Инлун (джен)

Нагое тельце лежало в тени вековых Хвойянов и Дааров. Издали мне показалось, что там лежит раненое животное, и я поспешил к нему на помощь. Но луч солнца осветил полоску белесой кожи на боку с ярко выступающими косточками позвоночника, и стоило мне это увидеть, как свет мгновенно скрылся за кронами, как будто предупреждая... предостерегая? Я замер за могучим стволом, не решаясь преодолеть расстояние между мной и этим существом. Тело лежало в высокой траве Чагры, которая, словно мать родная, укрыла его от посторонних глаз.

Его защищает Лес.

Долгое время тело не шевелилось, у меня затекли ноги от напряжения, и я привалился к стволу, не решаясь сдвинуться с места. Я уже было подумал, что то существо умерло, но... Ведь недаром сама Святая прародительница света указала на него! Спустя время колосья Чагры раздвинулись в сторону, давая понять, что все же это точно не зверь, а… мальчик?

Через мгновение он неожиданно резко сел, от чего тут же схватился рукой за голову и жалобно мявкнул, падая обратно в траву. Я было хотел рвануться к нему, помочь, но стоило мне сделать шаг, как корни Хвойяна, приподнялись, не давая мне сойти с места. Удивленно посмотрев на могучий корень векового дерева, я отодвинулся назад и продолжил наблюдать за происходящим со стороны.

Его точно защищает Лес, но почему?

Вот он вновь поднимается, но уже медленно, опираясь на руки. Сев, тихонько шипит и вдруг издает тонкий, уверенный то ли свист, то ли крик раненной птицы. Резкий, громкий, надрывный и такой короткий, словно это была галлюцинация от гриба Охара.

Я замираю. Слейпнир? Это он издал такой звук? Почему?..

Мальчишка же шокировано вцепился в свое горло, а затем заозирался по сторонам, словно не веря, что произнес это. Он несколько раз быстро покрутил головой, а затем вновь заверещал, как будто кого-то звал.

Подойти? Отозваться? Секундное раздумье, и вновь предостерегающие движения корня… Нет. Подожду. Вот он опустил голову, оперся на руки и медленно стал вставать. Но сколько бы он ни пытался подняться, его худые ноги постоянно дрожали и разъезжались в разные стороны. Он крутился, вертелся, изобретая все новые и новые способы подняться, но не мог. Он, словно неразумное дитя Слейпнира, которого бросили его сородичи. За время его попыток я смог достаточно хорошо рассмотреть лишь его спину, потому что лицом он ко мне так ни разу и не повернулся.

Мальчишка был худой, но не болезненно, как мне показалось в начале, а в меру. Волосы у него были темного цвета, но из-за теней, что бросали на него стволы деревьев, было точно не определить их цвет. Но даже в такой темноте я смог увидеть достаточно чтобы восхищенно вздохнуть. По его позвоночнику шел очень красивый рисунок маленьких перышек. Как только он вновь выгибал спинку, удерживаясь руками за землю и пытаясь встать, этот рисунок переливался в пятнышках света то изумрудно зеленым, то насыщенно-синим, иногда перетекая в кроваво-красный. Такой же рисунок у него был и на руках, и на щиколотках, обвивая стройные ноги.

Завороженный увиденным, я неосторожно подвинулся, задевая ветки куста Тагро, зашуршавшего от моих движений. Я, затаив дыхание, обратился в сторону мальчишки, надеясь, что тот не услышал, но…

Он вновь пытался встать, когда до его чуткого слуха донесся шорох. Малыш тут же резво развернулся, но, не сумев удержаться на дрожащих ногах, упал и уставился в мою сторону. Кроны вновь раздвинулись в стороны, озаряя его испуганную мордашку светом. Я замер пораженный на месте.

Нет… он был не Слейпниром, он был истинным Инлун: короткие, густые сизые волосы, небольшие ушки, чем-то напоминающие своей формой уши светлых эльфов, на конце переходили в причудливые перышки темно-красного окраса. Небольшие, словно сбритые бровки, с тревогой поднятые вверх, широко распахнутые темно-зеленые с отблесками красного глаза, острый носик. Тот рисунок, который был у него на спине, оказывается, начинался с остренького кончика носа. С минуту он всматривался, а потом истошно закуликал, обнажая остренькие клычки.

Стоило этому произойти, как корень обессиленно упал на землю, пропуская меня вперед. Я тут же поспешил показаться, чтобы не пугать его лишний раз. Раздвигая густые ветви Тагро я вышел из-за могучего Хвойяна, намеренно поднимая руки вверх, раскрытыми ладонями к нему. Но мальчишка дернулся, пытаясь отползти и уже начал гневно галдеть, смотря на меня во все глаза и оттопырив забавные ушки в стороны. В его глазах плескался только страх и ужас. В это же время могучие стволы недовольно затрещали, их кроны стали раскачиваться от сильного ветра, а колосья Чагры стали волноваться, словно кто-то их мутил, как водную гладь Гар’ана.

Не обращая на это внимания, я сделал еще несколько шагов, бесшумно приближаясь. Теперь между нами оказалось всего несколько нарэ. Я рассматривал мальчишку во все глаза. Никогда прежде я не встречал детеныша Инлун. Медленно присев на корточки, протянул руку к нему, а тот зашипел на меня, прижимая длинные ушки к тонкой шее, и в следующую же секунду холодный ветер поднялся от земли, резким порывом устремляясь в небо.

– Тихо, тихо… Не бойся, я не причиню тебе вреда, – начал я приговаривать, дотрагиваясь до его обнаженной маленькой ступни с черными острыми коготочками на пальчиках. Но стоило мне это сделать, как мальчишка дернулся, уходя от контакта и быстро-быстро закуликал, и в следующую же секунду передо мной сидел детеныш Инлун в своей истинной форме, а потоки холодного воздуха бесновались кругом, гуляя по вековым стволам, нагибая послушные травы к земле, трепали замысловатые ветви Тагро и его соратников.

А сам Он… Небольшой по размеру, всего, наверное, с пару нарэ, а сколько силы! Гибкое изворотливое тельце, сплошь покрытое теми странными пёрышками, которые я принял за рисунок, и только на спине и части груди, ближе к вытянутой мордочке, небольшие чешуйки.

– Красавец, – восхищенно протянул я, пытаясь вновь его погладить. Но мальчишка, шипя, растопырил свои небольшие крылышки в стороны. Охх… теперь он был еще красивее! Сильное тело, свернутое в постоянно движущиеся кольца, небольшие лапки с цепкими коготками, забавно растопыренные крылышки. И все это великолепие немыслимого окраса! Я вновь потянул к нему руку, и он недовольно заурчал, следя за моей кистью, а затем просто завыл. В след за ним Хозяин простора взбесился, отпуская свою силу, словно любимых церберов княжны дроу, на свободу. Ветер хлестал лес, ранил его, а малыша била крупная дрожь, крылья, которые он выставил секунду назад столь воинственно, упали вокруг него, ушки, до этого стоящие торчком, вновь припали к шейке, глаза заблестели. Словно не видя прямой опасности, я все так же завороженно стремился к нему прикоснуться.

«Если бы не его отношение к Инлун, я бы подумал, что он сейчас заплачет», – пронеслось у меня в голове. Но я тут же себя одернул. Драконы не плачут. Не могут плакать.

– Тсс... тихо, я просто тебя поглажу… не бойся, – прошептал я, слегка придвигаясь к детенышу и прикасаясь к его хвосту. Перышки оказались на ощупь мягкими и немного липкими, но под этой тонкой оболочкой, как я и предполагал, скрывалась немыслимая сила... Пока я осторожно гладил его хвост, не пытаясь дотронуться до чего-то еще, он уткнулся мордочкой в землю и закрыл ее своими крылышками. Как только он это сделал, ветер тут же исчез, словно забирая с собой все живое из Леса.

Но я не обратил на это никакого внимания, продолжая увлеченно гладить его потрясающие перышки и жадно рассматривая Инлун вблизи. Оказалось, что его крылья тоже были из маленьких пёрышков, а не из кожи, как мне казалось ранее. Его небольшие лапки заканчивались потрясающими черными коготками…

Только сейчас я заметил, что дрожь в его тельце не прекращалась и что он как-то жалобно скулил. Я неподвижно замер, одергивая руку. Я делаю ему больно?..

– Эй, тихо, не бойся… – немного погодя, я все же решился приоткрыть одно из его крылышек, и замер. Он смотрел на меня так затравлено своими большими красно-зелеными глазами и плакал! Из его глаз скатывались огненно-красные слезинки… Кровь. Я запаниковал. Никогда прежде не было известно, чтобы эти гордые и сильные драконы плакали. Плакали кровью…