Сказка про принца (гет)

Все сказки пишут для принцесс и про принцесс. Принцы всегда играют второстепенную, ненужную роль. Задача принца — вовремя появиться, убить дракона, поцеловать принцессу и стать одной строчкой в десятитомной истории жизни и правления Принцессы. Филипп был именно таким принцем. Даже хуже — он не справился со своей задачей. Целоваться нормально не умел, дракона под рукой не было, а его принцесса была влюблена в болотную фею и уже не первый год тянула со свадьбой, отговариваясь делами двух Королевств. Так что способов войти в историю было крайне мало. Но принц Филипп не собирался с этим мириться. Хочешь войти в историю — действуй. Нет зла, которое можно победить, — придумай его сам. Ведь кто победил — тот и добрый.

Врагов у принца Филиппа было негусто. Прямо сказать, очень негусто. Всего один, зато какой! Милая, добрая «крёстная» Авроры, которая смогла снять заклятье — и никого уже не волновало, что она же это заклятье и наложила. И убеждать Аврору в том, что Малефисента — зло, было безнадёжным делом. Филипп возненавидел фею, ему хотелось, чтобы та сгинула, а лучше издохла в муках. Ночами ему снилось, как он сковывает Малефисенту — непременно железом, ведь оно ранит фей больше, чем огонь. Как загоняет ей под ногти длинные иглы, вбивает гвозди в это тонкое белое тело... И ещё многое, о чём он когда-то прочёл в случайно подвернувшемся томе о палаческом искусстве. Тогда, помнится, его замутило от прочитанного, но бросить книгу он так и не смог. Теперь же эти знания всплывали в его снах, заставляя просыпаться в поту и с мучительной тяжестью в паху. Благо под рукой было достаточно хорошеньких служанок, которые с радостью прыгали в постель принца, а за несколько лишних золотых готовы были вытерпеть и побои.

Дни сменялись днями. Филипп пришел к выводу, что просто убийство Малефисенты, о котором он так мечтал, его не спасет, а только ухудшит ситуацию. Аврора тогда точно возведет ее в ранг святых и полностью от него отвернется. Значит, действовать надо было по-другому. Если Аврора увидит в Малефисенте кровожадного монстра, то защиты она станет искать у своего принца. Тогда он сможет потеснить её на страницах истории. И тут принцу вспомнилась одна из прочитанных — почти пролистанных наскоро — историй, о жестокой графине, которая купалась в крови юных дев, чтобы сохранить свою свежесть и молодость. И вспомнилась очень кстати — Малефисента за все эти годы не постарела ни на секунду. Поэтому ничто не мешало принцу запустить пару слухов через своих многочисленных любовниц. Скучающие придворные тут же ухватились за идею обсуждения вечной молодости феи. Кто-то говорил, что она приносит в жертву волшебных существ, распарывая им брюхо серебряным ножом в полнолуние; кто-то считал, что она пьет каждое утро слезы Авроры; другие были уверены, что она предается распутству со своим вороном, и тем самым крадет годы его жизни. Большинство, к сожалению, списывали все на магию и не особо интересовались этим вопросом. Пришло время предоставить доказательства.

Первой его жертвой должна была стать дочка пекаря. Молодая рыжеволосая Марта была всеобщей любимицей. Яркая, солнечная, она успевала быть в нескольких местах одновременно: покрутиться на кухне, подать на стол, прибрать в покоях — и вот она уже отплясывает и громко поет песни в дальней комнате для прислуги . Филипп сразу положил на нее глаз. Пропажу яркой девчонки заметят все, а так как война с Топкими Болтами еще не забыта, нетрудно догадаться, кто попадет под подозрение.

Филипп поджидал ее у черного выхода из кухни с букетом белых ромашек. Марта была поражена вниманием принца. Он галантно предложил ей руку и предложил прогуляться с ней по крепостной стене, за которой угадывались очертания спящего города. Девушка купалась в его комплиментах, томно улыбалась и совсем не боялась. Кто же будет бояться прекрасного принца? Он предложил ей прокатиться верхом, и когда она, притворившись, будто не поняла намёка, согласилась, всё так же, под руку, повёл к конюшне. Оказавшись внутри, Марта, хлопая ресницами, попросила показать ей настоящего жеребца, которого принц ото всех прячет. Филипп не заставил просить себя дважды. Повалив девушку на сеновал, он ухмыльнулся и нежно провел рукой по девичьей груди. Марта фальшиво застонала. Филипп тут же отшатнулся: она не должна так стонать. Она вообще не должна издавать ни звука, иначе весь план провалится.

Принц схватил пук грязной соломы и с силой затолкал его девушке в рот. Та начала брыкаться, что только его раззадорило. Связав ей руки веревкой от корсета, он разрезал платье охотничьим ножом. Белое тело девушки манило, но не возбуждало. Принцу чего-то не хватало. Чего-то, что было в его снах. Он прочертил ножом ровную полосу от ее острого подбородка до впалого живота. Алые капли выступили на молочной коже. Девушка взвыла и отчаянно забилась под ним, угодив коленом принцу в живот. Охнув от резкой боли и неожиданного возбуждения, он с силой ударил ее по лицу. Марта резко мотнула головой и затихла. На скуле наливался багровый синяк. Это было уже интересней. Он начал делать надрезы на руках, внутренней стороне бедер, вычерчивать замысловатые узоры на груди. Марта уже почти не шевелилась, и лишь беззвучно плакала. Соленые дорожки слез нарушали кровавый узор, и Филипп с яростью загнал ей нож в глаз. Девушка в последний раз дернулась и обмякла.

И тут Филипп понял свою ошибку. Он был в королевской конюшне, весь заляпанный кровью, а под ним лежала обезображенная девушка. Крепостные ворота были уже закрыты, и у него не было никакой возможности незаметно донести тело до границы Топких Болот, как он планировал. Рыжая потаскуха испортила весь его план. Зарычав от злости на самого себя, Филипп принялся закапывать мертвую девушку в стог сена. Свою окровавленную одежду он засунул туда же, оставшись лишь в нижней рубахе. Теперь осталось уничтожить место преступления. Он грустным взглядом окинул пофыркивающих скакунов и щелкнул кремнем. Сено занялось сразу, а за ним моментально заполыхала вся конюшня. С воплем принц побежал к выходу, на ходу пытаясь потушись загоревшуюся рубаху, но упавшая с потолка балка отрезала ему путь к спасению. Глаза разъедал черный дым, горло наполнилось копотью. Сил кричать уже не было. Филипп нелепо взмахнул руками и рухнул на раскаленный пол.

Он вошел в историю двумя строчками: принц, который не смог разбудить принцессу, и будущий король, нелепо сгоревший вместе со своим конем. Ведь сказки пишутся для принцесс и про принцесс, и если у принцессы есть своя фея — ей не нужен принц для счастливого конца.