Экспрессия (гет)

Ты никогда не знала, каково это — ощущать всю мощь природы перед собой. В себе. Буквально касаться её пальцами, как если бы она была материальна, впитывать каждой клеткой этот бушующий рёв, эту вибрацию стихии и не бояться. Не бояться сгореть в ней дотла.

Та волшебная магия, которая подобно эмбриону развивалась в тебе, чтобы однажды проявить себя, позволяла ощущать ветер, землю, растения, пламя так, словно их энергия, их жизнь и их свобода были твоими, пусть и не полностью. Она давала тебе силу ощущать этот удивительный мир острее, ярче, даже вкуснее. Да и, как бы эгоистично это не звучало, чувствовать себя не такой как все. Особенной. Поэтому сколько бы раз ты не проклинала её, и себя, и друзей, втягивающих в новый кошмар… Отказаться, действительно отказаться от магии было просто невозможно. Да и кто бы смог добровольно отсечь себе руки?

Ведь, соверши ты это, всё бы выглядело именно так.

Наверно, поэтому ты не особо злилась, что обращённая Эбби уехала из города. Ведьма стала живым мертвецом. Это было бы смешно, если б не было так страшно.

Но глупость в том, что приходилось развивать свою собственную магию не для себя, а для других. Причем, для вампиров, существ, противных для природы ведьм. И сила внутри тебя каким-то образом это улавливала. Однако, проще считать её отдалённой частью себя, иначе по-другому не объяснить это чувство удовлетворения, когда старший Сальваторе хватался за виски, испытывая режущую боль.

Хотя не стоит списывать со счетов и то, что именно эта персона была психом. Опасным психом. Из-за него погибла твоя бабушка, которую ты любила больше всего на свете. Из-за него Эбби превратилась в вампира.

Но, оказалось, есть вампиры похуже Деймона. Хуже Кэтрин.

Через адскую, всепоглощающую боль, принимая магию сожженных ведьм, чтобы остановить Клауса, ты явственно почуяла разницу подобных сил. Эта мощь, пьянящая, опустошающая, была другой, не светлой и не темной. Про себя ты окрестила её «магия призраков». Твоя связь с природой была прервана, а крики пылающих женщин в голове порой заставляли терять рассудок. И эта ненависть к вампирам, беспощадная и необузданная, не твоя, переполняла тебя. Ты задыхалась, захлебывалась, кашляла этой обескровленной яростью воскрешенных внутри тебя ведьм.

«Взорви Деймона»…

«Убей их всех!!!».

Они шептали, визжали, говорили, шипели о неправильной сути вампиров. О неправильности их существования. О правде.

И ты теряла контроль над собой, над реальностью. Наблюдала оскалившееся чудовище на месте Деймона, почти впившиеся клыки Стефана в шею Елены; сгусток темной материи заменял Кэролайн.

Ты закрывала глаза, пытаясь абстрагироваться от видений, но тогда начинался дождь. И понимание того, что этот ливень определенно не из воды, ужасало.

Ты подавляла желание закрыть уши, так как знала: тогда гул мертвых голосов поглотит, оставив лишь покорную оболочку для мести.

Раздражающее мельтешение Деймона, танец с ним, как ни глупо, помогли тебе сконцентрироваться. Иначе бы вся техника в зале взорвалась, вместе с освещением. Гнев на вампиров сузился до одной конкретной особи, а дальше…

Всё пошло не так, как вы планировали. Как всегда.

Пробуждение такой магии, как экспрессия, принесло только одну эмоцию. Она отличалась от радости ощущения текущих жизненных сил молодого побега. Она отличалась от замутненной, словно пыльное стекло, действительности, искажаемой десятками чувств неупокоенных ведьм.

Эта эмоция выражалась в ясности. Какая-то потусторонняя, кристальная ясность поступков и действий окружающих. Ты словно медленно увеличивала резкость картинки, которая до этого была разрозненной, нецельной и расплывчатой.

Однако эта магия не была едина с тобой. Экспрессия пульсировала чужеродной энергией, и ты отталкивала её, забивалась от неё в дальние уголки сознания. Но недостаточно, ведь она была слишком приятной, огромной. Слишком свободной.

Шейн неспешно рассказывал что-то о древнем колдовстве, о Сайласе, о Кетсии, и ты вглядывалась в его одухотворенное лицо, не понимая, как раньше не обнаружила фанатичную искру в глазах профессора.

А подобное ты уже видела. С таким же желанием и жадностью Клаус мечтал получить «дойную корову-двойника». И такое сравнение тебе определенно не нравилось. Люди подобного сорта пойдут на всё, абсолютно на всё, чтобы достичь своей цели.

Возникло чёткое желание убраться от Аттикуса подальше, а мысли о свёрнутой шее мужчины вызывали мечтательную ухмылку.

Наблюдая за Джереми, за его улыбкой и тёплыми глазами, к тебе пришло постепенное осознание того, что ты не чувствуешь к нему тех самых чувств, от которых кружится голова и дрожат колени. И нашлось только одно единственно-верное слово для описания этого — перегорело. Просто перегорело.

Огонек же интереса в карих глазах Кола Майклсона удивил. И взбудоражил. Тогда ты даже повернулась в его сторону, не веря в то, что действительно заметила данный факт. Это просто не укладывалось в голове. Невозможно, чтобы обычная ведьма могла быть любопытна древнему вампиру. Так ведь?..

Решив, что ему нужна магическая игрушка в постели, ты затолкала мысли о нём подальше от греха.

Тревога, опасение и даже страх во взгляде Кола, когда он прижимал тебя за горло к школьным шкафчикам, вообще были восприняты мысленной насмешкой. Первородный боится? Где-то определенно случился тайфун.

Экспрессия в тебе посмеялась и высокомерно фыркнула, с воодушевлением предоставляя силы поставить на колени Майклсона.

И она же не позволила тебе далеко уйти. Если сам древний трясся за пробуждение Сайласа, не стоит ли и вам навострить уши? От чего тут же возник самый главный вопрос: почему ты раньше об этом не особо задумывалась? Однажды вы уже пробудили монстра, и к каким последствиям это привело?..

Эта магия как-то влияла на сознание, заставляла думать, анализировать, делать выводы. Которые, кстати, были очевидны. У него — информация, у тебя — только догадки.

И ты вернулась обратно, протягивая руку помощи. Ничего не сказала, предоставляя мужчине возможность самому принять решение. Лишь смотрела.

Он оскалился, намереваясь порвать тебе глотку за причиненную боль, за несомненное унижение; его ярость можно было потрогать в воздухе. Но, увидев в твоих глазах готовность слушать и слышать, замер. Пристально въедался в тебя взглядом, не позволяя разорвать зрительный контакт. И, наверно, заметил намного больше, чем ты хотела показать, потому, как мужчина поморщился, но принял руку, поднимаясь.

А ток, прошедшийся по твоему позвоночнику от прикосновения, и расплывшуюся, чертовски обаятельную усмешку ты предпочла не заметить.

Сидя на учительском столе, болтая ногами, первородный рассказал тебе всё, что знал сам. Экспрессия это чуяла.

И подведение красной черты было неутешительным. Даже попытавшись воззвать к гласу разума своих друзей, они бы отмахнулись, слишком поглощенные поисками лекарства от вампиризма. Клаусу же было просто плевать на последствия.

А вот тебе нет. Ты определенно не желала пробуждать древнего колдуна лишь для того, чтобы Елена стала человеком. Или Ребекка. Неважно, главное, что в таком случае ты бы приветливо расчистила дорожку концу света.

Не слишком ли большая цена для одного человека?

Но ты сама погрязла в этой ситуации, а Клаус бы непременно взял кого-нибудь в заложники, чтобы собачка не порывалась с поводка.

Скромное предложение Кола прикончить тебя, было воспринято со скепсисом и сопровождено косым, настороженным взглядом, ибо умирать ты точно не собиралась. Майклсон тогда обиженно надулся, а тебя внезапно осенило.

Мысль-то заманчивая!

Так появился план.

Именно благодаря этому плану ты сейчас находишься дальше Мистик-Фоллс. Хотя всегда считала, что этот городок тебя не отпустит.

Именно из-за него ты стоишь на краю самой беспощадной и созидательной стихии на земле, вдыхаешь варёный кислород. Раскидываешь руки в стороны и поглощаешь, впитываешь эту безграничную силу, свободно пропуская её через себя. И безбоязненно смеёшься.

Ведь внизу кипит от нетерпения и взывает к твоей магии вулкан Галерас.

В детстве, когда рассказы бабушки были всего лишь сказками, ты упоённо слушала вкрадчивый голос Шейлы. Он повествовал о том, что первые ведьмы черпали силу из великих мест, несущих в себе всю мощь природы. И одним из них по праву считались вулканы, периодически демонстрирующие свой буйный нрав. Тогда ты, находясь под впечатлением от возникших в голове картинок, уверенно заявила, что когда-нибудь отправишься туда.

Поэтому когда возник вопрос, куда тебе отправиться, выбор сразу пал на Южную Америку. Познать себя и прочувствовать свою истинную природу — что может быть лучше?

Изменив внешность, ты пугливо оглядывалась по сторонам в автобусе. Зачаровав простую бумажку под билет до Колумбии, нервно грызла ногти в салоне самолёта. А едва узрев облако дыма над жерлом Галерас, облегченно выдохнула в Пасто.

Всё вышло. Всё получилось.

Улыбка расцветает на твоём лице, ведь впервые за много лет ты счастлива. Здесь царствует свобода, ветер и жидкий огонь, отбрасывающие в сторону заботы, горести, мысли.

И экспрессия тут не причём. Или может она настолько въелась в тебя, срослась с твоими желаниями, что уже стала твоей частью? Твоей сутью?

Ты не против. Уже нет.

Сильные руки обнимают твою талию, сцепляясь на животе. Знакомый запах кедра окутывает твои лёгкие, и ты оборачиваешься, внимательно вглядываясь в искрящиеся весельем глаза Кола.

Он открывает рот, чтобы рассказать о прошедших событиях, но на самом деле в этом нет нужды. Ты и так знаешь, что твои друзья раздавлены горем потери и одновременно раздосадованы невозможностью отыскать лекарство. Как Клаус в яростном безумии крушит свой дом, а Ребекка опустошена. Как Шейн ищет способ тебя отыскать, не веря в твою смерть. Вот только ни он, ни другие ведьмы не сумеют это сделать, ведь, пребывая вблизи с таким мощным источником энергии, это просто неосуществимо.

Да и важно ли это сейчас?

Мужчина не успевает сказать и слова, как ты обхватываешь его шею руками и крепко целуешь.

И не замечаешь, не чувствуешь, как пылает твоя спина от жара магмы, как вибрирует раскалённая земля под ногами. Только как твоя одежда превращается в лоскуты, а ловкие пальцы с силой сжимают твои бёдра, поднимая вверх.

Ты лишь выгибаешься и глухо стонешь, ощущая его внутри себя. Он насыщает тебя не только телом, но и тем, чего тебе так не хватало в этой жизни. Бескрайней свободой.

Реальность сливается в сплошной поток эмоций, накатывающих волна за волной. Чувств так много, что ты переполнена ими, испытывая всё и сразу.

Ты умираешь или возрождаешься?

Ненавидишь или любишь?

А важно ли это?

И ты выразительно смеешься, всматриваясь в потемневшие от желания карие глаза. Стискиваешь в пальцах лохматые пряди и не боишься.

Не боишься ни падать, ни взлетать.

Важно ли это?

Ты знаешь, что нет. Пока рядом с тобой он, твоя экспрессия.