Убийца для драконов (джен)

"Тихо сам собою я веду беседу…"

Творчество — народное, комментарий — автора.

Дрэ Кон

Мне томно возлежалось на подушках… Ну а чем ещё заниматься? Золото пересчитывать? Фи! Я и так знаю, сколько его у меня и где оно лежит. Ещё и ходят тут всякие, шаркают, латами гремят, кричат, чадят своими сальными факелами и зубочистками махают. Такие мини погремушки-самоходки, от самоуверенности коих ни то что бы улыбка, а смех вырывается из утробы, заполняя пещеру жутким эхом и оглушая местные леса, у птиц от этих звуков сердце замирает и немало тех, что поближе, от страха на века на ветках застывают. Не рыцари — глупцы, у которых кроме алчности, гордыни — ржавый, тупой меч и щит фольге подобный.

Хотят все взять. Ага! На самом деле, они только прибавляют. Уже складывать некуда эти мечи инкрустированные, да доспехи кованые… Ну ненормальные. Девать им, видите ли, некуда… Лишнее, вот и прут мне под предлогами разными:

"Я смерть твоя, иди ж сюда презренный ящер, и сдохни с честью от руки почтенного мужа" (и главное каждый мнит себя подобным, кому удалось на доспехи наскрести)

"Мне золото твое по праву сильного принадлежит, негоже твари, тебе подобной, жить. Я заберу свое, а ты останешься здесь гнить" (откуда столько гонора у несчастных, и долго ль они готовят эти речи?) Но дальше слушать мне не интересно. С такими разговор короткий — живые факелы моё любимое развлечение.

Придумали бы, что ли, хоть что-то пооригинальнее, какую-нибудь вескую причину. Ну, например:

"Мы мимо проходили, увидели пещеру. Дай-ка, думаем, зайдем погреться, поздороваться и почести отдать. Заодно узнаем, ни надо ли чего. Возьми этот меч. Мне он не нужен, им и владеть то не умею толком. Какой из меня рыцарь... А у вас он не заржавеет, и коней мы там вам на закуску привели"

Ну, вот как-то так. Хм. Мозгов у них, что ли, нет, додуматься не могут. Есть, заметно, как они ими соображают, когда меня видят, бегут, бросая все что тяжелей исподней. И как они только умудряются так быстро выскальзывать из своих консервных банок, до сих пор недоумеваю.

Чем заниматься? О! Тут один оригинал был. Пришёл и говорит:… Нет, не "умри злодей", и не "именем прекрасной девы…бла бла (ну типа имя)". Я аж до сих пор в шоке. А говорит он следующее:

2 периода назад

Игорь

Лес дремучий, заколдованная, непролазная чаща. Ведьмы, драконы, кришнаиты -кого и чего мне только не сулили на этой ролевке, а на деле — кусты, камни, болото, мошкара и снова дебри терновника. Жутко здесь, не скрою: хоть погода вне леса теплая неимоверно, под сросшиеся кроны деревьев и лучик света с трудом проникает. Я вышел ранним утром, и по моим подсчетам сейчас полдень, но света тут мало, дважды смотрю куда наступаю, щурюсь и все равно с трудом силуэты различаю. Под ногами что-то шуршит, шипит, ломаются ветки, где-то поблизости рычит неведомый зверь и средь деревьев мелькают тени. Спиной чувствую чей-то взгляд, но вида стараюсь не подавать и оборачиваться страшусь. В голове лишь одна мысль — развернуться и бежать подальше до той поры, пока не окажусь среди людей, огня и частокола имитирующего крепости. Боже, как же хочется вернуться в детство, прижаться к маме и заплакать на ее коленях. Все здесь пронизано ужасом, и зуб на зуб не попадает, то ли от страха, то ли от холода, который здесь не по погоде властвует.

Куда я бреду? Сидел бы себе дома, мирно попивал пиво, травил бы байки про былую удаль. Про турниры (на коих ни разу не побеждал, по причине непригодности моей легенды к масштабным сражениям), про дев прекрасных (с которыми и рядом не стоял), про то, как разбойников по лесу гонял (хотя недавно сам от них улепетывал так, что лишь ветер свистел в ушах), про то, как на драконов, монахов, орков, и даже на медведей я ходил с простым кинжалом, и одной левой без усилий побеждал. Ну, очень уж хотелось быть солидным в глазах собеседника, а сейчас даже на несолидность согласен, лишь бы домой вернуться.

И дернул же меня лукавый за мой язык поганый кричать на всю деревню, что любого завалю, что нет зверя во всей их округе страшнее того, что перед ними восседает. Деревенские слушали, раскрыв рты от удивления, и жадно поглощали мой пьяный бред, рожденный хмельным больным рассудком. Слова лились неиссякаемым потоком, красноречие рождало все новые истории, которые перевирал уже не раз, и красками обрастали скучные рассказы, что от других услышал когда-то, а нынче выдавал я их за свои победы. Масла в огонь подливали все новые зеваки, подходившие ближе, и не жалея, адской жижи за свой счет подливавшие в мой стакан. Помнится дальше я достал мобильник, уже не уверен зачем, но я точно фотографировал людей в деревне, пытаясь им доказать, что я великий маг и краду их души. От того, как они шарахались от камеры смартфона, забивались под столы и прикрывали лица чем попало, можно было умереть со смеху. От моего гогота они еще больше пугались, молили прекратить, выбегали на улицу, кидали под ноги мне кошельки и драгоценности. На тот момент я чувствовал себя великим властителем, унижая людей бюджетным смартом, которым у себя в городе вызывал лишь сочувствие и усмешку. Они опасались меня, но с дрожью в голосе просили доказать свою принадлежность к монахам, чудики, это ведь совсем разные направления. Потом вроде бы даже доказал. Помню смутно. Только свою любимую песню Lamb Of God — Redneck и дикие вопли в телефон: “Сатана, поговори со мной”.

Когда же пещера? В деревне сказали, что нужно по тропинке идти. А зачем там тропинка? Да и нет тут никакой тропы, лишь жалкое подобие, которое дикое зверье протоптало. Еще мне сказывали, что её неудачники протоптали, что туда за золотом ходили. Ну не толпами же ежедневно туда народ ходил, да и счастливцев, вернувшихся озолотившимися, никто не встречал. Хотя, отчасти, есть тропа грибников, что в лес по надобностям своим ходили, но то лишь узкая, да и короткая полоска, а дальше заросли травы, кустарников и буреломы.

Но я не дурак, я не за золотом туда. Мне так в кабаке и сказал один добрый завсегдатай… "Ттты не дрррррак. Йа ття увжаю. А тты мня?" Пришлось ответить. А потом выпить за уважение, а потом за удачу, а потом за золото, а потом…. Потом не помню, очнулся я в той таверне, а предо мной стояли люди с горящими глазами и оружием в руках, которые желали скорейшего исполнения обещанного мной вчера им чего-то. По их рассказам, я всех вчера там угощал, хозяин таверны, поверив в мои байки, мне в долг давал, потом напуганный исчадием Хаоса, долг простил. Еще бы не поверить жуткому магу (хотя у меня ни грамма магических умений, и вообще, с чего бы я взялся свою легенду перевирать), который украл души его и всех присутствующих, да еще и говорил с кем то, на жутком воющем языке. А когда я, сытый и хмельной, уснул они забрали и раздолбали мою адскую копилку, как они ее прозвали, в щепки, освобождая свои души из плена хаоса. Не покалечил я их потому что не мог, ибо похмелье — это страшно. Ещё назвали деревенские так интересно — "воином дракона", это лишь вызывало у меня невольную улыбку, так как ассоциировалось с детским мультфильмом про панду.

И вот, облитый ледяной водой и позавтракавший брагой, был отправлен я выполнять обещания к пещере, с наказанием без выполненного обета не возвращаться. Что именно я должен сделать не знал, но с мечём у горла спорить и расспрашивать не стал, так как меч был настоящим, а не как у наших на ролевках. Ой, головааа. Да чтоб их, с их самоплясом. И не убеждайте меня, что это изысканное вино, "просто с выдержкой", что я вин не пил… Самопляс, и точка. Уй, голова.

Идет второй день блукания по неизвестным мне тропинкам, и первый осознания прибытия в потусторонний мир. Хотя, это всё еще не факт, мало ли кто так посмеялся.

Ну, наконец-то добрался! Глаза долго привыкали к яркости, открывшейся после темной чащи. Когда же зрение вернулось в норму, передо мной была ровная поляна, цветами ароматными и травами душистыми покрытая, в глазах рябило от пестроты земных покровов.

О, Свет, какая дева. Королевна!

Изящная фигурка, легко, будто невесомо, плыла над травой и цветами, иногда приседая, и срывая травинку или бутон. Волосы чистым серебром рассыпались по плечам, даже ветер не смел их растрепать. Легкая полуулыбка на губах, нежный завораживающий взгляд…

Она само совершенство.

Ей бы во дворце жить, она украсит любой бал, а она тут… Я понял. Это её похитил дракон. Уууу. Черная гадина. Все злые драконы черные, ведь это они от злости чернеют. Это мне авторитетный человек в кабаке сказал. Надо спасать леди! Что я ей и сообщил!

Дрэ Кон

Собираю лечебные травы, никого не трогаю, для удобства легкий плащ. Волосы распущены. Сосредоточенность и точность, а то еще что не то возьму, а потом намучаюсь. Хотя бывали и моменты, когда я реку веселым зельем приправлял и выходил в народ, потешиться их одурманенным сознанием. Сливаюсь с природой, вслушиваясь в биение сердец окружающей фауны и пения птиц, стрекота насекомых, все вместе сливается в чарующую музыку , созданную хаотичностью природы, теплый ветерок обволакивает меня и создает пелену покоя и уюта. И тут это! Из кустов вывалилось!

— О! Прекрасная Дева! Я убью Чёрного дракона! Того, что держит тебя здесь помимо твоей воли!

Сначала машинально киваю, а потом начинаю соображать… А где он тут видел Чёрного дракона? А прекрасную деву? А вот не представляю! Пришлось всю пещеру проверить:

— Ничего подобного здесь нет!

Рык эхом разносится по горам, пока я возвращаю себе привычную форму.

Сейчас

Дрэ Кон

Такого вонючего и быстрого воина мне ещё не встречалось. Вот до сих пор мне не ясно, где он нашёл деву и черного дракона? Ну, может, конечно, померещилось что с перепоя? Разило от него, я вам скажу…

Испортил весь настрой, а ведь с этой поляной у меня связано множество воспоминаний. Здесь я размышляю о мирах, об их взаимосвязях, о созданиях, живущих в каждом из них. Об их различиях, порядках и общем стремлении стать выше своего соратника и подчинить сородичей. Ничтожные стремления — сдохни или разбогатей, живи в избытке и властвуй. Любой, кто получал больше, чем мог потратить, терял человечность и с презрением смотрел на окружающих. Друзья становились обузой, просящими подать, а родственники неблагодарными ничтожествами. Над неизвестными издевались, избивали и обращались как со скотом. Богатство развращало даже прежде чистые сердца, и лишь достойным удавалось сберечь свою душу. Жадность на грани безумия. Даже самые богатые правители были чем-то недовольны, тщеславные порождения алчности и гордыни, им хотелось еще и еще. С каждой приобретенной монетой они желали получить столько же, но на монету больше. Брат шел на брата, сын на отца из-за никчемного клочка земли и куска блестящего метала, за которым придут другие, как только даст слабину бывший их хозяин. Оставляя за собой сожженные деревни, разоренные империи, засеянные трупами невиновных. Мало довелось мне знать среди властителей достойных, которые ценили красоту мироздания и окружения. Единицы уделяли время и богатство на созидание, развитие искусства, архитектуры, образования и медицины. С большинством подобных имею личное знакомство. Даже те, кто уже ушли в небытие получали раньше от меня помощь советами и знаниями, накопленными за долгое время сосуществования. Доводилось приходить во дворы их под видом лекаря, архитектора, летописца. Своего рода служить направляющим их стремления.

Сейчас из таких никого и не осталось, а потому скука одолевает жуткая. Вот что ещё делать? Только возлежать…

Полетать что ли?

"Лыжи и лопаты пустим на клинки.

Филигон "Гимн ролевиков"

Тогда (за пять периодов до пролога)

Игорь

Все. Уже 17:20 пора бы и домой. Я вообще-то сегодня работаю до 17:00 и, если бы не бабка скандалистка, я бы и раньше ушел. А тут сиди, объясняй, доказывай, даже оправдываться пришлось. Наконец клиентка то ли поняла, то ли смирилась, что в её положение никто не будет входить, тем более по телефону, и повесила трубку. Быстро стянув с себя гарнитуру и выключив компьютер, практически бегу за ушедшими ранее коллегами. Жизнь начинает налаживаться.

Первые дни осени для большинства самые напряженные, но не для меня. Всегда беру отпуск на это время. На работе не понимают, а я искренне радуюсь, что никому из них и в голову не придёт подгадить мне праздник. Таким образом, с завтрашнего дня я в отпуске на две недели, а это значит: “адьё скучный мир! Привет, ролевики!”

Ага, я — ролевик. Да, да, самый настоящий. Нет, я не бегаю в образе эльфа по лесам, и бороду не отпустил, даже меча у меня нет. И ничего не неправильный, просто образ нестандартный. Наёмник я, тихий наёмник (убийца по простому). Помнится, когда впервые собирался на ролевку, встал вопрос: “Кем быть?”

Банальщины не хочется никому, кроме тех, кого интересует только бугурт и пьянка. Я, конечно, тоже не дурак, но и сама игра достойна внимания, а значит надо быть тем, к кому душа лежит. Ну, это образно, а в реальности — к кому предрасположен физически. Орка — не тяну по мускулатуре, лучника — не натяну тетиву, мага — шуты в балахонах, рыцарь — красивая, неповоротливая мишень в первом ряду, алебарда — а что это?… Так я и пришел к выводу, что наемники — это универсальный класс, а когда меня позвали на игру по Белянинскому “Мечу”, тут-то все и решилось. Гильдия убийц, наемных убийц. Простор и раздолье для фантазии и телосложения. Правда, сколько долгих часов я учился метать ножи, а потом еще и палки, так как нож на ролевке не всегда именно нож. Дальше шли прыжки, бег и прочий мини-спорт на который хватало моей лени в сочетании с желанием не ударить в грязь лицом на полигоне. Когда выяснилось, что при беге и особо активных сражениях, я теряю оружие, придумал себе запасное и понеслась. В этом году еду обвешанный, как новогодняя ёлка. Только ей прыгать нельзя, а мне ещё и драться придется. Даже в капюшон веревку тонкую вставил, мало ли (правда, отыгрывать буду удавку в швах ткани, ну это ничего)

Не прошло и часа, как показалась моя пятиэтажка. Только теперь начинаю понимать, что счастье есть. Вот сейчас поднимусь домой, открою дверь, войду и, скидывая на ходу рабочую одежду, полезу в кладовку за рюкзаком, костюмом и прочими составляющими образа. Надо будет еще раз легенду проверить, чтоб экстренного чего не случилось. Помнится, как-то от нервов все переврал, а так дело не пойдет, в этом году я должен стать единственным ни разу не попавшимся из всей гильдии.

Кладовка встретила меня темнотой и жутко орущим соседским котом. И как он сюда попал?!

Пушистое, полосатое безобразие. Где я его только не находил, что он мне только не портил. Помнится, не залезал он только в ванную комнату и то потому, что там дверь туго открывается даже для меня. Зато в моей кровати спал и не раз. И краны открывал, и книги с полок скидывал. Дело в том, что прежними хозяевами моя и соседская квартиры были объединены в одну, путём пробивания двери в стене. Квартиры продали, а дверь осталась. Фиговая, с замками с обеих сторон. Кот продавливает своим весом угол у двери и проходит “в гости”, а назад никак. Дверь только ко мне гнётся. А не замуровали её до сих пор, потому что я тешу себя надеждой съехать отсюда куда-нибудь подальше, а соседи — купить мою квартиру. Пока ни у кого ничего не выходит, кроме кота, который уже живёт в обеих квартирах.

— Иди сюда, чудовище. Кис-кис-кис.

Как и каждый раз до этого, без боя кот не сдался, хоть и хотел домой, но в руки наёмному убийце не давался, чуял, что мыслями я уже на полигоне. Наконец, с расцарапанными руками я вернулся к разбору кладовки.

А вот тут главная проблема, как достать всё, не уронив ничего. То есть, как достать всё снаряжение, не уронив и не разбив ничего лишнего. По сложившейся у меня традиции, свалка образовалась быстро и с матерком. В итоге экспозиция такая: кладовка, внутри большая куча всего, очень большая куча, на вершине я, а у меня в руках вожделенная коробка, как символ моей власти. Царь горы, блин.

Коробка тяжелая, я тоже, гора высокая, вещи расползаются, мат с языка не сходит. Так и живем. Ну ничего, недолго осталось. Сейчас переберу снаряжение, подправлю поврежденные детали и можно собирать рюкзак, завтра уже выезжаю.

На ковре в гостиной прекрасно поместилась вся амуниция, впрочем, как и всегда. Простая водолазка с пришитым к ней широким капюшоном, а что, мне нравятся ассасины. Кожаные штаны, ну или из чего-то очень похожего на кожу, я не разбираюсь, но смотрятся стильно. Все, конечно же, черное. Жилет из ремней и креплений для метательных снарядов. Точнее, куча ремешков и ремней разной ширины и длины с пришитыми к ним креплениями. И не смешно, как мог, так и пришил. Хотя, наверное, именно поэтому вся моя амуниция при беге слегка подпрыгивает и раскачивается, пытаясь ударить меня посильнее, а то и выдать, неудачно зацепившись за ветку. Еще на ковре вольготно раскинулась небольшая армия моих метательных снарядов. Топорики, ножи, звездочки или что-то на них похожее, сам вырезал из поваленного дерева, валявшегося во дворе, мелкие камушки с вензелями, долженствующие символизировать магические артефакты с заклинаниями, а так же куча всяких лесок, веревочек и прочего, что помогает мне прятаться в лесу, прикрываясь вовремя подтянутой веткой или хорошо связанными листиками. Полигон — это вам не шутки, это мир такой.

Помнится, когда я впервые задумался о метательном оружии, то встал вопрос: “а из чего его делать?”— с настоящим на полигон не пустят. И тут на помощь пришли магазины стройматериалов. Уж сколько я их обошел, скольким продавцам нервы попортил, и не сосчитать. Все мои с ними диалоги выглядели примерно одинаково:

— А есть что-нибудь, чтоб легко резалось и не ломалось.

— А вам для каких целей?

— Э, ножом нож вырезать. А и еще потом метать их буду.

— Кого?

— Что-то типа сюрикэнов.

— Аллюминий, железо, сталь все на заказ.

— Не, мне типа дерева и картона, но не их.

— А для чего?

— Ну, резать ножом, чтоб не ломались о руки и ноги врагов.

— Каких?

— Наверно, злых.

И так раз по десять в разных вариациях. Меня уже в лицо узнавать начали, а потом счастливый случай свел с продавцом, который оказался ролевиком со стажем. Он-то мне и посоветовал гетинакс. Мол, не я первый, не я последний. Многие искали. В общем, доверившись его мнению, я еще ни разу не жалел. И цена, и качество материала не нервировали, как минимум, а как максимум, врятли я сам нашел бы что-то лучше. Достаточно тонкий, достаточно твердый, легко режется, и я не тратил на него всю зарплату.

Так и повелось, я заказываю, он привозит, я ломаю и опять заказываю.

— Мя-а-а?!

Это я уже где-то слышал. Это усато-мохнатое чудовище меня доведет до котоубийства или как там его называют, если я сам себе закажу соседского кота?

Анастасия

Парк. Деревья кружат хоровод. Небо над головой. На лавочках, как воробьи, на корточках расселась гопота. Сравнение с этой милой птицей им вполне подходит — одежда, подобие оперения, в серых тонах, клюв заменяют кепки, из рациона — семечки, а просьба дать "чирик" у каждого прохожего со стороны напоминает чириканье милых птах. Неподалеку группа пьяных подростков пьёт спирт, купленный на сэкономленные на школьных завтраках деньги, закусывая мятной жвачкой, и запивая водой, набранной в питьевом фонтанчике. Кряхтя, давясь и еле сдерживая тошноту, они вливают в себя пойло, стараясь показать, что нет ничего величественнее, по их мнению, чем пьянствовать в свои 15 лет. Если выпил больше остальных и не поморщил носа — ты круче всех, тем самым заслужишь чести, в лучшем случае, быть до дома донесенным. Пуская по кругу сигарету, каждый стремиться вдохнуть поглубже, да побольше яду, радуясь в душе достигнутому самоотравлению. Краем уха слышу, что у кого-то организм не принял жидкость за лекарства, и бедолага, скрючившись, издает утробные звуки. Ржут. Кто-то, со снисхождением похлопывая по спине страдальцу, протягивает воду. Отсмеявшись, ему с сочувствием протягивают стаканчик, тот громко выдыхает и залпом пьет. Ну ничему людей жизнь не учит. Из темных уголков парка то тут, то там доносятся приглушенные сдавленные стоны влюбленных пар, здесь любой незнающий прохожий может стать невольным зрителем акта любви.

Днем маленькие дети, оставшись без присмотра, не знающие что к чему, из пивных бутылок строят замки и подбирают бычки с тротуаров, изображая взрослых. По тропинкам прогуливаются серые титаны, рыцари и владыки (по их же мнению) тех земель — полиционеры. Важной походкой, переваливаясь с ноги на ногу, неся перед собой огромные животы, напоминают родичей пингвинов. В наш парк они приходят, чтобы поживиться: обчистить пьяных, иностранцев на деньги развести. А также познакомиться с дамами, к которым они подходили с разными предлогами, дарованными им работой. Недопикаперы-горемыки. И хоть их работа убирать мусор с улиц, поддерживать общественный порядок, они выполнять свою работу боятся. Попробуй подойти с просьбой разнять дерущихся или прогнать с качелей пьющий сброд. В лучшем случае они будут воротить лицо, будто их дерьмо понюхать попросили, и игнорировать тебя. Поэтому полиционеров в моей станице боятся и недолюбливают больше, чем шпану.

Вопли подруги.

— Настька! Уснула, что ли, на траве? Вставай! Простынешь.

Не люблю, когда меня Настькой называют. Ста-а-а-ася. Ласково и нежно. А Настька — это не я. Это кто-то другой. Да, точно, она кого-то другого зовет, не меня.

— Насть. Ну вставай. Поздно уже. Меня родители хватятся, с ментами искать будут.

Меня грубо дергают за руку. Ну, конечно, грубо — это я так. Как может грубо дернуть моя же подружка?! Просто сейчас это выглядит именно так. Нехотя открываю глаза.

— Ну?

— Баранки гну. Идем. Девять уже.

— И?

— Я в девять обещала уже дома быть.

Пришлось вставать. Идти. Зачем? Кто меня там ждет? Приют? Кому я там нужна? Вот бы, как в книжке: "Мгновение, и её ослепила вспышка. Когда N открыла глаза, то оказалось, что привычного мира вокруг нет, а она находится в старинном замке..." Эх... Мечты, мечты.

Подруга идет чуть впереди меня, периодически оглядываясь, не прилегла ли я снова. Не дождется.

Познакомились мы с ней все в том же приюте, куда меня перевели в 8 лет, по причине закрытия от непригодности к проживанию и ветхости строения того, в котором прежде была. Подругу позже удочерили, но дружить нам это не помешало.

В отличие от бывшего приюта, где были обшарпанные серые стены, свисающая хлопьями побелка с потолка и сгнившие в полу доски, этот приют приятно радовал. Здесь было всё: от ярких красочных панно до новеньких игрушек. Но вот воспитательницы были так же безлики и грубы. Особо меня недолюбливала старшая из них, её бесило все во мне, от взгляда до почерка. С особым рвением и остервенением она желала отстричь мне волосы, ссылаясь на паразитов, почти уговорила директрису сбрить мне локоны под ноль. Но я была хитрей и выжила ее с работы. С той поры меня остерегались, и лишний раз боялись голос повышать. Хотя с другими детьми картина не менялась, над ними издевались, унижали и заставляли делать черную работу. Все это прикрывалось дисциплиной. Когда же приезжала проверка, все на цыпочках пред нами ходили и чуть ли ноги не целовали. Единственное, за что мне прилетало, если с прогулки в город через неделю возвращалась, а по правилам должна возвращаться к 8 вечера того же дня. Закрывали в наказание меня в холодной темной кладовой, без каких либо источников света, срок заключения определялся настроением директрисы. Однажды мне удалось туда пронести и спрятать в воздуховоде пуховик, после чего этой комнаты я больше не боюсь. В общем, жизнь в этом питомнике мне, мягко скажем, не по нраву. Стараюсь как можно чаще проводить время в заброшенном домике близ города. Обустраиваю его потихоньку, даже кота завела дворового, правда он об этом не знает. Но долго жить без денег там не получается, продуктов, что умудрилась умыкнуть последний раз с приюта, хватит лишь на пару дней.

Визг подруги вернул меня к реальности.

— Пусти. Отстань. Настька, беги.

Подругу держал за руки какой-то хмырь, а его дружки стояли рядом и пьяно гоготали.

— Отпусти её! — это что, я? Ой, что будет. — Я, кажется, ясно сказала. Оставь девушку в покое. — И зачем мне всё это надо?

— Ха... Кто заговорил... — ребята повернулись, а Наглый даже не подумал отпускать — разберитесь с ними, вряд ли у них что-то есть, но хоть развлечемся.

Мне об голову разбили бутылку. Это я поняла, падая. А еще я поняла, что моя подружка не теряла зря времени, ударом колена в пах сложила Наглого, и теперь бежит к выходу из парка, к полиции. Беги, беги.

"Вспышку бы",— мелькнула запоздалая мысль

Игорь

Старенький желтый автобус, умело взбалтывая пассажиров на ямах, увозил меня все дальше от обжитых мест и все ближе к счастью. Пытки имеют свойство заканчиваться, так что и этот автобус нужно воспринимать, как их окончание. Кто никогда не ездил с пересадками, не поймет, каково это спокойно ехать себе, а потом битых два часа ждать следующий транспорт, который непонятно доедет ли до тебя вообще, чтобы относительно спокойно ехать дальше. А если таких пересадок несколько, и каждая значительно хуже предыдущей? Вот и я думаю, что после автобуса по лесу пешком пойду, не буду обещанную телегу ждать. Благо в интернете карта была хорошая, не заблужусь, если в лес не углубляться.

Ближе к конечной, наши стали переодеваться. Сразу стало заметно, что деревенских не так уж и много, скорее совсем мало и они нас боятся. Вот спрашивается, нафига они сейчас это делают? А палатки тоже в костюмах ставить будут? Или, например, девушки владеют особой техникой перемещения в платье в пол по лесу на длинные дистанции? Про мужчин молчу, ладно бы ехали с оружием текстолитовым да ехали, так они весь арсенал достали, и давай хвастать. Я тоже хочу рассказать о боях да подвигах, но терять эффект неожиданности, когда они посреди полевки узнают от моего ножа, что гильдия наемных убийц тоже зарегистрировалась, не хочется. А то обвешаются защитой, я тогда в них только с пятого раза попаду и с двадцатого добью, и то не факт. Скорее они заметят и добьют меня раньше.

Елки, елки, елки, когда же наша просека, когда же можно будет поставить палатку. Автобус особо сильно тряхнуло, и те, кто не повылетал с мест, стали подниматься. Добро пожаловать, ролевики! Теперь главное найти хорошее место в палаточном городке поближе к нашим.

Получасовой марш-бросок и вот он полигон. Не то, не то, не то, все не то. Хочу у леса на поле и чтоб до воды близко, это не реально, таких мест не существует. Тогда хочу поближе к девушкам, я обязан хорошо отдохнуть.

После разбития палатки и переоблачения, каждый уважающий себя ролевик обязан прогуляться в лагерь соратников и соперников, дабы оценить силы до боя и просто покрасоваться, а дела подождут. Пока вся гильдия приедет, пока переоденется, я все успею, а там всей толпой ...

Какая девушка, да что там принцесса. Шикарные рыжие волосы спадают ниже лопаток, ножки облегают зеленые лосины, узкая талия, небольшой рост и огромный лук на плече. Я обязан познакомиться.

— Девушка, а ва-а-а х... Етить...

Когда он повернулся, я чуть дар речи не потерял. Это пацан, мелкий, но сто процентов парень. Ну нафиг такое. Я так быстро попятился назад, что налетел на кого-то.

— Здравствуйте, молодой человек, и куда мы так спешим?

— А так там это?

— Понятно, а к нам когда?

— Э ну так это гильдия же.

-Какая?

— Убийцовая, ну убийцевская, которая наемных...

— Содержательно. Жду.

Странный это мужик какой-то, очень странный. Еще уходя себе под нос бормотать начал: "это может быть интересно, очень интересно". Что интересно?

— Что это вообще за мужик?

— Этот? — голос раздался неожиданно и как-то страшно, из-за спины.

— А— ага.

— Арагорн Московский. Организатор этих игрищ.

— А с чего бы организатору шататься среди, еще даже не полностью переодетых, простых ролевиков?

— Отставить словоблудие. Отвечать по существу, не оборачиваться, — рявкнул голос, когда я только задумался о том, что надо бы посмотреть кто там, — Кто такой? Имя. Раса. Возраст. Пол, хотя вижу сам. Классовая принадлежность. Особенности.

— Особь, мужского полу, возраста неопределенного, хорошо метает предметы, плохо бегает. Так будут писать на столбах, когда начнут искать, кто убил короля.

Я решил подыграть и вытянувшись в фунт выдал все это одним махом. Чай не впервой себя рекламировать.

— А почему плохо бегает?

— Потому, что хорошо прячется. Зачем бегать то? — и я многозначительно погремел камешками в поясном мешочке.

— Насколько хорошо прячется?

— А насколько хорошо вампиры в тени растворяются?

— А может ты еще и вампир?

— А может.

Согласно заявке, мы всей гильдией — люди, но этот тип не вызывает доверия, шиш ему, а не вся правда, уж что, что, а врать я умею легко и со вкусом.

— А имя?

— А вежливый человек сначала сам представится.

— А мне можно и так, — хмыкнул голос, — Артас Питерский, слышал?

— Неа, но почему-то не удивлен. А я — Кортинариус.

— Прекрасно. Подосиновик, задание выполнишь?

Вот гад, я его имя не перевирал и вообще, что за хамство.

— Я не подосиновик, а смертельно ядовитый Кор...

— Да, да, да. Так выполнишь?

А так это голос одного из мастеров что ли? А я-то думал, что-то у них имена похожи. Как известно: "с дураками и мастерами лучше не спорить, проклянут".

— Выполню, как только игры начнутся, так возьмусь. Имейте совесть, дайте погулять, выпить. Ну и всякое такое.

— Хорошо, до завтра тогда.

— Ага...

Я даже не заметил, куда свалил мой почти невидимый собеседник. Так засмотрелся на костюмы. С каждым годом наша братия все изобретательнее и изобретательнее. Чего стоят вон те орки с огромными дубинами, помилуйте меня все высшие силы, пусть дубины будут не из настоящего дерева. Или вон тот молодой человек в балахоне с черепами, типа некромант. Да за один его посох ему такое отпишут, что две маленькие армии в мертвятнике окажутся быстрее, чем я до него доберусь. Хотя, постойте-ка, да ну нафиг, да за такой цвет посоха его все "феечки" местные на ленточки порвут и на костях спляшут. Ох, аж слезы на глазах от смеха, это ж надо было додуматься. Оригинален, нечего сказать. А тут кто у нас? А тут у нас наливают, так что всё равно чей это лагерь и кто кого завтра бить будет.

— За межрасовую дружбу!

— За вольный полет фантазии!

— За прекрасную игру!

— За присуствующи-и-их!

— За "за"!

— За ... Ох, за полночь.

Я баиньки, мне завтра по лесам бегать, прыгать и прятаться. И чем пьянее будете вы, тем легче будет мне. Правда, судя по окружающему меня туману, найти свою палатку мне сегодня не светит. А жаль, в ней спать теплее, чем на улице.

— Туман-туманище

Над миром стелется,

Туман-туманище,

Как молоко

А больше я слова не помню, но едкое бормотание в голове заглушить надо, а то и до белочки недалеко.

— Сиреневый туман

Над нами про...

Пробежало что-то. Прикольно, не видно ни зги, а кто-то еще и бегать умудряется. Наверное, очень надо. Хе-хе, я прям Нос... Нас.. Короче тот, что по дамам был и умный, кажется. Ну нафиг тут блукать, лучше подождать и потом спокойно дойти. Вот, например, у этого дерева. Главное, что сухо, и голоса в голове больше не мешают.

"Ты палатки своей не нашел,

Шлема “Все мастера — козлы”

Все ещё Тогда

Дрэ Кон

Мне томно возлежалось на подушках... И только я принимаю решение полетать, как мне больно отдает в глазах вспышка изменений. Какая же сила у запустившего её?

Ослепительный свет заливает мою пещеру. Хотя мое зрение выдерживает прямой взгляд на солнце без прищуривания, это освещение кажется мне слишком ярким. Мерцание заменяют короткие вспышки, которые перерастают в продолжительный, струящийся из всех возможных мест, свет. Складывается такое ощущение, что излучают сияние сами стены и прочие предметы. Свет отражается от золота и чешуи. И это притом, что я давно довольствуюсь одними простенькими имитациями факелов с фосфоресцирующими шарами. Этого света мне вполне достаточно. А тут. Целое Светопреставление. В центре света начинает что-то вырисовываться. Посмотрим. Не опасно и ладно. А там видно будет.

Анастасия

Открываю глаза. Лежать жутко неудобно. Вокруг темнеет. Кажется, что сознание вновь меня покидает. Но нет. Ешки-матрешки!! Опять я в этой кладовой, но как же холодно сегодня здесь. От чего же голова так разрывается!? В висках стучит, будто сейчас они лопнут от давления. Повожу плечом, вроде цело. Пытаюсь приподнять голову, немного мутит, но вполне терпимо.

За что ж меня сюда сегодня засадили, не я же виновата, что те выродки к нам приставали. Не помню ничего, что было после удара. Наверно отключилась и имбецилы, испугавшись, что убили, убежали. Но кто же смог доставить меня в приют? Менты, скорая или подруга родителям отзвонилась? Да черт с ними, главное я здесь, цела и невредима, поэтому решать проблемы будем по мере поступления. Странно, подстилка мягкая сегодня, я на такой вовек не спала, правда влажновата, ну это не беда, сейчас достану пуховичок и в сладкий сон уйду на пару суток, пока не поутихнет головная боль. Еще бы покушать не мешало, но наказание требует терпеть до той поры, пока не выйду. Как в тюрьме, мне выделяют этот карцер, надеясь волю и любовь к свободе сломить. Комната по праву может носить мое имя, поскольку лишь одна я провожу в ней свои дни, и именно для меня ее используют в качестве тюрьмы. Лишь однажды здесь закрыли новенькую, что попыталась убежать. Ее всего на пару дней закрыли, но ей хватило.

Глаза привыкают к темноте, и начинают проявляться очертания помещения.

Легкий свет здесь есть. Пытаюсь осмотреться. Кругом все серо и желто.

Как это? Серо... ну тут все понятно: серые стены — камень, серый потолок — камень, кругом камень. Ну, оно и понятно, пещера же... Стоп! Пещера? Какая? С какого? А если пещера, то что в ней желтого? Медленно, дабы не сойти с ума окончательно, оглядываюсь еще раз, матрас, что я считала влажной подстилкой, оказался мхом. Плотным пористым ковром он покрывал большими кляксами каменные выступы, пол, немного стены. Кругом желто от... Золота. Вся пещера завалена горами благородного метала. Нет, это целый горный массив с извилистыми хребтами. Мечи, кинжалы, доспехи, украшения, домашняя утварь, оправы для зеркал или рамы для картин — все свалено кучами, высотой до самого потолка. А на всем этом есть еще что-то более золотое, чем все в округе. Я не уверена, как такое может быть, но оно так и есть. Большая, очень большая, нет — огромная статуя дракона. Да еще и в полный рост, видимо. Блин, как в книгах.

Ну, здравствуй, мое сумасшествие, того и гляди из-за угла сейчас выйдет крокодил Гена с зелеными человечками и отведут на космический шаттл кушать пятьсот эскимо. Давно тебя не было. Ой, да что я. Тебя вообще не было. Интересно, в какой клинике меня держат и сообщили ли в приют, или еще не выяснили личность?

Игорь

Люблю спать на природе, вот и сейчас. Тёплое летнее утро. Сквозь сон я чувствую, что подо мной мягкий ковер из сухих хвойных иголок, закрытые глаза пронзает ослепительный теплый солнечный свет. Опухшее лицо от вечерних злоупотреблений "охлажденным" расплылось в блаженной улыбке от солнечных ван и умиротворения с природой. Вот только что мне снилось что-то чудесное, но вспомнить что именно уже не могу. Зато настроение от увиденного превосходное. Решаю поваляться еще немного с закрытыми глазами, в надежде, что смогу опять уснуть и досмотреть тот дивный сон. Тем боле, кругом тишина, значит еще совсем рано и все спят, а как известно — кто рано встает, тот всех достает, мне слава доставалы ни к чему, понадоблюсь — разбудят. На груди устроилась некая тяжесть. Кто додумался притащить на ролевку кота? Мне и дома его хватает. Выходные и будни, как дни сурка, начинаются с одной и той же фразы: “Барсик, какого хрена ты снова на меня залез? Сегодня же суббота, дай выспаться в законный выходной” — это первая мысль, что приходит в мою голову спросонья. Я лежу с закрытыми глазами, лениво потягиваясь и боясь спугнуть с себя соседского кота. Он каждое утро раздражает меня либо мяуканьем, либо, тычась мне в лицо своим холодным носом. Каждый раз кричу на него, но при этом боюсь, что кот убежит. При соседях всегда ворчу, делаю вид, что недоволен присутствием в квартире этой усатой морды, а сам украдкой глажу, пытаюсь тискать и подкармливать сосисками.

Стоп. Я же на ролевке? Или нет? А откуда хвойные под спиной? А-а-а, да растудыть тебя туды!!! От боли, пронзающей мой нос, резко вскочил на ноги, при этом обхватив, как мне казалось, кота и прикрывая кровоточащий нос ладонью. А потом долго смотрел на пушистохвостую крысу в своей руке и спросонья не сразу осознал, что это белка. С полминуты мы не отводили взгляда друг от друга. Любопытная белка всматривалась в мое лицо, я же в ее наглую морду. После чего она заскребла лапками и вцепилась зубами в большой палец.

— Да твою ж лесную мать!

Махая погрызенной рукой, я попытался скинуть её, но эта рыжая крыса вцепилась своими крохотными лапками в мою одежду так крепко, что и двумя руками я не смог бы ее оторвать. При этом она продолжала кусать руку все сильнее. Схватив палку с земли, я что было сил ударил по ней в надежде, что она сдохнет. Но эта проворная тварь смогла увернуться, и удар приняла моя кисть. Взвизгнув как девчонка, я машинально замахал рукой. Когда же боль поутихла, я нашел эту сволочь на соседнем дереве, грызущей шишку. Да это издевательство! Она устроила себе зрелище да еще и "поп-корн" прихватила для комфорта. От злости и обиды, размахнувшись что было сил, здоровой рукой кинул в нее ту самую палку. Не знаю, то ли моя тупость, то ли гениальность этой белки, но дальше произошло то, чего никто не ожидал: палка, срикошетив от дерева, прилетела мне прямо в лоб.

Очнулся я от лая собак, несущихся сквозь лес. Звуки стремительно приближались ко мне. Испугавшись что это волки, я судорожно стал скрести руками по стволу дерева, от страха забыв обо всем. Адреналин зашкаливал, по ощущениям вот-вот и он польется из ушей. Взобраться мне не удалось, лишь подпрыгнув, я уцепился за самый низкий сук и ногами пытался подтянуться к нему. В спешке совсем забыв о причине испуга, я вовсе не заметил, что лай собак затих и за спиною раздавались совсем другие звуки.

Тяжелое дыхание загнанных коней, приглушенное еле сдерживаемое хихиканье. Обернувшись, оторопел от увиденного. Потом вспомнил о покусанной и руке и... В общем, мешки с картошкой грациозней. При этом я умудрился копчиком удариться о что-то твердое. Когда же боль утихла, я собрался с силами и, сгорая со стыда, встал, попутно накинув на голову капюшон. Вспомнив, что игра уже идет я, с максимальной на тот момент гордостью и серьезностью лица, что мог изобразить, выдал всадникам:

— Че ржете, дятлы ездовые, не видите!? Перед вами сам Кортинариус. Тот, чье имя вызывает трепет и ужас у посвященных.

— Как ты сказал?! Кретиниус?! — и вся компашка залилась диким гоготом, — подходящее имечко для тебя. Ты что тут позабыл, бедолага, не слышал трубы, что об охоте извещают?! И как вообще ты тут очутился? Все местные, и даже гоблины и тролли боятся приближаться к здешним местам, тут каждой твари разумной известно, что в царские владения свой нос совать не стоит, если шкура дорога. А в дни охоты ты сам рискуешь стать добычей. Иль ты мозгами обделен?! Быть может, лишние они тебе и ты желаешь что б скальп твой украшал мои трофеи??

И снова хохот дикий во все горло. Он исходил от говорящего и цепной реакцией его подхватывали приближенные. Собрав волю в кулак, я попытался передразнить его смех, не сразу мне это удалось, так как гоготанье толпы напрочь заглушало меня. Дождавшись, когда они приутихли, я, параллельно проверяя на месте ли арсенал, выдал:

— Гы-гы гы-гы,что вы ржете, дяди? Вам бы манерам поучиться и научиться различать над кем вам можно потешаться, тогда б возможно я б вас пожалел, а так придется одному из вас сегодня здоровьем поплатиться. Даю минуту, выбирайте смельчака.

Смешки затихли. Наверное, они немного ошалели от моей дерзости. Все смолкло, лес поразила тишина. И птицы не поют, и конь не бьет копытом, и даже ветер не трепет листву.

— Послушай, чудик, эмблема, что на твоем оружии, знакома мне. Лишь потому тебя не сразу прикончу. Даю тебе пол часа, чтобы успел отбежать на столько что б мне интересней было, а то уж больно легкая мишень. Потом мы спускаем своих собак, пусть вместо лис сегодня поохотятся на что-то покрупнее. На медведя ты не тянешь, сойдешь за кабана, надеюсь, визжать ты так же будешь, когда я буду резать твою глотку. Беги, Кретиниус, похрюкивая мелодично, пока я добрый. Помни, хряк, мою доброту, при встрече следующей ее ты не дождешься. И знай, юродивый, люблю я на обед почки, не важно чьи: овечьи, кроличьи иль человечьи, так что, возможно, на трапезу сегодняшнюю ты все же попадешь, если отвернется от дерзкого придурка удача.

Сначала я хотел напомнить всадникам, что они переигрывают, потом подумал, что это ребята с других полигонов, так как на нашем конные заявлены не были. А потом они спустили собак. Настоящих!

Вы бегали когда-нибудь от озлобленных собак?! А мне вот приходилось в детстве в деревне, когда мы с корешами еще совсем зеленые яблоки тырили с соседского двора, злой дед спускал на нас овчарку. Мы перелетали через двухметровые заборы с легкостью блохи, обгоняли мопеды и машины на дороге, паркуровцам и не снились все те финты, что мы вытворяли. Мне кажется, это движение такими вот воришками и было сотворено. Так вот, в этот раз я мчался словно ошпаренный, ломая ветки и перепрыгивая кусты, откуда только силы брались. Страх делает свое дело. В голове пусто, только ветер в ушах и ветки хлещут по лицу, в висках, как дикая птица в клетке, бьется кровь. Совсем забыл о том, что как бы не было мне страшно, а заметать следы необходимо. Понял это, уже выйдя к узкому ручью, что протекал среди кровавого леса. Не знаю, как именуют его местные, но я прозвал бы именно так, поскольку вся растительность имела здесь буро-красную расцветку. Может из-за особых минералов в почве или чего другого, мне это не известно, тем более, что ни о чем подобном в наших краях не слышал, да и некогда мне было об этом размышлять, других проблем хватало, причем буквально сверх меры. Хотя, читал когда-то про рыжий лес, что близ Чернобыля. Но то от заражения радиацией, тут и дураку понятно. А местный лес, возможно, каприз природы, иль забавлялся небесный дизайнер. Вся эта палитра красного жутко угнетала и раздражала и без того уставшие глаза и расшатанные нервы. Скорей бы выйти хоть к какой-то цивилизации, на сегодняшний день ролевки с меня хватит. Эмоций от укушенных носа и руки мне хватит до следующей полигонки, да еще собаки эти. И какого черта тут не берет мобильник? Вернусь к своим, пойду и выскажу мастерам, что место выбирали у черта на куличках, да еще и по соседству с другими полигонщиками (если это были не реконы).

Да, я знаю, что иметь мобильник при себе — это табу но правила ведь для того и созданы, что б нарушать. А вдруг беда и вне бугурта чёрт получит от гоблина дубинкой, что покрепче, а я тут как тут, один клик и в интернете первую медицинскую погляжу и спасу ушибленного, хоть и отыгрываю убийцу, но в душе я — супермен. В общем, вспомнив о собаках, побрел по колено в ледяной воде вдоль ручья, который был не шире метра и глубиною чуть ниже колена, а прозрачен, как слеза младенца, что по моим прикидкам и школьному предмету ОБЖ, должно было вывести к селению. Поскольку в сапогах моих хлюпало так, будто чавкает огромная свинья, пожирающая что-то сочное, я решил идти вдоль берега, тем более, что по моим расчетам ушел достаточно далеко от преследователей. Сняв сапоги и штаны, бросил их на плечи, дальше побрел в одних трусах проветривая смешные места. До этого момента кожаные штаны считал стильной и крутою фишкой, теперь же, после того, как пропотел в них от бега и жары, да еще намочил в ручье, они и вовсе разбухли и вместе с сапогами весили тонну, а быть может сказывалась моя усталость, голод и нервозность на почве обезвоживая и алко-возлияний. К тому моменту, как я отошел от шока негативного общения при пробуждении, в голове замелькала одна мысль которая не давала мне покоя. Погода совсем не походила на осеннюю. Вчерашний вечер был пропитан влагой, серые тучи окутали полигон. Пасмурная погода портила настроение всем, кроме ролевиков. Золотистая палитра осени потеряла своё очарование за секунду, сменившись на серые тона, стоило упасть туману. И проснуться я должен был под легкой изморосью, если верить прогнозу погоды. Как? Как я мог проснуться абсолютно сухой, на сухой земле и в зеленом лесу, если буквально пару часов назад вся округа полигона готовилась к ливню, а пожелтевшая трава с облысевшими деревьями вызывали тоску и уныние. А сейчас лес был зелено-красен и сух. Солнце с самого утра припекало так, что я чувствовал себя ужом на сковородке в попытке спрятаться в тени от его лучей. В общем, погода была явно не осенняя, а скорее все вокруг напоминало начало июля. Как такое могло произойти, в голове не укладывалось.

Кажется, я все-таки не на полигоне. Куда ж меня черти зелёные занесли?

Дрэ Кон

Прищуриваюсь и смотрю на существо, выпавшее из свечения. Ну, что я могу понять сквозь этот свет? Человек (вроде). На первый взгляд сезонов от шестидесяти до шестидесяти четырех (люди так быстро стареют). Вся в запекшейся крови (значит давно дело было, или вспышкой изменений залечилась). Рост средний. Телосложение такое, что я бы мог ее сломать, лишь дохнув. Волосы сей расы всегда меня забавляли, разных оттенков и длины, но эта — особенная. Такой странной растительности на голове я еще не встречал. С правой стороны немного не достает до челюсти, а с левой так вообще немного сбрито. Чудно. И цвета странного, в сумраке не различишь, но то, что темные это уж точно, хотя я вижу ярко-красный локон. Он даже сейчас, когда создание измазано в крови, в глаза бросается. И не поймешь так сразу, дева или муж перед тобой. Благо одеяния выдали — это она. Не видел ничего подобного в округе, ее в толпе можно выделить, не напрягая взор. Таких нигде не любят, на них обращают внимание и подозревают во всех грехах. Даже мне легче затеряться среди местных, чем ей. И о чем только думала, сотворив из себя такое. Я как-то был в городе опиатов, и те, хоть по природе своей окрасом ярким не обижены, но стараются замазать или спрятать все яркие места под тряпьем. А эта, видимо, проблемы ищет на свой тощий зад.

Свет меркнет, весьма неохотно, надо заметить. Девушка, точно девушка, открывает глаза. Пытается приподняться, хотя ей бы полежать. До чего люди упрямый вид. Смотрит вокруг с интересом (любопытная — это плохо, сложнее будет объяснить, что тут ей не место). Смотрит еще раз (неужели ей было мало одного раза, чтоб оценить ситуацию?). Недоверие? Мне показалось или в её глазах мелькнул скептицизм и недоверие? О! А это чувство мне известно. Удивление при виде такого количества золота. У каждого вида оно появляется, когда они оказываются в этой пещере. И ведь это еще не самая большая, так, если сравнивать с человеческими жилищами, что-то типа крылечка у входа в дом. Её глаза открываются ещё шире, и смотрит она на ... Меня? Хм. Тогда притвориться бессловесным памятником не получится, надо хоть поздороваться.

Анастасия

А-А-А…. Оно… Он… С-с-статуя…. Др-р-рак-кон… В общем, он кивнул. Медленно так, величественно… Нет. Мне не показалось, не померещилось, не почудилось. Киваю в ответ.

— Здравствуйте! — ой, это дрожащее, хриплое нечто и есть мой голос? Ужас.

— Будь здраво и ты, учтивое дитя.

Какой глубокий, сильный звук, кажется, его нет нигде в округе, и звучит он у меня в голове. Дракон поднимается и начинает спускаться с золотой горы, пуская лапами по склону лавины золотой утвари. Шум бьющегося друг об друга, шуршащего метала заполняет пространство, отражается от стены, и новой волной эха проносится по каменной кишке пещеры. Медленно, но неизбежно, великан приближается ко мне. Интересно, почему мне не страшно? Может потому, что я всегда мечтала о чем-то таком? Но я и о собачке когда-то мечтала, но когда в парке на меня из кустов вышел ротвейлер, я чуть не родила ежика, хоть он и был в наморднике. А тут дракон, настоящий, огромный, живой, говорящий, а мне хоть бы хны, будто у меня такой дома мышей ловит и тапочки приносит. Что ж, если и страдать сумасшествием, то с удовольствием. Щипаю себя за руку, уф-ф больно. Нет, не сплю. Мне даже стало смешно от посетившей меня мысли, в этот момент мозг, видимо, дал сбой и не успел за языком.

— А удочерите меня. Ну или в ученики возьмите. Я слышала, что драконы — очень древняя раса и знают очень много. Я обещаю быть примерной ученицей.

Ну что я несу, хоть бы не сожрал и отпустил живой и невредимой. Не хватало еще, что б он чихнул сейчас и сжег меня случайно.

Кажется, я его озадачила.

Игорь

Пустой желудок подает признаки жизни стонами умирающего слона. Яблоки, которые сорвал с утра после перепалки с верзилами, лишь вызвали диарею. Охота не удалась, увы, в те силки, которые ставил во дворе на кошек, дичь не желала попадаться. Да, читал много книг о выживании в лесу и играл не раз на лесных полигонах, но на практике все оказалось намного сложнее. При прочтении фэнтези может казаться, что, взяв в руки лук и немного потренировавшись с ним, с легкостью можно сразить оленя прямо в сердце, а белка со стрелой в глазу не сможет далеко убежать. А тут, как на зло, ни кабана, ни птички, ни зайчонка, какой-то проклятый лес, ничего, кроме ветра и травы. Но я пока не на столько отчаялся и проголодался, чтобы в травоядное эволюционировать.

Хоть червей копай и уплетай их как спагетти.

Лес стал менее густой и как-то незаметно перерос в поле высокой травы, бывшей где-то по пояс, и средь этого бурьяна вдалеке маячило дерево.

Береза, чертова береза вроде близко, а все никак не дойду. И надо ж было выйти именно сюда, в чистое поле, где средь волн мирно качающейся на ветру травы, переливающейся всеми оттенками зеленого, раскинулась ветвистыми сучьями береза с силуэтом висельника. Одинокое дерево манило скрыться под тенью своих изумрудных листьев от палящего солнца и подремать. Брел, еле передвигая ноги, путающиеся в стелющихся по земле вьющихся растениях. В голове пусто, но при этом она жутко тяжелая как чугун, и даже тело, качающееся из стороны в сторону на суку, не пугало меня. Думал, что это очередной прикол от наших, что это лишь чучело. Как в глупой компьютерной игре, когда никто не нападает, а бегать всё равно надо много и по странным локациям. Когда ноги принесли таки меня ближе к дереву, в нос ударил сладкий омерзительный запах разлагающейся плоти, не сравнимой с той, что можно учуять проходя мимо сбитой возле дороги кошки или собаки. Все было намного хуже. И чем подходил ближе, тем больше зловоние давало понять, что это далеко не чучело набитое соломой. Лишь интерес заставлял двигаться в его сторону. Будь я чуть трезвее вчера или мое похмелье поменьше сегодня, или может не на столько уставший и измученный жарой, и не подумал бы приближаться. Когда же мне удалось подойти на столько близко, что б рассмотреть лицо повешенного, страх накрыл в мгновение ока. Я попятился назад, споткнулся, упал и продолжал ползти подальше, пока рвотные судороги не скрутили мое тело и яблоки съеденные по дороге не решили меня покинуть. Опухшее синющее лицо, застывшее в жуткой гримасе, с таким же языком свисающим изо рта, наверно всю жизнь будет преследовать меня в кошмарах. И рой мух, кружащий возле всего этого смрада. Гниль на веточке — пир для насекомых. От этой мысли, больше похожей на рекламный слоган, меня начало трясти, истерический смех и идиотская улыбка выдали бы мне прямой билет в психушку, если бы здесь были санитары, или кто там увозит психов? Я ржал и не мог остановиться, и от этого факта еще больше истерика накатывала на меня. Громкий хохот перешел в беззвучный, удушающий, я не успевал вздохнуть полной грудью. Вдруг, мою пострадавшую в сражении с белкой руку пронзила резкая боль, я подскочил с громким криком параллельно выглядывая, обо что я мог уколоться. Ежик, блин, оказывается, всего лишь, облокотился на ежа. Это злобное создание фыркнуло, развернувшись из клубка, и бодро побежало в противоположную мне сторону. Разум снова начал возвращаться, а ужас от увиденного съеживаться в районе живота, новая волна тошноты начала подкатывать к горлу, но удалось подавить ее. Нужно перевести дух. Аккуратно зайдя в тень дерева, постелил свои штаны у корней и, облокотившись спиной о ствол так, что бы не видеть труп, толи задремал, толи потерял сознание от переутомления и впечатлений. Мне виделся туман и голос, знакомый голос, он что-то твердил, но я бежал от него, не вслушиваясь в бормотание.

Очнулся от утренней прохлады и росы, что покрывала все вокруг и мою одежду. Вспомнив о фильмах про индейцев, озябшими скрюченными пальцами я выбивал искру из камней, пытаясь разжечь костер из собранного мха, бересты и сучьев, предварительно натянув штаны, а то зябко как-то. И тут до меня стало доходить. Лес, в котором я проснулся вчера далёк от того, в коем уснул позавчера. Уж больно убедительны были те мужики и не капли лукавства не было в их речах, да-да именно речах, они в них верили. Одежда, кони, даже гонор, все как бы кричало "придурок протри глаза и осознай где ты очутился". Лес и местность, по которой шел так и вовсе не похожа на привычные мне лесные массивы, и в особенности на полигон. Да и воздух, он был на столько чист, что имел вкус, для человека, что родился и рос в городской, загазованной среде. Нет, конечно он не имел ни запаха, ни вкуса. Он был по своему прекрасен, как вода с великого бодуна приобретает живительные свойства и сладкий, свой особенный привкус, так и этот воздух.

Впервые осмотрев себя, словно получил разряд тока, по телу пробежала дрожь. На мне моя одежда, но совсем иная. Лёгкие синтетические дешёвые ткани стали натуральным хлопком, кожей и льном, или чем-то еще, во всяком случае это было не то, что я покупал за копейки на распродажах, качество — его кожей чуешь. Мои ножи и прочая метально-смертельная утварь плотно прилегали к телу, благодаря спец жилету, который в своём мире я ни как ни мог подогнать под себя. Именно поэтому во время бега по лесу они не побрякивали и не доставляли дискомфорт, и мне так легко бежалось. Да и сами ножи, кинжалы, звездочки, удавки и прочее, стало легче и прочнее. Взяв в руки один из топориков ощутил разницу в балансе и качестве стали, они были заметно лучше и явно отличались от того, что мне пришло с интернет магазина и ранее было больше похожим на бутафорию. Да, все вместе на первый взгляд выглядело так же, как и дома, но на ощупь и по качеству в разы превышало привычную мне амуницию, некоторое вообще стало настоящим, а не вырезанным из гетинакса и дерева. Хотя странно, если все стало настоящим, то должно было стать тяжелее, но никак не легче. И что самое удивительное, это были мои вещи, с пришитыми к некоторым местам изображениями ромашек (когда играли по "мечу без имени" это был отличительный знак гильдии убийц), с криво вырезанными грибами на рукоятках оружия (как мог, так и вырезал, под стать игровому имени). Даже заплатки на вороте водолазки остались, именно в том месте, куда во время бугурта угодила палка нашего мага разодрав весь ворот к какой-то бабушке.

Собравшись силами и запихнув свой страх поглубже, с трясущимися ногами и непослушными руками тщетно пытался залезть на дерево, чтобы обрезать удавку моего ночного соседа. Увы удачного опыта по карабканью было мало, тот, что был в последний раз и не упомню, а про случай с белкой и собаками вовсе стыдно вспоминать. В итоге после пары заноз и отбитого копчика все же удалось забраться на нужный сук и перепилить веревку, легко перерезать тоже не получилось. Тело грузно упало, да так, что голова от удара оторвалась и укатилась в траву. Искать не видел смысла, так как вид ее и так доставил мне не мало дискомфорта. Доспехи и меч даже без ножен мне не утащить уж очень они тяжки, да и не подходят к моему стилю, а вот наколупать драг камней из них и кольца снять не побрезговал. К тому же на поясе заметил мешочек с монетами по весу, блестящему содержимому и моим прикидкам хватит на пару дней гулянок даже в родном Мухосранске. Хотя кто знает, какая тут финансовая ситуация, может вообще кризис и мешочек ничего не стоит, вот и не сняли его до меня. Конечно было жаль беднягу, как господин в таком убранстве мог жизнь свою суку отдать и еще кому-то, кто его на этот сук повесил, ну не сам же он. Но еще и гордость собой была, что первым найден он был именно мною, а не разбойниками какими или другим сбродом. Мне определенно в тот день удача улыбнулась, по своему конечно, и не во всем, но надеюсь, что благодаря собранным с мертвеца драгоценностям, смогу протянуть хотя бы пару недель, пока не найду, как от сюда свалить.

Дрэ Кон

Вот ей-ей. От людей можно ждать всякого. Но ТАКОГО. Сажусь и думаю. …… А почему бы и нет. Скучно точно не будет.

— Жить будешь там, где я скажу. Сюда не лазить без разрешения, и ничего без меня не брать. Также скажи, что тебе необходимо для существования, кроме еды и места для сна. Меня можешь называть, как хочешь, но скажи, что мне нужно сделать, чтобы ты пришла? Кричать я не собираюсь...

— Стася — тихо проблеяло растрепанное, явно не верящее в своё счастье, существо передо мной.

— Анастасия… Воскресшая… Хорошее имя, правильное. Теперь мне понятна кровь на тебе.

— Какая?... Ой — ну вот, сейчас еще и в обморок упадет. Не упала. Уже хорошо. Странная она какая то. Интересно, я не пожалею? Ну. Теперь у меня появился детеныш. Пусть человеческий, ну и что. Зато с сегодняшнего дня можно смело говорить: "Прощай, скука".

“Иную жизнь оставил я

Канцлер Ги “Романс Моринготто”

Сейчас

Дрэ Кон

Мне снова томно возлежалось на подушках. Скука вернулась в двойном объеме. После нескольких периодов с птенцом, все казалось жутко скучным. Мысли блуждали, путались, живя своей жизнью. Мне думалось ни о чем и при этом обо всем сразу. Одна мысль перетекала в другую, а та рождала следующую. Время тянулось как кисель. Чем себя увлечь, мне в голову не приходило. После деятельного птенца, который отвадил от меня всех рыцарей своими выходками, и это за не полные два периода, а также побывал в соседней деревне и случайно ее поджёг. ("А откуда мне было знать, что умею огнем плеваться". И это мне сказал человек, который сам напросился в ученики к дракону!) Сходил в горы за целебными травами, а принес сильнейших ядов. Именно после этого случая мне пришлось сводить птенца в источник, не хочу терять единственного ученика, да еще какого...

Кажется, мой воспитанник как-то говорил, что называть его нужно не он, а она. Мол "у людей нет возможности менять свой пол по десять раз на день, с каким рождаются, с таким и живут". Плохая особенность. Может, это из-за того, что они не появляются из металла, сплавленного двумя драконами особым образом в яйцо, а просто проходят через организм не преобразующейся женщины? Все равно, неудобная особенность.

В общем, в ряде сложных экспериментов, часто угрожавших моему существованию, выяснилось:

1) Стася дышит огнем (когда злится) — нечего пьяным рожам к моему птенцу приставать. Я на тот кабак еще пару раз дыхну. Потом.

2) Летать пока не умеет (но учится) — один раз не поймать, когда она с моего хребта падать будет, и полетит. Пока только зависает над землей при падении. Чуть до инфаркта не довела, когда в пропасть рухнула.

3) Мое золото чует, как свое — в принципе, оно ей не нужно, но старается его приумножать, а также возвращать спертое. Где теперь та шайка, кто их знает....(ибо нечего радоваться "пустой драконьей пещере" у птенца дракона богатая на пакостные ловушки фантазия и полное отсутствие инстинкта самосохранения)

4) Каждый день приносит новые сюрпризы. Скоро из золотого дракона серебряным стану, так она из меня силы тянет.

Нужно направить ее на вольные хлеба. Пусть мир посмотрит, но сделать это нужно так, чтобы ни о чём не догадалась.

А то когда было мной задумано подучить ее реалиям этого мира, мы одну восьмую часть периода посвятили тому, чтобы поспорить, а надо ли ей оно. Мои доводы о том, что все полученное знание пригодится, ведь дети этого мира знают все о нем с рождения, а она даже защитить себя не может, ведь озеро только продлевает жизнь, а не дарует бессмертие, разбились о наивное "я уже взрослая". Пришлось сравнивать возраст и еще долго объяснять хронологию. Когда, увлекшись, перешли на историю мира, Анастасия наконец поняла, что можно не учить с нуля, а получить знания сразу просто посидев мгновение в скорлупе, которую я нагрею. До чего ленивое создание, а как же знания, бесценный опыт? Главное не засмеяться, а то туши потом пещерный мох. А хронологию я до сих пор разбираю. В наших мирах оказалось примерно равное время, но разными исчислениями. Например: по их мнению возраст нужно считать годами, а не сезонами. Сначала мы запутались ошибочно предположив, что год и сезон одно и то же. На какое-то время мне успело показаться, что мой птенец совсем кроха, шестнадцать лет — столь юный возраст, но после удалось выяснить, что подсчет годами для них проще и год — это один оборот планеты вокруг светила. То есть наши примерно четыре сезона. Итого, первое впечатление оказалось верным, ей шестьдесят шесть сезонов. А значит времяисчисление в соотношении наших миров следующее: один наш период — это один день для них. День это когда светло, а как тогда они ночь считают? Странные какие-то. Части периода у них называют часами, вот это удобно. Наши луны — их месяцы, даже количество периодов совпадает почти всегда. Хоть в этом сошлись во мнениях. Три луны составляют у нас сезон, у них же три месяца не составляют ничего существенного, но двенадцать месяцев являются годом. Из этого следует, что оборот всего сущего у нас равный, только они его веком зовут. Теперь хоть знать будем, а то путались.

О, а вот и птенец, уже развил бурную деятельность.

— Куда собралась?

— В смысле!?

— Прекрати отвечать вопросом на вопрос и строить из себя дурочку. Мне удалось увидеть, как ты тайком пыталась собирать баул, причём явно не по ягоды. Ты опять решила бросить меня в одиночестве.

— Нет, па, что ты. Только погуляю и вернусь, когда я задерживалась!?

— Знаю твои "погуляю". Не так велик мой возраст, чтобы забыть недавние события,— пытаюсь недовольно нахмуриться,— Последний раз, помнится, ты аж закопченная домой вернулась, так "погуляла".

— Что ты на меня наговариваешь, — Стася недовольно отмахивается, — Я только к соседям сходила. От местного царька помочь избавиться хотела, да и еще там полезные знакомства по мелочи завести. Да и не одна я гуляла.

Думаю — "Ты скромницу перед кем другим играй, а передо мной не надо. А то я своего птенца не чую". А вслух говорю:

— Помнится, ближайшие соседи мирные, не желающие моей смерти, в соседнем государстве живут. А про друзей твоих мы потом поговорим. Когда остынешь.

— Да я спокойна как удав, — какой выпад... Старо как мир, или как я, что весьма похоже.

— Сиди дома.

— Моей душе здесь мало места, простора не хватает для полета мыслей и воплощения амбиций, мне тесно в этой сырой темнице, мне воздух и простор необходим. Я к солнышку хочу,— Какие переходы в настроении, ей бы перед труппой цирковой выпасть, а не передо мной.

— С каких пор тебе мало горного солнца? Не так много времени прошло, как ты стала моим птенцом. Мы, конечно, приветствуем самостоятельность, но мне скучно не знать куда ты пропала.

— С тех пор как сюда попала. Мне дня хватило, чтобы насытиться и восхититься местными красотами. Ну интересно же, что там за лесами и реками. Это ты веками смотришь на все эти великолепия, от того и приелось, а мне то все в новинку здесь и жажда знаний не утихает ни на миг, и тяга к приключениям к тому ж свербит в некоторых местах. Мне мало того, что я в том золотом яйце узнала, я хочу это видеть.

— Мною уже упоминалось, что мы так всегда птенцов учим.

— Только птенцов, а дети как же?

Она хихикнула тихонько, стараясь, чтобы смех звучал приглушенно.

— А дети сами рождаются из подобных яиц и знания у них от обоих родителей, а не от одного старшего.

— Вот бы и нас так учили, а то сиди за партой, зубри все что ни попадя. А тут самое нужное уже знаю, остальное по интересам выучу. Ну, так я пойду? Дальше учиться.

— С друзьями познакомишь — пойдешь.

— Хорошо. Найду их и приведу, — Что-то подозрительно быстро согласилась, — Ладно, ма, я побежала.

— Вернись пораньше, оборота через два хотя бы. А то вы, люди, так мало живете, — побольше грусти в голос.

— Так я ж в источнике купалась. Лет на пятьсот-семьсот дольше проживу, — Вот егоза. И тут разузнала, зачем к источнику ходили.

— В сравнении с прожитыми мной оборотами — твои пятьсот лет мне — что тебе твоя же минута.

— Хорошо. Вернусь пораньше… Э-э-э…А-а-а-а… — Вот и отпускай её одну, она не только обмундирование, она себя потеряет. Но при этом строит из себя самостоятельную и взрослую личность.

— Твой меч в твоей комнате, в хранилище за ненадобностью. Одежда где-то в малой пещере, ну выбери себе там что-нибудь. И впредь следи лучше за собой, шпионов на себе понаприносила. Не хочу одежду жечь.

-Спасибо, па.

Игорь

Что за фигня сейчас произошла?! Как та б... баба в это превратилась? Как вообще из чего то маленького можно во что то огромное перевоплотиться?

После того жуткого чудища, которое притворялось прекрасной девушкой, ну что мне так не везет, и явно хотело меня сожрать, ноги сами понесли меня подальше от пещеры и от деревни тоже. А то фиг их знает, местных жителей, может они так своего монстрика подкармливают, чтоб их не жрал.

Как перешел на бег, сам не заметил. Бегу, да так, что в ушах ветер присвистывает, на пути успеваю перекусить встречной мошкарой, а пару секунд назад на полном ходу в лоб влетел огромный жучара, честное слово, думал богу душу отдам ну или упаду замертво от дырки в башке, которую он во мне протаранил. Руками пошарил, вроде до мозгов не достаю, но шишка с грецкий орех думаю будет. Свежий воздух, голубое небо, природа, вот все шикарно если бы не…не успеваю додумать в глазах тухнет свет и дальше темнота и звуки как сквозь вату. Меня кто-то трепет по щекам, что-то кричит. Ощущения, как после анестезии. Чувства, звуки, запахи, все приходит, словно я в поролоновом коконе и через него до меня пытаются достучаться. Душа уходит в пятки, сердце набирает темп, а если это та тварь догнала меня и теперь треплет чтобы сожрать. Может притвориться мертвым, как опоссумы, авось отстанет, побрезгует. А вдруг оно падальщик?! Маменьки мои, сердце стучит так, что эхо наверно оглашает всю округу. А вот водой в лицо зачем?!

— Хочешь сожрать, так жри, а не мучай!

Ору что есть мочи, свернувшись в клубок. Надо мной даже птицы примолкли, и ничего больше не случилось. Приоткрываю правый глаз. Немного. Стоит девчонка лет семнадцати-восемнадцати на вид, ничего такая, в моем вкусе. А если это было не чудище... Вскакиваю на ноги, как ни в чем ни бывало.

— Скажи мне, подруга, ты чего незнакомых дядь водой поливаешь? Так ведь и ножечком по горлышку можно получить.

И почему надо мной все ржут?! Я же из известного ордена и прикид ничё такой, а-ля "загадочный".

— Ты эт не смейся. Сон мне приснился страшный. Очень. С кем не бывает?

— Я извиняюсь, мужчина, но сон вам страшный по моей вине привиделся, — отвечать отвечает, а сама вот вот снова заржет, — я в город шла, смотрю, бежишь как угорелый. И кричала, и звала, а ты меня не слышишь, вот я тебе камешком в височек и пульнула. Первый раз не рассчитала видимо, слабовато кинула. Тебе камнем по лбу прилетело, но ты дальше бежал, вот побольше и взяла, что б наверняка.

— Мило, очень мило. Слушай, а дай попить. А то после вчерашнего башка гудит и во рту Сахара.

-Воды тебе не дам ни капли, не заслужил. И так на твое пробуждение ушла дневная норма. Дойдешь до ручья и осуши его хоть до дна. А теперь мне пора. Дела в городе дожидаются.

как там они без меня, бедненькие, — смахнула камне-метательница фальшивую слезу.

— Послушай, деловая. Я тут недавно и не по своей воле. Округи вашей не знаю, заблукал маленько. Ты помоги мне выбраться отсюда, а?

— А мне от этого какой прок?! Зачем мне обуза? Судя по одежде, ты из тех, с кем разговаривать опасно. Мне так папа говорил. А тут о помощи просишь, — обидно хихикнула девушка, — Учти, "опасный", если я беру тебя с собой, то за лишние приставания легко сделают тебя евнухом. Я как фея крестная, только вместо волшебной палочки у меня острый как лезвие кинжал. Взмахну рукой и забудешь о том, что мужчина.

— Угомонитесь, девушка. С меня монеты и приятная компания, с тебя дорога.

Пытаюсь внешне быть альфа самцом, а внутри готов кричать: "девочка миленькая возьми меня с собой иначе я тут сдохну, если не от голода, так от жары"!

-Знаешь, а пару монет мне не повредят. Так что идешь за мной, язык за зубами держишь и притворяешься лосем. Только старайся рогами ветки не цеплять и двигаться как можно тише. Дойдем до города и у стен тебя брошу, дальше в разбежку и мы друг друга не встречали.

Хотел было возразить, но здравый смысл подсказывал, что один отсюда выберусь не скоро. О том, что могу и вовсе не выбраться, думать хочется в последнюю очередь. Засунув гордость поглубже, опустив голову, кивнул.

Не знаю сколько именно мы брели, но время шло, а лес не кончался. Порой мелькало ощущение, что она водит меня кругами, что бы цену побольше заломить. Дабы не быть обманутым, начал делать пометки на деревьях, от чего начал отставать и за это же в меня незамедлительно прилетел камень. Лес вокруг самый обычный, привычный глазу городского жителя. Все как в кино показывали, только страшнее. То коряга чудится монстром, то ветки подозрительно шевелятся у куста, то просто подозрительно тихо. Шли молча. Провожатая часто оборачивалась, через раз останавливалась, прислушивалась, жестами приказывала мне тихо замереть на месте, при этом сама убегала вперед, а через пару минут возвращалась и все повторялось в новь. Это нас жутко тормозило, что вводило меня в бешенство, безумно хотелось горячей пиши, чистой одежды и мягкой постели. А мой гид только и делает, что изображает параноика. В очередной раз, когда она застыла у кустов проигнорировав ее запрет на движения, подошел к сзади и, ударив по плечу ладонью, хотел сказать, что это мне все надоело и пусть ведет быстрей или объяснит чего остерегается. Но только рука коснулась ее плеча, она схватила мое запястье одной рукой — сделав какой-то болевой прием, второй ударила кулаком мне в челюсть, я не почувствовал ничего, просто в глазах потемнело, а когда открыл их, уже лежал на земле, а моя спасительница и мучительница с серьезным лицом сидела рядом.

Она поднесла указательный палец к губам и махнула головой в сторону тех самых кустов. Перевернувшись на живот, по пластунски я добрался до зеленой лесной ограды и раздвинул ветки. За ними скрывалась вытоптанная поляна, в центре которой сидела толпа существ непонятной формы, жарившая над костром на палках огромные куски мяса, как мы в школьные годы сосиски. Непроизвольно начала выделяться слюна, пришлось сглотнуть, но получилось довольно громко и за это от попутчицы получил по-отцовски добротного леща. И откуда в этой малышке столько силы?! Ума не приложу.

Повозка, кони, ну эти животные на коней больше всего похожи, палатки и парочка привязанных к деревьям человек. Неподалеку от них спит, как я понял, постовой. Теперь до меня дошло, что не зря нам надо было идти тихо, и подозреваю, что мясо на палочках, которое уже едят, возможно ходило на двоих ногах, когда было живым.

Чуть дальше в тени леса раскрывались какие-то светящиеся сферы. Появляясь из ниоткуда они больше походили на сгустки света, ну или на нечто странное, чего в моем мире никогда не было. Как выяснилось, эти светящиеся "нечты" очень быстро движутся, и очень легко лопаются. Ага, а внутри человечки. Это я о чем? Ах, да. Каждый сгустко-шар подлетал к большой такой штуке в форме тоже шара, только из прутиков каких-то, и лопался. А внутри оказывается что-то гуманоидное, будем считать что люди в необычной балахонисто-рваной одежде. Эти странные люди, издалека сложно разглядеть зачем, выходили из одних сгустков и шли к тому самому шару из прутиков, который плавно начинал светиться все ярче, пока люди не исчезали. Интересно, что это. Надеюсь не машина самоубийств, как в одном известном мультике.

Свет похоже ввел меня в транс. Иначе почему я смотрел от удивления разинув рот, моя спутница заметив это рукояткой клинка приложенного мне к подбородку медленно помогла вернуть его на место. Ну откуда такое в лесу? Мне порой кажется, что с ума сойду от увиденного в этом мире, если уже не сошел. Ни проводов, ни лампочек, ничего, просто светящееся что-то посреди леса. Когда же очарование светопреставления сошло на нет, в глаза бросилась еще одна странность. В радиусе полуметра сферу окружали статуи, как живые, словно окаменевшие на полпути, только вот из какого материала сделаны из далека не разгляжу, но выглядит очень натурально. Животные, люди и прочие существа, что и в страшном сне боялся увидеть, все были собраны здесь в чарующе ужасной инсталляции. Под ногами этих скульптур все было засыпано песком цвета воронова крыла, так кажется его называют. Эта чернота, как мне казалось, даже в самую темную ночь выделялась бы среди других оттенков своей насыщенностью. Ужас, начатый позавчера, только набирал обороты. Стоило мне начать успокаиваться, что-то еще более мерзкое и ужасное начиналось вновь. Вот как сейчас.

Запах чего-то съедобного дотянулся до моего носа и сразу же начал сводить с ума истосковавшийся по настоящей пище желудок. Задумавшись и замечтавшись, в полу-забытье приподнял голову и тут же мне в затылок ударило чем то твердым. С ненавистью в глазах и обидой на лице обернулся на свою спутницу, она же дала понять, что голову должен держать пониже к земле и не шевелиться. Подползла ко мне и прошептала:

— Сиди тут, не высовывайся, сейчас пойдем.

Дальше стало интересней и страшней. Она встала и, ничего не боясь, пошла в сторону пленников. Аморфные существа, сидевшие у костра, настолько были заняты разговором, что и бровью в ее сторону не повели, их хмельной ржак, казалось, распугал не только всех птиц в округе, но и самых матерых хищников. Хотя, если они не обращают внимание на летающие шары, моя новая знакомая их вряд ли удивит. Вот шальная, сама же сказала сидеть и поперлась с голой грудью на амбразуру. Меня уже привычно охватил страх. За эти дни он стал моей единственной эмоцией. А если ее схватят и повяжут? Неужели мне придется ее выручать? Вот дура, сидела бы тихо, обползли бы это сборище и спокойно пошли дальше. На геройство потянуло. Бэтмен, мать ее за ногу. Подойдя к спящему стражу она связала ему руки и ноги, меч и нож отложила в кусты. Из листвы в том месте высунулась плоская голова, поднявшись на пол метра от земли, напоминающая змеиную, покрытая ярко красными длинными шипами с торчащими по бокам, то ли ногами, то ли усами хаотично шевелящимися, будто адская многоножка. Это создание широко открыв пасть издало протяжный громкий звук, от которого в ушах я ощутил лишь легкое жжение, остальные же, спутница и сброд у костра, схватившись за уши, корчили ужасные гримасы. Более чувствительные катались по земле, вырывая клочки земли и запихивали в уши, пытаясь заглушить звук, пленники рвали глотки криком, пытаясь ослабить боль, но тварь перекричать им увы не удавалась. Выхватив сюрикэн из кармашка уже ставшего родным жилета, почти ни целясь отправил его точно в морду этой твари, надеясь попасть меж глаз. Не знаю как, но на удивление для себя самого довольно метко.

Округа затихла моментально. Люди продолжали корчиться от боли, не замечая, что причина вызвавшая ее, исчезла. Воспользовавшись моментом паники, я бросился поднимать своего гида на ноги и, надавав ей пощечин, для приведения в чувство, побежал к пленникам пилить веревки. Благо у меня гибкая пила-струна в базовой комплектации к любой "полигонке", и сейчас это очень пригодилось, она, как и все мое обмундирование стала настоящей и реально пилила веревки. Очухавшись моя "подруга" попыталась развязать узлы, но увы и ах. Да, с этой фигулькой к вечеру закончу пилить.

Заметив секиру у костра, побежал к ней, по дороге пиная валяющихся на земле и уже приходящих в себя аморфов. Не долго длилась моя удача, один из них оказался чуть проворней и остановил ногу схватив меня за лодыжку и повалив на землю. Под руку попался камень и размахнувшись что было сил я ударил этого шустрого им в глаз. Тело обмякло и выпустило мою ногу из цепкого захвата, со злости пнул его в догонку освободивщейся ногой в нос. Схватив секиру наотмашь ударил еще одного подбежавщего агрессора в живот, не успев сделать очередной замах, получил удар в грудь огромным молотом и упал на землю. Боли не было, только обида и злость наполняли меня. В жилах, от избытка адреналина, закипала кровь. Сделав подсечку, поднимаясь сбил ближайшего нападавшего. С каждой секундой приходившие в чувство окружали меня. Не знаю каким чудом, но освободившееся пленные и провожатая заходя им в спины вырубали и брали на себя все новых и новых аморфов, пока те не заметили их. Бойня разделилась на кучки. Увы, но мне достался самый здоровый детина. Сойдясь с ним, мы пытались перебороть друг друга, и во всей этой суматохе я не заметил, как он целенаправленно вытесняет меня к лесной сфере. Когда мы к ней всё-таки приблизились, его хватка сначала окрепла, а после он рассыпался в моих руках, будто песочный замок под ногою хулигана. Испугавшись, я попятился и, споткнувшись об одну из статуй мелкого существа, понял, что падаю в сторону веточной сферы и меня затягивает словно магнит рассчитанный на людей. Последнее, что увидел, это большой такой гриб. На поляне дерутся, а я на гриб смотрю. Ну вот обожаю я собирать грибы, не всегда удачно, но не в этом дело, вообще грибы люблю. Я ж потому и Кортинариус, что без грибов никуда. А уж сколько я ими травился, а всё одно люблю, а ка-а-а... Не хочу умирать!

Яркий свет ослепил и дезориентировал, я чувствовал, как лечу только не понятно вверх вниз или в бок единственное что ощущалось, так это огромная скорость, но куда не понятно. Повлиять на траекторию полета никак не мог. Оставалось наслаждаться свободным полетом, надеясь, что приземление если и будет смертельным, то окажется хотя бы моментальным и безболезненным.

"Это лучший в мире выход

Из подобных ситуаций"

А. Пушной "Улыбаемся и машем"

Игорь

Видимо, я подобрался слишком близко к шару и меня затянуло. И сейчас я сижу не на каменной поверхности, а на облачке, и за спиной у меня трепещут крылышки; я же такой хороший был. Зрение, конечно, постепенно возвращалось и становилось понятно, что я сижу на большом таком каменном постаменте посреди какой-то площади или чего-то в этом духе. Но верить в подобное не получалось и все еще не хотелось умирать.

Потом стало припекать, да что там, греть не по-детски, прям жарко, жарко и еще жарче. Сам не понял как, наверное, на одном чувстве самосохранения, но я быстро спустился вниз с постамента, а это метров шесть, игнорируя лестницу, которую заметил, когда мимо нее пролетал. И метнулся в тень какого-то переулка или как там называются щели между домами, ведущие на соседнюю улицу.

Стоило достичь приятной прохлады, как появилась новая неприятность: я очень захотел есть, жутко, неимоверно. Конечно, мне и раньше хотелось, но сейчас в городе, почуяв какой-то очень аппетитный запах, я понял, насколько всё-таки голоден. Легкий опохмел утром в деревне пользы не принес никакой. Я его весь потратил на марш бросок по лесу от чудища, которого местные жители по явной ошибке звали драконом. Даже сейчас страшно.

А источник аппетитного запаха все никак не определялся. Казалось, что пахнет ото всюду. Хорошо, раз так — идем другими путями. Нужно найти место, где можно поесть и подумать. А по хорошему еще и поспать.

— Уважаемый, простите.

— Ах... ети, — махнул на меня рукой невысокий мужичок, подскочив на месте и смешно тряся пышными усищами, — что ж ты так пугаешь то, а?

— Да я не специально. Тут впервые. Хотел спросить, где можно поесть да заночевать. Гостиница или таверна, хоть что-то.

— А чем сударь питается? — у пятящегося мужчины даже усы заметно поникли.

— Э, как и все. Грибы, ягоды, выпечка, картошечка там или мясцо, но могу и просто салатиком, — я вовремя сообразил, что они тут могут оказаться вегетарианцами, так как мясом совсем не пахло, а чем пахло так и не понял.

— А, — прохожий заметно повеселел, так те это надо туда, — взмах на противоположную сторону площади, — за площадку, там хороший ресторанчик есть. Ух, какие там запекают ножки, а морские салаты, ты обязан попробовать морской салат, это нечто, — пытался заверить меня мужичок, уже направляясь дальше по своим делам и, кажется, вовсе забыв, с кем разговаривает. Странный он какой-то.

Легкими перебежками от тени к навесу и дальше мне удалось добраться до указанного ресторана. Благо он был один, не ошибешься. Запах все еще был и даже не думал становиться тише, а значит, я от него не отдалялся, и это радовало.

Проскользнув внутрь заведения со странным названием-девизом "Все ко мне", занял первый попавшийся столик поближе к посетителям, чтобы послушать о чем говорят, влиться в атмосферу. В итоге оказался зажат между столом, камином и стеной, остался только узкий проход для официанта, это же ресторан, значит, они должны быть. Пока ждал, развлекался, как мог, а точнее просто глазел по сторонам.

Итак, простой большой зал, без малейших украшений на стенах, кроме вырубленного в одной из них окошка, в которое отдавали блюда официантам. Они всё-таки есть, я прав. Кстати о них, фиолетово-серые одежды странного покроя сначала меня смущали, но поняв, что таких людей несколько, одеты они одинаково, и вообще, только эти личности все разносят, успокоился. А наряд и правда странный. Представил себе, как его шили, и чуть не заржал в голос. Не, ну а что. Берем простой отрез ткани шириной в полметра, можно метр. Складываем его пополам, отмеряя согласно своему росту, чтоб от плеча до колена доставал. И разрезаем одну половину снизу вверх до места сгиба. Потом перекидываем полученные фалды себе за спину, перехватил на поясе ремнем. При этом спереди ремень должен быть пропущен под тряпкой, которая просто обязана быть невнятно-фиолетового оттенка. Соответственно, сама одежда под тряпкой грязно-серая. Вот вам и местный костюм официанта. Они так забавно пол подметают тряпочками этими, когда выставляют еду на столик. О, так этим же еще и деревянные столы протираются. Все, приплыли, пора такое у нас внедрять. Уржемся всей страной. Эх, вернуться бы еще.

Так, а почему ко мне никто не подходит? Я тут так с голоду помру.

— Кхм, кхм, а ко мне кто нибудь подойдет?

Проходивший мимо официант дернулся и точно так же, как тот мужичок на площади махнул на меня рукой.

— Ч-чего ж-желаете?

Интересно, это у него от природы фиговая дикция или я напугал?

— А чем у вас так вкусно пахнет?

— Мясо жарим, на огне.

О, значит, всё-таки я виноват.

— А как быстро будет готово?

— Уже.

И чего он так сильно удивляется?!

— Мне тогда мясо и какой нибудь салат. И еще что попить посоветуете?

— Настой камня леса? Самый сильный из имеющихся. Или текучую руду?

Фигня какая-то, при чём тут камни? А, была не была.

— На ваше усмотрение.

Официант кивнул и ушел к окошку раздачи. Мне осталось смотреть на посетителей, ну не деревянные же столы и трёхногие табуреты было разглядывать? А вот тут, оказалось, есть, на что посмотреть.

Например: у самого входа, сдвинув столы, сидела большущая толпа неких личностей с серо-землистой кожей, очень длинными шеями и стрекозиными крыльями. Только у стрекоз крылья по несколько пар, а тут всего по одному с каждого плеча или из лопаток, фиг поймешь среди их мешков, зовущихся одеждой. Так, а дальше у нас орки. Нет, эти хоть и зеленые, но красивые и даже какие-то человечные. Точно, это дриада или что-то типа. Лесные, вот и зеленые. Жаль, сидят ко мне спи... Ну нифига себе. Это не дриада и не орки. На милом аккуратном лице нет глаз, там где они у обычных людей, зато есть один на лбу. Большущий, глаз, а не лоб. Циклопы блин. Поближе ко мне, ровно в центре зала, но всё так же недалеко от серой длинношеей компании, уж больно много места занимают, сидели ну вылитые попугаи. Разноцветные волосы — то-ли от природы такие, то-ли крашеные — перьями. Длинные крючковатые носы и на пальцах длиннющие разноцветные ногти. Интересно, если у них такие ногти от природы, то зубы тоже разноцветные? Я где-то читал, что ногти и зубы — это костяные выросты. О, а кости у них тоже цветные? О чем я вообще думаю. Самое интересное, что одеты эти "попугаи" неприметнее многих, в такие невзрачные цвета, что без слез не взглянешь.

А вот еще интересные индивидуумы, с другой стороны камина. Сами во всем черном, кожа бледная, едят какую-то черную массу, которую отпиливают в прямом смысле этого слова от большой такой же в центре стола. Что пьют, не понятно, но не кровь — это факт, значит, не вампиры, а то я уж было подумал.

Наши взгляды встретились и один из этих бледных отсалютовал мне бокалом, ну хоть кто-то меня заметил. Кивнув в ответ, повернулся к официанту, который шустро накрывал мой стол. Краем глаза замечая, как недоуменно переглядываются "бледнолицые".

— Что так мясо странно пахнет? — действительно странно. Любой человек с детства учится делить продукты на съедобные и несъедобные, в том числе и по запаху. Так вот, мясо и салат пахли не съедобно, совсем. Как не знаю, но не съедобно. А вот напиток пах очень похоже на то, что я учуял на площади.

— Ой, а вы тут, да? А все пахнет, как положено: жареным мясом и специями.

Была не была. Попробуем.

— Спасибо.

— Обращайтесь, — и официант, радостно улыбнувшись, побежал к следующим клиентам, входившим в местный ресторан, — очередные серые длинношеи. Вот сколько читал фэнтези, сколько фантастики и прочих приключений, но я не знаю ни одной расы в этом заведении, кроме людей, которые сидят у самого окошка раздачи и жадно делят деньги, запивая процесс чем-то явно крепким.

Приятного мне аппетита.

После первого кусочка мяса мне поплохело, второй захотелось выплюнуть, третий напомнил мне мои первые яблоки этого мира. Тарелку решено было отодвинуть подальше. Салат пах, как мясо, и доверия не вызывал. Разом осушив стакан с напитком, понял, что мне уже немного легче. На дне обнаружилась темная масса, похожая на ту, что ели бледные личности за соседним столом, по весу и стуку она напоминала камень, но подозрительно легко разгрызлась, оказавшись весьма вкусной и хрустящей. Хорошо, но мало.

Дрэ Кон

Полетать, что-ли? Нет. Это уже скучно. Нужно придумать что-нибудь новое или вспомнить старое. Ну-ка, ну-ка, какие там увлечения были в молодости?

1) Украсть корову в деревне и поставить её живую посреди городской площади.

Не донесу. Или съем, или уроню.

2) Оркских девок пугать на озере. Ка-а-ак вынырнуть из-под воды... Девки сначала попадают, а потом за камнями — и мстить. Вот потеха была.

Нет. Эти еще забьют ненароком.

3) За людьми последить, как они всего добиваются. Предположения построить, что из этого выйдет.

Скучно. Все интересное они уже изобрели, а что не изобрели, то еще сезонов двести не изобретут.

4) К горнам наведаться, песни погорланить.

Споят, заразы. Сами, главное, ни капли. У них, видите ли, техника. А я, бедный гость, пей!?

5) Новый облик принять и за каким-нибудь поселением изнутри понаблюдать.

А вот это мысль! Кем бы стать?

Игорь

Заказав еще несколько раз этот напиток, выбрать что-то еще так и не решился, понял, что меня тянет в сон. У официанта удалось узнать, сколько стоит местная комната. Оказалось, что невообразимые десять эгнат. Что это такое, не имею ни малейшего понятия. Но, следуя канону любимых мной фэнтези приключений, достал золотой и положил на стол. Официант стоял рядом и смотрел. Я конечно понимаю, что если эти эгнаты окажутся золотыми, то мешочек с монетами изрядно поредеет, но что делать. Очень медленно достал вторую золотую монету. Официант стоял. А чтоб его. Золотых в мешочке мало, будем выкладывать серебром. Авось. После первой же серебрушки глаза официанта подозрительно заблестели. Когда же я полез за второй, от компании бледных отделился один и как-то очень быстро оказался рядом, схватив меня за руку.

— Постой брат, — странное шипящее произношение понималось с трудом. — Видимо, ты больше тысячи сезонов не выходил в рассвет и не знаешь изменений. Ты оплатил достаточно, — с этими словами он сгреб золотые мне в ладонь и, оставив на столе только серебро, как-то странно зашипел на официанта. Того как ветром сдуло, вместе с монеткой.

— Разрешишь? — помощник кивнул на свободное место.

— А, да. Присаживайтесь.

— Брат, — улыбнулся мне бледный, — я не стою расшаркиваний. Мы оба способны убить улыбкой и свести с ума взглядом. Мы с братьями сочли своим долгом помочь. Одна гильдия, одна обязанность, но разные задания. Не так ли?

И что теперь делать? За кого он меня принял? Попытался незаметно скосить глаза, не видать ли где оружия из под одежды? Молчание было видимо принято за согласие, так как собеседник наклонился ко мне, оперевшись рукой о стол рядом.

— Не волнуйся, твое оружие увидит только такой же убийца, — прошипел-прошептал он, — а мы своих братьев не сдаем. Наш кодекс за годы твоего отсутствия не поменялся, можешь быть спокоен.

Цвет его кожи, казавшийся мне слишком бледным, оказался таким же, как у меня. Что странно. Официант вернулся, прервав мои размышления и его монолог, и принес сдачу. Да, да. С серебра полагалась сдача. Вот аферисты. Пролепетав, что скоро наберут остальное, официант убежал.

— Пока ты не ушел, позволь помочь, — продолжил монолог мой спаситель от разорения, — в связи с обнищанием некоторых месторождений, солнечных залежей, — он подкинул в руке золотой, который достал из своего кошелька, — стало гораздо больше, чем радужных, — он достал серебряную монету, хотя в свете окна она действительно переливалась всеми цветами радуги. — Поэтому металл из радужных залежей стал цениться дороже. Теперь расклад примерно таков.

Он выложил на стол четыре монеты. Медно-рыжую, серебряную, золотую и еще одну серебряную, но играющую множеством цветов.

— Эгнат, — он указал на серебро, — до сих пор самая популярная монета. Почти все считают в них. Не ошибешься, если решишь, что золотые до сих пор стоят пяти серебра. А вот радужные подскочили в цене знатно. Они больше не две серебра, как ты подумал, а целых пятьдесят.

Да ничего я не думал, но эта лекция будет полезна.

— В итоге, самые дорогие радужные, их так никак и не называют. Десять золотом — стандартная цена за радужную монету. Люди ввели в обиход название "танак" — это одна монета золота, которая ныне равна пяти знакомым тебе эгнат. Медь больше не в цене, годится разве что на подношение магам. Говорят, они из таких монет могут занятные амулеты сделать, особенно, если медь подкрепить полновесными радужными. Примерно так.

Стараясь быть наиболее спокойным и не вызвать подозрений, задал вопрос, только чтоб перестраховаться.

— А медные как теперь называют?

— А никак, — рассмеялся собеседник, — короткоживущие забыли, а мы не пользуемся. У людей же вообще не в ходу они, этим выдумщикам и не надо.

Тут вернулся официант и высыпал на стол гору золотых монет.

— Т-тут ровно тридцать восемь танак, господа вампиры. Пересчитывать будете?

— Буду, — ответил, мысленно посмеявшись над "вампиром". А то опять обманет, как пытался сделать это в начале расчета.

Ровно тридцать восемь, еле в мешочек влезли. Нужно будет по потайным карманам в одежде раскидать.

— Рад был помочь, брат. Теперь ты останешься столь же богат. Чтоб умерла твоя работа и жил ты сам, — мой помощник поднялся из-за стола.

— И вам, — кивнул я на столик его друзей, — того же, но в больших объемах.

— Благодарим, — он особенно широко улыбнулся, и стали видны белоснежные зубы, которые на глазах заострились, превратив улыбку в акулий оскал. Но не успел я испугаться, как мой помощник уже сидел за своим столом.

А вот официант испугаться успел. Всю дорогу до моей комнаты он дрожал, спотыкался и нервно оглядывался на меня. Смешной. Ну сидел я за одним столом с вампиром. Ну не съел же он меня. А ели здесь водятся и не такие создания, то чего бояться-то? Бывают и страшнее. Вон, как та чудища в лесу, как вспомню, так вздрогну.

А вот и мое нынешнее прибежище. Ну что сказать. Комната, как комната. Четыре стены, пол, потолок, окно и дверь. На полу высокий матрас, от стены к стене ровно поперек массивная балка, примерно на уровне глаз, даже чуть повыше, в углу стул, только веревки не хватает. Вешайся, не хочу. Есть у меня такое ощущение, что это намек.

— Вот, господин вампир. Все, как вы предпочитаете.

— А откуда вам знать, как я предпочитаю?

— Ну как же, — парень даже дернулся слегка, — нам положено знать. У вас есть еще пожелания или я пойду?

Такой надежде в голосе еще поучиться надо. Я закрыл за собой дверь, авось догадается, что больше не нужен, но на всякий случай крикнуть, чтоб шел, стоит.

А теперь стоит дилемма. Дверь не запирается никак. Ну вот совсем. А спать мне как? А вдруг ограбят? А у меня с собой теперь и денег море местных, и оружие хорошее явно. Благо хоть о нем никто не знает, кроме компании моего помощника. А они, кажется, наемники и, тоже кажется, подумали, что я их товарищ "по несчастью". А вдруг все так подумали и потому не сунутся? Да ну нафиг, не верю, скорее сунутся, чтоб прирезать наверняка. В задумчивости я сделал шаг к окну и тут же за спиной раздался тихий шорох.

Никогда еще не пробовал разворачиваться в прыжке, но все бывает впервые. Все бывает, а двери не было. Стена вот была, там, где дверь должна находиться, окно было за спиной, а двери не было. Но стоило шагнуть поближе, чтобы убедиться в отсутствии двери, как с тем же тихим шорохом она вновь проявилась на стене. Проверяя догадку, шаг назад, и двери снова нет. Шаг вперед — есть, а за нею коридор. Дверь точно открывается, но исчезает, стоит от нее отойти. Хороший механизм. Магия, блин.

Теперь уже со спокойной душой стянул часть амуниции, развесил ее на поперечной балке. Что не вешалось, разложил рядом с собой на матрасе, взял в руку любимый еще в нашем Мире метательный нож и прикрыл глаза.

"По Дороге Сна, тихий звон подков.

Лег плащом туман на плечи,"

Мельница "Дорога сна"

Игорь.

Уснуть получилось не сразу. То матрас слишком мягкий, то пол слишком жесткий, то посетители слишком громко разговаривают где-то под полом, да мало ли еще что. Мешало многое, а уснуть получилось практически насильно.

И вновь тот странный туман, в котором так хотелось петь. Почему тот самый? Да вон кто-то пробежал. И как только не боится шею свернуть. Стоп! Если он тот самый, то я могу вернуться. Просто пойти в обратную сторону и все. А куда я шел? А где тут стороны? Не паникуем, ищем.

Честно, окружавший меня туман очень сильно напоминал молочный кисель. Если вы его никогда не пробовали, то очень много в вашей жизни сложилось счастливо. Более гадкой вещи я не знаю. Даже не ссылаясь на непереносимость лактозы, идти в него не хотелось совершенно. Но что-то делать надо, не стоять же на месте.

— Иди прямо, — вкрадчивый голос откуда-то из-за спины не слабо так напугал.

— Кто тут? — знаю, что не оригинально, но зато отражает все мысли разом.

— И зачем ты развернулся? Теперь иди назад, — голос снова был за спиной.

— Да кто ты? Где?

— Иди, еще поболтаем.

Ну, раз вариантов мало, я пошел.

Идти оказалось далековато, если, конечно, я в таком тумане не бродил кругами. Рядом, впереди или чуть в стороне, в просветах между клочьями тумана мелькали какие-то силуэты и места. Мне посчастливилось стать свидетелем какой-то немыслимой драки невероятных чудищ с кем-то гуманоидным. Пока я, зазевавшийся, засмотрелся на битву, по ноге забрался паук, заметил его, лишь когда он карабкался по рукаву. Плавно приподняв руку на уровень глаз, начал пристально его рассматривать: размером чуть больше тарантула, длинные лапы, крупная мощная челюсть, на спине рисунок переливался тремя цветами: красный, чёрный, серый. Пятна перетекали, меняли положения и цвет. Паук копошился на руке, не обращая внимания на меня. Что-то меня в нем смущало, что-то странное, и как только он обернулся и уставился на меня, я понял — два глаза. Два серых человеческих глаза смотрели на меня, словно рентген, встав в устрашающую стойку, приподняв передние лапы, он зашипел. Это вызвало волну умиления, я улыбнулся и решил сбить его щелбаном, как надоедливого комара, но, видимо, почувствовав опасность, паук решил не ждать и атаковать первым. Укус пришелся в локтевой сгиб, который моментально раздулся до размера гандбольного мяча, голова закружилась, в глазах зарябило, последнее, что я запомнил, это лапы насекомого на моём лице и тихий хриплый шепот: "Никогда не смей".

Проснулся я в палатке на ролевке, все так, как и оставлял в последний день перед перемещением в другой мир. Неужели все это было лишь мороком и пьяным бредом? Наверное, я вырубился в лесу бухим, а когда меня нашли, оттащили сюда, где я, по-видимому, проспал весь день. Ещё бы, столько событий — и за ночь вряд ли могло мне присниться. Немного пораздумав, решил встать и пойти на поиски Лехи — местного гоблина, рассказать, что мне только что привиделось — вот народ уржется, представляю их лица. Да, с бухлом в этом месяце покончено, нет, месяц — долго, но неделя точно. Медленно поднявшись, будто в замедленной съемке, заметил, что обстановка изменилась: если раньше людской гул и треск костров не умолкал, то сейчас кругом тишина, ни звука, ощущения, будто под водой, ни единого запаха, воздух густой, как клейстер, будто я очнулся в банке с прозрачным холодцом, и каждое движение отнимает уйму сил.

Самое пугающее для меня — это осознание того, что не дышу. Впервые в жизни был перепуган до смерти, все остальные испуги блекли перед этим моментом. Сейчас на себе почувствовал, что означает выражение "наложить в штаны от страха". Какой-нибудь элемент неожиданности — и прощайте чистые труселя, привет дискомфорт и унижения. Мне казалось, что чувствую, как волосок за волоском окрашивается сединою, медленно, от корней к кончиками. По всему телу стали дыбом волосы и холодный пот выступил на спине. Увидев на столе полтораху кваса, с трудом добравшись до неё, попытался унять жажду, но как и все здешнее окружение, содержимое бутылки не имело вкуса и запаха и имело консистенцию киселя. Добрых пять минут я пытался высосать хоть глоток, в итоге, добившись своего, я отплевывался дольше, чем добывал эту проклятую жижу. Немного пораздумав, решил выйти из палатки, может, снаружи хоть кто-то есть, кто объяснит мне все то, что со мной происходит. Может, я вообще шизофреник и все это лишь мой мираж. Слышал где-то, что некоторые уверены, что они жирафы или же что зомби, так что мой вариант с миром желе не так уж страшен, правда вот водка безвкусная потеряет свой шарм. Ну, главное, чтоб эффект опьянения не терялся, а без вкуса смогу прожить.

Пару метров заняли у меня минут двадцать, по моим подсчетам. За это время проклял все что мог, и даже училку в младших классах, что поставила мне тройбан за великолепнейший натюрморт, погубив на корню талант юного экспрессиониста. Как ни странно, снаружи была непроглядная тьма. Поначалу я вытянул руку — проверить на ощупь, есть ли что-то впереди Перепады атмосферы меня порадовали: все было в норме, воздух обычной плотности, правда прохладный слегка, но терпимо. Обрадовавшись, смело шагнул вперёд, и, не почувствовав тверди под ногами, моё тело по инерции устремились вниз, благо правая рука зацепилась за что-то и я остался висеть. В этой кромешной тьме палатка — единственное, что излучало свет. Боясь пошевелиться, дабы не сорваться вниз, провисел какое-то время. Минуты в такие моменты превращаются в часы, сердце вырывается из груди и играет в прятки. Собравшись с силами, осознавая, что долго мне так не провисеть, начал искать, за что бы ухватиться второй рукой, но все попытки были тщетны: то пальцы соскальзывали, то открывались клочки ткани от палатки. Запыхавшись и решив перевести дыхание, поднял голову вверх и увидел, что правую руку держит женская рука, торчащая из палатки, тонкие пальчики с фиолетовым лаком крепко обхватывали мою тощую ручонку. И как только она выдержала мой вес? И главное, почему она держит, но не пытается помочь мне забраться?

Ну что ж, надо брать инициативу в свои руки и включать природное обаяние на полную, внимание всем, сейчас будет урок пикапа и образец обольщения для всех и вся.

Уверенность в моей аполоноподобности зашкалила, и рот открылся раньше, чем мозг успел сообразить, и выдал:

— Девушка, вашей маме зять не нужен?!

Боже, что я несу.

— Извините, я прошу прощения, помогите мне, пожалуйста, мне очень страшно, затащите меня в палатку, обещаю не приставать, если вы сами этого не захотите.

Хватка ослабла, меня затрясло, заикающимся голосом я начал умолять не отпускать меня. Когда же мольбы мои иссякли, в ход пошли бранные слова, что я когда-либо слышал. И пока из моих уст длился словесный понос, левой рукой пытался ухватиться за что-то твердое, и, когда мне это удалось, палатка медленно хлопьями начала рассыпаться у меня на глазах: лоскуты отрывались, взлетали вверх и кружились, светились, словно искры, в воздухе вокруг меня. Находясь подвешенным, мне удавалось рассмотреть только дно палатки и руку. В момент, когда я попытался подтянуться, чтобы разглядеть спасительницу, мне в лицо брызнули чем-то жгучим. В глазах загорелся огонь, слёзы полились ручьем, из уст посыпалась новая порция проклятий, а в ответ раздалось: "Ни когда не смей".

Палатка рассыпалась, как песок, и я с криком ужаса полетел в бездну. Летел долго, в свободном затяжном падении успел надорвать глотку криком и понять, что полёт этот закончится неизвестно когда и криком моим тут не помочь. Умирать так с гордостью, молча, хоть и с обоссаными штанами, но все ж приняв участь как мужчина. Вот она — та бездна тартарары, о которой все говорят, но представления не имеют. На миг мне пришла в голову идея: "А что, если взмахнуть руками? Вдруг полечу. Надежда, как говорится, тварь живучая, но и тут она сдохла, сделав пару взмахов. Единственное, что понял для себя, так это то, что я идиот. Не знаю, вырубился ли я от страха или просто задремал, но когда открыл глаза, чернота становилась светлее, её сменяли облака, солнце пробивалось сквозь них, я видел деревья, реки и дома. Стремительно летел вниз к своей смерти. Мысленно я попрощался со соседским котом и, зажмурившись, что было сил, ждал удара о землю, как говорил мой знакомый: "Падать не больно, больно приземляться", но снова ничего не произошло, я снова жив и снова вокруг меня туман сомкнулся, и вновь поредел только у кустов с кем-то спящим. Я даже было подумал, что со мной же, чем бесы не шутят, но приглядевшись, понял, что был не прав.

Этот кто-то медленно становился все меньше похожим на человека, зато все больше подходил к своему костюму побродяжки. Потом туман соизволил показать мне живого мертвеца, но я так заорал, что изображение исчезло быстрее, чем эта страсть обернулась на звук. Еще были девушки, симпатичные, но далеко. Одна дралась, другая просто шла, но была такая грустная, что её хотелось обнять и проводить, куда бы она не направлялась. Пару раз виделось что-то совсем футуристическое, но было уже не интересно, я устал и хотел хотя бы сесть. Впереди померещился огонь. Потом еще раз. Потом огонь стал четче, и стало видно, что это костер, а у костра кто-то сидит. А! Это очередной “мираж”. Идти дальше было уже как-то лень, поэтому я решил посмотреть, как будут развиваться события этого морока, и уселся на его границе с туманом. “Морок” никак не изменился. Даже не думая таять, он как-будто окреп и издал звук.

— Проходи, что пограничничать?

Голос показался мне знакомым. Где-то я его уже слышал. Стоило задуматься, как любимый многими “синдром похмельной потери памяти” окончательно меня оставил.

“Отставить словоблудие. Отвечать по существу, не оборачиваться”, — говорит этот самый голос, только в более реальной обстановке.

“Артас Питерский”.

Кажется, так он представился, а еще назвал меня Подосиновиком вместо Кортинариуса и спрашивал о каком-то задании до начала игры. И ведь я даже согласился…

— Верно мыслишь, — отозвался мой собеседник из прошлого. Судя по всему, мысли он все-таки читает. И сейчас именно он сидит у костра.

— И что из этого? Назад ты меня вернешь?

— А мы уже на ты?! — удивился Артас, или как его там.

— Какая разница? Что от меня надо?

— Выполнить задание, как и обещал, — по голосу можно подумать, что он усмехается. Зря я, наверное, не вышел к костру, так бы видел собеседника. Теперь уже не хочется менять свое решение, вроде как не престижно.

Этот гад, кажется, смеется.

— Какое задание? Что-то я не припомню никаких заданий.

— А вот тут начинается сама интересная часть. Вопрос первый: почему ты меня не слушал, когда шел сюда?

— Э-э-э…

— В первый твой раз в тумане ты очень громко орал песни.

— Я пел.

— Нет, Подосиновик, ты орал.

— Я — Кортинариус.

— Значит, про ор ты не возражаешь? Тогда продолжим. Чтобы отлично выполнить задание, тебе все-таки придется меня выслушать и все запомнить.

И ведь я реально все запомнил. В форме какого-то странного монолога, но запомнил все. При этом, что делал сам, не вспомню даже под пытками.

— Как ты верно заметил, мир этот не твой родной, но вполне обитаемый. Удивляться не надо и благодарить тоже. Крики “верните меня домой” и грозное мычание не помогут. Будешь и дальше так выразительно на меня мычать, лишу и этой возможности.

— Так вот, я говорил, что миров очень много. У каждого из них свои покровители и свои цели существования. Тебе все знать не обязательно, но запомни самое важное. Ты нужен мне в Этом мире. Я не сказал, что ты незаменим, но и расходным материалом ты не являешься. Просто второго такого еще поискать надо. Найду, конечно, но не сразу. В родном мире тебя, на удивление, ничего особо не держит. А этому при некоторых трансформациях ты подходишь.

— Давай по порядку. Задание простое: помочь миру устоять и открыть мне туда проход. Можно не мне, можно моим помощникам. Но попасть мы туда хотим очень. Что из себя представляет территория твоего нынешнего обитания. Это самый обычный мир из плеяды таких же миров, только заброшенный с самого начала создания. Его не контролируют “снаружи”, но держат “изнутри”. То есть никаких богов, которые бы навязали свою веру, там нет. Есть только те, в которых верят жители. А как тебе должно быть известно, большинство умеет верить только в себя и мифический “авось”. Именно поэтому там завелись банальные драконы. Раньше только они и были обитателями сего творения, а потому оно не представляло для нас никакой ценности. Драконы вообще ни во что не верят. Но, как уж повелось, где есть драконы, есть и все, кого разрешит демиург. А этому, кажется, наплевать было, так как кого только там не завелось.

— Рас в этом мире великое множество, поэтому искать какого-то конкретного исполнителя не пришлось. Взял того, кто согласен и подходит психологически. Твое сознание достаточно гибкое, чтобы поверить во все происходящее и не свихнуться. Плюс ты точно не подашься в местную религию, так как в плане магического дара полный ноль. Уж я постарался.

Да. И не смотри так в мою сторону, я и через туман вижу, что ты пытаешься меня уличить во лжи. Не вру. Мог бы, но не лгу ни словом. Религия здесь есть, но не такая, как ты привык. Все без исключения верующие жители поклоняются магии. Да-да, ты совсем не ослышался. Именно магии, Великой магии, единственной магии, и многие прочие титулы. Маги, о которых ты уже узнал от коллеги, и есть те самые привычные тебе жрецы. И функции выполняют те же самые. Как водится в большинстве миров, не каждый пойдет в жрецы, но здесь не каждого еще и возьмут, ибо “дар магический должен быть”. Поэтому я так в тебе уверен, стерев магию полностью из твоей составляющей. Ведь именно из-за стремления местной религии к власти мир и стал разваливаться.

— Так вышло, что держится он на первых своих детищах, драконах. Они, как там говорится в их трактатах, “хранят незыблемо равновесие всего сущего”. А вот жрецы хотят власти и узрели в драконах своих потенциальных конкурентов, а потому всеми правдами и не правдами изводили и изводят по сей день драконов. А осталось их весьма мало. В этом и состоит твоя задача. Найти того, кто за этим стоит, и, согласно твоей профессии, убить.

Для облегчения выполнения задания в тебе были произведены некоторые изменения. Для начала, ты больше не человек. В мире, в котором тебе предстоит жить нишу наемных убийц, наиболее тебе близких, занимают вампиры. Одним из которых ты так удачно назвался. Поэтому питаешься так же, как и они. И не вздумай бросаться на теплокровных, они этого не оценят. Питайся, как сородичи, и не отсвечивай.

Вопрос второй — риторический: ты все запомнил?

"Что делать в этом состоянии…

Улыбаемся и машем"

А. Пушной "Улыбаемся и машем"

За окном кто-то громко чихнул, ему весело отозвался гром, а я, собственно, проснулся. Но все-таки что-то было не так. А именно то, что я лежал на той самой балке поперёк комнаты, словно объевшийся кот, ещё и ногу вниз свесил. Она, предательница, меня и перевесила.

А на полу неплохо думается. Я и раньше предполагал, что подобное напутствие во сне только в книгах да в фильмах встречается, но нет, оказалось, что и тут: о, великий Поттер, завали того-о-ком-не-говорят, сходи в Мордор и защити Белоснежку во имя братьев Гримм. Неужели нельзя просто сказать без пафоса: “Парень, ты в жопе. И пока ты не убьешь того чудака на букву “м”, домой не пущу, и да, вот тебе меч-кладенец в подарок, чтоб легче было врагов колбаской настругать, и волшебный клубок”.

А то нагнал туману, имечко подобрал себе трудно запоминаемое, будто остальные закончились, и почему ни разу тут не встретил Равшана или Васю, ну хоть бы один банальный Серёжа встретился на пути. И опять же я не лучший, ну и не худший, как то дерьмо в проруби, просто тот самый, которому все по барабану. Много мыслей и информации за раз, запомнить бы все это.

Ну, не будем унывать, как говорится — большое дело начинается с большого перекура, а значит, не мешало бы и закусить чего-нибудь под крепленое.

В зале почти ничего не изменилось, кроме посетителей. Но кушать хотелось сильнее, поэтому сразу направился к полюбившемуся столику, благо он был свободен, на ходу подцепив официанта.

— А что вы мне можете посоветовать? — поинтересовался, делая акцент на слове “мне”.

— Ну… Стандартно, господин вампир. Камень леса уже отстоялся. Скальные завезли и лавовый суп, правда охлаждённый. Но вы же понимаете, что у нас хранить негде, — залебезил официант сразу, стоило мне только приоткрыть рот от удивления. Ну и названия у них.

— А, была не была. Неси на своё усмотрение.

Официант мигом испарился, хотя, скорее всего, затерялся среди себе подобных. Но вскоре уже в мою сторону стали перемещаться из кухни тарелки. Просто по воздуху. Аж дух захватило. А уж запах… Все, меня не беспокоить.

* * *

Мало, определенно мало, ощущение, будто зефирку скушал: вроде что-то внутрь и упало, но до желудка не дошло. Вглядываясь в окно, вижу, как снизу вверх от одного угла окна к другому бегает точка. Решил, что бешеная мошка мельтешит туда-сюда, пытаясь найти выход наружу. Когда мне это дело надоело, собрался было придавить бесполезную букашку, но только моя рука приблизилась к окну, оно зарябило разноцветными кругами.

Тут же заиграли фанфары, и из окна, ставшего подобием монитора, по лестнице из ниоткуда, на меня стало спускаться мелкое создание: смесь человека и насекомого. Горбатое, лохматое и с большими глазами, как у мухи, но крыльев не было. Вообще человека оно мало напоминало: ни рук, ни ног, шесть лап с подобием пальцев, лишь силуэт строения тела, но одето в шикарные бархатные одежды, похожие на одеяния буддистских монахов, только трех ярких цветов: красный, желтый, зеленый. Вот же ж столовка, галюнов еще мне не хватало; попытался смахнуть ладонью сие чудо, отчего изображение поплыло и восстановилось. Голограмма? Как, откуда, это ж невозможно! Наряду с луками, мечами и драконами высокие технологии? Наверное, за прошлый день мой мозг перегрелся от переизбытка информации.

Музыка сменилась на веселую, зазывающую, как та, что в начале развлекательных ток-шоу на ТВ. И это чудо, скрестив руки у лица, как человек в молитве или умывающаяся муха, выдает: “Мы рады приветствовать вас в нашей трапезной "Пища богов", каждое наше блюдо заставит вас трепетать от одного запаха, а от вида слюною захлебнетесь, так что ешьте больше, не болтайте, отвлекайтесь лишь для нового заказа. Наши высококлассные официанты расскажут и покажут, а если попросите, и разжуют для вас любое блюдо. Престарелым и немощным скидка. В нашем меню триста пятьдесят основных блюд, более двухсот напитков, включая сок трапа зеленого. Гарниры, аперитивы, десерты и прочие изыски — все, что радует ваш глаз и живот. За дополнительную плату наш шеф-повар приготовит блюдо по вашему рецепту и, если желаете, из ваших продуктов. Мы следим за качеством блюд и удовлетворением клиентов. Чего желаете, высокопочтенный?”

Закончив говорить, оно уставилось на меня, как собака, повернув голову на бок.

Не зная, что делать дальше, я попытался выключить это чудо тем же способом, что и включил, но при приближении руки голограмма выдала: “Не надо рук, голосовое управление к вашим услугам, возможно, вы безмолвный, я покажу блюда для предположительно вашей расы. Если не верно истолкованы, обратитесь к переводчику”.

Перед глазами замелькали кишки, внутренности, головы и прочие неприятные вещи для моего глаза, привыкшего видеть не разделанную корову, а готовую котлету. Лет до десяти я был уверен, что котлеты растут, как яблоки. Вот что значит городское детство, а тут весь этот ливер, украшенный какой-то жижей. Пролистав все это, создание откланялось, пожелало приятного аппетита и хорошего дня, растворилось, и на стекле снова забегала черная точка. Тишина, слава богу, лишь аппетитный хруст с соседних столиков и клацанье ложки и скрип ножа и вилки раздавался то тут, то там. Расслабившись, облокотившись спиной к стене, я погружался в сладкий сон, из которого меня вырвал ящер, — самый настоящий, будто бы вараны начали прямо ходить, только в балахоне и побрякушках. Ударив меня хвостом по щеке, он улыбался, крутя в лапе кинжал.

— Послушай, уважаемый, вижу, ты из знатной лиги, давно искал кого-то из ваших, но, увы, вас редко встретишь. Есть работка для тебя. Заплачу, сколько скажешь, ничем ни обижу и кров, и пищу предоставлю, и даже парочку особ приятных для хорошего досуга тебе найду. Ты как, согласен или ломаться и отнекиваться будешь?

— Что, кого, ты что несешь, зеленый, ты видишь, дядя покушал и отдыхает, зайди попозже.

— Любезнейший, при всем моем почтении, больше всех желаю, чтоб ваш отдых был достоин вас, и коли соизволите хотя бы послушать предложения, я гарантирую вам шикарный стол и теплую постель. Забыл представиться, Зауст второй или Зауст Два, но при этом я — первый среди равных, цифра лишь погрешность моего не оригинального, но великого тезки-отца, который был так горд собой, что не желал слышать чужого имени рядом с собой.

Наш разговор был прерван молодой богиней, что вступила в эту убогую харчевню. Первое, что привлекло мое внимание, прежде чем я ее увидел, сильный запах ванили с корицей, перебивший все остальные ароматы. Как только она переступила порог заведения, в зале наступила гробовая тишина — все взгляды были устремлены лишь на нее, я же, как и большинство, пялился, разинув рот, с кружкой в руке, остановившейся на полпути ко рту. Высокая, рыжеволосая, стройная с пышной грудью и осиной талией, одетая в полупрозрачные одеяния, напоминавшие больше обволакивающий кожу туман, чем одежду. Дойдя до середины зала, она остановилась, огляделась и включила меню, ничего особого в ее действиях и поступках, все просто как у всех, но смотреть на нее хотелось, не переставая, даже не знаю, моргал ли я в тот момент. Все в ней было идеально. За поцелуй такой особы жизнь готов бы был отдать.

За всем этим любованием перестал замечать происходящее вокруг: зрение слух, осязание, обоняние — все было поглощено ею.

Мгновение — и голову пронзает боль, словно иглы пронзают мозг изнутри. В глазах мелькают яркие вспышки, кружка выпадает из рук, и в чувства меня приводит пойло, расплескавшееся по всему столу и моей одежде. Дезориентированный взгляд блуждает сам по себе; попытка встать на ноги оборачивается падением на пол. Ноги словно ватные: потеряли свою твердость. В ушах стоит гул. Как только прихожу в себя, замечаю, что и прочие присутствующие находятся в таком же негодовании, как и я. Кто-то охает, кто-то держится за голову или кричит что-то, широко раскрыв рот, устремившись взглядом в стену. И лишь ящер стоит, как ни в чем не бывало, скрестив руки над бесформенной жироподобной кучей с торчащей из нее красной рукояткой кинжала. Глаза его блестели, а изо рта вырывался приглушенный хохот. Просмеявшись, он выдал:

— Никчемные создания, эта тварь могла сожрать вас всех и не подавиться, а вы, как скот тупой, замираете и с покорностью идете на убой. Не будь меня здесь, все передохли и солнца свет увидели в другой раз лишь в виде экскрементов.

* * *

Солнечный свет, как и вчера, весьма сильно раздражал мои глаза. Припекало вообще знатно. И зачем только я поперся за этой ящерицей?! Что мне с той работы? Ну, подумаешь, сказали мне, что должен “не отсвечивать”, что с того? Таскаться на все мало-мальски намечающиеся на горизонте “квесты”? А ведь тащусь.

“Дорога. Дорога,

Ты знаешь так много

О жизни моей непростой…”

Вот и прицелился же.

— Что ты там бормочешь? — обернулся Зауст.

— Да ничего стоящего.

— Странно, а мотивчик назойливый, как-нибудь мне полностью напоешь. Хорошие песни сродни золоту. Да где же этот извозчик.

Он достал из рукава какие-то предметы, постучал друг об друга, и в воздухе, как бенгальские огни, загорелись иероглифы. Он какие-то нажал, что-то прошептал — и все исчезло, будто ничего и не было. Задавать вопросов не стал: не хотелось, чтобы он узнал, что об этом месте я знаю гораздо меньше, чем о других вселенных.

Вдали зарябила ярко-алая повозка, мчащаяся к нам с огромной скоростью, и через пару секунд на ней сидел мой новый знакомый и имел вид весьма испуганный. Но не прошло и секунды, как он вскочил с места и без слов усадил меня рядом. При этом возница не переставал распинаться перед ящером, почему опоздал. Зауст делал вид, что зол, как черт, но глаза выдавали удовлетворенность: его тешил страх прислуги и внимание к его персоне. Ну или что-то подобное, не мастер я читать по глазам, не мастер.

Путь до того был однообразен, что меня сморило. Проснулся, лишь когда все тот же возница укладывал меня в постель, причем так нежно, как, наверно, родная мать этого в детстве не делала. Я лишь прищуром в полудреме приоткрыл глаза и, не почуяв опасности, перевернулся на другой бок, чтобы снова задремать.

Проснувшись и ещё не успев открыть глаза, я почувствовал аромат того же блюда, что пробовал в ресторане. Тут же вскочив, как малыш в новогоднее утро, стремящийся под елку открыть подарки, на чудный запах явств, хряснулся со всего маху головой о потолок и, дернувшись с перепугу, свалился на пол. Самое странное, что приземлился я на ноги и ничего не ушиб. Даже голова не болела. В полете, небось, прошла. А вот летел я прилично.

Ради интереса осмотрел свое “лежбище”. Оказывается, спал я на потолочной балке, метрах в трех от пола. В общем, что травмировать свою психику, лучше пожевать.

Найдя на столе нечто похожее больше на гальку, чем на еду, я стал глотать, практически не жуя. Если бы не умопомрачительный запах, я бы и не подумал есть эти камни. Но на вкус они были еще лучше, чем на запах. Доев почти все, оставив лишь немного ради приличия и чтоб не мыть посуду, взял кувшин с вином и пошел осматривать квартиру, в которой оказался.

Все стены были украшены скелетами, чучелами и головами существ, неизвестных мне. Хотя стоп, одно из них напоминало вчерашнего извозчика, точнее его расу, наверное, это манекен или что то типа того. Шкуры, мечи, пики, какое-то оружие, механизмы — явно для пытки. Дом маньяка или помешанного коллекционера. Но больше всего меня поразило не это, а большой розовый вибратор размером с мой локоть. Взволновавшись, я схватился за зад, проверить, не болит ли, но нет, видимо, моя честь этой ночью не была утеряна. Резко повеселев по этой и еще каким-то непонятным причинам, я поднял над головой кувшин, который все еще таскал с собой, и, громко крикнув: "Ни капли в рот ни сантиметра в ж**у, и спид уйдет от нас в европу", сделал огромный глоток.

— О, да я смотрю, ты уже освоился в моих владениях. Будь тут аккуратней. Некоторые экспонаты мне здесь очень дороги, так как безумно редки, а порой и вовсе уникальны. Я понимаю, ты киллер высшей касты, а я любитель, но и это приносит мне уйму удовольствия. Так что в чем-то мы очень даже похожи, хотя не будь на тебе этих эмблем, возможно, и ты бы оказался средь этих экспонатов таксидермии. Ну ладно, хвастовство — это дело хорошее, но, думаю, пора нам обсудить то, ради чего тебя сюда и привез. Извини, но то, что я тебе пообещал, выполнить не могу. Дела государственные, — Зауст неопределенно повел плечами, отчего все, что было навешано на его балахон, весело звякнуло, — наше высоко-превосходительство эльфийское задумал что-то и утром выслал ко мне гонцов. Так что сначала вкратце расскажу, что должен будешь сделать ты по-первой, а уж после возвращения дам более подробные инструкции.

Через почти час, уже сидя на полу в полудреме от скучных речей, я лишь монотонно кивал головой через каждое его слово. Он что-то подробно описывал, рассказывал, объяснял, но все, что я понял, это сходи туда, работай там-то и тем-то. На всякий случай я пару раз переспросил куда и записал на любезно предоставленной бумажке. От остальных его пафосных речей и хвастовства о геройствах на охоте я отмахнулся, ушел назад в комнату, в которой проснулся, лег на кушетку и уснул младенческим сном, пуская тонкую струю слюны на подушку.

Проснулся я от безумно сильного желания, а я даже не знаю, где в этих хоромах туалет, и есть ли он вообще у этих деревеньщин. Спрыгнув все с той же балки под потолком, скрючившись от желания и пританцовывая, я бегал из угла в угол, из комнаты в комнату, но ничего не находил. Уже потеряв всякую надежду, увидел чудо — балкон. Подумав, что если вылезти хотя бы в сад, а там уж кустики, я выскочил на него, не задумываясь. В глаза ударили лучи солнца, и ослепленный впопыхах я кое-как перепрыгнул ограждение, даже не задумываясь, какой вообще этаж. Приземлился я, кстати, довольно легко и быстро, наверное, этаж был первый или второй.

Не знаю, что испытывают девушки при оргазме, но нынешнее облегчение мне казалось лучше любого секса. По телу бегали мурашки и подкашивались колени. Когда же эйфория отпустила, стал замечать, что на парк это не очень похоже. Стою в растительной композиции, которая, в свою очередь, располагается в середине площади. Хорошо, что кусты, в которые я забежал, оказались густые и высокие — как вообще сюда залез. Но вылезать-то надо. За кустами солнце и не думало меньше жарить, а до дома Зауста, оказывается, весьма не близко. Если я вообще правильно его вычислил. Но домов с балконами на эту сторону больше не было, и я решил, что верно.

В дом заходил, через окно на первом этаже, ласточкой. Просто спасаясь от солнечных лучей. Правда до последнего сомневался, что дом именно тот, что нужен, но, оказавшись в зале с трофеями, сомневаться перестал и решил вспомнить, что же поручил мне Зауст. Хоть работа появилась, с голоду не помру и то бонус. Но впредь надо быть осторожнее. Это факт.