Странное воссоединение (джен)

Братство кольца — за исключением Гэндальфа, который решил остаться в Гондоре (и Боромира, который был, вообще говоря, мертв) — только что прибыло в Eryn Lasgalen. Они решили увидеть Мирквуд, прежде чем расстаться на неизвестное время. Можно было выбрать другое место, но Леголас мечтал увидеть свой освободившийся от Тени дом. Остальные члены Братства — Арагорн, Гимли, Мерри, Пиппин, Сэм и Фродо — никогда не бывали в лесном королевстве, которое называлось Мирквуд. А некоторые и вовсе почти ничего не знали о своем друге-эльфе.

Когда они ехали, Леголас приветственно прикасался к каждому встреченному дереву, а потом с довольным и безмятежным видом возвращался в седло. Ворчание Гимли стало столь неразборчивым, что временами гном не мог понять самого себя. Арагорн всю дорогу пытался понять, почему он не навещал своего друга раньше. А хоббиты были просто счастливы, и всю дорогу они то и дело останавливались и прислушивались к дыханию леса.

А сейчас все они стояли перед дверями, за которыми располагался тронный зал Короля. Двери открылись, и все вошли так тихо, как только могли: у каждого, кроме Леголаса, была своя причина нервничать. Двери захлопнулись, и братство впервые увидело Короля Трандуила. Он был прекрасен. Его волосы отливали золотом, голубые глаза мерцали. Он был очень похож на сына, но выглядел строже, старше. И когда взгляд Леголаса исполнился счастья, спокойствия и удивления, прочитать выражение глаз его отца было невозможно. Это могло оказаться как гневом, так и радостью. Это выглядело пугающе, и кое-кто из Братства и впрямь был напуган.

Они невольно выстроились в ряд. Теперь все стояли лицом к Королю. Леголас оказался в середине, по обе стороны от него стояли Арагорн и Гимли.

Трандуил тяжело взглянул на сына. Леголас слегка вздрогнул.

— Мой сын.

Его голос, как и взгляд, ничего не выражал.

Тем из Братства, кто не был эльфами, показалось, что Трандуил одновременно произнес и приветствие, и команду, потому что Леголас тут же сделал два широких шага навстречу отцу, а затем встал перед ним на колени — с мольбой, которую никак не могли ожидать его спутники. Леголас прополз вперёд и прижал лоб к холодному каменному полу.

— Мой Король.

Даже Арагорн был поражен формальностью их встречи: сам он никогда приветствовал лорда Элронда таким образом. Никогда за все эти годы. Он не думал, что у лесных эльфов всё будет по-другому. А молчание всё затягивалось, и Гимли почувствовал, что близок к тому, чтобы сорваться. Хоббиты с трудом удерживались от нетерпеливого ёрзанья. Арагорн стоял спокойно, словно истинный эльф.

А потом... Король взорвался.

— Я послал тебя в Совет, чтобы ты сообщил о побеге той твари, Голлума! А не для того, чтобы ты присоединился к отряду смертников и потащился за ними искать свою гибель! — лицо Трандуила перекосилось от ярости, от его крика у невольных зрителей этой сцены зазвенело в ушах. — Ты всегда был безрассудным! Глупым и безрассудным! Это просто доказывает, насколько ты еще незрелый! Наверное, тебе нужно провести пару веков в темнице — может, хоть это поможет обуздать твоё нахальное самодурство! Тебе уже больше тысячи лет!

Хоббиты задохнулись; Гимли вытаращил глаза.

— Ты слишком стар, чтобы бродить везде, где тебе вздумается!

Это продолжалось довольно долго. Он покрывал бранью умственные способности Леголаса, его нрав, его рассудительность. Он громогласно задавался вопросом: мог ли Леголас быть достойным принцем своего королевства? Или, может, его когда-то ударили по голове и тот с тех пор не оправился? И всё это время, на протяжении всего этого потока оскорблений, что бросал отец, Леголас оставался на коленях в прежней позе. Только его плечи слегка дрожали.

Братство видело эту дрожь. Все знали, что он плачет. Как он вообще мог жить с этим озлобленным эльфом целую тысячу лет? Все они хотели возмутиться, возразить Королю Трандуилу, но каждый из них понимал: в этом королевстве они были только гостями. Это было не их место.

Наконец громогласная отповедь Трандуила закончилась, и в тронном зале повисло молчание. Были слышны только тихие задушенные звуки, которые доносились с места, где стоял коленопреклонённый Леголас. Казалось, Король слегка успокоился. А то, что произошло потом, было очень странным, и никто из Братства — кроме Леголаса — этого так никогда и не смог понять.

Леголас поднял сухое лицо. Он посмотрел на отца и засмеялся. Он дрожал от тихого смеха, а не от рыданий. Он встал с пола, выпрямился и весело поинтересовался:

— Теперь тебе лучше?

Трандуил кивнул. Он сделал несколько шагов от трона, пока не оказался прямо перед сыном. Он заключил лицо Леголаса в ладони и стал наклоняться до тех пор, пока их лбы не соприкоснулись. Оба закрыли глаза. Почти незаметное напряжение стало уходить из плеч Трандуила, его лицо расслаблялось, пока, наконец, не стало умиротворённым. Лицо Леголаса было его точным отражением.

Это было воссоединение, пусть оно и оказалось несколько странным.