Небольшая хитрость (гет)

Разумеется, она все знает и во всем разбирается куда лучше меня. Возможно, так и есть, но я тоже должен иметь право голоса. В конце концов, это я спас Олимп от падения, и это мне предлагали стать бессмертным богом. Но я ведь ради нее отказался, а она никак не хочет дать мне возможность решить, где мы будем жить. Дом, разумеется, спроектировать может и она, но почему я не могу выбрать место? Это было бы справедливо.

Присев у воды на пляже лагеря полукровок, я стал рассеянно бросать камешки, пытаясь получить больше, чем два отскока. Вся эта ситуация слишком сильно меня раздражала; хотелось сбежать куда-нибудь, где бы я мог побыть в абсолютном одиночестве и подумать обо всем. Но оставить меня наедине с самим собой в планы Богов не входило. Приторно сладкий запах цветов и фруктов заблагоухал вокруг, и вот я уже не один. Не сложно было догадаться, что это Афродита почтила меня своим присутствием, но почему-то совершенно не хотелось поворачиваться к ней и видеть перед собой лицо Аннабет.

— Проблемы всех влюбленных всегда такие глобальные и неразрешимые, — пропела богиня любви, поправляя свой безупречный макияж. Я счел за лучшее промолчать, может быть, тогда она быстрее оставит меня одного.

– Кстати, видела недавно Афину, — мое дыхание перехватило, и я настороженно поднял взгляд. Если сейчас она скажет, что богиня мудрости в бешенстве, то мне нужно будет срочно искать бункер, чтобы спрятаться. В нашу последнюю встречу с матерью Аннабет я получил скорее не благословение на отношения с ее дочерью, а угрозы о скорой смерти. – Она была опечалена тем, что ее любимая дочь слишком грустная и, кажется, хотела кого-то за это наказать.

— И кого же? – мой собственный голос прозвучал довольно сипло.

— Знаешь, Перси, я посоветовала бы тебе быстрее найти укрытие, — рассмеялась Афродита, растаяв в воздухе розовым сердечком, источающим сильный запах роз.

Быстро вскочив на ноги, я побежал в сторону домиков. Даже не постучав, забежал в домик Афины, где Аннабет согнувшись над планшетом, что-то чертила. Ее братья и сестры, увидев меня, уже хотели прекратить заниматься своими делами и выйти. Но задерживаться в домике этой богини для меня было слишком опасно, даже с неуязвимостью, полученной благодаря купанию в реке Стикс. Схватив Аннабет за руку, я потащил ее к выходу.

— Куда ты меня тянешь, рыбьи мозги? – раздраженно спросила она, пытаясь вырваться, но я крепко держал ее руку.

— Хочу урегулировать все наши споры, пока еще могу, — быстро пробормотал я, приближаясь к морю, и внимательно осматриваясь по сторонам. Вообще-то я еще ни разу не видел, как богиня мудрости спускается в мир смертных, но какие-нибудь спецэффекты определенно должны были быть. Однако сейчас все было спокойно: теплый летний вечер опускался на лагерь, закатные лучи солнца игриво переливались на глади воды.

— Перси, зачем ты привел меня сюда? Я же занималась, — упрямо спросила Аннабет, остановившись на пляже и всем своим видом показывая, что в воду не зайдет.

— Делай, как я говорю, и проблем не будет, — подхватив свою упрямую и слишком умную девушку на руки, я зашел в воду. Создав воздушный пузырь, я приказал волнам нести нас к самому красивому месту в Европе. Чем дальше от Олимпа и богов, тем спокойнее будет.

— Куда мы несемся? – Аннабет пыталась рассмотреть хоть что-нибудь за пределами пузыря, но все проплывало так быстро, что невозможно было увидеть даже рыб-сплетниц.

— Я точно не знаю, — хмыкнул я, вспомнив, как ребята скинули нас в воду, и мы целовались с Аннабет в точно таком же воздушном пузыре. Она, очевидно, тоже вспомнила об этом и, улыбнувшись, чуть наклонилась, целуя меня. И почему мы не можем быть такими же спокойными и умиротворенными все время? Я все же думал, что период, когда мы хотели друг друга придушить, прошел уже пару лет назад.

— Знаешь, рыбьи мозги, ко мне недавно приходила мама, — ероша мои волосы, с ухмылкой сказала Аннабет.

— И что? – с придыханием спросил я, внутренне ожидая, что сейчас море разверзнется, и Афина, расколов пузырь, вытащит меня на поверхность и испепелит за то, что ее дочь грустит.

— Мы обсуждали чертежи некоторых построек, которые нужно будет возвести на Олимпе. Аид все же настаивает на храме в свою честь, — он уже два года после битвы с Кроносом желает себе храм, но, пока восстанавливались все остальные постройки, о новых храмах речь не шла. Теперь нытье Аида стало совершенно невыносимым, так что Аннабет пришлось сдаться и проектировать храм.

Э, погодите! Если они обсуждали чертежи, значит, Афина и не вспомнила обо мне. Они с Аннабет могли сутки напролет обсуждать планы и стратегии, не думая ни о чем другом. Получается, Афродита меня обманула, и я зря, как трус, сбежал из лагеря. До чего же они все коварные … эти женщины!

Пока я размышлял о том, как меня накололи, пузырь стал подниматься выше, и скорость нашего передвижения заметно уменьшилась. Удобнее обняв свою девушку, я вынес ее на берег. Место, куда мы приплыли, оказалось на удивление прекрасным. Аннабет даже приоткрыла рот и не стала возражать против того, чтобы я поставил ее на землю.

— И все-таки, Перси, где мы? – быстро шагая по пляжу, весело спросила она.

— В небольшой бухте на островке рядом с Италией. Сюда довольно сложно добраться посторонним. Я выбрал место, и, если оно тебе нравится, давай построим наш дом здесь. Ты как-то сказала мне, что не собираешься облегчать мне жизнь, так что ты можешь построить здесь копию лабиринта Дедала, если хочешь, и если мне будет в нем место.

— Ох, Перси, я так тебя люблю, — рассмеялась Аннабет, обнимая меня.

Сидя на берегу вместе с Аннабет и слушая ее многочисленные планы о строительстве нашего дома, в которых ничего не понимал, я, наконец, понял, что идея Афродиты была не такой уж и плохой.