Утро (гет)

Они лежали, обнявшись, на развороченной постели в Кэр-Паравале и тихо разговаривали обо всём на свете. Новая Нарния, как считал Каспиан, была прекрасна уже тем, что Сьюзен смогла попасть в неё, просто попросив. Когда он увидел её с балкона — в простом платье, бредущую по берегу у самой кромки воды, с туфлями в руках и подобранным подолом, — он поначалу не поверил своим глазам, несмотря на то, что в этой Нарнии можно было разглядеть каждую травинку вдалеке, просто прищурившись. Но в морских волнах прыгали русалки и приветственно махали руками — а девушка, так походившая на Сьюзен, улыбалась и кричала им что-то в ответ.

Каспиан плохо помнил, что сделал тогда. Он помчался вниз, и добрался до Сьюзен почти мгновенно, и закружил её, обхватив за талию и приподняв над землей, и остаток дня они провели в лесах и у реки, спеша рассказать друг другу всё, что произошло с ними за годы разлуки.

— Каспиан, Каспиан, — бессильно смеялась тогда Сьюзен, лаская его лицо кончиками пальцев, — пусти же меня...

Он лишь качал головой, ловя её руки и целуя нежную кожу.

— Вернулась, — задыхаясь, повторял он, — вернулась. Я думал, что уж больше никогда не увижу тебя.

С того момента прошло два месяца, и сейчас Сьюзен задумчиво глядела на розовато-желтое небо. Свет заливал комнату, лучи заходящего солнца играли на темных волосах Сьюзен, придавая им золотой оттенок. Каспиан любовался ей, чувствуя в теле приятную истому; касался её ключиц, гладил обнаженную грудь и живот, потом мягко проводил ладонью по плечу. Он никак не мог насытиться: ему хотелось больше и больше, и думалось, что он сможет просто смотреть на неё вечно. Но спустя пару минут ему казалось, будто он не прикасался к ней уже целую вечность, хотя и получаса не прошло с тех пор, как стихли тихие стоны и вскрики, чудной музыкой взлетавшие под высокие своды замка.

Память услужливо подсказывала образы: вот он прокладывает дорожку из поцелуев к груди Сьюзен, вбирает в рот набухший сосок. Вскрик ее отдается где-то в животе, раскручивая тугую спираль возбуждения. Вот он нависает над ней — такой раскрытой, такой красивой, — легкими движениями своей возбужденной плоти дразнит ее, ласкает ее собой. Примеривается и входит одним слитным движением, стараясь быть нежным, но уже через несколько секунд срывается в сумасшедший ритм, сильными толчками выбивая из Сьюзен свое имя: «Ка-а-аспиа-а-ан!..» А вот уже он нежит ее в объятиях и все никак не может перестать прикасаться…

Сьюзен тихо вздохнула и сползла ниже, удобно устроив голову у него на груди. Каспиан накрутил на палец локон её шелковистых волос и спросил:

— О чём ты думаешь?

Сьюзен пожала плечами:

— Не знаю... Обо всём и ни о чём. — Она помолчала. — О твоей жене, быть может.

— Лиллиандил... — Каспиан запнулся. — Она дорога мне, но это не то чувство, что можно пронести сквозь века. Она — звезда, дочь звезды, и она кажется мне нездешней. Всегда казалась. А ты, — он перевернулся, подмяв Сьюзен под себя, и взглянул ей в глаза, — ты земная и настоящая. С тобой я не чувствую себя так, будто пятнаю что-то священное.

Сьюзен шутливо ударила его в плечо раскрытой ладонью и засмеялась, откинув назад голову и обнажив длинную шею.

— Я должна быть оскорблена, — она лукаво прищурилась, — ведь сравнение с подобным совершенством не может быть в мою пользу, но я и правда крайне земная, а потому просто рада, что ты выбрал меня.

— Я выбрал тебя ещё в тот день, когда увидел, — жарко прошептал ей Каспиан. — Ты ведь тогда была отнюдь не прекрасной и холодной королевой, помнишь? Ты танцевала, и смеялась, и выглядела поистине счастливой. Я подумал тогда: «Неудивительно, что количество разбитых ею сердец было настолько большим». Кто же мог знать, что и моё собственное сердце окажется в опасности?

— А ты был таким мальчишкой, — Сьюзен мечтательно улыбнулась. — Я, помнится, засомневалась, что ты сумеешь устоять под весом ответственности, какую налагает корона, и не сломаться.

— Но я ведь справился? — Каспиан подначивающе пощекотал её и увернулся от удара подушкой. Сьюзен села и скрестила ноги, прикрыв их краем простыни. Её волосы рассыпались по обнаженным плечам, и Каспиан, дразня, дернул за одну из прядей и ухмыльнулся в ответ на возмущенный вскрик.

Через несколько минут все подушки были разбросаны по комнате, а Сьюзен сидела на бедрах Каспиана и торжествующе смотрела на него сверху вниз.

— Вот так! — она вздернула нос — впрочем, в такой позе глядеть на Каспиана оказалось крайне неудобным, так что она слезла с него, а потом и с кровати. — Будешь знать!

Стянув одеяло с постели, она закуталась в него и подошла к окну, зябко поджимая пальцы ног. Каспиан поднялся следом и обнял ее за плечи.

— Пол ведь холодный, — мягко сказал он.

Сьюзен только качнула головой:

— Это неважно. Я просто подумала: а что дальше? Мы здесь, в Новой Нарнии, все погибшие вновь живы — но ведь это не может быть концом испытаний, верно?

Каспиан просто притянул ее к себе и уткнулся носом в волосы.

— Может, ты права. А может, и нет. Давай не будем задаваться такими вопросами прямо сейчас?

— А что же тогда делать?

— Просто жить?.. Давай жить, Сьюзен. Мы заслужили это.