Я вижу звезды (гет)

Я не помню, когда это началось, и даже не могу дать четкого определения этому. ЭТО просто происходит. Я чувствую себя полнейшим уродом, ошибкой природы. Я не верю в Судьбу, но если Она существует, пусть подавится своей властью.

Сейчас, в 5215 году, мне не верится в то, что нам втирают на уроках истории — о том, что раньше все было не так, как теперь, и все такое. Нет, чисто теоретически я могу представить себе, что женщины и мужчины когда-то создавали семьи вместе, но для меня все это остается на уровне сказок для девятилеток. Будучи в таком возрасте, да, я слушала все эти истории, развесив уши. Помню, однажды мой старший брат Бен сказал мне:

— Дафни, а ты знаешь, что три тысячи лет назад сказки всегда заканчивались свадьбой принца и принцессы, а не двух принцесс или двух принцев?

— Что за ерунда? — с видом знатока тогда удивилась я, покрепче прижимая к груди любимого «Спящего красавца».

И тогда это случилось — я впервые услышала о феномене разнополой любви.

Тогда, в детстве, это было даже интересно. Помнится, несколько месяцев я играла в свою собственную тайную игру — выбирала на улице подходящего принца для мамы Джейн или мамы Оливии. Но это все лишь детские забавы, смеха ради. Вот только сейчас мне почему-то совсем не до веселья.

Эш. Этот человек не дает мне спокойно жить уже почти месяц. Эти серые глаза, смотря в которые, понимаешь всю суть мироздания; эти длинные пальцы, пробегающиеся по волосам, и без того идеально лежащим; этот низкий хриплый голос, заставляющий умирать и тут же оживать. Я почти уверена, что влюблена в этого человека и каждую его составляющую.

И все бы ничего, вот только Эш — парень.

Я никогда не была особо везучей или выдающейся личностью, но это слишком даже для меня. Бен, вместе со своим женихом Коннором, вовсю прикалывается:

— Что ты с ним ведешь себя, как с девчонкой, Даф? — ржет брат.

— Ага, влюбилась, наверное, — поддакивает ему Коннор, и они ухохатываются вместе, чуть животы не надрывают. Подонки.

Конечно же, почему бы не позадирать малышку Дафни, если она в свои семнадцать даже еще ни разу не целовалась?

Однозначно, со мной что-то не так. Даже родители уже интересуются: на днях мама Оливия пришла пожелать мне спокойной ночи и очень ненавязчиво, на ее взгляд, поинтересовалась, если ли у меня девушка. Это чертовски неловко, блин.

А Беном они гордятся — еще бы, его женишок уже на пятой неделе. Если со свадьбой затянут, то всей ораве родственников станет ясно, что голубки отнюдь не в «Лайзер-тек» вечерами играют.

Кстати, о свадьбах. На днях весь мир обсуждал подпольное разнополое бракосочетание где-то в России. Никогда не была в этой стране, и все, что я о ней знаю — это то, что там жутко холодно, и что россияне наиболее подвержены аномалии разнополых связей. Это далеко не первый случай, когда в Сеть просачивается видеофрагмент подобного мероприятия, а ведь не каждый такой союз становится достоянием общественности. В общем, даже думать не хочу, сколько в мире может быть таких, неправильных пар.

— Дафни? — раздается из динамиков моего компьютера в углу комнаты. Я пулей подскакиваю с кровати и отвечаю, совершенно нелепо расплываясь в улыбке:

— Эш…

— Даф, мне нужно с тобой поговорить. Сможешь через пятнадцать минут быть на нашей крыше?

Да-да-да, хочется кричать мне, но я лишь сдержанно киваю:

— Конечно.

Отключив компьютер, я с бешеной скоростью натягиваю на ноги свои любимые кеды последней модели и, схватив скайборд, выпрыгиваю в окно.

Обожаю ощущение полета — когда я балансирую, стоя на скайборде, а внизу мельтешат огни никогда не спящего города, чувствую себя почти счастливой. На миг я даже забываю обо всех своих проблемах, о неладах с собой и об этих нелепо-аморальных мыслях об Эше.

Лететь не далеко, минут через семь буду на месте. Эту крышу мы с Эшем нашли полторы недели назад: просто летали без дела по окрестностям и случайно наткнулись. Судя по всему, это место не было популярным — оно оказалось не изрисованным граффити и не бросающимся в глаза. Это был довольно старый дом, всего лишь стапятидесятиэтажный, а ведь уже с пару десятков лет домов ниже двухсот этажей даже не проектируют. И крыша этого домишки, с трех сторон окруженная задними стенками высоток, оказалась для нас идеальным местом, где всегда можно пообщаться без посторонних глаз и ушей.

Когда я подлетаю к крыше, он уже там — сидит на парапете, смотря в небо. Я тоже поднимаю взгляд, слезая со скайборда. Звезд нет, как, впрочем, и всегда. Мама Джейн говорила, что ее бабушка видела звезды, будучи маленькой девочкой. Не уверена, что это правда. Да и сам факт, что когда-то люди могли видеть их невооруженным глазом, мне не внушает доверия. И, тем не менее, словно ждущая чуда девочка, я частенько ожидаю увидеть звезды, смотря в черноту небес.

— Привет, — улыбается Эш, делая шаг мне навстречу.

— Привет, — повторяю я, околдованная волшебством момента встречи с ним. Как всегда.

— Даф, давай присядем? — не то спрашивает, не то предлагает объект моих мыслей.

— Давай, — соглашаюсь я, и мы устраиваемся на парапете, свесив ноги вниз.

Эш молчит, то разводя, то соединяя между собой носки своих кислотно-желтых кедов. Мои ноги болтаются в воздухе, будто двое казненных на виселице.

— Ты мне нравишься, — внезапно произносит Эш, замерев и неотрывно смотря на меня. — Я понимаю, что это необычно и странно, но я так чувствую…

Я все еще не могу переварить то, что он сейчас сказал. Я правильно понимаю его или это уже мои больные нервы подбрасывают мне то, что я мечтаю услышать? А мечтаю ли? Каждый человек мечтает о взаимности. Но эти чувства… Они запретны, неправильны.

— Дафни? — Эш нежно прикасается пальцами к моему подбородку, заставляя повернуться к нему и посмотреть в глаза. И я смотрю. Кажется, в моем взгляде он видит ответ, потому что медленно наклоняется к моим губам и накрывает их своими. Я не успеваю даже шелохнуться, как Эш отстраняется и смотрит на мое ошарашенное лицо с искрящейся светом улыбкой. И я тоже улыбаюсь ему в ответ, а слова не нужны.

Мы сидим на высоте в полкилометра над землей, смотрим друг на друга и улыбаемся. Улыбаемся так, будто знаем величайшую тайну мира. А, может быть, и вправду знаем. Пока он так смотрит на меня, пока я чувствую это счастье, просто невозможно считать наши отношения неправильными. Они другие, странные, неформальные, непривычные, но правильные — для меня.

И пусть Судьба выкусит.

Эш снова меня целует, и, закрыв глаза, я вижу звезды.