Часы семьи Уизли (джен)

Сначала было слово и прикосновение.

Возник Я, а потом — мир.

Если бы я был человеком, то сказал бы, что первым появился слух, потом осязание и последним — зрение. Но я — не человек, поэтому все эти примитивные чувства у меня заменяло знание. Я словно парил над океаном жизни и осознавал все, что творится в нем, на поверхности и в глубине.

Вся эта людская суета не затрагивала меня. Хотя нет, один человек назойливо притягивал мое внимание к себе, требуя назвать, чем занят. Выбор у него был невелик: на работе, дома, спит, в пути. Причем путь с первого этажа здания, в котором разместился магазин «Магические артефакты», до второго, жилого, был так мал, что дольше было переводить стрелку на моем циферблате. Жизнь этого человека шла как по накатанной колее, нагоняя ужасную скуку. Лишь иногда он задавал мне небольшие загадки.

Движение стрелки по указателям «работа», «в пути», «работа» совсем не означало, что человек, уйдя из магазина, поднимался по лестнице на второй этаж, но посередине пути передумал и вернулся обратно. Просто волшебника осенила гениальная идея, и дома, забыв о еде и отдыхе, он кинулся создавать очередной артефакт. Обычно все заканчивалось на метке «спит», но частенько вовсе не в кровати.

Свободного времени у меня было предостаточно, и чем занять его, я находил: исследовал человеческую жизнь. В магическом обществе меня особенно привлекал Гринготтс. В этом муравейнике суета не прекращалась ни на секунду. В мире магглов я любил наблюдать за войнами, которые то тут, то там вспыхивали на этой планете, и полетами человеческих существ в космос. Благодаря им я понял, что знаю об этом мире не все. Нечто крепко привязывало меня к Земле и не давало уйти в космические дали. Но спутники и ракеты, словно поводыри у слепого, расширяли океан моего осознания.

Так проходили дни и годы. Пока не наступило утро, которое я и сейчас вспоминаю с содроганием.

* * *

— Дорогой мой, таких клиентов как я нужно встречать получше, — сварливое карканье посетительницы привлекло мое внимание. — Мог бы и стул предложить. Мне все-таки семьдесят девять лет, я не могу долго стоять на ногах.

Над прилавком магазина «Магические артефакты» возвышалась весьма колоритная дама. Гордый профиль с крючковатым носом, поджатыми губами и высокая прическа из изрядно поседевших волос, кое-где сохранивших природную рыжину. Дама строила из себя аристократку, но ее английский язык и одежда говорили об ином. Ярко-розовая мантия и серая шляпка с розовыми же перьями страуса не соответствовали возрасту посетительницы и делали ее похожей на потрепанного жизнью сварливого фламинго.

— Пожалуйста, дорогая Мюриэль, пожалуйста! — засуетился хозяин магазина, выскакивая из-за прилавка со стулом в руках. — Давненько вы ко мне не заглядывали.

— Не было необходимости, а праздно шататься я не люблю. Если бы не глупость нашей Молли, то и не появилась бы, — визгливо запричитала дама, усаживаясь на любезно подставленный стул. — Надеюсь, вы слышали, что моя племянница сразу после окончания Хогвартса выскакивает замуж за какого-то Уизли. У меня нет никакого желания рассказывать эту малоприятную для Прюэттов историю. Не удивлюсь, если первый ребенок у нее родится намного раньше, чем после свадьбы минет девять месяцев. Я всегда говорила брату, что детей нужно держать в строгости. Все отмахивался… вот и сбежала доченька из дома. А теперь устраивают скоропалительную свадьбу, нарушая все нормы приличия. Где, я вас спрашиваю, званый ужин при сватовстве? Где визиты молодых ко всем родственникам? Совами разослали приглашение на торжество! Позор, какой позор!

— Дорогая Мюриэль, но Уизли — чистокровные волшебники. Они в родстве с Блэками, Краучами, Яксли…

— Ничего не хочу слышать! — взвизгнула раскрасневшаяся от злости дама, перебив хозяина магазина. — Масло и вода не смешиваются!* Нищеброды… Нет, я не собираюсь дарить ей на свадьбу мою диадему! Гоблинская работа, знаете ли, веками хранилась в семье… Я еще и сама девушка, которая может выйти замуж…

— Насколько я понял, вам необходим подарок? — перевел разговор на другую тему хозяин магазина, старательно пряча улыбку.

— Да! Но ничего дорогого. Для них уже подарок, что я согласилась присутствовать на этой постыдной свадьбе.

— Есть у меня одна оригинальная вещица, в единственном экземпляре. Семейные часы — весьма подходящий подарок на свадьбу.

— Что оригинального в часах? Раскошеливаться на гоблинскую работу для этих Уизли я не собираюсь.

— Что вы! Что вы! Этот артефакт я создал сам. Он показывает не время, а чем занят член семьи.

— Ага, если этот Уизли говорит Молли, что на работе, а сам… кхе… пьет огневиски с друзьями или путается с непотребными девками…кхе-кхе-кхе, — сварливая фламинго стыдливо закашлялась, спрятав крючковатый нос в розовый кружевной платок. — Что ж… весьма подходящий подарок. Сколько хотите?

— Триста галлеонов.

— Что-о-о! Мерлинова борода, да ты с ума сошел?..

Начался долгий торг, который не представлял для меня никакого интереса. Стрелка хозяина «Магических артефактов» привычно покоилась на позиции «работа» моего циферблата.

И вдруг снова слово и прикосновение.

Мое осознание померкло. Я оказался в пустоте.

Только тогда я понял, что означает слово «чувствовать». Что-то понимать, паря над океаном жизни, — одно, а вот когда тебя захлестнуло его волной, и ты барахтаешься в этой пучине, спасая себя, — совсем другое. Страх, жуткий страх завладел мной. Вырванный из привычного ритма жизни, я остался наедине с собой, в пустоте. Что делать? Пробовал вспоминать прошлое, но это еще больше подчеркивало безвыходность настоящего. Старался думать о будущем, которое теперь не сулило ничего хорошего. Внутри меня, простого железного механизма, нет ничего, на что можно было бы опереться в трудную минуту. А страх все нарастал и нарастал, сжимая мои пружины, заклинивая анкер и шестеренки. И когда я решил, что подходит мой последний миг, то собрал все свои силы в кулак и направил их на балансирное колесо. Оно немного дернулось, и в тот же момент громом среди ясного неба прозвучало:

— Дорогая Молли, прими в этот незабываемый день от меня памятный подарок!

Свадебные кубки поднимая,

Пожелать хочу я кратко:

Пусть любовь будет без края,

А жизнь супружеская — сладкой!

Тут же я почувствовал, как неведомая сила подхватила меня и понесла куда-то. Мерзкое ощущение! Хорошо, что хоть приземлился удачно, в мягкие нежные руки.

О, да! Я подслащу им жизнь! Я приложу все усилия, чтобы реализовать это пошлое пожелание родственницы новобрачным. Ведь я почувствовал, что могу не только наблюдать чужую жизнь, но и изменять ее, пользуясь своим механизмом.

* * *

В память о пережитом ужасе я навечно закрепил наверху своего циферблата метку «смертельная опасность». Страх ушел, но теперь во мне крепло другое чувство — ненависть. Я оказался заключенным в темницу по имени «семья Уизли» с двумя надсмотрщиками: Артуром и Молли. Весь мой мир сжался до мирка этих людей. Жизнь Молли проходила между позициями «дом» и «сад», лишь изредка «магазин» и «в пути», а Артура — «работа», «в пути» и «дом». Я не понимал, как можно сделать еще хуже это убогое существование, а вот Уизли нашли способ отяготить мое.

Метка на циферблате, которую я назвал «кровать», превратилась в мою пытку. Наступала она не только ночью в «доме», но могла быть и утром, и днем, и в «саду», и в «лесу».

Обычно, если мне прискучивало занятие одного супруга, то я переводил пристальное внимание на другого. «Кроватью» же они занимались вместе, единственное различие — чья стрелка на этот раз будет сверху. «Артур» или «Молли»? И частенько я едва успевал менять их местами.

Как приклеенный к замочной скважине, я должен был любоваться на дерганием голых потных задниц, слушать чмокающие звуки поцелуев, глупые сюсюкающие словечки, томные вздохи и визгливые вскрики. Иногда казалось, что они просто дразнят меня, стараясь попасть в такт с тиканьем моего механизма. Особенно это удавалось Молли, ее голые пышные груди колыхались из стороны в сторону, подражая движению моего маятника.

И что-то изменить в этом или хотя бы уменьшить количество «кроватей» я не мог. Зато в один прекрасный день понял, как могу подсластить их семейную жизнь. Во время визита Уизли в Гринготтс я так наслаждался любимым магическим местом, что чуть не прозевал один важный момент.

Вот Артур повернул ключ в дверце банковской ячейки и открыл свой сейф. Несколько галлеонов и скромная кучка сиклей — весь его доход, который приносила незначительная должность в Отделе по пресечению противозаконного использования изобретений магглов. Хорошо, что Уизли не видели, как насмешливо перекосило циферблат их домашних часов. Теперь моей главной задачей стало торможение карьерного роста Артура Уизли в министерстве магии. Правда, с его-то характером — безотказным и нечестолюбивым — особых усилий к балансирному колесу прилагать было не нужно, просто небольшое торможение хода, когда у него появлялись перспективы в карьере. Шли годы, а Артур так и продолжал занимать мелкую должность на небольшом окладе. Семейство же росло, новые стрелки на циферблате все прибавлялись…

Первое время я не понимал пользы от беременностей Молли. Разве что к миру моей тесной клетки прибавился еще и указатель «больница». Ну, хоть какое-то разнообразие!

Однако дети подрастали и вырывались из «дома» в «школу». Вместе с ними некоторую свободу получал и я, даже завел позицию «квиддич». Эта игра хоть чем-то напоминала так любимые мной войны. Плохо, что в Первой магической войне Артур Уизли не участвовал. Официально не мог, ведь его маленькая должность никак не связана с работой авроров, а неофициально помогать сопротивлению не позволял долг перед семьей. Зато реакция Молли и Артура на гибель Фабиана и Гидеона Прюэттов показала слабое место моих стражников. Нищета их особо не угнетала, а вот смерть родных надолго выбила из колеи. Стало быть, гибель их собственных детей станет хорошей расплатой за мое убогое существование. Мальчишек у них много, значит, удар судьбы будет не таким разительным, поэтому в жертву я выбрал долгожданную девчонку. Пришлось подождать, пока она не вырвалась из-под надзора Молли в школу.

Но одно дело ненавидеть и вредить, и совсем другое — ненавидеть и убить. Я просто не знал, как это сделать. Для начала я перетащил указатель «школа» ближе к «смертельной опасности», в зону одиннадцати часов. Хорошо, что вечно занятая Молли не заметила этого изменения.

А потом я стал вспоминать разные кошмарные сцены из жизни людей, представляя в роли жертвы Джинни. Вот задушенная девчонка лежит с посиневшим лицом, выпученными глазами и вылезшим изо рта языком — стрелка «Джинни» дернулась и сместилась вправо, опередив стрелку «Рон», который действительно нажил себе приключение с отцовским Фордиком. Теперь нужно было удержать стрелку в этой позиции, а там и реальные события сложатся так, что у успешной первокурсницы появится какая-нибудь проблема. Жалко, что девчонка не пошла характером в братьев-близнецов. Вместо того чтобы в свободное от учебы время искать себе на жопу приключения, сидит и что-то пишет в дневнике.

Со временем стрелка «Джинни» намертво застыла между братьями. Теперь можно делать следующий шаг. Представляю утопленницу, которая всплыла в Черном озере Хогвартса. Раздувшийся труп, с лопнувшими и вытекшими глазами. Пальцы на руках и ногах объедены раками. И все равно в этом мертвеце можно угадать Джинни Уизли. Мои фантазии увенчались успехом: стрелка «Джинни» сместилась еще ближе к «смертельной опасности», обогнав братьев Джорджа и Фреда, которые на последней тренировке получили весьма опасные удары бладжером и еле удержались, чтобы не упасть с метлы на землю.

Я так усердно несколько месяцев занимался стрелкой «Джинни», что прозевал неприятные события, которые начали назревать в школе. Объявился некий наследник Слизерина, который открыл Тайную комнату и выпустил оттуда какой-то ужас все того же Слизерина, чтобы очистить школу от грязнокровок. Окоченевшая кошка и окаменевший призрак были и для меня загадкой. Похоже, сидя в клетке «семейство Уизли», я абсолютно потерял способность осознавать мир в целом.

Радовало одно: стрелка девчонки просто рванулась к «смертельной опасности», когда я представил ее, разорванную на части пресловутым ужасом Слизерина в Тайной комнате. От пола до потолка все в пятнах крови, намотанные на колонны кишки и разбросанные в разные углы комнаты остатки рук и ног с торчащими обломками костей и порванными мышцами. Расплющенный череп в ореоле разметавшихся рыжих локонов, перемешанных с вытекшими мозгами.

Похоже, я так увлекся, наслаждаясь мечтами, что упустил нити реальности. Какой-то Гарри Поттер расстроил все мои планы: убил василиска и спас Джинни Уизли.

Целый год работы, и все пошло прахом! Впервые я столкнулся с такой неудачей. Раньше все мои планы сбывались. Захотел постоянно быть в любимом Гринготтсе и увидеть другие страны, так после окончания школы Билла взяли в египетское отделение банка ликвидатором заклятий. Захотел новых ощущений — Чарли живёт и работает в Румынии, в заповеднике по разведению драконов. Похоже, способ исполнения желаний «Представь как свершившееся» с убийствами не действовал. Однако моя ненависть к Уизли не давала мне расслабиться. Я стал пробовать иной метод. Внимательно наблюдая за ними в опасных ситуациях, в критический момент я тормозил балансирное колесо. В результате удались укусы Артура змеей и Билла оборотнем, а еще отравление медовухой Рона. Все они балансировали между жизнью и смертью, но вернулись назад.

А что если крутануть балансирное колесо не назад, а вперед?

Вторая магическая война предоставила мне большое поле для экспериментов. С самого начала затеи с семью Поттерами я с наслаждением переставил стрелки всех участников на метку «смертельная опасность» и стал ждать подходящего момента. Но быстро понял, что крутануть балансирное колесо вперед не так-то просто. Я никак не мог почувствовать тот миг боя, когда нужно вмешаться. Поэтому Фред с Артуром, Рон и Билл вышли из потасовки невредимыми, а вот с Джорджем кое-то удалось: его ухо умерло безвозвратно.

Когда все семейство собралось горевать над безухим Джорджем, мой циферблат расплылся в злорадной усмешке. То ли будет, когда я убью кого-нибудь из этого семейства!

Странно, но хотя над всеми действительно нависла угроза смерти, но Уизли оказались везунчиками, постоянно уворачивающимися от настоящей опасности. Самой подходящей кандидатурой для моей мести был Рон, ведь он находился на острие войны. Но Рон был вдали от семьи, поэтому его гибель не доставила бы мне настоящей радости. Меня удовлетворит только труп, вокруг которого рыдала бы вся семья Уизли.

И вот в битве за Хогвартс моя давняя мечта сбылась. Я должен был злорадствовать, глядя на рыдающее над телом Фреда семейство, но внутри меня было пусто. Я долго гнался за своей целью, а когда настиг ее, то не ощутил никакой радости от результата. Был лишь миг удовольствия, когда я понял, что удачно крутанул вперед балансирное колесо и Фред мертв. Но это продолжалось лишь мгновение. А где радость, которая должна заполнить всего меня до краев?

Скорее наоборот, убив Фреда, я потерял смысл своего существования. Желая вернуть потерянное, я решил восстановить стрелку «Фред». Теперь она не замерла в какой-то позиции, а, подобно секундной у обычных часов, медленно обходила весь циферблат. Джордж первым заметил ее появление и убрал заклятием.

Ничего, я могу подождать. Рано или поздно, но все Уизли уснут, а утром я их снова встречу со стрелкой «Фред». Уничтожат? Снова восстановлю. Все будет так, как я хочу!

* * *

Утро. На кухне появляется проснувшийся первым, а возможно, так и не заснувший после похорон брата Джордж. Он медленно подходит к столу и начинает наливать в стакан воду из кувшина. Его взор безразлично мажет по мне, но вдруг замирает. Брови и верхние веки медленно приподнимаются, кажется, что глаза Джорджа округляются и вот-вот выкатятся из орбит. А вода из кувшина так и льется в стакан, пока не доходит до краев и не течет на стол, но Джордж ничего этого не замечает…

Вдруг он приходит в себя, с криком бросается ко мне и просто руками отламывает стрелку «Фред». Зажав ее в кулаке, Джордж покачиваясь, словно пьяный, бредет прочь от меня, но через несколько шагов останавливается и плюхается на пол, зажав голову руками. Он так и сидит, раскачиваясь из стороны в сторону, и воет, словно побитая собака.

Проходит немало времени, прежде чем он встает и смотрит на меня странным взглядом, холодным и изучающим, словно впервые в жизни видит часы на собственной кухне. Затем вскидывает руку с волшебной палочкой, и меня окутывают диагностические чары.

— Да… это многое объясняет… — вслух рассуждает Джордж, разглядывая результаты проверки, — но нашим я об этом ничего не скажу... все сделаю сам.

Встретившись со взглядом Джорджа, я совсем не боюсь. На меня наваливается полное безразличие.

Мои последние ощущения — слово и прикосновение.

*Oil and water don’t mix — английская пословица, русский аналог «Гусь свинье не товарищ».