скучали и любили. Просто жили. Их ужасно-короткие жизни пролетали перед глазами в один миг, вспышками обжигая глаза. Бывало, эти вспышки были столь яркими… Как же им удается? Как люди умудряются так насыщать свою жизнь событиями? Даже не событиями — ощущениями. Он, давно остывший к своим шестистам годам, мог только наблюдать за ними в тщетных попытках понять… И что-то все-таки в этом было!.. Определение нашлось не сразу: зависть — вот что он ощущал. Это застало врасплох — первое ощущение за много лет. Уже почти чувство. Ощущение разожгло интерес к беспокойным существам, от которых он успел уйти так далеко.

Он наблюдал дальше. Он видел инстинкты — он и сам обладал ими — но было в их жизнях и то, ради чего они могут проигнорировать даже инстинкты. Они даже готовы страдать ради этого — они называют это «счастьем». Но что это? Это ли главное для людей? Спустя время он понял, что есть у людей то, без чего они не могут чувствовать это «счастье» — любовь. Любовь заставляет страдать, но страдания в дальнейшем могут обернуться прямо противоположным... Но, кажется, оно действительно того стоит!

— Ты наверняка заметила, что подбные мне постоянно находятся в поиске новых ощущений — это то единственное, что может скрасить бесконечное существования сильнейших мира сего. Эмоции же — ощущения, недоступные для большинства… Ну, по крайней мере их полный спектр. А запретный плод так сладок...

Посмотреть на свое прошлое другими глазами — задача не из легких. Это случается, когда жизнь совершает очередной кульбит. Когда меняется что-то в самой душе (при условии ее наличия). А она была, оказывается. И вот он — взгляд назад: «кем же я был и кем я стал?». И если когда-то ты успел хорошенько напортачить, то будет очень тяжело. Всегда просто судить чужие поступки со стороны, много сложнее — судить себя. И вот ты будто бы сидишь на первом ряду в кинозале, хотя сейчас все бы отдал за последний ряд... И ведь не в первый раз такие мысли в голове крутятся!.. А фильм идет, пленка бежит, и фильм все никак не кончается. А ты все смотришь — твоя же жизнь. Надо идти, надо что-то делать, а тело будто к сидению приросло. Страх... Впервые стало действительно страшно! «Пора решать, прошло время раздумий» — наконец понимаешь ты и выскакиваешь из зала под светом одобрительной улыбки из киноэкрана...

Тогда он все решил: новая жизнь, новое имя и новая судьба. Он сделал выбор — впервые действительно верный.

И она тоже все для себя решила.

* * *

Время. Оно течет независимо от всего и каждый раз по-разному в разные промежутки. Когда-то быстрее, когда-то медленнее. Даже смертные чувствуют это. Например, когда лихорадочно записываешь решение задачи на экзамене, то время буквально летит со сверхъестественной скоростью, оно не осязаемо, и почувствовать его почти невозможно.

А иногда бывает, оно тянется невыносимо долго, например, когда накатывает скука, и тебе очень хочется его убыстрить — но нет, это невозможно! Поминутно смотря на часы, ты отчитываешь каждую секунду, а внутри появляется желание каким-то образом переставить эти бесполезные минуты куда-нибудь, откуда их можно будет достать, когда будет нужно. Например, на тот же несчастный экзамен.

Жаль, что обычно это недоступно.

Но сейчас Кира думала совсем не об этом, а о том, что недавно кто-то явно убыстрил время, причем настолько, что сейчас Кира в полном ступоре смотрела на календарь и не понимала, что происходит: «Прошел целый месяц? Уже?!».

Оценить комичность сцены было некому: сейчас дома она была совершенно одна. Ну, по крайней мере, в данный момент — не стоит зарекаться на будущее. Последние недели пролетели, как один миг. Будто что-то включил быструю перемотку, с бешеной скоростью прогоняя поочередные события: одногруппники, семья, друзья и коллеги. И Кира не случайно разграничила для себя все эти части, потому что находясь с этими людьми, она жила разными жизнями. Для каждой жизни своя роль и другая Кира. Когда же на сцене появляется настоящая?

Раньше Кира была уверена, рядом с кем она чувствовала себя «собой»: с Лешей и Димой. Но сейчас действительно очень многое изменилось. А как легко было себя обманывать! Кире казалось, что только в компании таких же магов она — настоящая, ведь они понимают ее, как никто, ан нет… Среди них она четко ощущала свою избранность, не могла забыться. Хотя, конечно, это лучше, чем бесконечная ложь тем, что тебе ближе всего. По крайней мере, так когда-то было. Давно…

Ведьма… Магия переходит по крови, но у Киры среди предков не было ни ведьм, ни колдунов, как, собственно и у Леши. По собственному примеру стало ясно, что магию можно не только унаследовать, но и просто ДАТЬ. Хотя, конечно, не просто. Брат с сестрой проверяли: в большинстве прошлых жизней (да, есть и такое!) они были магами. С разным уровнем, но хоть «что-то» да было. Что же в них такого особенного? В чем провинились? Вопрос на миллион — много таких накопилось, но раз уж осталось желание задавать вопросы и наивно ждать ответа, значит все верно… Да, у каждого свой крест, своя судьба и свой путь — речей много, а суть одна.

Когда маг осознает свои способности, то его человеческая жизнь начинает медленно рушиться. Неминуемо. Точнее, он сам ее разрушает: ложью на пару с собственной совестью. Дальнейшие события зависят от самого мага: насколько он — сволочь, чтобы найти в себе силы врать близким, и насколько он эгоистичен, чтобы врать, но не отпускать. Правда опасна для них? Ага, уже слышали подобное. В любом случае говорить правду людям нельзя, а значит, выбор за магом. Самый верный шаг — уйти навсегда, умереть, но понарошку. Похуже — оставить двойника, чтобы жил за ушедшего своей дорогой мага. Но мало кто идет на такое, говоря простым языком: «кишка тонка». Изрядная часть магов, как бы ни храбрились и ни фыркали, а все равно мертвой хваткой держатся за воспоминания. Чаще всего в отчаянных попытках найти того самого, старого «себя».

Когда Кира только познакомилась с Лешей, а затем и с Димой, то уже через считанные недели они стали неразлучными. Не разлей вода. Обоих девушка называла (да и сейчас называет) братьями, имея ввиду братьев не по крови, но по духу, ведь на самом деле родственником ей приходится только Лекс. Тогда она подумала, что именно здесь ее место — она нашла себя. Но азарт первых лет пропал, и они начали отдаляться друг от друга. Потому что служили живыми напоминаниями о том, о чем не хотели вспоминать: им не место среди людей, их жизнь — как бал-маскарад, где лица — всего лишь маски. Что когда-то они не смогли уйти, не решившись расстаться со своей человеческой жизнью, теперь ставшей очередной маской. Тогда-то Кира и поняла, что дистанция в отношениях с окружающими — это хорошо и правильно. И проще. Семья, друзья, университет и работа — вот частички, собрав которые, получишь почти полноценную жизнь.

Брат с сестрой отдалялись сильнее, редко встречаясь не по делу. Им хотелось нормальной человеческой жизни — того, что они никогда не смогут получить. Иногда Кира завидовала Диме — насколько ему проще! Правда, отсутствие человеческих заморочек — это единственный плюс его положения. Леша же с Димой уживался прекрасно, и, видя это, Кира украдкой вспоминала, как они планировали жить втроем в одном доме. Но нет, не судьба, и даже пытаться не будут. В этом они тоже понимали друг друга, хоть это не произносилось вслух, просто однажды Кира вернулась из школы с потухшим взглядом и встретилась глазами с такой же безысходностью во взгляде Леши — и все стало понятным без слов. Жизнь каждого из троих безнадежно разорвана на части, и каждый лелеял надежду сохранить хоть что-то свое.

Казалось бы, что баланс в жизни, наконец найден, но неожиданно появился Игорь со скопом упырей до кучи и перевернул этот самый мир с ног на голову. Такой остроумный и красивый до безобразия, он с легкостью вклинился в ее жизнь, впрочем, так и не встретив достойного сопротивления. Просто улыбнулся, и все привычное полетело к чертям. Причем, не смотря на свою истинную «рогато-зубастую» (по примерным представлениям) сущность, Игорь умудрялся быть замечательным другом, иногда просто поддерживая беседу.

Хотя, слово «друг» ужасно резало слух из-за открывшейся недавно правды. Но обманывать себя становилось сложнее.

Что греха таить: Киру все сильнее тянуло к нему. Все-таки внешность и отличное чувство юмора сделали свое черное дело, и никакие доводы о «социальном» неравенстве не помогали. Хотя прийти к выводу, что она увлеклась им, было не просто. Кира ловила себя на том, что не могла не задержаться глазами на лице, любовалась стройной фигурой в любимых ею дорогих костюмах и замирала, когда случайно ловила взгляд глубоких глаз. Гормоны услужливо напоминали, что он потрясающе красив, сердце вспоминало легкость, ощущаемую рядом с магом, но разум упорно твердил о запретах.

Но внешность это, конечно, далеко не все: ей было хорошо. По прошествии столь долгого времени казалось таким правильным присутствие Игоря в жизни Киры, будто так и должно было быть. Иногда они понимали с полуслова, дополняли друг друга. Почему-то рядом с Игорем Кира забывала обо всех противоречиях, забывала о проблемах, обо всем, что могло испортить ближайшие часы с ним. А еще был покой, про который Кира уже давно забыла думать. Их отношения были настолько естественными и комфортными, что Кира уже начала думать, что дружба между полами возможна… Хотя нет, не стоит себя обманывать — если уж совсем честно, то для нее это не было просто дружбой.

И она чувствовала взаимность, что ему тоже нужно ее общество, что он тоже каждый раз ищет повод для встречи. Старый страх быть отвергнутой куда-то испарился за ненадобностью. Он рядом, а значит, все будет хорошо, и даже лучше. И как, оставаясь настолько разными, они в тоже время были похожими в мелочах? Наверное, именно это отчасти и привлекало, но в тоже время пугало: схожесть. Хотя, когда он был рядом, Кира не могла думать о чем-то плохом. Будущее переставало казаться таким темным, когда Игорь тепло улыбался, глядя на нее.

Желание узнать больше о таинственной личности шестисотлетней выдержки было непреодолимым — и хотелось знать абсолютно все, но, тем не менее, аккуратно обходя все острые углы и все многочисленные шкафы со скелетами, которые затаились в темноте его прошлого. Но вдруг оказалось, что некоторые вещи Кире знать совсем не хотелось, потому что при одном упоминании о подобных увлечениях Киру начинало сжигать изнутри почти незнакомое прежде чувство: ревность.

Конечно, глупо было думать, что привлекательность Игоря замечает только Кира. И неимоверно длинный список бывших подруг только подтверждает обратное: множество женщин мечтали его заполучить, но ни одной не удавалось. Некоторые привычки изменить почти невозможно, а другие менять просто не хочется: Игорь определенно питал слабость к противоположному полу, и делать с этим ничего не желал. Единственное, что изменилось, что теперь Игорь искал в дамах не удовольствие, а любовь, как бы странно это не звучало. Хотя, стоит отметить, что ни одна дама в его сердце больше недели не продержалась.

Именно рассказы об очередных пассиях и напрягали Киру. Ей оставалось только молча стискивать зубы, когда она видела фотографии улыбающейся Фелиции, а затем Софии, Марго и так далее… И как только ее гнев стал вырываться наружу в виде едких замечаний, то причина его проявилась также отчетливо. Ревность сжигала заживо, не оставляя ни единого шанса на спасение. Кира вглядывалась в фотографии миловидных особ и почти осознанно желала им не самого светлого будущего, сдерживаясь из последних сил, чтобы не навести хотя бы слабенькую порчу. Навряд ли кто-нибудь узнал, а Кире бы точно полегчало…

Одну девушку Игорь даже удостоил чести знакомства с Кирой. Ей оказалась особа по имени Оля с красивой улыбкой и умными глазами. Человек, кстати. С ведьмами Игорь не встречался по многим причинам. Кира сама не поняла до конца, что было не так: не то Оля была таким добросердечным и по-настоящему ХОРОШИМ человеком, что не ревновала Игоря к его лучшей подруге, не то была слишком простодушной и мягкой (не дурой точно: с дурами Игорь не встречался, только спал), но Оля сразу кинулась жать Кире руку, приговаривая, что очень рада знакомству с «той самой Кирой». Игорь стоял рядом с Олей, одной рукой обнимая ее за талию, и с довольным видом наблюдал за девушками: наверняка считал, что знакомство прошло просто замечательно.

Удивительно, но как Кира не старалась, явных недостатков у Оли она не нашла: напротив, Оля была очень приятной в общении и рассудительной девушкой. Желать ей смерти становилось все труднее… И все было бы хорошо, если бы во время короткой отлучки Игоря к стойке бара Оля воздержалась бы от рассуждений на тему: «как это ты умудряешься дружить с ТАКИМ красавчиком», а после, от нежных поцелуев с вышеназванным, из-за чего желание ее придушить вернулось с лихвой. Но Кира продолжала приветливо улыбаться и шутить, мечтая, чтобы шампанское в ее бокале превратилось во что-нибудь покрепче.

Дима однажды случайно наткнулся на девушку, с которой Игорь встречался в то время (это была уже не Оля), и посмел заметить, что Света, как и ее последние несколько предшественниц, в чем-то сильно напоминает Киру. Подобное замечание Кире, конечно, не сильно понравилось, а Дима в ответ только пожал плечами, глянул на девушку со странным выражением в глазах и исчез. Кира в тот вечер осталась в одиночестве наедине со своими разрозненными мыслями. Откуда это собственничество? Откуда ревность? Что же она хочет? Можно ли ненавидеть саму себя сильнее?..

Но это не значит, что Игорь Киру не замечал. Что-то ведь было... Когда они переглядывались через стол, Игорь обнимал свою девушку, но у Киры иногда создавалось впечатление, что ему немного некомфортно от этого. А Кира тоже жалела, и одновременно была рада, что в какой-то момент пропали даже дружеские похлопывания по плечу. И была такой мучительной мысль, что невозможно даже прикоснуться, когда это необходимо до боли, даже невзначай задеть рукой плечо... Почти черные в тусклом освещении глаза лишь слегка скользили по ее лицу, и Кира силилась восстановить дыхание, когда Игорь проводил рукой по чьим-то волосам — не ее.

Да и «говорящих» курьезов много было, даже немного забавных.

Как уж было ЗАБАВНО, когда он заявился к ней домой пьяный, простите, в стельку? Хорошо, что мама Киры в тот день задержалась на работе!.. Игорь с пьяной бравадой поинтересовался который нынче час, пытаясь показать, что выпил он много, а на ногах все еще держится. Ну, он искренне полагал, что ведет себя именно так: конечно, на самом деле все было иначе. За тридцать минут до момента его отключки, к счастью, пострадала лишь футуристического вида игрушка из Хеппи Мила. Кира ее все равно не любила.

Кира, как подобает другу, адрес которого так не вовремя всплыл в нетрезвом разуме, активно расчищала Игорю дорогу к ложу и вытаскивала свои вещи из его пальцев. Путь от кухни был длинный. Игорь пытался наступать только на строго определенные плашечки паркета на линолеуме, но затея не удалась: вскоре он потерял равновесие и завалился на Киру, прижав ее к стене. В лицо девушки пахнуло густым ароматом коньяка и мятного кальяна, но вскружило ей голову не только это.

Тело отказывалось двигаться, застыло, как у охотничьей собаки рядом с дичью. Игорь был так близко впервые, хоть впечатление и портили его комичные попытки отлепить руки от стены и встать ровно. Да она влюбилась, как школьница… Серые глаза, до этого сосредоточившиеся на предавших хозяина ногах, наконец, встретились с карими. Взгляд был мутноват, да и Игорь все еще нелепо топтался на месте, но пульс все равно участился от волнения. Приятного, тягучего волнения где-то у солнечного сплетения. Взгляд внезапно стал чуть более осмысленным, и Игорь отстранился, буркнув извинение. А Кире так хотелось, чтобы он ее поцеловал... «Наверное, он недостаточно пьян для такого» — Кира в тот момент внезапно заинтересовалась полами штор.

На кухне чайник звонко щелкнул кнопкой. Кира, наконец, оторвалась от календаря, чтобы залить кипятком коричневые опилки в пакетике. Странно, насколько хорошо может успокаивать чай — точно мистика какая-то! Кира грела холодные руки о чашку, но холод внутри не уходил — он появился от мысли, что остаток дня она проведет одна, как последняя неудачница. Против обыкновения одиночество начало ее тяготить.

* * *

— И что мы здесь делаем? Тут ничего нет, Лекс, — раздраженно бросила брюнетка своему спутнику. Тот также недовольно осматривался.

Вокруг не было видно ничего кроме грязи под ногами и плотного тумана. Кира недоумевала, зачем в очередной раз согласилась пойти «непонятно куда» и «непонятно зачем» вместе с братом. Его уже давно мучили странные сны, в которых он искал что-то, и никак не мог найти. Он верил, что это были не просто сны — да и Кира в этом не сомневалась, однако ей они казались слишком сомнительными, чтобы помогать Леше осуществить увиденное. Дима тоже поддерживал Лешу только поначалу. Брат же утверждал, что это «что-то» — часть «чего-то» древнего, что нужно обязательно собрать воедино, чтобы потом... М-да, кто бы знал, что будет потом. И Леша был абсолютно уверен, что это ОЧЕНЬ важно.

— А ты не чувствуешь? — он глянул на девушку горящими глазами.

Пришлось признать, что она действительно что-то чувствовала. Здесь жила Магия. Она не была ни доброй, ни злой, она просто была, и была уже очень давно. Это было чем-то маленьким, но существенным. Кира понимала, что далеко не всем дано ощутить присутствие этой Магии, и уж точно не всем — освободить. Видимо, именно этого и добивался от нее Леша. Кира глянула на него с неудовольствием: у Леши всегда было чутье, что не раз их вытаскивало из передряг, так что придется ему довериться.

— Помоги мне, Дейз, — необычно-белобрысый Лекс протянул ей руку.

Блондином быть ему определенно не шло — родной темно-русый был намного приятнее. К тому же, не ему с его-то характером изображать такого миловидного парня... А так: смягчая свои тонкие черты лица он делал тоже самое, что и Кира, притворяясь невинной овечкой. Только вот шкурка не по размеру, а жаль...

«Лучше бы с новенькой чашкой лишний раз поигрался, умник» — не без кислой мины и вздохов, но она взяла за ладонь, и Леша сразу зашептал заклинания, прикрыв глаза. От Киры ничего не требовалось, кроме как стоять и глазеть по сторонам, что она и делала. С губ сорвался невольный вздох, когда Леша взял немного ее энергии, но она стерпела и это. Воздух вздрогнул, и древние оковы пали, открывая свою тайну... Никаких световых эффектов не было, просто Кира почувствовала, что частичка чего-то переместилась в Лешу. Он торжествующе улыбнулся сестре, она же тяжело вздохнула от беспокойства. У нее тоже было чутье, и Кире не нравилось его сигналы.

* * *

По подземному переходу гулял противный холодный ветер: он раздувал волосы и забирался под пальто. Здесь всегда ветрено и всегда многолюдно. Люди всех типов комплекции и разного достатка шаркали мимо киосков с газетами и «дорожной» литературой, мимо блестящих вывесок «новая коллекция» рядом с водолазками, которые лежат там уже не первый год, мимо опасно-аппетитных булочек, с непременными очередями смельчаков.

Люди скользили по стенам невидящими глазами, смотрели друг на друга, не запоминая лиц, толпились около распахивающихся от ветра дверей, робко пробирались через толпу, нацеливаясь на манящие витрины, ждали друг друга, смеялись, болтали, просто жили. Обычные люди в конце рабочего дня.

Кира ловко лавировала между ними, пробираясь к лестнице на улицу — она тоже спешила домой. Но иногда ей приятно было почувствовать себя частью толпы: отключить сознание, не думать ни о чем конкретном, позволить потоку вынести себя на улицу, и только потом отделиться. Отключить мысли, чувства, — все — и просто забыться. Те маленькие радости, которые иногда можно себе позволить, если очень хочется.

Зачем ей это? Потому что в такие минуты можно почувствовать единение: на лице то же выражение, в голове те же мысли. Человек в толпе становится частью толпы, частью целого. Тут уже не важно, насколько ты сильнее, умнее или красивее. Что у тебя за плечами, как у тебя дела сейчас, и что ждет впереди. Тут ты такой же, как и все.

Множество людей на планете в этот самый момент думают, что они — не как все. Многие своей жизнью стараются доказать это. Поэтому очень сложно представить себе кого-то, кто искренне хочет быть похожим на других, потому он, как и все, больше всего хочет то, что не может получить. Что, если не все люди рождаются одинаковыми, если не у всех есть выбор, какой жизненный путь держать?

Это и заставляло Киру зачастую с искренней завистью поглядывать на прохожих — у них есть выбор как им жить, а у нее нет. По каким-то непонятным причинам она стала одной из избранных, призванных защищать мир от зла, но никто не потрудился спросить: хочет ли она этого? Имея могущество, она чувствовала, что на самом деле люди стоят выше ее — и все из-за этого пресловутого «свободного выбора».

Конечно, мало кто из великих героев вставали утром с мыслью, что «сегодня я обязательно совершу подвиг», они просто делали правильный выбор. Судьбу героя не выбирают — к ней идут через боль и через ошибки. Так и должно быть — так правильно и в большинстве случаев так и происходит. Но среди добрых магов и ведьм найдется очень мало тех, кто не променял бы свою силу на нормальную человеческую жизнь, где магии нет вовсе. И Кира, конечно, относилась к их числу.

Но понимала, что это как раз то, что она будет делать всегда. Ведь это часть ее.

10 лет

Ласковое солнце нависало высоко над горизонтом, а ветерок увлеченно играл с листьями соседних деревьев.

Лето! Лето! Ничего прекраснее и быть не может!

А что может затмить радость от такой хорошей погоды? Только особая дата на календаре! Сегодня мой День Рождения и к тому же первый юбилей!

Сегодня двадцать восьмое июля и мне исполняется десять лет!

Этот день нужно запомнить!

Я сидела в гамаке около дачного домика друзей и любовалась летним утром, а с веранды доносились голоса моих друзей и мамы, суетящихся около огромного стола. Наверное, уже скоро всех позовут обедать.

Да, отличный день!

Прабабушка решила на недельку съездить к сестре в Коломну, и поэтому мы совершенно спокойно оставили квартиру пустой. Мой день рождения Вороновы предложили отмечать у них на даче, и мама согласилась, так как наша квартира не способна принять такое количество гостей.

Мы почти всегда отмечали праздники вне дома из-за присутствия прабабушки, и я всегда очень благодарна нашим друзьям за подобную возможность.

Сегодня собрались только самые близкие, две семьи: Вороновы и Синицыны. Хоть мы и не были родственниками, но я всегда считала их частью своей семьи. Дети обеих семей были намного старше меня, но это никому не мешало, ведь Дима и Влад Вороновы, Ира Синицына — они мои лучшие друзья.

Вот и мама позвала за стол! Забавно, но мне пришлось задувать свечи дважды: они были пропитаны каким-то раствором и не хотели гаснуть. Мои волшебные десять свечей.

За множеством ярких подарков и мелодичных тостов я не заметила, как пролетел день. Хорошего понемногу!

Мой день рождения выпал на субботу в этом году, так что завтра надо будет собираться домой. Но перед этим мы младшим коллективом собирались прогуляться по лесу. На моей памяти это первый раз, когда нам разрешили погулять одним.

В среду собиралась вернуться прабабушка, но до среды днем я буду совершенно одна! Редкая возможность посидеть дома одной!

А в сентябре снова в школу, в пятый класс. Это уже средняя школа — я скоро официально стану старшеклассницей! Опять новый класс, так как некоторых моих одноклассников перевели в «гимназический» класс, который, впрочем, ничем не отличался от обычного, кроме чуть измененной программы и ежемесячной платы.

Ладно, я отвлеклась, пойду лучше открывать свои подарки! Чем еще порядочные люди занимаются в свой день рождения?

* * *

Плотно прижимая к ушам наушники, я сидела, прислонившись к двери своей комнаты. В уши оглушительным потоком вливалась музыка, но даже она не заглушала прабабушкин голос. А она сидела в соседней комнате за дверью и громко объясняла мне, почему я и мама — бессовестные сволочи.

«Ох... Пора переходить на рок — он смог бы заглушить ее»

Реп же для этого не очень подходит. Мне говорили, что эти певцы поют о тяжелой жизни и человеческих проблемах, но я не понимаю ни слова. Хотя, это даже лучше — своих проблем хватает, зачем слушать про чужие?

Хорошо, что в этот раз бабушка (говорить «прабабушка» — слишком лениво) решила не «навещать» меня в моей комнате, и также хорошо, что она не знает, что я ее не слушаю. Кстати странно, что она не пытается зайти — обычно, она предпочитает сидеть рядом.

Повезло? Наверное, да. После смерти своей дочери — моей бабушки Инны — настроение у нее сильно изменилось в худшую сторону. Теперь скандалов было в разы больше. Я почти привыкла, правда, именно почти — сейчас мои руки мелко тряслись от злости и нервного напряжения.

Я вздохнула, и, на всякий случай теснее прижалась к двери.

Так! Что-то я отвлеклась! Вынув наушники, я прислушалась: слышно ли знакомый голос? Неужели тихо? Ура, товарищи!

Когда я осторожно открывала дверь, бабушка неспешно шаркала в свою комнату, что-то ворча себе под нос. Дело сделано, теперь можно и отдохнуть — так можно озвучить ее действия.

«Мне бы в мои 89 столько сил! Целых 2 часа без остановки!»

Я пробралась на кухню и заварила себе чай — нужно успокоиться.

Все еще трясущимися руками я поставила чашку на стол и включила телевизор. Немного попереключав каналы, я поняла, что не могу его смотреть — совершенно нет настроения для мультиков. Они такие радостные… Не правильно как-то.

Глубокий вдох! Успокоиться!

Я вдруг вспомнила, как прабабушка решила передвинуть надоевший ей шкаф из своей комнаты в прихожую. Она сообразила поставить его ножки на простынь и тянула его метров шесть или больше! В ее-то возрасте! Когда я пришла из школы, шкаф уже стоял на новом месте, а бабушка что-то готовила на кухне. У нее потрясающее здоровье.

Правда, не смотря на физическую силу, ее память и рассудок пострадали от времени. Конечно, я понимала это и старалась не принимать ее высказывания всерьез, но это крайне сложно. Почти каждый день меня преследовали упреки и нападки с ее стороны, а если я отвечала ей, то все становилось только хуже, и поэтому, в таких ситуациях моей стратегией становилось молчание, но подобный самоконтроль пришел далеко не сразу. И благодаря нему, она стала немного спокойнее.

Также я понимала, что она просто старается меня «воспитывать», и что многие ее упреки обоснованны, но их форма была слишком грубой, чтобы я могла их нормально выслушать.

Оставив попытки отвлечься с помощью телевизора, я вернулась в свою комнату и включила компьютер. Покосившись на телефон, я прикинула: смогу ли я поболтать с моей одноклассницей Наташей? Прабабушка глуховата и вряд ли услышит мой голос.

В прошлом мы с подругой часто ссорились (точнее она со мной ссорилась), но теперь часто гуляем и много общаемся в школе. С ней всегда было весело, что очень мне помогало в последнее время.

Ладно, попробую позвонить чуть позже.

С помощью старенького компьютера, привезенного когда-то папой с работы, любимой игры-стратегии и музыки группы Queen, я наконец-то отвлеклась. Даже развеселилась! И к тому же скоро по телевизору будут идти мои любимые мультсериалы.

Я невесело фыркнула: «На сегодня концерт окончен. Спасибо за внимание!»

И с торжеством направила свою армию на полчище врага.

Как и обещала предупреждаю: конец главы явственно подванивает солоноватым, так что не для впечатлительных. Но все не так уж и страшно!))) Хотя... Возможно и страшно... Кому как). Ах да, я говорила, что я — меломан? Так вот в этой главе я явно позволила своей любви отбиться от рук)). Где-то в тему пришелся текст, а где-то просто красивая мелодия, но к прослушиванию, конечно, вовсе не обязательно — это все так, к пожеланию).

Стая голубей испуганно взмыла в воздух, подальше от бегущих сломя голову безумцев. Птицы недовольно шуршали крыльями и гулили между собой: что же все-таки происходит? Только что можно было спокойно доклевывать вкусную шелуху от семечек, как внезапно в переулок ворвались эти сумасшедшие двулапые создания и чуть не затоптали! Гурррл! Ох уж эти щипаные уродцы! Покружив немного над домами, дабы удостовериться, что бегуны не вернутся, стая вернулась к своему прежнему занятию, но по-прежнему беспокойно озираясь по сторонам — бескрылым веры нет!

Ну а «безумцы» тем временем продолжали бежать. И двух секунд хватило бы, чтобы понять, что это не просто пробежка на свежем воздухе, а погоня. Первым в двойке бежал молодой мужчина лет двадцати пяти, а преследовала его девятнадцатилетняя девушка. Кстати девушкой была Кира, ну а мужчина, естественно, был демоном. Естественно потому, что за простыми людьми, а тем более парнями, она так гнаться не будет.

Почему же Кира побежала за ним, а не уничтожила на месте? На этот вопрос легко ответить: во-первых, они бегут по Москве и тут слишком много любопытных людей и электронных видеокамер, а во-вторых, если демон вздумал бежать, значит, он не умеет перемещаться и плюс к этому у него есть убежище, куда он и пытается попасть. А может он просто очень глупый, либо слишком неудачливый демон.

Ах да! Еще Кира очень любит пробежаться по вечерней Москве за демоном после института! Просто не представляет себе и дня без этого!

Двое бесшумно неслись по очередной улочке, когда демон неожиданно нырнул в узкий проулок между двухэтажными домами. Не есть хорошо! Чтобы погасить инерцию Кира оттолкнулась ногой от угла второго дома и в прыжке пролетела еще два метра. Аккуратно приземлившись, девушка окинула беглым взглядом проулок: здесь были только железные контейнеры с мусором и ни одного окна. Ха! С усмешкой она наблюдала за беглецом: демон обежал первые контейнеры и неумело перелетел следующие. В полете он успел кинуть в преследователя огненный шар, но, как водится, промахнулся. Такие шарики ей даже при попадании повредить не могли. Явно новичок. Что ж, было забавно.

Сделав два широких шага, Кира легко подпрыгнула на метр, пролетела над контейнерами и грациозно приземлилась в четырех метрах от своей добычи. «Дважды ха! Каскадеры отдыхают, а любители паркура нервно курят в сторонке». Но, слава Богу, ни тех, ни других здесь нет — улица абсолютно безлюдна. На всякий случай ведьма навела легкое заклятие на наш проулок: от любопытных глаз.

Ликующий смех разнесся вокруг, превращаясь в эхо: демон заметался вдоль тупика в конце улочки. Глупенький! Он не бежал в свое укрытие, а просто пытался спастись, а значит, он больше не нужен. Их разделяло всего пять метров, и ведьма с тем же смехом отпрыгнула в сторону, затем, оттолкнувшись от соседнего бака, пролетела половину этого расстояния.

«Пора прекратить за ними бегать — это уже не по статусу»

Он медленно повернулся лицом к своей смерти и с впечатляющей ненавистью посмотрел в лицо.

— Ладно, милый. Поиграли, и хватит… — ласково проворковала смерть.

— Ведьма! — низкое шипение униженного и оскорбленного. — Будь ты проклята!

Притворно вздохнув, она снизошла до ответа:

— С этим ты опоздал: я уже давно проклята!

Кира широко улыбнулась и подняла руки. В глазах демона мелькнул животный страх, и ослепляющий свет, сопровождающийся звонким электрическим треском, был последним, что он видел. «Умница! Даже не закричал! Хотя, возможно, он просто не успел». Натренированным жестом она уничтожила все видимые следы произошедшего.

Насколько все просто и естественно: погони, пикировки, а затем занавес — смерть. Не нужно притворяться, можно наслаждаться процессом. Как головоломка, рядом с правильным ответом которой ждет приз, и в тоже время вызов, но интересный. Один и тот же сценарий повторялся столько раз, ничуть не надоедая, и только иногда чуть менялся: мгновенная смерть — это слишком просто. Такой дорогой подарок мало кто заслужил.

У некоторых отправленных в Ад демонов было слишком много причин для новой встречи с Кирой, а причиной была простая несдержанность. Бывает же: очень плохой день, а тут очередная тварь так удобно подвернулась… Достаточно злобная и приятно-беззащитная. И у них есть пара часов на приятную месть за весь свет или же за малую часть противных неудач. А иногда пытки необходимы, когда нужно что-то узнать, и тут опять же можно оторваться. За потерянных друзей, за сломанную жизнь — за все.

Нельзя опускаться до их уровня? Чушь! Ради спасения близких Кира сможет пасть достаточно низко, чтобы потом взлететь. По крайней мере, это относится к приятному коротанию времени с участием очередного адского гада, молний и жалящих зелий. Про достоинство и благородство можно со спокойной совестью забыть, когда сражаешься за жизнь — свою и тех, которые от нее неотделимы. Ведь никто не забыл? Это не сказка про короля Артура — это война.

Завибрировал телефон в кармане джинсов. Кира мысленно стукнула себя по лбу: опять забыла звук включить! Номер был незнакомый, но и без этого ясно, кто звонит.

В трубке зазвучал знакомый обволакивающий голос:

— Поздравляю с удачной охотой! Жду у метро через десять минут — буду осваивать новый вид транспорта!

Глупо улыбаясь, Кира зашагала обратно по проулку, сжимая в руке телефон.

* * *

За окном активно лил дождь. Кира именно поэтому сидела в этом старом доме: здесь высокие окна превращались в сплошную стену из воды. Красиво, даже очень. Завернувшись в плед, Кира оккупировала единственно кресло и смотрела в мутное окно. Выбор времяпрепровождения вовсе не означал, что Кира предалась меланхолии и жалости к себе — ей просто хотелось чуть-чуть побыть одной и немного подумать. Для таких целей у нее было много мест на примете, но сегодня именно здесь шел дождь, а под дождь ей всегда хорошо думается. А еще здесь было спокойно: просторное, абсолютно пустое помещение с пыльным полом и высокими окнами. То, что доктор прописал.

— Что ты делаешь?

Кира даже не шевельнулась, услышав голос Игоря у себя за спиной. Игорь имел несколько дурных привычек: кроме любви появляться там, где его видеть совсем не хотели, Игорь часто начинал разговор на том месте, где он прервался. Даже если с того дня прошло еще несколько дней, в течение которых об Игоре не было слышно абсолютно ничего. Этим он будто подчеркивал, что время для него не имеет никакого значения, хотя, Кира знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что причина крылась в чем-то другом.

— Ты хочешь услышать что-то конкретное?

— Да, я хочу услышать, что происходит между нами! — на этот вопрос Кира предпочла бы не отвечать, и, слава Богу, что сейчас Игорь ответа и не ждал. — Ты то ссоришься по пустякам, — «Пустякам?!», — то улыбаешься мне, будто ничего и не было.

— А что было? — с долей лени спросила она, все также игнорируя начинающего закипать мага за спинкой своего кресла.

Кира знала точно, что этим самым доведет его до белого каления, и знала наверняка, что именно это сейчас и нужно: в таком состоянии он выложит ей все карты. А как потом все это разгребать, Кира предпочитала не думать. Она этому долго училась: жить только настоящим. Ей хотелось знать правду, и в тоже время боялась... Ничего нового.

— «Что было»?! — возмутился Игорь, с невероятной легкостью повернув кресло вместе с Кирой — та не шевельнулась. — Я думал, что мы — друзья!

— Что ты думаешь теперь?

— Ты мне скажи!

— Друзья тоже ссорятся, кстати.

— Ссоришься ТЫ! Ты постоянно ищешь поводы! Почему?

Оперевшись обеими руками на подлокотники кресла, Игорь черной тенью навис над девушкой. Видя столь ничтожное расстояние между лицами, Кира инстинктивно захотела отстраниться, но какая-то часть не дала это сделать: как раз ее нужда было контролировать, чтобы глаза по-прежнему смотрели в глаза, не соскальзывая на губы... Они молчали, застыв в тех же позах — в ту секунду Кира почувствовала, что если кто-то из них хоть на миллиметр приблизит свое лицо навстречу, но произойдет взрыв. Все было уже готово, осталось только поменять полярность, сделав один неверный шаг.

— Тут мне не нужно сильно стараться: знаешь, почему-то они сами находятся!

— Ты опять?!

Кира тихо вздохнула. Кажется да, «опять». Своей апатией она спровоцировала ссору. Игорь настроен серьезно: он пришел с вопросами, которые Кира совсем не готова услышать, и за ответами, которые Кира не может дать. А как же хочется, чтобы он понял все сам и сразу! Понял, и принял бы. Принял, что они слишком разные, что они не должны общаться, и что она просто не может в него влюбиться. Может быть, тогда хотя бы один из них в это поверил. Она бы хотела верить.

По губам зазмеилась едкая усмешка: он получит ответы. Почти все.

— Ты — демон, Игорь. Не забыл? Я помню, — Кира закинула ногу на ногу, делая вид, что чувствует себя вполне комфортно.

— Когда ты не знала обо мне, ты вела себя иначе, — голос сочился ядом, но в нем была и примесь горечи. — Нам было хорошо вместе — ты не можешь это отрицать.

— Все изменилось.

— Врешь. Ты просто хочешь в это верить.

Такое Кира стерпеть не могла. Игорь довольно усмехнулся увидев, каким взглядом она одарила его, оторвав глаза от окна. Конечно, на Игоря злиться бессмысленно, а лучше на себя, потому что она так легко забыла прописные истины. Бывших демонов не бывает — ей нужно написать это на потолке у себя в комнате и повторять перед сном. А еще лучше на лбу написать, чтобы лучше запоминалось. Боже, как же паршиво на душе…

— Хватит, Игорь! Это бесполезный разговор. Наши пути пересеклись, но у каждого своя дорога, которой и нужно держаться. Так должно быть, так и будет, — очень хотелось верить, что ложь удалась.

Игорь склонил голову набок, снисходительно посмотрев на ведьму сверху вниз:

— Снова врешь. Признайся, разве мы настолько сильно отличаемся? Я тебе отвечу: нет. Ты это знаешь, поэтому и отталкиваешь меня. Как это по-человечески: врать самому себе! — Кира тихо фыркнула и уставилась в окно. — Кир, не мне тебе говорить, что ты — далеко не ангел. Ты часто пользуешься непопулярными методами, чтобы, в конечном счете, выиграть. Точнее, ты пользуешься НАШИМИ методами. Мы с тобой похожи... Ты — такая, — он наклонил голову, хитро прищурившись, — и другой я тебя видеть не хочу!

От сдерживаемой злости Кира стиснула зубы. Хотя, признаться честно, она сдерживала не только злость, но и нелогичную улыбку. Ее раскусили, кто-то, наконец, понял ее и сделал правильные выводы. Да, она знала, что от демона отличается только жалкими остатками принципов: не трогать людей, защищать добрых магов. Ах да, еще вроде осталась совесть. Она не хотела знать, во что превратила собственную душу, и в тоже время это было бы интересно: посмотреть на себя в зеркало, ухмыльнуться, а может, наконец, испугаться. Ей приносило особое удовольствие делать свой выбор, может, не верный, но делать его самой, осознанно. Кира знала, что ответит за каждый свой поступок, и гордилась тем, что никогда не боялась этого. Ад, значит ад — от расплаты не уйти, и она готова платить по счетам. С чистой совестью и холодным сердцем.

А может, вот оно: ее зеркало? Ее искаженное отражение с колючими серыми глазами? На губах один яд, в глазах смертельная усталость и тоска. Знакомо, не так ли? Может, ей уже пора, наконец, начать бояться?!

Кира иронично хмыкнула: «Не дождетесь!»

— Ты совсем не знаешь меня, Игорь, — сладко улыбнулась девушка.

— Ошибаешься, я знаю тебя. Я знаю тебя с пяти лет.

— Что?!

Из легких разом вышибло весь воздух.

— Обычная история… — устало вздохнул он. — Я пытался склонить тебя к злу. Так часто делают: к потенциально сильному магу приставляют друга-демона. Это работает. Но уже через неделю я понял, что с тобой ничего не выйдет: ты была чистейшим светом. Я не ушел после этого — мне приказали остаться. Да я и не хотел уходить.

Перед глазами ведьмы пронеслась череда образов. Лица и чувства: череда смертей, которая преследует ее всю сознательную жизнь, и воспоминания, в которых только боль, злоба и ярость… Все это душило в ней последние светлые эмоции, убивая свет в самой глубине души. Что сделали с ней те темные годы? Чем она стала после всего этого? Тем, что она всегда будет ненавидеть, и с этим ей придется жить. С этим пустым существом, что смотрит на нее через пелену дождя за оконным стеклом. Она сделала это с собой или… Он?

— Ты имеешь отношение к тому, что произошло позднее?

Как же больно и страшно… И холодно, ужасно холодно. Даже если он мог совершить подобное в прошлом, сейчас же он другой, правда? Он бы и близко к ней не подошел после подобного! Кира пыталась убедить себя, что Игорь не имеет отношения к тому кошмару, во что на время превратилась ее жизнь позже, но разум подсказывал — мог. Еще как мог. И мысль, что ее друг мог поступить с ней настолько мерзко, грозила окончательно уничтожить ее рассудок. Она же верила ему, а он... Нет, ОН не мог!

— Нет. Я ушел еще до смерти твоего отца.

— Я сама не знаю почему, но я верю тебе, — напряженным голосом ответила Кира через минуту, обдумывая его ответ.

— Спасибо.

— Ведь так и должно быть, что я тебя не помню? — сморщилась она.

— Да, твои воспоминания обо мне были стерты, — минутная пауза. — Ну что, пойдем отсюда? — Игорь предложил девушке руку, чтобы та встала, наконец, с кресла.

Та колебалась несколько секунд, но руку все же подала.

«Кира, я тебя ненавижу. Полное ничтожество»

[The Exies — Ugly]

* * *

Дом горел совсем скверно: еще чуть-чуть и жар обвалит все, что еще осталось стоять. Было светло, как днем, хотя в округе царила ночь. Надо было уходить, но Кира не могла оставить там их. Хозяева этого дома, считай, уже мертвы — их шансы таяли с каждой секундой в этом аду, но… Да, было это «но». Их еще можно вытащить, только магией пользоваться невозможно, пока не сгорят ведьмины талисманы*, а огнеупорный костюм, как назло, Кира сегодня оставила в магазине. Кто бы это не сделал, но у него уже почти получилось уничтожить эту семью, чей отпрыск сделает что-то в будущем — демоны неожиданно научились думать и попробовали уничтожить проблему в зародыше. Только с упертостью Киры они, судя по всему, еще не сталкивались — та прочно решила вытащить несчастных хоть с того света.

Именно для исполнения этой «благородной» миссии Кира и пыталась попасть в дом, примеряясь к хрупким дверным проемам. Когда проход был наконец найден, путь ей преградил Игорь, до этого успешно отвлеченный поиском сбежавших «злоумышленников».

— Либо помогай, либо уйди с дороги!

Время истекало слишком быстро.

— Нам пора! — Игорь держал девушку за плечи, удерживая на месте. — Они уже трупы, Кир.

— Я без них не уйду! — прошипела Кира, сбросив его руки. Этот демон сейчас раздражал просто до безумия, особенно, когда смел прикасаться. Не хочет он понять, что Кира должна спасти всех, ни в какую не хочет!

Игорь поймал ее за руку, когда она молниеносно проскользнула в дверь, за которой горело не так интенсивно, как в других местах.

— Мой приоритет — ты, а не эти жалкие создания!

Кира на мгновение замерла, неверно истолковав его слова. «Нашла о чем думать!»

— А мой — ОНИ! И не забывай СВОЕ место! Не смей мешать мне.

Игорь так опешил, что даже выпустил ведьму из железной хватки. Даже если это по какой-то причине ранило его — у нее не было времени. Кира ненавидела себя за слабость к нему — это жутко мешало делу, как сейчас. Вот и получается, что думает Кира совсем не о том, о чем надо в этот момент. Усилием воли она задавила на корню желание извиниться после всего, и вернулась мыслями в горящий дом. Ей повезло. Найти тела было легко, а дальше дело техники: вытащить двух взрослых мужчину и женщину на улицу со второго этажа с полуобвалившимся полом. Ерунда, ага!

Киру хватило на два метра, а дальше уже сама начала задыхаться, не смотря на специальный амулет, позволяющий дышать даже под водой. Она тяжело привалилась к косяку двери, кажется, теперь уже бывшей спальни. Где там Игорь со своими приоритетами? Когда она невольно начала сползать по стене ей действительно стало страшно, что она сгорит здесь из-за своей тупости. И что Игорю все равно ей тоже было страшно. Только решить для себя, что было наименее неприятным, не получалось. Собирая последние силы, Кира подползла к еле живым телам и расположилась между ними, лениво наблюдая, как красиво прогорает люстра… Видимо, ее запас кислорода стремительно заканчивался. учитывая, что им приходилось еще и делиться.

В чем-то, наверное, это был тест для Игоря: если бросится за ней, значит, чему-то все-таки научился. А еще, вполне возможно, что Кира ему небезразлична, но не стоит делать на это ставки. Ощущая себя полнейшей дурой и неудачницей, Кира нащупала в кармане амулет «на-крайний-случай», чтобы можно было сбежать из этого ада…Решив дать Игорю еще пару секунд форы, Кира сжала ладони супругов, которые так удобно лежали рядом с ней. А теперь ждать, и думать, что она устроит Игорю, если он не появится. Не хотелось бы выбираться отсюда самой.

Не прошло и мгновения, как в проеме появился испуганный Игорь. Кира раньше не видела его таким — это было необычное зрелище. Попытки незаметно убрать в карман амулет дрожащими руками предсказуемо не увенчались успехом. А может, он все-таки не видел? Однако думать об этом времени не было. Она была ужасно рада видеть его. Еще одно мгновение, и он телекинезом отбил балки, что валились на них сверху, бросив на Киру сердитый взгляд. Значит, видел. Кира слабо улыбнулась ему, Игорь в ответ покачал головой и переместил всех троих, держа Киру за плечо.

Глотнув свежего воздуха, Кира закашлялась. Вокруг все еще было светло, значит, Игорь прыгнул на лужайку рядом с домом. Мысли быстро прояснялись, тело слушалось лучше, и Кира приподнялась на локтях, чтобы осмотреться. Игорь стоял неподалеку лицом к дому и разговаривал по телефону. Видимо, вызвал «скорую» и пожарных. Пора было уходить: супруги начали шевелиться, постепенно приходя в себя. Игорь хлопнул «раскладушкой» и подошел к мужчине, чтобы сунуть телефон ему в карман. Кира хмыкнула: она и сама так делала, чтобы не «засветить» номера. Игорь выпрямился и, наконец, посмотрел на нее: лицо хмурое, но он уже не сердился, что не могло не радовать. Понял и принял к сведению.

— Спасибо, — прошептала Кира: он все же ее спас, хоть на это и был расчет.

— Не за что, — в голосе послышался легкий сарказм.

Это хорошо, что он все понимает. Должен же он знать: Кира привыкла получать то, что хочет. А цели Великих всегда оправдывают средства… Знакомо ведь?..

Маг протянул руку и поставил девушку на ноги. Земля у нее перед глазами неожиданно начала покачиваться, и Игорю пришлось поддержать ее. Сомнения вроде «а оно того стоило?» крепли. Тряхнув головой, Кира подняла глаза, чтобы поблагодарить снова, но слова застряли в горле: произошел один из тех моментов, когда простой зрительный контакт заставляет тело замереть, а сердце биться чаще. Напряжение было очевидным, но какого оно рода — не ясно. Что-то странное было в его сосредоточенности…

В этот момент шорохи со стороны спасенных стали отчетливее: мужчина приоткрыл глаза.

— Берегите свою семью, Марк. Особенно сына! — уже исчезая, крикнула Кира. Для более сильного эффекта перемещала она, чтобы исчезнуть в облаке белоснежного дыма.

Хрип мужчины: «Какого сына?» — уже никто не услышал.

Они появились в комнате Киры. Рот сам растягивался в улыбке от маленькой шалости, но постепенно веселье улеглось само, когда Кира заметила, что Игорь не разделяет ее настроения. Он стоял спиной к ней напротив окна. Снаружи стемнело уже довольно давно, только фонари и окна домов проливали свет на темный асфальт. На фоне колышущихся верхушек ив темный силуэт казался почти монолитным. Кира тихо фыркнула на упрямую спину и сложенные на груди руки.

— Мне не изменить своей природы, — прошептал камень. — И тебе не удастся изменить меня.

На такое Кира не могла не фыркнуть:

— Нельзя изменить, Игорь? Тогда что я время трачу?! — маленький шаг к нему. — Раз это невозможно, то возвращайся к своей прежней жизни — у меня есть дела поважнее. Тебе решать! — Кира усмехнулась и скрестила руки на груди зная, что он повернется к ней.

Она была права.

— Не, так просто от меня не избавится! — Игорю почти удалось сказать это насмешливым тоном, но в глазах на мгновение мелькнуло беспокойство. Кира улыбнулась, чувствуя победу.

— Тогда я уничтожу тебя, мой друг. Судя по всему, я должна была сделать это с самого начала!

Игорь ничего не ответил. Кира отвернулась от него и медленно отошла от окна. «Как все просто. Неужели он правда думает, что я способна убить его?»

— Все просто, Игорь. Все становится очень просто, когда играешь по правилам. Надо бы мне почаще такое практиковать.

Игорь весело фыркнул:

— Вот в этом и соль, Кир! Ты больше не можешь играть по правилам! Не со мной.

Кира резко развернулась к пустому окну. Игорь исчез, оставив после себя лишь пепел.

[Audiomachine — Ashes to ashes]

* * *

Иногда очень важно уметь выпускать пар. Поорать в воздух, поплакать, разгромить какую-нибудь ничью собственность или хотя бы разбить пару тарелок. Но чаще всего эти радости откладываются на потом, а негативные эмоции подавляются по мере возможности. Подавляются, накапливаются и накапливаются где-то внутри... А потом только взрыв. Нет, лучше все-таки без этого: нервные клетки, как известно, не восстанавливаются, да и в принципе себя нужно беречь и любить. Поэтому лучше не сдерживать негативные эмоции, а выпускать их наружу максимально безопасным для окружающих способом. Желательно, по крайней мере.

Отчего перед Кирой стоял нелегкий выбор: что-нибудь сломать, напиться или кого-нибудь побить. Да, вполне мужской набор развлечений. В конце концов, Кира склонилась к предпоследней опции, а если получится исполнить и последнее, то день определенно удался. Как же ей надоели эти ссоры с близкими, это вранье, эти неправильные чувства!.. Ясно, что все это относилось только к одному человеку, и от этого становилось еще гаже. Как же противно, когда тебя видят насквозь и говорят то, что меньше всего хочешь услышать... Кира уже отвыкла от такой прямолинейности, забыла, что темной стороне легче оперировать правдой, так как ей нет нужды во лжи. Там вообще все проще.

Ведьмочка Лиз уже не первый год приглашала Киру в бар, и сейчас ее приглашение было как раз кстати. Кира смутно ее помнила: ведьма средней руки, родом из Калифорнии, светлые волосы и невысокий рост, вроде симпатичная. Но как и когда они познакомились Кира не смогла вытащить из памяти, как не пыталась. Да это и не важно! Кира набрала номер, и Лиз с радостью согласилась встретиться в каком-то из баров Лос-Анджелеса.

Забавная штука — эти часовые пояса: между Лос-Анджелесом и Москвой практически ровно двенадцать часов разницы. Кира переместилась в Штаты и попала из среды во вторник, и сразу стало жутко странно. Перемещение во времени без магии Кира практиковала не каждый день. Телефон пришлось выключить: старичок плохо переносил длинные перелеты, к тому же звонки сюда совсем не к чему. За стеклянной дверью на уши незамедлительно набросилась музыка и человеческий гвалт, а глаза заодно зафиксировали как минимум пять заинтересованных взглядов, от которых почему-то стало тошно. «Так, — сказала себе ведьма. — Для них есть только заводная Дезире, а Кира не прошла фейс-контроль, поэтому осталась ждать на улице». Вздох, расправленные плечи и веселая улыбка... Работать.

Говорят, что напиваться с утра — это уже совсем плохо, а что там говорится на счет смены часовых поясов? В Лос-Анджелесе только зарождалась ночь, в Москве Кира уже успела сходить на две пары и вернуться домой. Считается, нет? Не важно. Лиз оказалась такой же улыбчивой и веселой, какою помнила Кира. И последней оставалось только молча завидовать, что вокруг так много беззаботных, ничем не обремененных магов либо по причине невысокого уровня, либо по причине, что никому и в голову не придет задумываться о том, что может испортить настроение... Но зато такие «беззаботные» являлись идеальными партнерами для вечеринок, в чем Кира в данный момент и нуждалась.

— Что будем пить? — глазки Лиз заговорщически блестели: похоже, она тоже нуждалась в передышке.

— Текилу, — улыбнулась Кира, — и ничего кроме нее!

Лиз, конечно, согласилась. Этим вечером текилы было много, но спасло то, что кроме нее ничего и не было: Кира еще на первом курсе университета убедилась, что смешивать нельзя никогда. Уже после второй рюмки Лиз перестала казаться такой чужой и странной, а бар вдруг стал очень уютным. Хотя, в сущности, он и до этого был таковым: не слишком громкая музыка, приглушенный свет, немного тесно, но это скорее плюс. Как бы то ни было, но текила сделала свое дело: Кира смогла расслабиться, и в чертах сильнейшей на Земле ведьмы проявилась та самая веселая и заводная Кира, которая предположительно умерла в муках четыре года назад.

Как это часто бывает, чем дальше, тем сложнее вычленить из памяти отдельные моменты. Так было и с Кирой: воспоминания об остатке вечера напоминали разноцветное конфетти. Она танцевала с молодыми людьми — с некоторыми даже не по одному разу, — но ни лиц, ни тем более имен Кира вспомнить позже не смогла. Пару раз пришлось напомнить вышеупомянутым, где следует держать руки, но в остальном все было прилично. За Лиз Кира не следила, решив, что пришла сюда отдыхать и только этим и будет заниматься. А если Лиз все-таки не умеет пить, то это целиком и полностью ее проблемы... Кире надоело ощущение постоянной ответственности за кого-то.

Парень около барной стойки оказался особенно упорным. И красивым. Кажется, его звали Шон. Кира разглядела у него синие глаза (НЕ серые) и каштановые волосы (и НЕ черные), он хорошо танцевал и имел приятный голос. Целовался он тоже неплохо. За поцелуем она не заметила, как оказалась прижатой к стене в служебной комнате, но она прекрасно чувствовала его губы и руки, а самое сладкое — жар от его тела. Кира ощущала, как что-то внутри согревается от ласк мужчины... Почти незаметно руки соскользнули к бедрам, что девушке совсем не понравилось. Голова заработала неожиданно четко.

Кира резко схватила Шона за загривок и потянула вниз:

— Думал, что я уже достаточно пьяна для такого? — в глазах Шона мелькнуло легкое недоумение: он не мог сдвинуться с места, а ведьма только улыбалась. — Нет, милый, так не пойдет... И скольких девушек ты обманул подобным образом? А ты действительно «плохой парень», — Кира хмыкнула. — Ничего, это поправимо.

Когда Кира отпустила руку, Шон «совершенно случайно» приложился головой об стену. Не сильно — даже шишки не набил, но сознание потерял. Кира прошептала заклинание, зная, что после этого вечера у Шона навсегда пропадет желание так обращаться с дамами. Конечно, он не сможет вспомнить Киру или Лиз, но в подсознании останется страх, что добром обман не закончится... Леша тоже так часто делал: пугал чем-нибудь человека, а затем стирал память, но в подсознании оставалась четкая мысль: «если сделаешь это снова, то случится что-то очень плохое» — и человек не делал. Определенно действенное средство.

Взглянув на лежащего без сознания Шона, Кира поняла, что вечер хоть и не испорчен, но окончен. Взглянув на наручные часы, Кира обнаружила, что он еще даже не начинался. Это немало позабавило ее. Аккуратно перешагнув через тело и даже не наступив на него (хотя соблазн был), Кира начала пробираться к выходу. Сделать это было непросто: не смотря на поздний час, в баре было многолюдно и шумно. Наверное, это хороший бар, даже не смотря на таких «типов», как Шон, что точно любили здесь бывать. Неожиданно Кира вспомнила, что пришла сюда не одна. Уже держась рукой за ручку, Кира обшарила глазами бар, и подружка все-таки нашлась. Попрощалась Лиз немного вяло: она была очень занята мужчиной испанской внешности. Кира покинула бар со слабой надеждой, что Лиз не натворит ничего, о чем позднее будет жалеть.

На улице было прохладно, пришлось поплотнее завернуться в пальто. Между небоскребами через улицу медленно алело небо, а окна продолжали гореть от ламп дневного света, что рождало неожиданно красивое сочетание. Киру всегда притягивали небоскребы, она сама не понимала, почему, но никак не могла оторвать взгляд и скрыть восхищение, смешанное с горечью. Присутствовало в этих гигантах какое-то принижение: рядом с ними чувствуешь себя слишком маленьким и ничтожным. Иногда Кире казалось, что люди прекрасно справлялись бы и без них. Зачем им магия? Зачем вообще миру магия? Магия предана забвению как скучная сказка и так будет со всеми...

Погруженная в свои невеселые размышления, Кира шла вниз по улице к укромному месту, откуда можно было бы переместиться прочь отсюда. Город, постройкой которого так гордились миллионы людей, резко начал вызывать стойкую антипатию. К тому же, Кира снова вспомнила Игоря, который сейчас наверняка воркует с какой-нибудь красавицей... Потом Кира подумала, что она вообще не должна думать о нем. Это ее разозлило. Она получила передышку, но, вернувшись домой, она обнаружит, что все осталось по-старому, и она будет терпеть дальше. Наверное, она это заслужила.

Быстрая тень пронеслась порывом ветра. Опыт не позволил Кире списать все на алкоголь, который, к слову, стал быстро сжигаться в крови. Кира остановилась посреди пустынной улицы с разбитыми фонарями. Тень мелькнула с другой стороны и вновь пропала. Все начало напоминать дешевый фильм ужасов: хищник охотится на очередную жертву. Только тень к своему несчастью совсем не понимала, что в этом фильме роли распределены по-другому. Кира застыла, изображая легкую добычу и, практически наугад махнув рукой, с разворотом швырнула об стену проворную тень.

Это был вампир. Он извивался и скалился под упругой стеной, что прижимала его к камню. Кира улыбнулась бледнолицей твари, искренне радуясь ее появлению. Что-то везет ей на вампиров в последнее время, может, всемирная вампирская истерия сказалась? И все же отлично, что попался ей именно вампир — этих ребят можно истязать самыми разными способами, а они все равно выживут. Жизнь определенно налаживается, раз судьба преподнесла ей такой подарок. Вампир жег глазами, полными ненависти. Прелесть одним словом, просто прелесть. Так ненавидеть может только загнанный в угол, а наблюдать за ним — одно удовольствие.

Шорохи за спиной показали, что у этого вампира, оказывается, есть друзья. Причем очень неуклюжие, раз Кира их услышала. Еще несколько секунд, и она прижала к стене еще одну тварь мужского пола и одну — женского. Кира подумала, что все складывается как нельзя лучше. Кто-то явно решил сделать ей подарок.

— Вы не можете себе представить, насколько я рада вас видеть, ребята!

Кира улыбнулась шире. Она всегда улыбалась, когда собиралась вывернуть чужие внутренности. Обычно, одного взгляда на лицо ведьмы хватало, чтобы в глазах жертвы отразился страх. Страх постепенно сменялся ненавистью, ненависть сменялась ужасом, а ужас — страданием. Но самым замечательным Кира находила состояние, когда жертва ломалась окончательно. Уничтожение не физически, но морально. Это получается не со всеми — некоторые умирают слишком быстро. Но когда получается... О да, это прекрасно.

Кира медленно вдавливала три тела в стену — излишеств в виде разнообразных «игрушек» для пыток не хотелось. Иногда она прерывалась, чтобы насладиться криками, а затем продолжала давить, следя, чтобы кости достаточно глубоко вспарывали внутренности. И аккуратно, чтобы твари не смели потерять сознание от боли, ведь самая прелесть в том, что вампира так просто не убить, а вот помучить вполне можно. Хотя, возможно так и убить получится, Кира просто такого пока не пробовала.

Сила бурлила в крови, нужно было усилие, чтобы сдерживаться. Девчонка-вампирша держалась хуже всех — пришлось повредить ей голосовые связки, чтобы прекратила орать. У стены быстро натекла приличная лужа «ворованной» крови. Кира сосредотачивалась, чтобы не затронуть грудную клетку, голову и нервные окончания, иначе конец веселью... Три секунды перерыва и снова. Глаза у двоих стали мутными, вампирша, наконец, смогла потерять сознание, за что ей пришлось сгореть. Адское пламя ее легко разбудило. Через шесть секунд уродливым останкам двух других пришлось отправиться следом.

Кровью воняло настолько сильно, что Кира порадовалась темноте вокруг. Оценив «бардак» Кира произнесла очищающее заклинание — людей могли бы озадачить добрые пятнадцать литров крови, перемешанные с пеплом. «Кажется, я немного переборщила» — мелькнула среди хаоса одинокая мысль. Асфальт и стены здания полностью очистились благодаря заклинанию, но природа тоже решила внести свою лепту — с неба неожиданно полил дождь. Ликование ушло, как по щелчку. Хорошо, что хмель еще не весь вышел, иначе ей бы стало совсем не по себе. Эмоции исчезли.

Кира закуталась в мокрое уже пальто и подставила лицо дождю.

«Живая... Наконец»

[The Kills — Damned If She Do]

____________________________________

* предмет, блокирующий магию ведьмы (мага) в радиусе своего действия

10 лет

Обыкновенный день и несколько радостей.

Уроки в школе закончились, и я, наконец, возвращалась домой. День был самым обычным: два первых урока математики, затем литература-рисование (только у меня), биология, большая перемена (это тоже почти урок!), и, наконец, последний — английский язык.

На математике меня не спрашивали: на уроке мы проходили старую тему — решение уравнений, но к доске меня не вызвали, видимо, оценок у меня достаточно. На литературе я слушала в пол уха учительницу и рисовала каракули на листочке, благо, сижу не на первой парте, где все видно. Биология пролетела под пролистывание учебника в поисках ответов на вопросы в конце параграфа. Ну а остаток дня я провела в практически зомбированном состоянии.

Сегодня домой я шла одна: моих подружек учительница другой группы по английскому отпустила раньше, что она делала довольно часто. Возникает вопрос: они вообще на уроках занимаются, или нет?

Английский.… В будущем мне его нужно будет сдать в качестве вступительного экзамена в институт. Всего лишь через шесть лет.… Я решила, что буду поступать на экономическую специальность в тот же ВУЗ, что и многие из моей семьи. Сложно, но выполнимо.

Но это будет не скоро, и пока рано думать о поступлении — я же только в пятом классе.

Стоял погожий весенний день: солнце ласково грело, касаясь кожи светлыми лучами, мимо проносился прохладный ветерок, задорно играя моими волосами, сквозь еще сонную землю пробивалась бодрая зелень, по чистому небу путешествовали маленькие барашки облаков, а с кустов и деревьев на улицу лился жизнерадостный птичий галдеж.

Грядут весенние каникулы, и погода по этому поводу решила устроить учащимся праздник. И немногие были рады такому подарку: школьникам предстоят контрольные, некоторым студентам — промежуточные сессии. Нужно готовиться, зубрить, а тут такая погода! Ежегодная насмешка!

«Где оптимизм? Нужно быть оптимистом!»

Но сейчас мне легче справиться с учебой: прабабушкина поездка к младшей сестре в Коломну удачно совпала с предпоследней неделей учебной четверти и, может быть, захватит еще и кусочек каникул! В любом случае — две недели тишины мне обеспеченны! Красота! Можно не закрывать дверь в комнату, кушать, когда захочется, громко слушать музыку, гулять с одноклассницами, предупреждая только маму, смотреть мультики, и никто мешать не будет…. Правда, потом лафа закончится, и все встанет на свои места. Ну и пусть!

В эти выходные Синицыны пригласили меня и маму в гости к себе на дачу. Для меня это ветер из открытого окна, желток солнца в синем небе, завтрак в полдень, прогулки по соседнему лесу, ароматный шашлык, посиделки за разговорами до позднего вечера.… А главное: любимые друзья! Как же без них? Их присутствие приносит радость и помогает забывать о проблемах.

Пусть и ненадолго.

Я поднялась по темной лестнице к лифту, вместе с ним взлетела на родной четвертый этаж, открыла входную дверь, скинула рюкзак на пол в прихожей, положила куртку на стул, сняла кроссовки.… Квартира встретила меня настороженной тишиной: одинокие тени прятались по углам, створки зеркал осторожно выглядывали из-за двери, а с балкона полосками на полу ровно стелились солнечные лучи, ведя в пустую комнату прабабушки…

Телевизор ровно бормотал новости, явно с трудом убивая непривычную тишину. Я лениво доедала суп и думала о том, что скоро могут начаться грозы, а значит, в квартире будет темнее, темнота будет клубиться вдоль стен, стены будут гулко отражать малейший шорох, а шорохи рождать бесконечные подозрения и страх.

Не люблю тишину, не смотря ни на что. А эта пустая тишина окружала меня, холодными щупальцами касаясь кожи. Глупо и страшно: не знаю, чего ждать дальше.

Подмороженный воздух за входной дверью обжег лицо. Так приятно... На улице было градусов семь или десять, и явно только-только прошел дождь: плитка влажно блестела, небо светилось тускло-серым, а воздух — свеж и ароматен. Любимая погода Киры: совсем нет солнца, влажно, но еще не сыро. Не в силах противостоять этому, Кира на секунду замерла на ступеньках, радуясь, что вырвалась из душных аудиторий на волю. А еще: она была совсем одна, и это тоже чертовски нравилось. Улыбнувшись своим мыслям, Кира спустилась и свернула по улице к метро.

Но взгляд предательски соскользнул к одному единственному месту на парковке, оставшемуся незанятым. Крайне необычное зрелище, надо сказать: Кира не раз слышала жалобы других студентов, что им негде оставить машины, но ситуацию изменить почти невозможно из-за расположения университета в самом центре Москвы — узкие улочки не были рассчитаны на сегодняшний наплыв машин. А тут вдруг свободное место, прямо таки приковывающее к себе внимание неуютным пробелом. Кира вздернула плечами, вспомнив, почему именно это место не дает ей покоя.

На прошлой неделе именно там Игорь оставил свой/не свой черный Maserati GranTurismo S, чтобы на нем же отвезти Киру домой. Киру тогда это жутко разозлило, потому что сделать это он решил на глазах у доброй половины Кириного потока. И ладно было бы, если бы он хотя бы машину подешевле выбрал... Но эта — самое то по московской грязи! Пока ехали — разговаривали. Кира не смогла долго злиться на него — это просто показалось невозможным, когда она узнала, что он втихаря сделал копию ее плеера и теперь слушает ее музыку. Говорит, нравится. Кира улыбнулась, когда услышала из динамиков ее любимые треки из разряда спокойных. Нет, на него злиться просто невозможно! А потом Игорь позвал ее в театр... И вроде бы это не выглядело, как приглашение на свидание, но по-другому как-то и не воспринималось. Она почти согласилась, но их прервал телефонный звонок, и театр пришлось отложить. Игорь не обиделся, и кажется, понял. Доведя до двери подъезда, во второй раз за день поцеловал в щеку, после чего Кира едва не схватила за руку, чтобы он остался... Сдержалась, как и он. Остаток вечера Кира провела с музыкой из черной машины и бокалом Martini. Теперь, при мягких аккордах «River Flows In You*» она всегда будет вспоминать теплую улыбку Игоря.

С трудом отогнав воспоминания, Кира встряхнулась и ушла прочь от парковки к метро. Как она продержалась весь день, не впадая в оцепенение — одному Богу известно. С самого утра она старательно забивала голову учебой и болтовней с подружками, не вспоминая о вчерашнем, но... Сейчас она одна, и мысли с энтузиазмом набрасываются, чтобы разорвать на части. Теперь она с уверенностью может сказать: обычное похмелье — это еще ерунда! А вот своеобразное похмелье после содеянного — это уже другая история. Вчера она сделала нечто слишком ужасное. Вчера она убила ТАК, что теперь тянуло забиться в угол подальше и застыть навсегда. Осознание было слишком болезненным.

И ведь не в первый раз убила, — далеко не в первый — но так гадко на душе, наверное, впервые. Можно бесконечно говорить о том, что испепелив этих вампиров, она спасла множество сытых американцев (ладно, ладно, не только американцев), но эти слова утешения уже давно не работают. Монстр, сумасшедшая убийца, садистская мразь… Сознание услужливо подсунуло картинку вампира, — тот, что был слева — и то, как он смотрел на извивающуюся рядом девушку… Наверное, он ее любил… Нет! Нельзя об этом думать! Эти подлые убийцы сочувствия не заслуживают.

Убийцы… Как она. От боли перехватило дыхание так, что пришлось зацепиться рукой за поручень, избегая падения на грязный пол вагона. Кира сосредоточилась, что бы не пустить эмоции на лицо и выровнять дыхание. Удалось только через минуту, а мысли все продолжали терзать…

Никому и никогда не захочется узнать, что это такое — убить по-настоящему. Забрать жизнь — это еще не все, поначалу всегда сложно смотреть в глаза. В последний момент, — когда рукояткой кинжала чувствуешь препятствие, или когда жар дыхнет в лицо — откуда-то появляется желание отвести взгляд. Это даже не стыд, а что-то совсем иное... Может, страх? Но когда, наконец, появляется храбрость посмотреть, то внезапно ощущаешь, что умирает что-то и в тебе самом. «Момент истины», — так про себя называла это Кира — таким бывает только однажды, и он может подтолкнуть к самым важным решениям в жизни. Уже нет пути назад, когда прошлое мгновенно превращается в пепел.

Миг, когда смерть улыбается тебе из глаз твоей первой жертвы, помнишь вечность. И вроде бы знаешь, что нужно бежать со всех ног, забыть (еще бы не знать: старое сознание буквально вопит об этом!), а с места сдвинуться не получается. Завораживает — вот что пугает больше всего. И когда тело исчезает из поля зрения, и тишина уже почти не давит на уши — только тогда приходит осознание. Теперь все кончено, и кончено не только для уничтоженной твари, но и для тебя. Бежать нет смысла — все уже случилось. С добрым утром! Время принять правду: убийца — это навсегда.

Кире и хотелось бы верить, что убивая зло, она спасает этот мир от новых страданий, но внутри жило понимание: кровь кровью не смыть. Только вот... А что еще остается? Чертова мораль не давала ей иного выбора, крича внутри: «Иди же, сражайся! Это то, ради чего ты появилась на этот свет». Это у людей есть эта «свобода воли», а у Киры же свободы не было — она отняла ее у себя собственноручно, начитавшись детских сказок о великой войне добра и зла. А в результате получилось на одну искалеченную душу больше, хоть и без того было вполне достаточно. Смысл? На самом деле — никакого. Теперь приходится расплачиваться за детскую тогда еще наивность: была бы умной — отказалась бы от дара сразу же, пока могла. Видимо, неспроста сила у большинства проявляется в подростковый период — юношеский идеализм делает свое черное дело, и поле боя пополняется новыми трупами. Идеальный механизм.

Ее мир был чудовищно несовершенен в своем самом главном недостатке: в нормальном мире не может быть все только белым или только черным, невозможно убивать бесконечно, нельзя лишать разумное существо возможности выбирать... А здесь все именно так. Неприятно было осознавать себя частью этой ужасной машины, но еще неприятнее для Киры было чувствовать себя мертвой в девятнадцать лет, потому что той улыбчивой девушки давно нет в живых. Все что осталось, так как это гордо расправить плечи и усмехнуться свысока: «вы, люди, живете здесь благодаря МНЕ». Жаль только, что сказать это некому. Да, гордость еще осталась, а не станет ее — и можно сразу сказать свое любимое: «прощай, жестокий мир!».

Знать не хотелось, а узнать заставили. Теперь она шла по лезвию ножа: малейшее колебание перед следующим шагом — новая боль, вниз лучше не смотреть — вниз всегда успеешь. Теперь уже странно смотреть на нож без крови и дорожную пыль под ногами вместо серого праха, и поздно убеждать себя, что возможно в один миг перестать убивать и зажить нормальной жизнью. Не сможет, нет пути назад: момент, когда охота на демонов перестала быть обучением, а стала развлечением, почему-то был упущен. Демоны теперь везде: в каждом прохожем за километр чуешь тьму, в каждом взгляде чудится жажда крови, в каждом зеркале ищешь свой собственный портрет Дориана Грея. Демоны снаружи, демоны внутри... Тьма с особым удовольствием смакует душу, пришедшую на банкет по своей воле.

Увлеченная самобичеванием, Кира очнулась, когда ее случайно толкнул какой-то спешащий к выходу пассажир. Ее станция, а она все еще стоит и держится за поручень, бестолково пялясь в застывшее окно. Хорошо, что оттуда на нее перестало смотреть собственное отражение: в общем-то достаточно симпатичное, но сейчас казавшееся самым мерзким на свете. Каменное, застывшее лицо и сухие, лживые глаза неотрывно смотрели на нее из темноты туннельных стен, вызывая желание немедленно швырнуть что-нибудь тяжелое в стекло, чтобы не видеть никогда, забыть, какое чудовище скрывается под невинной внешностью. Теперь лицо из темноты пропало, снова поселившись где-то внутри.

Двери поезда захлопнулись, почти коснувшись лопаток. Боже… Эти люди вокруг — как их много. Она выплыла наружу в этом потоке, втайне желая, чтобы кто-нибудь из водителей машин с силой крутанул руль и избавил от мучений девушку, у которой внутренние принципы ни в какую не желали соглашаться с навязанной обществом моралью. И, — что еще хуже — она сама не соответствовала собственным принципам.

И все же Кира знала, — как бы это не звучало — что «наверху» ей зачтется все сделанное «добро» (кавычки — инициатива Киры). Ей недавно сообщили сию радостную весть. Так что на счет жизни после смерти ей волноваться не нужно было, что бы она о себе не думала. Только вот непонятно, почему в счет идут только поступки, но не мысли? Ежу ясно, что она «творит добро» не потому, что хочет, а потому что у нее есть чувство долга, а еще из-за каких-то своих старых привычек. Вот если бы судили за мысли, мелькающие в голове, когда она уступает с трудом отвоеванное место в автобусе очередной старушке или когда с «искренней» улыбкой (и не в первый раз) помогает одногруппнику с домашним заданием… Вот тогда бы это был бы настоящий суд, и только он вынес бы действительно справедливый вердикт. Ад, значит ад — по крайней мере, не будет мерзкого ощущения, что она не заслужила уготованной ей участи.

Но не стоит думать, что Кира была единственной, кого мучили эти вопросы: Леша также обладал гипертрофированным чувством справедливости, но с той разницей, что сам себе он в этих требованиях более-менее удовлетворял. В отличие от Киры он всегда говорил, что думает и не смел молчать, когда ему что-то не нравилось. Пусть Кира и боялась, что когда-нибудь это ему может пребольно «аукнуться», но подобное, в чем-то детское, поведение ей все-таки казалось привлекательным — со стороны чаще всего это воспринималось как сила, а не глупость. Кира же не брезговала легким лицемерием, если, в конечном счете, от этого выиграет. Пусть от этого и становилось тошно, но она приняла общие правила игры.

И не надо говорить, что если ее все еще беспокоят подобные мысли о «верном» и «не верном», то все с ней в порядке — в это Кира не верила. С ней все далеко не «в порядке». Она просто отказывалась понимать, как жить в мире, где убийство может считаться добром. Чем же демоны отличаются от нее, и чем она отличается от них? Для себя Кира ответила так: отличаются тем, кого убивают — и больше ничем.

Ну а дальше что? Да ничего. Сделала умный вывод — молодец, возьми с полки пирожок, но на кусок от пирога побольше не рассчитывай — не для тебя пекли. На войне либо ты, либо тебя, так что пора заняться своим делом, а не лезть в чужое...

В автобусе наудачу оказалось свободным любимое место Киры: крайнее слева в последнем ряду кресел вдоль заднего стекла — к сожалению, этот ряд есть не в каждом автобусе, а если есть, то нужное кресло почти всегда занято. А сейчас свободно. Кира забилась в свой любимый угол: отсюда видно весь автобус, но никто из пассажиров не видит ее. Закинув ногу на ногу (это удается, только если в кресле впереди никто не сидит), Кира заткнула уши наушниками и плотнее завернулась в пальто. В автобусе было холодно. Это всегда жутко бесит, когда подмерз на улице и, с радостью залезая в автобус, обнаруживаешь, что тут тоже холодно… Нечестно! Шмыгнув носом, Кира уставилась на знакомые до последнего куста пейзажи. Может, поплакать? Нет, все равно не получится — разучилась.

Держась за поручень, Кира кое-как выбралась к двери, молясь про себя, что не споткнется на глазах у тех двух парней, что сели на предыдущей остановке… Повезло на этот раз: Кира вообще обладала способностью спотыкаться на ровном месте, будто ей ноги только мешали, но, слава Богу, не падала от этого — хоть на это координации хватало. За автобусной дверью ветер беспрепятственно набросился на юную девушку, но та лишь усмехнулась в ответ: пальто так просто не продувалось. Ветер разочарованно просвистел мимо, в то время как девушка на «первой московской» перешла грязную зебру. На ее остановке всегда выходило много народу: длинный проспект был самой оживленной улицей в ее маленьком городе. К тому же, на остановку претендовали еще и москвичи из соседнего района, так что Кира могла даже не кричать сама водителю маршрутки, чтобы он остановил, потому что все равно найдется сосед и сделает это за нее.

Сегодня позорно тянуло на философствования и размышления. Возможно, каким-то образом она умудрилась не протрезветь до конца за день (неосознанно она могла заставить собственное тело задержать процесс — ведьмы и не такое умеют), потому что в данной кондиции всех тянет подумать о былом и бренном. Кира вдруг вспомнила, как Леша рассказывал про египетские пирамиды: внеземная технология, основанная на магии и науке одновременно, которая могла бы превратить всех людей в магов. Да, нашелся безумец, который поставил себе такую цель, и, к сожалению, у него хватило и магического потенциала и умственного, чтобы почти завершить сей процесс. Некая Сила помогла уничтожить угрозу, но пирамиды остались… До сих пор никому не удалось разгадать ту технологию — и слава Богу! Это могло бы стать началом конца.

Кира скользила глазами по прохожим, ради развлечения сканируя на предмет магии. Вот две самые распространенные гипотезы касаемо магического потенциала людей: кто-то говорит, что люди к магии в принципе не способны, а те, у кого проявляется что-то похожее на магию (так называемые экстрасенсы), просто аномалия, так как магами их все равно язык не повернется назвать — это все равно, что сравнивать боевые качества рогатки и истребителя с ядерными боеголовками. А другие говорят, что у каждого есть магический потенциал, просто у настоящих магов он развит в разы сильнее. Не в первый раз Кира видела неопровержимые, казалось бы, подтверждения последней теории: у двоих она почувствовала нечто подобное магии. Совсем крупинки. Они, конечно, не маги, наверняка у них просто сильнее развита интуиция — только и всего. Наверное, самая лучшая разновидность магии из всех: больше и не надо вовсе.

Но есть и третье мнение. В самом деле, не магия же у тех двоих? Дело ведь не в интенсивности, а в природе. Все существа обладают энергией, и чем выше уровень развития существа, тем больше у него этой энергии. На самом деле слово «сила» для магических способностей — не самое верное. Мудрецы говорят «энергия», что ближе к истине. Энергия есть в животных, энергия есть в людях и в магах: выше по цепочке — больше энергии. Животные ее использовать не могут, люди иногда могут, но грубо, в отличие от настоящих магов, способных в разных степенях виртуозности изменять с ее помощью пространство и материю. А то и время, когда все совсем худо.

Существуют свидетельства о людях, способных двигать мыслью предметы. На самом деле это всего лишь давление, но не телекинез. Природа настоящего телекинеза толком не изучена, но «бытовой» телекинез объяснить легко: те люди научились управлять тем малым количеством своей энергии, потоком направляя ее, к примеру, на те же спички, по аналогии с воздухом из вентилятора. Но так энергия быстро заканчивается, благо ее изначально немного. Чисто теоретически долгими тренировками и природными талантами свой уровень энергии нарастить возможно, и если, опять же к примеру, у человека получится отшвырнуть от себя что-нибудь потяжелее (своего собрата, к примеру...), то он становится магом. Но это в теории — на практике про такое Кира не слышала. Для этого тренироваться нужно с самого детства, да и уровень изначально должен быть повыше, а иначе человеку на все про все банально не хватит жизни. По той же причине в большинстве своем не дорастают до высших и маги. Кира же с братьями была сильнее от рождения, и мало кто знает, каких высот они успеют достичь.

Вся проблема в том, что «одаренность» магией встречается так же редко, как гении в музыке. Да, энергетический потенциал может передаваться по наследству, может носить и случайный характер, но магов было и будет мало, пока природа не признает окончательно свою задумку. Эволюция — штука основательная и неторопливая... По крайней мере, именно так объясняет происхождение магии одна из концепций: всего лишь мутация, и вроде вполне себе удачная. А может, и не мутация вовсе… Ведь теорию о происхождении магии извне отмести полностью никто так и не смог, благо есть достойные претенденты на роль Создателя Магии.

А пока природа размышляет, продолжая плодить людей, магам надо как-то выживать.

На самом деле магическое сообщество до ужаса трусливо, а проявляется это в полубезумной осторожности. Единое для всех правило, — не открываться людям — придумали, конечно, неспроста. Люди слишком пугаются того, чего не понимают, а когда чего-то боишься намного проще это что-то уничтожить, чем разобраться. А это уже война. И пусть ракеты, бомбы и прочее оружие изрядная часть магов смогут отразить (если не могут, то наверняка смогут смыться), но люди смышленые — придумают что-нибудь новенькое. К тому же их много, а магов мало — это тоже минус. Поэтому, люди никогда не узнают о существовании магии — этому просто не позволят произойти. Поэтому, маги могут лишь раствориться в толпе и наблюдать. Наблюдать за их счастьем и горем, за надеждами и их крахом, за их жизнями и их смертями — наблюдать, но не вмешиваться. Это не их война.

Кира уже почти забыла, каково это: быть человеком. Вставать по утрам и бежать в институт, нервничать, что опоздаешь, и профессор не впустит в аудиторию, бояться контрольной и судорожно перелистывать лекции в метро, смеяться с подружками на перемене и стрелять глазами в симпатичных парней за соседней партой. В конце дня с нетерпением ждать окончания пар и наслаждаться прохладным воздухом на улице, попрощаться с одногруппниками и слушать музыку в метро, смотреть что-нибудь бессмысленное на компьютере и обедать, пробежать глазами конспекты, прибраться и ждать маму, поужинать и лечь спать. И на следующий день все почти также.

Так глупо: ей отчаянно хотелось быть нормальной, и она знала, что таковой ей никогда не стать. Не с ее «багажом» из воспоминаний. Про то, что способ навсегда избавиться от сил существует, Кира знала, также она знала, что ей и брату про это сообщить было некому или попросту «случайно» забыли, но даже если бы у нее был бы шанс — что толку? Она знает про другой мир, знает про магию, и жизнь не стала бы прежней там, где все стало чужим. И эта война никогда не закончится — нет «хеппи энда» у их истории. И «уйти в закат» не получится... Оно и так ясно.

Со стороны может показаться, что все эти стычки с демонами бессмысленны — в таких историях должен быть главный враг. А главный-то далеко, да и не по зубам он… На самом деле последние несколько веков война так и шла: мелкие конфликты с длинными перерывами на обед. Обычные скучные будни. Да и это бессмысленно: на этой планете и без того слишком мало магии — ей просто нет места здесь. Вот действующим магам только и остается, что огрызаться друг на друга. Всем разом, веками. Совсем не часто так случается, чтобы судьба всего мира находилась только в одних руках — слишком ненадежно и пафоса многовато. Чаще каждый герой истории в итоге становится элементом огромного пазла, увидеть который дано немногим… Поведение, поступки каждого кусочка существенны, но каждый шаг скрупулезно просчитан заранее. Да, кому-то дана более значительная роль, но гениальность истинно великих планов в том и заключается — в деталях, что решают все…

А разве у людей не так же? Кто сверху, тот и заказывает музыку.

На первый взгляд Кира и другие могли бы легко прекратить сражаться: в конце концов, изрядная часть тех демонов, которые им попадались в последнее время по уровню силы даже близко с ними не стояли. По-хорошему, им просто не по статусу «бороться» с такими слабыми врагами. Пусть уж тогда молодняк тренируется — авось им пригодятся эти навыки, а Кире с братьями это и незачем… Ну а что тогда делать? На себя силу использовать нельзя (разве что к морю смотаться на денек другой), приличных врагов нет, а магия внутри требует выхода. Вот от этого цели и мельчают… Тогда, наверное, стоит попробовать жить нормальной жизнью? Ан нет, все равно не то! Что уж там говорить: и хотелось бы, да не выходит…

С самого первого дня бытностью «нечеловеком» магам вдалбливают, что они созданы, чтобы изменять мир, но на деле оказывается, что никому не дано изменить мир. Рожденный ползать летать не может, а места «летунов» уже заняты. Во Вселенной действует закон Равновесия, и поэтому ни одной из сторон не дано победить. Идеалисты пусть пытаются, а практики видят, что после убийства двадцати вопящих банши (к примеру) взамен где-то появится равноценный по силе демон (или оборотень, или колдун — не суть), а может и несколько. «А нужно ли?» — мелькает мысль, но следующая перекрывает. — «Но эти твари же людей убивают! Не хорошо же?». Можно взять с полки очередной пирожок в награду: ты понял свое предназначение — продолжать войну, чтобы хранить Равновесие. И знай: горе тому, кто посмеет это Равновесие нарушить.

Каждый шаг был в ритме мыслей, ноги сами несли домой, будто в спасительное убежище. Туда, где не знают о войне, туда, где не знают о магии, туда, где ведьм нет, и не было на свете. Домой. Кира едва держалась, чтобы не побежать: мысли мнились демонами, следовавшими по пятам, рыскающими в поисках глубинных страхов, старых ран… Ошибки прошлого, ошибки будущего — все как на ладони. Предавала раньше, предаст снова: предала старую семью, затем предаст новую… И все ради него. Он почти в каждой мысли… И хотела бы не думать, а не может. Боже, ну почему ОН?..

Писк домофона сбил мысли с неудачного направления. Сосредоточиться: железная дверь номер раз, деревянная дверь номер два. Металлический стук — одна, стон пружины, хлопок — вторая. Не нужно ей было застывать около лифта — почему он так долго идет?! Взгляд против воли сполз с мигающих красных циферок... Говорят, чем сильнее противник, тем ближе он может подобраться. Выщерблины на стене около лифтовых дверей свидетельствовали, что тот противник был очень сильным… Кира чуть улыбнулась: сегодня ее буквально преследуют воспоминания. На этот раз она вспомнила Лиама.

Возможно (только «возможно»!), фраза в девятнадцать «когда я была молодой и глупой» не слишком актуальна и самую малость анекдотична, но когда тебя прогоняют по стадиям взросления до уровня «сорок с хвостиком» года так за два, то фраза становится вполне логичной. Так вот, Кира была очень молодой и глупой — тогда ей было шестнадцать. А о чем думают шестнадцатилетние девушки, когда им на голову свалилось такое приключение, аля «ух ты, я — ведьма»? Верно, в голове один бред. Конечно, такой бред и сейчас вылезает, но, по крайней мере, он ведет себя вполне тихо.

Это была, считай, первая самостоятельная охота. Романтики хоть отбавляй: слежка, работа под прикрытием и сила... И еще был Лиам — темный колдун из клана, который Кира пыталась найти. От Киры требовалось войти к нему в доверие и выведать, где его «обитель зла», под предлогом, например, желания присоединиться. Проблема была в том, что Лиам был весьма привлекательным колдуном, и в том, что он интересовался Кирой по той же причине, что и она им — пытался вытащить информацию о непонятно откуда взявшихся загадочных ведьме и двух магов. Ах да, ведь то, что Кире было шестнадцать, вроде уже упоминалось? Гормоны, опасность, власть и опять гормоны...

Почему-то, когда оба партнера очень стараются войти друг другу в доверие, отношения строятся достаточно быстро. Удивляться нечему, конечно. Лиам был совсем молод: он еще не успел прожить свою человеческую жизнь, в пятьдесят шесть застряв в образе двадцати, но это ничуть не мешало. Теперь Кира поняла почему: люди меняются так быстро, потому что знают, что жизнь коротка, а успеть надо много, но когда впереди вечность — спешить некуда. Только живущие по-настоящему, будто только однажды, будто в свой самый последний день, могут понять истинную ценность времени.

Понимает ли это Игорь?

Все, стоп!!!

Поймать момент, когда Кире окончательно расхотелось убивать такого веселого и умного Лиама, было не просто. И именно тогда она поняла, что Лиам начинает выигрывать, а она начинает раскрываться, не выдавая своих друзей, но выдавая саму себя такой, какой она была тогда: хрупкой и испуганной всем и вся. Ей ужасно хотелось сдаться, перестать быть сильной, но, слава Богу, Кира поняла, что Лиам очень плохая кандидатура на роль друга и еще хуже — на роль спутника. А поняв это, стало ясным и то, что она должна была сделать, тем более, гнездо они уже нашли. Поцеловав его около лифта, она напала. Он защищался — Кира так и не смогла понять, значила ли она для него хоть что-то или нет. В любом случае, исход был ясен с самого начала. Больно, но правильно.

Лифт полз очень медленно. Кира невольно задалась вопросом, когда она в последний раз использовала его по назначению, будучи одной? Ничего определенного в голову так и не пришло. Пошатываясь, она открыла внешнюю дверь, а потом внутреннюю, и только после этого пункт назначения был достигнут. Ключи были бесцеремонно брошены на кресло вместе с сумкой, а Кира тем временем медленно сползала по двери на пол. Самоконтроль изменил ей, она разрыдалась на полу. Сколько она там просидела, понять было сложно, но слезы стали тем единственным, что ей помогло. После взять себя в руки было на удивление легко, у нее даже получилось чуть улыбнуться, поняв, что она в жизни так не плакала. Но страдания были даже приятными… На душе сразу стало немного легче.

Следующим пунктом стала комнатка Киры с таким родным диваном в углу...

На подоконнике переливались на железном деревце кулоны и серьги, но одно из украшений притягивало взгляд особенно. Кира вытянула подвеску из общей связки и аккуратно стерла тонкий налет пыли с блестящих камушков. Винтажный кулон благодарно засверкал на солнце. В груди образовался противный комок, и задумчивая улыбка стерлась с лица, когда Кира вспомнила, насколько давно она не видела подаривших ей этот кулон магов. Очень давно... И вроде бы так и было задумано с самого начала, а все равно стало как-то не по себе, почти страшно.

Учеников Кира себе брать отказалась наотрез почти сразу: слишком большая ответственность и слишком... Страшно, да, именно страшно увидеть еще одну смерть по своей вине. Нет, не надо такого, хватит и того, что уже было. Лекс и Дима охотно сошлись с ней в этой мысли, и поэтому от них троих отстали. Но было одно исключение, одна ошибка двухлетней давности, которая всерьез грозилась перерасти в катастрофу, но не стала. Вроде бы.

Сначала ее сильно позабавили эти двое: брат и сестра, в страхе шарахающихся друг от друга и от кружащих по комнате предметов мебели, на которые, к слову, они воздействовали одновременно. Получалось сносно, но неаккуратно и шумно, к тому же нелепо оттого, что они обвиняли друг друга в том, что делали оба. Учитывая их очевидные таланты и полное отсутствие контроля за ними, окружающим сильно повезло, что молодые маги жили отдельно ото всех, а после открывшихся одновременно способностей и подавно сторонились людей — Кире были известны поистине страшные истории, когда маги случайно убивали свою семью или друзей. Такие долго не выживали: либо суициды, либо демоны, либо свои же «помогали»... Повезло, что о таком Кира только слышала, не принимая участия в зачистках.

Потом была жалость. Видя симпатичных парня и девушку своих лет, Кира поняла, что они просто не выживут, если останутся одни — а учитывая эмоциональность обоих (из-за чего магия буквально рвалась наружу), другого варианта просто нет. Утихомирив мини-ураган из стульев и вытащив магов из противоположных углов гостиной, Кира начала долгий и изматывающий разговор по душам, обреченно понимая, что «малой кровью» тут не обойдется. Когда со стороны Люка прозвучала просьба, точнее, почти мольба о помощи, Кира сжала зубы, но согласилась. Тогда его младшая сестра — Ализе — впервые за вечер неуверенно улыбнулась, и сердце Киры ухнуло куда-то вниз: «что я наделала?»...

Тренировки проходили сложно. Не только из-за того, что у Киры постепенно заканчивались идеи, как еще можно исказить свою внешность, но и потому, что и Люк и Ализе оказались даже слишком эмоциональными и к самоконтролю совершенно неприученными. Да и времени было маловато: всего лишь два жалких летних месяца до начала учебы у всех троих. Сначала Кира учила их пользоваться силой, — с тоской понимая, что пройдет еще много времени, прежде чем сила начнет откликаться на простое желание, а не на «спусковую» эмоцию — а потом начала отлавливать для них слабеньких демонов. «В поле», скрипя сердце, выпустила уже совсем под сентябрь.

С ними было очень комфортно работать, и Кира с трудом сдерживалась, чтобы не улыбнуться на очередную шутку Люка... Люк, к слову, доставлял больше всего проблем: его обижало, что Кира постоянно изменяла внешность и не называла своего настоящего имени («и как догадался, что меня не Карен зовут?!»), а Кира молчала, пытаясь не подпускать его ближе, ведь даже не смотря на то, что Кира не подарила им ни одной улыбки, Люк, кажется, все-таки сумел откопать в ней нечто привлекательное. Девушка приложила все усилия, чтобы Люк и Ализе мечтали от нее избавиться, поведением более походя на монстра, чем на учителя — ан нет, ее раскусили. Видя, что Люк настаивает, Кира уже подумывала сменить тактику: вдруг ему как раз стервы и нравятся? Бедный мальчик!

Но, слава Богу, ничего более любопытства Люк ничего не проявлял — а может, смышленая Ализе вставила ему мозги? В любом случае, Кира смогла вздохнуть спокойно только к сентябрю, хотя, «спокойно» — это громко сказано: за два месяца Кира успела привязаться к двум австралийцам французского происхождения, и расставаться не хотелось совсем. Да, и опять же страшно: Кира боялась узнать однажды, что эти двое погибли в какой-то передряге... Они были слишком живыми, чтобы умирать, и смерть еще не успела оставить на них свою особенную печать, хорошо заметную на непоколебимо спокойных лицах более опытных магов: даже не равнодушие — привычка. Привычка к смерти, равнодушие к жизни. Нет, в Люке и Ализе этого не было. Пока.

Кира дала им все, что могла за такой короткий срок, и они достигли неплохих успехов. Дальнейший путь им придется идти уже без нее, что Кира ценой титанических усилий сказала без горечи в голосе, отчеканив своим обычным стальным тоном. Неожиданно всполошилась Ализе, Люк оторопел настолько, что выронил энергетический шар, которым до этого игрался: шар прожег приличную дыру в полу кухни (их квартиры, между прочим), но никто на то внимания не обратил.

— Мы не увидимся больше?!

«Хочу помнить вас живыми»

— Так будет лучше для всех, — ответила Кира, растворяясь в свежих сумерках за окном, и боясь посмотреть в глаза своим собеседникам. — Я искренне желаю удачи, ребята и... Берегите друг друга.

Кивнув каждому, она переместилась до того, как они опомнятся и тем более до того, как по щекам покатятся слезы. На память остался кулон, который Люк и Ализе подарили на последнем занятии в благодарность. Кира чувствовала в нем магию, но определять точно не хотелось. Прошло несколько месяцев, прежде чем Кира смогла его одеть.

Тяжелые мысли преследовали даже дома. Когда перед глазами за один день прокручивается так много плохих воспоминаний, откопать что-то хорошее в собственном прошлом показалось сложной задачей. Как будто она никогда не была счастливой. Хотя, скорее в данный момент она просто не может этого вспомнить. На этот раз целиком и полностью поглощенная жалостью к себе, Кира сидела у себя в комнате, без всякой цели уставившись в окно. Оно было широко открыто, и поэтому в комнате было около семнадцати градусов, но Кире такая температура очень нравилась. Ей вообще здесь так нравилось, что хотелось просидеть так вечность без всякого движения.

Звонок в дверь застал Киру врасплох: ее мама должна была приехать только через три часа. Значит, звонит не она, но кто тогда? Заглянув в глазок, Кира застыла на пару секунд: на лестничной площадке стоял Игорь. Обида за его последние слова и обида за сделанное Кирой после них кричали в два голоса, чтобы она хлопнула дверью. Но зная Игоря, звонок в дверь был пределом вежливости, так как дверьми он пользовался крайне редко, и уж тем более дверными звонками. Это явно что-то да значит. Поэтому Кира открыла.

— Простишь меня? — спросил он с глазами котенка из «Шрека». Вроде не издевался...

— Ну, не знаю… — Кира скрестила руки на груди и прислонилась плечом к косяку.

— А если так? — улыбнулся он и театрально вытащил из-за спины букет.

— Чтож, я могу подумать, — хихикнула Кира, принимая цветы.

Белые розы! Как он узнал? Кира уткнулась носом в ароматный букет: бутоны средней величины с зеленоватыми лепестками у самого стебля, и недлинные ножки. На глаз их было около десятка, но Кира и так знала, что их там тринадцать — как ни банально, но это ее любимое число, и об этом Игорь знает точно. Красные розы были бы перебором, — их дарят любимым — а с верным оттенком розового угадать сложно, так что стопроцентное попадание. Ужасно приятно… Мириться.

— Может, мы прогуляемся? Погода хорошая. Что скажешь?

Голос разума проиграл. В очередной раз.

— Да, я только поставлю цветы. Ты проходи…

— Ага, давай.

_____________________________

* Yiruma — River Flows In You

11 лет (август)

Вместе с громким стуком колес я ехала на электричке в гости к бабушке в Малаховку. Ветер игриво растрепывал распущенные волосы и страницы открытой книги.

Что я читаю? Гарри Поттера конечно! Причем любимую третью часть!

Мне очень нравится эта книга — в ней так много волшебства! Маги, колдуньи, заклинания, волшебные палочки и мир, полный волшебства, снова захватили мое внимание.

Как здесь хорошо!

Летнее солнце проглядывало между деревьями, а проталины между ними окутала паутина маленьких улочек, каждая их которых считала своим долгом выпустить несколько отдыхающих и оповестить их появление лаем дворовых собак.

Мы с мамой шли от железнодорожной станции к небольшому домику бабушки. Утром мы решили ее не предупреждать — сделать сюрприз, и поэтому пошли пешком, чтобы не ждать маршрутку и поскорее дойти.

Николаевна — почему-то ее все называли именно по отчеству — обнаружилась на огороде за пропалыванием аккуратных грядок. Она очень обрадовалась нашему визиту и пригласила в дом. Дедушка, наверное, поехал по делам.

Как выяснилось, к ней должен заехать другой ее внук, чтобы передать что-то своей маме — у них недалеко отсюда есть дача.

Меня удивило, что я его не знаю — ведь он живет совсем недалеко каждое лето!

Пока Николаевна с мамой пили чай и болтали, я в соседней комнате включила телевизор, а через десять минут ко мне неожиданно присоединился незнакомый мальчик лет тринадцати.

— Привет. Меня зовут Леша, мы с тобой родственники — хоть и дальние — я твой четырехъюродный брат!

Мы проболтали до вечера, и выяснилось, что у нас удивительно много общего для людей, которые никогда не встречались раньше. Это было очень непривычно: до этого с родственниками я часто не общалась.

Перед отъездом мы обменялись телефонами и договорились созвониться в понедельник.

Это будет очень интересно!

* * *

Сентябрь

«Тихо! Тихо, главное спи!»

Я как можно незаметнее прокралась в свою комнату. Бабушка на редкость тихо спала, чем меня очень обрадовала. В квартире царила полная тишина, не считая легкого постукивания дождя за окном — к разочарованию многих школьников летние каникулы уже давно закончились.

Воспользовавшись моментом, я открыла окно — вряд ли бабушка почувствует сквозняк, когда она так крепко спит. Свежий ветер пронесся по комнате и скрылся за дверным проемом, оставив в воздухе приятный аромат дождя.

Торопливо проверив дневник, я убедилась, что мое домашнее задание сделано полностью — такой тишиной нужно пользоваться. Мне нравился мой дневник: я никогда не забывала его заполнять, а на полях для оценок редко появлялись цифры ниже четырех. Я не была отличницей, и это меня вполне устраивало. Да и маму устраивали мои отметки, так что в школе все замечательно.

Сколько время?

Взглянув на часы, я вздохнула: еще целых полчаса! За это время бабушка может проснуться, и я уже не смогу исполнять роль невидимки. А если она опять решит поскандалить?

Делать было совершенно нечего. Другой бы ребенок включил бы телевизор в поисках мультфильмов, но мне не хочется. В это время могут идти только советские, а их я смотреть не могу: слишком добрые. Мне это почему-то кажется лицемерием, будто мне много лет врали, что люди добрые и всегда помогают в беде… В американских мультиках этого сладкого привкуса нет, и поэтому как-то легче. Не люблю, когда люди врут — проще и легче жить без этого, а они не хотят почему-то.

Леша позвонит только в четыре.… И в это время бабушка вполне может проснуться. Вчера она села рядом у начала бубнить пока я разговаривала: Лешу это почему-то веселило, но мне было не до смеха. Хотя, он вполне мог притворяться, зная, что ничего не могу сделать. Странно, что он не давал мне с ним попрощаться раньше времени.

За несколько месяцев он мне стал настоящим другом, и мы уже привыкли созваниваться почти каждый день, кроме тех, когда у меня было рисование в студии. Вначале мы всегда рассказывали друг другу все последние новости, а потом просто болтали или же вместе могли смотреть что-либо по телевизору.

Наши характеры удивительно похожи, и у нас уже давно нет друг от друга секретов. Но все же, мне не хотелось, чтобы он знал, насколько тяжело мне дается подобная выдержка, когда бабушка сидит рядом и оскорбляет меня, прекрасно понимая, что мой собеседник все слышит.

Но, не смотря на это, я очень рада, что мне всегда есть с кем поговорить, кто может меня понять и поддержать. Почему-то иногда очень нужно, чтобы хоть кто-то знал тебя слабой.

Яркое солнце искрилось на свежих волнах, суетливо бегущих по озерной глади. Кусты около берега нерешительно нагибались к воде мелкими листочками под надежной защитой старших деревьев. От прикосновения ветвей по водной глади разбегались круги, но быстро терялись среди своих сестер и братьев.

Искры шипели на водных брызгах, обжигая золотистым светом. Из-под шелестящей травы робко выбирались маленькие жучки. Ветер носился над верхушками деревьев. Темно-синие рыбешки играли рядом с зелеными мохнатыми валунами, но к балкам пирса не подплывали: к людям они явно не привыкли.

Возмущенно свистнул воздух, и черная галька запрыгала по волнам.

— А сам умеешь? Без магии?

— Не всегда выходит… Дим, ну а зачем мне пытаться?

— Лентяй!

Глаза Димы весело блестели, и он смеялся, наблюдая, как Илья в шутку пытается его пихнуть, ну а Кира, в свою очередь, пыталась пригнуться пониже, что бы после такой «шутки» случайно не свалиться в воду.

— Тише, мальчики, не хулиганьте! Тут слишком тесно!

— Ну, мама! — почти хором простонали они в ответ.

Девушка не выдержала и засмеялась вместе с ними, но им пришлось успокоиться, так как компания снова чуть не упала, и из-за этого хохот удержать стало уже попросту невозможно.

Так, временами хватаясь друга за друга, что бы не свалиться, они просидели несколько часов на маленьком причале для лодочек. Кира сидела посередине между парнями: Дима сидел слева от нее, а Илья справа, повернувшись спиной, чтобы удержаться на узких досках. Ближе к вечеру стало холодать, и Дима заботливо накинул на плечи девушки свою куртку (предложил первым Илья, но сделать этого не смог из-за тесноты).

— Илюш, научи меня так гальку бросать!

— Кир, я правда не умею!

— Что же тогда красуешься? — Кире явно нравилось его подкалывать.

— Все! Сдаюсь! — Илья в смирении поднял руки.

Девушка хихикнула и положила голову ему на плечо. Боковым зрением она заметила, что ладонь Ильи лежала в опасной близости от ее, и от греха подальше решила отстраниться. На всякий случай.

Через три дня он уезжает, и Кира хотелось оставить все, как есть. Наблюдая, как он смеется вместе с Димой невольно приходила в голову мысль, насколько проще все бы было, если бы она его любила. Никакой лжи, потому что он и так все знает. Но не любит — Илья просто друг. Так и останется.

Мягкие русые волосы, теплые глаза цвета горячего чая, красивая и открытая улыбка, заразительный смех, умен, может за себя постоять, а что еще приятнее — он один из них. Кира чувствовала, что с ним ей хорошо — и это самое важное.

Она еле сдержала зевок: последние ночи она очень плохо спала. Сначала не получается заснуть, а потом мучают кошмары, которые почему-то никак не получается запомнить. Когда Кира попросила брата проверить их, он сказал, что это только сны, от чего легче отнюдь не стало.

К несчастью, Дима заметил ее зевок:

— Так, кому-то пора прилечь!

— Нет, давайте здесь еще посидим! Я не чувствую усталость! — явно сонные попытки девушки сопротивляться никого не впечатлили.

— Не вариант!

— Не строй из себя отца! — она продолжила спорить, но Дима с Ильей уже поднимались на ноги. — Да что вообще происходит?!

— Ты должна быть в отличной форме. Постоянно, — Илья предательски принял сторону Димы.

— Илья, ну не начинай! Сейчас только шесть часов!

— Это ты не начинай!

Кира поняла, что сопротивление бесполезно, иначе, ее поднимут на руки и насильно сунут под одеяло. «Почему со мной обращаются, как с ребенком?!» — с тоской подумала она.

— Ведешь себя, как маленькая, — проворчал Дима, когда все оказались в комнате Киры.

«Прекрасно! Окружающие с легкостью угадывают мои мысли»

Ведьма стояла в ожидании, что ее заботливые спутники подведут ее к дивану — ей ужасно хотелось еще поязвить по этому поводу.

— Ты сегодня вечером свободна? — Илья начисто проигнорировал ее вопросительно-ожидающий взгляд.

— Ну, более-менее,… Правда, мне нужно подготовиться к контрольной по матанализу...

— Можешь отложить подготовку до завтра? — буднично попросил он.

Сонливость как рукой сняло.

— Да! Оставлю самое вкусное на десерт, — быстро ответила девушка, радуясь возможному избавлению.

Маг понимающе усмехнулся:

— Ха! Ну, тогда отлично: я вечером зайду. Отдыхай!

Не дав мне и слова сказать, Илья переместился. Дима хмыкнул, качнул головой на прощание, а затем также исчез. Кире же осталось только удивленно хлопать глазами и зло сжимать кулаки:

— Если я еще раз услышу слова «отдыхать» и «спать», я немедленно убью сказавшего их! — крикнула она в тишину.

Пользуясь свободой, Кира решила повторить формулы по предмету, но организм воспротивился подобному ментальному насилию, ответив серией зевков и переходом на спящий режим. Было бы чему удивляться: подобное сморит любого. Знак свыше, определенно. Значит не судьба!

«А не прилечь ли мне на пару минут? Вдруг поможет?»

Ничего удивительного, что через ту же пару минут она провалилась в глубокий сон.

В уже знакомый сон.

Сад сияет от льющегося с небес света, газон светится сочно-зеленым, кусты пионов и роз искрятся нежно-пастельными оттенками, а от высоких окон по траве разбегаются золотистые блики. Облака настолько белоснежные, что смотря на них можно ослепнуть: будто они самостоятельно источают свет не хуже солнца. Сквозь густую листву старой липы с трудом пробиваются косые лучи, робко ступая в свежую тень.

«Игорь, прости.… Я люблю тебя»

Свет становился ярче…

Сон неожиданно изменился. Горло Киры мучительно сдавило, в ушах звенело от недостатка кислорода. Темнота наступала со всех сторон, а простыня обернулась вокруг тела точно смирительная рубашка. Девушка беспомощно хватала ртом воздух, но облегчение не приходило.

И все повторилось вновь.

Вспышки молний, потрескивающий свет энергетических шаров, движение воздуха от кипящей в нем энергии, запах дыма, горелой плоти, крови и серы, плотный смолянистый туман, пеленой стелящийся по развалинам некогда красивой улицы… Битва продолжается. Кира видит новую цель: демон в облике немолодого мужчины, пытающийся спрятаться за искореженным куском арматуры. Она улыбается, видя, как угасает жизнь в его темных глазах. Как же их много!

От удара кружиться голова, и рубашка промокла от крови, но девушка заставила себя приподняться: нужно спасти его! Внимание привлек уже знакомый вихрь, и она уже подняла руки, чтобы убить этих выскочек в балахонах, но было поздно: парень даже не успел обернуться, когда черная тень вязким облаком надвигалась на него… За мгновение до собственной смерти он пытается создать щит, и белая вспышка озаряет его лицо… Кто же он?!

Будто вынырнув из глубокого колодца, Кира рывком вскочила на диване, но кто-то крепко удержал ее за плечи.

— Тихо! Лучше ляг.

Кира похолодела от мягкого голоса: вдруг это был он?

— Илья, ты что здесь делаешь?!

«Похоже, — подумала она, — благодаря этому видению я смогла запомнить и предыдущий... М-м-м, сон! Это не похоже на видение: слишком четкое» — она нервно хихикнула, когда вспомнила события в этом сне: с каких это пор Игорь — ее муж?!

— Ты в порядке? — Илья с беспокойством наблюдал за кашлем подруги.

— Почти.… Сейчас… — девушка в последний раз громко кашлянула и сделала глубокий вздох.

— Видение?

Кира автоматически напряглась:

— Нет, просто плохой сон.

«Я опять вру!»

— Пожалуй, тебе лучше отдохнуть… — начал он, поднимаясь на ноги.

— Нет, нет! Ты же собирался меня куда-то сводить? — перебив собеседника, Кира мило улыбнулась, пытаясь отвлечь его от своего странного поведения.

— Да, но я не уверен…

— Зато я уверена! Подожди, мне только переодеться надо, — она снова перебила, а затем бодро вскочила с дивана, изображая бешеную активность. — А куда мы идем? В смысле, что мне лучше одеть? — последнее Кира крикнула уже из другой комнаты, с немыслимой скоростью роясь в шкафу.

— М-м-м, майка и джинсы подойдут… — протянул он, задумчиво изучая содержимое шкафа. — Может быть, что-нибудь в рок-н-ролльном стиле.

«Явно концерт… Ну и дальше что?! Что мне одеть?»

Кира искоса посмотрела на одежду друга: белая футболка с озорным рисунком и джинсы. Проанализировав увиденное, она остановила свой выбор на одежде подобного стиля. Роясь в обуви, девушка сначала достала красивые туфли на шпильке, задумчиво примерила их, но потом поняла, что на концерте в них явно будет неудобно, и надела высокие сапоги из тонкой кожи.

Уже подкрашиваясь и выбирая аксессуары, Кира вспомнила, что не задала очень важный вопрос:

— А мы надолго? Если начну задерживаться, то мама точно начнет беспокоиться.

Илья внезапно оказался около зеркала, хотя до этого коротал время за компьютером в спальне.

— О, шикарно выглядишь! На счет времени не волнуйся — я обо всем договорился.

— Спасибо, — она улыбнулась ему через зеркало.

— Готова? Я не могу спросить снова: ты уверена, что с тобой все в порядке? — он внимательно посмотрел на свою спутницу, но уже не казался таким обеспокоенным, как раньше.

— Да! Все отлично! — она снова улыбнулась.

«Дура! Наверняка переигрываю»

Они взялись за руки и переместились.

Первым впечатлением о помещения, в котором оказались друзья, выйдя из туалета, был шум: из огромных динамиков в углах зала звучала негромкая музыка, похожая переделку какой-то старой песни Depeche Mode, но голоса огромного количества людей почти полностью заглушали ее. Единственным источником света были неяркие софиты на потолке и около небольшой сцены. Беглого осмотра хватило, чтобы опознать в помещении что-то вроде ночного клуба или бара.

«Так, попахивает бесплатным концертом начинающей рок-группы… Облом!»

— О, — с явным удовольствием воскликнул Илья, — мы как раз вовремя!

В этот момент на сцену под рев толпы начали выходить музыканты, свет над танцполом погас, перекочевав на сцену. В неверном свете софитов участники группы показались не такими уж и молодыми, и все сомнения исчезли, когда они начали играть.

Эту группу невозможно с кем-либо перепутать.

— Это же Offspring! — подпрыгнула от радости Кира.

— Знал, что тебе понравится, — он с улыбкой наблюдал за ней.

— Супер! — сказала она, и кинулась его обнимать. — Ты просто супер! — добавила уже шепотом на ухо.

— Дети девяностых… Не трудно было догадаться, — проговорил Илья, не совсем по-дружески перебирая пальцами ее волосы. — Как это группа может не нравиться?

— Это точно! Спасибо за эту возможность! — она потащила его за руку поближе к сцене.

На сцене группа уже вовсю наигрывала песню «The kids aren’t alright» — одну любимых песен Киры. Музыканты были мастерами своего дела: благодаря отличной игре публика мгновенно завелась, и ребята в том числе: не танцевать и не подпевать было просто невозможно.

После исполнения пяти песен группа устроила небольшой перерыв, и друзья устало привалились к барной стойке, каким-то образом умудрившись занять лучшие места.

— Ты что будешь? — спросила Кира, пока Илья пытался перевести дух.

— Честно? Мне все равно: закажи то же, что и себе.

— Мохито будешь? Я буду с ромом! — он в ответ только кивнул, обмахиваясь подстаканником.

Кира хихикнула и поискала глазами белую коробочку кондиционера — та оказалась в противоположном углу комнаты, украдкой крутанула двумя пальцами, повышая регулятор мощности. Илья засмеялся и хлопнул ладонью по руке подруги, после чего она заказала у бармена коктейли, на всякий случай, перейдя на английский. Сидеть прямо оказалось слишком трудно, и девушка тяжело откинулась на короткую спинку стула, обмахиваясь попавшимся под руку меню.

— Илюх, ты такой молодец! Как ты узнал про этот концерт? Я не думала, что они еще выступают.

Он заговорчески наклонился к девушке: — Я одному из ди-джеев в этом клубе спас жизнь, как человек, и взамен он доставляет мне информацию о выступлениях: не смотря на то, что клуб кажется маленьким, он пользуется большой популярностью, — он пожал плечами, как бы говоря, что он ничего особенного не сделал.

«Да он еще мальчишка! Плохо же я его знала…»

— Здорово. Однако, очень удобно. — Кира с недоверием прищурилась. — И ты каждый раз так просишь «услугу за услугу»?

Илья в ужасе округлил глаза: — Что ты! Нет, конечно! Просто он настаивал, а я по понятным причинам не стал отказываться…

Колдунья покачала головой: нужно было стереть ему память, не нужно, чтобы кто-либо знал о нас, даже просто как о «хороших людях». «Ладно, — подумала она, — потом он все сам поймет, только боюсь, как бы это все не ударило его слишком больно…»

— Не бери в голову… Я просто не могла не подколоть, — наигранно улыбнулась девушка.

Бармен очень вовремя поставил готовые коктейли на стойку, и собеседники потянулись за холодными стаканами. Кира удовлетворенно отметила, что рома бармен не пожалел, что в той же России очень редко бывает.

— А он сегодня здесь? — спросила она, потягивая из трубочки прохладный напиток, и все еще размышляя как бы стереть память ди-джею.

— Нет, к сожалению — он же не каждую ночь работает, — украдкой наблюдая за выражением на лице подруги, он вдруг задумался.

Кира тем временем решила, что не стоит портить вечер нравоучениями, и снова стала веселой и приветливой. «Интересно? как отреагирует мой спутник, — подумала она, играя с трубочкой полупустого стакана. — если я закажу еще один мохито? Правда, координация будет ни к черту… Но это не так важно. А с другой стороны: не сок же мне пить, чтобы никого не смущать?»

Решила не заказывать. К тому же перерыв закончился, и пора было возвращаться к сцене.

Концерт закончился только через час, но казалось, что прошло не более пятнадцати минут. На московских часах было почти одиннадцать, но Илья сказал, что договорился с Кириной мамой, а значит, все в порядке. Кира чувствовала приятную усталость после стольких минут смеха и танцев, и хорошее настроение не уходило.

— Now dance, fucker, dance. Man, I never had a chance*… — парень с девушкой с хохотом пели знакомые строчки из предпоследней песни, с невинным видом направляясь к туалету.

Адреналин бурлил в крови — и пока они шли по скучному двору недалеко от дома Киры, хотелось танцевать и петь — столько энергии подарил им концерт. Илья обнял девушку за плечи, и они нетвердым шагом побрели по стоптанному асфальту.

В такие моменты ей вспоминалось, как она веселилась с Димой и Лешей в самом начале — когда им еще нравилось быть магами и спасать мир. Конечно, они не всегда были такими серьезными и правильными — веселья хочется всем. Существует множество волшебных трюков, результат которых гарантированно будет забавным, и одним из самых распространенных можно считать трюк с купюрой на столе.

Кто его изобрел, конечно, никто не знает, также, как и никто из троих не помнит, кто им его показал, но это не так важно. В качестве места лучше всего подойдет гостиничный номер. Суть состоит в том, что маг с помощью магии заставляет денежную купюру (фальшивую) прирасти к любому столику в номере — якобы постояльцы оставили чаевые. Бумага и поверхность стола становятся единым целым и в таком случае купюру отодрать почти невозможно.

Подготовка проста до безобразия, а наблюдать за горничными — одно удовольствие! Один раз было, что поверхность стола около желаемого была сильно исцарапана, а в другом отеле горничная умудрилась снять верхнюю часть шпона! Почувствовав вину, той горничной маги инкогнито помогли найти работу получше — она явно отчаянно нуждалась в деньгах. Нет, конечно, это немного жестоко, но во многом маги — тоже люди. И очевидно, что пострадавшие сего безобразия уже на следующий день не помнят ничего.

Кира немного задумалась, вспоминая молодость.

— Наверное, забавно мы выглядим: не каждый пьяный будет распевать песни Offspring вместо родных матерных, — заметил он, когда друзья в очередной раз прервали свой концерт, чтобы вдоволь посмеяться.

— Ну, вообще-то в этой песне есть матерное слово — так что все по законам жанра! — ответила Кира, пытаясь пропустить хотя бы одну яму или кочку на дороге и не упасть. — Мы с тобой как пьяные интеллектуалы!.. А в Штатах нас бы уже давно посадили бы на ночь за пьянство и сквернословие…

«Нет, все-таки есть прелесть в том, чтобы притворяться пьяным, когда таковым не являешься! Особенно, если у тебя хорошее настроение!» — подумала Кира, когда они продолжили путь.

После короткой паузы Илья вдруг произнес:

— А все-таки есть преимущества в том, что мы — избранные! Иначе мы никогда бы не попали на концерт подобной группы, — девушка задумчиво кивнула в ответ, мрачно подумав, что это больше похоже на последнее желание в камере смертника, только растянутое на несколько лет.

«Хватит уже!» — приказала себе Кира.

— Как же я люблю эту группу! — девушка запрокинула голову и протянула руки к небу, как будто была готова обнять звезды.

— О, да! Они — уникальны, почти феномен… Короче: они как боги! — парень передразнил ее жест и получил в ответ несильный удар сумкой по ноге.

Они вместе обошли припаркованные около очередной девятиэтажки машины, и Кира неожиданно для себя обнаружила, что стоит перед подъездом своего дома. Улыбка начала медленно сползать с ее лица — она поняла, что ее ждет еще одна ночь, полная снедающей тоски, бессонницы и дурных снов. Опомнившись, девушка начала подпевать очередную песню, не желая отпускать радость от приятно проведенного времени.

— Ну что, — отвернулась она от пищащего кодового замка. — Зайдешь?

«Слава Богу, мама сейчас дома!» — тихонько выдохнула Кира.

Илья внезапно схватил Киру за руку, явно намереваясь притянуть к себе, но девушка умудрилась сделать это раньше, и в следующее мгновение, смеясь, тянула его в подъезд.

— Я не приму отказа! — Кира решила, что лучше притвориться, что ничего не поняла.

«Как дать ему понять, что я хочу остаться ему другом? Так, чтобы не обидеть? — спрашивала себя Кира, уже не рассчитывая получить ответы. — И возможно ли это в принципе?!»

Илья все также держал подругу за ладонь и не спускал с нее глаз, тепло улыбаясь. А ей оставалось только трусливо улыбаться в ответ, ломая голову над неразрешимыми вопросами. Створки лифта со скрежетом открылись на нужном этаже.

Входная дверь, вопреки ожиданиям Киры, была закрыта, что было совершенно не в привычках ее мамы — не смотря на поздний час, она не открыла дверь сразу после писка домофона.

«Значит, она хочет дать нам еще немного побыть наедине, — разочарованно подумала Кира. — Плохо, что свое нетерпение она подавила именно сейчас!»

В квартире затрещал дверной звонок — Илья правильно расценил поведение девушки около подъезда. Молчание было для нее угнетающим: Кира рассматривала серую краску двери, тщетно пытаясь спрятать ухудшающееся настроение, и думала о том, что он достоин лучшего, чем его завравшиеся подруга. Он достоин знать правду, но как правильно ее донести? Кира пообещала себе, что попытается. Завтра.

— Спасибо тебе огромное! Так я еще не веселилась. — Кира нашла в себе силы посмотреть на него, хотя прекрасно знала, что через несколько секунд откроется дверь, и отчасти надеясь на это.

«Я — трус, — заключила про себя девушка, — убивать демонов намного проще!»

— Не за что! Сколько раз за вечер я должен это повторить? Мне хотелось провести время со своим другом — и я это сделал! И к тому же отлично провел это время! — он продолжал улыбаться, и тепло, исходящее из его глаз, делало их цвет еще более замечательным — заметила Кира.

«Стоп! А где мама?» — Кира внимательно прислушалась к тишине за дверью. Илья тоже напрягся, но через мгновение послышался звук открывающихся замков в квартире, а затем и в предбаннике. С приветливой улыбкой мама открыла перед нами дверь:

— Приветик, ребята! Проходите! Как все прошло?

Друзья одновременно подумали об их усиливающейся паранойи.

Илья опомнился первым: — Здравствуйте, Елена Владимировна. Все прошло отлично.

— Ну, я рада! — все также улыбалась Елена. — Может, чайку? А потом вызовем тебе такси? — обратилась она к Илье.

Выглядела она замечательно: прямые серые брюки и светлая блузка вместо домашнего халата, как отметила Кира, были поразительной переменой. Явно подозрительной переменой. Не то, чтобы Елена плохо выглядела в домашней одежде, но старания, по мнению Киры, были излишними.

— Спасибо, но мне пора домой: я еще успею доехать на метро, — проговорил он, изучая свои наручные часы, а Кира тем временем гадала, был ли он хоть один раз в московском метро, как в транспортной системе.

— Тогда в другой раз, — развела руками Елена.

— Конечно, — ответил юноша потом встрепенулся — Ох, я побежал, а то правда не успею. До свидания! — попрощался он с мамой Киры и игриво подмигнул девушке.

— Пока! — махнула рукой Кира.

— До скорого! — попрощалась Елена.

Илья скрылся в темноте лестницы, и через десять секунд Кира почувствовала, что он исчез.

Елена жгла дочь взглядом, полным любопытства: ей не терпелось узнать, как прошел вечер, и Кира поддалась на уговоры. За бесчисленными чашками чая Кира полностью рассказала про концерт, и было уже далеко за полночь, когда они легли спать.

Маленькая комнатка была залита мутным светом от зимнего окна. На мерзлой земле за окном сиял снег, а над верхними этажами домов висели красноватые облака, вольготно растянувшиеся по грязному небу. В относительной темноте светилось всего несколько прямоугольников окон через улицу, и пара фонарей освещала спящий проспект.

Зимний ветер трепетал за шторами, но Кира прошла мимо зовущего прохладой окна, проведя кончиками пальцев по деревянной поверхности стола, задумчивый взгляд темных глаз случайно зацепился за темную полочку на противоположной стене — полочку с ее воспоминаниями. На узкой поверхности теснились фоторамки, с почти невидимыми людьми на них. Девушка подошла ближе, пытаясь рассмотреть дорогие лица, вспомнить, что когда-то все было по-другому, проще.

За стеклом самой первой фотографии была изображена молодая семья: сияющий счастьем мужчина держал на руках крохотную девочку, а другой рукой обнимал жену за плечи — та тоже улыбалась, глядя на ребенка. В груди Киры поселился холодок: она не часто смотрела на эту фотографию, сожалея, что почти не помнит отца. На следующей смеялись двое парней и две девушки — братья Дима и Влад, Ира рядом с Кирой — в памятные выходные четыре года назад на даче у Синицыных — Кира хорошо помнила те дни: эта была последняя встреча с друзьями, будучи человеком. Вехи человеческой жизни…

Соседние рамки напоминали о школе, и о родственниках, правда, там не хватало фотографии прабабушки, но Кира так и не смогла себя побороть — простить всегда трудно. Блуждающий взгляд зацепился за другую фотографию, поновее: Дима, Леша и Кира на очередной вылазке в Амстердаме (хоть и мама Киры и уверена, что это Москва) — фотография была постановочной, но отлично сделанной: Дима лениво привалился к перилам около крыльца старинного дома, Кира стояла напротив, на ступеньку выше и так же около перил, а Леша сидел на корточках посередине лестницы, насмешливо уставившись в объектив камеры. Кира улыбнулась: отличный был день!

На следующей фотографии крупным планом были изображены два лица: Ильи, держащего камеру, и Киры, с ухмылкой смотрящую на него — они лежали на траве в парке Царицыно — фото, сделанное всего три дня назад. Но сейчас Кира смотрела совсем на другую рамку с пустым стеклом, стоящую у самого угла полки…

Сердце девушки екнуло, и руки сами потянулись к тумбе у дивана за жестяной банкой из-под чая. Быстро перебирая пальцами открытки, письма и рисунки Кира искала фотографию из пустой рамки. Она оказалась почти на самом дне, девушка с волнением вытащила ее из стопки: Кира с фотографии смотрела хитро-хитро, а рядом с ней стоял Игорь. Кире казалось, что она не видела его целую вечность, хотя прошла всего неделя, а он был совсем рядом: нужно было всего лишь дотянуться рукой до старой коробки.

Игорь — как много значило для Киры это имя! Это единственная их общая фотография, причем сделанная случайно: Дима сфотографировал их через несколько мгновений после появления. Кира успела заметить камеру и хитро прищурилась, а Игорь стоял, держа ее за ладонь, и отвел глаза в сторону лишь секунду назад. «Черт, он действительно красив» — в очередной раз, и все также мрачно подумала девушка. Сердце предательски трепетало, когда она вспомнила о пронизывающих серых глазах, об улыбке, от которой бросает в жар, о его непостижимом обаянии, о легких прикосновениях, от которых по коже будто пробегают искры. В измученном сознании отвращение к себе причудливо перемешивалось со сладкой тоской. О, раздвоение личности? Именно этого и не хватало…

Наверное, еще не любовь, но и не просто человеческие гормоны. Томление, которое проходило через тело девушки, когда она думала о нем, было невозможным для описания. Кира нежно провела пальцами по гладкой бумаге. Непрошеным гостем перед ее глазами вспыхнуло воспоминание о сне, о том поцелуе, и сладкой волной прошло сквозь нее, задерживаясь в кончиках пальцев. «Что он со мной делает?» — улыбнулась девушка.

Кира сверилась с календарем: до отъезда Ильи осталось два дня — слишком долгий срок для… Нет, она не хотела, чтобы он уезжал — все таки он ее лучший друг, но тоска по Игорю стала почти невыносимой. Плюс еще и ведение… Последнее нужно обсудить с Лешей — решила Кира.

Часы показывали половину второго ночи: если она решила завтра утром заглянуть к Леше, то нужно встать пораньше! В голове девушки мелькнула другая мысль: может получится тайком навестить и Игоря? Сердце подпрыгнуло от такой новости. «Илья наверняка будет отсыпаться… Значит успею» — Кира бережно убрала фотографию обратно в коробку — скоро можно будет увидеться с оригиналом. Сердце наполнилось надеждой, перекрикивая голос разума — и победило.

«Первый вдох любви — это последний вздох мудрости» — Энтони Брет знал, о чем говорил», — устало подумала девушка, забираясь под одеяло.

___________________

* The Offspring — You're Gonna Go Far, Kid

Перевод строчки: Давай танцуй, засранец, танцуй. Мужик, да у него никогда не было шанса…

12 лет

Комната озарена темно бордовым светом от плотных штор на окне, которые с трудом могут помешать проникновению в дом солнечного жара. Поют птицы, местные собаки лениво приветствуют проезжающие машины недовольным лаем, из старого радиоприемника, стоящего в соседней кухне, доносится какая-то старая песня, а на плите неторопливо булькают фирменные бабушкины щи.

Скоро полдень, а значит, по телевизору явно нет ничего интересного — все мои любимые передачи показывают после трех. Ужасно скучно. Стрелки часов, как назло, двигаются жутко медленно, и около калитки не слышно шума, подтверждающего, что Леша прислонил велосипед к стопке кирпичей и направляется к дому. Тишину не может разбавить даже российский музыкальный канал, транслирующий новую бездумную, но веселую песенку.

С моим коротким вздохом пульт отправился на диванную подушку, предварительно отключив телевизор. Без велосипедных прогулок в гостях у бабушки с дедушкой совершенно нечего делать: в поселке предпочитают проживать только пенсионеры и семьи с маленькими детьми, но подростков практически не водится — слава Богу, что Лешина дача совсем недалеко, и мы можем проводить время вместе, иначе, я наверняка умерла бы от скуки. Я даже грядки согласна пропалывать, но бабушка не дает, говоря, что я должна отдыхать!

«И сколько можно спать?» — я еще раз недовольно зыркнула на часы, вполне серьезно угрожая прожечь в них дыру, если они не будут идти быстрее. Но те угрозам не вняли, и продолжали тихонько тикать.

Словно чувствуя мое кончающееся терпение, с терраски послышалась невнятная возня, обозначающая приезд Леши. Через несколько минут дом огласило его громкое приветствие, и еще через несколько секунд мой брат плюхнулся рядом со мной на диван в гостиной. Я подняла на него вопросительный взгляд, и Леша, правильно истолковав его, ответил, что ходил за продуктами. Ответ меня удовлетворил, и вскоре мы вместе обдумывали, куда бы нам поехать сегодня.

Спустя пятнадцать минут мы уже крутили педали по проселочной дороге. На улицах царил погожий летний денек, и солнце приятно припекало с неба, а особенно это было приятно в сочетании с ветром от разрезающего воздух велосипеда. Узкие лесные тропинки вливались в двуполостные автомобильные дороги, а далее растекались по пешеходным тротуарам и дорожкам, сливаясь затем в единый путь, который мы упорно прокладывали к выбранной цели.

Побыв немного на месте — в этот раз мы решили съездить к местной речке — мы вернулись обратно к дому бабушки Сони и дедушки Сергея как раз к обеду. Дедушка обычно возвращается с работы примерно около пяти вечера, и бабушка обедает с ним. Мой же обед начинается в три, так как для меня это наиболее привычно — в это время я обычно возвращаюсь из школы. Леша же во время моей трапезы смотрит телевизор, чтобы затем пообедать уже у себя дома, и вместе со мной отправиться на следующую велосипедную прогулку. В этом плане день ничем не отличался от предыдущих.

Сегодня мы приехали чуть позже, и поэтому когда я поела, по телевизору уже начинались «Зачарованные» — сериал про ведьм, который мы уже привыкли смотреть вместе (даже во время разговоров по телефону). После того, как серия закончилась, я с удивлением обнаружила, что дом совершенно пуст, и видимо, Леша решил этим воспользоваться, чтобы поговорить со мной о чем-то очень важном. И, похоже, секретном.

Я не сразу заметила, что Леша немного напряжен, что очень необычно для него.

— Кир, а ты веришь в магию? — это был первый вопрос, причем явно вводный.

Я не верила. Даже в детстве я довольно быстро раскусила родителей про Деда Мороза, хотя, признаюсь, они были очень изобретательны. Конечно, как и все дети, я фантазировала, что я — могущественная волшебница. Но это же сказки! Я придумывала себе костюмы — какая же волшебница без костюма! — представляла, как одним особым прищуром кладу на лопатки своих врагов, продумывала свои магические способности (никогда не любила волшебные палочки — их же так легко отнять) и многое другое. Это — мое детство, сейчас я выросла. Магии нет!

Никогда не была доверчивой, а может, меня просто отучили доверять людям. Если сказанное противоречит моим знаниям или взглядам, то мне нужны доказательства и аргументы. Леша говорил много и вдохновенно: он рассказывал про ведьм и магов, про демонов и колдунов, про их магические способности (которые, кстати, по сути, были такие же, как у сериальных ведьм, просто, выше уровнем), про мир, в котором живет магия — про мой мир.

— Подожди, я что, ведьма? — хмыкнула я, его рассказы забавляли — ему бы книжки писать. Правда, его неподдельная вера во все это навевала тревожные мысли.

— Да! Причем, сильнейшая! Можно сказать, что мы — «Зачарованные», но в магическом мире нас так не называют. Но по сути — одно: трое сильнейших магов на стороне Добра, — ответил Леша, не обращая внимания на мой насмешливый тон.

— А где же третий? — максимально невинно поинтересовалась я, решив, что плеваться ядом мне все-таки не к лицу.

Леша рассказал, что в реальном мире наши враги оказались хитрее сумели заблокировать ниши силы, таким образом, не дав нам даже просто найти друг друга. Я подумала, что это чрезвычайно удобно: ведь, он не может продемонстрировать свои «великие» способности, и вести такого же психа ему также не надо.

«И он ждет, что я поверю ему на слово? Это же полная бессмыслица, я не пони…» — мысль закончить не получилось — ко мне в голову пришла другая идея: это просто игра! — «Он что, считает меня ребенком?! Нет, конечно, придумано очень неплохо, но есть же предел! Я ведь так и обидеться могу!»

Такого я точно не ждала.

А далее все походило на сон… Легким взмахом руки Леша передвинул мой пенал по письменному столу, не касаясь. В золотистом вечернем солнце пинал озорно блеснул молнией, самостоятельно уносясь прочь.

На следующее утро я уже ни в чем не была уверена. А попытки осторожно узнать, что же все-таки произошло вчера, ни к чему не привели. Наверное, это был сон.

Кажется, я окончательно запуталась.

* * *

По стеклам ненавязчиво постукивали ветками ненормально активные деревья, дворник бодро скреб асфальт метлой, из-за листьев молодой ивы доносился громкий птичий треп, а за резкими облаками пряталось по-весеннему стеснительно солнце. Сквозь тихие шепотки с задних парт и рассеянное перелистывание учебников разносился властный и капельку усталый голос учителя. Все спокойно, все так же, как и всегда. Все обычно и правильно… Может, мне удастся поверить в это?!

После весенних каникул в девять часов утра класс был непривычно тих — может, ввиду отсутствия главных «заводил», а может, из-за того что сегодня понедельник. И я не была исключением: вдохновение никак не приходило. В поиске идей я уже успела обшарить все доступное сто восемьдесят градусов пространства, но что нарисовать — мой вечный вопрос — я так и не придумала.

Сейчас я была уже не так довольна чудом забитыми нами с Леной весьма популярными местами на первой парте — урокам той же литературы я всегда предпочитала более интересные занятия: рисование, например — и первая парта сильно давила на рамки моих занятий. Господи, да тут со скуки умереть можно! Все равно сочинения будут совсем по другим темам, а придумать ответ на вопрос я смогу и так — благо изучаемое сегодня произведения я летом прочитать удосужилась.

Сзади тихонько хихикали и перекидывались записками еще четыре мои подружки, среди которых, кстати, была и Наташа — мы, наконец, смогли найти общий язык (точнее, я смогла) и теперь часто перезваниваемся и гуляем иногда. В конце предыдущего года я неожиданно сдружилась с Леной: лучшей ученицей в классе и имеющей такую же страсть к рисованию, как и у меня. Позже к нашей компании присоединились еще три девочки: Маша, Юля и Света. И я на удивление довольна сложившимся коллективом. Может, вот они — мои школьные друзья? Наверное, да.

Я рассеянно вырисовывала женское личико, еще не зная, что хочу получить в итоге. Лена тоже что-то рисовала в своем блокноте: что-то яркое, но нечеткое. У нее всегда хорошая фантазия, но вот исполнение иногда хромает… Все-таки я — лучший художник в классе, пусть в этом мало кто признается. Уж в этом я должна быть лучшей. Часы над доской с издевкой показывали, что прошла лишь половина урока. Вера Федоровна начала отвлекать, что-то надиктовывая, а на улице, наконец, перестали мести дорожки.

Люди, кругом одни люди… Они не поймут, не утешат и не помогут. Как тяжело знать, но не иметь возможности кому-либо рассказать, и поэтому приходится врать всем вокруг. В том числе и маме, а до этого у меня не было от нее секретов — она говорила, что после того, что с нами произошло, мы должна держать друг за друга, доверять. И она тоже не поймет — один раз я чуть не проболталась, и Леша за это на меня очень злился. Он понимает лучше, но не совсем… Во что я превратила свою жизнь?

По мутному стеклу постукивал уже традиционный для Москвы декабрьский дождик. На стекле его брызги были похожи на маленькие ранки, но они быстро исчезали за следующими. За стеклом виднелись крохотные улочки, мокрый стадион, хмурая девятиэтажка в оранжевых пятнах окон и строгая стрелка железной дороги, а рядом со всем этим шныряли блеклые кружочки зонтиков и шумные коробкИ машин.

Быстрые глаза прощупывали окрестности, следили за малейшим движением, а информация шла, не задевая сознания. «Скучно», «все равно» — эти слова мелькали в голове, когда Кира застыла около окна в комнате брата. Пространство дышало темнотой и прохладой — редкий случай, когда Леша открыл окно настежь.

— Может, я посплю пока? Сейчас шесть — мне только через час вставать, — невнятно спросил Леша, сидящий на диване.

Кира молчала уже почти десять минут в ожидании, пока проснется брат, и даже сейчас, после его пробуждения, не в силах была выдавить из себя ни слова. Через минуту она, наконец, заговорила:

— Леш, у меня было видение, но я не могу разобраться…

Леша сонно завозился на диване.

— Похоже, извинений я не дождусь… Обязательно было меня будить? Ничего в этом мире не стоит дороже моего сна! — в этой фразе была лишь доля иронии: Леша не был любителем сверхурочной работы. — И кстати, можешь не париться: все уже наверняка произошло, пока ты здесь стояла столбом, — проворчал он. Кира в ответ зло сверкнула на него глазами через плечо.

— Ничего еще не произошло! Сегодня утром я его снова видела, — она вновь отвернулась к окну, снова превращаясь в темную статую.

— Тут холодно! — буркнул Леша, закрывая окно, Кира скептически приподняла бровь, и Леша поморщился — Ладно, ладно! Сейчас взгляну, — он взял сестру за руку и закрыл глаза, а Кира, в свою очередь, вызвала видение, слабостью пульсирующее по телу.

Парень тихо вздохнул и пробормотал: «Лица не видно… Это не просто так»

— Какой в нем смысл, если жертву не видно? Я надеялась, ты скажешь что-нибудь новое, — прошипела Кира, рывком отворачиваясь обратно.

— А что я могу тебе сказать тебе нового, если я видел все то же, что и ты? — Кира сдержанно промолчала в ответ, хотя ей ужасно хотелось что-нибудь съязвить по этому поводу, Леша тем временем добавил. — Скорее всего, будущее просто не определено: жертвой может оказаться любой их твоих знакомых-магов. А таковых не много… Но ты и сама это знаешь.

Кира ждала. Дождь усилился, и теперь узоры на стекле больше походили на слезы. Ее слезы.

— Видение завязано на тебе, — продолжил Леша, не обращая внимания на то, что Кира мелко вздрогнула. — Могу тебя заверить, что это не я и не Дима: под твое «описание» мы не подходим. Кто остается — догадайся сама.

«Я не могу этого допустить!»

— Видения появляются, когда решение уже принято, но существует и иной путь развития событий, более предпочтительный. Зачем же я вижу это?.. Как я могу предугадать, какой мой поступок толкнет кого из них в пропасть? — Кира склонилась к подоконнику, обращаясь больше к себе, чем к застывшему Леше.

— Ну, что я могу тебе сказать? Либо твоя сила растет, хотя, куда уж больше, либо это чья-то злая шутка. То, что все зависит от тебя, очевидно. В остальном я знаю не больше тебя.

Кира вздохнула: и на этом сошлись.

— Значит… Я что-то сделаю, и один из них умрет? — понимание давило девушке на плечи, она сжала пальцами подоконник, чувствуя слабость в коленях. — Я должна выбрать?!

— Какой-то твой поступок изменит видение, и вряд ли это будет выбор. — Леша вздохнул снова, а потом добавил, — но, боюсь, позже это будет расцениваться иначе…

— Я не могу… так… — девушка запнулась. — Это нужно предотвратить! Они оба должны остаться живы! — Кира отскочила от окна, спеша действовать.

Леша поймал ее за руку:

— Ты же понимаешь, что так больше не может продолжаться: ты не сможешь разорваться между ними. Не в моих правилах вмешиваться, но они не смогут существовать бок обок — одному из них придется уйти. И ты должна будешь его отпустить, чтобы быть с другим. Ты знаешь, о чем я.

Да, Кира знала, но пойти на такое она просто не могла.

— Я… Я не могу. — повторила она, но внезапно ей в голову пришла другая мысль — А если мне нужно оттолкнуть кого-то, что бы спасти?

— А может и так. — Леша глубоко задумался. — Думаю, когда придет время, ты все поймешь, — он отпустил ее руку и прислонился к стене рядом с оконной рамой. — Сложная ситуация… Я попробую присмотреть за Ильей, но с Игорем разбирайся сама. У меня мало времени…

Неожиданно Кира почувствовала дикую ярость:

— Опять? Прекрати искать непонятно что! Тебе что, все равно? Вернись с небес на землю!

— С небес? Не похоже… — он невесело хмыкнул. — Я же сказал, что помогу? Значит помогу. Но все зависит от тебя.

Злость на брата еще не улеглась: ей хотелось еще покричать, но она сдержалась — на самом деле она злилась вовсе не на Лешу. Ну, почти.

— Будь осторожна, — попросил Леша.

— Как и всегда! — Кира раздраженно дернула плечами, поправляя черное пальто, и переместилась.

Очутившись в своей комнате, она заметалась по углам, меряя комнату широкими шагами. Когда Кира ушла из Лешиной комнаты, ей хотелось только одного: исчезнуть, и неважно куда, наверное, поэтому она оказалась у себя в квартире — подсознательно ее тянуло именно туда. Здесь воздух был прохладнее, и думать сразу стало легче, но успокоиться все равно не получалось.

Сделав глубокий, но бесполезный вдох, Кира сверилась с электронными часами — они показывали пятнадцать минут девятого, намного меньше, чем она планировала. Что ей сейчас делать? И было еще кое-что: как она будет искать Игоря? Ведь есть вероятность, что его нет даже на Земле! Девушка скинула жаркое пальто и еще раз посмотрела на часы — показания не изменились. Еще пара быстрых шагов по комнате, и решение принято: она будет его искать.

«Но как?! — Кира задумчиво кусала губы. — Поисковое заклинание? Кристалл? Может, танцы с бубном?» Нет, так было бы слишком просто — определенно не сработает. Где бы Игорь не находился в данный момент, столь дешевые фокусы не стоят и крупицы энергии из затраченных крох. Игорь слишком силен, чтобы его можно было так просто обнаружить, а места, кои он посещает, вряд ли в пределах покрытия вышеупомянутых «фокусов». Чтож, получается, она слишком отвыкла искать сама. Потому что напрягаться смысла не было: кому надо — не поленятся и найдут сами.

Без хоть каких-нибудь намеков на план дальнейших действий настроение быстро упало до нулевой отметки. Кира вздохнула и закрыла глаза: от всего этого увидеть его, как назло, захотелось еще сильнее… Порыв ветра мягко коснулся лица, и в следующий миг девушка обозрела вокруг себя уже совсем другое помещение. Кира осторожно осмотрелась: единственным источником света был резной камин из светлого мрамора: золотистые отблески пламени плясали по темным стенам, играя на деревянных панелях.

Все казалось очень старым, но не столько изысканной антикварностью, как здешняя резная мебель, сколько некоторой заброшенностью: на стеклах книжных шкафов и на широкой полке камина сероватой пленкой осела пыль, под потолком серебрилась тонкая паутина — как будто здесь уже давно никто не жил. Напротив камина стоял тяжелый журнальный стол из темного дерева, за ним диван из потертой темно-коричневой кожи и два кресла из того же материала.

Но детали девушка заметила значительно позднее, ведь в одном из кресел обнаружился Игорь — Кира потрясенно смотрела на спящего мага. КАК?! Каким образом?! Против всех возможных правил, она его нашла! Спокойное лицо, прикрытые глаза, расслабленные пальцы — он заснул около камина. Так странно было видеть его настолько невинным и беззащитным. Это не похоже на него, но и таким он ей нравился. Как будто не было чертовой пропасти между ними, будто он был обычным парнем, человеком. Минуты тянулись, а девушка была не в состоянии заметить это — хотелось стоять так вечно.

На журнальном столике обнаружилась початая бутылка виски и недопитый стакан — единственное, что выглядело новым в этой комнате. Ничуть не стесняясь, Кира по-свойски стянула стакан — глупо, но почему-то казалось, что виски ей поможет думать правильным отделом мозга. По крайней мере, не тем, где в данный момент назойливо крутились слащавые романтические сценки. Раньше, вроде срабатывало… Тихо прокравшись по скрипучему полу, Кира забралась во второе кожаное кресло, с наслаждением скинув обувь. Наблюдать за Игорем на этом месте ей показалось гораздо удобнее.

Примерно через десять минут старинные напольные часы громко пробили девять раз, и Игорь вздрогнул, проснувшись. Еще мутными после сна глазами он обвел взглядом комнату, но девушку заметил только через минуту и застыл, наткнувшись на по-особенному теплый взгляд знакомых карих глаз. И все было бы просто прекрасно, — счастливые улыбки, объятия, смех — если бы при первом же прикосновении мимолетным кадром не вернулось злосчастное видение… Тогда Кире только и осталось, что уткнуться носом в родное плечо, чтобы скрыть предательски увлажнившееся глаза.

Смущенно буркнув что-то о пыли и о том, что гостей он совсем не ждал, Игорь быстренько перенесся из дома вместе с девушкой, пока та не очухалась от новости, что этот огромный особняк начала семнадцатого века на самом деле принадлежит ему. Но Кира была довольна уже тем, что позже для нее обязательно будет проведена экскурсия. Индивидуальная, ага. Когда сероватый дым рассеялся, она, наконец, смогла осмотреться: их окружила солнечная полянка возле древнего леса и сонная гладь озера, где косые лучи пробивались сквозь корявые ветки и кружево старого мха к всклоченным корням и реденькой травке у их подножья.

Кира хихикнула, когда заметила, что стоит босыми ногами на его ботинках, Игорь, придерживая ее за руки, переместил забытое имущество из комнаты с камином, и Кира постаралась быстро забраться в предложенную обувь. Смеясь и теряя равновесие, она цеплялась за его руки, пытаясь справиться с упрямым кроссовком…

А затем снова подняла глаза к его лицу и поняла, что окончательно пропала.

Так странно было увидеть в его глазах нежность. Не ярость, не вызов, не смех, а тепло. Нет, было что-то схожее раньше, но слишком мимолетное, почти несущественное, другое. А тут… Как будто это вовсе не они сейчас смотрят друг другу в глаза, улыбаются, держатся за руки — это слишком не похоже не НИХ. Конечно, они уже давно не были просто лучшими друзьями, но именно сейчас что-то недосказанное между ними, те самые искры и подозрительно часто изменяющий хозяевам самоконтроль начали обретать более четкую форму. Что-то большее, более значительное, но еще не обретшее имя, проступало между скрещенными взглядами… То, что они пока еще были не готовы принять. То, что скоро они уже не смогут игнорировать.

Игорь поцеловал в макушку и потянул за руку к уже знакомому пледу на траве — когда-то давно, будто еще в прошлой жизни, они точно так же лежали и смотрели на звезды. Кира засмеялась, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Они легли, он притянул ее к себе, и Кира уютно положила голову ему на плечо. Ей нравилось молчать и думать о своем, быть рядом и почти вместе. Неожиданно для себя Кира заснула: слабость дала о себе знать. Мысли уносились ввысь и потянули ее в мир снов. Мир, где раньше не было горечи и боли.

Как и в предыдущую попытку отдохнуть, Кира проснулась от жуткой головной боли и кашля, яростно кляня все и вся. Старый сон про визит «любимого» отца к сыну повторился, и снова пробуждение произошло при свидетеле. И ведь какая досада, что именно этот свидетель был непосредственным участником данного сна!.. А еще большая досада в том, что сон настолько реален, что взять себя в руки и скрыть страх становится даже слишком тяжело.

— Что с тобой? — Игорь внимательно наблюдал за ее лицом, ожидая ответа.

— Плохой сон, — криво усмехнулась девушка. — Все в порядке.

— Нет, не в порядке! — маг сердито рыкнул и навис над девушкой, упираясь одной рукой на плед рядом с ее плечом, а другой придерживал за подбородок, заставляя ее смотреть себе в глаза. — Что случилось?

«Такой тяжелой артиллерии не выдержит ни одна девушка!» — подумала Кира, прежде чем завороженно провести кончиками пальцев линию от его щеки к мягким волосам. Требовательное выражение серебристых глаз сменилось на нечто совсем иное: взгляд пронизывал девушку насквозь, почти лишая рассудка. Кира медленно зарывалась пальчиками в волосы парня, размышляя, будто в тумане, возможно ли это: быть столь совершенным?..

— А это важно сейчас? — тихо спросила девушка.

В глазах Игоря Кира прочитала, что он собирается сделать, и вспомнила их недавний поцелуй из сна: каким же будет вкус его губ? Его любовь во сне казалась столь же осязаемой, как и ощущение его нежных губ поверх своих. В реальности же Игорь медленно склонялся к лицу девушки, ни на мгновение не выпуская карих глаз из сладкого плена.

Когда из поля зрения Киры исчезло все, кроме его лица, неподалеку неожиданно раздался знакомый голос:

— Кира?! Что здесь?.. Отойди от нее!

— Илья? — севшим голосом обронила Кира. — Что ТЫ здесь делаешь?

Неловко поднимаясь на ватных ногах, Кира встала с пледа. Рядом медленно, с достоинством поднялся на ноги Игорь и застыл. Казалось, что и статуи не настолько неподвижны, как он тогда… Но не смятение Игоря волновало на тот момент Киру в первую очередь, а глубокий шок и проступающий от понимания гнев на лице друга. Наверное, уже бывшего. Илья перевел взгляд на лицо Игоря, и на ладони с готовностью сформировался энергетический шар.

— Что ты с ней сделал? — логичный вопрос. Почти не крик.

Кира как можно незаметнее закрыла Игоря плечом, медленно сделав пару шагов в сторону и следя за малейшим движением Ильи, будто боялась спровоцировать его лишним шорохом, будто пыталась убедить угрожающего оружием человека опустить дуло пистолета, направленного ей в лицо. А дуло дрожало и так и норовило выстрелить шальной пулей.

— Ничего он со мной не делал, — последовал подчеркнуто спокойный ответ. — Успокойся, Илья, только не наделай глупостей…

«Ой-еее…»

— ГЛУПОСТЕЙ?! Кто бы говорил!

«Тьфу! Ляпнула, дура» — внутренне Кира съежилась, но внешне постаралась остаться неподвижной. Илья бил неумело, но уже достаточно резко. Бушевал и за пеленой ярости не мог заметить, как сильно напряжена девичья фигура, как бледно ее лицо, как дрожащие пальцы терзают подол пиджачка… Он уже почти выиграл, только не понимал этого. Хотя, на кой ему эта победа?.. Кира об этом не думала, и эту свою ошибку она поняла много позднее, когда было уже слишком поздно.

— Он — ДЕМОН! Враг!!

«И что с того?..»

— В курсе я. — она сморщилась, будто только от звука. — Не вопи только.

— И ты?.. Да ты… — задохнулся он.

— Это уже мое дело, — Кира сложила было руки на груди, но потом спохватилась: поза защиты в споре недопустима. Только куда их деть, эти чертовы руки?..

— Я не намерен это терпеть, — он сжал зубы и тряхнул головой.

— Скатертью тебе, Илюша. Раз вздумал меня судить, можешь забыть про нашу дружбу.

«Все. Конец мне. Всему» — по лицу Ильи стало понятно, что это была последняя капля. Кира закрыла глаза, пряча боль. Она ждала, когда веки обожгут молнии, когда воспламенится под ступнями земля, когда сильный порыв ветра опалит щеки, но не почувствовала ничего… Она хотела этой боли, хотела наказания, искупления, но с ней поступили еще более жестоко: оставили наедине с собой. Сама себя она накажет намного больнее, чем кто-либо еще. Уже наказала.

На лугу внезапно стало очень пусто. Тишина едва слышимо гудела, сводя с ума. Ушел… Естественно, ушел: кто сможет вытерпеть такой дрянной характер? Кире ужасно захотелось отрезать себе язык, но сказанного не вернешь. Молодец, Антонова, доигралась… Знал бы Илья, какая выдержка потребовалась, чтобы устроить этот цирк. Только стало ли легче от этой экзекуции? Ведь на самом-то деле не его она в грязь втоптала, а себя. Тишина разъедала кожу… Прав мальчишка, прав! Тысячу раз ПРАВ! Ну а дальше-то что? Да ничего. Ни-че-го.

Ей хотелось идти за ним, найти его, все объяснить, но девушка понимала, что не сможет его найти, пока он сам этого не захочет. И не важно, что совершенно не понятно, как он их нашел, и зачем вообще искал… Хотя, пусть уходит. Все равно она никогда не была достойна его дружбы. Так будет лучше для всех. Продолжая опустошенно смотреть на место, где только что стоял ее бывший друг, она никак не отреагировала на то, что Игорь резко затащил Киру себе за спину. Но ей было все равно.

— Ах, вот ты где! А я тебя искал! — раздался игривый мужской голос.

Кира протестующее завозилась, но хватка у парня была стальная.

— Что тебе нужно? — ровно произнес Игорь, будто без усилий продолжая удерживать Киру за спиной.

— Какой-то ты напряженный: мы же всего полвека не виделись!

— Сейчас не лучшее время для встреч.

— Почему же? Самое время! — произнесла Кира, ее голос был неожиданно ровным и абсолютно равнодушным. Она легко вывернула руку из пальцев Игоря и медленно встала рядом с ним, лениво рассматривая незнакомца.

Перед ними стоял высокий мужчина лет двадцати пяти в темно-сером костюме и с кроваво-красным галстуком, темные волосы были элегантно уложены, а черты лица были идеально правильными, но в них присутствовало что-то опасное, и все же непреодолимо манящее. В почти черных глазах искрился смех, и он улыбнулся самой обольстительной улыбкой, которая вскружит голову любой женщине.

И конечно, он не был человеком: холод на кончиках пальцев колдуньи говорил о том, что она видит перед собой зло из высшего эшелона.

— Ух, ты! — оживленно воскликнул мужчина. — Нет, конечно, о вкусах не спорят, но все же… Белая ведьма? Ты всегда был непослушным мальчиком, Игорь... Хотя, стоп! — он резко изменился в лице, внимательнее рассматривая девушку. — Так, — голос стал бархатно спокоен, — и почему она все еще жива? Ты же прекрасно знаешь, кто эта девчонка!

Игорь дернулся, собираясь ответить, но Кира его опередила:

— Сейчас я из тебя девчонку сделаю! — сладко улыбнулась она.

С мольбой в глазах Игорь посмотрел на девушку:

— Кира, остынь! — и отвернулся обратно к демону. — Конечно, знаю.

— Тогда какого?..

— Я.. — он внезапно запнулся. — Все изменилось. Это сложно объяснить.

— Уж постарайся! — прорычал демон, с нарастающим раздражением наблюдая за растерянным собратом.

Кира тем временем спокойно стояла напротив него, не проявляя никакого видимого интереса к беседе. Фраза «все изменилось» явственно говорила, что Игорь ей врал, пусть сейчас и можно допустить, что что-то изменилось. На девушку напала странная апатия, и ее совершенно не интересовало, что еще она может узнать от своего нового знакомого с противоположной стороны. Но внезапный вопль демона вслед за столь же странной тишиной мгновенно привлек ее внимание.

«Я что-то пропустила?» — нахмурилась она.

— Ты совсем спятил? Думать разучился?! Ты хоть представляешь, что с тобой сделают, когда все раскроется? — далее последовало множество громких высказываний на незнакомом языке, но с вполне понятным смыслом.

Явно с большим усилием демон вернулся к человеческому языку:

— Стоило тебя на полвека оставить… Да! Ты времени зря не терял! — голос у него был поставлен прекрасно — как у очень талантливого актера. Демон всплеснул руками, говоря жестом, что него нет больше слов, и сделал пару шагов назад.

— Успокойся, — терпеливо попросил Игорь.

Его собрат в ответ сделал страшные глаза.

Внезапно Киру охватила сильнейшая ярость: что она здесь делает? Почему она слушает этот бред?! Как и всегда, чем больше она злилась, тем спокойнее и холоднее казалась:

— М-м, Игорь? А когда ты собирался познакомить меня со своим другом? — девушка нежно улыбнулась и мягко положила руку на плечо Игорю.

Он понял ее правильно — она была в ярости.

— Явно не ближайшее время, — осторожно произнес маг, пытаясь смягчить ее.

— Да? Неужели? — Кира с силой сжала ему плечо. — Какая жалость!

— Какая страсть — просто загляденье! Теперь я понимаю, как она тебе понравилась настолько, что ты до сих пор ее не убил… Хотя, конечно, настораживает то, что ты до сих пор с ней не спал — ведь тебе всегда такие нравились… Что, теряешь навыки? — демон смотрел на Киру, как заядлый коллекционер на редкий экспонат. — Мисс, если решите, хм, «поменять цвет», то буду рад!

«Ошибаешься, с его «навыками» все в порядке»

— Не нарывайся, — процедила Кира.

Игорь с явным беспокойством наблюдал за зарождающийся ссорой.

— А то что, милая? Убить меня тебе не по силам, ибо ты сейчас одна, а вот я тебя убью с легкостью, и этот глупый щенок ничуть мне не помешает… — он сокрушенно покачал головой. — Но это безусловно будет бессмысленным расточительством… Знаешь ли, за твою красивую головку назначена неплохая цена.

Игорь хотел снова хотел ответить, но девушка его перебила. От злости она случайно ударила его током, но он сдержался и даже не вздрогнул. «Ничего, ему полезно!» — злорадно подумала ведьма.

— За твою тоже, красавчик! — она улыбнулась еще шире, впившись в демона таким взглядом, который прожег бы в нем дыру, будь он слабее, а Кира немного добрее.

— А язычок остренький! Очаровательно! Я и сам бы в нее влюбился, если бы мог... — демон с еще большим интересом смотрел на свою собеседницу. Кира на мгновение задумчиво нахмурилась, но мгновенно переключилась на более важные проблемы.

— Так, все! Хватит! — оборвал его Игорь и рывком встал между ними.

Кира в ответ на его действия громко фыркнула:

— Не мешай взрослым разговаривать!

— Кира, я уже говорил, что тебе нужно успокоиться? Так вот я прошу тебя об этом снова, — он заглянул ей в глаза и аккуратно взял за запястье.

— Еще раз скажешь, что мне нужно успокоиться, и я… Не прикасайся ко мне! — прошипела она, и выдернула руку, с размаху ударив ему по лицу.

Игорь медленно повернулся к ней, ощупывая щеку, а Кира рассерженно смотрела на него — оба неожиданно забыли, что они не одни. А зритель, в свою очередь, с явным весельем следил за развитием событий, словно смотрел свою любимую телепередачу.

— О! Не буду мешать. Удачи, брат. Еще увидимся, Кира, — он поправил несуществующую шляпу на прощание. — Кстати, зови меня Виктор — так меня зовут в этом столетии, а то «Велиар» уже порядочно надоел. Arrivederci! — и, игриво подмигнув, исчез в столбе адского огня.

— Ну что ж. — вздохнул Игорь после короткой паузы, — признаю, я это заслужил…

— Почему ты меня не убил? — уже спокойно спросила его Кира. — У тебя был миллион возможностей.

— Я и не собирался тебя убивать. Я тебе не врал, — Игорь серьезно смотрел ей в глаза, и Кира чувствовала: и сейчас он не тоже врал.

— На счет чего-то ты соврал точно: в тебе зло я зачастую почти не чувствую. Но в… Викторе, — девушка произнесла его имя с явным усилием: ей было трудно признать у него человеческое имя, — в нем добра нет вовсе. Он явно из «верхушки», а раз вы знакомы, а тем более дружите — в том варианте, в котором у вас это возможно — то, твой статус в том мире несколько выше, чем мы предполагали. Ты должен рассказать нам… Мне.

— Обо всем и по порядку! — он улыбнулся ее любимой улыбкой и поцеловал ей руку: и она не смогла не улыбнуться в ответ. — Мир?

— Мир, — согласилась Кира, удивленная, насколько быстро они помирились. — Прости, я… Погорячилась…. — сказала она, проведя пальцами по покрасневшей щеке.

— Я действительно это заслужил.

— Что мне делать? — тихо спросила Кира, надеясь, что он поймет, что она имеет в виду.

— Найди его, ты сможешь. Поговори с ним, и все выправится.

— Если что-то еще осталось, что можно починить, — она вздохнула, опустив глаза. — А как же ты? Я увижу тебя снова? — она заглянула ему в глаза.

— Увидишь. Ты снова меня найдешь, — в глазах Игоря плескалась тихая вечность.

Кира задумчиво посмотрела на него: то, каким образом она смогла его найти, все еще оставалось для нее загадкой, но возможно она просто не хотела признаться в этом самой себе — они связаны между собой не только запутанными отношениями. Эмоциональная связь — это очень серьезно, а подобная связь между демоном и белой ведьмой — вдвойне серьезно. Она опустила глаза, боясь признать правду.

— Я не знаю, как у меня это получилось.

— Я тоже не знаю, но сейчас не время об этом думать, — он поднял ладонь, чтобы мягко коснуться щеки подруги. — Ты сильная — равных тебе нет, а значит, у тебя все получится.

Как только его пальцы коснулись щеки, видение Киры вернулось. Ее прошиб холодный пот, но у незнакомца опять не было лица. «Уже во второй раз… Будущее почти сформировано» — от испуга она с силой сжала воротник его рубашки.

— Почему ты мне не рассказываешь, что происходит?

— Так надо. Мне пора.

Медленно отступив на пару шагов от него, Кира переместилась, даже не загадывая направления. Лишь бы как можно дальше от них обоих. Время было нужно, как никогда, но его почти не осталось.

* * *

— Разве не понятно, что я занята?

В голосе было столько яда, что в нем можно было утопиться. Хотя, вполне вероятно, что эмоций в голосе он не слышит, так же как и не различает голоса. Демоны, по крайней мере, не различают… Нет, они вроде различают. М-да, тяжелый день сказывается: сравнила ангела-хранителя… «или кто он там?.. А, нет, не ангел, что-то еще. Не важно» с демоном: хроническая усталость — это уже почти диагноз болезни, которой заражен каждый второй житель этой сумасшедшей планеты. Кира стряхнула воду с рук (гость немного поежился от движения) и полезла в сумку за салфетками. Мужчина застыл в зеркале пустого женского туалета.

— Вход в дом был закрыт для меня.

Они почти всегда странно строят предложения. Чем выше по «лестнице», тем реже у них появляется необходимость говорить вслух. И уж тем более на человеческом языке.

— Потому что никто не любит, когда к нему врываются без приглашения!

— Посланник Старейшин не нуждается в приглашении.

Она посмотрела на него через зеркало, вытирая воду со лба. Отражение «посланника Старейшин» почти ослепило ее: у нее снова само по себе включилось ее «особое» зрение. Его аура сияла… Даже не просто сияла — силуэт источал такой яркий свет, что даже через зажмуренные веки было слишком светло. Теперь все стало красным — как символично… Титаническим усилием она вернула обычное зрение: сегодня у нее были с этим проблемы. Из-за нервного напряжения, она начала видеть ауры людей, и, чтобы не узнать слишком много, аудиторию пришлось покинуть на некоторое время. И судя по всему на довольно длительное.

— Видимо, все вконец забыли о манерах, — сморщилась Кира, а затем и сама, плюнув на сказанное, рыкнула без всяких предисловий. — Чего тебе?

— Нужно предотвратить смерть мага. Жизнь его имеет большую ценность.

Кира закатила глаза: это оооочень старая песня.

— Сильный?

— Среднего ранга.

— Может, Мессия? — с надеждой обронила она. — А то у меня тут Грааль завалялся — хотела сплавить…

— Нет, маловероятно.

— НЕ Мессия и НЕ великий! Ты еще скажи, что он станет ангелом!..

— Определенно нет.

Короткие, рубленные фразы, как у робота. Идеальный исполнитель: много делает, мало думает. Солдат, о котором мечтает любая армия, и которого старательно пытается вылепить всеми возможными способами… И не может. А дело все в самом простом, и одновременно в самом сложном: нужна идея. Если солдату есть, за что бороться, то он умрет за нее, даже не задумываясь… А еще обязательно нужен кнут — без пряника можно обойтись. Так вот и то, и другое, к великому сожалению, с известной троицей не работало. Это знают Старейшины, и знает даже этот «посланник». Но выбора-то нет.

— Вы, видимо, думаете, что мне здесь скучно. Ошибаетесь.

— Приказы должны исполняться, а не обсуждаться.

Ну вот, опять. Видимо, еще один новичок. Сразу понятно, что дела с троицей раньше не имел. Иначе бы попомнил те четыре (примерно) раза, когда Старейшинам пришлось возрождаться из мертвых, потому что по-хорошему они не понимали. Ведь все было до смешного просто: не лезьте, мы разберемся со всем сами! На самом-то деле в Старейшинах действительно нет никакого смысла, так как магические законы исполняются и без их участия, в том числе и наказание за их неисполнение… Значит, стоит навестить их снова, чтобы «закрепить» пройденный материал.

И вроде бы они так далеко от людей, а иногда кажется, что уж слишком близко... Что с первого, что со второго, что с н-цатого раза понимают плохо. Одно радует: к САМОМУ высшему начальству они никакого отношения не имеют. Наверное, потому, что то самое «Высшее Начальство» не имеет никакого отношения к людям — и слава Ему. Всем. Как хорошо, что там дело имеют с душами, и больше ни с кем.

Посланник, тем временем, весьма активно закипал.

— Я никогда не был человеком, и, надеюсь, никогда им не стану! Как же можно так...

— Никогда не пытайся понять людей: если будешь слишком сильно стараться, то рискуешь подпалить крылья в процессе. Или что у тебя там?.. Не ты первый, знаешь ли…

— Это угроза?!

Кира почти ласково улыбнулась: так забавно он распушил перья (образно выражаясь).

— Совет. Почти дружеский.

— Какая наглость! Какое хамство!! Я — представитель Высшего Совета, и вы должны…

— «Должны», «должны»... Ох, ну не начинай, а?.. От ваших санкций я даже не чихну. А если уж я стала настолько сильной, что вы мне ничего сделать не можете — на то ИХ воля! И я не твоих Старейшин имею в виду.

Такого он стерпеть не мог — было бы чему удивляться. Также предсказуемо, как и его безмолвный уход. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что Кира немного перегнула палку, но эта забитая, еле живая одиночка осталась без должного внимания, а посему послушно исчезла сама. Вероятно, все же зря. И зачем Кире было это ребячество?.. Какое детское стремление: что-то кому-то пытаться доказать, чтобы почувствовать себя значимой! Ведьме стало тошно от самой себя, причем, конечно, далеко не в первый раз. В особенности за последнее время.

Подойдя к подоконнику за сумкой, Кира обнаружила оставленную мужчиной фотографию. Странно, что у них в ходу фотоаппараты... Но поэтично. И пафосно, определенно.

Кира покачала головой и горько усмехнулась:

— Теперь уж мне точно не скучно.

На фотографии она видела Илью.

* * *

Из открытого настежь окна на колдунью налетел прохладный ветер. Обстановка в комнате осталась такой же, как она ее запомнила: высокое окно с легкими занавесками, стены цвета морской волны и россыпь фотографий в разноцветных рамках, открытый книжный шкаф вдоль одной из стен и гардероб в углу, двуспальная кровать из светлого дерева напротив шкафа и письменный стол около окна. Проходя мимо шкафа, Кира как бы невзначай провела рукой по корешкам. Коснувшись одной из книг, Кира резко остановилась. «Это уже интересно» — подумала она, вытащив старую книгу с фальшивой обложкой. Содержание ее оказалось более многообещающим, чем название.

— Да, что только не найдешь в учебнике по алгебре... Я же говорила тебе сжечь эту мускулатуру. У тебя все в голове должно быть! — сердито сказала она, держа в руках книгу заклинаний. — Это даже на шпаргалки не годится... И потом: три года полноценной работы «в поле», и твои знания будут стоить больше, чем магический аналог библиотеки Конгресса!

Блуждающий по комнате взгляд зацепился за сидящего к ней спиной хозяина комнаты. Он не повернулся к ней, и напряженная спина лучше всего говорила о его отношении к ней, но Кира, как и следовало ожидать, проигнорировала его настроение. На детские обиды времени не было.

— Знаешь, мне все равно, что там себе надумал. Я здесь не за этим, — отчеканила она: в голосе слышался совсем не дружеский приказ. — Время для тренировки, так что поднял пятую точку и пошел. Если хочешь жить, конечно…

— Я просто не понимаю, чем ты думаешь? — шумно выдохнул он, взъерошив волосы.

— Это только мое дело, Илья. Да вставай уже! Заклинания твои никуда не годятся!

Илья нарочито медленно поднялся с кровати.

— Ясно, не хочешь говорить об этом, — с насмешкой бросил он, Кира презрительно сузила глаза. — Вот так оно обычно и случается: сначала они внезапно оказываются милыми и даже почти добрыми, а потом с той же милой улыбкой толкают в пропасть. И по-другому не бывает, Кир. Никогда не было. Даже если он кажется другим.

— Я справлюсь. Сама. И ты, видимо, тоже вполне можешь, раз читаешь мне нотации, — криво усмехнулась она, уже собираясь уходить, когда Илья схватил ее за запястье.

— Погоди. Я просто хочу помочь, — он как-то по-особенному заглянул девушке в глаза, что та не смогла ему не поверить. — А может, прогуляемся перед тренировкой? — неожиданно спросил маг.

Кира устало вздохнула: ох уж эти друзья! Хочешь не хочешь, а все равно простишь — долго злиться никак не получается. И они тебя, скорее всего, тоже простят.

— Ну, давай — от тебя так просто не отделаться, — проворчала ведьма, а Илья самодовольно усмехнулся.

Илья накинул легкое осеннее пальто, и они невидимками выскочили из подъезда. Несмотря на внешнюю невозмутимость, на душе у девушки остался неприятный осадок из липкого страха вместе с дурными предчувствиями. Они не должны были выходить вместе из дома — опасность Кира осознавала, но, тем не менее, решила рискнуть. Без риска жизнь была бы слишком пресной…

Небо недовольно хмурилось на двух странных путников, прячущих лица от его внимательного взора. А ветер с неспешной уверенностью подгонял все новые облака к окраине, попутно накрывая и остальную часть города. Высокая трава тревожно шуршала за железной изгородью, и парковые деревья вторили их немому беспокойству. Но неровный асфальт все равно скрипел под подошвами упрямцев, которые неспешно шли к одной им известной цели, не замечая, как голос Природы затихает под властью искушенных в этом знании бессмертных.

«Слепцы» — безвольно подумал ветер, постепенно усиливаясь под действием чар. Маг и ведьма вполне мирно прогуливались по тихим улочкам по направлению к старому парку, откуда они намеревались переместиться обратно в Москву. Оставаться в городе для Ильи было слишком рискованно: существовала возможность наткнуться на родителей Ильи, да и Киру они могли узнать по фотографиям сына.

Ссора была забыта, но Илья вел себя менее раскованно, все еще не забыв увиденную им сцену. Друзья прошли очередную улочку, и Кира уже в который раз подумала, что Илья вовсе не простил ее, и подворотни, по которым они идут, выглядят на редкость подозрительно, но по понятным причинам умолчала о своих догадках. Колючий ветер раздувал полы пальто, но этим братиславская зима ограничилась, поэтому никто не обратил на нее внимания.

— Куда ты меня ведешь? — не выдержала Кира.

— В парк на окраине, — с невинным видом ответил маг, тем не менее, самым внимательным образом продолжая смотреть себе под ноги, так как дорога ухудшалась с каждым метром, и дома по обе стороны были ей под стать: каждый последующий внушал все меньшее доверие.

— Вам не стоит туда ходить, — раздался неподалеку знакомый голос, и друзья обернулись на звук. — И я говорю это из лучших побуждений, — продолжил Игорь.

— Без твоих советов обойдемся! — резко бросил Илья стоящему в паре метров от него магу.

— Илья, успокойся, — холодно произнесла Кира. — Игорь, почему ты решил, что там небезопасно?

— Чувствую, — коротко ответил Игорь, Илья же тряхнул головой с грубоватой ухмылкой, дивясь их доверительному разговору.

Кира, помня о своих многочисленных предупреждениях, почувствовала легкое напряжение, но смогла скрыть это:

— Мы как раз собирались прыгнуть в Москву.

— Это не безопасно, — упрямо повторил Игорь, умудряясь при этом не давать никакой новой информации.

— И что же ты нам прикажешь делать? — Илья так выразительно скривился, что сомнений в его чистом сарказме не оставалось.

— Я рекомендую остаться здесь, — сверкнул глазами бывший демон, непонятным для Киры образом сохраняя ледяное спокойствие.

— Тронут твоей заботой, — парировал Илья, в глазах которого почти буквально сверкали искры от еле сдерживаемого гнева.

Видя, что ситуация накаляется, Кира сделала пару незаметных шагов в сторону разворачивающегося конфликта. Илья и Игорь сверлили друг друга напряженными взглядами, но если первый постепенно терял терпение, то второй еще умудрялся где-то его находить — «И это при его-то вспыльчивости!».

— Не стоит. Не о тебе забочусь. Вас там ждут, и существует вероятность, что здесь они не нападут все разом, что даст нам возможность справиться с ними по частям.

— Даст нам возможность?! С демонами мы прекрасно справимся вдвоем — знаешь ли, не в первый раз, — сладко произнес Илья, Игорь в ответ так же сладко улыбнулся, но сталь его глаз была ледяной.

— Да, наверняка не в первый раз Кира спасет твою шкуру. Просто я не хочу, что бы она при этом пострадала, — Илья рванулся вперед, но натолкнулся на легкое телекинетическое поле возле протянутой ладони Киры — она успела встать между ними.

— Его помощь нам нужна, — тихо произнесла девушка, обращаясь к Илье, но не решалась отвести глаза от каменистой дороги. — Ты еще слишком молод, — Игорь одобрительно хмыкнул, быстро растеряв все свое хладнокровие.

— Ты совершаешь ошибку! — рыкнул на нее маг, и Игорь порывисто дернулся вперед, плечом натыкаясь на протянутую ладонь Киры.

Она сразу поняла другую свою ошибку, когда поверила в хладнокровие друга и не поставила барьер, и увидела уже знакомые сцены. С одним маленьким уточнением: у незнакомца наконец появилось лицо, и это лицо принадлежало Игорю.

Титаническим усилием сохраняя свое лицо невозмутимым, Кира вернулась в реальность. Ее спутники не могли не заметить, насколько характерно он вздрогнула, а затем застыла на мгновение, после прикосновения и теперь напряженно ждали ее действий.

«Я должна спасти его»

Еще не до конца осознавая свои действия, Кира произнесла неожиданно ровным голосом:

— Игорь, тебе лучше уйти. Так надо, — не терпящим возражений голосом сказала она, быстро сочинив единственно верную ложь. — Мы справимся без тебя, а им нельзя видеть, что ты защищаешь нас.

— Но… — начал было Игорь, но Кира резко оборвала его, продолжая смотреть в сторону, чтобы ее не выдали подступающие к глазам слезы.

— Так надо, — спокойно повторила она, Игорь с сомнением посмотрел на нее, но спорить не стал: увиденное дало ей намного больше информации, чем она сказала, — а нам надо подготовиться, — кивнула она Илье.

— У вас мало времени, — мягко напомнил Игорь.

— И, кажется, кто-то собирался уходить, — зло напомнил в ответ Илья.

Оглядев своих друзей, Кира усмехнулась:

— Как дети малые! — Игорь тенью сделал шаг назад, и она отвернулась от Ильи. — Тебе, правда, пора.

— Ты знаешь, где меня найти. Буду ждать, — сказал он и исчез. Илья брезгливо сморщился, увидев его серо-синий дым, на что так не вовремя повернувшееся Кира закатила глаза.

— Где будет нападение? — с непроницаемым лицом спросил Илья. Кире же пришлось придумывать на ходу.

— Нужно пройти дальше по этой улице, иначе нас заметят, — сказала она и уверено направилась в названном направлении, Илья не двинулся с места.

— Там жилой квартал, — Илья продолжил стоять на разбитой дороге, наблюдая за тем, как Кира резко остановилась, будто наткнувшись на стену, и медленно поворачивается к нему: ей показалось, что из ее легких пропал воздух. — И старый парк.

— С кованой оградой? — спросила она, уже заранее зная ответ. — Там много людей?

— Нет, район практически безлюден. И да, парк действительно с кованой оградой. Ты видела его? — Кира коротко кивнула. — Риск быть замеченными людьми и риск для самих людей минимален, — она снова кивнула, но по лицу прошла неприязненная гримаса: разницу между «минимален» и «отсутствует» она знала прекрасно.

Но все же послушно двинулась вслед за другом, недовольно морщась на моросящий дождик. Поплотнее запахнув пальто, она с усмешкой глянула на уже начавшее темнеть небо: «Как театрально! Битва под проливным дождем» — по закону подлости скоро он непременно усилится. Глубокий капюшон надежно скрывал лицо от ледяных брызг, ловко и бесшумно перепрыгивая лужицы, Кира уперлась взглядом в коричневую кожаную куртку Ильи. Нужно было придумать план действий, но идей, как назло не было. Придется действовать по ситуации.

Когда они добрались до ограды парка, дождь лил уже всерьез, но магов не волновала промокшая насквозь одежда: обшаривая глазами каждый уголок перекрестка, они пытались найти признаки засады, но безрезультатно. Кира со злостью отметила, что хуже позиции для обороны они выбрать просто не могли, чем остановка на пересечении двух дорог, под пустыми окнами соседних домов и перед зияющим темнотой входом в заброшенный парк. Но подступающие со всех сторон темные фигуры светлые маги ощутили сразу — даже сквозь пелену дождя была заметна их медленная поступь победителей.

«Придется попотеть, — подумала Кира, украдкой разминая плечи, — Но их так много! Ничего, справлюсь, не в первый раз, вылезала из переделок и похуже, кто к нам с мечом… А меня уже несет. Нужно успокоиться, срочно!».

Темные фигуры медленно надвигались со всех сторон, а за черными тучами скрылся последний луч солнца.

Ну как, не ждали?)) А я все еще здесь!) Пусть всем и все равно, а я извинюсь за долгое отсутствие... Меня не было в Москве(. В ближайшее время очень постараюсь исправиться! Также возможен апгрейд некоторых уже выложенных глав о чем будет помечено в общем списке.

Желаю всего-всего самого хорошего! JK

12 лет

Деревянная лестница, кафельный пол с подогревом, дверь в ванную, — нет, мне не сюда — коридор на кухню. Оперевшись рукой о дверь, я огляделась: просторная комната купалась в свете из трех больших окон, за обеденным столом никого не было, да и на кухонной половине тоже. Неужели никто еще не проснулся? Я пожала плечами: придется завтракать одной. С целью под кодовым названием «холодильник» я вышла из коридора и повернула налево. За спиной послышался странный шорох... Я рывком обернулась и увидела рядом со столом высокую фигуру в черном плаще. Удивленно расширив глаза я сделала шаг назад, и будто сама наткнулась на меч. Я видела острие, торчащее у меня из живота...

С шокированным вздохом я села на кровати. Сон? Это был сон?..

Позже я рассказала свой сон Леше по телефону.

— Поздравляю с первой смертью! Ты официально принята в клуб! Это был не сон: нас действительно убили, но ненадолго, — Леша весело фыркнул. — Но один ангел помог нам вернуться... Жаль, не помню, как его зовут.

— Жаль, что я не помню, как умерла, — с досадой ответила я.

* * *

Лямка сумки сильно давила своим весом на плечо, а оставшееся ее часть вдохновенно била по ногам, но это было даже хорошо — отвлекало. После урок пришлось задержаться у учителя и поэтому до следующего кабинета пришлось идти одной. Оставалось только лениво удивляться, что не смотря на подходящую к концу перемену, учеников коридоре было очень много. Пробиться с привычной скоростью к желаемому пункту «Б» было проблематично, учитывая частые отклонения от курса при встречном движении со скоростью средней черепахи... Тьфу, не люблю я математику!

Черт, ну сколько же вас тут? По привычке я всматривалась в проносящиеся мимо лица, и, как ни старалась, не могла подавить зависть: мне бы ваши проблемы! «Эта зараза мне трояк влепила!.. Я домашку не успел списать... Ты ему ни в коем случае не звони!.. Не пойду я на последний урок: скажу, что голова болит...» — и все в этом духе. Монотонность — их голоса составляли ровный гул, — однообразность — гул состоял из одних и тех же фраз. Одиночество — меня никто не сможет понять. На миг показалось, что поток людей несется мне навстречу, и только я одна пытаюсь идти в обратном направлении, но оказалось, что я просто дошла до лестницы, а там всегда сложно протолкнуться.

На третьем этаже народу оказалось ничуть не меньше. Во время перемен чувствуется, что моя школа — самая крупная в городе. Около двухсот человек и все — люди. Ни одной мысли о существовании демонов и ведьм. А может, это и к лучшему... Что может быть хуже мага-подростка? А как вам первоклассник, в ответ на подножку вышвыривающего одноклассника в окно телекинезом? Наверное, отчасти потому и у меня не проявляются способности — слишком рано. Хочется в это верить!

Каждый раз, когда я оставалась без своих «сопровождающих» мне невольно приходили в голову мысли, насколько здорово не быть человеком. Особенно часто подобные мысли приходили после просмотра выпуска новостей по телевизору с очередными убийствами, катастрофами и прочим. Тогда в голове только одно: «Я не одна из них. Я — другое, не человек». И при виде этих глупых лиц одноклассников, не волнующихся и не интересовавшихся ничем, кроме них самих, это было единственным утешением. Все люди одинаковы, особенно подростки: среди взрослых еще попадаются удачные «экземпляры».

Но здесь я была лишь бесплотной тенью: иногда меня в упор не видели, но это даже хорошо… Иначе бы у меня просто не осталось бы воздуха, чтобы дышать.

Одиночество и никчемность. Зачем наделять силой и не давать ею пользоваться? Как тут защищать невинных, если я демонов в упор не вижу? Какой в этом во всем великий смысл? Я кинула сумку на подоконник в коридоре и уперлась невидящим взглядом в небо. Леша мне объяснил, что где-то там наверху сидит наше «начальство» («и куда оно смотрит?»). Где-то далеко за пределами нашей галактики и существуют самые великие белые маги, в том числе, возможно и Создатель. Там даже есть планеты, где нет людей, — совсем! — только маги, и они не знают о существовании людей. Какая ирония…

Когда-то давно к людям уже попала информация, что Рай находится на небесах — так вот они были правы! Не на облаках, конечно, но достаточно близко к истине. Только вот на счет Ада информация была совсем не верной: Ад тоже в другой галактике. Кажется, она называется Тао Медун, или что-то в этом духе. Там находится вся верхушка Зла этого мира — демоны, мощь которых несопоставима с нашей. Страшно подумать что будет, если они решат нас навестить — мы их даже удержать не сможем, не то чтобы уничтожить, как сказал Леша. Но, слава Богу, они слишком заняты своими делами, чтобы обратить внимание на какую-то крохотную планетку. В этом наше спасение.

Думая о них, чувствуешь себя песчинкой, ничтожным муравьем. Раздавят, и даже не заметят. Но разве я заслужила такое отношение? Противно чувствовать себя пешкой на огромной шахматной доске, причем без права перейти в дамки. Таких пешек кидают в самое пекло не жалея, потому что есть другие, которые безропотно встанут на место погибших. Пешка первой стоит перед врагом, она не видит стоящих сзади — ее подталкивают, и она идет. Она несет свое знамя в самом авангарде атаки, исполняя приказ.

Маг и ведьма встали спиной к спине, внимательно следя за кольцом противников вокруг них. Кира услышала тихий голос друга за спиной:

— У нас ведь есть план «б»? Эти ребята настроены серьезно…

— Мы тоже, — усмехнулась Кира, пряча страх как можно глубже в себя: до нее начинала доходить, что пока что она спасла только одного из них. — Ты забыл, кто я? Я не проигрываю, а мои победы дорого обходятся моим врагам, — даже через шум дождя каждое слово отчетливо звучала в прозрачном воздухе. Демоны в ответ зло оскалились.

Кира расправила плечи и свысока посмотрела на каждого противника. Неужели они могли подумать, что справятся с сильнейшей из ведьм? Что они справятся с НЕЙ?! Ей было хорошо известно, что исход битвы зачастую зависит от поведения противников. Ее показная уверенность могла заставить слабых почувствовать обратное — ну, по крайней мере, иногда это помогало.

Но противников в данном конкретном случае слишком много — и они прекрасно знают, что сила на их стороне. Ну, а если не силой, то количеством задавить можно всегда. Не без труда, но могут — и это плохо. Еще ни разу ведьма не попадала в такое затруднительное положение: ей нужно не только выжить самой (желательно), но, самое главное, не дать пострадать Илье (а это обязательно).

«Леша? Дима?!» — все еще сохраняя на лице насмешку, без особой надежды она попыталась позвать на помощь, но наткнулась на стену. Девушка скрипнула зубами: опытным путем она обнаружила, что ее враги умнее тех бездарей, которые ранее готовили для них ловушки.

Кольцо сомкнулось. Враги окружили их сплошной стеной: кожаные куртки, джинсы, костюмы и строгие портфели, женские пиджаки, платья и юбки — изнанка нашего мира. Те, о ком людям не стоит знать, но которые постоянно находились рядом с ними. Темные воины невидимой войны выглядели как волки в овечьих шкурах. На лицах одинаково злая улыбка, под бровями горят нечеловеческие глаза.

Дождевые капли стеной окружили место будущей бойни, хотя, его помощь уже не требовалась — защитные заклинания отпугнут любого от опасного места. Пробежавшись глазами по своей половине круга, Кира насчитала примерно пятнадцать демонов и у многих в ладонях уже пылает маленький сгусток огня, чему была безразлична погода — что адскому огню какой-то ливень?

Дождевые капли яростно терзали асфальт, воздух одновременно разрезали несколько десятков огненных шаров, нещадно обжигая сетчатку глаза. У Киры в запасе было не больше мгновения: она развернулась и потянула на землю за ворот пальто Илью. Воздух взорвался огненными брызгами, отшвырнув ударной волной все оцепление. Илью и Киру телекинетическим куполом тесно прижало к мокрому асфальту.

С трудом приподнявшись над шипящим асфальтом, маги осмотрелись: они лежали посреди глубокой воронки на маленьком целом островке посреди дымящееся, всклокоченной дороги, ограда парка превратилась в острый металлический комок, а на ближайших деревьях медленно тлели остатки листьев, будто маленькие свечки. «Да… Не завидую я тем, кто будет заметать следы!» — хмыкнула про себя девушка, оценивая свои деяния. Отдыхать им осталось недолго.

Ударная волна удачно раскидала демонов в разные стороны, но, конечно же, не убила — на такое счастье Кира и не рассчитывала — ей нужно было разбить окружение: поодиночке с ними справиться проще. Что и получилось. Со всех сторон слышался шорох камней, из-под сгоревших машин и поваленных деревьев, как из окопов выглядывали очнувшиеся после взрыва. Кира попробовала осторожно, как можно бесшумнее, подняться на ноги, но рядом с ее плечом сверкнула электрическая вспышка и соседняя машина, вместе с двумя демонами в засаде превратилась в пыль. Она с выразительным взглядом повернулась к Илье, а тот уже готовил следующий энергетический шар. «Ребячество! Кинул шар в первого, кого заметил, а про то, что его могут поджарить со спины, не подумал! И ведь в меня чуть не попал!» — рыкнула про себя Кира, и вместе с Ильей прыгнула за ближайший обломок, устроив там наблюдательный пункт. А то предыдущая их площадка ей неприятно напоминала сковородку.

Битва была в самом разгаре: повсюду вскипали электрические и огненные вспышки, сопровождающееся брызгами воды и, временами, криками поверженных. Дождь холодными струйками стекал по лицам и разлетался каскадом от насквозь мокрой одежды, но никто не обращал внимание ни на холод, ни на воду, маленькими речками текущую сквозь трещины по уже не существующей дороге.

Очередная молния чуть не задела Киру, пролетев над головой, и та, ругнувшись через зубы, отправила встречный «подарок». Еще пять зарядов пролетели над обломками неясного происхождения, спиной к которыми прислонялась ведьма. Кира возвела глаза к небу и глянула в сторону Ильи, сидящего в пяти метрах от нее — она старалась не упускать его из виду, чтобы не подвергать опасности.

Постоянно работая с Лешей и Димой она привыкла во многом отвечать только за себя, так как что один, что второй в защитниках не нуждались. Да и подобных стычек уже очень давно не было — благодаря их силе никто не смел бросить вызов. С людьми, как ни странно, тоже было просто: обычно они полностью доверялись защитнику и беспрекословно слушались. Но с «молодежью» все по-другому: для них это игры, и они кидаются в самое пекло, совершенно не думая о последствиях. Можно сказать, что их спасение сложнее всего — их собственная жизнь не представляет для них никакой ценности, и они готовы положить ее на алтарь ради высшего блага. Глупцы: от них-мертвых пользы никакой.

А тут, помимо кучи демонов, с которыми непонятно как сражаться из-за их количества, она еще и получила неудобный грузик на плечах: он умел самостоятельно отстреливаться, имел гордыню как у юнца с автоматом, но, как и последний, имел обыкновение забывать, что генералом его еще никто не назначил.

Поэтому Кире приходилось совсем не сладко: уже через десять минут она сбилась со счета сколько смертоносных ударов она отразила, предназначавшихся ему. Положение было безвыходным: они не имели ни единого шанса на отступление, так как совсем недавно Кира обнаружила еще и антитрансгрессионное поле, и они не могли позвать на помощь. Иногда казалось, что вместо убитого демона приходят трое… «Что делать?!» Ответ, а точнее идея, как всегда, пришла неожиданно, но очень вовремя.

— Илюх! — крикнула Кира сидящему в таких же импровизированных окопах парню. — Быстро звони Леше, я прикрою! Мы тут уже пятнадцать минут развлекаемся — хорошего понемногу!

«Может, против мысленной связи и перемещений вы поля понаставили, а вот телефонные вышки сломать вряд ли вспомнили. Какой же я тормоз!»

Илья кивнул и на лету поймал брошенный аппарат, а Кира тем временем бросилась в более агрессивную атаку. Она держала защитное поле вокруг себя и Ильи, и от обоих рикошетом отлетали огненные шары, временами попадая в неудачно высунувшихся из укрытий демонов — имея вокруг столько зарядов Кире не нужно было создавать собственные: она просто направляла чужие в нужном направлении. Но после очередной серии ударов напор отодвинул ее на несколько сантиметров назад — демоны уже давно сбились в кучки с одной стороны, полагая, что если ударять в одно и то же место защиты, то она рано или поздно прогнется. Правда, не смотря на это, девушке приходилось еще и защищать себе спину — кто их, поганцев, знает? А это прилично ест энергию.

Кира нетерпеливо посмотрела на Илью, но вместо телефонного разговора увидела совсем другое: маг почти в рукопашную отбивался от нескольких демонов. Видимо, у него начала заканчиваться энергия.

Плохо, очень-очень плохо. Внезапно Кира вспомнила о методе, когда с помощью силы увеличения скорости движения элементарных частиц можно уничтожить всех противников разом. «Вот только не факт, что получится. Это высокий уровень, а энергии у меня мало» Тихий вдох — и все демоны в ее поле зрения мгновенно превратились в прах, а ударной волной от этих смертей Илью немного приложило о землю. Впрочем, это было совсем не лишним: над его головой пролетело в ту же секунду несколько огненных шаров и два столба огня. Только вот тянущая слабость показала, что этот фокус Кире дорого обошелся.

Сквозь пелену дождя в противоположном конце улицы стала угадываться фигура, закутанная в черную мантию. Кира почувствовала, что опасность, которой веет от него не идет ни в какие сравнения с той, что она чувствовала до этого. Неожиданно атака прекратилась: около двадцати оставшихся демонов стояли неподвижными куклами, неотрывно смотря на черную фигуру.

— Скажи: «Прощай», — услышала она тихий голос, показавшийся странно знакомым.

Кира обернулась как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как из-за угла прямо на них с бешеной скоростью выкатывают два легковых автомобиля… Вот они проехали мимо соседнего дома и почти доехали до их перекрестка… Илья и Кира пытались что-то с ними сделать, но ничего не выходило: либо у них не хватает энергии, либо их магия просто не действует на дьявольские машины.

Черный — назвать его демоном язык не повернется — исчез в эффектном водоворот из языков пламени и аспидно-черного дыма, но Кира уже этого не видела: она пыталась добежать до Ильи, чтобы столкнуть его с дороги «его» автомобиля.

Дикий страх на мгновение сковал тело, когда она краем глаза увидела капот автомобиля так близко. Но то, что она увидела после, было намного страшнее: как Илья пытается отбежать в сторону, как он спотыкается о неровный асфальт, падает, и в следующий миг она почувствовала горячую волну воздуха. «Этого не может быть! Нет, это невозможно!» — одна тихая мысль в голове взорвалась чудовищной болью, заполнив собой все ее существо, заглушим все прочие чувства.

«НЕТ!!! Этого не может быть!!»

Ее не волновал яркий свет, не удивила чья-то черная тень и бесцеремонное обращение с ее телом. Какой-то частью сознания она почувствовала рукой шершавый асфальт и увидела надвигающуюся со всех сторон тьму, а точнее, дым серовато-синего оттенка. Она пыталась вывернуться из стальных объятий, но у нее ничего не получалось. Слепящий дневной свет лишь добавил слез в глаза, но не убавил силы у ударов. Зачем ее спасли от столкновения? Чтобы сделать еще больнее? Что это за комната со слепящим светом?

Через несколько мгновений она признала в помещении свою комнату и единственное, на что она была способна, так это упасть на диван и позволить боли вырваться наружу. Ласковые руки ее спасителя касались плечей и волос, но она не реагировала. Киру не волновала его личность, и не интересовало, зачем он ее спас: ведь даже если он спас ее для того, чтобы причинить новую боль, то хуже он уже не сможет сделать…

Спасительное забытье пришло к девушке далеко не сразу…

[John Nordstrom — Lost along the way]

* * *

Все то же ненавистное солнце легко пробиралось сквозь щелку открытого окна и проделывало себе другие проходы сквозь щелки, в казалось бы, плотно закрытых жалюзи. По стенам скользили светлые полоски от просветов, и, не считая дневного света единственное, что выдавало царящий за окном день, так это часы: стрелки показывали почти два часа дня.

Кира в очередной раз перекатилась на кровати, окончательно превращая постельное белье в кучу тряпья. Испарина на лбу и судорожно сжатые пальцы дополняли общую картину.

— Нет! — она распахнула глаза и резко села на диване. Испуганные карие глаза осторожно пробежались по знакомым стенам, и девушка с некоторым облегчением поняла, что ее комната не имеет ничего общего с мокрой улицей из ее сна.

«Неужто это был простой сон?!» Кира облегченно вздохнула и уронила голову на руки. Хотя… Девушка в полнейшей панике осмотрела себя — она все еще была в верхней одежде, а значит, вчера Илья… Она тихонько всхлипнула в ладони.

Боль со страшной силой навалилась на девушку, сдавливая со всех сторон и давя на плечи. Ей казалось, будто ее вот-вот разорвет на части, и что-то мучительно медленно подготавливает ее к этому. Казалось, что раны, которые наносит боль несовместимы с жизнью: это ее вина, это она обрекла его на верную смерть, она выбрала его, чтобы спасти другого. Того, чью потерю она бы не вынесла — и пора это признать.

Но как она может их сравнивать?! Она — белая ведьма, Илья — белый колдун и лучший друг, а Игорь — демон на перевоспитании, в которого она влюблена…Она должна была спасти Илью, так как он на ее стороне, но стоило ей увидеть смерть Игоря и все аргументы улетучились в космос. Правда, силы Игоря и Ильи несопоставимы, и если Игорь таки примет сторону Добра, то…

«И поэтому Илья должен был погибнуть?!» — спросил у Киры ее внутренний голос, и благодаря ему и без того подрагивающие среднего веса предметы мебели вместе с мелкими вещичками оправились к противоположной стене.

Кира, не ожидавшая такого грохота, испуганно вскликнула и забилась в угол комнаты, уже не в силах справиться с беззвучной истерикой. Из столовой послышался треск отодвигаемых стульев и уже через несколько секунд в ее комнате зазвучали знакомые голоса, хотя, Кира не была уверена, что ей не мерещится из-за головной боли и звона в ушах. Она почувствовала касания чьих-то рук, смазанные лица и собственная неровная поступь в неизвестном направлении быстро смешались в измученном сознании в шелестящий вихрь.

Неожиданно для себя она почувствовала под собой стул, а в ладони что-то продолговатое и холодное, что-то похожее на бокал, незамедлительно начавший подрагивать вместе со всем пространством в комнате. А в какой комнате? Еще через мгновение в нечетких линиях Кира узнала столовую. Сознание подсказало ей, что в стакане может быть вода: холодная, жидкая, прозрачная… Кира подчинилась и поднесла бокал к губам, и комната обрела четкие контуры.

Наконец, она смогла разглядеть ее свиту — на нее смотрели три пары очень знакомых глаз: Леши, Димы, и конечно, Игоря.

— Кир, мы утром пришли, чтобы тебя проведать… Еще воды?.. Тебе бы еще полежать, — обрывки фраз с трудом проходили через уже привычный шум в ушах, но совершенно не задевали сознания. В какой-то момент ей показалось, что она теряет контроль над телом, так как существо, сидящее на ее стуле, не может иметь какое-либо отношение к ней.

Хотя… Постепенно сознание возвращалось к ней вместе с пульсирующей болью в груди и обеспокоенными лицами близких.

— Тебе правда лучше вернуться к себе — нужно отлежаться, ты потеряла много сил… — голос Леши настырно пробивался через вату в ушах, но там уже были тоска и вина, так что, ни на что другое места уже не было.

— У нее обезвоживание…

— Я сама! — раздраженно прошипела Кира в ответ на попытки увести ее обратно — она скинула с себя руки. — Хватит! В конце концов, мне нужно на пары! — девушка еще не в полной мере очнулась, но ей уже было лучше.

— Какие пары в таком состоянии?! — фыркнул он в ответ. — Я уже все рассказал тете Лене — она разрешила тебе остаться дома, пока тебе не станет легче…

Кира равнодушно пожала плечами: «Какая разница?».

— Послушай меня: мне и Диме нужно уйти на несколько часов, но мы скоро вернемся. Отдохни пока… — он держал сестру за плечи, пытаясь сфокусировать ее внимание на себе.

— Да хватит уже! — теперь сил у нее хватило на полноценный рык, и только через минуту Кира смогла осмысленно посмотреть на своего брата, сказав как можно четче. — Я НЕ хочу отдыхать!

Она полностью очнулась и теперь жутко злилась. Почему они так заботятся о ней? Почему разговаривают, почему смотрят в ее сторону? Она обрекла друга, боевого товарища на смерть. Они должны ненавидеть ее!

Но, не смотря не на что, сейчас ее окружили люди, которых она любила. Леша отвернулся и тихо сказал в сторону:

— Помоги ей.

— Конечно, — ему ответил тихий голос человека, который находился за пределами поля зрения Киры, а если точнее, немного дальше дальнего угла обеденного стола. Кира сморщила лицо от досады: она даже перестала замечать, когда вот так просто начала использовать силу.

Ее дважды крепко обняли, попутно что-то проговорив, и следующие минуты она удивленно слушала тишину. Физически ей было намного лучше, чем до этого. Постепенно девушка вспомнила, как выражать мысли словами.

— Тебе бы и самому не помешало бы отдохнуть, — проговорила Кира — и это действительно было правдой: вместо ангела перед ней стоял очень несчастный смертный (фигурально выражаясь). Кожа на лице стала тоньше на вид, и под серебряными глазами залегли хмурые тени.

Он тряхнул головой: «Ерунда!».

«Это было вслух, или в мыслях?!» — Кира в точности повторила жест друга, пытаясь привести свои мысли в порядок.

— Игорь, пожалуйста. Я не могу видеть тебя таким! — ей было действительно больно, потому что по непонятном причинам страдал он. Может, он беспокоится за нее? Возможно, — он же не знает, что она спасла его ценой жизни Ильи... Иначе бы реакция его была бы другой. Хотя, Кира не была полностью уверена, какой именно — его эмоции она читала с трудом. Губы Игоря изогнулись в кривой усмешке.

— Тебя сейчас волнует мое самочувствие?! Только это? — он подавился смехом, но взглянув на Киру, побледнел. — Какой я идиот! — сдавленно охнул он.

Наверное, он имел ввиду, что ей стоит беспокоиться о себе, а не о нем, но Кира поняла его иначе: боль в груди стала почти невыносимой, и по телу пробежала судорога. Сейчас она чувствовала себя как никогда уязвимой и хрупкой, боль медленно уничтожала ее изнутри. Игорь снова обнял ее, но даже он не мог убить холод внутри измученного пыткой тела. Пыткой, под названием вина.

Игорь с тихим вздохом зарылся в ее волосы, продолжая молчать. Не смотря на то, что при его присутствии мысли путались, но направление было одно: ее мучил собственный поступок. Чем больше сила, тем больше ответственность — это правильные слова, но в данной ситуации Кира не считала, что имела право решать, кому жить. Поэтому она должна была найти способ спасти обоих, должна была придумать план…

Наверное, в попытках спасти саму себя, она искала оправдания, но чем больше она находила, тем больше она ненавидела себя. Ее поступку нет оправдания — так она решила. В жалких попытках сберечь себя от боли завтра она уберет их фотографию с полки, никогда не вернется в Братиславу. Постепенно она забудет, каким он был, забудет имя. Но это не заставит ее думать, что поступок был верным, а какая-то часть ее будет сжиматься каждый раз, когда Игорь будет рядом.

— Прости меня, — прошептала ведьма примерно через пять минут. Игорь лишь вздохнул, и, чуть отстранившись, коснулся ее щеки, чтобы поймать взгляд.

— Это ты меня прости, лучше бы я… Тебе так больно, а я… Это невыносимо! — Кира впервые видела Игоря таким растерянным и ранимым: он путался в словах, рычал и боялся поднять глаза. Почему-то именно сейчас он был похож на человека больше, чем когда бы то ни было.

С непонятно откуда взявшейся решимостью Кира коснулась его, в свою очередь заставляя посмотреть на себя. По какой-то причине это было нужно, как будто она цепляется за соломину, пытаясь выжить. Будто он мог помочь ей в этом. Когда теряешь близкого человека — это как удар в спину, где боль причинил как раз тот человек, от которого ты подобного никак не ждал. Отсюда злость, и поэтому так больно. А если к этому насыщенному чувству еще примешивается противная мысль, что его можно было спасти, то удар становится еще болезненнее.

И даже если разум понимает, что это была тщательно спланированная, но тем не менее рядовая операция по устранению мага среднего, чтобы ударить сильного, то сердце это понимать не желало. Оно лишь металось в тесной клетке, ударяясь об острые прутья, как обезумевшая птица. И это рождало стойкое ощущение, что внутри груди открывается тысячи кровоточащих ран, которые заживать пока не собираются, да и Кира для этого ничего не сделает, потому что они — единственная расплата, которую она понесла.

Понять, что нужно жить дальше, и действительно пройти на это — это были два действия по две стороны бетонной стены. Если ей достался такой путь, значит, она может его пройти. Нужно продолжать бороться, даже если внутри все разрывается от боли, даже если во рту пересохло от беззвучного крика, даже если кровь людей, которых ты упустил, на руках уже становится привычной, даже если от груза на плечах подгибаются колени… Ведь на самом деле все просто: если не справишься ты, то не справится никто.

Стиснув зубы, чтобы не закричать, Кира провела рукой по его мягким волосам и попыталась сосредоточиться на звуке своего голоса:

— Тише, — нежно, немного робко зашептала девушка. — Прошу, не извиняйся: ты спас мою жизнь вчера, и я хочу, чтобы ты знал, насколько я благодарна тебе, — «Опять вру… Была бы благодарна, если бы была уверена, что не принесу больше вреда», Игорь вздохнул и спрятал лицо в ее волосах — Спасибо тебе. — «Но лучше бы дал умереть».

— Я не мог дать тебе умереть. Уж извини! — хмыкнул он.

Шесть коротких вздохов, менее двух секунд времени — и вот по спине пробежала волна, будто все внутренности ухнули куда-то вниз. Стало легко, свободно, будто вместе с каждым вздохом разрушались и падали к ногам оковы, мешающие вознестись с бренной земли… Через мгновение она вдруг услышала через рубашку, как бьется родное сердце. Она слушала, пытаясь успокоиться под мерный стук, но ритм был слишком быстр: громко, в унисон стуку в висках, вместе с ним.

Холод в груди ведьмы стал пронзительно ледяным, и сдерживать стало еще труднее. Казалось, что температура понизилась настолько, что почувствовать разницу между теплом и холодом, жизнью и смертью становится непосильной задачей. Еще шаг — и она соскользнет с узкого лезвия ножа в темную душную пропасть. А потом она будет идти в кромешной тьме, не имея возможности увидеть путь, ожидающий ее. Не увидит своих рук и сможет осознавать, что она делает, не увидит своего лица, а значит, никогда не увидит, кем она становится. Видеть лишь Тьму, но не видеть Свет — вот каким станет ее будущее, ведь благодаря темноте ее глаза ослепнут.

В магическом мире для светлого мага или же ведьмы крайне важно уметь проигрывать: восстановиться после кровопролитной битвы, восстать из пепла после смерти тех, кого пытался защитить, но самое сложное — простить себя, когда погибли свои. Сколько Добра он мог принести? А сколько Зла уничтожить? Сколько Зла она принесла миру, когда не сумела спасти его? Это Зло будет на ее совести, все смерти будут по ее вине.

— Желаешь еще поплакать? — будничным шутливым тоном поинтересовался маг. Будто спросил для справки, и Кира не удержавшись, фыркнула от неуместного смеха.

— Да, пожалуй. Потерпи немного, — вместе со смехом текли слезы.

— Конечно. Сколько хочешь, — мурлыкнул он, положив подбородок ей на макушку. Они постояли еще несколько минут, спустя которые Кира лениво подумала, что уже поздно извиняться за испорченную рубашку.

— Что же вы все стали такие заботливые… — шутливо поворчала Кира, нехотя выворачиваясь из объятий. Вдруг, будто ударом тока: «Значит, тебя уже не смущает, что вы вместе ночь провели?» — Даже Леша позволил тебе остаться.

— Возможно, он ненавидит меня чуть меньше, чем мы думали. А возможно, он начнет мне немножко доверять. По крайней мере, свою непутевую сестру уж точно, — он с любимой ухмылкой на лице увернулся от подзатыльника за «непутевую». — Милая, мы вообще-то ночь вместе провели. Я надеялся, что ты будешь понежнее!

— Зря надеялся! — фыркнула Кира. — И что же мы делали, что я уже успела стать «милой»? Не напомнишь? — «Раз он шутит, то не все так плохо»

— Напоминать не буду, и ты не вспоминай, — губами он мягко коснулся лба девушки.

Кира прибывала в легком смятении от столь резкой перемены в его поведении: только что он шутил и улыбался, будто ничего и не произошло, а теперь в глазах светилась мольба вперемешку с грустью. Малейшие проблески воспоминаний причиняли боль, но стоило Кире посмотреть в серые глаза чуть внимательней, как неожиданно для себя она вспомнила все то, что сознание пыталось забыть. Более того: она увидела это:

«Маленькая темная комната, холодная постель и девичье тело немногим теплее. Еще минуту назад она корчилась от боли, а теперь лежит на моем плече, сотрясаясь от рыданий. Ох уж эти человеческие эмоции! Боль разрывает ее на части — и это будто убивает меня. Медленно и мучительно… Почему это так мучительно? Почему я не могу помочь ей? Наверное, я готов отдать все, чтобы ей стало лучше.

Повинуясь порыву я нагнулся и поправил упавшую на лицо прядь, а затем нагнулся ниже… Не до конца поборов желание я лишь слегка коснулся ее губ, но буря эмоций, вызванная таким легким поцелуем застала меня врасплох. С трудом справившись со своими инстинктами, я выпрямился. Скоро я вернусь, совсем-совсем скоро... Демон внутри меня оживился, чувствуя, что мой контроль дал слабину, но новое, неожиданно сильное чувство загнало его обратно. И я буду хранить это чувство вечно, ведь это лучшее, что во мне есть»

Кира резко выдохнула и отступила на шаг. Мысли смешались в голове без возможности определить, что принадлежит ей, а что нет. Она тряхнула головой: «Что это было? Секунду назад я была не здесь…» Ничего не понятно, решительно ничего. Совсем рядом вспыхнули беспокойством стальные глаза:

— Кир! Что случилось? — голос звучал, будто сквозь слой ваты, и только через несколько секунд Кира смогла найти слова для ответа.

— Голова немного кружится… Я… — Кира вдруг резко оборвала себя, поняв, что лучше Игорю не знать, что она каким-то образом смогла проникнуть в его сознание…

«И с каких это пор я так умею? Это не могут быть способности эмпата — на них блок! Но что тогда? Если только… — она замерла, пораженная своей догадкой — Дело в том, что это — Игорь, а не кто-либо еще…» В мыслях это прозвучало как окончательный вердикт, как признанный факт, а точнее что-то, в чем Кира не хотела признаться, хотя уже давно знала это. Механизмы появления эмоциональной связи, как рождение любви, никогда не будут известны… «Любовь? Почему я вспомнила о любви?»

Прикрыв глаза на мгновение, Кира вспомнила все до последней секунды: «Я нужна ему… Мысли не могут врать». Но разве может демон полюбить? Ответ однозначен… Но не смотря ни на что Кира не могла сдержать прилив нежности к немного испуганному молодому мужчине рядом.

Непроизвольно она потянулась руками к лицу мага, и он в теперь уже полном недоумении глянул на подругу в попытках понять, что же все-таки происходит. Но когда Игорь посмотрел Кире в глаза, все сомнения и вопросы неожиданно исчезли, улетучились куда-то в космос, в небытие. Все окружающее их пространство по кусочкам, фрагментами исчезало, оставляя после себя тишину, нарушающуюся лишь стуком двух сердец. Казалось, что Вселенная сузилась до их двоих, казалось, что никакая сила не сможет разъединить сплетенные пальцы и одинаково нежные взгляды горящих льдисто-серых и пылающих карих глаз.

Кира тихо вздохнула, почувствовав, как рушится очередная стена, и каждая клеточка тела наполняется чем-то сладким, пылким и волнующим. Теперь будущее виделось ей с кристальной четкостью: будущего для нее не будет, если в нем не будет его… И она отдаст все, чтобы продлить минуты, когда он будет смотреть на нее как сейчас, когда ей не нужно будет прятать свои истинные чувства за веселой улыбкой. Изо всех сил держаться за их дружбу, на самом деле желая совсем иного... Когда прятаться уже не будет нужды.

«Игорь… Я люблю тебя, слышишь? Умоляю: не уходи… Останься хотя бы на эти жалкие двенадцать часов, которые будут принадлежать только нам двоим. Просто не уходи, останься. А я просто буду любить тебя, и ты никогда не увидишь моих слез. Я буду считать дни, а ты будешь счастлив. Я в это верю, потому что люблю. А может… А может я даже смогу сказать тебе «прощай», когда ты пойдешь дальше. Притворись, солги, но не уходи. Не сейчас. Это все, о чем я могу тебя попросить»

Кира счастливо улыбнулась магу сквозь слезы, и Игорь улыбнулся в ответ, наверняка сделав соответствующие выводы и теперь подыгрывая ей, хотя выражение глаз было немного странным. Но ее улыбка быстро растаяла, как только она спрятала лицо у него на груди, почти физически ощущая, как умирает каждая клеточка ее тела, оставляя себя гулкую пустоту — наверное, вот так умирает любовь. Игорь нежно прижал девушку к себе.

— Может, все-таки объяснишь, что происходит? — пробормотал он, положив подбородок ей на макушку.

— Я кое-что поняла…

— И?.. — выжидающе протянул Игорь, намекая на продолжение фразы. Единственное, что Кире действительно хотелось сказать и что имело значение, так это короткое «люблю», но она лишь сжала зубы. Лучше солгать.

— И… Это с одной стороны все упрощает, а с другой здорово усложняет. Но я справлюсь. Я же вроде как сильная, так?.. Все будет хорошо, так или иначе, — маг тихо усмехнулся в ответ на сбивчивую речь.

— Ладно, сделаю вид, что тебя понял, — в голосе чувствовалась улыбка, — а теперь!..

Через секунду они оказались в незнакомой Кире комнате, и в данный момент Кира была искренне рада, что Игорь продолжал ее обнимать, а иначе она бы неминуемо упала из-за круговерти перед глазами. Помещение было просторным и светлым: на стенах цвета морской волны плясали солнечные зайчики, на полу лежал белоснежный пушистый ковер, но главной в комнате, безусловно, была огромная деревянная кровать.

— А почему мы здесь? — смущенно спросила Кира, косясь на двуспального монстра. Пряча лицо, она отвернулась от Игоря, и вместо уже привычного дорогого одеколона почувствовала еще и легкий привкус соли в воздухе.

— Тебе лучше сменить обстановку, — крепко держа ее за руку, он осторожно вел ее к кровати, но поймав вопросительно-хитрый взгляд девушки, он поспешно заверил ее в честных намерениях. — Нет-нет, что ты! Я ничего такого не имел ввиду… — он хмыкнул. — Мы же не настолько близко знакомы! — по-видимому, не добавить это он просто не мог — вздохнула Кира.

Мелькнувшая мысль заставила Киру резко остановиться: «Ох, ну сколько можно ходить вокруг да около!» — с неожиданной злостью подумала она. — «Сегодня я врать больше не собираюсь и тебе не дам!».

— Что же ты за демон такой, если ведьме все приходится в свои руки брать? — она с усмешкой взглянула на ничего не понимающего парня.

Кира улыбнулась опасной улыбкой и подошла вплотную к нему, теперь он смотрел с легкой опаской, ожидая, что она еще что-нибудь выкинет. «А пошло оно все к черту! Больше не будет никаких правил» — это была последняя связная мысль перед тем, как она обвила руками его шею и поцеловала в губы.

В один миг ей показалось, что она горит, потому что она отчетливо чувствовала, как горела ее кожа под его пальцами, как кровь разносила этот огонь по всему телу. Игорь ответил на поцелуй с неожиданной страстью, одной рукой обхватив за талию и прижимая к себе так сильно, что стало трудно дышать, а другая запуталась в ее волосах, легко касаясь скул и шеи. Она начала задыхаться, и он задыхался вместе с ней — это приносило пронзительное наслаждение для обоих. Кире показалось, что этот поцелуй был первым в ее жизни, самым настоящим.

Они стояли так близко друг к другу, что почти стали единым целым. Неделимым целым. Кира знала, что не позволит никому и ничему их разлучить — они расстанутся только если сами того захотят, а точнее, если этого захочет он. А он захочет, рано или поздно… Но сейчас она не хотела да и не могла об этом думать, а лишь наслаждалась сладким огнем и теми чувствами, которые он дарил. Есть только они и никого больше.

Тонкие руки соскользнули к вороту рубашки и к маленьким непокорным пуговицам… Но Игорь остановил ее.

— Кира, это не ты, — прошептал он, медленно отстраняясь.

— Не то, что я ожидала услышать после подобного, — буркнула она в ответ, но покорно убрала руки, закинув их за его шею. Игорь прикрыл глаза, и на губах заиграла нежная улыбка. Кира восторженно вздохнула, пораженная этим зрелищем.

— В тебе сейчас говорит тоска и горе, — глаза, до этого сияющие от счастья, померкли, уступая уже привычной уверенности.

Это были глаза мага, повидавшего очень многое — именно так Кира, наконец, смогла охарактеризовать это выражение глаз. Спокойная вечность, рядом с которой любой почувствует себя маленьким и неразумным ребенком. Кире стало невыносимо стыдно, будто маленькой девочке: несколько часов назад у нее умер друг, а она уже собралась найти утешение в чужой постели. Ненависть к себе заставила ее опустить глаза, дабы не расплакаться снова. «Не любит? Ну и пусть, я заслужила!»

— Ну, наверное, не только они… — медленно проговорила она, перебирая пальцами его мягкие непослушные волосы, и заглянула в серые глаза, но там снова была стена. Ничего не прочесть.

Но внезапно, будто не сдержавшись, он приник к ее губам. «Нет, ты издеваешься?! Определись уже, чего ты хочешь!» — возмутилась Кира, стремительно теряя способность рассуждать здраво. Ее пульс мгновенно участился до почти неразличимого, в голове стоял приятный туман, и казалось, что считанные секунды отделяли девушку от того, чтобы потерять голову окончательно. Руки притягивали его лицо, и теснее прижимаясь губами, Кира погружалась все глубже… И будто через мгновение Игорь резко отстранился. Кира в удивлении распахнула глаза и обнаружила его лицо так близко, что она чувствовал дыхание на своем.

— Поспи… А после поговорим, ладно?..— он ласково провел рукой по щеке Киры.

— Хорошо, — согласилась она, не найдя в себе силы для отказа: после такого она согласится с ним на что угодно. Игорь усадил ее на кровать, но сам остался стоять напротив. Поняв неправильность данной позиции Кира вскинула брови: «Ты уходишь?!».

— Тебе нужно полноценно отдохнуть. Когда проснешься — позови, и я перенесу тебя, куда угодно, — Игорь нежно улыбнулся ей, и ей вдруг показалось, что комната стала тусклой и неуютной.

— Нет! — выдохнула она. — Не уходи! Ты… Ты мне нужен! — в страхе прошептала девушка, отчетливо ощутив, как на нее волнами накатывают тоска и одиночество, как безысходность утаскивает ее в темную глубину, грозясь раздавить своим весом…

В ответ на ее слова серебристые глаза вспыхнули, но на лице не дрогнул ни один мускул, сохраняя привычное выражение спокойной и мудрой силы, которая в сочетании с нежностью в глазах давала неожиданно мягкий оттенок. Странно, но это выражение больше не отталкивало, но дарило ощущение безопасности: с Игорем Кире ничего не угрожает. Боясь вздохнуть от страха, что он уйдет, Кира не удержалась от самоиронии: «Дожила… Уговариваю парня остаться на ночь! Я?! Класс…».

— А я не помешаю? — он в сомнении вскинул брови, но в глазах затаился игривый огонек, при появлении которого Кире мгновенно стало легче: ей было не по себе видеть Игоря таким серьезным и собранным. Это сильно мешало делать вид, что ничего не произошло.

— Точно нет! Наоборот, только поможешь! — с ним ей было легче терпеть боль, а значит, уйти ему Кира не даст. С озорной улыбкой она потянула мага за руку на кровать.

От нее не укрылся удивленно-счастливый взгляд парня, но в следующий миг это перестало быть таким важным, потому что она снова услышала стук родного сердца через тонкую рубашку, а руки на спине согревали измученное тело. Кира начала засыпать, потихоньку привыкая к его теплу, и ей даже не помешал солнечный свет и тот факт, что Игорь перебирал пальцами пряди ее волос. Он взмахнул рукой, и на окнах с щелчком захлопнулись тяжелые ставни, мгновенно погрузив комнату в уютный полумрак.

Кира умиротворенно вздохнула: понимание того, что ей таки придется встретиться лицом к лицу со своими страхами, было не самым приятным. Скоро она снова останется наедине с собой, и расплаты не миновать, но сейчас, с ним, ей было спокойно. Одно его присутствие убирало печаль и горечь, заполняя пустоту в душе. И сейчас… Сейчас ей совсем не хотелось об этом думать, а хотелось наслаждаться каждой минутой счастья, что ей была отпущена.

13 лет

Я рассеянно крутила в пальцах листочек: решусь или нет? Вроде уже решила, а дойти до конца не получается. Заклинание, написанное мной еще вчера, лежало на коленях, призывая исполнить свои обещания. Я вздохнула, присаживаясь на пол: почему-то казалось, что заклинания читать лучше всего на полу. Глупо, конечно — что тут может случиться?! Жаль, свечек нету — так я смогла бы почувствовать себя полноценной дурой.

Листочек дрожал в пальцах, вздох получился прерывистым. Пора. Я еще раз проверила дверь, чтобы мама не зашла так не вовремя. Боже, как глупо я себя чувствую! Прочитав заклинание, как положено, три раза, я прислушалась к себе: изменилось ли что-нибудь? Нет, все как и обычно. Гениально, что я даже не могу проверить, подействовало или как? Сунув листочек ко всем остальным моим «стишкам», я забралась под одеяло.

Наверняка, моя попытка избавиться от сил с треском провалилась.

* * *

Сказать, что я удивлена — ничего не сказать. Я почти в шоке! Сегодня, во время «трепологии» (да, наш словарь потихоньку пополняется), Леша рассказал, что в его тело попала одна из предыдущих жизней. Я не знаю, как на это реагировать: мне вообще в голову не могло прийти, что и эта человеческая сказка — правда! Может, все мифы — это история, которую принимают за вымысел?

— Ну, наверное, надо как-то выгнать его? — нахмурилась я, пытаясь вникнуть в почти абсурдную ситуацию: в теле Леши находятся сразу две души. Наверное, это неправильно.

— Да не, мне не мешает: я к нему привык. Хотя, знаешь, то, что он знает обо всем происходящем больше меня — напрягает.

Леша рассказал мне, что на самом деле цепь жизней напоминает спираль ДНК, где присутствуют и прямые линии и параллели. Из-за этого неправильно называть прошлые жизни «прошлыми» — иногда душа действительно перемещается в новое тело из прошлого, а иногда переходит в параллельный мир. Леша сказал, что в других жизнях я была и ведьмой, и человеком, несколько раз даже меняла пол… Все это было сложно объяснить, а понять еще труднее. Как и зачем в наш мир попала другая жизнь Леши, нынешний Леша не знал, а «тот» Леша говорить отказывался, после чего я поняла, что Леша в любом состоянии любит «нагонять таинственность», кем бы он ни был. Да, узнаю своего брата.

Больше всего раздражало и меня и Лешу-нынешнего, что Леша№2 (мы не придумали, как его по-другому обозвать) отказывался говорить, зачем он здесь. Как я поняла, такое движение почти нормально: жизни перемещаются одна в другую довольно часто — иногда после смерти, иногда ненадолго, чтобы что-то узнать, а потом вернутся к себе… В магическом мире вообще происходит много непонятного. И единственное, в чем Леша был уверен, что если Леша№2 и является предыдущей жизнью, то из пред-предыдущей, с неясным количеством «пред», так как предыдущую жизнь Леша бы узнал (я так и не поняла каким образом). Но это, на мой взгляд, не имело никакого значения. В основном же, Леша№2 молчал, редко прислушиваясь к нашим разговорам и еще реже комментируя. Он знал много больше, чем говорил, преследуя одному ему известные цели.

Появление кого-то, кто мог бы ответить хотя бы на часть моих вопросов, взволновало меня. Конечно же, самым главным вопросом был бы способ разблокировки сил, хотя, я почти точно могу сказать, что если он что-то и знает, то навряд ли скажет: не захочет вмешиваться. Надоело… Ужасно надоело просто слушать, но не участвовать. А еще раздражает, что Леша будто и не ищет способ избавиться от блока, будто его все устраивает! Ну конечно, ведь в моменты опасности сила проявляется, а он в такие ситуации влипает постоянно, а значит, пользуется силами… А мне только и остается, что ждать.

* * *

— ... вчера все перевернула: все чемоданы, шкаф — все! Думаю: «куда же он делся?»! А на самом деле вон оно что: крепдешин-то увели! Все, нету! Все по рынкам растаскала, все что можно вынесла! Ворюга бессовестная! И дочь за собой таскает, шалава...

Как легко было представить в руке обжигающее пламя — оно стекало сквозь пальцы, теплой жидкостью горело в венах... Пригрозить бы, чтобы она испугалась так, что никогда бы рта своего не открыла... Но этого никогда не будет. Остается только терпеть. И тихо ненавидеть себя за то, что никогда не смогу простить ее за все это. За эти слова, за ежедневные истерики — причем не только ее. Как противно называть ее «бабушкой», как же невыносимо видеть ее лицо каждый день, слышать ее голос, а слова тем более. Мама говорит, что это все из-за возраста, что я должна быть мягче, только вот мамы рядом нет, а «бабушка» уже час сидит рядом и громко изливает мне последствия своей старости...

«Ненавижу тебя! Ненавижу!!!» — гремело в голове. Так гадко: мне тринадцать, а я уже умею так ненавидеть — по-настоящему. Не хочу так жить, мне не нравится.

«Я не сломаюсь, слышишь?! ТЕБЕ меня не сломать!»

— Леш, давай я тебе перезвоню: она не заткнется ближайший час.

— Нет-нет, это забавно! — Леша и в правду хихикнул. — Это же надо такое придумать! Талант!

И что тут смешного? Как бы не заплакать, как в прошлом году. Неприятно, когда собеседник все это слышит. Хотя, пусть слышит — с ним было легче. Правда, если бы не провод от телефона, то я смогла бы запереться в своей комнате: она бы пыталась открыть мою дверь, а я бы держала ее спиной... Она бы кричала громче, но зато быстрее устала бы. Но как бы я не храбрилась, как бы не старалась не слышать этих страшных слов, но это все равно ломает что-то внутри, все равно во мне будет жить та девчонка, которая сидела на полу в своей комнате и ревела, когда «самая любимая» бабушка сидела рядом на стуле и все говорила и говорила, не замолкая... Мне тогда было лет десять.

Почему я все еще жду окончания уроков в школе? Почему я все еще люблю это место, которое называю домом? Ведь изрядная часть времени здесь похожа на ад! Кто бы знал, почему я все еще возвращаюсь домой... Почему я сразу отмела слабовольные мысли, что это все может закончиться для меня навсегда. Наверное, потому что у меня есть мама, я не могу ее бросить одну. Также у меня есть друзья, они тоже меня любят — я не могу их подвести... Эта чертова ответственность! Она свалилась на меня слишком рано. Я же подросток, нет? Наверное, все же нет, уже нет. Я должна терпеть, выжить здесь и выжить любой ценой.

Только вот почему я всем что-то должна? Я должна терпеть свою бабушку, должна улыбаться в школе, должна хранить тайну о своей сущности... И ждать, — вот это самое противное! — ждать, когда моя жизнь, наконец, начнет хоть что-то значить. Не сколько для других, сколько для меня самой. Обо мне все забыли, но еще вспомнят! Почему-то я в это все еще верю. Я ведь знаю: скоро я стану той, кем была рождена, и человеческая жизнь останется далеко позади... Там будет смысл, там будет долгожданная свобода и начнется новая жизнь: счастливая мама, здоровая бабушка и улыбки друзей. И сила, о да! Осталось подождать совсем чуть-чуть...

Пока я думала над своим жалким положением и одновременно предавалась сладостным мечтаниям, Леша успел рассказать, что на днях к нему на огонек заглянул гость из будущего. История была запутанной, и я с трудом смогла ее уловить через бабушкин бубнеж со своей стороны (уже стихающий, кстати), но главное я поняла: Лешу посетила его двадцатипятилетняя копия. Сердце забилось сильнее от восторга: он наверняка что-нибудь расскажет! Это же Леша! И я задала самый важный для себя вопрос:

— Ну а насколько сильно у нас развились способности? — я уселась поудобнее, приготовившись услышать что-то любопытное.

— Наши силы? Так они по-прежнему заблокированы, — просто ответил Леша. — Их невозможно разблокировать.

Мои легкие резко опустели, и я бросила трубку.

[Linkin Park — Breaking the Habit]

За стеклом неуловимо складывались улицы, шоссейные дороги, деревья, машины и чужие жизни. Украдкой подсматривая в окна проносящихся домов и мимо проезжающих машин можно было ощутить их присутствие, но лишь на мгновение. Молчаливое, равнодушное. Солнце перепрыгивало от одного дома к другому, карабкаясь по стенам и цепляясь за листву, раскалываясь на тысячи маленьких солнц, но соединяясь вновь.

Слезы уже не высыхали, но почему-то так было легче, жаль только, что они не вылечивали полностью, а лишь ослабляли боль. Попутчики девушки не видели их. Кира уже перестала следить за музыкой в плеере: главное, чтобы играло что-нибудь громкое, что могло заглушить собственные мысли. Но попутчики даже этого не замечали, и Кире было ужасно стыдно за это колдовство.

Через несколько дней после мнимой аварии Синицыны предложили Елена и мающееся от непонятно откуда взявшегося чувства вины дочери погостить у них на даче — смена обстановки не помешает. Но далеко не всегда помогает. Особенно, если «смена обстановки» на самом деле является побегом. Хотя, Кира, честно пыталась себя убедить, что ей нужно время, чтобы подумать обо всем, что произошло за неделю.

В то памятное утро он пропал на два дня, оставив лишь записку с извинениями. А еще он написал, что обязательно вернется. Как Карлсон. И эти дни были похожи на ад. Как будто кто-то выключил свет, и оставил сидеть в темноте, как будто она застряла в собственном ночном кошмаре и никак не могла проснуться. В университете она отчаянно хотела домой, а из дома хотелось бежать — и не потому, что ей опротивело общество мамы или же Леши с Димой, просто она не могла найти себе места, когда боль разрывала на куски.

Когда она тосковала по Илье, сердце скучало по Игорю, а когда она думала об Игоре, совесть услужливо напоминала, что сутки назад умер ее друг. Она уже привыкла к искажающему заклинанию на своем лице, которое заставляло окружающих видеть совсем не то, что было на самом деле: никаких слез и опухших глаз, но вот с голосом приходилось справляться самой — на него заклинание никак не влияло. Или же у нее не получалось использовать заклинание правильно. А еще: она не могла заставить себя приходить не вылазки брата, потому что ей не хотелось пользоваться магией — ведь проще обвинить Магию, чем себя.

И вот, словно спасительная соломинка на горизонте замаячила поездка на дачу. Только вот под конец второго дня во время автоматического собирания вещей и раскладывания продуктов по пакетам, для Киры окончательно стало ясно, что если Игорь не появится в ближайшие часы, то она точно не увидит его до вечера воскресенья — на даче стоит поле, предотвращающее любое магическое проникновение извне, поставленное лично Кирой. Причем совсем недавно.

Визит к Леше и Диме обернулся совершенно неожиданными выводами: Леша сверхъестественно быстро догадался об истинных причинах этих «выходных без магии». Кира уже собиралась возвращаться домой, когда ее догнал тихий вопрос брата:

— От чего ты бежишь? — Кира собралась сказать один из заготовленных ответов из серии: Илья погиб из-за магии, и в ближайшее время у нее нет никакого желания связываться с этим снова, но Леша внезапно продолжил. — От Игоря, правильно? — «Проницательно».

— Да, правильно, — она произнесла это быстрее, чем успела себя остановить.

— Что у вас происходит? — спокойно спросил он.

— Я люблю его, — сердце дрогнуло. — Только это и происходит.

И прежде чем Леша или Дима успели среагировать, она переместилась домой, лишь бы не слышать упреки или же — что еще хуже — тишину, когда им сказать будет просто нечего. Да и ей нечего сказать — она и сама знала, что влипла. И дело ведь совсем не в чувствах, а в том, чем все это может закончиться. Светлая ведьма влюбилась в демона! И тем более с ее положением, а тем более в совсем не последнего по силе. А сердцу не прикажешь…

В совершенно невменяемом состоянии Кира появилась у себя в комнате, но почти сразу почувствовав некое несоответствие, раздраженно ругнулась и, прислушавшись к тишине в лифтовой шахте, прыгнула прямиком в висящую где-то на восьмом этаже кабину. Через минуту уже на родном четвертом тоскливо заскрипели двери, выпуская девушку в вольготно расстегнутом пальто, которое было расстегнуто еще у брата, так как у него, как у особо теплолюбивого создания, было жарко. «Я же никогда не раздеваюсь в лифте!» Ругнувшись снова за очередной промах, но на этот раз про себя, она закрыла за собой входную дверь.

Уже вечером, после казавшихся бесконечными приготовлений — покупка продуктов, собирание вещей в одну аккуратную кучку, — ожидание наконец закончилось. Не веря своим глазам, Кира застыла посреди комнаты со стопкой книг в руках, завороженно смотря на возникшего из воздуха любимого. Сердце радостно подскочило, и книги рассыпались по полу, а она влетела в распахнутые для нее объятия. Кира обвила руками его шею и прижалась к груди, а Игорь в ответ обнял ее за талию. Этот момент для обоих был идеальным.

— Привет, — прошептал он.

— Привет!.. — восторженно ответила она. — Ты так долго…

— Почему же? Меня не было всего пару часов… — Игорь украдкой взглянул на темное окно. — Хотя, конечно, не особо понятно, как за это время уже успело так стемнеть… А ты скучала?

— Тебя не было пару дней, если быть чуть точнее, — Кира чуть отстранилась что бы увидеть фирменную виноватую гримасу, и тогда добавила, — И да, я скучала, — он приоткрыл один глаз и довольно мурлыкнул.

— Тьма, это все смена времени виновата — там оно течет медленнее, а я про это забыл. Я… Мы можем поговорить? — он запустил руку в волосы, явно нервничая.

В желудок упало что-то холодное и неприятное. Игорь улыбнулся, хотя глаза были серьезны, как-то по-отечески заправил ей прядь за ухо и только после этого убрал, наконец, руки, присев на диван. Кира застыла: секунда понадобилась, чтобы переварить увиденное и сказанное. Что-то здесь не сходилось.

— Да, конечно, — ответила она, кое-как справившись с эмоциями, и села рядом.

— Кир, я думаю, ты понимаешь, что мы не можем быть вместе. Это неправильно.

— А я думаю, что ты понимаешь, что я уже успела это обдумать.

«Боже, ЧЕГО?! Как я умудрилась это выговорить?»

— Кира, — тон был снова немного отеческий. — Ты и сама все знаешь.

Было странно, как он смог не засмеяться от ее слов, потому что сама еле сдерживалась. Но неуместное веселье хотя бы отвлекало от настоящей темы разговора, а иначе, наверняка, ей было бы больно, даже очень. Но не было… Вполне возможно, что ненадолго.

«И ведь какой фарс!» Эта сцена что-то отдаленно напоминала…

Кира снова посмотрела ему в глаза: на этот раз с презрением.

— Нет, дело вовсе не в этом, Игорь. Ты просто испугался и все.

— Я рационален, Кира, — спокойно ответил он.

Кира же в ответ тихо засмеялась, разглядывая потолок и сама удивляясь своему ледяному спокойствию. Видимо, расплата ждет позже.

— Думаю, мы поняли друг друга: мы просто называем вещи разными именами.

— Лучше оставим все, как есть, — как по накатанному гнул он свое.

— Надо же: шестьсот лет, а ничего не понимаешь! — с улыбкой она покачала головой. — Мы не сможем: мы уже переступили черту. — Кира наклонилась ближе, продолжая играть. — Ой, прости! — ехидно воскликнула она, когда якобы случайно дотронулась до его руки.

Кажется, он чуть приоткрыл рот, но вовремя спохватился и зло сверкнул на нее глазами. Она поняла намек:

— Видишь? Пойми, наконец: мы ничего никому не должны. Должны НАМ. И не смей мне лгать: я и так все вижу!

В комнате было довольно темно, и все же достаточно, чтобы видеть направление взгляда или поворот головы, но не влажный блеск глаз или тихое отчаяние. Разглядеть выражение его глаз не представлялось возможным: с видимым безразличием он разглядывал рассыпанные по полу учебники и верхушки ив за окном. Странно, что эта тишина не давила: Игорь пытался солгать, Кира поняла его маневр, но что делать дальше ни один из них не знал. Наверное, нужно было что-то сказать или что-то сделать, но они молчали, каждый в своих мыслях. Наверное, испугались они оба, понимая, что если сделать «что-то», то их жизни изменятся навсегда и бесповоротно. Перемен боятся все.

— Я скучал по тебе. Очень. И эти два дня… Прости меня, — он извинялся, с мольбой глядя невинными глазами. Казалось, будто бы они вовсе не могут лгать. Но нет, еще как могут, в чем Кира уже не раз убеждалась.

Видимо, он решил отложить разговор. Кира не возражала.

— Я тоже, — она коротко кивнула и отвернулась, чтобы замять неловкость. — И где же ты все-таки был? — дыхание еле хватало на разговор, и Кира от души жалела, что не может заморозить время прямо сейчас. — Как другу ты мне мало что рассказывал, но может, теперь расскажешь, чем ты занимаешься?

— Все просто и скучно! Если вкратце, то я играл на публику — выходил «в свет», чтобы меня не подозревали в предательстве. И это все, чем я занимался: заглянул к отцу, проведал знакомых — кстати, тебе от Виктора привет — попытался узнать что-то путное, и сразу к тебе. К сожалению, ничего существенного не узнал.

— А раньше было что-нибудь интересное? И почему ты мне ничего не рассказывал? — возмутилась Кира. Правда, она не сомневалась, что он сможет найти отговорку в любом случае, но от противного чувства, что он от нее что-то скрывает, избавиться было трудно.

— Потому, что ничего интересного я не узнал: жизнь там — рутина в чистом виде. Хотя… — он призадумался. — Боюсь, в ближайшее время мне придется пропадать чаще — они слишком подозрительно притихли…

— Может, потому что их целью было выбить меня из строя? — задумчиво спросила она в сторону — по телу прошел неприятный холодок. Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— У них это получилось?

— Почти, — тихо обронила она, но быстро добавила. — Но сейчас мне гораздо лучше: ты ведь рядом.

— Ты не виновата ни в чем. Не казни себя, — твердо ответил маг, но девушка могла лишь грустно улыбнуться.

«Ты не все знаешь»

Он молча смотрел ей в глаза, а она смотрела в его. И каждый молчал о чем-то своем. Кира могла думать лишь о своем выборе: был ли он верным? Она спасла демона, потому что любила настолько, что не могла думать о его потере, и тем самым убила доброго мага. Что весомее: смерть доброго мага средней руки или появление могущественного союзника с темной стороны? Эти вопросы не давали ей покоя ни секунды.

— Я не допущу, чтобы ты была несчастной, — Кира ждала, когда его губы растянутся в привычной ухмылке, и это таки произошло. — И чем бы ты хотела заняться в ближайшие десять минут, пока не приедет твоя мама?

— Ну, не знаю… — она игриво глянула на него, пододвигаясь поближе.

Реальность грубо прервала их уединение посредством самого противного на тот момент писка домофона — мама приехала.

— Быстро она! — Игорь со вздохом прислонился лбом ко лбу девушки, прикрыв глаза. Кира потянулась было к его губам, но резко оборвала себя: «Нужно сказать».

— Игорь, я уезжаю на два дня… — голос казался приглушенным, будто ей не хватало воздуха.

Почему с ним все по-другому? Любовь? Ясно, исчерпывающе. Но почему НАСТОЛЬКО иначе? То, что раньше не вызывало никаких особых эмоций сейчас же рождало бурю… Пусть, она и не любила раньше (теперь это очевидно), но все же влюблялась, и ведь взаимно! Часами не могла отвести взгляд, трепетала от прикосновений, но не так. Похоже, но по-другому. Теперь это сильнее и даже как-то естественнее: будто так и должно быть, что он рядом, и что, наверное, впервые за последние годы она действительно может быть счастливой.

— Я не приглашен? — шепнул Игорь.

— Поверь мне, я уже готова отказаться от этой поездки… Кстати, на доме поле — ты не сможешь туда попасть, — серые глаза недовольно блеснули, но возмущаться и фыркать он не стал.

— В воскресенье?..

— Да, вечером…

Снова звонок.

— Можно забежать?

— Обязательно! До встречи.

Он все-таки поцеловал ее, перед тем как исчезнуть, но невинный поцелуй в щеку — не совсем то, на что рассчитывала Кира. Но, с другой стороны, вполне сойдет для начала. Хотя, сердце все равно что-то противно кольнуло.

Как Кира умудрилась скрыть свое состояние от мамы, она не понимала до сих пор. Это было похоже на одержимость, когда она была с ним, видела те самые глаза, запустила пальцы в мягкие волосы, почувствовала жар тела — и ее хваленый самоконтроль разлетался на тысячи осколков, которые затем превратились в искры, а искры — в неконтролируемый пожар. У нее перехватывало дыхание, сердце то замирало, то восстанавливало сбивчивый ритм, головокружение каждый раз заставало врасплох, и ее, как на крыльях уносило вверх… Только один мужчина способен ее удержать там, одновременно заставляя парить. И он был рядом.

Она ненавидела каждый миллиметр, который проходил между ними, а уж когда миллиметр подрос до миллионов километров, то это показалось совсем невыносимым. Будто вместе с ним исчезла какая-то очень важная ее частичка, которая своим присутствием наполняла мир красками и самой жизнью. Но теперь их не осталось, будто исчезло все, есть только гулкая пустота. Кира чувствовала эту пустоту ровно до тех пор, пока не услышала вновь любимый голос, но не рядом, а будто внутри себя. Этот волшебный голос! От звука уже стало легче дышать.

«Я всегда рядом» — прежде чем влюбленное сердце не выскочило из груди, его остановил молчащий последние двадцать минут разум, обративший внимание, что Игоря рядом не наблюдается. Кира замерла с сумками наперевес посреди прихожей, но ее, к счастью, никто не увидел — Синицыны еще не приехали, а Елена была на кухне.

«Ты знаешь?!» — продолжать не было нужды: «голос» звучал с легким оттенком удивления, заглушая менее расчетливые нотки истеричной радости. В принципе, в вопросе также не было нужды — раз связался, значит, знает.

«Подозревал. Ты уже давно меня слышишь» — Кира попробовала изобразить что-то наподобие мысленного удивления, и в ответ, будто наяву увидела любимую ухмылку на губах. — «Вспомни! Когда мы были нужны друг другу больше всего — когда нам угрожала опасность — мы были как одно целое, дополняли друг друга… Я просил тебя обернуться — и ты оборачивалась, хотя слова не успели слететь у меня с губ, а ты уже отражала удар, угрозу которого никак не могла заметить. Иногда я слышал то, что ты не могла произнести. Видишь? Тебе нужно было просто поверить в это!.. Сейчас я тебя оставлю, но скоро мы встретимся снова. Жду тебя»

Кира улыбалась: глупо, счастливо, со слезами и робкой надеждой. Может, это знак? Может, она тоже найдет свое счастье? Надежда тонкими нитями пробиралась в сердце, окутывая неверное душистым облаком, холодком успокаивая раны и исцеляя кристаллы льда теплом. Будто и не было этих бессонных ночей, наполненных страхом и тоской, не было этих выжигающих кровь минут, когда она мечтала о нем.

И все стало предельно ясно: она ни за что не оставит его, и в правду боясь остаться в одиночестве, она пойдет за ним, будто во сне, пытаясь поймать его взгляд, не отпустит его пальцев, пока он сам не выпустит ее ладонь. И она никогда не причинит ему вреда — просто не сможет, что бы он не сделал. Но она верила ему, верила, что он не обманет.

Просто потому, что любит слишком сильно. Безответно, глупо, пылко и, наверное, навсегда. Как, недоумевала Кира, как возможно вот так просто сломать стены, выстраиваемые годами? Победить, не сделав ни одного выстрела? Хотя нет, сделав — серыми глазами, озорной улыбкой, заразительным смехом и словами, которые жили где-то глубоко все эти годы — сделав самый страшный удар в самое сердце.

«Нет!» — Кира тихо зарычала, вцепившись в длинную ручку двери. — «Нет» — повторила она про себя, сгибаясь пополам на кожаном сидении. — «Это не чей-то жуткий план — никто не мог этого ждать! Просто страшная случайность, что две столь разные души открылись друг другу, найдя родное, на чужом лице… Он не желает мне зла! Он ведь!.. Я ведь ДОРОГА ему…» — ногти скрипнули по спинке сидения переднего кресла, но сидящая там Татьяна ничего не заметила. — «Боже, что я сделала с ними? Кем я себя возомнила?»

«Так будет лучше для них» — подсказал внутренний голос, и Кира малодушно согласилась, сосредоточившись на том, чтобы не поддаться соблазну исчезнуть прочь из машины и не кинутся искать его. Того, кто ее не любит и никогда не полюбит. Как же больно было осознавать это! Игорю было явно приятно общество Киры, нравилось целовать ее, хотелось касаться, но этого было и будет недостаточно. Но, тем не менее, Кира не могла найти в себе силы, чтобы отказаться хотя бы от мгновения, проведенного вместе.

На следующий день состояние ничуть не изменилось. Кира даже сумела вытащить себя из дома прогуляться вместе с друзьями, но за все то время не смогла выдавить из себя ни слова. «Наверное, — подумала Кира, — существует некий порог, переступая через который ты притворяться веселым уже не можешь» Поэтому Кира оставила эти бесполезные попытки и вновь вызвала двойника: веселого, общительно и абсолютно вменяемого. А настоящая Кира, тем временем, обосновалась на третьем этаже дома, вооружившись плеером и оккупировав одно из глубоких кресел в самом темном углу.

Слушая одну и ту же песню уже бессчетное количество раз, девушка наблюдала, как медленно умирает день. В середине дня за окном пошел легкий снежок, и в комнате воцарился приятный полумрак, даже через этаж с кухни доносились веселые голоса и смех, а за окном все также кружились снежные хлопья. Кирой завладела странное, неправильное оцепенение: приехав сюда, она надеялась развеяться, разобраться в себе, но, в конечном счете, почти всю субботу она просидела в кресле, ограничиваясь минимумом телодвижений в виде перелистывания треков в плеере. Легла она с мыслями, что вечером следующего дня она будет дома.

На подъезде к дому она уже считала секунды. «Шестнадцать, семнадцать…» Кира с мамой попрощались с Сережей и Таней, возмущенно запищал кодовый замок на двери, впуская их в подъезд. «Сорок шесть, сорок семь …» Перед ними лениво расползлись лифтовые двери, от тяжести сумки руку противно саднило, лифт раздражающе медленно полз вверх. «Сто двадцать две, сто двадцать три» Кира торопливо завозилась с ключами, а те звякали в ответ, будто дразнясь. Разбираясь с сумками, и уже прекратив считать время (занятие оказалось бесполезным), Кира начала представлять, как она заглянет в свою комнату, а он будет ждать ее там, сияя улыбкой. Но никакие мечты не сравняться с реальностью, поэтому она попробовала занять голову более полезными вещами.

И вот, долгожданный миг, наконец, настал: с выпрыгивающим из груди сердцем она вбежала в свою комнату. По губам поползла счастливая улыбка, когда кто-то накрыл ладонями ее глаза и попросил отгадать его имя.

— Тот, кто мне дороже всех!

Поцелуй был правильным продолжением объятий, но не вполне ожидаемым…

— Вижу, ты тоже успел это обдумать? — чуть хрипло спросила девушка, улыбаясь.

— …и решил все послать к черту! — довольно ухмыльнулся он.

— Ха, прямо к нему? Я одобряю твое решение!

И Игорь снова наклонился к ее губам.

С кухни донеслось напоминание мамы об остывшем чае, что заставило Киру и Игоря наконец оторваться друг от друга. Кира поспешно крикнула что-то в ответ, а Игорь тем временем покрывал мягкими поцелуями ее шею, не считая нужным прерываться. Девушка, сама того не желая, посмотрела на часы, и цифры заставили тихо охнуть: уже пяти одиннадцать! Не без труда для обоих Кира попрощалась с любимым с обещаниями встретиться утром. Без него комната странным образом опустела — уже не в первый раз девушка замечала, как изменяется мир, когда Игорь рядом. Воздух будто загустел, и из открытого окна повеяло холодом. Теперь главное: дожить до утра.

* * *

Кира прошла под руку с Игорем через толпу и осмотрелась, на автомате поправляя легкое платье. Бар это, клуб или еще какое заведение — каждый свободен выбирать исходя из своих предпочтений, намерений и испорченности, без сомнения. Но здесь определенно было здорово: огоньки над танцплощадкой, по-настоящему южное звездное небо над головой, барная стойка и стайка круглых столиков, а еще много улыбок на загорелых лицах и яркой одежды. Это был вечер пятницы, и Кире ужасно хотелось развеяться в компании любимого мужчины, но внутри потихоньку укреплялась безысходная мысль, что скоро каждая минута с ним будет отравлена его "нелюбовью".

— Можно пригласить вас на танец?

Голос возник будто неоткуда. Кира затравлено обернулась к молодому итальянцу, протягивающему ей ладонь. В то время Игорь как раз ушел за напитками, поэтому девушка коротала время за одним из столиков, украдкой раскидывая пасьянс в телефоне.

— Да, почему нет... — обронила она на итальянском.

Танцевали молча. Не то итальянец попался слишком робкий, не то у Киры настроение было совсем мрачное, но медленная песня тянулась просто ужасно медленно…

— Ваш спутник не понимает, от чего отказывается.

— Поймет.

— Как бы не было поздно!..

Наконец, она сумела найти его в толпе. Учитывая то, что он сидел прямо напротив танцплощадки, было странно, что она не могла его заметить до этого, да и к тому же он в упор сверлил их взглядом явно не первую минуту. Глаза были абсолютно черными — злится. Продолжая мысленно разрывать пару на куски, Игорь мрачно отпил из своего бокала. Кира чуть покачала головой и отвернулась, благо партнер как раз решил сменить "позицию". Даже откровенная ревность не приносила радости, — наверное, Кира просто устала от равнодушия — но уйти девушка не могла. Любила ведь. Поэтому боролась и поэтому ждала. Только вот сколько можно?..

— О, да... Вы правы, — Кира стиснула зубы, борясь с отчаянием: чего он ждет? Его девушка танцует с другим парнем! Угораздило же Киру влюбиться в такого!..

От грустных мыслей отвлекла рука на плече. Кира обернулась и увидела непоколебимо спокойного Игоря. Видимо, его взгляд был настолько многообещающим, что итальянец ретировался без лишних слов и возражений. Просто исчез и все. Медленно, как во сне, девушка подняла глаза к его лицу, но сказать ничего не успела: и не подумав спросить разрешения, ее обняли и прижали к себе, как ни в чем не бывало продолжая прерванный танец. Видимо, Игорю очень не понравилась компания того итальянца, потому что вел он себя намного менее робко, но в рамках приличий, которые, впрочем, устанавливал самолично.

— Мы с тобой так не договаривались! — шепнул он на ухо.

— Мы с тобой ни о чем не договаривались.

Из эмоций в душе осталась только какая-то усталая злость: она сама не знала, чего ждать от возлюбленного и уже устала гадать.

— Тогда запомни: ты моя, я — твой. Сейчас-то мы договорились? Потому что я тебя все равно никому не отдам!

«Уже лучше!» — но Кира продолжала кривить губы, не без усилия пытаясь запрятать ликование поглубже. Нужно было закрепить результат, прежде чем кидаться на шею. Успеет еще, наверное.

— Возможно, возможно...

— Кир!

— Тогда покажи мне! — Кирин голос хрипел, но был достаточно громок. — Покажи мне, что ты со мной, что я тебе нужна! Я хочу почувствовать, поверить в это!..

И было уже все равно, что в голосе слышалось и отчаяние...

— Ты. Мне. Нужна, — он сказал это твердым голосом, взяв ее лицо в ладони. — Ты мне очень нужна! Прошу, только дай мне время привыкнуть.

«Не совсем те три слова, которые я хотела услышать… Почему нам так сложно?!»

— Привыкнуть к чему?!

— Что я не один.

Реплика была сродни удару под дых: Кира даже не смогла удержать нужное выражение лица, но, к счастью, Игорь смотрел в другую сторону в этот момент. Ведь она тоже боялась... Но и хотела тоже. Ей так хотелось верить, что с ним она никогда не будет одна...

— Мое время ограниченно, как тебе известно… — холодно ответила она, отведя глаза в сторону, — Как и терпение.

— Я успею.

Горячий шепот опалил щеку. Стоило бы напомнить про его рамки, но в таком состоянии она все равно не смогла бы выдавить ни слова… Удивительно, как столь черная ревность может вылиться в столь головокружительную нежность. И, признаться, не только нежность. Возможно ли справиться с бунтующим телом, когда объект страсти тесно прижимает к себе, вот так скользя руками по талии? Сейчас Кира готова была простить Игорю все, что угодно, кроме… Кроме уж слишком страстного поцелуя. Какие тут рамки? Разве вокруг есть кто-то еще? Что он с ней делает?..

* * *

— Ты ведешь себя, как самоубийца! Зачем ты туда полезла?!

— Мне было скучно… Просто ужасно скучно!

Лекс рвал и метал, а Кира широко улыбалась — не каждый день такое увидишь, чтобы всегда спокойного, как удав, брата что-то вывело из себя. На этот раз «кто-то» — дражайшая сестренка, решившая заглянуть на шабаш черных ведьм… В одиночку. Не сказать, конечно, что Кире угрожала реальная опасность, — сбежать всегда можно — даже не смотря на ритуалы силы, которые часто проводятся на шабашах, но словить гадкое заклинание или повстречаться с каким-нибудь приставучим темным созданием она вполне могла. А ведьмы бывают очень изобретательными… Но это все про обычные шабаши, а этот шабаш был особенным: в нем приняли участие самые «сливки» того общества, причем далеко не все были «местными» — такие Кире не по зубам.

Но ей было ну очень скучно в тот вечер… Железный аргумент на все времена.

— Тебя могли убить! — присоединился Дима, до этого изображавший сердитую статую около окна.

Мысли объекта всеобщей нелюбви были направлены на вещи куда более прозаические, и поэтому она не обратила на второго брата особого внимания, так как по возможности незаметно следила, чтобы Леша ей ничего не поломал: на столе, в опасной близости от него, лежал телефон, а чуть дальше ее ноутбук… Не хотелось бы потом объяснять маме, каким образом расплавилась вся техника в Кириной комнате! Ведь совсем не факт, что Леша потом все вернет на круги своя, а если это сделает Кира, то это уже будет личная выгода… А тот факт, что на нее уже добрый час орали два сильных мага, напоминая «милые» сердцу времена в компании «горячо любимой» прабабушки, девушку ничуть не смущал. Не в первый же раз, в конце концов?

— Ребят, я жива! Даже цела! — Кира в примирительном жесте подняла руки. — Успокойтесь уже, а?

— Лучше бы все-таки покалечилась — тихо проворчал Дима из своего угла, — авось поумнела бы.

— Это уже зависит того, какую часть тела ей бы покалечили, — ехидно ввернул Леша.

— Добрые вы! — притворно обиделась Кира.

Леша устало махнул на нее рукой.

— Ладно, бесполезный разговор: тебе слова, как всегда, что об стенку горох… Давай лучше в следующий раз, когда у тебя будут проблемы с амурными делами, ты выберешь иной способ отвлечься?

«Ну конееечно, он все про всех знает!..»

— Не, Леш, вот увидишь, я все правильно сделала.

Словно в подтверждение ее словам, именно этот момент Игорь избрал для своего появления. Появление было с большой буквы, надо сказать: вместе с ним по комнате прошла телекинетическая волна, и Кира только чудом успела спасти свое имущество, заморозив время («чувствовала ведь!!!»). На присутствующих произошедшее никак не подействовало, — не тот уровень силы — хотя иных легко превратило бы в мягкие блинчики… Успев невнятно поворчать, Кира быстро вернула вещи на прежние места, как раз когда в комнату влетел на всех парусах злющий виновник беспорядка.

— КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ТВОРИШЬ?!

Кира на автомате припомнила Виктора: как он там? Пусть себе икает…

— Привет, милый! — лучезарно улыбнулась девушка. — Кстати, ты заставил меня ждать.

Игорь несколько растерялся от упрека:

— Я пришел, как только узнал! Ты хотя бы иногда думаешь, прежде чем что-то делать?

— На самом деле да, — серьезно кивнула она. — Только количество времени для принятия решения каждый раз разное… И время, и причины различны — я никогда ничего не делаю просто так.

Воспользовавшись паузой, Кира дала знак друзьям, чтобы те перестали тут отсвечивать и очистили помещение. Леша и Дима почти синхронно закатили глаза и ухмыльнулись, исчезая. «Горбатого могила исправит» — не нужно было никакой ментальной связи, чтобы понять их мысли.

— Все, хватит злиться. Успокойся: я в порядке, ты в порядке — все в полном порядке!

— Хорошо… Хорошо, ладно! — он усмехнулся и потер виски, прежде чем снова посмотреть на нее. — Ты ведь всегда получаешь то, что хочешь? — Кира склонила голову набок и хитро посмотрела вместо ответа. — Те три слова, верно? Об этом ты думала, когда устроила все это?! Поздравляю, ты добилась своего: я так злюсь, потому что… Потому что люблю тебя.

— А я — тебя! Видишь, как все просто? — на этот раз без тени иронии улыбнулась она.

Игорь тоже улыбнулся и, смеясь вместе с ней, подхватил девушку на руки, кружа по комнате. Кира радовалась, что ее игры, наконец, окончены.

«Я больше не одна»

* * *

В резном камине уютно трещал огонь, блики его увлеченно бегали по темным стенам, а стены прятались в темноте. Тепло, уют, нежность — в воздухе, в камине, на стенах и между мебелью, везде, или только там, где бьется родное сердце, и блестят от счастья глаза. Покой и безопасность — как она отвыкла от этих ощущений! А может и не знала никогда… Все так правильно и хорошо, что не нужно слов — достаточно просто его теплых глаз. Прикосновения не смогут дать столько тепла, сколько может искреннее сердце и его улыбка.

Игорь и Кира сидели на кожаном диване в уже знакомой гостиной, наблюдая за огнем. Рука Игоря вольготно лежала на талии девушки, а Кира положила голову ему на плечо. На стенах и за стеклами шкафов танцевали тени, но они не обращали внимания на полумрак — им было слишком хорошо вдвоем.

Они провели еще один день вместе: он забрал ее сразу из университета (на этот раз его машина была менее заметной), и они гуляли по вечерней Москве, не стесняясь проявлять свои чувства. Иногда он целовал ее губы, лицо и шею.

— Что ты скрываешь от меня? — Кира даже вздрогнула от неожиданности: они молчали уже довольно давно, но казалось, что молчание тоже наполнено смыслом. — Ты сказала мне тогда: «Ты не все знаешь», — застигнутая врасплох девушка попыталась перевести разговор на другую, менее опасную тему.

— Я тебе этого не говорила: ты подслушал! — «Черт, я слишком громко думаю!» — подумала она и спохватилась: это он тоже вполне мог услышать. Кире же оставалось только порадоваться, что Игорь не видит смятения на ее лице, пока они сидят как сейчас.

Игорь на этот трюк не купился:

— Что я не знаю? — он упрямо гнул свое. — Я же вижу: это мучает тебя.

— У меня все нормально, — ровно ответила Кира, тем временем лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, попутно ругая себя, что у нее как обычно все на лице написано. «Раз он спросил, значит, он не думает, что это просто тоска по другу»

— Не «замечательно»? — Кира всегда была оптимистом — иначе не выживешь — и поэтому почти всегда на вопрос «как дела» отвечала «отлично» или «замечательно». «Нормально» она говорила, если только все совсем плохо — что Игорь, конечно, знал.

— Когда-нибудь будет и «замечательно».

— Но не сейчас, — «У меня друг две недели назад умер!» — Я это понимаю, но Кир, — он взял ее за подбородок и повернул к себе: Кира упорно не хотела смотреть ему в глаза, — я могу помочь: просто скажи мне, — ей нестерпимо захотелось ему все рассказать, — противна была сама мысль иметь от него секреты — но она уже решила, что ему лучше не рассказывать. Так будет правильно.

— Игорь, я просто скучаю по другу — нечего драматичного в этом нет, — «Просто поверь мне» — конечно, это была правда: она действительно скучала, так что ответить она ему смогла, смотря в глаза.

— Нет, это не все, — он внимательно смотрел на нее, пока она не отвела глаза. — Это не просто чувство вины: ты ненавидишь себя за что-то, — «Почему же не чувство вины? Это как раз оно!» — Потому что я чувствую, что это не то, — он был убежден в своих словах, и он был прав. «Как хорошо он научился понимать меня!» — удивленно подумала ведьма.

— Но это правда, Игорь! — притворно возмутилась девушка. — МЫ, знаешь ли, частенько виним себя за то, что кого-то не смогли спасти... — Игорь вдруг прервал ее с выражением, будто он понял что-то важное.

— Постой! Это ведь наверняка связано с теми видениями, которые ты видела, но ничего не рассказала, — Кира застыла, уставившись на камин: «Как он так быстро догадался?» — ведь так? — с напором спросил он, а Кира попыталась соображать еще быстрее, ведь нужно же сообразить что-нибудь правдоподобное.

— Что ты пытаешься откопать?! — нахмурилась Кира, все еще не оставляя надежды его обмануть. — Конечно, связано — я ведь должна была спасти обоих! — Кира снова застыла: «Дура!!!» и поспешила добавить — авось не заметит — У меня не получилось спасти его: я виновата! Только я! — Игорь рывком наклонился к столику, что бы видеть ее лицо.

— Так, что ты сказала до этого? В смысле: «обоих»? — Кира с глухим шлепком уронила лицо в ладони, понимая, что самым позорным образом проболталась. — Кир? — в голосе чувствовалось плохо скрываемое торжество вперемешку с тревогой. — Кир! Что это значит? — Кира ответила, не поднимая лица от рук: пришло время признаться.

От мыслей, что та вкусная бутылочка красного, только что ими распитая, была лишней, не получилось. А еще появилась непрошеная мысль, что она оказалась такой вкусной не случайно, а подбиралась с особым тщанием, чтобы получить ответы на свои вопросы. «Не быть мне разведчиком. Все тайны Родины выболтаю!»

— Я видела в видении не только его, но и тебя.

На несколько секунд повисла тишина.

— Ты хочешь сказать, что… Ты спасла меня вместо него? — спросил он сдавленным голосом. «Проницательно, как и всегда» Внезапно ей стало страшно: а вдруг он не поймет, обрадуется, посмеется? Она понимала, что такой реакции не будет, но также понимала, что от этих минут во многом зависят их отношения.

— Я же люблю тебя... У меня не было выбора: как только я увидела тебя в этом видении, меня охватил такой ужас, что я уже ничего не могла с собой поделать. Я просто должна была тебя спасти, и только потом я поняла, что выбор был сделан, — она сама не заметила, как глазам стало мокро, как оказалась в объятиях Игоря. Несмотря на слезы, ей стало легче.

— Ты боишься, что выбор был неправильным? Ты любишь и его тоже? — прошептал он, когда она сжала руки на его спине. В голосе звучала горечь.

Последнего вопроса она никак не ждала. Кира недоумевала: откуда такие выводы? Она же говорила, что Илья — друг, а любит она его, Игоря — почему же он сказал это? Чувства к Илье у нее были только дружеские, любовь же к Игорю была совсем иной: жаркой, нежной, неуправляемой. «Похоже, не только у меня каша в голове!» — заключила Кира, в шоке отстраняясь.

— Как тебе такое в голову пришло? Сколько раз мне нужно повторить это, чтобы ты запомнил? Я люблю ТЕБЯ. А Илья был моим другом, и не более… Я поняла, что не смогла бы пережить твою смерть… — выражение серых глаз кардинально изменилось, и он снова прервал ее.

— Можешь повторять это каждый день, что бы я лучше запомнил? — он приблизил ее лицо к себе и продолжил. — Потому что я до сих пор не могу поверить, — она с улыбкой прошептала признание в его губы и через мгновение ощутила их поверх своих.

«Теперь осталось поверить мне»

13 лет

Дверь закрылась с тихим хлопком. За окном уже совсем стемнело, и завтра в школу, а спать совсем не хочется... Мой взгляд случайно упал полку в письменном столе — я знала, что там лежат мои первые заклинания. Помню, как я читала их Леше, специально пропуская слова, чтобы они не подействовали. Пусть, они больше похожи на стихи, но они же самые первые — ошибки простительны. Главное, чтобы смысл был верен — как говорил Леша — у Магии действительно извращенное чувство юмора. И ведь не только у Магии!..

Жаль только, что Леша забыл мне сказать, что заклинания должны быть на латыни, и рифма совсем не обязательна… Боже, ну я и дура!

В любом случае, в этих заклинаниях больше нет нужды — они мне никогда не понадобятся. Но выбросить жалко. Помню, как я их аккуратно переписывала в блокнот, как вырывала листочки из блокнота и обрезала перфорацию... Даже тянуло показать маме, но потом вовремя спохватилась — ей нельзя об этом знать, не так поймет. Пролистав всю пачку, я нашла нужное: с помощью этого я пыталась избавиться от сил, но безрезультатно. А зачем мне они нужны, если не работают? Но от них избавиться также сложно, как от болезненных воспоминаний. Воспоминания, в которых ранее была надежда, сейчас приносят только боль.

С того разговора, я ни разу не брала трубку в пять часов вечера: ни на домашнем телефоне, ни на сотовом. Прошла неделя. Две. Я должна забыть, что я — ведьма-неудачница, забыть, что таковые существуют в принципе. С Лешей я общаться перестала окончательно, но без него одиноко. Он был моим другом. Но сможет ли он просто общаться, без его магических «штучек»? Наверное, поэтому я и не поднимала его звонков: он так не сможет. Все наши разговоры тем и заканчивались, что разговорами о приключениях, которые он умудрился найти в самые короткие сроки. Он рассказывал о новых тайнах, о могущественных врагах и о битвах... А я слушала. Просто слушала. Нет, это не для меня, я так больше не могу! Раз этот мир меня не принимает, значит, сможет обойтись и без меня. Раньше же обходился!

Но почему все так?.. Лучше бы и не узнала бы никогда, что я не человек. И жила бы обычной счастливой жизнью без уже привычного сейчас вранья. Я убрала листочки обратно в стол, так и найдя в себе сил, чтобы их выбросить. Хватит думать о том, что уже никогда не произойдет — и мое плохое настроение ничего не изменит. И все же я знаю. Мои воспоминания никуда не делись, пусть я и не верю во все это до конца (я ведь не видела даже самого банального волшебства!), но мир для меня уже никогда не станет прежним. Вряд ли у меня получится забыть.

Правда, на следующий день я сломалась и позвонила Леше. Он сказал, что все это подстроил его «другой Я» или Леша№2, рассчитывая, что моя злость сможет разблокировать силы. М-да, очередной его «гениальный» план провалился! А мне даже выместить злость не на ком — через трубку не получится. Ладно, отыграюсь во время зимних каникул, когда мы будем вместе отдыхать у бабушки Николаевны... Залеплю ему лицо снежками! Какого черта я так легко прощаю людей?!

* * *

С недавних пор я волнуюсь, когда возвращаюсь домой после школы: что я обнаружу дома на этот раз? На прошлой неделе я нашла прабабушку около ванной: она умудрилась проползти целых восемь метров! Пришлось тащить ее, стонущую, обратно. Она же сама себя в могилу сведет такими темпами... Не хочу ее больше так таскать, противно. Ведь две недели назад она упала с кровати и сломала шейку бедра. Врач объяснил нам, что такой перелом легко срастается у молодых, а вот у пожилых людей не срастается. Она уже не может ходить.

На этой почве она начала по-настоящему сходить с ума. Когда она была в нормальном состоянии, то можно было услышать привычную ругань, но когда не в нормальном... Недавно она назвала меня Светой и попросила что-то перетащить в сарай. Я знала, что Света — это еще одна ее сестра, но она давным-давно умерла. Прабабушка не узнавала меня. Она стала больше плакать, иногда ее голос становился до ужаса похожим на голос бабушки Инны, и мне становилось жутко от этого. А еще она пахла так же.

В этот раз все обошлось — она спала. Завтра ее увезут в больницу, где за ней будет должный уход. Может быть, я больше никогда не увижу ее — и я не сожалею об этом.

* * *

Замок приветственно щелкнул, впуская в квартиру. Кинув сумку на кресло при входе, я умиротворенно вздохнула: я дома, наконец... Дом ответил мне приятной тишиной. Я вздохнула снова. Девятый класс оказался слишком утомительным — в конце года экзамены, как-никак. После семи уроков в голове как будто все кипит — и как Леша выдерживает уроки с девяти до шести в своем техникуме? Я бы так не смогла. Нажав на заветную кнопку компьютера, я потянулась к домашней одежде. После смены снаряжения настал черед холодильника.

Проходя мимо соседней комнаты, я невольно посмотрела за дверь. С недавних пор я завела вредную привычку заглядывать в комнату прабабушки, вероятно, еще не до конца веря, что по-прежнему пусто. Прабабушка умерла еще месяц назад, зимой. Сейчас я уже точно не скажу даты, просто помню, что мама по телефону сказала, что бабушка умерла в больнице. Я тогда вспомнила, как говорят спортсмены: что дома и стены помогают. Дома она бы прожила наверняка больше.

Что я почувствовала? Ничего. Я ненавидела ее, хотя и понимала, что это чувство бессмысленно: она такая, потому что годы дают о себе знать. Но я не знала ее другой, в отличие от мамы, например. Не могла же я приказать себе любить ее? Нет, не могла. Но это не мешает чувствовать вину... Надо думать о том, что сейчас она наверняка счастлива.

Я каждый раз смотрела на злополучную дверь, проходя мимо. Было так странно видеть эту комнату пустой. Дня три назад я заметила, что начала сильно мерзнуть без причины, и мама объяснила мне, что это так уходит нервное напряжение, что держало меня уже не первый год. А потом мне стало страшно находиться в квартире одной по вечерам — раньше же рядом всегда кто-то был. Но я не скучаю, сейчас мне намного лучше, чем раньше. И мои чувства остались прежними. Оказывается, это так сложно: простить.

Солнце, сначала ярко оранжевое и веселое, а затем постепенно краснеющее, будто от смущения, медленно ползло к горизонту. Небу меняло цвет каждые несколько минут: скачала мягкие, пастельные и чувственные, а затем яркие и страстные краски сменяли друг друга. И чем ближе солнце спускалось к горизонту, тем сильнее был накал, так и нарастала страсть в огненном танце облаков. А потом наступала ночь: тихая, задумчивая, наполненная сном. Все замирало в ожидании рассвета. И он наступал: медленно, даже торжественно розовел восток.

Мягкий ветер раздувал волосы, спутывая иссиня черные и рыжевато русые пряди приникших друг к другу людей. Тесные объятия, сбивчивое дыхание и чувственные прикосновения не прекращались ни на секунду, заставляя вздрагивать от восторга и наслаждения. В такие минуты с Игорем Кире казалось, что она взлетает над землей, что проблемы исчезают, а заботы растворяются в облаках, а был только Игорь — он помогал ей взлететь, но не давал упасть. Он рядом — и это главное, только это важно сейчас и всегда. О завтра можно будет подумать потом.

В последние дни Игорь и Кира практически не расставались: Кира исправно (но не без усилий) посещала занятия, а после, Игорь непременно ожидал ее на стоянке, и остаток дня они проводили вместе. Приближалась зимняя сессия, и основная масса студентов в кои-то веки вспомнили про учебники. Только вот какая может быть учеба, когда любовь столь сильна? Пару вечеров Кира с титаническим усилием выбила для занятий, но Игорь ее оставить не пожелал, и, не смотря на то, что в большинстве случаев его присутствие больше отвлекало, чем помогало, в этот раз ему удалось помочь. Нападения демонов на время прекратились, и парочка могла посвятить это время друг другу.

Насколько желанными были их встречи, настолько же болезненными были и расставания: когда Игорь был рядом, Кира с легкостью забывала обо всех заботах, но как только он исчезал, то в мгновение ока возвращались сомнения и страх. Часы тикали… «Сколько мне еще осталось счастья? Когда уйдут его чувства ко мне?» — эти вопросы мучили девушку в минуты одиночества. Кира чувствовала, насколько важно его присутствие в ее жизни — просто жизненно важно. Когда он уходил даже на короткое время, у Киры появлялось ощущение, что мир выцвел, лишился почти всего, что было для нее важным. Нет, она совершенно не представляла себе, как будет жить без него.

Хотя, стоит отметить, что и Игорь с большой неохотой расставался с Кирой даже на жалкие несколько минут, что они могли скоротать вдвоем. Кира видела, как счастье загорается серых глазах каждый раз, когда он смотрел на нее, и не могла не ответить тем же. Когда он смотрел так, то ей было сложнее представить, что их отношениям неминуемо настанет конец — почему-то с каждым днем в это верилось все с большим трудом. Разум упорно твердил одно, но сердце верило: он не уйдет, не сможет.

Девушка уже и думать забыла, сколько правил они нарушили, став парой. Но это уже никого не волновало, даже Лешу и Диму, которые, видя как счастлива сестра, противиться отношениям не стали. Наверное, во многом подобная сговорчивость появилась от того, что все маги верили в Предназначение, так как сами являются живыми доказательствами его существования. Наша судьба по-прежнему в наших руках, но это не мешает кому-то наверху легонько направлять ее, подталкивая фигурки друг к другу на шахматной доске.

Но, не смотря ни на что, каждое его «люблю» острой иголкой кололо уязвимое сердце, и из-за этого она боялась его потерять еще отчаянней. Кира старалась, как могла, жить сегодняшним днем, наслаждаться каждой их минутой, не оглядываясь на прошлое и уж тем более не зарекаясь на будущее: сейчас он ее любит, и потому сейчас она счастлива. Пусть этой ночью Кира не сомкнет глаз, зато все утро до этого будет нежиться в его теплом свете льдисто-серых глаз, пусть ночью сердце будет разрываться от боли, но утро принесет с собой счастье от встречи. Кира играла свою роль, зная, что за те мгновения счастья отдаст все. И он никогда не узнает об этой жертве, пусть так и будет.

На берегу шипели волны, перекатывая песок и сглатывая цепочки следов, брызги бриллиантами блестели на свету. Солнце было везде: в переплетенных пальцах, в горящих глазах, в шелестящем шепоте и нежных улыбках — солнце светило, переливалось и вспыхивало. Солнце сияло, мягко ослепляя и сбивая дыхание. Оно согревало. Волна снова досадливо зашипела, признавая свою неспособность подобраться ближе к влюбленным с единственным намерением прикоснуться к самому совершенному творению — к любви.

Кира не знала, сколько часов она провела на этом пляже, знала только, что это совершенно не имеет значения. Потому что рядом он. Это он обнимает и целует ее так нежно, будто она из фарфора, это он смотрит в ее глаза, будто никогда не видел ничего совершеннее… И она оглушительно счастлива, потому что счастлив он. Тот, кто носил самое прекрасное на свете имя: Игорь. Ее воздух и ее сердце, потому что без него сердце биться перестанет, воздух опустеет, а может, и вовсе исчезнет. И так будет всегда: на двоих одно сердце, один воздух и одна судьба.

В какой-то из дней Кира решилась разрушить идиллию и спросить про Виктора: кто он и откуда. Игорь немного напрягся, но все-таки ответил. Виктор — это очень старый друг (Игорь даже не брался гадать, насколько давно Виктор — друг, и насколько он стар), один из тех, с кем невозможно заскучать ввиду полного отсутствия принципов и совести. Демон высочайшего ранга (как поняла Кира, Виктор — кто-то вроде начальника на Земле), обожающий ровно раз в полвека заявляться без приглашения «на чашечку кофе», — которую он непременно получал, так как выгнать его Игорю было не под силу, хотя, не особо и хотелось. Так же, Игорь сконфужено сообщил, что к скорому времени он точно осчастливит их своим присутствием — он к тому же еще и любопытный.

Крыть «любопытный» было нечем. Перспектива снова встретиться с таким врагом, к тому же еще и не иметь ни единого шанса атаковать или же защититься, совсем не радовала. Конечно, Игорь заверил, что причинить ей вред он не посмеет, так как она под защитой Игоря, но как можно быть спокойной в подобной ситуации? На вопрос — не выдаст ли их Виктор, Игорь уверенно ответил, что такого точно не произойдет, уточнив, что Виктор это не сделает не от большой любви и крепкой дружбы, а потому что Виктору будет не с кем играть в шахматы. Весомый аргумент. Кира представила, как Виктор крутит в пальцах ручку, сосредоточенно гипнотизируя листок бумаги, на котором приведены пункты «за» и «против» сохранности секрета Игоря. И не смотря на внушительный список «против», возглавлял который «ад на Земле», единственное «за», — шахматы— перевесило все, и заставило Виктора сжечь листок заодно с парочкой гектаров леса в Бразилии… Хотя нет, лес он не сжег — в Подземном мире и без того душно. Игорь на это хихикнул, но ничего не сказал.

Своим присутствием Виктор Киру все-таки осчастливил, обосновавшись за столиком в любимой кофейне Киры. Знакомая улыбка, знакомые приглашающие жесты, тот же столик — déjà vu? Нет, просто это действительно было, закончившись весьма неожиданно. Кира села за стол, в этот раз не скрывая настороженности, но беспокоилась она зря. Наверное. Если верить этим кристально честным глазам и убеждающему голосу, то Виктор ей зла совсем не желает (что парадоксально), так как и всем ее близким (очень важное уточнение) — что показалось просто невероятным. Более того, как он сообщил, в таком «состоянии» с Игорем будет еще веселее, так что Виктора все устраивает. Кира понимала, что Виктору верить нельзя, да и его обещания более частых встреч ничуть не радовали, но, опять же, крыть было нечем. Оставалось только надеяться, что друзей у Игоря не слишком много, и с горечью вспоминать, что она сама выбрала себе такую жизнь.

На новость о том, что Игорь и Кира встречаются (не самое лучшее описание, как считала Кира), Леша и Дима отреагировали по-разному, но в принципе схема была общей: настороженность и неодобрение в разной интенсивности. Напоминать, что Игорь не является самой удачной «партией» было бессмысленно, но очевидно, что без Игоря Кира быть не захочет. Леша по-прежнему ему не доверял, утверждая, что не без причины (которую не называл, зараза), но, тем не менее, не ставил препятствий для пары. Отношение Леши к Игорю стали чуть более доброжелательными, Дима же с самого начала был более-менее дружелюбным, так что оба с видимым усилием, но нашли общий язык.

По каким-то извращенным вселенским законам проблемы любят приходить группами по несколько штук — и сейчас их было предостаточно. Причем к магическим прибавились еще и человеческие: сессия со всеми вытекающими. Но сейчас, нежась в теплых руках и наблюдая за закатом, Кира была абсолютно уверена, что справится со всем — он же рядом.

* * *

Воздушные потоки спускались с небес, обволакивая здание. В их упругих хотелось раствориться, улететь вдаль и никогда не оглядываться назад. Но это невозможно. В душе плескалась сладкая грусть с терпким осадком, однако сейчас огни, отражающееся в блестящих от слез глазах, оставаясь холодными и далекими, охраняли ее одиночество... Над головой серело небо, под ногами змейками вились скоростные магистрали, и была тишина. Она не давила на уши, была живой, исцеляющий душу.

Прошел еще один год. Еще одна сомнительная годовщина: четыре года назад она убила в первый раз. Она не помнила даты, когда она обрела свою силу, но даты, когда пала ее первая жертва, ей не забыть никогда. Такое так просто не забывается. Кира закрыла глаза, и все вспомнилось в мельчайших деталях. Пришлось сжать зубы, через силу она открыла глаза — лишь бы не увидеть это снова. День, когда ее жизнь изменилась навсегда.

Тот день был истинно осенним, но совсем не промозглым и противным. Вполне обычным, даже чем-то приятным. Поисковый кристалл (да-да, когда-то приходилось им пользоваться!) привел брата и сестру в довольно-таки злачный район довольно крупного города. Кира внимательно изучила коридор кирпичных стен и дымящие люки, но ничего подозрительного не нашла. Почти спокойный выдох через сжатые зубы. А расслабляться было еще слишком рано: из дымного облака в них полетело нечто черное, смахивающее на тень и явно небезопасное. Кира и Леша бросились в разные стороны, и сгусток пролетел мимо. Пронесло...

Вскоре мгновение черных теней явно прибавилось. Леша крикнул сестре, чтобы та атаковала светом: умение простое, однако очень даже действенное против подобных созданий. Теней стало так много, что кружась вокруг своих врагов, они превратились в маленький ураган, из самого центра которого вспышками пробивался свет... Стена теснила, принуждала отступать, и вскоре Кира наткнулась на спину Леши. Наконец, Кира почувствовала настоящую угрозу... Источник всех их бед находился совсем рядом. Развернувшись, Кира ударила. С кончиков ее пальцев с диким треском сорвалась молния и скрылась в мутном потоке вокруг них. Тени дрогнули. Дикий крик из темноты подсказал, что молния попала в цель... И это был детский крик.

От ужаса сердце ведьмы резко ухнуло вниз. Тени начали медленно исчезать, но ощущение зла не пропало, хотя Кира не могла определить, откуда оно, но вскоре списала на остаточное явление — да это было уже и не важно. Колени сами подогнулись, Кира упала на колени перед маленьким тельцем. Почему-то молния не сожгла его, а точнее, ее — перед Кирой лежала маленькая девочка. Она была похожа на ангела... Сбоку послышался подозрительный шорох, и Кира, не глядя, хотела метнуть туда еще одну молнию, но Леша резко дернул ее руку в сторону:

— Кира, она — человек! — прикрикнул на нее Леша. Он был также испуган, как и она.

Женщина, которую только что чуть не убили, нетвердым шагом подошла к бездыханному телу и тоже упала на колени. На ее лице отразился такой ужас, что Кира отвела глаза. По щекам покатились слезы... У Киры не было слов. Она только что убила ребенка... Да, в нем был демон, но это же ребенок! И она чуть не убила ее мать. Сознание медленно заполняло отчаяние, мир грубо перетряхнуло, переворачивая все с ног на голову... И это было очень больно.

Женщина, захлебываясь рыданиями, несвязно спрашивала что-то у убийцы своей дочери. Кира не понимала ее языка, но смысл и так был ясен, только вот ответов у нее не было. «Потому, что ею овладело зло...» — прошептала Кира скорее для себя, чем для нее. На плечи Киры опустились руки Леши, о котором она начисто успела забыть. Леша тянул ее прочь, как раз когда в горюющей женщине начала закипать ненависть и жажда мести.

— Ты все сделала верно. Этой девочке уже нельзя было помочь... — бормотал Леша, но Кире почему-то казалось, что они таки могли изгнать демона... Выбор, он есть всегда.

По щеке скатилась еще одна слеза. Эти воспоминания больше не вызывают того отчаяния, что было раньше, но боль разъедала изнутри, словно ржа... А иногда эмоций не было вовсе: только легкий укол, когда в нужный день на глаза попадался календарь с красной рамочкой на злополучной дате. И это было страшнее всего: что наступит день, когда уже не будет больно и страшно, когда убийство уже не будет трогать. Не только самое первое. Ведь убийство — это всегда убийство, и оно медленно убивает душу... Но тот факт, что Киру это все еще страшило, вселяло в сердце надежду, что для нее еще не все потеряно.

Кира сидела на крыше высотки и смотрела на небо, умоляя.

Небо привычно молчало.

* * *

На улице целенаправленно мел все тот же чертов снег. Хотя, конечно, черту больше делать нечего, кроме как вызывать такой снегопад! По нечищеному проспекту пытались проехать редкие машины, и их отчаянные попытки были хорошо слышимы из открытого окна, откуда порывами ветер приносил холодные брызги от снега. По-видимому, Киру в данный момент раздражало все.

Она сидела на подоконнике, упираясь ногами в принтер, — другого места для него уже несколько лет не находилось — сидеть на столь узкой поверхности было жутко неудобно, но на тревожные сигналы вестибулярного аппарата Кира внимания не обращала. Ей было не до того. Поблескивающая на столе початая бутылка с каким-то крепким ликером делала картину более определенной, непонятным оставалось другое: как при таком антураже Кира умудрялась сохранять столь скверное настроение.

Резким движением Кира опрокинула в себя остатки зелья в стакане и с некоторым усилием поманила к себе бутылку для новой порции. Та упрямилась, дрожала, но стакан наполнила. При ближайшем рассмотрении на столе обнаружилась и пепельница с несколькими сигаретными окурками. Из колонок доносилось что-то неопределенное, — одна напиваться Кира вполне могла, а вот без музыки никак — звук был тихим, невнятным, но определенно подходящим. Кира тихо фыркнула чему-то своему, сделав очередной глоток.

— Что празднуем? — насмешливо спросил Леша. Секунду назад он появился из воздуха и сейчас разглядывал сидящую на подоконнике сестру, полупустую бутылку и тлеющую пепельницу — подобных «праздников» он не наблюдал у нее довольно давно.

«Ты снова куришь?!» — пробормотал он, но Кира лишь повела плечом — с такими переживаниями не только курить начнешь. Чтобы хоть как-то справиться со стрессом несколько лет назад она начала курить сначала ментоловые, а затем легкие сигареты, но через некоторое время сделала вывод, что жизнь с угробленным здоровьем лучше не станет. Тогда и бросила, — возможно, не без помощи — по идее пообещав себе, что конкретно к этой привычке она не вернется. Ну, так было раньше.

— Очередную удачную неделю, — в тон ему отрезала девушка, не поворачиваясь в его сторону. В свои подростковые годы она отметила за собой одну удобную особенность: алкоголь влияет на ее тело, но не на разум. И все-таки становится немного легче, хотя Кира сейчас не отказалась бы нескольких часов безудержного веселья.

— Не вижу оптимизма.

— Не вижу выхода, — она прислонилась щекой к холодному стеклу.

— И все же? — он отодвинул остатки угощения и прислонился к столу, что бы лучше видеть ее лицо. Как и всегда, он предпочитал видеть собеседника, и не говорить через всю комнату.

Она не плакала, хотя очень хотелось утопить в слезах всю горечь и злобу этих дней, но вдруг ей стало ясно, что плакать она разучилась окончательно. Она привыкла к боли, как к своей постоянной спутнице, так же, как и к чувству вины. Боль и вина за практически казненного друга, боль вместе со страхом от осознания, что признания Игоря могут оказаться весьма недолговечными. Он говорил ей, что любит, но Кира не могла ему поверить, потому что в голове с трудом укладывалось, что после шестисот лет разгульной жизни он решил исправиться, полюбив добрую ведьму.

Хотя как хотелось ему верить! Особенно когда он говорил это, через глаза смотря прямо в душу — и она будет помнить эти моменты до конца своих дней. Кира чувствовала, что она нуждается в нем, как в наркотике: хотелось смотреть в глаза, нравились его прикосновения, аромат одеколона. В университете, встречаясь с семьей, во время посиделок с друзьями она не могла не смотреть на часы, отсчитывая время, не могла не вглядываться в лица, ища любимое. Нет, в ее сердце все также были и родственники, и друзья, но теперь сердце будто увеличилось, и самую большую его часть занимал только один мужчина.

— Он сказал, что любит меня, — мрачно ответила она, отсалютовав бокалом. — У меня сегодня праздник: гуляем, братишка! — Кира сделала глоток и даже позволила себе сморщиться, предварительно отвернувшись к окну. На ее слова Леша отреагировал спокойно: видимо, знал.

— Ужас. Такая печальная новость! — с иронией произнес маг, на что Кира мрачно сверкнула на него глазами, в которых было слишком много боли и бессильной злости. — Так в чем проблема? Он действительно тебя любит, — он буднично пожал плечами.

Леша как обычно знал все. Телепатией в свое время он успел достать очень многих до тех пор, пока не перестал залезать в головы близких. А вот «копаться в мозгах» Игоря ему никто не запрещал (хотя на том, чтобы он это дело прекратил, очень настаивала Кира), поэтому Леша знал об избраннике Киры абсолютно все: что надо знать, и о чем лучше помолчать. Киру такой расклад совсем не устраивал: ее очень злило, что через мысли Игоря Леша лез в ее личную жизнь, но Леша стоял на своем, считая, что Игорю рано настолько доверять.

— Надолго ли? Насколько долговечна его любовь? — голос предательски сорвался, и на несколько секунд повисло молчание. — В конце концов, он может просто думать, что любит, но его чувства не столь сильны. Как можно поверить, что он полюбил, если за все свои годы он не испытывал ничего подобного?

— Дешевая мыльная опера… — ворчливо буркнул Леша, но на вопросительное «м-м?» лишь отмахнулся. — В таких случаях люди обычно верят на слово, а потом вполне неплохо живут бок обок долго и счастливо до конца своих дней, — просто ответил Леша.

По стеклу поползло мутное пятно от дыхания девушки.

— Моя жизнь может оказаться слишком короткой, чтобы провести ее остатки, страдая по потерянной любви, — она отвернулась от стекла. — Я очень хочу быть с ним, но ужасно боюсь потерять. А что если через месяц он разлюбит и пойдет дальше искать смысл жизни? Это раздавит меня!

— Ты думаешь, что твои страдания так уникальны? Миллионы в эту секунду задают себе те же вопросы. Никто заранее не знает свою судьбу, поэтому иногда просто плывут по течению. Ты боишься боли? Понимаю. Главное, не бойся жить, — он отошел от окна и продолжил, не поворачиваясь. — И не бойся любить. Ты ведь хочешь быть с ним больше всего на свете? Так будь с ним! Ты спасла его, потому что любила — наверное, это был самый правильный выбор из всех. Субъективно, конечно, но тебе крайне сложно было бы поступить иначе, — «Самый правильный из двух? Но пути было три…» — Если ты полюбила, то, наверное, так было нужно… Может, вы предназначены друг другу, — ему это не нравилось, но он все равно говорил. Наверное, потому, что хотел видеть сестру счастливой.

— Спасибо, — тихо сказала Кира, вытирая непрошенные слезы.

Она снова посмотрела в окно: на улице вполне спокойно кружились в танце снежинки. Как и всегда, многое зависит от того, с какой стороны посмотреть. Ее посетило странное чувство: одна ее часть страстно рвалась к любимому, но, тем не менее, она продолжала сидеть на подоконнике и наблюдать. И этой части отчаянно хотелось перемен.

— Знаешь, что я думаю, когда я смотрю на рассвет? — не дожидаясь ответа, она продолжила. — Что мне хочется настоящего рассвета — начала, а не продолжения. Это, конечно очередная метафора, но по сути все верно. Мне хочется перемен, которые подарят надежду и заставят сражаться с удвоенной силой, понимаешь?

Леша повернулся к сестре: та как раз решила затянуться почти забытой сигаретой.

— Понимаю. Но нам остается только ждать, Кир.

Закончив философский разговор, Леша неодобрительно зыркнул на тлеющую сигарету в ее руке и с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего, шепнул что-то на латыни. В следующий момент комнату огласил громкий кашель вперемешку с отборными, но к счастью совершенно не поддающимися расшифровке ругательствами. Леша, наблюдая на безопасном расстоянии за махающей руками у себя перед лицом Кирой, лениво подумал, что возможно он переборщил с воспитательным порывом, и стоило хотя бы дать ей докурить, прежде чем насильно избавлять от данной привычки, но совесть была оперативно задушена на корню.

— Блин, ну за что?!

Кира одарила «любимого» брата самым убийственным взглядом из фирменного арсенала, но тот угрозе не внял и продолжил нахально улыбаться, явно довольный своей работой. Так как заклинание никто снимать не собирался, то Кире оставалось только закончить борьбу с защищающимся организмом, попытаться своими силам разогнать дым и отправить окурок в пепельницу, где ему было самое место.

— Курить вредно! Увидимся завтра, — с этими словами Леша и исчез.

[Archive — Sham]

* * *

Кира восхищенно ахнула, разглядывая просторный холл. С высоких окон каскадами спускались нежные шторы, растекаясь по роскошному рисунку паркета, стены были отделаны темным деревом, а вдоль них — то тут, то там — выстроились довольно многочисленные столики и комоды, на которых теплыми островками светились лампы. Зеркала в резных рамах отражали все это великолепие, заодно подсматривая за арку на другом конце холла, где широко раскинулась деревянная лестница на верхние этажи, а рядом — проем в уже знакомую Кире гостиную с потрескивающим камином.

Игорь показывал ей особняк: вел по длинным коридорам вдоль стен, в большинстве своем украшенными все тем же темным деревом или же тканями сдержанных оттенков, вел под пристальными взглядами скучающих портретов по скрипучему паркету и дорогим коврам. Особняк казался бесконечным: спальни, гостиные, ванные составляли два этажа и чердак здания. Было очевидно, что дом сильно изменился с тех пор, как Кира последний раз здесь была (генеральная уборка видна сразу), но внимание ее было сосредоточено в основном на его хозяине.

Наконец, они вошли в комнату, которая интересовала Киру больше всех вместе взятых, даже с учетом подлинников работ известных художников и антикварной мебели. Комната Игоря. Наверное, это была самая светлая комната в доме — она была наполнена воздухом и светом. «Похоже, что сегодня я узнала о нем немного больше» — подумала Кира. Если по остальной части дома можно рассудить, что владеет им поистине загадочная личность, то эта комната выбивалась из общей картины.

«Кто же ты на самом деле?» — Кира с интересом рассматривала огромный резной гардероб из темного дерева, деревянное же зеркало, комод, на котором скромно примостилась внушительных размеров плазменная панель и необъятных размеров кровать со светлым балдахином. В углу комнаты виднелась дверь, вероятно, ведущая в ванную, и кроме входной двери, нескольких картин и двух высоких двустворчатых окон ничто не нарушало монолит стен.

Игорь тихо подошел сзади и обнял девушку за талию. Кира повернулась в его руках и поцеловала его, запустив пальцы в его волосы. Огонь разгорался все ярче… Поцелуй, такой нужный, такой сладкий все длился, нарастая. Кира почувствовала, что не сможет остановиться: поцелуй набирал силу, забирая дыхание, руки Игоря скользили по ее спине, обжигая и заставляя тихонько вздрагивать, в ответ Кира прижималась к Игорю всем телом, соглашаясь… А может, и не нужно останавливаться? Ведь таков был план? Движение губ стало медленнее, рискуя окончательно потерять контроль ситуации, но Кира этого и добивалась. Огонь нарастал, и казалось, что тело горит, там где он был ближе всего, но жарче всего были губы… Рукой Кира соскользнула с лица на его шею, залезая пальцами за ворот рубашки, ведя линии ниже — к груди. Пальцы нетерпеливо атаковали пуговицы, скрывающие вожделенную плоть.

Игорь тихо зарычал, будто зверь, но Киру это не испугало, а даже напротив: утробный звук вибрацией прошелся по телу, только увеличивая желание. Он не остановил ее, точно также желая близости, и также нетерпеливо стянул через голову ее кофту, губами прижимаясь к шее. Поцелуи стали требовательными, движения резкими, а дыхание рваным — тела сгорали от желания и нетерпения. Пол качнулся под ногами, и Кира почувствовала спиной покрывало кровати. Почему-то страха не было — она доверяла любимому, — было лишь нетерпение. Она проводила пальцами по его спине и шее, легонько царапая, когда он вернулся к ее губам. Не в силах сдерживаться, Кира тихо застонала.

— Так, стоп Кира… — сказал Игорь, приподнимаясь над кроватью. «Ага» — подумала Кира и тоже приподнялась на локтях, чтобы поцеловать его шею. — Кира, подожди!.. — Игорь снова попытался отстраниться, но Кира его не пустила, снова поцеловав в губы. — Дай мне минуту, — он тяжело дышал, но смотрел серьезно. — Я должен спросить, прежде чем… Ты была с мужчиной раньше?

Кира даже оторопела от неожиданности. Размышляя обо всем происходящем между ними, Кира решила, что хочет сделать следующий шаг наверх прежде, чем лестница закончится… Конечно, она продумывала этот вечер и подобные вопросы она предполагала, но как дошло до дела, то внезапно проступили противное смущение и робость. Ну откуда это все? Когда она последний раз краснела? Наверное, он хочет услышать «да»… Кире ужасно хотелось сказать это и побыть счастливой чуть дольше, но врать ему почти бесполезно — все равно потом не выдержит и скажет.

— Я тебя ждала, — прошептала Кира, снова найдя в темноте желанные губы. Она поцеловала его с единственно целью отвлечь, но уже через мгновение об этом забыла.

— Кир, тогда я не могу, — Игорь сжал Киру за плечи и отодвинул от себя.

— Что?!

«Да, этот вечер полон сюрпризов!» — отстраненно подумала Кира, застыв от удивления не с самым одухотворенным лицом. Ну кто мог предположить у демона подобное благородство? Совсем не так Кира представляла себе его реакцию, и уж совсем другой должна была быть эта ночь… Безуспешно пытаясь изобразить холодный расчет, Кира поняла, что совсем не хочет лишать себя некоторых переживаний, учитывая неизбежность конца их отношений — про принцип «терпеливо ждем свадьбы» в виду практически постоянного осадного положения и чересчур ветреного любимого пришлось забыть. Да, благодаря этой близости потом будет в тысячи раз больнее, но «сейчас» для Киры значило гораздо больше, чем «потом».

— Это неправильно, — прошептал Игорь, будто пытался себя убедить. — Я не могу так с тобой поступить — это же грех, Кир! Если я порядочно напортачил в этой жизни, то тебя я постараюсь уберечь от своего дурного влияния, — он сполз ближе к краю кровати, но потом присел вполоборота, сжав ладонь Киры — та молча наблюдала за его действиями. — Странное время: все перевернуто с ног на голову… Я люблю тебя, Кир — и это главное для нас.

Игорь поцеловал ее пальцы, искусно делая вид, что не заметил, как вздрогнула маленькая ладонь после признания, будто от удара. Он начинает замечать. Замечать, что Кира избегает разговоров о чувствах, что, будучи наедине, старается подарить ему как можно больше ласки, будто пытаясь доказать что-то. Близость не терпит лжи и утаек, но Кира искренне надеялась, что ложь ее тела закроет собой все ее истинные чувства: страхи и сомнения, которые, наконец, стали пробиваться через невозмутимую маску. В голове вдруг мелькнула глупая мысль: что же он сделает, когда узнает, что Кира не верит его признаниям? Разозлится, расстроится или пожмет плечами? Скорее всего, эта тайна скоро раскроется, потому что скрывать боль от Игоря становится все труднее…

И она не ошиблась. В тот вечер Игорь проводил ее до дома, а потом они целовались, не найдя в себе силу оторваться друг от друга еще некоторое время. Не смотря на острую с полным отсутствием логики обиду, что ее отвергли, вечер закончился волшебно — Игорь сделал то, что мог только он: одним прикосновением, теплыми глазами, улыбкой убрал боль и страхи. Так было всегда, когда ей было плохо: он отказывался уходить, пока на лице Киры не появится искренняя(!) улыбка. Игорь просто ее чувствовал, но не как эмпат, а как-то по-своему.

И как он сможет разорвать эту связь, когда она настолько крепка?

На следующий день Игорь забрал Киру после занятий в университете, довезя на очередной иномарке до ближайшей точки, откуда можно переместиться без страха быть замеченными. Кирины подружки к Игорю уже давно привыкли, но после того, как приветственный поцелуй Игоря со щеки Киры незаметно переместился на губы, следующим утром Киру ждали сгорающее от нетерпения девушки и ворчание типа: «я же говорила» и «что же ты так долго ломалась? Все же сразу было ясно!». Кира осторожно отвечали на сыплющиеся водопадом вопросы и укаткой улыбалась, но на душе была тоска: они никогда не поймут, через что ей пришлось пройти ради этой любви… Но свою роль она отыграла добросовестно, как и всегда.

А Игорь все это видел… Одному Богу известно, как много он успел прочесть в ее глазах, и как давно он научился пробиваться через отточенную многолетней практикой ложь, но факт остается фактом: он все понял. И Кира это почувствовала, когда нежно прошептала, что любит, а через мгновение сердце неожиданно дрогнуло. Эта боль не принадлежала ей, хотя и не была чужой… Игорь тогда ничего не сказал, и на лице не дрогнул ни один мускул, только глаза на миг перестали сиять светом, который с такой легкостью согревал Кирино сердце. Он обнял ее и переместил на их любимое место: цветочный луг, который теперь всегда будет ассоциироваться у Киры с блеском звезд в любимых глазах. Сейчас здесь царила летняя ночь, но внутри Киры все смерзлось от страха: то, что он сейчас скажет, решает слишком многое.

— Кир, нам нужно поговорить, — серебристые глаза потемнели от непонятной грусти, и он выпустил девушку из объятий, сделав несколько шагов назад. Едва сдерживая подступающие слезы, Кира кивнула в ответ. «Вот и все. Конец» — промелькнула полная отчаяния мысль, но Кира продолжала держаться, чтобы устоять на ногах и не дать слезам покатиться по щекам. Она терпеливо ждала, когда прозвучат слова, что окончательно сломают ее жизнь...

«Не тяни» — умоляла про себя девушка. Игорь почему-то прятал глаза, избегая даже мимолетных взглядов. Кира знала, что если сама того захочет, то сможет проникнуть в его мысли, но боялась услышать его попытки придумать, как бы так помягче сказать, что она ему больше не нужна. Счастье было таким коротким, но лучше любить и потерять, чем не любить вовсе… И кто придумал этот бред?! Это слишком больно — терять.

Каждая секунда превращалась в изощренную пытку.

— Я люблю тебя, — тихо прошептала Кира почти срывающимся голосом, — знай это. Я всегда буду тебя любить. Что бы ни случилось, всегда.

Серые глаза ярко вспыхнули — Кира никогда не видела в них такого огня. Он будто вымораживал душу и ему и ей. Боль пульсировала в висках, грудь зарастала льдом, но сердце упрямо продолжало биться в груди… Только зачем? Зачем без него?.. Кира всеми силами закрывалась от огня из его глаз, но, даже не видя их, чувствовала, что он уже не отводит глаза.

Тишина давила, медленно убивала за каждый лишний вдох. Если бы Кира не чувствовала через прикрытые на мгновение веки, что Игорь все еще на нее смотрит, то была бы уверена, что он уже давно ушел, но кроме серых глаз она не чувствовала с его стороны ничего. Значит, связи и не было никогда… Как же больно! Кира распахнула глаза и обнаружила Игоря совсем близко: еще шаг, и смогла бы почувствовать его дыхание на своей коже… А он смотрел так, будто он и сам сдерживал боль где-то глубоко. Жалеет? Проникся к своей жертве? Теперь уже не важно — пусть делает, что хотел…Ничего уже не исправить. «Пусть так, все равно люблю!» — застонало сердце. — «Кем бы он ни был все останется по-прежнему»

«Все, хватит тянуть! Говори, ты же мужчина, в конце концов!» — Кира сжала губы от злости. Ее злоба была с примесью страха, отчаяния и ощущения, что мир начинает медленно рушиться у нее на глазах... А еще с глупым удивлением, что земля не покрывается коркой льда, что в траве все так же копошатся насекомые, что люди в городах не кричат от боли. Кричать хотелось только ей. «Не уходи!» — одновременно мысленно крикнули маг и ведьма. Чужой голос в голове был как удар под дых, заставив отшатнуться, а затем застыть в полном смятении: что это было?

— Что ты хотел сказать? — обронила Кира. Игорь закрыл глаза, будто от бесконечной усталости, которую нам смертным никогда не понять.

— А ты мне ничего не хочешь сказать? — серые глаза снова распахнулись.

— Я уже все сказала, — резко бросила она. — Теперь твоя очередь... милый! — Кира надеялась, что разозлив Игоря, она, наконец, заставит его заговорить, и не ошиблась: глаза блеснули металлическим блеском, а губы изогнулись в презрительной усмешке. Но лишь на секунду, потом снова вернулась усталость...

«Я что, настолько ему безразлична?» — от этой мысли захотелось взвыть.

— А что ты хочешь услышать?! — взвился он. «Уже лучше»

— Правду.

— Правду?! Хорошо, будет тебе правда! Я тебя люблю, слышишь? А ты не слышишь, потому что либо не веришь мне, либо сама мне врешь о своих чувствах. Решила спасти меня? Та вот хватить с меня твоего благородства и лжи! Я больше так не могу! Я не знаю, что ты думаешь и чувствуешь на самом деле — я же не могу влезать в чужую голову, как некоторые! И знаешь, мне уже надоело гадать, — он уже перестал кричать и подошел совсем близко, силой удерживая зрительный контакт с беспомощной жертвой. — Ты скажешь мне все. Сегодня и сейчас. И не лги мне больше.

— Как... Ты хоть представляешь, как сложно поверить в эти невозможные отношения? Я видела столько крови, сколько, наверное из смертных не видел... Демоны — они убивают. Они просто не умеют по-другому... Да и не хотят, это их жизнь. Но ты?.. Ты появился из ниоткуда: настолько сильный, что смог нас обмануть в начале, и настолько ДРУГОЙ, что решил присоединиться к нам. Ты с легкостью ломал все наши представления о демонах, сражать с нами, а затем... Я влюбилась в тебя! Ты мне ответил, но теперь ты ждешь, чтобы я вычеркнула еще один пункт, что зло любить не может?! Это будет немного сложнее! Учитывая то, что я панически боюсь тебя потерять, что однажды ты охладеешь ко мне!.. Я не могу не любить тебя и я не представляю свою жизнь без тебя. Это все, что я могу сказать.

Игорь будто превратился в статую. Он молчал очень долго, но потом порывисто обнял девушку, и та благодарно прижалась в ответ в надежде, что боль, наконец, отступит. Но она нахлынула будто цунами и теперь совсем не желала отступать. И Кира чувствовала себя беззащитной перед ней после того, как решилась поведать о своих самых сокровенных страхах. Боль была настолько сильной, что девушка начала задыхаться и почему-то возникло странное желание отойти от Игоря как можно дальше. Тело не хотело чувствовать чужие мучения. Жаль, что сделав подобное открытие, у Киры не было сил даже удивиться как следует: она тщетно пыталась сосредоточиться на чем-нибудь более отстраненном.

— Скажи хоть что-нибудь, — попросила она, когда молчание слишком затянулось. Игорь тихо вздохнул, и Кира чуть ли не со слезами на глазах почувствовала, что его боль ничуть не уменьшилась. Кира изо всех сил пожелала забрать свои слова обратно: человеку не может быть настолько больно, когда ему все равно.

— Ты не веришь мне. Мне больно, Кир.

— Знаю, чувствую, — скрипнула она зубами.

— Как это? — Игорь даже отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо. Только вот у Киры не было ни ответов, ни смелости посмотреть в ответ. Чтобы увидеть там... Что? Кира окончательно убедилась в своей трусости.

— Хах, если бы я знала!

— То есть ты хочешь сказать, что чувствуешь все , что чувствую я? — Кира кивнула, — В тебе проснулась сила эмпата, сама собой? Она же заблокирована! — Кире оставалось только пожать плечами: она и сама не знала, как это все работает, — Слушай... Если ты чувствуешь отрицательные эмоции, то возможно ты сможешь и положительные ощутить?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Кира.

— А ведь можно попробовать! — серые глаза заблестели от одному ему известной идеи, он подошел совсем близко и положил ладони на ее лицо. — Попробуй почувствовать меня прямо сейчас.

Кира удивленно распахнула глаза, наткнувшись на горящий взгляд. «Если Игорь и раньше обладал способностью меня удивлять, то сегодня он бьет все рекорды!» Так много вопросов так мало ответов… Как она может чувствовать его: это из-за их эмоциональной связи или из-за того, что Кира эмпат? Скорее всего все вместе, от эмоциональной связи можно ожидать чего угодно, так как изучать это явление никто не брался — маги далеки от науки. Почему у одних близких связь появляется, а у других нет? Бесполезно задавать эти вопросы, просто нужно попробовать ею воспользоваться, только это может оказаться сложным, если никогда подобного прежде не делал.

«Я попробую» — мысленно ответила Кира, и Игорь согласно кивнул, Он сейчас походил на мальчишку: озорная улыбки и горящие глаза, в которых еще была нежность… Кира уже пожалела, что рассказала ему о своих подозрениях — она чувствовала вину за свое недоверие. Как она могла? Но посмотрев повнимательнее в самые любимые на свете глаза Кира забыла обо всем: о том, что она чувствовала вину секунду назад, о том, что она должна сделать, о том, как звучит ее имя… Киру будто захлестнуло волной, которая разом стерла окружающий мир и заставила забыть, что когда-то во Вселенной было что-то, кроме их двоих. Волна не хотела уничтожать, и страх перед ней исчез — в ней нестерпимо хотелось раствориться. Неуправляемая, не поддающаяся никакой логике… Это была его любовь.

Пальцы запутались в волосах, через рубашку тело согревало родное тепло, губы и язык почувствовали знакомый, яркий вкус, и волна окончательно поглотила воздух и землю. Был только огонь. Он обжигал, даря сладкую муку, искрил на коже, пожирая все… «Хочу еще» — шептал он, и это было единственной мыслью в этом странном, идеальном мире, где было только желание, нежность и громкий стук в ушах и под кожей.

Кое-как справившись с нахлынувшими эмоциями, Кира, наконец, выплыла на поверхность из чужого сознания. Ее тело словно жило своей жизнью, хотя их интересы явно совпадали: ее руки скользили по мускулистому животу прямо под рубашкой, а губы самым напористым образом прижимались к его губам. Похоже, двойная доза из эмоций была для самоконтроля чрезмерной, и она сама не заметила, как оказалась в объятиях объекта своих чувств. «Только не останавливайся» — пронеслась в голове одинокая мысль, с трудом пробиваясь через полнейший хаос, причиной которого были опрометчивые действия хозяйки.

Через несколько сладких мгновений, борясь со сбившимся дыханием Кира заглянула в светящиеся серые глаза. «Вот оно, мое счастье… Никому тебя не отдам»

— Скажи еще раз, — голос звучал приглушенно и странно хрипел: его дыхание все еще обжигало ей лицо. Игорь не спросил, что Кира имеет ввиду, а лишь сказал три простых и самых важных слова, которые рвались с языка каждый раз, когда она была в его мыслях.

— Я тебя люблю, — прошептал он и улыбнулся в ответ на ее нежную улыбку. — Теперь ты знаешь. И ты официально прощена!

Не дав сказать ни слова, Игорь поцеловал девушку снова, но на этот раз совсем по-другому. Его руки медленно переместились на ее лицо, а на губах была только трепетная нежность. Не было привычной неуправляемости, но была искренность, от которой земля уходила из-под ног. Языком тела он говорил сказанное: он любит. И не позволит никому и ничему разрушить это чувство, разлучить с любимой, убьет каждого, кто посмеет к ней прикоснуться. Руками он нежно держал ее лицо, шепча ей в мыслях, что ни за что не уйдет, что всегда будет рядом… «Договорились» — ответила Кира, и в ответ на его смех с энтузиазмом вновь сосредоточилась на поцелуе.

14 лет

Недавно Леша мне рассказал, кто именно заблокировал наши силы, а я до сих пор не могу прийти в себя. Не могу поверить, что это сделали МЫ… Гениально то, что снять собственное заклинание без сил почти невозможно… Каким образом мы смогли наложить настолько сильное заклятие, чтобы оно смогло пройти через время и пространство и поразить нас самих, но уже в другой жизни? И зачем? За что… Предположение, что таким странным образом мы хотели отгородить себя от какой-то этакой опасности, показалось нам наиболее вероятным — но от чего было отгораживать? В этой жизни произошло уже очень много такого, чего не было и в помине в предыдущих ни по силе, ни по опасности. Что же еще? Как всегда тему закрыли за неимением новой информации.

Еще Леша рассказал про свое новое знакомство: маг по имени Дима. Необычный знакомый, надо сказать. Высокий, темноволосый, цвет глаз нередко меняется… Но не это важно! Внешность — это практически все, что можно о нем рассказать: остального и сам не знает, так как самые его ранние на воспоминания уходят назад всего лишь на три-четыре недели. Он не помнит ничего из своего прошлого. Самое интересное в нем именно то, что его «прошлое» началось в день, когда он обнаружил себя стоящим во дворе Лешиного дома без документов и денег.

Единственное, что было очевидно, так это его магический потенциал, который, — я небезосновательно подозревала (опыт, да) — намного больше, чем мы думали сначала. Хотя, это тоже выяснилось в процессе, и было для Димы достаточно шокирующим — еще бы, не помня о своей жизни ничего узнать, что ты к тому же еще и не человек. Как я поняла, Леша и Дима быстро сдружились, потому что жил Дима теперь у Леши (о чем из всех обитателей квартиры Леши, по понятным причинам, знал только кот Кузя)… Этот рассказ меня, конечно, сильно удивил, но вмешиваться не стала, просто почувствовав, что меня это касаться и не должно.

Мои мысли чаще занимало совсем другое: с того самого дня, как брат рассказал мне про магию, я ждала, когда же во мне проснутся (точнее, разблокируются) силы, даже прокручивала в голове различные варианты, что бы не растеряться в случае чего… Но вместе с этими мечтами (по-другому их не назовешь) появляются и мысли, смогу ли я контролировать эти способности, чтобы никому не навредить. Да, они уже давно перешагнули через черту, когда нужна «спусковая» эмоция для их действия (страх, ярость и так далее), но на сильные эмоции они все же среагируют, и реакция эта будет… Бурной. Просто от неожиданности я могу случайно разнести целый дом, а то и больше — самоконтроль у меня все же не тот, что требуется.

Тогда я задумалась, что сложен не только контроль. Для себя самой я окончательно перестану быть человеком, а значит, жизнь среди людей мне заказана: меня и так тяготят секреты от мамы про наши с Лешей частные разговоры, а уж скрывать, что я при желании могу переместиться в другой мир, морально будет еще сложнее. Вранье, всюду одно вранье! Вранье в мелочах раздражает, вранье крупное — убивает. Нет, я не смогу так жить. Долго точно не смогу. Я уйду, оставлю что-то вместо себя и уйду… Нет тут золотой середины: ты либо там, либо здесь. Бесит, что я одновременно хочу такой жизни, — потому что это моя суть — и не хочу, так как не хочу терять все, что у меня было. Какого черта я мечусь между двумя вариантами, каждый из которых в равной степени верен и ужасен?! Магия — не дар вовсе, а проклятие, ломающее людей…

Все это так сложно… Кем я стану с этими способностями? А вдруг я стану монстром? А вдруг я принесу вред тем, кого люблю? Ну а если «вдруг», то что тогда?.. Не хочу перестать быть собой, ужасно боюсь этого. Смогу ли я убить во имя добра? Какое я имею моральное право лишать кого-то жизни, если любая жизнь священна? Нет, не хочу. Или я должна?.. Чего же я хочу, чего жду?! Ничего нового, конечно... Эти вопросы преследуют меня всю сознательную жизнь. Но, как бы то ни было, пограничное состояние немногим лучше. Я не живу ни там, ни здесь. Я чувствую огонь, чувствую жажду… Это так нечестно: мне не дали шанса показать, чего я стою.

В конце концов, разве не это — моя судьба?! Долг, обязанность, — обязательства — мой рок. У каждого должен быть шанс изменить мир.

[30 Seconds to Mars feat. Kanye West — Hurricane]

* * *

— И что же это за «Грааль» такой? Это ведь не «тот самый» Грааль? — я нахмурилась, накручивая провод на палец.

— Нет, этот — магический. Это другое... — Леша запнулся, задумавшись. — Но по значимости для наших миров они равноценны. Его сила уже проявилась пару раз, когда мне угрожала опасность, после этого я терял сознание. Причем, я использовал его лишь процентов на десять...

Я всполошилась, представив мощь этого артефакта. Леша силен магически, но этот Грааль силен настолько, что на его удержание уходят все силы Леши. Насколько сильным будет Мессия?! Конечно, он был рожден, чтобы обрести Грааль, и все же... Страшно, что он попадет не в те руки. Страшно, что из-за него с Лешей что-нибудь случится — он же у нас мастер попадать в передряги, хоть и умеет вылезать из них. Сколько раз он сталкивался со смертью, но выживал? Слишком много, чтобы оставаться обычным магом.

— Что же будет, если ты используешь его на все сто процентов?!

— Не знаю, — признался он. — Не уверен, что я выдержу такое. Его сила слишком велика для меня... Но, по ходу, я — единственный, кто может хотя бы удержать его в руках. Эта чашка не так проста, — в трубке послышался смешок.

— Чашка? Подходящее слово! А ты не боишься, что у тебя тупо выбьют ее из рук?

— Она уже во мне: в моей крови.

— Хах, мне сразу представились куча маленьких чаш среди кровяных телец, — захохотала я. — Не стоит тебе сдавать кровь на анализы! — Леша тоже засмеялся, представив.

Я смеялась, но на душе было неспокойно: Леша явно вляпался по-крупному. Опять и снова.

Иногда новогодне-рождественское преображение городов просто ошеломляет. Особенно, если город и до этого славился своей красотой. И именно поэтому люди рвутся встречать праздники в одном из таких праздничных городов. Благодаря чему путевки бывает достать проблематично. Но все становится проще, если ты обнаруживаешь у себя способность мгновенно перемещаться из одного конца света к другому. Правда, даже такой действенный способ побега от проблем и обязанностей редко работает. И реальный мир предпочитает ворваться в сказку в самый неудачный момент.

Среди сверкающего великолепия Елисейских полей прямо под сводом Триумфальной арки Киру застал совершенно обычный, но при этом ужасно не своевременный, телефонный звонок. Высшие силы на этот раз выбрали совершенно тривиальный способ вмешательства в личную жизнь, когда как раньше их фантазия простиралась от мелкой демонической шушеры до неупокоенных «следов» оккультных жертвоприношений. Дрожащая, истошно орущая сумка коварно скрывала в своем бесконечном нутре мобильный телефон. И пока Кира пыталась его нащупать, Игорь тихонько хихикал, что наблюдать эту умильную сцену ему не надоедает уже второе столетие.

Когда искомое было найдено, а наглые молодые люди наказаны должным образом, Кира второпях нажала на заветную кнопку. Трубка, в ответ на немного недовольное «да?» ответила знакомым, но явно прочно забытым мужским голосом:

— Привет! Я к тебе заеду — лекции завести надо, а то меня завтра не будет, — «Ага, привет... А кто это?» Кира наморщила лоб, пытаясь вспомнить обладателя этого голоса: «Коля? Вова? Сережа? Кто?!», а Игорь уже начал недовольно хмуриться, что Кире звонит незнакомый ему молодой человек.

— А меня нет дома! — выпалила Кира первое, что пришло в голову.

— Я на домашний позвонил, — уже не так приветливо проинформировал собеседник.

— Тьфу! — спустя год Кира догадалась посмотреть на экран: в уголке горел маленький зеленый домик, а определившееся имя «Дима Н.» не говорило ни о чем. — Меня не будет дома. Я на занятия уезжаю. Скоро.

Кира быстро себя поправила в робкой надежде, что таинственный Дима это проглотит. «Домик» означал, что кто-то позвонил Кире на домашний номер, и несколько лет назад, чтобы не выдавать свое практически постоянное отсутствие в квартире, Кира после нехитрых манипуляций сделала переадресацию всех домашних звонков на свой мобильный, но в обход жадных телефонных компаний, так как мобильный стал одновременно и домашним. Без конфузов не обошлось, конечно: пару раз при маме Кира забывала выключать эту функции и приходилось выдавать звонок за смс, а еще Кира себя частенько ругала, что не догадалась сделать индикатор побольше.

— Кир, у тебя занятий по вторникам в это время не бывает! — «Очередной прокол. Только вот откуда он знает про мои занятия?» — Кира изо всех сил старалась придумать что-либо правдоподобное, в то время как Игорь откровенно веселился.

— Перенесли! — продолжила в том же духе девушка. — Из-за праздников пропадает несколько.

— Да, этот Новый год на неудачную дату попал, — с непоколебимым спокойствием ответил Дима — и тут Игорь уже не выдержал и начал смеяться в голос, наблюдая, как Кира пытается выкрутиться. Та в ответ на смех показала парню кулак, но он намек проигнорировал.

— Да вообще беспредел!

— Короче, я через пять минут буду, — буркнул Дима и повесил трубку.

— Черт! Мне домой надо! — засуетилась Кира под аккомпонимент откровенного смеха. — И пусть он скажет «спасибо», что ему не пришлось оплачивать звонок в Париж! Все, кончай ржать, а то тыкну в тебя чем-нибудь, и мало не покажется!

Игорь ничего не сказал. Он заметил подозрительного парня на другом конце улицы. Это была действительно странная встреча со странным незнакомцем.

Чего и следовало ожидать, незнакомец в Париже навряд ли парижанином — он был родом из Токио. Но это было не самым важным — он был волшебником! Сколько из осталось на свете? Еще и темный, зараза. И шустрый. Токийский волшебник действительно оказался на редкость быстрым и хитрым: в погоне за ним пришлось пробежать два очень людных квартала, так что двум магам пришлось унизиться и бежать на своих двоих — подножки он сбрасывал оскорбительно играючи. В результате, разозлив обоих до чертиков, волшебник, наконец, завернул в место менее многолюдное, а потом…

А потом в памяти Киры запечалилось только сплошное огненно-электрическое пятно, временами дополняемое звуками латыни, потому что волшебник, не будучи дураком, пользовался особенностями своей специализации, и вспышками, потому что у волшебника оказалось много друзей. Все бы так и осталось штатной ситуацией, если бы в один все не изменилось. Этот миг был словно гром среди ясного неба, моментом, когда весь мир переворачивает с ног на голову, стирая все, что когда-либо имело значение. Именно тогда Игорь медленно осел на колени за ее спиной, и возликовала какая-то тварь с арбалетом в руке. Один удар сердца, одна миллисекунда — и тишина.

Игорь был еще в сознании, когда на крик о помощи пришли Лекс и Дима, но кровопотеря была слишком интенсивной, чтобы медлить: не без нудных предупреждений, не без криков и прорывающихся слез со стороны Киры, но Леша все-таки согласился вылечить демона. Хоть это и было запрещено, противореча природе их Силы. Втроем они склонились над Игорем, и спустя несколько секунд рана затянулась в рубец (хотя рубцов не оставалось, когда они лечили друг друга). Кира чувствовала опустошение: может, на лечение ухнуло слишком много энергии, но скорее из-за пережитого ужаса, подобного которому она не испытывала ни разу в жизни.

Когда они все вместе переместились в спешке из проклятого места, Игорь уже потерял сознание. Причем переместились они, не только не потрудившись проверить наличие свидетелей, решив подкинуть в кои-то веки работу для Чистильщиков, но и не обсудив направление — казалось, Кире было безразлично, куда идти. Хотя, видимо, это было не соврем так… Вчетвером они оказались в спальне Игоря. И все бы хорошо, только направление задавал Леша и метил он совсем в другое место, ведь в особняке не был ни разу. Два мага застыли в недоумении, а Кира тем временем хладнокровно поправляла одеяло на кровати: она умудрилась не только поменять направление, но еще и переместить раненого точно на кровать, чтобы ни в коем случае не потревожить его.

— Я останусь с ним, — проговорила Кира все с тем же вызывающим спокойствием после того, как объяснила Леше и Диме где они оказались. — Придумайте, что сказать маме: я не вернусь ночевать домой.

Для Димы и Леши это было очевидно и так, хотя взгляды они бросали немного странные, и Кире вдруг вспомнилось, как забавно они отреагировали, когда узнали (случайно) об отсутствии близких отношений между Игорем и Кирой. Вид у обоих был крайне забавный, однако короткое воспоминание не изменило настроения девушки: все та же сосредоточенность, продуманность каждого движения. И давалось ей это с удивительной легкостью, будто все возможные эмоции она уже испытала ранее, а на смену прийти было нечему.

Комната, наконец, освободилась от наблюдателей. Посторонних, чужих в этом особенном «их» месте. Кира получила долгожданную возможность побыть с Игорем наедине, прикоснуться, окончательно осознать, что это кошмар закончился благополучно. Осторожно, чтобы не потревожить, Кира пробежалась пальцами по складкам одежды около вылеченного плеча, убедившись, что оно цело, наклонилась, чтобы проверить спокойное дыхание, и освободила его от части верхней одежды. И только теперь позволила себе маленькую вольность: коснуться губам теплого лба и тихо прилечь рядом в ожидании его пробуждения. В мирной тишине она и уснула.

Сквозь сон Кира почувствовала, как что-то мягкое и теплое коснулась ее губ, и в предвкушении распахнула глаза. За те несколько часов, что Игорь пролежал без сознания, комната окончательно погрузилась во тьму, но прежде чем Кира успела проморгаться и привыкнуть к темноте, обладатель тех самых губ притянул ее лицо ближе к себе и снова нежно поцеловал. Кира почувствовала его улыбку, и его нежность заставила забыть обо всем. Игорь… Кире не нужно было зрение: она и так знала каждый сантиметр его лица, но все равно не отказала себе в удовольствии на ощупь прикоснуться к уголкам губ, глаз, спуститься ниже к уху, почувствовать, как он вздрагивает под ее губами…

«Боже, ну что еще для счастья надо? Целый, невредимый, живой — даже более чем. И по-прежнему любящий» Снова открыв глаза в темноте Кира, наконец, смогла рассмотреть глаза: пусть они и приобрели почти черный оттенок, но счастье и любовь, — благодаря которым казалось, что глаза светятся — могли принадлежать только ему. Но присутствовало что-то еще, что было почти не заметно в тусклом свете растущей луны: сознания коснулось непривычное чувство, поглощающее мужчину все сильнее — это была… благодарность? И почему она так сбивала с толку? Через мгновение он сам ответил на незаданный вопрос:

«Спасибо, что осталась. Ты ведь не уйдешь?» — в глазах мелькнула тоска.

«Нет, даже если ты этого захочешь!»

«Это вряд ли» — шепнул он и снова поцеловал.

— Игорь, по-моему, нам надо поговорить, — произнесла Кира, когда за окном неожиданно громко зашумели птицы. Лениво, будто и не желая вовсе, там, в другом мире за стеклом медленно серело небо.

— Вот когда ты окончательно будешь уверена в своем желании — тогда и поговорим, — в своей манере ответил Игорь. Пальцами мужчина лениво перебирал волосы девушки, которая лежала на уже полностью здоровом плече.

— Я уверена! — фыркнула она, уловив его мысленное ворчание об испорченном моменте. — Я хочу кое-что прояснить: я не хочу, что бы так геройствовал. Больше так не делай — мне не понравилось. И да… Спасибо, ты мне жизнь спас…

Кира приподнялась на локтях, чтобы увидеть реакцию молодого человека, но тот продолжил упрямо изучать в потолок.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось и точка. Цена не имеет значения. Тогда на раздумья не было времени: тебе метили в сердце, — тут он позволил себе ухмыльнуться. — Смерть, знаешь ли, лечится с трудом. Даже вашими методами, — он сверкнул глазами на злющую подругу.

— Что, думаешь, переметнулся на другую сторону, значит надо бросаться под снаряды? Игорь, ты должен ценить свою жизнь! Береги себя ради меня, умоляю, — голос с рассерженного ворчания плавно сошел на шепот. — Я лишь прошу, чтобы ты был осторожнее. Твоя смерть — слишком высокая цена для меня.

— Разве ты не понимаешь? — взвился он, наконец, оторвав взгляд от потолка. — Я в долгу перед тобой: ты меня спасла. Не отвернулась ни разу… — Кира все-таки попыталась отвернуться от него, чтобы скрыть глупое смущение, но он не дал. — И ты… Ты любишь меня, непонятно за что и, не смотря ни на что.

А она просто лежала рядом и смотрела на него с легкой улыбкой, и только в душе была горечь. Он ждал ответа, только что отвечать? «Да, люблю, — тихо подумала девушка. — За что люблю, знаю. Что я многое не хочу замечать, тоже знаю. Я смирилась со своей судьбой — это я должна сказать? Это ведь правда… А стоит ли говорить, что я не могла поступить иначе, даже если бы очень захотела? Ведь должна была, ты прав. А оказалось, что весь мой самоконтроль с песней вылетел в трубу, когда я полюбила по-настоящему. Я ведь такая дура, Игорь… Влюбленная дура» Ощущение некоего «неравенства» наверняка отравит ее любовь — это Кира осознавала четко. Через год, через пять лет, но это неизбежно. А как хотелось просто любить! И это Кира делала изо дня в день, наслаждаясь тем, что имеет сейчас. У нее почти выходило.

— У тебя неплохой потенциал, Игорь… — сердце быстро билось под рукой. — Вот здесь.

Мужчина усмехнулся:

— Вы всегда знаете, что говорить!

— Сердце знает — его надо уметь слушать. Это непросто, но я тебя научу.

Думала ли Кира, что когда-нибудь полюбит ТАК? Точно не думала. Когда вся жизнь — расчет, то невольно перестаешь мечтать о простом человеческом счастье. Все равно не светит. Кира почти потеряла семью, — ее семья никогда не узнает, что в действительности происходит в жизни настоящей ведьмы — у нее больше не было друзей, потому что Кира окончательно перестала быть человеком, растеряв все то, что было для нее важным ранее. Было больно, было тошно, хотелось уйти, но сил не было — что еще больнее. Какой-то человек правильно сказал: одиночество — это не когда ты один, а когда вокруг тебя люди, которые заставляют тебя чувствовать одиночество. Окружающие теперь воспринимались именно так. Но одиночество — это тоже чувство, человеческое ощущение, которое Кира тщательно берегла, пусть это и походило на мазохизм.

Иногда Кира самой себе казалась глыбой льда: никаких лишних эмоций, только равнодушие. И да, расчет. Иногда казалось, что все последние двенадцать лет со смерти отца из нее тщательно лепили идеальную убийцу, прочно отучив доверять и, наверное, любить. Сродни инстинкту самосохранения, отсутствие привязанности начало помогать при потере. И в какой-то момент это действительно сработало: чужие смерти перестали приносить боль, только чувство вины, если Кира была в силах предотвратить смерть. «Вам больно? Мне НЕТ! Совсем… Я — сволочь? О да, зато ЖИВАЯ сволочь!» — несмотря на тон, в этой мысли было много горечи и вины.

И, тем не менее, Кира берегла в себе каждую живую эмоцию, замечая, что таковых становится все меньше день ото дня. Она уже не помнила, когда в последний раз искренне смеялась над чужой шуткой, когда не находила сил оторваться от интересной книги, когда по несколько раз подряд пересматривала понравившийся фильм… Эмоции дарила только музыка, да и то, этот источник тоже начал истощаться. Боль ушла, забрав с собой все. Мир выцвел: в нем не осталось ни боли, ни счастья. Остался долг продлить существование этого мира еще на чуть-чуть, а значит, у нее было хотя бы подобие смысла жизни.

Четыре года назад ей был предложен выбор, — в первый и в последний раз — и пусть сейчас даже это казалось глупой иллюзией, но она его сделала. «А раз выбрала сама, то нечего ныть!» — она часто говорила себе это.

А с Игорем все внезапно обрело смысл: вновь появились краски, эмоции, а затем и чувства. Удивительно, но волю к жизни ей вернул один из тех, кто методично пытался ее забрать. Буквально за несколько дней он стал ее воздухом, не будет его — и она задохнется. Появилось что-то, чего у Киры не было уже очень давно, что было отнято в обмен на магию, умерло где-то глубоко внутри… Игорю не надо было врать о своей сущности, он был способен не только защитить себя, но и спасти ее. Это он ее спас, сам не понимая того. Но самое главное, он хочет быть рядом: вытирать слезы и слушать смех, разговаривать и молчать, быть вместе. И он будет, а иного Кира не допустит. Потому что чувствует тоже самое, потому что просто чувствует — этого уже достаточно, чтобы никогда не отпускать. Как мало и как много одновременно.

Их первая ночь вместе. Нет, ночь после убийства Ильи не в счет — то была ночь скорби, а эта наполнена тихим и уютным счастьем. Кира саму частенько раздражали такие влюбленные парочки, которые не в состоянии оторваться друг от друга более, чем на три секунды, а сейчас она точно также прижималась и шептала милые глупости — и ужасно нравилось обоим. Да, «влюбленные парочки» раздражают тем больше, чем дольше у тебя самого не было подобных радостей. Игорь и Кира так и заснули, даже не заметив, как посерело за окном, а утром с каким-то ошалевшим счастьем поняли, что случившееся несколько часов назад отнюдь не было сном.

А Диме Н. память подтерли — он решил заехать на следующей неделе. Леша потом долго рассказывал, как эффектно он заморозил Диму («И Дима должен быть только один!!» — ворчал тогда Леша), когда тот уже подъезжал к подъезду, а потом аккуратно подтянул на себя машину телекинезом, чтобы та не так в глаза бросалась. Кстати, говоря «заморозил» он, конечно, имел в виду не ледышку, а замершего как на стоп-кадре парня — так все маги говорят.

И именно тот вечер Кира вспоминала каждый раз, когда первые пару дней после ранения Игорь, морщась и ругаясь, разминал плечо, и когда он упрямо поджимал губы при попытках Киры сделать что-либо «порывистое и необдуманное». Как плохо, что люди лучше всего учатся на собственных ошибках, противно, что понимание истинной ценности часто связано с потерей… И все ведь правда! Стоило Игорю пораниться посерьезнее, так в Кире сразу же проснулось что-то крайне трусливое с патологической заботливостью — что до этого раздражало Киру-подростка (ее останки), когда подобное проявлял Игорь. Теперь и Кира поняла эти чувства, когда чуть ли не с дрожью следишь за каждым неосторожным движением, потому что каждая царапина потом бумерангом ударит по тебе. Игорь, случайно подслушав все это в мыслях любимой, с теплым выражением в глазах обнял и поцеловал в висок, а Кира только после своего неизменного бурчание «зараза!» смогла расслабиться в кольце рук. И так по очереди: один хмурится и бледнеет, а другой тихо радуется, что из-за него кто-то вот так мучается. Идиллия!

Тем временем Лекс и Дима постепенно ушли на периферию: когда есть — особо не замечаешь, когда нет, то резко чего-то не хватает, только чего — непонятно. Наверное, появление Игоря просто ускорило необратимый процесс. Наверное, они всегда были слишком разными. И вот они почти перестали общаться. Кира жутко корила себе за то: за что-то чужое и неприятное во глазах Леши, за старания (!!!) Димы найти общий язык с новым, далеко не самым желанным членом их семьи… Нет, они ладили, но присутствовала натянутость. «Почему мы стали чужими?» — задавала себе Кира один и тот же вопрос, но задать братьям не решалась: навряд ли они смогут ответить, так как «самокопания» всегда были Кириной прерогативой. И вот он — замкнутый круг.

Затишье в стычках с демонами только усугубляло это напряжение. Не считая случайную встречу с темным волшебником в Токио, Кира, как и Леша с Димой, с трудом могла вспомнить, когда у нее в последний раз было видение — с предполагаемой даты прошел уже месяц. Казалось бы: на что жаловаться? Но прописная истина упрямо твердила: если враги затаились — жди беды. Уж лучше пусть будут на виду: отсутствие демонической активности создает иллюзию безопасности, расслабляет и жутко нервирует. В результате, в то время как отношения с Игорем динамично развивались, с братьями Кира ссорилась все чаще. Правда, из-за отсутствия стычек у них просто пропали поводы видеться, что благоприятно влияло на количество ссор. И все счастливы.

[Headlights — Some racing, some stopping]

* * *

— А Игорь за тобой сегодня приедет? — нарочито незаинтересованно поинтересовалась у Киры студентка из параллельной группы, имени которой Кира вообще не знала.

«И вот какая зараза проболталась?!» — Кира зло зыркнула на ее посвященных подруг, и те как по команде начали болтать.

— Приедет он один и уедет только со мной! — отрезала Кира. Девушка пожала плечами и ушла к своей парте. — Значит, вот как мы храним секреты, да?

Девушки виновато поерзали на своих стульях, но от разговора не отвлеклись. Как забавно иногда наблюдать за ними: все эмоции буквально на лбу выбиты, даже не нужно быть эмпатом, чтобы их прочесть. Надо просто уметь смотреть. Правда, такими темпами можно потерять последних приятелей, потому что все люди врут, и лишать их этой прерогативы ни в коем случае нельзя. Будут обижаться.

— А не надо парковаться прямо перед входом в универ! — парировала Ира.

— Хм, самая смелая? — подняла брови Кира, но потом махнула на них рукой. — Думаете, я его не просила этого не делать? Он говорит, что это повышает мой статус... По мне, так все может получиться с точностью да наоборот.

— Ну как у вас дела? — Яна даже склонилась над партой от нетерпения. — Жениться собирается?

Кира аж поперхнулась водой, которую как раз глотнула из бутылки. «А чего ты ждала? Ты же влюбленная по уши ходишь! Все теперь, наверное, ждут, как полнеть начнешь...» Об этом она вообще не думала... Кира была не из тех девушек, кто с детского сада мечтает о белом платье принцессы и марше Мендельсона. А уж когда про свою сущность узнала, так подавно голова совсем другим забита. Наверное, это покажется странным, но она действительно об этом не думала... Но если замуж, то только за него.

— Да мы как-то об этом не думали... — обронила удивленная Кира. — Но у нас все замечательно, спасибо. Лучше не бывает!

— Пора бы уже подумать...

— Я не беременна! И не собираюсь!! — вскипела Кира. — Да что с вами, в конце концов?!

— Да при чем здесь это? — округлила синие глазищи Яна. — Я просто спросила... И я очень рада за тебя, — Яна так трогательно растерялась, что Кира, наконец, смягчилась. — У кого что болит... — тихо добавила она, за что под общий смех получила заслуженный подзатыльник.

На мгновение Кира почувствовала, что чего-то не хватает — рядом что-то или кто-то исчез. Будто до этого чувствовалось чье-то присутствие, но теперь это ощущение пропало... Ощущение пропало, и все снова стало нормальным. Озадаченно нахмурившись, Кира пообещала себя подумать над этим вечером. Бросив на стол горсть ручек, Кира молча ожидала прихода преподавателя, полностью погруженная в свои мысли.

* * *

Над письменным столом неправдоподобно изящно кружили канцелярские принадлежности на любой вкус, и догадываться, кто и зачем заставил их парить, не было нужды — Кире стало скучно. И если раньше, когда Кире было скучно, дело редко ограничивалось пятью убитыми демонами, то теперь она довольствовалась скрепками — наверное, устала. Позади была еще одна предэкзаменационная неделя, когда на головы несчастных студентов «внезапно» сваливается кипа недописанных работ, а на головы преподавателей еще менее опрятная пачка свеженького материала из великой сети Интернет.

За подобное развлечение Кира вполне могло и влететь, но уже который год на их шалости никто не обращает внимания — серьезных проколов не было, а дело свое делают. За таким бессмысленным занятием в голову лезли совершенно странные мысли: насколько сильной она стала сейчас, тогда как раньше во время тренировок телекинеза приходилось сосредотачиваться. И ведь насколько странно проявляется рост силы: для того, чтобы она заработала на полную нужно хорошенько напугаться или разозлиться, и контролю над силой прошествует не сколько самоконтроль, сколько просто время, пока сила не разовьется достаточно, чтобы действовать постоянно, а не вспышками. У того же телекинеза даже есть стадии: сильные эмоции, глаза, руки, простое желание — сначала боишься или злишься, потом щуришься, потом надо помахать руками, а потом и мысли хватит…

Кира отлично помнила, как однажды от простого испуга разнесла мебель в своей комнате, а она мама неожиданно оказалась посреди того пшеничного поля, фотография которого у нее стояла на «рабочем столе» компьютера в качестве обоев. Кстати на счет компьютера: это системный бок по счету уже третий, так как предыдущие она случайно взорвала («Стучаться надо!!!»). Также было много тренировок, когда в какой-нибудь забытой Богом глуши она пыталась подчинить себе свои же способности. То, конечно, было не совсем бесполезно, но все же с практикой умения приходят охотнее.

И эта «практика» помогает не только с неуправляемыми способностями, но и со своими собственными демонами. Стеснительный? Решаемо! Приснился плохой сон — и ты уже судорожно пытаешься натянуть на колени любимую ночнушку на сцене какого-нибудь театра! Бесит преподаватель? Однажды доска действительно упадет ей на голову, и зрелище заставит серьезно задуматься над силой своего желания увидеть это снова. Да, список можно продолжать и продолжать. Но это все мелочи, на самом деле…

Устав от созерцания своего творческого беспорядка вне его законного места, Кира решила вырваться из каменных джунглей в места более живописные. Выбор пал на лес, но лес необычный: мало кому известно, что в этот лесу растут деревья самого первого Леса, от которого ведет свой род каждая семечка. Это место пропитано магией, благодаря чему сюда как магнитом тянет представителей магического сообщества всех мастей (за исключением темных существ). Этот Лес обладает душой, и страшно представить что будет, если люди доберутся и до него. Расплата будет жестокой.

Кира обычным способом материализовалась на узкой тропинке между узловатыми деревьями. Глубокий вдох, и на губах заиграла умиротворенная улыбка: здесь она чувствовала себя, как дома. Сквозь листву и ветки вековых деревьев полосами пробивался свет, украшая свет затейливым узором из контрастных пятен, сверху плетями свисал мох, а под ногами подушкой лежала уже другая разновидность все того же мха вместе с прошлогодней листвой, которая приятно хрустела при ходьбе. Ноги сами несли по знакомой тропинке, то утопающей в свете, то заводившей в тень.

Наверное, это всегда так: когда ты один в знакомом месте, то от воспоминаний просто нет никакого покоя. Сейчас Кире ни с того ни с сего вспомнилось, как она примерно за километр отсюда наткнулась на местных гномов. Реакция была вполне нормальной для человека (поправка: ведьмы!), который обоснованно считал, что гномы полным составом вымерли в позапрошлом веке. И удивлению ее не было предела, когда она обнаружила тех самых гномов аж в виде семи экземпляров. Пытаясь вспомнить между делом, каких конкретно цветочков она нанюхалась по пути, Кира спешно, но максимально вежливо пыталась ретироваться от страшно приветливых созданий (они явно наслышали об ее походах). Особенно спешить она начала после предложения отведать грибной супчик... Вот такая реакция на гномов у ведьмы, и разу их не видевшей — что уж говорить о людях! Хотя, согласно переписи населения, гномов среди нас живет предостаточно, наряду с эльфами и вампирами... Кто знает: а вдруг настоящие?

Тропинка вывела девушку к ручью, с веселым журчанием бегущему среди камней. Кира зачерпнула воды, плеснула на лицо и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Маги и ведьмы по всему миру годами ищут этот лес, хотя никто не может объяснить зачем. Наверное, в надежде найти свой потерянный рай — магический рай, где наконец они могут побыть собой... Кира вместе с Лешей и Димой тоже искали этот лес, и их поиски увенчались успехом. И теперь, каждый раз приходя сюда Кира чувствовала, что ей совсем не хочется возвращаться домой: здесь даже дышать было легче. Лес был непривычно тихим в это утро, и ей это нравилось.

Через пятнадцать минут Кира, наконец, поняла из-за чего ее ощущения от этого места так резко изменились: потому что ее уединение уже давно было нарушено Игорем, что правда совсем ее не расстроило. Он молча стоял неподалеку и тепло улыбался — она не знала, сколько он вот так простоял пока она сидела у ручья, вместо того, чтобы окликнуть и наконец, обнять, ведь они не виделись целых два дня... Хотя, какое это имеет значение? Он вернулся! Кира просияла в ответ, и несколько минут они просто стояли, смотря друг на друга. Сейчас было совсем не важно, какие новости он принес из вражеского стана — Кира просто радовалась, что он снова рядом.

Ей нравилось даже просто смотреть на него: как солнечные лучи играют в его волосах, как блестят под непослушной челкой его красивые глаза, как черная рубашка небрежно расстегнута у ворота на две пуговицы... Она подошла к нему, и он крепко ее обнял, что было таким правильным сейчас. Отстранившись на мгновение, Игорь сжал ее пальцы. В золотистом свете на левой руке блеснуло изящное кольцо, и Игорь нежно улыбнулся. Кольцо помнило обещания, данные под сенью этих старых деревьев, и являлось только тогда, когда рядом были давшие эти обещания.

Кира приняла его предложение. Ей самой не верилось, что она выходит замуж.

* * *

Боль пульсировала в свежей ране на плече. Кира пыталась отползти подальше от острия стрелы в арбалете, а та все также смотрела ей в сердце. В руки нещадно впивались мелкие камешки и стеклянные осколки, но страх гнал ее прочь от нависшей над ней угрозы. В глазах темнело от потери крови, но даже в таком состоянии Кира чуяла своего врага, поступью победителя шагающего ей навстречу. Ненависть закипала внутри. Рядом, как назло, не было ничего, что помогло бы ей спастись. Оставалось только ползти, потому что бежать уже не было сил.

Думала ли она когда-нибудь, что умрет так жалко: совершенно одна на грязной улице в Богом забытом городе? Помощи ждать неоткуда: никто не знает, что она здесь. Теперь остается только молиться, что этот идиот не промахнется мимо сердца, и она умрет быстро. Хотя, в этом тоже есть плюсы: она точно никогда не узнает, что такое ревматизм и старческий склероз... Да и мелких спиногрызов у нее не будет, о которых все вокруг почему-то так мечтают. Не, это же не плюсы вовсе! Умирать все-таки плохо, особенно, когда успел так мало. Да и неприятно до жути...

Красиво умереть не получилось, а жаль.

Боковым зрением она заметила движение где-то сбоку, но побоялась упустить из вида злосчастную стрелу. Одним неуловимым движением кто-то ударил несостоявшегося убийцу по голове, и тот тряпичной куклой осел на асфальт. «Игорь?» — удивленно подумала Кира, почти теряя сознание от облегчения. — «Я не умру, Игорь?». Прислонившись спиной к мусорному баку, Кира встряхнула головой, чтобы прогнать черные точки из глаз, но от неосторожной встряски плечо заболело сильнее, и Кира почти перестала видеть.

Игорь тем временем всадил в парня пару стрел и встал над спасенной. Кира почувствовала, что что-то не так: «Ты не подойдешь, не скажешь, что все хорошо?» — Игорь молчал. — «Да я же тут кровью истеку! Помоги же мне!». Ни звука. Внутри начала подниматься паника. Кира открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как нацелился на нее арбалет в руке Игоря. Из груди вырвался шокированный вздох, и она в полнейшем ужасе наблюдала, как расползается по любимому лицу торжествующая ухмылка.

— Что ты делаешь? — прохрипела Кира.

— Теперь твоя очередь! — мурлыкнул Игорь.

Из арбалета со свистом вылетела стрела, но Кира никак не среагировала на резкий звук, а лишь зачарованно смотрела на злое, но все равно красивое лицо, на то, как Игорь медленно подходит все с той же убийственно-милой улыбкой, как отдается в слабеющем теле каждый его шаг, как он резко вырывает стрелу, и она вздрагивает всем телом, не отводя от него глаз. В тело вонзилась вторая стрела, и Кира вскрикнула от невыносимой боли и ужаса...

Ей понадобилось минута, чтобы осознать, что она лежит совсем не на жестком асфальте, а на мягкой кровати, и что рядом спит Он. Это был всего лишь сон. Еще несколько секунд понадобилось, чтобы понять, что по щекам текут слезы. Кое-как выбравшись из-под тяжелой руки, Кира, старясь не шуметь, направилась в ванную. Правда, чтобы найти нужную комнату понадобилось много времени: пока она плутала по дому, который, несмотря на многочисленные экскурсии, так и остался огромным и запутанным, Кира не раз подумала, что когда-нибудь она заблудится настолько, что ей понадобятся поисковые заклинания, чтобы найти выход (перемещаться можно было не во всех комнатах). А Игорь еще жить здесь предлагал...

Ванная как назло оказалась второй дверью от их спальни («нашей спальни»? и с каких это пор?.. м-да, любопытно»). Оперевшись руками на мраморную раковину, Кира уставилась на свое растрепанное отражение. Глаза покраснели и опухли, да и дыхание так и не выровнялось. Мимолетное воспоминание о сне заставило всхлипнуть. «Успокойся немедленно! Он тебя любит! Он никогда и ни за что с тобой так не поступит!!!» Как же страшно... Когда любишь, то появляется ощущение, что его предательство может убить. Остается только верить. Кира умылась и тихонько проскользнула в спальню.

Игорь безмятежно спал, лежа на спине. Во сне он скинул одеяло до пояса, и в лунном свете соблазнительно вырисовывались сильная грудь и руки. Кира скромно присела сбоку кровати, чувствуя себя неуютно в своей детской пижаме с микки-маусами — Игорь ее попросил одеть что-нибудь наименее соблазнительное, что все же не помещало в очередной раз выйти за рамки... Но им понравилось. Особенно, когда под пижамой «случайно» обнаружилось ярко розовое белье... Тогда Кира впервые увидела Игоря смущенным: он резко отодвинулся от нее, в то время как Кира, отсмеявшись, продолжила прерванное.

Кира была рада, что на этот раз предлог не расставаться до утра нашелся быстро: завтра Игорь снова собирался переговорить со свитой отца. Причем в этот раз он явно рассчитывал на наличие ценной информации, в отличие от предыдущего, когда ничего существенного разузнать не вышло (правда, это «ничего» помогло спасти жизни двадцати человек и троих магов, но это не столь важно в повествовании). Она сильно волновалась, но за это время, проведенное с любимым мужчиной, Кира готова была стерпеть многое. Даже несколько дней болезненного ожидания вестей. Посидев немного и уже прилично замерзнув, Кира с охотой забралась обратно под одеяло и старательно укуталась. Что-то недовольно буркнув, «спящий» Игорь сгреб Киру в охапку и привлек к себе.

— Вернулась, наконец? — спросил он совершенно бодрым голосом.

— Замерзла, — призналась Кира, устраиваясь поудобнее на теплом плече.

Коварно улыбнувшись, она приложила холодные ладони к его животу, чем заставила его вздрогнуть. Повеселевшая Кира поймала его настроение и, едва касаясь, провела пальцем от низа его живота к талии и выше, игриво посматривая на него. Игорь нарочито тяжело вздохнул: «Ну и что с тобой делать? Сейчас будем согревать!» — мысленно ответил он и потянул Киру за подбородок к своим губам. Кира ответила, с удовольствием вспоминая, что пары в университете у нее начинаются только в половину двенадцатого...

— В следующий раз, когда что-нибудь плохое приснится — буди меня! — начальственным тоном велел Игорь.

— Будешь меня утешать? — хихикнула Кира.

— У меня вроде неплохо получается, — ухмыльнулся он в темноте и снова поцеловал.

«А ведь он прав!..»

* * *

— Тебе нужно отдохнуть! — настаивал Леша. — Тем более, в его отсутствие в твоей спальне сделать будет легче, — если бы не последняя фраза, то Леша вполне мог бы сойти за строгого старшего брата, но тут впечатление было полностью испорчено.

— Я его дождусь! Я должна знать, что с ним все в порядке! — вскрикнула от гнева Кира, недоумевая, как они могут ее не понимать.

Леша и Дима уставились на сестру с абсолютно одинаковым выражением лиц: видимо поняли, что спорить с ней бесполезно. Кира не на шутку рассердилась за их попытки, потому что она не могла не беспокоиться за отсутствующего любимого: Игорь опять отправился на поиски информации и в стане врага пропадал уже третьи сутки. Да, это было уже не в первый раз, да, он далеко не новичок в этом, но никогда еще он Игоре не отправлялся таким обеспокоенным исходом своей вылазки, а точнее информацией, которую он добудет. Конечно, он всячески скрывал свое беспокойство за улыбками и нежностью, но Кира, как эмпат, чувствовала его волнение. И это испугало ее до смерти. Уж если он боится….

Кира знала, что Игорь в любом случае вернется — он-то сможет вылезти из любой ситуации. Только это вера помогала ей сохранять рассудок, но ожидание плохих вестей убивало. В отличие от нее, Леша и Дима вели себя гораздо спокойнее, но, тем не менее, ожидание их также сильно досаждало — каждый из них чувствовал беду. Хотя, с каждым прошедшим часом уверенность покидала и Киру: в голову начинали лезть старые страхи вперемешку с дурными предчувствиями. Его нет уже довольно долго, дольше, чем обычно. Кира всеми силами отгоняла эти мысли, но они все прибывали, и отгонять их становилось все сложнее.

Очередной вечер Кира коротала в спальне Игоря, так как расстались они именно там. С братьями она попрощалась всего несколько минут назад с клятвенными обещаниями дать знать, когда вернется их разведчик. Две пары серо-зеленых глаз светились таким искренним беспокойством и поддержкой, что Кире стало тяжело терпеть их присутствие, поэтому несколько мгновений после их ухода Кире показались штилем после эмоциональной бури. Правда, потом страх накатил вновь, доводя почти до озноба, и Кира принялась нервно мерить комнату шагами, уже жалея, что выбрала место, столь ярко напоминающее обо всем. Но перемещаться в другое место было слишком страшно.

Спустя еще час, после набега на бар Кира вывела для себя аксиому, что алкоголь не помогает абсолютно. Эта аксиома была печальным опытом. Расстроенная Кира отправила бутылку виски обратно в шкаф двумя этажами ниже. Еще через два часа после окончательного протрезвления Кире понадобился кофе. Арабика повела себя чуть лучше, сумев убрать противный озноб. Устав метаться по комнатам, Кира уселась на кровать, обняв колени, и прислонилась к деревянной спинке. Позиция была выбрана правильно: отсюда была видна вся комната. Кира приготовилась ждать. Игорь вернется сегодня — девушка не сомневалась в этом, хоть и не могла объяснить откуда эта уверенность.

«Где же ты?» — минуты казались вечностью.

С резким вдохом Кира подскочила на кровати, дрожащими руками скинула непонятно откуда взявшийся плед и сделала пару глубоких вдохов. Когда она успела заснуть? Свет в комнате был выключен, только из-за штор пробивались лунные лучи вместе со свежим ветерком. Сложив в уме все нестыковки, Кира подскочила снова и во все глаза уставилась на темную фигуру мужчины на другом краю кровати, не отводящего спокойных глаз.

— Игорь! — охнула Кира и бросилась его обнимать, сама не своя от радости, что он вернулся и что он цел. Игорь крепко прижал Киру к себе и вздохнул с явным облегчением.

— Привет… Я так рад, что ты здесь. Я дома, наконец, — прошептал он, уткнувшись лицом в волосы девушки.

— Давно ты здесь? Я задремала… В следующий раз буди, ладно? Я же беспокоюсь… — успокоившись по одной причине, на смену старому страху пришел другой. — Как дела? — осторожно спросила она, боясь услышать что-нибудь действительно страшное. Игорь явно устал и был, наверное, слишком рад ее видеть.

— Ты выглядела уставшей, вот я и дал тебе немного поспать, — одним легким движением он убрал прядь волос ей за ухо и взгляд будто затуманенный — он любовался ею. — А на счет дел я расскажу всем троим, чтобы по несколько раз не повторять… — Игорь поднялся с кровати и встал рядом с протянутой рукой.

Кире показалось, что она потеряла способность двигаться…

— Все плохо, да? — выдавила из себя она.

— Все серьезно, но у нас есть шанс выкарабкаться. Придется попотеть… — мягко ответил Игорь, ничуть не успокоив Киру. Он больше не шутит, не улыбается, не хочет терять время. «Что же он узнал?»

— Игорь, ты поцелуешь меня? Пожалуйста…

Просьбы выдала состояние Киры с головой, также как и Игоря: ничто уже не казалось нормальным, каждая мелочь выбивала из равновесия. И Кире отчаянно хотелось вернуть что-то из времени «до», что-то родное из своей старой жизни, хоть что-то нормальное и привычное. Игорь наблюдал за ней спящей, когда она проснулась, прижал к себе так крепко, будто убеждал себя, что она все еще здесь, живая. Но при этом упрямо сохранял невозмутимую маску, за которой определенно скрывалась мука от какого-то поистине страшного знания. И видя все это Кира начала опасаться, что все, что было раньше монолитным, теперь сотрется с лица земли. Как же хочется, чтобы все было по-старому, когда было определенно лучше, чем сейчас.

И словно он до этого молил Бога об этих словах, Игорь откликнулся на мольбу в карих глазах. Медленно обведя кончиками пальцев овал ее лица, Игорь непривычно осторожно поцеловал ее губы, но через мгновение эта острожная нежность лопнула, как мыльный пузырь, уступая место нетерпению. Под его напором Кира откинулась на подушки, задыхаясь от нахлынувшего знакомого чувства, и если до этого Игорь казался будто бы не собой, то теперь все встало на свои места, особенно, когда Кира всем телом выгнулась ему навстречу, даже этого не заметив, повинуясь слишком знакомым рукам на своей спине.

Вполне ожидаемо Игорь губами спустился к шее, и если бы Кира была в состоянии анализировать ситуацию здраво, то непременно отметила бы необычную даже для него напористость. Будто в последний раз, наперекор всем запретам, неосторожно. Кира вынырнула на поверхность только через некоторое время после лаконично-нежного окончания поцелуя. В его объятиях она вдруг почувствовала себя маленькой и хрупкой, но рядом с ним было настолько уютно и тепло, что эти чужие ощущение ей даже понравились, а открыв, наконец, глаза она наткнулась на любящий взгляд и не смогла не улыбнуться. Серые глаза, будто только этого и ждавшие, заблестели в ответ.

— Мы всех порвем, — кивнула Кира.

— Вот и славно! — мурлыкнул Игорь и оглянулся назад, намереваясь сползти с кровати, но Кира с игривым смешком немного грубо зажала рукой за скулы и притянула обратно.

Каким бы глупым это не звучало бы для Киры, но в тот вечер ей показалось, что вдвоем они открыли друг для друга что-то очень важное: будто одолели очередной барьер. Хотя, эти слова не имеют ровным счетом никакого значения, потому что не отражают рождаемое ощущение между этими двумя: хитрые, — будто хранящие тайну — и счастливые лица говорили гораздо больше. Также, как и непонятно откуда поселившуюся в сердцах уверенность, что отныне вдвоем они смогут справиться с любой трудностью — они сказали бы так, а мудрый маг сказал бы, что именно так сливается сила двух магов, навсегда соединяя две родственные души.

* * *

— Ты что-то узнал, так?

Спросил Дима буквально с порога. Ну, фигурально выражаясь, с порога — это были его первые слова, как только он появился из воздуха. Игорь идентифицировал вошедшего и коротко кивнул. Несколько минут назад Кира мысленно позвала Диму и Лешу домой одной единственной фразой, что Игорь принес новости. Теперь оставалось терпеливо ожидать, пока все соберутся: Диме то легко, а вот Леше придется под каким-нибудь фальшивым предлогом слинять из университета. Хотя, сложным это не назовешь... Обещал что-нибудь придумать.

Кира сидела, как на иголках, уперевшись взглядом в противоположную стену. На соседнем стуле сидел Игорь и осторожно сжимал ее пальцы в попытке поддержать — на большее в присутствии Димы он не решился. Последний занял стул неподалеку, невольно дополняя компанию рыцарей Круглого Стола. Только вот стол прямоугольный, а то круглые столы не всегда удобны... Повисла тяжелая тишина. Даже общительный Дима, видя бледное лицо Киры и напряженное — Игоря решил последовать их примеру, и принялся внимательно изучать пространство.

Наконец, на соседнем стуле рядом с Кирой ловко появился растрепанный Леша. Буркнув что-то, про «чертов универ, в котором все от него чего-то хотят», Леша с облегчением выдохнул и приготовился слушать. Кира уловила что-то похожее на волнение, исходящее от Игоря, но как только тот встал на ноги, чтобы взять слово на импровизированном совете, ощущение исчезло. На его лице проявилась сосредоточенность, а беспокойство и вовсе отсутствовало — это немного успокоило Киру.

— Итак, у меня не самые приятные новости... Есть пара вопросов, которые нужно обсудить. Я, пожалуй, начну.

15 лет (август)

За мутноватым стеклом качались сосны. Квадрат окна — это единственное, что я видела в такой кромешной тьме, что бывает только за городом. Уже давно минула полночь, а мы с Лешей все еще не спим: лежим на соседних кроватях и болтаем обо всем на свете. У Леши полуночные разговоры уже давно вошли в привычку, только обычно он так болтает с Димой.

Это лето — первый раз, когда Леша живет не у себя на даче — находящееся, к слову, в десяти минутах езды на велосипеде, — а у бабушки Сони со мной на втором этаже. Хах, мне вспомнилось, как мама говорила мне, чтобы мы там ничего не натворили. Наверное, со стороны действительно странно, насколько мы близки. Важно другое: дедушка Сережа умер месяц назад. Мы с братом живем у Николаевны для поддержки, еще иногда заезжает Лешина мама — тетя Наташа, ну а так, мы живем втроем. Бабушка в последнее время стала немного странной, даже злой иногда — как будто специально пытается меня довести! Хотя, Леша говорит, что она была такой всегда, но ее сдерживал дед... Не хочу ему верить.

Уже почти четыре часа утра. Глаза держать становится слишком трудно — это Леша уже привыкший, а я позже двух засыпаю дома редко (летом, по крайней мере). От Димы наконец-то вернулся Лешин Я№2 — не то одна из предыдущих жизней, не то часть нынешнего Леши, с помощью магии ставшей обособленной личностью. Леша и сам толком не понимает систему. Причем, что интересно, этот «Я№2» знает гораздо больше, чем знает сам Леша. О магии, о нашем будущем, например. Такая всезнающая частичка его.

Если мне не изменяет память (что случается довольно часто), именно №2 рассказал нам, что Малаховка не просто так нам всегда казалась какой-то аномальной зоной. И магия тут действует не так, и вещи странные случаются, и ощущения другие — темные, по большей частью. Не просто так это все. В Малаховке находится один из лучей пентаграммы, сдерживающей очень древнее зло — Тьму. Заточенная в незапамятные времена она охранялась одновременно и добром и злом, потому что никто не хотел ее освобождения — она уничтожит все. Правда, так было до этого момента — нашелся таки идиот, жаждущий ее освобождения. Идиот сумел найти себе друзей и начал захватывать охранные точки, также являющиеся звездами, но поменьше. Как только он захватит все пять, он сможет освободить Тьму из центра пентаграммы. И он времени не теряет.

Мы много говорим об этом. У меня, например, вызывает опасения, что недели через две мы разъедемся по домам, чтобы подготовиться к учебе. То есть, Тьме лучше бы выбраться в начале августа, чтобы мы с Лешей были рядом — забавно звучит, знаю. Просто для нас обоих вопрос, что Тьму освободят — уже решенный. Учитывая, что ни я, ни Леша ничего не можем сделать, чтобы помешать этому. У нас же силы не работают! Леша говорит, что заработают, когда нам будет грозить опасность, но тогда вообще может оказаться слишком поздно.

Что за бред происходит в моей жизни?! Я сплю, нет?

* * *

На улице уже вовсю темнело, движение на соседнем шоссе заметно притихло. Сосны через дорогу скрылись за аспидной чернотой, однако на участке еще достаточно светло, чтобы видеть нашу калитку. Спокойствие загородного вечера нарушались беловатыми вспышками, в основном за забором справа, сильно смахивающими на вспышки фотокамер. Правда, людей с фотоаппаратами вокруг и близко не было. Было неожиданно тихо, даже для этого места: ни одного прохожего, ни лая собак, ничего.

— Какие странные вспышки... — обронила я.

— Это не просто вспышки, — ответил Леша, тоже вглядываясь в сумерки. — Маги пытаются сдержать вырвавшуюся частичку Тьмы чистейшим светом, а на это уходит много сил.

— И когда их силы иссякнут?

— В полночь. Тогда вступим мы.

Я украдкой глянула на Лешу: он стоял рядом, прислонившись плечом к раме крыльца. Неужели, спрашивала я себя, неужели я только что видела магию? Спустя столько лет? Этим вспышкам нет разумного объяснения... Я с легкой грустью подумала, что этот эпизод я наверняка могу забыть, как и многие другие, где хоть как-то проявлялась магия. А сегодня я вступлю в игру, по крайней мере, попробую. Может, я хоть что-то увижу, чтобы окончательно убедиться, что я не сумасшедшая.

В двадцать минут одиннадцатого мы уже были у себя наверху и обсуждали ситуацию. Примерно минуты за две нас предупредили (точнее, Лешу по телепатии), что после полуночи Тьму сдерживать уже не получится — в промежуток между полуночью и двадцатью четырьмя минутами первого зло становится сильнее и даже в самом сильном поле может появиться брешь. Каждый раз странно, когда очередная глупая детская сказка оказывается правдой. Вот, пожалуйста: оказывается, в первые 24 минуты новых суток действительно опасно! Так мне Леша рассказывал: он сам из-за этого чуть не свалился с лестницы, когда имел глупость наведаться вниз в эти опасные двадцать четыре минуты.

Последние секунды мы оба смотрели на часы и ровно в полночь оба сказали: «Все!».

В тот вечер Леше№2 пришлось поворачивать события вспять, так как кое-кто решил доказать всем, что может уничтожить Тьму одним махом (всю Тьму!), используя Грааль на полную. Только после такого он умирает... М-да, а оно того стоило? Леша№2 все вернул, и ладно. Кстати, я вроде поставила поле вокруг дома! По-крайней мере так сказал Леша№2 — я ничего не видела, просто думала о том, чего хочу, и поставила взамен уничтоженного — новое. Леша, кстати, так быстро уснул... Он использовал почти всю энергию, что имел.

А Тьма еще не уничтожена — это была только ее частичка.

В воздухе с треском сверкнула серебряная молния и в то же мгновение с грохотом ударила в стену, из которой во все стороны полетели куски арматуры и каменное крошево. Через мгновение вспышка повторилась с тем же результатом. Кажущиеся такими слабыми руки потянулись вперед, словно в мольбе, но затем с силой оттолкнули, и из противоположных злосчастной стене огромных окон полетели тысячи осколков. Пальцы резко сжались на груди, и от тоненькой фигурки бело-голубым облаком во все стороны разлетелись электрические разряды.

Карие глаза полыхнули яростью, и Кира подняла ладони вверх, а вместе с ними в воздух поднялось и стеклянное крошево из окон. Повинуясь чересчур резким движениям, стекло закружилось в вихре, уничтожая последние живые участки на стенах и потолке. По искаженному мукой лицу покатились слезы... От нового всплеска энергии потолок угрожающе затрещал, но Киру судьба незнакомого и теперь уже бывшего спортивного зала ничуть не волновала: девушка медленно осела на колени, даже не пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. Происходящее в зале было лишь бледной тенью того, что она испытывала в данный момент. Казалось, что эмоции разорвут на куски...

«Мы в беде... Боже, что же нам делать? Что мне делать?» — заплакала она. Всего несколько часов назад Игорь сообщил, что на них готовится масштабное нападение, но не чье-нибудь, а один из демонов, приближенных к Нему... Он был силой, масштабы которой трудно вообразить, и им никогда не справится с силой такого уровня — каждый это прекрасно понимал. Шансов на успех просто не может быть. И именно тогда Кира почувствовала, как внутри что-то сломалось, разладилось. Наверное, с сильными всегда так: они не впадают в истерики, не кричат и не ноют по любому поводу, а просто однажды ломаются — раз, и все. Она исчезла, не сказав ни слова, даже не взглянув в чью-либо сторону. Бежать, бежать быстрее... Но далеко не так легко убежать от самой себя!

Что тут можно сказать? Искала свое истинное предназначение? Вот оно, нашла! Появился-таки достойный противник. Счастлива? Да не особо. Столько лет, потраченных на какую-то демоническую мелочь, и вот, наконец, это самое «предназначение» видно с кристальной четкостью. Выживешь — молодец, не выживешь — почет и слава. Главное результат. Кто сейчас верит в добро и зло? Нет, оно все есть, но еще есть РАВНОВЕСИЕ, что куда важнее. Каждому действию есть противодействие, каждой силе — нечто обратное. Нельзя победить и нельзя остановиться — в любом случае миры погрузятся в хаос… Этот идиот возомнил себя Богом? Свихнулся? Не вопрос: его надо убрать. Благо, рабов хватает.

К тому же демоны, подобные этому, не вмешиваются в дела каких-то мелких планет — много чести. Они управляют галактиками, но никогда не покидают собственною. А чем Земля обязана? Кто бы знал... Причем, этот план разрабатывался уже давно — смерть Ильи была самым мелким звеном в этой цепочке событий. Не то, чтобы он сильно мешал, но эта смерть сильно подорвала одного из членов команды эмоционально, так что оно того стоило. Но что больше всего убивало, так это то, что маги никак не могли понять, почему именно они стали мишенью... Ситуация не соответствовала никакой логике, а сложнейшие планы отражения атаки не выдерживали простейшей критики.

«Боже, что нам делать? Что?!» — эти вопросы не давали покоя.

— Так, Кир, успокойся! — Игорь повысил голос, пытаясь перекричать грохот от ломающегося потолка, он обнял ее за талию и прижал к себе. — Любовь моя, отложи уничтожение мира на более поздний срок — для начала нам нужно его спасти! — проговорил он наиграно озабоченным тоном.

— Почему я, Игорь? Почему мы все? — прошептала Кира со слезами на щеках. — Почему мы, а не они? Чем эти жалкие создания лучше нас, что мы должны их защищать до последнего? Они — люди, мы — нет! Как же это все надоело... Почему я должна умирать за них, когда для них моя жертва не значит ничего? Я умру, а они со спокойной совестью лет так через триста построят на моей могиле торгово-развлекательный центр. И ведь моя смерть не изменит ничего! Ничего, Игорь! И им будет все также плевать и на меня, и на остальных — ведь своя шкура милее. Да и даже если бы они обо мне — о нас всех! — узнали, то что? Поставили бы памятник, местные депутаты прочитали бы пару пафосных речей для избирателей, и все жили бы дальше со спокойной душой. Но мне-то от этого не легче! Меня-то с ними уже не будет! Разве это честь — принести себя в жертву ради Всеобщего Блага? Чушь! Я жить хочу! Захотелось мне тут недавно, приспичило! А ведь так и будет продолжаться: мы будем умирать ради людей толпами с благородными минами, а люди тем временем будут вкушать мороженное за двести баксов! И даже не подавятся! Это просто замечательно. Да, Игорь, пожалуй, теперь я готова умереть ради великого Добра!

— А кто, если не мы? — пожал он плечами. — Ты же слышала такую фразу: героями не рождаются, героями становятся. Так вот в ней все — правда. Да ты и сама это все знаешь... Кир, мы нужны этому испорченному миру, как никогда.

— Но я не хочу... Это так не справедливо!.. — Кира сморщилась от боли, но буря вокруг уже начала стихать. — Я-то уже начала думать, что стану счастливой... Наверное, впервые за все то время, что я себя помню. Наивная, как и всегда.

— Ты просто не потеряла надежду, хоть и говоришь об обратном. И, Кир, — он руками коснулся ее скул, — мы еще будем счастливы. Просто надо немножко потерпеть.

— Какой в этом во всем смысл? — Кира продолжала недовольно ворчать. — Люди все равно через пару десятков лет устроят атомную войну, даже с учетом, что все атомные бомбы у нас под контролем они обязательно найдут способ уничтожить друг друга и все вокруг! Вывод: в этом во всем действительно нет никакого смысла! — воскликнула она.

— Смысла нет? Не знал, что ты такая меркантильная! Тебе что, захотелось памятника при жизни? — усмехнулся маг. — Устроим, не вопрос!

— Мне просто жить захотелось, — проворчала Кира, поднимаясь на ноги. — По-настоящему так.

— «Приспичило»?

— Ага, именно так, — сухо кивнула девушка. — Не хочу, чтобы кто-нибудь из нас пострадал. Черт, ведь оно действительно того не стоит! Да и мы не очень-то похожи на благородных воинов Света...

— Тут уж выбирать особо не из чего — что выросло, то выросло. — Кира скорчила ему недовольную рожицу, чем вызвала у него довольную улыбку. — Так все, хватит капризничать! Нам пора.

— Что, УЖЕ? — Кира округлила глаза от ужаса. — Он уже здесь?!

Игорь не выдержал и захохотал, увидев перекошенное лицо подруги.

— Да нет, глупая! У нас тут совещание намечается и ты нам очень нужна со своими навыками стратега. И кстати заметь: никто из нас умирать не собирается. Я, например, все еще хочу на тебе жениться, так что с героической гибелью пока повременю.

Кира сверкнула глазами на веселящегося мага, но подчинилась, оставив уборку на потом. Игорь усмехнулся в очередной раз, кинув последний взгляд на руины, оставленные ведьмой: «А у тебя определенно талант!».

«Да, я — непризнанный гений художественных инсталляций»

* * *

На другой стороне аудитории послышалось подозрительное шуршание, и профессор повернул голову на звук. «Спасибо вам, что не умеете!» Краем глаза приглядывая за ним, Кира аккуратно достала нужные билеты из задних карманов. Сидящая рядом Ира тихо ойкнула, но Кира не обратила на нее никакого внимания: нужно было подписать на своем листке пару формул и проверить определение. Переписав все нужное карандашом на чистовик, Кира вернула листочки на место, а к этому времени преподаватель как раз решил вернуться на свое законное место за столом.

Письменные экзамены Кире всегда были по душе: если что, списать намного проще. Ведь это тоже нужно уметь — хитрить! Это тоже сложно, и этому точно так же учат годы учебы. И списывание на экзаменах — это как раз то, что Кире в сессию нравилось больше всего, потому что это никогда не приедается. Нет, Кира всегда перед экзаменом готовила и учила билеты (а иначе, зачем вообще поступать в университет?), но прийти на экзамен без шпаргалок было бы, по меньшей мере, страшно и дико. Пусть она пролежит в кармане нетронутой, но с ней все равно спокойнее.

Конечно, это намного приятнее, когда экзамен написал на «отлично», не заглянув никуда, но, если честно, такое редко получается. Кира привыкла готовиться к каждому экзамену, готовя все вопросы и по возможности заучивая, а вечер накануне экзамена она посвящала подготовке к печати маленьких шпаргалок (сейчас их уже редко кто пишет в ручную). Но ввиду обстоятельств на шпаргалки в этом году Кира возлагала гораздо большие надежды, чем раньше. Тем более, списывать она умела неплохо, так как для этого требовалось всего лишь умение лгать.

Киру изрядно веселило, когда другие студенты выдавали себя так просто: слишком часто поднимали глаза на преподавателя, ерзали на стульях, посматривали на соседей и разговаривали. А вот если бы они вели себя спокойнее, то никто ничего бы и не заметил... Если умеешь держать лицо, то и на первой парте можно списать — главное уметь себя правильно вести. Это просто: если опасаешься чего-то, значит есть чего, если спокоен — значит, играешь честно. Тут нужно хладнокровие, чего у Киры хватало с лихвой.

Во всей этой суматохе Кира умудрилась сдать два экзамена на «отлично», а один на «хорошо», плюс еще зачеты... Короче, работы ей хватало. Леша к экзаменам принципиально не готовился — он получал высшее экономическое после такого же средне-специального, так что в университете для него было очень мало нового, а Дима был старше их — образование он получил, только вот какое не помнит... С трудом, но Кира выкрала себе пару вечеров на учебу, тогда как остальные она обычно проводила с Лешей, Димой и, конечно, с Игорем. Судя по всему, эти часы занятий все-таки понадобятся, хоть учеба в последнее время и отошла на второй план. Сейчас были дела и поважнее.

За пару прошедших недель эта четверка магов успела скоротать огромное количество вечеров за бесконечными совещаниями разрабатывая план действий, прекрасно зная, что на деле даже самый продуманный план может полететь к чертям из-за простой случайности или же совсем не простой непредсказуемости действий демона, имеющего тысячелетия военного опыта. В их маленьком коллективе Кира пользовалась славой отличного стратега, но в этой ситуации она придерживалась позиции, что планировать что-либо бесполезно, а импровизировать придется в любом случае. Хотя, подстраховка, конечно, не помешает: они переговорили уже со многими белыми магами и те согласились помочь. И еще бы они не согласились: вчетвером с этим Древним не совладать, а не справятся они, Зло ударит по остальным...

Кстати, пафосное имя «Древний» они ему дали, конечно, неспроста: тут сказалось и незнание настоящего имени и явно почтенный возраст. Конечно, были и более комичные варианты вроде «Гизмо-Как*», — как в старом фильме про Гремлинов — но по мере накопления информации и осознания масштаба происходящего шутки как-то сами собой выветрились из голов.

Наконец, Кира дописала свой билет (с билетом ей повезло почти случайно) и пулей вылетела из университета. Быстрее домой, к нему. Подружкам сказала, что очень спешит, поэтому ждать никого не пришлось. Скептически глянув на вход в метро и пустую паковку (на самом деле там просто не оказалось нужной машины), Кира проскользнула в уже знакомый укромный дворик и переместилась напрямик. Метро уже довольно давно не пользовалось у девушки популярностью, разве что по утрам она иногда ездила со своей подружкой до университета, чтобы отвести подозрения, но на обратном пути уже давно отвыкла пользоваться общественным транспортом. Чем воплотила в жизнь прошлые прогнозы Димы и Леши о том, что к скорому времени Кира окончательно избавится от «странных» человеческих привычек.

«Нет, ну ты посмотри на него!» — Кира нежно улыбнулась.

Игорь беззастенчиво спал, вольготно развалившись на диване, но что особенно украшало картину, так-то мобильный телефон на животе. Кира сразу вспомнила, как время от времени он отсылал сообщения на мобильный телефон... Ступая как можно тише, она подкралась к дивану и с той же улыбкой наклонилась: ей наконец представилась возможность сделать то, что обычно деле она — разбудить поцелуем. Через несколько секунд он ей ответил, притягивая к себе за талию.

— М-м-м, привет! — прошептала она, когда смогла говорить. Игорь лениво приоткрыл глаза.

— Подожди, дай досмотреть сон... — он нагло закрыл глаза и перевернулся на бок лицом к ней, уголок рта приподнялся в фирменной ухмылке.

— Хороший сон? — подыграла Кира.

— Угу... — промычал парень. — Но он закончился, так что сейчас будешь мне новый вызывать! И желательно не хуже! — с этими словами Игорь резко потянул Киру за талию. Та от неожиданности потеряла равновесия и почти упала на Игоря, но он только этого и добивался.

— Диван слишком узкий! — невнятно пробурчала девушка, пытаясь уместиться на его оставшееся четверти.

— У него отличная ширина!..

— Ну что, мы идем? — спросила Кира, лежа у него на плече. Она знала, что Игорь не спит, не смотря на то, что его глаза были закрыты.

— Будто у нас есть альтернатива, — проворчал Игорь, взлохматив себе спросонья волосы. — Сейчас, подожди минутку... Я сейчас встану.

— Где ты был всю ночь? — подняла брови Кира: она внезапно поняла, что ночью Игорь появился только в виде открытки с пожеланием удачи и цветов.

— Бегал, — спокойно ответил он, на что Кира громко фыркнула. — Бегал от своих сородичей за твоими. Длинная история и совсем неинтересная.

— И успешно?

— Это будет понятно чуть позже, — Игорь крякнул и сел на диване. — По крайней мере, сейчас известно к кому и куда нам «идти».

Кира посмотрела на него внимательнее, и сердце сжалось от боли — когда он последний раз спал? Под глазами залегли лиловые тени, кожа побледнела, из-за чего контраст с темными волосами стал еще заметнее. Но он все еще был красивым, особенно, когда знакомо приподнял уголок рта, не смотря на то, что эта теплая ухмылка была лишь бледной тенью той самой, от которой замирало сердце. Игорь ухмыльнулся снова и наклонился обратно, чтобы поцеловать ее... В это уже больше похоже на него.

— Не знала, что демоны могут уставать, — обронила Кира, глядя на него. — По крайней мере, ТАК уставать. — Игорь совершил более удачную попытку встать с дивана и теперь удивленно осматривал пол в поисках второго ботинка. В конце концов, он недовольно прищурился, и ботинок появился перед ним сам. Для ответа он даже обернулся:

— Мы тоже бываем людьми, — таинственно ответил Игорь.

— В эту ночь ты обязан выспаться, — тоном начальника велела Кира. — Я сама за этим прослежу!

— Что-то мне подсказывает, что именно тот факт, что следить за моим сном будешь ты и помешает мне выспаться, — ворчливо пробормотал Игорь, но впечатление испортила легкая улыбка на лице.

К своим предполагаемым союзникам Игорь и Кира переместились как раз вовремя, хотя Кира совсем не была уверена, что это было простым совпадением. Игорь вполне мог подгадать момент. Они оказались в незнакомом городском парке, укрытым плотным покрывалом ночной темноты и прохлады. Неподалеку от них вспыхнула огненная вспышка и они, не сговариваясь, кинулись на помощь — было очевидно, что это был демонический огонь. Кто-то нуждался в их помощи. За соседними деревьями послышались женские крики.

На бегу умудрившись определить противника, Кира с размаху метнула в расплывающуюся темную фигуру энергетический шар. Снаряд попал в цель, и демон исчез в предсмертном крике. Еще двоих Кира просто взорвала, причем во второй раз она еле успела прикрыться телекинетическим щитом от малопривлекательных зеленых внутренностей. Лавируя между горящих кустов, Кира в последнее мгновение достала следующего демона молнией, и одновременно с ней тоже самое проделал и Игорь уже с другим. Кира потопталась на месте и в замешательстве глянула на спутника — на его лице было написано то же удивление: «Почему здесь никого нет?».

Как по заказу, буквально через мгновение из кустов с пронзительным криком выбежал мальчик лет шести, спасаясь от очередной расплывающееся тени. Наверное, он пытался спрятаться от опасности, но укрытие его не спасло. В этот раз первым отреагировал Игорь и демона встретил огненный шар со всеми вытекающими для него последствиями. Мальчик расплакался от страха, и Игорь поднял его на руки и принялся успокаивать. Кира в удивлении вскинула брови — настолько необычна была эта картина. Уж очень мило. Игорь сверкнул на нее глазами, но ничего не сказал.

— Вы — супергерои? — спросил на английском мальчик. Удобно устроившись на руках Игоря, он неожиданно быстро успокоился и теперь с любопытством рассматривал окружающих.

Быстро произнеся про себя заклинание, чтобы говорить на английском абсолютно чисто, Кира стерла сажу с чумазого личика. Мальчик одет в когда-то опрятные и чистые футболку и бриджики, но теперь всю одежду покрывали пятна пыли. Посмотрев на него, она вдруг подумала, что именно про таких говорят, что они вырастут красавцами-сердцеедами, а в результате зачастую получается совсем другое... Но это на тот момент было совсем не важным.

— Что ты, это уж слишком круто для нас! — улыбнулась Кира и скромно добавила. — Мы просто спасаем мир от Зла. Кстати, довольно паршивая работа!.. Да и грязная тоже... — последнее она тихо буркнула, осматривая свою безбожно испачканную одежду.

Игорь тихо фыркнул от смеха, в который раз предпочитая многозначительное молчание. Мальчик сарказма явно не понял и восхищенно округлил глаза.

Из-за деревьев показались два белых мага, и Кира догадалась, что именно разговор с ними был целью визита в этот парк. Поступь их была спокойной, но, тем не менее, глаза внимательно осматривали каждый куст в поисках затаившихся врагов. Кире понравилась эта внимательность — она говорила об опыте. Оба мужчины были средних лет, одежда их свидетельствовала о кочевом образе жизни: неприметные джинсы и свитера под просторными плащами, которые легко скрывали многочисленные магические приспособления, наличие которых Кира чувствовала прекрасно. Один из них нес на плече рюкзак с похожим инвентарем.

— Все как обычно: все лавры достаются вам! — с приветливой улыбкой произнес один из них на том же английском, но с легким акцентом. Кира определила его, как старшего по силе — Кира пересекалась с ними ранее, но имена всплыли в голове не сразу.

— Нам достаются не только лавры, поверь мне! — ответила Кира на улыбку.

Маги встали напротив друг друга.

Едва сделав последний шаг, второй молниеносно схватился за амулет у себя на шее: он загорелся красным цветом. В ладони с готовностью возник потрескивающий шар. Кира сразу поняла, что значит этот сигнал, и поэтому плавным движением встала между белыми магами и Игорем, закрыв последнего спиной. Игорь с непроницаемым лицом спустил мальчика на землю, чтобы освободить руки. Мальчик тут же затих, ловя каждое слово этих странных людей.

— Юний! — предупреждающе крикнул он первому. — Этот маг — демон

«Древнеримское имя?» — Кира удивленно присвистнула про себя. До этого подобные экземпляры ей не встречались — дать ребенку такое имя могла только очень консервативная волшебная семья... И даже если не брать в расчет, что таковых на сегодняшний день осталось очень и очень мало, то носителей столь древних имен и того меньше. Имена на латыни — это прерогатива темной стороны. Опять стереотипы, судя по всему.

— Он со мной, — проинформировала Кира, с показным спокойствием стоя в защитной позиции, но на самом деле ей очень не понравилась их однозначная реакция.

— Так значит это не слухи! Сильнейшая из ведьм связалась с демоном! — прошипел Юний. Последовав примеру своего напарника, он тоже вызвал энергетический шар и теперь предупреждающее держал его в ладони.

— Юний, неужто ты думаешь, что у меня не было веских причин оставить его в живых? Неужто мы подпустили бы к себе врага просто так?

— В наше время всего можно ожидать! — проворчал второй, — такой же представитель волшебной семьи старой закалки, как и старший маг — и, отвернувшись, добавил уже тише. — Особенно от женщин...

— Успокойся, — «ДА! Я вспомнила!» — Гелен: никто тебя не обидит, если сам будешь паинькой, — вздохнула Кира. — И не надо переходить на личности: Игорь здесь, чтобы помогать всем нам. Мы ему доверяем, и этого должно быть достаточно.

Она запоздало подумала, что возможно была слишком резкой, когда маги поджали губы и прищурились, но правда была на ее стороне, так что пусть потерпят. Быстро описав сложившуюся ситуацию, пропустив мимо ушей их колкости на счет обручальных колец («И как заметили?!»), Кира вместе с Игорем отошла в сторону, чтобы дать им посовещаться. Игорь во время разговора благоразумно не произнес ни слова, лишь иногда мысленно что-то подсказывая Кире.

Юний и Гелен, как и большинство «опрошенных» согласились помочь. Попрощались они на положительной ноте, пообещав связаться, когда придет время. Как только маги исчезли, Игорь украдкой вздохнул от облегчения. Кира не подала виду, что услышала его, но все равно подошла и обняла его. «Все прошло замечательно» — шепнула она, и Игорь кивнул, погруженный в свои мысли. Плюс два опытных мага — это очень хорошо, но против Него все равно недостаточно...

Про мальчика Кира почти забыла — уж слишком он притих. Присев перед ним на колени, Кира легонько коснулась его лба и тот мгновенно уснул. Из кармана куртки Кира извлекла маленький флакончик с зельем и дала мальчику его вдохнуть.

— Альтернатива палке-забывалке**? — спросил повеселевший Игорь.

— Нет! — фыркнула Кира. — Альтернатива заклинанию! Более бережная...

Через пятнадцать минут ребенок был возвращен матери, которая незамедлительно подверглась подобной обработке... С улыбками наблюдая за маленькой семьей, Игорь и Кира переместились прочь.

Перемещение подняло душное облако пыли.

— А здесь что? — после небольшой паузы спросила ведьма, с несколько кислой миной оценивая очередную подворотню.

— А здесь три ведьмы. Пригодятся, — ответил маг, словно они говорили об инвентаре.

— Ладно, уговорил. Отдых и еда подождет.

На соседней улице явно кто-то вдохновенно дрался. Это было не только слышно, но и хорошо видно из-за постоянных огненных и белых вспышек. Кира недовольно скрипнула зубами, взглянув на Игоря — он привел ее на поле боя ради встречи с другими собратьями. Опять. Нет, конечно, он был прав: ничто так не сближает, как совместно пережитые опасности, только вот однообразность сценария уже порядком утомила... Игорь лишь невинно похлопал ресницами и потянул ее навстречу шуму и свету.

Но, не смотря на легкое недовольство настроение у Киры было игривым: подмигнув Игорю, она запихнула в уши бусинки наушников. Внимательнейшим образом подобрав композицию, Кира усмехнулась снова и, гордо расправив плечи, она шагнула навстречу. И все же Кира пристально следила за эмоциональным фоном с той стороны: присутствует ли в нем боль или же только злость? Мимолетная улыбка не стоит чужого страха и боли.

Игорь тихо хмыкнул и последовал за ней. Каблуки приятно щелкали о расколотый асфальт и гравий, Кира наступала аккуратно, словно шла по канату, и с ее губ не сходила улыбка. Здесь она была в своей тарелке, поймала свою волну, здесь она была королевой бала, и это приносило ей истинное удовольствие. Войдя через арку, как и подобает истинной королеве, она развела руки в стороны: мгновение, и темные фигуры отлетели к противоположным стенам. Она не могла ошибиться, прекрасно чувствуя их эмоции. Довольно хмыкнув в ответ на шокированные лица четырех светлых ведьм, Кира резко сжала кулаки и потянула на себя, из-за чего по стене прошел красивый электрический заряд, мгновенно уничтожая всех врагов одновременно... Это было даже красиво.

Ведьмы оказались на редкость пугливыми и исчезли быстрее, чем кто-либо успел и слово сказать. С другой стороны: они были слишком молоды... «Не хотите — не надо!» — насмешливо фыркнула Кира и вышла на середину опустевшего круга, оглядываясь по сторонам в ожидании новых «противников», которых можно будет убить так же красиво. Она хотела этого: чтобы кто-нибудь появился у нее за спиной и попытался бы проткнуть чем-нибудь ей спину... Именно попытался, ведь известно, что чем сильнее маг или ведьма, тем сложнее подобраться к ним вплотную. Тот неудачник вряд ли бы успел даже осознать свою участь, перед тем как встретить свою судьбу там, за чертой.

И ее желание сбылось: демон, мнящий себя самым умным, появился где-то сбоку от нее. Но прежде чем Кира успела развернуться с уже припасенного мгновение назад для такого случая длинным железным прутом, Игорь уже развернул ее сам и потянул себе за спину, а сам мертвой хваткой сжал противнику горло. Лицо демона начало некрасиво краснеть от колдовского жара из рук Игоря, и Кира, желая избавить себя от этого зрелища все таки проткнула врага прутом. Вынырнув из-под руки Игоря, Кира с удовольствием наблюдала, как в черных глазах сгорает чужая жизнь. Да, в глаза умирающему прощальная реплика звучит особенно эффектно:

— Передавай «привет» Виктору! — жарко прошептала она.

Игорь усмехнулся и с силой крутанул девушку, будто танцуя, а затем она оказалась у него на руках. В серых глазах плясали чертята, и Кира не стала сопротивляться порыву. Он обхватил ее за талию и поставил на ноги, Кира запустила пальцы в его волосы... Хихикнув, она попыталась отстраниться, но Игорь ей этого сделать не дал.

— Ты ведь даже и не думал, что они могут быть нам полезны? — с пониманием спросила Кира довольного Игоря. Тот увлеченно игрался с ее волосами.

— Не-а. Я просто хотел сделать тебе приятное, — мурлыкнул он.

— У тебя получилось!

— Я в этом деле толк знаю.

Да, Кире нравилось демонстрировать свою мощь, и кому, как не Игорю, это знать. В голове в очередной раз мелькнула мысль, что любовь к театральности когда-нибудь может ее погубить, но Кира привычным жестом отогнала ее. Все еще нежась в кольце его рук, Кира любовалась своим любимым, и было на что: чуть неряшливый, игривый Игорь был неотразим. И тогда в голове мелькнула мысль совсем другого характера...

— Игорь, а давай поженимся? — выпалила она.

В шоке лицо Игоря смешно вытянулось. Такого он точно не ждал.

— Что, прямо сейчас? — сипло спросил маг.

— А может, завтра? — ей ответили округлившиеся глаза. — А зачем тянуть? У нас, возможно, не так много времени на это. К тому же, ты же знаешь, — Кира прижалась теснее к нему, — запретный плод вдвойне сладок...

— И надо было тебе так все опошлить? — с притворным возмущением воскликнул он.

— Я же уже ответила тебе согласием, потому что люблю. А сейчас я просто хочу немного подстегнуть события. По-моему, у нас достаточно поводов, чтобы не откладывать все в дальний ящик.

Игорь открыл рот, чтобы что-то ответить, но не успел.

— Как трогательно! — послышался голос сзади, вместе с аплодисментами. — Кира, вы мне нравитесь все больше и больше! — и голос этот принадлежал Виктору. — Вы передали мне привет, и вот я здесь, чтобы вернуть его Вам.

Виктор стоял неподалеку и ухмылялся — Кира поняла, что это их с Игорем фирменный жест. Закончив хлопать, Виктор заложил руки на спину, сразу став похожим на военного генерала. На нем было прямое черное пальто, а под ним тонкий серый свитер и темные брюки — цветовая гамма не отличалась оригинальностью. Хотя и Игорь до сих пор предпочитал оттенки серого, но постепенно исправлялся. Только сейчас Кира заметила, что внешне Виктор чем-то походил на Игоря: черными волосами, глазами похожего цвета и телосложением. И да, он был привлекательным. Даже слишком, но в его красоте была некая порочность, которая одновременно притягивала и несла в себе едва уловимую опасность.

Кира неохотно высвободилась из объятий Игоря, но ее ладонь он выпустить не пожелал, то ли демонстративно для Виктора, то ли просто сдерживая Киру.

— Что тебе нужно? — без предисловий спросил Игорь.

На лице Виктора появилась уже знакомая обольстительная ухмылка. Окончательно стало ясно, откуда она взялась у Игоря — он спонтанно, или же вполне осознанно, скопировал ее у друга. Однако, у Виктора она получилась чуть более изящной: в кривой улыбке приподнялся уголок рта, глаза с напускным смущением опустились к земле, и на лоб упала черная прядь, но затем взгляд вновь взлетел вверх, обжигая. И смотрел он только на Киру, от чего у той появилось сильное желание тряхнуть головой, чтобы избавиться от странного наваждения. Виктор, судя по всему, замешательство Киры заметил: глаза довольно сверкнули, от чего сузились уже совсем другие серые глаза.

— Я недавно слышал о нежеланных гостях, сразу вспомнил, что у вас уже есть своя болтушка в роли Игоря, и решил заглянуть — проведать, — весело улыбнулся он. — Неужели откажитесь от добровольного помощника?

— Ты нам помогать будешь? — подняла брови Кира, Игорь нахмурился. — Зачем?

— Подобные визиты сверху — это большая редкость, — развел он руками, — и я, знаешь ли, не заинтересован устраивать пышные приемы...

— Почему же? — воскликнул Игорь. — Там же будут все твои друзья!

— Не люблю делиться властью, — лениво ответил Виктор, изящно поправляя перчатки на руках. — Эта планета должна принадлежать мне и только мне, — на губах появилась улыбка чеширского кота, и он продолжил. — Ну, возможно еще таким же очаровательным созданиям, как твоя невеста... А то без них было бы скучно.

Игорь и Кира переглянулись: неужели это правда? Его мотивы вроде бы понятны, но, с другой стороны, зачем ему идти против своих? Демоны, конечно, те еще индивидуалисты, но не до такой же степени... Это год бил все рекорды по количеству странностей в поведении окружающих.

— То есть ты будешь с нами? — Игорь тоже внимательно следил за малейшей эмоцией на лице Виктора, но не так-то просто разгадать истинные эмоции того, кто на протяжении тысячелетий учился их скрывать.

— Так ты тоже пойдешь? — глаза Виктора немного сузились, прежде чем он скрыл это за очередной колкостью.

— Конечно, — без каких-либо эмоции ответил Игорь.

Виктор помолчал немного, внимательно смотря в глаза Игорю. Кире показалось было, что они переговаривались о чем-то, но ее магия говорила, что ничего не происходило. Однажды она уже засекла подобный мысленный разговор, точнее его присутствие, но сейчас была лишь тишина. О чем хотел сказать Виктор, но не мог? Игорь не проронил ни слова, на лице не было ни единой эмоции, но Кира чувствовала, что эти двое знают что-то, о чем ей неизвестно, и просвещать ее они не намерены. Наконец, Виктор усмехнулся и покачал головой, но Игорь так и остался стоять статуей. Кира с трудом осознала, что минуло не больше десяти секунд.

— М-да… — протянул демон. — Любовь до гроба, значит?

— Ага, одного на двоих, набитого гвоздями, — поморщилась Кира, все еще обдумывая, как странно на нее смотрел этот демон. Черный юмор заставил мужчин ухмыльнуться.

— Нет, с вами меня не будет, но посильную помощь я предоставлю. Я не намерен светиться: я ведь не предатель, — спокойно уточнил Виктор. — И мне не улыбается вести беседы с психопатом... — Кира закатила глаза: так их еще не называли, и Виктор сразу поправился. — И что с вашей самооценкой? Вообще-то я не про вас! Просто по-другому не назовешь того, кто решился сюда сунуться, что бы все поуничтожать! Не хочу переезжать.

— Какова тогда будет твоя помощь? Не засветиться будет сложно.

— Помогу добить, — хлестко ответил он. — А до этого сами разбирайтесь.

«Дареному коню...» — вздохнула про себя Кира. «Из двух зол» — в тон ответил Игорь. Попрощавшись, Игорь и Кира в легком смятении переместились к Леше и Диме, чтобы передать новость. Вместе с Лешей, который упорно по старой памяти называл Виктора «Сати» еще с первого упоминания о нем, и Димой, который, как и всегда поддерживал друга, они решили, что время покажет, чего стоит слово Виктора, а пока нужно продолжать подготовку.

[The White Stripes — Seven nation army (The Glitch Mob remix)]

_________________

* прозвище главного героя кинофильма «Гремлины»

** фраза из анимационного фильма «Мегамозг»

* * *

И почему же так странно было смотреть на себя в уже знакомом платье? Может, из-за того, что именно это платье она надевала на свой последний день рождения, а теперь... Теперь она одела его на свое венчание. Она любила это светло-кремовое платье, но никогда бы не поверила, что снова оденет его именно по такому поводу. Все было так быстро... Да, ей не хотелось ждать, да, ей было слишком страшно не успеть сказать ему свое «да», но была ли она действительно готова ко всему этому? Она шла по велению сердца и не сомневалась в своем выборе, но все должно было быть не так.

Должно было пройти еще несколько месяцев на знакомство с семьей, а затем еще несколько для подготовки церемонии. Даже если бы церемония не была бы пышной, каковой она точно не хотела, все равно это были бы долгие месяцы... Длинная цепочка дней, в течение которых она старательно делала бы вид, что с нетерпением ждет его предложения, не смотря на то, что ответ был уже дан. Дней, когда они бы старательно делали бы вид, что они совершенно обычная молодая пара, которая ограничена неудобным расписанием и рабочим графиком, когда нестерпимо хочется увидеться. Было бы время, чтобы свыкнуться с мыслью, что они не расстанутся никогда.

Задумчиво и уже в сотый раз Кира пригладила волосы и поправила складки на платье. Скосив глаза в сторону, она с виноватой гримасой наткнулась на полку с фотографиями — на свадьбе почти никого не будет, а когда наступит ее официальная свадьба (и она обязательно наступит!), то к алтарю она подойдет уже во второй раз, отличаться будет и ее окружение. «Прости, мама. Сегодня твоя дочь выходит замуж тайком, потому что завтра может умереть» Глубокий вдох, нужно успокоиться. «Боже, неужели это все правда?!» — опять сорвалась она. Ладони мгновенно вспотели от волнения. Даже от страха — сегодня ей предстоит первая брачная ночь... Почему она опять не подумала, прежде чем сказать? Можно же было назначить хотя бы не на следующий день?! Свои порывы надо уметь сдерживать...

— Ну как, готова? — Кира вздрогнула от голоса брата, и из-за этого с полки едва не свалилась добрая половина рамок. — М-да, вижу, что не совсем.

— Стучаться надо! — перевела она дух. — Я... Я сейчас. — Кира не без труда отлипла от зеркала и, чтобы хоть как-то занять руки, принялась убирать лишнее в косметичку.

Леша прислонился спиной к косяку, ожидая.

— Кир, я хотел что-то сказать... — «...но забыл» проворчала про себя Кира, все еще в меру суетливо прибираясь. — Нет, не забыл! — воскликнул он и тяжело вздохнул. — Кир, ты знаешь, как я отношусь к Игорю, но, тем не менее, я верю, что он способен сделать тебя счастливой. Я рад за тебя.

— Спасибо, — обронила Кира, застыв около окна.

Кира подошла и обняла брата.

— Ну что, пошли?

— Пошли... — собственный голос показался Кире чужим.

Они переместились в небольшой притвор[3*] перед огромной дверью, которая, судя по всему, вела в главную часть храма. Каменные стены также украшала резьба, что подсказало Кире, что храм был католическим — что ей очень понравилось, так как сама она, не смотря на то, что была православной, убранство православных храмов совсем не любила. Но главной в этом помещении была дверь, украшенная искусной резьбой в виде сюжетов из библии. Кира знала, что за этой дверью, но открыть ее почему-то не хватало духу. Леша сделал это за нее, и Кира, подхватив его под локоть, вошла в храм.

Кира не ошиблась в своем предположении — может кто-то знал, что ей нравятся такие храмы, а может выбор случайно пал на это место. Храм был совсем небольшим, но не лишенным великолепия: золотистые лучи играли на стеклах витражей и пробирались сквозь колонны к стройным рядам скамей, обращенных к алтарю, а около алтаря... После того, как Кира, наконец, добралась глазами до алтаря, все остальное будто исчезло: и немолодое лицо священника в белых одеждах, и Дима, стоящий недалеко от него, и красота этого места, и непонятно откуда взявшееся торжественная музыка... Лицо Игоря осветила счастливая улыбка, и Кира забыла, что в этом мире существует кто-то еще. Страх исчез без следа, ведь он был рядом. Кира улыбнулась в ответ.

Серые глаза затягивали, словно омуты, но в них плескалась такая нежность, что половину собственной свадьбы Кира пропустила. Помнила только, как он сказал «Я согласен», и она ответила тем же, и как засветились их кольца, соединяясь блестящей нитью, которая через мгновение пропала. Входные двери громко распахнулись, впуская сильный порыв ветра, а закатное солнце последним усилием разрезало облака, осветив две фигуры напротив алтаря. Тогда Игорь впервые поцеловал свою жену.

Этот поцелуй не был другим, и Кира знала, что его она не забудет никогда. Игорь целовал ее нежно, любяще. От восторга дыхание быстро сбилось, но это не могло заставить их остановиться. Кира чувствовала ликование Игоря, и осознание случившегося накрыло ее такой волной счастья, что у нее закружилась голова. Тогда он улыбнулся так искренне и открыто, что Кире показалось, что она ни разу не видела подобного... Он был слишком красив и счастлив, чтобы у Киры хватило сил оторваться от него. Они отстранились друг от друга, но Игорь на достигнутом останавливаться не собирался и, держа Киру за талию, со смехом поднял и закружил ее. С губ сорвался такой же счастливый смех, через мгновение к ним присоединились и другие голоса вместе со вспышками фотоаппаратов.

Не без труда оторвавшись друг от друга, влюбленные повернулись к маленькой группе рядом. Улыбаясь, Леша и Дима наперебой поздравляли их, а вместе с ними и отец Павел — священник и далеко не последний по силе провидец. Настроения не испортил даже короткий визит Виктора: он встал с дальней скамьи, приветственно кивнул и исчез — Кира не была уверена, что его заметил кто-то, кроме нее и Игоря. Кира никогда не чувствовала такого счастья, и сердце замирало каждый раз, когда она смотрела... На своего мужа. Он легонько сжал ее ладонь и поцеловал в висок: «Может, мы пойдем?». Почувствовав в горле ком, Кира просто кивнула. Дима и Леша максимально деликатно попрощались до завтра, хоть и не смогли удержаться от мысленных смешков, но это Кира вполне им могла простить — маленькие еще. Сердечно поблагодарив отца Павла, новобрачные переместились прочь.

— Кир, если ты не готова... — смущенно пробормотал Игорь.

Он переместил Киру в холл на первом этаже своего особняка. Кира хорошо знала это место, но сегодня оно преобразилась: на всех горизонтальных поверхностях горели свечи, из соседствующей гостиной потрескивали поленья, а воздух пах ночной свежестью, дождем и парафином. Кира не дала ему договорить, положив пальчик ему на губы. Прижавшись на мгновение, она легонько отстранилась и сделала полшага в сторону. Игорь потянулся к ней, Кира сжала его ладонь, и, подарив еще один дразнящий поцелуй, за руку потянула к лестнице. Игорь без труда поймал ее настроение — в темных глазах заблестел знакомый огонь. Он подхватил ее на руки.

Наверху дорожка из сотен свечей привела их в спальню.

_________________

3* притвор — входное помещение, примыкающее к западной стороне церкви

15 лет

«Очередная ночь на втором этаже. Все было как обычно: Леша со мной говорил, а я ему отвечала, одновременно записывая прошедший день в дневник. Да, я опять веду дневник! Я сегодня только и делаю, что описываю события прошедших последних пяти дней, и вчера я занималась тем же. Сама не знаю, почему мне вдруг взбрело в голову снова вести дневник — предыдущие я бросала спустя месяц, потому что было лень писать.

Все, на сегодня хватит описаний! Может, утром про ночь дополню. Пойду, а то Леша скучает!»

Я встала с якобы-не-пыльного стула и максимально тихо прошла расстояние, отделяющее стол от моей кровати, чтобы не сильно шуметь, а то на первом этаже будет слышно шаги по фанере. Хотя, Николаевна наверняка и так не спит — из-за расположения окон ей прекрасно видно, что у нас до сих пор горит свет. Она говорит, что частенько не засыпает, пока мы не выключим его. Надеюсь, что это она делает не так часто.

Наш второй этаж был привычно захламленным и тихим — каким и оставил его дедушка. Огромное помещение метров двадцать площадью представляет собой две комнаты без стены между ними (дедушка не успел все доделать). Вдоль стены по одну сторону двери на лестницу громоздятся книжные шкафы с книгами и сервант со всякой всячиной по другую. Сервант стоит перпендикулярно окну, откуда видно бабушкину спальню, а напротив этого окна: стена торцевой части дома с двумя другими окнами — по одному на каждую комнату.

А чуть далее как раз и живем мы с Лешей, только прежде чем до нас добраться, можно наткнуться на старый холодильник, врезаться в пустой шкаф и споткнуться о нетолстую трубу на полу, что делит пространство на две части. Внутри «невидимой» перегородки два деревянных столбика, на одном из которых болтается на проводе выключатель, вдоль этой же с позволения сказать стены — два пыльных пуфа, на которых мы храним свои сумки с вещами. Напротив каждого окна стоит свой чем-то заваленный стол, еще пространство съедают старые стулья, кресла и ящики с инструментами деда. Ах да, на столе еще стоит не работающий телевизор, а на стене рядом висят мои карандашные рисунки давно почившего кота Дымка и дедушкин портрет. Напротив окна в нашей части и находится моя скрипучая кровать (на ней очень неудобно ворочаться по ночам), а у соседней стены Лешин диван — из-за почти двухметрового роста на кровати он не помещается. Может, здесь и пыльно, но мне с Лешей тут хорошо.

Следующий час мы просто болтали, хотя кое-что странное все-таки было: Леша говорил, что ему почему-то неспокойно на душе. Будто что-то грядет. Мне не нравились такие мысли, потому что я по опыту знаю, что за этим обязательно что-то «грянет». Законы жанра нарушить нельзя. Поэтому мы гадали, что будет, если Тьма выберется наружу. Я сказала, что лучше бы Тьме выбраться в ближайшую неделю, а то иначе мы разъедемся по домам, и Тьма легко захватит Землю. Я была уверена, что Леша зацепится за эту мысль.

№2 вернулся раньше обычного (почти все время он проводил время с Димой). Меня насторожило, что он был сильно взволнован и даже испуган. Что происходит?

Готовьтесь!

Не может быть! Мы не готовы!

А какая разница? Грааль в Леше развит на сто процентов, мои силы по-прежнему бесполезны из-за недоступности. Нет, в теории в момент опасности они должны заработать, но а вдруг нет? И все же я подчинилась — я по-прежнему хотела верить.

Леша молниеносно вскочил с дивана и выставил руки. Я, будучи не особо уверенной в правдивости происходящего, не торопилась, как брат — в то, что за окнами сейчас появится Тьма, я сильно сомневалась. Как закоренелому скептику, мне сложно поверить во что-то, что я не вижу, а опыт общения со всем сверхъестественным в общем и с Лешей в частности, подсказывал, что видно не будет ни-че-го. Поэтому я и не торопилась — все равно ничего страшного без моей помощи не произойдет, ведь от меня никакой пользы с блоком на силах. Чтобы там не говорили в два голоса Леша и Леша№2.

Сначала было не очень тяжело. Честно, не знаю, дрожали ли у меня руки от напряжения мышц, или от того, что я действительно отдавала силу, но скоро стало тяжело. Усилием я заставила себя думать только о том, чтобы уничтожить Тьму. Еще я думала о своей жизни, о самом светлом и добром, что в ней было, ведь это могло помочь. Может, помогло — не знаю.

У Леши очень сильно тряслись руки. Он постоянно бормотал, что мы все-таки люди, и те маги — тоже, мы не сможем ее долго сдерживать. Я не знала, что ему ответить: я держала руки, а в голове упорно крутилась мысль, что неплохо бы включить свет (Привет, я — Фома. Будем знакомы!)… Но я все равно не делала этого — боялась ослабить атаку, хоть и не верила, что делаю хоть что-то полезное. Леша сказал мне делать пальцами, как Пайпер*, будто я что-то взрываю. Мне показалось, что это выглядит менее глупо, чем когда я просто вытянула руки перед собой, но из-за быстрых движений кисти начали уставать… А может, не из-за движений? Ага, мечтай…

Леша перестал ворчать на Тьму (какая она собака) и сделал непонятное движение руками, после чего сразу же обессилено откинулся на кровать. Стало очень тихо. Что-то не подсказывало, что Тьму взрывать уже не надо, и я замерла на месте в ожидании. Внезапно тишина прервалась шумным Лешиным дыханием — он будто только что ожил. Смотрелось весьма комично, учитывая, что еще секунду назад №2 вслух допытывался, жив Леша или нет. Леша сказал, что Тьма уничтожена, и что Дима и другие маги тоже мертвы. Они отдали всю энергию Леше… Меня охватил ужас. Жаль их… Но Леша сумел их вернуть: сложил руки ковшиком, подул на них, и №2 сказал, что все живы. Я испугалась, когда Леша схватился за сердце и тяжело задышал — слишком мало энергии.

— Настоящий мессия, — прошептал №2.

Потом №2 говорил со мной, что я держалась хорошо, и что без меня бы с Тьмой не справились, так же как и без Димы и других магов. У меня опять выступили слезы… Ужас, какая сентиментальная сегодня! Потом он сказал, что теперь все будет хорошо: все получили все, что хотели, только в искаженной форме, что естественно, и… Исчез. Стало грустно — мы к нему привыкли. Через минуту Леша уже спал, а я тихонько хмыкнула и глянула на светлеющий квадрат окна: тринадцатое августа должны назначить праздником, но об этом никто не узнает, просто так надо. И все будет хорошо — теперь я уверена.

______________________

* данная героиня сериала «Зачарованные» имела способность взрывать предметы, делая похожий жест руками

* * *

По-моему изображать из себя дуру так долго — это уже талант. Нет, я серьезно! Как я умудрилась четыре месяца прождать свою «любовь», а потом вдруг (!) вспомнить, что эта самая «любовь» — маг (читай: демон), который любил совсем не меня, а мою предыдущую жизнь, и уже давно успел умереть, спасая «меня». Ключевой фактор здесь: он УЖЕ мертв. Но нет же: я ждала, когда он найдет себе тело и будет жить со мной! Мне так стыдно!!! Я чуть ли не каждый вечер его ждала! Ох, я даже думать про это не хочу… Хорошо, что не догадалась про это Леше рассказать — личное есть личное. А он бы ржал. Долго. Тактичность — это вообще не про него.

На самом деле вся эта история про «великую любовь» потихоньку нагоняла на меня тоску: про такое интересно слушать, а вот рассказывать бессмысленно. Очередная глупенькая девочка, влюбившаяся в плохого мальчика, и их история, приправленная разными вкусностями про злых дядь и крутые сверхспособности. Даже и не верится, что это на самом деле было, причем практически со мной. Жалко только, что в нашей обычной, скучной жизни такие «герои» и такие «любови» редко встретишь, зато в литературе — завались. Обычно в современной, в нереалистическом жанре и почти всегда с эльфами и вампирами (а как без них?!). И все, как под кальку: если агент, то непременно лучший, если дама — значит красавица, если мальчик, то обязательно Избранный… Про обычных людей писать не модно, да и сложнее, как я думаю.

Отвлеклась, опять…

Если вернуться «к нашим баранам», то хочется сказать, что ситуация мне (и не только мне) непонятна совершенно: почему Игорь застрял здесь? Нет, может его уже «нет», — мы об этом давно с Лешей не разговаривали — но он же здесь БЫЛ! Почему не пошел «дальше», после того, что случилось… Да, Леша помог мне вспомнить, что случилось с нами в прошлой жизни. Правда, «вспомнить» — это громко сказано: Леша начал рассказывать, а у меня в голове неожиданно начали мелькать картинки и я начала дополнять его рассказ. Леша сказал, что я вспомнила нашу последнюю битву. Вспышки бело-голубого пламени, столб света, бьющий в воздух… Леша рассказал мне всю историю. До прихода мамы я почти плакала. Не знаю, смогла бы Я пережить подобное.

Разговор зашел про это из-за того, что у нас снова выплыла тема «почему нам заблокировали силы». Появилось предположение (не помню у кого), что «те мы» хотели помешать случиться этой трагедии, и просто ошиблись жизнями — наверняка это все сложно просчитать… Кто знает?

И да, мне уже давно тошно от того, что я постоянно пытаюсь перетянуть тему разговора на себя, тошно, что каждый день пытаюсь откопать что-то магическое в обычных вещах… Но не все же Леше о себе говорить?! Я чувствую себя такой жалкой от этих мыслей.

Скорее всего, присутствие в нашем мире Игоря — из разряда «не нашего ума дело». Я уже давно привыкла к загадкам, которые нам никогда не разгадать. Это же жизнь? Мы никогда не получаем ответы на все вопросы, но мы их постоянно ищем, пока живем — возможно, именно в этом и смысл жить.

Прошу прощения, что загрузила не тот вариант концовки. Не стоит так доверять облаку))). Изменены последние 5-6 (примерно) абзацев. Изменения не громадные, но для меня важные. Понимаю, что достала, простите;)

Пробуждение было на редкость приятным: прохладные простыни холодили кожу, темнота обволакивала. В открытое окно влетел ночной ветер и мягко коснулся обнаженной спины. Это было приятно и... И что-то отдаленно напоминало. Чуть ранее было много прикосновений, шепота, нежности, но было ли это правдой? Сон не хотел отпускать девушку, и она не хотела просыпаться: в нем она всю ночь была с ним. Она любила, и была любима в ответ. И это действительно было прекрасно. Кира глубоко вздохнула от нахлынувшей неги и улыбнулась, все еще не желая открывать глаз. Ее улыбка хранила тайну, была чем-то сокровенным и личным, и была абсолютно счастливой.

Еще несколько минут понадобилось, чтобы почувствовать, что ее ложе совсем не похоже на старый диван, и что она не одна. Кира почувствовала чье-то тихое счастье — она знала, что он улыбается... Сложив все ощущения вместе, Кира наконец открыла глаза. Это был не сон, или же она все еще спит. Игорь стоял лицом к светлеющему небу, опираясь рукой на раму. Взгляд девушки невольно соскользнул ниже по спине... Кира посчитала бы преступлением прятать такое тело под одеждой, но Игорь ограничился лишь джинсами — и это ей понравилось.

Игорь молчал, пряча улыбку, но также задумчиво смотря на верхушки старых лип — за ними медленно алел рассвет. Несколько бесконечных минут Кира жадно наблюдала, как постепенно очерчивается его силуэт на фоне окна. Это тело принадлежит только ей одной — и она удовлетворилась этой мыслью. Окончательно выдав себя, Кира завернулась в простынь и подошла к Игорю. Идти было страшно неудобно, и Кира с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться и не испортить момент: засмеяться было бы так легко. Девушка подошла к нему, обвила руками талию мужчины и прижалась губами к его коже. Почувствовав знакомый аромат, Кира невольно начала целовать его плечи и шею. Это казалось таким естественным. По губам снова поползла улыбка, когда девушка прислонилась лбом к мужскому плечу.

— И почему я просыпаюсь одна в холодной постели? — мурлыкнула Кира.

— Прости, задумался... — он вздохнул, но в голосе не было грусти. — Так странно: я будто впервые живу по-настоящему. Ты ведь рядом, — она увидела на его губах легкую улыбку, но эта улыбка не значила ничего, по сравнению с тем, как сияли его глаза, когда он обернулся и прижал ее к себе. — Спасибо тебе, — шепнул он.

— Я так счастлива, Игорь, — тихо призналась она.

— Я рад.

Пальцами он осторожно перебирал пряди ее волос. Серые глаза смотрели внимательно и как-то непривычно серьезно, но чувствовал он тоже, что и она — счастье, какого до этого еще никогда не было. Игриво улыбаясь, Игорь поцеловал Киру долгим поцелуем, от которого сердце девушки забилось, как безумное. Игорь на мгновение отстранился, когда руки Киры оказались на застежке его джинс, шевельнул бровями и снова донес ее до кровати.

У них было еще много времени, чтобы провести его вдвоем — Леша обещал, что уладит все с отсутствием Киры дома пару дней.

[Trading Yesterday — Shattered (Instrumental)]

* * *

— Oooh baby, baby lalalalala...*

— Что за?.. Выброси это в окно! — велел Игорь и заткнул уши подушкой. Не помогло.

— Oooh baby, baby lalalalala...

Кира, наконец, смогла оторвать голову от подушки (то есть от плеча мужа) и вытащить ленивое тело из-под одеяла чтобы вырубить раздражающий звонок. Мысленно она поставила себе галочку, что его непременно нужно поменять. В голове, кроме этого, разрабатывался план жестокого убийства идиота, посмевшего их разбудить, однако мысль, что накануне она вполне могла забыть включить функцию «я всегда в Москве» немало утешала: звонивший заплатит сполна по всем статьям. Покачиваясь спросонья, Кира доковыляла до тумбочки, где лежал аппарат.

— О, здорово! — воскликнула она, читая сообщение; Игорь промычал что-то уже из-под целой груды подушек. — У меня экзамен через час! Спасибо, что напомнили...

У Игоря от такой новости сон отбило мгновенно:

— Отправь что-нибудь вместо себя! — с недовольством, что ему приходится объяснять такие простые вещи, велел Игорь. — И что за дурацкий звонок? — добавил он плаксивым тоном.

— Нет, экзамены очень важны: они помогают лучше усвоить пройденный материал, научиться правильно формулировать свои мысли и знания, а также... — с серьезным видом проговорила девушка, но потом сморщилась, пытаясь припомнить продолжение фразы. — Ну, или что-то в этом роде. А песня мне нравилась, когда я ее ставила на сигнал сообщений.

Такой сценарий развития событий Игоря явно не устраивал. Посчитав, что вылезать из постели он будет непозволительно долго — жена наверняка успеет сбежать! — он возник прямо перед ней в облаке серо-синего дыма. Уперев руки в бока, Игорь хмуро смотрел на Киру. А Кира, в свою очередь, лениво прикидывала, что произвело на нее большее впечатление: его внезапное появление в общем, или появление почти без одежды в частности. Отыскав его лицо, она ответила:

— Аргумент. Но мне все равно пора!..

— А я тебя не пущу! Я твой муж и имею право голоса! Что за самодеятельность?!

Кира, видя настрой любимого, избрала другую, более действенную тактику. Она подошла к нему вплотную и посмотрела на него коронным взглядом из-под пушистых ресниц. Маленькие ручки словно жили своей жизнью, выводя линии на его обнаженной груди и плечах. Решающим ударом Кира прижалась к Игорю всем телом и страстно зашептала на ухо:

— М-м, мне так нравится, когда ты говоришь мне «я твой муж» таким тоном... — Кира удерживала его за плечи, чтобы он не обнял ее и не лишил ее возможности выбраться из этой спальни. — Это заводит — перед тобой ведь так сложно устоять... — Кира чуть отстранилась, чтобы убедиться, что клиент готов — тот жадно следил за каждым ее движением. — И поэтому мне так жаль, что придется тебя оставить на пару часов! Приму-ка я для начала душ!..

С грустным вздохом Кира направилась к двери. Игорь в это время приходил в себя от наглости собственной жены. За это время она как раз успела собрать раскиданную одежду. «Хотя...» — Кира замерла около двери, с охапкой вещей в руках — удивительно, что за два дня, проведенные в этом гнездышке, у нее не было даже мысли к ним прикоснуться. — «У меня впереди целый час! У НАС есть час»

С самой обольстительной из своих улыбок, она развернулась обратно. Игорь так и остался стоять посреди комнаты, с обиженно поджатыми губами и колючими глазами. Но увидев выражение лица девушки, Игорь с кривой усмешкой наклонил голову на бок, наблюдая, как она, кидая на него красноречивые взгляды, ускользает за дверь, по пути избавляясь от остатков одежды.

На экзамен Кира пришла, чуть не опоздав, а вечером она с удовольствием отметила с Игорем успешное завершение своей экзаменационной сессии...

_________________

* Pitbull Ft. T-Pain — Hey Baby (Drop It To The Floor)

* * *

— И почему так долго?! — недовольно спросил Дима.

Женщина в белой рясе вздернула плечами и нахмурилась, но, на самом деле, не очень правдоподобно. Кира уже не в первый раз отмечала, что далеко не все ангелы умеют сердиться. Эта не умела. Она была не тем ангелом, каким представил бы ее обычный человек, — в белом платье, с крыльями за спиной и нимбом над головой — когда-то и она была обычным хорошим человеком, а может даже и ведьмой. И когда после смерти ей предложили оберегать ведьм и магов от зла, она согласилась. Она наверняка была чьим-то ангелом-хранителем, но, тем не менее, откликнулась на зов давным-давно лишившихся своего.

— У меня были дела, — ровно ответила ангел.

— Тебе известно о том, что произойдет в ближайшее время? — осведомился Леша, не сомневаясь в положительном ответе: то-то Старейшины затихли со своими поручениями!

— Да.

— Учитывая, что мы можем умереть в этой битве, мы вправе попросить об одной услуге. Тебе известно об этом? — ангел кивнула. — В таком случае мы не хотим, чтобы люди узнали о нашей кончине, если исход будет именно таким. Пусть наше место займут двойники... Никто не должен знать о подмене.

Слушая Лешу, Кира представила, что она почувствует, увидев на месте себя кого-то еще, пусть и точную копию... Это будет очень больно, но правильно. Эта просьба была как последнее желание — Старейшины должны ее исполнить. Или Чистильщики... Ну, кто-то из них. Так или иначе, но Кира не хотела, чтобы ее мама пережила еще и смерть дочери. Это несправедливо. Кира и Леша доживут человеческую жизнь за своих прототипов, если тех не станет — так они решили.

— На это мы можем пойти, — так же ровно ответила ангел. — Ваша просьба будет исполнена, — маги благодарно кивнули. — Удачи Вам... — прошептала она.

Смиренно склонив голову, ангел-хранитель расстроилась в мягком свете.

* * *

Кира сидела на своем диване, задумчиво перекручивая обручальное кольцо. Оно было на ее пальце всего три дня, но почему-то ощущалось, будто его не снимали уже лет двадцать. Поджав под себя ноги, она уперлась взглядом в угол письменного стола. Интересного там не было ничего, да и стол она не видела. Ее мысли были много дальше: в будущем, которого у нее может не быть.

В гостиной искрилась новогодняя елка — через неделю у людей намечался Новый год. В этом году Кира наряжала елку с особым усердием, умудрившись сделать это аж два раза — с мамой и с мужем. Но это было не столь важным — она старалась дорожить каждым мгновением, проведенным с близкими. С ее семьей. Мысль, что эти мгновения могут оказаться последними, причиняли нестерпимую боль, но Кира прятала ее глубоко в себе. Ничто не должно мешать. А проем двери вспыхивал то одним цветом, то другим. Красиво...

Было так приятно сидеть в темноте, нежась в прохладе из-за окна. Ночь была ясной, — в первый раз за неделю — и на своем привычном месте сверкала яркая звезда, которую Кира помнила с детства, но имени не знала. Так и не узнала... «Нет, нельзя об этом думать!» — спохватилась Кира, почувствовав ком в горле. Мысли о том, что не было сделано, не принесут облегчения, а лишь причинят боль. А боли и так было предостаточно. Со вздохом Кира присела на свой излюбленный подоконник.

Тогда и пришло время.

Все началось с дикой боли в голове, как будто черепная коробка вот-вот взорвется. Руками она зажала голову, но это не помогло, перед глазами все поплыло. Крича от боли, Кира свалилась на пол, но ушибов даже не заметила — все потонуло во тьме, которая больше всего напоминала черную пропасть... Ее комната исчезла: вместо нее было лишь злое небо над головой и бескрайнее поле с остатками человеческих построек. Они были не одни. Воздух вибрировал от ярости и боли, пропитываясь запахом крови. Их было так много вокруг: они кричали и извивались во тьме, пытаясь ударить как можно сильнее. Это было так похоже на ад... А над головой было лишь черное небо и громоподобный смех...

Несколько минут Кира пролежала, чувствуя лишь отсутствие боли в голове. Бесконечно-белый потолок помог привести мысли в порядок, будто и не было ровным счетом ничего вокруг. Даже когда кто-то бережно поднял ее и перенес на диван, она не пошевелила ни одним мускулом, тряпичной куклой повиснув на чужих руках. Огни затягивали, они кружились, унося в даль... Потом, словно по команде, Кира вдохнула и резко села. Ее попытались удержать за плечи, на что она ласково рыкнула что-то явно нецензурное. Секунда — и все обрело смысл: их время пришло.

Безжизненным голосом Кира рассказала Игорю все, что увидела только что. Она не видела нужды спешить к Леше и Диме, зная, что они видели то же самое. Ей было странно, что она ничего не чувствовала — внутри была пустота. Ничего не изменилось даже тогда, когда Игорь крепко обнял ее, пытаясь успокоить. Пусто. Возможно, она свое уже выплакала, когда ожидала этого послания — и теперь можно было спокойно ожидать своего часа. А может, она просто не успела осознать до конца, что ее счастью, возможно, пришел конец. Она сжала губы, заглянула ему в глаза и поняла, насколько важно, что сейчас он рядом. Что он просто есть на этом свете. Ради своей любви она дойдет до конца.

Отрицание... Злость... Торги... Депрессия... И, наконец, принятие.

Все просто. Прошел «принятие» — сиди и догорай, как свечка. Только вот этого как раз не хотелось. А смысл?! Сидеть и ждать своего часа? Даже если бороться бесполезно, и остается только ждать — все равно сдаваться нельзя: вгрызаться, карабкаться, царапать и перетягивать. Чтобы потом не было больно за потраченные вдохи. Чтобы в самом конце можно было обернуться и найти в себе силы для одобрительной усмешки. И идти дальше, а не искать поводов остаться. Выбор есть всегда, и наше дело — найти самый верный.

Вид у Леши и Димы был немногим лучше — и это утешало. Маги собрали совещание. Ближе к полуночи Кира выкурила уже целую пачку сигарет, но ей никто ничего не говорил — все были взвинченными и нервными. В видении не было показано, когда конкретно будет нападение, но все трое примерно чувствовали, что счет идет уже на дни. Они отправили послания другим магам, чтобы те были на чеку, и в «час икс» могли присоединиться к схватке. Из-за этого на душе у девушки стало еще паршивее: Кира понимала, что этим магам не выжить, но присутствие давало шансы выжить им. Кире вспомнилось, как совсем недавно она пафосно рассуждала о морали, и ей стало еще хуже. Сказав все необходимое, Кира встала с кресла и подошла к окну в Лешиной комнате.

Там, как в насмешку, подчеркнуто-живописно падал снег, окна соседнего дома переливались разными цветами от гирлянд, а дети внизу играли в снежки. Всего через неделю наступит Новый год, и это казалось невероятным. За окном стоял обычный московский вечер, а она шла на смерть. Кира обхватила себя руками, чтобы хоть как-то справится с нахлынувшими эмоциями. Медленно и чрезвычайно приятно вокруг талии ее обняли совсем другие руки. Она прижалась в ответ, чтобы снова ощутить это тепло, быть может, случая больше не представится... Ногти врезались в ладони. Больно? Пусть будет больно — она давно уже должна была привыкнуть к этому. Резко повернувшись в его руках, Кира уткнулась лицом ему в грудь. Душа хотела плакать, а слез не было. Игорь молчал, гладя Киру по волосам, пока дыхание девушки не выровнялось.

— Кир, мы выкарабкаемся. Мы справимся со всем, обещаю.

Слова, такие бессмысленные и пустые. Зачем говорить все это в такой момент? Зачем сотрясать воздух речами, в которые сам не веришь? Не надо клятв и обещаний, не надо фальши. Перед лицом смерти все это бессмысленно, остается показать свои настоящие лица, доказать всем, чего стоишь на самом деле. Время для лжи уже прошло, а теперь время говорить правду. Или лучше просто помолчать. Второе Кире понравилось больше, особенно, когда она заметила, что Леша и Дима оставили их наедине.

— Пообещай лучше, что выживешь, — прошептала девушка, любуясь изящными чертами лица при свете фонаря за окном. — Для меня это очень важно. Без тебя я не хочу жить.

— Могу пообещать, что сделаю все, что смогу, — он чуть поджал губы. Плохо.

Кира покачала головой и обошла его стороной. Почему-то она улыбалась.

— Не надо, Игорь. Не надо этих подбадриваний! Все правда в порядке. Я просто сделаю то, что должна — как и все мы. И не важно, что я думаю по этому поводу — это ни для кого и никогда не имело значения. По крайней мере, это не имеет значения для тех, чье мнение реально может что-то изменить, — она вздохнула с грустной улыбкой. — От нас хотят, чтобы мы бросались под молнии с улыбками, и мы бросаемся. Еще от нас хотят, чтобы мы обучали новичков и направляли их — и это мы тоже делаем. Но, к сожалению, о добре и зле проще говорить, когда тебя самого это никак не касается... Боже, как же надоели эти пафосные речи! И я туда же! Я повторяла одно и то же столько раз, что уже вызубрила и сама перестала верить... Говорят, что люди очерствели, а на самом деле у нас все еще хуже. Но знаешь, мне уже все равно.

Кира говорила спокойно, с ноткой лени в голосе, будто отрепетировала эту речь давным-давно. Хотя вполне возможно, что это так и было. Руки будто сами нашли на столе ластик, и теперь чуть нервозно поигрывали им, но все это Кира проделывала, повернувшись к Игорю спиной. Ей не хотелось, чтобы он видел ее такой... Слабой что ли... Не способной совладать даже с самыми простыми эмоциями. И в то же время, как воздух, нужна его продержка… Как же все запутанно. Найти в себе силы, чтобы отбросить ластик, получилось не скоро, что уж говорить о том, чтобы повернутся к Игорю лицом? Он, тем временем, тихо фыркнул, и встал за ее спиной.

— Если бы тебе было все равно, то ты бы все это не говорила, — в голосе послышалась улыбка. — Кир, не бойся быть собой. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Со мной не нужно притворяться: я знаю тебя и хочу, чтобы ты просто была собой. Неужели это так сложно?

— На самом деле, — Кира усмехнулась, но не обернулась, — это и есть самое сложное. Играть роли быстро привыкаешь, а вот отвыкнуть сложно. В какой-то момент и сам забываешь, какой «ты» — настоящий: чужая маска намертво прирастает к лицу. Я через это уже проходила, поверь... Точнее, я прохожу это каждый день.

[The Raveonettes — War in Heaven]

* * *

Продрать глаза получилось только к вечеру. Хотя, часовые пояса никто не отменял, так что вполне возможно, что Кира проснулась в более адекватное время. Как бы то ни было, за окном было уже темно. Пошарив вокруг себя, Кира мужа не обнаружила. Зато, под руку попалась записка с незатейливым текстом: «я внизу». Сосредоточенно почесав нос, Кира соизволила выбраться из-под одеяла. Где-то на задворках сознания сидела мысль, что Игорь внизу не один. Это ощущение не обеспокоило, но заставило задуматься об одежде. Поблизости оказалась только светло-голубая рубашка Игоря, чем Кира и воспользовалась.

Игорь вместе со своим гостем сидел в гостиной. В огромном камине жарко горело пламя, неверным светом освещая тяжелые кресла, графин с золотистой жидкостью и два бокала на журнальном столике. Любимое кресло Киры, что слева от камина, занял Игорь, а напротив него («кааакая неожиданность!») сидел Виктор собственной персоной. Завидев его, Кира послушно зашла за кресло мужа, чтобы отсутствие некоторых частей одежды было менее заметным. Стесняться Кире было нечего («чего он там нового увидит, когда я в мужской рубашке?!»), а вот Игорь почему-то настоял на приличиях. Наверное, заметил взгляды, которыми Виктор щедро одаривал ее длинные ноги...

Заняв свою позицию, Кира спокойно изучала присутствующих. В этот раз Игорь выглядел более расслабленным: он закинул ногу на ногу и положил руки на подлокотники. Однако этим Киру он ввести в заблуждение не смог: Кира все равно чувствовала в нем напряжение, но едва уловимое... Скорее даже недовольство из-за чего-то. Виктор, как и ожидалось, не испытывал никаких неудобств: он вальяжно расселся на своем кресле, с хитрой улыбкой посматривая на Игоря. Не смотря на жар от пламени, Виктор пиджака не снял — даже узла на галстуке не ослабил. Потянувшись, за своим бокалом, Виктор в наглую подмигнул вошедшей Кире, на что та ответила усмешкой и кивком.

— Доброе утро... — прошептала она мужу; тот с довольной миной повернулся к ней, чтобы она поцеловала его в губы. — Здравствуй, — поздоровалась Кира с Виктором.

— Привет, — ответил Игорь, улыбнувшись; Кира облокотилась на спинку его кресла и выжидающе посмотрела на него, тот незамедлительно объяснил ситуацию. — Виктор зашел, чтобы обсудить кое-какие детали... Я передал ему информацию из твоего видения, и наши наброски стратегии. Надеюсь, не против?

Кира весело фыркнула на последнюю фразу:

— Ты уже все сам рассказал, так что будет лишним спрашивать моего разрешения, — она кинула оценивающий взгляд на Виктора. — Но я не против, — со вздохом Кира повернулась обратно к Игорю. — Мы же партнеры, вроде как.

Кира с трудом преодолела желание брезгливо сморщиться: принимать помощь демона, а тем более Виктора, совсем не хотелось. Но выбирать не приходилось. Перед лицом общего врага добру и злу приходилось объединяться, чтобы затем можно было спокойно убивать друг друга дальше. Просто, Виктор казался слишком ненадежным, так как являлся настолько старым, что мог бы действовать просто от скуки. Тем не менее, в этот раз ему было на руку им помогать — и Кира очень надеялась, что этого достаточно, чтобы было возможно доверие между ними хотя бы на такой короткий срок.

— О, да! — протянул Виктор. — А еще я хотел навестить твою молодую жену, — он по-кошачьи улыбнулся вышеназванной. — Вижу, вы неплохо проводите медовый месяц...

— Прекрати заигрывать с моей женой! — сердито прикрикнул на него Игорь.

Теперь стало понятно, чем был так недоволен Игорь: явный интерес Виктора. Ревность в чистом виде. Только к чему было ревновать, Кира не понимала: Виктор соблазнил столько женщин, что флирт наверняка стал для него нормальной линией поведения — и Игорь уже давно должен был к этому привыкнуть. Хотя, наверняка мало кому понравится, когда кто-то явно флиртует с его супругом... Почему-то к этой мысли Кира пришла не сразу, и она оказалась чертовски приятной.

— Прости, не могу не заигрывать: она слишком привлекательна, — демон развел руками. — Особенно, в твоей рубашке...

После такой реплики желание Игоря запустить в Виктора что-нибудь тяжелое значительно окрепло. Кира же решила сделать вид, что в упор ничего не видит и не слышит — она посчитала, что так будет проще. Прислушавшись к ощущениям Игоря, Кира отметила, что неприязни к визави Игорь не испытывает — видимо, он был уже в процессе «привыкания». И все равно, ревность Игоря и, чего уж греха таить — внимание Виктора, льстили. Судя по лицу, демон был вполне доволен эффектом: он все больше и больше напоминал довольного кота, который наткнулся на миску сметаны.

— Как я понимаю, вы уже все обсудили? — осведомилась Кира, обращаясь главным образом к Игорю. Но ответил ей Виктор.

— Да... Пожалуй, да, — протянул он, поднимаясь с кресла. — Ближе к «телу» еще успеем свидеться, — глянув на Киру и Игоря, которые уже успели отвлечься от беседы, он снова усмехнулся. — М-да, не буду вам мешать. До встречи.

— Надеюсь, не слишком скорой, — помрачнел Игорь, имея в виду неблагоприятные обстоятельства для этого.

— Не могу не согласиться с тобой, мой друг!

Виктор попрощался и переместился.

Как только он исчез, Кира, не таясь, вздохнула с облегчением. Ей сразу же стало спокойнее. Видимо, подсознательно она все еще ощущала угрозу и поэтому не могла расслабиться в его присутствии. Что было вполне уместным — скоро они снова станут врагами. Если выживут... Кира резко оборвала дурные мысли. Игорь улыбнулся и потянул Киру к себе на колени, умудрившись каким-то образом вытянуть ее из-за спинки своего кресла не вставая. Кира ничего против не имела (да и кто ее спрашивал?), но мысли ее все еще были заняты Виктором и его неожиданным визитом.

— Не доверяю я ему: он слишком непредсказуемый... — она покачала головой.

— Он нам нужен. Очень нужен. Так что придется привыкнуть и как-то найти общий язык... — спокойно ответил Игорь, поглаживая ее по щеке.

Кира тяжело вздохнула, однако не согласиться не могла.

* * *

— Порежешь лук?

— Да, сейчас...

Кира стряхнула с рук воду и достала из ящика нож. Готовка никогда не доставляла ей особого удовольствия — она остерегалась кипятка и горячего масла из-за сильного ожога в детстве, да и стоять час около плиты ради какого-то супер вкусного блюда вместо десятиминутных замороженных овощей в микроволновке она смысла не видела. Но готовить все-таки надо уметь, да... Только учиться лень. Правда, ножи на кухне ей казались неуместными: они намного лучше смотрелись со старинной резьбой на рукоятях и в деревянных футлярах...

Лук попался совсем не злой, а слезы все равно наворачивались. Только вины лука в этом не было. Получается повезло, что ей поручили его нарезать... Мама Киры переворачивала аппетитно шипящее на сковороде мясо — живот начинал ворчать уже от звука. Кире было жалко, что они вот так готовили вместе очень редко: работа и учеба отбивали всякое желание подходить к плите. А в последнее время она вообще редко бывала дома...

Сегодняшний вечер — последний, который она проведет дома. Уже ночью она окончательно переберется к Игорю, чтобы было легче скоординироваться когда... Когда это будет необходимо. Леша и Дима тоже заняли соседние комнаты — благо, дом большой. С головой погрузившись в грустные мысли, Кира случайно сбила локтем солонку («хорошо, что не нож! Рассеянная стала — ужас!»). Елена не поленилась и подняла.

— Спасибо, — сказала Кира, и Елена удивленно посмотрела на дочь. — Прости, я...

Ее удивили не слова, а тон, которым они были произнесены. Как будто она говорила «спасибо за все, что ты сделала для меня» — и это было правдой. И в глазах Киры стояли слезы совсем не от лука, и голос дрожал не из-за окончательно полетевших к чертям нервов... А ее последующее: «Прости» звучало как начало предложения, а не завершение. Кира пулей вылетела из кухни, едва сдерживая слезы. Чтобы избежать вопросов ей пришлось заморозить мать (не вморозить в лед, а именно заморозить, временно), и это было очень больно.

В спальне ее встретили уже распахнутые объятия мужа. На этот раз Кира даже не удивилась и не задумалась, как он узнал, что он ей очень нужен сейчас, а просто приняла его поддержку. По идее, Игорь не мог этого знать, не мог почувствовать. Но он здесь был. Зачем докапываться, если и так получила, чего хотела? Кира уткнулась ему в плечо и заплакала, а Игорь ласково гладил девушку по голове, крепко прижимая к себе.

Внутри что-то противно кольнуло. Кира сделала маленький шаг назад, не потрудившись убрать волосы от лица. Она чувствовала, как застыл Игорь, но не могла заставить себя поднять голову и обернуться — это получилось сделать только через минуту. Дыхание перехватило: к косяку прислонилась точная ее копия. «Человек...» — потрясенно прошептал Игорь. Двойник осторожно наблюдала за парой, но двигаться не смела. Еще через минуту Кира приказала «себе» вернуться к маме, которая уже успела очнуться. Последние пять минут Елена не помнила, а то, что мясо уже успело приготовиться, сильных подозрений не вызвало.

А Кира наблюдала, как скрывается в коридоре ее человеческая жизнь... Ведьмы Киры больше не существовало в природе, но Кира очень надеялась, что та вернется в этот дом. Игорь, обнимая девушку, перенес ее в особняк. Киру твердила себе, что она должна быть сильной, но слезы все равно не кончались. Она ненавидела себя за слабость. Но, в конце концов, она взяла себя в руки.

Игорь осторожно поцеловал ее, скользя пальцами по мокрому лицу. Кира почувствовала тепло, и с охотой потянулась к нему. Как приятно было чувствовать себя нужной, необходимой, и испытывать то же самое в ответ. На душе стало спокойно и легко: Игорь стер все ее страхи, как будто их и не было никогда. Так умел только он. Проведя столько времени бок о бок, Кира почувствовала, что он знает ее лучше, чем она сама — и ей не было страшно. Она открылась ему полностью, а он принял ее такой, какая она есть. Доверять кому-то оказалось таким приятным... Почему она поняла это так поздно?

Так не хотелось вставать, становится сосредоточенной, серьезной. Почему-то в последнее время все очень легко забывали, что Кире только-только исполнилось девятнадцать. Ей хотелось вновь сойти с ума в его объятиях, ни за что на свете не отпускать. У них было еще несколько часов. Несколько часов до рассвета, а потом вместе с Лешей и Димой будут ждать сигнала. Еще накануне они ощутили, что опасность близится, что в запасе у них не более двенадцати часов. Был уже вечер, когда Кира не терпящим возражений тоном пожелала братьям спокойной ночи и за руку потянула Игоря наверх. Угрызений совести не было — Игорь хотел того же, и поэтому подчинился.

Кира лежала на плече Игоря и наблюдала, как уходит их время. Каждая пылинка на свету, каждый птичий крик незаметно становились прошлым, но от этого не теряли своей значимости... Кира не прощалась с Игорем — это было бы почти признанием поражения, но с другой стороны они получили шанс сказать друг другу все, не всегда прибегая к помощи слов. Они не расставались ни на секунду, будто именно в этот момент их настигнет враг — маленькие проявления их истинных эмоций.

Рассвет снова застал их вместе.

* * *

Такая солнечная погода воспринималась, как насмешка природы. Ну как на небе может светить солнце, когда в душе льет дождь?.. Природа ведь знает, что вскоре произойдет посреди этого заброшенного города! Она все знает... С презрением посмотрев на небо, Кира взяла Игоря за руку, еле сдержав очередной тяжелый вздох. Игорь в ответ крепче сжал ее ладонь, и она почувствовала, что их мысли опять совпадают. Рядом статуями застыли Леша и Дима, так же как и Кира с Игорем, ища что-то в небе, а за ними стояли еще около двадцати колдунов, ведьм и магов. Они тоже ждали, внутренне содрогаясь от каждого шороха. Ветер резвился между ними, будто фигурист, очерчивая призрачные узоры на поверхности льда.

Наконец, что-то начало меняться. Ветер усилился, зверем бросаясь на неподвижно стоящих людей, небо быстро заволакивало тучами, но самым сильным было острое чувство где-то внутри, приказывающее немедленно бежать из проклятого места. Никто не пошел у него на поводу, хоть и казалось, что все существо кричит об опасности. Кира поймала ладонь Леши и со злой усмешкой переглянулась с соседями — не на тех напали, дешевыми трюками не спугнуть. Почему-то захотелось по-звериному оскалиться на небо, будто это могло кого-либо испугать... Вокруг бушевали пыльные бури, а Кира наслаждалась силой, что кипела вокруг.

«Люблю вас, ребята!» — улыбнулась Кира своим братьям. Они ответили ей тем же.

Над головой раздался знакомый по видениям и ночным кошмарам голос, но в Кире уже не было страха перед ним. Она хотела битвы, хотела побеждать. Она ждала возможности растерзать мразь, что возомнила себя властной переступать Законы. Тварь, что посмела переступить дорогу ЕЙ... Ему не уйти живым. Кира спиной чувствовала, как дрогнули ее собратья, но в следующий миг снова расправили плечи. «Не сметь!» — прошипела про себя Кира — и они подчинились. Наверное, про нее правду говорили, что способности стратега не просто так проявились, так же как и любовь к оружию и «красивым дракам» — возможно, она действительно получила силу бога Войны...

— С помощью этого сброда вы хотите остановить МЕНЯ? — голос был похож на гром. Он лился с небес, звучал в каждой песчинке на дороге, вибрировал в самом сердце...

— А кем ты себя возомнил? — запальчиво воскликнул Леша. — Ты смеешь нарушать законы? Кара не заставит себя ждать!

Тут Кира почувствовала, будто Игорь что-то сбросил с себя.

— Отец? — с милой улыбкой воскликнул он. — Не ждал тебя здесь увидеть!

«Что?.. ЧТО?! Отец?» — со сдавленным вздохом Кира посмотрела на любимого, кто сейчас ударил так больно… Соврал, снова. Игорь сжал ее пальцы, не решившись взглянуть: «Это не важно. Верь мне». Кира выдернула руку, потихоньку выравнивая дыхание: «КАК?». Игорь не нашелся, что ответить. Лекс и Дима молчали, уставившись в небо. Трусы! Они тоже знали… Все знали, кроме нее… Выдержать, она должна выдержать… Задушив боль, Кира распрямила плечи, с еще большей ненавистью прожигая небо: «Разберусь с зятем, а потом поговорим!». Пусть темнеет в глазах, но она выдержит любой ценой.

— Какой сюрприз ты мне приготовил, сын? — грозно ответило небо. — Значит, все было правдой... Чтож, ты тоже понесешь наказание, — голос Древнего казался ледяным дождем.

— Только их ты не тронешь, — сощурился Игорь.

— Ты — всего лишь непослушный мальчишка!

Наступив на горло обиде, Кира в знак поддержки мягко сжала пальцы Игоря: он посмотрел на нее и тяжело вздохнул. Сейчас не время. Его крохотный кивок означал, что все в порядке, насколько это возможно.

Вокруг стало темно, как ночью — небо заволокло тяжелыми тучами. Кира помнила эти тучи по своему видению, да и голос врага шел оттуда. Только почему-то источник всех их бед вылезать сверху не собирался... А как им атаковать воздух? Кира способов не знала. Судя по немного задумчивым лицам — остальные тоже. Из размышлений их выдернул очередной громоподобный смешок («и что за дурацкая манера?!»), но, бегло осмотрев толпу вокруг себя, Кира ничего смешного (для него) не нашла. Через мгновение Игорь судорожно сжал пальцы Киры, смотря куда-то в сторону. Кира проследила за его взглядом и в ужасе застыла.

Все как в ее видении: их было очень много. Только в видении не было видно, что они все были людьми. Марионетки... Десятки фигур наступали на магов со всех сторон: бизнесмены, учительницы, студентки и врачи — и все, как один, жаждущие крови. По спине прошел холод: это был крайне чувствительный удар ниже пояса. Карие глаза сощурились в презрении, Кира гордо вздернула подбородок, презрительно усмехнувшись — никто не должен видеть ее страха. Осторожно переглянувшись со своей командой, Кира удостоверилась, что никто сдаваться не собирается. Знали ведь, на что шли.

— Отшвыривайте их телекинезом! — выкрикнула Кира остальным. — Только аккуратно: они же все-таки люди, — задирать врага Кира не решилась: вдруг что-нибудь еще приготовил.

Людей трогать нельзя — это она вдолбила себе с самого начала. Но здесь случай особый... Будет совсем хорошо, если на них еще и магия действовать не будет — существуют такие амулеты. «Так, решаем проблемы по мере их поступления!» — оборвала себя Кира. Она заметила, что между человеческими фигурами мелькают и демоны — такое они не пропустят. «Неплохой ход: целясь в них, мы можем попасть в людей. Действительно неплохо» К тому же, их окружали развалины, ощетинившиеся кусками арматуры, так что предыдущий вариант защиты отменялся: нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из заколдованных пострадал. Но и маги пострадать не должны, а это все-таки важнее.

Толпа начала движение навстречу к мнимым врагам. Кира поняла, что бороться придется чуть ли не врукопашную и попыталась припомнить все приемы, которые знала. Повсюду вспыхивали костерки от попавших мимо огненных шаров. В глазах девушки все смешалось: лица людей, с ревом бегущих навстречу, лица демонов, побирающихся все ближе, но ловко уворачивающихся от снарядов... Она видела рядом Игоря, Лешу и Диму, где-то рядом промелькнули неразлучные Юний и Гелен, а еще ведьмочки Люсина, Лиз...

Окружающим Кира приказала немного отступить назад — подальше от развалин — и уже тогда аккуратно швырнула прочь нескольких противников, а те, как кегли, сбили еще несколько человек. Магия таки работает. Затем Кира наскоро удостоверилась, что люди просто потеряли сознание. Справа внезапно возник мужчина средних лет с мутными глазами. Кира инстинктивно сделала шаг назад, увидев его ярость, но когда он попытался обрушить ей на голову бейсбольную биту, опомнилась и поднырнула ему под руку. Мужчина упал без сознания, когда ему в голову ударила его же бита. Живой хоть?.. Живой. Девушка выкинула деревяшку и, предварительно наколдовав веревки, переместила его подальше, чтобы не затоптали. В следующий миг ей зажали шею, тогда Кире пришлось вспомнить старый, как мир, прием самообороны: удар по стопе, ногой в пах и завершающий по спине...

Минут через пятнадцать благородный порыв иссяк. Кира начала пользоваться телекинезом намного чаще, и окружающие маги вторили ей. Крики раненых, казалось, вот-вот оглушат, вспышки на границах поля зрения заставляли инстинктивно шарахаться в сторону. Вот, что было действительно необходимо: инстинкты. Они сами убивали ненужную мораль, чтобы дать выжить телу. И им хотелось подчиниться. В толпе мелькнула темная ведьма, целящаяся в одного из товарищей Киры сгустком чего-то черного. Кира метнула в нее энергетический шар. Времени на нее, судя по всему, ухнуло непозволительно много: кто-то грубо оттащил девушку в сторону. На месте, где она только что стояла, образовалась воронка от взрыва: «И кто притащил гранаты?!». Кивнув в знак благодарности Диме, Кира продолжила прерванное.

Оказалось, что людей с оружием было много. Кира дважды чудом спаслась от пули, что быстро надоело. Снайпер обнаружился совсем недалеко: выпущенная пуля отразилась ему в ногу, винтовка смялась и отлетела в сторону, а сам снайпер отправился к побежденным. Кира отвлеклась на секунду, заметив, что Леша и Дима так же, как и в начале, пытаются расколдовать людей — Кире не понравилось, что они тратят на это время... И так ясно, что попытки бесполезны. Игорь сражался рядом с ней, время от времени кидая на нее взгляды. Он тоже перестал церемониться с врагами, как и Кира. Под ногами громко хлюпала кровь с примесью пыли и праха, так что было не совсем понятно, что же тут умудряется гореть...

Древний наблюдал за бойней внизу. Двое магов рушили его заклятия, двое — ведьма и его сын — рвались в бой и обращали магию против Древнего... Остальные не стоили его внимания. Эти четверо магов вытягивали из него силу. Но так ли они сильны по отдельности? Злой разум усмехнулся своей идее. Мгновение — и он поменял их местами, раскидав в разные места.

— Игорь?! Лекс! — охнула Кира, крутя головой.

Их нигде не было... Но только что были здесь! Рядом стоял такой же обеспокоенный Дима. Кира попробовала позвать, но ментальная связь не работала...

— Нам некогда их искать, — крикнул Дима, с трудом подобравшись к сестре. — Они сильные — с ними все будет в порядке.

Кира кивнула, хотя не разделяла его уверенность — нутро жгла противная нервозность, ведь Игорь и Леша друг друга недолюбливали. Наверняка, на это и был расчет. Да и с Димой у нее совершенно разные методы борьбы... Но заметив врага за спиной друга, она забыла про свои размышления: у них не было на это времени. Кира оттащила Диму в сторону и сожгла молнией двоих оборотней. Естественно волки пришли не одни... Словом, Кире было чем заняться.

Древний веселился, видя устроенный им праздник. Хотя, он стал чуть однообразным: пора немного оживить обстановку. И выбор был сделан.

Кира резко обернулась, будто ее кто-то окликнул, однако никто не обращал на нее внимания. Но было что-то еще... Странное предчувствие заставило ее посмотреть на Диму, борющегося с демоном. И она не успела ничего сделать: крик застрял у нее в горле, а все уже было кончено. Вспышка белого света ослепила ведьму. Отливая небесно-голубым в сердцевине, она разгорелась в груди мага, забрав его жизнь... С небес вновь послышался раскатистый смех Древнего, и Кира поняла, что Дима мертв. Онемев от шока, она упала на колени рядом с ним, не замечая своих слез.

Рядом сражались, побеждали и умирали ее друзья и недруги, а для ведьмы исчезло все. Ужас и боль раздирали ее на части. Что-то внутри не хотело признать, что лежащий на земле красивый и еще очень молодой маг больше не принадлежит этому миру... Рядом замертво упала девушка, имени которой Кира не знала, но смерть этой ведьмы не имела никакого значения по сравнению с... Кира склонилась над Димой, защищая его тело от новых повреждений. Этого же не может быть, правда? Он же не может умереть так просто?!

Дрожащей рукой Кира убрала волосы с лица парня. В груди будто не хватало воздуха, а может, наоборот: его было слишком много, и теперь Кира захлебывалась... Сжав его ладонь Кира обнаружила, что его руки теплее ее. Может, это она умирает? Мысли... Их было слишком много. В душе пустота... Она уже не первый год там. Только почему именно сейчас это показалось таким жутким? Все равно уже слишком поздно, чтобы что-то менять в том, что уже прошло. Кира заставила себя отвести глаза от ТЕЛА и вернуться в реальность — у нее еще есть дела на этой земле.

Но, видимо, кое-кто считал иначе. Будто время ее истекло. Какая-то неведомая сила резко потянула Киру прочь от тела брата прямо по земле... На этот раз все будет не так быстро. Древний хотел растянуть удовольствие. Ее тащило в самый центр поля. Острые камни в считанные секунды разорвали спину, дорожная пыль горела в горле. Казалось, что с ее методично снимают кожу, слой за слоем... Толпа вокруг бесновалась. Сквозь просвет между ресниц это было похоже на ритуальные танцы. Они радуются ее смерти? Кира вздохнула. Как же больно... Сила вдавила ее в землю, но жертва даже думать не смела пошевелиться: ей было слишком страшно, что это может продолжиться. Она была одна: никто из магов вокруг не замечал ее — казалось, что враги не опасаются ее, а друзья больше не нуждаются в ней... И ее выкинули из этого мира.

«Не терять сознания... Держаться»

Воздух вздрогнул, впуская двух магов. Кира не обратила на них никакого внимания: какая разница, прибавилось тут или убавилось? Ее жизнь же не имеет для них значения?! Маги стояли в небольшом отдалении друг от друга, но переместились явно из одного места. Сквозь хаос, творящийся вокруг, они словно что-то искали. То тут, то там вспыхивали яркие искры — Кира невольно любовалась ими, почти забыв про этих странных магов — но одна из них пролетела совсем рядом с одним из них... Девушка будто очнулась ото сна.

Кира осторожно повернула к нему голову, и сердце радостно вздрогнуло, увидев дорогие черты. «Игорь, ты жив...» — выдохнула она сквозь слезы. Облегчение было настолько сильным, что отозвалось болью в груди. Заметив ее, Игорь резко переменился в лице: как будто перегорела лампочка. В серых глазах отобразился ужас и нежность, что появились, когда он увидел ее такой... Кира нежно улыбнулась ему в ответ, но навряд ли у нее получилось.

Жив Игорь, значит, жив и Леша — это ведь он там? Через силу переведя взгляд, Кира через плечо Игоря посмотрела на застывшего брата... Он нашел не всех. Она испугалась, увидев его лицо: Леша поднял на нее глаза, а там была лишь пустота. Ни горя, что переполняло ее, ни гнева, что постепенно пожирал сердце... У него больше нет чувств и нет эмоций. Все это осталось в прошлом.

Не в силах больше смотреть на него, Кира отвернулась, занятая попытками подняться на ноги. На удивление, вышло.

— Я позабочусь о ней... — голос говорившего был смутно знаком, но Кира не хотела — да и не могла — сосредоточиться на нем.

Леша кивнул и отошел в сторону от нее, подняв лицо к небу. Всматриваясь во что-то, он раскинул руки... Ослепительно-белый дым скрыл его фигуру от глаз, мгновением позже возникнув на соседнем холме, в метрах пятидесяти от нее. Порыв ветра толкнул девушку в спину, втягивая в рождающуюся вокруг Леши воронку из силы… Она манила, притягивала к себе все живое и неживое вокруг, носящее в себя хотя бы крупицу темноты. Кира видела, как люди и демоны окружают мага, а вокруг нее врагов уже почти не осталось. Ее задевали плечами, толпа почти несла застывшую ведьму к самому центру. Ее никто не видел, будто она снова превращалась в бесплотную тень, как когда-то в далеком детстве…И на этот раз обрести плоть уже не удастся. А насколько манящим и сладким казался этот странный свет в руках у мага в самом центре той толпы!.. Он пахнул свободой, счастьем и… И покоем.

Странное ощущение, будто кто-то дернул за плечо, заставило вернуться в реальность. Кира с удивлением поняла, что уже сама медленно шла к воронке. Хотя, было бы чему удивляться? Тьма есть в каждом — на этом нас и ловят.

Мысль, что прошло не больше минуты, показалась дикой, но это было правдой. Шорохи, голоса вокруг звучали нечетко, как через плохой приемник. Гул сверху казался смутно знакомым... Кира смотрела, как будто в замедленной съемке Игорь расталкивает демонов и людей, пробиваясь к ней. Он спешил к ней, как и всегда... И все же что-то было не так. Кира попыталась сосредоточиться, но у нее не вышло — шум в ушах только усилился. Карие глаза неосознанно обратились к небу, будто в ожидании.

Над ней языком пламени распустился белоснежный цветок, будто сотканный из света. Она в жизни не видела ничего прекраснее... Магия снова сковала тело, но она и не хотела бежать от такой красоты. Цветок приближался, Кира заметила в нем нежно-голубую сердцевину... Боль почти перестала беспокоить ее, когда она поняла, что скоро все закончится навсегда. Это ведь совсем не страшно... Она почти хотела этого. Мир исчез, погрузившись в мягкую тишину и небесный свет.

Внезапно Игорь оказался совсем рядом. Его руки легли ей на плечи, белоснежное пламя обожгло ей глаза, и ее муж обмяк на ней, сбив с ног. Страх тисками сковал тело: она заставила себя приподняться и прикоснуться к безвольно лежащему мужчине. Осознание чего-то страшного навалилось на нее, когда девушка посмотрела в ЕГО пустые глаза. В них отражалось мрачное небо...

— Нет, нет, нет... — шептала она, дотрагиваясь до его лица. — Игорь, ты же не... Игорь! Очнись же!! ИГОРЬ!!! — громкий шепот тонул в подступающих рыданиях.

Он не отвечал, хотя лицо было умиротворенным, словно он спал. Только вот глаза были открыты. С возрастающей паникой Кира оглянулась: вокруг не было никого, кто мог бы ей помочь... Теперь ей уже ничего не сможет помочь. По земле разлетелся душераздирающий крик, а Кира не знала: может, это она кричит? Потому что она уже не ощущала себя в этом теле, где и так было слишком много боли, не видела себя в этом мире, где для нее не было места... Его больше нет. А она жива, потому что он мертв.

Дрожа и роняя слезы, Кира положила голову на грудь Игорю. Тихо и холодно... Пальцы мертвой хваткой вцепились в черное пальто — никто не заставит ее уйти отсюда. Вокруг ее талии мягко обвились руки, отстраняя ее от тела. Она сопротивлялась, но руки были настойчивыми. Она ни разу не оглянулась, что бы посмотреть на этого человека, не желая прервать собственную агонию. С трудом, но Кира таки поднялась на ноги. Единственной посторонней эмоцией было легкое удивление, что у нее только ушибы и ссадины — это была сущая ерунда... От такого, к сожалению, не умирают.

— Ты уже не поможешь ему, — сказал все тот же «кто-то», чье имя не играло для девушки никакой роли.

Новая вспышка света почти ослепила, однако она успела увидеть, как из самого центра людской толпы в небо бьет ослепительный луч света... Кира знала, что это значит. И он тоже... Кира яростно сопротивлялась чьей-то крепкой хватке, но силы были не равны. Магия ведьмы не действовала ни на кого из тех, кто был на том холме… Плохо, как же плохо… Воздух зазвенел от Силы, что вырывалась наружу, и кто-то сзади приглушенно охнул и оттащил девушку прочь от смертоносного света...

— Лекс, не делай этого! НЕ СМЕЙ!!!

«Даже с крупицей храбрости человек может стать воином…»

Она царапалась и извивалась, как могла. Нельзя позволить ему сделать это… Чтобы не решил выкинуть ее брат, его сил недостаточно, чтобы выдержать полную мощь Чаши. А та сила, что ведьма ощущала каждой клеточкой тела, явно исходила от нее… Она ДОЛЖНА помешать ему, чтобы он не задумал! Этому миру не нужны герои… Не имеет никакого значения, что все тело ломит, плевать, что энергии почти не осталось, неважно, что будет дальше: он просто ДОЛЖЕН жить! Любой ценой. Ведь силы еще хватит, и им обязательно помогут, он совсем не должен…

Вот бы еще освободить руки!.. Да кто смеет ей мешать?! Кира попыталась отшвырнуть от себя хотя бы этого наглеца, но на ее потуги по-прежнему не обращали внимания, удерживая на месте будто и без усилия.

— Лекс, умоляю, прошу тебя… Пожалуйста, не...

Свет из центра засиял еще ярче, поглощая толпу вокруг…

«… с каплей любви каждый может стать Мессией»

— Настоящий Мессия… — тихий шепот за спиной.

Задыхаясь, она безвольно повисла на чужих руках, более не в силах сдерживать раздирающую нутро боль. Спустя мгновение мир поглотила тьма перемещения. Темнота мягко обволакивала, но вовсе не была забытьем... Она ощущала под собой что-то мягкое — наверное, опять чья-то кровать. Время застыло, превращаясь в затянувшиеся кошмар, из которого у Киры никак не получалось выбраться. Она просыпалась, но каждый раз рядом не оказывалось нужного лица. Она кричала, а он лишь гладил ее по волосам и молчал. Она просила лишь об одном, а он не хотел дать ей это.

— Убей меня, Виктор!!! Умоляю тебя, УБЕЙ! Это же не может быть правдой...

[Jamin Winans — John’s Wall]

[RED — Taking All Away (fragment)]

15 лет (октябрь)

Вот уж не думала, что этот день окажется таким уж необычным. На самом деле он начинался вполне себе нормально: в моей и в маминой комнате только-только закончился ремонт, и я уже который день с удовольствием вкушала плоды своей настойчивости — лимонно-желтая краска на почти безфактурных обоях. Не могу нарадоваться, когда смотрю на этот цвет! Мама, конечно, хотела мне обои с рисунком, но я настояла на обоях под покраску, аргументируя свой выбор тем, что любой рисунок мне надоест через месяц другой. У мамы тоже обои под покраску, но она выбрала нежно-розовый цвет, да и на самих обоях видны тоненькие косички. Не ожидала, что она меня поддержит с этим типом обоев, и уж тем более не ожидала розового оттенка от того безобидного красноватого!

Так вот недавно вступила в свои права заключительная фаза ремонта, и чуть ли не самая коварная: уборка. С ужасом думаю, что скоро мне придется каким-то образом собрать в своей обители расползшиеся за год по всей квартире вещи, но оно явно того стоило! И тем не менее, не смотря на повод, пробежки по шкафным лабиринтам с бесчисленными тряпками меня сильно угнетали: почему-то в голову упорно лезли исключительно мрачные мысли о бытие и сущем… Неспроста Агата Кристи придумывала свои детективы за мытьем посуды! Если бы я была писателем, то наверняка писала бы про убийства под такое занятие.

Потоки мрачных мыслей я уже изливала этим летом Леша, на что он сказал, что подобные мысли слышал от Сати, и с моей стороны они звучат странно. Ну да, как же странно, что добрая ведьма потеряла веру в людей! И как такое могло случиться?! Люди казались животными: голые инстинкты, лживые улыбки. Нет, среди моих друзей есть нормальные личности, но остальные… Они думают только о себе, — инстинкты диктуют им это — и ради своей шкурки они предадут любого. В этом мире все имеет цену, все можно купить, лишь бы был спрос… Не знаю, как они могут спать по ночам.

И тогда в голове промелькнула странная мысль:

«Хм, кажется, мы с тобой найдем общий язык»

Не моя мысль. Чужая.

* * *

— Леш, я не знаю, что со мной происходит! — у меня дрожал голос, это бесило.

«Леша?»

— И что же с тобой происходит? — Леша был спокоен, как и всегда. В голосе мелькнуло любопытство: еще бы, обычно он тайны рассказывает, а не я.

«ТЫ?!»

— Я слышу чужой голос в голове, но… Похожий на мой, — голос начал дрожать еще сильнее. Тело бунтовало, дрожало и не слушалось.

— Думаю, это не просто голос…

— Черт, я не могу это контролировать! — голос сорвался окончательно.

Напряжение достигло пика, и я не смогла подавить истерику. Наконец, я поняла, что истерика НЕ моя, но понимание ничего не изменило. Не знала, что такое бывает: смеяться и плакать одновременно. Я цеплялась за столешницу, пытаясь сдержать безумный смех, вытереть слезы, восстановить дыхание, но не выходило. Чужим голосом я цедила слова, что не могу это контролировать, не могу успокоиться… Леша тоже пытался меня успокоить, но я его почти не слышала: в голове гремел все тот же полубезумный смех…

«У него вышло!!!» — вскрикнул голос, но я с трудом могла разобрать слова из-за реакции почти чужого мне тела…

Боль, ярость, веселье и что-то еще… Торжество? Откуда?.. Это НЕ МОЕ! Я зажала голову, надеясь унять звон в ушах. Нет, другое: непонимание, паника, страх, надежда… Я села прямо на пол, казалось, что голова сейчас взорвется от эмоций. Дыхание начало выравниваться только минут через пять, за которые только и смогла, что сообщить брату, что плачу и смеюсь не я, и что я не могу остановить это безумие. Точно, безумие… Подходящее слово. Я собралась уже сказать, что все закончилось, как в голове что-то будто щелкнуло, и сказала я совсем другое. На губах заиграла удовлетворенная улыбка, и я спокойно поднялась на ноги.

— Я смотрю, все получилось, как и хотел мой братец… — сказала я странным голосом, будто ворковала в трубку. — «Груз» доставлен.

— О чем ты?

Действительно: о чем это я? Появилось чувство, будто я говорю то, что первым всплывает у меня в голове. Случайные, хаотичные мысли.

— А, ты еще не знаешь? — я тихо засмеялась. — Похоже, здесь будет весело… — тональность голоса не изменилась: томная, манящая. Чужая мне.

— Зачем ты здесь? — я отстраненно понимала, что он ничего не добьется… Бесполезно. Я ничего ему не скажу, иначе он будет только под ногами путаться… На мгновение я спохватилась, что вообще не понимаю, о чем думаю, а потом опять все стало нормально.

— Надо же, ты ничуть не изменился! Как будто вчера расстались... А ведь прошло целых два месяца! И все же не лезь не в свое дело. У меня свои интересы.

Сознание возвращалась вспышками: я сама не понимала, что делаю и о чем говорю, но продолжала говорить, отстраненно ощущая, что совершенно не контролирую ситуацию. А в следующий момент все было нормально: я скользила кончиками пальцев по столу, я гуляла по квартире, ступая, как кошка, я смеялась, я торжествовала, я зло улыбалась, видя свое новое лицо в зеркале… Секунда, и я пытаюсь справится со странным голосом, в панике заламывая руки. Щелк — и я снова здесь!

Я очнулась, когда пришла мама, и то не сразу: сначала вернула свой голос, потом смогла говорить только то, о чем думаю сама. Я не чувствовала чужеродного присутствия, но знала о нем. Я начала следить за каждым своим движением и словом… Не могла доверять себе.

Оказывается, веселье только начиналось. Мне было дано задание порезать салат, только сложно это делать, когда кто-то пытается снова обрести контроль над телом. Возясь в раковине с овощами, я чувствовала, что руки слушаются с трудом: из них буквально все валилось! Раздраженно рыча сквозь зубы, я пыталась справиться с неуклюжими пальцами… Но когда в руках оказались предметы куда опаснее помидоров, — ножи — мне стало совсем не по себе. Получив несколько порезов, руки стали слушаться чуть лучше.

«Хм, неплохо… Хорошо сопротивляешься»

Я старалась нарезать овощи медленно

«Какого черта я делаю это руками?!» — шипел голос. — «А ну режь!» — приказала она ножу. Я с трудом удержала руку на месте — сегодня мне вообще было сложно подчинить свое собственное тело.

Ноль реакции. Нож даже не подумал сдвинуться с места.

«ЧЕГО? Что за…»

— Ну как, наигралась? — хихикнула я, поняв причину возмущения. — Ты не то тело выбрала: у меня силы заблокированы! — взглядом я уперлась в сушку для посуды, ласково улыбаясь не себе.

Чувствовать внутри себя бессильную ярость той, кто посмел подчинить меня на целый час, было более чем приятно. На этот раз она ничего не ответила, и я лишь удовлетворенно улыбалась своему кривоватому отражению на кране, радуясь, что сумела-таки напакостить этой непонятной особе. Но и она знала, как напакостить мне: рука резко дернулась, и я уронила очередную тарелку. Ну оооочень остроумно…

— Да кто ты, черт тебя дери?! — зарычала я в ярости.

«Не боись: все свои! Я — это ты. Привет тебе из прошлой жизни!»

* * *

Война в собственной голове — это даже немного забавно. До этого я не понимала, насколько сложно бороться с чужой волей, но оказалось, что я была такой же крепкой, как и «я-другая». Она больше не смогла меня подчинить, но и я не могла проникнуть в ее мысли. Она слышала мои мысли, но я слышала ее, только когда она хотела мне что-то сказать, а это было не часто. Мы постоянно ссорились, я хотела, чтобы она ушла, она, естественно, и не собиралась уходить. Я так и не поняла, почему она перешла сюда после собственной смерти.

Супер, у меня появилась своя Я№2. Ее голос был неотличим от моего внутреннего голоса, поэтому я не всегда понимала, когда со мной говорит она, и из-за этого не самая доверчивая частичка меня твердила, что у меня всего лишь поехала крыша. Сама не знаю, что на самом деле хуже. За три месяца, пока она здесь, я так и не сумела выгнать ее, и даже успела привыкнуть, так как понимала, что сама себе она не пожелает зла. Я знала, что она старше меня, знала, что жизнь ее — не сахар, и знала, что она умерла, но деталей выяснить не могла: в этом мы были неотличимы друг от друга. Если я не хочу что-то говорить, из меня это не выбить, а «не мирные» способы против себя же я использовать не могла.

Леша тоже мне не знал, зачем она здесь, да я и не ожидала от него ответов: откуда же ему брать информацию? На контакт она не выходила, временами только вставляла едкие комментарии в мои мысли. Единственное, что вызвало подозрения, это ее возмущения по поводу отсутствия у меня молодого человека! У меня мелькнула догадка, но прежде она сформировалась в идею, №2 оборвала разговор, и я уже не смогла вспомнить, что меня так озадачило. Я ощутила чужое разочарование, почти боль, но сознание молчало.

Только через некоторое время я осознала, что все это затянется надолго.

Главы 29 и 31 можно отнести к рейтингу R — снова жестокость. А так, желаю приятного чтения!;)

Одинокая лампа со своего столика освещала слишком просторную и очень темную комнату. В отдалении чернел пустотой камин, недалеко от него застыла мятая, будто с нее не вставали нескольких дней, кровать, а перед зашторенными окнами — туалетный столик с высоким зеркалом. Сквозь плотные шторы с трудом пробились пара лучей, сообщив, что за окнами царил день, однако никто не хотел впускать сюда солнце. Но, не смотря на полумрак, убранство комнаты по-прежнему дышало роскошью.

Кира не отрывала глаз от своего отражения, проводя щеткой по волосам. Лицо ее ничего не выражало, мыслей будто и не было. Когда она подалась ближе к столику, желая взять одну из баночек на нем, свет от лампы лизнул лицо, открыв бледность и синяки под глазами. Вид не из лучших, но это ее не особенно взволновало. В нужной баночке оказался тональный крем, который качественно скрыл большую часть несовершенств. Со стороны выглядело, как будто Кира создает на своем лице маску.

Скинув шелковый халат, Кира облачилась в одежду темных тонов, главной частью которой была черная мантия с капюшоном. За все это время выражение лица ничуть не изменилось в своей неэмоциональности: она была поглощена процессом. Закончив приготовления, Кира снова подошла к зеркалу, взглянув на себя напоследок. Девушка из зеркала стояла с равнодушным, холодным лицом, но самыми странным были ее глаза — они казались почти мертвыми. Кира сузила их в презрении и вздернула подбородок, будто репетируя. Но посмотрев в собственные глаза, она не смогла не отвести взгляд... Накрыв голову капюшоном, Кира оставила ненавистное помещение, где она просуществовала уже больше месяца.

— Как прошел день? — наиграно-дежурным тоном поинтересовался Виктор. Кира сверкнула на него глазами, будучи до этого всецело сосредоточенной на тарелке.

Интересно, какой ответ хочет получить Виктор? Что Кира в очередной раз проснулась под вечер с разочарованием, что не умерла во сне? Хотя, даже смерть не стала бы для нее облегчением: ни в Аду, ни в Раю мужа нет — и если бы она не знала, что все демоны после смерти попадают в Чистилище, то проткнула себе грудь еще месяц назад... Плевать где, хоть в Аду, но снова вместе. Или рассказать ему, что она опять не смогла заставить себя съесть завтрак, пролежав весь день в кровати без сна? А, может, рассказать про то, что в ее спальне на редкость интересный потолок и ковер на полу, на которые она пялилась, и что она опять разбила вазы с цветами, потому что перестала контролировать силу? Ну, каково?! Чего он ждет?

И как он посмел забыть золотое правило «когда я ем, я глух и нем»? Отличное же правило! Виктор всегда был очень занят, и находил время для Киры только за ужином — и это было единственным подобием общения для нее, но она была тому только рада. И еще бы ему не быть занятым: так как самых сильных белых магов вырезали почти полным составом, Виктору никто не мешал обживаться «наверху», постепенно превращая в то тепленькое местечко, где он просидел последние две тысячи лет... А кто его освободил, кстати? Возможно, они, и, как обычно, по тупости: если записать все те события, после чего было произнесено емкое «упс», то материала хватит для небольшой библиотеки.

— Замечательно, Виктор. Просто чудесно, — подразумеваемого сарказма не было — эмоции в голосе у нее пропали уже давно.

Кира заметила, как Виктор соскользнул взглядом по ее открытой шее вниз. Она уже не первый раз ловила на себе подобные взгляды, так что вполне привыкла. Виктор ничего не говорил по этому поводу, только иногда как-то по-особому смотрел на ее тело, которое, не смотря на появившуюся худобу, все еще оставалось привлекательным. Наверное, желать вдову своего друга ему уже не казалось таким неправильным... Хотя, при чем здесь «правильно» или «неправильно» — Виктор и не знает таких слов! И пока Кира могла себе позволить притворяться, что она ничего не замечает, она пользовалась этим. Но стоило ей встретиться с серыми глазами, и внутри что-то обрывалось. Почти тот же цвет...

— Да, я не сомневался, — почти весело фыркнул Виктор, после чего на лице Киры отразилась задумчивость: «А тебе есть дело до этого?». — Пожалуй, тебе стоит хоть иногда выходить из этого дома.

Хорошо, что он добавил «этого», правильно сказал. Может, кому-то это показалось бы незначительным, но для Киры было весомым, что не стоит называть это место «домом». Это тюрьма, что хранила в каждом сантиметре ее память о страданиях и боли. Тюрьма класса люкс, так сказать. Кира догадывалась, что за пределами ее маршрутов типа «спальня-ванная» и «спальня-столовая» прячутся еще несколько тысяч квадратных метров старинного особняка, но изучить эти самые метры более досконально ей даже в голову не пришло. Ее это просто не интересовало так же сильно, как и слуги Виктора, у которых она не замечала даже половую принадлежность, не то что лица или же имена...

— А еще я... — Виктор посмотрел на вяло ковыряющуюся в тарелке Киру. — Я убил Древнего. Окончательно, — Кира подняла на него глаза — в них мелькнул мало понятный ужас. — Ваш Мессия умудрился рассеять его, и я уничтожил его по частям, так сказать...

Вилка со звоном упала на тарелку. Кира так резко вскочила со стула, что он упал на пол. Ей хотелось закричать, она уже чувствовала отчаяние... По залу пролетел сильный порыв ветра, Кира отвернулась от Виктора, видеть которого она уже не могла, и запустила руки в волосы, пытаясь справиться с подступающей истерикой. Он отнял у нее последнее в жизни, что имело значение... ОНИ отняли у нее все... По столовой прошелся новый ледяной порыв ветра. Виктор вскочил на ноги, опасаясь, что Кира совсем потеряет контроль над собой.

— Ты не дал мне отомстить... Проклятые, ненавижу! — Кира уткнулась в плечо Виктора, пытаясь решить для себя, чего в ней больше: желания хорошенько его поколотить или разрыдаться. Она выбрала второе.

— Месть уничтожает душу... Не губи свою — это большая ценность, когда она есть, — мягко, почти ласково прошептал Виктор.

— Откуда тебе это знать? — раздраженно бросила Кира. — У тебя ее уже давно нет!

— Поэтому и нет, наверное... Мне она только мешала бы, а вот тебе нужна. Так что береги свою... Тогда я смогу тебе помочь.

— Да что ты вообще в этом понимаешь?! — разозлилась Кира и вихрем вылетела из зала.

* * *

— Ты сказал, что можешь помочь.

— Я спас тебе жизнь, — лениво ответил мужчина, не отрывая глаз от огня, — это не в счет?

Только Виктор зажигал камин в спальне Киры, и тогда помещение становилось почти теплым и родным. Он стал редко заходить к ней после того, как она начала передвигаться самостоятельно и даже разговаривать. Наверное, уважал ее личное пространство. Прошла еще одна бессмысленная неделя здесь. Кира с трудом замечала, как идет время — каждый день был настолько похож на предыдущий, что отличить их было сложно. Но одно она помнила абсолютно точно: последний раз Виктор заходил к ней ровно четыре дня назад — почему-то помнить подобное казалось важным. Кира уселась на кровати, подогнув под себя ноги, этим самым, возможно, намекая, что он может остаться подольше.

— Ты знаешь, о чем я, — Кира любуясь его стройной фигурой.

Высокий рост, сильные плечи, узкие бедра... Ей же нравились такие? Он притягивал к себе взгляд, и Кира жадно изучала точеный силуэт. С каких это пор она начала отвечать на его страсть? Наверное, тогда, когда призналась себе, что ее тянет к нему, потому что он ей напоминает кое-кого... Те же жесты, улыбки, схожая внешность. Наверное, они знали друг друга слишком долго. Это одновременно и приносило боль и временами разжигало что-то внутри. Говорят же, что лучший способ забыть одного мужчину — найти нового. Виктор был неплохим кандидатом на такую роль. А может, наоборот — хуже некуда. Все, как и всегда, субъективно.

— Зависит от того, — Виктор отвернулся от камина и одним плавным движением подошел вплотную к Кире и, приобняв за талию, поставил на ноги, — как далеко ты готова пойти ради этого, — шепот обжег ей шею.

Кира ничего не ответила — она и не знала, что отвечать. Один взгляд в глубокие глаза принес оцепенение — зрачки темными омутами затягивали в душную тьму. На лице ни единого намека, что он собирается делать дальше. Эмоции отключились, как по щелчку, и Кира продолжала молча ждать, ощущая теплое дыхание на своем лице. Едва касаясь ее кончиками пальцев, Виктор убрал волосы от шеи и осторожно прикоснулся губами.

Пальцы в порыве сжали плечи, пока мягкие губы изучали ее шею. Внутри росло болезненное напряжение, губы приятно обжигали кожу, рождая томление где-то внизу живота. Как далеко она готова пойти? Действительно ли она хочет этого? Кира и сама не знала. Свои губы под поцелуй она подставила уже сама, так же как и позволила длинной мантии скатиться с плеч на каменный пол.

* * *

Кира поплотнее запахнула плащ: Виктор же хотел, чтобы она выходила из дома? Вот она и вышла. Только, наверное, надо было подождать погоду получше, а то зуб на зуб уже не попадает... Старинные дома приятны глазу, но, к сожалению, теплее от красоты не становится. Когда-то она очень любила этот город, он казался почти родным. Туманный, мрачный Лондон. Сейчас почему-то было жутко мерзко — вполне возможно, что это из-за погоды: сырость Кира переносила плохо, а чуть влажную и прохладную — напротив очень любила. А в Лондоне было и сыро и холодно: плохое сочетание. Может, из-за реки тут так дьявольски холодно? Но ведь в Москве тоже река! И ведь хорошо там…

Положив руки на перила моста, Кира уперлась невидящим взглядом в грязно-серую Темзу. «Все, надоело мне тут!» Ничуть не заботясь о секретности, Кира переместилась в родную Москву. Пусть Чистильщики тренируют навыки — ей все равно.

В Москве было немногим лучше — тут шел проливной дождь. Кира вздохнула, зло глянула на небо, и накинула капюшон. Как мило! И это ее родной город... Пока ее не было, почти всю Москву покрыли этой дурацкой плиткой — Кира порадовалась, что одела сапоги на устойчивом каблуке, а иначе она непременно застряла бы в какой-нибудь щели. Пройдя еще несколько метров и успев проклясть пару раз эту плитку, Кира неожиданно узнала улицу — если пройти чуть дальше, то будет школа, где у нее когда-то были курсы английского. Сколько воды утекло с тех пор? Кстати, на счет воды: плащ уже начинал намокать. Кира легонько стряхнула капюшон, минуя выезд из очередного двора.

Машины из-за капюшона она не увидела, а наушники помешали услышать... Водитель успел затормозить, и не преминул противно засигналить. Киру рассердила его реакция: все же обошлось! Со злой улыбкой она встала перед капотом, смотря прямо на мужчину за рулем. Улыбка не предвещала ничего хорошего — у Киры был план, как наказать его. Как бы невзначай проведя рукой по капоту, Кира отошла в сторону, чтобы он, наконец, проехал. Застыв через несколько шагов, Кира внимательно следила за машиной.

Водитель стремительно набирал скорость, не подозревая об опасности с этим связанной. На соседнем перекрестке зажегся красный. Водитель надавил на педаль тормоза и... Ничего! Машина продолжала нестись к перекрестку. Кира улыбнулась шире. В конце концов, в металлический бок на всей скорости из-за поворота врезалась другая. Машина с неудачливым водителем эффектно крутанулась пару раз в воздухе и приземлилась на толпу пешеходов на переходе. Кира звонко засмеялась их глупости.

Решив, что веселья на сегодня хватит, Кира повернула события вспять и совершенно спокойно пропустила на выезде злосчастный автомобиль. Настроение было просто прекрасным. Наверное, в нее перетекла сила братьев, так как раньше ей такие фокусы удавались с большим трудом. С чего ей такое счастье привалило, Кира не знала — их сила никогда не объединялась в одну, поэтому принцип «наследования» сработать не должен был. Тем не менее, результат налицо: она стала в разы сильнее. История умалчивает, сколько силы ухнуло на эти несчастные две минуты радости. Ладно, оно того стоило.

Свернув в сторону, Кира переместилась в поместье. Рассказать Виктору или нет о своей шалости, она пока не решила. Он вполне может не оценить шутку, так как уже какую неделю нудит, что ей пора возвращаться к своей нормальной жизни. Не понимает он, что нет у нее больше этой «нормальной» жизни — да и возвратиться она не сможет никогда, все слишком изменилось.

Правда, по ночам он ее обществу очень даже рад, лицемер... Да и она в большинстве случаев была не против его компании.

* * *

Время почти застыло, лениво растекаясь. Почти ритмично волны разбивались о скалы, но почему-то казалось, что каждый удар не отсчитывает время, а просто повторяется, чуть изменяясь. Сложно было определить, движется ли солнце по небосводу, или же висит на месте, стрелки часов застыли или же хаотично двигались по кругу… Только про несколько вещей можно было сказать определенно: что песок теплый, а ветер приятно охлаждает лицо. Кира сидела на пляже и смотрела на волны, ожидая чего-то.

Солнце стремительно катилось к горизонту…

Кира открыла мокрые глаза. Наверное, ей лучше не знать, почему у нее слезы на щеках.

Под мужской рукой было тяжело и жарко. Ногти пребольно впились в кожу, но это даже хорошо, что она их на днях не отстригла. Как странно, что еще десять минут было даже очень хорошо, а сейчас настолько мерзко. Кира крепче сжала кулаки под подушкой, прикипев взглядом к двери в ванную. Обещала же держаться, слово себе дала! А если он проснется и увидит, что она едва сдерживает дрожь? Не нужно ему видеть ее слабость, уже достаточно было. Стараясь двигаться как можно меньше, Кира сделала несколько глубоких вдохов и досчитала до десяти. Кого она обманывает?! Вообще же не помогает!

Почти не дыша, Кира убрала руку Виктора со своей талии и выползла из-под одеяла. Мужчина ничего не заметил, продолжая безмятежно спать. Кира тряхнула головой, с прорывающимся отчаянием смотря на него, и кинулась в ванную, чуть не хлопнув дверью от досады и злости. Каждый раз «после» Кира не могла заснуть от мысли, что позволила прикасаться к себе другому мужчине, и каждый следующий вечер (или почти каждый) податливое женское тело легко подчинялось слишком умелым ласкам. А потом нестерпимо хотелось смыть с себя его запах, содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать его рук и губ. Хотелось не видеть никогда этих серых глаз, что вспыхивали в темноте. Хотя, вот это не совсем правда — этого как раз очень хотелось, ведь в темноте Виктор очень походил на...

Это было противно, как будто она предала, изменила. И хотелось бы прекратить, но Кира знала, что не устоит: тело помнило, насколько хорошо было накануне, а в душу слишком вовремя заглянут эти чертовы серые глаза — почти Его глаза! Это все настолько неправильно — она должна все забыть, но, не смотря на это, каждую «такую» ночь она спала с одним мужчиной, вспоминая другого. Так она никогда не забудет.

Кира сползла по двери, закрыв лицо руками — это просто невыносимо: любить так сильно и потерять так быстро.

[Nelly — Just a dream]

* * *

Воздух провонял гарью и страхом. Выбросы темной энергии были настолько чудовищными, что казалось, тонкая оболочка реальности вот-вот треснет, и по стенам, как в былые времена, рекой польется свежая кровь... Кира уже ощущала на языке ее солоноватый аромат с примесью легкой сладости — свежая здесь не проливалась очень давно. Да, не зря это место пользовалось дурной славой даже среди демонов: будучи пустующими уже не первое столетие, исцарапанные ногтями стены частенько содрогались от страшных криков из пустующих темных камер. Но сейчас стояла мертвая тишина, которую не смели нарушить даже призраки из чужого прошлого.

Что здесь делал демон столь высокого ранга, Кира не понимала — неужели придается ностальгии по былому? Неудачное время он для этого выбрал, так как сейчас ностальгии придавалась Кира, что для демонов редко заканчивалось благополучно. Доказательством этому служили дымящиеся остатки горелой плоти и лужицы темной жидкости, запах которой навевал странно-приятные воспоминания о тех специфических развлечениях, что Кира некогда регулярно устраивала. С хрустом Кира наступила на чью-то руку — та недовольно пошевелила пальцами, сетуя, что рядом нет тела, — и еще один шаг приблизил ее к из последних сил скрывающей свой страх жертве.

Кира сделала еще один шаг и склонила голову на бок: что он будет делать дальше? Его охрана мертва: Кире не понадобилось даже секунды, что размазать этих котят по полу тонким слоем. От его собственной магии не было никакого проку: огненные шары и даже молнии частично пролетали мимо, частично разбивались о ведьму, не принося ей никакого вреда. Только рычащий столб огня вызвал у нее реакцию: глаза заговорщически блеснули, а на рот наползла довольная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Только после этого демон осознал, зачем она пришла на самом деле... Ужас и непонимание бились в сознании, умоляя бежать, но было слишком поздно. Похоже, свое он уже «отбегал».

Последний шаг был сделан. Кира изучала охваченные паникой глаза: он не понимал и не мог поверить в происходящее. Значит, догадался, а может, и знал. Внутри потеплело от предвкушения победы. Секунда, и старинный кинжал рывком вошел в плоть, послышался хрип, когда демон невольно упал на колени перед ведьмой. Кира сделала глубокий вдох напоследок, надеясь и в то же время боясь, что в этот раз не будет боли... Да, боли почти не было, и наверняка это бы стало весьма тревожным знаком, если бы Кира обратила внимание. Но когда вокруг кинжала вихрем стала закручиваться энергия, сливаясь в единый поток вокруг тонкой руки, для Киры разом исчезли сырые стены и закопченный потолок.

Ощущение силы было волшебным. Оно будоражило кровь и эхом отдавалось внизу живота... Кира наконец открыла глаза: на этот раз чернота из них ушла на мгновение позже, выдавая уже окрепшие всходы темной магии. Каждый раз это мгновение было пронзительнее и слаще, и ведьма с трудом сдерживала себя, чтобы не начать охотиться по-настоящему, потому что насытиться силой невозможно. А теперь... Кира направила ладонь на противоположную стену, пытаясь сосредоточиться: она должна получить то, что ищет уже не первую неделю — силу огня. Эта стихия всегда имела над ней особую власть, завораживая мощью, и теперь ведьма твердо намерилась обрести над ней контроль.

Подземелье осветила огненная вспышка, огонь затопил собой почти все доступное пространство, но ликование Киры было недолгим: ладонь начало неприятно жечь, а поток все не останавливался. С трудом убрав руку, Кира с досадой вздохнула: огонь не хотел ее слушаться, оставаясь все таким же чужим и непокорным в ее ладонях... Складывалось впечатление, что у нее просто не хватало силы для управления этой стихией, будто она не успела еще нарастить достаточно. Видимо, эти запреты обойти невозможно, даже если обойти их пыталась именно Кира.

Прикрыв глаза, Кира соскользнула по сырой стене вниз, присев на корточки. На полу все еще горели свидетельства ее очередного провала. Когда начал дымиться и демон рядом с ней, Кира брезгливо отодвинулась вправо, ворча, насколько это противоестественно, что ее может обжечь ее же собственный огонь. Стараясь не обращать внимания на запахи, Кира сделала успокаивающий вдох: пора уходить отсюда, а то она и в правду может заработать ожог. Громкий треск слева привлек ее внимание, и, приоткрыв глаза, Кира наткнулась взглядом на ухмыляющееся любимое лицо... Он стоял совсем близко от нее, на краткий миг появившись в красноватой вспышке, но спустя мгновение стройную фигуру вновь поглотила густая темнота.

— Игорь... — неосторожно слетело с губ.

Показалось ли?.. Кира со страхом и надеждой уставилась в темноту, но мечты разбились в один миг, когда оттуда вышел другой мужчина — Виктор. Дрожа от потрясения, Кира поспешно отвернулась, наверное, впервые в жизни ненавидя так сильно. Понадобилась целая минута, прежде чем она взяла себя в руки, но в душе остался изматывающий могильный холод, зажимающий и без того еле живое сердце в ледяные тиски.

Всего лишь Виктор...

— В следующей жизни, милая, — снисходительно улыбнулся он. — Там ты найдешь то, что ищешь.

— А жаль... — прохрипела она, сожалея совсем о другом.

Да и Виктор, впрочем, не об огне думал, удовлетворенно улыбаясь своим мыслям.

* * *

Живописно расположившись в кресле, Кира дочитывала газету. Раньше газет она никогда не читала, а сейчас почему-то потянуло. Может, сказывается такая долгая оторванность от мира, да и к тому же в этом доме телевизора не наблюдалось, а значит, никаких вечерних новостей — единственное, что она могла терпеть на отечественном телевидении. Все остальные передачи бесили просто страшно! Но это было тогда, давно, а сейчас Кира как раз заканчивала статью про странные убийства в ее родном городе.

Виктор спустился из спальни и обнаружил Киру в огромной гостиной с газетой. Удивиться его заставили его заставили сразу две вещи: Кира в гостиной и Кира с газетой. Насколько он помнил, Кира не интересовалась другими частями дома, кроме собственной спальни (хотя, наверное, уже их спальни), ванной и, иногда, столовой. Про интерес к новостям можно и не говорить — не было его. Кира даже в окно не смотрела, чтобы погоду проверить. Предполагалось, что ее апатия — это временное явление. И было бы странно, если бы Виктор ошибся в своих предположениях. Хотя, не стоит зарекаться с этой странной ведьмой, которая, не смотря на совсем юный возраст, вдруг оказалась столь интересной и притягательной для такого уже совсем не юного демона, как Виктор.

А сейчас она сидит с этой сворованной откуда-то газетой и с бокалом вина в другой руке... Так, стоп! Вино?! Кира не пьет вино! Не к чести молодой женщине, но она предпочитает что-нибудь покрепче вина градусов на тридцать. Что бы уж сразу. Ужас, конечно. Виктор даже вскинул брови от удивления. Сегодняшнее поведение Киры его немало удивляло и настораживало: может, это новый способ саморазрушения? Надеется угробить печень окончательно? Что у нее на уме?

— Какие планы на сегодня? — Виктор приземлился на подлокотник ее кресла и стащил бокал. Кира его проигнорировала, поглощенная статьей.

— Какой-то идиот убивает людей в моем городе! — голос девушки вибрировал от гнева. — Это просто наглость!

Виктор выхватил и газету. Бегло просмотрев статью, он усмехнулся:

— Судя по всему, кто-то ограбил музей средневековых пыточных инструментов, — хихикнул он. — А может, недавно кто-то у вас изобрел что-то дельное после колеса? В твоей деревне наступил прогресс, я впечатлен!

— Хватит! Ты как ребенок. Нормальный у меня город.

— Да, теперь действительно нормальный, — нарочито серьезно кивнул он. — Уже есть свой маньяк-убийца. В каждом уважающем себя городе должен быть маньяк. Настоящая достопримечательность.

Кира выразительно посмотрела на Виктора, но промолчала. Для порядка закатив глаза, она выдернула газету у него из рук и поднялась с кресла.

— Что, жалко людишек? — Виктор выразительно поднял брови.

— Это личное оскорбление. Я не могу это стерпеть, — выдержав паузу, Кира все-таки призналась. — Мама, наверное, волнуется. Ей ничего не грозит, но все же…

— Какая забота… Или все-таки гордость?

Кира ответила, поправляя воротник пальто около зеркала.

— Одно другому не мешает.

* * *

Переместилась она крайне неаккуратно, как будто разом растеряла все навыки. Упала с полуметра в положение «сидя» — больно и обидно одновременно, а когда удар эхом отразился в раненое плечо, стало вообще замечательно. Так, проклиная все на свете, Кира прислонилась спиной к стене. Рука начала болеть совсем скверно, Кира сжала ее здоровой, но это ожидаемо не сработало. Рукав быстро пропитывался кровью: угодившая не туда пуля всего лишь прошлась по коже, но порез оставила глубокий, и кровь никак не хотела останавливаться. Боже, ну до чего же обидно!

— Человек! Обычный маньяк!!! — шипела она.

От нахлынувшей злобы Кира ударила спиной в стену. Странно, но это в плечо не отдало. Несколько минут Кира сидела, обдумывая свой промах: из-за такого не стоило даже вылезать из постели, а она готова была броситься на помощь, едва прочитав заголовок. Ничему она не научилась, судя по всему… А если бы это была действительно ловушка? Трупов было бы больше, не было бы раны на плече, вечером ее ожидала бы куча отборных насмешек Виктора, а самолюбие пострадало бы сильнее. Ладно, вызвала полицию — и до свидания. Наверное, она все сделала правильно. Правильно, что вмешалась, хоть это и не ее дело.

Еще через минуту Кира сообразила, что рану неплохо бы залечить. Не без дрожи вспомнив, как именно раны лечат демоны, Кира воспользовалась заклинанием. Заодно проверит, последует наказание за личную выгоду или нет? Посмеет ли кто наказать ЕЕ?

Следующая секунда понадобилась, чтобы сообразить, что она до сих пор не знает, куда ее занесло. Перемещаясь, Кира не задумывалась куда прыгать: место наверняка всплыло хаотично. Или нет? Кира проявила некое любопытство, пытаясь увидеть хоть что-то.

Темно, хоть глаз выколи — такой темноты в городе не бывает. Только через несколько минут помещение потихоньку начало впитывать призрачный свет из-за окна. Кира попыталась вытянуться, но пол под ногами неожиданно оборвался. Провал посреди дома? Вряд ли. Оказалось, что она сидела не на полу, а на угловой ступеньке странно знакомой лестницы… В темноте стала вырисовываться просторная комната с двумя уютными креслами, столиком и лежанкой, а чуть дальше благородно светился тюль на окне. Она все это уже где-то видела… Но этого же не может быть!..

Догадки подтвердились, когда внизу зажегся свет. Кто-то шумно поднимался с нижнего этажа. Комнату залил свет, и все стало ясно. Это была дача Синицыных. Поразительно, что именно это место всплыло в памяти, когда она искала убежища. Кира посмотрела на вошедшую и подумала, что на самом деле искала дом — место, где все еще остались те, кто ее любит, место, где собралась ее семья. Она ведь почти забыла, как это так может быть…

— Ты чего на полу сидишь? — «Такой родной, теплый голос»

— Я устала, мам. Но все хорошо, все правда хорошо…

— Давай, спускайся, — «Если бы все было так просто».

— Я сейчас…

— Все уже внизу, ждут, — «Не, мам, вниз я всегда успею».

— Ага... — каким-то чудом голос не подвел.

«Чтобы она сказала мне, если бы узнала, чем я стала?» Хорошо, что Кира сидела в углу, где не было видно влажных дорожек на щеках… Она бы не простила ее никогда. И правильно бы сделала — нет ей прощения. Елена усмехнулась и спустилась обратно. Свет на нижней лестнице выключать не стала: ждала, что Кира пойдет следом. Только Кира не была готова к этому… Пока что.

Это был только самый первый шаг.

* * *

В непонятно откуда взявшееся посреди знакомого особняка темной пещере, под тусклым светом факелов теснились две группы демонов. Уровень их был явно невысок, раз они готовы были драться чуть ли не в рукопашную. К тому же, объединяться и союзничать — противоестественно для горделивой демонической натуры, но некоторые просто вынуждены прибегать к таким «отчаянным» мерам — желание жить перетягивает чашу весов. Демоны же высокого ранга в подобных мерах, к их вещему удовольствию, не нуждались, так как в высших кругах задача «выжить» уже не стоит так остро.

Сравнительно небольшое помещение каким-то непонятным образом каким-то непостижимым образом вмещало в себя почти двадцать существ, неравномерно поделенных на две стороны. На узкой дорожке между ними слабый свет от канделябра со свечами умудрился выхватить из мрака несколько искаженных яростью лиц и руки, удерживающие готовые к бою огненные шары. Драка только начиналась.

Представшая перед темными глазами сцена не вызвала ни удивления из-за внезапно обнаруженной способности демонов разговаривать вместо драки, ни удовлетворения, что Кире не пришлось искать нужную ей Изабел среди живых или же среди поверженных. Эти чувства ей были чужды, как впрочем, и многие другие. На смену боли пришла апатия, что Киру вполне устраивало. Лишь Виктору иногда удавалось ее разогнать, но Кире это не очень нравилось. Равнодушие стало желанным даром.

Кира прошествовала к предполагаемому местоположению некой Анны. Рычащие что-то друг на друга демоны разом обернулись на звонкий стук каблуков о каменистый пол, но ничего не предприняли, так как главари сохраняли неподвижность, следя за каждым движением ведьмы.

— Кто из вас Изабел? — Кира не пожелала тратить время на выискивание и просто вызвала ее из толпы. Голос был властный — положение позволяло.

Отозвался на ее голос демон, имя «Изабел» которому не подходило по половой принадлежности. Хотя, конечно, это не совсем определенный признак здесь — внешность.

— Мы тут, вообще-то, делом заняты! — смельчак стоял недалеко от предполагаемого босса своей группы и по правую сторону от Киры.

Его босс, что и следовало ожидать, нервно затоптался на месте вместе с окружением — слухи о вспыльчивом характере нового увлечения Хозяина дошли и до «низов».

— Будто МНЕ есть до этого дело! — насмешливо хмыкнула ведьма, дивясь неосведомленности этого самоубийцы. — Мне нужна Изабел! — Кира махнула про себя на тупость окружающих — у нее была задача поважнее, чем вправление мозгов отсутствующим путем сожжения голов присутствующих.

— Я здесь, Этре, — откликнулась мрачная женщина в вызывающе малом, но вполне привычном в данной обстановке, количестве кожаной одежды.

— Мне пришлось искать тебя, Изабел. Обычно мое время дорого обходится потратившим его, — сладко улыбнулась «Этре» — еще одна вариация на тему ее неизвестного имени. Обозначает «ведьму» на латыни. Кира не могла не признать, что этот вариант звучит намного лучше обычных завуалированных ругательств на не самом родном языке.

Изабел в ответ на это с вызовом прищурила глаза, но сузившиеся от страха зрачки выдали ее с головой. Демоница естественно не горела желанием воочию увидеть вживую героиню подземных сплетен, а особенно, после новости о ее отношениях с Ним. Кира случайно узнала, что Изабел раньше чаще других посещала хозяйскую спальню, что вполне могло бы дать ей в будущем некоторые привилегии. Но нет, не судьба — как всегда появилась белая ведьма и все испортила. Изабел прекрасно понимала, насколько ей везло ранее, но везение закончилось, и теперь ни повышения, ни расположения. Стоило на горизонте появиться Кире, как Хозяин тут же выкинул мысли о бывшей любовнице из головы. И дела у Изи шли не самым лучшим образом.

Кира не сразу поняла, зачем Виктору она понадобилась… Но поняв — да, будет весело.

16 лет

Десятый и одиннадцатые классы в школе не зря называют самыми ужасными: подростковый период накладывается на грядущее поступление в институт и выливается сплошной кошмар. Пусть мама и говорит, что мой подростковый период давно канул в лету по причине моей «взрослости», но это не значит, что мне легче! Единственное мое преимущество перед одноклассниками, что я действительно понимаю, что я обязана учиться, чтобы иметь будущее — как говорят, без образования сейчас никуда. А мой класс — сплошной наив! Развлекаются вместо занятий. Хотя, мне-то какая разница? В конце концов: кто они мне и кто я им?

Но все эти рассуждения, конечно, не значат, что я учусь на «отлично» и целыми днями сижу за учебниками. К сожалению, это не так: учусь я по-прежнему средне и порой недостаточно усердно готовлюсь к занятиям у репетиторов (да, я это признаю, но не вслух). Отчасти, это привычка. Когда были проблемы в семье из-за бабушек, мама не требовала от меня отличных оценок, но после всего этого мне внезапно сообщили «радостную» новость, что мне не поступить в институт с «четверками». Ужас, но для меня это действительно открытием! Вот сейчас и расплачиваюсь за собственный идиотизм и, опять же, излишнюю наивность.

Да все мои друзья-ровесники полны радужных надежд!

Леша, например, тоже бывает потрясающе наивным. Он очень любит жаловаться про свой институт и одногруппников. Не, то, что он жалуется — это абсолютно нормально: мы всегда друг другу выговариваем свои проблемы, можем пожаловаться или попросить совета. Но у него всегда получается, что он — самый умный и непонятный. Не «бедный и несчастный», а именно «самый умный», так как после жалоб обязательно продолжение, где он всех поставил на место. А еще, например, он уверен, что после института сразу найдет работу, будет получать высокую зарплату и все будут его слушаться. В этом весь Леша. А я всегда после таких рассуждений улыбаюсь и думаю: «не дурак, но розовые очки носит, не снимая». Как бы эта наивность не вышла ему боком — я этого очень боюсь.

№2 вела себя тихо. За год я умудрилась даже привыкнуть к ней, и более-менее найти общий язык, даже не смотря на постоянные переговоры с Лешей на счет нее. Он сказал, что в теле не может быть две души сразу: либо одна должна уйти, либо должно произойти слияние. Не знаю, что именно произошло, но она почти перестала мне досаждать. А учитывая, что я и до этого с трудом отличала ее голос от своего внутреннего, то понять, что случилось, я так и не смогла. Да меня и не особо интересовала ее судьба: слишком возмутительно было ее вторжение сюда, чтобы беспокоиться о ней. Пусть думает, что хочет, главное, чтобы меня не трогала.

Из-за занятий с репетиторами по математике, русскому и английскому, я стала реже созваниваться с Лешей. Раньше по будням каждый день созванивались, а теперь не получается: то он из-за пар не может, то у меня занятия. А еще я могу быть просто слишком уставшей даже для того, что бы просто слушать. Вот и не получается ничего.

Хотя, по прошествии двух недель с нашей последней «трепологии» — как мы называем свое общение по телефону, — я не могу сказать, что сильно соскучилась. Голова сейчас забита совсем другим, да и времени ни на что не хватает — но это больше похоже на оправдания. На самом деле я почувствовала, что начинаю забывать. Я жила человеческой жизнью и почти верила в это. Кажется, что если пройдет еще немного времени, то я действительно поверю.

В чем-то это похоже на самозащиту. Ведь я знаю, что как только он вновь появится в моей жизни, то хрупкое равновесие, что я с трудом смогла выстроить, рухнет к чертям. Хрупкое, ненадежное, но равновесие. И сколько раз я с ним ссорилась, и мы не общались несколько недель? В это время я пыталась выстроить свою жизнь, но у меня не получалось. А сейчас вроде получилось. Конечно, он ничего глобально не испортит: может, я даже буду думать, что какая же я дура, что не звонила. И скорее всего появится новое "равновесие". И даже не будет чувства, что меня рвет на части.

Вот такая она, моя человеческая жизнь. Слишком хрупкая и полуживая, но, тем не менее, потихоньку выздоравливающая. Тем не менее я знаю, что этот перерыв не продлится долго. И все же оттягиваю момент, потому что знаю, что будет: сначала будет рассказы про наши будни, а потом уже он будет рассказывать про свои очередные похождения. Он будет ждать моих советов, и я буду советовать, а он послушает и сделает по-своему. Нет, это для нас нормально — в этом мы одинаковые. Просто я опять останусь за кадром, голосом из трубки. И это опять же нормально. Я обо всем этом Леше говорила, и не раз. И он все понимал и не звонил, потому что я его попросила. А потом все опять с начала.

А с Лешей я поговорю, снова. Мы будем созваниваться, но это не значит, что я смирилась. Забавно, но он действительно ни в чем не виноват, и при этом именно он заставляет меня чувствовать себя неполноценной.

* * *

Странно, что со всей этой суетой вокруг поступления я продолжала любимое занятие молчаливых одиночек: «самокопания». Мне нравилось, что с каждым годом анализ становится глубже и глубже, оставаясь при этом все таким же болезненным. Как и все с пониженной самооценкой, в конце каждого дня я прокручиваю чуть ли не каждую свою фразу, улавливая каждую ошибку, каждую глупую шутку, каждая неловкость — и все это иголкой колет сердце, отчего еще сильнее хочется никогда не попадать в такие ситуации (в неловкие ситуации я влипать умею, как никто), а все равно не получается. И вот список пополняется очередной глупостью, непременно всплывающей в моменты слабости.

Простите за сумбурность — я плохо пишу школьные сочинения. Мысли всегда перескакивают с одной на другую.

Но было кое-что, что меня пугало до дрожи, но сделать уже ничего нельзя. Поздно для этого. Логично было бы предположить, что мне нелегко вспоминать папу, бабушку и особенно прабабушку, но нет такого. Как будто я все еще нахожусь в том состоянии, когда я научилась не слышать вопли дражайшей прабабушки: вроде и не вата в ушах, а как будто эмоций просто нет. Время лечит? Возможно… Но как-то чересчур… Странная у меня самозащита: типа, лучше не чувствовать вовсе, чем чувствовать боль. Только я выключила все разом — не только негатив. Мне говорят, что я редко улыбаюсь, я же чувствую, что не умею смеяться. Все смеются, а мне не смешно и все. Мне страшно, — это я чувствую — мне очень страшно, что я не умею любить. Да что вообще может знать шестнадцатилетняя девчонка о любви? Как отличить ее от простой привязанности?!

И самое страшное, что я не знаю, как выйти из этого состояния. У меня не выходит! Но такой я легко отпускаю людей, мне не больно их терять… Это же ненормально, так? Я хочу радоваться, хочу плакать — и не знаю как! Вроде бы и нормально, что ближний круг у меня крайне мал, — и я очень держусь за этих людей — но на тех, кто находится «вне», мне почти наплевать… Что мне сказать? Простите? Я умею притворяться, так что этот «дальний круг» о моем равнодушии никогда не узнает. Кажется, это называют лицемерием, и это считается плохим качеством, но оно удобно: я могу добиться того, чего хочу, и никто ничего не поймет. Но это не жизнь — я понимаю. А как надоело быть пустой, кто бы знал...

На меня словно вылили ушат ледяной воды. Не знаю, сказался ли так на мне практически полностью обновленный состав десятого класса, в котором снова нужно было искать себе компанию, или же еще что-то… Просто я поняла, что совершенно не умею общаться. Ощупывая свою кожу под вечной черной водолазкой, я будто бы чувствовала панцирь, что успела нарастить — уж выживать-то я умела всегда, ведь жизнь вокруг, как война. Еще оказалось, что панцирь от врагов с той же легкостью защищал и ото всех остальных людей. И он никак не хотел слезать! Хотя, даже не панцирь — чешуя. Чешуя известного животного, которое всегда находит себе теплое местечко.

Это было похоже на агонию, когда я осознала, наконец, что со мной происходит. Мне тогда было лет 14 или 15 — то памятное лето, когда я вроде бы и увидела впервые магию. Я просила помощи у Леши, но чем он мог помочь? Кто вообще мог превратить меня обратно в человека? Сейчас я привыкла так жить, хоть и мерзко по-прежнему. Постепенно расширяется ближний круг, в гардеробе появляются краски, а на лице тает равнодушная маска, сменяясь широкой улыбкой — уже почти искренней. Если уж я так мало чувствую, то могу и улыбаться: раз всем так больше нравится, то я научусь. Мне-то едино. Но, если признаться: с тех пор я почти мечтаю, чтобы хоть кто-нибудь посмотрел мне в глаза и процедил бы: «тварь», и чтобы было зло, по-настоящему. Чтобы хоть кто-нибудь разглядел во мне мою истинную суть и, возможно, этим заставил бы меня очнуться. Сама я бы не смогла никого попросить…

[Linkin Park — Easier to run]

* * *

— Знаешь, меня все еще преследуют сны с Игорем, только у меня подозрение, что это не мои сны. Все как-то смазано и кусками… — я нервно теребила кофту, хотя и не понимала до конца, почему нервничаю. — Знаешь, в последнем он пытался ей что-то сказать, но она его не слушала и постоянно, м-м… Отвлекала. В результате все-таки отвлекла.

— Она очень держится за него… — отчего-то тяжело вздохнул Леша. — Точнее, именно она держит его здесь.

— Потому что считает, что если отпустит, то они расстанутся навсегда, — убежденным голосом ответила я — по-моему, все было логично, хоть и чудовищно неправильно.

№2 промолчала, как и всегда. Не помню, когда она в последний раз подавала признаки жизни, и это меня полностью устраивает. Кажется, моя голова снова принадлежит мне!

— Вообще-то это не так: они не расстались бы, — он сделал паузу, но я ничего не сказала, обратившись в слух. — Вспомни, как умер Игорь.

— Защищая ее… Жертва, — обронила я, понимая ход его мыслей.

— Он заслужил прощение.

По щеке покатилась слеза… Горечь сдавила горло, и я почувствовала чужую боль на краю сознания, но не пустила. Как я могла быть такой дурой? Точнее, как ОНА могла быть такой дурой?! Загнав боль на самый край сознания, я силилась усмирить свою ярость. Боже… Что она натворила?.. И только одна мысль могла ее оправдать: возможно, были бы они людьми, она бы смогла отпустить… У нее просто не было бы другого выбора, кроме как жить дальше.

Взъерошив себе волосы, Кира с ненавистью покосилась на часы: наступило еще одно «недоброе утро» в этом изысканном аду. Целую минуту она изучала потолок, прежде чем сообразить, что проснулась она как-то странно, да и вообще, что-то определенно не так. Покосившись еще раз на уже активно дымящиеся остатки часов, Кира наконец сообразила, что не так: ее разбудил БУДИЛЬНИК! К сожалению, рефлексы сработали правильно, и уничтожать было уже нечего... Правда, кто-то ведь этот будильник завел! А значит, у нее еще осталась возможность отомстить за испорченное утро.

И кто посмел? Из-за вспыльчивого характера и очевидных садистских наклонностей мало кто из окружения Виктора решался появляться в поле зрения Киры: только сам Виктор и... Еще кое-кто, как обнаружилось, не без удовлетворения занимающий в данный момент кресло в углу данного помещения: Изабел просто сияла от удовольствия, видя, как злится Кира. Точнее, эта красивая брюнетка уже несколько дней, как стала для Киры просто Из — не признак дружбы, но симпатии точно. По крайней мере, роль «фрейлины» для Из внешне обеих ведьм вполне устраивала, а если кого и не устраивала, то этот кто-то быстро вспоминал приказ Виктора, а также последствия его невыполнения. Кире же представилась возможность наблюдать за беспомощной злостью. Красотища!

— Какого? — просипела Кира в пространство.

Судя по тому, насколько скверно пересохло в горле, Кира вчера явно переборщила в общении с уж слишком дружелюбным зеленым змеем в красивой бутылке...

Тебя Виктор просил разбудить, — скучающим тоном ответила Из.

Кира тихо фыркнула:

— «Просил»? Тебя?! Ага, как же!

Изи закинула ногу на ногу, и, обиженно кривя губы, принялась изучать маникюр. Услышала. Из умело создавала впечатление, что ее легко прочесть, но насмешка, закравшееся в самую глубину синих глаз, говорила об обратном. Иногда казалось, что облик Из был слегка карикатурным: длинные черные волосы, яркий макияж, шпильки и соблазнительная одежда в разных вариациях: в красных или черных тонах. Женщина-вамп, списанная с персонажа из дешевой книжки — такой она хотела казаться, и у нее неплохо выходило. Ее часто недооценивали, что помогло ей вскарабкаться столь высоко за ничтожный для демона возраст: всего-то триста лет.

— Супер, у меня прибавился еще один повод его убить.

— Через полчаса можешь попробовать, — с торжеством ответила Из.

— Он что, еще меня подгонять удумал?! — рыкнула Кира, выбираясь из кровати. — Ну все, ему не поздоровится!

Паркет на полу был ужасно холодным — Кира украдкой поежилась, окинув рассеянным взглядом помещение: где осталась вчера ее одежда, она не имела ни малейшего понятия. Из ехидно усмехнулась, но Кира быстро стерла мерзкую улыбку с лица, «случайно» задев Изи туфлей, с помощью телекинеза притягивая к себе одежду. Их общение всегда было таким: они подкалывали друг друга, вставляя ехидные замечания в каждую фразу, но именно это соревнование и было самым веселым для них. Наверное, именно поэтому Виктор и выбрал Из чтобы развлекать Киру в свое отсутствие, наверное, это и заставило их подружиться. Ну, насколько это вообще возможно.

— Черт! — емко выразилась Кира, увидев заспанную себя через зеркало.

— Ой, ну что ты! — в притворном смущении Из замахала руками. — Ты мне льстишь: я всего лишь рядовой демон! Но я не против, можешь продолжать.

Кира зло глянула на Изи, но потом усмехнулась, соглашаясь с местным юмором.

— Этот ваш юмор… Даже не посквернословишь нормально, чтобы кого-нибудь из твоих друзей не вспомнить,— беззлобно фыркнули с кровати. — Идите вы все!

— Чтож, вот там и встретимся, — Из покинула кресло. — Или тебе дорогу показать?..

— Ага, уж извольте!

В этот раз Из решила появиться с шиком. Вместо привычного перемещения (раздельного, конечно: перемещаться парно с Из Кира брезговала), Из повела Киру по коридору первого этажа, где неприметная на вид дверь («чулан? кладовка? стоячий саркофаг?») открыла взору ветреную улицу. Кире стоило больших усилий не показать Из, что такое волшебство ее удивило, но не сказать, что подобное расточительство излишне и вычурно, она не смогла. Из в ответ только фыркнула и шагнула за дверь.

— Неужто Виктор официально перебрался в Москву? Скоро нигде от него покоя не будет! — спросила Кира, узнав шумную Ордынку.

— Москва — неплохой город для нас. Много людей и мало света... — снисходительно улыбнулась Из, грациозно вышагивая на каблуках, что, как ей было известно, немало раздражало Киру с ее скоростью ходьбы, а так как вела ее Из, Кире пришлось подстраиваться под ее темп. — Здесь интересно. Я даже решила поселиться здесь официально. Мне уже сделали... — Из нахмурилась, вспоминая название документа. — Паспорт!

Кира покачала головой: не смотря на то, что ей нравилось при каждом удобном случае напоминать Из об ее «преклонном возрасте», на самом деле Из совершенно не казалась столь древней. Внешняя оболочка современной молодой женщины не в счет: Из ради развлечения начала изучать человеческие технологии, до коих ей не было дела еще полгода назад. И весьма успешно, надо сказать. Но больше всего, конечно, Из нравилась она сама, и отказать себе в удовольствии постоять лишний час около зеркала была не в силах. А в принципе любая зеркальная поверхность подойдет.

— И как ты назвалась? «Изабел» — нетипичное для нас имя, — сухо спросила Кира, терпеливо ожидая, когда Из залюбуется до смерти своим отражением в магазинной витрине.

Я выбрала имя «Анна» или «Аня». Ведь это имя все еще в ходу?

— Сойдет! — Кира продолжила путь, не дожидаясь девушку. — Спасибо, что не «Прасковья» или, еще хуже, «Даздраперма».

Кажется, я что-то слышала про «Даздраперму»! — сощурилась Из, силясь догнать хмурую ведьму. — Что значит это имя?

Не важно, — отрезала Кира, закуривая. — «Анна» — сойдет.

Убедившись, что своими дорогими сигаретами ее угощать никто не собирается Из, а точнее, уже Анна, достала свои, не менее дорогие. Выпустив дым, она с любопытством рассматривала исторический центр Москвы.

— А неплохо здесь все отстроили! — одобрительно кивнула она.

— Стараемся. С пожара прошло много времени: почти двести лет, — откопать в голове нужные даты получилось только из-за того, что война 1812 года произошла за сто лет до рождения прабабушки Киры — в школе эту дату было запомнить легче легкого.

— А, ну да... Время летит так быстро, — загадочно улыбнулась демоница. — Ах, а ведь хорошее было время! Я была молода — как ты сейчас, — шла война, и люди убивали друг друга так самозабвенно, что можно было просто наблюдать и наслаждаться... Люблю я людские войны!

— Знаешь ли, я не нахожу кайфа наблюдать за людскими смертями — к сожалению, не смогу к тебе присоединиться, — Кира закатила глаза и бросила сигарету в ближайшую урну, резко добавив. — «Белая кровь» мешает.

— «Белая кровь»? Хороший термин, удобный, — Кира была удостоена одобрительного кивка, но не успела она вставить и слово, как Из продолжила вдохновенно вспоминать былое, не особо заботясь о громкости своего монолога. — А еще они на время отбросили свои глупые разглагольствования о «чести» женщины...

— Ха, тебе можно было не волноваться об этом: свою «честь» ты потеряла задолго до этого! — Анна звонко расхохоталась, чем заслужила несколько призывных взглядов проходящих мимо мужчин.

— Офицеры не жаловались!

— Офицеры?! Как низко ты пала...

— Не надо: они были МО-ЛО-ЖЕ. Думаю, как человек, ты можешь это понять...

В этот раз погода в Москве была намного лучше: дождя не было, людей тоже было немного. Навскидку час здесь был уже поздний: с улиц исчезли скромные седаны, уступив место фешенебельным спорткарам и прочим автомобилям класса «люкс», всюду цокали каблуки и выглядывали из-под пальто коротенькие яркие платья. Вступила в права Москва платиновых кредитных карт. Внизу по улице обнаружился ночной клуб с неизменной кучкой скучающих дам в вечерних туалетах при входе. К неудовольствию Киры Из направилась именно туда.

«Виктор купил клуб? Вот оно как...»

Софиты поочередно раскрашивали стены в ярко-красные и синие цвета. Танцевальная площадка в центре зала была освещена лучше всего, тогда как ближе к углам и барной стойке, окруженной несколькими столиками, свет постоянно угасал, появляясь лишь короткими вспышками. Толпа на танцплощадке буквально бесновалась — другого слова не подберешь — под музыку из огромных динамиков. Началась новая песня и танцовщицы на главной сцене начали танцевать, старательно демонстрируя публике лишь формальное наличие одежды. Если бы Кира накануне случайно не подслушала разговор слуг, то подумала бы, что в мире царит октябрь и празднование Хэллоуина, но уж точно не март: при этом освещении люди казались наитемнейшими созданиями. Правда, беглое сканирование показало, что в клубе только один демон, причем высочайшего ранга — кого Кира и решила почтить своим присутствием.

«А он неплохо устроился!» — мелькнула шальная мысль, пока Кира пробиралась через толпу к неприметной железной двери недалеко от бара — именно туда указала Из, пожелавшая опробовать местное меню.

Мелодия изменилась: из динамиков полились тягучие гитарные аккорды, и публика без пары охотно оккупировала бар. Танцплощадка почти освободилась, и Кира без помех пробралась к уже открытой двери — замки никогда не были для нее проблемой. Кабинет хозяина заведения был выполнен в уже успевших надоесть ведьме черно-красных тонах, из мебели здесь присутствовал только массивный стол из темного дерева и три кресла по две стороны от него. Кресло напротив входа было уже занято: Виктор уже успел по-хозяйски повесить серый пиджак на спинку кресла и расстегнуть пару пуговиц у ворота рубашки. На гладкой поверхности стола не было ничего кроме хрустального графина с янтарной жидкостью, по соседству с двумя стаканами, один из которых, — уже наполненный — придерживал Виктор. При взгляде на ведьму темно-серые глаза приветственно блеснули, и Виктор принял менее расслабленную позу, убрав ноги со стола.

Через неплотно прикрытую дверь слабо доносился гул все той же песни, но Кира не стала закрывать дверь — ей нравилась эта мелодия, хоть она и не помнила текста. Где-то на задворках сознания она по старой привычке начала вспоминать название и группу, но вместо того, чтобы вспомнить в деталях, где и когда она ее слышала, Кира заговорила первой, игнорируя потуги памяти.

— И с каких это пор ты меня ВЫЗЫВАЕШЬ? — с показным раздражением поинтересовалась девушка.

Виктор немного поерзал в кресле и подался вперед, видимо, намекая на кресло напротив, но Кире нравилось смотреть на него сверху вниз. Было даже забавно. Виктор вздохнул, осознав бесполезность своих потуг.

— С тех пор, как мне не хватает времени встретиться лично, — Виктор был непривычно серьезен, никакого намека на насмешку. — Нужно поговорить, — он проследил за Кирой, все-таки решившей присесть. Лицо девушки было как всегда непроницаемо.

— По ночам ты находишь время приходить, но разговаривать тебя как-то не тянет, — спокойно парировала она, изучая маникюр.— Но, конечно же, я внимательно тебя слушаю! — с иронией проворковала она, оставив свое занятие.

Виктор снова вздохнул: это не лечится. К счастью, у него есть еще одни способ заставить ее говорить серьезно, только действовать нужно осторожно…

— Не хочешь чего-нибудь выпить? — «Неплохое начало». — В баре есть практически все. — Кира подозрительно прищурилась.

«Хочешь меня споить? Как галантно»

— Граппу.

Через минуту в кабинет вошел полноватый мужчина с подносом в руках. Ни комплекцией, ни одеждой он не походил на симпатичных барменов у стойки. На лбу несчастного выступили капельки пота, выражение лица — бессмысленно, как у младенца, остекленевшие глаза беспокойно перескакивали с потолка на ноги. С подачей неловких рук о стол звякнула высокая рюмка с прозрачной жидкостью. Кира тихо фыркнула: «Посуду выбрал верную, но не перепутал ли бутылки?».

— Ну да… — кивнула своим мыслям Кира, отвернувшись от скрывшегося за дверью бывшего владельца данного кабинета. — Думаешь, что из-за банальной марионетки я кинусь тебя убивать?

Демон хмыкнул:

— Я решил, что испортить этот прекрасный персидский ковер кровью и кишками несправедливо убиенных будет как-то некрасиво. Но если это сработает, то оно того стоит… — он театрально поднял руку, готовясь щелкнуть пальцами для появления вышеназванной красоты. — Ну, так что? — с живым интересом и весельем он наблюдал за делающей вид, что обдумывает сие предложение подругой.

— Нет, наверное, действительно не стоит. Не хочу портить себе аппетит.

— Ладно, тогда в следующий раз, — он опустил руку. — Попробовать стоило: мало ли сработает? Судя по всему, придется прибегнуть к крайним мерам… — Кира с издевкой улыбнулась, и Виктор устало вздохнул. — Кир, тебе пора возвращаться в строй. Не забывай, кто ты.

Кира улыбнулась шире, но в улыбке чувствовалась угроза.

— А я и не забыла! Мне просто все равно. Не хочу иметь дело с тем, что отняло у меня все, — на лице проступило уже знакомое равнодушное ко всему выражение, но Виктор про себя отметил опасный блеск глаз и то, что она впервые ответила на вопрос, возвращающий ее к воспоминаниям.

Виктор отрицательно мотнул головой:

— Тебе не может быть все равно. Это не твоя натура. — Виктор был непривычно серьезен, и Кира отчетливо поняла, что то, что он говорит действительно важно, так как видеть такого Виктора ей не приходилось.

— Ошибаешься, — пропела она. — Теперь я могу делать все, что душе угодно! Мне ведь нечего бояться, потому что боятся теперь меня.

«Хорошо, что я порвала контакты с человеческим миром. И Кира и… не только она — все живут своей жизнью, как и прежде» — Кира еле заметно поморщилась, когда произнесла в мыслях имя брата.

— Дело не в угрозах! Это — часть тебя, ты не можешь игнорировать свою сущность вечно. Ты должна вернуться на свою сторону. Это твоя судьба! — упорствовал он, чем только раздражал свою подругу.

— Моей судьбой было погибнуть ТОГДА, но этого не произошло, и я осталась жить. Моя «СУЩНОСТЬ» отняла у меня все, так что, уж извини, я не горю желанием возвращаться к борьбе, чтобы потерять еще что-то, — Кира зло сверкнула глазами напоследок и поднялась на ноги, подводя черту разговору.

Она уже отвернулась было к двери, когда Виктор неожиданно обнаружился у нее за спиной. Нежно проведя рукой по шее, он убрал ее волосы и начал покрывать поцелуями мягкую кожу. Кира тихо вздохнула и откинула голову назад, освобождая больший участок для поцелуя, на что Виктор отреагировал довольным рычанием. Проведя губами линию к плечу, он тихо прошептал едва доносящееся из-за двери слова.

— Wake up and face me… — умудряясь при этом не прерывать легких поцелуев, Виктор продолжал тихо петь. — Don’t play dead, ‘cause may be, — руки скользили по талии и обнаженной благодаря платью спине, — someday I’ll walk away and say: “You disappoint me. May be you’re better off this way”…

Когда последние ноты припева стихли, кабинет покинул и Виктор, в своей обычной манере не прощаясь. В груди у Киры все клокотало от гнева: она вцепилась в край стола, пытаясь устоять перед соблазном разнести кабинет к чертям вместе с остальным клубом. Ах, как было бы приятно видеть его дымящееся обломки… Резким движением Кира опрокинула свою рюмку, привычно не дав себе скривиться от обожженного алкоголем горла. Пустая рюмка весело звякнула о дерево, перед тем, как треснуть и разлететься на куски, а в следующий момента жалкие осколки последним усилием явили отражение сероватого дыма, который, впрочем, вскоре исчез.

[A Perfect Circle — Passive]

_______________________________

Перевод: «Очнись и предстань передо мной… Не притворяйся мертвой, потому что, возможно однажды я уйду, сказав: «Ты разочаровала меня. Может, так тебе будет лучше».

* * *

— Доброе утро, милый!

Кира лучезарно улыбалась, живописно рассевшись на кресле. Виктор попытался было протереть глаза в надежде, что это они его обманывают, но нет, у него точно что-то случилось с психикой на старости лет. Ну не может она быть такой веселой утром и с бокалом вина в руке... Стоп, опять?! Какой он у нее по счету? Не отрывая лица от подушки, Виктор метнул что-то в ее сторону, но снаряд цели не достиг — Кира ловко убрала бокал с опасной траектории. Откуда еще у нее такое хорошее настроение, как не от этой дряни? У людей всегда плохое настроение по утрам — это нормально! Виктор доверительно поведал подушке свое отношение к всему этому и поднял голову, щурясь от яркого света.

Судя по всему, бардак у него на голове Киру сильно позабавил, раз она звонко засмеялась и подошла к кровати. Чувствуя неладное, Виктор повнимательнее посмотрел ей в лицо и оказался прав: в карих глазах веселье в одинаковых пропорциях перемешивалось с могильным холодом. Все, как и всегда, почти нормально и так же плохо. Хотя, она уже смеется — это же у людей считается хорошим знаком? Ах да, она же не человек... Свет красиво играл с ее темными кудрями, которые она носила в последнее время, и блестел на темно-синем шелке тонкого халатика...

Кира хитро улыбнулась, заметив, что он соскользнул взглядом за глубокий вырез. Его было так легко отвлечь, что стало почти скучно. Хотя, его внимание все же льстило молодой ведьме: по слухам, она стала его самым долгим увлечением. Сомнительная слава, если честно, но Кире было до этого, как до... В общем, абсолютно безразлично. Тем более, что она уже успела привыкнуть к его обществу в своей кровати, а он уже привык у нее ночевать. Тем более, что у нее пропала нужда запираться в ванной по ночам. Кира перестала плакать, совсем. Наверное, это было бы хорошо, если бы она не перестала ощущать эмоции, а это тоже было.

— Я не пьяна, Вик, — «Вик» скривился от нелюбимого имени, но Кира его недовольство проигнорировала. — Я пью, потому что мне нравится вкус вина. Представляешь: я распробовала вино! Ты скоро сделаешь из меня чопорную аристократку, пьянеющую от одного запаха виски!

По лицу Виктора можно было легко прочесть, что он в эту секунду с точностью до цента вспомнил стоимость конкретно этой бутылки, мол, «еще бы оно тебе не нравилось». А еще, что он перестал обрабатывать в голове план, как бы так аккуратно опрокинуть девушку в кровать и не получить в отместку струю красного в глаз. С нее станется. Под прицелом темно-серых глаз Кира миротворчески оставила орудие на прикроватном столике, чем Виктор мгновенно воспользовался, довольно сверкнув глазами. Хихикая, Кира ответила на настойчивые поцелуи любовника.

Перевернув девушку на спину, Виктор по-особенному посмотрел на нее. Кира невольно застыла, окунаясь в глаза, столь нежные и... Любящие?! Кира почувствовала подвох, но Виктор уже наклонился, чтобы поцеловать ее. Поцелуй был слишком другим, чтобы допускать одну мысль, что именно Виктор подарил его. Позволив себе безвольно обмякнуть на подушках, Кира подчинилась, и все подозрительные мысли вылетели у нее из головы. Нет, абсолютно невозможно! Что это было? Через пару сладостных минут Виктор легонько отстранился, дожидаясь, когда Кира откроет глаза, быстро меняя свою внешность. Ее ждал большой сюрприз.

Кира распахнула глаза и инстинктивно отшатнулась, увидев привидение вместо знакомого лица. Любимый призрак из ночных кошмаров смотрел ей в глаза, широко улыбаясь. От шока она забыла, как дышать, будто ее окунули в ледяную воду... И боль вновь методично раздирала ее на куски. Боже, за что?.. Зачем ТАК?

— Что, не нравится? — фыркнул Виктор сменив, наконец, внешность.

— Ненавижу тебя... — сипло ответила ведьма, тщетно пытаясь взять себя в руки.

Виктор театрально вздохнул, будто сбросил с плеч огромный груз:

— Слава... — Виктор резко сжал губы, сочтя выражение неподобающим, и поэтому произнес кое-что более демократичное, хотя и странное. — Мерлину, что ты это сказала! — он навис над ней, чтобы она видела его глаза. — Поверь мне, я не хотел так с тобой поступать, но ты меня вынудила. Это как раз то, что ты должна ко мне испытывать: ты должна презирать меня, ненавидеть, хотеть уничтожить, но только не желать... Это не нормально, милая, — ласковое прикосновение к своей щеке Кира посчитала лишним и поэтому ударила по руке, запрещая к себе прикасаться. — Так-то лучше. Увидимся завтра вечером.

Виктор поднялся с кровати, оставив Киру приходить в себя. Ступор прошел секунды через две: к счастью Виктора, он успел переместиться на мгновение раньше, чем вплотную встретился с шустрой посудиной, чего он опасался еще десять минут назад. Широко распахнув глаза и судорожно вздрагивая всем телом, Кира свернулась на кровати, инстинктивно желая закрыться от пытки, что ее ожидала.

К ужину она спуститься не смогла.

[Massive Attack — Paradise Circus (Zeds Dead Remix)]

* * *

Самой себе Кира виделась лохматым чудовищем, с упором на слово «чудовище». Больно и гадко когда тебе открывают глаза вот так резко, в один момент. Теперь она действительно стала чудовищем, настоящей бездушной тварью — так она частенько назвала себя где-то еще в прошлой жизни, и теперь эти слова действительно обрели смысл. Да и пролежать без движения несколько часов подряд — тоже мало приятного. А еще обидно, что источник столь плачевного положения не соизволил явиться ни разу, чтобы получить свою порцию праведного гнева, что, по мнению Киры, было крайне невежливо.

Почему-то ощущение было схоже с резким погружением в ледяную воду, провоцируя мнимое пробуждение после затяжного сна. Конечно, это не значит, что Кира в один момент прозрела и раскаялась — последнее было не свойственно как «старой» Кире, так и «новой», — но взглянуть на вещи по-новому получилось. Как раз то, чего и добивался своими методами вконец обнаглевший Виктор. И ведь сработало!.. Странно, но мир будто ожил вокруг нее, когда кто-то включил звук: оказывается, что в соседней комнате стоят напольные часы и раздражающее тикают, что цвет тканевых обоев в ее комнате — бежевый, а когда открыть все окна разом (которых, кстати, целых три), то на полу сидеть становится холодно. И так было все эти два месяца! Нет, это не мир ожил, это она — Кира — вдруг ожила.

Кира затянулась сильнее, и кончик сигареты загорелся ярко-красным. Кира отметила, что это было почти красивым. Раньше, если память не изменяла, ей очень нравилось сидеть в темноте на подоконнике и смотреть в пространство, теперь ей было лень ползти до подоконника, и поэтому она сидела на полу. Ей хотелось просто так сидеть, курить и ни о чем не думать. И даже не смотря на резкие перемены в настроении — от агонии к абсолютному спокойствию, — все казалось каким-то сверхъестественно правильным.

Проведя все последнее время в образе тени, почти куклы, Кира почувствовала, что она пошла на выздоровление. Но это не значит, что она была благодарна Виктору — на тот момент желание его уничтожить было в стократ сильнее, но все же... Все же он помог, как мог. Его шоковая терапия сработала. И это все равно не значит, что когда Виктор объявится, она не будет мстить. Кира с наслаждением выдохнула дым: о да, она отомстит. Пришла пора расставить все по своим местам.

— Тебе нельзя курить — заработаешь рак легких и умрешь, — чуть насмешливый голос аля «глупенькой-девочке-пора-вправить-мозги» не был неожиданностью, даже напротив — Виктор отсутствовал слишком долго, чем заставил ЕЕ ждать.

Кира не смотрела на него. Расслабленно прислонившись спиной к бельевому шкафу, она смотрела на кусок ночного неба, что был ей виден между шторами. Там горела ее звезда, имя которой Кире было неизвестно. Прежде чем ответить, Кира еще раз затянулась. Виктору это не нравилось, но забирать сигарету, или же каким-то образом избавлять Киру от появления зависимости он не стал. Хоть чему-то жизнь его учит.

— Ты начинаешь повторяться, — тихо фыркнула Кира, но потом спохватилась. — Ах да, это был не ты...

Вспоминать брата было все еще неприятно.

Виктор на ее реплику не ответил. Изящно присев на кровать как раз напротив Киры, он начал говорить, а на лице так и застыло выражение, будто он пытался что-то втолковать неразумному ребенку. Какая-то часть Киры взбунтовалась такому отношению, но более разумная выпад проигнорировала, признавая, что он в чем-то прав. Она действительно вела себя, как ребенок, прячась за надменной улыбкой и мертвыми глазами, потакая своим мимолетным желаниям и забывая об обязанностях, и ей уже давно пришла пора справиться с собой, но она продолжала прятаться, выдавая свою слабость.

— Ты сама прекрасно все понимаешь: я НЕ люблю тебя. Наверное, я могу стать тебе другом, но на самом деле это противоестественно. Прости, то, что я сделал, было очень грубо и мне даже жаль, что я этим причинил тебе столько боли. Но ты забыла, кто я: я тебе все-таки враг, и я испробовал все, чтобы напомнить об этом.

Кира хихикнула:

— Ой, да ты никак ЗАБОТИШЬСЯ обо мне?

Реакция девушки немало удивила Виктора: он-то готовился к казни, а ему смеялись в лицо. Причем не кто-то, а ведьма, которую он практически уничтожил морально, но спас физически. Хотя, от той ведьмы осталось очень мало, будто тогда умерла и она тоже, вместе со своими братьями и мужем... И своей выходкой он заставил ее пережить это снова. Нет, вины он не чувствовал — Виктор в принципе не знал, что это такое и с чем ее едят, — но было очевидным, что единственный и лучший друг возложил на Виктора ответственность, которая последнему была не под силу. И все же, обещания надо выполнять, особенно, когда даешь их тем, кто тебе дорог, насколько это вообще возможно.

— Эмм, ну, в общем да, — скомкано ответил он.

Это развеселило Киру еще больше.

— Прости, просто я не поняла сразу! Ты поясняй, ладно? А лучше предупреждай заранее, потому что к следующему проявлению твоей «заботы» мне нужно морально подготовиться.

— Не забывайся, Кира! — прошипел Виктор, начиная злиться.

«Вот оно как?» — Кира поднялась с пола и отправила сигарету в ближайшую вазу. На лице была улыбка, в глазах горела ненависть, но Виктор не мог этого увидеть в темноте. Да что он вообще понимает в человеческих эмоциях? Откуда ему? Еще раз фыркнув, Кира подошла к нему, и Виктор также послушно поднялся. Кира подошла вплотную и напоследок взглянула в глаза: сейчас цвет был почти черным, и поэтому удар был не столь сильным, выражение же различить было почти невозможно.

— Знаешь, — Кира склонила голову на бок, в глазах заплясали озорные огоньки, — я тут подумала и решила тебе продемонстрировать, что я думаю о твоей «заботе»... — выхваченный из воздуха кол вошел в плоть. — Никогда. Не смей. Так. Делать. Никогда! Ты же понимаешь... Я обязательно найду способ сделать тебе больно.

— Остроумно, — хмыкнул Виктор, без усилия вытаскивая кол у себя из живота. — Могу даже сделать вид, что мне больно, если тебе так хочется. Все только для тебя, милая!

— Можешь начинать. Кстати, этот кол сделан из тиса: у него еще древесина ядовита. Это древо мертвых... А еще оно может жить почти вечно. Ха, надо же, какое совпадение!

* * *

— Ты знал обо всем и даже не подумал прийти ко мне на помощь?! Они же хотели забрать мою силу!

Кира надула губки и с размаху села на диван напротив стола. О том, что в ее особняке есть еще и кабинет, она узнала совсем недавно. Хотя, все верно: спальня есть, ванная есть, столовая есть, вход в Подземный мир тоже есть, значит и кабинет где-то должен быть…

У нее было такое настроение, когда хочется покапризничать, хоть и повода особо не было: на днях трем идиотам взбрело в голову ПОЗВАТЬ Киру и потребовать ее силы, держа в заложниках подружку Киры — Яну. Стоит ли говорить, что парни были высмеяны, морально уничтожены и отпущены восвояси, а Яна отделалась легким шоком? Просто Кире было скучно, и поэтому она по полной программе оторвалась на бедных молодых людях, которые наудачу действительно были клиническими идиотами. Яна выглядела относительно неплохо для девушки, которой угрожали смертью, а подруга оказалась ведьмой. Кира тогда подумала, что Яна, наверное, ее единственная подругой, которая в такой ситуации смогла не устроить истерики, так что Кире до странного везло. После всего у них состоялся душевный разговор, от которого Кира шарахнула Яну заклинанием памяти с особым рвением: понять ведьму человеку не под силу — лучше и не пытаться.

— Хотел дать тебе развлечься: ты же любишь угрожать людям, — хмыкнул Виктор вроде бы и без каких-либо намеков.

— Ну, да! — закатила глаза Кира: мол, уже слышала подобное. — Да, я — бездушная тварь с заниженной самооценкой, пытающаяся самоутвердиться за счет жалких людишек! Какое же я ничтожество!

Виктор с весельем вскинул брови:

— Почему же ничтожество? Ты бы знала сколько «народу» в высших темных кругах этим балуются! Целая толпа! Истинно человеческая черта, к слову, — Кира пренебрежительно фыркнула. — Что, уже не хочешь быть человеком? Я думал, что светлые все хотят…

— Не хочу быть частью этого стада… — тихо ответила Кира, с прорывающимся отвращением в голосе. — Даже не так! Я просто не хочу БЫТЬ — и это вполне выполнимо.

— Не, дорогая, я обещал тебя спасти, — покачал головой Виктор.

Кира осторожно наблюдала за ним из кожаного дивана. Виктор прислонился спиной к массивному столу и смотрел на камин, на автомате усиливая огонь в очаге. Почему-то только в минуты, когда он целиком уходил в свои мысли, чувствовалась его тысячелетняя усталость. В холодных, мертвых глазах играли отсветы пламени — настоящие или нет? Никто не знает… Кира тихо поражалась, как эти глаза, столь похожие на глаза ее мужа, могли быть такими мертвыми, тогда как другие светились жизнью? Невероятно. В этот миг Кира окончательно поняла, что не найдет здесь то, что ищет. Пепел не горит…

— Фигово у тебя получается, — сморщилась от боли Кира, но Виктор наверняка решит, что это отвращение. Он не поймет, никогда не станет ИМ. Бежать, бежать прочь отсюда…

— Наверное, плохо стараюсь, — догнал ее у порога низкий голос.

— Прощай, Виктор, — Кира в странном смятении замерла у двери: ей ужасно хотелось обернуться. Неужели она будет по нему скучать? Неужели, наконец, почувствовала благодарность за его умение держать слово? Не выдержав, она все-таки обернулась. Виктор смотрел на нее с теплой полуулыбкой, застыв все в той же позе.

Кира ухмыльнулась и исчезла.

— И все вернулось на круги своя. Еще увидимся,— одобрительно сказал он пустоте.

* * *

Кира тяжело вздохнула: здесь все было по-прежнему. Это место не исчезло после события, разрушившего ее жизнь. Почему-то было тяжело принять, что для всех остальных тот день вряд ли чем-то сильно отличался от предыдущих. Как, впрочем, и тот, когда эти стены сделали ее самой счастливой девушкой на свете. Кира смотрела на широкий проход между скамьями, на цветные стекла в витражах, на распятие под потолком, и слезы тихо катились по щекам. Будто это было вовсе не с ней, а с кем-то другим, кто был еще способен на радость, любовь и надежду. Тоска пожирала изнутри, но это было правильно — за чем пришла, то и получила… «Дура!» — добавила она про себя, опираясь головой в спинку скамьи перед собой.

И что за дурацкий план: она не сможет переболеть ИМ никогда! Отпустить его будет еще сложнее там, где каждый камень наполнен воспоминаниями. И она почти чувствует его спустя столько месяцев: слышит голос, чувствует на губах, ощущает его теплую ладонь на своем плече… «Стоп! Этого не было в сценарии!» — спохватилась Кира, резко вскинув голову. Конечно, это был не он. Рядом с ней присел старый священник. Кира все-таки заметила перемену хотя бы в нем, хоть и мало заметную: чуть углубились морщинки вокруг глаз, но в целом глаза сияли тем же ярко-синим цветом, отражая мудрость и силу.

— Здравствуй, дитя мое, — сказал он своим глубоким голосом.

— Отец Павел… — обронила заплаканная Кира.

Это с самого начала было странным: дружба ведьмы и священника, но, тем не менее, это было. Да и магов, избравших столь светлый путь, во все времена было с огнем не сыскать. Но по каким-то одному ему известным причинам (вполне возможно ему было видение) он остался в монастыре даже после открывшихся ему способностей. А Кира нежданно обрела в нем хорошего друга, у которого всегда можно было спросить совета и выпить вкусного чая с травами. Поэтому именно он согласился ее обвенчать, и он был единственным, кто принял ее решение.

— Я ждал, когда ты придешь сюда.

— Неужели я так провинилась? — фыркнула от смеха Кира, хотя знала, что он имел в виду другое. — Слухи о моих шалостях дошли и сюда? Каюсь, святой отец, я так грешна…

— Ты знаешь, о чем я, — терпеливо ответил он. — Я ждал, когда ты будешь готова навестить это место.

— О чем вы? — Кира нахмурилась: она подумала о другом.

— Здесь ты соединила с Игорем свою судьбу, — Кира поморщилась от воспоминаний, но ее собеседник и бровью не повел, — и здесь ты сможешь попрощаться с ним навсегда.

Слезы полились с удвоенной силой, и Кира попыталась найти что-то менее болезненное для восприятия, но на первый план так не вовремя вылез резной алтарь, и поэтому пришлось изучать собственные пальцы.

— Тебе наверняка уже тысячу раз задали этот вопрос, но я все равно спрошу: за что мне все это?

— У каждого свой путь, и только тебе под силу пройти собственный. А дорогу осилит идущий. Но ты все это и так уже знаешь…

Кира тяжело вздохнула и опустила свою многострадальную голову на сложенные руки. Конечно, она знала. Тысячи раз говорила новичкам. Твердила себе тысячи раз, но до этого момента эти полные пафоса слова не возымели никакого эффекта. Умеет старик… Только повод, жаль, не тот.

— Пойдем, мне нужно показать тебе кое-что, — отец Павел медленно встал на ноги и поманил девушку за собой.

Кира помедлила несколько секунд, слушая гулкие шаги: что-то ей подсказывало, что ей не понравится то, что ей хотят показать. Священник успел пройти несколько метров, ни разу не обернувшись в уверенности, что она пойдет следом. И она пошла. Внимательно изучая ковер, чтобы не дай Бог не наткнуться взглядом на еще что-нибудь знакомое или знакомого, Кира прошла мимо алтаря в боковую дверь, ведущую наружу. От шока Кира застыла на выходе из церкви, не в силах заставить себя сдвинуться с места. Неужели здесь?.. Аккуратные ряды надгробий, едко-зеленый газон между ними, тысячелетние тисы с кругами голой земли под кроной и печальное небо над головой — таким предстало перед Кирой самое отвратительное для нее место на Земле.

Отец Павел прошелся вдоль одного из рядов и остановился напротив нескольких надгробий. У Киры перехватило дыхание, рукой она вцепилась в дверь, чтобы не упасть. Священник обернулся к ней: выражения лица выражало легкую грусть. Он явно ожидал, что Кира пойдет к нему, но та никак не могла найти в себе силы сделать хоть шаг. Слишком больно и слишком страшно даже думать о том, что они так близко и так далеко от нее… Глубокий вдох немного помог: Кира понимала, что должна попрощаться и идти дальше. Пока она это не сделает, в ее жизни ничего не изменится. Пришло время отпустить их. Его. По крайней мере, попытаться, как говорил ей разум. Но сердце…

Шаг был тверд, но преследовало ощущение, будто она идет на эшафот. Подойдя к священнику, Кира несколько секунд просто смотрела на спокойное старое лицо, боясь повернуться к могилам. Еще мгновение, и она смогла. Отец Павел положил ей руку на плечо, желая утешить, но сделать это был не в силах. Они были здесь, все трое: Алексей Мечников, Дмитрий Панов и… Игорь Гертс*. Настоящие имена у всех, хотя, фамилию Игоря Кира так и не спросила: ей и в голову не могло прийти, что она у него есть.

— Так вот, кто я? Кира Гертс? — выдохнула Кира, побледнев еще больше.

Сказав это, Кира мгновенно поняла, что на самом деле та Кира Гертс умерла, оставив после себя раздавленную горем Киру Антонову. Ее фамилия по-прежнему Антонова, и она должна с честью носить это имя, как ей и предназначено судьбой. А Киры Игоря больше нет, и пора это признать. У нее нет будущего, пока она цепляется за прошлое. Игорь… Он мертв, его больше нет, и он не вернется.

«Там ты найдешь то, что ищешь»

По крайней мере сюда… В голове что-то щелкнуло, отвечая на эту мысль. Да, Виктор явно другое имел в виду, но в данный момент его слова прозвучали совсем иначе... Скорее всего он подразумевал другое, а там уж кто его знает? Игоря здесь нет, а вот если бы.... Кира нахмурилась, поставив зарубку в памяти — надо додумать. Не здесь.

— Нет, ты — Антонова, — ответил священник, обняв плачущую девушку. — Пора вспомнить, кто ты есть на самом деле: ты всегда Антонова, всегда Дезире и всегда Кира. От судьбы не убежать, дорогая.

Кира кивала в ответ, ведь слова в точности отражали ее собственные мысли. Слезы не хотели останавливаться, но в кои-то веки даровали облегчение. Хорошо, что она пришла сюда — это было верным поступком. Одним из немногих. А теперь нужно вспомнить, как дышать, и, наконец, успокоиться — они не должны видеть ее такой слабой. Шмыгнув носом, Кира отстранилась от старца, не отрывая глаз от могил. Так близко…

— Я в тебе не сомневался: знал, что ты сможешь пережить этот ужас, — тепло проговорил отец Павел, хотя Кира почти не слышала его. — Как и тот мужчина, кто все организовал. Он представился Виктором, кажется, я видел его мельком на твоей свадьбе.

Это Кира услышала.

— Виктор это сделал?!

— Да, но какое это имеет значение? Ты здесь, милая, а значит все буде хорошо, — Кира слабо улыбнулась, подумав, что отец Павел явно не понял, кем на самом деле является Виктор. Но оно даже к лучшему.

— Рада, что хоть ты веришь в это, — мрачно усмехнулась она.

— Ты тоже поверишь, — синие глаза слабо блеснули. — А теперь, я оставлю тебя.

— Спасибо…

Кира долго смотрела ему в след. Она сама не понимала, почему так удивилась поступку Виктора, ведь если не он, то кто бы сделал это? Она была совсем не в состоянии позаботиться об этом, хотя должна была. Надо бы поблагодарить его за подобное благородство. Хотя, стоит ли этому удивляться? Игорь был его другом… Небольшой прогресс был заметен сразу: Кира, наконец, перестала оценивать других, судя по себе.

Кира едва не упустила момент, когда снова начала называть имя мужа, в то время, как столь долгое время запрещала себе это. Значит, она, наконец, идет на поправку, осталось сделать лишь шаг… Едва сдерживаясь, Кира с легкой опаской перевела взгляд на надгробия. Кира приказала себе успокоиться: ей не хотелось истерики на кладбище. Они бы не хотели этого. Они привыкли видеть ее сильной.

— Привет, ребята… — слабо улыбнулась она.

______________________

* Произносится как «Гёртс»

[Daughtry — Open up your eyes]

* * *

— Не понимаю я вас, людей! Твоя любовь уничтожила тебя!

— Нет, Из, она меня спасла.

Действительно, откуда ей понять? Чистокровный потомственный демон, как она, не способен на любовь… Жаль ее: она никогда не познает этого счастья, смотря в чьи-то теплые глаза, никогда не почувствует свет, охватывающий влюбленное сердце… По-прежнему больно, но когда-нибудь даже эта боль станет даром, напоминанием, что прошлое было правдой, и что когда-нибудь она почувствует вновь… Познав что-то настолько светлое, душа очистилась, откуда-то появилась вера, и все, наконец, встало на свои места. Вера, что все действительно будет хорошо, ведь она нашла свой путь.

— А это значит, теперь мы снова враги?

— О, да... — в голосе слышалось удовольствие.

— Из, не поверишь: я чертовски скучала по этому!

Солнечное утро дарило тепло и свет отвыкшему от всего этого помещению. Перебирая бахрому на тяжелых портьерах, Кира делала вид, что не слышит звон кинжала, который только вытащили из резного футляра. В том, что Из хотела убить ее, не было ничего удивительного: кровный враг и соперница — этого вполне достаточно. Ее предсказуемость позабавила Киру. Все настолько просто… Из так и не смогла ее понять, хотя действительно пыталась. Кира знала, что выиграет в любом случае, чем бы все это не закончилось. В этот раз она была согласна, чтобы судьбу решили за нее.

— Но сначала я хочу кое-что решить для себя.

— И что же?

— Это будет что-то вроде русской рулетки. Тебе понравится...

Лучше бы бросила монетку… Дыхание сбилось, и Кире пришлось схватиться за подоконник, чтобы не упасть, но мелькнувшая на краю сознания мысль принесла облегчение: она знала, чего хочет, и у нее был план. Что же, как говорят: что не делается — все к лучшему! Выбор был сделан.

[Bloc Party — Signs (SayCet remix)]

17 лет

Если после предыдущей пары от непрерывного письма ныла правая рука, то сейчас наверняка заболит левая, от того что я без конца смотрю на часы. Из недр памяти выплыл старый анекдот про преподавателя: «я уже привык, что студенты на моих лекциях без конца смотрят на часы, но когда они начинают прикладывать их к уху и стучать по циферблату — это уже перебор». Я бы тоже подумала, что мои сломались, если бы не псевдо-бодро бегающая секундная стрелка. А может, только она и работает?

Последняя на сегодня четвертая лекция тянулась ужасно долго. Самым подлым казалось то, что этот предмет вел именно такой преподаватель, лекции которого нужно именно конспектировать, то есть под диктовку он материал не дает. В результате я изнывала от скуки, тихо завидуя задним рядам: там я спокойно достала бы наушники и спала, а на втором ряде мне совесть не позволит. К тому же, мне еще экзамен по этому предмету летом сдавать — я хорошо знаю заповеди студента: не зли того, кому будешь потом что-то сдавать.

Я до сих пор не верю, что поступила в тот ВУЗ, куда хотела, да еще и на госбюджет! Я очень рада: до сих пор хожу по университету, улыбаясь! Мне еще мне младший Воронов — Влад — про это рассказывал, что в его институте, — как и во всех других — узнать первокурсника очень легко: первое полугодие они в полном восторге оглядывают коридоры, и только ближе к сессии их радость медленно сходит на нет. Вот и я так же хожу… Промежуточная сессия у меня уже была, правда, без экзаменов, но все равно своеобразное «посвящение» в студенты я уже, считай, прошла. Мне нравится быть студентом: к дням, когда идут только лекции, не надо ничего готовить (не в пример ежедневной домашней работе школьников), к семинарам тоже не всегда нужно готовиться — иногда можно отмолчаться. Вдруг появилась масса свободного времени! Я уже успела отвыкнуть от такого после старших классов в школе.

Как я попала в компанию отличниц — не понимаю до сих пор. Может из-за того, что я так и не смогла набраться смелости и пересесть с первых парт на последние, может причина в ином, но факт остается фактом. Наверное, дело в том, что своими тройками в аттестате (ну зачем мне та же химия?) я разбавляю их медали? Возможно. В любом случае мне на удивление комфортно с этими тремя. Хоть мама и говорит, что мы слишком разные, но меня все устраивает. Еще одна из одногруппниц оказалась еще и моей соседкой: живет на другой стороне улицы! Теперь ездим в университет вместе. Она, кстати, стала своеобразным мостиком между моей компанией и компаниями, куда менее серьезно относящимися к учебе. Кажется, этим я все немного уравновесила.

Возможно, когда-нибудь я смогу убедить себя, что мне вполне достаточно и такой жизни. Пока что получается не очень.

* * *

— Как же странно все-таки все вышло: силу получил там, а пользуешься здесь… — протянула я. — Я бы даже сказала как-то сумбурно и неправдоподобно!

— Мы же в реальном мире! — фыркнула трубка. — Какая тут может быть логика?

Да, он прав: логики нет и не было никогда. По крайней мере, МЫ не способны ее увидеть. Не сказать, что я начала свято верить в судьбу и прочее, но ГДЕ-ТО определенно есть ЧТО-ТО, что подталкивает нас. Не Бог, нет, — он не имеет права вмешиваться, как и его оппонент — но что-то сильное. И все же в этом мире всегда будет что-то, что нам никогда не понять. Невозможно ответить, почему случилось так, а не иначе, проще сказать, что такова судьба. Раз случилось, значит, так было нужно — и если в какой-то момент получается это признать, то жизнь становится вполне сносной, потому что все что ни делается — все к лучшему, уж в этом я точно уверена.

Леша из другой жизни руководствовался верой, что приход неизвестной Силы в наш мир — судьба, и поэтому приложил все усилия, чтобы дать этому случиться. И плевать ему было на то, что он не знал об этой Силе ничего: его вела уверенность, что он должен был это сделать — такова его судьба. Voil?, у него все получилось. Нынешний Леша обрел Силу совсем недавно, и она разумна: мы не знали имени этого существа, но знали, что его сила потрясающа. Куда там Чашке, пусть и она не лишняя. Не добро и не зло — эта Сила стоит намного выше.

Наверное, именно для этого у нас были заблокированы способности: чтобы не пустить Силу в наш мир. Не вышло. Тогда мы совершили слишком много ошибок, потому что даже я начала думать, что опасаться этого существа не нужно. Хотя поначалу я естественно была не в восторге от очередного «чего-то непонятного», покусившегося на многострадальную голову моего брата (и на тело заодно), но потом уяснила главное: Сила не причинит вред Леше, и не причинит близким Леши (Диме, мне и так далее), мир уничтожать тоже никто не собирается (а то станет совсем скучно) — так что я спокойна. Правда, все это пришло ко мне далеко не сразу…

Может быть, даже появление Киры в нашем мире тоже было не просто случаем, а расчетом. Расчетом, что она остановит воссоединение всех крупиц — но снова неудача. Еще одна ошибка.

Так, я что-то отвлеклась. В голове сегодня целый день кавардак…

— Так интересно… Ты говорил, что у меня из этой жизни и у меня из предыдущей схожие судьбы, — одно и то же детство — но мы стали разными, в конце концов. Не это ли будущее меня ждет, если я обрету свои силы? Разочарование, боль и ложь? Там я потеряла все и перестала быть собой: я отлично помню тот случай с машиной. И то, что я повернула время вспять, еще ничего не меняет! — я вздохнула, привычно уставившись в окно.

Черт, а может оно и к лучшему? Я превратилась в такое чудовище, когда потеряла близких. Нет, в такой ситуации далеко не каждый бы выстоял, но я действительно могла навредить кому-то! С моими-то способностями… Вдруг та катастрофа — это прямое доказательство, что я не способна совладать со своей силой? Что я недостойна ее? Нет, стоп! Была бы недостойна и не способна — силу бы не получила, а была бы человеком, как в нескольких других жизнях… Но ведь получила же! И не моя вина, что она заблокирована. Хотя нет, моя — от этой мысли я тихо хихикнула. Ладно, скажу по-другому: блок был поставлен далеко не теми, кто дал мне силу, а значит, все в порядке… Правильно?

— Кто знает? — предсказуемо начал Леша. — Но то, что наша судьба — другая, я могу сказать точно. Ты и она похожи, но все же разные, особенно, если учитывать конец ее истории.

— Да уж. Это не может не радовать, — сморщилась я.

Я помню, какой она появилась здесь: злая на весь мир, разочаровавшаяся во всем и во всех… Агония в мыслях, пустота вместо сердца. Она потеряла слишком много, чтобы остаться собой — то есть остаться мной. У меня было ощущение, что она куда-то пропала, но куда именно — меня мало волновало. Меня терзали сомнения, но потом я поняла, что сделанное ею я бы никогда не сделала сама. Смерть — есть смерть, конец и начало одновременно. Я всегда хотела уйти достойно, и это то, что я обязательно сделаю — знаю, что есть правила, которые нельзя нарушать, но она теперь это уже никогда не узнает. Она ведь не я, и я никогда не стану ею — не допущу этого. Но ее история помогла мне понять очень многое — и за это я была благодарна. Я смогла пойти дальше.

Наверное, первое, что я хотела бы увидеть в себе-ведьме — надежду. Глупость, конечно, но… Но как можно жить без веры, что твоя жизнь хоть что-то значит? Как можно видеть вокруг лишь тьму и сражаться за добро без веры, что свет есть в каждом из нас? Я искала в себе этот свет всю жизнь и кажется, нашла… Не важно, сколько грязи уже успел увидеть, и сколько трудностей еще предстоит преодолеть, важно верить, что свет в твоей душе обязательно приведет к счастью. Даря тепло и любовь, даришь счастье себе, и твой свет осветит путь… Путь к своему собственному счастью.

Вот как-то так. А вообще я живу, как живется.

* * *

— Так вы приедете или нет?!

Леша иногда раздражающее долго тянул волынку: если я скажу, что мама приехала и уже звонит в дверь, он все равно скажет все, что хотел, иногда даже не прибавляя темп. Даже если общий смысл всего сказанного будет «созвонимся в четверг в пять», он умудрится сделать из этого аж три предложения. Конечно, сейчас я не спешила, но внятного ответа за пять минут речи не было и близко: в этом весь Леша. Одним словом: талант.

— Мы-то естественно, а вот на счет Николаевны не уверен. Я бы на ее месте отказался: компания, мягко говоря, будет немного моложе ее.

— Я собираю одновременно и семью и друзей — я же не могу ее не пригласить, — пожала плечами я. — Да я и не против, чтобы она приехала: в последнее время мы совершенно нормально общаемся. Не могу же я вечно на нее дуться за то лето!

— Твоя днюха — тебе и решать, — хоть я этого и не видела, но было очевидно, что Леша сейчас пожал плечами.

Я перестала нервно носиться по квартире с трубкой у уха и остановилась около окна. Лето 2010 года мне запомнится по многим причинам: успешно сданная летняя сессия, работа в приемной комиссии своего факультета и восимнадцатилетие в «аду». Сорокаградусная жара в мегаполисе ужасно изматывала, а когда к ней прибавился еще и запах гари, то стало совсем замечательно. Жить можно, но с трудом: дома кондиционера нет, на работе — тоже, про общественный транспорт я тактично промолчу. Ладно, хватит жаловаться: мне это не идет.

— Кстати, я забыл тебе рассказать про кое-что... — интонация подсказывала, что он забыл что-то очень любопытное.

— Ну, рассказывай, — хмыкнула я.

— Это что-то вроде подарка для тебя. Оказывается, маг все-таки МОЖЕТ отказаться от сил. Но возможно это только до восемнадцатилетия: потом сила мага полностью с ним «сростается». То есть ты можешь стать человеком, если хочешь.

Ответить я не смогла. От шока а я замерла на месте с чашкой чая в руке (да, некоторые люди даже в жару пьют чай!). ЧТО он только что сказал?! Рука задрожала и я от греха подальше поставила чашку на ближайшую плоскую поверхность. Мне стало холодно, а потом очень жарко — я просто не могла поверить своим ушам. Леша молчал, ожидая ответа, но у меня пропал голос. Мне понадобилась минута... Или две...

— Ау? Ты еще здесь?

— Я... — пришлось прокашляться. — Я бы сказала «да», если бы ты предложил раньше, но сейчас не смогу. Мои силы УЖЕ срослись со мной: они — часть меня. Магия — часть меня, часть моей жизни. Я не могу от нее отказаться. Точнее... Я не могу отказаться даже от крохотной возможности стать частью этого мира. Я все же ведьма — это моя суть. Да и от воспоминаний мне не избавиться никогда — а это важно, понимаешь? К тому же... — вот это говорить уже не стоило — я знала. — Я не верю, что у нас когда-нибудь получится разблокировать силы. Тешить себя ложными надеждами? Увольте! Этого просто не будет.

Только вот это как раз и выглядит так, что я себя «тешу». Ну и ладно!

— Ну, как знаешь. Если что — у тебя еще есть время подумать, а потом будет поздно.

Ответ на вопрос «почему» ускользал от меня долгое время, но теперь-то я знаю, чего жду от мира магии. Леше я озвучила лишь одну из причин, причем не первой важности. На самом деле я просто слишком сильно недовольна своей человеческой жизнью, будто я не смогла реализоваться в ней должным образом. Меня давно преследовало это ощущение: по собственной же вине я не живу, как хотела и планировала, а существую серой мышью, какой я совсем не являюсь… Выживать я умею отлично, а вот жить — не очень. Мне постоянно нужны враги для борьбы — я ведь солдат, какой сама себя сделала. Мое призвание и мое вечное оправдание.

Знаю, что время есть, и знаю, что мой ответ останется прежним. И я буду жить: в конце концов, даже в моем положении есть свои плюсы. Почти нормальная жизнь, например. Не так уж и плохо, верно? Я вполне могу притвориться человеком — мне-то не привыкать. Я буду любить эту жизнь, каждый ее момент. Чтобы там не произошло дальше, я точно знаю: небо по-прежнему голубое, а ночью взойдет луна. Я точно знаю: я важна для этого мира — я же меняю его каждый день. Что, не заметно? Потому что я меняю его только для себя. Я обязательно буду счастлива и… Все равно буду ждать. Надежда есть всегда, даже в моем случае. А может, ждать и не надо?.. Пока не знаю. Там уж видно будет.

Кажется, я выбрала свою судьбу.

[Andrew Belle — Sky's still blue]

The end

Привет снова!

Ваша JokeroKat;)