Сказки тёмного леса (джен)

Было это тёмной ночью в непроглядном лесу, что близ реки Рейн. Хрупкие осинки буквально содрогались от каждого дуновения ветра, нещадно теребившего подол моего серого плаща. Я углублялась в лес: это становилось понятно по более громкому вою волков на небесное светило, что глядит на всех сверху вниз своим пустым взглядом, в виде нескольких малюсеньких кратеров на своей белоснежной поверхности. Луна всегда представлялась мне пустой и заброшенной. Может быть, там когда-нибудь и существовала жизнь, но я точно знаю, что сейчас её там нет. Она голая, выбритая, безжизненная… Прямо как этот лес. Хотя нет, здесь живут духи павших воинов и мирных граждан, богатых графов и алчных купцов, красавцев-королей и их приближённых, и чем глубже продвигаюсь я в него, тем отчётливей чувствует холод, исходящий от их душ, витающих в округе голубоватой дымкой.

Однако, несмотря на всю таинственность и загадочность леса, моей целью было не разглядывание различных оттенков синего, а нанесение очередного визита моему белокрылому другу, что спустился за Землю из самых глубоких недр Рая — ангелу по имени Ваш. Крыльев я, конечно, не видела, но с виду это довольно приятная белокурая девушка, одетая в белоснежную тогу, а также, вдобавок к нежному образу, у нее были небесно-голубые, абсолютно невинные глаза.

— Изабелл, это ты? — шуршание в кустах. Вдруг из них вылезла Ваш. Вся растрёпанная и перепачканная, словно юный сорванец Томас Бреле, что живёт по соседству от нашего с мужем дома.

— Что с тобой? Ты будто в лужу грязи упала, — мои слова заставили её щёки налиться стыдливым румянцем.

— Я просто пыталась достать фрукт с того дерева, — смущенно пробурчала она, указав рукой в сторону большого дерева на котором росли яблоки. В запретном лесу увидеть дуб, на котором растут яблоки или абрикосы — вполне нормальное явление, но, несмотря на все запреты и угрозы, некоторые всё равно продолжают посещать это загадочное место.

— Ты ведь что-то мне принесла? — сияющие глазки были направлены в сторону корзинки, прикрытой красным платком. С момента нашей первой встречи, я стала частенько приносить Ваш свою стряпню. Не то, чтобы она была очень вкусной, но ей нравилось.

— Пирожки с капустой, — от этих слов глаза ангела загорелись ещё ярче. Неужели она так голодна, что действительно готова наброситься на корзинку и съесть всё её содержимое?

Найдя очень уютную поляну, окружённую кустами смородины, мы устроили небольшой пикник. Ваш с таким рвением уплетала пирожки, что вскоре корзинка быстро опустела.

— Ах! Наелась! — с этими словами белокурая девушка разлеглась на траве, вытянув руки и ноги. Это не могло не показаться потешным, и я не удержалась от лёгкого смешка.

— Да ладно тебе. Будто сама так плотно никогда не ела, — послышалось бурчание со стороны ангела. Какая же она всё-таки брюзга. Судя по её недовольному выражению лица, я сказала это вслух. Пробормотав что-то себе под нос, девушка сделала вид, что ничего не слышала. Так мы и просидели молча, созерцая природу.

Первой заговорила Ваш.

— Правда, странный лес?

— Говорят, что давным-давно здесь была дорога, ведущая прямиком в Ад. Люди не посещали это место, боясь навлечь на себя гнев блуждающих по лесу демонов и чертей. Ходят даже слухи, что здесь несколько раз пропадали люди, — на ветку близстоящего дуба уселся величественный чёрный ворон, который то и дело хищно поглядывал в нашу сторону своими алыми глазищами. — В нашей деревне говорят, что их унесли демоны.

Ещё тогда, сидя в лесу вместе с Ваш, я и представить себе не могла, как сильно изменится моя жизнь всего лишь через несколько жалких мгновений.

А началось всё с фразы. Безобидной фразы с обидным подтекстом.

— А ведь все перед смертью едины, — ангел поднял взгляд к небу. — Будь то славный купец с соседней улицы или жестокий тиран из далёких восточных земель. Какие бы добрые поступки они не совершали и как отчаянно бы не верили в Бога, в конце всё равно все окажутся в одном месте — во всепоглощающей пустоте.

Кругом послышалось карканье воронов, а тучи поглотили небесное светило. Всё вокруг стало таким тёмным и жутким, неподалёку загремели цепи, а цикады заиграли свою предсмертную трель. Наступил час, когда «Костлявая» являлась в этот лес, в лице беспощадного сборщика душ.

— Скажи, почему ты всё равно продолжаешь приходить в этот лес? — послышался тихий голос Ваш, полный ноток хладнокровия и беспристрастия, заставивший мурашкам пробежаться по моей тощей спине с алыми следами от плети. Мои губы будто пересохли под натиском её безразличного взгляда.

— Ты ведь знала, что когда-нибудь угодишь в капкан собственных иллюзий, так почему же не пытаешься хоть как-то оттянуть миг своей смерти? — её бледная кисть коснулась моего подбородка, приподняв его. Губы озарила печальная улыбка и наши взгляды встретились.

— Рано или поздно она всё равно настигнет меня, — всё, что я могла сказать, заглянув в лицо той, которая вскоре лишит меня жизни. Откуда я узнала? Её глаза подсказали. Такие холодные и безжизненные, как и у того лунного светила, что смотрит на нас каждую безоблачную ночь.

— Сейчас ты умрёшь, — в её голосе промелькнула нотка огорчения. — Очень жаль лишать такую красотку жизни, но уж извини, — цепкие пальцы отпустили мой подбородок, высвободив голову из железной хватки. — Даю тебе право последнего вопроса. Чтобы ты хотела узнать, Изабелл Мерсье?

— Кто ты? — это был единственный вопрос, который интересовал меня больше всего. Мне не была интересна дальнейшая судьба человечества или то, как оно зародилось. Чудеса этого мира меня и вовсе не интересовали, единственным чудом этого гниющего места для меня всегда был и останется этот лес, полный загадок и тайн. Ящик Пандоры, который никто не сможет открыть или изучить.

Вздох, взгляд вновь устремлён в небо.

— Ангел по имени Ваш, что упал на Землю, словно ночная звезда, — Ваш вновь повернулась ко мне. На её губах заиграла нежная улыбка. — Ты ведь знаешь, что если пытаться взлететь слишком высоко, то можно очень больно упасть. А теперь закрой глаза, это будет не больно.

Мои веки плавно опустились. Не было больше ни вопросов, ни грусти, ни сожаления. Я знала, я всегда знала, что этот момент когда-нибудь наступит. И знаете… Я ни о чём не жалею.

Однажды один ангел захотел пойти против тени человеческого общества.

…но в итоге умер, будучи пронзённый Осколком.

Тёмный лес — живой лес.

Тёмный лес — изнанка светлого, дневного леса.

Тёмный лес — лес, способный увидеть Лунную дорогу.

Тёмный лес — её лес.

В тёмном лесу никогда не бывает радости и грусти.

В тёмном лесу никогда не бывает любви и ненависти.

В нём есть лишь спокойствие, утопающее в свете Лунной дороги, и постоянный пристальный надзор воронов.

Тёмный лес не любит гостей, и она это знает.

Он ненавидит вас, а она любит вас.

Всякий, кто пожелает, может войти в проклятый лес, но никто не сможет покинуть его: белокурый ангел со странным именем покажет вам дорогу. Дорогу Лунную. Дорогу в Ад.

Будь ты ангел, демон или человек — ей всё равно. Ведь всё, что она может сделать — указать тебе путь к Лунной дороге.

Однажды забрёл в тёмный лес один глупый крестьянин и, приняв ангела за нимфу, попросил ниспослать на него пророческий дар. Девушка лишь грустно посмотрела на него и ответила:

— Прости, я не могу исполнить того, о чём ты просишь, но, может быть, если ты поднимешься по Лунной дороге и попросишь об этом Луну, то она исполнит твоё желание.

Глупый крестьянин тут же согласился, и ангел проводил его к Лунной дороге. Больше она не встречала его.

Однажды забрёл в тёмный лес язычник и, приняв ангела за божество, склонился пред ним в молитве. Девушка лишь грустно посмотрела на него и улыбнулась:

— Прости, но я совсем не та, за кого ты меня принимаешь, но, может быть, если ты поднимешься по Лунной дороге и воздашь молитву Луне, то она станет твоим идолом.

Язычник согласился проследовать к Лунной дороге. Ангел проводил его и больше никогда не встречал этого странного человека.

Однажды забрёл в тёмный лес один жадный купец и, приняв ангела за демона, умолял сжалиться над ним и указать путь, который бы вывел его из ночного леса, обещая в скором времени отплатить ему за это золотом. Девушка грустно посмотрела на него, сказав лишь:

— Прости, но я не могу ничем тебе помочь, но, может быть, если ты поднимешься по Лунной дороге и попросишь об этом Луну, то она поможет тебе и примет твой щедрый дар.

Жадный купец согласился подняться к Луне. Проводив его к Лунной дороге, ангел больше не встречал этого ничтожного человека.

Однажды забрёл в тёмный лес король, бежавший из собственного королевства, и, приняв ангела за царицу леса, стал просить её руки и сердца. Девушка лишь грустно улыбнулась и ответила на его предложение отказом.

— Извини, но я не могу стать твоей женой, но, может быть, если ты поднимешься по Лунной дороге и попросишь руки самой Лунной королевы, то она согласится и поможет тебе вернуть законный трон.

Король поначалу колебался, изумляясь тому, как быстро незнакомка раскусила его план: жениться лишь с целью скорейшего сбора войск и свержения повстанцев, захвативших его трон. Но другого выхода не было и королю пришлось согласиться. Ангел показал ему путь к Лунной дороге, и в ту ночь не стало ещё одного алчного человека.

Однажды забрёл в тёмный лес демон-похититель душ и, приняв ангела за того, кто он есть, спросил:

— Не знаешь ли ты, пернатый, где здесь находится душа самого вкусного человека?

Девушка лишь грустно посмотрела на него и ответила:

— Прости, но я не знаю. Может быть, если ты поднимешься по Лунной дороге и спросишь об этом Луну, то она ответит тебе.

Амбициозный демон сразу же согласился ступить на Лунную дорогу. Больше ангел не встречал его.

Однажды забрёл в тёмный лес уважаемый всеми ангел и, завидев девушку, воскликнул:

— Долго ты приносила несчастья заплутавшим здесь людям, но всему когда-нибудь приходит конец: сейчас я убью тебя и очищу от скверны этот лес.

Но девушка лишь с жалостью посмотрела на него и, немного помолчав, ответила:

— Прости, но не мне распоряжаться собственной жизнью. Может быть, если ты поднимешься по Лунной дороге и расскажешь всё Луне, то она разрешит тебе убить меня.

Всеми уважаемый ангел согласился без промедления: ведь цель всей его жизни состояла лишь в том, чтобы очищать скверну в чужих сердцах, даруя им вечный покой. Девушка указала ему путь к Лунной дороге. Больше она не встречала столь глупого и ослеплённого существа.

Он ненавидит вас, а она любит вас.

Он заставит вас заблудиться, а она укажет вам путь к Лунной дороге.

…где судья-Луна осудит вас.

Призраки — друзья тёмного леса.

Призраки — одни из немногих, кому лес разрешает заходить в свои самые потаённые уголки.

Тёмный лес любит всех своих «детей» и слуг Лунной королевы.

Но больше всех лес любит странницу Наннет.

Когда-то давно Наннет была дочерью одного очень видного аристократа и вместе с голубой кровью унаследовала горькую участь: быть выданной замуж за страшного и жестокого мужчину из соседней провинции.

Золото и шелка — всё, что она тогда видела.

Сплетни подруг и комплименты ухажёров — всё, что она тогда слышала.

Тоска по давно «ушедшей» матери и теплу её рук — всё, что тогда печалило милую Наннет.

Свобода, любовь отца и нескончаемые балы — всё, что у неё тогда было.

Но вот пришёл срок, дева пошла под венец. С печальным лицом она призналась в вечной любви и верности тому, кто никогда не был ей мил.

Союз был скреплён, и девушке пришлось уехать.

Золото и шелка — всё, что она теперь видела.

Упрёки мужа и перешёптывания слуг — всё, что она теперь слышала.

Тоска по ушедшим беспечным годам — всё, о чём теперь думала бедная Наннет.

Затворничество, издевательства и постоянная фальшь — всё, что она получила.

Но вот пришёл срок, и терпение девушки лопнуло: Наннет совершила побег.

Импульсивно. Безрассудно. Взяв с собой лишь пару золотых монет, которые вскоре достались ворам — подрезателям кошельков.

Грязь и нищета — всё, что она теперь видела.

Оскорбления и жалостливые мольбы — всё, что она теперь слышала.

Тоска по ушедшему богатству и сытости — всё, по чему теперь тосковала нищенка Наннет.

Но вот пришёл срок, и до ушей девушки дошла легенда о Лунной королеве, живущей в проклятом лесу.

— Всякий, кто придёт и покается ей в собственных грехах, обретёт вечное счастье, — гласил отрывок из глупой сплетни, в которую так искренне поверила наивная Наннет.

И сразу ринулась в путь.

Пыльные дороги, непроходимые леса и закаты с рассветами — всё, что она теперь видела.

Редкая речь путников, скрип проезжающих мимо телег и ночные трели цикад — всё, что она теперь слышала.

Желание вернуть всё назад — всё, чего теперь желала странствующая Наннет.

Но вот пришёл срок, и нога девушки ступила в тёмный лес: уродливый снаружи, но красивый внутри. Два дня Наннет блуждала по нему, и вот на третий вышла она к раскидистому дубу. Сидящий под ним ангел ожидал её: давно по лесу блуждал слух о деве, желающей повидать Лунную королеву. Без лишних слов пропустил он Наннет, смерив лишь холодным, как сталь, взглядом.

Шаг, два, и девушка уже идёт по Лунной дороге. Её гложет сомнение, но ещё чуть-чуть и она отбросит его, пав на колени перед самой Лунной королевой и взмолив о своём самом сокровенном желании. Но прекрасная женщина в белых одеждах лишь снисходительно улыбнётся:

— Прости, дитя, но не ведаю я людскими делами. Может быть, если бы ты была призраком, то я бы тебе помогла. Спустись к ангелу, что стоит возле дуба и попробуй попросить его исполнить твоё желание.

Разочарованная Наннет вернулась к нему и, снова пав на колени, начала взывать к его милости и добродетели. Но ангел лишь безразлично заявил:

— Я не могу исполнить твоё желание. Однако если ты так хочешь оставить после себя хоть одно хорошее дело, то моли о том, чтобы я пощадил твоего мужа, следующего за тобой по пятам.

Глаза девы округлились. Желать спасения своего жестоко бессердечного мужа? Да никогда!

Но что такое?

Что такое? Почему её губы шевелятся?

Почему она соглашается?

Рот ангела скривился в пугающей, удовлетворённой улыбке.

Он подходит ближе, прекрасно понимая, что девушка никуда не сможет убежать, и даёт обещание, что перед тем, как отправить её мужа в мир иной, он сделает ему три предупреждения — три возможности повернуть назад и уйти.

— Но сначала мне понадобится плата — твоё тело, — с предвкушением произносит ангел и подходит ещё ближе к испуганной девушке.

…и той летней ночью не стало бедняжки Наннет.

Сменялся сезон за сезоном, а призрак девушки всё блуждал и блуждал по лесу, нося в своём неугасшем сознании зерно сомнения:

— А вдруг он обманул меня? Вдруг моя жертва была напрасной?

И вот однажды тёплым весенним днём явился в лес её суженный и, приняв ангела за обычного человека, начал угрожать ему, требуя выдать его жену. Парень лишь посмотрел на него с неприязнью и вежливо попросил покинуть лес.

А бедняжка Наннет спряталась за кронами деревьев и принялась наблюдать.

За тем, как её муж пренебрёг первым предупреждением.

За тем, как её муж закрыл глаза на второе предупреждение.

За тем, как её муж не желал слушать третьего предупреждения.

И за тем, как он был растерзан волками.

И за тем, с каким хладнокровным лицом смотрел на это ангел.

И за тем, с каким любопытством смотрели на это все обитатели леса.

И тогда Наннет поняла: то, что так уродливо снаружи — такое же уродливое и внутри.

И в полночь покинула лес.

Всё, что осталось от странствующей Наннет — кольцо с рубином на правом мизинце ангела, горький привкус от холодного поцелуя призрака и суеверие среди бродячих торговцев.

Всякий, кто встретит на своём пути призрак неописуемо красивой девушки с волосами цвета спелой пшеницы и очами цвета аметиста, обречён на беду.

Когда странник пришёл в этот мир — в нём уже правил Ледяной король.

Старые боги давно покинули этот мир, духи всего живого последовали за ними, а человечество медленно и беспощадно вымерло. Безнадёжные скитания по закованной во льды земле привели его в прекрасный, чудом сохранившийся лес…

В нём, под раскидистым дубом, я обнаружил миловидного юношу. Его кожа была бледна и холодна, пальцы на руках посинели, да и сам он лежал неподвижно, точно мёртвый.

Пощупал его и действительно — мёртвый! Дыхания нет, и сердце не бьётся…

Дотронулся до рубинового кольца на его правом мизинце и тут, за спиной:

— Кто вы? — напряжённый от волнения женский голос. Полуоборачиваюсь и вижу — юная девушка, укутанную в шаль, с волосами, похожими на колосья молодой пшеницы. Глаза её смотрят на меня так спокойно-спокойно, а внешне они бездонны и пусты, словно у мёртвой рыбы. — Кто вы? — повторяет она ещё раз, уже с нотками агрессии.

— Моё имя очень длинное, вы не запомните.

— Говорите! — брови девушки одним махом съехали вниз, а тон стал повелительным, словно у королевы.

Вздохнул. Что ж, ничего не поделаешь: истинные джентльмены всегда угождают дамам, даже если те — розы с ядовитыми шипами.

— Баальтезаурус. Божество-архивариус, прибывшее в этот мир с целью выявления грубейших нарушений в ряде божественных законов и, конечно же, поиска виновных, — я огляделся и вновь посмотрел на слегка обескураженную моими словами девушку. — Вы здесь — единственная выжившая?

Она неуверенно покачала головой.

— Нет… Нет, не совсем. Остались только я и он…

— Он?

Я указала на лежащий рядом труп, незнакомка снова покачала головой, её лицо переменилось, став печальным и скорбящим, как у вдовы на похоронах.

— Ледяной король.

Не удержался и позволил усмешке просочиться наружу, заронив во взгляд девушки зерно настороженности.

— Впрочем, это неважно. Куда интересней то, как быстро вы мне поверили.

Её недоумение быстро сменилось понимающей улыбкой.

— А с чего вы взяли, что я вам верю?

Молодец, умная девчонка…

— Действительно! С чего же? Ведь эту историю написали вы, мадам…?

Игривая улыбка на её бледно-синих губах.

— Наннет.

— Прекрасное имя, — произнёс ей в ответ с деликатностью сопливого юнца-кавалера.

В ответ девушка лишь кокетливо хихикнула, прикрыв рот ладошкой — спектакль затягивался.

— Наннет, — говорю всё так же сладко. — Вы ведь прекрасно знаете мои истинные намерения?

— Безусловно.

— Тогда зачем ломать комедию перед пустым залом?

Ореол эфемерной доброты и любезности начал медленно таять — её улыбчивость стала деревянной фальшивкой.

— А вы неплохо играете дурочку.

— Увы, шутка не сработала: нельзя обвести вокруг пальца такого же дурака.

Усмешка.

— В таком случае, вы добровольно поведаете мне о тех событиях?

Деревяшка с выгнутыми вверх рожками отвалилась — она вдруг помрачнела.

— Тех? — после недолгого молчания спросила Наннет. — Каких именно? Их было много.

Возможно, эта уступка — лишь хитрая женская уловка, но кто не рискует — тот не пьёт… В общем, я всё же материализовал тетрадь с самозаписывающей ручкой.

Голос вновь стал сух и невыразителен: никакой больше слащавости и игр.

— Давайте с самого начала.

Смешок, с ехидством:

— Давным-давно…

— А лучше недавно.

— Нежная роза выпустила шипы? — однако выступившее коварство на лице Наннет говорило об обратном: игра продолжалась.

— Боюсь, я — кактус.

Она рассмеялась.

— С рогами горного козла! Вот ведь смех…

Уязвлённый, поглаживаю один из своих выростов, торчащих из головы.

— И всё же… — кашлянул. — …зачем вы убили его? — вновь мельком оглядываю труп, лежащий подле дуба. — Ведь был такой шанс…

— Вы когда-нибудь любили? — пронзительный аметистовый взгляд.

— Нет.

— Лжёте.

— Мадам, любовь не входит в мои служебные обязанности.

Она фыркнула.

— Вы что, раб?

— И да, и нет.

— В таком случае, вам не понять.

— …хорошо, — ручка кое-что зафиксировала в тетради. — Продолжайте.

— С какого момента? Я же говорю: их было много.

— С какого сочтёте нужным.

Наннет странно прищурилась.

— Скажите, вы всегда такой ненатуральный?

— Это не имеет никакого отношения к нашему делу.

Девушка вздохнула, состроив недовольную гримасу, на которой чёрным по белому было написано, что я — надоедливая муха.

— Во-первых, она убила меня, — ручка принялась усердно выводить буквы на белой, как снег, бумаге. — Во-вторых, Лунная королева…

— Ведьма.

— Королева.

— И всё же — Ведьма.

Наннет поморщилась.

— Не имеет значения.

Торжественно улыбнулся: очередная шахматная партия сыграна, и я наконец-то одержал победу.

— …во-вторых, они убили моего мужа.

— От которого вы сами же и сбежали.

Мимолётная улыбка на её губах, быстро растворившаяся в следующей фразе.

— В-третьих, она не выполнила моего желания, — на лице девушки застыла каменная безжизненная маска. — Какой же она тогда бог? Какая королева… Ведьма… Раз не может выполнить обещанного?

Невидимая игла исподтишка кольнула сердце. Странно, возможно ли со мной такое…?

— Не все желания выполнимы, мадам. Полагаю, у неё были на то причины.

Лицо Наннет скривилось в отвращении.

— Зачем вы прибыли сюда? — просочились через трещины в маске нотки гнева. — Вам ведь и так всё известно, не так ли, Баальтезаурус?

— О, вы удосужились назвать меня по имени, — мягко подразнил её.

Наннет злобно зыркнула на меня.

— К чему всё это шоу? — голос девушки стал твёрд как сталь. — Пришли убить меня? Отдать под суд таким же, как она? — глаза налились страхом, густо смешанным с безумием. — Ведь вы же и так знаете, да? Да?! Что я… Я убила Лунную королеву!

Она хихикнула.

Скука… Соломка сломалась слишком быстро и некрасиво: эта девушка совсем не оправдала моих ожиданий — ведь ожидал я увидеть новую Лунную ведьму ещё более изощрённой, жестокой и своенравной, чем прошлую, но, увы, она оказалась такой же, как предшественница.

Нет… Даже хуже…

Ручка и тетрадь испарились. Ещё одна главная героиня сошла с предначертанной тропы и сотворила жуткую историю. Жестокая сказка подходит к концу, а чтобы она наконец-то закончилась — необходимо раскрыть все карты.

— Никого ты не убивала.

Девушка замерла, словно пронзённая мечом, а затем звонко рассмеялась.

— О чём ты? Совсем сбрендил? Это я… Я!

— И девушка до тебя — тоже.

Но бедная Наннет не унималась: для неё эти иллюзии — родной дом, и она скорее поверит им, чем мне. Да, это логично и правильно, но всё же…

— Никто не будет судить тебя. И его… — я указал на труп. — …тоже.

— Что за чушь?! — взревела обезумевшая Наннет. — Я убила его! Слышишь?! Убила! И его, и Лунную королеву! И всех, всех, всех в этом мире! Они все, все этого заслужили! Я убила эту сволочь и забрала её силу! А затем… Затем началась вечная ночь и…! И…

— Но где же ты видишь ночь, моя дорогая Наннет? Раскрой глаза и оглянись, кругом — морозный зимний день.

Лицо девушки исказилось гримасой боли и ужаса. Она, словно ослеплённый зверь, стала пятиться назад, испуганно и затравленно рыская взглядом по округе.

— Нет… Это неправда, — с картонной улыбкой вторит Наннет. — Неправда…

Она падает на колени и хватается за голову, из мёртвых «рыбьих» глаз градинами полились слёзы. Подхожу к ней. Девушка, всхлипывая, смотрит на меня взглядом обиженного невинного дитя.

— Почему… Почему вы улыбаетесь?

Касаюсь своих губ. И правда, рот скривился в ухмылке. Какое необычное чувство…

— И правда, — бормотание. — Почему?

Не знаю, по какой причине, но в тот момент мне захотелось убить её.

Я протянул к ней руку.

…а ведь с самого начала она даже и не пыталась напасть на меня.

Ха, безусловно… Наннет бы ни за что не причинила мне вреда.

Потому что и она, и вымышленный ею Ледяной король, и все… Все обитатели этого леса, все, кого она видела… Все они — мой господин.

И если я сейчас сожму руки на её шее, то стану ли душить Пситетту?

Не успеваю коснуться её щеки даже фалангами пальцев, как девушка тут же отдёргивается и, вскрикнув, загорается ярким пламенем — я только и успел, что отпрянуть да изумиться. Сгорела и оборотилась пеплом она очень быстро, словно Наннет была вырванным листком из ежедневника.

Погодите… Как бумага…?

— Он сжёг её?

Мир вокруг треснул, словно зеркало, и развалился на кусочки, уступив место бесформенной тьме.

***

Если у меня когда-нибудь будет свой мир — он будет необычным. В нём будет уживаться скучная повседневность и яркая сказка. Ангелы, демоны, вампиры и призраки — все они будут там. Его обитатели будут самими собой и в тоже время — нет. У всего в моём мире будет много сторон, граней. В нём солнце будет вставать на западе и садиться на востоке, а луна станет голубоватой и такой большой-большой, словно гигантский персик. А ещё там будет море… Нет, много морей! И их приятный бриз будет шаловливо обдувать моих созданий в знойные дни, сдувая с их голов шляпки.

А может…

А может мой мир будет несуразным? Страной Чудес? Экзотической и хитросплетённой, где все живут в радости и не знают горя.

…где тебя никто не обидит, не обругает и не ударит. Да, он будет именно таким. А ещё там будут огромные цветы, растущие до небес. Красивые и пышные.

Нежно-розовая кровать с балдахином и морской бриз, без приглашения влетающий в раскрытое окно и вальяжно шатающийся по комнате, шелестя страницами раскрытых книг. Юное и миловидное существо неопределённого пола лежит на расстеленной и смятой постели, обнимая круглую бархатную подушку. Рядом с ним, на краю кровати, сидит долговязый мужчина, внешняя необычность которого выражена лишь парочкой козлиных рогов, растущих из головы. Полуобернувшись к своему господину, он приторно улыбнулся.

— Вы сожгли ещё одну тетрадь? — риторический вопрос, на который Пситетта всё же начал хмуро оправдываться.

— Зачем пытаться накрашивать и припудривать то, что уродливо по сути своей?

Архивариус, хихикнув, убрал со лба господина расшалившиеся светлые кудри, которые уже давно стоило бы укоротить минимум сантиметров на пять.

Это существо, которому по людским меркам дашь от силы восемнадцать лет, на самом деле является одним из немногих божеств, не получивших в своё владение никакого из ныне существующих миров. В утешение ему достались лишь верный слуга-архивариус да вечный домашний арест. И вот, десятилетие за десятилетием, либо сидя взаперти, либо насильно волочимый старшими божествами на скучные собрания, Пситетта пишет свои истории, создавая из них миры-фальшивки и ища в них своё место, а затем, разочаровываясь, сжигает тетради с записями, обрекая своих созданий на верную и мгновенную смерть.

— «И всё же… Что же это было за чувство?» — размышляя, мужчина погладил существо по щеке. Оно счастливо рассмеялось, и на душе у Баальтезауруса пышно расцвела весна.

На мгновение мужчине подумалось, что имя этому чувству — ревность, но затем он принялся выслушивать грандиозные планы господина по созданию нового псевдо-мира, и, сам того не заметив, распрощался со столь глупыми мыслями.

…а тетрадь с историей Наннет, Лунной королевы и тёмного леса давно сгорела в камине, так и оставшись незаконченной. Однако Пситетта так и не смог навсегда распрощаться с ними, пообещав себе даровать им когда-нибудь ещё один шанс, сделав их частью нового абсурдного псевдо-мирка.