Эра (джен)

Привет, меня зовут Ровель. Надо мной — океан, зеленый и сверкающий в лучах солнца, подо мной, где-то глубоко — дно, от которого я оттолкнулся, чтобы выплыть. Надо мной где-то с пару метров воды, насколько я могу судить по ее цвету. Не слишком глубоко, правда? Однако же, воздуха у меня больше нет, и я вдыхаю.

Горечь во рту сменяется противным соленым привкусом, как будто я и вправду глотнул океанской воды. Я проснулся. Надо мной — потолок, белый, с полосами солнечного света. Я встаю с кровати и подхожу к распахнутому окну; подо мной площадка асфальта, украшенная редкими клумбами тюльпанов, я хочу найти выход, возможно он там. Поэтому я встаю на подоконник и прыгаю вниз.

Перед глазами темное. Я было подумал, что нашел выход, но нет — я снова проснулся. Передо мной дерево, мою шею удерживает что-то тяжелое, а под моей головой корзина с чьими-то головами. Ох, кажется, надо мной гильотина... Вжик.

Привет, меня зовут Ровель, и я в который раз просыпаюсь.

* * *

Это будто паутина. Или лабиринт — как вам будет угодно. Я не знаю, где я брожу, я не знаю, где выход, единственное, что я помню — мое имя, да и в этом уже не уверен. Иногда мне встречаются зеркала, но я не могу понять, меняюсь ли я или же вижу одно и того же человека; а если и да — мое ли это лицо?

Сегодня я проснулся в пустыне.

На многие мили — пустота. Как же я проснусь, подумалось мне, если я не чувствую ни голода, ни жажды, и избавление смертью мне не грозит. Как? Я не смог бы убить меня сам — я не чувствую боли — поэтому я пошел. Что-то казалось странным, и где-то через сотню шагов я сообразил: чувствую жар песка. Щипки ладони не дали никакого результата, и я подумал, что это то же, что было со мной в океане — память моего тела. Я помню его и ощущаю, и оно помнит и ощущает. Пару раз мои ступни помнили колючки шишек и игл в лесу, а глаза — сумасшедшую боль от направленного в них яркого света. Я посмотрел на солнце. Ничего.

Однако же, я помню еще кое-что, хотя и не уверен, что чувствовал это. Если быть точнее, то все скорее наоборот. Однажды я не чувствовал. Ничего. Ничего ниже ребер. Тогда меня это здорово испугало, и я проснулся. А это идея! Но чем себя напугать в пустыне?

Когда все начиналось, я мог это контролировать. Создавать что-то или изменять в своем сне. Теперь же эти декорации придумываю явно не я — появляются детали, о которых настоящий я просто не имею представления. Возможно, я мог бы сделать что-то со своим телом, но если бы я только знал, что мне пригодится.

Я не знаю, жив ли я еще (хотя скорее всего — да, раз разгуливаю во снах), проснусь ли я или мой очередной \"выход\" окончится моей смертью. Я не знаю. Сколько это уже длится? Пару минут? Пару лет? Я потерял счет времени, я ни разу не видел себе подобных. Только пустые города, пустые планеты. Если я путешествую по снам — почему я один? Разве это все — мое?

Кажется, я уже размышлял об этом.

Смотрите-ка, там, кажется, оазис. Или просто гора камней, ха. Интересное начало истории. Я прибавляю шаг и почти бегу навстречу серому пятну впереди меня. Забавно. Похоже на кострище для великанов, честное слово — огромный, выложенный камнями круг и пепел в центре, куда я протиснулся в щель. Черт, зыбко. Будто болото. Болото в пустыне, какая прелесть. Вы думаете, я попытался выбраться? А зачем? Если выход есть, то он — здесь, и я делаю шаг вперед. И падаю. Я что, чертова Алиса?

* * *

Хорошая новость: это не кроличий лаз из сказки. Плохая: я снова не чувствую своих ног. Может, я паралитик? Или так удачно грохнулся сквозь эту вязкую жижу. Ох! Половину лица и бок будто огнем обожгло. Может быть, я просыпаюсь?

Нахождение здесь приучило меня ничего не бояться, но на все обращать внимание. Поэтому, услышав шаги по камню (я говорил, что грохнулся на каменные плиты?) я только сел поровнее и уставился в темный лаз с полукруглым верхом. Вместе с этим звуком до меня долетела мелодия. Кажется, это голос. Или какой-то инструмент? Что-то ритуальное или, во всяком случае, очень похоже. Шаги становились быстрее, судя по всему, они обгоняли музыку. Человек — если это был человек — побежал. Интересно. Я встал, продолжая всматриваться, и тут на меня налетел вихрь, сбивая с ног, ударяя в плечи так, что я даже почувствовал. Нет, не плиты, на которые я снова грохнулся, а удар рук. Я тут же подскочил и помчался следом за этим вихрем, которого, судя по всему, препятствие в виде меня всего-то замедлило.

Но он был живой! Насколько был жив я. Насколько это вообще возможно. Я понадеялся на то, что с помощью вихря мне удастся наконец-таки выбраться отсюда, поэтому, догнав, я схватил его за ленту волос, сжимая, развернулся к лазу, из которого мы вышли и, не задумываясь, протянул руку раскрытой ладонью вперед, желая, чтобы те, кто преследовал того, кто мне нужен, не добрались до нас. Стена срослась, будто и не было щели.

Я отпустил волосы, и тут же щеку ожгла сильная пощечина. Кажется, я выругался.

В ответ мне прилетело что-то столь же витиеватое и на моем языке. После ругательства сменились изумлением, и мой вихрь пошел обследовать место, из которого мы прибежали. Кажется, мой вихрь — девушка, подумалось мне. Не знаю, с чего это я решил — скорее всего по голосу, по интонациям. Мое сознание (как и тело) тоже что-то помнило в глубине и определило существо как девушку. Я подошел и тронул ее за плечо.

Ух ты. У нее глаза как у меня, представляете? Вероятность встретить здесь кого-то вишневоглазого казалась мне гораздо ниже, чем получалось сейчас.

— Я Эра, — она слегка тронула меня за плечо, глядя куда-то наверх. — Ты, кажется, Ровель, — на это я кивнул. — Я искала тебя, — я в изумлении поднял брови. И когда она сказала: — Ты должен вывести меня отсюда. — я опешил и отступил назад.

* * *

— Я? Тебя? Я и себя не могу вывести, — я прикусил губу и тоже взглянул наверх. Кажется, мы в гроте. Шумела вода. — Интересно, как мы покинули пустыню?

— Ты нас сюда отправил, — Эра прошлась босиком по белому песку, под которым, однако же, виднелись знакомые мне плиты.

— Я не могу, — повел я плечом и пошел на звук шумевшей воды. — Кто за тобой гнался? Чье это пение?

— Никто, — она склонила голову к плечу и пошла рядом. — Я просто хотела, чтобы за мной погнался ты. Спасти ли меня, найти во мне свое спасение — неважно.

— И я погнался, — вздохнув, я ступил в воду, нагнулся, пролезая в расщелину, выходя прямо в заросли каких-то листьев. — Почему я чувствую тебя? Кто ты? Почему я должен тебя вывести?

— Потому что это твой мир, а не мой.

Отлично. Она полезла карабкаться по каким-то лианам наверх. Я подумал было снова что-то изменить взмахов своей руки, но не вышло. Возможно теперь для подобного действительно требуется встряска.

Эра знает больше моего, подумалось мне. Теперь я хотя бы знаю (но не факт, что это достоверно) где я. Возможно, Эра мне снится, откуда мне знать? Что с того, что я ее чувствую?

— Ты не ответила на остальные вопросы.

— Ответа на первый я не знаю, а на второй — не помню. Я знаю только то, где я и зачем я. И, кстати, уйти отсюда мы должны вместе.

— Подумать только, — мы наконец выбрались на гору, и я смог осмотреть остров. Да, мы были на острове. Крохотном, как ладошка котенка в человеческой ладони. Вокруг был знакомый мне океан, на мили вокруг было пустынно. — Хотел бы я знать, как мы это сделаем.

Эра ничего мне не ответила.

Мне подумалось, это похоже на те ситуации, где наше сознание играет с нами в игры. Создает себе помощника. Вероятно, Эра — это я, что объясняет наше внешнее сходство (если я могу быть уверен в своей внешности), но не объясняет того, почему я сам не узнавал эти места. Хотя это могло быть причиной, по которой мое сознание...

— Там что-то блестит, — ее голос ворвался в мои мысли. Чертов вихрь.

— Достаточно близко, — я со вздохом присмотрелся. Кажется, мы идем туда, — Эй, не так быстро!

Я догнал ее, и мы пошли по песку и листьям. Я понадеялся, что мы не заплутаем. Наконец-то во мне разгоралась надежда. Здесь можно было утопиться, заплыв в океан, можно было повеситься на лиане или спрыгнуть со скалы, но я не стал этого делать. Если это не срабатывало столько раз, значит, это не выход. Из этого не следует то, что выход — это Эра, но что мне оставалось делать?

Ох! Я снова почувствовал. По колену меня хлестнуло веревкой, да так, что обожгло кожу. Девушка впереди меня приостановилась, обернувшись, ожидая, когда я догоню ее, я же смотрел на красную полосу на моей ноге. Я бы мог добежать до блестящей точки за пару минут, но моя внезапная чувствительность (будто я еще жив) не позволила мне этого. На трети пути я снова задержал Эру, упираясь руками в колени и пытаясь отдышаться. Вот черт.

Уже даже и речи не было о том, что я здесь хозяин.

* * *

Она подгоняла меня, и наконец (уже темнело) мы вышли на поляну.

— Ровель, — она указала мне на нишу в скале, стоявшей посреди круга из песка, и мы вошли туда. Здесь слепило солнце. Было больно, даже слишком, но я стоял на свету сколько, сколько мог вытерпеть. Кажется, мне этого не хватало.

— Ты знаешь, откуда ты? — Эра присела на пустую каменную плиту. Я плюхнулся прямо в песок.

— Знаю, но не помню. А ты? — она повела плечом.

— Как ты пытался выбраться?

— Давно ты здесь?

Прозвучало одновременно, и я кивнул ей, приглашая ответить первой.

— Чуть дольше момента нашей встречи, — Эра вытянула ноги, — ты довольно быстро нашелся.

— Я пытался убить себя. Понимаешь, встряска, испуг... рывок. Который вытащил бы меня отсюда.

— Плохой ход, — я в изумлении на нее уставился. Плохой ход?! А что мне оставалось делать?

— Это твой мир. Чуть раньше (или не чуть) ты мог бы вернуться, просто пожелав этого.

— Каким образом? Возведя вокруг себя знакомые стены? — я фыркнул.

— Что-то вроде того, — неожиданно серьезно отозвалась Эра. — Попробуй вспомнить, как до тебя добраться. Хоть какое-то чувство, какое тебе знакомо.

— Полет? — неуверенно предположил я, и тут же дух захватило. Полет! — Я... летал?

— Вероятно, — изучив восторг на моем лице, сказала она и встала, прохаживаясь по песку. — А что нужно для полета?

— Кажется, корабль, — я вдруг все понял и зажмурился, повернувшись к плите. Вот оно что! Если это место не доставит меня домой, я сам себя доставлю!

На плите появился корабль. Точнее, \"корабль\". На чем-то вроде трамплина, подбрасывающего тебя в воздух. Вагончик, будто из парка аттракционов, с влитыми в спинку сидениями и расшатанными держателями. Жутковато. Вон и Эра поморщилась. Нить, поддерживавшая \"зад\" трамплина, была привязана к креплению, дерни его — и механизм придет в действие. Я засуетился.

— Полезаем? — я поставил туда ногу, а затем и сел, ощущая, будто плавлюсь, — горела спина, очень сильно. Двинулся было вперед — и побоялся, что оставлю на спинке кожу. Эра села рядом, даже не морщась.

Мы оба взялись за держатель. Неужели так просто?

— На счет три, — скомандовала она. Я приготовился. — Три!

Меня дернуло вверх, и я проснулся.

* * *

Я чувствовал. Я чувствовал себя наполовину или даже меньше. Но показателем реальности было не это.

Где-то говорили люди. Настоящие. Живые. Хотя я слышал из будто из-под воды, я точно знал, что они там есть.

Из моих рук тянулись шнуры с лекарствами, все вокруг слепило своей белизной. Кажется, я оговорился. Я очнулся. После сна не бывает так плохо, больно и жутко. Мои ноги безжизненно лежали передо мной, в палате не было зеркал, так что я даже не знал, угадал ли со внешностью — длинный нос, смуглая кожа, белые волосы. Вероятно, седые.

Правая ладонь была обожжена и на ладонь похожа слабо, но обратил я на это внимание не сразу. Не сразу приметил и Эру, сидевшую в кресле и глядевшую на меня. Когда девушка перехватила мой взгляд, она просто встала и протянула мне газету, которую я взял неповрежденной рукой и принялся читать обведенную статью.

Оказывается, я спас ее.

Вагонетки сошли с рельс на аттракционе и упали в толпу, отчего-то загоревшись. Я успел вытащить девушку, закрыть ее собой от пламени, а затем прыгнул с ней в воду, пытаясь погасить пламя, после чего следующая вагонетка придавила мне все пониже пояса.

Что ж, это все объясняло.

Я хотел спросить, какой сейчас год и как долго я спал, но веки сами собой смыкались, глаза болели с непривычки, голоса стихли, сменившись шумом прибоя — и я не мог понять, — я все еще в палате или мое сознание достучалось до памяти?

Я проваливался в сон. Последнее, что я помню — шевелящиеся губы Эры.

Ничего, я запомнил тот остров.

Я вернусь.