Записка чернокнижника (джен)

"За спиной — два крыла.

А за ними — война да дымы.

Мама к ночи ждала….

Не нашел ни тропы, ни огня…

Я себя потерял

В этом городе вечной зимы.

И настигли меня:

Слева сумрак, а справа — заря.

Два крыла за спиной…

А за ними — две тени в снегу…"

Медленно. Слишком медленно сгорают листы бумаги в старом фарфоровом блюдце. Стихи, письма никому и ответы из ниоткуда, рецензии на полу несуществующие книги, руководства к так и не написанным путеводителям, описания несбывшихся мест, отчеты о проделанной ни над чем работе.

Я сижу в кресле. Маленькие язычки пламени пляшут на письменном столе. От догорающих бумаг я завтра зажгу свечу и выйду в коридор. Это будет… через пять минут. А пока есть время написать это. Чувствую вину от того, что мои руки касаются кнопок современной техники. Современной миру, а не мне. Было бы гораздо логичнее вернуться к перу и бумаге, на худой конец — к старой тетради и гелиевой ручке, ведь мало кому придет в голову искать предсмертную запись в решениях задач по алгебре… А зря. Не будь у меня неотвратимого желания запечатлеть мои образы именно этим шрифтом, я бы, пожалуй, перебрался бы именно туда. В дань неуемной наглости, да и математическим открытиям того времени, к которому я принадлежу.

Скоро. Скоро все будет. Я зажгу свечу и выйду в коридор. Подойду к зеркалу на той стороне двери. Отразится лицо, две руки со свечой, пряди волос… Блеском увидится старое кольцо и ожерелье на шее. На шее… Камень на древней цепи нальется кровью, хоть и никогда не был алым… Кольцо на размер больше сдавит мне палец. Я увижу. Увижу глаза, глядящие в зеркало с моего лица, как с постамента. Увижу ладони, разведенные в стороны, а на них — перевернувшуюся пламенем вниз свечу. Голубым пламенем. Увижу книгу под свечой и слова в ней. Открытая за страницу до середины, да расскажет мне она все. И я пройду.

Я пройду через порог дома, как проходят через порог храма. Не из, но в. Я не выйду — войду. Кровь с моей руки останется на пороге, но мне уже не будет дела до полицмейстеров, что будут так смешно гадать о том, кто бы мог заставить меня исчезнуть из дома накануне моего двадцатого дня рождения.

(Они будут спрашивать у тех, с кем я когда-то гулял, смешно называя их друзьями, они будут беспокоить ту, которая когда-то делила со мной тепло одной постели. Глупые, они будут видеть слезы на ее щеках и жалеть. Жалеть эту дуру. Не спорю, она была умнее остальных. И поэтому я выбрал ее, когда мне потребовалось тепло человека. Достаточно умна. Она боялась меня в последнее время, но не смогла ни уйти, ни принять, ни просто объяснить, что происходит со мной. Я не вспомню.)

Мне уже не до смертных.

"Свеча в руке да погаснет и тьма окутает часть мира, коею являюсь я, и да заберет в себя, и да воплотится за гранью, избранной Вечным…"

На лакированный порог упала кровь. Не открытая, дверь пропустила ее через себя. Как только живший вошел, на пол звоном осело потемневшее дерево пустой рамы. Зеркала в коридоре больше не было.