О вазах (гет)

Я очень люблю целовать своего мужа, когда он спит.

Нет, ну, конечно, с ним же бодрствующим мне тоже нравится целоваться, но все же… не так это. Он, когда спит, совсем другой. Беззащитный. Нет саркастичной улыбки, которая так раздражает меня подчас. Нет противной морщинки меж бровей, которую мне постоянно хочется разгладить. (Пока – безрезультатно, кстати). Не может не хмуриться. Ну, вот. Теперь я хмурюсь. Стоило только вспомнить о его вредной привычке, как на тебе – повторяю за ним. Эхх…

Бросаю на него взгляд. Подложил руку под щеку. Светлая прядь волос упала на лоб. Безмятежное такое лицо.

Какой же он… мой.

Вот вроде разные мы с ним совсем, но все равно сложно представить кого-то, кто подходил бы мне больше, чем он.

Сошлись мы при странных обстоятельствах, но вот с момента, когда объяснились – не разлучались надолго ни разу.

Я иногда дразню его – называю по фамилии, он бесится, потом вспоминает, что я теперь тоже – Малфой, ухмыляется, притягивает к себе… Готова так – в его объятиях – всю жизнь стоять. Прижиматься к такому родному телу, смотреть в такие близкие глаза, ощущать такой любимый запах… самый лучший…

Не выдерживаю, возвращаюсь в кровать, ложусь рядом, прижимаюсь к нему. Теплый какой… или это я, постояв в прохладе утра, замерзла?..

Смотрю на него. Глаза закрыты, улыбается. По-хозяйски обнимает. Хорошо-то как!

— Ты уже не спишь? – задаю глупый вопрос.

Я с ним вообще совсем дурной стала. Он даже подтрунивает надо мной иногда. Я просто говорю-говорю что-то, потом засматриваюсь на него, теряю нить повествования и замолкаю. Он обычно поднимает бровь, насмешливо, по-малфоевски. Хочется подбежать и встряхнуть его за плечи. Или тяжелым чем-то в него запустить. Закусываю нижнюю губу, обижаюсь. Но долго так не могу, быстро забываюсь. Его смешат мои заявления о том, что он красивее меня. Обзывает дурехой, клянется, что я – красавица. Приятно, Мерлин побери! Врет, конечно, но все равно приятно!

— Ты пахнешь клубникой, — утверждающий тон, глаза все еще закрыты.

Я поворачиваюсь, беру еще одну ягоду с серебряного блюда на прикроватном столике. Прикасаюсь к его губам. Отнимаю, когда тянется за красным соблазном, смеюсь.

Наконец, приоткрывает один глаз. Недовольно смотрит:

— Жадина.

Надкусываю клубнику, наклоняюсь. Целую.

— А так? – хитро прищуриваюсь.

Выхватывает из пальцев вторую половинку ягоды, съедает. Валит меня на спину. Опять смеюсь. Знает же, что мне щекотно, когда он тычет носом в шею.

— Так нечестно – ты сильнее! – притворяюсь возмущенной.

— Разве я обещал быть честным? – и опять носом в шею.

Заливаюсь смехом. Пытаюсь вырваться. Когда понимаю, что это бесполезно, обхватываю его ногами и притягиваю к себе.

— Мам!.. – слышу заспанный голос.

Драко резко скатывается с меня, накрывается покрывалом. Я опускаю рубашку ниже.

В комнату заходит мой второй любимый мужчина – Дерек. Потирает глазки маленькими пухленькими ручонками. Рубашонка по колено, босой. Захлебываюсь от нежности, глядя на него.

— Да, мой хороший?..

— Мы же пойдем сегодня к Джинни?

Улыбаюсь. Спиной чувствую раздражение Драко. К Джинни он, в принципе, нормально относится, а вот с Гарри, за котрого она после победы над Воландемортом замуж вышла, они до сих пор наладить отношения не могут. Не нравится моему мужу, что наш сын с сыном Поттеров сдружился.

— Конечно, милый. Я же обещала. Вот позавтракаем, соберемся – и к ним.

— А папа Джеймса тоже будет? – не выдерживаю, тычу в Драко пальцем – ну, невозможный тип. Начал кашлять при упоминании о Гарри. Прям еще немного – и помрет. Дурачок.

— Не знаю, сладенький. А что ты от него хотел?

— Полетать хотел…

— Ну, уж нет! – Драко подхватывается с постели, уже в штанах. И когда только успел натянуть? Грозно смотрит на меня. – Я своего сына сам катать на метле буду, нечего ему к Поттеру обращаться, – аж пыхтит, называя Гаррину фамилию. – Дерек, не смей с ним кататься.

Наш малыш поджимает губы, смотрит исподлобья. Вылитый папочка!

— Драко, милый, ну, что за цирк? Что плохого в том, что Гарри покатает Дерека и Джеймса?

— Пап, ну, можно?.. Джеймсу разрешают кататься на метле…

У меня прямо сердце сжимается, так жалобно он просит.

— Дерек!.. – рассерженно обращается к нашему сыну мой муж. Прикасаюсь к его руке. Взглядом прошу разрешить. Смягчается.

– Хорошо, – смотрит на меня. – Раз мама просит, — хитро улыбается, обнимает сзади. Снова хмурится, я эту его морщинку затылком чувствую, — А почему ты босой?

— Забыл, — почесал носик, ни капли вины в глазах. Я же говорю – вылитый папочка. От меня только цвет кожи, пожалуй. Все остальное – от Драко.

— А мы завтракать скоро будем? Мы же сразу после того, как поедим, в гости пойдем?

Стараюсь придать лицу суровое выражение. По реакции Драко понимаю, что не очень удачно.

— Для начала, молодой человек, извольте умыться и переодеться.

Недовольно смотрит на меня, но я выдерживаю его взгляд. Сдается. Обиженно шмыгает носом и плетется к своей комнате.

Муж трется о шею. Уворачиваюсь. Отхожу в сторону. Он с сожалением опускает руки. Складывает их на груди.

— И когда ты повзрослеешь? – вздыхаю, поднимая простынь с пола. – Пора бы уже забыть о давней неприязни. Сколько лет прошло, сколько пережито… И не смей настраивать Дерека против Гарри! Я не хочу, чтобы его мир только нами замыкался. Ребенок должен общаться, ему нужны друзья.

— Поттер – друг? – фыркает.

— Ну, Гарри староват уже для нашего сына, — пытюсь пошутить, — просто Дерек бредит этим квиддичем, — морщу нос, не очень я одобряю это увлечение сына, но запретить не могу… пусть сам делает свой выбор. – А вот с Джеймсом они хорошо ладят. Мальчики очень дружны.

Драко презрительно усмехается. Отводит взгляд.

— Кому только сказать – Малфой дружит с Поттером… — передергивает плечами.

Смешно, честное слово. Приближаюсь к нему, прикасаюсь к плечам. Целую между лопатками.

— Упертый такой…

Он оборачивается ко мне, целует еще сонным ртом.

Сквозь поцелуй улыбаюсь.

— Теперь ты тоже пахнешь клубникой…

Я ободряюще сжимаю плечо мужа. Он с застывшей маской вежливости на лице делает вид, что слушает бред Министра.

Подавляю зевок. С трудом, надо сказать.

Тоже не люблю все эти мероприятия. Лучше бы с Дереком время провели.

Но работа для Драко, как это ни странно звучит при всем его богатстве – святое. Кто бы мог подумать, что из такого лентяя, каким он мне в школе казался, такой отличный руководитель отдела по связям с магической общественностью получится?

Наконец, Министра отвлекает чье-то приветствие. Он отворачивается, чтобы ответить, и этого времени нам хватает для того, чтобы смыться.

Муж прижимает меня к стене коридора, куда мы, запыхавшиеся, сбежали ото всех.

— Ты знаешь, мне тут оочень интересная мысль в голову пришла… — как же я обожаю эти тягучие нотки в его голосе.

— Да что ты? – притворно удивляюсь. А у самой – дрожь по спине.

— Угу… — бормочет он и, не теряя времени даром, начинает меня целовать.

— Драко, там же… — осуществляю последнюю попытку остановить его, но потом становится все равно. Какая разница, увидит нас кто-то или нет? Я хочу его…

* * *

Он не отрывал взгляда от этой пары. Красивые, молодые, все впереди…

Скривился. Ревность, казалось, разъедала его тело, выжигала все чувства, расширяя себе пространство, заполоняя каждую клеточку, каждую пору…

Так не должно быть. Рядом с этой женщиной должен стоять он, только он. Тонкие пальцы сжались в пока бессильном гневе, костяшки побелели. Мужчина отвернулся. Закрыл глаза. Он должен сдерживать себя. Контроль, железный контроль. Только это поможет ему, как помогало всегда. Он резко вдохнул воздух. Задержал его в себе. Выдохнул уже спокойно.

Расслабился. Собрался с силами.

Хлопок. Исчез.

Жаль, что не навсегда…

* * *

— Ты слышал? — гляжу в сторону.

Драко затуманенным взором смотрит на меня. Увидев обеспокоенность на моем лице, резко мотает головой из стороны в сторону. Прядь волос выбивается из его прически.

Приходит в себя.

От недавней страсти – ни следа.

— Что?..

— Кто-то аппарировал. Совсем рядом.

— Нам просто не хотели помешать, — пытается меня успокоить, но напрасно. Знает, я зря волноваться не буду. Что-то темное было рядом. Или человек, или мысли его… так уж вышло, что я это чувствую. Остаток способностей хозяйки моего тела…

— Нет, это не так… я не чувствую никакого смущения… ничего того, что мог бы испытать человек, случайно заставший целующуюся парочку… — при этих словах сама заливаюсь краской.

Ухмыляется.

— Ты совсем как школьница. До сих пор краснеешь, — поправляет мне волосы, прячет локон за ухо.

— Как-то страшно мне, Драко… — поеживаюсь, как от холода.

Надежные руки обнимают меня, прижимают к теплому телу. Гладят по спине.

— Ничего не случится, обещаю. Я с тобой, – ни тени неуверенности в голосе, вот так просто. И я успокаиваюсь. Не могу ему не верить. Он уже не раз доказывал свою любовь и преданность. Опять же, как бы смешно и непривычно ни звучали подобные слова в отношении слизеринца.

* * *

— Мам, а мы с Джеймсом в квиддич играли! Я на метле летать умею! – сына прямо переполняет восторг. Мягкие ручки обвивают мне шею. И опять этот комок в горле. Нежность. Я знала, что материнские чувства сильны, но чтобы настолько… Дерек вообще тяжело мне дался. Мое тело иногда подводило меня. Столько заклятий вынесло, колдомедики уверяли, что я не смогу детей иметь. Так что Дерек – это мое личное чудо. Выстраданное, вымученное. Безумно любимое.

Мы с Драко никогда не говорили об этом, но я-то знаю, как он переживал за меня. Те же колдомедики, которые утверждали, что я бесплодна, как сговорившись, пугали, что я не перенесу беременность.

Когда я носила Дерека, муж часто подходил ко мне, прижимался щекой к животу, вслушивался. И в этой тишине я завороженно смотрела на него. Его любовь меня так поддерживала…

Когда рожала, он тоже был рядом. Не выпускал мою руку из своей. Вытирал лоб, шептал слова ободрения.

Я видела его растерянность, когда сказали, что у него, у нас – сын.

И этот восторг в глазах, эту дрожь, когда он впервые взял нашего мальчика на руки, я никогда не забуду. Мой муж, слизеринец, которого считали холодным, бездушным, с такой теплотой и благодарностью смотрел на меня, с таким благоговением прикасался к нашему ребенку…

Это дорогого стоит.

Даже Гарри признал, что так, как Драко, даже Рон на меня не смотрел.

* * *

— Милый, это же опасно, — не могу сдержаться.

— Мам, я же взрослый уже, — как маленькой, объясняет мне Дерек.

Драко позади меня хмыкает.

— Ну, что? Джинни, ммм… Поттер… Спасибо, что присмотрели за Дереком, но…

— Да не за что, Малфой, — насмешливо перебивает его Гарри.

— … нам пора. – заканчивает свою мысль муж.

Не очень дружелюбно смотрят друг на друга. Вроде и не враги уже. Но и не друзья…

Мы с Джинни переглядываемся. Обе закатываем глаза.

Привыкли уже.

А что остается? Мы с ней дружим. Дети наши – ровестники. Тоже друзья.

Пусть и мужья общаются. Или хотя бы пытаются общаться…

Дерек с сожалением смотрит на друга.

— Джеймс, ты тоже приходи к нам в гости. Я покажу тебе нашу конюшню. У нас таакой конь есть, — и у кого я такие же тягучие нотки слышала?

— А можно?.. – с сомнением смотрит мальчуган Поттеров на родителей.

— Конечно, можно, — отвечаю я. Улыбаюсь ему, глажу по головке. Джеймс – вылитый Гарри. Сходство просто поразительное. И глаза того же оттенка зеленого, что и у моего друга детства. От Джинни только россыпь веснушек на носу. Хороший мальчик. – Обязательно приходи к нам. Будем рады тебя видеть.

Беру Дерека за руку, подхожу к мужу.

Перед тем, как исчезнуть в камине, оборачиваюсь к семейству Поттеров, машу на прощанье рукой.

Порошок в пламя, зеленые всполохи, одновременное «Малфой-мэнор!» — и мы дома.

Дерек, вырвав руку из моей, мчится на кухню.

— Витя! Я сока хочу!! Тыквенного!!

Обмениваемся взглядами с Драко, улыбаемся.

— Я вот терпеть тыквенный сок не могу, — заявляет муж.

— А я – обожаю. Он очень полезный, кстати, — словно оправдываясь, говорю я.

— Ну-ну… — издевается?

— Ты невозможен, — со стоном протягиваю я. Иду наверх.

— Не забудь, ужин в семь. Не засиживайся за работой! — кричу, не оборачиваясь, зная, что Драко направляется в свой кабинет.

Снимая вечернее платье, вспоминаю то ощущение темного на приеме в Министерстве. Хмурюсь.

Интересно, что, или лучше сказать, кто это был?

Он с каким-то непонятным, смешанным чувством отвращения и тоски смотрел на детей, которые заливались смехом, гоняясь друг за другом в конюшне.

— Джеймс, не зови меня Дереком! Я – Ролан, самый грозный пират во всем Средиземноморье! – светловолосый мальчик грозно взмахнул дощечкой, которая, по-видимому, в его игре была мечом.

— Нет, это я – самый грозный пират во всем Средиземноморье! Только зовут меня не Ролан, а Джек!

Светлововлосый нахмурился.

Второй, полная его противоположность по внешности, вдруг заулыбался.

— Мы можем быть ДВУМЯ самыми грозными пиратами во всем Средиземноморье! Как братья.

Человек, все это время наблюдавший за мальчиками, скривился. У него не было счастливого детства, он просто не понимал, как это может быть…

Глупые дети, глупые разговоры. Его просто тошнило от всего этого…

Он вспомнил, что не за тем он сюда пришел, чтобы глядеть на этих мальчиков. Цель была иная.

— Дерек, пойдем опять к Темноте!

— Пойдем!

С криками ребята понеслись к красивой вороной лошади.

Животное вздрогнуло. С высоты своего огромного роста лошадь настороженно смотрела на двоих маленьких людей, которые не сводили с нее восторженных взглядов.

— Когда я вырасту, отец обязательно подарит ее мне, — авторитетно заявил блондин.

Второй мальчик, которого, как понял человек, наблюдавший за ними, звали Джеймс, с плохо скрываемой завистью смотрел на своего друга. Но вскоре ему удалось побороть свое негативное чувство, неожиданно он улыбнулся.

— А я больше на метле люблю летать! Отец обещал мне настоящую метлу ко дню моего совершеннолетия!

Дерек пожал плечами, задумчиво глядя на Темноту. Прикоснулся к ее крупу.

— А я лошадей люблю. Они живые. Хотя на метле тоже интересно.

В этот момент человек, скрывавшийся за выступом в стене, что-то пробормотал себе под нос.

Лошадь взрогнула и поднялась на дыбы, громко заржав.

Маленький блондин отлетел в сторону.

— Дерек! – кинулся к нему Джеймс с криком.

Человек продолжал шептать свои заклятия.

Огромная балка полетела с потолка, едва не убив мальчишек. Если бы Джеймс не успел оттащить тело друга, так бы и случилось.

Вслед за балкой полетели камни. Конюшня начала рушиться.

Человек договорил свое заклятие. Усмехнулся.

Хлопок. И будто не было его.

А камни летели, летели…

Лошади в стойне громко ржали, напуганные грохотом. Пыль стояла стеной. Джеймс кричал, испуганно прижимая к себе Дерека.

* * *

— Мы перебираемся в поместье Снейпа.

Драко расхаживает по комнате, заложив руки за спину.

Он не понимает, почему вдруг стали рушиться все постройки, находившиеся на территории его поместья. Ни с того, ни с сего камни, которые надежно укрывали многочисленные поколения Малфоев на протяжении нескольких столетий, едва не погубили в один день всех.

Слава Мерлину, никто не пострадал.

Дети отделались легким испугом, прислуга успела покинуть рушившиеся здания, мужа и меня не было в тот момент дома.

Когда его срочно вызвали с важного совещания, он рассердился. Рассерженность сменилась паникой, когда он узнал причину своего вызова.

Он немедленно аппарировал в Малфой-Мэнор, вернее, в то, что от него осталось.

Со смесью неверия и ужаса он смотрел на развалины своего дома, который всегда казался ему таким надежным.

Через несколько минут рядом с ним оказалась и я.

* * *

И чуть не потеряла сознание, когда увидела своего мальчика, лежащего с закрытыми глазами на траве.

Но не позволила себе, ведь я так была нужна ему.

Бросилась к нему, прижала к себе. Начала кричать.

Мне объяснили, что он просто неудачно упал, ударился головой. Но с ним все будет в порядке. Его спас Джеймс. Успел вытащить из разваливавшейся конюшни.

Я с благодарностью посмотрела на темноволосого мальчика. Лицо серьезное, прямо как папочка в те времена, когда еще шла война с Воландемортом. Кивнул, принимая мое безмолвное «спасибо».

Дерек открыл глаза.

— Мама…

— Все будет хорошо, мой дорогой, я с тобой. Папа тоже здесь, – прикоснулась к его щеке.

— А Темнота, с ней все в порядке?

Я обернулась к Драко.

Он поменялся в лице. Рядом оказалась Витя.

— Мы успели вывести лошадей из конюшен, только Темнота…

Драко, убедившись, что с сыном все в порядке, развернулся и бегом направился в сторону бывших конюшен.

— Авада Кедавра! – раздалось в наступившей тишине. Затем – сдерживаемые рыдания. И опять тишина.

Сердце мое сжалось. Я все поняла…

* * *

— Как скажешь, милый. Я займусь сбором вещей… хотя, какие вещи… — я растерянно смотрю на мужа.

— Купим новые. – Он останавливается около меня, сжимает локоть. – Не переживай…

— Джинни предложила нам остановиться у них…

— Нет. Я благодарен их сыну, но жить у Поттеров не собираюсь. Поместье Снейпа прекрасно подойдет нам, пока будет отстраиваться Малфой-мэнор.

Не хочу с ним спорить. Просто мне уж очень о многом напоминает тот дом. О том, о чем вспоминать не хочется…

И снова эти картины с мрачными лицами на них.

Я задумчиво брожу по коридорам, прикасаюсь к шершавой поверхности стен.

Тогда я не признавалась, но… у меня мурашки по коже от этого места, не по себе каждый раз становится…

Тогда выбора не было. Или здесь, или – смерть…

Тогда Драко еще не любил меня…

Навстречу летит Дерек.

— Мам! Здесь таак здорово! И комната моя еще больше, чем дома!

Наклоняюсь к нему, обнимаю. Усмехаюсь про себя. Хм, разные у нас с сыном представления о месте, где здорово.

С одного из портретов на меня хмуро смотрел кто-то из предков Снейпа. Ну и взгляд! Вздрогнула.

— Ма, тебе холодно? – с удивлением смотрит на меня.

— Нет, мой светлый, просто… все хорошо… показалось, наверное…

Сегодня же буду говорить с Драко о том, чтобы все эти портреты поснимали.

* * *

— Нет.

Ответ короткий, однозначный и, судя по тону, обжалованию не подлежит.

— Но почему? Я ведь не прошу их уничтожить, просто убрать. На чердак, например…

— Гермиона, дорогая, я бы с радостью, но не могу.

Обиженно отворачиваюсь к окну.

— Это – волшебные портреты. В них сила поместья. Кроме того, как бы ты не относилась к Северусу, но он был моим крестным, я не могу так поступить…

Киваю. Молча. Конечно, я понимаю. Я ведь такая понимающая…

Чувствую, как истерика волной накрывает меня.

— Только не удивляйся, если я на работе допоздна буду задерживаться. Там у меня нет портретов с Темными магами и УС. Зато есть отличный диван. – говорю напоследок. Перед тем, как хлопнуть дверью, слышу вслед:

— Я запомню.

* * *

Врываюсь в комнату.

Ненавижу этот дом!

Под рукой оказывается ваза.

Швыряю ее в стену.

Кто-то из предков Снейпа с портрета неодобрительно следит за полетом фарфоровой красоты и морщится, когда она с шумом разбивается. Осколки разлетаются в разные стороны.

Шумно выдыхаю.

Я все понимаю, все.

Все?

Нет. Этого – не пойму. Я уже двенадцать лет живу в волшебном мире, но некоторые вещи моему разуму неподвластны.

И книги не помогают.

Неужели так сложно выполнить мою просьбу?

И этот человек любит меня? Ему я родила сына?

— Этой вазе было две тысячи лет, — с укором произносит человек с портрета, отрывая меня от моих мыслей.

Взрагиваю.

Направляю палочку на осколки:

— Репаро!

Ничего не происходит.

Удивлена.

— Уже ничего не поможет. Волшебный сосуд, разбитый волшебницей, из-за другого волшебника… никакая магия не поможет. – спокойно комментирует человек на портрете.

— Кто вы? – понимаю, что вопрос глупый и совершенно неуместный, но сдержаться не могу, да и не хочу.

— Алан Горациус Снейп. – неохотно отвечает человек с портрета. А потом смотрит. Пристально, в самую душу. Не думала, что портреты так могут…

И тут понимаю, что не могу отвести от него глаз. Что это? Чары? Некогда думать об этом. Чувствую лишь то, что не могу не подойти ближе, не могу сдержать желания притронуться к нему.

Протягиваю руку вперед, касаюсь рамы, а затем и холста.

Рывок прямо в районе солнечного сплетения.

Портал.

— Глупая девчонка… — слышу напоследок, прежде чем исчезнуть из комнаты, контуры которой расплылись. Цвета смешались, какой-то шум в ушах.

Влетаю в какую-то комнату.

Еле удерживаюсь на ногах.

Врезаюсь в кого-то. Подымаю глаза и чувствую, как кровь покидает мое лицо, а душа уходит куда-то далеко-далеко.

— Профессор?..

Потрясение слишком велико. Цепляюсь за сознание, но оно уходит, уходит…

Его руки плотным кольцом смыкаются на моей талии, не давая мне упасть, и это последнее, что остается в моей памяти.

* * *

Прихожу в себя от ощущения чего-то холодного, прикасающегося к моей щеке.

Открываю глаза.

Взгляд темных очей гипнотизирует.

Испуганно отодвигаюсь, понимая, что это его ладонь прикасается к моему лицу.

— Что вы?.. – пытаюсь возмутиться, но голос предательски дрожит.

— Скоро, очень скоро я помогу вам вернуться туда, откуда вас так зря забрали, мисс Грейнджер, — мягко, словно лаская мой слух, произносит Снейп.

— Я уже давно не мисс, более того – не Грейнджер, — хрипло возражаю я.

— Ах да… верно… — вроде соглашается, но на деле отмахивается от моих слов он. – Это ненадолго, поверьте. Вы незаслуженно в этом теле. Оно никогда не было вашим… — а вот здесь он немного потерял контроль, и я слышу его еле скрываемую злость. Становится страшно.

— Что вам нужно?

— Узнаете, — с этими словами подымается и идет к выходу.

А я понимаю, что не могу пошевелиться – руки и ноги связаны.

Но он же погиб!..

Откуда он взялся?

— Гермиона, дорогая? – Драко Малфой с несвойственной ему нерешительностью потоптался около комнаты, затем толкнул дверь.

Вошел, осмотрелся. При виде осколков, усеявших пол, нахмурился. Еще раз позвал жену.

Никакого ответа.

— Герм, ну, хватит дуться! Это уже не смешно. Посмотри, все равно никого в портретах нет. Они, наверное, испугались тебя, и сбежали куда-то, — неловко пошутил он, глядя на черный холст у зеркала. Странно, еще утром там был дед Северуса, Алан… наверное, пошел в гости к другому портрету…

— Па!.. – крик сына заставил его обернуться.

В комнату вбежал Дерек.

— А мама где? Она обещала мне сходить в лес…

Драко потрепал сына по волосам.

— Дерек, прогулка отменяется, у мамы возникли срочные дела, погуляете в другой раз. – не выдержал, хмынул, увидев, как насупился мальчик. Прямо как он в детстве, когда не получал желаемого.

Дерек бросил еще один возмущенный взгляд на отца и вышел; по пути из комнаты с интересом посмотрел на осколки. Но промолчал.

Драко еще раз обеспокоенно осмотрелся. Не нравилось ему это. Чувствовал, что что-то произошло.

У них с Гермионой случались размолвки, темперамент у его жены был еще тот, она могла что угодно в сердцах сказать. Но отходила обычно быстро.

Ни на минуту не переставал он чуствовать связи с нею. А сейчас… какая-то пустота.

Заклятие поиска не помогло. Понял только то, что жена где-то в Англии, но далеко от поместья Снейпа. Где именно – непонятно.

Делать нечего, нужно звать Поттера.

При этой мысли нахмурился еще больше.

* * *

— Чего вы хотите от меня, профессор? – я действительно не понимаю.

— Как долго вы в этом теле, мисс Грейнджер? – нахмурившись, уставился на меня.

Вздрогнула, не люблю вспоминать об этом.

— Почти пять лет. Столько же, сколько и Дереку. – все же решила ответить. И не удержалась, чтобы еще раз не напомнить, — и я уже не мисс. И не Грейнджер.

Отвернулся, заложив руки за спину.

— Профессор…

— Да?

— Вы не могли бы меня развязать? Все равно магия в этой комнате не действует…

— С вашим умом, мисс… простите, миссис Малфой, — исправился он и продолжил, — боюсь, вы найдете способ сбежать. И отсутствие чар не поможет. – горько как-то так, но усмехнулся. Надо же. Не думала, что грозный профессор умеет улыбаться…

— Профессор?..

— Да? — уже начал раздражаться.

Хотя, что я собственно такого делаю? Мне просто любопытно.

— Мы считали, что вы погибли… упали с обрыва…

Посмотрел на меня как на умалишенную.

— Н-да… я, видимо, поспешил с выводами, упомянув о вашем уме. Неужели вы думаете, что я, посмею напомнить, сильный маг, вот так глупо умру? Ну же, напрягите мозги.

Поджимаю губы. Несносный тип.

— Аппартация?

— Именно.

Уставился на меня своими черными глазищами.

— Но вас не было… столько времени… зачем вы скрывались? Вы же были шпионом Дамблдора…

— А еще я был шпионом Темного Лорда. И мне нужно было, чтобы он считал меня погибшим. – опять отвернулся.

Но я же вижу, что чего-то недоговаривает.

Вдруг подумалось…

— Это, случайно, не из-за вас наше с Драко поместье разрушилось?

— Случайно из-за меня. – спокойно так, даже немного насмешливо.

— Зачем? — начинаю злиться. Мой сын едва не погиб из-за этого!..

— Вас очень непросто было достать, миссис Малфой… единственное место, где бы это легко получилось – было мое поместье. Пара несложных манипуляций, тщательно продуманный план, и вот – вы в моих руках. Родственнички с портретов помогли, не давали вам покоя, постоянно смотрели на вас, не сводили с вас глаз. Понятное дело, это не могло не нервировать. А потом… так просто, немного магии и везения – невидимый Дурманящий порошок, высыпавшийся из так вовремя подвернувшейся под руку вазы, знаменитый завлекающий взгляд моего деда, портал…

— Но…

— Довольно, вы утомили меня своими вопросами! Силенсио!

Поняла, что не могу произнести ни слова. Но как? Я чувствую, что здесь нельзя колдовать!

— Конечно, нельзя, — тонкие губы растягиваются в мерзкой ухмылочке. – всем, кроме меня.

«А мыслить вы меня тоже можете заставить перестать?» — зло интересуюсь у него в голове.

Напрягается.

«Хм… ну, что же… это тоже возможно, в общем-то…» — отвечает он мне на мой манер.

Ох, и не нравится мне это…

— Дормире!

Глаза начинают слипаться.

Успеваю мысленно обозвать его гадом.

Засыпаю.

* * *

Охх… как же тело ломит. Попыталась покачать шеей в разные стороны. Хрустнуло. Скривилась. Больно-то как!..

Открыла глаза.

Тьфу ты, черт! То есть, тьфу ты – Снейп!

Сидит, мерзавец, смотрит.

«Что уставились?» — пытаюсь вложить в свой вопрос побольше злости.

И, правда, чего уставился?

— Вы уже можете говорить, миссис Малфой, — спокойно отвечает мне.

— Пра… правда? – фу, самой противно, как скрипит голос.

— Что же мне делать-то с вами?.. – как-то устало спрашивает он.

Только сейчас замечаю, как ссутулился, какие тени под глазами.

— В смысле?

— Пять лет – соплохвосту под хвост, уж извиняюсь за каламбур. Все опыты, все расчеты…

— Да о чем вы, боггарт вас забери?! – не выдерживаю.

— Я не смогу вернуть ее!

Ого! Всегда невозмутимый Мастер Зелий, которого весь Хогвардс боялся, вышел из себя. Признаться честно, испугал меня этот неожиданный всплеск эмоций.

— Я не понимаю вас… — осторожно начинаю.

Смотрит с раздражением.

— Вы же не потеряли ее дар чувствовать и видеть? – вкрадчиво спрашивает.

Напрягаюсь.

— Вы о Медее? – вдруг догадываюсь я.

Дергается.

Подходит ближе. Хватает за онемевшие от неудобной позы и постоянного сидения плечи.

Морщусь. Неприятно-то как!

— Смотрите, миссис Грейнджер, смотрите, чего лишили меня.

Вздрагиваю. В меня, словно в сосуд Памяти, летят воспоминания Снейпа.

Помню, когда впервые поняла, что могу не только мысли читать, но и в прошлое окунаться, здорово испугалась. Первым, да и последним, в общем-то, подопытным, стал Драко. Увидела, как Люциус убивает Авадой какого-то маггла. Драко как раз об этом вспоминал, стоя на балконе. А я сзади подошла, обняла за плечи… и тут – такое…

* * *

Какие-то неясные образы, и вот они приобретают очертания…

Темный Лорд впервые приводит Медею в стан Упивающихся…

Она тихая, но это тишина, скрывающая мощь.

Снейп сразу чувствует это…

А вот Мастер Зелий прогневал своего Хозяина.

Настроение Воландеморта постоянно меняется. То сулит великие богатства и власть за смерть Дамблдора, то балуется Круцио, злясь, что младший Малфой не на их стороне.

В этот раз Темный Лорд особенно зол. Он пытает своего «самого преданного слугу» несколько часов.

Взрагиваю. Непонимающе смотрю на своего бывшего преподавателя:

— Он пытал вас?..

Кивает.

Опять хватает за плечи.

Новые картинки.

Окровавленный, еле живой Снейп приходит в себя в каморке, где Медея бережно протирает его лоб влажной тканью.

Он хватает ее за руку.

— Почему?

— Чтобы облегчить ваше страдание… — шелестит, не говорит, она.

Он в бреду несколько дней. Все это время она, в тайне от отца, ухаживает за ним.

Она страдает, он видит это. И осознание этого причиняет ему боль.

Впервые в жизни к нему проявили сострадание, не требуя ничего взамен.

Северус Снейп познал любовь.

Люциус сдерживает его с помощью Империо, когда Лорд в кругу Упивающихся вселяет в тело своей дочери Темную Суть, чтобы вытеснить из нее все то хорошее, что каким-то образом сумело прижиться.

Она борется, но, несмотря на данные от рождения великие магические силы, воля ее слаба, и Темная Суть побеждает.

Она перестала узнавать тех, кто был рядом, тех, с кем росла.

И на Северуса перестала смотреть, как прежде. Нет жалостливой доброты, только безразличие.

И вот – бой, в котором она не хочет принимать участие. И Воландеморт применяет Империо, усиливая мощь Темной Сути и подавляя волю дочери. И она дрожащей рукой направляет палочку в Поттера, зеленый луч летит в него, но его прикрывает собой Грейнджер. И погибает.

Вздрагиваю.

Странно смотреть на свою смерть…

Снейп опять впивается своими тонкими пальцами в плечи. Уверена, останутся синяки…

Ой, а вот это воспоминание вижу случайно, он не успевает промотать пленку памяти чуть вперед, и я вижу нечто очень личное, что позволяет понять всю картину…

Медея стоит под дождем, долго… пытается смыть с себя чужую смерть.

Снейп не может оставить ее с ее болью наедине. Подходит. Отводит ее в хижину недалеко от стана Упивающихся.

Она не в себе, дрожит, и он не может понять, от холода или от осознания того, что убила. Возможно, и того, и другого.

Ее знобит, он пытается согреть ее зельем, но оно не попадает ей в рот, стекает по подбородку. Он кутает ее в одеяла, но покрывала слетают, так сильно трясет девушку.

И тогда он прижимает ее к себе, делясь своим собственным теплом.

И тут…

Какое-то безумие.

Переплетенье рук и ног, вой ветра, смешавшийся с их криками, болезненный жар и жар исцеляющий.

А потом она бежит.

Я так понимаю, именно тогда она пошла к Нарциссе, и они совершили тот обряд.

И они не применили сдерживающего заклятия, которое бы задержало душу Медеи в теле. Вместе с Темной Сутью изгнали и ее саму.

Снейп мечется в своей комнате, он догадывается, что могла задумать Медея.

Понимая, что она может возненавидеть его за то, что он помешал им с Нарциссой, он все же идет к своему Хозяину и расказывет о том, что собирается сделать Его дочь. Смутно догадывается, что они не сумеют все сделать правильно.

Лорд взбешен.

Возвращает дочь.

Но они опоздали.

Всего два мгновения, всего два слова, но этого оказалось достаточно, чтобы совершить непоправимую ошибку.

Снейп воет как волк.

Он не хочет верить в то, что Медеи больше нет. Только бесполезное тело с неизвестно чьей душой. Да и с душой ли? Она не приходит в себя несколько недель, даже Лорд не может призвать ее к жизни.

С каким-то неодобрением Он смотрит на бездыханное тело, на которое потратил столько времени.

Приказывает покинуть стан.

Снейп сопротивляется, но что значит его воля против воли Темного Лорда, помноженной Империо и Круцио?

Северус инсценирует свою смерть во время последующей за тем событием битвы.

Летит с обрыва, но не успевает коснуться камней и морской глади.

Исчезает.

Возвращается за телом Медеи, но его уже нет.

Вот он узнает, чья душа вселилась в тело его любимой женщины.

Скрипит зубами, швыряет мебель в том домишке, в котором вынужден скрываться.

После падения Воландеморта он вынужден покинуть страну, здесь стало опасно – авроры обыскивают все закоулки, чтобы стереть даже память об Упивающихся, не говоря уже о самих УС.

Не выдерживает. Появляется недалеко от Малфой-мэнор. Вцепившись в решетки, смотрит, как Драко Малфой и Гермиона Грейнджер в теле его любимой произносят свои обеты верности.

И все белеет перед глазами…

По моим щекам текут слезы.

Я ведь не просто смотрела, я переживала все те чувства, которые видела.

Это уже слишком…

Снейп устало отходит от меня. садится в кресло напротив.

— Вы… вы хотите вернуть ее?.. – тяжело даже говорить.

— Хотел… но вы за эти пять лет сумели сделать все, что привязало вас к этому телу навеки.

Отворачивается. Смотрит на какие-то мензурки.

— Мне жаль…

— Да ни черта вам не жаль! — взрывается он, — влюбились, родили ребенка! Это же самая древняя магия. Никакие зелья, никакие заклятия не смогут бороться с этим. Когда вы уснули, я попытался…

Я похолодела. Догадалась.

По моим глазам он понял.

— Да, да, я хотел вернуть ее. Она – единственная женщина, которую я когда-либо любил.

— Мне действительно жаль. Но сложилось все именно так. Поверьте, в этом не было ничьей задумки… и, профессор?..

— Что еще?

— Может, вы меня все-таки развяжете? Еще немного, и в этом теле не будет никакой необходимости и для меня. А у меня семья, я жить хочу…

И как у него получаетс столько ненависти во взгляд вложить?

Но все-таки развязал.

Потерла руки. Больно. Ногами пока не могу пошевелить. Чувствую, что просто упаду.

И в животе противно заурчало.

Смущенно смотрю на Снейпа.

— А поесть у вас ничего нет?

Вздыхает.

— От вас, как всегда, одни проблемы.

Идет к комоду, достает хлеб и какую-то гадость в банке.

Пристально смотрю на него. Кажется, он постарел за тот промежуток времени, когда я была в беспамятстве и сейчас.

У него же не было этой седой пряди в волосах?

Подает мне нечто, напоминающее бутерброд.

Подношу к носу, фыркаю.

— Всего лишь масло со специями, — поясняет он, видя мой вопрошающе-возмущенный взгляд.

Осторожно надкусываю. Все-таки, как я и думала – гадость.

Но, за неимением ничего лучшего, довольствуюсь малым.

Приподнимаю ногу, верчу щиколоткой. Больно, боггарт побери!

— Когда вы отпустите меня? – почему-то не сомневаюсь, что он так и поступит. Ведь, если подумать, зачем я ему теперь?

— Да проваливайте хоть сейчас… — устало произносит он.

— А?.. – хочу задать вопрос, но он перебивает:

— Я снял блоковые чары. Ваша магия вновь действует.

— Спасибо. – все-таки пытаюсь встать. Немного качает, но хоть не падаю.

Он смотрит на меня со смесью раздражения и любопытства.

Доедаю бутерброд. Отряхиваю юбку от крошек.

— И что теперь?

— В смысле?

— Куда вы теперь?

Что-то бормочет.

Становится жалко его.

Все-таки, человек любил…

— Профессор, а давайте к нам? – сама ужасаюсь тому, что сказала это.

Он смотрит на меня, как на полоумную.

Да я сама себя мысленно почти что таковой и определила. Но… отступать поздно.

— Вы же крестный Драко?.. уверена, когда он перестанет на вас злиться за то, что вы меня выкрали, он даже обрадуется тому, что вы живы…

— Вы сами-то хоть немного верите в то, о чем говорите?!

— Не смейте повышать на меня голос! – вдруг выхожу из себя я, — Я уже давно не ваша студентка. А вы, принимая во внимание то, что уже пять лет как не преподаете, уже и не профессор вовсе!

— Гермиона, — он назвал меня по имени? – думаю, вам пора убраться отсюда, пока мое терпение не иссякло.

Вздыхаю, пожимаю уже не так отзывающимися болью плечами.

Хлопок.

Долго-долго целует меня.

Забываю обо всем. Кажется, приснились мне последние несколько дней.

И не было Снейпа, не было тех картинок прошлого с Медеей.

— Драко, милый, пообещай мне одну вещь.

Напрягается.

— Я не прощу его.

— И, все же…

— Нет, – губы складываются в прямую линию, подбородок упрямо выпячен. – Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы ему удалось то, что он задумал?

— Да, но…

— Герм, я с ума сходил, пока тебя не было, — он зарывается лицом в мои волосы, целует пряди. – А этот Поттер, никакого толку от него…

— Снейп поставил очень мощные блоковые чары, меня никак нельзя было найти. Кроме того, насколько я знаю, Джинни с Гарри все это время присматривали за Дереком.

— Я не знал, как объяснить ему твое отсутствие. А так он с Джеймсом был. Пока играли, почти не спрашивал о тебе… Герм, как же я соскучился… — целует в шею, переходит к уху.

Все.

О Снейпе потом поговорим.

* * *

Завтракаем.

Хорошо все-таки дома. Реконструировали Малфой-мэнор. На мой взгляд, стало даже лучше. Хотя Драко все еще придирается.

А Снейп вернулся в свое поместье…

— Дерек, дорогой, не следует так ложкой о чашку бить. Когда помешиваешь сахар в чае, желательно, чтобы ложечка не касалась стенок.

Старательно мешает, на этот раз почти без звука.

Мерлин, как же я люблю его!..

Чувствую на себе взгляд Драко.

Оборачиваюсь.

— Что?

— Ничего. Ты очень красивая.

Приятно, ничего не скажешь.

Улыбаюсь.

— До тебя далеко.

Фыркает.

Но скрыть от меня довольную полуулыбку не может – я ведь знаю, что он, подлец, сам от себя без ума.

— Какие планы на сегодня?

Пожимаю плечами.

— Работа, что еще могут быть за планы. Мы уже второй месяц бьемся над ЗЗ.

— ЗЗ?

— Зелье Зрения. Перепробовали массу вариантов. Самое лучшее, чего смогли добиться – это возвращение зрения на некоторое время. Но ведь так хочется, чтобы эффект был долговременный.

— У тебя все получится, я уверен, — ободряюще касается ладони.

* * *

Раздражена до невозможности.

Ну, и помощничек мне попался! Похуже Невилла!

Вместо того чтобы работой заниматься, полдня его лечила, а потом еще полдня убирала весь тот погром, который он устроил.

Попросила найти кого-нибудь другого.

Я, в принципе, и одна могла бы работать, как и раньше, но обнаружилось, что если одновременно добавлять определенные ингридиенты, да еще и помешивать их, то результат будет более надежным. У меня, к счастью или, к сожалению, только две руки, а не четыре.

Аппарирую в гостиную.

Навстречу летит Дерек.

— Мам! Я писать научился!

— Да ты что? – удивляюсь я. Раздражение, как рукой, сняло.

Обнимаю его.

— Папа научил меня писать мое имя!

Смотрю на Драко, который заходит в гостиную.

— Он увидел, как я подписываю документы, и тоже захотел свое имя писать, — поясняет он. Подходит ближе, целует в щеку.

Вспоминаю его роспись. Усмехаюсь. Там такая замысловатая вязь. Малфоевская, одним словом.

— Вот, смотри, — Дерек протягивает мне клочок пергамента. Прямо посередине несколько раз немного неуклюже выведено «ДЕРЕК МАЛФОЙ».

— Можно, я себе возьму? – осторожно вожу пальцем по кривоватым темно-зеленым линиям. Первые написанные слова… на глаза наворачиваются слезы.

— Тебе не нравится, — разочарованно протягивает Дерек, заметив, как заблестели мои глаза.

— Нет, дорогой, напротив, очень нравится. Ты молодец. Так можно взять?

— Зачем? – подозрительно смотрит на меня снизу вверх.

— На память. Буду рассматривать перед камином, когда постарею и нечем будет вечерами заняться. Буду внукам показывать.

Мальчик заливисто хохочет.

— Ты никогда не будешь старой, ма!

Убегает в свою комнату.

— Спасибо, — шепчу Драко, обнимая его за талию.

— Что вы здесь делаете? – возмущенно шипит он при моем появлении.

— И вам доброго дня, профессор, — стараюсь выглядеть непринужденно, но это удается с трудом. Никогда не видела Снейпа в халате и тапочках.

Он исчезает в спальне.

Через несколько минут появляется уже одетым в свою привычную мантию, наглухо застегнутую на все пуговицы.

— У меня к вам предложение.

Приподнимает бровь, ожидая продолжения.

Вздыхаю.

Все-таки, не так легко это будет, как казалось.

— Профессор, мне нужна ваша помощь.

— Да ну?

— Дело чрезвычайно серьезное. Вы наверняка слышали о ЗЗ?

Кивает.

— Но у зелья, как вам тоже наверняка известно, краткосрочный эффект. Мы вот уже который месяц бьемся над этой проблемой, но с практически нулевым результатом. А у нас заказ Министерства. Несколько авроров потеряли зрение, выполняя опасное задание. Они опытны, таких людей мало, но из-за того, что они утратили способность видеть, они не могут выполнять свою работу…

— Практически? – перебивает он меня.

Непонимающе смотрю на него.

— Вы сказали – практически нулевой результат. Значит, какие-то успехи все же есть?

Шумно вздыхаю.

— Вы не дослушали меня. – даже не спрашиваю – утверждаю. Уверена, ему нет дела до тех, кому я хочу помочь. Интересует только зелье.

— Так что же вам удалось?

— Мы сумели продлить действие на несколько дней.

Хоть какая-то заинтересованность во взгляде.

— И каким же образом?

Начинаю рассказывать.

Кивает, изредка хмурится.

Как же приятно, когда тебя понимают!

— Нет, — звучит его ответ на мое предложение.

— Но почему? – я искренне не понимаю.

— Вы забыли, миссис Малфой, что я нахожусь в несколько стесненных обстоятельствах. Ваш муж меня ненавидит, а большая часть колдовского мира не верит мне, считает, что я – Упивающийся. Ведь мало кто знает, что я был шпионом Дамблдора.

— Это легко можно решить, — отмахиваюсь я. – Министерство заинтересовано в ЗЗ, если я попрошу, с вас снимут все обвинения. Драко я тоже беру на себя. Хотя, в принципе, ему вообще можно не говорить, что я собираюсь с вами работать.

— И ваша внешность… — вдруг говорит он.

Нахмуриваюсь.

— Простите, но вам придется смириться, что теперь это МОЯ внешность, — твердо заявляю я. – И еще раз прошу вас обдумать мое предложение. Я действительно полагаю, что с вашей помощью нам удастся добиться результата.

Аппарирую.

* * *

Хочется что-то сделать. Не знаю, пакостное что-то, может – разослать по всему Министерству пергаменты с сообщением, что Воландеморт вернулся, например… или по-женски, или, как там бабка покойная говорила?.. по-бабски!.. по-бабски сесть и разрыдаться.

Только что разговаривала с одним из авроров, которому зрение вернуть нужно.

Он две недели видел! Я думала – победа.

Нет. Не победа. Разочарование. Сплошное, причем.

Он не просто снова утратил дар зрения. На него теперь вообще зелье не действует. Никакое. Даже то – испытанное, краткосрочное.

Так обидно. Так жестоко по отношению к нему…

Прячу лицо в руках.

Может, уволиться?

— Я вижу, миссис Малфой, у вас тут работа кипит, — взрагивая, слышу разражающе насмешливый голос человека, которого уже и не ожидала увидеть, тем более здесь, в моем министерском офисе.

— Профессор? – оборачиваюсь к нему.

Стоит в дверях. Как всегда, в черном. Лицо – спокойное-спокойное.

Рассматривает мои колбы и мензурки.

Мне кажется, или в его глазах промелькнуло одобрение?

Срочно верните этот момент назад! Я запомню и сделаю зарисовки, чтоб уж наверняка не забыть…

— Помнится, вы мне привели аргументы, свидетельствующие о том, что я уже не могу называться профессором. А, учитывая то, что мне предстоит с вами работать… можете звать меня по имени.

Вспоминаю, что челюсть не должна отвисать. Исправляю это досадное недоразумение.

— Вы будете работать со мной?

— Вы передумали?

— Нет-нет, — спешу заверить его, чтоб он не воспользовался предлогом отказаться. – Просто я считала, вам это неинтересно.

— Вы ошиблись. – направляется ко мне.

Через мгновение понимаю, что не совсем ко мне, а к пергаментам с расчетами, которые лежат около меня на столе.

Выхватывает один из них, внимательно просматривает, переводит взгляд на меня.

— Вам не кажется, что беладонны несколько… я бы даже сказал, чересчур много?..

— При использовании меньшего количества не наступает никакого результата, — подвигаю к нему еще несколько свитков. Он разворачивает один из них, пробегает глазами начало.

От мыслей о пакостях и рыданиях и следа не осталось.

О чем вы вообще? Я – рыдать? Я – пакостить? Вы меня, право, с кем-то путаете.

Через полтора часа понимаю, как мне повезло, что он согласился помочь.

Он задает вопросы, выслушивает с должным вниманием, делает пометки, вносит исправления. Самое главное – объясняет!

Мерлин, да если бы он снисходил до объяснений на уроках Зелий, сколько бы времени было сэкономлено! Я бы не просиживала в бибилиотеке днями… во всяком случае, не за книгами о Зельях…

Работа спорится, как никогда.

Уже потом спохватываюсь, гляжу на часы – да мы же тут несколько часов уже. Без перерыва! А, между тем, далеко за полночь.

Он тоже замечает это, удивленно смотрит на маленькие часы в углу моей лаборатории, которая является одновременно и моим кабинетом.

— Признаюсь, работать с вами – удовольствие, миссис…

— Гермиона. Мы же договорились называть друг друга по имени.

— Хорошо, Гермиона… во сколько завтра мы встречаемся? Хотелось бы увидеть действие наших формул на практике.

Ухмыляюсь. Интересно наблюдать за нетерпением невозмутимого профессора.

— Обычно я прихожу в десять, но, думаю, ввиду срочности дела… как насчет девяти?

— Договорились.

Прежде чем я успеваю как-то отреагировать, пожимает мне руку и аппарирует.

С недоумением на лице – не ожидала этого прикосновения – тоже аппарирую.

* * *

Очень мило – моя горничная укоротила юбку. Драко, по всей видимости, это нимало не смущает…

— Здравствуй, милый, — подхожу, целую.

— Добрый вечер, дорогая, — отвечает на поцелуй.

Оборачиваюсь и смотрю на Касси.

Не реагирует.

— Касси, разве ваша юбка не должна быть длиннее? – ненавижу саму себя за чопорность в голосе, но останавливаться, тем не менее, не желаю.

Покраснела. Значит, еще не все потеряно.

— Простите, миссис Малфой. – выбегает из комнаты.

Смотрю на Драко.

— Почему ТЫ ей ничего не сказал?

— Ревнуешь? – самодовольно ухмыляется.

— Возможно. Так что? – не свожу с него глаз.

— Ты о чем? – и так невинно, боггарт подери!

Раздраженно передергиваю плечами. Отворачиваюсь. Обнимаю себя руками. Немного отхожу от него.

— Драко, я знаю, что ты меня любишь. Но порой… порой я начинаю в этом сомневаться.

Подымается с кресла, подходит ко мне.

— Герм, — обнимает сзади, прижимается подбородком к моей шее.

Закрываю глаза.

— Герм… — убирает волосы, целует плечо, шепчет на ухо, — у тебя нет причин ревновать.

Спустя какое-то время добавляет, заставляя меня вздрогнуть:

— К тому же, Касси совсем не в моем вкусе…

* * *

Довольно потягиваюсь. Открываю глаза. Приятно просыпаться утром слегка утомленной, разнеженной.

Смотрю налево. Драко спит. Соня. Волна нежности накрывает с головой. Улыбаюсь. Поправляю простынь, накрывая его оголившееся плечо.

Хмурится, прячет лицо от нахальных солненых лучей, пробивающихся сквозь занавески.

Пытаюсь вытащить кусок своей простыни из-под него. Не получается. Прилагаю усилия. Наконец-то удается. Но при этом бужу мужа.

Недовольно смотрит на меня, щурится.

— Гермиона Малфой, вы посмели разбудить меня в такую рань. Безнаказанным это ваше преступление не останется, — хрипит он сонным голосом.

Хохочу – он так серьезно это сказал.

Вдруг подрывается и опрокидывает меня на лопатки.

Отросшие пряди белесых волос касаются моих щек. В серых глазах сверкают молнии.

— И?.. – копируя его насмешливый тон, спрашиваю я.

— И ничего… — целует.

— Драко — не дает сказать, — Драко, любимый… — Мерлин, как же хорошо… — Драко, мне нужно на работу… я не могу опаздывать, — делаю над собой усилие и выкатываюсь из-под него.

Откидывается на подушки, складывает руки на груди.

— Уверенна? Ведь пожалеешь же… — глаза хитро прищуриваются.

Вздыхаю. Подымаю с пола синюю ленту для волос. Иду в ванну.

— Прости, — кричу уже оттуда, вода мешает говорить нормальным тоном, — я действительно спешу.

— ЗЗ?

— Ага!

Заходит в ванную вслед за мной, становится около раковины. Взбивает пену для бритья.

— Что, никак не получается?

— Надеюсь, что все получится. Мы с проф… с моим новым помощником проработали вчера весь день. Вроде как стало ясно кое-что, это нужно проверить… — промокаю лицо полотенцем, уступая ему место около раковины.

Он размазывает пену по щекам и подбородку.

— Ну… удачи…

Выхожу. Выбираю платье, натягиваю ботинки, беру в руки мантию и аппарирую в Министерство, к своему кабинету.

Снейп… Северус, то есть… уже ждет.

— Надеюсь, я не заставила вас ждать? – переворачиваю браслет на запястье так, чтобы стало видно циферблат. Вроде не опоздала. Просовываю ключ в замочную скважину, снимаю охранные заклятия.

— Нет. Я сам только прибыл. – открывает дверь, пропуская меня вперед. Все это время чувствую его взгляд у себя на затылке…

* * *

Работаем молча.

И как-то… спокойно. Не напрягает эта тишина. Как будто так и нужно.

Наконец получается. Жидкость в котле, как ей и положено, становится желтой, переливчатой.

Теперь ее нужно остудить, дать настояться два часа. После этого добавим новых ингридиентов, которые раньше не использовались в зельях такого рода, и опять на два часа настаиваться.

Переглядываемся. На миг становится неловко.

— Эээ… Северус, предлагаю сделать перерыв на обед…

— Пообедаем вместе? — вдруг спрашивает он, пристально глядя на меня своими черными глазищами.

— Эээ… я собиралась перекусить с мужем… — теряюсь.

Взгляд становится непроницаемым.

— Понимаю. В таком случае… встретимся здесь же через два часа? – не дождавшись моего ответа, аппарирует.

Пожимаю плечами. С чего это ему вдруг захотелось пообедать со мной?

Запираю двери ключом и заклятиями. Подхожу к камину напротив двери моего офиса. Бросаю летучий порошок в пламя.

— Кабинет мистера Малфоя.

Я не верю.

Просто не могу поверить.

Мой муж трахает свою секретаршу.

Жанет… Жаклин… не помню, как ее зовут, если честно, взвизгивает при моем появлении, натягивает мантию, до этого валяющуюся на полу, на голую грудь и выскакивает из кабинета.

Драко медленно застегивает пуговицы своих брюк и своей идеально белой рубашки, не сводя с меня напряженного взгляда.

Молчу.

Не могу выдавить из себя ни слова.

Хочется плакать и бить посуду, но слезы как-то не появляются, а посуды поблизости нет.

— Герм, — осторожно начинает он.

Хочется перебить его, сказать, что не хочу ничего слышать, как это обычно делают героини женских романов. Но продолжаю молчать, только чувствую, как больно впиваются ногти в нежную кожу ладоней…

— Герм, это ничего не значит… я не люблю ее… это она… я просто не мог ее остановить…

Как противно слышать это… еще вчера он говорил, что нет повода ревновать…

— Пообедаем в другой раз, — почему-то именно эта глупая фраза первой срывается в этот момент с моих губ. – И на ужин я, пожалуй, не приду.

Аппарирую.

* * *

Это первый раз или он уже давно изменяет мне?

Не знаю, почему, но именно этот вопрос не дает мне покоя.

Предательство… как же это больно…

Ничего не вижу перед собой, просто куда-то иду.

Сталкиваюсь с кем-то, слышу недовольные голоса, машинально прошу прощения.

— Гермиона! – кто-то зовет меня.

Как банально. Меньше всего я хочу сейчас видеть этого человека.

Но все же оборачиваюсь на его голос.

Он подходит ближе.

— Вы разминулись?

Непонимающе смотрю на Северуса.

— Драко. Вы сказали, что будете обедать с ним. – терпеливо (?? С каких это пор Снейп стал терпеливым?) поясняет он.

— Да… разминулись…

— Тогда… может, все-таки составите мне компанию?

Нет сил отказываться. Киваю.

Как во сне, следую за ним.

Заходим в какое-то уютное кафе, присаживаемся за ближайший пустой столик.

— Что закажете? – спрашивает он меня.

Я ничего не хочу, но выдавливаю из себя целое предложение:

— То же, что и вы.

Хмурится, слыша безразличие в моем голосе, но от комментариев воздерживается.

Диктует заказ подошедшему официанту. Когда тот отходит, начинает задавать вопросы о том, как я начала работать в отделе Министерства, специализирующемся на Особо Важных Зельях.

Сначала нехотя, затем уже более воодушевленно, начинаю рассказывать.

Слушает внимательно.

Сама не замечая того, съедаю все, что приносит мне официант. Приятно все-таки говорить и понимать, что тебя слушают с таким вниманием. Как хорошо, что Северус начал спрашивать о том, что не волновало меня, что отвлекло от мыслей о Драко.

Через какое-то время профессор смотрит на часы.

— Нам пора, — встает, помогает встать из-за стола мне, накидывает мою мантию мне на плечи.

— Как вам ростбиф? – вежливо спрашивает он меня перед тем, как мы, взявшись за руки, аппарируем.

— Великолепен, — отвечаю я.

Я ела ростбиф?

* * *

Устало прислоняюсь щекой к стене.

— Неужели получилось?

Северус внимательно смотрит на меня.

— Вы устали, Гермиона. – не вопрос, а утверждение.

Не могу с ним спорить.

А ведь день обещал быть таким прекрасным…

— Мы столько времени провели в лаборатории…

— Результат будет известен только завтра, после того, как мы процедим зелье пятьдест четыре раза через серебряное сито в четыре утра, перед восходом.

Смотрю на часы.

— Если уж совсем точной быть, то сегодня. Уже час ночи…

— Вы можете идти домой, я сам все сделаю, Гермиона, — вдруг предлагает он.

Домой? К Драко?

Нет. Я не вынесу этого.

— Нет, Северус, я не люблю бросать начатое. – стараюсь придать голосу твердость.

Пожимает плечами:

— Как скажете.— и добавляет, — Может, приляжете на диван, хоть немного отдохнете? Я разбужу, когда придет время.

Безразлично опускаюсь на диван около стены, на которую опираюсь.

Подкладываю под голову руки и мгновенно засыпаю.

* * *

Мастер Зелий еще некоторое время с неприсущим ему беспокойством смотрел на уснувшую женщину. Столько трогательности, столько беззащитности было в той позе, в которой она заснула. Подобрала под себя ноги, одну руку использовала как подушку, второй обнимала себя.

Он еще раз нахмурился. Что же такого произошло, что из уверенной в себе женщины, с которой он встретился после стольких лет, она вдруг так сразу переменилась? Что могло заставить ее так переживать? Еще утром все было нормально, он был уверен в этом. Гермиона даже пыталась шутить, настроение ее было приподнятым.

А вот после того, как она направилась на обед с мужем, когда он увидел ее на улице, все уже было по-другому.

Он не мог не заметить ее рассеянности, она даже не обратила внимание на то, что ела.

Чтобы удостовериться в том, что не ошибся, он спросил ее о ростбифе, а ведь они ели рагу… что еще раз доказывало, что он прав – случилось нечто ужасное для женщины.

Так хотелось прикоснуться к этому любимому телу…

Усилием воли он заставил себя отвернуться.

Подошел к колбам, с которых шел холодный пар, проверил уровень жидкости. Присел за стол, стал записывать наблюдения. Изредка все же бросал взгляд на Гермиону. Качал головой и вновь принимался за работу.

Спустя два часа отложил пергамент и перо в сторону, встал из-за стола, подошел к женщине.

Неловко, слегка дрожащими руками он коснулся плеча Гермионы.

— Эээ… Гермиона, время пришло.

Она вздрогнула, устремила на него перепуганный взгляд. Через мгновенье окончательно проснулась, испуг в глазах сменился вопросом:

— Уже?..

Кивнул.

Она села, свесив ноги с дивана, руки взметнулись к волосам. Удостоверившись, что прическа не испортилась, она поднялась.

Прошла за Снейпом к котелку, в котором настаивалось зелье. Уже было приготовлено серебряное сито, нужно было удерживать его во время процеживания зелья. После каждой фильтрации сито необходимо было промывать горячей водой, а затем остуживать, чтобы зелье касалось уже холодного металла.

Через час взошло солнце.

К этому моменту зелье было очищено.

Был приглашен аврор, который согласился, чтобы действие зелья испытали на нем.

Гермиона и Северус напряженно смотрели на уже немолодого человека, который присел на диван, ожидая реакции.

Спустя несколько минут он сказал, что видит очертания предметов.

Через полчаса он видел так же ясно, как в юности.

Оставалось ждать, как долго продлится действие ЗЗ. Если срок превысит месяц, значит, они одержали победу.

Аврора отправили на постоянный осмотр в больницу Св. Мунго, к нему приставили медиковедьму, чтобы она фиксировала малейшие изменения, если таковые произойдут.

Попрощались как-то сухо, договорились встретиться через месяц.

Гермиона уж очень соскучилась по сыну, поэтому, поборов свое нежелание направляться домой, аппарировала в Малфой-мэнор.

Уснул. В кресле у камина, около которого я аппарировала. Выглядит так трогательно…

На мою память, ни разу он не засыпал в кресле. Сколько живем с ним, как бы сильно он не уставал, он всегда приводил себя в порядок перед сном и засыпал на нашей кровати.

— Мааам!! – ко мне уже мчится Дерек.

Его крики будят Драко, он трет глаза.

Подымаю Дерека на руки, прижимаю к себе.

— Ты почему так рано проснулся?

— Я соскучился! Па сказал, что ты на работе, а я ждал, ждал…

Мысли о разводе, которые поселились в моей голове вчера в обед, начали тускнеть. Я не могу лишить сына отца.

Сзади подходит Драко.

— Герм… нам нужно поговорить.

Вздрагиваю, ставлю сына на пол.

— Сынок, может, еще поспишь? – после того, как он кивнул, зову, — Витя!

Маленькая эльфиня тотчас же появляется рядом.

— Гермиона что-то желает? – я научила ее обращаться ко мне по имени, когда стало известно, что в теле Медеи моя душа.

— Да. Отведи, пожалуйста, Дерека в его комнату, уложи его спать. Когда проснется, проследи, чтобы он оделся. Затем накрывай на стол.

Когда Витя уводит Дерека, оборачиваюсь к Драко.

— Пройдем в твой кабинет?..

Кивает, пропускает меня вперед.

В его кабинете я присаживаюсь на резной стул.

Смешно, но стараюсь держать осанку. Как-никак, леди Малфой…

— Герм, — начинает мой муж, — я знаю, ты гордая, ты можешь никогда не простить мне, но все же я прошу тебя…

— Ты и раньше изменял мне? – перебиваю его.

На мгновение он отворачивается, проходит к бару, наливает себе виски. Взглядом предлагает выпить и мне. Отрицательно качаю головой.

Пожимает плечами, бросает в граненый стакан несколько кусков льда.

— Ты, быть может, не поверишь мне, но… нет… сам не знаю, что на меня нашло… она уже не первый раз предпринимала попытки обратить на себя внимание, а сегодня… я хотел все прекратить… и как-то сорвался… Герм, это ничего не значит, я люблю только тебя.

— Мне не легче от этого, — тяжело вздыхаю.

— Герм, прежде чем предпринимать что-то… я же знаю твой характер… подумай о сыне…

А вот это уже нечестно. Манипулировать мною с помощью сына.

— Не смей. Ты сделал мне больно. Очень больно. Я не злопамятна, Драко… но… представь себя на моем месте. Как бы ты отреагировал, застав меня с другим мужчиной?

Вижу, как напряглись его плечи и спина.

— Это – другое. Ты – женщина. Женщины не умеют изменять только телом.

Почему-то эта фраза ужасно взбесила.

Подскакиваю, забываю о том, что хотела выглядеть достойно.

В конце-концов, я живой человек!

— Да что ты? То есть, следуя твоей логике, тебе можно изменять, а мне – нет?!

Морщится.

— Не кричи, пожалуйста, я не хочу, чтобы услышали слуги.

Выхожу из себя.

— Ах, Мерлин ты мой, я совсем забыла! Честь Малфоев – превыше всего! Что бы ни происходило, на людях нужно сохранять лицо!! Катись к черту, Драко!

Подбегаю к двери. Уже покидая кабинет, чувствую, как гнев испаряется, оставляя за собой усталость. Смотрю на мужа:

— А ведь я поверила тебе, Драко. Тогда, после падения Воландеморта. Ты казался таким искренним, клялся, что так любишь… если любят, не предают…

От горечи в словах искривляю губы. Кажется, постарела на несколько лет.

Выхожу. Драко даже не предпринимает попытки остановить меня.

Подымаюсь наверх, к комнате Дерека.

Мы уезжаем.

Мне нужно отдохнуть, возможно, остыть.

Но без Дерека не смогу.

Пишу письмо для Драко, прошу не искать нас.

Беру на руки сонного Дерека и аппарирую.

Ужинать будем уже в Гринхоллов-мэнор. Если я, конечно, заставлю себя проглотить хоть кусочек чего-то.

* * *

— Драко, ты напряжен… — руки Жанет опустились на плечи Малфоя. – я помогу тебе, я так хочу тебе помочь…

Он вцепился в ее пальцы мертвой хваткой, не позволяя ей гладить сведенные от напряжения мышцы.

— Убери руки, — холодно бросил он. – И вернись на свое место. Я разве вызывал тебя?

Она растерялась, но быстро вернула лицу уверенное выражение.

— Драко…

— Мистер Малфой! – рявкнул он. – Не смей называть меня по имени. Такого права я тебе тоже не давал! Мерлин… откуда ты взялась… ты разрушила то, что казалось вечным… — пробормотал он.

Жанет тихонько вышла из кабинета, бесшумно прикрыв за собою дверь. Она знала, что когда он в таком состоянии, с ним лучше не спорить, лучше оставить в покое.

Гермионы не было уже неделю. Он, само собой разумеющееся, не стал прислушиваться к ее просьбе не искать их с Дереком. Уже через час, после того, как она ушла, его человек доложил ему, где находятся его жена и сын.

Она не стала проявлять оригинальность, поселилась с Дереком в том его доме в Шотландии, где когда-то начались их отношения.

Первым желанием Драко было направиться вслед за ними, вернуть в Малфой-мэнор.

Затем, немного подумав, он решил, что будет правильным, если он даст Гермионе время. Он признавал, что она имеет на это право, все еще помнил усталость и горечь в тех словах, что она бросила ему, когда уходила.

Он и сам не до конца понимал, зачем сделал это.

Их с Жанет связь началась недавно, но интерес к себе с ее стороны он заметил сразу, в тот же день, когда ее назначили на должность его секретаря.

Она была француженка, чистокровная волшебница, ее прислали по обмену. Его забавляло, когда она иногда путалась в словах, употребляя их не совсем к месту. Но спустя некоторое время она освоилась, в речи стало меньше ошибок.

И слова ее были словно сахарные, и жесты подчеркнуто мягкие…

Он отвык от подобных ей женщин. Сначала – просто интерес, не более.

Затем она умело сыграла на его чувстве собственника, заставила почти ревновать.

На работе его мысли часто обращались к ней, пару раз они обедали.

Возвращаясь домой, к семье, он тут же забывал о сладкой француженке, с Гермионой он чувствовал себя настоящим, тем, кого она смогла полюбить. С Жанет он становился тем Малфоем, с которым Гермиона постоянно пересекалась в школе, который вызывал у нее неприязнь.

А Жанет он таким нравился…

Пара ничего не значащих поцелуев, короткие объятия…

Когда Снейп похитил Гермиону, он с ума сходил, тревожась за нее.

На работе все валилось из рук. Мысли не могли упорядочиться.

А Жанет была такой понимающей…

За день до того, как его жену нашли, они с Жанет переспали.

Он сразу понял, что это было ошибкой. Так, в общем-то, и заявил ей. Она заверила его, что понимает. Поверил. Дурак.

Он так старался, предпринимал все усилия. Чтобы Гермиона радовалась, чтобы ни о чем не догадалась.

Гадкое чувство неприязни к самому себе не давало ему жить.

И в тот день, когда Гермиона их застала, он как раз хотел уволить Жанет, чтобы она уехала или перевелась на другое место работы.

— Конечно, дорогой, я все понимаю, — нежно сказала она, внимательно выслушав. – Я понимаю, твоя семья очень много значит для тебя… — с этими словами она подошла к нему, как бы между прочим поправила ворот его рубашки. – Надеюсь… надеюсь, ты не будешь против, если я поцелую тебя?.. на прощание… всего один раз… — вкрадчивым голосом она прошептала ему на ухо, скользнув губами по щеке, по шее. Наклонила его голову и прижалась к нему губами. Руки обхватили его талию, скользнули чуть ниже…

Ничего не соображая, он ответил на ее поцелуй.

Очнулся уже тогда, когда услышал тихий всхлип Гермионы.

Затуманенным взором посмотрел на нее, перевел глаза на улыбающуюся Жанет.

Мерлин, да он же… ОПЯТЬ ТРАХНУЛ ЭТУ СУЧКУ!

И его жена застала их…

Он пытался оставаться спокойным, хотел поговорить с Гермионой, объяснить, что это ничего не значит, что она всегда будет единственной для него…

Но она аппарировала.

Он прождал ее всю ночь. Переживал, где она, даже опустился до того, что обратился к Поттерам – сначала к Джинни, а затем, презрев гордость, и к Гарри.

Но друзья его жены не знали, где она.

Гарри предположил, что Гермиона у себя в лаборатории, но туда требовался специальный доступ, ответ на запрос о ее местонахождании пришел бы только через несколько дней, так засекречен был отдел, в котором работала миссис Малфой.

Под утро она появилась.

Он проснулся от радостных вскриков сына, увидел, как его жена обнимает маленького Дерека.

От отчаяния, что он не оценил по достоинству то сокровище, которым обладал – семью, он чуть не застонал.

Так прекрасна была эта женщина с ребенком на руках, так больно ранила холодность в ее глазах.

Он не понимал, как вообще мог связаться с Жанет. Такие, как она, никогда не привлекали его. Еще его отец говорил, что такие – так, на один час, для развлечения. Но он не был своим отцом! Он так хотел отличаться от Люциуса!

А потом тот разговор в его кабинете… когда он хотел говорить о своей любви, вымаливать прощение, но слова, вырывающиеся из него, были совсем не теми, которые он хотел сказать.

Простит ли она его когда-нибудь?

Простит ли он себя сам?

Драко запустил длинные пальцы в волосы, прижав ладони к вискам.

Все стало таким сложным…

* * *

Этот дом, эта природа всегда успокаивали меня. И люблю я эту усадьбу даже больше, чем Малфой-мэнор.

Драко никогда не говорил этого, но я точно знаю, что он испытывает такие же чувства к этому месту.

Вздрогнула.

Точно знаю?

Сейчас я уже ни в чем не уверенна.

Слышу звонкий смех.

Это Дерек играет с Глотиком – чуть уменьшенной копией моего старого друга.

Мальчику нравится здесь не меньше, чем мне. Почти перестал спрашивать о Драко. Я сказала ему, что папа в отъезде, но если ему захочется его увидеть, пусть только даст знать, Витя доставит его к отцу.

В первый день, когда мы прибыли сюда, я не выходила из дома, просидела около камина.

Вечером все-таки не выдержала, вышла подышать свежим воздухом. Здесь везде ощущалась магия. Древняя, сильная, непостижимая. Казалось, с каждым вдохом я становилась сильнее, с каждым выдохом я теряла ту боль, которая поселилась в сердце.

«Герм, это ничего не значит, я люблю только тебя…»

Слова мужа уже не вызывали ярости, обида прошла. Только странная опустошенность.

Звезды рассыпались по небу в причудливом узоре.

Загадала желание, что если упадет звезда, то все наладится, а если нет…

Не сводила глаз с неба до тех пор, пока шея не затекла от напряжения.

Ничего…

Женщина в длинном темном платье вошла в дом, немного ссутулившись, будто несла непосильную ношу.

В этот момент с неба сорвалась звезда. Где-то за горизонтом она упала в море, слегка посеребрив водную гладь.

— Дерек, милый, прекрати шалить, иначе буду вынуждена запретить тебе идти на улицу. – приходится добавить строгости в голос, чтобы утихомирить мальчика.

С самого утра ребенок немного перевозбужден, не слушается Витю, отказывается надевать мантию, разлил чай по столу.

— Гермиона, там сова, — пищит Витя, указывая пальцем в окно.

Действительно, на подоконнике сидит небольшая серая птица с пергаментом, свернутым в трубочку, прикрепленным к лапке. Я протягиваю ей сикель, отвязываю послание с лапки.

На мгновение чувствую острый клювик, царапающий внутреннюю поверхность моей ладони, когда сова забирает свое вознаграждение.

— Может, ты хочешь пить или есть? – спрашиваю у птицы.

Сова отрицательно мотает головой и с тихим уханьем вылетает из столовой.

Разворачиваю пергамент. Послание от Северуса.

Гермиона,

Северус Снейп.

Смотрю на часы. Без пятнадцати.

— Витя, мне нужно отлучиться на работу. Передайте месье Дюбуа, что я бы хотела, чтобы они с Дереком перешли к новой теме. Ему нужно развивать свой разговорный французский. И… пожалуй, вам с ним стоит побывать в Малфой-мэнор. Я не хочу, чтобы ребенок забывал отца.

— Я с папой увижусь? – в глазах Дерека радость.

— Да, мой милый. После занятий с месье Дюбуа вы с Витей сразу отправитесь к твоему отцу, а вечером вернетесь сюда.

— Ой, я так рад, я так рад!! – запрыгал он.

— Я же говорила, что не запрещаю тебе видетья с отцом, — недоуменно говорю я. За все то время, что мы живем здесь, мальчик ни разу не попросился к Драко.

— Мам, я же не маленький, — как-то серьезно заявляет мне сын. – Я ведь сразу понял, что вы поссорились.

Хмурюсь.

— Дерек, это никак не должно повлиять на ваши с ним отношения. Он твой отец, так было, есть и будет.

— Я понял. – недовольно надувает губы, смотрит на меня исподлобья, — А вы помиритесь?

Отвожу взгляд.

— Я не знаю, мой милый, не знаю…

Глажу его по головке и выхожу из столовой.

Надев мантию, аппарирую.

* * *

Уже ждет меня.

Еще раз смотрю на часы. Без пяти.

— Я ведь ничего не перепутала? Я не опоздала?

Усмехается.

— Нет, это я слишком рано. Добрый день, миссис Малфой… Гермиона. – и не сводит с меня изучающего взгляда.

— Добрый день, Северус, — отвечаю ему на приветствие. – Вы… вы не могли бы не смотреть на меня так?

— Как? – насмешливо уточняет он.

— Будто я вновь ваша студентка, а вы ищете повод снять баллы с моего факультета. – Открываю дверь от моей лаборатории.

Слышу что-то, подозрительно напоминающее смешок, но когда оборачиваюсь к нему, его лицо как всегда непроницаемо.

— Так что там с ЗЗ? Признаюсь, вы меня заинтриговали. Что за побочный эффект? Надеюсь, ничего опасного и страшного?

— Он стал видеть и то, что скрыто обычному глазу, — бросает Северус, присаживаясь на диван.

Непонимающе гляжу на него, отвлекаясь от созерцания содержимого пузырька, к которому было обращено мое внимание всего несколько секунд назад.

— Видит сквозь стены, сквозь тела. Как… магглы называют это рентгеном.

Киваю.

Вот это новость. Даже не знаю, как на это реагировать.

Присаживаюсь на табурет около рабочего стола.

— А если это зелье выпьет зрячий человек, он тоже увидит то, что скрыто?..

Усмехается еще раз.

— Хороший вопрос. У меня он тоже возник. Предлагаю заняться его изучением, нужно провести исследования.

Чувствую, что это именно то, что мне нужно – самый лучший способ отвлечься – работа.

— Но вы, надеюсь, понимаете, что новые опыты потребуют все наше время?

Не понимаю. Подымаю бровь не хуже самого Снейпа.

— Зелье не изучено. Я согласен испытать его на себе, но нужно вести постоянное наблюдение за его действием. Я не уверен, что смогу контролировать новые возможности, если они появятся, во всяком случае, поначалу. – поясняет он.

— Но… почему именно на вас?

— У вас есть кандидатура получше? Кто согласится стать подопытным кроликом, тем более что неизвестно, как проявит себя ЗЗ?

Неужели он так и не понял, что я не допущу?..

Ставлю блок, ибо чувствую, как он пытается прочитать мои мысли.

«Не нужно, Северус. Со мной такие вещи не пройдут».

«Простите».

— Зелье будем испытывать на мне. И это мое последнее слово, — твердо говорю я, замечая, что он приготовился возражать. Выдерживаю его напряженный взгляд.

— Хорошо. Но все же замечу, мне не по душе такое ваше решение. – голос напряжен, и, пожалуй, это единственное, что выдает его переживания, внешне он выглядит невозмутимым. – Приступим?

И снова начинается кропотливая работа: режем коренья и травы, толчем в ступах кости, измельчаем маленьким топориком соцветия. На изготовление зелья понадобится не меньше трех суток.

* * *

— Ну?

Улыбаюсь тому нетерпению, которое так явно звучит в этом его «Ну?».

— Пока ничего. – встаю, но вдруг чувствую головокружение.

Северус помогает мне сесть обратно на диван, не сводит с меня глаз.

— Проклятье, Гермиона, не молчите, комментируйте все то, что чувствуете!

— Так странно… какая-то эйфория… Северус, ваши глаза… они же карие?

Кивает.

— А я вижу… цвета, они переходят друг в друга, — заливаюсь смехом.

— Что такого смешного вы видите? – мне кажется, или я слышу тень обиды в его голосе?

— Ха-ха… Северус! – Мерлин, как же смешно! – У вас голова кипит! – складываюсь пополам, задыхаясь от смеха.

Он хмурится, оборачивается.

— Гермиона, вы видите пар?

Киваю, потому что говорить сложно, так смешно.

— Вы видите что-то еще?

Всматриваюсь в него, и тут смех застревает в горле.

— К… колбы и мензурки, и… Северус, я вижу СКВОЗЬ вас!

— Опишите, КАК вы это видите, — он присаживается за стол, берет перо и готовится писать.

— Ну… — я все еще под впечатлением от увиденного. – Я вижу все, что есть в этой лаборатории… то есть… абсолютно все предметы, и те, которые в поле зрения, и те, которые скрыты. Вот, например, за шкафом лежит перо, — подымаюсь, подхожу к шкафу, опускаюсь на колени и достаю золотистое перо, покрытое пылью, — Я его еще искала… и… — тут я краснею и отвожу от него взгляд.

— Что?

— Ваше белье… оно зеленое…

Теперь краснеет он.

С ума сойти! Профессор, которого я так боялась в школе, который всегда был таким сдержанным, краснеет!

— Думаю, это не стоит упоминать в описании вашего состояния, — чуть хрипло замечает он, беря себя в руки.

— Да… пожалуй, — отвечаю я, пряча улыбку.

— А сквозь стены? Вы видите, что происходит за стенами лаборатории?

Немного сужаю глаза.

— Эээ… какие-то тени. Минуточку…

И больше ничего.

Прихожу в себя от похлопывания по щекам.

— Вы в порядке? – как издалека слышу голос Северуса.

— Да… наверное… что произошло?

— Вы потеряли сознание. Простите, это моя вина, я слишком много захотел для первого раза. Вы еще не научились контролировать действие зелья. Думаю, на сегодня достаточно. Завтра вы опять примете ЗЗ, только чуть меньше. Посмотрим, какая дозировка будет оптимальной, чтобы расходовать именно то количество, которое необходимо. Я еще наведаюсь в больницу Св. Мунго, нужно посмотреть, как там наш подопечный. А вы, Гермиона, отправляйтесь домой, вам нужно отдохнуть. Если хотите, я помогу вам аппарировать. Или попрошу кого-то вызвать Драко…

— Нет!..

Он удивленно смотрит на меня.

— Простите за крик, Северус. Просто… просто я пока… не живу с мужем…

— Извините. – сухо говорит он.

Никак не пойму, что за эмоция на мгновение проскользнула в его глазах.

— Я буду очень вам благодарна, если вы поможете мне аппарировать в Гринхоллов-мэнор, вы же знаете, где это?

— Да, конечно, я не раз бывал там еще тогда, когда Люциус и Нарцисса… впрочем, неважно… позвольте, вашу руку, — крепко сжимает мою ладонь, и я чувствую знакомый шум в ушах, как всегда при аппартации.

Запах травы ударяет в нос, ветер колышет полы моей мантии. Немного покачнулась, но Северус поддержал меня.

— Вы в порядке?

— Да.

Направляемся к дому. На секунду Северус неловко останавливается у двери, но я жестом приглашаю его внутрь. Немного поколебавшись, он следует за мной.

— Гермиона… — навстречу мне выбегает Витя, но не договаривает, увидев, что я не одна. – П… профессор Снейп…

— Добрый вечер, — вежливо здоровается Северус, и я удивленно смотрю на него. Северус Снейп здоровается с эльфом?

Пожимает плечами, правильно истолковав значение моего удивления.

— Я всегда был предельно вежлив.

Захотелось припомнить ему эти «всегда», но сдерживаюсь. К чему ворошить прошлое?

— Чаю?

— С удовольствием.

* * *

На прощание поцеловал мне руку и аппарировал.

Странный все-таки человек. Непонятный. Необъяснимый.

Такой сухой и чопорный, но иногда в нем угадываются такие чувства, такие страсти…

Но мне с ним интересно. А еще…

— Мама! – Дерек вернулся.

Обнимаю его.

— Здравствуй, Гермиона.

Вздрагиваю, слыша голос мужа. Подымаю глаза:

— Драко… здравствуй. Не ожидала тебя…

— Ты ведь запретила искать вас, но сегодня Витя привела Дерека, и я подумал…

Дерек не сводит с нас глаз. Замечаю это и прошу Витю отвести мальчика в дом. Во-первых, прохладно, во-вторых, ему уже пора спать, а, в-третьих, не хочу говорить с Драко при Дереке.

Когда Витя уводит сына, спрашиваю:

— А ты не искал нас?

Услышав насмешку в моем голосе, он как-то странно смотрит на меня.

— Мне доложили о том, где вы, сразу после того, как ты ушла.

— Драко Малфой решил говорить правду? – мне не нравятся издевательские нотки в моем голосе, но остановить себя не могу.

— Ты ненавидишь меня? – глухо спрашивает он.

Рассматриваю ногти. Направляюсь к берегу. Слышу, как он тихо идет за мной.

— Во мне нет ненависти к тебе, Драко, — наконец, отвечаю я. – Но и прежней любви я тоже не чувствую.

Ощущаю охватившее его напряжение.

— Я не верю.

— Отчего же? Я вот тоже не верила, что ты предашь меня, но ты сделал это…

— Я не предавал. Это было… какое-то помешательство… я до сих пор не понимаю, как это произошло…

Горькой улыбкой растягиваются губы. А он продолжает:

— Я не могу без тебя… без вас, Герм. Я не сплю уже который день… если удается хоть ненадолго забыться, то снится какая-то гадость, какие-то кошмары… и еще, я… я уволил Жанет.

Вздрагиваю, услышав имя этой женщины.

— Я уже ни в чем не уверена, Драко, — смотрю на луну, отражающуюся в воде, слушаю шум прибоя.

Он подходит ко мне ближе, обнимает сзади, прижимается щекой к моей шее.

Закрываю глаза.

Как же я соскучилась по его телу. Как недоставало мне его запаха, его тепла.

Касаюсь его лица рукой, он целует мне пальцы.

Со стоном оборачиваюсь к нему, губы прижимаются к его губам, руки ищут его плечи, пальцы перебирают пряди волос.

— Герм… Гермиона, родная моя…

Опускаемся на траву, он стягивает с меня мантию, запускает руки мне под юбку, становится жарко, и от этого еще отчетливее чувствую прохладу травы под спиной и ягодицами.

— Драко…

— Люблю тебя… моя хорошая…

И тут… так некстати… мысль…

Ей он тоже такое говорил?

Желание сходит на нет.

Отстраняюсь. Выкатываюсь из-под него.

— Что?..

— Я не могу. – поправляю юбку, встаю.

Он подымается вслед за мной.

— Гермиона…

— Драко, я… я еще не готова… представляю вас с ней… это невыносимо…

Убегаю.

Драко не переставая смотрел на убегающую от него жену, пока она не исчезла из поля зрения. Затем вновь тяжело опустился на траву. Тяжело вздохнул. Мерлин, он так соскучился! Но понимал, что теперь все зависит от Гермионы.

Не веря ни в Бога, ни в Мерлина, он молился.

Молился, чтобы она вернулась к нему.

— Хм… не уверена, что хочу видеть это…

— Гермиона, я понимаю, конечно, но…

— Нет, видимо, не понимаете! Это омерзительно!

— Как вы можете так говорить? – мне кажется, или он смеется надо мной? – Это же всего лишь…

Раздраженно фыркаю. Мы уже многого достигли, ЗЗ дает действительно потрясающие результаты – варьируя количество принимаемого зелья, изменяя пропорции некоторых составляющих, можно развить просто феноменальные способности зрения – можно видеть предметы так далеко, как только хочется; можно видеть ночью; можно видеть ауру человека. Сегодня Северус предложил узнать, смогу ли я видеть внутренние органы и системы. Я отчаянно сопротивлялась, да и сейчас, после того, как мой бывший профессор убедил меня выпить ЗЗ с высокой концентрацией крови вампира, тоже не в восторге от этой идеи. Но зелье уже начало действовать. Я отвернулась, все еще не могу себя пересилить и посмотреть на Северуса.

— Гермиона, вы можете смотреть не на меня, а, например, на свою руку, для начала… — предлагает он.

— Ага, и потерять сознание от шока?

Никому никогда не говорила об этом, но в школе, в маггловской школе, которую я посещала до Хогвардса, был предмет, который я ненавидела даже больше физкультуры.

Биология.

Не та невинная ее часть, где рассказывали об инфузориях-туфельках, амебах да тычинках с пестиками, а та, ужасная, с картинками препарированных животных, вен в разрезе и строением желудочно-кишечного тракта. И в больничном крыле мадам Помфри я всегда избегала помогать там, где могла увидеть кровь. Что уж говорить обо мне самой? Ненавижу сам вид крови. И теперь ОН предлагает мне посмотреть на МОЮ руку? Чтобы я увидела, как МОЯ кровь передвигается по МОИМ венам? Увидеть, как движутся молекулы, как делятся клетки? Увольте. Мне такого счастья и даром не надо. На мгновенье появилась мысль о том, чтобы переложить на Северуса выполнение этой работы, но не в моих правилах отступать. Да и… вдруг увидит?..

Делаю над собой усилие и поворачиваюсь к Северусу. Глаза зажмурены, но это не мешает мне видеть очертания его тела. Глубоко вдыхаю и резко выдыхаю. Приоткрываю сначала один глаз, за ним – второй. Вскрикиваю от ужаса – Снейп выглядит как живое научное пособие – кожа куда-то делась, одни вены, артерии и кровеносные сосуды:

— Это ужасно, — вырывается у меня брезгливый стон. Прямо чувствую, как кривятся губы от отвращения.

— Что именно? – и опять я слышу в его голосе ту обиду, которая звучала, когда я смеялась, увидев пар из котла в его голове.

— Вы весь такой… сосудистый… — немного жмурюсь и опять вздрагиваю: — Я вижу ваше сердце… — рука сама тянется к этому органу, и я забываю, как мне противно смотреть на все эти вещи; вид его бьющегося сердца завораживает, кажется, я слышу, как оно стучит… какое-то чудо…

Рука упирается в грудь Северуса, пальцы касаются шершавой ткани сюртука. А вот и пульс. Теперь я ЧУВСТВУЮ удары его сердца…

Постепенно то, что я вижу, становится размытым, сердце оказывается словно в дымке; сосуды, вены, артерии сливаются, а затем и вовсе исчезают – я вновь вижу Северуса Снейпа – во плоти и в одежде, так сказать. Подымаю голову и вижу его напряженный взгляд, он не сводит с меня глаз. Мне чудится, или он перестал дышать? Да я и сама, кажется, забыла о том, что должна вдыхать и выдыхать…

Он наклоняется ближе, я чувствую жар его тела…

Резко встряхиваю головой, с шумом вдыхаю воздух, Снейп отстраняется от меня – наваждение, охватившее нас несколько мгновений назад, исчезло.

— Простите… — мы в один голос сказали это, смущенно отвернулись.

Северус привстал, все это время он сидел на корточках подле меня.

Я тоже встаю с подушки, на которой обычно сижу во время наших экспериментов – один раз упала с дивана, показалось, он слишком близко. А с подушки упать невозможно…

— Я запишу, что появляется возможность видеть органы и системы, в зависимости от желания, — направился к столу.

— Приходится делать усилие, чтобы переключиться с системы на орган, — уточняю я. Он кивает. – Северус?..

— Да?

— Я, пожалуй, пойду. Надеюсь, вы не против? Как-то неважно я себя чувствую…

— Да, конечно, — он тут же встает, откладывает перо и пергамент в сторону, подходит ко мне, — Вас проводить?

— Нет… я сама… спасибо.

— Вы уверенны? – отчетливо слышу заботу в его голосе.

— Разве что… вы не могли бы помочь мне с аппартацией?

Без лишних слов он берет меня за руки, на мгновение прижимает к себе. Мы аппарируем.

Оказавшись дома, почувствовав живительный морской ветер, слегка покачиваюсь, Северус поддерживает меня.

— Вас провести до дома?

— Да, пожалуй, — в этот раз ЗЗ особенно вымотало меня. Все-таки, в человека смотреть намного сложнее, чем куда-то вдаль или сквозь стену…

Он осторожно берет меня за руку, ведет к дому. Уже у двери разворачивается ко мне.

— И все-таки, несмотря на то, что вы весьма сильная ведьма, Гермиона, лучше бы мы испытывали действие ЗЗ на мне.

Ага, и ты в один прекрасный день увидел бы…

— Нет. Я справлюсь. Спасибо, Северус, увидимся завтра, — несколько грубовато прощаюсь с ним.

Выражение его лица становится замкнутым.

— Да, конечно. – как-то насмешливо он легко кланяется и аппарирует.

Немигающе смотрю на то место, где он только что стоял.

Мне же не показалось? Там, в лаборатории, он хотел поцеловать меня? И я тоже этого хотела?

* * *

Дерек задремал у меня на коленях.

Смешно так сопит.

Улыбаюсь. Перебираю прядки светлых волос. Люблю его так сильно… маленький Драко…

При мысли о муже улыбка тускнеет. Я соскучилась. Но все еще не могу пока забыть об этой… женщине… от одной только мысли, что он дарил ей ласки, становится плохо…

«Перестань, — приказываю самой себе. – Не истязай себя. Чем быстрее все забудется, тем быстрее все наладится».

Легко сказать… хотя… зачем же врать самой себе?.. я ведь уже поостыла, как-то отстранилась даже от ситуации… как со стороны… и неправду я говорила Драко – я не не чувствую любви к нему, любила и люблю. Не могу не любить…

Дерек крепче прижимается ко мне, маленькие теплые пальцы запутались в складках моей юбки. Наклоняюсь и целую его в висок, слышу запах его дыхания.

— Гермиона, я прошу про… – вдруг раздается из камина, но предложение обрывается, даже толком не начавшись. Северус.

Прижимаю палец к губам, прошу говорить тише. Немного подумав, жестом приглашаю войти. Все равно не сможем нормально поговорить, если он будет торчать в камине. Точнее, его голова будет торчать в камине. Мне этот способ общения вообще кажется каким-то нелепым. Никогда его не понимала. Легче мысли передавать на расстояние.

На мгновение мой коллега по работе над ЗЗ исчезает, а затем появляется, уже целиком. Несмотря на позднее время, выглядит очень элегантно и собранно.

— Вы хоть иногда из своей мантии вылезаете? – Я сказала ЭТО вслух?

Мысль первая. Вылезает. Я же видела его в халате. Кажется, он еще и в тапочках тогда был.

Мысль вторая. А еще я видела его зеленые трусы.

Мысль третья. Я покраснела. Это даже сомнению не подлежит. Чувствую, как краска смущения покрывает лицо. Хорошо хоть, что в комнате полумрак.

Мысль четвертая. Что его вообще сюда привело? Может, что-то с нашим аврором случилось?

Видимо, все эти мои мысли очень живописно отразились на моем лице, ибо Северус хмыкнул. Клянусь Мерлиновой бородой, он – человек, постоянно сдерживающий свои эмоции – хмыкнул. Нормальный такой человеческий смешок.

Удивлена.

— Простите…

— Пожалуй, сделаю вид, что не слышал этого вопроса, — и опять ни тени чувств на лице. Спокойная сдержанность. Хоть и бывший, но декан Слизерина. Этого холодного достоинства у него не отнимешь.

Присаживается на кресло напротив дивана, на котором сижу я.

— Чем обязана вашему визиту? – шепчу я.

— Наш аврор уже не нуждается в ЗЗ, — так же шепотом отвечает он, задержав взгляд на моем спящем сыне. Нахмурился.

— Он… умер?.. – я в ужасе.

Раздраженно передергивает плечами.

— Нет, конечно. С чего вы взяли? – его шепот напоминает шипение.

— Вы же…

— Я всего лишь сказал, что для него нет более необходимости в ЗЗ, — перебивает он меня. – Он зрячий. Я не говорил вам, Гермиона, но последние три дня я приказал не давать ему ни капли зелья. И он по-прежднему видит. И его способность видеть сквозь стену остались. Ну, и ауру он тоже хорошо видит.

— Но я же?..

Улыбается.

— Нет.

Поджимаю губы. Он не читал мои мысли, это точно. Я бы почувствовала. И когда он успел меня изучить? Или я так предсказуема?

— Вы сейчас Минерву напоминаете. – зачем-то сказал он. Прочистил горло и продолжил: — Те разнообразные способности, которые мы наблюдали с вами, не могут проявляться одновременно. Мы давали ему только то ЗЗ, которое способствовало возвращению зрения. И там была превышена доза беладонны. Я еще не уверен, но, думаю, если длительное время принимать ЗЗ с каким-то одним эффектом, то этот эффект становится постоянной способностью. И, кстати, наш подопечный научился контролировать свое умение. То есть, он видит предметы, как обычный человек, но, приложив определенные усилия, проникает взглядом сквозь стены.

— А я? Я ведь разные виды ЗЗ принимала, но основные компоненты ведь были неизменны…

— Я еще и поэтому посчитал необходимым срочно увидеться с вами. Думаю, настала пора прекратить прием зелья. Самые главные эффекты мы с вами проследили. Остальным пусть другие ученые занимаются. Тем более что сейчас появилось более интересное для меня занятие…

Растерянность – вот слово, которое правильнее всего может описать мое состояние.

Я привыкла видеться с этим человеком каждое утро. Я привыкла к его странному юмору. Я привыкла пить это ЗЗ и испытывать странные ощущения. Все это отвлекало меня от невеселых мыслей и вносило хоть какую-то, но упорядоченность в мою жизнь. Нечестно так сразу отрывать меня от того, к чему я прикипела… и что за более интересное занятие?..

— Если вы так считаете, я не могу с вами спорить, Северус, — выдавливаю наконец из себя.

— Вижу, вы чем-то расстроенны? – интересуется он, как бы между прочим. Подымается с кресла, закладывает руки за спину, подходит к стеллажу с книгами, рассматривает корешки старинных фолиантов.

Замечаю, что слишком крепко прижала к себе Дерека. Он возмущенно ворчит сквозь сон, вырывается. Пора ему в кровать.

— Не хотите прогуляться, Северус?

Он отрывается от книг и смотрит на меня.

— С удовольствием, — после непродолжительного молчания произносит он.

Я подымаюсь с Дереком на руках. Тяжелый. Большой уже…

Смотрю на Северуса. Отворачивается. Неприятно его равнодушие по отношению к моему ребенку. Вроде понимаю его, но все равно неприятно. Хотя… это же Снейп. Мой профессор Зелий, который никогда не любил детей.

Мысленно пожимаю плечами и несу сына в его комнату.

* * *

Возвращаюсь в гостиную.

Застаю Северуса за просматриванием манускрипта, описывающего действие заклятий, произнесенных наоборот. Я оставила его на столике около дивана. Почитываю по вечерам, скоро дочитаю.

— Я уже уложила его. Простите, что задержалась.

Как-то неопределенно пожимает плечами, откладывая книгу в сторону.

Помогает мне накинуть мантию на плечи.

Сдержанно благодарю.

Выходим на улицу. Прохладно. С моря несет соленый воздух, щекочащий нос. Плотнее запахиваю мантию. Волосы развеваются, лезут в рот, мягко касаются щек.

Спускаемся к берегу. Взбираюсь на выступ в большом камне, присаживаюсь.

— Так что же вызвало ваш интерес, Северус? Надеюсь, вы не оставите зелья? Я работала со многими учеными, но, признаюсь, не испытывала и малой толики удовольствия, которое испытываю, работая с вами.

— Благодарю за лестные слова, Гермиона, — в голосе промелькнуло смущение, но это длилось так недолго, что склоняюсь к мысли, что мне это все же почудилось. – Нет. Зелья я не оставлю. Мне сделали предложение поработать в Италии. Появилась идея продлить действие зелья невидимости. К моему старому коллеге, Марко Лоренци попали древние письмена, считавшиеся давно утерянными. Так вот, если нам удастся правильно истолковать написанное в них, мы сумеем, наконец, придать этому зелью столь необходимое свойство, сделаем его… хм… долгоиграющим, если можно так сказать.

Действительно интересно.

— Скажите, а… — резко оборачиваюсь к нему, но договорить не успеваю.

Его лицо вдруг так близко, так неожиданно близко… а выступ… такой скользкий… и я падаю…

Сильные руки хватают за талию, и я оказываюсь прижатой к твердому телу. Подымаю голову, чтобы поблагодарить за то, что удержал, и в этот момент он меня целует.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, отвечаю на поцелуй, обвивая руками его шею. Не отрываясь от моего рта, он слегка приподымает меня, ставит на небольшой камень, чтобы мы хоть немного поравнялись. Мерлин, как чудесно он это делает!.. никогда бы не подумала…

И его волосы… не сальные, как считала всю жизнь, а гладкие и неожиданно мягкие. Вздрагиваю от такого контраста, запускаю пальцы глубже…

Отрываюсь от него, чтобы хоть немного отдышаться – кажется, что целовались целую Вечность…

Глаза в глаза, оба дышим шумно, я почти физически чувствую, как наполняются кислородом легкие.

— Что?.. – каким кощунством кажется мне мой голос, взорвавший эту напряженную, тяжелую тишину между нами. И… не могу продолжить… тянусь к нему, он хочет вновь прижать меня к себе…

Брызги.

Холодные.

Волна ударяется о камень, служивший мне опорой последние несколько минут, и разбивается на тысячи соленых отрезвляющих капелек.

— Гермиона… — Северус видит мое замешательство, хочет что-то сказать, но я не могу, не желаю слушать его. Прижимаю к губам тыльную сторону ладони, затем хватаюсь за юбки и убегаю.

В который раз за последние несколько дней я бегу от близости мужчины. Сначала Драко, теперь Северус…

И еще одна мысль пульсирует в висках.

Он целовал меня или Медею?

Прошло уже три недели с того вечера.

Две недели, как я вернулась в Малфой-мэнор.

Спим с Драко в разных комнатах и, соответственно, постелях. Вижу, что он не очень рад такому раскладу, хотя и доволен, что мы с Дереком вновь живем в нашем поместье. Но, положа руку на сердце, нет желания облегчать ему участь. Какая-то апатия напала.

Скоро мне вручат Орден Мерлина второй степени за вклад в науку Зельеделий. Северуса ожидает то же самое. Благодаря нашему зелью многие волшебники, и не только авроры, для которых изначально совершенствовалось ЗЗ, вернули себе зрение.

Разговаривала с портретом Альбуса. Пошутил, что если бы ЗЗ в той версии, которую предложили мы с Северусом, было в то время, когда он еще жил, не носил бы он своих очков-половинок. Как-то слабо себе представляю его без этих стекляшек…

Сижу в саду, читаю Дереку сказки.

Понимаю свою маму. Нелегко ей, наверное, было сдерживаться, когда я постоянно перебивала ее, мешая читать дальше.

Дерек унаследовал эту привычку в полной мере. Миллион вопросов к каждому предложению…

— Развлекаетесь? – к нам подходит Драко.

Улыбаюсь ему.

— Ты уже вернулся? Как встреча?

Прикасается к плечу, наклоняется, целует в щеку, подходит к Дереку, берет на руки, подбрасывает в воздухе, ловит. Сын заливисто смеется.

Не выпуская мальчика из рук, слегка раскачивая его, переводит взгляд на меня:

— Все нормально. Спасибо, что спросила. – взял за обыкновение благодарить меня за любое внимание, оказанное ему. Еще не решила, как к этому относиться. – Во сколько ужин?

— В семь. Я пригласила Гарри и Джинни.

Если он и раздражен, то очень хорошо это скрывает.

Кивает.

— Мам! А Джеймс тоже будет?

— Да, мой хороший, конечно, — улыбаюсь сыну.

* * *

Ужин прошел сравнительно спокойно. Сравнительно, потому что малыши умудрились разбить вазу, которую Драко совсем недавно привез из Китая. Штука ужасно древняя, о стоимости я вообще молчу. До недавних пор эта ваза стояла в его кабинете в Министерстве, а после нашего с Дереком возвращения Драко решил, что она отлично впишется в интерьер нашей столовой. Не учел только того, что в доме живет непоседливый ребенок, к которому часто наведывается его не менее непоседливый друг.

Джинни ужасно неловко, я успокаиваю ее. Гарри тоже себя не в своей тарелке чувствует. Драко молчит. Эльфы собирают осколки, торопятся.

И тут замечаю странную вещь – осколки начинают светиться. Сначала думаю, что это из-за освещения, ведь я удвоила обычное количество свечей, но свет, излучаемый кусочками фарфора, просто потрясающий, ни на что не похожий. Начинает слепить меня, закрываю глаза руками.

— Дорогая? – слышу голос мужа, — С тобой все в порядке?

— Ваза… у нее душа… — комната наполняется чарующими запахами, я слышу какую-то дивную, завораживающую мелодию. Перевожу взгляд на Драко, его силуэт становится каким-то расплывчатым, нечетким.

— Герм?.. – это Джинни.

«Ты любишь ее… ты так любишь ее… ты хочешь ее больше всех на свете… прямо сейчас…» — слышу шепот, и вдруг явно вижу образ рыжеволосой женщины. Где же я ее встречала раньше?..

Образ движется на меня, и я, никогда не испытывавшая плотского влечения к женщинам, вдруг понимаю, что ужасно, невыносимо желаю ее.

Теряю сознание.

* * *

— … мощнейший афродизиак… думали, что все подобное уже давно уничтожено… Министерство запретило… — доносятся до меня обрывки каких-то фраз, открываю глаза, комната приобретает очертания.

— Мама проснулась! – слева от меня кричит Дерек. Морщусь – его голос больно звенит в голове.

— Что произошло? – самый первый, самый обязательный, самый банальный вопрос, который люди задают, приходя в сознание.

— Милая, с тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь? – встревоженно спрашивает Драко, подошедший к постели.

— Думаю, да… просто какая-то слабость… там была женщина, Драко… рыжая…

— Джинни?

— Нет. Это была… — и тут наконец-то вспоминаю, — Драко, я видела ту женщину, твоего секретаря… ну, ту самую, — муж вздрагивает, тень понимания пробегает по его лицу, берет меня за руку, убирает прилипшие волосы с щеки.

— Герм, мне сказали… мне сказали, что ваза – мощный артефакт, хранилище эротической энергии… что-то вроде любовного зелья, — я все еще не понимаю, а он продолжает: — Мне ее в Китае Жанет показала. Но я думал, это просто древняя ваза… еще радовался, что такую старинную вещь почти за бесценок приобрел, учитывая ее настоящую стоимость… — запускает пальцы в волосы, вижу, что он в шоке. Начинаю сама понимать, — Она… эта дрянь произвла обряд, наделив вазу своей душой… Герм, я… я изменил тебе… не по своей воле… а я все не мог понять…

Сжимаю его руку.

— Драко, милый… не надо… — ловлю заинтересованные взгляды каких-то магов, стоящих у входа в мою комнату, — Это кто?

— Это специалисты из отдела Старинных Источников Магии; Поттер предложил их вызвать после того, как ты упала в обморок. Они обнаружили магическое излучение, с помощью заклинаний выяснили, что…

— Понятно, — перебиваю его я.

Как это мерзко – использовать магию, чтобы привлечь человека. Как это подло – не задумываться о том, что разрушаешь семью.

— Я… я спать хочу… — обессиленно шепчу я и закрываю глаза. Чувствую, как слезы бегут по щекам. Я впервые заплакала с тех пор, как застала мужа с его секретарем.

Слышу, как тихо захлопывается дверь. Из-за нее Драко просит магов покинуть наш дом. Засыпаю. Как-то тяжело и легко одновременно. Тяжело, потому что все еще обидно, легко – потому что наконец-то выплакала боль, мешавшую мне жить.

Все изменится. Я верю в это.

— … за заслуги перед волшебным сообществом Англии… неоценимый вклад… — слушаю все эти высокопарные похвалы в пол-уха. Скорей бы уже это все закончилось. Во-первых, душно, во-вторых, Северус не сводит с меня глаз, а мне нелегко выдерживать это, а в-третьих, все еще чувствую неприятный осадок после разговора с Драко. Пришлось признаться, что я все это время виделась с Северусом Снейпом, что мы работали над совместным проектом, что именно за совместную работу нам собираются присвоить… — Орден Мерлина Второй Степени! – наконец-то завершает свою речь сухонький волшебник, который и вручает нам с Северусом эти высокие награды. Облегченно вздыхаю.

— Нам надо поговорить, — слышу шепот Снейпа у самого уха. Едва заметно киваю в сторону лоджии.

После того, как Драко высказал мне свое «фе», а именно: рассказал, как опрометчиво я поступила, начав работу с тем, кто меня похищал с самыми что ни на есть неблагими намерениями, мы окончательно помирились. Он, как ни крути, все же был виноват передо мною. В конце-концов, на фоне его «проступка» мое «злодеяние» кажется просто смехотворным.

Дерек ужасно радуется нашему примирению. Признался мне на днях, когда я его спать укладывала, что боялся нашего с Драко развода. У какого-то знакомого Джеймса родители разошлись, и ничего хорошего из этого не вышло – мальчику запрещают видеться с матерью… ужас, в общем.

— Не беспокойся, милый, что бы ни случилось, мы с папой тебя не оставим. Ни я, ни он, — твердо пообещала ему, поцеловав в теплый лоб. – Мы слишком любим тебя, чтобы причинять тебе боль.

— А вы совсем-совсем помирились? Я же знаю, что вы любите друг друга…

— Совсем-совсем. Спи, мой хороший. – вышла из спальни с колотящимся сердцем. Мерлин, все это время я упивалась собственными страданиями, пыталась отвлечься, а мой ребенок так переживал…

Поклялась, что приложу все усилия, чтобы такое больше не повторилось. А тут еще Драко, который ждал меня за дверью… и уже не возникало желания оттолкнуть, а потому наутро я проснулась в НАШЕЙ постели.

— Поздравляю, — обнимает меня, неохотно выпускает из плотного кольца рук, замечая, что к нам приближается сразу несколько человек, также желающих поздравить меня.

— Герм, — Джинни обнимает меня, а за ней и Гарри. Улыбаются. Хорошие у меня друзья. Но, как и Драко, вынуждены отойти, так как народ все подходит и подходит…

— Драко, вам несказанно повезло! Ваша жена такая умница!

— Гермиона, позвольте...

— Миссис Малфой, я восхищен...

Слова льются непрерывным потоком. Становится еще хуже, чем во время церемонии награждения.

Вспоминаю, что обещала Северусу разговор.

— Попринимай, пожалуйста, поздравления за меня, мне нужно подышать свежим воздухом, — умоляюще смотрю на Драко, обернувшись. Он кивает, а я проталкиваюсь сквозь толпу, на ходу рассеянно бросая «спасибо» на поздравления.

Наконец-то лоджия. Закрываю за собой дверь, на всякий случай шепчу закрывающие чары. Поворачиваюсь.

Северус стоит в стороне, прикрытый тенью от плюща, овивающего стену. Изучающе смотрит на меня.

— Вы хотели поговорить?.. – начинаю я.

— Я хотел услышать, — перебивает он меня.

Приглядываюсь к нему. Похолодев, понимаю…

— Как вы узнали? И как давно?

— Я знал об этом с самого начала. Все ждал, что вы скажете.

— Но как?

Отворачивается. Руки за спиной. Внешне невозмутимый, но теперь я точно знаю, что этот жест – стремление успокоиться. Я слишком долго с ним проработала, чтобы не обратить на это внимание и не понять.

— Когда я хотел провести обряд возвращения Медеи, у меня почти получилось. Я вернул ее дух. Если уж совсем быть точным, я просто дал ей возможность заговорить. Вы ведь знали все это время, что душа Медеи никуда не делась? Она осталась в теле, уступив большую часть вашей душе.

Я кивнула. Осознав, что он не смотрит на меня, озвучила:

— Да. Где-то через месяц после падения Воландеморта Медея приснилась мне. Мне удалось найти еще одно зеркало, показывающее истинную суть. В отражении я увидела нас двоих… я… я еще тогда не была с Драко… вся эта суета вокруг Гарри, меня… я предложила ей вернуться. А она сказала, что ей не к кому возвращаться. А когда родился Дерек, я совсем перестала ее чувствовать. Лишь изредка я приходила в Гринхоллов-мэнор, в золотую комнату, и общалась с ней с помощью зеркала…

— Мне она сказала то же самое. Почти. Сказала, что никогда не любила, просто жалела. – с горечью сказал он.

Я могу себе только представить, что для такого человека, как Северус, может значить жалость…

— Вы не хотите поговорить с ней еще раз, Северус? — робко предлагаю я.

Он вздрагивает, напрягается. Спустя какое-то время напряженно кивает.

Закрываю глаза, отступаю. Позволяю душе Медеи завладеть телом. Ненадолго.

— Северус, — немного по-змеиному произносит Медея. Обе «с» его имени словно шелестят.

— Я выжил только для тебя, Медея, — с чувством говорит Снейп, обернувшись к ней. – Все то время, что я скрывался, пытался найти способ вернуть тебя.

— Ты необычный человек, Северус Снейп, но твоя необычность весьма впечатляюща. Лучший из всех волшебников, — и опять шипящие и свистящие. До мороза по коже. Северус отвел взгляд. – Посмотри мне в глаза. – подошла к нему. Прикоснулась чуть дрожащей рукой к его лбу, слабо скользнула к щеке. Он поймал ее руку, задержал ее на своей щеке.

Повиновался ее просьбе.

В ее взгляде светилась ласковость.

Не нежность, как у Гермионы, а именно – ласковость.

Нежность – это что-то теплое, даже нет – горячее, всепоглощающее, преодолевающее все на своем пути, не принимая во внимание ничего, некое… безразличие.

А ласковость... это когда немного жалости, немного сострадания, когда даже не совсем взаимность, а разрешение любить себя.

— Ты ведь и сам понимаешь, что ничего не выйдет у нас?.. – утверждающе.

Кивнул.

— Мне жаль, Северус. Мне правда жаль. Но признай, ты выжил благодаря тому, что считал, что любишь…

— Считал… — эхом повторил Снейп, едва касаясь кончиками пальцев линии ее губ.

— Мне пора… — и взгляд стал иным.

— Удачи вам, Северус, — шепчу уже я. Хоть и отошла, но ведь присутствовала при их разговоре, не могла не стать свидетельницей их своеобразного прощания. Чувствую себя неловко. – Мне… пожалуй, тоже пора. – оборачиваюсь, чтобы уйти. Шепчу открывающие заклинания.

— Гермиона, — слышу вслед, когда собираюсь уже выходить.

— Да? – смотрю на него.

— Спасибо. – сколько же сил ему понадобилось, чтобы сказать одно это слово?

Улыбаюсь, стараясь вложить в эту улыбку все то, что к нему испытываю, и ухожу.

К мужу, которого, кажется, люблю еще сильней, если это, конечно, возможно.