Как Чёртик к Богу на исповедь ходил (джен)

В некотором царстве, в подземном государстве, то бишь в Аду, жил-был Чёртик. Был он самым обыкновенным, какими только могут быть черти: миниатюрные копытца на ножках, обыкновенное рыльце, как у поросей, заканчивающееся кругленьким пятачком, хвост такой длинный и острый, ручки загребущие, глазки завидущие, сам весь не белее трубочиста, а посему, можно было догадаться, что много пакостей натворил и себе славу заслужил. Проказник большой он был, как в подземном царствии, так и в наземном.

Сколько слез горючих люд земной из-за его шалостей пролил, не счесть. Да и бесенку последний век тяжко приходилось, давече люд был попроще, полегше с ним было, вокруг пальца на раз-два обведешь, как липку обдерешь и по миру пустишь, а тепериче люд совсем обнаглевший, жадный, злой, так и норовит сам тебя заморочить и извести. А так сама доброта был чертяка.

Глянешь на него и отличий сразу от других чертяк не найдешь. Только было одно, отличавшее его от остальной собратии, это гордость его — рога. Они у Чёртика были просто шикарные, ему многие завидовали, но так повезло только ему и никому больше. Ибо даны были сии красавцы чумазику за вредность. И не просто даны, с позволения Люцифера, самолично выращены, не токмо что у других супружниками, да полюбовниками подаренные. Вот и возгордился дьяволенок таким даром.

Помешивая однажды ополовником души грешников в котле, на костре варящиеся и очищающиеся от проблем мирских, во время своего дежурства, задумался он над глобальнейшей проблемой… Понял, что нельзя пакостничать каждую минуту, нести в мир одну только безысходность, греховно портить людям жизни. Нет, это не было внезапным осознанием, мысли о правильности образа жизни и раньше посещали его. Откудова такие мысли в его умную головушку прокрадывались, не знамо и не ведомо. Только понял, что так жить нельзя дальше, значит, придется, рукавчики закатавши, найти смысл бытия. Озарился мозг его идеей великой, нашел путь правильный, ибо не всегда правильный путь — прямой, вот так в один прекрасный день взял и решил он стать Ангелом.

Проблем у Чёртика не возникало при попытке покинуть Ад ни ранее, ни теперича, ведь все знали — он идёт пакости творить. Такая уверенность и сыграла ему на руку, удерживать никто не стал. Но на этот раз он пошёл не на Землю, а в Рай, просить аудиенции с Богом. Долго стоял он перед Вратами Небесными, пытался пройти внутрь, но ему никто эти Врата не отворял и проходу не давал. Простояв незнамо, неведомо, сколько времени, потеряв последнюю надежду примерить сияющий нимб, решил он возвращаться домой. Как вдруг…

— Чего надобно, нечисть? — угрюмо пробасил голос, а в след послышалось позвякивание ключами.

— Мне это… Исповедоваться бы, — прогундосил Чёртик, узрев перед собой Петра.

— Не надобна таким, как ты, исповедь. Чего надобно, нечисть? — продолжал настаивать апостол, позвякивая связкой ключей от Рая.

— Вот правильно про тебя сказали, Пётр-скала. Тупой, как камень. И такой же непробиваемый, — шикнул себе под нос Чёртик.

— Чаво там шепчешь? — задал вопрос апостол. — Заговор против Бога чинишь, — взревел он.

— Бог с тобой, Петруша, — поджав хвост, пискнул рогатик.

Поспорив с апостолами, не выдержал он, и прокричал:

— Да может я Ангелом Святым стать хочу! Исправиться пришёл, исповедоваться, а вы меня тут не пускаете! И-и-ишь, праведники мне нашлись!

Услышал эти крики сам Бог. Поначалу удивился, что же забыл нечистик в Его Царствии, но немного понаблюдав за спором, где вредник настаивал на том, чтобы его впустили, решил удовлетворить его просьбу. И вскоре стоял Чёртик пред Всевышним.

— И по что ты расшумелся, нечистик? — усмехнулся в ус Бог.

— Я енто… Исправиться хочу, Ангелом вот становиться пришёл. Дяденька, можно? Исповедываться могу?

И как красиво говорил Чёртик! Все свои прегрешения Богу рассказал! Все свои пакости перечислил! Все присутствующие уши позатыкали от тех слов, которыми запросто кидался Чёртик. И только Бог терпеливо слушал каждое слово. И ни один мускул не дрогнул на его непроницаемом лице.

— Вроде всё, вот. Ях, это ж как приятно было вспоминать всё! — причмокнув, заулыбался Чёртик.

— Вижу я, ты во всём раскаиваешься и хочешь стать Ангелом Моим.

Чёртик так усердно кивал в ответ на эту фразу, что все дивились, как у него ещё голова не отвалилась.

— Пошли, Ангела из тебя делать будем.

И привёл Бог Чёртика в залу, где одежда ангельская была, запасные нимбы и прочая атрибутика.

— Выбирай всё, что по вкусу придётся. Только… — Бог подвёл Чёртика к зеркалу. — Рыло своё убери, сделай из себя красавца статного, после снаряжать будем.

Чёртик был рад, Чёртик был доволен. Его рыло сменилось на симпатичный нос, шерсть на лице превратилась в смоляные волосы, копыта — в изящные ступни. Красавец вышел из чёртика — ух! Но как бы он не выглядел, врединой он оставался всё равно, ведь внешность характер не меняет.

И стал наш Чёртик снаряжаться. Альбу выбрал себе самую красивую, золотом расшитую, сандалии — из лучшей кожи, не все императоры античные такие сандалии себе позволить могли. Крылья… Не понравились ему крылья, что Бог предложил, стал Чёртик самые огромные из вредности выпрашивать, топал, ругался, торговался, даже не видя, что чем больше он вредничает, тем больше рога его.

— Я хочу нормальным Ангелом стать! Наряжаться хорошенько-то надо! Ан, нет, ты ж чего это, Боженька, крылья такие плохие подсовываешь? Не дело! Самые лучшие хочу! Вот те, с перьями золотыми, огромные эти крылья! — фырчал Чёртик.

— Да погоди ты, окаянный, — вздохнул Бог. — Нимб примерь, а к нему уже крылья подбирай!

И тут Чёртик выбрал самый лучший нимб, с удовольствием водрузил его себе над головой, таким довольным стал!

— И что? — уже в который раз усмехнулся Бог. — Нимб не жмёт на рога, голубчик?

Глянул Чёртик в зеркало, и увидел там себя, черномазого, с рылом, копытами и хвостом. Но самое нелепое — на его рогах застрял красивейший нимб. И не Ангел, и не Чёрт. А всё потому, что вредничал и привередничал Чёртик, выбирая себе самое лучшее, так и не понял он, что ангелов хоть в рясу обряди, они не поменяют своей сущности, как были светлыми да чистыми душой, так и останутся, а черта хоть в шелка да золото обряди, все равно, как был нечистью, так и останется.

Вредину даже исповедь лично у Бога Ангелом не сделала.