Бумажный фонарик (джен)

— Да, я уже подхожу. Буду минут через десять.

Она договаривала, уже зная, что на другом конце её не услышат. Эйлет О\'Ши вздохнула, сунула в карман старенькую раскладушку и прибавила шагу. Она очень не любила опаздывать, всегда старалась выйти заранее и считала, что лучше немного подождать, чем потом виновато мямлить оправдания. Но сегодня она катастрофически опаздывала. Уже влезая в босоножки, она обнаружила, что у одного из них отлетела застежка, и десять минут было потрачено на лихорадочные поиски других. Машину пришлось оставить за два квартала отсюда — как ни пыталась она объехать огромную пробку, все равно в итоге упиралась в длинный хвост разномастных машин. В конце концов она просто пристроила машину на стоянке у гипермаркета и быстро пошла пешком, обгоняя прохожих и проклиная моментально натерший ногу неудобный туфель.

Утреннее солнце, по-летнему щедрое, сияло над городом, золотя крыши домой, согревая спешащих по улицам людей, пробираясь в окна домов и будя тех счастливчиков, которые все еще спали в этот будний день. Её последний, к слову сказать, рабочий день.

Отпуск обещал быть не просто отпуском — несмотря на спешку, она прижмурилась и даже слегка замедлила шаг при мысли о фантастической сказке, которую они с братом придумали на эти две недели. Эй улыбнулась. А ведь все началось с того, что однажды серым осенним вечером брат как всегда приехал к ней с базы, усталый и насквозь промокший, и сидя на кухне и глядя, как она заваривает ему чай, изрек:

— А давай в Наар поедем. Отдыхать.

Она тогда засмеялась от неожиданности.

— Как тебе идея? — спросил он, потянувшись и как-то по-мальчишечьи потерев уставшие глаза кулаком. Влажные волосы, только что вытертые утащенным из ванной полотенцем, торчали в разные стороны. Сейчас, глядя на него, трудно было заподозрить, что это и есть полковник Такеру Сато, командир спецгруппы Альфа.

Сам Таку, медноволосый, смуглый и кареглазый, был чистокровным наарцем, хотя и покинул родину вместе с отцом давным-давно, — ему еще и трех лет не было. Когда родители были живы, они время от времени ездили туда всей семьей, — гуляли по Аояги, столице Наара, с её изящными и причудливыми зданиями чем-то неуловимо напоминавшей дорогую и хрупкую игрушку, бродили по лесам, ездили любоваться на водопады и даже раз поднимались на вершину Сайкохо — самой высокой горы в мире. В последний раз они ездили туда, когда Таку было одиннадцать... больше двадцати лет прошло. И Эй с некоторым удивлением поняла,что идея ей очень нравится.

Они так долго планировали эту поездку: сводили график своих отпусков, провели уйму времени, листая туристические каталоги и перебрасываясь ссылками, выбирая подходящее место. Всю последнюю неделю Эй нет-нет да засматривалась на витрины магазинов — то на симпатичные джинсы, то на белую широкополую шляпу, представляя, как она будет смотреться в ней на улицах Аояги. А сегодня предстояло упаковать сумку, купить билеты на самолет и сдать проекты Эвану на время её отсутствия. В кои-то веки она ничуть не волновалась за состояние своих проектов — на Эвана, одного из ведущих программистов компании, можно было положиться. Можно было ехать со спокойной душой и знать, что не вернешься к куче багов и длинному списку претензий от заказчиков, непонятно как образовавшихся, пока тебя не было... Ничего. Она все успеет. Хотя утренний звонок, разбудивший её на два часа раньше обычного и заставивший почти бежать сейчас, лавируя между прохожими и морщась от боли в натертой пятке, никак не вписывался в её сегодняшний график.

Телефон разбудил её в половине восьмого утра. Трубка, конечно же, была глубоко захоронена где-то в глубинах лежащей в зале сумочки. Эй выползла из постели, едва сумев разлепить глаза, побрела в зал, шлепая босыми ногами по нагретому паркету, и добравшись до вибрирующей на диване сумочки, вывалила всё её содержимое, зевая и искренне желая звонящему провалиться сквозь землю. Телефон выпал из сумки последним и теперь лежал поверх кучи всякой мелочи, и не думая замолкать.

— Ммммм... да? — пробормотала она в трубку. Голос, раздавшийся в ответ, ей, конечно, был знаком, но вот вспомнить спросонья, кому именно он принадлежал, никак не удавалось. — А это кто?

— Не помнишь, — обладатель голоса, похоже, ничуть не удивился. — Эрнандо Тагир.

— Эрнандо? — повторила она недоуменно, подавляя зевок.

Мозг, никак не желавший просыпаться, выдал информацию с некоторым запозданием. Эрнандо, — ну конечно, Эрнандо. Когда-то они работали вместе. Высокий и тощий джемонец был по-настоящему талантливым программистом. Правда, они не виделись уже года три, — сначала из \"Санз\" ушел Эрнандо, а потом и она сама. Общаться они тогда, конечно, общались, но друзьями не были. У нелюдимого и вечно хмурого Эрнандо за все время работы в \"Санз\" не завелось не то что друзей, но даже хороших знакомых. С чего он сейчас про неё вспомнил?

— Давно не виделись, Эй, — протянул тот, словно подслушав её последнюю мысль. — У меня тут интересный проект появился. Обсудим?

В лицо словно плеснули холодной водой. Она выпрямилась, сжимая трубку в руке.

— Еще бы. Где, когда?

По-настоящему интересные проекты Эй попадались нечасто. Последний год был забит сплошной рутиной. Если проект понравился Эрнандо, можно было гарантировать, что будет действительно занятно.

— Да хоть сегодня, — протянул джемонец в трубку. — Помнишь кафе \"Хидар\" на площади Побед? Давай там через час.

— Идет, — тут же ответила она. — Жди, я буду.

Кафе \"Хидар\", в которое они ходили обедать с коллегами из \"Санз\", казалось совсем крохотным на фоне величественных зданий, окружающих площадь Побед. Она влетела туда, запыхавшись, и остановилась, оглядываясь в поисках Эрнандо. Он обнаружился сидящим в дальнем углу, подальше от солнца и людских взглядов. Эй невольно усмехнулась, — он стал еще более худым и загорелым, чем ей помнилось, но в остальном, кажется, ничуть не изменился. Прихрамывая и снова поморщившись, — надо будет хоть пластыря купить, заклеить стертое место, — она подошла к его столику и поздоровалась, приготовившись извиняться за опоздание. Но Эрнандо, обронив \"Привет\" и залпом выпив кофе из квадратной фарфоровой чашечки, махнул рукой, давая понять, что это лишнее, и перешел прямо к делу.

— Мы с тобой как-то обсуждали способы обойти защиту, которую делали для банка, помнишь? У тебя были хорошие идеи.

Эрнандо замолчал, внимательно глядя на неё. Она кивнула головой, не понимая, к чему он клонит. Да, она помнила этот проект, — последний, над которым они с Эрнандо работали вместе в \"Санз\".

— Наша система все еще там стоит, — продолжал он. Его джемонский акцент странно резал слух, отвлекая от смысла слов. — Не менялась с тех пор. Не хочешь проверить свои идеи, Эй?

Она помолчала секунду, тоже выпила только что принесенный кофе залпом и со стуком поставила пустую чашку на столик.

— Нет.

Эрнандо, казалось, растерялся. Он моргнул, потом начал шарить по карманам, наконец вытащил смятую пачку, вытянул дешевую сигарету и закурил. Она молча ждала.

— Я все понимаю, — вкрадчиво сказал он наконец. — Неожиданно все это для тебя, да? Ты не торопись, Эй. Подумай. Над этим проектом работают серьезные люди.

Он поднялся, затушил недокуренную сигарету в пепельнице.

— Я еще позвоню. До скорого, — улыбнулся он, показав желтые зубы, и ушел, чуть раскачиваясь на ходу.

Несколько секунд она смотрела ему вслед, а потом, вздохнув, поднялась и подошла к стойке.

— Извините, мисс, — сказала она молоденькой девушке за стойкой. — А у вас не найдется лейкопластыря?...

Вернувшись домой и с головой уйдя в работу, Эйлет О\'Ши совершенно забыла об Эрнандо и об утреннем разговоре. Весь день прошел в беспрерывных звонках, разговорах, объяснениях. За всем этим она едва вспомнила, что надо купить билет. Наконец вечером, попрощавшись со всеми на две недели и облегченно выдохнув, она набрала знакомый номер.

— Привет, Таку! Ну как добрался?

— Онээ-сан, привет, — отозвался брат, — ничего, нормально, еду вот в гостиницу...

Добрался. Эй радостно улыбнулась. Жаль, конечно, что она не смогла улететь вместе с ним, зато он уже там. Она весело сказала:

— А я взяла билет! На завтра. Встретишь или я сама доберусь?

— Встречу, конечно, — уверенно ответил он. — Ты мне номер рейса скинь только, — в трубке послышался приглушенный зевок, — чтоб не перепутать.

— Рейс 1841, — засмеялась она. — Я скину, скину еще, чтоб не забыл. Все, кажется, я все закрыла, слава богу. Модуль сдала, Эвана проконсультировала, где там чего, — она прикрыла глаза от удовольствия и добавила, едва удерживаясь, чтобы не вспискнуть от радости, — ура, хочу в отпуск!

Голос брата на другом конце потеплел, и слышно было, что он улыбается в трубку:

— Давай, онээ-сан, прилетай.

Уже завтра она сядет в самолет и через четыре часа уже будет в Нааре. Вдохнет тонкий запах цветущей сливы и соленый ветер растреплет её волосы. Ей захотелось вскочить и закружиться от радости, раскинув руки. Долгожданная сказка начиналась.

Внезапно она вспомнила про утренний разговор с Эрнандо и невольно хмыкнула. Вот взлом никак не вписывался в их сказку.

— А знаешь, мне сегодня проект предлагали, — сказала она в трубку, посмеиваясь и выключая вскипевший и тоненько засвистевший чайник. — Взлом банка, представляешь? Смешно так. Вот уж не думала, что я интересна как взломщик.

— Какой еще взлом, онээ-сан? — спросил он устало.

— Ну, обычный взлом. Мы для банка систему делали пару лет назад, она там до сих пор стоит. Мы тогда придумали даже, как защиту обойти. А сейчас вот предлагают... ай! — она в очередной раз зацепила локтем статуэтку, стоящую на окне, и та со стуком полетела на пол, едва не задев её по ноге, — вот черт!... предлагают этим заняться.

Из трубки тут же раздалось обеспокоенное:

— Эйли, что там у тебя?

Она досадливо ответила:

— Да я тут все подряд роняю. Ну блин, я уже не знаю, куда переставить эту долбаную статуэтку! — Эй вздохнула. — Вот же Нее купила так купила... или это мне спать надо больше?

Брат заметно расслабился и ехидно посоветовал, зевая:

— Выкинь. А Нее скажи, что я выкинул, — очередной зевок. — И иди спи, раз всё сдала, чего ещё-то?

Умопомрачительный запах кофе поплыл по квартире. Она прижала трубку к уху, насыпая в чашку с кофе сахар, и засмеялась, желая поддразнить брата:

— Как чего? А взлом? Если согласиться, а? Денег будет немеряно. Удем в Наар и будем до конца жизни жить как императоры.

Таку замолчал, — слышно было только, как рядом с ним шумят машины, что-то говорят, уличный гомон.

— Ты с ума сошла? — наконец неожиданно резко сказал он. — Ты чем думаешь вообще?

Она растерянно замолчала, рука с ложечкой замерла на полпути к чашке.

— Да не волнуйся ты, — начала было она.

— Я не волнуюсь, — тут же оборвал он. — Я зол.

Эй ошеломленно моргнула, чувствуя, как подрагивают губы. Запах кофе, разлитый в воздухе, внезапно стал горьким.

— Все, нии-тян. Не волнуйся и больше об этом не говорим.

— Еще чего. Нет уж, говорим, — сердито отозвался он. — Если не хотела говорить со мной об этом, нечего было и начинать.

— Меня зовут во взлом, — ответила она, тоже начиная злиться. — Я откажусь. Все.

— Ну и все, — раздраженно ответил Таку. — И нечего бояться было.

— Да, — сказала она, борясь с искушением швырнуть трубку в стену. — Мне пора. Пока.

Преувеличенно осторожно положив трубку на место, она села за ноутбук. Но сосредоточиться на работе никак не получалось. Промучившись несколько минут над тремя строчками кода, она наконец поднялась, раздраженно прошлась по комнате. Эй и припомнить не могла, когда они в последний раз вот так разговаривали с братом. И сколько ни твердила она себе, что это просто недоразумение, глухая обида не исчезала.

Она легла спать пораньше, как и собиралась, — в аэропорту предстояло быть ранним утром, — но заснуть не получалось никак. В конце концов она встала, оделась и вышла на улицу. Ночь оказалась неожиданно теплой, несмотря даже на мелкий моросящий дождь. В неглубоких лужах, уже разлившихся до размеров небольших озер, плыли желтые огни фонарей. Эй даже не старалась обходить их. Кроссовки аккуратно и размеренно ступали по сплошной водной глади, почти не поднимая брызг. Дождевая пыль впитывалась в темные волосы, и без того слипшиеся от влаги. То и дело на конце одной из влажных прядей набухала очередная капля и срывалась вниз. Влажная футболка начала липнуть к телу и она осознала, что промокла насквозь и пора домой. Прогулка под дождем не помогла, — отвлечься от событий сегодняшнего дня не получилось. Они продолжали крутиться в голове, упорно не желая её покидать.

Даже сейчас, шагая домой под теплым ночным дождем, она непроизвольно поджала губы при воспоминании. Таку говорил с ней, как с пятилетней девочкой, которой в сотый раз приходится объяснять очевидные вещи. Неужели он думал, что ей придет в голову согласиться?

Двое мужчин, уже несколько минут шедших позади неё, внезапно прибавили шаг и оказались прямо за её спиной. Еще один заступил путь, остановившись прямо перед ней.

— Гуляем? — поинтересовался он.

Как всегда в минуту опасности, эмоции разом схлынули, оставив голову холодной и ясной. Знать бы, что им нужно, мелькнула мысль. Развлечений ищут? Эй молча шагнула мимо. Момент удара она увидеть успела, но увернуться полностью не получилось, — удар сбил с ног, отбросил на мокрую брусчатку. Тело среагировало само, — она с силой выдохнула и приземлилась, ничуть не ушибившись. Через секунду она снова была на ногах.

— Смотри-ка, не в первый раз, видать, — прокомментировал ударивший. — Ну что делать, возиться некогда.

С этими словами он достал пистолет и выстрелил.

Таку разжал пальцы, роняя трубку в карман плаща, и снова потер кулаком глаза. Они никак не хотели оставаться открытыми, слипались, слезились, словно кто-то бросил ему в лицо горсть песка. Он не сразу понял, что машина уже несколько минут стоит, и молодой равнодушный голос с саларским акцентом повторяет второй или третий раз:

— Приехали, господин, платить надааа…

Он выглянул в окно машины — за ним высилось огромное здание в стиле «стекло и бетон», сверкая надписью «Отель «Аояги»», и услужливый швейцар открывал двери входящим туда постояльцам. Вытащив из кармана джинсов банкноту в пятьдесят тин, он протянул её водителю, но тот отрицательно покачал головой:

— Много денег, господин, нет сдачи…

— Оставь себе, — устало сказал Таку, выбираясь из машины. Он постоял немного, подставляя лицо неожиданно прохладному ветру, и вошел в просторный полутемный холл отеля «Аояги». В полумраке холла глазам сразу стало полегче. Он нащупал в кармане ключ с гостиничным брелоком и направился к стойке ресепшна. Он был здесь в первый раз, номер совершенно ничего ему не скажет. Улыбчивая девушка в белоснежной рубашке, бросив взгляд на брелок, на чистом камбрийском объяснила ему, как попасть в номер 782. Таку оказался на седьмом этаже в самом конце коридора и непривычно долго возился, открывая замок, и только мягкий хлопок сзади, заставивший его обернуться, подсказал ему, что он забыл закрыть за собой дверь, и она захлопнулась сама. На душе почему-то было муторно и гадко, усталость, накопившаяся за двое суток без сна, давила к полу. Он прошелся по номеру, краем глаза отметив, что багаж доставили — хорошо… Номер был неплох. Похоже, часы, потраченные на изучение туристических каталогов стоили того, и они с Эй не прогадали, выбрав именно этот отель. Две просторные комнаты, окна в пол, как любит Эй, вид… сестренке понравится. Таку вздохнул, вслух пробормотав:

— Да что ж так хреново-то?...

Он огляделся еще раз — если он правильно помнил, здесь еще и минибар должен быть. Минибар оказался на месте и приятно удивил содержимым — не только минералка и сок, но еще и небольшая бутылочка знаменитого наарского коньяка. До чего кстати, решил Таку, вытаскивая бутылочку и наливая на два пальца коньяка в бокал, стоящий на баре. Выпитая залпом жидкость огнем прокатилась по горлу, вспышкой обожгла желудок. Таку налил еще, покрутил бокал в пальцах, разглядывая неспешно танцующие в темном янтаре искорки света, и поставил на стол. Вопреки ожиданиями, легче не стало. Сейчас ему надо не пить, а спать, и он непременно пойдет, только вот посидит немного... С этой мыслью он опустился в мягкое кресло и мгновенно уснул.

***

Таку разбудил телефонный звонок. Переливчатая мелодия рингтона раздавалась откуда-то из-под него, — спросонья он даже не сразу сообразил, отчего звенит где-то под задницей, а не с прикроватного столика, как обычно. Он долго нашаривал трубку, вспоминая, где это он, и изумляясь, как же основательно его выключило, наконец поднес её к уху и буркнул:

— Слушаю.

— Мистер Такеру Сато? — вежливо осведомились в ответ.

— Да, — ответил он.

На другом конце помолчали.

— У меня для вас печальное известие, мистер Сато. Сегодня ночью на улице было обнаружено тело вашей сестры, Эйлет О\'Ши, скончавшейся от инсульта. Сожалею, что приходится вот так начинать ваш день... Мистер Сато?

Голос в трубке уже звучал встревоженно, а он все никак не мог набрать воздуха в грудь, чтобы ответить.

— Я слушаю, — выговорил он наконец ставшими непослушными губами.

— Сейчас ваша сестра находится в морге муниципальной больницы Логарно, — продолжал говорить невидимый собеседник. — Желаете ли вы забрать тело?

Таку молчал, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Оттуда раздалось торопливое:

— Конечно, желаете, мистер Сато... мы обязаны задать этот вопрос. Это необходимая формальность. Если тело не будет затребовано родственниками в течение трех дней, оно будет захоронено за счет города. Искренне соболезную, мистер Сато.

В трубке раздались гудки. Таку медленно положил мобильник и начал одеваться.

Логарно встретил его теплым и влажным ветром. Дорога от аэропорта на такси до стоянки, где была припаркован его джип, отняла час. Он не сразу вспомнил, где именно поставил машину. Поблуждав между рядами, он наконец нашел её, открыл дверцу и сел за руль. Джип выехал со стоянки и помчался по улицам в сторону муниципальной больницы св. Децимуса.

У белой стойки он объяснил дежурной медсестре, что ему нужно. Та куда-то позвонила; через несколько минут у стойки появился седоватый высокий врач и кивнул ему. Таку пошел за врачом по длинному белому коридору, механически переставляя ноги. Его не покидало ощущение нереальности происходящего. Сейчас он увидит эту девушку и поймет, что это не Эй, — ведь это просто не может быть его Эй. Или вовсе проснется. И все снова станет хорошо.

Коридор закончился тяжелой стальной дверью. Человек в белом халате слегка замешкался в поисках ключей, и Таку пришлось приложить усилие, чтобы удержаться на ногах. Не ходить бы никуда... сесть прямо здесь, а еще лучше лечь, но дверь заскрипела, впуская их в просторное помещение с одним-единственным столом посередине. На нем лежало накрытое белой простыней тело.

— Еще одна формальность, мистер Сато. Её уже опознали, но вы, как единственный родственник, должны засвидетельствовать личность покойной. Подтверждаете ли вы, что это ваша сестра?

Врач откинул край простыни, и Таку взглянул в белое застывшее лицо, на ресницы, отбрасывающие неестественно длинные тени на бескровные щеки, заострившийся нос, бледные, кажущиеся твердыми губы. Тонкая прядь волос прилипла ко лбу, и он осторожно убрал её.

— Да. Это она.

Он подписал протянутую врачом бумагу, глядя, как тот возвращает простыню на место. Он не очень помнил, как добрался до квартиры Эй. Ехать на машине он не рискнул. Стоило немного отвлечься, и перед глазами вставал стальной стол, белая простыня и заострившееся, бледное до прозрачности лицо. Уже стоя перед дверью квартиры, он вдруг обнаружил, что держит в руках объемистый пакет. Он заглянул внутрь и вспомнил.

\"— Вещи вашей сестры, мистер Сато. Желаете забрать?

— Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.\"

В квартире было тепло, тихо и очень чисто. Взгляд уткнулся в белую шляпу с синим бантом, брошенную рядом с красным смешным котом-подушкой на вишневый кофр, стоящий в прихожей. Он смотрел на кота, кривовато сидящего на кофре, и снова увидел, как Эй тискает его в руках, и услышал её озабоченный голос: \"Как думаешь, нии-тян, а с ним в самолет пустят?\" С пакетом в руках он прошел в зал и ткнул кнопку включения на так и не закрытом ноутбуке. Что теперь?

Он покрепче прижал к груди пакет, запустил браузер и принялся набирать одной рукой, то и дело глядя на клавиатуру и долго отыскивая буквы, \"агентство ритуальных услуг логарно телефон\".

Он плохо помнил следующие два дня. Помнилось только, что он все время куда-то звонил, с кем-то разговаривал и что-то считал. Во сколько и как забрать тело, сколько будет гостей, сколько автобусов нужно, чтобы все поместились, сколько придет домой к Эй после кладбища и хватит ли на всех стульев... Ритуальное агентство взяло на себя добрую часть формальностей и хлопот по организации похорон, но все равно они отнимали все силы и время. Он встречал гостей и селил их в гостинице, он мотался между агентством и квартирой Эй, отвозя то одежду, — \"вот подробный список того, что нужно, мистер Сато, — люди в горе очень часто не в курсе или просто забывают...\" — то фотографию для памятника, то что-то подписать. А придя домой, Таку падал на кровать и проваливался в сон.

Утром следующего дня прилетела Нее, сорвав съемки в Орхе. С Нее Нишики, фотомоделью и ближайшей подругой его сестры, отношения у Таку никогда не ладились. Как ни пыталась Эй в свое время помирить их, Таку остался при своем мнении насчет Нее, считая, что его сестра для неё только толстый кошелек. Он позвонил ей на чистом автомате, просто обзванивая всех по списку и сообщая, что Эй умерла и время похорон. Нее перезвонила через час, извещая, что будет в Логарно утренним рейсом. А потом еще раз, требуя, чтобы Таку непременно её встретил.

Хвала Единому, Нару, его направляющий, не отказался встретить Нее и присмотреть за ней, пока она будет здесь, в Логарно, — Таку было не до неё. Его ребята помогали ему чем могли, — Модо, Нару, Кир, Эван и Юнт тоже обзванивали, встречали, утрясали, улаживали. Единственным из команды, кто не мог ему помочь, оказался Дрю.

Когда Модо сообщил командиру, что Дрю запил, Таку только сказал \"Оставь его\". Дрю был первым, кто узнал о том, что Эй умерла. Ему, жениху своей сестры, Таку позвонил первому.

Дождь не прекращался все эти дни, и в день похорон он продолжал сыпаться с неба невесомой влажной пылью, оседая на куртках и плащах людей, стоящих у свежей могилы. Бледная и строгая Нее, не проронившая ни слезинки, глядящая прямо перед собой. Серьезные Нару и Модо, Эван, коллега Эй, приехавший из Грамона, еще какие-то люди, половину из которых он даже не знал... Все в черном, кроме него самого. У него никогда не водилось черной одежды.

Все уже давно разошлись, а он все стоял, стоял, не чувствуя дождя и промозглого ветра и глядя на надпись на надгробии.

\"Эйлет О\'Ши, 2312 — 2348\".

— Ты спи, онээ-сан, — наконец сказал он. — А я пойду... пора мне.

Он развернулся и пошел по дорожке к машине. Обернулся, неловко махнул рукой на прощание и сел за руль. Надо найти Дрю, мать его. Нашел время напиваться.

Таку вернулся в квартиру Эй уже заполночь, обыскав весь город и так и не найдя Дрю. Дома никого не было — Нее ночевала у Нару. Он повесил сушиться вымокший плащ, прошел на кухню и достал початую бутылку коньяка, всегда водившегося у Эй. Достал стакан, налил, посмотрел оценивающе и долил еще.

\"— Тебе надо было к Самон ехать, — говорит она грустно. — А ты вместо этого опять поехал выручать свою непутевую сестренку.

— Насовсем, нии-тян.\"

Он выпил коньяк залпом, не чувствуя вкуса, и налил еще, на этот раз до краев.