Три дня на жизнь (гет)

К семи часам он был уже на месте. В воскресное утро на улицах Лондона можно встретить разве что маггловских почтальонов или заспанных прохожих, выгуливающих собак. Мимо пробежала молодая пара в спортивных костюмах, и Драко в который раз подумал, что ему никогда не удастся постичь и принять маггловский быт, привыкнуть к его странностям. А вот Гермиона привыкла. Смогла отказаться от ставшей уже привычной жизни мага и забросить в самый дальний угол шкафа свою волшебную палочку. Ей и в голову не пришло поступить по-другому, когда в их благополучной и счастливой семье родилась дочь-сквиб. Она, не раздумывая, приняла решение – девочка должна воспитываться среди обычных людей, чтобы не считать себя изгоем в мире волшебников. Драко не согласился, и это стало первым шагом к разводу. Еще больше обстановку нагнетали жалостливо-насмешливые статьи в газетах. Журналисты, многие из которых чувствовали к Малфою лишь неприязнь, не упускали возможности ударить по больному. Как же, столько лет Малфои кичились чистой кровью, а тут такое. Гермиону газетчики жалели, но не искренне. Драко стал поздно возвращаться домой – лишь бы не видеть слез жены. От счастливого прежде брака не осталось ничего. Когда дело дошло до измены Драко, Гермиона приняла решение уйти. И, в подтверждении своих намерений, в тот же вечер собрала вещи. За ней приехал Поттер на маггловской машине – было у него на тот момент такое увлечение вместе с Уизли.

С того дня прошло пятнадцать лет. И за эти годы у Драко было все: успешная карьера – его отдел банка Гринготтс был лучшим из всех, гоблины уважали Драко и не теряли возможности заключать новые сделки только через него; хорошие друзья – Блейз Забини и Теодор Нотт постоянно составляли компанию, не давая заскучать холостяку; деньги – спустя долгое время цифры счетов Малфоев поползли вверх. Не было у Драко одного – семьи. После ухода Гермионы и Сибилл он так и не смог впустить кого-то еще в свое сердце. Он был уверен, что ему и так хорошо, убедил себя в своем счастье.

Когда пару месяцев назад он не смог призвать себе книгу и на заклинание Люмос палочка так же не отозвалась, Драко списал это на усталость. А вот после потери сознания посреди своего кабинета ему стало страшно. Колдомедики опасения подтвердили – болезнь Холла. Приговор для чистокровных волшебников. За последние пятьдесят лет эта древняя болезнь все больше проявляла себя по всему миру, а теперь добралась и до Англии. Ученые не знали, что влияет на ее проявление. Ни с того ни с сего этот недуг поражал одного из рода, а потом наступало затишье на десятилетия. Первые симптомы сводились к легкому кашлю, усталости, зачастую их редко когда замечали, пока не наступал критический момент, и магия не покидала волшебника. Способов лечения не было, а смерть наступала очень быстро. После исчезновения магии начинались потери сознания, кашель усиливался, к нему прибавлялась кровь из легких. Больные проживали не больше нескольких месяцев. Драко после подтверждения диагноза прожил уже полтора. Полтора месяца жизни без магии. Теперь для него волшебство стало недосягаемо.

Драко остановился у черных ворот, служивших входом во двор. До их дома осталась всего пара метров. В глазах мгновенно потемнело, голова закружилась. Хорошо, что рядом была металлическая решетка ворот, которая помогла ему не упасть. Малфой сжал черные холодные прутья до боли в пальцах. Приступ прошел так же быстро, как начался. Посмотрев замутненным взглядом сквозь решетку, Малфой увидел восход. Сколько еще ему осталось наблюдать восходов? Самочувствие подсказывало, что мало. Уж лучше бы вообще не видеть солнца, так было бы легче. Но природе было все равно: уже несколько недель в Лондоне стояла как никогда ясная погода.

Короткий отрезок до дверей дома Малфой прошел медленно. Он выбросил из головы все, что относилось к его жизни, освобождая место для нее. Впрочем, Сибилл и без того занимала в его мыслях прочное место; и дня не проходило, чтобы он не спросил себя, что она сейчас делает, как чувствует себя в эту минуту. Думал он о ней часто, а вот писал всего пару раз в год. И чем старше становилась дочь, тем короче становились ее ответы. Виделись они последний раз на ее одиннадцатый день рождения. Драко не знал, что подарить девочке и купил книгу. В маггловском книжном магазине продавец посоветовал «Хроники Нарнии». Когда Сибилл развернула обложку и прочитала название, огонек в ее глазах пропал.

– Для меня нет волшебства, папа. Я давно это знаю. Мне не нужно об этом напоминать, – сказала она и убежала, закрывшись в своей комнате.

Он так хотел ее внимания. Любил, как умел, и ничего не мог поделать с этим. Теперь же, когда его жизнь остановилась на одном месте, и движения больше не будет, ее внимание стало последним желанием.

Старинное здание из тесаного камня стояло, озаренное солнцем. В который раз Драко поразился тому, почему Гермиона выбрала именно этот дом. Однажды он решил, что это из-за схожести с Малфой-мэнором: стена, увитая клематисом с бутонами ярко-синего цвета и диким плющом, который осенью пламенеет багрянцем и золотом; маленькие башенки по углам и одна большая посредине, тяжелые угрюмые ворота, служившие входом во двор. А сегодня увидел, почему – в лучах восхода дом был словно наполнен жизнью. Здесь чувствовалось спокойствие и умиротворенность.

Малфой взглянул на часы и, пытаясь побороть волнение, нажал на звонок. Едва он опустил руку, как дверь открылась, и вышла Гермиона, щурясь на солнце.

– Драко? – она плотнее запахнула халат. – Я же сказала, что тебе не следует приезжать.

– Мне нужно решить кое-какие дела. И ты должна присутствовать.

– Я через три дня уезжаю в Америку в командировку на месяц. Мне просто некогда. И что за дела?

– Всего пара часов, – он стоял как столб, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Прямо сейчас?

– Да.

Она вздохнула и закрыла перед ним дверь. До Драко донесся ее приглушенный голос, показавшийся ему расстроенным.

– Буду готова через десять минут.

* * *

Офис мистера Бёрка находился на севере Лондона. Обычно семейный адвокат прибывал в замок Малфоев по первому требованию, но сейчас ситуация не располагала к такому: Гермиона ни за что бы не согласилась. Поэтому Драко назначил встречу Бёрку в его конторе, не подумав о том, как они будут туда добираться через весь Лондон. Но ему повезло: Гермиона решила все сама. Выйдя из дома, она направилась в гараж и уже через пару минут выехала на зеленом автомобиле. У Драко не было другого выхода, как сесть на переднее сиденье.

– Зачем мы здесь? Ты знаешь, что я стараюсь не соприкасаться с миром волшебников, – сказала Гермиона, нетерпеливо опустившись на стул для посетителей рядом со столом Бёрка. Малфой занял соседний. Это были ее первые слова. Всю дорогу она молчала, а Драко не решался начать разговор первым.

– Я хотел тебя увидеть.

В ответ Гермиона лишь вздохнула.

– Мистер Бёрк – наш семейный адвокат. Сегодня я назначил ему встречу. – Драко был уверен, что в этот момент ей нестерпимо хочется его ударить чем-то тяжелым. Как раз об адвокате и встрече Гермиона наверняка догадалась сама.

– А нашу дочь ты увидеть не хочешь? – с горечью спросила она.

– Да, и ее тоже, конечно. Я назначил встречу, чтобы обсудить условия своего завещания.

– С чего вдруг такая забота?

– Это не вдруг. – Драко откашлялся, достал из кармана белоснежный платок и вытер испарину на лбу. – И я писал ей.

– Писал? Два раза в год. Да она же ждала этих писем больше, чем подарка на Рождество!

– Я умираю, Гермиона.

– А мне, думаешь, легко? – Она взяла в руки нож для вскрытия писем и повертела его в руке. – Все эти годы мне приходилось объяснять ей, почему все так. Почему ты нас бросил, почему она родилась сквибом…

– Я болен. Мне осталось не больше двух недель. Болезнь Холла. Слышала о такой?

В этот момент в кабинет зашел мистер Бёрк. В руках он нес стопку бумаг.

– Доброе утро! Простите за то, что заставил ждать. Все готово. – Стопку он разделил надвое и положил напротив Драко и Гермионы.

Не обратив внимания на Бёрка, Гермиона стиснула пальцами виски и зажмурилась. Резко встряхнула головой, будто от этого услышанные несколько секунд назад слова улетучатся и перестанут быть правдой.

– Нет. Этого не может быть.

– Я не хочу, чтобы Сибилл знала. – Драко взял в руку перо и, не раздумывая, подписал последнюю страницу. – Хотя бы не сразу.

* * *

Деревья на Мэрилебон-роуд поникли под тяжестью намокшей листвы. Все время, которое они были у адвоката и ехали обратно, шел дождь, будто природа услышала мольбы Драко о пасмурной погоде. День клонился к полудню. Припарковав машину возле ворот, Гермиона поздоровалась с хозяином ресторанчика, расположенного по соседству, – тот суетился, накрывая к ужину столы на крытой террасе. Ответив на приветствие, он спросил, не оставить ли для очаровательной пары столик на сегодняшний вечер. Гермиона вежливо отказалась, пообещав, что обязательно придет на ланч в ближайшие дни.

Она открыла ключом входную дверь и поднялась по лестнице на верхний этаж. Драко шел следом. Гермиона сняла бежевый плащ и бросила его на кресло. Комната благоухала клематисом, карабкавшимся вверх по каменному фасаду.

– Есть хочешь? – спросила Гермиона.

– Честно? Аппетит у меня пропал недели две назад. Так что ем я скорее по привычке, ну или по необходимости. – Драко, не дожидаясь приглашения, сел на диван. Тот был маленьким, обивка напоминала бархат, но почему-то была в мелкий цветочек. Наверное, совсем недавно Малфою этот предмет интерьера показался бы ужасно безвкусным, а сейчас он не смог сдержать искренней улыбки и обвел пальцем контур цветочка.

– Этот диван выбирала Сибилл два года назад. И не спрашивай, как она сумела меня уговорить, – сказала Гермиона, открывая холодильник.

– Он не так уж и плох, – Малфой усмехнулся.

Гермиона проворно поставила на стол два прибора, вынула тарелку с сырами, достала аппетитного вида пирог, нарезанные овощи и знаком пригласила гостя сесть напротив нее.

– Что говорят колдомедики?

– Их разговоры окончились на установлении диагноза. – Драко взял в руку вилку, а затем положил ее обратно на стол. – А у вас очень уютно, как и прежде.

– Не стоит переводить разговор. Если ты не хочешь об этом говорить, так и скажи. Просто я подумала, что тебе нужна поддержка.

– Мне она нужна, но давай сейчас лучше поговорим о Сибилл. Я жутко нервничаю.

– Ладно, что ты хочешь знать?

– Я тут кое-что придумал, вроде культурной программы. Хотел, чтобы мы немного привыкли друг к другу.

– Стоп, стоп, стоп. Сибилл уже взрослая, у нее свои планы.

– И что мне делать?

– Подстраиваться, – Гермиона через силу улыбнулась, потому что в дом вошла их дочь.

– Привет, мам, – подойдя к столу, она поцеловала Гермиону в щеку. – Привет.

Взгляд ее остановился на Драко, который тут же вскочил с места. Она замялась.

– Здравствуй, Сибилл, как дела?

– Нормально, – Сибилл пожала плечами. – А у тебя?

– Вот и отлично. – Гермиона положила руку на плечо дочери. – Помню, ты сегодня хотела поехать по магазинам и выбрать платье. Так вот тебе и компания нашлась. Драко поживет пару дней у нас.

– Лучше я одна поеду.

– Сибилл! – Гермиона повысила тон.

– А что я такого сказала? – Она направилась к лестнице. – Он не появлялся четыре года, а теперь приехал выбрать мне платье?

– Дочка, прошу тебя.

Ответом Гермионе послужил звук захлопывающейся внизу двери и звон разбившейся вазы, видимо, задетой Сибилл в спешке.

– Другого ожидать было глупо. – Малфой прислонился к стене, тяжело дыша.

– Тебе плохо? Может, приляжешь? – обеспокоенно спросила Гермиона.

– Дай мне минуту, сейчас все пройдет.

– Поверь, она рада тебе. Просто боится.

– Надеюсь, я успею завоевать ее доверие.

Несколько минут они стояли молча, глядя друг на друга. Потом раздался неприятный треск. Гермиона подошла к стене и нажала на белой коробочке, висевшей там, круглую кнопку. В загоревшемся окошке Драко увидел лицо Сибилл.

– Ну, он идет? Или ему нужна метла, чтобы быстрее двигаться?

– Да, да. Я уже иду! – крикнул Драко и рванул вниз.

* * *

– Ну и как я?

– Повернись-ка еще разок.

– Ты уже целых полчаса пялишься на меня со всех сторон, у меня больше сил нет!

– Я считаю, что для выпускного в самый раз, разве что не мешало бы удлинить: не понимаю вечерних платьев длиной до колена.

– Это не на выпускной, – сказала Сибилл, смотря на свое отражение. – Мама уезжает на месяц, а потом за ней, наверное, поеду я. На выпускной попасть не смогу. А платье для торжества по случаю зачисления в американский колледж.

– Я думал, Гермиона просто в командировку уезжает, – расстроено произнес Драко.

– Скорее, это стажировка. Сперва она приработается, а уже после перееду и я.

Малфой заметил вороватый взгляд дочери, брошенный на манекен. На нем было белое платье из какого-то легкого струящегося материала. Серебристая лента подчеркивала талию, а жемчужное ожерелье дополняло образ.

– Ты же хотела услышать мое мнение, так? – Он подошел ближе к Сибилл. – Повернись еще разок ко мне лицом! Первое мнение много значит, и вообще это платье не подходит. А ты должна там всех покорить.

– Но это хотя бы сидит хорошо и выглядит весьма прилично. Ты же видел – оно лучше остальных.

– Дорогая моя, тебе пошло бы любое платье на свете – ты же красавица. И очень похожа на свою бабушку. Поэтому нам нужно нечто особенное. Почему бы мне не подарить его тебе? – Драко повернул Сибилл спиной к себе и лицом к манекену.

– Мама будет недовольна. Оно очень дорогое.

Драко бодрой походкой пересек торговый зал. Продавщицы, увлеченно болтавшие у прилавка, не обращали на него никакого внимания. Он сам снял с манекена платье и вернулся обратно.

– Примерь!

– Пап, я не могу.

– Делай, что тебе говорят!

Сибилл закатила глаза и покорно направилась к примерочной, хотя на лице ее сияла довольная улыбка.

Десять лет назад Драко в голову не пришло бы заниматься выбором платья для дочери, да и для любой другой женщины. Это не дело для главы семьи, занятого вопросами поважнее. Теперь он подозревал, что ошибся. Чем больше он думал об этом, тем яснее понимал, что ни друзья, ни работа, ни деньги не смогли занять ту пустоту в душе после ухода Гермионы. Он держал свою дочь на руках всего один раз. И почему-то, стоя сейчас в маггловском магазине, он вспомнил ее запах тогда. Горький от зелий, но чуть сладковатый, смешанный с запахом Гермионы. Самый неповторимый. Да, за эти годы Драко переживал страсть, азарт, увлечения, но теперь понял, что стремление достичь превосходства было связано с эгоистическим желанием показать, что он смог жить без Гермионы и Сибилл. На самом деле, он так и не поборол одиночество. Теперь он видел это отчетливо.

* * *

Час спустя они вернулись домой. Гермиона приготовила ужин и страшно удивилась, когда Драко и Сибилл показались на ее глазах в хорошем настроении. С того момента, как Гермиона рассказала дочери о переезде в Америку, она не видела, чтобы та улыбалась. А тут смех и такой искренний.

– Слушай, это же почти как летать. Ощущения похожи. – Драко не замечал пристального взгляда Гермионы.

– Так и знала, что тебе понравится.

– Вижу, вы хорошо провели время! – окликнула она их.

– Да, мам, все было отлично. Платье куплено. А папе понравилось кататься на моем скутере. Просит, чтобы я научила его управлять им. – Сибилл села на один из стульев.

– Думаю, с этим можно и повременить, – голос Гермионы был напряжен. – У тебя экзамены на носу, так что после ужина сразу за уроки.

– Умеешь ты, мам, все испортить!

– Давайте есть, – сказала Гермиона со смесью злости и раздражения.

– Спасибо, не хочется. Я лучше пропущу это действо и сразу за уроки, – Сибилл взяла пакет с платьем и практически бегом умчалась себе в комнату.

Гермиона вызывающе уставилась на Драко, словно подначивая его возразить. Надеясь, что, когда он начнет разговор, ей будет легче объяснить свое поведение.

Но Драко ничего не сказал. Она еще больше разозлилась от его сдержанности. Гермиона схватила одну из тарелок со стола и швырнула в противоположный конец комнаты. Хотя Малфой и поморщился от резкого звона бьющейся посуды, все же остался спокойным. Раньше это было бы заклинание, и оно непременно попало бы в него, а тут всего лишь тарелка разлетелась вдребезги.

– Полегчало?

– Только не прикидывайся! – выкрикнула она. – Ты прекрасно знаешь, почему я так себя веду. Я согласилась пустить тебя в дом и разрешила провести несколько дней с дочерью. А что делаешь ты? Подумай, что с ней будет, когда тебя не станет?

– Она будет горевать обо мне, – опять же спокойно ответил Драко. – А вот ты вряд ли.

Гермиона знала, что излишне драматизирует. В ней говорила ревность.

– Это не так.

– Эти три дня все, что у меня осталось. Знаю, я сделал ужасную вещь, отпустив вас тогда, мне нет за это прощения. Да и Мерлин меня уже наказал. Если тебе действительно не все равно, прошу, позволь мне с ней сблизиться. Это моя последняя просьба.

– Твоя комната соседняя. Доброй ночи.

Больше Гермиона ничего не сказала. Драко оставил ее одну в гостиной. Только когда он уже закрывал дверь своей спальни, ему отчетливо послышалось слово, такое знакомое, но такое чуждое в этом доме – «Репаро».

Драко проснулся от странного ощущения, что кто-то наблюдает за ним. Он не стал открывать глаза, оставался неподвижным и сохранял ровное размеренное дыхание, чтобы ни в коем случае не выдать себя. Еле слышно скрипнула дверь, и вместе с порывом свежего воздуха в комнату ворвался знакомый запах — цветочный аромат с нотками кориандра. Спустя столько лет Гермиона не изменила своему вкусу.

Драко различил ее тихие шаги. Что-то зашуршало, пуговицы брякнули об полированную поверхность стула. Гермиона, видимо, повесила его рубашку. Он опять почувствовал взгляд на себе. Затем заскрипели металлические кольца на шторах.

— Не закрывай, — прошептал Драко, открывая глаза.

Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Хотела дать тебе еще время поспать. Сон лучшее лекарство, как говорят.

— Врут! — произнес Драко, словно вынес приговор. — Лекарство — это лекарство, сон — это сон. А для меня так это вообще трата драгоценного времени.

Драко поднялся. Бросил мимолетный взгляд на стул, так, чтобы Гермиона не заметила. Она и вправду аккуратно повесила его рубашку на спинку стула. Надев брюки, Драко подошел к Гермионе. Она продолжала стоять у окна, наблюдая за проезжающими автомобилями. Вернее, делала вид. По ее взгляду Малфой понял, что она очень далеко в данный момент.

— Извини, что нагрубил вечером. Ты же знаешь, я всегда был труслив, вот и вчера испугался. Знаю, все выглядит так, будто я пришел к вам только потому, что скоро умру. Но это не так. Вернее, не совсем так. Я запутался в себе, — Драко положил руку ей на плечо. — Вы самые близкие мне люди, я люблю вас и меньше всего хочу, чтобы вы страдали, тем более из-за меня.

— Ты на самом деле думаешь, что это возможно? — Гермиона повернулась. В глазах у нее стояли слезы.

Драко почти вплотную приблизился к ней:

— Мне никогда не понять тебя. Да ты должна была выставить меня за дверь!

— Ты не можешь решать за меня.

— А я никогда этого и не делал, даже когда мы были женаты.

Гермиона шмыгнула носом и смахнула все же пророненную слезинку. Несмело, дрожащей рукой она провела по тонкой белой полоске шрама на щеке Драко. Он прикрыл глаза и шумно выдохнул.

— Мне казалось, что шрама тогда не осталось? — спросила Гермиона.

— Я скрывал его чарами — не хотелось демонстрировать всем, что Поттер испортил мне лицо, — немного нервно сказал Драко и с сожалением добавил: — А сейчас магия для меня недоступна.

— Могу помочь, если хочешь.

— Нет, шрамы украшают мужчин. — Драко улыбнулся и добавил: — Как говорят.

— Гарри ведь не хотел, рана получилась такой из-за его обручального кольца.

— Не хотел?! — возмутился Драко. — Еще как хотел. Если бы не ты, он бы меня точно заколдовал, или забил до смерти. А я то, дурак! Помчался обрадовать его, что ты согласилась выйти за меня замуж. Думал, ты ему все рассказала о нашем служебном романе.

— Я виновата, — заметила Гермиона.

— Ты — самое лучшее, что было в моей жизни. Ты и Сибилл. Спасибо тебе за нее. Я никогда этого не говорил тебе, а теперь вот…

Гермиона поцеловал его, не дав закончить фразу. Нельзя сказать, что Драко не ожидал этого, но ее поступок вызвал в его душе бурю эмоций. Такого не происходило с ним очень давно. Он ответил со всем трепетом, желая показать, что ждал этой минуты долгие годы. Он обнял ее, дыхание перехватило, Малфой чувствовал, как дрожат его руки. Огромных усилий ему стоило не увлечь ее на стоявшую так близко кровать. Будто прочитав его мысли, Гермиона совершенно неожиданно вздрогнула и отстранилась.

— Извини.

— Ты просишь прощения за поцелуй? Я мечтал о нем на протяжении стольких ночей, а ты извиняешься?

— Мне так захотелось это сделать.

Он почувствовал, как она смеется. Его руки скользнули по ее бокам, схватив за талию.

— Ты, безусловно, правильно поступила.

Драко медленно стал покрывать поцелуями ее шею, скулы.

— Как же я скучала, — сказала она, ее дыхание прерывалось.

Драко не ожидал, что ее слова произведут на него такой эффект. Все тело чувствовало себя, как вибрирующая струна. Он поцеловал Гермиону. На этот раз в губы. А внутренний голос подсказал ему ответ на один единственный вопрос, мучавший Драко в последнее время: почему болезнь пришла именно сейчас? Истина открылась внезапно — из-за Гермионы. Если бы он не заболел, вряд ли бы осмелился прийти к ней. Ведь он боялся. А страх зачастую мешает нам поступить правильно.

Их поцелуй заставил Драко забыться, выкинуть из головы мысли о смерти и одиночестве. Как же он хотел, чтобы это мгновение длилось вечно. Снизу послышались торопливые шаги. Сибилл ворвалась в комнату, словно маленький ураган.

— Папа, ты собираешься весь день… — она замолчала на полуслове.

— Сибилл, а стучать я тебя разве не учила? — Гермиона пыталась скрыть смущение за строгими нотками в голосе.

— Извините, что помешала, но для этого в двери существует замок, — заявила Сибилл, и не думая о хороших манерах.

Гермиона от возмущения даже не сразу нашлась, что ответить. Драко решил вмешаться прежде, чем вспыхнет ссора.

— Так, пока вы не испортили себе настроение и такой замечательный день, позвольте мне вас рассудить. Гермиона, — он посмотрел на нее с нескрываемой улыбкой, — я обещаю, что напомню Сибилл о правилах приличного поведения, а ты взамен отпустишь нас. Должен же я справиться с этим железным зверем.

Конечно, она согласилась. И Драко с Сибилл, не теряя времени, отправился на улицу. Перед тем как выйти из комнаты, он подмигнул Гермионе, заставив ее улыбнуться.

* * *

— Не трусь! Даже дядя Гарри быстро освоил его, а он далек от маггловской техники. — Сибилл постучала по сидению скутера.

— Куда уж мне! Угнаться за самим Поттером, — сказал Драко, и Сибилл громко рассмеялась в ответ.

— Мама говорила, что вы не ладили.

— Не то чтобы не ладили. — Малфой коснулся шрама на щеке. — У нас была хроническая непереносимость друг друга с периодическими улучшениями. Он часто у вас бывает? — Драко решил перевести тему разговора.

— Раньше, когда я была маленькой, дядя Гарри приходил каждые выходные. Дарил мне игрушки, гулял со мной, рассказывал всякие истории. Лет в пять я поняла, что родилась не такой, как все ожидали. Мои нареченные братья Джеймс и Альбус рассказали, что к чему. Дядя их тогда страшно отругал, а я была в полном замешательстве.

— Я должен был находиться рядом с тобой в тот момент. — Драко казалось, что совесть прогрызла в нем огромную дыру.

Забавно, когда-то он думал, что у него нет совести. Не предусмотрена или не полагается с такой фамилией. Но это было давно, в первые годы жизни без Гермионы и Сибилл. А потом Драко начал замечать. Пришел ли он в гости к друзьям, гулял ли в парке — кругом попадались детишки, которые дарили свою любовь родителям. Он видел эти искренние чувства, и сердце в груди предательски ёкало.

— Дядя Гарри все мне объяснил и поддержал.

Внутри у Драко все сжалось и замерло в тревожном ожидании следующих слов дочери.

— Он был мне, как отец.

Вот и конец, сердце уже не соберешь обратно.

— Но я всегда мечтала, что однажды ты придешь к нам домой и не уйдешь больше. Я ждала, верила, несмотря ни на что. — Сибилл отвела глаза, и Драко заметил проскользнувшую в ее голосе дрожь.

Малфой накрыл ее руку, которая сжимала ручку скутера, своей.

— Как бы я хотел вернуться назад — в прошлое. Все исправить. Теперь уже поздно.

— Никогда не поздно сказать, что любишь кого-то, — Сибилл одернула руку.

— Я очень вас люблю, поверь мне. — Драко сам не заметил, как слова, которые комом стояли в горле, вылетели на свободу и подарили небывалую легкость. — Но как же я могу…

— Вернуться? — Сибилл пристально посмотрела на него. — Думаю, мама будет рада. Ну, судя по тому, что я увидела утром.

Драко немного смутился, вспомнив, как дочь застала их страстно целующимися в комнате.

— Она рассказывала тебе, почему мы расстались? — спросил он, боясь услышать ответ.

— Да. Ты испугался, — она замолчала на секунду, будто раздумывая продолжать ли. — Меня.

— И ты готова простить мне это?

— Неужели не видишь, что я уже простила? Да и мама тоже.

— Она самый удивительный человек, которого я встречал в своей жизни. — Драко подошел поближе и дотронулся до светлых прядей Сибилл, слегка развивающихся на ветру. — А ты взяла от нее самое лучшее — доброту.

Внезапно она бросилась к нему в объятия. Драко замешкался, но всего на мгновение. А потом крепко обнял ее в ответ. Сибилл плакала и говорила что-то. Слов было не разобрать. Да разве имели сейчас значение какие-то слова? Они были вместе, так близко, большего и не надо. День за днем он жил словно привидение, а теперь очнулся.

Какое-то время они стояли не двигаясь, и Драко ни за что бы не прервал это сам. Сибилл отстранилась первой и, по-детски радостно улыбнувшись, произнесла:

— Так что? Сдаешься? Мой скутер тебе не по плечу оказался?

Малфой тут же встрепенулся и лихо уселся на скутер. Рука коснулась ручки газа — как несколькими минутами ранее его учила Сибилл. Мотор заурчал и выбросил облачко дыма.

— Не может, чтобы я не победил этот мудреный агрегат.

Ночью шел дождь, а с утра засияло солнце, заливая светом улицу. В воздухе витали запахи влажной земли и палых листьев, в солнечных лучах деревья светились золотом. Малфой ехал на скутере, адреналин кипел в крови. Он успел забыть, что на душе может быть так легко. Такое знакомое ощущение — мчаться на бешеной скорости, и, пока за плечами раздается хлопанье расстегнутой куртки, можно на секунду закрыть глаза и представить, что ты летишь, а на тебе не куртка — квиддичная форма. От этого ощущения захватывало дух.

Когда он вернулся, то увидел, как Сибилл разговаривает с долговязым парнем. Рядом с ним стоял велосипед, к раме которого была прикреплена синяя сумка с белым крестом.

— Сегодня не получится, у меня папа в гостях, — произнесла она расстроено.

Малфой притормозил рядом с резко замолчавшей парой.

— Не обязательно из-за меня менять свои планы.

— Папа, это Мэтью — мой друг. Мэтью — это мой папа…

Парень, не дослушав, протянул руку для приветствия:

— Приятно познакомится, мистер Грейнджер.

Сибилл кашлянула, а Драко с невозмутимым видом пожал ладонь и поправил:

— Мистер Малфой. Сибилл носит фамилию матери.

— Извините, — Мэтью смутился и покраснел. Его лицо теперь очень даже гармонировало с рыжими волосами.

— Не страшно. Так что вы хотели отменить из-за меня?

— Я приглашал Сибилл в ледовый дворец. Я подрабатываю там помощником врача у фигуристов. Сегодня интересные соревнования. Вот я и приглашал Сибилл сходить. Может, пойдем все вместе?

— Мэтью, папе это не интересно.

— Ну почему же? — Драко улыбнулся. — Я с удовольствием бы сходил. А мама любит такое?

Сибилл не смогла сдержать счастливой улыбки:

— Да.

* * *

Дома их ждал вкусный обед. Гермиона накрыла стол, и могло даже показаться, что сегодня какой-то праздник. Запеченное мясо, салат с фасолью и зеленью, источающий неповторимый аромат суп.

— Ух ты! — восхитилась Сибилл. — Смотрю, ты времени зря не теряла в наше отсутствие.

— Давно я не готовила с таким удовольствием. — Гермиона стояла у стола и разливала суп по тарелкам. — Как там скутер?

— Цел и невредим, как и я. Разве ты сомневалась во мне? Да еще с таким учителем! — Драко приобнял Сибилл.

— Пап, ты просто способный ученик.

— Кстати, Гермиона, нас сегодня пригласили в этот… как его? — Драко задумался. — Ледовый замок.

— Не замок, а дворец.

— Он что, изо льда? — Малфой сел за стол.

— Нет. — Сибилл заняла место напротив. — Ты меня удивляешь. Согласился пойти, не зная, что это такое.

— Тебе же очень хотелось увидеться с Мэтью вечером. Разве нет?

После этих слов Сибилл густо покраснела и опустила голову, уставившись в тарелку с супом.

— Мэтью? — спросила Гермиона, лукаво улыбнувшись. — Мэтью Блэквуд? Наш сосед?

— Очень доброжелательный юноша, — добавил Малфой.

Драко видел, как Сибилл смущена и растеряна. Видимо, Гермиона не знала о тайных чувствах дочери. А что они были, Драко не сомневался. Он заметил ее взгляд полный надежды, робкие ответы. Все это было и с ним когда-то. В далеком прошлом, когда он понял, что влюблен в Гермиону.

После победы над Волдемортом, Драко дали на выбор два варианта развития его жизненного пути. Первый — уехать за пределы Англии навсегда. Второй — попробовать исчерпать свою вину, дав подробные показания по каждому Пожирателю смерти, известному Визенгамоту и самому Драко. И он выбрал второе. Уезжать неведомо куда не хотелось. Неизвестность была для него в тот момент еще более пугающей, чем слежка за Пожирателями смерти. Для службы во благо нового общества ему предложили поработать в Аврорате, участвовать в гуще событий. А команду ему подобрали что надо. Поттер и Грейнджер с ног сбились, чтобы отвязаться от общества Драко, но Кингсли оказался непреклонен в своем решении. Они стали работать вместе.

Те пять месяцев бесконечной работы бок обок с Гермионой он никогда не забудет: слежка, допросы, суды. Поттеру часто приходилось отправлять их вдвоем и заниматься делами в Министерстве с Кингсли. Иногда они не спали по трое суток, гоняясь по всей Англии за оставшимися безнаказанными соратниками Волдеморта. Драко понял, что они с Грейнджер уже не враги и даже не коллеги, когда, не задумываясь, бросился спасать ее от заклятия преступника. Посреди всякого хлама, в заброшенном доме, он смог защитить ее, но сам был ранен. Драко помнил ее испуганный взгляд и дрожащий голос. В тот вечер все изменилось для них двоих.

Потом был первый поцелуй. Драко надоело, что Грейнджер стала избегать его после той вылазки и переводила тему разговора всякий раз, когда он начинал намекать на отношения. Тогда он решил действовать. Утром успел перехватить ее у входа в Министерство, аппарировал с ней в тихий сквер, расположенный в двух кварталах и, не дав и слова сказать, поцеловал. Первый поцелуй закончился для Малфоя пощечиной и недельным бойкотом со стороны Гермионы. Но, в конце концов, она сдалась. Так начался их роман.

— Мам, ну ты же пойдешь с нами?! — Сибилл повысила голос, и это позволило Драко отвлечься от воспоминаний.

— Сибилл, Мэтью пригласил нас из вежливости. Может, вы без нас сходите?

— Неужели это так скучно, Гермиона? — Драко решил вставить слово. — И что это такое, объясните.

— Папа, там тренируются фигуристы, а по вечерам люди катаются на коньках, отдыхают. А сегодня должны выступать Олимпийские чемпионы. Надеюсь, ты хотя бы об Олимпийских играх слышал?

— Конечно, слышал, — ехидно ответил Драко. — Да, я немногое знаю о жизни магглов, но не до такой же степени! Так что ради расширения кругозора мне просто необходимо там побывать.

— С вами двоими я не справлюсь, — Гермиона вздохнула. — Выезжаем в семь.

— Ура! — Сибилл от радости захлопала в ладоши.

Увиденное всколыхнуло в памяти Драко еще один момент его жизни. Еще одно воспоминание, разделенное с Сибилл.

Это был ее четвертый день рождения. Драко специально пришел позже основного праздника, чтобы ненароком не столкнуться с Поттером. Нет — он не боялся, хотя и ответить на претензии Гарри ему было нечего. Его попросила Гермиона. Она считала, что Сибилл не нужно видеть бесполезных ссор. Ведь это не последний раз, когда Драко переступал порог ее дома. Она вообще никогда не запрещала ему видеться с Сибилл, он сам сводил их встречи к минимуму день за днем. Ведь совсем скоро она бы задала ему вопрос, которого он боялся и ответа на который не знал: почему она родилась такой?

Он нашел их на заднем дворе. Они смеялись, раскачиваясь на качелях. Тень раскидистой яблони позволяла им не щуриться от солнца, в отличие от Драко, которому приходилось усердно прятать глаза от настойчивых лучей. Иначе Сибилл и Гермиону было никак не рассмотреть.

После короткого разговора и сухих фраз, Гермиона оставила их вдвоем. Драко раскачивал Сибилл на качелях, а она задорно смеялась. Пресловутого вопроса в тот вечер так и не прозвучало. Да и не знал еще Малфой тогда, что задаст она его совсем не ему. Стал ли он от этого счастливее?

Вдруг он почувствовал, как воздух резко вышел из легких. Вздохнуть вновь никак не получалось. Очнувшись из воспоминаний, он увидел перед собой Гермиону. Она держала его за руку и что-то говорила, но он ничего не слышал, среди всех слов смог разобрать лишь свое имя. Потом попытки вздохнуть обратились в забивающий кашель. Силы покидали его. Драко вцепился в край стола, но не мог больше держаться. Удушающий кашель и начинающее угасать сознание заставили его упасть со стула. Он чувствовал, как Гермиона опустилась рядом с ним на пол и положила его голову к себе на колени. Теплые ладони касались его лица.

— Драко. — Наконец он услышал ее голос.

Кашель прекратился, и Малфой смог глубоко вздохнуть.

— Все уже прошло, — ответил он и попытался привстать. — Сибилл не видела?

— Нет, она поспешила обрадовать Мэтью и выбежала из дома до начала приступа.

Рукавом Драко вытер со лба пот. Гермиона смотрела на него полными ужаса глазами. Сейчас идея вернуться в их жизнь не показалась ему такой уж хорошей. Он чувствовал себя эгоистичным ничтожеством, которое играет на чувствах любящих его людей. Это было так омерзительно. Несмотря на слабость и дрожь в ногах, Драко поднялся.

— Тебе нужно отдохнуть.

Гермиона хотела поддержать его, но он отстранился, не позволив ей.

— Я вернусь домой сегодня же, — ответил он резко.

— Я не это имела в виду.

— Ты слишком добра ко мне и Сибилл тоже. Я не должен был приходить и взваливать на вас все это.

— Поэтому ты решил уйти сейчас? Ты же видишь, как она счастлива, и опять все разрушишь? Она запомнит это время на все свою жизнь.

— А ты? Счастлива, что я здесь?

— Неужели ты не понимаешь?! Знаю, ты думаешь — это жалость. Так вот — ошибаешься, — Гермиона нежно коснулась его лица. — Я полюбила тебя со всеми твоими недостатками. Пыталась забыть, когда ты изменил мне, но не смогла. Хочу, чтобы ты это знал.

В эти дни все было до удивления реальным, более реальным, чем то, что его окружало до сих пор. Сейчас ему казалось, что все это происходит с кем-то другим, с тем, кому еще предстояло узнать, как могут люди так искренне и самоотверженно любить. Но у Драко осталось слишком мало времени. Если бы он только мог предположить раньше, что, вернувшись к Гермионе и Сибилл, получит возможность все исправить.

* * *

На огромной арене ледового катка «Ли Вейли» было полно народа. Люди спешно рассаживались по своим местам. Громкий голос разносился по трибунам, рекламируя услуги по проведению на льду семейных торжеств, занятия для фигуристов и начинающих, развитую инфраструктуру внутри для отдыха и времяпровождения: кафе, спортивные магазины, прокат инвентаря.

Это странное катание понравилось Драко. Конечно, он знал, что такое коньки и даже умел кататься, но этот номер не имел ничего общего с их детскими шалостями на замерзшем пруду.

Пару будто ветром понесло с первым движением. Они казались невесомыми, настолько легко было их скольжение — полет без видимых усилий. Шальная скорость не мешала им держаться грациозно, иногда встречаться кончиками пальцев.

Сибилл склонила свою голову ближе к нему:

— Когда я была маленькой, это было моей мечтой. Поэтому я частый гость здесь.

— Почему же ты не стала кататься?

— Это не очень дешевое удовольствие, пап.

Совесть в который раз напомнила Драко о себе. Он сжал ладонь дочери и попытался придать уверенности голосу.

— Гермиона всегда говорила, что вам хватает денег. Она отвергала мои предложения помочь.

— И правильно делала.

Музыка смолкла, зал замер на несколько мгновений, а затем взорвался благодарными овациями. Сибилл резко поднялась со своего места, не дав Драко сказать что-либо. Она хлопала и смеялась, Гермиона присоединилась к ней. А Малфой так и не смог найти в себе силы встать или хотя бы улыбнуться. Никто и никогда не сможет вернуть чувств, которыми когда-то пренебрегли. Как же глупо было надеяться, что три дня видимости семейной идиллии смогут исправить пятнадцать лет жизни порознь. Как бы ни было грустно и больно, ему придется признать — лишь одиночество останется с ним до последнего вздоха. Гермионе и Сибилл он останется чужим.

Голос комментатора еще продолжал что-то говорить, благодарить публику за такой прием знаменитой пары. Потом перешел к объявлению следующей. Малфою хотелось заткнуть уши, шум пробирался в голову и путал мысли. Сознание вновь ускользало от него. Он поспешил выйти из зала и стал, спотыкаясь о ноги людей, пробираться к выходу. Сибилл окрикнула его, но он не обернулся. Начался кашель. Драко пришлось прикрыть рот рукой. Все было бесполезно. Спазм сковывал легкие все сильней. Драко почувствовал, что руку словно обожгло. Он посмотрел на ладонь и увидел кровь. Выбежав из здания, Малфой упал на колени, и боль пронзила все тело. А потом его настигла беспросветная тьма.

По венам разливалось приятное тепло магии. Как давно он не испытывал этого всепоглощающего чувства. Сквозь веки пробивался яркий белый свет. Он что, уже умер? Драко не без усилий открыл глаза, все плыло и кружилось.

— Драко, я здесь, все хорошо, — раздался знакомый голос.

Пелена понемногу уходила, принося зрению четкость, и перед ним предстало напуганное лицо Гермионы.

— Что произошло?

— Ты упал сразу после того, как выбежал из ледового дворца. Когда мы догнали тебя, ты уже был без сознания и весь в крови. Мэтью отнес тебя в машину, и мы привезли тебя домой. Я вызвала колдомедика.

— Это было лишнее.

— Я не знала, что еще мне делать, и так испугалась. Он оставил вот эту настойку, сказал, она сможет унять боль.

— Вместе с болью она отнимает мое ясное сознание — пройденный этап. Лучше я полежу немного и все. Как Сибилл?

— Она тоже испугалась. Я рассказала ей правду.

Драко кивнул.

— Она все равно бы узнала. Ненавидит меня?

— Закрылась в своей комнате и не хочет разговаривать.

В этот момент дверь открылась, и Малфой увидел свою дочь. Заплаканную, с растрепанными волосами. Она не решалась войти или сказать что-то и была похожа на затравленного зверька.

— Прости меня, пожалуйста, я не…

Драко не успел договорить. Сибилл бросилась к нему и так крепко обняла, что дыхание перехватило.

В жизни Гермионы трудностей всегда хватало, но обманывать себя — это последнее дело, и она встречала свою судьбу стойко. Когда счастливая и казавшаяся нереальной жизнь с Драко закончилась, она не изменила своим принципам. Наверное, сразу после того как целитель сказал, что Сибилл никогда не сможет колдовать, а в ее венах нет ни капли магии, Гермиона поняла — Драко не смирится.

Малфой всегда обладал очень сложным характером. Избалованный, амбиционный — он казался жестоким. И даже любовь не смогла до конца изменить его. Драко при малейшей трудности взывал к качествам, которые прививали ему с детства. Ему было так проще, привычнее. Несмотря на все усилия Гермионы защитить его от страхов прошлого добротой и заботой, впитанное с молоком матери, прочувствованное каждой частичкой детской души не так просто искоренить. Она ушла потому, что была уверена в своем решении — Драко сможет сохранить в себе частичку вложенной любви и доброты, если проблема исчезнет, а шумиха вокруг них утихнет.

Сейчас Гермиона отчетливо видела, что не ошиблась. Ради вот этого момента искренних объятий отца и дочери она и ушла. Вот только жуткую болезнь предсказать никто не мог. Такое не запланируешь. Гермиона всем сердцем верила, что на приход Драко болезнь повлияла в меньшей мере. Просто стала катализатором, выдернувшим его из подвешенного состояния и позволившим переосмыслить многие вещи. Он пока и сам не понимал, что решился вернуть домашнее тепло и любовь задолго до проявления первых симптомов. Гермиона надеялась, что ему хватит времени для осознания. А она попытается, нет, она сделает все возможное, чтобы найти лекарство.

Утро третьего дня выдалось пасмурным. Небо было затянуто дождевыми тучами, готовыми вот-вот разразиться проливным дождем. Тем не менее, за те несколько часов, которые Драко не спал, на оконное стекло брызнула всего пара капель, и только резкие порывы ветра напоминали о плохой погоде.

А в доме царила рабочая атмосфера: Гермиона и Сибилл с большим энтузиазмом взялись за поиски лекарства.

— Ты решила сделать из спальни библиотеку? — не выдержал Драко.

Гермиона сидела рядом с ним на кровати, склонив голову над толстенной книгой — работой какого-то известного колдомедика по исследованию болезни Холла. Уже после второго абзаца Драко, с трудом понимая, о чем речь, потерял нить повествования. И если бы это была первая книга! Все утро Гермиона изучала учебники по волшебной медицине, искала любое упоминание о болезни; Сибилл только и успевала приносить в спальню литературу.

— Но, Драко, я, кажется, нашла кое-что, — Гермиона отозвалась не сразу.

— Если бы все было так просто, думаешь, маги умирали бы по всему миру? — Малфой откинул плед, отчего пара книг упала на пол, и поднялся с кровати.

Гермиона ничего не ответила, лишь вздохнула. Этот поиск был нужен ей: так она не чувствовала себя бесполезным человеком, способным лишь утешать. Утром она связалась со своим начальником и отказалась от стажировки в Америке, а потом, настроив камин, связалась с Макгонагалл и Гарри. Уже через час после разговора с ними совы начали приносить книги и рукописи. А теперь Драко говорит, что все бесполезно. Но ведь должен быть хоть один шанс. Должен.

— Не знаю, сколько мне осталось, но я хочу провести эти дни не в ложных надеждах, а прожить с семьей. — Драко перешел на шепот, голос его дрогнул. — Прожить так, как должен был.

— Я не хочу красть у судьбы крупицу. — Гермиона подошла к Драко со спины и обняла. — Я хочу большего.

— Прости, — ответил Малфой.

В этот момент в спальню вошла Сибилл с очередным фолиантом.

— Бедные птицы, как они летают с такой тяжестью?!

— И ты меня прости, детка, — продолжил Драко. — Ты ведь понимаешь, почему я сразу не сказал про свою болезнь? Я хотел узнать тебя поближе, не видя в твоих глазах жалость. Ты простишь меня?

Сибилл тоже обняла отца. Он стоял в объятиях двух любимых женщин, любовью которых пренебрегал очень долго. Именно сейчас он как никогда сожалел о том, что его жизнь скоро закончится. Все люди умирают, но теперь это казалось особенно несправедливым.

* * *

Драко вышел на задний двор. Был уже почти полдень, но солнце так и не показалось. Небо было затянуто тучами — не такими темными и дождевыми, как утром, а серыми и рыхлыми, как в большинство дней в Англии. Малфой сунул руки в карманы и оглядел зеленую лужайку. Под ветвями яблони висели качели, которые сейчас раскачивал своими порывами ветер. Странно было наблюдать эту обыденность: словно ничего не случилось.

Возвращаться к чтению старых книг и пергаментов не хотелось, но зная Гермиону, отвертеться не получится. Она привыкла идти до конца, да и Сибилл, по всей видимости, пошла в нее. Стоит им закончить с уборкой стола после обеда, и они вернутся к поиску лекарства. Поэтому у Драко созрел небольшой план, как отвлечь их хотя бы на сегодня. Кто-то скажет, это всего лишь день, но для него это был целый день, полный эмоций и жизни.

— Как вы смотрите на маленькое путешествие? — задал он вопрос, вернувшись в дом.

— Путешествие? — удивленно спросила Сибилл, вытирая последнюю тарелку.

— Мама рассказывала тебе о поместье Малфоев?

* * *

Они решили добраться до поместья на «Ночном Рыцаре». Гермиона взмахнула волшебной палочкой, и через пару минут трехэтажный автобус был около дома, поблескивая полированной поверхностью. Как всегда невидимый для магглов, он урчал заведенным двигателем в ожидании своих пассажиров. Сибилл помнила рассказ Гарри о его первой поездке и слегка волновалась, когда поднималась по истертым ступеням.

— Для меня это тоже в первый раз, — подбодрил ее Драко. — Не представляешь, как я завидовал однокурсникам, которые делились впечатлениями о поездках на «Ночном Рыцаре». А при моем отце, который оставался рьяным противником такого средства передвижения, даже упоминать об автобусе было делом неразумным.

— Он мог наказать тебя лишь за просьбу? — спросила Сибилл и тут же замолчала под строгим взглядом матери, который так и говорил, что эту тему лучше не поднимать.

Драко вздохнул, хорошее настроение улетучилось в мгновение ока. Он занял место возле окна и с горечью в голосе ответил:

— Он никогда не поднимал на меня руку, если ты об этом, но боязнь разочаровать его преследовала меня все детство.

— Люциус любил тебя, — Гермиона сжала его руку.

Люциус потерял все в своей жизни, когда во второй раз встал на сторону Темного Лорда. Конечно, Драко понимал и тогда и сейчас, что у отца не было выбора. Отказ означал смерть для всех них. Порой Драко ненавидел Люциуса, представлял, как сложилась бы их жизнь, не будь в ней Черной метки и Пожирателей смерти. Но тот лишь защищал свою семью. Люциус любил их, и это были его последние слова перед смертью в Азкабане.

Автобус, издав противный гул, тронулся с места, вдавив пассажиров в свои кресла. При такой бешеной скорости пейзаж за окном оставался неузнаваем и неразборчив. Мимо проносились дома, улицы, поля. Не прошло и пятнадцати минут, а вблизи показались ровные ряды кипарисов Малфой-мэнора. Вежливый кондуктор сообщил о прибытии и поторопил всех покинуть автобус. Его ждали другие пассажиры, для которых он оставался последним шансом куда-то уехать или от чего-то сбежать.

* * *

У аппарационного барьера поместья их встречал домовой эльф. Он вздернул руку, и воздух вокруг замерцал слабым свечением. Проход был открыт.

Даже если бы Сибилл услышала тысячу и один рассказ о родовом поместье Малфоев, они бы и отчасти не передали всего великолепия, которое предстало перед ней. Одна подъездная аллея с вальяжно вышагивающими павлинами и идеально подстриженными кустарниками чего стоила.

Сибилл шла чуть позади родителей и все боялась пропустить интересную деталь, не разглядеть магию. Домовик поравнялся с ней и тихим голоском проговорил:

— Я готов показать молодой хозяйке в поместье все, что она пожелает.

— Хозяйке? — Сибилл от такого обращения остановилась.

Конечно, мама рассказывала ей о Г. А. В. Н. Э и о своей в какой-то степени маниакальной идее избавить домовиков от службы волшебникам, и как сложно ей было признать, что большинство из них не хотят другой жизни и любят свою работу. Но, даже приняв это все во внимание, она не знала, как реагировать.

— Скажи, как тебя зовут? — Сибилл опустилась на корточки.

— Тинни.

— Вот что, Тинни, называй меня Сибилл, договорились?

Эльф согласился. Сибилл, довольная своей маленькой победой, обогнала родителей и уверенно зашагала дальше, приближаясь к поместью. И даже не заметила, как Драко кивнул Тинни, довольный тем, как тот выполнил его задание.

Поднявшись по широким мраморным ступеням и пройдя в дом, Сибилл резко остановилась посреди холла. На стене висел гобелен непревзойденной работы. И красота его, и неповторимость исходила от женщины, изображенной на нем. Взгляд ее глаз был устремлен вдаль, будто где-то там, у горизонта, должен был появиться человек, который ей дорог. Светлые волосы были элегантно уложены, великолепная фигура и осанка придавали женщине сходство с греческой богиней из любимых Сибилл книг по истории.

— Это твоя бабушка — Нарцисса Малфой.

— Она такая красивая! — восхищалась Сибилл.

— Да, а еще, как я уже говорил, ты очень на нее похожа. — Драко приобнял дочь и поцеловал в щеку.

Она смущенно улыбнулась и посмотрела в сторону мамы — Гермиона тоже с интересом всматривалась в лицо миссис Малфой.

— Как часто ты видишься с ней? За столько лет решение суда не смягчили? — спросила она у Драко.

— Нет, все осталось по-прежнему. Примерно раз в год Министерство разрешает мне выезжать во Францию и навещать ее. Большего выпросить так и не удалось. Но мы переписываемся каждую неделю.

Гермиона не спешила продолжить разговор, и Малфой догадался, какой вопрос она не решается задать.

— И моя болезнь тоже ничего не изменила. Но есть шанс, что ей разрешат приехать на мои похороны.

— Папа! — Сибилл погладила его по плечу. — Пожалуйста, не надо.

— Извините. — Он взял Гермиону под руку. — Давайте поднимемся на второй этаж. Думаю, тебе, Сибилл, хочется посмотреть свою комнату. За столько лет я так и не поменял в ней ничего.

— Да, конечно. Я очень хочу!

В комнату, где, казалось, царят мир и спокойствие, Сибилл зашла первой, оставив Драко и Гермиону наблюдать за ней с порога. Здесь было светло и просторно. Стены нежно-зеленого цвета, белая мебель и множество кружев и струящейся ткани выдавали ее предназначение.

Сильнее всего бросался в глаза широкий шкаф, заполненный игрушками, книгами и коробочками разной расцветки и формы. К нему и поспешила первым делом Сибилл. Драко столько раз представлял, как год за годом она росла в этой комнате, как менялись ее интересы, как детские шалости сменялись серьезными увлечениями, а цвет стен забывался за множеством плакатов знаменитостей. В своих мечтах он даже разрешал дочери устраивать посиделки с друзьями, ведь сам в детстве не осмеливался просто подумать о таком, не то что спросить разрешения у отца. Но это были лишь мечты. Сибилл выросла вдалеке от стен поместья. Страшно было сказать, но за эти три дня Драко узнал о ней больше, чем за все прошедшие годы.

— Думаю, если мы уйдем, она даже не заметит. — Рука Гермионы коснулась его волос на затылке. — Смотри, как увлечена.

Мыслями в этот миг Драко унесся далеко-далеко. Ему вспомнились те хорошие дни, когда демоны его души спали, Гермиона ждала ребенка, а он был самым счастливым. Вечером он садился в гостиной и начинал читать вслух какую-нибудь книгу. Гермиона не сразу пристраивалась рядом: сперва она подходила к нему сзади, запускала руку в волосы и целовала в шею. Он смеялся.

— Ты предлагаешь сбежать?

— Предлагаю оставить ее одну. Ей это нужно. — Гермиона вышла.

Драко шел следом за ней по коридору восточного крыла и догадывался, чем закончится путь. В этой части замка была еще лишь одна комната — их спальня. Он хотел бы сказать, что не хочет идти туда, но это было не правдой. Гермиона молчала, и он тоже предпочел не говорить. По эгоистичным причинам Драко следовал за ней, борясь с собственной совестью. Ему было стыдно за одну только мысль о том, что может там произойти. Глупец! Придумал себе красивый финал.

А еще ему было страшно. Драко избегал смотреть на Гермиону от самого прибытия в поместье. Ни на лицо, ни в глаза. Боялся и… правильно.

Боль ясно отпечаталась на ее лице, но худшим было не это. Если бы дело заключалось только в боли утраты, он, возможно, нашел бы, что сделать и что сказать. Гермиону же больше тяготило собственное бессилие. Она всегда старалась найти решение любой проблемы, возникшей перед ней или ее близкими, а здесь ей пришлось столкнуться с чем-то непосильным.

Их спальня тоже не претерпела сильных изменений, о чем поспешила сказать Гермиона, как только дверь за ними закрылась. Драко никак не решался отпустить серебристую ручку. Слишком встревоженный, чтобы повернуться, он посмотрел на часы, поправил манжет рубашки, выждал еще несколько секунд, а потом боковым зрением заметил, как Гермиона замерла у окна.

— Тебя не радует эта поездка. Глупая была затея, — он подошел к Гермионе. Ее пальчик поглаживал бархатистую поверхность листка фиалки, стоявшей на подоконнике.

Гермиона ответила не сразу, и ее молчание было тяжелым. Хорошо, что они не видели друг друга, — Малфой так боялся той тоски по прошлому, которую мог обнаружить в ее взгляде.

— Нет. Это так волнительно, вновь оказаться здесь. Я была счастлива в этом доме, счастлива вместе с тобой.

Гермиона все-таки обернулась и обхватила Драко руками. Между ними теперь не осталось пространства. От нее исходил аромат цветов. Он смешивался с теплым летним воздухом, струящимся сквозь приоткрытое окно, и заставлял Драко вдыхать этот запах все глубже. Запах жизни.

Его рука гладила ее волосы, снова и снова, а губы прижимались к макушке. Он испытывал не желание — нежность. И глубокую благодарность за то, что еще жив и что она сейчас рядом с ним. Несмотря ни на что или вопреки всему. Странное чувство: между жизнью и смертью. Надежды не осталось, а ему так спокойно и хорошо.

— Ты не должен умирать. Так не должно было быть, — прошептала она чуть слышно.

— Но это так. И, пожалуйста, давай не будем тратить то время, которое у нас осталось, на пустые надежды. Давай просто жить.

— Я не хочу тебя опять потерять.

Драко нечего было ответить, и он не нашел ничего лучшего, чем поцеловать ее. Единственное, что сейчас имело для них значение, — это их любовь. Потому что думать о другом было страшно, больно и невыносимо.

А чуть дальше по коридору Сибилл сидела на зеленой кушетке в своей комнате и разглядывала колдографии. Молодые и счастливые лица родителей смотрели на нее со страниц альбома: вот они в форме авроров, уставшие, но веселые; вот с Гарри и Джинни в каком-то кафе — Гарри мрачен, как, в общем-то, и Драко; а вот свадебная фотография, где мама улыбается так, что слезы невозможно сдержать.

Сибилл отложила альбом в сторону — она обещала себе не плакать сегодня. Ведь для ее отца этот день так важен. Это был день ее возвращения.

* * *

Драко умер месяц спустя. Он прожил намного дольше, чем другие зараженные болезнью Холла. Никто не мог сказать, с чем это связано. Возможно, с заботой Гермионы и Сибилл, которые не отходили от него ни на шаг; возможно, с настойкой, о которой Гермиона вычитала в одном из древних пергаментов библиотеки Хогвартса, а может, Драко всего-навсего хотел насладиться жизнью, которая была ему предназначена.

Он умер во сне. Гермиона и Сибилл по очереди ночевали в его спальне. Тогда была очередь Сибилл. Позже она не могла заставить себя говорить о подробностях. Конечно, мать ждала этого от нее, и ей пришлось рассказать. Она говорила медленно, немного заикаясь от шока и душивших слез, за все это время Гермиона не проронила ни слова. В последние минуты своей жизни Драко наставлял дочь никогда не страшиться испытаний судьбы и не отступать от сложностей, не повторять его ошибок. Драко попросил сказать Гермионе, что она подарила ему лучшие мгновения его жизни. Все же последние минуты, проведенные с отцом, оставались очень уж личными. И Сибилл вполне ясно осознавала, что не поделится этими воспоминаниями никогда и ни с кем. То, что она оказалась рядом, когда он покидал этот мир, стало последним его подарком. Их в ее жизни было так мало, и она никогда не забудет всего, что испытывала в ту ночь.

Следующие полгода были не из простых для Гермионы и Сибилл. Все имущество Малфоев перешло к ним, кроме поместья во Франции. Оно принадлежало Нарциссе, которой не разрешили приехать на похороны сына, и даже связи Гарри не помогли. Журналисты и папарацци не оставляли попыток узнать подробности последних дней жизни Драко Малфоя. Они осаждали дом Гермионы с утра до ночи, караулили возле работы, всячески маскируясь от магглов. Спустя столько лет героиня войны вновь оказалась на первых полосах газет. В погоне за успешными тиражами журналисты не гнушались скандальностью заголовков: «На что готова Гермиона Грейнджер ради наследства Малфоев?!», «Сибилл Малфой — наследница или шарлатанка?». Несколько раз Сибилл приходилось удирать на скутере по извилистым улочкам Лондона. Самые находчивые из журналистов умудрялись нанимать маггловские такси для слежки. В конце концов, Гермиона приняла решение переехать в Малфой-мэнор, чтобы оградить себя и дочь от излишнего внимания.

Хотя Сибилл как сквибу это и причиняло некоторые сложности, она согласилась. Ее одолевали смятение и неразбериха в мыслях, что и следовало ожидать в таком состоянии. Были дни, когда она даже не выходила из своей комнаты и часами вспоминала последние недели с отцом. После их ежедневного общения было трудно смириться с тем, что этого больше никогда не будет, что, как бы она в нем ни нуждалась именно сейчас, когда они живут в поместье и мир волшебников так близок, но чужд, отец отныне недосягаем. Она необычайно остро чувствовала его отсутствие.

Но проходили дни, недели, месяцы, и Сибилл чув¬ствовала, что со временем скорбь немного притупляется. Она изменилась и теперь непременно чего-то добьется. Именно этого хотел бы отец. Хотел, чтобы она жила полной жизнью.

Гермиона держалась изо всех сил, пытаясь побороть желание окунуться в тоску и сожаления. Она понимала: это не поможет. В один из вечеров, гуляя по коридорам поместья, вспоминая счастливые дни, прожитые здесь вместе с Драко, она решила, что не может вот так все оставить. Его смерть не должна быть напрасной и всеми забытой. Она не позволит больше так страдать людям и бояться неизлечимой болезни. Решение скорбящей женщины, сердце которой ныло от невыносимой боли и пыталось смириться с пустотой внутри души, в итоге изменило жизнь всех волшебников Англии, а затем и всего мира.

Четыре года спустя.

Статья газеты «Ежедневный пророк»: «Venenum Draco» против болезни Холла.

Имя героини войны Гермионы Грейнджер не часто попадает на страницы газет, но всегда по исключительному поводу. Больше четырех лет назад все магические издания с неиссякаемым энтузиазмом обсуждали слухи о ее причастности к смерти Драко Малфоя — бывшего мужа мисс Грейнджер. Рита Скитер посвятила этой теме целый номер своего журнала, где подробно рассказала и о расставании пары, и о воссоединении, как много лет назад, узнав, что их дочь сквиб, Драко Малфой обвинил супругу в измене и выставил за порог. Но стоило увесистой части имущества древней магической семьи замаячить на горизонте, как Грейнджер втерлась в доверие к бывшему супругу, который в тот момент находился на смертном одре. Впоследствии мисс Скитер была вызвана на разговор к Министру магии, после чего публично извинилась перед мисс Грейнджер и более не упоминала имена героев Второй магической войны ни в одной из своих статей или книг.

Сегодня реакция общественности на нашу статью должна быть не менее впечатляющей.

Каждому чистокровному волшебнику в наши дни известна смертельная болезнь Холла. В мире от нее умирают десятки тысяч магов, и ученые предрекали только рост числа пациентов. Во многих странах специалисты уже не первый год пытаются найти эффективное средство от болезни Холла. Ранее о своем изобретении зелья против этого заболевания сообщали канадские целители. Однако, как показали исследования, продолжительное применение такого зелья сказывается на умственных способностях пациента. Целители опустили руки, вновь утратив надежду, но так было до вчерашнего дня.

Как многим известно, именно вчера было открыто новое отделение больницы Святого Мунго. На торжестве присутствовала Гермиона Грейнджер — на сегодняшний день, один из главных целителей, а также ее дочь Сибилл — специалист по работе с магглами. В конце мероприятия они выступили перед публикой.

Мисс Грейнджер вместе с дочерью обнародовала информацию о совместных разработках касаемо зелья для лечения, а вернее предотвращения болезни Холла:

«После четырех лет работы мы готовы с уверенностью сообщить, что ранее смертоносная болезнь Холла теперь не представляет угрозы, — заявила мисс Грейнджер. — Вместе с дочерью нам удалось разработать зелье, способное исключить возможность проявления болезни. Хочу отметить, что во многом заслуга изобретения зелья принадлежит моей дочери, — именно она предложила использовать одним из компонентов кровь маггла, раз уж корни болезни лежат в чистокровности волшебников. Это и стало ключом к загадке древней болезни.

И последнее, наше открытие мы хотим посвятить Драко Люциусу Малфою, который четыре года назад умер от этой болезни. Он не дожил до этого дня, но только благодаря Драко других волшебников и волшебниц не постигнет такая страшная участь».

В свою очередь мы можем добавить, что по данным, которые нам любезно предоставили работники больницы Святого Мунго, зелье будет бесплатно выдаваться в отделении «Волшебные вирусы» на третьем этаже.