Сказка для принцессы (гет)

— Папа, сказку! — требовательно уперев руки в бока, упрямо повторяет сидящая в кровати малышка лет семи-восьми.

— Дафна! — возмущается Император Оритель. — Мне кажется, ты уже достаточно взрослая, чтобы спать без… — видя, что ребенок готов разреветься, он резко дает задний ход. — Хорошо, хорошо… И в кого только у тебя это? — риторически вопрошает у пустоты.

— Э… В некотором царстве, в некотором государстве жила-была… — Император задумывается, не в силах ничего вспомнить. Потом его лицо светлеет, а во взгляде начинают прыгать озорные бесенята, — принцесса. И была она упрямой, да вздорной. И был у принцессы муж. Добрый и честный юноша, любивший глупую девушку больше жизни…

Рассказ прерывается кашлем. В дверях, скрестив руки на груди, стоит леди Марион, прекрасная Императрица великого Домино. Справившись с кашлем, она убирает назад упрямую прядь волос, выбившуюся из высокой прически и упавшую на лицо, и язвительно вопрошает:

— Добрый и честный, значит?

— Ага, — радостно улыбается Император, потом его лицо принимает по-детски обиженное выражение, — а что, нет, что ли?

— Именно такой… но ты рассказывай, рассказывай, не отвлекайся, — с тем же ехидным видом качает головой Марион, начиная осматривать комнату в поисках места, где можно присесть. Место оказывается лишь на подлокотнике кресла мужа, чему последний явно не против.

— Так вот, — продолжает Император, пока Марион пытается куда-то деть длинный подол тяжелого парадного платья, — добрый и честный юноша, влюбленный в неё по уши. Но высокомерная принцесса не отвечала ему взаимностью. Она умудрилась полюбить… очень низкого человека без чести и достоинства.

— А мама говорила… — удивленно перебивает Дафна, но быстро замолкает, поняв, что сболтнула лишнее.

— Что говорила мама? — спохватывается замолкший было Император. Марион теребит кончик длинной косы и резко обрывает заговорившуюся дочь:

— Ничего! Ты рассказывай дальше, — говорит она Императору с невинной улыбкой, — а тебе, вообще-то, уже спать пора… — это уже Дафне. Девочка понятливо замолкает и ложится обратно. Император окидывает жену и дочь подозрительным взглядом, предполагая женский заговор за собственной спиной, но все же продолжает историю.

— Они тайно встречались в старом парке, — Марион, слыша это, удивленно поднимает брови, но ничего не говорит, — а потом он решил уехать навсегда и бросить её…

— Сам? — странным тоном вопрошает она.

— Да. По собственному, — выделяет голосом последнее слово Император, — решению.

Марион качает головой.

— Вот… но муж не мог заставить жену грустить, и он, приняв облик этого недостойного, пришел к ней, чтобы сказать, что он вынужден уехать. Но они… э… заговорились, — на лице Императора появляется мечтательное выражение, — до утра…

— Ты сказку рассказываешь, а не… — тихо, наклонившись к уху мужа, шипит внезапно покрасневшая леди Марион.

— А. Да. Сказку, — Император ерошит волосы, мечтательное выражение уступает место обычному, — так вот, они заговорились, и он не смог ей сказать. Так же произошло и следующей ночью… и послеследующей… так прошел год. Днем она была холодна с ним, а ночью — раскрывала свои секреты, считая его возлюбленным.

Марион на сей раз ничего не говорит, грустно улыбаясь.

— А потом появились враги: страшный темный демон и его приспешница. И принцесса с мужем отправились противостоять им. И там она встретила того… настоящего нехорошего человека, меж тем продолжает Император. — И узнала правду. И… очень жестко поступила с мужем.

— Жестко? — возмущается Марион. — Я… Она его даже не убила!

— Всего лишь приковала и принудительно сняла иллюзию… это вместо обещанного ночного… — останавливается он, подбирая слово, — разговора.

— Юноша должен был знать, как плохо дурить бедную принцессу, — отзывается Марион с лукавой улыбкой. Похоже, угрызениями совести она не мучается совсем.

— Ну, да, ну да… — мрачно отвечает ей Император. — Так вот. Потом она все же поняла, что за время ночных разговоров успела узнать и полюбить его, а потому простила бедного мужа. И жили они долго и счастливо.

Устанавливается тишина.

— Заснула? — шепотом вопрошает Марион. Ответом ей становится бодрый детский голос.

— А мама рассказывала, что того, второго, тот юноша убил, и принцесса узнала о его смерти!

Император замолкает, круглыми глазами глядя на жену.

— Но как же такой честный, — ирония прокрадывается в её тон против воли, — юноша мог убить? — Марион старательно сигналит дочери, но хитрая девочка словно не видит.

— Он был не честный, — упрямо машет головой Дафна, — это принцесса была красивая и добрая. А он был подлый захватчик и хотел захватить трон, и вторым представился, чтобы добыть на неё… — она спотыкается, морщит лобик, вспоминая слово, — ком-про-мат, а потом влюбился и не смог.

— Вот как? — вопрошает Император, с нехорошим интересом глядя на жену. — А, впрочем, кому-то, — переводит взгляд на дочь, — уже давно пора спать!

Дафна быстро забирается под одеяло, укутываясь с головой и изображая спящего ангелочка. Император подходит к ней, нежно целует куда-то в макушку, тихо желает спокойной ночи и быстро выходит из комнаты, оставляя Марион наедине с дочерью.

Спустя десять минут она входит в рабочий кабинет мужа.

— Спать не собираешься? — вопрошает Марион, с нежностью запуская пальцы в и без того растрепавшиеся короткие пряди. — А то опять засидишься до пяти утра, отпаивай тебя завтра кофе...

— Сейчас пойду, — Император отрывается от документов. С хитрой улыбкой спрашивает: — Ты что ребенку наговорила?

— Правду, правду и ничего, кроме правды, — бодро рапортует Марион. В голосе слышится смех.

— Правду, говоришь? — он усаживает её к себе на колени, — ну да, прекрасная и добрая принцесса….

— Ты ставишь под сомнение мою красоту? — возмущенно скрещивает руки на груди Марион. Она действительно очень хороша: точеный подбородок, тонкие черты лица, большие зеленые глаза, темно-рыжие волосы, придающие ей сходство с хрестоматийной ведьмочкой.

— Да как я смею, — разводит руками он.

— Или мою доброту, воспетую всеми поэтами королевства? — не сдается она.

Император нарочито задумывается, но, получив тычок от жены, принимает благоразумное решение.

— Никак нет, — со вздохом вынужден признать он. Потом серьезнеет. — Но все же в твоей сказке была одна неточность.

Марион удивленно смотрит на него.

— Юноша влюбился в прекрасную принцессу гораздо раньше, ещё до всей этой истории. И к тому моменту он думал уже не о власти, а о том, как, не разрушая образа дурака, добиться её благосклонности… а она дарила свою любовь другому. И он взревновал и, встретив того человека, убил его. Он правда хотел сказать ей, что уезжает, но… не смог. То, чего он жаждал, лежало так близко, что он не удержался.

— Знаешь, — вдруг столь же серьезно произносит Марион в ответ на неожиданную откровенность мужа, — она ведь тоже не любила того, первого… он был глупым наивным юношей, а ей нравилось чувствовать свою власть над ним. А потом он изменился… за один день. Был один человек, а стал другой. И… они ведь действительно и говорили тоже. И вот того, второго, она и полюбила. Первый раз в жизни. Именно поэтому они и простила его тогда, потом, когда узнала правду, и…

В глазах Императора стоит какое-то сумасшедшее счастье.

— Люблю тебя, — срывается с его губ, — моя вздорная невыносимая принцесса.

Марион чуть улыбается с неизбывной нежностью.

— Люблю тебя, — прячет лицо у него на груди, но все же не выдерживает, — подлый захватчик.