Ooh Lordy, Trouble so hard... (джен)

ooh Lordy,

don't nobody know my troubles but God!

Moby ‘Natural Blues (Ooh Lordy trouble so hard)’

Пролог, в котором наш герой составляет список.

…Шуршит пергамент. Свеча потрескивает и коптит. Неровно колеблющееся пламя заставляет тени по углам плясать языческий танец. Скрипит перо.

Глубоко за полночь.

Сухие пальцы яростно рвут ещё один неудачный список и вцепляются в безволосые виски. “Нет, нет, не то…” — в отчаянии шепчут узкие бескровные губы.

На пергамент падает паук и, уставившись круглыми от ужаса глазами в лицо пишущему мученику, замирает в полуприседе.

Ещё один лист безжалостно сминается вместе с пауком в комок и с размаху врезается в стену, пущенный твёрдой рукой, и падает на пол, где уже лежит с десяток других бумажных шариков, которые незадачливый спискосоставитель даже не потрудился уничтожить.

И судорожно, до боли в побелевших костяшках сжатые вокруг пера пальцы мелким и патологически ровным почерком с кучей старомодных завитушек решительно выводят на новом листе заголовок:

Список рождественских подарков.

7. Нотт. ?

Подумав с минуту, Тёмный Лорд помусолил перо (мерзкая привычка, оставшаяся ещё с приюта), потёр рукавом красные от недосыпания и перенапряжения глаза, и дрогнувшей рукой добавил ещё один пункт:

8. С. С. ?????

Тяжело вздохнув, Лорд откинулся на спинку кресла. За последний час он почти не продвинулся…

Этим утром с Лордом нежданно-негаданно приключилась оказия под названием “рождественское ностальгическое настроение”. Сложно сказать, что пробудило в его душе нежные и лирические чувства – вид ли суетящихся возле наряженной ёлочки Эйвери с МакНейром, или стоны обожравшихся конфетами Крэбба с Гойлом – ну совсем как каждый год кто-нибудь нажирался в дни его обучения в Хогвартсе! – или, возможно, он растаял от вида шушукающихся в углу Беллы Лестранж и Теодора Нотта, обсуждающих списки подарков. Или просто Лорд к старости стал несколько сентиментален…

Так или иначе, но горячее, непреодолимое желание вернуть безоблачное детство, атмосферу праздника и чуда, сделать своим верным слугам приятное вдруг обожгло душу Лорда словно кипятком. Да, на дворе стоял август месяц, но разве людям, не связанным условностями, трудно сбросить с себя оковы бытовой рутины, притащить домой ёлочку, достать из чулана пыльные коробки с игрушками и слегка украсить себе и своим друзьям серые трудовые будни?

И, запершись наедине с кипой пергамента и своими нежными мыслями, Лорд мусолил перо, и скрёб в затылке, и морщился, и вздыхал, и размышлял о том, как трудно даётся реализация в кои-то веки возникших добрых побуждений.

“Положим, МакНейру подарок подобрать не так трудно. Я знаю, он животных любит. Подарю ему какого-нибудь котёночка, и дело с концом. Вот только не обиделся бы. А то это можно как намёк понять.

Белла, – в приливе умиления, которое Лорд часто испытывал по отношению к своей преданной до абсурда почитательнице, он промокнул уголок глаза пергаментом. – Белла… что же ей подарить? Что женщинам дарят? Она ведь у нас почитай что единственная дама. Женщин нужно уважать. Но что подарить такой… специфической женщине, как Белла? Цветы она не любит. Сладкого не ест. Котёнка сразу утопит или передарит МакНейру. Ладно, передвинем пока Беллу в конец списка.

Малфой. Оооох… вот тут уж и впрямь у кого хочешь руки опустятся. Ну что, скажите на милость, подарить человеку, у которого всё есть?!”

Тёмный Лорд в отчаянии бросил перо и уронил голову на руки. Попытался пошмыгать от обиды носом, но у него ничего не вышло. Это окончательно испортило ему настроение и наполнило душу чёрной завистью по отношению к тем, кто имеет нос и может им шмыгать сколько душе угодно.

Кстати о носах и их счастливых обладателях. Малфой – это всё фигня, а вот что он будет дарить пункту номер 8?! И, если он не угадает, не полетит ли подарок, фигурально выражаясь, ему обратно в рожу?

Стыдно признаться, но морального нерасположения пункта восемь к своему Лорду вышеозначенный Лорд в глубине души очень боялся. Не только потому, что без него, без пункта этого, чувствовал себя как без рук, но и просто каким-то подсознательным, животным страхом. Потому что Лорд этого “пункта восемь” вообще НЕ ПОНИМАЛ. И никто его не понимал. Все его боялись, и никто не знал почему. Лорда тоже все боялись, но скорей именно из-за его предсказуемости (чуть что – сразу “Круцио!”). А по поводу принципов и пристрастий человека, обозначенного в списке Тёмного Лорда цифрой восемь и двумя буквами “С”, все с удивительным постоянством предпочитали строить различные иллюзии и пребывать в блаженном неведении относительно своего заблуждения.

В том, что подавляющее большинство насчёт жуткого профессора глубоко заблуждается, Лорд не сомневался. И он из года в год отчаянно загонял на задворки сознания мысль о том, что и он сам, возможно, недалеко от вышеупомянутого большинства ушёл.

Зато сам жуткий профессор, похоже, был очень даже неплохо осведомлён о привычках и наклонностях всех своих сослуживцев как со Светлой, так и с Темной стороны. Мысль эта посещала лысую безносую вольдемортову голову не в первый раз и, как обычно, показалась Лорду крайне неприятной, потому что он с детства не любил, когда кто-нибудь знал что-то такое, чего он, Лорд, не знал.

Однако сразу вслед за ней пришла другая мысль: если не можешь с чем-то бороться, оберни себе на пользу.

Да будет Снейп консультантом в жизненно важном вопросе, надгробием которому пусть послужат полтора десятка бумажных комков, лежащих кучкой у стены. Раз он такой умный и везде свой длинный нос суёт, вот и пусть тогда помогает.

Одно только плохо: кто же поможет тогда Лорду с выбором подарка самому консультанту?

“Север у меня необщительный, – успокаивал себя Лорд. – Он праздники и подарки терпеть не может. И вообще, его и так все не любят и по возможности сторонкой обходят. Он привык. Наверное, он не обидится...”

Глава первая, она же последняя, в которой появляется ещё один, самый, что ни на есть истинный герой, и даёт советы.

Снейп двумя пальцами брезгливо, словно половую тряпку, держал Список и изображал лицом крайнюю степень сдержанного возмущения по поводу того, что его отвлекают от срочной работы именно ради того, что он сейчас держит.

Лорд нервничал. Он прекрасно понимал, что зельевар за свою долгую профессиональную карьеру держал в руках такое, на что никто из почётных членов вышеозначенного Списка, равно как и сам дважды почётный Спискоизготовитель, не смог бы даже смотреть без тошноты. А значит, напускной своей брезгливостью Снейп выражал своё неудовольствие и невосхищение мелочностью проблем собственного Лорда.

От осознания этого факта, в том чувствительном состоянии, которое не отпускало его второй день, Лорду захотелось плакать. Плакать и оправдываться.

Но недаром Лорд считался величайшим Тёмным магом! (А многими – и величайшим магов вообще…) Сжав зубы, усилием воли он отогнал непрошеные слёзы и небрежным, почти не дрожащим голосом сказал:

– Ты тут посмотри, может, какие коррективы внесёшь… Я подумал… — сообразив, что нужно хотя бы напоследок придать своей панической мольбе видимость приказа, Лорд добавил, строго нахмурившись:

– Разберём по пунктам.

И откашлялся.

– Вот МакНейр. Он человек тонкой душевной организации… Я подумал, может, ему котёнка подарить? – на последней фразе голос Лорда снова дрогнул, сбился на скороговорку и приобрёл заискивающий оттенок.

Снейп оторвался наконец от Списка и посмотрел на своего Лорда с таким выражением, что Лорду пришлось срочно сделать вид, что у него слезятся глаза после бессонной ночи.

На самом деле консультант смотрел так потому, что вообще-то и сам не знал, что ответить. Откроем тайну: зельевар питал слабость к котятам (профессиональная деформация, не иначе); он уважал кошек за стиль, независимость и чувство собственного достоинства; к тому же, как педагог и декан со стажем, он подозревал, что министерскому палачу нельзя доверить такую ответственность, как уход за маленьким… пушистым… полосатым… зеленоглазым… Нет. МакНейр разгильдяй. Он будет забывать его кормить. Ещё, чего доброго, будет гонять веником с кровати. Нет.

Но как объяснить это повелителю, не дав своей душе потерять статуса загадочной и непостижимой?

Поэтому Снейп просто смотрел на Лорда с выражением, ясно говорившим: “Мой Лорд, умоляю, скажите, что эта мысль пришла к вам в минуту кратковременного помрачения, под гипнозом, под Империусом, после грандиозной пьянки – что угодно, только не дайте мне так разочароваться в вас!”

Лорду стало стыдно.

– А потом я подумал, что может, и не очень это хорошая идея, – бодро продолжил он.

Снейп молчал и продолжал пялиться в упор.

Лорд впал в панику. Он не мог догадаться, какой ответ понравится требовательному шпиону. “Господи, помоги его ученикам!” – в который раз с тоской подумал он.

– В общем, я решил с тобой посоветоваться, – великодушно произнёс Лорд, совершив рукой вальяжный жест, призванный дать слуге прочувствовать всю оказанную ему честь.

– Я польщён, мой Лорд, – слегка склонился Снейп. – Осмелюсь спросить, почему именно со мной?

– Ну не с Гойлом же… – вздохнул Лорд.

– Малфой мог бы предоставить вам более ценные сведения, мой Лорд. Он и в этикете хорошо разбирается. И празднества любит…

Лорду не хотелось признаваться, что ему, прежде всего, нужно подобрать подарок самому Люциусу, а Снейпу он решил ничего не дарить. Поэтому он важно заявил, что не собирается перед зельеваром отчитываться, что Снейп должен быть доволен оказанным доверием и не задавать лишних вопросов о его, Тёмного Лорда, методах и решениях.

Снейп нисколько не обиделся. Это всё они проходили уже тыщу раз, и Снейп прекрасно понимал, что Лорд говорит с ним так, только когда ему стыдно. А Лорд был, с одной стороны, рад, что Снейп всё понимает и не злится, с другой – ему было обидно, что Снейп его раскусил.

– Так что подарить Уолли? – мягко вернул Лорд Снейпа к теме разговора.

– Подарите ему какой-нибудь фильм, мой Лорд, – равнодушно предложил Снейп. – Он у нас человек искусства…

– Фильм? – удивлённо переспросил Лорд. – Подожди… это маггловский, что ли??

– У них есть хорошие фильмы, – пожал плечами Снейп. – Наши, конечно, не особенные ценители… Но вот Эйвери давеча рассказывал про один фильм, аж слюнями захлёбывался. Называется “Лики смерти”. Там на протяжении десяти часов показывают всякие реальные съёмки, где кого-нибудь убивают, насилуют, жгут заживо… МакНейр очень загорелся.

– А Эйвери у нас, оказывается, неплохой знаток маггловской культуры, – задумчиво проговорил Лорд.

Снейп дипломатично промолчал.

– И где Эйвери этот фильм смотрел?

– Понятия не имею. Только это всё ерунда, мой Лорд. Подумаешь, лики смерти. Вы ему лучше подарите фильм-сказку “Братья Гримм”. Создатели “ликов” душу бы сценаристу этих “братьев” продали. Это детская сказка. Я видел из неё десять минут. За эти десять минут в фильме показали: полуоблгоданный человеческий труп, камеру пыток, лошадь, которая сожрала маленького мальчика – вы не поверите, мой Лорд, у этой лошади изо рта тянулись какие-то сопли, которыми она втягивала людей себе в пасть… – всегда сдержанный профессор содрогнулся. – И белого пушистого котёнка, которого вентилятором разорвало на ошмётки!

– Да и ты, похоже, знаток маггловских сказок не меньший, чем Эйвери, – с нехорошим намёком в голосе заметил Лорд.

– Я учителем работаю, мне надо, – не моргнув глазом, парировал Снейп. – У меня полный факультет трудных детей.

– Хорошо, хорошо, продолжай.

– Затем какая-то женщина протыкает одного из братьев штырём… А всех, кто выжил, принесли в жертву. Да, ещё она протыкает такой же палкой оборотня и накладывает на него Империус. Потом передумывает, вытаскивает палку обратно, и оборотень издыхает… Знаете что, мой Лорд, подарите МакНейру лучше “Лики”. А про оборотня я себе оставлю. Буду смотреть по воскресеньям. Как-то, знаете, сначала тяжело эта гадость шла, котёнка жалко было… а потом они до оборотня добрались, так вроде как-то и на душе радостней стало…

– Хорошо, – неуверенно согласился Лорд, которого, откровенно говоря, от пересказанного сказочного сюжета немного мутило. – Но если я МакНейру подарю “Лики”, что же я тогда Эйвери подарю?

Губы Снейпа неожиданно растянулись в хищной ухмылке.

– Эйвери? А не надо ему ничего такого особенного дарить. Вы просто опять в гневе пообещайте ему “Круциатус”, а в последний момент отмените. Это ему самый лучший подарок будет.

– Так на Эйвери можно неплохо сэкономить! – обрадовался Лорд. – Ну и варит же у тебя голова, Север! Даже Малфой не смог бы найти такой практичный подход к ситуации!

– Ну, это вы преувеличиваете, мой Лорд, – сказал Снейп, а про себя подумал, что, кажется, ему придётся на досуге ещё раз пересмотреть свой имидж, если люди и Тёмные Лорды начинают считать, что он практичнее, чем Люциус Малфой.

– А что же мы Белле подарим? Не хотелось бы на ней экономить, она такая преданная...

– Белле? – переспросил Снейп. – Да с ней-то как раз всё понятно. Суньте ей лично в руки собственную фотографию в рамочке, она до потолка будет прыгать от восторга.

– Правда, будет? – у самолюбивого Лорда даже глаза засияли. Цветом летнего заката.

– Будет, будет. Если на месте от оргазма не скончается.

Тёмного Лорда покоробила такая прямота, но возразить ему было нечего. Всё равно ему было очень приятно, что хоть кто-то из слуг так искренне его любит. Однако для очистки совести он всё же уточнил:

– А Руди ревновать не будет?

– Он, по-моему, не умеет, – неуверенно ответил Снейп. – Ещё Каркаров говорил, что не умеет.

– А он откуда знает?

Снейп неопределённо двинул плечом.

– Малфой говорил, что знает.

– А Малфой откуда знает?

– А Малфой всё знает.

– Ага, – глубокомысленно заметил Лорд.

– Ага. И он тоже подтверждал, что Руди к ревности не способен.

– Угу. А Нарцисса тоже знает?

– Не говорите ей, мой Лорд, Малфой обидится.

– Ну и пускай обижается! – вдруг вспылил Лорд. – На всех не напасёшься! Я вам, в конце концов, Тёмный Лорд или кто? Подумаешь, Малфой обидится!

– А деньги, мой Лорд, мы, где брать будем?

– Значит, Руди не умеет, – мгновенно сориентировался Лорд. – Раз уж Малфой знает, что Каркаров знает, что Руди не умеет… Ну и Санта-Барбара!

(К слову, Лорд понятия не имел, что такое “санта-барбара”, но Эйвери сказал, что именно так нужно говорить в таких случаях.)

– Вот! – вдруг обрадовался Снейп. – Это очень подходящее кино! Его тоже можно МакНейру подарить! По крайней мере, надолго хватит. Более того, можно дарить ему дозировано по сто серий каждый год, и на ближайшие десять лет голова у вас насчёт подарков Уолли болеть не будет. А “Лики смерти” лучше Руквуду подарите. А то он у вас до сих пор от вида крови и кишков нараспашку в обморок грохается. А МакНейр всю эту дребедень и своими глазами уже видел, он и похлеще видел, ему неинтересно будет… Это только Эйвери садист, а МакНейр – человек душевный и сентиментальный…

Тёмный Лорд снова заглянул в свой список.

– Потом у меня там Крэбб, Гойл и Долохов, одним пунктом, – сообщил он, затаив дыхание в тайной надежде, что хотя бы на этот раз его строгий консультант останется его выбором доволен. – Им я решил просто по бутылке сунуть.

– Вышибалам можно по бутылке, – согласился Снейп (Лорд наконец-то смог выдохнуть). – А Дохолову нельзя.

– Почему?! Я думал, как раз ему… он же русский…

– У русских водка за подарок не считается. Она у них вроде поздравительной открытки, как обязательный минимум. Если не принесёте, обидятся. А если принесёте, никто ей особенно радоваться не станет.

– А чему русские обрадуются? Что у них принято дарить?

Снейп задумался.

– Насколько я знаю, нужно дарить какую-нибудь нелепую и идиотскую безделушку “с приколом” вроде тех, что продают у Зонко или у двух проклятых рыжих недоносков – не берите в голову, мой Лорд, вы их не знаете, просто наболело... Причём безделушку пошлую и абсолютно ни к чему больше не годную. Чем тупее, пошлее и бесполезнее вещь, тем больше она приводит русских в необъяснимый и совершенно щенячий восторг. По крайней мере, среди простого народа, из которого вышел и Долохов.

– А ты можешь для меня такую штуку купить?

– Мой Лорд, если я появлюсь в Зонко или у двух рыжих балбесов, на следующий день весь Мунго будет забит преждевременно спятившими пациентами. Эта весть разнесётся как на крыльях.

– Тогда что же мне делать?

– Попросите кого-нибудь, у кого дети в Хогвартсе учатся. Нотта или Малфоя. Только, мой Лорд, не Крэбба и не Гойла.

– А что, у них дети… э-э… тоже?

– Хуже.

– Понятно, – Лорд снова уткнулся в Список. – Значит, три бутылки всё равно надо.

– Верно, мой Лорд.

– А Петтигрю я решил вообще ничего не дарить! – радостно поднял глаза Лорд.

Снейпа перекосило так, словно он раскусил целый лимон. Лорд тут же вспомнил о неконтролируемой неприязни Снейпа к бывшей крысе и ответном паническом ужасе оной, и порадовался своей предусмотрительности. “Похоже, что Снейп инстинктивно ненавидит всех гриффиндорцев”, – пришла ему в голову свежая мысль.

Бросив последний красноречивый взгляд в сторону предполагаемого местонахождения слабого мародёрского звена, Снейп снисходительно-учтиво (если можно вообразить себе такую комбинацию) поинтересовался:

– Ну, кто у вас там дальше, мой Лорд?

– Дальше… – Лорд зашуршал Списком. – Дальше… Малфой!

И он поднял на непотопляемого зельевара взгляд, полный такой мольбы и такого безграничного доверия, что Снейп про себя плюнул.

“Мерлин всемогущий… Ну почему этого не видит Дамблдор?!”

– Малфою покупать ничего не надо, – помотал головой Снейп. – У него всё есть.

– А как же быть?

– Когда у человека всё есть, – философски заметил Снейп, – он вновь возвращается к ценностям семьи и прочим высшим духовным потребностям.

– К каким потребностям? – не понял Лорд.

– Вам это пока, мой Лорд, не актуально. У вас ещё не всё есть.

– А для тебя актуально?

– Тоже пока нет. Для этого вокруг меня постоянно существует слишком много Поттеров. Вот как только Поттеры закончатся, тогда я сразу же сконцентрируюсь на ценностях семьи и высших духовных потребностях.

– Понятно, – уклончиво пробормотал Лорд, решив потом поискать это понятие в Интернете.

– Стало быть, у Люциуса всё есть, – вернулся к теме профессор. – Его бы, конечно, очень порадовал оставленный на пороге его особняка Поттер, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту. Но это организовать будет затруднительно. Поэтому перейдём к семейным ценностям. У него сын подрастает. Любимый и единственный. И ему на тот год, между прочим, в Пожиратели поступать. А если пренебречь условностями, то и на этот. Вот вы и примите его заранее, а для закрепления подарочного эффекта пообещайте какое-нибудь интересное, ответственное и творческое задание. Пусть Люциус гордится. Он давно об этом мечтал.

– Прекрасная идея! – порадовался Лорд. – Ну и тут у меня ещё остались… Нотт и Руди Лестранж!

– Этим дарите что хотите, – отмахнулся Снейп. – Им обоим всё равно. Лестранж будет рад любому подарку из ваших рук, а Нотт – единственный известный мне человек вообще без интересов. Ему совершенно неважно, что вы ему подсунете. Ещё кто-нибудь?

Лорд смущённо прикрыл пальцами пункт Списка номер восемь, хотя и понимал, что Снейп Список всё равно уже читал и себя с пятью знаками вопроса напротив в нём видел.

– Иди, Северус, иди… Ты очень помог. Что бы я без тебя делал. Я твоей помощи никогда не забуду. Я тебя обязательно награжу! Потом.

“Это как Лестранжей, что ли?” – тоскливо подумал Снейп. Но деваться ему было некуда. Он просто молча склонился и вышел…

Эпилог, в котором истинный герой тоже получает подарок.

– Подожди, Белла, повтори ещё раз! – повторял Люциус, глядя неестественно расширенными глазами на булькающую от восторга Беллатрикс Лестранж.

– Сам, лично вручил!!

– Да нет, не это… Лорд правда сказал, что это ему Северус присоветовал? Про всех?

– Се-е-еверус, маковка ты моя… я ему тоже что-нибудь подарю… что-нибудь… что-нибудь… такое… такое..!

– Белла, ты обкурилась?

– Представляешь, САМ! И в РАМОЧКЕ!!!

Люциус с тоской оглядел зал. Пускающая в экстазе пузыри Белла уже сидела у него в печёнках, но уточнить было не у кого. Эйвери с МакНейром вторые сутки сидели в дальней комнате перед какой-то маггловской штуковиной, которая показывала магические фотографии. Совершенно непонятно, как можно смотреть фотографии, пусть даже и движущиеся, в течение тридцати девяти часов подряд. Руквуд сначала тоже пошёл с ними, но уже через полчаса выбежал с квадратными глазами, зажимая рот, заперся в ванной и с тех пор не выходил. Пьяные в драбадан Крэбб, Гойл и Долохов третий час гоготали в углу над выскакивающим из коробочки фаллосом золотисто-малиновой расцветки (“Гриффиндорской!” – хихикал новообращённый Малфой-младший, который, к вящему стыду своего отца, нет-нет да и бросал взгляды на невменяемую троицу). Петтигрю дулся на кухне, отказываясь идти на контакт.

Сам Снейп, как обычно, отсутствовал.

Малфой тоскливо посмотрел на хрюкающего и донельзя довольного собой сына, который явно не понимал ещё, насколько серьёзно влип. Первое задание юного Пожирателя поражало воображение… А ведь до учебного года осталось всего ничего… Дементор бы побрал Лорда с его идиотским Рождеством среди лета, а особенно Снейпа с его советами!!

И когда Тёмный Лорд собственной персоной наконец осчастливил празднующих слуг своим присутствием, Люциус немедленно бросился к нему.

– Мой Лорд! Это правда, что Снейп помогал вам выбирать подарки?

Лорд намётанным глазом окинул зал, мгновенно оценив душевное состояние своих слуг, и растянулся в улыбке.

– О да, ещё как помогал! Послушай, Люциус, он такой молодец! Надо ему тоже что-нибудь подарить! Ты случайно не знаешь, что он любит? Или ты, Белла?

– Се-е-е-еверу-ус, ма-а-аковка-а-а моя… я ему тоже что-нибудь подарю…

– Ну, погоди у меня, “маковка”, – вполголоса простонал Люциус. – Я тебе тоже что-нибудь подарю…

– Люциус, ты доволен? Мне кажется, я дал блестящей идее Снейпа прекрасное развитие и подобрал твоему сыну отличное первое задание… Ты должен быть доволен!

– Я доволен, мой Лорд. И знаете что… Снейп тут как-то жаловался, что ему скучно в школе, и что серьёзных заданий ему не поручают… У меня тоже есть отличная идея. Пусть он помогает Драко выполнить его задание… а если у моего сына не получится, то пусть завершит его сам.

– Он, правда, скучает? – расчувствовался Лорд. – Ну конечно, пусть он помогает! Надо же… скучает… и молчал! Он такой у меня стойкий, никогда не пожалуется… Кто бы мог подумать… скучает… маковка моя…