Капелька бесовщинки (гет)

Ох уж этот невыносимый Пинк! Никогда не думала, что могу сбежать с собственного свидания, ан нет, сбежала. Дала ему целых два шанса и… ничего. Ноль! Не выдержав, я ушла, убежала. Уже по дороге домой, я поняла, что возможно тоже была не совсем права. Да что там «не совсем»? Я совсем была не права.

Вот я и дома, привалившись спиной к двери, тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Нет, наверное, нужно было остаться. Отлепляюсь от двери, минуя ванную и кухню, прямиком иду в спальню, чтобы избавиться от тесного платья и шпилек, от которых ноги уже гудят. К сожалению, дверь в спальню не открывается до конца, и когда я слышу за ней сиплый голос, понимаю почему — ТАРДИС, Доктор, как обычно, удачно ее припарковал.

— Придется протискиваться, — недовольно говорит Доктор, он теперь редко доволен, больше нахмурен.

Я протискиваюсь в собственную спальню и вижу его, он хмурится, и впрямь недоволен. Сидит напротив моего трюмо и возмущается количеством зеркал. Все-то ему не нравится, словно старик ведет себя, а после изменения к его характеру так же прибавилась несвойственная ему ранее жесткость и сарказм. Ругает размер моей головы, намекает на мою внешнюю непривлекательность, словно ревнует меня.

— Что ты здесь делаешь? — задаю именно тот вопрос, которого он ждет, потому что очень он любит все объяснять, это в нем все еще осталось.

— Ты сказала, что у тебя свидание, — отвечает он, глядя в зеркало, явно наблюдая, как я, не снимая туфель, сажусь на кровать. — Решил дождаться тебя и твоего парня в спальне.

— Чтобы окончательно испортить мне свидание? — вздыхаю я, укладываясь на живот.

— Оно испорчено? — удивленно приподняв бровь, спрашивает Доктор.

Закусываю губу, стараюсь не выдавать себя и перевожу взгляд с тощей спины Доктора на ТАРДИС. Неужели он ревнует? Никогда не ревновал и тут нате вам. Новое лицо — новый Доктор.

— Нет, с чего ты вз… — осеклась, поняв, что он уже сидит рядом со мной.

Он снова недовольно хмурится, от чего морщин на его лице прибавляется. Заглядывает в мое лицо, словно ища там что-то, будто что-то потерял, разглядывает меня, словно впервые, будто надеясь на что-то. Почему-то только сейчас я рассматриваю его по-настоящему. Я всегда удивлялась тому, что глаза его — глаза повидавшего многое старика. Теперь лицо всего лишь соответствует глазам.

— Почему ты больше не зовешь меня так? — вдруг спрашивает он.

— Как? — непонимающе возвращаю ему вопрос.

— Ты все еще меня не видишь, — качает головой, а я сажусь на кровати и инстинктивно придвигаюсь ближе.

Заладил он, как попугай: «видишь, не видишь». Продолжаю разглядывать лицо нового старого Доктора, к которому, честно говоря, привыкнуть я пока так и не смогла. Он стал еще страннее, теперь его опыт и ум отпечатался в морщинах и он уже не выглядит мальчишкой, потешающимся над вселенной.

— Так оно прошло неудачно? — вновь задает он вопрос и тут же поясняет: — Твое свидание.

— Ты моя мамочка? — отшучиваюсь я и вижу, как его лицо принимает странное выражение. Удивленное. — Как я больше не зову тебя, умник? — возвращаюсь к предыдущей теме.

— Именно так…

Он же ревнует. Я смотрю на него и вижу, что он дико ревнует и совершенно точно он рад, что свидание мое прошло не успешно. Почему-то я понимаю, что ему сейчас от меня нужны вовсе не слова. Вечно он называет меня контроле-маньяком, а сам… Ему больше чем мне нравится контролировать ситуацию. Больше чем мне. Да и потом, кому не нравится командовать? Кому может нравиться подчиняться?

Усмехнувшись, хватаю его за ворот черного сюртука, подбитого красным сукном, и тяну на себя, не ожидая этого, он падает на меня сверху с совершенно неловким выражением лица. Успев выставить руки вперед, он нависает надо мной, а я продолжаю сжимать пальцами его пиджак, не давая вырваться и отстраниться. Он пытается, только как-то вяло, будто для галочки.

— Я же говорил, что теперь не люблю обниматься, — хрипло напоминает он.

— А я тебе говорила, что меня это не волнует, — улыбаюсь я и тяну его на себя. — Раз свидание прошло плохо, то нужно это исправить.

— Есть, мэм, — шепчет он одними губами и мне так нравится, когда он соглашается со мной. Это так волнующе, чувствую, как в груди начинает разливаться непонятное тепло.

Он другой и тот же, необъяснимый мужчина, непонятный и непостижимый. Выпитый коктейль, неудача с Денни или капелька бесовщинки делают свое дело и, несмотря на то, что Доктор протестующее замотал головой, я притягиваю его к себе и заставляю поцеловать меня. Он чуть сгибает руки в локтях, не желая тесно прижиматься телом, еле-еле, совсем легонько касается моих губ и тут же пытается отстраниться. Нет уж, мистер, вы так просто не отделаетесь, если испорчен вечер у меня, то я испорчу его и вам. Или скрашу…

Отпускаю воротник уже слегка помятого сюртука, одну руку перемещаю ему на плечо, вторую кладу на затылок Доктору, намекая, что пора отбросить прочь целомудрие. И усмехаюсь про себя, когда он подчиняется, углубляя поцелуй. Раскрываю рот и требовательно прикусываю его за нижнюю губу, хочу, чтобы он был чуть увереннее. Я чувствую это тепло, которое идет от сердца к низу живота, трепещу, когда рука его ложится на мою талию, мне кажется, что я сейчас расплавлюсь, как воск. Хочу, чтобы он целовал меня, продолжал, не останавливался, хочу таять, хочу, чтобы он заполнял меня. Но Доктор отстраняется, его глаза странно затуманены, впервые я вижу его таким. Он уже не нависает надо мной, он почти вдавливает меня в матрас.

— Невозможная девчонка, — осипшим голосом произносит он, продолжая поглаживать мою талию. — Разве можно быть такой несносной?

— Это ты не видишь меня, Доктор, — качаю я головой и тянусь за новым поцелуем.

Он чуть приподнимается надо мной и с удивлением заглядывает в глаза. Мгновение он сосредоточенно хмурится, его густые брови почти сошлись в одну линию, я пытаюсь поцеловать его снова, но он уворачивается.

— Я не твой парень, — чуть усмехнувшись, сообщает он мне важную для такого момента информацию.

Я в курсе, конечно, но…

— Да, — согласно киваю я. — Ты мой Доктор.

Не дожидаясь, пока он решит свою внутреннюю борьбу, резко притягиваю к себе и впиваюсь в его приоткрытый рот. Настойчиво. Заставляю отвечать мне. Поглаживаю круговыми движениями его затылок и чувствую, как его язык начинает медленно сплетаться с моим. Так умело, так неожиданно виртуозно для него. Хотя, чего я могла ожидать от того, кому уже две тысячи лет? Конечно же, он опытен, он должен быть опытен. По мере того, как язык его исследует каждый закоулок моего рта, руки его изучают мои бедра, то поднимаясь выше к груди, то спускаясь совсем низко и сжимая мои ляжки. От этих ощущений подвластности его ладоням, внизу все затягивается в тугой узел, а в легких резко перестает хватать воздуха.

Возможно, это и неправильно, но так остро, так возбуждающе. Так хочется продолжения, чтобы он не прекращал. А когда он разорвал поцелуй, коснулся губами моей шеи и слегка прикусил зубами кожу, не выдержав, я застонала и попыталась прижаться к нему теснее. Хотелось узнать, завелся ли он так же, как и я. Судя по ощущениям отвердевшей плоти, упирающейся меж моих бедер, чувствующейся даже через его брюки — это тоже его заводило.

Он продолжает целовать меня в шею, и я, кажется, понимаю, чего мне так не хватало с предыдущим Доктором. Мне не хватало его поцелуев и предателей мурашек, вызванных ими. Резко, словно гром, раздается звонок сотового телефона, от которого мы оба вздрагиваем. Видимо, это Денни звонит. Я хватаю телефон с тумбочки, намереваясь ответить, только вот что делать со сбивающимся и учащенным от возбуждения дыханием? Доктор решает эту проблему в своем стиле: выхватывает у меня мобильный и, не глядя, швыряет его в стену. Разобравшись со звонком, он продолжает деловито шарить по моему телу.

Такой Доктор мне нравится куда больше — категоричный и грубоватый. Плевать на лицо, это все еще он. Пальцы мои уже нетерпеливо расстегивают его сюртук и пробираются к пуговицам на рубашке. От сюртука он решительно избавляется, кинув его туда же, куда и мой телефон, а я тянусь к застежке его узких брюк. Он расстегивает мое платье и, чуть не разрывая его, стягивает с меня, а сам уже без рубашки.

Когда одежда сброшена на пол, он оглядывает меня, Доктор смотрит так, будто думает, что я сейчас начну над ним смеяться. Он ищет в моем взгляде насмешку, я чувствую небольшую неловкость… «О, Клара, — ругаю я себя. — Когда ты заставляла его начинать, то никакой неловкости не было, откуда же ей теперь взяться?» Я просто не думала, что так далеко все зайдет, что моя небольшая прихоть закончится таким образом.

Однако по внезапно вспыхнувшему огоньку в глазах Доктора, я понимаю, что он не намерен со мной играть. С присущей ему одному усмешкой, он легонько толкает меня на подушки и, обхватывая меня за ляжки, подтягивает к себе. Ободряюще ему улыбаюсь и смыкаю ноги на его ягодицах.

* * *

Потом, уже отдышавшись от этого секса, больше похожего на борьбу, я сижу, прижавшись к его груди, и слушаю сбивчивый ритм двух сердец. Смотреть на него одновременно и хочется, и боязно. Этот Доктор определенно нравится мне больше предыдущего, но ощущение, будто я ему изменила и предала, все не оставляет меня. Тем не менее, он проводит рукой по моей спине, склоняется к уху и тихо шепчет:

— Клара, это все еще я…

— Ты ведь никогда не приходишь просто так, — перебиваю я его. — Случилось что-то важное?

— Ничего такого, чему стоило бы уделять внимание, — успокаивает он меня, обнимая за плечи. — Ничего особенного…