Scholasticus (гет)

Естественно, сначала никто не воспринял это всерьёз.

Все просто ждали и надеялись, что причина в какой-то глупой ссоре, что скоро они помирятся, тем более в этом году Хьюго получил свое письмо из Хогвартса. Это означало, что в этот раз оба чада будут отсутствовать весь учебный год, и у родителей будет возможность разобраться во всех своих проблемах.

Молли сказала, что лезть в отношения детей не будет, а Артур и подавно. Неблагодарное это дело, да и дети уже взрослые, сами способны принимать разумные решения. Если честно, то в способности принимать решения одного из них она до сих пор сомневалась, а та, которая была довольно разумной, и заварила всю эту кашу.

В сентябре, когда Хогвартс-экспресс умчал новоиспеченных студентов и просто студентов в путь за знаниями, виновница переполоха сидела на кухне Поттеров, пила вино и излагала свой план на будущее.

Джинни говорила, что поддержит ее в любом случае, она же настоящая подруга! А если этот болван что-то натворил, то лучше сказать об этом прямо сейчас — тогда Джинни, которая ко всему прочему еще и заботливая сестра, с искренней заботой вправит ему мозги. И, конечно, Гермиона может пожить у них с Гарри, нет никакой необходимости снимать временное жилье.

Гарри кивал, одобряя слова жены, и надеялся, что Рону, даже если он и натворил чего, хватит ума уйти в глухую несознанку, не обрекая себя на новые неприятности.

Дождливая лондонская осень каждый вечер разгоняла прохожих по домам и уютным кафе, а Рон так и не въехал в пустующую квартирку на втором этаже магазинчика приколов в Косом переулке. Джордж сразу предложил ему этот вариант и ключи со смешным брелоком, волшебство из которого почти испарилось, и он уже не кричал дурным голосом, если его трогал посторонний, а только недовольно мычал. «Поживи отдельно от нее, она забудет, что ты храпишь как мамонт и, глядишь, вернется».

— Он твой брат, неужели тебе неинтересно, что происходит в его семье, это же элементарная забота! — шипела Анджелина на мужа, проверяя готов ли ее фирменный пирог.

— Я не буду задавать ему вопросы, на которые он не хочет отвечать, — Джордж пошел к Рону, в гостиную, надеясь, что тот не слышал короткий, но весьма жаркий спор на кухне.

Рону не пришлось покидать свой дом, потому что Гермиона собрала свои вещи и спешно уехала во Францию по долгу службы. «Долг службы» был весьма туманен, и она не стала никому ничего объяснять.

Перси утверждал, что раз Гермиона не говорит сама, то он просто не имеет право наводить справки в министерстве. «Заместитель руководителя Отдела магического правопорядка может быть отправлен в командировку в другое государство, только в случае крайней необходимости, например, если нарушения совершил волшебник… или даже группа волшебников, которые постоянно проживают на территории Франции, или наоборот, они стали жертвами местных преступников, или жертвы — маглы… Джордж! Ты взрослый человек, если ты еще раз кинешь в меня этой зеленой…»

Джинни связывалась с подругой чуть ли не каждый день, всегда начиная с обсуждения бытовых мелочей и каждый раз заканчивая вопросом «что же, черт возьми, происходит и как это исправить».

Гарри иногда встревал в разговор, просил дать ему хотя бы пять минут поговорить с Гермионой, но сам молчал и слушал, как она рассказывает про каких-то волшебников Франции, которые жили там сто лет назад и занимались то ли алхимией, то ли банальным воровством ценных металлов. Джинни закатывала глаза и нетерпеливо толкала мужа в бок.

Рон, честно говоря, воспринял изменения в своей жизни стоически. Он ходил на работу в мятой рубашке, забывал получить свою выручку в конце месяца, но он, в отличие от своей семьи, не считал происходящее концом света. Он даже не удивился, когда адвокаты Гермионы прислали сову с документами на развод, тем самым дав ему понять, что все более чем серьезно.

Удивление пришло позже, через неделю, с другой совой, уже от самой Гермионы: уточнение бумажных вопросов, напоминание о необходимости избавиться от неизвестного «гостя», который пищал на чердаке еще до ее отъезда, просьба взять детей на рождество. А на письме указан обратный адрес — Хогвартс. «Я заняла должность профессора магловедения, мне позволили, сейчас уже середина семестра, но у них была открыта вакансия, что очень мне подошло».

Молли решила, что это неплохо для детей. Других плюсов столь неожиданной смены места работы она придумать не могла.

Джинни весь вечер плакала, Гарри утешал ее и говорил, что Гермиона может поступать со своей карьерой так, как посчитает нужным.

Перси потерял дар речи, а ночью ему снились кошмары про увольнение из министерства и проведение лекций на тему «Влияние магловских революций на политику волшебного мира» перед спящими студентами.

Гермиона носила профессорскую мантию, читала курс магловедения своим студентам, обедала за столом для преподавателей, спорила с деканом Слизерина о необходимости адаптации маглорожденных студентов, на выходных ходила в Хогсмид, а потом вечером в своей спальне писала длинные письма.

…сведения от информатора про Субъект №2, который возможно имеет доступ к потенциально опасному Объекту №1, подтверждены не были, как не были и опровергнуты. Субъект №2 был отправлен Субъектом №1 в место назначения, где сейчас и пребывает. Поведение соответствует нормам, если вызывающее поведение маленького выскочки можно считать нормой…

— Поттер, что это за шпионские игры? — глава отдела обеспечения магического правопорядка отложил письмо в сторону и посмотрел на сидящего напротив и уже заскучавшего Гарри.

— Слушайте, ну должны же мы обеспечить минимальную безопасность. Вдруг кто-то перехватит письмо.

— Думаете, что это кому-то будет нужно? Я не уверен, что это нужно нам самим. Спокойно! Я все понял еще в первый раз, не надо мне еще раз все пересказывать и приводить доказательную базу. Продолжайте наблюдать, реагируйте, но, Мерлина ради, не забывайте про свою основную работу.

Невилл был единственным человеком, который не увидел в поступке Гермионы ничего ужасного, пугающего и противоестественного. Смена головокружительной карьеры в министерстве на спокойные уроки в тихой, безопасной школе, расположенной рядом с лесом. Нет, профессор Лонгботтом отдавал себе отчет в том, что спокойные уроки были только у профессора Биннса — все студенты на его уроках спокойно занимались своими делами. Тихо в школе бывало только ранним утром, когда все еще спали, ну или хотя бы уже заснули, да и то при условии, что Пивзу не было скучно и он не открутил что-нибудь способное с грохотом пролететь пару лестничных пролетов. Безопасность школы тоже не была однозначным вопросом — никогда не знаешь, кем вырастет слизеринец, которого ты оставил после уроков. Ну а лес вообще был запретный.

Но, тем не менее, Невилл вполне мог понять поступок своей однокурсницы. Он вежливо пригласил ее пить по вечерам чай в его кабинете и не задавал лишних вопросов. Гарри и Рон периодически писали ему письма с вопросом «ну как?», а он писал, что все прекрасно.

Джордж так и не понял, как он оказался крайним. Его родня доступно объяснила ему, что они уже все пытались, что Джордж в любом случае будет заниматься делами нового магазина — бывший «Зонко», ныне еще один магазинчик приколов Уизли — в Хогсмиде, что он, в конце концов, может добиться успехов, потому что является незаинтересованным лицом. Джордж обиделся за свое лицо и обещал подумать.

В пятницу вечером в «Трех метлах» было тихо и спокойно. Без студентов тут была умиротворяющая атмосфера и Гермиона не пожалела, что пришла сюда в такую погоду. Любимый столик, подальше от входа, обеспечивал тепло, покой и…

— Грейнджер, пить безалкогольные напитки в такой дождь — наносить непоправимый вред своему здоровью!

— Профессор Уизли, пожалуйста. И я добавила в этот травяной чай огневиски.

Джордж уже передвинул стул от соседнего столика и уселся рядом, всем лицом выражая ужас.

— Профессор Уизли?! Какой позор! Никогда, никогда мне в голову не могло прийти, что кто-то может так поглумиться над нашей фамилией. Брр. Прямо в дрожь бросает. Неправильно это как-то.

— Моя фамилия по-прежнему Уизли, — Гермиона убрала свои бумаги подальше от локтя Джорджа — в сумку.

— Да, кстати, раз уж ты сама вспоминала про моего брата, своего мужа, нашу общую проблему. Не хочешь как-то объяснить им, что происходит? Не пойми превратно, я абсолютно не любопытен, великолепно воспитан и корректен. Но они давят на меня!

Джордж жалобно посмотрел на Гермиону и аккуратно подвинул ее кружку ближе к себе.

— Подожди, я была уверена, что этот один и тот же человек, но ты так говоришь, как будто их и правда трое и я…

— Ты поняла. Я имел в виду всех, включая родителей, Поттеров, Билла с Флер, Перси, того странного соседа, который…

— Джордж, скажи им, что все в порядке, что это наше общее решение, этого было не избежать.

— Да нет же, тут как раз мне все понятно, вопросов нет. Я в детстве тоже мечтал выкинуть малыша из дома — больно надоедлив, — Джордж увернулся от опасной оплеухи и сел на стуле ровнее. — Нет, серьезно. Все хотят поговорить про твое новое место работы. Все негодуют, некоторые рыдают и рвут волосы на груди.

— Мне непонятно…

— Ага, значит даже тебе!

— Мне непонятно, почему они послали на переговоры шута, который скорее доведет меня до белого каления, чем что-то выяснит, — Гермиона на самом деле была совершенно спокойна.

— Они говорили что-то про мое лицо. Наверное, имели в виду мою красоту и мужское обаяние, — он кокетливо повел плечом.

Гермиона засмеялась, внимательно поглядела на него, а потом неожиданно сказала:

— Ты так оброс. Посмотри на себя! Ты похож не на владельца успешного бизнеса, а на неудавшуюся рок-звезду, — она протянула руку к его лицу и попыталась убрать волосы за несуществующее ухо.

Получилось довольно неловко. Джордж не отстранился, но недовольно тряхнул головой.

— Зато погляди, сколько у меня волос! Не в пример больше, чем у твоего супруга. Если бы у него были такие волосы, ты бы никогда не оставила его. Конечно, у него больше ушей, но про их необходимость можно поспорить.

— Джордж, мне пора идти.

— Конечно, мы еще продолжим наш разговор. Я часто здесь бываю.

Гермиона отрицательно покачала головой, улыбнулась, собрала вещи и пошла к выходу. Она уже обернула шарф вокруг шеи, когда Джордж отпил из ее кружки и закричал через весь зал:

— Фу, какая мерзость, Грейнджер, тут нет никакого виски, это просто чай!

Лонгботтом не любил дежурства в коридоре. Если все в порядке, то все и без него будет в порядке, а если что-то случилось — придется принимать меры, назначать взыскания, а он не любил наказывать даже самых отъявленных хулиганов.

Вот почему, когда Невилл услышал подозрительный грохот в пустой аудитории рядом с библиотекой, он вздохнул и широко распахнул дверь, надеясь, что увидит Пивза, или эльфа-домовика, ну или гигантских крыс.

Между столами на корточках среди книг сидела Гермиона. Она увлеченно листала одну из них и, когда увидела распахнутую дверь и Невилла, удивленно смотрящего на нее сверху вниз, радостно вскочила, приветствуя его:

— Привет! Почему ты бродишь по коридорам ночью?

— Я-то сегодня дежурю. А что ты делаешь ночью тут с разбросанными книгами?

— Я… я не успела подготовиться к завтрашнему уроку, библиотека закрывалась, я взяла книг с собой почитать, но взяла слишком много, не захотела тащить к себе, тут остановилась. А потом стопка упала, я хотела поднять их, но… зачиталась.

— Готовилась к уроку? — Невилл не видел ничего необычного в Гермионе, сидящей за учебниками допоздна, но теперь она была профессором, и это внушало некоторые подозрения.

— Ну да, нужно было кое-что освежить в памяти, школу мы закончили не вчера, — Гермиона нервно улыбнулась, оперлась рукой о стол и сделала совершенно несвойственную для Гермионы вещь: отодвинула раскрытую книгу под стол ногой.

— Освежить в памяти про маглов? — уточнил Невилл.

— Да, ну знаешь там всякое: быт, ведение хозяйства… Завтрашняя тема.

— Ясно, — понимающе кивнул Лонгботтом и решил поскорее уйти.

— Невилл, раз уж ты здесь, я хотела тебя спросить про одного студента. Он должен посещать твой курс травологии. Симон Бланк.

— Да, он посещает, но что собственно…

— Как он учится? Я имею в виду не оценки, я знаю, что они хорошие, но будет ли он продолжать курс, какие у него планы на будущее… не думай про книги, я уберу все сама позже, давай поговорим, — Гермиона села за свободный стол и с энтузиазмом закивала головой, приглашая Лонгботтома сесть рядом.

— Будущее? Я не думаю, что такой студент будет рассказывать про свое будущее преподавателям, он из сама-знаешь-какой-семьи, — Невилл смутился после этой двусмысленной фразы. — Зачем тебе знать будет ли Бланк продолжать мой курс?

— Ну… если у него не будет травологии в следующем году, то я смогу предложить ему ходить ко мне на магловедение.

Именно в этот момент Невилл впервые усомнился в ее адекватности.

Рональд Уизли попрощался с продавцами и бухгалтером, закрыл магазин, сел на стул за прилавком и стал ждать, нервно постукивая пальцами по дереву.

Когда Джордж с громким хлопком аппарировал в магазин, Рон подскочил и нетерпеливо приветствовал брата:

— Ну как?!

Джордж вздохнул, задумался и неожиданно для себя соврал:

— Я еще не ходил к ней. Совсем не было времени, извини. На днях обязательно заскочу.

— И этот французский философ однозначно обладал магическими способностями. Если внимательно прочитать его работы, а их около ста, то можно убедиться — он, утверждая, что существует некая божественная сила, на самом деле говорит о магии. К этому можно прийти, если обратить внимание на отсутствие источника этой силы, то есть так называемого Бога он не упоминает. А вот на то, что эта магия ему более чем знакома — неоднократно намекает. А потом, в своих работах за последние десять лет, он начинает писать, что задача каждого «истинно знающего» — оберегать знания. А сам он почти нашел ответ и создал некий «дар», способный побороть любого «получившего знания обманом». В общем, мы думаем, что он изобрел какой-то артефакт, способный нанести серьезный вред маглорожденным волшебникам, — Гарри замолчал и выжидающе посмотрел на министра магии.

— Спасибо, Поттер. Значит, вы внимательно прочитали около ста работ какого-то французского философа? — Кингсли повернулся к руководителю отдела обеспечения магического правопорядка.

— Я не читал. Поттер прочитал.

— На самом деле я тоже не читал, но…

— Вы издеваетесь? Хоть кто-нибудь это читал?

— Да, да! Читали, мне подробно рассказали. Я доверяю этому человеку, — поспешил успокоить министра Поттер.

— А теперь подробнее: что именно вам нужно от меня?

— Я хочу получить Вашу поддержку для себя и своих людей, когда все раскроется. Потому что мы рискуем независимо от результата.

Гермиона шла неподалеку от тупикового коридора в подземелье и внимательно разглядывала портреты на стенах. На самом деле ее напускное безразличие выглядело нелепо. Для полной картины ей не хватало веселенького насвистывания. Она уже почти достала из-под мантии карту, но тут услышала быстрые шаги, а затем и громкий шепот со стороны лестницы.

— Я обещала спрятать «липучку» здесь, за колонной в углу. Деван обещал помочь, если неделю буду за него делать «домашку» по зельеварению. Не сделает — придумаем что-нибудь. Оглушим и подбросим в сумку. Или ты отвлечешь его, а я подброшу. Будем решать проблемы по мере поступления. Хотя, конечно, добавить в банку с его дрянью для волос — идеально.

Рыжая девочка и светловолосый мальчик, имя которого Гермиона напрочь забыла, так спешили, что чуть не сбили профессора с ног.

— Так, — сказала Гермиона, — если вы сейчас отдадите мне то, что вы пытаетесь применить на ком-то из студентов, то отделаетесь меньшим взысканием.

— У нас нет ничего запрещенного, — быстро сказала девочка, а мальчик испуганно спрятал свою сумку за спину.

Гермиона вздохнула и направила свою волшебную палочку на сумку виновного: «Акцио, «липучка»!».

Небольшой прозрачный мешочек с вязким зеленым содержимым послушно проплыл по воздуху и упал к ней в ладони.

— Минус десять баллов Гриффиндору, — сказала она твердым голосом.

— Но мы даже ничего не сделали, а Скорпиус — он первый начал! Знаешь, как она назвал Сэма? Мы должны это сделать и все равно сделаем!

— А Вам, мисс Уизли, назначено взыскание.

— Ну ма… то есть, мэм! — возмущению Розы не было предела.

— Подойдите к декану вашего факультета и сообщите ему об этом. А сейчас оба идите на занятие.

Роза резко развернулась и поспешила к лестнице, пораженная такой несправедливостью, Сэм следовал за ней.

Гермиона еще смотрела им вслед, когда справа от нее, прямо в стене коридора, с грохотом повернулась потайная дверь.

Гермиона вздрогнула, чуть не выронила «липучку», крепче сжала ладони, из-за чего палочка прорвала тонкий, похожий на магловский полиэтилен материал, и выпала из рук на каменный пол. А за ней и карта Мародеров.

Восторгу Джорджа не было предела. Отсмеявшись, он сказал:

— Сначала я радовался тому, как моя родная племянница продолжает мое дело. Потом я был поражен тому, как ты жестоко расправилась с собственным младенцем. А теперь я вижу, что тебя постигла заслуженная кара!

— Как ты сюда попал? — профессор Уизли пыталась сохранить достойный вид, что весьма трудно сделать, когда у тебя намертво склеены пальцы обеих рук.

— Ну, ты меня обижаешь, мне же нет равных! И я прекрасно помню дорогу куда угодно в этом замке. И мне даже не нужны карты, — Джордж наклонился, подобрал карту, коснулся ее палочкой и быстро спрятал в карман куртки.

— Не именно в это подземелье, а вообще в замок.

— Пфф. Проще простого. Шантаж, взятки, обман, — увидев недовольное лицо Гермионы, он вздохнул. — Ну, меня пустили. Я сказал, что хочу увидеть родные стены, пустил слезу, и они пожалели старого героя битвы за Хогвартс. Ах да, еще я сказал, что иду к своей дражайшей подруге — профессору Уизли.

— Скажи, почему ты назвал эту дрянь «липучкой». Она же каменная!

— Помочь? — спросил Джордж и, не дожидаясь ответа, взмахнул палочкой.

Гермиона осмотрела чистые пальцы и подобрала палочку. В дальнем конце коридора было слышно смех — студенты Слизерина шли из гостиной на занятия. Гермиона посмотрела на глухую стену, поняла, что не имеет ни малейшего понятия как открыть потайной ход и беспомощно посмотрела на Джорджа:

— Нам надо быстро и незаметно убраться отсюда.

Он кивнул и крепко взял ее за руку. Через долю секунды Джордж осознал, что аппарировать не получится, подтащил Гермиону к стене и, начертив палочкой какую-то загогулину в воздухе, смог открыть им путь для отступления.

Когда они шли по темному, узкому тайному ходу, освещая «люмосом» дорогу, Гермиона недовольно молчала. Уже у самого выхода она остановилась и повернулась к Джорджу:

— Я не понимаю такой безответственности! Вы продаете свои пакости кому попало. Моя собственная дочь, вместо того, чтобы посещать занятия, бегает и навлекает на себя неприятности с помощью этих ваших «приколов».

— Да ладно! Ну, склеили бы они волосы мелкому Малфойчику, никакой трагедии не произошло бы. Сняла бы ты с нее еще пару десятков баллов — кого волнует? Наверное, половину баллов Гриффиндора она и заработала. Мелкая отлично учится! И в отличие от тебя не забывает расслабляться.

— А тебе не стоит вот так являться ко мне на работу и мешать.

— О да, надо было оставить тебя расклеиваться самостоятельно. И что у тебя за работа слоняться возле… А вообще было весело, да, Грейнджер? Небольшое приключение, — Джордж подмигнул.

— Джордж Уизли! — сердито сказала Гермиона. — Если ты еще раз придешь ко мне без приглашения, то я…

— Ну что ты сделаешь? Напишешь нашей матери?

— Хуже! Жене, — твердо сказала Гермиона.

Джордж криво улыбнулся:

— Хорошо. Тогда жду приглашения.

Рон ушел домой, не дожидаясь Джорджа. Утром следующего дня он пришел работу вторым — Джордж уже был на месте. Он был на пути к складу, и, уже оттуда, сказал, что — какая жалость — Гермиона не смогла с ним встретиться.

Гермиона не сразу приняла решение. Все это звучало безумно — от начала и до конца. Она какое-то время сидела у себя за столом, потом быстро встала, переоделась в джинсы и теплый свитер, накинула сверху куртку и выскочила из своей спальни. Бегом по коридору, затем в вестибюль, оттуда — к главным воротам. Покинув территорию Хогвартса, Гермиона резко остановилась, нащупала палочку в кармане и аппарировала.

Когда серебристая выдра влетела в кабинет, Гарри уже собирался домой.

Голос Гермионы сначала повторял: «Скорее-Скорее-Скорее» и Поттер, проклиная себя, чуть не аппарировал к Хогвартсу, но потом прозвучал адрес. Гарри выдернул ящик из стола, схватил карту Лондона с обозначенными доступными каминами и уже через минуту напугал до полусмерти какую-то семью в пригороде.

К нужному дому он бежал, задыхаясь, с палочкой в руках.

Гермиона стояла сразу за дверью. Она бросилась к нему:

— Гарри, их трое, — ее дыхание было сбивчивым.

Он поднял палочку, но тут Гермиона добавила: «Все мертвые». Она прижалась к его груди и прошептала: «Гарри, неужели это мог сделать ребенок?».

В ближайшей комнате лежали три трупа. Он без заключения эксперта был уверен — маглы.

Все три тела были изломаны. Как будто их перемололи огромные лопасти. Кости торчали как из дырявых мешков. Голова была цела только у одного. Совершенно спокойное выражение лица. Он или не видел то, что через мгновение убило его, или не мог двигаться. Лежали они тут явно не один день.

Гарри выругался и пошел вызывать мракоборцев, стирателей памяти и докладывать министру.

— Я сейчас попрошу кого-нибудь доставить тебя… куда ты захочешь, — отправить Гермиону подальше от этого места было важнее.

— Не нужны мои п-показания, или еще что?

— Я сам разберусь, давай домой, договорились? Хватит уже. Глупая была идея.

— Гарри, не могу я домой. Нет, не смотри так на меня, все сложнее. Я не отказываюсь. Я вернусь в Хогвартс. Только пусть меня отправят туда. Я сама не смогу аппарировать в таком состоянии. Вам придется собирать меня по кускам, — она вздрогнула от своих слов.

— Дьявол, как же трудно объяснить, когда ничего нельзя рассказывать! Вот представь, что есть какое-то оружие. Да, назовем это оружием. И оно, скорее всего, находится у некоего влиятельного волшебника. И мы не можем просто взять и провести обыск. Из-за каких-то нелепых слухов. Да мы и не знаем что искать. А в качестве доказательств у нас какие-то сказки! А наш информатор — это вообще отдельная история. И тут мой человек узнает, что, возможно, с помощью этого оружия уже было совершено… что-то. И даже не знает подробностей. Знает только где. А когда прибывает туда… — Гарри махнул рукой и толкнул пустой стакан к Рону.

— Согласен, полный мрак. Вот именно поэтому я и ушел. Да — благое дело, все дела, но не могу я! — Рон наполнил стакан и себе и другу.

Какое-то время они молчали.

— Рон, как ты вообще один? — Гарри смотрел в свой стакан, пытаясь что-то разглядеть в плескавшемся там огневиски.

— Известно как. Паршиво. А она скрывается не только от меня. Никому ничего не говорит.

Гермиона проверяла последнюю работу, когда он наконец-то пришел.

— Я получил ваше послание, мэм. Оно полно нежности и загадок. Так и манит, — он вытащил смятую записку и гордо прочитал. — «Жду сегодня вечером. Принеси карту». Признавайся, что ты имела в виду, чертовка?

Гермиона улыбнулась и одним движением палочки отправила контрольную в общую стопку. Джордж бросил куртку на стул и плюхнулся рядом на кровать.

— Я думала, что ты придешь раньше. А потом думала, что вообще не придешь.

— Меня вызвали к директору.

— Зачем? — удивилась Гермиона.

— Болото, — серьезно сказал Джордж. — Сказали, что я так и не понес за него наказание, а теперь должен буду посещать уроки магловедения и дополнительные занятия по магловедению до самой смерти, которая, скорее всего, наступит очень быстро. От скуки. Спасти меня может только вовремя подоспевшее безумие.

Гермиона толкнула его локтем.

— У меня есть две бутылки огневиски, вон там, на верхней полке, за книгами.

Джордж открыл рот, чтобы сморозить очередную глупость, но увидел ее глаза и заткнулся. А потом молча встал и пошел за бутылками.

Он рассказывал ей про беседу с директором. Про его предложение — ограничить продажи студентам товаров, которые специальная комиссия назовет опасными. И тогда директор позволит ему организовать прямо в Хогвартсе продажу товаров, которые эта же комиссия назовет полезными и безопасными. Джордж рассказывал про «висельника», который не может пережить орфографические ошибки, про прыщевыводитель, всевозможные щиты и многое другое. Он сказал, что это, возможно, повлечет за собой увеличение продаж, но это совершенно нечестно по отношению к детям, которые не хотят выводить прыщи, а мечтают о взрывах, «обморочных орешках» и стоящей жизни. Когда уже нечего было рассказывать, он замолчал и спросил:

— Гермиона, ты не хочешь домой?

— А ты сам не хочешь домой?

Джордж подумал и отрицательно покачал головой. Они сидели на кровати друг напротив друга, поджав ноги. Между ними — пустая бутылка, из которой они пили по очереди. В руке Джорджа — еще одна, уже початая.

Гермиона поняла, что достаточно пьяна и сможет задать свой вопрос. Вот только смелости смотреть ему в глаза ей не даст весь алкоголь в мире. Она развернулась и втиснулась между боком Джорджа и стеной. Тот аккуратно опустил бутылку на пол.

— Джордж, для меня вчера на какое-то мгновение закончился... мир. Я не могу рассказать всего, но я увидела что-то настолько ужасное, омерзительное. Оно было ужасно не просто само по себе, а ужасно по своему значению. Тому, что может произойти. Это было совсем не так, как на войне. И в этот момент, на какой-то короткий миг, долю секунды, я думала про себя. Понимаешь? Не про других, а только про то, что случится со мной. Ты когда-нибудь… нет, я знаю когда. Что ты чувствовал? Я хочу знать: думал ли ты про себя? — она говорила это, уткнувшись ему в плечо. От него пахло усталостью, алкоголем и чем-то родным.

— Ты ошибаешься. Тогда я не думал про себя. Я думал про то, как мама будет бесконечно рыдать. Как отец постареет. Как Перси будет чувствовать себя виноватым, что помирился с нами только сейчас. Я чувствовал это уже в тот момент. Одновременно за всех. Я думал даже про то, что Анджелина теперь может забыть про свое чудесное платье, по которое она трещала через день в нашей квартире. Про себя я точно не думал. Я просто забыл, что остался в живых. Не подумал, что придется как-то дальше…

Гермиона закусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Но я понял, о чем ты говоришь. Я почувствовал нечто похожее. Когда меня не волновала судьба моей жены, моих детей. Это было короткий миг ненависти ко всем, кроме меня. В тот вечер я понял, что моя жена до сих пор жалеет, что умер не я.

Они молчали какое-то время, Гермиона слушала его дыхание. Она подняла глаза и посмотрела на то место, где должна быть ушная раковина.

— Почему ты подстригся?

— Во-первых, ты очень обидно обзывалась.

— А во-вторых?

— Хотел убедиться, что она еще помнит за кого вышла замуж.

Рон и Гарри уже успели начать трезветь и собирались по домам, когда в магазин ввалился пьяный Джордж. Рон посмотрел на него и неуверенно спросил:

— Ты в Хогвартсе был?

— Был. Я наверху переночую, а вы как хотите.

— Подожди, — Рон остановил его, — ты с ней поговорил?

— Поговорил. Она безумна.

Рон вопросительно посмотрел на Джорджа.

— Твоя жена напоила меня, а потом заставила говорить про моего… нашего брата, — сказал Джордж, направляясь к лестнице. «А потом засунула мне в рот свой язык», — подумал он, поднявшись на второй этаж.

— Поттер, я не могу просто так позволить тебе допросить ребенка. Ты вообще помнишь, чей это сын? Ты думаешь, о чем просишь? — Кингсли Бруствер хотел продолжить, но понял, что нет особо смысла ругать того, кто, в общем-то, не рассчитывает на положительный результат, а просто хватается за последнюю возможность. Министр вздохнул и сказал уже мягче. — Гарри, послушай меня. Ты начал свою карьеру в неспокойные времена. Но тогда мы точно знали, кто наш враг и вопрос был только — где его искать. Сейчас — время другое. Мы не можем взять и обвинить кого-то в преступлении, не имея веских доказательств. Тебе не хватает терпения. Мой совет — расследуй это дело.

Гарри непонимающе свел брови.

— Ты не ослышался. Ты сейчас пытаешься найти доказательства виновности конкретной персоны. Отвлекись. Представь, что те три магла обнаружены совершенно случайно. И делай все то, что ты бы делал в этой ситуации. А теперь иди к семье. И счастливого Рождества.

— Спасибо. Счастливого Рождества, сэр.

Рождество в этом году было вполне счастливым, но главным образом — шумным. Молли казалось, что первые два дня каникул она ни разу не присела больше чем на две минуты. Конечно, дети почти не давали ей возможности что-то делать самой, но сам процесс чуткого руководства не давал ей спокойно сидеть на месте.

На третий день, когда большая часть гостей разъехалась по домам, перед этим долго обнимаясь, поздравляя друг друга и прощаясь, в доме наступила ленивая, сытая тишина.

Молли молча сидела кухне и смотрела как Гарри, Рон и Гермиона из последних сил доедали пирог. Рон сказал, что возможно это приведет к гибели, но они должны это сделать пока дети спят и не могут им помешать.

Они обсуждали как раз поведение своих школьников. Гермиона драматизировала, Рон смеялся над ней, а Гарри жевал пирог и, казалось, намеревался напомнить ей о каждом нарушении школьных правил, которое они совершили. В хронологическом порядке.

Миссис Уизли не видела никакой скованности или неловкости между ее сыном и его уже практически бывшей женой и не могла понять: это знак того, что еще есть надежда на их совместное будущее, или это доказательство их решения двигаться вперед.

Джордж сидел на полу в своей детской спальне. Он вывалил на пол все содержимое ящика стола, и теперь задумчиво перебирал все эти бумажки с записями, обломки неизвестного происхождения и какие-то недоделанные старые полупрозрачные кубики, назначение которых он не мог вспомнить.

Дверь комнаты со скрипом немножко приоткрылась, и Джордж высунул голову из-за стола.

— Ой.

— Ой, — ответил Джордж. — Заходи, Розита, не бойся.

Роза, у которой в руках был большой рулон пергамента и разноцветная коробка, зашла в комнату.

— Я думала ты уехал. А в этой комнате самый большой стол. И я хотела тут сделать кое-что, — она кивнула на свои вещи.

— Нет, я своих отправил, а сам еще пару дней побуду здесь. Ну, знаешь…

— Знаю. Папа говорил, что ты нужен тут на Рождество в два раза больше, чем остальные.

— Лучше расскажи-ка про свои взыскания от профессора Уизли, Розита, — он руками сгреб большую часть того, что когда-то носило гордое название «разработки» и свалил в ящик.

Девочка надула губы, помолчала и спросила:

— А правда, что на первых курсах ты хорошо учился?

— Виновен, признаю, — Джордж в отчаянии ударил себя ладонью по лбу. — Нет, не осуждай меня раньше времени: не настолько хорошо, чтобы приходилось стыдиться. Сначала веселье — потом учеба. Я тебе этого не говорил!

Роза засмеялась.

— Что ты там принесла? — он кивнул на пергамент и коробку, которую она уже поставила на стол.

— Я немного увлеклась этим самым весельем и не успела доделать. Мама узнала. Теперь я должна сделать это за каникулы, что означает — без магии.

— И что это?

Роза развернула пергамент.

Все уже разошлись по спальням. В комнате, в которой ночевали она и Роза, было темно и пусто. Гермиона опять вышла в коридор и увидела полоску света из-под соседней двери.

Джордж спал прямо за столом, подложив под голову руки. Ее дочь спала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Гермиона не стала ее будить, а просто укрыла покрывалом, которое взяла с соседней кровати. Девочка неожиданно пошевелилась и сонно прошептала:

— Спасибо, ма, — и опять провалилась в сон.

Гермиона вернулась к столу и только сейчас рассмотрела, на чем покоилась голова Джорджа.

Карта звездного неба, раскрашенная в очень интересной технике, которая говорила о сомнительном таланте художников, но о большом старании. И ни каких следов магии.

Решив, что будить Джорджа не стоит, Гермиона молча погасила свет.

— Спасибо, ма, — тихо повторил Джордж и улыбнулся, когда она уже была за дверью.

Гарри опять весь день сидел в своем кабинете и пытался увидеть хоть какой-то смысл в бесконечных отчетах, а вот принимать нежданных посетителей не планировал.

— Поттер, как продвигается наше общее дело?

Гарри закрыл глаза и представил, что он на самом деле в тихом, безопасном месте. Не сработало. Назойливое постукивание подошвы ботинка о ножку стола никуда не пропало.

— Ведется расследование. Я не могу официально ничего сообщать.

— Да брось!

— Эти три магла никак не связаны. Они просто были одновременно в одном и том же месте. Один шел с работы своей обычной дорогой, другой зашел в ближайшую от дома аптеку, а третий — вообще заблудился. Они случайные прохожие, которых зацепили «Империусом» из толпы и увели в тот дом. А там кто-то сделал с ними что-то, что повлекло за собой смерть.

— Ты лишился рассудка? Я тебе сказал кто и как. Даже примерно объяснил чем! Делай свое дело! Вламывайся в его дом, проводи обыски, как вы обычно это делаете!

— У нас нет доказательств! Хочешь — дай официальные показания и я смогу провести хоть обыск, а если надо будет — три.

— Издеваешься?

Гарри не издевался. Но ему очень хотелось.

— Мы делаем все возможное. У нас есть пара идей.

Гермиона придерживалась мнения, что нет никакого смысла изобретать велосипед, если у тебя есть испробованный метод. А именно такой у нее и был. Она представляла, как сразу после возьмет пергамент и сначала напишет: «Все прошло как по нотам».

В этот раз ей не нужно было самой варить оборотное зелье, а опасность превратиться в кошку ей точно не грозила — Гермиона собственноручно выдрала клок волос из головы Грэхэма Монтегю. Для этого ей пришлось идти со всеми преподавателями в Хогсмид, и уже в пабе «неосторожно» зацепить декана Слизерина сумкой с большой пряжкой. Подходящая мантия и обувь были заранее подготовлены с помощью эльфов-домовиков.

Убедившись, что профессор Монтегю уже занял свое место на стадионе и готов наблюдать игру, Гермиона выпила зелье, облачилась в мантию и отправилась в подземелье.

Все прошло ужасно. Она почти бежала к своей спальне, чувствуя, как ботинки становятся ей велики, когда увидела возле своей двери высокую рыжеволосую фигуру. Гермиона хотела резко затормозить и припустить в обратную сторону, но Джордж уже обернулся и смотрел прямо на нее. Она пронеслась мимо него, неразборчиво пробурчав приветствие. Кровь стучала в ушах, и Гермиона не сразу услышала шаги позади себя.

Джордж догнал ее и схватил под локоть:

— Монтегю! Сколько лет, сколько зим, — радости Джорджа не было предела. — Неужели это правда и ты — профессор?

Гермиона теперь быстро шагала вперед со спутником и не представляла, как от него избавиться.

— Д-да, я преподаю заклинания и декан Слизерина, — зачем-то похвастался лже-Монтегю.

— Поразительно! А почему не аппарация? Я думаю, ты бы прекрасно смог проводить ежегодный курс! Куда же ты так спешишь, давай сходим куда-нибудь, предадимся воспоминаниям…

Она увидела спасительный женский туалет, ускорила шаг и остановилась возле него, оглядываясь по сторонам, а Джордж стоял позади нее и вещал:

— Грэхэм, ты знаешь, я всегда хорошо к тебе относился. И должен признать: в тот вечер, когда я засунул тебя в исчезательный шкаф, на самом деле я сам хотел выйти из шкафа, если ты понимаешь, о чем я.

Гермиона, резко развернулась и увидела лицо Джорджа, который из последних сил сдерживал смех. Она поняла, что теперь смотрит на него снизу вверх, взяла его за лацканы пиджака и буквально втащила в туалет.

Джордж возмущенно кричал:

— Грэхэм, зачем в женский, давай найдем мужской!

Когда дверь закрылась, он сказал: «Хорошо, что Снейп не дожил», согнулся пополам и захохотал.

— Какого черта, Джордж! Как ты вообще понял, что это я? — спросила Гермиона, уже полностью принявшая свой обычный облик.

— Нет, я не могу, мне плохо… Кода я увидел Монтегю с прической Грейнджер, бегущего по коридору к ее спальне, я сначала сомневался. Но Монтегю довольно быстро начал расти вниз и вообще приобретать до боли знакомые черты лица, — Джордж вытер слезы и теперь стоял с довольной улыбкой, опираюсь рукой об умывальник.

— О, Мерлин, надеюсь, я успела уйти вовремя.

— Я тоже: не знаю, чем ты там занимаешься, но мне просто жалко несчастных детей.

— Не говори, ни в коем случае никому об этом не говори! — Гермиона попыталась поправить растрепанные волосы, а потом серьезно поглядела на Джорджа.

— Грейнджер, ты просишь от меня невозможного. Если я буду держать это в себе — долго не протяну. Если это так важно — тебе придется стереть мне память. Можешь использовать старый добрый «Обливиэйт», а можешь позвать людей в черном, с этой их штукой, — он сделал какие-то пассы руками в воздухе, судя по всему, обозначая «штуку».

— Я говорю серьезно… Подожди. Откуда ты знаешь про «Людей в черном»?

Джордж явно был удовлетворен произведенным эффектом:

— Да, приходилось мне ходить в эти ваши кинотеатры. Магловские девчонки почему-то тащатся от них. Бессмысленное времяпровождение, скажу я тебе. Но зато, если сесть на последний ряд…

— Замолчи! Я абсолютно не удивлена, что ты пудрил им мозги. Я не буду удивлена, даже если узнаю, что ты спаивал их этими вашими любовными зельями. В качестве эксперимента.

— Думай, что говоришь, Гермиона! — Джордж был шокирован этими подозрениями. — Ты же знаешь, что сначала мы испытывали все товары друг на друге. Кстати, могу рассказать забавную историю…

Гермиона заткнула уши.

— А зря.

— Матч, наверное, уже закончился. Сейчас в коридоре будет толпа. Я пошла к себе. А ты не выходи за мной. Исчезни.

— Знаешь ли, я не Миртл, я не могу смыть себя в унитаз!

— Ладно, не высовывайся хотя бы пару минут.

Она подошла к двери и осторожно выглянула в коридор — путь был свободен.

— Грейнджер…

— Ну?

— Ты не хочешь сходить со мной в кино?

— Наш сотрудник смог поговорить с мальчишкой. Конечно, никто не спрашивал его прямо. Но нам достаточно было узнать, что он покидал Хогвартс во второй половине первого семестра, не предупреждая администрацию, и виделся с отцом. Мальчишке не позволили устроить его личные каникулы продолжительностью в неделю в честь дня рождения. Он расстроился, потом решил написать отцу и попросить что-то придумать. Отец и придумал… охоту.

— И это все?

— Ну, там вышла накладка с оборо… с реквизитом. Да и мальчишка наглый, нельзя на него давить — отцу расскажет. В общем, пришлось убираться оттуда. Но я уверен, что это они! И что все в тех книгах — правда!

— Вы уже второй семестр играете в шпионов. А то, что ты мне рассказал — это не результат, а просто отсутствие алиби, плюс показания, полученные незаконно. У вас есть время до конца второго семестра. Потом, будьте добры, верните несчастного преподавателя магловедения из путешествия в Азию, ну имейте совесть, в самом деле.

Однажды Гарри уже организовывал безумную игру «приходи в Хогвартс и найди неизвестно что». Повторять не хотелось. Школьная библиотека была изучена от и до, включая запретную секцию. Благо теперь это не было нарушением школьных правил. Но все безрезультатно, никакие древние легенды не сообщали ни о каком оружии для борьбы с «похитителями магии». А научная литература, авторы которой задавались вопросом природы магии, ответов на эти самые вопросы не давала. И Гарри не имел ни малейшего понятия об объекте, который должен был найти.

Он провел так называемое «экстренное совещание», которое на самом деле больше было похоже на их посиделки в Хогвартсе, когда они пытались в очередной раз победить зло, в процессе навлекая на себя неприятности. Но в этот раз никого не посетила гениальная идея, расстались они полные разочарования.

Гермиона не испытывала никакого восторга по поводу приближающегося конца ее карьеры педагога. До пасхальных каникул оставалось не так уж много времени, а значит, ее ожидает возвращение в Лондон. Она была к этому абсолютно не готова: попытки поймать безумца со смертельным оружием не выглядели так уж опасно, когда она вспоминала, что по возвращению из этого побега ей придется приводить свою жизнь в порядок.

Она уже подошла к дверям «Дырявого котла», в котором планировала провести эту ночь, когда ей в голову пришло очевидное решение: начинать решать свои проблемы можно уже сейчас. И Гермиона, пройдя через паб, направилась к самому шумному магазинчику на Косой аллее.

Поспешность своего решения она поняла, увидев темные витрины. Было слишком поздно, но на втором этаже горел свет. Гермиона подошла к двери и дернула шнурок колокольчика, а потом отошла от двери, чтобы ее можно было разглядеть в окно. Шторы действительно качнулись, и она стала ждать. Ее начали посещать сомнения, что визит без предупреждения возможно приведет к еще большей неловкости между ними. Гермиона начала судорожно придумать для Рона оправдания, чтобы это выглядело не ее спонтанным решением, а неизбежной необходимостью, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник Джордж.

— Привет. Извини, я не знала, что ты здесь. Я просто хотела поговорить с Роном. Я лучше пойду…

— Грейнджер, как хорошо, что ты пришла! Скорее заходи.

Гермиона обалдела от такого радушного приема и, наверное, поэтому послушно подала Джорджу руку и, еле поспевая за ним, пошла в квартиру над магазинчиком.

Она стояла в комнате, которая когда-то была спальней, но теперь на кровати вместо матраса стояли картонные коробки, стена напротив была изуродована темными прямоугольниками — наверняка раньше там висели картины или фотографии, окно было не просто закрыто шторами, а наглухо затянуто плотной темной тканью. Джордж закрыл дверь и повернулся к ней с широкой улыбкой счастливого маньяка:

— Профессор Уизли, готовьтесь к величайшему потрясению в вашей жизни!

— Я уже давно готова, — испуганно заверила его Гермиона.

Джордж засмеялся и сказал:

— За свою девичью честь можете не переживать.

Он сел на полу в центре комнате и взмахнул палочкой, гася свет.

Гермиона хотела возмутиться, но тут что-то изменилось: сначала в этой пыльной, давно заброшенной комнате, появился совершенно новый, свежий аромат. Это был запах свежескошенной травы. Потом медленно, постепенно распространяясь по всей комнате, возник свет. А потом и звук: шум реки и смех. Источником всего этого был маленький, светящийся розовым светом, кубик.

Гермиона улыбнулась, вдохнула этот аромат лета и закрыла глаза. Она почувствовала легкий ветерок, и ей показалось, что если сейчас протянуть вперед руку, то можно будет почувствовать ветви деревьев на берегу реки.

Она прислушалась к детским голосам, которые звучали тихо, но можно было разобрать обрывки фраз, в которых они осуждали предстоящее обучение в волшебной школе. А потом один из них четко произнес: «Давай, как будто мы изобретатели и изобрели коробку бесконечных сладостей».

И только тут Гермиона поняла, что это за дети, где эта река и что ей показали. Она поняла, что должна будет сейчас похвалить одного из этих мальчишек, сказать, что это невероятная магия, что он настоящий изобретатель, но она знала, что ей не хватит смелости. Слишком велика вероятность, что ее голос будет дрожать.

Она открыла глаза и увидела, что все то, что так хотелось скрыть, Джордж уже прочитал по ее лицу.

Он поднял кубик с пола и спрятал в карман брюк. И все исчезло. Джордж зажег свет.

Они молча вышли из комнаты, Джордж пошел на кухню, и Гермиона последовала за ним, не отказываясь от его молчаливого приглашения к столу.

Она смотрела на его слегка подрагивающие длинные пальцы, когда он нарезал хлеб, подогревал воду и доставал посуду из-за стеклянных створок шкафчика.

И неожиданно почувствовала тоже, что и тогда у себя в спальне после огневиски: ей хотелось отдать ему то, что у нее есть, а у него почему-то нет. Гермиона не знала что это, поэтому подошла к нему и обняла.

— Если ты собираешься жалеть меня, то тебе лучше уйти, я не этого хотел, — холодно сказал Джордж.

Она не стала ничего говорить, а просто пошла вниз по ступеням к выходу, чувствуя себя последней идиоткой. Джордж с хлопком возник на нижней ступени лестницы, взял Гермиону за обе руки и опять аппарировал.

Наверное, нельзя было позволять целовать себя; наверное, нужно было сказать ему, что она совсем не это имела в виду и убираться из его спальни; наверное, когда Гермиона послушно поднимала руки, помогая снять с себя платье, еще можно было остановиться.

Она не смогла.

Гермиону не очень расстраивал сам факт того, что ее ученики цепляются за любую возможность отвлечься от основной темы урока. Но вот любопытство некоторых учеников вызывало беспокойство.

Когда их дети впервые пошли в школу — первым был сын Поттеров Джеймс — сразу стало понятно, что другие ученики всегда будут интересовать боевым прошлым их родителей. Естественно, в библиотеке были соответствующие книги, которые иногда даже читали. Очевидно, что на лекции самого Гарри Поттера приходило слушателей больше, чем позволяло помещение.

Но Гермиона, находящаяся в школе постоянно, являлась особым источником информации.

Во-первых, она не была мракоборцем, а значит, задавать ей вопросы не стеснялись и студентки-старшекурсницы, которые при виде Поттера могли разве что хихикать, да толкать друг друга локтями.

А во-вторых, Гермиона была все же интересней, чем библиотечные книги.

В этот раз вопрос задал третьекурсник Дональд, который обычно молчал и старательно записывал все, что следовало записать.

Профессор Уизли вздохнула, отложила в сторону свиток с темами контрольной, которой планировала порадовать своих студентов и начала объяснять:

— Гарри Поттер не был специально созданным крестражем. Это была ошибка, точнее — неожиданный результат, срикошетившее заклинание создало еще один осколок души Темного Лорда.

— А я думаю, что это могло быть неплохой идеей. Спрятать крестраж в живом человеке, который не хочет умирать. Правда, мистер Поттер захотел…

— Не забывайте про змею. Это был как раз крестраж, который осознано, без влияния Волдеморта, не хотел умирать.

— А я бы спрятал осколок души в себя.

Гермиона почувствовала себя на месте Горация Слагхорна, к которому пришел юный, но только немного глуповатый, будущий Темный Лорд:

— Дональд, какой смысл прятать его в себя? Велика вероятность, что в случае атаки просто погибнет две части души. Крестраж — возможность остаться живым, если убьют. А не какое-то секретное оружие, — сказала Гермиона и чуть не упала со стула.

Поттер, получив письмо от Гермионы, метался между кабинетом министра и кабинетом своего непосредственного начальника: он не знал, кому нужно досаждать сильнее, чтобы получить необходимые полномочия.

В конце концов, Кингсли сказал:

— Поттер, если ты не успокоишься, я отправлю тебя в отпуск. Оплачиваемый. И сообщу об этом твоей жене.

Гарри, который уже чувствовал, что остался последний рывок, что они уже все выяснили, оставил их в покое. Ему жутко хотелось сейчас оказаться там, в Хогвартсе, чтобы с ним были Гермиона и Рон, и чтобы можно было действовать, не дожидаясь ничьего разрешения.

Он подумал, что каникулы совсем скоро. Не успеть.

Рон проводил уже седьмое собеседование и его оптимизм угасал. Он не очень представлял, кого из этих юных ведьм, которые все, в общем-то, выглядят почти как вейлы, можно поставить за прилавок: никаких других положительных качеств девушки не проявляли.

А его брат, который в этот момент проверял скучные счета и должен бы завидовать, слишком уж сиял. Сиял он далеко не первый день, но сегодня это раздражало. Рон посмотрел на закрывшуюся за очередной кандидаткой дверь и сказал:

— Я, конечно, уже понял, что ты не хочешь мне помочь, но ты сидишь тут с такой безумной улыбкой. Они могут подумать, что мы ищем не работницу прилавка, а ужин для тебя.

И тут Джордж сделал что-то действительно странное: не ответил на остроту, а еще шире улыбнулся и, спрятав счета в стол, ушел из кабинета.

Невиллу не один раз приходилось слышать, как студенты разных факультетов ругаются громче, чем политики на магловском телевидении. Если быть честным, в школьные годы он и сам принимал в школьных баталиях некоторое участие.

Теперь он должен был останавливать такие скандалы, наказывать виновных, а в идеале — предотвращать подобное.

Что он и сделал: мальчишки были отправлены каждый к своему декану, а на счетах Слизерина и Гриффиндора поубавилось баллов. Проблема была решена.

Но все равно профессор Лонгботтом испытывал какое-то беспокойство. Возможно потому, что этот студент Слизерина был так искренне зол, так уверен, что победит в этой глупой дуэли. А студент Гриффиндора совершенно не испугался и не планировал отступать. У Невилла не осталось сомнений, что ночью, абсолютно наплевав на запреты и уже обеспечив себе наказания, эти ребята встретятся.

Невилл знал, что надо предупредить дежурных, проверить мальчишек в спальнях и этого будет достаточно. Но он все равно пошел к Гермионе.

В конце концов, это именно ее интересовал Симон Бланк, и именно с ее дочерью дружит второй скандалист — Сэм.

Малфой шагнул в кабинет Поттера без стука, подготовив гневную речь о некомпетентности некоторых сотрудников. Эта речь должна будет не просто подпортить настроение главного мракоборца, а низвергнуть его в пучину отчаянья. Но план провалился.

Поттер, бегал по своему кабинету, почти прыгая от счастья. Он сел за свой стол, встал, предложил кресло Драко и снова сел.

— Сын, сын признался! Ну не признался, а угрожал другому студенту расправой, но это не важно. Лучшие сотрудники уже в школе. Благо завтра первый день каникул и большинство студентов уже отправились домой. Остальные в безопасности в гостиных, с деканами. Я постоянно на связи с группой. Сообщили, что этот твой Винсент Бланк уже там и хочет забрать сына, — Гарри возбужденно катал палочку ладонью по столу.

— Не верю. Не прошло и года, Поттер, после того как я сообщил тебе о потенциальной угрозе маглам и маглорожденным волшебникам, сообщил от кого исходит угроза и тут вы догадались. — Малфой со скучающим видом осматривал кабинет, — У меня остался один вопрос: ты почему не бежишь впереди, с шашкой наголо? Уборку решил провести?

— Знаешь, я бы бежал. Но официально запретили. Приказ министра: в составе группы только чистокровные волшебники. Я спорил, в конце концов, у меня родители были оба волшебники, но… Ты бы пришел в восторг: в официальном приказе министерства так и написано…

— Слушай, а как эта штука влияет на тех, у кого не магловская кровь? — заинтересовался Малфой.

Гарри молчал.

— Поттер, только не говори…

Но Поттер уже исчез.

— Поттер, я, наверное, должен сейчас тебя похвалить, за героические действия, за то, что при проведении операции никто не пострадал, а преступник пойман и уже доставлен в Азкабан. Но, честное слово, такого разгильдяйства я от тебя не ожидал. Я сам, лично, подписал приказ, которым, во-первых нарушил права маглорожденных, а во-вторых отправил на операцию не самых опытных бойцов, а самых… чистокровных.

-Сэр, если бы я знал… Трудно поверить, но мы сами из-за всех этих книг и преданий поверили в существование неких сил, которые несут смерть всем «неверным», а для чистокровных волшебников абсолютно безопасны. Мы думаем, что ни сам создатель, ни эти его последователи, даже не подозревали, что это просто смертельное оружие, а не смертельное оружие против маглов и маглорожденных волшебников. Никому из них не приходило в голову проверять его на чистокровных.

Гермиона пришла в магазин на Косой аллее в предпоследний день отпуска по совершенно другой причине, но, к ее удаче, ни Гарри, ни Рон этого не поняли. Они усадили ее на диван, выдали кружку с чаем, а сами что-то искали в баре. Гарри не терпелось рассказать своему другу всю историю полностью.

— Про француза-философа ты знаешь. Он действительно большой период своей жизни посвятил созданию магического артефакта, который должен был ему помочь бороться с неугодными. Сейчас на допросе Бланк уже почти все рассказал. Нам, кстати, повезло, что он там «Авадой» направо и налево кидал. Я серьезно! Он ни в кого же не попал, а путевку в Азкабан заработал, даже если больше ничего доказать не сможем. В общем, суть в заклинании, которое тот философ-маньяк придумал. Но не так все просто. Перед этим нужно провести ритуал, похожий на ритуал при создании крестража, только никуда часть своей души переносить не надо. Она остается в теле и тогда, с разорванной душой, можно пользоваться тем заклинанием.

— А маглов кто убил? — спросил Рон.

— Винсент. Симон просто бравировал. Отец ему все это рассказал, промыл мозги, тот проникся. Начал перед друзьями хвастаться, а врагам угрожать. Ну, в итоге нам его Малфой и сдал. Винсент Бланк ему чем-то мешал, я даже не хочу знать чем. А мы сделать ничего сразу не могли: доказательств нет, только сказки и сплетни о наглом мальчишке. А Симон Бланк при свидетелях, прямым текстом, обещал кару маглорожденному студенту. Мы сразу в школу. И папаша туда же. Хорошо, что мы с Малфоем догадались, что это для всех опасно, независимо от происхождения. Ну и хорошо, что Гермиона была там. Мы были заранее в курсе всего. Теперь она может спокойно вернуться в свой кабинет в министерстве.

— Ты хочешь сказать...

— Ну да, наш информатор Малфой, — Гарри по-своему понял удивление Рона.

— Ты хочешь сказать, что Гермиона работала долбаным магловедом в долбаной школе, не из-за меня, а из-за того, что вы проводили свое долбаное расследование?

Гермиона внимательно осмотрела свои ногти.

— Я думал, что я довел тебя до нервного срыва, я уволил ту девчонку сто лет назад, я…

— Ты меня в чем-то обвиняешь, Рональд Уизли? — спокойно спросила Гермиона.

Рон подумал и повернулся к Гарри:

— Ты подвергал мою жену опасности и даже не предупредил меня?

— Не было никакой… Подожди, про какую девчонку ты говорил? То хочешь сказать, что этот ваш развод настоящий? И я зря переживал за тебя, а ты…

Гермиона закатила глаза, вытащила из сумки самый обычный магловский ноутбук и стала писать письмо двоюродной сестре.

Джордж аппарировал на диван не для пущего эффекта, а чтобы не проходить мимо двух спорящих друзей.

— Объяснишь? — спросил он Гермиону.

— Вот тот рыжий обвиняет очкастого в том, что тот подлец и чуть не убил меня, а очкастый обвиняет рыжего в том, что тот тоже подлец и изменял своей бывшей жене. Это если коротко. Гермиона оторвалась от письма.

— А это у тебя что?

— Это ноутбук. Знаешь, маглы постоянно пользуются. Можно письма писать. Или искать нужную тебе информацию. Нажимаешь на буквы, получаются слова и…

— Серьёзно? Любую информацию? — уточнил Джордж. — Вот если я сейчас напишу «голые…»

Он потянулся к клавиатуре, и Гермиона захлопнула ноутбук.

Джордж засмеялся:

— Да знаю я, что это такое. У нас тут, между прочим, все серьезно. Есть связи с магловскими поставщиками. Они нам — всякие штучки, которые популярны у них и интересны таким же фанатикам, как отец. А мы им — немного более совершенные карты. Или, знаешь, волшебный снег. Вообще умора! Он от воды появляется из порошка, а они написали там какую-то дребедень, вроде это их наука, химия что ли, и все верят!

— Уизли, вы из ума выжили? Вы что, раскрылись перед маглами?! — возмущению Гермионы не было передела.

— Расслабься, это производственная необходимость, сотрудничество, как вот у нашего министерства и магловского. А тот псих, с компьютером который, он и так в волшебников верил. Вот псих, да?

— Твой магазинчик приколов, Джордж Уизли, не министерство!

— Это не магазинчик, а международная торговая сеть, Грейнджер!

Гермиона фыркнула и недовольно замолчала.

Гарри и Рон уже вышли из кабинета и спорили в коридоре. Кажется, что они уже забыли с чего начали и теперь вспоминали какое-то древнее дело, над которым работали вместе.

Гермиона убрала ноутбук в сумку, и Джордж тут же положил свою руку ей на колено.

— Твоя рука на моем колене, — сообщила Гермиона и с трудом сдержала улыбку.

— Ах да, виноват, — извинился Джордж и передвинул руку с колена выше на бедро. — Я не хочу на тебя давить, но в свете недавних событий в Хогвартсе, когда детей прислали подальше от опасности в Нору, а тебя не прислали, я дико перепугался и наделал глупостей. Ну, я сначала уточнил, что я с тобой все в порядке, ты жива и невредима, сохранила свою красоту и все остальное, а потом наделал глупостей.

— Не хочу знать.

— Узнаешь. Мама вообще-то уже хочет с тобой серьезно поговорить про твои беспорядочные половые связи.

— Ты блефуешь!

— Конечно, я блефую, — не стал спорить Джордж. — Я не давлю на тебя, но тебе все равно придется что-то со всем этим делать. Ты же хочешь что-то с этим делать?

В вопросе прозвучала тревога и Гермиона спросила:

— А что ты предлагаешь? Конкретно?

— Слушай, ну ты же у нас тут самая умная. Грейнджер, надеюсь, ты понимаешь, что я говорю тебе все эти ужасно глупые вещи не потому, что мне больше нечего сказать? Потому что, на самом деле, мне есть что сказать.

— Я понимаю, — улыбнулась Гермиона.