Сон длиною в жизнь (гет)

Когда ее народ жил вольной и богатой жизнью, тогда девочки одиннадцати-двенадцати лет ходили на луг, где росли эти удивительные цветы. Они вдыхали их аромат, пели положенные по обряду песни, а потом засыпали на этом поле, и каждая видела сон о своем будущем. Утром возвращались в селение, где рассказывали Шаману о том, что увидели во сне. Он объяснял их видения, и они ждали часа, когда сбудется толкование. Каждая женщина ее народа неукоснительно следовала сну, подаренному ей Кетцалькоатлем. Но сейчас, когда ее народ находился в резервации, а луг давно был за много километров и остался только в памяти старожил, пожилые женщины выращивали это растение в горшках и делали из него порошок, который молодые девчонки пили, затем пели положенные песни, засыпали и видели сны. Она тоже в свое время пила порошок и видела сон.

Она стоит на холме, рядом с ней птица. Птица, у которой нет названия. Такие не водятся в ее краях. Птица белая, с изогнутой шеей, необыкновенной красоты. И она чувствует, что любит эту птицу, любит больше жизни. Под ее ногами, в долине, появляется город, где деревянные и каменные дома бледнолицых переплетаются с индейскими вигвамами и палатками цыган. А посреди города возвышается странное деревянное здание с несколькими крышами причудливой формы. На макушках этих крыш кресты, но не такие, как у заезжих миссионеров, а более сложные, с несколькими поперечными палочками. Сон ее был очень ярок, краски сменяли друг друга. К сожалению, Шаман не смог объяснить ее видение. Лишь то, что раз птица была неизвестна ей, он предположил, что муж у нее будет чужестранец. С этого дня она стала ждать и рисовать. Она рисовала диковинных птиц и необычные крыши с крестами на посуде, на ткани, на холстах.

И она ждала. Ей уже минула двадцать первая весна, все ее подруги вышли замуж, обзавелись детьми, а она ждала. Все жалели ее, некоторые смеялись, но все это за ее спиной. Ведь она, Одэхингумоквэ, что означает \"легкое колебание воды\", была дочерью вождя Габэгабо, и его авторитет пока защищал ее. Но уже и отец подумывал выдать ее замуж за Маджигижига, сильного и храброго воина, но лживого и злого человека. Она и сама понимала, что рано или поздно отец выдаст ее замуж, либо сам Маджигижиг насильно сделает ее своей женой.

Это был день дум и открытий. В этот жаркий день старейшины и воины племени собрались на совет. Ночью на их поля напал отряд бледнолицых. По счастливой случайности или по несчастному совпадению, но в это время мужчины племени возвращались с охоты и вступили в схватку с нападавшими. В результате весь отряд бледнолицых был перебит, а одного удалось взять в плен живым. И сейчас старейшины думали, что с ним делать: убить или отпустить. Они понимали, что убийство бледнолицых не сойдет им с рук и им грозят новые гонения и лишения.

В этот день она решила принять предложение Маджигижига и шла к отцу сказать об этом. Проходя мимо маленькой площади, она увидела его. Пленника. Его ноги и руки были связаны. Он сидел, опустив голову на колени. Он был без рубашки, у него была удивительно белая кожа, чуть-чуть тронутая загаром. Светлые волосы до плеч — такого цвета волос она не видела никогда. На его макушке запеклась кровь, отчего ее пронзило беспокойство за него. Она стояла в пыли и смотрела на пленника, понимая, что это и есть он, тот, кого она ждала столько лет.

Он изнывал от жары. Он проклинал себя за то, что поддался на уговоры своих новых дружков и принял участие в этом набеге. Голова сильно болела, хотелось пить. Иногда он проваливался в полусон, и тогда ему снились снега его родины. Он вспоминал свое детство в имении отца, университет, друзей, крамольные взгляды, преследования, бегство в Европу и переезд сюда за лучшей долей. Его звали Майкл Лейб. Это имя он придумал сам, потому что его настоящее имя, Матвей Лебедев, выделялось бы на фоне английских и испанских. Он мечтал найти здесь кусочек плодородной земли и обосноваться, стать фермером, завести семью, но все как-то не складывалось. Нужны были золото и друзья, которые могут помочь в трудную минуту. Поэтому пока он зарабатывал и то, и другое, будучи отчаянным ковбоем. В данную минуту он понимал, что его дни, а может, и часы, сочтены, что жизнь заканчивается, но он не боялся смерти и не жалел ни о чем.

Майкл почувствовал на себе чей-то взгляд и приподнял голову. Он увидел ее. И отчаянно пожалел, что его часы заканчивают свой ход. Она стояла в свете заходящего солнца. Ее волосы переливались черными и фиолетовыми красками. Ее глаза смотрели на него с такой теплотой, что у него защемило сердце. Ничего в мире больше не существовало для них, только глаза друг друга, только их дыхание, только стук их сердец, которые бились в унисон. Он улыбался ей. Она ответила ему улыбкой… мечты и сны стали на миг явью, но только на миг.

— Одэхингумоквэ! — Кто-то окликнул ее, и она нехотя побрела прочь.

Он долго смотрел ей вслед, уже радуясь, что все-таки пошел в этот набег. И что последние минуты его существования украсит ее образ.

Созерцание ее следов на песке нарушил приход паренька с миской воды. Майкл с трудом взял связанными руками чашку. Тут его внимание привлекли рисунки, изображенные на чаше. Он забыл, что сильно хотел пить, а стал разглядывать лебедей, нарисованных на посудине. Его удивило, откуда в этой глуши могут быть такие рисунки лебедей. Мальчик наблюдал за ним.

— These are the… Лебеди, — он забыл, как по-английски будет слово \"лебеди\", поэтому сказал это на русском.

Мальчик отскочил от него, заинтересованно посмотрел и быстро убежал.

Мальчишка был сыном Вождя и младшим братом Одэхингумоквэ. Он взял чашку, наполнил ее водой и вошел в вигвам, где заседали старейшины. Подавая чашу отцу, шепнул:

— Пленник знает название птицы.

Это был вечер сомнений и терзаний. Она знала, что он и есть ее птица. Но ее страшила неизвестность. Она понимала, что это ее шанс. Шанс приблизить ее сон. Одэхингумоквэ решила, что пойдет на площадь. И еще раз увидит его. А может, даже заговорит, а может, сорвет поцелуй с его губ. А лучше всего станет его женой и получит от него ребенка. И если он, так или иначе, пропадет из ее жизни, то с ней останется его частичка.

Он уже жалел о скорой смерти. Майкл ждал, что она придет, но не надеялся на это. Все его мысли и терзания вытеснил ее образ. Он ждал, ждал, или ее, или смерти.

Вождь Габэгабо думал о судьбе свой любимой дочери. Его пугало то, что, может быть, этот чужеземец заберет ее сердце. Но он понимал, что сну суждено сбыться, что лучше отпустить ее на волю с ним, чем оставить здесь. Ведь Вождь знал, что грядут новые гонения и что их народ погонят дальше в резервацию, и что она может не выдержать лишений и трудностей перехода и оставит мир, как ее мать. Его терзали сомнения. Вождь не знал, что выбрать для своей дочери, он не знал, каким способом ее лучше потерять. Дать ей надежду на счастье с любимым, но вдалеке от него, или на короткую несчастную жизнь, но рядом с ним.

Это была ночь выбора. Он все еще сидел связанный у столба, уже не надеясь ее увидеть, когда на его голову опустилась маленькая ладонь. Майкл увидел ее, и смерть отступила, оставляя место радости. Одэхингумоквэ развязала его и увлекла за собой в лес к маленькому озеру. Они любили друг друга, зная, что это может быть последний миг их счастья. Время остановилось. В мире больше не существовало никого, кроме них двоих. Луна золотила их тела, любовь золотила их сердца. Сейчас они жили своими чувствами и ощущениями. Каждый миг, каждое прикосновение, каждый вздох был последним. Без надежды на будущее, без воспоминаний о прошлом, только чувственное настоящее щемило их сердце и тело.

Вождь принял решение. Он выбрал жизнь и надежду. Пусть его дочь будет далеко от него, но его старое и израненное сердце будет греть мысль, что ее сон сбылся, что ее жизнь, может быть, и трудна, но наполнена смыслом и любовью. Габэгабо решил немедленно сообщить дочери о своем решении. Вождь вошел в ее жилице, но обнаружил там только старую няню, которая поначалу отказалась говорить, где находится ее воспитанница. Когда он сообщил старой женщине о своем решении, та обрадовала его, что его дочь уже давно приняла такое же решение и уже воплощает его в жизнь. И вождь Габэгабо обрел покой в душе, потому что выбор его оказался правильным. Он позвал своего младшего сына и велел ему разыскать сестру и чужеземца. Снарядив двух лошадей, положив в мешок одежду, еду, оружие и немного золота, он отправил мальчика в лес на поиски, велев ему передать дочери, что она свободна, и лучше бы им уехать как можно скорее.

Это было утро надежды. Они спали в теплых объятиях друг друга на берегу холодного озера. Лучи восходящего солнца играли в их волосах разными красками. В его волосах — желтыми и золотыми, в ее — черными и серебристыми. Она проснулась оттого, что кто-то тихо звал ее по имени. Оглядевшись, увидела за деревьями брата. Да, это было утро надежды. Когда Майкл и Одэхингумоквэ верхом удалялись от селения, в их сердцах навсегда поселилась надежда. Надежда на счастливую жизнь.

Еще много трудностей пришлось пережить им. Но они были вместе, вдвоем, и поэтому все невзгоды, подкрадывавшиеся к ним, казались не такими уж и страшными. Главное, что они любили друг друга и могли дышать в унисон. Пройдя свою тропу невзгод, они нашли плодородные земли и построили там свой дом. Потом к ним присоединился еще один ковбой, жена которого была тоже индейских кровей. Постепенно к ним стали приходить разные пары, любовь которых не вписывалась в устоявшиеся каноны…..

Ее сон, который ей подарил Кетцалькоатль, сбылся. Она стояла на холме. Ее волосы уже были белы как снег. Рядом с ней стоял он. В его седых волосах все еще играло солнце. Они смотрели друг на друга, как тогда, когда увиделись впервые. Перед ней простирался маленький, но уютный городок. Деревянные и каменные дома переплетались с индейскими вигвамами и цыганскими кибитками, а посредине на площади виднелась православная церковь с разноцветными куполами и золотистыми крестами на них. И это был ее город сна, это был их город любви. Она знала, что сейчас ее внучка спит и видит сон про свою птицу, но про ее город. И она твердо знала, что она проследит, чтобы и у внучки сон сбылся…