Душа со скидкой (джен)

Кровь черного петуха, горсть земли со свежей могилы, похожая на высохшую птичью лапу "рука славы", пентаграмма, начерченная на полу мелом... Все готово.

Пора начинать ритуал.

Денис Караваев набрал в грудь побольше воздуха. Листок с заклинанием слегка дрожал в его руке — но, стиснув зубы, он отважно отогнал последние сомнения...

Назад пути нет. Он уже все для себя решил.

Его последний музыкальный альбом прошел абсолютно незамеченным — как критиками, так и широкой публикой, и канул в Лету буквально через неделю после начала продаж. Ну, конечно, кто теперь помнит Великолепного Дениса! А ведь еще пару лет назад его имя было известно даже младенцам, его песни звучали из каждого утюга и крутились на всех радиостанциях страны, и на вручении премии "Золотой патефон" сам мэтр Игорь Пеклеванный с гордостью пожимал ему руку! А что теперь?

Как она недолговечна и преходяща, эта бренная слава!

Его первый диск стал платиновым буквально за несколько дней. Второй был встречен тепло, но распродавался хуже, третий пошел ни шатко ни валко, а о четвертом даже говорить неохота... Дениса Караваева забыли. Он был уже не на вершине музыкального Олимпа, и даже не у подножия этой не всем покоряющейся коварной горы, а в одном из самых глубоких ущелий у богом забытой унылой подошвы. Чего он только ни делал эти два года, чтобы вновь возглавить хит-парады и испытать ни с чем не сравнимое чувство всеобщей любви, признания и восхищения! Он пиарился всеми законными (а порой и не слишком законными) способами, не брезговал выступать в ночных клубах и ресторанах, пытался, добиваясь хвалебных рецензий, давать взятки известным критикам и искусствоведам, лизал задницы (причем не только в переносном смысле) всевозможным спонсорам, пытался даже пробраться в топ через постель одного продюсера (который, согласно слухам, питал неизъяснимую слабость к смазливым мальчикам) — но все, все было напрасно! Недоброжелатели поговаривали, что успехом своего первого альбома Денис в куда большей мере был обязан поэту и автору музыки, нежели себе, и что, помимо внешности и нужных знакомств надо бы еще иметь в наличии какой-никакой талант... но Денис только посмеивался про себя — ну при чем здесь талант, при нынешнем-то уровне звукозаписывающей аппаратуры! Пережиток дотехнологической эпохи, ей-богу...

Впрочем, все было бесполезно. Тупая серая толпа, именующая себя "ценителями искусства" и "культурной публикой", забыла о нем быстро, прочно и безнадежно.

Ничего. Еще не все потеряно. Он им всем покажет... талант! Ха.

...Заклинание было наконец дочитано. С чувством, с толком и с расстановкой, замогильным голосом и со зловещими подвываниями на концах фраз.

Небольшую комнату наполнил густой сизый туман.

У Дениса вспотели ладони — и не только ладони. Вспотело все, что только могло (и умело) потеть. Он напряженно вглядывался в клубящуюся, с красноватым отливом муть, которая плотным столбом поднималась из центра светящейся пентаграммы — и медленно расплывалась по сторонам, неумолимо растворяя в себе окружающее пространство.

Сейчас… еще мгновение...

Багровый туман неторопливо рассеивался, оседал на полу неопрятными серовато-кровавыми лохмотьями. Сквозь колышущуюся мглу проступили очертания чьей-то парящей над полом небольшой смутной фигуры...

Вельзевул? Астарот? Сам... непревзойденный Люцифер?!

Увы. Существо, явившееся в едком багряном дыму, отнюдь не походило на грозного, вызывающего трепет демона Ада — ни размерами, ни обликом, ни, гм, жидковатой фактурой. Это был какой-то маленький, невзрачный, даже как будто небритый человечишка в куцем пиджачке и в лоснящихся на коленях старомодных брючках. В руках он держал большой разлинованный блокнот.

Денис изумленно вытаращил глаза.

— Демона вызывали? — равнодушно осведомился человечек.

— Де... демона? — дрожащим голосом пробормотал Денис. — В-в... вызывал. Только не демона, а вообще-то дьявола... А вы кто? Сатана?

Человечек брюзгливо оттопырил губу.

— Я? Да бог меня побери! По-вашему, у Сатаны нет иных дел, кроме как являться по вызовам всяких досужих идиотов? Я просто, если угодно, э-э... представитель Адовой канцелярии. И по совместительству — торговый агент.

— Т-т... торговый агент?

— Ну да. Ведь речь, насколько я понимаю, пойдет о свершении сделки? Покупка? Продажа? Бартер?

— Продажа.

Человечек устало вздохнул.

— Я так и думал. Жаль... Предложение в последнее время и без того значительно превышает спрос. Предмет купли-продажи — ваша душа, конечно?

— Э-э... ну да.

— Ну, разумеется! — Человечек что-то черканул в своем блокноте. — И почему все так стремятся продать именно душу? Ведь есть же и много других вполне подходящих и дорогостоящих органов... почки там, например, роговица глаза, печень или, на худой конец, костный мозг... Но нет! Ходовым товаром в большинстве случаев выступает именно душа! Видимо, люди полагают, что без почки жить на свете куда труднее, чем без души... И ведь они правы, бог меня побери! — Он наконец-то перевел взгляд на окончательно ошеломленного, ничего не понимающего Дениса. — Могу я взглянуть на, так сказать, предлагаемый товар? Не бойтесь, вы абсолютно ничего не почувствуете.

Не дожидаясь согласия, он сделал в воздухе какой-то едва уловимый жест, словно вытягивая у Дениса изо рта длинную ленту — и перед лицом его повисла, будто воздушный шар, полупрозрачная сфера, цветом преимущественно голубоватая, но испятнанная какими-то мутными грязноватыми разводами. Сфера медленно поворачивалась в воздухе между ладонями коротышки — он словно бы ощупывал ее, не прикасаясь к поверхности, чуть пошевеливая короткими пухлыми пальцами, прикрыв глаза для полного сосредоточения.

— Ну да, ну да, — бормотал он себе под нос, — посмотрим, посмотрим. Тэк-с, что у нас тут? Немного честности, немного отзывчивости, капелька верности, совсем чуть-чуть доброты... зато тщеславия, лживости, алчности и себялюбия море разливанное, хоть отбавляй... Ну, ничего неожиданного, вполне обычная, человеческая, посредственная среднестатистическая душонка. — Открыв глаза, он пристально, чуть исподлобья посмотрел на Дениса. — Ну и что же вы хотите за нее... уважаемый?

Денис объяснил. Человечек удивленно приподнял брови.

— Популярности? Вы хотите за свою душу всего-навсего... популярности? — Хмыкнув, он задумчиво провел пальцем по нижней губе. — Впрочем, как знаете, дело ваше. Не вы первый, не вы последний...

— А что, были и другие? — быстро спросил Денис.

— А вы, поди, думали, что вы один такой умный? — Человечек усмехнулся. — Как бы не так! Впрочем, я не могу называть имен — у нас все-таки серьезная контора, и мы соблюдаем интересы своих клиентов, в том числе строгую конфиденциальность проведенных сделок. Что ж, ладно. — Он опять что-то записал в своем блокноте. — Я подам документы на рассмотрение вашей заявки в ближайшее время. Ждите ответа.

— И... сколько ждать? — хрипло пробормотал Денис. Все это было... как-то не так. Как-то слишком уж обыденно, слишком незначительно, слишком... бюрократически. Словно на приеме в эксплуатационной конторе: да-да, ваша заявка принята, сидите и не рыпайтесь, ждите сантехника. Происходящее никак не желало укладываться в его пухнущей, идущей кругом голове, которую он обычно старался не очень-то и перегружать.

Человечек в ответ небрежно пожал плечами.

— Сколько ждать? Ну, знаете ли, тут уж как повезет. Некоторые ждут по нескольку лет.

— Несколько лет?!

— Бог побери, а вы как думали? Не такой уж и ценный товар эта ваша паршивая, никчемная и продажная душонка, чтобы рассматривать вашу сделку вне очереди! Да у нас таких душ, как ваша, полные закрома. Где, где светлые, благородные, возвышенные души, души, которыми можно гордиться, души, которые одинаково ценятся как в Аду и на Небесах, так и вашем гнусном низменном мире? Я был бы весьма рад по большой цене приобрести штуку-другую, да вот беда — люди, обладающие такими душами, почему-то никак не желают их продавать! А ваш невзрачный товар вряд ли кого-то может по-настоящему заинтересовать... если, конечно, вы не станете продавать его со скидкой.

— С какой скидкой?

— Со значительной. Процентов восемьдесят, я полагаю.

Денис оторопел.

— Восемьдесят процентов?! За мою душу? Но это же… значит, отдать ее практически даром!

Человечек смотрел на него устало, со снисходительной усмешкой — как на наивного неразумного малыша, упрямо не желающего понимать прописные истины.

— Но вы же и так невысоко ее цените... Вы ведь даже не ради любви хотите ее продать. Не ради мира. Не ради здоровья и счастья близких. Не ради таланта, в конце-то концов! А всего лишь ради какой-то жалкой бессмысленной популярности! Впрочем, как хотите... Семьдесят процентов — это мое последнее слово.

— Пятьдесят, — хрипло сказал Денис.

— Шестьдесят пять, — буркнул человечек. — И двадцать лет восхищенного признания и головокружительной популярности вам будут обеспечены. Не волнуйтесь — на то, чтобы примелькаться на сцене, построить уютный особнячок на Мальдивах и купить круизную яхту в личное пользование, этого времени вам вполне хватит. Проверено уже, и не раз... Ну так что, договорились?

Денис помолчал — совсем недолго, с полминутки. Больше для проформы, чем действительно терзаемый сомнениями. Терять-то, в сущности, ему было нечего... Есть ли она у него вообще, эта загадочная душа — и не будет ли ему без нее куда лучше? Не почку же он теряет, в самом-то деле. Не ногу. Не голову. Всего-то — жалкую, никем никогда не виденную и никому не нужную душу...

— Попрошу вас не тянуть с решением, — сухо поторопил его человечек. — Мне только что поступил еще один вызов... Ну так что, по рукам?

И Денис, неожиданно для себя, вздохнул с облегчением. Как бы там ни было, плохо ли, хорошо ли, но дело наконец было сделано. В ближайшее время можно было смело приступать к записи нового альбома — пусть без души, но зато с захватывающими видами на популярность.

— Да. Я согласен! — Он глубоко вздохнул. — По рукам...