Мальчик и дракон (джен)

Маленький дракончик кувыркался в закатном небе, то складывая подсвеченные лучами заходящего солнца крылья, то снова расправляя их. Казалось, он купается в огненных ало-рыжих отблесках, расцветивших небосвод.

— Хочешь, будем дружить?

Мальчик лет пяти, сидевший на покрытом свежей молодой зеленью склоне, задумался на минуту, поскрёб густо усеянный веснушками нос и важно поинтересовался:

— А как? Я никогда-никогда не дружил с драконами.

— Ну и что? — искренне удивился дракончик, приземляясь в паре шагов от ребёнка и поднимая крыльями ветер. — Я вот тоже никогда не дружил с людьми. Но мне интересно, и я готов попробовать. А ты? Или тебе просто не хочется быть моим другом?

Его шкурка огорчённо вспыхнула, а затем стремительно потускнела. Мальчик с любопытством и немым восхищением проследил, как цвет чешуек, ещё недавно бывших серебристо-стальными и отливавших всеми цветами радуги, как-то смазался и приобрел желтоватый оттенок с коричневыми разводами. Мальчик протянул руку, робко дотронулся до прохладной драконьей шкуры и спросил:

— Это всегда так?

— Что? — недоумённо встрепенулся дракончик, забавно склонив голову набок. Ни дать ни взять дружелюбный пёс.

— Цвет меняется, — пояснил мальчик, делая неопределённый жест рукой, словно пытаясь охватить нового знакомого целиком.

— Не-е-е, — мотнул тот головой и шевельнул крыльями, будто подчёркивая важность своих слов, — только когда я расстраиваюсь. Или злюсь.

— Я думал, драконы огнём плюются, когда злятся.

— Так то взрослые драконы, а я пока ещё маленький. Вот вырасту, тогда да.

Помолчали, с взаимным интересом изучая друг друга. Потом дракончик, неловко переминаясь с лапки на лапку, осторожно спросил:

— Так что, будем дружить?

— Давай, — согласился мальчик и протянул руку. — Меня зовут….

— Нет-нет, — поспешно перебил его дракончик. — Мне не нужно знать твоё имя. Видишь ли, мы, драконы, очень-очень редко общаемся с людьми, и потому вряд ли я когда-нибудь встречу ещё одного такого человечка. А ты совершенно точно никогда не увидишь такого же дракона. Поэтому давай ты будешь просто мальчик, а я — просто дракончик.

— Хорошо, — улыбнулся ребёнок, и его новый друг, счастливо вспыхнув сотней красок на зеркально-стальных чешуйках, вложил свою лапу в тёплую человеческую ладонь.

* * *

— Этой осенью я пойду в школу, — похвастался мальчик, падая в упругую траву и подставляя яркому и горячему солнцу лицо. В воздух взвилось целое облако белых шапок одуванчиков. Сегодня друзья снова были на том холме, где познакомились два года назад.

— Здорово! — искренне обрадовался дракончик и громко чихнул, наглотавшись пуха. Из ноздрей вырвались крошечные клубы дыма, которые тут же растаяли в воздухе.

— Ух ты! — восхитился мальчик. — Ты скоро научишься дышать огнём? Как самый настоящий дракон?

— Ну, ещё не скоро, — скромно потупился его друг. — Но, думаю, лет через десять точно научусь.

— У-у-у, — разочарованно протянул мальчик. — Это так до-о-олго… Я к тому времени школу закончу.

— И что? — изумился дракончик. — Разве мы перестанем с тобой дружить? Общаться? Разве ты прекратишь приходить сюда, на наш холм?

— Нет, конечно, но всё равно. Не люблю долго ждать.

Вдали послышался громкий и строгий женский голос, настойчиво зовущий мальчика.

— Ой, — спохватился тот, — меня мама ждёт. Я же ненадолго отпрашивался.

— Раз ждёт — беги. Только возвращайся скорее. Сегодня ночью будет сильный звездопад. У меня уже достаточно окрепли крылья, чтобы удержать нас обоих. Попробуем догнать звезду?

— Нет, — мотнул головой мальчик, поднимаясь и отряхиваясь. — Сегодня никак не получится. Да и завтра тоже…. Надо столько всего к школе приготовить! Давай на выходных.

— Хорошо, — вздохнул дракончик и снова чихнул. — Тогда до встречи.

Но на выходных мальчик не пришёл. Он появился на холме только через две недели, и дракончик, неустанно ждавший друга всё это время и с надеждой посматривавший в сторону его дома, радостно засиял радужными переливами. И приятели вновь играли сутками напролёт, навёрстывая упущенное, стараясь вместить в оставшиеся летние деньки всё сразу: и салки с бесшабашным ветром, и погоню за падающими звёздами, и хороводы с феями-светляками в близлежащем лесу, и поиск таинственных кладов, охраняемых зацветающим ровно в полночь папоротником…. А потом мальчик пошёл в школу.

* * *

— Ты опоздал, — мягко упрекнул дракончик друга, когда тот появился на холме с рюкзаком, набитым учебниками и тетрадками, за плечами.

— Прости, — пожал плечами мальчик, расстилая на земле свою куртку и садясь на неё сверху. — Я уже в восьмом классе, давно пора бы взяться за ум. Если я хочу закончить школу с отличием, я должен много времени уделять учёбе.

— Я всё понимаю, — улыбнулся дракончик. — Ты мой друг, и это важно для тебя. Я не в обиде. Кроме того, ты всё-таки пришёл. Я так соскучился по нашим играм! Чем займёмся сегодня? Полетаем над спящим городом? Подкараулим парочку сновидений, когда они на рассвете неслышно будут покидать людские дома? Или послушаем, как поют деревья? Или, может быть, нырнём на дно озера, чтобы поймать золотую рыбку?

— Не получится. Мне надо решить алгебру, написать сочинение и разобраться с задачкой по физике. Я не могу бездумно тратить своё время.

— Что такое алгебра?

— Вот, — мальчик протянул дракончику книгу. Тот сунул туда морду, посмотрел на цифры и уравнения и фыркнул:

— Тебе это интересно? Целыми днями решать эту алгебру?

— При чём здесь интерес? — искренне удивился мальчик. — Это необходимость. Я должен получить медаль, потом поступить в престижный вуз, окончить его с отличием, найти хорошую высокооплачиваемую работу….

— Зачем?

— Потому что все люди так делают! Это называется повзрослеть! А всякие выдумки пора оставить малышам. Мне они ни к чему.

— Но это же ужасно скучно! — воскликнул дракончик. — Жить как все, быть как все. Отказаться от мечты, от чуда — это всё равно, что добровольно отрезать себе крылья и забыть о небе и полёте. Это не жизнь! Так нельзя!

— Так правильно, — назидательно заявил мальчик. — Так мне всегда говорили родители, а уж они-то знают, как надо жить.

— Но как же всё то волшебство, которым наполнен каждый день? — растерялся дракончик. — Песни ветра, сияние звезды на ладони, танцы с лесными огоньками?

— Какие глупости ты говоришь! — нахмурился мальчик. — Ветер не умеет петь, это только колебания, создающие звуковые волны. Звезду нельзя удержать на ладони — это огромный горячий шар из газа и пыли. А фей и лесных огоньков вообще не существует, они — сказка, в которую верят маленькие дети. А я уже почти взрослый. Мне надо заниматься серьёзными делами и не отвлекаться на детские наивные фантазии.

— Как — фантазии? — чуть не плача спросил дракончик. — Мы же видели эльфов, говорили с ними. И ветер пел нам колыбельные, когда мы уставали и засыпали прямо здесь, на холме. И мы почти коснулись падающей звезды, ты вспомни….

— Глупые выдумки, — отмахнулся мальчик, не отрываясь от учебника. — Пора бы повзрослеть.

Дракончик низко опустил чешуйчатую голову, и шкура его тускло блеснула желтовато-коричневым.

— Ты так торопишься стать взрослым? Загнать себя в клетку серых безликих будней? Лишить себя крыльев и чуда? Отказаться от правды в угоду удобству? Может быть, меня тоже не существует?

— Наука пока не может дать точного ответа на этот вопрос, — заметил мальчик. — Не отвлекай меня, пожалуйста, у меня завтра сложный тест.

— Конечно, — покорно вздохнул дракончик, и в глазах его сверкнули не замеченные никем слёзы.

* * *

Годы неумолимо летели вперёд, мальчик взрослел, становился юношей, затем мужчиной. А дракончик, практически не изменившийся с их первой встречи, лишь увеличившийся в размерах, всё так же ждал своего друга на холме, пусть с каждым годом тот навещал его всё реже. Последний раз они увиделись, когда мальчику исполнилось восемнадцать.

— Смотри! — крикнул тогда дракончик, едва завидев друга. — Я научился дышать огнём! Я теперь самый настоящий взрослый дракон!

— Мне некогда, — отмахнулся мальчик, пробегая мимо. — У меня впереди экзамены, потом поступление в институт. Я обязательно посмотрю, но позже. Может быть, через месяц.

И мальчик ушёл, ни разу не оглянувшись. А дракончик опустился на землю, словно его вдруг перестали держать крылья. Постоял немного, низко склонив голову, а потом грустно вздохнул:

— Хорошо. Через месяц. Я буду ждать.

Но ни через месяц, ни через год, ни через десять лет мальчик не вернулся. Калейдоскопом менялись времена года, высыхал старый дуб, под которым когда-то спорили друзья, дожди смывали следы былых весёлых игр. А дракончик продолжал ждать, неустанно, неусыпно, храня и согревая в сердце хрупкую, но всё ещё крепкую дружбу.

У дружбы нет ни срока годности, ни гарантии, ни временных рамок. Её нельзя продать, купить, обменять. И выкинуть за ненадобностью, просто потому, что она устарела, тоже невозможно. А потому дракончик ждал, ждал годы напролёт, несмотря ни на что. Ждал и верил, что однажды его терпение будет вознаграждено.

* * *

Человек поднимался на холм, поросший пожухлой травой. Яркая полная луна освещала ему дорогу. Человек спешил, словно боялся опоздать, будто опасался, что его не дождутся.

На вершине холма было пусто и тихо. Человек, с трудом вскарабкавшийся на склон, растерянно огляделся по сторонам и бессильно опустился на землю. Здесь не было никого, кроме него, засохшего дуба и ветра, лениво перебиравшего умирающие травинки.

— Опоздал. Уже слишком поздно, — прошептал человек и вдруг заплакал. Впервые за много лет.

Он плакал горько, навзрыд, сам не зная, кого или что оплакивает. Но когда за спиной раздалось недоумённо-сочувственное:

— Ты чего? Тебя кто-то обидел? — подпрыгнул с неожиданной для его лет резвостью и бросился навстречу говорившему, словно не прошли десятилетия, словно он всё ещё был маленьким мальчиком, спешившим на встречу со своим другом-дракончиком.

Дракон смущённо приобнял человека лапой.

— Ну, будет тебе. Зачем же так?

— Я боялся, — торопливо зашептала человек, теряя слова, захлёбываясь ими. — Я так боялся, что опоздал, что слишком поздно осознал, как ты был прав. Всё то, что я себе нарисовал, вся та жизнь, которую расписал для себя по минутам — это клетка, плен. Я своими руками похоронил себя в серости и обыденности. И как много времени мне понадобилось, чтобы понять — это не жизнь, а существование! Что толку мне от моих знаний по физике, химии, алгебре, языкам? Разве стоят они того безысходного отчаянья, которое захлёстывает по вечерам с головой, когда понимаешь, что сегодня было таким же, каким было вчера и каким будет завтра? Разве можно называть жизнью череду повседневных, набивших оскомину дней, когда нет сил ни радоваться, ни огорчаться? Там, где нет места фантазиям и сказкам, нет и жизни! Ведь каждый новый день — это тоже своего рода маленькое чудо. И каждый вдох, и каждый шаг, который мы делаем. Невозможно жить только сегодня, сейчас, вертясь, как белка в колесе, не находя времени на то, чтобы поднять голову, оглянуться и увидеть, что мир лучше, волшебнее, реальнее, чем кажется. Надо верить в завтра. А что такое завтра, как не сказка, которую мы творим своими руками? Как долго я не мог понять это!

Дракон только улыбнулся. Всё то, к чему человек шёл долгие годы, он знал всегда. Так уж они устроены, эти драконы. Им положено знать всё наперёд.

— Неужели же ты ждал меня всё это время? — поразился человек.

— Ты мой друг, — просто ответил дракон. — Я обещал тебе, что буду ждать, да и не мог я оставить тебя в одиночестве! К тому же, ты обещал посмотреть, как я выдыхаю пламя, и помочь мне поймать хотя бы одну звезду.

— Да, — улыбнулся человек сквозь слёзы и счастливо вздохнул. — Сегодня мы непременно её поймаем.

Где-то впереди сорвалась с небосклона яркая искорка и, расчертив черноту, устремилась к земле. А ей наперерез метнулся тёмный силуэт. Мальчик и дракон.