Незаконченное дело (джен)

Началось лето не очень хорошо. В доме Уизли обнаружилась защита от призраков, поэтому с надеждой вылезти из палочки и побыть для Гарри нормальным внешним взрослым, а не постоянным спутником, пришлось расстаться. Конечно, он мог просто не таскать с собой палочку, но этот вариант не нравится ни Лили, ни Гарри. Во-первых, оставаясь в спальне Гарри Лили не сможет постоянно наблюдать за тем, что происходит вокруг и может пропустить что-то важное. Во-вторых, оставлять палочку с не предусмотренным “дополнением” без присмотра просто не хотелось. Ни Лили, ни Гарри не знали, можно ли ее обнаружить или хотя бы понять, что с палочкой что-то не то. Поэтому было решено не рисковать.

Осторожное расследование (в котором немаловажную роль сыграли прослушки близнецов) показало, что Дамблдор пошел путем наименьшего сопротивления: засветил перед Уизли Квиррела и “тень Темного Лорда”, сказал, что не знает, куда эта тень делась и боится, что она попробует добраться до Гарри и причинить ему вред. Уизли, в норе которых не водилось никаких семейных призраков, с готовностью сами побежали ставить защиту. Простенько и красиво. Хорошо, что магическая сердцевина палочки такой защитой распознается именно как магическая сердцевина палочки. Пытаться убирать защиту не стали — Гарри боялся, что может прилететь Вольдеморт, Лили — что могут прибежать его ловить, даже если он не прилетит.

В остальном лето проходило как и можно было ожидать от лета в большой семье — весело и слегка бестолково. После того, как Лили объяснила удивленным ребятам, что в доме взрослых волшебников они могут колдовать, не опасаясь проблем с министерством, (тактично опустив, что считает Молли Уизли тупой курицей, которая своими руками мешает своим детям расти полноценными магами) Рон проникся к ней самыми теплыми чувствами и даже начал завидовать Гарри и тому, “какая у него суперская мама”. Гарри находил это очень забавным, хотя Молли он действительно не понимал — сам, без намеков мамы. В любом случае, маму Рона было решено не злить, но в своей комнате мальчишки отрабатывали заклинания, которые показывала Лили, да и просто баловались магией.

Самой Лили пребывание в гостях у Уизли нравилось меньше, чем Гарри. Если против Рона она ничего не имела, то о семье в целом думала, что будь она жива — никогда бы не допустила, чтобы Гарри подолгу у них гостил. На взгляд Лили, этот дом был неудачным образцом домашней жизни, и показывать его маленькому ребенку было рано. Бессистемное ведение хозяйства, постоянный бардак в доме и в саду, причем не творческий, а… бардачный. Отец, занятый только собой и своими хобби. Мать, то и дело орущая на детей — Лили все понимала, она и сама отличалась взрывным темпераментом при жизни, но все-таки ей даже в пятнадцать хватало ума понять, что одним ором ничего не изменишь, надо еще и объяснять. Словами.

Методы воспитания Молли ей не нравились, еще меньше ей нравилось неучастие в воспитании Артура, постоянные раздоры между детьми раздражали, а неумение родителей гасить конфликты бесило. Нет, Молли была неплохим человеком, но вот мать из нее получилась так себе, и Лили оставалось радоваться, что этот дом не станет для ее сына единственным примером нормальной семьи. И надеяться, что к следующему лету ему уже не придется сюда ехать в любом случае. Впрочем, свои наблюдения Лили по большей части держала при себе. Даже не вмешивалась в то, что делать с “вечно смущенной” Джинни, хотя про себя посмеивалась. Ничего, ее сыну будет полезно научиться обращаться с влюбленными девочками без посторонней помощи.

Выезд в Косой переулок превратился в целое событие. Сборы были суетливыми, инструкции по пользованию каминами — бестолковыми. Гарри не отправился по неопределенному адресу только благодаря объяснениям Лили. В самом переулке Уизли застряли в книжном на раздаче автографов, но благодаря этому у Гарри появилась возможность всласть пошарить по полкам — и Гермионе подарок купить, а то ее день рождения в самом начале учебного года, и себе кое-что подобрать по рекомендациям мамы. Они с Лили так увлеклись обсуждениями книг, что чуть не пропустили всю потасовку — мистер Малфой и Артур Уизли вцепились друг в друга как два кота, и точно так же драли друг из друга шерсть. Но пока все глазели на них, внимание Лили привлек темный артефакт, и она в очередной раз испытала прилив восхищения чужой ювелирной работой. Словно маггловский фокусник, Люциус Малфой отвлек внимание зрителей, пожертвовав собственным достоинством, и пока все отходили от представления, на глазах толпы подсунул в котелок Джинни что-то очень темное. Лили собралась было подобраться к девочке и посмотреть, что ей подбросили, но тут мистер Малфой заметил Гарри и, игнорируя возмущенных Уизли, подошел к нему.

— Отойди от Гарри! — тут же снова включил боевой режим Артур. Лили попросила Гарри “подвинуться”, тот расслабился — и Лили второй раз в жизни взяла управление телом сына на себя. Посмотрела на Артура, часто моргая глазами.

— Но, мистер Уизли, я хочу поговорить с мистером Малфоем!

Теперь растерянно заморгал уже Артур.

— Откуда ты его знаешь, Гарри?

— Он же попечитель школы. Они в прошлом году приезжали в школу, — помните, мы с Роном рассказывали? — и очень нам помогли. Я давно хотел поблагодарить мистера Малфоя за помощь…

Артур совсем растерялся, а Лили с трудом удержалась от желания схватить Люциуса за руку и утащить в угол — но двенадцатилетние мальчики обычно не ведут себя так с незнакомыми взрослыми. Пришлось тихо сказать “давайте отойдем”, — и Люциус, который видимо был достаточно заинтригован, пошел.

— И чему же обязан, мистер Поттер? — спросил он, когда они оказались у стены.

Гарри нервно оглянулся по сторонам. Поговорить долго им не дадут, когда потом выпадет такой случай — неизвестно. Лили вздохнула и решила ловить удачу за феликс фелицис.

— Я знаю, что вы подкинули Джинни какой-то артефакт. Темный. Объясните, зачем, или я вмешаюсь.

Малфой ощутимо опешил, но надо отдать ему должное — тратить время на удовлетворение своего любопытства не стал. Он не хуже Лили понимал, что долго им поговорить не дадут.

— Вы что-нибудь слышали о новом законе о защите магглов, мистер Поттер?

Лили, которая каждый день таскала у Артура “Ежедневный Пророк”, энергично кивнула.

— Я не знаю, что вы о нем думаете…

Лили поморщилась.

— Вот даже как? — Люциус удивленно приподнял бровь. — Мне было бы интересно услышать ваши объяснения, но… — Лили и Люциус синхронно повернулись и посмотрели на толпу. Уизли. Журналисты. Заинтересованная публика. Пожалуй, единственным, кто не смотрел на секретничающих в углу книжного магазина лорда Малфоя и Гарри Поттера был Гилдерой Локхарт, звезда дня.

— Вы можете устроить так, чтобы у нас было время поговорить? Лили неохотно смириласьс тем , что решить все по-быстрому не выйдет. Ей надо многое объяснить, да и совсем не отвечать на вопросы Люциуса не получится. Но откладывать до другого раза не хотелось — когда он еще выпадет, тот другой раз? К тому же, сейчас в котле Джинни лежал темный артефакт, что ставило Малфоя в невыгодное положение, и Лили преддпочла бы добиваться от него сотрудничества, пока это положение сохранялось. — Сейчас.

— Я думаю, мистер Поттер, что у меня сейчас найдется время, — Люциус заговорил громко, чтобы все любопытствующие могли расслышать. — Ваше желание решить этот вопрос до начала учебного года вполне понятно. Если ваши… сопровождающие не против, предлагаю нам с вами пройти в кафе, пока они занимаются делами.

Нельзя сказать, что сопровождающие восприняли это предложение с большим энтузиазмом. Но категорически запретить упрямому подростку поговорить в общественном месте с влиятельным человеком оказалось нереально, и через несколько минут Гарри, Люциус и недовольный Драко отправились к Фортескью, а не менее недовольные Уизли — в следующий магазин. Учитывая, что Гарри испытывал недоумение, а Люциус опасался последствий, довольна была только Лили.

В кафе Люциус отправил все еще надутого Драко за отдельный стол, демонстративно накрыл их с Гарри чарами против подслушивания, устроился поудобнее и спросил:

— Раз у нас появилось время, мне было бы интересно услышать, что вы имеете против готовящегося акта, мистер Поттер.

Гарри пожал плечами.

— Вы же знаете, я живу у магглов. Я не думаю, что их надо прямо так уж защищать от нас, Статута Секретности вполне достаточно. Вот кто бы нас от них защитил…

— Поясните?

— Ну вот смотрите. Если маг что-нибудь плохое сделает магу… убьет там, ограбит, еще что… у нас есть Визенгамот и авроры. Если маггл обидит маггла — у них вообще куча сложных законов, и куча контор, которые этим занимаются. Если маг что-нибудь сделает магглу — ну, его будут судить по нашим законам. Ну и Статут как раз для этого, чтобы мы с магией к магглам не лезли. А если маггл что-нибудь сделает магу… а куда нам идти? — Гарри поднял на Люциуса широко раскрытые глаза, в которых блестели слезы. Лили говорила о наболевшем, о котором думала еще в свои одиннадцать лет. Тогда Северус был в таком же положении, в каком теперь Гарри — зависел от магглов, которые плохо с ним обращались. И не только они. И не только дети, хотя маленькие волшебники были особенно уязвимы. — Смотрите. Маггл на моем месте мог бы обратиться в специальные службы, ну, насчет моих опекунов. А мне что делать? Я ведь не даже смогу объяснить, из-за чего они так со мной обращаются, одно упоминание выбросов магии, и всем просто сотрут память вместе с моей жалобой. А если рассказывать без магии — ребенок перебил все окна в доме, меня же в хулиганы и запишут. А сейчас я еще и неизвестно где учусь — у меня нет документов, я не смогу рассказать про свою школу. Если я приду на каникулах жаловаться, например, что меня избивают дома, мне начнут задавать вопросы, на которые я не смогу ответить, не нарушая Статут. Да что там — допустим, я уже взрослый и меня грабят. За использовании магии в присутствии маггла я получу штраф как минимум, руками я не отобьюсь, а для маггловской полиции меня не существует. Последние мои документы — аттестат начальной школы. И что мне делать? Для магглов меня нет, а маги не защищают магов от магглов. Только наоборот. Вот тот же мистер Уизли — он же ничего не знает про магглов, относится к ним как к этаким забавным, но хлипким зверушкам, которых можно косым взглядом с ног свалить. Лучше бы задумались: если магглы такие безобидные — почему мы от них прячемся...

Лили не могла рассказать все, что думала — Гарри было неоткуда набраться такого опыта. А она… она помнила, например, какой шок испытала, закончив Хогвартс. Жизнь в закрытой школе не подготовила ее к жизни в смешанном селении. Нельзя выйти из дома в мантии. Да что там, вообще нельзя выйти из дома на улицу — в маггловских деревнях все знают друг друга, и постоянно возникающие из воздуха люди, которые делают покупки в магазинах, но не обращаются к врачам, не получают писем, не пользуются услугами банка, дети которых не ходят в школу мгновенно привлекут ненужный интерес. Чтобы не возникать из воздуха, надо жить в доме, не защищенном антимаггловскими чарами. И как тогда? Гости, которые появляются в окнах, но не приезжают в деревню. Совы. Взрывы. Вспышки заклинаний. Банальное отсутствие электричества, канализации, телефона… Вот и получается, что отнести соседке-ведьме банку варенья можно только под чарами отвода глаз. Что нельзя пригласить в дом родителей-магглов — если в деревню приедут люди, которых никто не знает, и пропадут с глаз на несколько часов, их примут как минимум за воров. Запросто могут и полицию вызвать. И что? Под каждый семейный праздник стираем память свей деревне? Жизнь в деревне — она такая. Каждый чих на виду.

Лили пыталась говорить об этом с подругами, думала, что может быть не понимает чего-то не знает каких-то секретных способов. Но оказалось, что это чистокровные волшебники не понимают, о чем она говорит. Они жили так всегда, они не задумываются о том, удобно это или нет, странно или нормально… унизительно или нет. Даже Джеймс не понимал, а Сириус так и вообще смеялся “простецы на то и простецы, чтобы их вокруг пальца обводить. Ну живем мы рядом с ними так, что они не замечают. Весело же!”.

Лили не было весело. Лили было… плохо и немножко страшно. Но шла война, любые разговоры об отношениях с магглами должны были сводиться к “они хорошие, их нельзя обижать”, или вызывали нехорошие подозрения. Да и устройство семейной жизни, беременность, ребенок… было не до политики. Она даже разобраться до конца не успела, понять, в чем же корень проблемы... А после смерти ее стали занимать совсем другие вопросы. Но уж высказать мнение от лица двенадцатилетнего ребенка она могла.

Впрочем, Люциусу сказанного было достаточно. Он задумчиво выслушал сумбурные рассуждения Гарри, пару раз хмыкнул, но никак не прокомментировал. Просто ответил.

— Значит, вы можете с пониманием отнестись к тому, что я неодобрительно отношусь к закону, который еще сильнее ограничивает чистокровных магов в правах, под видом защиты магглов от того, что им ничем не угрожает и вообще никак их не касается. И если в доме Артура Уизли обнаружат темный артефакт, это может отвлечь одного из самых активных сторонников этого акта. Кстати, мистер Поттер, не объясните, каким образом вы заметили этот… артефакт?

Лили подумала, что Люциус если и передергивает, то не сильно. Действительно, магам запрещалось делать все больше вещей — из опасений, что с этими вещами могут столкнуться магглы. Лили не была сторонницей уничтожения магглов, но и все большие ограничения на магию ее не радовали. Так что с Люциусом она в данном случае была согласна… хотя и не с его методами.

— Скажите уж сразу — дискредитировать, — хмыкнул Гарри. — Ладно, я понял… — он задумчиво постучал ложкой по губам. Джеймс или Сириус узнали бы этот жест, но Люциус никогда не сидел за столом напротив Лили Поттер. — Давайте так, мистер Малфой. Я не буду вмешиваться в эту вашу аферу, но артефакт должен быть обнаружен как можно скорее. Устройте это, небезопасно держать такие штуки в доме, полном детей. Более того, я думаю, что мы с вами можем оказаться полезны друг другу в этой ситуации…

Люциус смотрел на Гарри с таким бесстрастным выражением лица, что одно это уже выдавало его сильное недоумение. Лили говорила жестко, резко и перестала пытаться имитировать речь ребенка.

— У меня есть одно предложение. Только чтобы его сделать, мне придется поделиться определенной информацией. Которой я пока не готов делиться со всем миром. Я понимаю, что прошу многого, но не согласитесь ли вы принести мне клятву о неразглашении до того, как узнаете, в чем дело? Вы ничем не рискуете, если мы не договоримся — просто сделаете вид, что этого разговора не было…

— Кто ты? — едва шевеля губами, спросил Люциус. Не от страха, естественно, а чтобы не могли прочесть по губам. Лили вздохнула. Пан или пропал…

— Лили Поттер. Дух Лили Поттер, — поправилась она. Где-то внутри-рядом испуганно замер Гарри. До сих пор она настаивала на секретности, и вдруг без предупреждения выдает их тайну совершенно постороннему человеку. Лили постаралась передать сыну ощущение тепла, поддержки и спокойствия. Отвлекаться на мысленную беседу было некогда.

— Мать Наследника… — Люциус склонил голову. — Я обещаю помочь вам в том, о чем вы говорите, если это не противоречит моим интересам.

— Ну что вы… — Лили хищно улыбнулась. — Говорю же, мистер Малфой, это будет полезно нам обоим…

* * *

Весь вечер Гарри был таким задумчивым, что это бросалось всем в глаза. К счастью, это никого не удивляло — для Уизли одного факта разговора с Люциусом Малфоем, похоже, было достаточно, чтобы объяснить любые странности поведения. Что было, конечно, только к лучшему, потому что Лили не хотела выдумывать сложную ложь о том, о чем Гарри якобы говорил с Малфоем. Поэтому Гарри просто ничего не собирался рассказывать. Но его и не спрашивали. Лили в который уже раз подумала, что для родителей семерых детей Артур и Молли на удивление беспечны и мало интересуются детьми.

Впрочем, с этим она погорячилась. В конце ужина Артур решил провести воспитательную беседу.

— Гарри, я понимаю, что ты видел мистера Малфоя в школе, и он, конечно, попечитель, но это не тот человек, к которому стоит обращаться за помощью, поверь мне. Если у тебя есть какие-то проблемы, почему ты не обратился к директору Дамблдору? Он не откажется тебе помочь. Если хочешь, мы можем сейчас вызвать его через камин…

Лили считала возможным подчинять себе тело Гарри только в исключительных случаях. Но ее мальчик уже знал, что нужно делать, и справился с этим разговором сам.

— Но профессор Дамблдор не только директор! У него много другой важной работы, мне не удобно беспокоить его из-за пустяков. А мистер Малфой — попечитель, и занимается школой. И потом, я с ним уже все обсудил. Не надо беспокоить директора!

Артур переглянулся с Молли.

— Гарри… ты не все знаешь. Понимаешь, у нас есть такие маги, от которых лучше держаться подальше…

Это резануло слух Гарри, неприятно напомнив ему разговор с Драко Малфоем год назад. “Не все маги одинаковы… я объясню тебе, с кем надо общаться”. Получается, Уизли… такие же? Как Малфой? Хотя его отец вроде бы оказался не таким, как Драко… Гарри вздохнул. Во всем этом было сложно разобраться. Хорошо, что у него есть мама, которую потом можно спросить и она все эти сложности объяснит. Но одно он и сам знал точно: люди, которые объясняли другим, что им с кем-то не стоит дружить, напоминали ему поведение Дадли и его банды, и поэтому были неприятны.

— Почему? — насуплено спросил Гарри.

— Ты ведь знаешь о Том-Кого-Нельзя-Называть, дорогой, — вмешалась Молли. — Его самого ты победил, но остались его последователи. Не все они сидят в тюрьме… к сожалению.

— Малфои вот откупились, — с неприязнью добавил Артур, — и соврали. Но все равно все знают, что Люциус был правой рукой Того-Кого-Нельзя-Называть. Тебе не стоит общаться с такими как он, Гарри, помимо всего прочего это опасно, даже на глазах у людей. Присутствие свидетелей никогда не мешало Его слугам убивать, в конце концов они могли просто прикончить и свидетелей заодно!

— Последователи В-вол… — Гарри не стал произносить страшное имя, потому что вспомнил, как мама объясняла ему, что он не должен воспитывать взрослых людей и указывать им, как кого называть. Они привыкли использовать эти заменители, когда Гарри еще не родился, и ему незачем в это лезть. Профессор Дамблдор может учить других, если считает нужным, это его работа, а со стороны Гарри это будет невежливо. — Того-Кого-Нельзя-Называть? Их… много? И они живы? И мистер Малфой?...

— Да, Гарри. К сожалению, это так. Министерство отпустило их на свободу, и даже Дамблдор не смог ничего сделать. Люциус Малфой — не тот человек, к которому тебе стоит обращаться за помощью, да и вообще старайся поменьше с ним разговаривать, если не получается совсем этого избежать…

Гарри встал из-за стола.

— Извините, — тихо сказал он. — Я… мне надо подумать. Я посижу во дворе… один, ладно?

— Хорошо, дорогой, — Молли с сочувствием смотрела на погрустневшего мальчика. Она понимала, как ему сейчас неприятно, но Гарри было необходимо предупредить. Да и потом, остальным детям его возраста все это было известно, и если бы Гарри об этом знал — он бы не стал сегодня связываться с Малфоем. Пусть лучше погрустит, но будет предупрежден на будущее. — Только не отходи далеко от окон. Уже темнеет.

Гарри же ощущал скорее растерянность, чем грусть. Малфой… старший… — правая рука убийцы его родителей? Ему было бы противно из-за того, что сегодня было, но ведь с ним хотел поговорить на самом деле не он, а его мама. И сейчас Гарри было просто необходимо с ней все обсудить.

“Мама, ты знала?”

“Конечно знала,” — голос Лили, как всегда, успокаивал, даже когда звучал только внутри. Из-за просьбы Молли они не могли уйти подальше от защиты Норы, чтобы разговаривать вслух.

“Но тогда… я не понимаю,” — Гарри уселся под деревом и вытащил палочку. Они с мамой решили сделать вид, что мистер Малфой упомянул о том, что в домах волшебников дети колдовать могут, и сейчас Гарри запустил несколько болотных огоньков, просто для красоты. Воздерживаться от использования магии было на удивление тяжело. Он хотел колдовать, даже если это не понравится мистеру и миссис Уизли! Да и мама говорила, что его отцу, например, никогда не запрещали дома колдовать на каникулах. Так что раз теперь есть на кого свалить то, что Гарри об этом знает… В конце концов, сейчас это помогало ему успокоиться. — “Он же убил тебя… и папу…”

Лили вздохнула. Можно попробовать объяснить ребенку необходимость компромиссов, вот только она по себе помнила, что понимать эту необходимость начинаешь отнюдь не в двенадцать, объясняй-не объясняй.

“Во-первых, Люциус Малфой нас с папой не убивал”, — Лили не стала говорить, что она и с Вольдемортом договорилась бы, если бы это было возможно. Мирный договор, естественно скрепленный магическими клятвами, устраивал ее куда больше войны, даже если бы из ее сына не делали знамя этой войны. Но во-первых, она не думала, что с Вольдемортом можно договориться, а во-вторых, он сейчас тоже просто призрак, так что пользы от него никакой. — “Во-вторых… Гарри, жизнь — не маггловское кино”.

“То есть?”

“В кино злодеи совершают свои злодейства, а через два часа фильм кончается и мы выключаем телевизор. Но жизнь куда длиннее фильма, и никто не может быть Самым Страшным Злодеем двадцать четыре часа в сутки, — Лили мысленно улыбнулась. — Я, конечно, не знаю, на что была похожа жизнь лично Вольдеморта, но… Гарри, его последователи были обычными людьми, а не монстрами из фильма. Они жили рядом с нами, у них были профессии, семьи, дети. Среди Пожирателей смерти были авроры, врачи, ученые, сотрудники министерства…”

Лили хорошо помнила тот страх, который последние пару лет был постоянным спутником большинства магов. Пожирателем смерти мог оказаться кто угодно — ведь не будешь же, входя в кабинет или магазин, просить его владельца закатать рукав. Как не будешь просить об этом и покупателя. В том и заключался ужас, что Пожиратели смерти большую часть времени были самыми обычными людьми. И те, с кем ты каждый день сталкиваешься на улице, могли однажды прийти убивать тебя, надев белые маски… Но не будешь же всю жизнь сидеть в четырех стенах.

Все это, в несколько сглаженной форме, Лили постаралась объяснить Гарри. Пожиратель Люциус или нет — но он попечитель школы, и судя по разбирательству в конце года, с обязанностями справляется неплохо. К тому же у него было достаточно возможностей, чтобы провернуть то, что было нужно им с Гарри. А если заодно провалится новый закон Артура Уизли — так Лили была только за.

Гарри просидел во дворе около часа, запуская волшебные огоньки, и тем самым развязал в доме Уизли настоящую войну за право детей гласно колдовать на каникулах.

Впрочем через пару дней все это стало уже не важно.

* * *

Эту пару дней паузы выторговал Люциус — “вы же понимаете, миссис Поттер, если все это начнет происходить на следующий день, велика вероятность, что это свяжут с нашей с вами беседой”... — и Лили согласилась. Люциус не знал (или не стал говорить), как должен действовать этот артефакт, но был готов поклясться, что тот пролежал у него дома больше пятнадцати лет, и не вызвал ни у кого даже легкого расстройства желудка. Так что Лили сочла два дня достаточно безопасным сроком, хотя они с Гарри и приглядывали за описанной Люицусом тетрадкой.

К счастью, Джинни не была похожа на Гермиону и не пыталась прочесть все учебники за один день, так что тетрадка так и лежала незамеченной в стопке книжек.

А потом явились авроры. С виноватым (“Артур, это чушь какая-то, конечно же”) и недовольным (“зря только людей гоняют”) видом. C кем-то из приятелей Артура во главе — “считай, что это дружеский визит, лады? мы вот тут… принесли, моя испекла, счас для проформы тут посмотрим, и чаю попьем”.

В доме Артура Уизли искали темномагические артефакты, прихваченные им при обыске для личного изучения, и незарегистрированных анимагов, скрывающихся от правосудия.

И — ко всеобщему удивлению — нашли и то, и другое. Тем более, что Лили предпочла не рисковать и утром Гарри, незаметно для Рона, оглушил крысу, спавшую у него на подушке. Та и так спала целыми днями, поэтому спешивший на завтрак Рон ничего не заметил.

Остаток каникул пролетел суматошным вихрем. В Норе постоянно толклись какие-то люди, которые вели бурные дискуссии о том, можно ли Поттеру оставаться до конца каникул в доме Уизли, или это небезопасно, или Артура вообще надо отправить в Азкабан, а может быть — Гарри отправить к его тете, или еще кого-нибудь отправить куда-нибудь, например многоуважаемых оппонентов по непечатному адресу… Самого Гарри при этом игнорировали и ничего ему не объясняли. В другой ситуации это вызвало бы раздражение или обиду, но благодаря маме Гарри и сам понимал, что происходит. Поэтому он мысленно фыркал, брал метлу и уходил летать с Роном и близнецами, чтобы про него не вспомнили и в самом деле не отправили к Дурслям. Хотя мама обещала, что в таком случае разрешит ему сбежать из дома.

Но все обошлось. Как всегда бывает, чем больше шума — тем меньше дела. К сентябрю переругавшиеся представители разных властей так и не смогли ни о чем договориться. В том числе, о том, что им прямо сейчас делать с Сириусом Блэком, Гарри Поттером и неловкой ситуацией “мы облажались”. Наступление учебного года само собой решило как минимум одну проблему — Гарри уехал в Хогвартс.

Лили, по-прежнему “вселившаяся” в палочку, уехала с ним. Ее тревожило отсутствие официальной информации по делу Сириуса, но она надеялась, что Люциус сумеет не допустить того, чтобы Сириуса похоронили, “потеряли” или снова “забыли” о нем, по-тихому засунув Петтигрю в Азкабан. В любом случае, она сама больше ничего сделать не могла. Еще один камень был сброшен, лавина поползла вниз… оставалось ждать, что из этого выйдет.

* * *

Гарри с радостью снова включился в школьную жизнь. Все чудеса волшебного замка, встречи с друзьями, квиддичные тренировки, даже уроки — все вызывало у него восторг. Кроме того, в школе он наконец-то смог снова увидеть Лили, в первый же вечер сбежав в знакомый подземный коридор.

Жизнь была прекрасна, и, казалось, что ее ничего не может испортить.

А в конце сентября “Пророк” разразился-таки огромной статьей “Сириус Блэк: жертва министерской халатности. Признания узника Азкабана. Лучший друг Джеймса Поттера приподнимает завесу над тайнами десятилетней давности”... и все в том же духе. Теперь даже Лили была готова согласиться, что жизнь прекрасна.

Правда, если Гарри освобождение крестного принесло только радостные предвкушения, для Лили начинался следующий этап операции “Время разбрасывать камни”. Тот, кто на десять лет лишил ее возможности видеться с сыном, наверняка не забыл о призраке Лили Поттер. Из-за наложенных ограничений она сама не могла обратиться к Сириусу, но если Гарри окажется в незащищенном месте — Лили найдет его. И она даже представить не могла, на что Дамблдор может пойти, чтобы не допустить их контакта. Снова оставалось ждать — и надеяться, что она, Гарри и Сириус с этим справятся. В конце концов, пока Дамблдор не знает, что она уже общается с Гарри — у них преимущество.

Но все оказалось куда проще, чем предполагала Лили. Не прошло и недели после статьи, как Сириус написал Гарри письмо. Гарри ответил ему, предложив встретиться в Хогсмиде, и, конечно, Последний Мародер отнесся к этой идее с огромным энтузиазмом. Его восторги по поводу того, что Гарри уже на втором курсе знает про подземные ходы; использует мантию Джеймса, чтобы нарушать школьные правила; и готов вот так запросто встретиться со своим дорогим крестным, не дожидаясь получения официальных разрешений, заняли целую страницу ответного письма. Сразу после единственного слова по существу — “Согласен”.

Лили не знала, смеяться ей или проклясть Сириуса при встрече. Да, она тоже радовалась тому, что ее сын растет шебутным и любопытным ребенком, и считала, что полезно уметь понимать, когда правила стоит соблюдать, а когда нарушать, и какие причины стоят того, а какие нет. Но ребенок должен учиться этому сам! Нарушение правил с попустительства и одобрения взрослых из воспитательных приключений превращается в интриги и манипуляции, в которых ребенок еще разобраться не может, а видит небо — в жизни Гарри этого и так уже было достаточно.

Впрочем, ну не мог же Сириус написать Гарри, что он не рад этому его предложению. Вот тогда Лили бы точно его прокляла. А потом добавила бы за лицемерие. В целом, насколько можно было понять по паре писем, Сириус ожидания Лили оправдывал.

И первые минуты встречи ее в этом мнении укрепили. Сириус, конечно, выглядел бледной тенью себя прежнего, но был в здравом уме, демонстрировал боевой дух, а в его глазах то и дело вспыхивал проказливый огонек. Он выжил — выжил не только телом, но и духом, и Лили с огромным облегчением вышла из палочки. Как показал опыт с друзьями Гарри, в его присутствии волшебники ее видели.

Сказать, что Сириус удивился — ничего не сказать. Впрочем, через пару секунд образование чистокровного мага взяло свое, он встряхнул головой и рассмеялся.

— Лилс, ты… — он быстро огляделся.

— Только я, — Лили покачала головой.

— Ну… — Сириус снова встряхнулся. — Вот удружил так удружил, крестник! Я собирался тебя удивлять, а у тебя самого такой сюрприз припрятан. Но… — он состроил обиженную физиономию, — я-то собирался впечатлить тебя рассказами о себе, а ты, выходит, уже все знаешь…

— И гораздо более реалистичную версию, — ответила ему Лили. — Сириус, я не могу с тобой общаться в отсутствие Гарри…

Сириус мгновенно подобрался, как собака, взявшая след. Тем, кто осведомлен о поведении призраков, это на многое намекало… и именно поэтому Лили ни о чем не рассказала Люциусу. Мало ли почему она предпочла общаться с ним через тело Гарри — пусть считает, что ей так было удобней. Посвящать Малфоя в свои проблемы и тайны она не собиралась. Но Сириус, конечно другое дело, и он понял главное — у Лили существуют какие-то необычные ограничения.

— Так, — он заколебался и бросил взгляд на Гарри.

Тот вздохнул.

— Мам, мист… Сириус, я понимаю, что вам надо поговорить, но я же не могу просто вежливо выйти. Придется вам при мне секретничать, — он лукаво улыбнулся.

— Нам надо разобраться с самым главным, — улыбнулась Лили, — остальное подождет. Сириус, как ты понимаешь, на встречу тебя приглашала прежде всего я, но если мы сможет разобраться побыстрее, у вас с Гарри еще будет время познакомиться.

— Не вопрос, Лилс, — Сириус поудобней устроился на полу тоннеля, ведущего из школы в Хогсмид. Теперь такой странный выбор места встречи был понятен — отсутствие посторонних глаз было необходимо. — И самое главное у нас…

— ...твоя опека над Гарри, — закончила за него Лили.

— Да! — Гарри уселся под боком у Сириуса и стал ждать новых “взрослых тайн”.

Найти решение оказалось на удивление просто. Услышав рассказ о проблемах Лили и о мерах, которые принимались, чтобы не подпустить ее к Гарри, — в такой форме, в какой для Гарри не было ничего нового, из-за чего тот разочаровано вздыхал — Сириус только фыркнул и сказал, что ежели к нему кто придет насчет антивольдемортовой защиты — так он сам ее и поставит. Во-от с таким энтузиазмом! Он не просто так шестнадцать лет был Блэком из Дома Блэков. И через эту защиту не только ни один лишний призрак не проскочит, но и никакая любопытная… холера ничего лишнего не увидит.

Лили оценила изящество решения. Действительно, Сириус — не Артур Уизли, Дом Блэков — не деревенская развалюха, и первый попросту не допусти, чтобы на второй ставили чары всякие посторонние лица. И выглядеть это будет вполне естественно. А оставить в защите допуск для “не лишнего” призрака — даже самим изобретать не придется, иначе не было бы в наглухо защищенных поместьях семейных духов-покровителей.

Оставалось уладить формальности.

* * *

На формальности ушло все время до рождества. Пока Сириус оформлял опекунство, пока ругался с Дамблдором о том, что никаких Дурслей в жизни Гарри больше не будет, даже если ему придется лично их оттуда… устранять, пока договаривался с ним же о защите дома Блэков, минула пара месяцев. К тому же, никто не предлагал Гарри встретиться с опекуном, сам Гарри усиленно делал вид, что не знает о такой возможности, и даже на неофициальные встречи он больше не бегал, чтобы не привлекать внимания. Они с Сириусом довольствовались письмами.

Но Гарри ничего не имел против ожидания. Было в этом что-то… правильное. Ведь если бы у него была нормальная семья, он тоже не виделся бы с ними с лета до рождества. Тем более, что в школе хватало развлечений — один Дуэльный клуб Локхарта чего стоил, а ведь была еще вечеринка призраков, и другие клубы, которых в школе оказался приличный выбор, и совершенно легальный пропуск в запретную секцию все от того же Локхарта... Год без расследования страшных тайн проходил, пожалуй, даже лучше чем год с тайнами, и Гарри вполне устраивало, что никто не пытается кого-то убить или что-то украсть.

А потом наступили-таки каникулы, Гарри успешно отмахнулся от попытки оставить его в школе — “мой мальчик, все твои друзья остаются в школе на Рождество, разве ты не хочешь…”. Гарри не хотел. Его друзьям, может быть, и надоели их родители, а он увидит Сириуса впервые! И вообще не все друзья, а только Рон, вон Невилл уезжает, и Гермиона, и остальные…

* * *

А потом все закончилось. К этому моменту вело много событий, как случайных, так и созданных самой Лили, а финал оказался проще некуда. Гарри приехал в дом Сириуса, Лили покинула его палочку и… жизнь продолжилась. Она по-прежнему не была способна общаться с другими волшебниками — или с Гарри, кроме как в этом доме, но Сириус обещал подумать над этим — после каникул — а в крайнем случае “придушить эту стерву Петунию собственными руками, и тогда никакая защита крови тебя уже не удержит”. Да и не так уж это было срочно. Лили вполне устраивало сидеть в доме, строить планы, воплощать их руками Сириуса, и получать новости от сына так, как это делают нормальные родители — в письмах. Все-таки в постоянном присутствии рядом действительно было что-то нездоровое, а если что-то случится — Сириус окажется в Хогвартсе за полчаса, и никакие правила его не удержат.

Они с Джеймсом выбрали сыну действительно правильного опекуна. Лили даже была готова к тому, что как только Сириус и Гарри окончательно подтвердят магическое опекунство, она покинет этот мир — ведь жизнь ее сына теперь была устроена, и она сама эту задачу считала исполненной. Но… опекунство было подтверждено, Гарри уехал в школу, шли месяцы, подходило лето, а Лили не ощущала зова Грани. И радовалась, что не стала раньше времени пугать Гарри своими предположениями — даже в самом крайнем случае ей, согласно традиции, дали бы Время Попрощаться, поэтому незачем напоминать Гарри о том, что ее время тут ограничено, пока не подойдет ее срок.

Не то, чтобы Лили жаловалась. Теперь, когда она не билась в непроницаемые стены, отделявшие ее от самого дорогого ей человека, призрачное существование ее вполне устраивало. Лили всегда любила жизнь, и не стремилась приблизить ее конец даже сейчас. Просто ей казалось, что помимо ее собственных целей, должно быть что-то еще. Незаконченное. О Гарри она позаботилась, его жизнь устроена, но что-то все еще держит ее здесь. Что-то, связанное с ее сыном, а значит ей лучше бы догадаться, что это такое, пока беда сама не постучалась в их дверь.

Но летние каникулы Гарри провел совершенно обычно, для волшебника — в своем новом доме, с Сириусом и призраком Лили. Встречался с друзьями, пытался освоить анимагию, задумывался о выборе профессии — и дополнительных предметов, — и объедался сладким в точности как ребенок, у которого никогда раньше не было такой возможности. Лили не мешала — она знала, что со временем это пройдет, а пока Гарри надо было прочувствовать, что все действительно изменилось.

Гром грянул в начале сентября. Петтигрю, которого по какой-то прихоти судебной системы не поцеловали дементорами, а просто оставили сидеть в их обществе, сбежал из Азкабана, прихватив заодно Бэллатрикс Лестранж. Впрочем, Сириус считал, что “еще неизвестно, кто там кого прихватил”. Министерство направило в школу дементоров “для защиты детей” — по самой распространенной версии, Лестранж должна была обязательно попытаться либо добить Невилла, либо добраться до самого Мальчика-который-выжил. Ходили слухи о том, что где-то в небе Англии снова видели Темную метку.

Но история про Гарри Поттера и тысячу и одну опасность к этому времени уже закончилась, так толком и не начавшись. Не было больше Мальчика, Который Выжил, чтобы с одиннадцати лет решать взрослые проблемы без помощи взрослых. У мальчика теперь была семья. А у Лили по-прежнему было незаконченное дело — разобраться с теми, кто угрожает ее сыну, и с теми, кто пытается вести свои войны его руками.