Беседа с «манекеном в квадрате» (джен)

Там много бетонных параллелепипедов.

Складываясь вместе, они образуют дома и небоскрёбы. Считается, что чем больше стоящих друг рядом с другом зданий, тем больше в нём живёт людей. Если и зданий, и людей становится слишком много, то это место начинают называть городом. Но даже на этом его развитие не останавливается. Скоро город становится мегаполисом, но новых параллелепипедов, как и людей, становится всё больше и больше.

Миллионы, миллиарды… Они, словно вирус.

И чем больше их становится, тем более мелкой песчинкой становишься ты. Может быть, сейчас ты кому-то нужен, но уже, день за днём, твоя жизнь обесценивается.

Грустно? Нет, гадко.

Однако есть одно громкое «но»: я никогда не жил в месте, называемом «городом». С самого начала моим местом обитания был и остаётся один-единственный небольшой серый параллелепипед, в котором нет ни окон, ни дверей, ни даже мебели. Я даже не знаю, существует ли здесь такие понятия, как день и ночь.

День — это когда на небе ярко светит солнце.

Ночь — это когда на небе ярко светит луна.

…ведь так? А, может быть, это — лишь глупый вымысел? Может быть, нет, и никогда не было ни дня, ни ночи. Ведь для меня лишь неприятный полумрак является и ярким солнцем, и непроглядной тьмой.

Сначала я много спал: мне почему-то казалось, что чем больше я буду бездействовать, тем больше шанс того, что всё это закончится.

Но ничего не происходило, я всё так же продолжал своё бессмысленное существование в серой «коробке». Факты, заложенные в глубине сознания, подсказывали, что я уже давным-давно должен был сойти с ума или погибнуть от голода и жажды, но ни есть, ни пить мне не хотелось. А сойти с ума… По правде говоря, я даже и не знаю как и из-за чего должен произойти этот процесс.

Сойти с ума — это вести себя странно, ненормально.

Но чтобы вести себя ненормально, нужно знать ту самую норму, от которой затем стоит отклониться, а для этого нужно находиться в социуме, быть индивидуальностью…

Когда у тебя нет индивидуальности, то ты — животное.

…я не чувствую себя животным, но так же и не ощущаю себя индивидуальностью…

Должно быть, я — что-то неправильное. Что-то, чего не должно существовать.

***

Однажды, во время моего, на удивление, длительного бодрствования, со мной заговорил голос:

— Кто ты? — вдруг спросил он.

— Я не знаю...

— Хм, а как тебя зовут?

— Не знаю…

— Это неправильно! — то ли взволнованно, то ли сердито заявил он. — Должно быть хотя бы что-то, что ты знаешь о себе!

— Ну, я живу в месте, похожем на серый параллелепипед. Может быть, ты что-нибудь знаешь обо мне?

— Ты живёшь в сером параллелепипеде.

— Откуда ты это узнал?

Тяжёлый вздох:

— Ты же только что сам мне об этом сказал.

На этой фразе и закончилась моя беседа с неизвестным голосом.

***

Вскоре он заговорил со мной во второй раз. Это произошло слишком внезапно и, может быть, даже грубо.

— Знаешь, это очень похоже на интервью.

— Интервью?

— Беседа, в ходе которой один задаёт вопросы, а другой отвечает на них.

Почему-то его последняя фраза вызвала во мне крайнее недовольство.

— И вовсе она не похожа на интервью, — обиженно заявил я.

— Похожа или нет, но интервью обычно читают другие люди. Наш с тобой разговор, может быть, тоже кто-нибудь сейчас читает.

— Читает?

Я был удивлён. В смысле «читает»? Какая странная ситуация…

— Твои мысли, чувства и наш с тобой диалог — всё это могут прочитать другие люди. Правда, здорово? Пускай ты — лишь индивид с маленькими зачатками личности, но сам факт того, что всё это может кто-то прочитать, медленно превращает тебя из «манекена в квадрате» в нечто большее.

…о чём он вообще говорит? К чему всё это?

— Хочешь, я нарисую дверь, и ты станешь персонажем?