Переменный ток (гет)

…На этот раз, когда она пришла, я не чувствовал уже ничего. В моем сердце не было ни одной эмоции, принадлежащей ей.

«Я, тогда, как будто одел резиновые перчатки, и схватился руками за оголенный провод. Но почему-то, я не оцепенел от дикого ужаса, и мое тело не пронзила маленькая искорка в двести двадцать волльт. Ничего не было, уже ничего…»

Те две знойных недели я провел как будто в отключке. Я не помню все в точности. Лишь по кратким моим, небрежным записям в личном дневнике, на клочке бумаги, я могу оценить, что со мной произошло.

А случилось это одним прекрасным июльским вечером, в парке. Я сидел на старой скамейке и радовался жизни. Впервые за долгие годы, мне улыбнулась удача: у меня наладились дела с работой и родителями, я обрадовал квартиросъемщика известием о том, что теперь всегда буду платить за жильё, так как появились деньжата. И нужно же было в этот самый неподходящий момент пройтись Ей, этой рыжей, зеленоглазой вестнице неудач мимо меня…

Она прошла мимо моей лавочки тихо и почти не слышно. Мне в нос тут же ударил одуревающий запах не очень дорогих духов и помады. Она посмотрела на меня ледяным взглядом и почти незаметно улыбнулась краешком губ. Острый, быстрый и меткий взгляд пронзил меня насквозь, вернулся снова, захватил разум и обвил моё сердце колючей проволокой страсти.

«Меня стукнуло током…»

Она села воле пруда, напротив, закинула ногу на ногу так, что её итак короткая юбка поднялась выше приличных норм, и посмотрела на меня. Я не мог сдвинуться с места. Её губы шептали мне самые бесстыдные слова, а руки манили ближе к себе. Мой ум больше не действовал. Был лишь инстинкт, похоть…

Я открыл глаза. В комнате было темно и душно. Она лежала возле меня совершенно голая и, видимо, спала. Всё моё тело пронизывала легкая дрожь. Я трепетал при виде её гладких плеч и успокаивался при виде закрытых глаз. Странно как, но эти хищничьи глаза вселяли в меня страх, от которого все мое тело становилось в мурашках, а сердце покрывалось льдом. Она выжила из меня все силы. Я снова заснул.

На следующий раз меня разбудил мой будильник, предвещающий каждое утро о тяжелом рабочем дне. Голова слегка болела и кружилась, как с похмелья, но я точно помнил, что вчера не пил. В мозгу всплыл образ парка, старой, испачканной скамейки и прудик напротив, полностью поросший кувшинками и водорослями, и… Глаза. Какой был интересный сон. Нет, это не сон, совсем не сон! Я посмотрел на кровать. Рядом со мной никого не было, лишь лежал какой-то жалкий клочок бумаги с небрежной надписью сверху: «Тебе». Я взял его в руки и прочитал. Эти два предложения вселили в меня радость о новой встрече, и в тоже время, ужас. Я боялся, что вновь увижу эти зелёные глаза и снова не буду ничего соображать. «Сегодня в семь на том же месте. Если захочешь.» Да, она знала, что я захочу, она была в этом абсолютно уверена. Было ощущение, что она читала мои мысли, знала мои действия, управляла эмоциями. Я не мог отказаться. Я встал с кровати и начал собираться на работу.

В семь вечера, я сидел на той же лавочке и ждал её, повелительницу моего разума.

«Я знал, что иду на смерть. Я видел, что там, в конце дороги лежал оголенный провод, источаемый голубые искры. Я знал, что мне будет больно, но я всё равно шел. Что мне оставалось делать? Ничего. Мне не нужно было ничего, кроме этих испепеляющих голубых искр. Ничего. Я схватил провод…»

Она взяла меня за плечо и поманила за собой. Я встал и без претензий последовал за ней, как какая-то собачонка, послушно и покорно.

Она завела меня в бар и усадила за стойку, заказала что-то у бармена и повернулась ко мне. Не нужно было слов, всё говорили её глаза. Они мне говорили, что сведут с ума и я не дождусь пощады, что они заберут меня себе — нового раба, в царство рыжей королевы.

Я выпил рюмку, вторую, третью… Я не хотел пить — глаза заставляли. Я стал пьян и не понимал уже ничего. Взгляд затуманился и почти отключился. Она сидела рядом и смеялась. Смеялась громко, и этот звук заполнял область моего мозга с сильнейшим потоком и огромной скоростью. Я хотел было что-то сказать, но тут же отключился…

«…Когда я взял провод, по всему телу хлынула нескончаемая боль и дрожь. Я не чувствовал ничего, ничего, кроме тонкого шнура, источаемого такую силу. Я не мог ни бросить этот шнур, ни оставить его в руках — я терял сознание. В глазах помутнело, казалось, остановилось сердце… Тук-тук-тук… Тишина… Я отключился…»

Я открыл глаза. Было утро. Как-то дико и непривычно громко звенел будильник. Я не мог поднять даже руку, не говоря уже и о теле. Голова ходила ходуном и, казалось, вот-вот расколется на множество маленьких частей.

Дыхания возле меня не было, значит, она уже ушла. Я еле-еле протянул руку в бок в поисках очередного листика бумаги, но… О, боже! Его не было! Не было ничего. Она просто ушла. Ушла так же тихо и неслышно, как появилась тогда, в парке. «Как же мне быть? — подумал я. — Я ведь не смогу без неё. Может, она просто забыла написать записку, а может, подумала, что я сам догадаюсь и приду в парк к семи?» Я не спеша встал с кровати, нашел анальгин и запил его водой.

В семь часов я снова ждал её на лавочке... Семь сорок... Восемь десять... Девять тридцать... Я пошел домой. Меня мучил голод и отчаяние. Да, я отчаялся, я потерял всякую надежду в жизни, стремление к чему-то большому, высокому и, в то же время, очень близкому. Я потерял просто смысл в жизни.

«Я открыл глаза. Снова я очутился в начале дороги. Я не знал, что делать. Я не хотел начинать все сначала…»

Очень медленно и спокойно пролились десять дней. Я почти не ел, почти не спал. Каждый вечер я приходил на одну и ту же лавочку, садился и ждал. Я просто ждал, когда вновь появится Она, когда меня вновь пронзит страсть, словно ток. Я ждал этого с нетерпением. Я готов был снести любые пытки, любые мучения, любую боль. Лишь бы эти зеленые глаза смотрели на меня всегда.

Меня уволили с работы за несвоевременное выполнение обязанностей. Я не получил зарплату, а следовательно, не мог заплатить за квартиру. Я почти что нищий.

В конце второй недели, как обычно пошел погулять в парк. Моя любимая лавочка, напротив «зеленого прудика» была занята каким-то светлым юношей, и я не стал нарушать его одиночество и сел недалеко, за деревьями, взял в руки журнал и начал читать.

Знакомый запах окружил меня и заставил мой ум вновь сойти с ума. Да, я не ошибся. Это был тот самый запах — нежный, терпкий, волнующий. Она была в той же самой короткой юбке. Она медленно подошла к пруду, села, скрестила ноги и посмотрела на лавочку, на которой две недели назад сидел обреченный на страдания я. Она сидела и улыбалась краешком губ, в точь-точь копируя свои прежние движения. Светловолосый юноша медленно встал со скамейки и не спеша, немного робко, подошел к ней. Казалось, он был в трансе. Она взяла его за руку, нежно поцеловала в щёку, отчего они приобрели румянец, и спросила что-то на ухо. Он невнятно ответил, и они пошли. Мимо меня… Я смотрел на неё. Она меня увидела и слегка улыбнулась. Её глаза в последний раз обжигающе блеснули мне в ответ, и они скрылись за поворотом.

Очень странное чувство было во мне тогда. Всё пришло как будто в норму. Взгляд прояснился, мысли восстановились, реже билось измученное сердце.

«Я пошел вперед…»

В одиннадцать вечера следующего дня кто-то позвонил в дверь. Я открыл. На пороге стояла она — холодная и далёкая.

На этот раз, когда она пришла, я не чувствовал уже ничего. В моём сердце не было ни одной эмоции, принадлежащей ей…