Kind of bad (гет)

— Это будет лучшее Рождество в моей жизни, — тихо шепчет ей на ухо Кевин, сжимая в обьятьях.

Дженни глубоко вздыхает, наслаждаясь теплом тела Кевина и крепким кольцом рук вокруг её плеч.

— Не загадывай, Кевин, — укоряюще шепчет она, — Мало ли что может случиться...

Дыхание Кевина щекочет её шею, когда он отвечает ей:

— Я предпочитаю не думать об этом.

* * *

Дженни завороженно смотрит на мерцающие за окном огни. Чай в её любимой чашке уже давно остыл, а стрелки часов уже давно перевалили за два ночи. В полумраке кухни её лицо кажется слишком бледным.

Город уже давно спит, и даже самые поздние пташки спрятались в своих теплых гнездах. Дженни потеплее кутается в теплый шерстяной свитер, позаимствованый у Кевина. Она наклоняет голову на бок и переводит взгляд на черно-белые изящные узоры на чашке, подаренной Кевином на день её рождения.

Дженни всегда с улыбкой вспоминает их первый совместный праздник. Вспоминает смущенный вгляд ярко-голубых глаз, вспоминает трогательные и родные объятия сильных рук. Вспоминает его чистый смех, когда она призналась, что случайно спалила торт.

Она улыбается, проводя тонким пальцем по узору чашки. Смотрит на часы и тяжело вздыхает: Кевин опять очень задерживается.

Ничего удивительного в этом нет, да и Дженни уже привыкла к его полуночным задержкам на работе, но Кевин обещал ей провести эти дни вместе, а раз он нарушает своё обещание, случилось что-то серьезное.

Ненужная тревога прочно оседает на сердце, и Дженни хмурится. В конце концов, он мог просто заработаться, забыть о времени. С ним часто такое бывает, даже волноваться не стоит.

Постепенно она даже убеждает себя в том, что ничего страшного случиться не могло, а странная тревога — результат тяжелого дня на работе. Дженни допивает свой чай и согласно кивает своим мыслям. Ничего страшного не произошло.

Не могло произойти.

Рядом с её рукой вибрирует мобильник. Дженни быстро прикладывает его к уху, даже не смотря на имя абонента.

— Дженни? — слышит она мягкое сопрано напарницы Кевина, — Дженни, присядь, пожалуйста.

Дженни тяжело вздыхает, но послушно садится.

— Сидишь? Дженни, ты не волнуйся, все уже хорошо, состояние стабильное... — быстро начинает Кейт, но Дженни твердо перебивает её:

— Что с Кевином? — на другом конце провода слышится тяжелый вздох, и Дженни мысленно готовится к самому худшему.

— Его сбила машина. Скорость была не слишком большая, сильных повреждений нет, но его состояние очень тяжелое и...

Дальше Дженни не слышит ни слова из сбивчивой речи Кейт.

Когда Дженни было пять лет, она упала с дерева. Она упала плошмя, и поэтому целую минуту она не могла вздохнуть. Её легкие горели, голова гудела от удара, а в крови бушевал адреналин. Она ещё не понимала, что может задохнуться и умереть, но ей было очень страшно и она плакала от бессилия.

Сейчас Дженни чувствовала себя примерно так же. Каждый вздох давался с трудом, в ушах звучало безжалостное: «Сбила машина».

Подумать только, сбила машина!

— Где он, Кейт? — тихо спрашивает она внезапно севшим голосом.

— В седьмой больнице, в реанимации.

В голове Дженни мелькает мысль о том, что это Рождество будет самым худшим в её жизни.

* * *

Светлые пустые коридоры реанимации отзываются гулким эхом на её осторожные шаги. Она находит нужную дверь и тихонько толкает её, погружаясь в запах медикаментов.

Кевин выглядит ужасно. Кровоподтеки покрывают его руки и лицо, на ногу наложен гипс. Кевин дышит хрипло и отрывисто, и Дженни в какой-то момент становится дико страшно, что он умрет, а она так и не успеет подарить ему новые часы на Рождество.

В следующую секунду она тут же гонит страшные мысли прочь, но тревога не покидает её сердце до конца. Она осторожно подходит к кровати Кевина и садится на стул рядом с ним. Она разглядывает его умиротворенное лицо и вслушивается в тихий писк аппаратов, поддерживающих жизнь Кевина.

Горячая слеза срывается с её подбородка, и она тихо всхлипывает, отпуская напряжение, накопившееся за весь день.

Сначала она плачет тихо, пытаясь сдерживаться, но потом весь её самоконтроль летит к чертям. Она громко всхлипывает и отпускает голову на руки.

В дверь стучат, и Дженни спешно вытирает слезы и поворачивается к вошедшему. Приятный седой мужчина лет шестидесяти изучает её с сочуствием и теплотой.

— Доктор Маршалл, — представляется он, — я буду вести пациента Кевина Райана.

— Дженни, — опустошенно приветствует она его, — Дженни О'Мелли.

Доктор легко кланяется ей и подходит к Кевину, начиная осмотр. Дженни задумчиво следит за его действия, держа Кевина за руку и думая о его Коте, отсавшемся дома. Она думает, что завтра надо будет погладить рубашки Кевина привести в больницу его щетку.

Когда, наконец, Доктор Маршалл заканчивает осмотр, Дженни абсолютно спокойна и готова к любым новым ударам. Но Доктор всего лишь тепло ей улыбается:

— С Мистером Райаном все будет хорошо. Он скоро очнется.

Дженни облегченно выдыхает. По её щекам снова текут слезы. Слезы радости. Это Рождество уже не кажется ей таким уж ужасным, а когда Райан открывает свои ярко-голубые глаза и слабо улыбается, увидев её, Дженни понимает, что это будет очень даже хорошее Рождество несмотря на то, что они проведут его в больнице.