С точки зрения дроида (джен)

Имя он получил почти в тот же самый момент, как тёмная пелена вокруг сменилась ярким разноспектровым многомерным миром. Датчики и фоторецепторы как будто затопило хлынувшим извне потоком информации. Наконец из смазанной картинки выступили очертания какого-то высокого живого существа. Человек-женщина – такое описание было забито в его базах данных. Человек-женщина посмотрела на него, и уголки её губ немного приподнялись. В базе данных такое движение значилось как «улыбка» и переводилось как «положительная дружественная реакция». А потом чуткие рецепторы уловили голос, принадлежавший этому дружелюбному существу. Говорила женщина на смешном языке, в котором было много разных переливчатых тонов и звуков, которые он едва мог бы воспроизвести. Однако не прошло и секунды, как её таинственное сообщение было расшифровано.

– Вот и наш маленький Р2 заработал! – радостно воскликнула она и обернулась, глядя куда-то назад. – Эй! Я же говорила, что его рано списывать в брак!

Так Р2 впервые узнал своё имя.

Имя его новой знакомой, во всяком случае, так оно звучало на их человеческом языке, было Эша. Эша-техник, так называли её дроиды. Эша проверяла их – партию маленьких шустрых дроидов-астромехов. Она тестировала их системы, задавала новые задачки, проверяла на сообразительность и обучала их новым трюкам. С «маленьким Р2» Эша любила возиться особенно. И – как ни удивительно – она прекрасно понимала его заливистый быстрый свист. Р2 мог даже с ней разговаривать почти так же, как со своими товарищами-астромеханиками. Впрочем, с Эшей говорить было не в пример интереснее: она мыслила не так, как дроид, говорила странными, подчас сложно структурированными предложениями, а ещё много смеялась. Наверное, смех и был тем, что отличало органических созданий от механических, – так решил для себя Р2 после длительных раздумий.

Эша же, похоже, и вовсе не делала разницы между людьми и дроидами. Замечтавшись, она могла часами сидеть в ангаре и, почти на автомате ковыряясь в каком-нибудь механизме, рассказывать о странных нелогичных вещах, не поддающихся объяснению ни по одному из известных Р2 физических законов. Но всё же что-то притягательное было в этих странных, иногда и вовсе непоследовательных беседах. Р2 старался не упускать и обрабатывать каждую фразу Эши с дотошной тщательностью. Конечно, он уже знал, что человеком нужно родиться, но вместе с тем маленький астромеханик был совершенно уверен – если такое можно сказать о дроиде, что изучение иррациональных последовательностей человеческого мышления поможет ему общаться с настоящими живыми созданиями. А живые создания – в чём Р2 всё больше убеждался с каждым суточным циклом – были крайне интересными объектами.

Если бы Р2 вздумалось когда-нибудь написать автобиографию (хотя такая мысль была бы скорее по нутру С3, с его-то страстью к произнесению бессмысленных монологов), то переломным моментом в ней однозначно следовало бы назвать первый его полёт на Нубиане в обществе двух существ, которых окружающие называли «джедаями». Хотя сами джедаи – «младший» и «старший», как окрестил их Р2 – и не обращали особого внимания на малютку дроида, в связи с их вмешательством вскоре у Р2 прибавилось знакомых. Один из этих новых знакомых, правда, изрядно действовал ему на нервы, и Р2 даже пришлось пару раз мстительно въехать ему в коленку, чтобы сдвинуть с места. Этот странный субъект изъяснялся на том же человеческом языке, что и Эша, и все пассажиры корабля, но почему-то интонация его, как, впрочем, и он сам, двигалась по крайне странной траектории. Остальные Р2 не мешали и даже поблагодарили его за починку их щитов, но все они были, кажется, слишком заняты, чтобы разговаривать с астромехаником. Добрая девушка-человек Падме, правда, отчистила его до блеска и улыбнулась ему (дроид классифицировал улыбку как «печальную», хотя и не смог выявить причины), но и она не задержалась в техническом отсеке, на прощанье слегка похлопав Р2 по крышке.

Зато со следующим «пришельцем» на корабле дроид сразу нашёл общий язык. Этот новый пассажир-человек, по-видимому, разбирался в механизмах как заправский техник, что тоже пришлось Р2 по душе. И, к тому же, был не слишком высок. Анакин, правда, иногда впадал в печальную задумчивость, но большую часть времени был не прочь поболтать – и, чем приятно удивил Р2, вполне понимал витиеватый свист астромеханика. А ещё в некотором роде они оба были новичками в космосе – и оба надеялись вскорости исправить эту оплошность.

Наверное, все роботопсихологи галактики только посмеялись бы над такими умозаключениями, но Р2 где-то глубоко внутри ещё тогда, когда они с Анакином на полной скорости неслись по заданному автопилотом курсу штурмовать станцию Торговой Федерации, знал, что с этим человеком они ещё встретятся.

Так и повелось: Анакин Скайуокер спасал друзей, союзников, галактику и кого угодно. Р2-Д2 латал и чинил доведённые пилотом до скрежета и почти до изнеможения системы корабля, открывал двери, которые Скайоукер почему-то не мог открыть своим пылающим световым мечом, и в сотый и тысячный раз отпускал пару скептических комментариев в адрес гениальных тактических планов, с каждым разом всё более оттачивая своё «ехидство» – так живые-разумные почему-то называли его рациональные замечания на свои нерациональные действия.

Джедаи, общающиеся со странной и недоступной рецепторам дроида субстанцией под названием «Сила», называли подобные явления «волей» той самой «Силы». Другие живые разумные существа ограничивались довольно туманным и не вполне чётко сформулированным понятием «судьба». Но, пожалуй, всё это подходило под обозначение извилистой жизненной истории Р2. Которая отличалась прямо-таки завидным повторением некоторых своих кульбитов. И – разумеется! – непременным участием в ней кого-нибудь с фамилией Скайуокер – или родственников этого весьма разросшегося семейства. Впрочем, дроид-астромех не видел в этом поводов для жалоб: в конце концов, путешествуя с ними, приходилось совершенствоваться, а трудные задачки всегда были ему по нутру.

За время знакомства с Анакином Скайуокером Р2 научился выворачиваться из самых самоубийственных позиций и привык к тому, что не бывает проигранных сражений. С С3 (тоже член семьи, как-никак) – терпению и умению пропускать лишнюю информацию мимо рецепторов. Глядя на Лею Органу, Р2 втихомолку изучал столь чтимую и проклинаемую почему-то доброй половиной живых существ галактики женскую психологию. С Люком Скайуокером наученный опытом астромех жил уже и вовсе душа в душу – и пытался смириться с необходимостью постоянно спасать Галактику.

Его нового напарника звали Кейд. И снова – в том даже не приходилось сомневаться – Скайуокер. Если бы у дроидов были фамилии, Р2Д2 точно знал, какую он потребовал бы вписать себе в техпаспорт. И хотя этот Скайуокер отличался от его предыдущих владельцев, в этом циничном, порывистом и не слишком вежливом парне, косящем под пирата, явно чувствовался неистребимый семейный характер.

– Ничего, Р2, – рядом с ним появился похожий на голограмму Люк Скайуокер, – он выкарабкается. – Мерцающий синеватым светом магистр-джедай улыбнулся, глядя на спящего и хмурящегося во сне Кейда. Р2 негромко свистнул, соглашаясь. Если галактику опять надо спасать – тут без Скайуокера не обойдёшься. А значит, и ему, астромеху Р2Д2 найдётся работа.