Дорога длиною в жизнь (джен)

В их драконьем мире никогда не существовало вражды. Кланы огненных, воздушных, водяных, земных и всех прочих драконов не воевали между собой уже много столетий. А другие расы были просто слабы, чтобы начать войну за передел власти. А потом пришли они — кинсейлы — борцы с нечистью, чтобы очистить их мир от них же самих, от драконов. И заполыхали дворцы и замки, дома и хижины. Они убивали всех, в ком была хоть капля нечеловеческой крови. Для этого борцы с нечистью приводили с собой магов, которые достоверно определяли нелюдей. Но они также убивали и всех свидетелей нападения, чтобы никто ничего никому не смог рассказать. Откуда они приходили и куда уходили, никто не знал, они появлялись из ниоткуда, как призраки в черном, хотя были вооруженными до зубов воинами, и исчезали в никуда, уничтожив очередную деревню или даже целый город. Они не щадили никого — ни древних стариков, ни грудных младенцев. Они никогда никого не грабили, а только с особой жестокостью убивали, убивали и удивали — они были борцами за чистоту человеческой расы. Своих же убитых и раненых в стычках они забирали с собой в свой мир. И не было от них защиты. Города и деревни пустели, поля не засевались, скот не гулял по некогда сочным лугам, реки мельчали, а колодцы высыхали.

И вот старый и мудрый дракон, правивший много столетий драконим миром, принял важное решение — расселить оставшихся представителей кланов по другим мирам, чтобы не дать полностью уничтожить их. А сам с верными воинами решил принять последний бой с борцами с нечистью здесь, в этом своем мире. Опытные маги — представители разных кланов, объединившись, создали несколько порталов, по которым правитель переселял мирное население в иные миры, подальше отсюда. Порталам назначили хранителей из самого верного окружения правителя и взяли клятву — неусыпно нести их охрану, чтобы не дать кинсейлам возможности перекрыть их.

* * *

— Гудвин, забирай своего супруга и немедленно уходи в мир людей, — грозно приказал владыка своему сыну, как только тот вошел в тронный зал и остановился прямо в дверях. Голос правителя гулко раздавался под сводами зала почти в пустом дворце. — Там вам будет легче спрятаться, твоей магии будет вполне достаточно, чтобы преспокойно жить среди людей, и вводить в заблуждение борцов с нечистью.

— Я не смогу вас бросить, отец. Скоро предстоит большое сражение. Я чувствую это, — высокий мужчина с властным выражением лица упрямо сжал тонкие губы и выразительно покачал головой.

— Сможешь. Мы скоро будем им неинтересны, нас осталось слишком мало, — немолодой уже мужчина поднялся с трона и, тяжело ступая, подошел к продолжавшему стоять у двери молодому человеку. Он крепко обнял его. — Борцы с нечистью начнут охоту по другим мирам, им будет не до горстки воинов, охраняющих своего старого правителя. А вот ты со своим супругом и вашим неродившимся мальчиком как раз сможешь быть полезен там, в мире людей, чтобы не давать возможности кинсейлам убивать представителей других рас. Будь их защитником, как все драконы, ушедшие до тебя…

Он помолчал немного, видимо, это их последняя встреча с сыном и последний разговор. Их слишком мало осталось, чтобы не дать кинсейлам разрушить столицу и дворец, но он сделал все, чтобы сохранить драконью расу. Может быть, через сотни лет по созданным порталам они вернутся сюда, чтобы начать все сначала.

— Уходи, сын мой… Только так мы сможем сохранить нашу драконью кровь. Воспитай достойно внука, пусть он тоже родит мальчика. Драконов в мире людей расселено за последнее время много, он сможет найти себе достойную пару, ты ему подскажешь, как это сделать. А вы с Пирсом постарайтесь родить еще и еще. Путь драконий род не прервется, не угаснет. Особенно наш, огненный. Пообещай, что ты все сделаешь правильно.

Гудвин вздохнул:

— Обещаю, отец. Я сделаю все возможное, чтобы защищать и оберегать всех, кто покинул наш мир. Пирсу передам твое пожелание родить много детей, думаю, он не сразу, но согласится. Он плохо переносит беременность.

— Уходи… Я уже чувствую магическое возмущение, — владыка подтолкнул своего сына к двери, одновременно обращаясь грозным чудищем ядовито-алого цвета. — Поторопись.

Он был опытным воином, но понимал, что с горсткой таких же, как он, немолодых драконов им будет тяжело противостоять кинсейлам.

* * *

Гудвин, Пирс и их небольшой отряд столкнулись с кинсейлами у самого входа в портал. Кто смог бы подумать, что временный выход борцов с нечистью случайно окажется рядом. Завязалось сражение. Последнее, что видел Гудвин, когда исчез в проходе с раненным супругом на руках, как гибли молодые сильные драконы, сойдясь в последней смертельной схватке.

* * *

— Лекарь, умоляю, помоги, — молодой мужчина клонился над раненым, бережно уложенного у выхода из портала на изумрудного цвета траве, постепенно приобретающей кровавый оттенок.

— Не могу… Прости… Там, у себя дома, я с легкостью справился бы с подобной раной. Но здесь мне недоступна вся магия… Кое-что я могу сделать, но это не поможет твоему супругу. Прости… — оправдывался Бельведер Риттерс, хранитель портала, он же лекарь по совместительству, пытаясь остановить кровь и хоть сколько-нибудь удержать жизнь в раненом теле.

— Но можно попытаться спасти твоего нерожденного сына, — сказал он, заглядывая в глаза мужчине. — Пока твой супруг еще жив, умрет он, умрет и малыш, надо найти женщину, чтобы она продолжила вынашивать ребенка. Вот это я могу сделать. Она станет просто инкубатором или сосудом, как хочешь, так ее и назови. Но родившийся сын будет лишь твоим и Пирса.

— Боги! — взмолился мужчина. — Да где же я найду в такой короткий срок женщину, которая согласится стать моей супругой, чтобы выносить малыша?

— У тебя нет другого выбора. Супруга мы не сможем спасти. А вот сына… Городок недалеко, его специально выстроили, чтобы переход из мира драконов в мир людей через портал был проще. И поторопись, иначе можешь потерять и супруга, и сына.

* * *

Почему она согласилась, для Гудвина всегда оставалось загадкой. Он просто упал в ноги первой попавшейся молоденькой девушке, встретившейся ему на улице городка, и сбивчиво ей рассказал о кинсейлах, о портале, об умирающем супруге. К лекарю они возвратились вдвоем, уже мужем и женой — их в срочном порядке (не задаром, конечно) обвенчали в местной церквушке. Вот так молодой дракон Гудвин, ставший для всех торговцем Гудвином О’Коннором, овдовев, тут же обзавелся человеческой женой, чтобы спасти своего неродившегося сына.

* * *

— Малыш, вставай, — няня тихо позвала мальчика, пытаясь его разбудить и при этом не испугать. — Вставай, дорогой, нам надо спешить.

Ребенок сонно потянулся и тут же, распахнув глаза, протянул к ней руки:

— Уже утро? Уже пора вставать?

— Нет, малыш, еще ночь, но мы должны идти.

— Я не хочу никуда идти! Зачем нам идти куда-то ночью? — закапризничал вдруг мальчик.

— Так надо, мой хороший, — няня торопливо стянула с хныкающего малыша ночную сорочку, и стала надевать рубашку и костюмчик с сапожками на сопротивляющегося ребенка, и уже потом она надела на него обереги и кулон его отца. Застегнув самую верхнюю пуговицу, все аккуратно спрятала под рубашку.

Она подняла ребенка на руки и побежала, прижимая его к груди, по коридорам к потайному ходу из замка.

До этих коридоров еще не долетали звуки сражения. Но она знала, что на их замок напали. При неярком свете луны герцог даже не смог понять, кто это сделал. Кто-то неизвестный открыл ворота и впустил их. Они были, как дьяволы или призраки, все в черных плащах на черных конях, лица полностью скрывали черные маски. Стража успела поднять тревогу, но слишком поздно. И сейчас все они там во дворе замка держали последнюю линию обороны. А она должна вынести ребенка и укрыться с ним в пещере, известной только герцогу и ей.

Няня очень спешила. Ей казалось, что кто-то идет за ней следом, но она не оглядывалась. Нет, в замке не должно быть предателей. Но кто же тогда открыл ворота? Риторический вопрос. На него никто не знает ответа, и похоже, никогда не узнает. Снова шаги за спиной? Нет, ей кажется. У нее от страха просто разыгралось воображение.

Скоро они будут в полной безопасности. Вот она уже спешит по лесу по известной только ей тропинке, вьющейся по крутому берегу реки к заветной пещере. Хрустнула ветка под чьей-то неосторожной ногой. Тихо тенькнула тетива. Няня успела лишь толкнуть мальчика вперед к спасительному обрыву и упала замертво. И только безмолвная луна с набежавшей на нее невесть откуда взявшейся тучкой всплакнули над ее бездыханным телом. Из шеи и спины женщины торчало по стреле.

Гудвина О’Коннора уже второй раз за неполные полгода король Питер Блэр I призвал ко двору. В его, в общем-то, достаточно спокойном государстве, уже дважды произошли необъяснимые, страшные убийства — две деревни были вырезаны напрочь и сожжены дотла. Причем убийцы не пощадили никого — ни стариков, ни грудных младенцев. Не выжил никто. А Гудвин, советник и близкий друг короля, и его команда магов, состоявшая сплошь из нелюдей (но об этом знали только доверенные лица) были специалистами по выслеживанию и обезвреживанию подобного рода убийц. Назвать их разбойниками или простыми убийцами у короля язык не поворачивался, да они и не были ими в общепринятом понимании этого слова. Ходили слухи, что это были борцы с нечистью — кинсейлы, которые совсем недавно неожиданно появились в этом мире и стали вырезать нелюдей направо и налево целыми деревнями и небольшими городками. В крупных городах они пока не объявлялись, видимо, сил было маловато.

Гудвин и маги легко вычисляли приход кинсейлов, научились делать это безошибочно. И на этот раз под прикрытием торгового каравана устроили им засаду с небольшим отрядом в том месте, где должен был открыться их временный портал. Он учел все, кроме одного, что борцов с нечистью окажется слишком много для него, горстки магов и их небольшого отряда. Они сражались не на жизнь, а на смерть, а кинсейлы все появлялись и появлялись из прохода.

Когда королевская гвардия во главе с самим королем Питером подошла на помощь, о которой мысленно просил Гудвин, битва была закончена. Но живых ни с той, ни с другой стороны не осталось, а незакрытый портал зиял бы страшной дырой в никуда, если бы умирающий от ран советник не забросил в него последним усилием воли магический кристалл, закрывая его навсегда. И последние его слова были обращены к королю:

— Простите, ваше величество, вы остались без верных телохранителей, они все здесь полегли. Бойтесь ядов. Лекарь Вильгельм Риттерс вам поможет.

И все. Король Питер так и не понял, что этим хотел сказать Гудвин. Каких ядов он должен бояться? И чем ему может помочь простой лекарь?

Он не смог доехать до дворца, его отравили по дороге. Он так и не понял, кто это сделал. Кого подкупили? Да, и зачем? И умирая в страшных мучениях, он дословно передал слова, сказанные Гудвином, своему сыну Рупрехту Питеру. Хотя может быть его сын и не должен умереть от яда, ведь это его Гудвин хотел предупредить, но не успел. Или он был настолько беспечен?

* * *

Отец снова, уже второй раз за последние полгода, уехал в столицу по торговым делам, оставив и лавку, и его, Зандера О’Коннора, на попечение старшей сестры его матери, безвременно ушедшей в мир иной несколько лет назад. Отец так больше и не женился, а тетка Матильда, никогда не бывшая замужем и своих детей не имевшая, всю свою нерастраченную любовь переносила на него, на Зандера. Только странная у нее была она, эта самая любовь. Она считала своим долгом любовь к нему демонстрировать посредством плетки. У мальчишки не всегда спина успевала зажить от порки к порке. И еще при этом она противным визгливым голосом вещала на всю округу о его ненужности и бесполезности. Скоро вся их небедная Торговая улица была в полной уверенности в том, что единственный наследник самого богатого и удачливого купца Гудвина О’Коннора Зандер О’Коннор совершенно ни на что не годен и ни к чему не способен.

Он не обижался на тетку, она хоть и кричала на него, и била, но о нем заботилась — одевала сообразно положению сына богатого купца, много и вкусно кормила, почти не заставляла работать, так, совсем немного в лавке, это принести, там присмотреть, проследить за работниками. Приглашала к нему хороших учителей. Не скупилась и всегда покупала ему книги, которые он присматривал в соседней лавке. Если бы не плетка, Зандер свою тетку Матильду смог бы даже полюбить. Но раз или два в неделю его спина подвергалась жесточайшему насилию. Поэтому любовь к тетке у него так и не возникла.

Зандер сидел в своей комнате за столом и при свете лампы читал опус известного в определенных кругах драконоведа. Да, да, тетка и такие книги ему покупала.

Была уже поздняя осень, темнело рано, но у него всегда было масло для ламп и восковые свечи, дававшие много света и мало копоти, поэтому он мог себе позволить такую роскошь, как чтение книг до полуночи.

Дверь скрипнула, Зандер поднял взгляд от книги и увидел входящую тетку с заплаканными глазами и смятым листком бумаги в руке.

— Что случилось, тетушка Матильда? У вас очень расстроенный вид, — спросил он как можно мягче. Порка плеткой была совсем недавно, у Зандера спина еще не совсем поджила, но кровоточить уже перестала и покрылась корочкой. Если бы не мази лекаря, то заживало бы все слишком долго, и следующая порка была бы гораздо мучительнее.

— Твой отец к нам больше не вернется. Вот, — и она протянула Зандеру смятый листок,— официальное сообщение о гибели Гудвина, написанное на гербовой бумаге с королевским вензелем. На их караван напали какие-то неизвестные разбойники. Караван разграблен. Все люди, которые сопровождали караван, погибли. В том числе и твой отец.

— А что, бывают известные разбойники? — спросил Зандер с определенной долей сарказма. Он взял из рук тетки лист и прочитал, странное на его взгляд, свидетельство о смерти отца, ни о каких разбойниках в нем не сообщалось.

— Да, как ты смеешь мне хамить, драконье отродье? — вдруг сорвалась тетка на визг, страшно разозлившись.

— Вон! — завизжала она. — Вон из этого дома, дрянь! Только благодаря тому, что твой отец, хотя он тебе и не отец вовсе, не был человеком, я тебя терпела. От кого твоя мать-потаскушка тебя нагуляла, так и останется теперь тайной. Он тебя признал своим сыном, скажи ему «спасибо». Но теперь его нет, и ты никто, слышишь, ты никто!

— Ты никому не нужен, а еще узнают, что твой отец — не человек, — она перешла на зловещий шепот, — придут и тебя забьют камнями и палками, а я даже вступиться не захочу.

Зандер с непониманием взглянул на тетку — то она называет его отца нечеловеком, а его драконьим отродьем, то обзывает его мать потаскушкой и говорит, что его отец, совсем не его отец.

И она вдруг замахнулась плеткой, стараясь ударить Зандера по лицу. Он перехватил ее руку, выдернул плетку. Тетка сжалась и завизжала теперь от страха, что всегда послушный Зандер вдруг вышел из ее подчинения, и теперь норовил ударить плеткой ее же. Она почему-то забыла, что мальчику уже исполнилось тринадцать, и он почти с нее ростом. Зандер, действительно, замахнулся, но потом передумал, переломил плетку пополам и оттолкнул тетку. Она, зажмурившись, завизжала еще сильнее, плюхнувшись ничком на стоящую рядом кровать Зандера. Он сбежал вниз со второго этажа дома по запасной лестнице в лавку, которая располагалась на первом этаже прямо под жилыми помещениями. Вышел на улицу через черный выход и быстро пошел из города в сторону леса, к реке. Он там не так давно заприметил на крутом склоне среди зарослей ивняка небольшую пещерку. Он в ней отсидится, пока тетка не перебесится. А потом вернется и помирится с ней, ведь она часто на него кричала, и била, но потом они мирились, и жизнь далее шла своим чередом, да и письмо о гибели отца не было первым, они приходили с завидным постоянством, как только он уезжал из дома.

Зандер шел и шел по едва заметной тропке, все дальше уходя от своего дома. Вечер был на удивление теплым для этого времени года, поэтому он не жалел, что не взял курточку, висевшую в прихожей, а сразу выбежал на улицу. Проходить еще раз мимо своей комнаты от прихожей к запасной лестнице (парадная дверь поздно вечером запиралась на замок), и слушать визг тетки ему не хотелось. К тому же в пещерке у него была схоронена теплая смена одежды, так, на всякий случай. Он сделал там еще и небольшой запас еды, воды и соорудил в глубине у самой дальней стены удобную лежанку из сухого мха. Заранее натаскал хвороста, принес из дома пару книг и старую масляную лампу. Умереть от голода и скуки в холодной пещере, по крайней мере, сейчас ему не грозило. Осталось только решить, сколько времени понадобится тетке, чтобы успокоиться. Он до этого не сбегал из дома, да впрочем, его и не выгоняли, как сегодня. И если раньше тетка накричала и побила его вечером, то к утру уже можно было рассчитывать на ее доброе расположение духа.

Меньше чем через час Зандер уже вскипятил себе чаю и, удобно устроившись на лежанке, попытался почитать занимательный роман о приключениях молодого дракона. Он не мог объяснить, но про драконов читать ему нравилось больше всего, будь то приключенческие романы или научная литература. Но сегодня он никак не мог сосредоточиться, буквы и слова проскальзывали мимо сознания, он перечитывал по несколько раз одно и то же, не вникая в смысл прочитанного. Ему не давали покоя слова тетки о том, что его отец — не человек, а он — совсем не сын своего отца. Не верилось ему ни в одно, ни в другое. Он прекрасно помнил, с какой любовью отец всегда относился к его матери и как сильно переживал, когда та заболела какой-то неизвестной болезнью. Он также помнил, как матушка любила его отца, как плакала, когда приносили письма о его гибели, и как искренне радовалась, когда он возвращался домой живой и невредимый. Она всегда была с ним нежной и заботливой. И зимними вечерами они ворковали, как голубки, у камина и всегда смущались, когда Зандер нарушал их идиллию своим приходом. Не могла она его, Зандера, нагулять от кого-то другого! Не было этого другого в жизни его матери! А его отец — не человек, ну, это вообще из области фантастики. Он был самый человечный человек из всех на торговой улице. Уж он-то всяко бы заметил, что его отец не такой, как все. Ведь после смерти мамы он, когда не уезжал по делам, все свое время отдавал ему, Зандеру. И не просто отдавал, он его учил, обучал, наставлял. Он бы заметил. Нет, тетка наговаривает на его родителей из зависти.

Он так погрузился в свои размышления, что не сразу заметил, что в пещеру, отодвинув кусок ткани, закрывающей вход, кто-то вошел. И только качнувшийся от ворвавшегося ветерка огонек лампы сообщил ему об этом. Он оторвал взгляд от книги, которую уже совсем не читал, и повернул голову в сторону входа. Там стоял мальчик лет пяти, мокрый, грязный и очень-очень испуганный.

— Ты кто? — удивленно спросил Зандер. — И как здесь оказался? Один, в лесу, ночью.

— Я не знаю, — ответил тихим шепотом ребенок, прижимая руки к груди, как будто пытался согреться таким образом. — Похоже, я заблудился.

— Как зовут-то тебя, хоть знаешь?

— Няня называла меня Лемми, иногда Лемюэлем.

— Прекрасно, по крайней мере, ты помнишь свое имя, — Зандер встал, отложив книгу, и приблизился к мальчику. Он обошел его кругом, внимательно разглядывая.

Одежда на нем была хоть и грязная, но не заношенная, а наоборот выглядела так, что ее испачкали недавно или только что. Его костюм был сшит явно на заказ и из очень дорогой ткани, а в тканях он толк знал — такой красивой и добротной не бывало никогда в лавке его отца, а уж там можно было удовлетворить самого требовательного покупателя богатством выбора. Сапожки на ножках ребенка пострадали сильнее. Такое чувство, что он долго шел или по грязи, или... по самой кромке воды, не имея сил выбраться на крутой берег реки.

«Костюм мальчика надо высушить и почистить, он не сильно пострадал. А вот сапожки, видимо, придется заменить, кожу от просушки у огня может повести и покоробить. Правда, если у него такой дорогой костюм, то и сапоги могут быть из чудо-кожи. А утром надо помочь ему найти тех, кто его потерял. Наверняка такого маленького ищут».

— Раздевайся, — строго сказал Зандер. — Иначе простудишься и заболеешь, а я твою одежду высушу.

И он, отвернувшись от мальчика, присел к импровизированному очагу, чтобы подкинуть хвороста в уже почти совсем потухший костер.

Лемми с трудом стянул мокрые сапожки, снял штанишки и курточку, оставшись в одной тоненькой рубашке, стараясь ею прикрыть свою наготу. Приблизившись к Зандеру, он всю свою мокрую и грязную одежду молча протянул ему.

— Рубаху снимай. Она тоже мокрая, и ее следует высушить.

Мальчик отрицательно помотал головой. Зандер строго взглянул на него, но тот все равно отрицательно помотал головой, а для убедительности, что не собирается снимать рубаху, присел и прижал ее подол к полу.

«Ух, ты, совсем маленький, а такой скромный и стеснительный!» — с восхищением подумал Зандер про своего нового знакомого. Он прошел вглубь пещеры, чтобы порыться в своих вещах в котомке, стоявшей возле лежанки, и поискать там что-нибудь подходящее, во что можно переодеть ребенка. Он извлек теплую рубашку типа туники и протянул ее Лемми. Тот быстро скинул свою, мокрую и холодную, и тут же облачился в предложенную сухую одежду.

Зандер глянул на него и громко рассмеялся. Рубаха ему оказалась слишком велика в вороте и норовила соскользнуть с узких плеч мальчика на пол, а тот пытался через длинные рукава ей не позволить этого сделать. Борьба не увенчалась успехом, и вот уже рубаха соскользнула к ногам несчастного ребенка. Лемми обиженно отвернулся, совсем по-детски надув и без того пухлые губы. Продолжая смеяться, Зандер извлек другую рубаху, попроще и потоньше. Он сам надел ее на худенькие плечи мальчика, а полы обмотал вокруг его тельца. Затем подхватил его на руки и отнес на лежанку. Потом он еще долго возился возле очага, пристраивая вещи Лемми на просушку. Когда он, наконец, присел на краю лежанки, чтобы задать мальчику еще пару вопросов, то почти не удивился, что тот сладко спит, смешно причмокивая во сне своими пухлыми губками.

«Ну что ж, спрошу завтра» — решил Зандер, задувая лампу и ложась рядом с Лемми.

Пещера сразу погрузилась в полумрак, и только не совсем еще потухшие угли в очаге освещали ее сводчатый потолок кроваво-багряным светом.

Мальчик завозился во сне, перевернулся на другой бок, практически отодвинувшись от края лежанки к самой стене. Зандер нежно обнял его, привлекая к себе и зарываясь носом в пушистую макушку. Так все-таки будет теплее, спать в обнимку, ведь одеяла у него не было. Он с силой втянул ноздрями воздух. Запах ребенка ему понравился, тот пах молоком и еще чем-то очень сладким.

«Славный малыш!» — улыбнулся Зандер, засыпая.

— Няня, мне приснился страшный сон, — прошептал ребенок, не открывая глаза. Он потянулся и подставил свое личико для утреннего поцелуя человеку, лежащему рядом с ним. — Мы куда-то бежали, бежали ночью, а потом ты меня столкнула в воду. И я остался один.

— Боюсь, Лемми, что это не сон, — Зандер немного отодвинулся от него.

Малыш тотчас открыл глаза, сел на лежанке, испугано озираясь по сторонам, и капризным шепотом произнес:

— Значит, это правда, она меня толкнула, и я упал.

— Кто посмел толкнуть такого очаровательного малыша? — как можно строже спросил Зандер, всем своим видом показывая, что он обязательно найдет и накажет всех его обидчиков.

— Няня. Мы с ней бежали, бежали, а потом она меня толкнула, и я упал прямо в реку. Там меня кто-то подхватил, и я поплыл, хотя я совсем плавать не умею. А потом меня поставили на ноги прямо в воде, мне там было всего по колено, и чей-то голос сказал, чтобы я шел дальше сам. Появились огоньки, показывая дорогу, и где можно было выбраться на берег. Я шел, шел за огоньками и пришел к тебе.

Душу Зандера смутили слова мальчика, вызвав странное беспокойство. Он осторожно вытащил обереги из-за ворота рубашки, надетой на ребенка. Эти обереги он заприметил еще вчера, когда Лемми раздевался. Осторожно перебирая, он попытался рассмотреть их. Солнце уже встало, но в их временном жилище сохранялся по-прежнему полумрак — занавешенный вход и заросли ивы не давали солнечным лучам проникать вглубь пещеры. Зандер поднял мальчика на руки и понес к выходу. Но тот вдруг забился, закричал, стал вырываться и даже попытался укусить его. От неожиданности он уронил ребенка, а тот резво вскочил на ноги и, взобравшись снова на лежанку, забился в самый дальний угол.

— Ну не хочешь выходить на улицу, не надо. Дай мне только посмотреть на твои обереги, — попросил Зандер, протягивая к нему руку.

Лемми подумал несколько секунд, потом быстро снял все разом и протянул ему. Зандер вышел с ними из полумрака пещеры на солнечный свет, усевшись прямо у входа, стал раскладывать их по одному, внимательно рассматривая каждый.

Так и есть. Это не простые обереги, он мог бы сразу об этом догадаться еще по словам ребенка. Вот этот, например, дает не только защиту, но и помощь водяного и русалок. Теперь понятно, почему, когда мальчик упал в воду с крутого берега, он не утонул. Речные жители его подхватили и вынесли на мелководье. А вот этот дает помощь лешего, который и вывел мальчика к нему, Зандеру. А вот этот делает почти невидимым, если быть точнее, то люди на человека с таким оберегом не обращают никакого внимания, ровно он пустое место. Эти обереги стоят целое состояние. Тут много было всякого необычного. Некоторые Зандер видел впервые, никогда даже в книжках не читал о таких, и как действуют, даже не предполагал.

Он перекладывал их с места на место, разглядывал, качал головой, цокал языком от зависти, везет же некоторым, да с таким богатством никакая тетка ему не страшна. Он взял в руки золотую цепочку с кулоном необычной формы, открыл кулон и ахнул от красоты и богатства — внутри драгоценными каменьями была выложена фигурка летучей мыши с большим необычного цвета бриллиантом на месте сердца. Бриллиант в свете солнечных лучей блестел и переливался, как капля крови, и по форме он тоже напоминал каплю, готовую сорваться с пораненного пальца.

Он посидел еще немного на улице, подставляя свое лицо уже нежаркому осеннему солнцу, снова и снова перебирая и рассматривая эту красоту, потом собрал все и вернулся в пещеру. Лемми продолжал сидеть в самом дальнем ее углу и даже не предпринимал попыток приблизиться к выходу, чтобы собрать свою уже высохшую одежду.

— Ну что? Будем одеваться? — бодро поинтересовался Зандер, подходя к нему и по пути собирая одежду мальчика.

Он весьма бережно надел на Лемми все его обереги и кулон:

— Ты береги их. Никому никогда не показывай и больше не давай в чужие руки. Они сохранят тебе жизнь всегда, в любой ситуации, пока ты не подрастешь и сам не сможешь за себя постоять. Думаю, лет на пять их хватит, но и позже, если их подзарядить, то можно будет продлить действие. Я среди них не видел только одного, от похищения дурным человеком. Запомни, они твои, и предназначены только для тебя. А теперь давай я тебя одену, и мы пойдем искать твою няню.

Костюм мальчика даже чистить не пришлось, грязь сошла как бы сама собой. Сапожки Лемми высохли, но не испортились, чему Зандер был несказанно рад. Как он и предполагал, они были изготовлены из какой-то необычной кожи и после просушки выглядели, как новенькие.

Мальчик спокойно позволил себя одеть, но на улицу выходить снова категорически отказался.

— Там солнце, мне туда нельзя, — заговорщицким шепотом поведал он Зандеру, усаживаясь на лежанке в самом дальнем углу пещеры.

— Почему? — совершенно искренне удивился тот. Он не знал людей, которым могло бы повредить солнце. Совсем наоборот, если долго не выходить на улицу, то появлялась слабость, дрожание конечностей и другие неприятные ощущения.

— Нельзя и все. Я не знаю. Только когда солнышка на небе нет, я могу выходить на улицу и то в плотном плаще.

— Нельзя, так нельзя, — согласился Зандер. — Тогда я один пойду искать твою няню. А ты сиди здесь тихо. Скажи мне только, с какой стороны ты пришел.

— Было темно, я не помню, — вздохнул ребенок.

— Ладно, и так понятно, — Зандер махнул рукой. Зачем было спрашивать то, что ему было очевидно и без его объяснений? Малыш приплыл к нему по течению, значит, няню или ее следы следует искать вверх по реке. Сейчас он быстро пробежится по берегу. Лемми скорее всего привели со стороны замка, который был полдня пути от этого места. Если бы он пришел из городка, то Зандер слышал бы о таком странном малыше. А может, и нет, если тот не появлялся на улице днем? Нет, скорее всего, Лемми с няней пришли из замка, больше неоткуда. Вот там он и узнает, все о необычном ребенке, которому нельзя выходить на улицу, когда светит солнце.

Еще раз сказав мальчику, чтобы он сидел и ждал его, захватив маленький бурдюк с водой и сухариков с сыром из своих припасов, оставив немного для Лемми, Зандер побежал по берегу реки, чтобы найти хотя бы место падения ребенка в реку. И если он по дороге не встретит няню, то тогда уже добежит до замка. Скорее всего, ребенка уже ищут, и наверняка в лесу полно людей, которым он сможет сообщить о мальчике.

Зандер бежал быстро, но стараясь не сбивать дыхание, и рассуждал о тетке, с которой, видимо, придется помириться только завтра с утра. Он вернет Лемми людям в замке, видимо, только поздно вечером, уже ни капли не сомневаясь, что мальчик с няней пришли именно оттуда. Почему поздно вечером? Так все просто. Во-первых, ребенок не может выходить на солнце, значит, его можно вывести на улицу только после заката. Во-вторых, ему совершенно не хотелось рассекречивать свою пещеру, поэтому вернуть мальчика ему придется самому, не сообщая людям, разыскивающим Лемми, о его временном пребывании.

Хоть и ярко светило солнце, но такой жары, как летом, не было, и Зандер продолжал легко бежать уже спустя почти два часа. Он мысленно поблагодарил отца за то, что тот заставлял его много заниматься физическими упражнениями, в том числе и бегом, приговаривая при этом, что занятия физкультурой еще никому не навредили. Его мысли опять вернулись к тетке, которая, скорее всего, уже не злится, а совсем наоборот, волнуется. Ничего, он сейчас сделает все, чтобы помочь ребенку, и вернется домой, чтобы попросить прощения.

Острый слух Зандера, которым он гордился, особенно когда играл в разведчиков со сверстниками, позволил услышать какое-то странное скопление птиц, и не менее острое зрение позволило, пройдя несколько шагов, за деревьями разглядеть дерущихся и кричащих воронов. Он замедлил шаг и стал, непрерывно озираясь, осторожно подбираться к тому месту, которое так понравилось хищникам. Но вот, что странно, он никак не мог понять, почему ему вдруг стало страшно, а кожа покрылась мурашками? Почему животный ужас вдруг стал проникать в каждую клетку его тела и стал заставлять кровь застывать в жилах? Он поежился, как от холода, хотя пот от быстрого бега струился по его лицу. Еще несколько осторожных шагов. И его взору открылось место трагедии — на еле заметной тропе ничком лежало тело женщины, и над ней кружилось и кричало воронье.

Зандер устало опустился на траву, недалеко от убитой. Какое-то седьмое чувство подсказывало ему, что эта женщина и была няней Лемми. И, скорее всего, это она столкнула мальчика с обрыва в реку, спасая от неизвестных, напавших на них, будучи уверенной, что с ним ничего плохого не случится. А если это так, то, значит, она сама надела на ребенка все эти обереги. И, пройдя над обрывом, он найдет следы его падения в реку. Посидев так еще недолго, Зандер поднялся, набрал веток и накрыл ими тело, попутно отгоняя хищных птиц. Больше ничего он не мог сделать для несчастной женщины.

Осторожно ступая, он двигался по самому краю обрыва. Так и есть. Он нашел следы падения маленького Лемми в реку. Вот почему его не ищут ни друзья, ни враги. Няня погибла, а враги решили, что он просто утонул. Придется бежать дальше, до замка, и уже там попытаться выяснить и про женщину, и про мальчика.

Зандер грустно вздохнул и снова пустился в путь. Небольшая вынужденная передышка помогла ему восстановить силы. Еще четверть часа бегом и он покинет этот лес, а дальше будут простираться поля до самого замка, башни которого хорошо должны быть видны на горизонте. Он знал это место и этот замок. Несколько раз с отцом они посещали его по велению герцога. Вдвоем на красивых жеребцах, и он, как взрослый, гордо держа поводья в руках, хотя слуга за его спиной поддерживал его, скакали по дороге, петляющей по этим богатым полям, где зрела рожь, пшеница и овес. При их появлении открывались огромные кованые ворота, и они въезжали на широкий двор, где им навстречу выбегали конюхи, помогали спешиться и уводили животных под навесы. А слуги в ливреях встречали их на широком крыльце в несколько ступеней и провожали внутрь. Его, ребенка, конечно, никогда не приглашали к общему столу вместе со взрослыми в большой пиршественный зал, богато обставленный, по рассказам отца. Но для него всегда выносили во двор сладости на блюде, где он играл с хозяйскими детьми и щедро с ними делился этими подношениями.

«Где-то пожар, что-то горит, — неприятный холодок пробежал по его спине, когда Зандер почувствовал запах гари, — только не это!»

Но он уже знал, что увидит, когда выберется из леса. Зандер остановился за последними деревьями, пытаясь рассмотреть, что там на горизонте. То, что позволило ему увидеть острое зрение, его совсем не обрадовало. Из всех видневшихся башен замка поднимался вверх плотный черный дым. Идти туда совсем не хотелось, но он пытался себя успокоить мыслью о том, что это простой пожар, который уже почти потушили.

Постояв еще немного за деревьями и не почуяв ничего подозрительного, Зандер продолжил свой путь к замку. И чем ближе он подходил, тем сильнее скребли у него на душе кошки от неприятных предчувствий. Его чуткий нос уловил металлический запах крови. Вот уже видны ворота, распахнутые настежь. Он насторожился, во дворе не видно никакого движения — ни суеты слуг, ни криков, вообще ничего. Прокравшись, он заглянул внутрь и закрыл рот руками от рвущегося наружу крика ужаса — двор был залит кровью и усеян телами убитых, судя по одежде, это все были люди герцога. У тел отсутствовали головы, они аккуратной горкой, видимо, как знак устрашения, были сложены на широком крыльце замка, щедро политого кровью его защитников.

Зандер упал на колени, его вывернуло от увиденного, потом еще и еще. Когда рвота, наконец, прекратилась, он вытер тыльной стороной ладони рот, отполз в сторону и сел, привалившись к холодным камням крепостной стены, окружавшей замок. Идти внутрь и искать живых не имело смысла. Нападавшие, скорее всего, не оставили никого, кто смог бы хоть что-то рассказать о том, что здесь произошло. Надо бежать назад и решать, что делать с Лемми. Идти домой к тетке со странным малышом он не мог. Оставлять в пещере его одного — это тоже не выход. Ему нужна нормальная няня, учителя, наставники, он еще такой маленький. Зандер поднялся, мысль о мальчике, оставленном в пещере, придала ему сил, и он, не оборачиваясь, но внимательно прислушиваясь ко всем звукам, устремился назад.

Когда Зандер добрался назад до своей пещеры, солнце уже почти село, и мрачные тени ночного леса стали пугать его. Никогда раньше он никого и ничего не боялся. Да и что могло произойти с ним в таком привычном для него мире. Но после увиденного сегодня и пережитого ужаса ему за каждым кустом мерещился кто-то очень страшный и непонятный, который хочет на него напасть и лишить жизни.

Зандер постоял недалеко от входа, прислушиваясь к каждому шороху — вот пробежала мышь, а за ней бесшумной тенью сорвался с ветки филин. Он несколько раз огляделся по сторонам и, и только после того, как убедился, что не заметил и не услышал ничего подозрительного, шагнул за занавеску в пещеру.

— Лемми, — позвал он мальчика тихим шепотом.

— Я здесь, на лежанке, — тоже очень тихо отозвался ребенок.

Зандер, облегченно вздохнув, уже смелее шагнул внутрь, пытаясь в темноте нашарить лампу и огниво. Ему не сразу удалось это сделать, и в пещере сразу стало веселее и уютнее от заплясавшего на ее сводах огонька.

Он огляделся. Лемми лежал в самом дальнем углу пещеры, забравшись с ногами на лежанку и свернувшись в маленький жалкий комочек. За время его отсутствия никто не приходил и не потревожил ребенка, все продолжало оставаться своих местах, даже еда, которую он оставил для мальчика, осталась нетронутой. Зандер укоризненно покачал головой.

— Почему ты ничего не поел за весь день? — спросил он недовольно малыша.

— Мне было одиноко, страшно и кушать совсем не хотелось. И я не ем сыр с сухариками, — шепотом поведал мальчик, садясь на лежанке и протягивая к Зандеру руки.

Тот присел рядом, обнял Лемми, мальчик обвил его за шею, уткнувшись носом в ухо. От этой неожиданной ласки у Зандера навернулись слезы на глаза, он прокашлялся, прочистив горло, и строго, как отец порой разговаривал с ним, сказал ему:

— Кушать надо всегда, даже когда очень не хочется, хотя бы маленько, хоть чуть-чуть от этого силы появляются.

А потом добавил мягче, нежно целуя Лемми в макушку:

— Я постараюсь больше не оставлять тебя одного надолго. И завтра поищу то, что тебе понравится из еды. Договорились? А теперь давай, попьем чаю, и будем ложиться спать.

Ребенок кивнул, расцепил руки и позволил Зандеру заняться костром и чаем. Он так и остался сидеть на лежанке, с рассеянной счастливой улыбкой наблюдая, как тот ловко орудует возле самодельного очага.

— Ты нашел мою няню? — неожиданно спросил мальчик.

Зандер чуть не выронил кружку с кипятком, с которой уже двигался в сторону лежанки — других мест, куда можно было бы удобно присесть, в пещере просто не было. Он ведь так и не придумал за долгий путь от замка, что скажет ребенку.

— Нет, — покачал он головой, — я дошел до места, где, вероятно, ты жил, но все оттуда ушли, я не застал никого. Мне не удалось ни с кем поговорить.

— Все-все? — нижняя губа у малыша задрожала, глаза заблестели слезами, готовыми вот-вот пролиться с длинных ресниц, он заморгал удивленно и расстроенно. — Как они могли меня оставить?

— Они не хотели тебя оставлять, но ты потерялся, заблудился. А им срочно надо было уйти всем, — придумывал на ходу Зандер, только чтобы хоть как-то успокоить Лемми. — Они поручили мне присмотреть за тобой, пока они не вернутся.

— И ты меня не оставишь, как они? Правда? — и малыш, не выдержав, расплакался.

Зандер поставил кружку с чаем прямо на земляной пол пещеры. Быстро подбежал к плачущему Лемми, поднял и стал баюкать его, как маленького, пытаясь успокоить. Впрочем, он и был маленьким, совсем маленьким беспомощным ребенком.

— Поклянись, что будешь со мной всегда, — размазывая кулачками слезы по щекам, просил Лемми. — Поклянись жизнью, что никогда меня не бросишь.

— Клянусь, мой хороший, — соглашался на все Зандер, чтобы успокоить его. — Я буду с тобой всегда, столько, сколько ты посчитаешь нужным. Только не плачь больше.

Лемми вывернулся из объятий своего новоявленного опекуна, обнял его за шею, прижавшись мокрым личиком к его щеке, и прошептал:

— Я буду хорошим и послушным, не буду плакать, только не оставляй меня одного больше. Хорошо?

— Хорошо, — согласился Зандер, не совсем представляя себе, как он выполнит данное ему обещание, причем скрепленное клятвой. Ведь завтра придется снова оставить его, пусть и ненадолго.

«Поистине, утро вечера мудренее, надо ложиться спать», — решил он, допивая свой почти остывший чай и баюкая задремавшего от пережитого волнения мальчика.

* * *

Утро не принесло Зандеру облегчения на сердце и не навело порядка в мыслях. Что делать с ребенком и чем его кормить, он так и не придумал. Он принял решение сходить в город — нужно помириться с теткой, узнать, чем кормят маленьких детей, и зайти к лекарю. Тот всегда был добр к нему — в детстве смазывал и забинтовывал ссадины и порезы, много знал о странностях человеческого поведения и мог ему поведать, если он его хорошенько попросит, о причинах солнцебоязни Лемми.

Итак, сначала лекарь, потом соседка — тетушка Бетти, торговка молоком, а затем он пойдет к себе домой, примет покаянный вид и будет вымаливать прощение у тетушки Матильды, а оно ему, ой, как нужно.

— Лемми, просыпайся, — позвал он мальчика. Зандер пытался быстро придумать оправдательные слова, почему ему надо оставить его и сходить в город. Он вчера давал клятвы, что не оставит Лемми одного, и вот уже утром пытается их нарушить.

Мальчик сонно потянулся, обнял его за шею и, не открывая глаз прошептал:

— Я очень хочу кушать, мне еда снилась всю ночь.

«Ну вот, и причина, по которой я спокойно могу удалиться и оставить его», — обрадовался Зандер такому простому решению, а вслух лишь произнес:

— Лемми, мне придется тебя оставить, но поверь, это совсем ненадолго. Сейчас светит солнце, и ты не сможешь пойти со мной. Я прав?

Ребенок, не разлепляя рук и не открывая глаз, утвердительно кивнул.

— Но я быстро вернусь, добуду тебе поесть, и вернусь.

Лемми опять кивнул.

— А ты, чтобы не скучать, почитай книжку, у меня тут есть несколько.

Мальчик отрицательно помотал головой:

— Я еще не умею читать.

— Ну, тогда разглядывай картинки. У меня все книжки с картинками, — предложил ему Зандер скоротать время, пока он будет отсутствовать.

После этих слов он попытался встать с лежанки, но ребенок подставил ему лицо для поцелуя, по-прежнему не разлепляя руки и не открывая глаза. Зандер растерялся, его никто не целовал ни перед сном, ни по утрам, и он очень редко к кому-либо прикасался губами, пожалуй, только к матери. В их семье это было как-то не принято.

— Лемми, — предложил он осторожно, — Давай, я не буду тебя целовать.

— Но меня няня всегда целовала, — почему-то захныкал ребенок, видимо, из-за недополученной ласки.

— Но я не твоя няня, — строго продолжил Зандер, — И мы с тобой все-таки мальчики. Давай, и будем вести себя, как положено мальчикам.

— А как положено вести себя мальчикам?

— Они не капризничают, не плачут, не целуются, не обнимаются. Сами одеваются, даже если у них есть слуги. Занимаются физкультурой и совершенствуют свое тело. Изучают науки и военное искусство. Защищают слабых. Ты понял?

Лемми, наконец, открыл глаза, с видимой неохотой снял свои руки с шеи Зандера, отодвинулся от него и торжественно произнес:

— Я буду настоящим мальчиком, как ты хочешь.

А потом очень хитро спросил:

— А кто будет обучать меня наукам?

Зандер сначала хотел отмахнуться от вопроса, но потом решил, что тот ищет лазейку, почему ему можно не вести себя, как настоящему мальчику, да и от вопросов маленьких детей нельзя отмахиваться, и честно ответил:

— Пока, видимо, я буду с тобой заниматься, научу тебя грамоте, а потом ты сам будешь знания получать из книжек. А сейчас вставай, одевайся, как положено большим настоящим мальчикам, а я побегу в город.

* * *

Меньше чем через четверть часа Зандер постучался в дом лекаря.

— Проходи, мальчик, давно ты не навещал меня, — дверь ему открыл сам хозяин. — Позавтракай со мной, уважь старика.

Зандер вежливо поздоровался и, конечно, согласился разделить с ним трапезу. Все-таки сухарики с сыром — слабая замена полноценному обеду, а из кухни так аппетитно пахло. Они проследовали в столовую, где был уже накрыт стол на одну персону, и молодая служанка, вежливо улыбнувшись Зандеру, тут же принесла дополнительные приборы.

— Что тебя привело в столь ранний час в мой дом? — спросил лекарь, когда Зандер, насытившись и взяв в руки чашку с ароматным чаем, откинулся на высокую спинку стула, неспешно прихлебывая густую, сладко пахнущую травами жидкость.

Бельведер Риттерс хоть и называл себя стариком, на самом деле таковым не выглядел. На вид ему от силы можно было дать лет сорок, как и отцу Зандера, не больше. Для солидности он носил бороду и усы, в которых не было ни одного седого волоска, как и густой аккуратно подстриженной шевелюре. Какой же он старик? Конечно, он старше Зандера, но совсем не старик. Он хорошо разбирался в травах, готовил снадобья и лечил людей. Мог также удалить больной зуб, наложить шину на сломанную конечность, да мало ли с чем могли прийти к лекарю люди. А еще он много знал о неизвестных болезнях, о которых и в книжках-то часто нельзя было прочитать. Только поэтому Зандер и пришел к нему с проблемой Лемми.

— Я прочитал в одной книжке об одной странной болезни, — начал он издалека. — И хотел у вас поинтересоваться.

— И что это за болезнь? Каковы ее симптомы? — заволновался лекарь. Был случай несколько лет назад в их городке, когда на людей навалилась даже ему неизвестная напасть. Несколько человек тогда вмиг «сгорели» от лихорадки, в том числе и матушка Зандера, оставив парня сиротой, а его отца — вдовцом.

— В этой книжке говорилось, что маленький ребенок пяти лет боялся света.

— Он боялся любого света или только солнечного? А к костру он как относился? И про кого интересно была эта книга? Это был мальчик или девочка? — засыпал вопросами его Бельведер Риттерс, несколько успокоившись, что все же это была не реальная, а все же вымышленная болезнь.

— Это был маленький мальчик и, и боялся он только солнечного света, — честно ответил Зандер и взглянул в глаза лекарю, ожидая ответа.

— Тогда все просто. В этой книжке, видимо, писали о маленьком вампире.

— Как о вампире? — Зандер, растерявшись, чуть чаем не подавился от слов лекаря.

— Это слишком просто и не очень интересно. Спроси лучше про себя, — предложил мужчина и сам посмотрел в глаза парню.

— А что я? — не понял вопроса тот.

— С тобой не происходит ничего необычного? — допытывался лекарь.

Зандер отрицательно покачал головой. Если не считать того, что его из дома выгнала родная тетка, а в лесу к нему пришел маленький вампир, во что не хотелось совершенно верить, то ничего необычного с ним больше не произошло за последнее время.

— А чем питаются маленькие вампиры? — спросил Зандер рассеянно, погруженный в свои размышления.

— Кровью, мой мальчик, только кровью. И маленькие, и взрослые вампиры питаются только свежей кровью. Но мне хочется все-таки поговорить о тебе. Я задам несколько простых вопросов, а ты мне постарайся честно ответь на них.

И лекарь, не дожидаясь согласия Зандера, стал задавать свои бесконечные вопросы, на которые тот почти все время отвечал «нет». Лекаря интересовали изменения в предпочтениях в еде, изменения слуха, зрения. Он внимательно рассматривал глаза Зандера, не заметив ничего необычного, разрешил отвести взгляд и моргнуть. Спрашивал, не изменилась ли его реакция, не стал ли он быстрее бегать или дальше прыгать.

— Значит, не пришло еще твое время, — вынес вердикт Бельведер Риттерс, и придвинул к нему тарелочку с засахаренными орешками, которые только что принесла все та же молоденькая служанка, и налил ему еще ароматного чаю.

* * *

«Не может этот маленький очаровательный мальчик быть вампиром, лекарь ошибся или неправильно меня понял! Вампиры кусаются, а тот даже не пытался этого сделать. Я же спал с ним в одной постели. Если бы он был вампиром, давно бы меня загрыз», — рассуждал Зандер, спеша к молочнице тетушке Бетти. Он просидел у гостеприимного Бельведера Риттерса почти полдня и теперь очень торопился. К тому же его мучила совесть — он сытый, довольный, пробыл в приятной компании, а Лемми один в пещере и очень голодный.

У молочницы он выяснит, чем питаются маленькие мальчики, у нее много детей, она должна это знать. Попросит молока в долг, Лемми должен его пить, просто обязан, как все дети, и поспешит к нему. Со своей теткой Матильдой, видимо, придется мириться уже завтра.

Тетушка Бетти, веселая дородная торговка молоком, обрадовалась Зандеру, как родному. Она всегда искренне считала, что он оказывает на ее сыновей исключительно положительное влияние. Даже когда они шалили все вместе, таская, например, булочки из печи булочника, их никогда не наказывали, потому что проказы никому не приносили вреда, в самом худшем случае, все это обычно выглядело всего лишь неудавшейся шуткой.

Молочница налила мальчику большую кружку молока из кувшина, усадила его за стол со всеми своими мальчишками, а у нее их было, ни много ни мало, от мала до велика, шестеро. Им тоже дала такие же большие кружки, и в довершение ко всему поставила перед ними блюдо со сладкими свежеиспеченными пирожками.

Зандер внимательно наблюдал за четырехлетним сыном тетушки Бетти, как тот сразу же потянулся к блюду и схватил самый на его взгляд большой пирог и с удовольствием принялся уплетать обе щеки, запивая молоком. Зандеру сразу захотел отнести свою долю Лемми в пещеру.

— Тетушка Бетти, — вежливо обратился он к молочнице, стараясь при этом ее не обидеть. — Я еще не сильно проголодался после завтрака с лекарем Риттерсом, но я бы с удовольствием взял все с собой, и молоко, и пирожки. Все такое вкусное, я боюсь лопнуть от жадности.

— Ешь, ешь, — рассмеялась женщина. — Не лопнешь, а на твое тело немного жирку нарастить не помешает. Взгляни на себя, ты такой худенький по сравнению с моими богатырями. А добавку я тебе с собой дам, не переживай. Плохо Матильда стала следить за тобой последнее время, совсем плохо, по-моему, ты даже схуднул по бокам.

Покачивая головой, она ушла, чтобы спустя несколько минут вернуться к столу с еще одним кувшином молока и пакетом с аппетитными пирожками.

Зандер допил свое молоко, улыбаясь, поблагодарил тетушку Бетти и поспешил с дарами назад в лес к Лемми, так и не зайдя домой, и опять не помирившись с теткой.

«Завтра, обязательно зайду завтра. Не могу же я вечно скрываться в этой пещере», — рассуждал он, перейдя с шага на бег и совсем растеряв остатки вчерашней осторожности.

Он волновался за мальчика, переживал, что тот опять будет расстраиваться — его на целый день оставили одного и к тому же голодного.

И снова Зандер добрался до своей пещеры, когда солнце уже почти село, но сегодня сумеречные тени уже не так сильно пугали его.

— Лемми, — позвал Зандер мальчика, слегка отодвинув занавеску над входом.

— Я здесь, — донеслось из глубины пещеры.

— Маленький, не обижайся, что меня долго не было. Я принес тебе покушать.

Он приблизился к ребенку, сел рядом с ним и распаковал дары тетушки Бетти. Лемми сморщил нос и отвернулся.

— Что такое? Что не так? — Искренне поинтересовался Зандер, видя, что ни сладкие пирожки, ни молоко мальчика не прельстили. Он сам бы бы съел еще.

— Я не ем эту гадость, — малыш оттолкнул от себя кувшин, чуть не пролив молоко.

— Ну, знаешь, — возмутился Зандер, он так старался, — всем нравится, а ему нет. Ну и уходи. Иди, иди, сам добывай себе в лесу пропитание, — вдруг рассердился парень.

Лемми молча встал с лежанки, прошел через всю пещеру и вышел в ночь за тряпичную занавеску над входом.

Уже спустя минуту Зандер бросился вслед за ним. Как он мог так поступить с ребенком. Он уподобился своей тетке Матильде, которая всего лишь пару дней назад выгнала его из дома. А он уже забыл о том, как это быть лишенным крова. Зачем же он так поступает с малышом, которому и идти-то в сущности некуда. Это у Зандера была пещера, а у Лемми никого и ничего нет. За ним может быть охотятся враги, да к тому же он еще такой маленький, который и за себя-то постоять толком не может.

Зандер, выскочив из пещеры, побежал налево. Нет малыша. Он метнулся вправо. Куда в темноте мог уйти ребенок? Надо собраться с мыслями.

— Лемми, Лемми, — негромко позвал он. Никто не отозвался.

Зандер остановился, перестав метаться бессмысленно по темному лесу, глубоко вздохнул несколько раз, пытаясь успокоиться. И тогда он услышал, как кто-то жалобно плакал совсем неподалеку. Он быстрым шагом пошел на плач. Так и есть. Привалившись к толстому стволу кедра, на земле сидел Лемми и плакал, обхватив себя руками. Зандер опустился на осеннюю пожухлую траву рядом.

— Малыш, прости меня, — обратился он к нему. — Пойдем назад в пещеру. Я что-нибудь придумаю, чем тебя накормить.

Лемми тотчас замолчал, вытер ладошками слезы. Затем он поднялся и протянул руку Зандеру, выказывая готовность последовать за ним назад в уже ставшую для них общим домом пещеру.

— Расскажи мне, что тебе давали кушать, когда ты жил с няней, — поинтересовался Зандер у мальчика, когда они, вернувшись, зажгли лампу, развели небольшой костер, чтобы согреть чаю, и уютно расположились на лежанке.

— Няня мне приносила мягкого зверька, — пожал плечами малыш.

— Мягкого зверька? — насторожился Зандер. — Как назывался тот зверек, ты помнишь?

— Я не знаю, но у него были длинные ушки и мягкая шкурка, — снова пожал плечами Лемми.

— Это был кролик? — допытывался Зандер.

— Я не помню. Может быть, и кролик, — мальчик морщил нос, пытаясь вспомнить, как няня при нем называла зверька.

— Я попробую тебе поймать кролика, — согласился Зандер. — Ты узнаешь зверька, если это будет он?

Лемми утвердительно кивнул. Конечно, зверька он узнает, ведь кушать, что попало, он не станет.

«Интересно, как я собираюсь ловить кролика для мальчика, если раньше этого никогда не делал? И силков у меня нет», — грустно рассуждал Зандер, снова выходя из пещеры в ночь.

Он отошел сторону, замер, прислушиваясь, не пробежит ли кто, а потом резко выставил вперед руку. И увидел только смазанную тень, метнувшуюся в сторону. Примерно в паре метров от него на траву упал большой серый заяц. Он был жив, это Зандер видел по биению его сердца под шкуркой и бессмысленному вращению глазами, но он был полностью обездвижен. Зандер не на шутку испугался, такого за собой он раньше никогда не замечал, но и обрадовался — ужин для Лемми он все-таки добыл.

Надо поинтересоваться у лекаря Риттерса, что это с ним, видимо, об этом тот как раз и спрашивал.

И что теперь делать с этим зайцем? А вот об этом надо спросить у Лемми. И Зандер быстро зашагал назад в сторону пещеры.

— Лемми, Лемми, смотри, я поймал тебе зверька — радостно сообщил ему Зандер, держа зайца за ушки и протягивая его ребенку. — Это он? Что с ним дальше делать?

Он мог бы и не спрашивать. На его глазах маленький беззащитный мальчик стал превращаться в опасного хищника. Сначала в его глазах появился странный блеск, потом радужка его голубых глаз приобрела кроваво-красный оттенок, из кончиков пальцев выдвинулись острые, как ножи, небольшие когти. У Зандера по коже пошли мурашки, а зубы клацнули, ему вдруг стало холодно, как зимой. Лемми протянул руки к зайцу, заглянул ему в глаза, тот сразу перестал трепыхаться, а ребенок оскалил зубы, обнажая выдвинувшиеся белые клыки. Зандер не стал смотреть, что произойдет с несчастным животным, он сунул его в руки мальчику и выскочил вон из пещеры. Он не ушел далеко, просто сел у входа, закрыв глаза, и зажал уши руками, чтобы не слышать утробного урчания Лемми и истошного писка несчастного зайца.

Через несколько минут с зайцем все было покончено, а его растерзанная тушка безжалостно была выброшена из пещеры. Зандер поднялся и, слегка пошатываясь, вошел внутрь. Он не знал, даже не предполагал, что может там увидеть. Но его взору явилась совершенно идеалистическая картинка — на лежанке из сухого мха сидел маленький пятилетний мальчик и довольно улыбался. Только пара темных пятнышек на земляном полу пещеры и слегка перепачканная мордашка ребенка чем-то красным, свидетельствовали о том, что тут только что хищник расправился со своей жертвой. Зандер приблизился к Лемми, поднял его на руки и понес наружу.

— Куда ты меня несешь? — испуганно поинтересовался тот.

— Я хочу вымыть твое личико после еды, — прижимая его к себе, прошептал Зандер. — Мы сейчас спустимся к реке и умоемся. Надеюсь, ты не станешь возражать?

— Нет, — рассмеялся малыш, счастливо обнимая его за шею, — меня няня тоже всегда мыла после еды. Она говорила, что когда я вырасту, то научусь кушать, не пачкая лицо. Я, правда-правда, научусь.

— Я знаю, малыш. Только вот вопрос, когда оно настанет, это время, и как нам продержаться до него, — вздохнул Зандер.

Ночью Зандеру спалось плохо, ему все время снился Лемми. Перед самым восходом он проснулся и уже больше не смог заснуть, но мысли о мальчике не покинули его и после пробуждения. Как ему воспитывать маленького вампира — а в этом он уже ни капельки не сомневался — когда он сам еще практически ребенок? Накормить его, в конечном счете, оказалось не так уж и большой проблемой, особенно в свете неожиданно проснувшихся каких-то непонятных способностей у него, у Зандера. Но где жить с ним? Не вести же его домой к тетке. Необходимо сходить к лекарю за советом. Но теперь потребуется поговорить и о себе самом. И все же сначала он должен зайти в книжную лавку и посмотреть какую-нибудь специальную литературу о вампирах, потом нужно проведать тетку Матильду, и уже только потом можно посетить Бельведера Риттерса, лекаря. Разговаривать с ним, конечно, интересно, но это опять займет полдня, ничуть не меньше. Он подушечками пальцев погладил по щечке ребенка, спавшего рядом, тот смешно засопел, но не проснулся. Зандер всегда мечтал о братике, и сейчас это чудо, лежащее с ним рядом, было живым воплощением его мечты. Его сердце наполнилось такой любовью к малышу, что на глаза навернулись слезы умиления. И тотчас захотелось обнимать, целовать и тискать его, пуская слюни от восторга и радости. Так лежал бы и смотрел вечно на эти золотистые кудряшки, разметавшиеся по лежанке.

Зандер нехотя поднялся, выпил молоко, которое вчера принес для Лемми, и которое ему совершенно не понадобилось, оделся и побежал в город. Он не стал будить малыша. Зачем беспокоить ребенка, пусть поспит? Пока светит солнце, мальчик все равно никуда не уйдет. В этом он теперь был совершенно уверен.

Когда Зандер ступил на Торговую улицу, большинство лавок уже открылось, в том числе и книжная лавка господина Криспиана. Почему владельца книжной лавки называли «господин Криспиан» никто не помнил, но никто не называл его по фамилии, а только так, господин Криспиан.

В лавке царил полумрак, остро пахло кожей дорогих переплетов. Порывшись по полкам, которые занимали все помещение, Зандер нашел уникальное издание «Особенности анатомии и физиологии вампиров и демонов, а также гномов, эльфов и драконов» в двух томах. Издание было хорошо оформлено, а текст сопровождался большим количеством иллюстраций. На нем он и решил остановить свой выбор.

— Господин Криспиан, — обратился Зандер к хозяину лавки, только что вышедшему в торговый зал, — я выбрал книги и хотел бы их забрать. Попрошу тетушку Матильду оплатить их.

— Я вынужден отказать вам в кредите, молодой человек. Книги, которые вы взяли в прошлый раз четыре дня назад, до сих пор не оплачены вашей тетушкой, — мужчина забрал книги из рук Зандера и собирался поставить их на место.

— Это какое-то недоразумение, я думаю, оно разрешится в ближайшие полчаса, — пообещал тот, собираясь немедленно пойти домой и прояснить вопрос с долгом. Такого раньше никогда не происходило, тетка оплачивала его приобретения сразу же.

— Как только будет погашен долг, вы снова сможете брать книги в моей лавке, — согласился господин Криспиан. Он не стал убирать книги на полку, а положил их на специальный столик.

Зандер покинул книжную лавку и решительно направился в дом напротив, в лавку своего отца, где сейчас хозяйничала его тетка. Он потянул на себя ручку двери главного входа. Дверь оказалась запертой. Странно. Тетка никогда не нарушала распорядок работы, установленный его отцом. Он обошел строение и толкнул дверь черного выхода, того самого, через который он покинул этот дом три дня назад. Дверь с тихим скрипом открылась. Зандер осторожно шагнул внутрь. И сразу в нос ударил противный тошнотворный запах. Зажав нос и рот полой своей рубахи, он продолжил двигаться вглубь помещений, и вдруг замер на пороге лавки, ошарашено оглядываясь по сторонам. В самом ее центре лежали обезглавленные тела его тетки и работников, их головы аккуратной горкой лежали рядом. Весь пол был залит кровью, которая местами уже высохла. Судя по всему, убийства произошли в то же самое время или чуть позже, что и нападение на замок. И если бы он не сбежал из дома, то лежал бы без головы вместе со всеми здесь же, в лавке. Стараясь не закричать и не потерять сознание от пережитого ужаса, он вышел из дома, плотно прикрыв за собой дверь. Оглядевшись по сторонам, постояв немного у входа, и вышел назад на Торговую улицу, туда же, откуда он вошел в дом.

Сначала не торопясь, чтобы не привлекать внимание, потом всё ускоряя шаг, а затем просто перейдя на бег, Зандер покидал город, зная, что сюда он больше никогда не вернется.

Он не видел, что за ним следили две пары любопытных глаз. Господин Криспиан, слегка отодвинув шторку на окне своего кабинета, наблюдал, как Зандер подошел к входу в лавку своего отца, подергал за дверную ручку, а потом скрылся за углом дома. Он не прекратил наблюдение, и его любопытство было удовлетворено, через некоторое время мальчик вышел из-за этого же угла, немного потоптался на улице и побрел прочь. Ему стало интересно, почему тот так быстро покинул дом, и, не зайдя к нему за отложенными книгами, куда-то пошел, такого раньше просто никогда не было. Но он не стал выходить из лавки, чтобы проследить за ним. Куда тот может деться в небольшом городке? Вернется.

А вот вторая пара глаз, наблюдавших за Зандером, принадлежала лекарю Бельведеру Риттерсу. Тот, как только заприметил мальчика, стоявшего перед своим домом, сразу скрылся в тени книжной лавки, практически слившись со стеной, затем тихо юркнул в открывшуюся дверь, выпускающую покупателя. Бросая взгляды в единственное окно, выходившее из лавки на Торговую улицу, он увидел, что Зандер обошел здание и скрылся за углом. Тогда лекарь двинулся на выход, но тут его взгляд упал на столик с отложенными книгами. Его внимание привлек хорошо оформленный двухтомник о физиологии вампиров. Он расплатился за него, невзирая на все возражения продавца, что книги отложены кем-то, и быстро покинул лавку, можно сказать, почти вовремя. Впереди, уже далеко впереди, мелькнула знакомая спина Зандера. Лекарь поспешил за ним, боясь потерять Зандера из виду.

Он шел, чтобы встретиться с ним без свидетелей, надеясь застать того у тетки, и ему теперь совсем не хотелось упустить его. Лекарь заметил, что, покинув Торговую улицу, Зандер перешел практически на бег. Ему тоже пришлось ускорить шаг. Он следовал за ним на почтительном расстоянии, стараясь не привлекать ничьего внимания. Вот остались позади и последние дома их небольшого городка, дальше находилось небольшое поле, лес и речка.

* * *

— Лемми, умница, ты уже встал? Собирайся, мы уходим, — обратился Зандер к мальчику, забегая в пещеру.

Тот, как обычно, сидел в глубине пещеры на лежанке.

— Я не могу выходить на солнце, — попытался протестовать ребенок.

— Я знаю, малыш, знаю, но мы не можем здесь больше оставаться. Я тебя заверну в свою куртку и понесу на руках, до тех пор пока не найдем какое-нибудь укрытие. Там немного отсидимся, а потом пойдем уже ночью.

И Зандер заметался по пещере, собирая в котомку вещи, которые могут понадобиться им в пути. Лемми встал с лежанки и стал помогать ему. Видя такую трогательную помощь маленького мальчика, Зандер, наконец, смог хоть чуточку расслабиться.

Он был так увлечен сборами, что не услышал, что к их пещере кто-то подошел. И как только краем глаза уловил тень, мелькнувшую на входе, Зандер тотчас прикрыл собой малыша и приготовился сражаться с невидимым врагом до конца не на жизнь, а на смерть, защищая ребенка. О себе он не думал.

— Зандер, это я, лекарь Бельведер Риттерс, — раздался у входа знакомый голос, — позволь мне войти.

Зандер расплакался от облегчения и радости.

— Входите, дядюшка Риттерс, — пригласил он лекаря, вытирая слезы.

— Так, так. Значит, собираешься? — покачал головой тот, протискиваясь в узкий для взрослого вход в пещеру. — Смотрю и малыш с тобой.

— Со мной, — Зандер продолжал закрывать собой Лемми.

— Я принес для тебя и для него кое-какие вещи. Они вам пригодятся в дороге.

И он вложил в его руки сверток, в котором оказались небольшая курточка, похоже, для Лемми, маленький кошелек с несколькими монетами. Сверху на сверток он положил книги, которые Зандер откладывал недавно в книжной лавке, потом извлек из-за пазухи небольшую тетрадь в дорогом кожаном переплете и тоже положил сверху.

На вопросительный взгляд Зандера ответил:

— Куртка для малыша сшита из специальной ткани, и пропитана специальным составом, я сам ее сделал. В ней он спокойно может несколько часов находиться под солнцем. В кошельке немного денег для вас на первое время. Книги в лавке ты выбрал правильные, я их выкупил, они помогут тебе узнать все, что нужно не только о маленьком вампире, но и о тебе самом. А это… — он указал пальцем на тетрадь, — дневник твоего отца. Он хотел, чтобы я его передал тебя, когда его не станет, или когда тебе нужен будет его совет. Видимо, этот час настал.

— Я все сопоставил: нападение на замок, твои вопросы о малыше, который не может выходить на солнце, — продолжил лекарь. — Я так и понял, что маленький вампир, которого прятали у герцога несколько лет, теперь с тобой, и, видимо, тебе он доверяет. И теперь тебе придется стать его защитником и опекуном. Те, кто его защищали, погибли. Я не знаю, кто он, и почему его прятали, но я всегда доверял твоему отцу и хранил его тайны, а это как раз и была одна из них. Не герцог оказывал покровительство твоему отцу, а твой отец покровительствовал герцогу. Но теперь его нет с нами. И тебе придется полагаться только на себя самого. Я тоже не смогу тебе помочь. А теперь одевай малыша, и немедленно уходите. Я за вами все здесь приберу.

И тут Зандер заплакал во второй раз, но сейчас от горя, что он один, что отец его больше не вернется, что тетку убили какие-то злодеи, что у него на руках маленький мальчик, а он сам еще почти ребенок, и совета спросить не у кого. Он плакал и плакал, пока не кончились слезы, а потом только всхлипывал. Лекарь не пытался его успокаивать, да и что он мог сказать ему. Утешить? Как можно утешить сироту? На его тысячу вопросов, которые были готовы сорваться с его языка, он все равно не ответит, потому что это были не его тайны.

Зандер, наконец, несколько успокоившись, вывел Лемми из-за своей спины и, продолжая шмыгать носом, стал торопливо надевать на него принесенную лекарем курточку. Она была слегка длинновата, но зато под ней полностью скрывалось тело ребенка, даже ноготка не торчало наружу, а капюшон с сеткой полностью скрывал лицо, но позволял видеть дорогу под ногами.

— Ай да, герцог, ай да, молодец, — неожиданно рассмеялся лекарь. — Голубые глазки, золотые локоны. Какой очаровательный малыш. Если бы не боязнь солнца, никто никогда не догадался бы, что перед ним самый настоящий вампир. Как он его хорошо спрятал.

— Это разве не тело Лемми? — испугался Зандер.

— Что ты! Его! Все его, и тело, и глазки, и кудряшки. Просто со временем, когда он вырастет, его глаза станут темными, как ночь, волосы приобретут оттенок воронова крыла. А тело? Тело его станет таким, каким его сделают физические упражнения.

— А причем здесь герцог? И как он его спрятал?

— Это всего лишь немного магии, мой мальчик, но повторяю, она развеется со временем. Герцог был великим магом, но и он не смог защитить себя и своих людей от борцов с нечистью, к которым они причислили вампиров, демонов, а также эльфов, гномов, а в особенности драконов. Поэтому уходите скорее, идите в сторону тракта или большой дороги, там проще спрятаться среди людей.

— И еще пара советов, — продолжил, помолчав, лекарь, наблюдая, как Зандер упаковывал последние вещи. — Я не могу больше вам ничем помочь. Чтобы выжить, придется полагаться только на свои знания и умения. Читай больше. Если попадешь в столицу, найди там лекаря по имени Вильгельм Риттерс. Он мой брат, он вам сможет помочь, если не делом, то советом точно.

Зандер вывел из пещеры отчаянно сопротивляющегося Лемми, попутно уговаривая его, что в такой волшебной курточке с ним ничего плохого не может произойти даже на солнце, кинул последний взгляд на пещеру, ставшую им на несколько дней домом, и поспешил с ребенком на поиски большой дороги. Той дороги, которая поможет им спрятаться в этом опасном мире. Он не понял из слов лекаря, кто такие борцы с нечистью, но что они опасны, это ему и так было ясно. И надо бежать прочь отсюда, где их могут разыскивать.

После ухода мальчиков лекарь, удостоверившись, что никого нет рядом, обратился драконом. Он сделал это специально, чтобы окончательно перебить запах Зандера и маленького вампира. Он довольно долго топтался вокруг пещеры, несколько раз спускался к реке, потом снова возвращался обратно. Затем, обратившись человеком, он разложил и развесил по пещере пучки ароматных трав, которые принес с собой, разведя в очаге огонь, кинул в него несколько ягод можжевельника. Вспыхнувшие разноцветные искорки изгнали последние напоминания о находившихся здесь до этого живых существах. Он не стал придавать пещере совсем уж нежилой вид. Зачем? Да и можно упустить какую-нибудь важную деталь. А так, он, лекарь Бельведер Риттерс, использовал ее для отдыха во время сбора трав. А кто сюда заходил в его отсутствие, то ему неведомо.

«Даже если их следы приведут сюда борцов с нечистью, то они все равно ничего не смогут найти. Эти борцы всего лишь люди, разумеется, среди них есть сильные маги, но и они всего лишь люди. То, что осталось от мальчиков в этой пещере — их запах, ореол их магии, сейчас будут мной уничтожены. Надо не забыть уничтожить и останки зайца, служившего, видимо, вчера ужином для маленького вампира», — рассуждал он, прибираясь в пещере.

Лекарь усмехнулся, представив каково было потрясение Зандера, когда он понял или увидел, это уже не важно, как питается хоть и маленький, но самый настоящий вампир. Ему, конечно, надо было предупредить его, но он не был уверен, что речь идет именно о нем. И сейчас он опять не нашел слов и времени, чтобы рассказать Зандеру, что вампиреныша можно приучить к нормальной еде, только иногда давая кровь в качестве десерта. Его успокаивало только одно, что у того есть книги, а его пытливый ум сам до всего дойдет.

У лекаря сжалось сердце от боли, когда он подумал о мальчиках. Вот, сейчас они где-то плутают по лесу одни одинешеньки. Но он не мог пойти с ними, хотя очень хотелось. Точнее он хотел отправиться в бега с ними. Но клятва, данная им много лет назад повелителю, связывала его по рукам и ногам. Прямо здесь, в этой пещере, находился магический портал, связывающий прошлое и будущее, его мир и мир людей. Этой клятвой он был назначен сторожем портала. В его обязанности входило следить, чтобы никто без санкции самого повелителя не мог им воспользоваться, чтобы уйти из мира людей в его мир. К тому же, это был не совсем простой портал, попав в него и изменив прошлое, можно было изменить будущее.

Недалеко от этого места много-много лет назад был выстроен небольшой город. Тихий маленький городок находился вдали от торговых путей и военных перемещений, но видимо борцам с нечистью не давали покоя частые магические возмущения в этом месте, они с завидным постоянством появлялись здесь и наводили на жителей городка ужас, уничтожая его почти до основания. Вот и теперь после стольких лет тишины и покоя, было совершено дерзкое по своей безнаказанности нападение на замок. И это в то время, когда погиб главный хранитель городка — Гудвин О’Коннор. О том, что в замке прячут маленького вампира, было известно немногим. Даже он, сторож портала, не знал об этом, он просто догадался. И теперь ему не давал покоя вопрос, если это не из-за вампиреныша, то тогда почему были убиты все обитатели замка? А если из-за вампиреныша, то кто донес на него? Это уже позже, он сам, Бельведер Риттерс устроил пожар, чтобы скрыть все следы. И еще… Почему Зандер так быстро ушел из своего дома, не выкупил книги, и стал быстро собирать малыша, чтобы куда-то увести. С эти вопросом тоже необходимо разобраться. Придется навестить тетку Зандера и поговорить с ней. Он еще не придумал, что скажет ей, куда пропал мальчик. Нет, надо все бросить и идти вместе с Зандером, его будущим правителем, так и будет, если удастся снова вернуться в свой драконий мир. А чтобы вернуться, надо охранять портал от посягательств на него борцов с нечистью, ведь они его могут уничтожить. Вот и выбери, что тебе ближе и дороже.

Лекарь вышел из пещеры, больше присутствие его там не требовалось, отыскал тушку зайца, которую уже плотно облепила мухота. Он вырыл небольшую ямку, кинул туда то, что осталось от животного, присыпал землей и опавшими листьями, сыпанул сверху горсть ягод можжевельника. Сейчас он все припорошит вонючим порошком, и можно уходить.

* * *

Зандер вел Лемми вниз по течению реки, оставляя пепелище замка и город у себя за спиной. Они шагали под сенью деревьев, стараясь не уходить далеко от обрывистого берега. Он рассудил так: куртка курткой, но рисковать не стоит, и старался не выводить мальчика из тени леса на солнце без надобности, это, во-первых. Во-вторых, на берегу проще отыскать пещерку или хотя бы норку, чтобы отдохнуть и вздремнуть. В-третьих, через реки часто устраивали переправы или мосты, и тогда можно было бы присоединиться к каким-нибудь путешественникам. Последнее особенно ему хотелось сделать. Путешествовать двум маленьким мальчикам в одиночку и опасно, и вызывает подозрения.

Солнце уже садилось, а они все шли и шли. Лемми не капризничал, хотя было видно, что он устал и уже с трудом переставляет ножки. Но Зандер не предлагал ему устроить привал, стремясь уйти как можно дальше от их пещеры. Вот когда он совсем не сможет идти, тогда можно будет остановиться и отдохнуть.

До его тонкого слуха донесся звонкий девчоночий смех, а до чутких ноздрей — запах костра и еды. Он только сейчас осознал, что не ел почти весь день, а Лемми — со вчерашнего вечера!

— Малыш, — негромко окликнул он ребенка, которого вел за руку. — Ты хочешь кушать?

Тот отрицательно помотал головой.

— Ты подумай хорошенько. Мы сейчас подойдем к людям, и там мне будет труднее тебя накормить, чем когда мы одни.

Лемми снова отрицательно помотал головой.

— Как хочешь. А я бы сейчас быка съел, — мечтательно проговорил Зандер, вдыхая запах, что доносил до него ветер.

Мальчик хихикнул из-под капюшона:

— Ты маленький еще, чтобы целого быка съесть.

— Может, я и маленький, но очень голодный. А голодные могут и целого быка проглотить, — серьезно ответил Зандер, а потом рассмеялся вместе с ним.

Они прошли вперед еще немного, и уже сквозь деревья можно было рассмотреть пару фургонов, костер, с котелком над ним, и людей, суетящихся вокруг костра. Зандер прижал палец к губам, призывая мальчика вести себя очень тихо. Тот кивнул. Судя по всему, эти люди не опасны для них.

Осторожно ступая, они зашли с подветренной стороны, просто так, на всякий случай, чтобы в случае опасности немедленно дать стрекача.

У костра их было шестеро — немолодая женщина, звонко смеющаяся девчонка и четверо взрослых мужчин. Зандер подумал немного, а потом решился.

— Добрый вечер, — поздоровался он, выходя в свет костра из сумеречного леса, крепко прижимая к себе Лемми рукой.

Все повернулись в их сторону.

— Добрый, коли не шутишь, — отозвалась женщина. — Проходите к нашему костру, мы путникам рады.

Остальные молча разглядывали их, даже девчонка прекратила смеяться и размахивать ложкой, которой до этого помешивала варево в котелке, при этом непрерывно болтая и перемежая слова звонким смехом.

Женщина внимательно окинула мальчиков долгим и изучающим взглядом. Похоже, она была и хозяйкой каравана, и главой этой маленькой компании. Ей было лет сорок, а может, чуть больше. Совершенно обычная внешность: темные волосы, заплетенные в косу, свободно висевшую вдоль спины, круглое лицо с курносым носом, сеточка морщин вокруг карих внимательных глаз, изогнутая линия пухлых губ. Она не была красавицей, но располагала к себе с первой минуты знакомства.

— Как вы оказались поздно вечером в лесу, так далеко от жилья? — поинтересовалась она, мягко улыбнувшись, после нескольких минут молчания.

— Мы сироты, и идем в какой-нибудь вольный город счастья искать, — брякнул Зандер первое, что пришло на ум, так обычно говорят в книжках, когда не хотят сказать правды.

— Наш уютный дом, в котором мы обретались в последнее время, стал опасен для нас, и мы почли за лучшее — покинуть его, — продолжил он, уже тщательно подбирая слова, так как заметил, что ему не очень-то и поверили.

— А он? — женщина взглядом указала на закутанного в куртку Лемми.

— Это мой младший братик Лемми, он серьезно болен, но его болезнь не опасна для окружающих. И если вы не возражаете, я бы хотел пристроить его отдохнуть в одном из ваших фургонов.

— Братик, так братик, — согласилась она, кивнув головой. — Лайза, — обратилась уже к девчонке. — Помоги уложить ребенка.

Лайза тут же сунула ложку в руки одному из мужчин и вприпрыжку побежала организовывать постель для малыша в уголке фургона. Зандер помог Лемми забраться внутрь, раздел его, снял с него сапожки, аккуратно сложил все его вещи. Девчонка не ушла, а крутилась рядом, то помогая, то мешая ему. Через несколько минут Лемми уже сладко посапывал, разметав свои кудряшки по подушке.

— А когда в этом доме подают ужин? — весело спросил Зандер, вновь возвращаясь к костру. — Я не отказался бы перекусить.

Ответом ему послужил звонкий смех девчонки и строгий окрик женщины:

— Лайза, вот хохотушка!

— Здесь в нескольких метрах отсюда протекает ручей, иди, умойся, и будем ужинать, — сказала она, обращаясь к Зандеру.

— Пойдем, я покажу, — вызвалась проводить Лайза и потащила Зандера за рукав в сторону ближайших кустов. Недалеко от места стоянки, действительно, протекал неглубокий ручей, с хрустально чистой, но очень холодной, практически ледяной водой. Ни о каком купании быть не могло и речи, поэтому Зандер, встав на колени на песчаном бережке, просто сполоснул лицо, а затем опустил руки в воду, поставив ладони на дно. От ручья пахло чистотой и свежестью. Он приблизил лицо к воде и с удовольствием сделал небольшой глоток. И замер, прикрыв глаза, от блаженства и ощущения сладости на своем языке. Он стоял так, делая неглубокие вдохи, до тех пор, пока руки не занемели от холода. Лайза стояла рядом, вдруг став совершенно серьезной и стараясь не потревожить его единения с природой.

Зандер медленно поднялся, улыбнулся притихшей девочке, и, брызнув ей в лицо воду со своих рук, побежал к костру, стараясь увернуться от ее острых кулачков.

Ничто так не сближает, как совместная трапеза и искреннее веселье. К концу сытного ужина со смешными рассказами Зандер уже был принят в члены этой маленькой компании. Его новые знакомые рассказали о себе достаточно много. Женщина, которую все называли тетушка Деспина, руководила труппой бродячих артистов, коими, собственно говоря, являлись трое мужчин и смешливая Лайза. Здоровяк Найлс легко обращался с двухпудовыми гирями, худой высокий Эгберт был глотателем шпаг и прекрасным фехтовальщиком, а хорошо сложенный Джим, как и гибкая Лайза, были гимнастами. А вот четвертый мужчина не был артистом, он всего лишь учитель девочки, и находился среди них исключительно из-за любви к путешествиям. Сама же тетушка Деспина демонстрировала, по словам окружающих, чудеса ловкости в жонглировании и метании ножей. И сейчас они, убегая от наступающих холодов, направлялись на юг, в сторону столицы, где можно было неплохо заработать в преддверии праздников и перезимовать в теплых номерах гостиниц.

— У вас место клоуна не занято? — состроив смешную рожицу на некрасивом лице, поинтересовался Зандер.

Все громко рассмеялись, и лишь тетушка Деспина, окинув взглядом его фигуру, а не лицо, довольно серьезно произнесла:

— Если хочешь путешествовать с нами и не зря есть свой хлеб, научись показывать фокусы или, как Лайза, ходить по канату, или, в крайнем случае, акробатическим номерам. Клоуны нам не нужны.

Зандеру ничего не оставалось, как убрать с лица веселье и, скромно потупив взор, кивнуть. Путешествовать в хорошей компании и в фургонах гораздо веселее, чем только вдвоем с маленьким Лемми, да к тому же еще пешком.

— Вот завтра и определим, на что ты годен, — вынесла женщина свой вердикт, этими словами давая понять, что мальчиков они возьмут с собой.

И вся компания, облегченно вздохнув, продолжила трапезу с веселыми историями на закуску. Их окончание Зандер пытался выслушивать, уже клюя носом. Он даже не заметил, как здоровяк Найлс завернул его в тощенькое одеяло и отнес в фургон, уложив рядом со спящим Лемми.

Зандер спал очень беспокойно, он непрерывно просыпался и прислушивался, не приближается ли кто к их стоянке. Рядом, разметавшись, сладко посапывал мальчик. Но только осторожные шаги животных и вскрики птицы нарушали тишину ночи. Поворочавшись с боку на бок, и не услышав ничего подозрительного, он снова проваливался в чуткий сон.

Утром, наспех позавтракав, их дружная компания отправилась в дальнейший путь. Лемми разрешили лежать в глубине фургона, укрывшись одеялами. Зандер заботливо накинул на него сверху еще и курточку. Хотя солнце не пробивалось через плотную ткань повозки, но он не хотел рисковать, пока не узнает достоверно, чем солнечные лучи грозят маленькому Лемми. Тому было очень скучно, поэтому он непрерывно капризничал и требовал к себе внимания. Всех неожиданно выручил учитель Нед. На очередной остановке он пересел к малышу поближе и стал ему пересказывать поучительные истории, которые прочитал в книжках для таких детей. Ребенок просто засыпал его вопросами, а тот с упоением на них отвечал, подробно объясняя мальчику все, что знал сам. Эти двое просто нашли друг друга, а у Зандера появилось время, чтобы немного почитать, пока повозка тряслась по неровной лесной дороге.

Он достал книгу и под мерное покачивание фургона и негромкую болтовню Лемми с учителем погрузился в изучение особенностей физиологии и пищевых пристрастий молоденьких вампиров. Каково же было его изумление, когда он узнал, что мальчик-вампир мог родиться только от смертного отца и вампирессы, которая согласилась отдать свою жизнь и бессмертие за возможность познать секундное счастье материнства. Она рассыпалась в прах сразу же, как только увидела здоровенького новорожденного. И если с матерью малыша было более-менее теперь все понятно, то вопрос, кто был его смертным отцом, оставался открытым. Но это сейчас мало беспокоило Зандера, его больше волновало, как питается ребенок-вампир и как его приучать к нормальной пище, насколько ему опасно солнце и до какого возраста. И чем больше он углублялся в книгу, тем больше вопросов у него появлялось.

Например, в книге нигде не указывался возраст, а словесные обороты типа, когда он сможет, или когда наступит совершеннолетие, Зандера очень пугали. Он читал и читал, а вопросов не уменьшалось, а самое обидное, что ему и посоветоваться-то было не с кем. Не будет же он всем этим людям объяснять, что Лемми — сирота, да еще и вампир. Вдруг они испугаются и захотят убить такого очаровательного малыша, который им ничего плохого не сделал, только из-за того, что в его рационе должна присутствовать свежая кровь.

Маленький караван продолжал неспешно двигаться по лесной дороге. Зандер иногда отрывался от чтения и прислушивался, не заметив ничего подозрительного, снова углублялся в книгу, забывая обо всем на свете.

— Все, привал, — отдала команду тетушка Деспина, останавливая первый из фургонов на небольшой живописной полянке. — Заночуем здесь, скоро уже солнышко сядет и станет темно. А завтра выедем пораньше и по большой дороге к обеду доберемся в город. Вечером на рыночной площади сможем устроить представление и заработать немного денег, чтобы пополнить запасы провизии и без опасений остаться голодными двинуться в дальнейший путь.

Все без возражений и дальнейших распоряжений приступили к привычным для них обязанностям, и только Зандер с Лемми и учитель остались не у дел.

— Что стоишь, как истукан, — бойко скомандовала Лайза, ткнув Зандерв под бок острым локотком. — Бери котелок и иди чистую воду искать, пока я огонь развожу. Тетушка Деспина всегда привалы либо возле рек, либо возле ручьев устраивает. Она эти места хорошо знает.

Зандер, подхватив котелок, как и было ему приказано, быстро побежал к ручью, журчание которого он слышал за деревьями недалеко от полянки. Это был даже не ручей, а маленький родничок с хрустально чистой водой. Он вытекал из земли между двумя небольшими камнями, образуя крошечный водопадик. Под его струю Зандер подставил ладошки и с удовольствием напился, слегка морщась от сводившей челюсти ледяной водицы, потом набрал полный котелок и побежал назад к стоянке.

Лайза уже развела костер и, притопывая ножкой от нетерпения, уперев руки в бока, изображала негодование долгим отсутствием Зандера, но, увидев его, с серьезным видом на некрасивом сосредоточенном лице смешно перепрыгивающего корни деревьев, не смогла удержаться от хохота. Они вместе водрузили котелок на треногу над костром, подталкивая друг друга и норовя опрокинуть воду в огонь и залить его.

— Хватит баловать, — строгим голосом осадила их веселье тетушка Деспина. — Иди к нам Зандер, а то мы сегодня без ужина, похоже, останемся. Лайзе только дай повод повеселиться. Пока ужин готовится, мы твои способности выявлять будем.

Зандер оставил Лайзу, которая изобразила обиду, несправедливо ей нанесенную, надув губки, наморщив носик и отвернувшись от всех, но через секунду уже весело над чем-то смеясь.

Первым проверял способности подростка силач Найлс. Он вытащил из фургона свои двухпудовые гири и заставил его попробовать их поднять. Зандер дергал их за ручки, прыгал вокруг них. Потом, оставив попытки поднять две сразу, схватил одну из них двумя руками и оторвал от земли, приподняв на высоту ладони и тут же уронив обратно, упав сверху сам не нее.

— Все, — сел он рядом на пожухлую траву, вытирая пот, — больше не смогу.

Пока он совершал телодвижения вокруг неподъемных гирь, все сгрудились вокруг и, подшучивая, давали ему советы. Даже Лемми высунул свой нос из фургона и хихикал вместе со всеми, смеяться открыто он не решался, можно и в лоб схлопотать — Зандер хоть и постарше, но все же еще мальчик, и мог обидеться.

Вторым был шпагоглотатель Эгберт. Нет, он не заставлял его питаться острыми клинками. Он решил проверить его реакцию и непрерывно делал выпады в сторону Зандера, заставляя того уворачиваться то вправо, то влево, то подпрыгивать на месте. Чтобы не поранить подростка, он надел резиновые наконечники на шпаги, но боль-то от удара, когда он попадал в него, была самой настоящей, и синяки тоже. Измученный вконец Зандер попросил пощады спустя десять минут после начала проверки.

Не дав ему передышки, третьим проверял его гибкость гимнаст Джим. Он тянул его за руки, за ноги, выворачивал суставы. Потом потребовал сесть на шпагат. Зандер, как мог, так и развел ноги в стороны, а Джим подошел со спины и нажал на плечи парня руками, заставляя его опуститься еще ниже. Зандер попробовал запищать и посопротивляться, да куда, там, вырваться из цепких рук гимнаста было просто невозможно, и он опустился почти до конца, широко разведя ноги в разные стороны.

И только после этого его ставили в покое, абсолютно обессиленного, и ушли посоветоваться с тетушкой Деспиной, кого же из него будут делать. Судя по спору и крикам, каждый из мужчин видел в нем задатки и хотел взять именно себе в напарники. В итоге порешили, что он будет выступать с Лайзой и Джимом в акробатических номерах, а если у него окажется хорошее чувство равновесия, то он и на канате будет работать с девочкой. А остальные будут его тренировать в свободное время, если он им так понравился.

До ужина сегодня его уже никто больше не беспокоил, сошлись на том, что все тренировки начнутся с завтрашнего утра. Лемми кушать опять отказался, но Зандер по этому поводу уже не волновался, он прочитал в книге, что кровь ребенку нужна раз в два-три дня в зависимости от того, сколько тот выпил ее накануне и что делал в течение этого времени. Значит, поймать зайца и скормить его кровь мальчику надо будет завтра, перед выходом из леса на большую дорогу. Он не хотел больше давать животное в руки ребенку, чтобы не привлекать к его способу питания внимания, а самому выцедить кровь из тушки и принести ее Лемми уже в кружке. Он с трудом представлял, как это можно сделать, но попытка не пытка, а если не получится, то у него есть несколько монет, даденных в дорогу лекарем, можно и на рынке для малыша живого кролика купить, в конце концов.

Зандер планировал после ужина при свете костра немного почитать, но не тут-то было. За дело взялся учитель Нед. Оказывается, он каждый вечер перед сном занимался с Лайзой и литературой, и математикой, и географией, и ботаникой, короче всем, в чем сам был силен. А теперь у него было целых два ученика плюс Лемми с его цепким умишком, которого можно и нужно учить грамоте. Это вчера из-за того, что у костра появились новые лица, и с ними необходимо было познакомиться, Лайза пропустила урок. Теперь ей предстояло наверстывать пропущенное, по крайней мере, учитель собирался ее нагрузить заданиями вдвойне, да к тому же ему не терпелось проверить уровень знаний Зандера.

* * *

И начались будни, заполненные до предела. С утра Джим занимался растяжкой Зандера, потом завтрак и в путь. На любой маломальской стоянке с ним занимался фехтованием Эгберт, а вечером перед ужином его заставлял тягать гири Найлс. В перерывах он читал свою книгу о физиологии вампиров, а вечером отвечал уроки учителю Неду. После этого Зандер отправлялся спать, вконец измученный, и проваливался в сон без сновидений, Нед занимался с маленьким Лемми грамотой почти до утра. Они потом дрыхли в их фургоне до обеда, но это Зандера более чем устраивало. Он приноровился ловить в лесу зайцев, бегая за ними, не всегда животное выскакивало на Зандера само, как тогда возле пещеры, а в городах покупал кроликов для Лемми, сцеживал из них кровь и поил ребенка уже из кружки. Но все равно каждый раз, видя, как у того вырастают клыки, и симпатичная мордашка приобретает звериный оскал, приходил в ужас. Он приобрел ему в одном из городов серебряные столовые приборы, и учитель обучал ребенка пользоваться ими. Лемми уже мог есть кашу, как все, но она ему не нравилась, и только строгий взгляд Зандера не позволял ему ее выплюнуть.

На первом совместном выступлении в городе им и Лемми пригодился. Когда вечером при свете факелов, они заканчивали представление на площади, а Джим и Лайза еще отрабатывали свой номер, Лемми взял шляпу и обошел зрителей, собирая плату. Кто мог отказать такому очаровательному малышу с пухлыми щечками, золотыми кудряшками и просящими голубыми глазками! Денег накидали гораздо больше. И теперь, если выступление заканчивалось после заката, только Лемми ходил со шляпой среди зрителей. Скоро и Зандер смог присоединиться к выступающим. Их номер с Лайзой на канате пользовался огромной популярностью, особенно, когда они делали синхронно сальто назад и приземлялись на канат, народ ревел от восторга и просил повторить на бис. Финалом их выступления было вращение мальчика и девочки на своих огромных руках Найлсом, как на карусели. Желающих из публики за деньги покататься на силаче после этого было, хоть отбавляй. Они теперь могли не ночевать в лесу под городскими стенами, а снимать уже приличные номера в гостиницах.

Правда, в тот год они в столицу так и не попали. Сильно заболела, простудившись, Лайза. И тетушка Деспина, решив, что путешествовать с больной девочкой опасно для ее здоровья, приняла мудрое решение перезимовать в одном из больших городов на пути в столицу, тем более что денег они заработали немало. По-прежнему, но уже без Лайзы, они давали представления, пополняя доходами свою «казну», снимали три номера в недорогой, но чистенькой гостинице, и ждали прихода весны, чтобы снова отправиться в путь. Сидеть на одном месте всем было просто скучно.

Зандер в одной тонкой рубашке восседал на козлах и правил фургоном. В его глубине, кутаясь в теплое одеяло, сидела Лайза, спал, разметав золотые кудряшки по подушке, Лемми и похрапывал учитель, который как всегда прозанимался с малышом до поздней ночи. Девочка еще не совсем отошла от тяжелой болезни, и ей все время было холодно, несмотря на то, что весеннее солнце припекало уже совсем по-летнему. Они сегодня рано утром еще до восхода, наконец, отправились в путь все той же компанией, чтобы позавтракать не в душной гостинице, а в лесу на свежем воздухе под пение птиц. И даже учитель Нед, к которому все привыкли, и полюбили его, присоединился к ним, сказав, что он будет искать еще неизученные растения в этих краях, а лучшей компании для путешествия ему не найти.

Зандер счастливо улыбался, подставляя свое лицо ласковому ветерку и теплым лучам. Эти люди за полгода практически стали его семьей, он полюбил их трогательную заботу друг о друге. И даже строгая тетушка Деспина оказалась куда более заботливой и ласковой, чем его родная тетка Матильда. При воспоминании о доме ему стало грустно, припомнились и тетушка Бетти с ее многочисленным семейством, и лекарь Бельведер Риттерс, и даже продавец книг господин Криспиан. Слезы невольно навернулись на глаза. При воспоминаниях о лекаре Зандер всегда невольно вспоминал о дневнике отца, который тот передал ему, и ни одной страницы из которого он так ни разу и не прочитал. Он хотел начать читать его, но каждый раз, погладив дорогой кожаный переплет, откладывал в сторону, значит, еще не пришло его время.

Природа уже отошла от зимней спячки, и Зандер любовался разнообразием цветов этого благодатного края, синевой безоблачного неба, щурился от яркого солнца, вдыхал чистый лесной воздух. Когда они кочевали на юг, он с удовольствием наблюдал, как мрачные глухие северные леса его родины с широкими разлапистыми елями и стройными мачтовыми соснами сменяли светлые широколиственные леса с множеством цветов даже поздней осенью. А сейчас, весной, его душа просто пела, глядя на все это буйство красок природы. Он обернулся и посмотрел на учителя и Лемми.

«Как можно спать в такое время? Так можно и всю жизнь пропустить», — подумал он, миролюбиво улыбнувшись при этом, и позвал Лайзу пересесть к нему поближе, чтобы можно было рассказать кому-нибудь о том, что творится у него на душе. Девочка придвинулась к Зандеру, по-прежнему кутаясь в одеяло. И он, продолжая счастливо улыбаться, начал декламировать ей какую-то восторженную балладу, которых его память хранила великое множество.

Тетушка Деспина, остановив первый из фургонов, объявила привал, Зандер вынес на солнышко Лайзу, посадив ее на самое освещенное и, по его мнению, самое теплое место на полянке. Видимо, пока девочка совсем не поправится, готовить обед на всех будет его прямой обязанностью. Нисколько не расстроившись по этому поводу, он принес воды и принялся разводить костер. У него все никак не получалось. Из огнива удалось высечь небольшую искорку, которая смогла зажечь только пучок сухой травы, той, что ему посчастливилось разыскать неподалеку, но хворост был влажным и не желал разгораться.

Зандер, опустившись на колени, наклонился к костру, опершись на руки, и осторожно подул, стараясь не дать погаснуть маленькому огоньку. И вдруг изо рта у него вырвалась струя пламени и мгновенно разожгла костер. Он ошарашено присел на землю от неожиданности. Да, он слышал и читал о таком чуде, как беспримесный огонь или огненный свет, но чтобы вот так, просто, он сам стал его источником. Это было выше его понимания. Посидев так немного и посмотрев на весело пляшущие языки пламени, он поставил воду на огонь и отошел недалеко в лес, чтобы еще раз попробовать сотворить чудо.

Он сложил из заведомо мокрых веток маленький костерок и подул на него и опять то же самое — из его рта вырвалась струя огня, мгновенно воспламеняя и эти мокрые ветки.

«Это, конечно, неплохой дар. Но в кого я превращаюсь? В монстра? Сначала у меня появился дар обездвиживать зверей, по крайней мере, зайцев, случайно оказавшихся на расстоянии вытянутой руки. Теперь вот огонь, — Зандер горько усмехнулся, засыпая костерок землей, — а там и до Огненной Саламандры недалеко. Так, что ли?»

«Кто владеет Огненной Саламандрой, тот владеет миром», — прочитал он как-то в одной из книжек о драконах. Он тогда даже тщательно выписал рецепт приготовления и пользования этим чудом, и старался его заучить наизусть. Он знал, что почти все компоненты этого зелья можно было купить или изготовить, но где взять огненный свет, являвшийся одним из составляющих, он не представлял. Приобретать в лавках боялся, можно было получить подделку, и тогда никогда ему не сотворить Огненной Саламандры, боги давали такую возможность только раз в столетие, ошибиться никак было нельзя. Что ж, получается, боги даровали ему это чудо. Чудо!

Он подпрыгнул от радости, забыв, что только что рассуждал о том, в кого же он превращается постепенно, и побежал на полянку, где уже давно, наверное, кипит вода, и тетушка Деспина сердится, что он бросил костер без присмотра. Но теперь он знал, что этот огонь не потухнет, даже если прогорит весь хворост, пока он не припорошит его землей, даже вода не могла бы его потушить. Это истинное чудо!

Как он и предполагал, вода давно уже кипела, но никто не сердился, потому что его отсутствие объяснила Лайза, солгав, что у Зандера заболел живот, и ему срочно надо было углубиться в лес. Она перебралась к костру, подкидывала по прутику в огонь и ждала, когда Зандер, наконец, появится.

— Лайза, скажи, это чудо? Или я в монстра превращаюсь? — он прижал девочку к себе вместе с одеялом.

Она слегка улыбнулась, за время болезни ушла вся ее смешливость:

— Я рада за тебя, это действительно чудо. Я видела.

— Ты, правда, видела? — осторожно спросил Зандер.

— Видела, но я никому не скажу, мне понравилось это чудо, — прошептала она ему на ухо, и добавила, уже тихо посмеиваясь, — у тебя работы хотя бы будет поменьше, пока я совсем не поправлюсь. Мне так надоела моя болезнь и моя слабость, ты даже не представляешь, я для вас такая обуза.

Зандер аккуратно посадил ее назад, расправив все складки одеяла, и присел перед ней на корточки:

— Нет, Лайза, нет, — он тут же забыл о своих проблемах, которые были важны всего лишь минуту назад. — Мы так волновались за тебя, когда ты болела и бредила из-за высокой температуры целую неделю. А потом, когда ты пришла в себя, и мы все по очереди кормили тебя с ложечки, и молили небеса только об одном, чтобы ты не умерла, пусть долго, пусть тяжело, но выздоравливала. И теперь все очень счастливы, что ты постепенно идешь на поправку. Я сейчас сварю вкуснейшую кашу, если у меня получится, и буду тебя и Лемми, двух самых капризных, но самых мной любимых существ, кормить с ложечки.

Лайза опять улыбнулась ему, а потом, притянув к себе, чмокнула в щеку:

— Ты даже не представляешь, как я вам всем благодарна.

И отвернулась, вытирая рукой, набежавшие вдруг слезы. Зандер, чтобы не смущать ее еще больше, вернулся к костру.

«Вот ведь, как получилось, — рассуждал он, неторопливо помешивая кашу в котелке — его мысли снова вернулись к огню и к пользе, какую можно извлечь из обладания им. — Тем, что нельзя купить, я владею безраздельно. Осталось только вспомнить, из каких компонентов состоит Огненная Саламандра. Жалко, что все записи остались в доме отца, но ничего, у меня хорошая память, я все восстановлю. Сейчас надо только дождаться цветения папоротника, я это точно помню, он является одним из составляющих эликсира знания, с помощью которого потом можно получить порошок истины. Главное не торопиться, главное сейчас найти цветок папоротника и сделать этот эликсир».

Он размечтался и упустил кашу, она подгорела слегка, но на него опять никто не ругался, ведь это был его первый кулинарный опыт. Зато Лайза, получив множество комплиментов по поводу ее кулинарных способностей, так воспряла духом, что пообещала встать к костру и уже приготовить для всех ужин. А Зандер, как и обещал, кормил с ложечки и Лемми, и девочку, уговаривая съесть и за тетушку Деспину, и за учителя Неда. А все весело смеялись, наблюдая, как он это делает.

После завтрака был долгий спор о том, куда им лучше направиться. Зандер очень не хотел, чтобы тетушка Деспина приняла решение двигаться на север, ведь там они с Лемми могли натолкнуться на борцов с нечистью, они там появились единожды, как объяснил лекарь Бельведер Риттерс, могли появиться и еще раз. Но как рассказать женщине, почему он не желает ехать туда, тем более что к мнению подростка особо не прислушивались. А расставаться с ними он тоже совершенно не хотел, это была его семья, здесь, с ними, был его дом. И тут ему на руку неожиданно сыграла болезнь Лайзы, все дружно решили, что климат севера тяжел для нее, и для восстановления ее здоровья лучше все же поехать на юго-восток, к морю. Там города хоть и поменьше, и заработки будут пожиже, но здоровье девочки прежде всего.

И вот, после долгих споров и препирательств, они направили коней на отдых, к морю.

* * *

Время шло. Опять наступила поздняя осень. Бродячий цирк всю весну и все лето кочевал вдоль побережья из одного небольшого курортного городка в другой, подолгу не задерживаясь ни в одном из них. Ночевали артисты практически всегда под открытым небом, вдыхая соленый морской воздух и любуясь мириадами звезд.

Лайза практически поправилась, к ней вернулась ее былая смешливость. Она снова стала принимать участие в выступлениях. Тетушка Деспина старалась ее сильно не нагружать, но Лайза сама возобновила тренировки и уже скоро смогла, как и раньше, выступать перед зрителями на канате. Лемми очень понравилось соленое море, и Зандеру приходилось по ночам учить его плаванию. Тело самого Зандера постепенно наливалось силой, и он уже не мог с Лайзой выступать вместе, слишком была заметна разница в сложении, и их номер уже не производил того эффекта, как раньше, когда два худеньких подростка совершали сальто назад. Теперь каждый раз, когда Зандер приземлялся на канат, стойки прогибались так, что казалось, что еще немного, и они рухнут. И Джиму пришлось придумывать для него другой номер, отработку которого они уже заканчивали и планировали вынести на суд зрителей. Да и Найлс теперь катал на себе не его, а худенькую Лайзу и маленького Лемми, который за прошедший год сильно вытянулся и грозил скоро догнать девочку в росте.

Зандер все-таки нашел в то лето, на Иванов день, цветущий папоротник и создал из него и своего огненного света эликсир знания, и теперь с драгоценной жидкостью не расставался даже ночью, купив на рынке маленький кувшинчик с притертой крышечкой на серебряной цепочке и повесив его себе на шею. Теперь, кроме воспитания Лемми и подготовкой номера, он был занят созданием следующего компонента, а именно, эликсира огня.

Но вот чтобы создать его, он должен был почувствовать волны эфира — эту пятую стихию, лежащую в основе мироздания вместе с воздухом, водой, огнем и землей, и соединить эти волны со своим огненным светом. Но как почувствовать, когда ни одна умная книжка не писала об этом, почувствовать, и все. Он прислушивался, присматривался, принюхивался, но ничего пока не чувствовал. Ни-че-го.

В столицу и этой зимой они не попали. Тетушка Деспина решила, что менять место жительства, когда до зимних холодов оставалось всего ничего просто бессмысленно, а здесь, на море, хорошая погода может продержаться еще какое-то время, а потом артисты, как обычно, снимут три номера в приличной гостинице, их сбережения позволяли, и пересидят холода. Им может повезти, если нагрянет какой-нибудь аристократ с компанией и захочет повеселить своих гостей их выступлениями. Даже если это не произойдет, то они иногда смогут устраивать небольшие выступления на рыночной площади. Все-таки здесь зимой не так холодно, как на севере или даже в столице.

У Зандера появилось больше свободного времени, которое он полностью отдавал Лемми и Лайзе. Ему нравилось возиться с ними, покупать им подарки на заработанные деньги, сладости. Лемми безумно полюбил зефир, и Зандер покупал его, как только у него появлялась такая возможность. А потом наблюдал, как мальчик отправлял в рот белоснежные кусочки, счастливо улыбаясь и причмокивая.

— Балуешь ты их, — порой сердилась тетушка Деспина, видя, что Зандер потратил очередные с таким трудом заработанные деньги на понравившуюся игрушку для Лемми или наряды для него же и для Лайзы. А тому нравилось видеть счастливую мордашку малыша, восторженно смотрящего на подарок, или наблюдать, как все оборачиваются вслед худенькой гимнастке, разодетой, как принцесса. Он сам мог ходить подолгу в старом потрепанном костюме, но мимо лавки, где можно прикупить новую красивую одежду для мальчика или для девочки, у него пройти не получалось.

— Зандер, посмотри, что я тебе купила! — Лайза вихрем ворвалась в номер, в котором они жили вчетвером вместе с учителем Недом. Она протянула ему такой же маленький кувшинчик с притертой крышечкой на серебряной цепочке, как тот, что висел у него на шее. Только цвет у этого кувшинчика был другой, и если старый был зеленовато-желтый, то этот был красновато-фиолетовый.

Зандер нехотя, приняв вертикальное положение, присел на кровати, на которой отдыхал, пока никого не было.

— Я, как увидела его, сразу поняла, что это твоя вещь, то есть для тебя. И мне было абсолютно все равно, сколько он стоит. Но продавец запросил недорого. И вот теперь он твой, — тараторила девочка без перерыва, попутно пытаясь расстегнуть рубашку на Зандере, чтобы надеть на него этот кувшинчик и посмотреть, как два кувшинчика будут смотреться вместе.

— Лайза, зачем ты потратила деньги? Я знаю, что такие вещи стоят недешево, если не сказать, очень дорого, — смущенно пытался урезонить девочку Зандер, не давая ее рукам залезть под ворот рубашки и вытащить его кувшинчик, и в то же время с удовольствием разглядывая дорогую вещицу.

— Не поверишь, мне продавец отдал его почти задаром. Он сказал, что это необычный кувшинчик, и хранить в нем можно только необычные вещи. Сколько он не пытался его продать раньше, у потенциальных покупателей вдруг начинали трястись руки или возникала сильная головная боль, и они в спешке покидали лавку. А когда я взяла его в руки, он засветился необыкновенным светом, и продавец мне его сразу продал, совершенно по символической цене, — не унималась Лайза. Ей, наконец, удалось извлечь из недр одежды Зандера цепочку с кувшинчиком, и теперь она любовалась ими, сравнивая.

— А где учитель Нед с Лемми? Я хочу и перед ними похвастаться, — она только сейчас оглядела комнату, — неужели в моей опять спрятались?

И она тут же направилась в свою комнатушку, переделанную из гардеробной. Их компания пыталась таким образом экономить — снимать отдельный номер для Лайзы было дороговато, поэтому выносились все вещи, на их взгляд, из совершенно не нужного им помещения, а там ставилась кровать для девочки, и их номер превращался в двухкомнатный.

— По-моему, они с Найлсом и Эгбертом у них в номере что-то обсуждают, а чуть позже, учитель обещал прогуляться с Лемми по городу и показать ему какие-то достопримечательности, у них сегодня, по-моему, урок истории. Приглашал нас тобой к ним тоже присоединиться.

— Конечно, я согласна. Но сначала я должна похвастаться перед всеми своим приобретением для тебя, — и радостно чмокнув Зандера в щеку, она исчезла за дверью. И теперь ее звонкий голосок доносился из номера, где жили силач и шпагоглотатель.

— Ну, все. Отдаю тебе твой подарок, — это вихрь в виде Лайзы вернулся обратно. — Привет, я полетела к ним, они придумывают номер для меня и Лемми, там еще тетушка Деспина и Джим. Ты можешь пока туда не ходить, у тебя и так все в порядке.

И девочка скрылась за дверью, оставив его один на один с необычным подарком. Кувшинчик, действительно, засветился каким-то странным фиолетовым светом, когда Зандер к нему прикоснулся, более того, ему показалось, что он не пустой. Он аккуратно его потряс, ничего не застучало о стенки, значит, в нем не твердая субстанция. Но там явно что-то есть. Он перевернул и потряс еще раз, ничего не булькает, значит, и не жидкость. Тогда что? Зандер осторожно потянул за крышечку, чтобы сразу же захлопнуть, если там окажется что-то зловонное или опасное.

Из-под крышечки потянулся тоненькой струйкой фиолетовый дымок, заполняя собой всю комнату, как туманом.

«Надо срочно закрыть кувшинчик», — в голове медленно появилась и загасла запоздалая мысль, но руки отказывались повиноваться.

И вот уже фиолетовый дым, а не дымок, обволакивал Зандера, он качался в его клубах, как на волнах. Сознание Зандера поплыло. Движения его замедлились, очертания комнаты исчезали, открывая ему неизвестные миры.

«Так вот какие они, волны эфира... Другого ничего я не чувствую сейчас, кроме этого мерного покачивания... И блаженства... Это счастье...»

И он, находясь в состоянии эйфории, тихонько подул на фиолетовый туман, чтобы заставить его заколебаться чуть сильнее. И тотчас вспыхнул огонь, но не обжигающий, как обычно, а ласковый и нежный, теплый, как мама. Огонь постепенно уничтожал туман, превращая его огненную жидкость, которая по капельке сама стекала в красновато-фиолетовый кувшинчик.

Постепенно возвращалось сознание и способность двигаться, но состояние блаженства так и не проходило. Когда последняя огненная капелька исчезла в кувшинчике, Зандер плотно закрыл крышку и устало откинулся на кровать, широко раскинув руки. Вот и все. У него теперь есть уже два эликсира. Ведь то, что сейчас он сотворил — не что иное, как эликсир огня. Просто та жидкость ничем другим быть не может. Этой хохотушке Лайзе совершенно случайно удалось приобрести за деньги именно то, что ему никак не удавалось даже определить, или хотя бы почувствовать. И теперь у него уже есть эликсир знания, из которого необходимо еще порошок истины получить, и эликсир огня — а это уже готовый компонент Огненной Саламандры.

Вскоре вернулись учитель с Лемми, а следом за ними пришла и Лайза, и они все, включая Зандера, переоделись и отправились на прогулку. Были уже сумерки, учитель Нед нанял экипаж, чтобы успеть до темноты, и повез их осматривать развалины старого замка. Он много и интересно рассказывал о том, кто построил его, какие войны проходили в этих местах, и как так случилось, что такое могущественное укрепление было разрушено. Лемми непрерывно жался к Зандеру, видимо, эти развалины оживили в его детском сознании картины прошлого, а он не понимал, что с ним происходит. А потом они уже почти в полной темноте возвращались в гостиницу пешком через поля, которые отделяли развалины от городка.

Зандер поднял на руки Лемми и быстро зашагал вперед, прижимая мальчика к себе. Вслед ему раздавались недовольные голоса учителя и Лайзы, которые громко кричали, что Лемми уже большой и сам в состоянии топать ногами.

— А я знаю, почему ты меня несешь, — неожиданно на ухо Зандеру прошептал Лемми, крепко обнимая того за шею.

— И почему же? — усмехнулся парень.

— А ты просто замерз, тебе холодно. А так тебе теплее. Во-первых, ты меня к себе прижимаешь и об меня греешься, а во-вторых, тебе со мной на руках тяжелее идти, и от этого тебе тоже теплее.

— И откуда ты у меня такой умный? — Зандер, весело рассмеявшись, поцеловал Лемми в нос, хотя сам ему много раз повторял, что мальчики не целуются, когда тот просил ласки.

Он ведь его, действительно, взял на руки, потому что замерз, вечер выдался прохладным, а он не угадал с одеждой. Вот вам и маленький мальчик, а как просто все определил!

Они немного погуляли еще и по ночному городу, стараясь не заходить в неосвещенные переулки. И совершенно уставшие, но счастливые от общения друг с другом, вернулись в гостиницу.

— Расскажи сказку про дракона, — потребовал Лемми у Зандера, когда они стали укладываться спать.

— Да, да, расскажи, — высунулась из своей комнатушки Лайза, — Ты так здорово их рассказываешь. И откуда ты все это знаешь?

— Читаю много, — не в укор им весело ответил Зандер, удобно располагаясь, чтобы начать длинное сказочное повествование из жизни драконов. К нему под бок забрался Лемми, уютно свернувшись калачиком и приготовившись слушать интересную сказку. Учителю и тому очень нравились истории, которые в неимоверном количестве знал Зандер. К тому же он был прекрасным рассказчиком. А уж если он начинал рассказывать веселые анекдоты, то даже самый грустный человек рядом с ним не мог удержаться от заливистого смеха, Зандер ведь при этом еще и рожицы уморительные корчил и диалоги произносил на разные голоса…

— ... ну вот и все, — закончил очередное повествование парень. Все вздохнули, сожалея о том, что сказка на ночь закончилась и пора засыпать.

Наступила тишина, и Зандер смог, наконец, предаться своим мечтам об Огненной Саламандре. Он приблизился сегодня к этому чуду, как никогда. Теперь только глаза змеи помогут ему из эликсира знания сотворить порошок истины. Он знал, что эти глаза откроют путь к зрению невидимого и говорению на языках. Не знал только одного, какой змеи нужны глаза. Это только маги знают, а среди его знакомых, как назло, не было ни одного мага. Он даже не знал хорошо это, или плохо. И вот под такие убаюкивающие размышления, Зандер уснул.

Ему снилось юркое животное, пляшущее по углям, а он протягивал к нему сквозь огонь руки и удивлялся, что тот его не обжигает. А Саламандра перебралась к нему на ладони и очень серьезно произнесла:

— Ты будешь управлять мной, юный дракон.

От этих неожиданных слов Зандер проснулся. Он прислушался, в комнате по-прежнему было тихо. Сладко посапывал Лемми, негромко похрапывал учитель Нед. Но ему показалось, что в темноте присутствует еще кто-то. Наваждение было таким сильным, что у него мурашки пробежали по телу. Захотелось зажечь лампу и развеять темноту ночи, а с ней и неприятное навязчивое ощущение присутствия кого-то и его силы. Он уже отвык прислушиваться и присматриваться, как во время путешествия по лесам, когда за каждым деревом ему мерещился борец с нечистью, он стал спокойно засыпать и спать, не просыпаясь, всю ночь, и вот теперь это чувство страха почему-то вернулось вновь.

Поворочавшись с боку на бок, он все же встал и зажег лампу. Нет, все тихо и спокойно, в комнате не было никого постороннего. Но откуда все же взялось это тянущее чувство страха? Он отошел за ширму, которая закрывала уголок с умывальными принадлежностями, и склонился над тазом с водой, чтобы плеснуть себе в лицо и немного прийти в себя. Постояв так несколько минут, он поднял взгляд на зеркало, висевшее на стене — на него смотрели, не мигая, жёлтые блюдца с черной вертикальной иглой вместо зрачка. Зандер с ужасом схватился за лицо. Он превращался в монстра прямо здесь? Еще раз взглянул испуганно в зеркало. Нет, все как обычно, ему это только померещилось. Наверное, он слишком много думает о глазах змеи.

Зандер всю зиму с нетерпением ждал прихода весны, его сильно влекло его в лес, в поле. Хотелось кричать во все горло и бежать, бежать. А еще безумно хотелось поплавать в реке, не в теплом соленом море, а именно в реке. Поплавать, понырять. Выйти на берег и стряхнуть капли с мокрых волос, мотая головой из стороны в сторону, как это делают дикие звери, когда отряхивают шкуру. Эта навязчивая идея начала его преследовать, как только зима стала плавно уступать свою власть следующему времени года. Но тетушка Деспина все откладывала и откладывала время отъезда. А еще он стал просыпаться по утрам с тянущим чувством внизу живота и желанием любить весь мир, и только обливание холодной водой во дворе гостиницы возвращало его в нормальное состояние.

Вместе с пришедшим теплом в курортные города потянулись отдыхающие: аристократы, богатые торговцы, и просто те, кому требовалось поправить здоровье. Здесь же промышляли разного рода целители и маги, которые за небольшую плату могли ускорить процесс выздоровления.

Работы у артистов прибавилось. Даже Лемми стали привлекать на вечерние выступления — он днем по-прежнему не мог выходить на солнце. Зандер, за зиму перечитавший множество книг, уже выяснил для себя, что мальчику можно помочь. Пусть не на весь день и не под палящими лучами, но несколько часов в тени он смог бы проводить и среди белого дня. Для этого только необходимо изготовить снадобье — порошок бестелесности, и давать ребенку по утрам перед выходом на улицу. И ингредиенты для него можно было приобрести в любой лавке, ну, или почти в любой. Зандер завел тетрадку, в которую стал тщательно переписывать магические рецепты, которые находил в книжках. Он так увлекся этим, что совершенно прекратил читать свой двухтомник по физиологии, а до дневника отца руки совсем не доходили. На одной из страниц в своей тетради, которую он назвал «Рецепты от Зандера», у него было записано, что порошок бестелесности получится, если растереть крыло летучей мыши и залить его зельем вечного сна. А это зелье совсем запросто можно изготовить из родниковой воды и белладонны, обычная сонная водица — ничего сложного. И еще стояла приписка, что не помешает консультация мага-профессионала, как лучше изготовить это самое зелье вечного сна и как его использовать в дальнейшем.

И вот сегодня, в день большой ярмарки, заручившись поддержкой в несколько монет, Зандер быстро оделся, и поспешил на рыночную площадь, где практиковали маги и предсказатели. Выстояв небольшую очередь к самому известному их них, он задал свои вопросы. И получил на них абсолютно исчерпывающие ответы. У него осталась последняя монета, Зандер покатал ее по столу, за которым сидел и маг, и решился:

— Уважаемый господин предсказатель, а о глазах какой змеи может идти речь в магических рецептах?

Тот внимательно посмотрел на него и, усмехнувшись, изрек:

— Тому, кто смотрит на мир желтыми глазами с вертикальной полосой, не нужны никакие другие глаза, чтобы увидеть невидимое.

И больше не проронил ни слова. Зандеру ничего не оставалось, как отправиться домой, отдав последнюю монету. Из последних слов мага он так ничего и не понял. Мудрено все как-то. По крайней мере, все предыдущие монеты были потрачены с делом, и он легко сможет изготовить снадобье для Лемми, а учитель поможет ему найти в лесу белладонну, когда на ней появятся ягоды. Предстоит еще совсем немного потерпеть, потому что в ближайших лавках трава уже кончилась, а новая еще не наросла. И скоро, уже совсем скоро Лемми сможет выходить на улицу почти как нормальный ребенок.

Зандер вернулся в полумрак комнаты в гостинице. Лемми читал какую-то книгу, лежа на кровати. Не отрывая от нее взгляда, он капризно спросил:

— Ты купил мне зефир?

И тут только Зандер вспомнил, что, уходя из дома, он пообещал ребенку принести лакомство, а сам потратил все деньги до последней монеты на магов.

— Нет, малыш, не принес, — ответил он, удрученно покачав головой.

— Ну, так иди и принеси, — приказным тоном потребовал Лемми, указывая на дверь.

— У меня нет денег, я их все потратил. Вот вечером заработаю и куплю тебе зефир, много куплю, чтобы надолго хватило.

— Я не хочу вечером, я хочу сейчас, — ребенок встал с кровати, и теперь топал недовольно ножкой, стоя перед Зандером.

— Лемми, придется потерпеть. У меня не осталось даже самой маленькой монетки, — оправдывался парень, пытаясь обнять того.

Нижняя губа мальчика задрожала, личико скривилось от обиды, и слезы потоком хлынули из голубых глаз, на мгновенье приобретших темно-синий цвет. Лемми вырвался из рук Зандера, упал ничком на кровать, его плечики вздрагивали от рыданий.

— Лемми, пожалуйста, не надо. Я сейчас все исправлю. Я заработаю денег, — Зандер присел рядом с ним и, поглаживая по белокурой головке, пытался успокоить.

Но ничего не помогало, тот продолжал рыдать.

И Зандер, схватив колоду карт, лежавшую тут же в номере на столе, выскочил наружу. Он научился нескольким простым фокусам, и теперь перед началом выступлений показывал их для привлечения зрителей.

Он снова вернулся на рыночную площадь. Ему нужен был столик, любой, даже самый маленький подошел бы. Он обратил внимание, что к молодому предсказателю, как раз сидящему за таким столиком, никто не подходит. Это было то, что надо.

— Уважаемый маг, не могли бы вы уступить мне свое место ненадолго? — обратился к нему Зандер, как можно вежливее.

— Пять монет и столик твой на полдня, — сурово ответил тот, заметив в руках у юноши карты. Не любил он обманщиков и шарлатанов, но деньги ему тоже не помешали бы, если бы парнишке удалось их заработать.

Зандер согласно кивнул. Он понимал, что, скорее всего, своими фокусами он и заработает-то только пять монет. Но делать было нечего — Лемми ждал зефира. А вдруг ему повезет, и кто-нибудь кинет шестую? Он снял шляпу и поставил под оплату на углу стола.

Юноша сначала стал раскладывать пасьянсы, пытаясь привлечь к себе внимание, и весело рассказывать анекдоты. Постепенно к нему потянулись люди. Сначала неспешно, по одному, он для них вытаскивал загаданную карту из колоды. Когда вокруг его столика стали раздаваться взрывы хохота, люди потянулись уже веселее со всей ярмарки. Скоро его окружили плотным кольцом, и он уже не показывал фокусы, а просто рассказывал и рассказывал свои смешные истории, устаивая почти театрализованное представление. То он изображал злобного горбуна, то немощную старушку, то жеманную девицу. Деньги сыпались в его шляпу непрерывным потоком, наполнив почти до краев.

Зандер поднял руки вверх, показывая, что представление окончено, и ему пора уходить. Люди, продолжая смеяться, стали нехотя расходиться. Он взял свою шляпу, кинул монеты за столик, изумленному магу, лукаво подмигнув ему, и направился к лавке со сладостями.

Но тут кто-то тронул его за рукав. Он обернулся, продолжая улыбаться. Возле него стояла старая женщина. Зандер взял несколько монет из своей шляпы и протянул ей милостыню. Но та отрицательно покачала головой и поманила его пальцем в стоящую неподалеку палатку, в которой принимали самые могущественные на этой ярмарке маги. Зандер несмело шагнул внутрь помещения и остановился на пороге.

Женщина прошла вглубь и уселась в удобное кресло, стоящее в середине палатки.

— Я хотела поговорить с тобой, молодой человек, — произнесла она скрипучим старческим голосом, — Я много прожила, много видела, много знаю. Я уже стара, но так случилось, что у меня нет учеников и последователей, и я не могу никому передать свои знания. Я за тобой сейчас наблюдала. Думаешь, почему эти все люди поделились с тобой своими деньгами, ведь ты не просил их об этом, они отдали тебе их добровольно?

Зандер пожал плечами, из уважения к ее старости он побоялся обидеть ее нескромным ответом.

— Ты подарил им радость, и поэтому они захотели отплатить тебе за нее. А деньги — это то, что у них было. Все просто, — продолжила женщина. — Но я позвала тебя не для того, чтобы объяснять очевидные вещи. Будь я моложе, то взяла бы тебя в ученики, но и то вряд ли.

Она взяла в руки стоявший на ее столе магический кристалл, покачала его. Тот засветился белым светом и почти сразу потух.

— Вот видишь, — обратила женщина его внимание на этот предмет.

Зандер кивнул, хотя ничего не увидел, а потом отрицательно покачал головой.

— Я тоже ничего не вижу. Он не показывает твое будущее.

— А разве так бывает? — поинтересовался юноша.

— Бывает, молодой человек, крайне редко, но бывает. Это бывает только в двух случаях. Когда перед тобой великий маг, и он может выставить защиту от кристалла. Или когда твое будущее еще не определено. Выбери причину сам, которая тебе ближе.

— Наверное, второе. Но тогда почему мое будущее не определено?

— Это тоже бывает в двух случаях. Когда перед кристаллом дух или мертвый человек, почему-то задержавшийся на земле. Или когда перед ним великий маг, но он об этом еще не знает. Я выбираю второе. И хочу подарить тебе этот кристалл, я стара, и он мне больше не нужен. Я давно искала, в чьи надежные руки можно было бы его передать. С его помощью можно не только предсказывать будущее, но и изменять прошлое. Запомни это, и не давай без надобности его в чужие руки.

И женщина протянула Зандеру предмет, который продолжала держать в руках.

— И вы не боитесь вот так отдать ценную вещицу первому попавшемуся человеку? — спросил недоуменно тот.

— Я долго жила на этом свете и легко могу понять, в чьи руки отдаю, как ты выразился, ценную вещицу.

Зандер засмеялся, женщина улыбнулась, вкладывая ему в руки магический кристалл.

— Распорядись им правильно, только это я хочу тебе пожелать. Не превращайся в простого предсказателя будущего. И, вернувшись в прошлое, будущее с его помощью можно изменить только один раз, запомни это. А теперь иди. Уходи.

И женщина махнула рукой, выпроваживая его из палатки. Зандер развернулся уже, чтобы уйти, но тут вспомнил, что хотел спросить у магички.

— Уважаемая, — начал он осторожно, — Я... В составе одного зелья упоминались глаза змеи, о какой змее идет речь?

— Тому, кто смотрит на мир желтыми глазами с вертикальной полосой, не нужны никакие другие глаза, чтобы увидеть невидимое, — она слово в слово повторила слова того мага, у которого совсем недавно консультировался Зандер.

— Но я ничего не понимаю, — прошептал он жалобно.

Рассмеявшись, женщина взяла небольшое зеркало со стола и протянула его юноше.

— Смотри сюда. Что ты видишь?

Из зеркала на него смотрели, не мигая, жёлтые блюдца глаз. Зандер испугано схватился за лицо.

— Не пугайся, ты не монстр, как ты подумал только что. Просто тебе не нужна никакая другая змея, молодой человек.

— Кто я? — спросил он растерявшись.

— Это ты сам скоро узнаешь. Но ты не монстр, запомни это навсегда. А теперь уходи, — женщина снова махнула рукой и отвернулась от него…

* * *

«Как все странно получилось! — рассуждал Зандер, покинув наконец ярмарку и накупив всем подарков и сладостей, — я шел заработать несколько монет фокусами, а шутками и анекдотами заработал гораздо больше. Я подарил им радость, так сказала старуха, а сама она подарила мне магический кристалл. И еще, и это самое главное, она показала мне глаза змеи. Так что же получается? Если я посмотрю на эликсир знания своими глазами, то он должен превратиться в порошок истины? Нет, что-то тут не так, что-то все эти маги мне не договаривают. Но попробовать я все же могу. Ну, скорее бы в лес! Не в номерах же мне костры разводить!»

И еще его сильно беспокоило поведение Лемми. Конечно, он стал меньше уделять времени ребенку — работы много. Вот он и капризничает. Но ничего, если он сможет своими шутками и дальше зарабатывать так много денег, как сегодня, то им всем можно будет меньше работать, а времени друг с другом они станут проводить больше. Но неожиданная истерика ребенка все равно его сильно взволновала. Он сейчас его утешит, ведь и сладостей ему понакупил, и новую рубашку. Правда, тот ворчать будет, что его наряды все равно носить некуда, а вечером никто не видит, как он хорошо одет. И его любимых книжек купил, чтобы Лемми не так скучно было, когда днем все работают. Он обязательно утешит его.

Тетушка Деспина наконец-то дала команду выезжать. Все были несказанно рады, надоели им эти теплые края с их душными номерами. В кратчайшие сроки были проведены осмотр и ремонт их стареньких фургонов, и на рассвете счастливая компания отбыла на север.

Зандер очень надеялся, что после того, как прошло столько времени, о них с Лемми попросту забыли и не разыскивают ни борцы с нечистью, ни кто-либо ещё. Он изменился и уже совсем не походил на того щуплого паренька, который когда-то сбежал из дома. Да и Лемми подрос, превратившись из очаровательного малыша в симпатичного мальчишку все с такой же россыпью золотых кудряшек, только глаза потемнели, превратившись из небесной сини в цвет индиго, придававший мальчугану задумчивый вид.

На стоянке у первой же речки все отправились купаться, чтобы смыть с себя морскую соль, въевшуюся в их кожу за зимние месяцы. На самой стоянке остались только Лемми и Лайза, которой все еще не разрешали подвергать опасности свое здоровье. Девочка настаивала, что она абсолютно здорова, но ей не разрешили даже ноги намочить в холодной еще воде.

Зандер исполнил свою заветную мечту — он плавал, нырял, вытягивался на спине. Его душа и тело пели от восторга. Он переплыл на другой берег и растянулся на животе на небольшой полоске песка у воды. Все давно, накупавшись, уже покинули его, помахав на прощанье руками и посоветовав сильно не задерживаться. Тот только радостно кивнул в ответ.

Вдруг у него стало сильно тянуть кожу, гораздо сильнее, чем от соленой морской воды, и неимоверно зачесалась спина в области лопаток. Он сел, и изумленно ахнул — его руки и ноги покрывала чешуя, как у ящерицы, или даже... дракона — о таком он читал в книжках. Чешуя была алая, сияющая, а тонкие полупрозрачные крылья такого же цвета ласково прикрывали обнаженное тело. Зандер несколько минут руками ощупывал крылья, пытаясь понять, выдержат ли они, если он попытается взлететь. Стоит ли говорить, как сильно его вид отличался от вида тех существ, которых он видел на картинках! У него возникло подозрение, что знания магов о драконах почерпнуты главным образом из легенд. Он не испугался. Просто все было очень необычно. И если ему суждено кем-то стать, на что намекала старая женщина и другие маги, то уж пусть тогда драконом.

Юноша встал на ноги и взмахнул своим новым приобретением. Он легко оторвался от земли и буквально за два взмаха перелетел речку, плавно опустившись на другом берегу.

«Ну и как я в таком виде явлюсь перед всеми?» — рассуждал он недовольно, при этом мечтательно счастливо улыбаясь. Ему вдруг понравилось, что он может обращаться драконом, и это его совершенно перестало пугать. Осталось только научиться оборачиваться назад человеком, а потом снова драконом. Как только он подумал про свое человечье обличие, чешуя пропала, а крылья, сложившись за спиной, исчезли под кожей.

«Ну, а драконом!»

И тут же снова появились чешуйки, и крылья шевельнулись за спиной.

«Ух ты, как здорово! А теперь снова человек», — скомандовал он своему телу, наслаждаясь его превращениями.

Наконец, оставшись в человечьем обличии, Зандер оделся и поспешил к стоянке, где его, наверное, уже потеряли.

Так и было.

— Зандер, ну что же ты так долго, будут у нас еще речки и ручьи на пути. Накупаешься еще, — сердилась тетушка Деспина, — сейчас не хотелось бы задерживаться.

— Ладно тебе, ворчать по пустякам, — вступился за парня Найлс. — Молодежь трудно удержать в душных четырех стенах, им свободу подавай.

Силач испытывал нежные чувства к юноше, и втайне надеялся, что тот скоро будет жонглировать двухпудовыми гирями так же легко, как и он сам.

— Конечно, пусть порезвится, пока молодой.

— Наверстаем мы упущенное время. Лошади тоже застоялись, побегут резво. К вечеру успеем в город прибыть. Не будем под открытым небом ночевать.

Это уже защищали его Эгберт и Джим. Им тоже очень нравился Зандер, и каждый из них также втайне надеялся, что он будет именно его напарником. Ну, а тетушка Деспина, та спала и видела в парне великого фокусника. Уж больно ей хотелось заиметь в своей маленькой труппе иллюзиониста. И будет у нее тогда почти полный набор — гимнастка, акробат, силач, шпагоглотатель, жонглер и... фокусник. Что ей еще надо?

И начались будни, наполненные счастьем. Счастьем видеть новые места, города, дороги. Счастьем ощущать свое тело сильным и ловким.

Зандер всякий раз старался уйти подальше от стоянки, найти полянку, позащищенней от любопытных глаз, и, убедившись, что он один, начинал тренироваться в превращениях из человека в дракона и обратно. Наконец, ему удалось добиться полного обращения. И вот, в лесу стоит алый трехметровый красавец-дракон с могучими кожистыми крыльями и внимательными глазами-блюдцами желтого цвета, узкой мордой и длинным нервным хвостом с костяным гребнем. И хоть Зандер сам себе в таком виде очень нравился, все равно считал дракона, в которого он обращался, монстром. И никому про него не рассказывал, даже Лемми и Лайзе.

* * *

Дождь, моросящий, холодный, совсем не летний, шел уже почти сутки. Тетушка Деспина предложила переночевать в придорожной таверне. Она не любила подобные заведения, считая, что там останавливается всякий сброд. Но дорогу развезло, и ехать дальше становилось не только бессмысленно, но и опасно, можно было в любой момент либо съехать в кювет, либо вообще опрокинуться. А ночевка в лесу была чревата возможностью подхватить простуду. А если они даже успеют в город до темноты, то на представление все равно из-за дождя никто не придет.

Путешественники устали, проголодались, продрогли, и даже теплые одеяла, в которые они непрерывно кутались, не спасали от проникающих холода и влаги. Как назло, по пути не попадалось ни одной деревушки, ни одного заведения, в котором можно было бы снять сухой номер и заказать горячий грог и похлебку на ужин.

Сумерки сгущались, Зандер вглядывался вперед, стараясь заметить в пелене дождя и тумана хоть какой-нибудь огонек, он даже пересел для этого в первый фургон, но ничего не видел, совсем ничего.

— Тетушка Деспина, скоро станет совсем темно, может быть, лучше съехать с дороги в поле и заночевать в ближайшей роще, а утром при свете дня найти какое-нибудь заведение и там обсохнуть и покушать? — обратился он осторожно к женщине.

— Пожалуй, ты прав, Зандер. Но в лесу очень сыро, а без костра нам будет очень холодно, — вздохнула она грустно.

— Не переживайте, тетушка Деспина, я огонь разожгу, только дрова или хворост нужны будут.

— Ну, если ты сможешь разжечь мокрый хворост, то я готова заночевать в лесу, чем двигаться дальше по такой дороге в темноте, рискуя опрокинуться и свернуть себе шею, — как-то сразу повеселела она.

Они свернули и по полю, застревая в грязи, двинулись в сторону рощицы, темнеющей невдалеке.

Зандер, как и обещал, быстро развел костер. Только с ужином возникли проблемы, не было воды, чтобы его приготовить, поэтому ограничились сухариками с сыром, запив небольшим количеством чая, который удалось вскипятить, вылив остатки личных запасов воды в котелок из фляжек. Зандер уже укладывался спать, как вдруг раскапризничался Лемми, потребовав и себе тоже ужин. Пришлось вылезать из-под теплого одеяла, брать кружку и битый час бегать по роще в поисках зайца, а потом поить ребенка, чтобы никто ничего не заметил, повезло, что все уже практически уснули.

Наконец, Зандер улегся, привлекая к себе задремавшего довольного Лемми — под двумя одеялами и в обнимку им было гораздо теплее, чем по одиночке. Как же он все-таки его любит, готов исполнять его капризы хоть днем, хоть ночью! Пригревшись, Зандер уснул. И снился ему сказочный сон и Огненная Саламандра. Он ее видел пока только во сне, так и не решившись взглянуть на эликсир знания глазами дракона, своими глазами. Боялся!

Серый рассвет не разогнал низко висящие тучи, а дождь даже усилился. Отдых в таверне под крышей и горячий завтрак уже стали просто актуальной необходимостью. Все быстро собрались. Зандер припорошил костер землей, зажженный огненным светом: огонь и не думал потухать, горя по-прежнему также ярко, как вечером, когда Зандер его зажег.

И они тронулись в дальнейший путь. По раскисшей, разбитой множеством копыт и колес дороге продвигаться вперед приходилось очень медленно. Их караван изредка обгоняли одинокие всадники, обдавая фургоны ошметками грязи, вылетающими из-под копыт лошадей. Иногда их догоняли кареты, но возможности объехать не было, и они тащились за ними до развилки, чтобы немедленно обогнать и исчезнуть в серости утра.

Наконец, они въехали в небольшую деревеньку с аккуратными чистенькими домишками и большим постоялым двором. Дождь все не прекращался. Мальчишка конюх в старом потрепанном дождевике выскочил им навстречу, и, подхватив лошадей под уздцы, завел под навесы, не распрягая.

Постоялый двор произвел на усталых, голодных и продрогших путников приятное впечатление. В большом зале, не в пример другим придорожным заведениям, очень чистом, было тепло и уютно. В очаге весело плясал огонь, над ним висел большой котелок, вероятно, в нем готовился чай на травах для грога. Вдоль стен стояли длинные столы с лавками, за которыми обедали посетители. Молоденькая девушка-подавальщица в белом фартучке подносила тарелки с едой и убирала грязную посуду. В этот час народа было немного. За стойкой, видимо, хозяин, сутулый, мрачного вида человек с окладистой бородой, протирал чистым полотенцем кружки. Он слегка недовольным взглядом окинул их компанию, вошедшую в зал, и вопросительно поднял бровь.

— Нам бы только пообедать и снять три комнаты для отдыха до завтрашнего утра, — неуверенно начала тетушка Деспина, — Мы...

— Присаживайтесь, обед вам сейчас подадут. А вот свободных комнат у меня нет. Можете обсохнуть у огня, и желаю счастливого пути, — не очень дружелюбно отозвался мужчина.

Найлс с Эгбертом сразу же выбрали стол поближе к камину и уютно там расположились, остальные присоединились к ним. Тотчас подошла девушка и выставила перед гостями горшочки, в которых оказалось ароматное от трав и пряностей жаркое, и кружки с грогом. Самый подходящий напиток в такую погоду. Зандер пожалел, что с ними нет Лемми, который дремал в фургоне под грудой одеял, и что он не ест такую вкусную еду. А жаркое, действительно, было изумительным — кусочки великолепно протушенного мяса плавали в сладко-кислом соусе, а овощи и травы только добавляли изысканности блюду, и порция была как раз такого размера, чтобы насытить средней комплекции мужчину. Для Найлса, может быть, было и маловато, но он подъел остатки за Лайзой, для которой порция оказалась несколько велика.

Разомлев от обильной еды и хмельного напитка, Зандер откинулся на спинку лавки, лениво разглядывая посетителей. Вон там, в середине зала, сидит немолодой мужчина, судя по одежде, чей-то курьер, он ест торопливо, значит, куда-то спешит. А вот только что вошедшие мужчины средних лет, крепкие, но не чрезмерно, ему совсем не понравились. Они были похожи на работников или охранников, сопровождающих торговые обозы. Они ввалились шумной компанией, но вот только звука обоза, заходящего во двор, Зандер не услышал. Конечно, они выглядели похлипче, чем Найлс, но и не были такими худыми, как Эгберт. Но для охранников, как известно, нужна не гора мышц, а скорость и сноровка. Зандер стал пристальнее вглядываться в осклабившиеся ему лица. Эти парни вели себя несколько развязно с девушкой-подавальщицей, пытаясь ее или ущипнуть, или хлопнуть по округлостям. Видимо, их предводитель, подошел к хозяину и о чем-то долго шушукался с ним. Нет, они определенно не понравились Зандеру.

Не понравились и не понравились, что с того? Их компания посидит еще немного и тронется в дальнейший путь, а эти люди останутся еще на какое-то время, ведь они только приехали, и скорее всего, их уже не догонят.

— Лемми, смотри, что я тебе купил, — Зандер потряс сонного мальчика за плечо и пощекотал высунувшуюся из-под одеяла пятку.

— Что? — наконец, появился любопытный нос из-под груды тряпья, а потом и взъерошенная макушка. В этом углу фургона было темно, к тому же солнце скрывали тучи, поэтому Лемми, не опасаясь ожогов, наконец, выбрался весь, и уселся рядом с Зандером.

— Смотри, — тот протянул ему лакомство в кулечке. В этом забытом богом месте, вдалеке от больших городов, он смог купить для Лемми его любимый зефир.

— Это счастье! — вскричал ребенок, схватив кулечек и откинувшись снова на постель. Он извлек лакомство, сначала лизнул языком, зажмурившись от удовольствия, потом откусил маленький кусочек и долго-долго катал его во рту, пока тот не исчез, растаяв. Потом опять откусил, но уже кусочек побольше, и опять покатал во рту. Прошло совсем немного времени, и кулек опустел. Лемми разочарованно заглянул внутрь, и недовольно спросил:

— Почему купил так мало?

— Я забрал все, что было. Просто ты большой сладкоежка, хоть и маленький мальчик, и тебе, сколько ни купи, все мало будет, — рассмеялся в ответ Зандер, притягивая к себе ребенка и ласково целуя в нос.

— Это неправда! — рассерженно отстранился от него Лемми. — Ты для меня всегда лакомств жалеешь, а Лайзе всегда больше покупаешь, у нее всегда остается, а мне не хватает.

— Дурашка, — Зандер снова привлек к себе мальчика, — Лайза просто столько не может съесть сладкого, столько ты.

— Чего я не могу съесть столько, сколько Лемми? — девочка подала голос, услышав, что говорят о ней. Она сидела рядом с учителем, который правил фургоном. Эти четверо так сдружились, что не только предпочитали жить в одних номерах в гостиницах, но и путешествовали в одном фургоне, а тетушка Деспина не возражала.

— Речь идет о зефире, Лайза, — весело отозвался Зандер. — Столько съесть зефира, сколько Лемми, никто не может.

— Это точно, — не менее весело согласилась она и добавила:

— Сладкоежка-Лемми, прячься под одеяла, ветерок разогнал тучки, и скоро может выглянуть солнышко, которое ты не любишь.

— Это не я его не люблю, это оно меня не любит, — проворчал недовольно Лемми, забираясь вновь под одеяла.

Он обиженно засопел — зефира купили мало, да еще и обзываются.

Погода действительно начала улучшаться, и к вечеру совершенно разъяснилось. Легкий ветерок подсушил дорогу, лошади побежали быстрее. И настроение у всех сразу улучшилось. Перед закатом солнце даже одарило их несколькими теплыми лучами.

На ночлег, как обычно, остановились у небольшой речушки. Зандер быстро развел огонь, принес воды и оставил Лайзу колдовать у котелка. Лемми от ужина отказался, поэтому Зандер, предупредив тетушку Деспину и мужчин, с чувством выполненного долга удалился к реке, чтобы поплавать в одиночестве — никто не захотел составить ему компанию.

Обернувшись пару раз драконом для тренировки и ополоснувшись в прохладной воде, он направился уже в сторону стоянки, как его острый слух уловил какие-то подозрительные звуки. Стараясь ступать как можно тише, он стал осторожно приближаться к костру, который ему был хорошо виден между деревьями. У Зандера сжалось сердце от дурного предчувствия.

Он остановился невдалеке, спрятавшись за большим кленом. Так и есть. На их стоянке орудовали те самые мужчины, которых он заметил на постоялом дворе и которые ему не понравились. Их предводитель негромко отдавал команды. Тетушка Деспина и мужчины, включая учителя, с кляпами во рту, связанные прочно веревками, сидели на земле спиной друг к другу. Лемми и Лайзы нигде не было видно. Зандер внимательно осмотрелся. Он насчитал пятерых мужчин, видимых в свете костра, но кто знает, сколько еще прячется в темноте за деревьями? Ведь на постоялом дворе их было около десятка. И к тому же они вооружены, а у него нет даже ножа. Больше пятерых ему не одолеть, даже если обратиться драконом и напасть внезапно. Погибнуть за друзей — это, конечно, почетно, но вот освободить их и остаться в живых — не менее достойно. И все-таки ему совершенно не хотелось пугать своих друзей своим эффектным появлением в странном обличии. Поэтому он стоял и смотрел, ничего не предпринимая. Ведь пока никому не причиняли зла.

— Билл, того парня нигде не видно, а искать его в темном лесу бессмысленно. Пора сваливать, — в круг света вышел шестой из напавших на стоянку и обратился, видимо, к их предводителю.

— Что будем с этими делать? Они нам вроде как не нужны, — и он довольно сильно пнул носком сапога Джима.

— Если быстро и тихо продать их не удастся, то пустим в расход, — ответил тот, кого назвали Биллом.

«Так значит, они не простые грабители или бандиты, а торговцы живым товаром. Это очень плохо. Но радует, что это не борцы с нечистью. Это даже очень хорошо. А то убили бы всех уже, пока я плавал. И где они их держать будут? И где же Лемми и Лайза?» — куча мыслей пролетела мгновенно в голове Зандера.

Наконец, ему посчастливилось заметить и мальчика и девочку — их ввели в круг света из темноты. С ними было все в порядке, они даже не были связаны, только Лайзе тоже заткнули рот кляпом, чтобы не кричала, и слегка скрутили руки веревкой. Билл взглянул на детей, кивнул, и их посадили перед собой на лошадей двое из напавших и сразу тронулись в путь.

— Грузите остальных в один фургон, а второй гоните налегке. В случае опасности туда же кинете мальчишку с девчонкой. Да, и посматривайте, чтобы пацан не появился. Мне неприятности не нужны. Не получится скрутить — убейте его сразу, только без лишнего шума, — распорядился Билл, садясь верхом на лошадь и тоже трогаясь в путь.

Тут из-за деревьев появились остальные, которых как раз и не видел Зандер, и довольно грубо затолкав пленных в один фургон, последовали за отъехавшими.

«Теперь бы мне не упустить их из виду», — рассуждал юноша, принимая полуформу. Он давно уже понял, что, имея крылья, можно довольно тихо и быстро перемещаться в пространстве. А неполное обращение позволяло ему иметь меньшие размеры, чем в обличии дракона.

Следуя на приличном расстоянии и не привлекая к себе внимания, не поднимаясь выше деревьев, Зандер смог увидеть, что нападавшие повернули в ту же сторону, откуда они сами только что приехали. Так как на пути их следования была только одна деревушка, где они обедали, и других населенных пунктов не наблюдалось, значит, бандиты возвращаются именно туда. И прибудут они в нее почти под утро. У него сжалось сердце от страха за Лемми. Что будет с ним, если они замешкают, и солнце взойдет? И вообще, что с мальчиком будет?

«Неужели они нас так долго преследовали? Не похоже. Я не слышал ни звуков погони, ни слежки. Видимо, желание напасть на нас у них возникло спонтанно, и уже после того, как я ушел в лес от стоянки», — Зандер корил себя за то, что ничего не услышал и что не смог предотвратить беду.

Со стороны караван не выглядел подозрительно. Если кто-то им и встретился бы на пути, то ничего не заподозрил, караван, как караван, таких много здесь проезжает. Могло заинтересовать только одно, почему два простеньких фургона сопровождает десяток вооруженных людей, вот, пожалуй, и все.

Зандер с высоты драконьего полета заметил, что бандиты свернули на лесную дорожку, съехав с проторенного тракта. Спустя некоторое время, срезав большой отрезок пути, они снова выехали на большую дорогу. Немного погодя они снова свернули на лесную дорожку, а потом выехали опять на тракт. И тут только Зандер понял, что погони действительно не было. Они их не преследовали, и выехали разбойники вслед им гораздо позже. Просто большая проторенная дорога сильно петляла, и если бы бандиты знали, где срезать путь, то быстро бы их нагнали.

Караван скоро въехал на тот же постоялый двор, который они покинули всего лишь после обеда. Тот же мальчишка-конюх, подхватив лошадей под уздцы, завел повозки за дворовые постройки. Пленников не тронули, так и оставив лежать связанными внутри фургона, и только Лайзу с Лемми, аккуратно ссадив с лошадей, повели внутрь дома.

После того как все покинули двор, Зандер тихо приземлился и подкрался к чуть приоткрытой двери, стараясь держаться в темноте.

— Хозяин, смотри, — кто-то радостно докладывал о результатах поездки, — без потерь, отправляясь всего лишь за девчонкой, удалось взять вот этого.

Зандер увидел в щель, что в обеденном зале, освещенном несколькими лампами, уселись за столы их похитители, а говоривший подтолкнул вперед перепуганного насмерть Лемми, к кому-то, кого не было видно юноше.

— Хорош. За него много монет отвалят работорговцы, — остался доволен тот, кого назвали хозяином. — Наденьте на него сразу ошейник и желательно магический, чтобы не сбежал, и заприте наверху.

— А с девчонкой что делать?

— Я подумаю, — отозвался, оставаясь невидимым, хозяин. — А пока в мою комнату ее отведите. Раз у нас на продажу есть мальчишка, ее я, может быть, оставлю себе для развлечений.

Несколько пар ног затопали вверх по лестнице. Зандер отошел от двери, напряженно всматриваясь в окна на втором этаже, пытаясь определить, в какие комнаты поместят Лемми и Лайзу. Он заметил, как в двух соседних мелькнул свет, как будто дверь открыли, кого-то впуская, держа при этом лампу в руках, и тут же закрыли, не заходя внутрь.

— Лемми, — позвал Зандер, взлетев на уровень окна и там зависнув.

— Я здесь, — тихо отозвался мальчик.

— Подойди к окну и открой его, только очень тихо, постарайся не зашуметь.

Тихо щелкнул шпингалет, скрипнула рама, и в окне появилась испуганная мордашка Лемми. И вдруг его испуг сменился таким неподдельным изумлением, что Зандер чуть не расхохотался.

— Хватай меня быстро за шею. Я тебя спущу вниз, — тихо прошептал юноша, протягивая к нему свои руки, покрытые алыми чешуйками.

— Как тебе такое удается? — пролепетал мальчик, слегка заикаясь от пережитого страха.

— Фокус такой. Ну, давай же, хватайся скорее, и глазки зажмурь.

Лемми обнял Зандера за шею, и тот немедленно опустил его вниз за воротами, строго-настрого наказав ждать его здесь, что бы ни случилось, и отправился освобождать Лайзу.

Он легко влетел в комнату, из которой только что забрал Лемми, прислушался… Пока все тихо. Подошел к двери, подергал за ручку — заперто, а жаль. Придется таким же способом, как и Лемми, вытаскивать Лайзу, не хотелось бы пугать девочку, но другого выхода он не видел.

Зандер вылез из окна и завис напротив соседнего, изредка пошевеливая крыльями.

— Лайза, — позвал он тихо. Никто не ответил. — Лайза! — позвал он громче. И снова тишина.

«Неужели мне показалось, и ее нет в этой комнате?» — заволновался Зандер.

Он потянул на себя раму и, о чудо, она распахнулась.

«Какое счастье, что сейчас лето, и окна не заколочены, как зимой», — подумал он радостно, перекидывая ноги через подоконник и забираясь внутрь.

Постояв немного у окна, пока глаза не привыкли к темноте, он огляделся. На кровати кто-то лежал и тихонько поскуливал. Это Лайза! Она была связана и с кляпом во рту, но целехонькая. Зандер бережно подхватил ее на руки и вылетел в окно. Он тоже вынес ее за ворота, где, дрожа от страха, ждал его Лемми. Кляп изо рта Лайзы Зандер вынул сразу же, а вот с веревками пришлось повозиться. Наконец, они ему поддались, и он развязал девочку. Он не торопился, делал все основательно, потому что знал, что даже если обнаружится, что дети сбежали, и их похитители кинутся за ними в погоню, он сможет легко, его крылья выдержат, перенести их всех в безопасное место. Но не хотелось, чтобы произошло именно так, ведь в фургоне оставались еще тетушка Деспина, Найлс с Эгбертом, Джим и учитель Нед, которым тоже требовалась его помощь.

— Стойте и ждите меня здесь, — приказал Зандер строго детям. — Повторяю, что бы не происходило, чтойте здесь и ждите меня. Вы поняли?

Лемми с Лайзой дружно кивнули, и только тогда он тихо исчез за воротами.

Прошло несколько томительных минут ожидания. И вдруг ворота с тихим скрипом отворились, и из двора выехал фургон. Лошадь под уздцы вел сам Зандер.

— Залезайте быстро, — скомандовал он детям, — Лайза, ты правишь лошадьми, а ты, Лемми, найдешь среди вещей нож, и разрежешь веревки. Будет погоня, поэтому, Лайза, гони, не останавливаясь и не оборачиваясь, гони вперед по дороге, и все. А я постараюсь бандитов задержать.

— Но… Зандер, я боюсь за тебя, — прошептала девочка, вздрагивая крупной дрожью то ли от ночной прохлады, то ли от страха, забираясь на козлы и беря в руки вожжи.

— Не бойся, поспеши. Со мной все будет хорошо.

— А с этим что делать? — спросил Лемми, прикасаясь руками к своему горлу.

И тут Зандер заметил у него на шее рабский ошейник, и не простой, а... Гвард? Он читал о таких в книжках — полоса темного металла с насечкой из рун. Такой ошейник позволял хозяину отыскать своего раба, где бы тот не находился, хоть на дне морском. И его нельзя было просто так снять. Но об этом он подумает позже, а сейчас надо убегать, он так и сказал мальчику, подсаживая его в фургон. Пусть пока его ищут, он не позволит им приблизиться к Лемми.

Зандер ударил лошадь рукой по крупу, пуская ее вперед. Он не хотел, чтобы его друзья увидели, в какого монстра он будет обращаться.

После их отъезда он постоял еще немного за воротами, прислушиваясь. Пока было все спокойно, пропажу и беглецов еще не обнаружили. Он вернулся за вторым фургоном, в котором оставались его книги и наряды Лайзы с Лемми. Ему почему-то было жаль с вещами расставаться. Он вывел и этот фургон за ворота, уселся на козлы и погнал лошадей по дороге вслед за первым. Лошади испуганно похрапывали, чувствуя его звериную сущность — юноша продолжал оставаться в полуформе, так быстрее можно обратиться в дракона или просто улететь от преследователей.

Ему повезло, что коней мальчишка-конюх не распряг, а обезвредить его оказалось сущим пустяком. Тот, когда его увидел, попытался закричать. Но Зандер всего лишь посмотрел ему в глаза, и мальчишка мгновенно стал выполнять его мысленные приказы, противно улыбаясь. Он уже замечал эту свою особенность при общении с людьми, когда его глаза становились драконьими, поэтому старался вообще не смотреть на своих друзей, после того, как убедился, что люди реагируют на него таким странным образом. А тетушка Деспина приписывала его всегда опущенные глаза природной скромности. Пока он не мог достоверно понять, когда он смотрит своими глазами, а когда драконьими. Вот когда разберется с этим, то будет смотреть открыто. А пока пусть его скромным считают, он совершенно не против.

Зандер не поехал вслед за Лайзой, он прекрасно запомнил невидимые дорожки в лесу, которые помогали срезать путь. Если и будет погоня, то, скорее всего, преследователи будут двигаться именно этим путем. А погоня будет, он в этом нисколько не сомневался.

Зандер гнал лошадей вперед что есть мочи, прислушиваясь, не скачет ли кто за ним. Он торопился как можно скорее съехать с лесной дорожки на проезжую, и там ожидать возможных преследователей. Если они решат разделиться, и одна группа будет догонять беглецов по дороге, а вторая по лесу, то лучшего места для засады ему и придумать нельзя.

Не доезжая сотни метров до поворота, за которым начиналась большой проезжий тракт, Зандер спрыгнул с фургона, отвел лошадей немного в сторону в лес и там спрятал повозку за деревьями. Он бегом преодолел оставшееся расстояние и приготовился к встрече с разбойниками, стук копыт лошадей которых он уже отчетливо слышал.

* * *

Отряд всадников из десяти человек вылетел из-за поворота и увидел стоящее посередине дороги странное существо — обнаженный молодой человек, покрытый блестящими чешуйками, как у ящерицы, только необычного алого цвета и с полупрозрачными крыльями за спиной такого же пронзительного цвета. Восходящее солнце, играя своими лучами на его теле, придавало всей этой картине зловеще кровавый вид. Он поднял вверх руку, призывая остановиться. Всадники от неожиданного зрелища потянули на себя поводья, лошади заржав, встали на дыбы.

— Я приказываю вам повернуть обратно и прекратить преследование моих друзей, — довольно грозно произнес юноша, и потихоньку дунул на дорогу, вызывая небольшие клубы дыма и огня.

Лошади с всадниками, переминаясь с ноги на ногу и не слушаясь ни хлыстов, ни шпор, сдали немного назад, вызвав тем самым небольшую панику в рядах преследователей.

— Вперед, болваны, чего топчетесь на месте! — взвыл предводитель Билл, стегая и своего коня, и соседних. — Вы что, не видите? Он даже не вооружен! А его огонь способен испугать разве что младенца!

И он послал свою лошадь вперед. Все тут же бросились за ним. Они и не заметили в пылу азарта того момента, когда юноша обратился огромным трехметровым драконом. Дракон изверг столб пламени с человеческий рост, не двигаясь с места. Всадники, не останавливаясь, выпустили в него несколько болтов из арбалетов, пытаясь проскочить огонь, который отделял их от дракона. Но арбалетные стрелы не долетели до цели, беспомощно упав внизу у лап чудовища.

«Они не вняли голосу разума!» — простонал дракон и, развернув свои немаленькие крылья, чуть приподнялся над землей. Издав грозное рычание, снова изрыгнул пламя, которое, на сей раз, взметнулось выше деревьев, распространяясь на десятки метров вперед. Огонь ревел и бушевал, поглощая все, что встречалось ему на пути, даже камни плавились и рассыпались, превращаясь в прах. Лошади с всадниками в одно мгновение исчезли, как будто их и не было. Спустя несколько минут огонь прекратился…

А случайно проезжающий путник смог бы только увидеть обнаженного юношу, который сидел на обочине и горько плакал. И чуть колыхающийся воздух свидетельствовал о том, что в этом месте поверхность дороги почему-то нагрелась гораздо сильнее от взошедшего солнца, чем в других местах.

* * *

«Я монстр. Я их всех убил. Мне нет оправдания. Я чудовище», — горько плакал Зандер, сидя на придорожной траве, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Он так горько никогда не плакал. Когда умерла его мама, он тогда проронил всего несколько слезинок. Даже когда тетка Матильда била его, превращая спину в кровавое месиво, он тоже не плакал, а только стискивал сильнее зубы, чтобы не выпустить наружу крики боли. Он даже плакал не так горько там, в пещере, когда оплакивал и отца, и тетку, убитых борцами с нечистью. А сейчас он плакал совсем не от физической боли или от горя, это рыдала его душа, сетуя на то, что ей не с кем поделиться своими страхами и сомнениями. Зандер не ожидал, что его дракон в гневе смог сотворить такое — столб пламени выше самого высокого дерева в лесу. Он всегда вызывал огненный свет, будучи человеком, а драконом никогда не пытался этого сделать. И вот что из этого получилось. Он чувствовал себя великим и ужасным. Ему срочно нужна Огненная Саламандра, только она способна управлять его огненной стихией. Так решил он, и его решение было твердым.

Юноша встал, вытер слезы тыльной стороной ладони и побрел, пошатываясь к своему фургону в лес. Сейчас он успокоится, оденется и постарается никогда не вспоминать об этом случае. Он научится управлять огнем, с Саламандрой или без, но научится. А сегодня вечером он закончит создание всех компонентов, и попробует вызвать ее. Без нее жить ему уже нельзя.

* * *

Сократив путь еще по одной лесной тропе, Зандер без труда нагнал своих друзей. Заметив его в преследующей их повозке, они замедлили бег лошадей своего фургона, дожидаясь. Он молчал, когда к нему перебирались Лайза и Нед, а они ничего и не спрашивали, и также молча, не произнеся ни слова, продолжили путь. Захочет — сам все расскажет. За это они и любили друг друга — за понимание. Только Лемми Зандер побоялся переносить к себе в фургон по солнышку, мало ли что. Курточка, которую сделал в свое время лекарь, и которая предохраняла мальчика, совсем истерлась и изодралась. Да и Лемми сильно вытянулся и совсем уже мало напоминал того славного малыша, хотя стал еще симпатичнее и очаровательнее. А курточка теперь могла спрятать лишь только его лицо, оставляя незащищенными и руки, и ноги, да и на животе сходилась уже с трудом.

Так молча, они проехали до самого вечера. Когда солнце почти село, остановились, как обычно, на ночлег в лесу у небольшого ручейка, как будто нечего с ними и не произошло вчера.

— Я отойду ненадолго, — предупредил Зандер тетушку Деспину.

Та испуганно взглянула на него, в памяти еще свежи были события вчерашнего вечера.

— Можете больше никого не опасаться. Я уничтожу любого еще до того, как тот осмелится к вам приблизиться, — добавил он сурово, — будь то друг или враг.

И женщина согласно кивнула. Мужчины благоразумно промолчали. Она видела, что с ее Зандером, ее любимцем, что-то происходит. Но что? И кто он? То, что он не человек, она начала догадываться давно. Только кто?

— А костер? — Лайза осторожно потянула Зандера за рукав. Это были первые слова, которые она ему сказала, после того, как они отъехали, удирая, с постоялого двора.

Тот, расправив суровые складки между бровями, улыбнулся девочке и весело ответил:

— Конечно, костер за мной.

И, подобрав несколько обломанных толстых веток, тут же организовал очаг для приготовления ужина. Не поленившись, сходил к ручью за водой. И только собрался уйти подальше в лес, как из фургона появилась взлохмаченная голова сонного еще Лемми. Он проспал почти весь день после пережитого ужаса.

— Зандер, ты обещал снять это, — и он провел рукой по ошейнику.

Ах, да, он обещал. Юноша опустился на землю и посадил себе на колени мальчика. Рассеянно провел пальцами по металлу, он не увидел и не почувствовал никакого замка или скрытой пружинки. Гладкий, теплый на ощупь, как странно, что теплый... Он снова провел пальцами по металлу. Вдруг раздался тихий щелчок, и поперек рун, покрывающих металл, пролегла трещина. Ошейник неожиданно раскрылся и соскользнул прямо в руку Зандеру, тот сразу же спрятал его в карман своих штанов.

— Ну, вот и все, — сообщил он, вставая сам и ставя ребенка на ноги.

— Все оказалось проще простого, а я думал, пилить придется или его, или твою шейку, — попытался он пошутить, пощекотав Лемми под подбородком. На что тот довольно захихикал.

Вот теперь, кажется, действительно, все. Зандер выполнил, что обещал или должен был выполнить, и, махнув всем рукой, скрылся за деревьями, уходя в темноту. На сей раз, он не стал отходить далеко, в его поле зрения оставался и костер, и полянка, где расположился лагерем их маленький караван. Он хоть и был уверен в том, что сейчас на них никто не нападет, но излишняя осторожность тоже не помешает.

Взяв два прутика, Зандер развел для себя маленький костерок, посидел возле него, решаясь и опасаясь. Сейчас или никогда. Нет, не так. Здесь и сейчас. Он не уйдет отсюда пока не получит Огненную Саламандру.

Он встал, разделся. Это поначалу он, обращаясь в дракона, был беспечным и разрывал одежду в клочья, а потом пробирался голым к фургону, прячась от всех. Сейчас он стал разумнее и бережливее. Принял полуформу. Он уже знал, что и в этом виде у него глаза становились желтыми блюдцами, как у дракона. Замер в нерешительности. Потом медленно открыл зеленовато-желтый кувшинчик с эликсиром знания и вылил себе на ладонь его содержимое. Не спеша, опустил голову вниз и принялся, не мигая, смотреть на жидкость, которая, чуть вспенившись, стала превращаться в порошок.

Зандер усмехнулся, видимо, это и есть порошок истины, другого просто быть не должно. Когда процесс закончился, и в его руке не осталось ни капли жидкости, а только один порошок темного цвета, больше похожий на пыль с дорог, он стал аккуратно пересыпать его с ладони на ладонь. Спустя некоторое время, стараясь не дышать, открыл второй кувшинчик и стал по капле выливать эликсир огня на свою ладонь, в которой держал порошок. Огненная жидкость из кувшинчика, как только соединялась с порошком, сразу вспыхивала, рассыпаясь мириадами искр. Казалось, что ничего не происходит, все его компоненты рассыпались в искры и исчезали. Что ж, значит, он где-то ошибся, только и всего. Зандер улыбнулся про себя: «Придется подождать еще сто лет и повторить попытку!»

И вдруг... маленькое животное, слабенькое, как фитилек свечи, заплясало у него в руке, указывая лапкой на костерок, продолжавший гореть у ног Зандера. Тот присел, опуская руку в огонь. И, о чудо, огонь его не обжег, а животное — он разглядел маленькую Саламандру — вдруг став с него ростом, начала весело приплясывать на земле вместе с огнем его костерка, взметнувшимся вверх. Потом она протянула к нему свою лапку, а Зандер протянул свою руку в огонь к ней. Саламандра, ловко взбежав вверх по руке, устроилась на предплечье в виде цветной татуировки, подмигнув ему зеленым глазом и обвив руку хвостом. Юноша погладил Саламандру пальцами другой руки, она слегка шевельнулась под ними.

Зандер присел, поднял с земли еще два прутика. Не вставая, дунул на один из них, тот вспыхнул, дунул на другой, тот тоже вспыхнул. Юноша сравнил два огонька, абсолютно одинаковые, оба огонька давали одинаковые свет и тепло. Тогда он погрузил пальцы в один огонь, тот стал нежно его обволакивать, не обжигая. Ну, а второй? Пришлось даже на руку подуть, настолько горяч и силен он был. Ну, вот и все. Два совершенно одинаковых и в то же время разных огня. Он научится со временем пользоваться каждым из них, он снова погладил Саламандру у него на руке, а она ему поможет.

Довольный Зандер, затушив все огоньки, присыпав их землей, стал одеваться. И тут рука нащупала ошейник. Он стал судорожно вспоминать, что читал о гвардах, вращая предмет в руках. Он его легко застегивал и расстегивал, как будто это был не магический ошейник, а простое нашейное украшение, пока память услужливо предоставляла нужную информацию. Итак, если он, не будучи хозяином гварда, смог снять его, то он его, получается, разрядил, так, кажется, писали в мудрых книжках. И теперь пока его не зарядить снова — это абсолютно бесполезная вещь. И его Лемми ничего не угрожает, по крайней мере, от предыдущего хозяина гварда или тех, кто должны были следить за мальчиком. У него все получилось, как и планировалось — и Саламандра, и погони можно не опасаться, гвард к ним не сможет привести. Настроение заметно улучшилось, и уже не вспоминалось, что произошло накануне на дороге.

«Наверное, Лайза уже ужин приготовила, и все ждут только меня. А кушать-то как хочется», — Зандер вспомнил, что ели они вчера только в обед. Поужинать так вчера и не успели.

К вечеру следующего дня путешественники, наконец, прибыли в большой город, расположенный на пути в столицу. Город им понравился — широкие чистые улицы в центре и большая рыночная площадь, на которой можно устраивать великолепные представления. Тетушка Деспина нашла недорогую гостиницу на узкой улочке, недалеко от центра. После пережитого потрясения о ночевке в лесу больше никто не заговаривал, все были согласны на спокойный сон в душных комнатах. Им всем с лихвой хватило и предыдущей ночи. Хоть Зандер и успокаивал их, все равно, кроме Лемми, никто не смог уснуть, да и тот уснул только под утро, просто набегавшись по ночному лесу.

Вкусно поужинав, все отправились на отдых по своим номерам — тетушка Деспина с Джимом, Найлс с Эгбертом, и они, как всегда, вчетвером — Лемми, Зандер, Лайза и учитель Нед, на этот раз, правда, в настоящий двухкомнатный номер.

Лайза и учитель сразу же уснули, лишь их головы коснулись подушек. Зандер умудрился по дороге купить для Лемми зефир, и теперь тот его не беспокоил, наслаждаясь лакомством. Юноша предложил ребенку прогуляться по городу, но тот даже не сразу его услышал, настолько был поглощен своими ощущениями, а когда, наконец, понял, о чем его спрашивали, то отказался. Ему сейчас и без прогулки было слишком хорошо. А так вставай, переодевайся, и ради чего, все равно в темноте никто не видит ни его нарядов, ни красоты. Вот, когда Зандер сделает ему порошок, благодаря которому он сможетгулять при свете дня, тогда совсем другое дело.

Зандер вздохнул, спать совсем не хотелось. Он постоял немного у раскрытого окна, вдыхая ночную прохладу. Потом схватил шляпу, которую надевал либо на представления, либо на прогулку по городу, и вышел из света гостиницы в темный двор. Быстро пройдя по слабо освещенному переулку, он отправился на многолюдные даже поздно вечером центральные улицы. И остановился, задохнувшись от красоты фонарей, дававших свет ночному городу и делающих его похожим на сказку. Неспешно прогуливаясь, он добрел до рыночной площади, где и в такой час жизнь била ключом. Посмеялся над шутками острослова, полюбовался танцовщицей. Тут его внимание привлекла палатка предсказательницы будущего. Очереди к ней не было, и Зандер рискнул зайти.

В самом центре небольшого помещения стоял стол со всеми атрибутами гадалки — зеркалом со свечами по бокам, блюдцем с бобами и магическим кристаллом. За столом сидела довольно молодая женщина с распущенными черными, как ночь, волосами, одетая в цветастое платье.

— Я хотел бы узнать про себя, — начал осторожно Зандер, стаскивая шляпу с головы.

Женщина указала рукой на пустой стул напротив нее.

— Что бы вы хотели узнать, молодой человек?

— Например, что ждет меня в ближайшем будущем? — сразу же спросил Зандер.

— Какое будущее вы называете ближайшим? — осведомилась женщина, — Час, день, месяц, год?

Зандер прикинул — что ожидает его в ближайший день и час, он знал практически по минутам. Вот сейчас он погуляет, придет в гостиницу, ляжет спать. Утром его разбудит Джим ни свет, ни заря, и они будут повторять их совместный акробатический номер, потом им займется Найлс, а потом еще и Эгберт заставит на шпагах сражаться для развития ловкости и реакции. А перед самым выступлением еще и тетушка Деспина заставить раскинуть на картах какой-нибудь фокус, чтобы он ловкости пальцев не потерял. И так будет, наверное, целый месяц, пока они не покинут этот замечательный город. Спрашивать надо у гадалки о годе, как о самом ближайшем будущем.

— Что меня ожидает через год, например? — рискнул он задать свой вопрос.

Гадалка тряхнула блюдце с бобами и покачала головой. Потом зажгла свечи, долго что-то рассматривала в зеркале и опять покачала головой. И только после этого взяла в руки магический кристалл, который, вспыхнув, тут же погас.

— Ничего не понимаю, — недоуменно пробормотала она. — Они все, — она обвела рукой предметы, — предсказывают тебе будущее, но каждый свое. Вот бобы говорят, что будешь сладко есть и мягко спать в замке богатого вельможи, может быть даже самого короля. Зеркало показывает кровь, но не твою, и жесткую постель, но на тюрьму это не похоже, скорее комната воина в замке или в казарме. А кристалл, тот вообще взбесился, он показывает все одновременно. Я не могу достоверно сказать, что с тобой будет через год или даже десять лет. Но могу сказать твердо, что ты будешь великим воином. Это показывают все предметы — твою воинскую славу. Но когда она придет к тебе, пока неизвестно.

— Спасибо и на этом, — Зандер подал гадалке монетку, поклонился и собрался уже уйти, как женщина вдруг обратилась к нему с неожиданной просьбой.

— У тебя за пазухой магический кристалл, погадай мне, пожалуйста, — и она протянула ему его же монетку.

Зандер остановился, как вкопанный и, удивленно подняв брови, посмотрел на женщину.

— Тут нет никакой тайны — мой кристалл реагирует на твой, — ответила она на его вопросительный взгляд.

Юноша усмехнулся, извлекая на свет подарок старой магички. Зачем он его взял с собой на прогулку, не смог бы объяснить никому.

Кристалл засветился, заиграл всеми цветами, и Зандер отчетливо увидел как на ладони, скорее не увидел, а почувствовал, что ожидает молодую женщину.

— Ты бросишь свой промысел, потому что скоро, причем очень скоро, выйдешь замуж за очень богатого и очень красивого человека, который прибудет в этот город и случайно зайдет в твою палатку, просто прогуливаясь по площади. Ты нарожаешь ему кучу очаровательных ребятишек. Вы будете с ним жить долго и счастливо.

— Твоими устами, юноша, да мед пить, а не будущее предсказывать. — рассмеялась женщина. — Я не отдам тебе монетку, хоть твое вранье мне и понравилось.

Зандер обиделся, он ни капли не солгал женщине, но как это доказать, не предполагал, ведь это все он увидел в кристалле. Он поднялся и молча пошел на выход, по-детски, как Лемми, надув губы. И тут в этот самый момент в палатку к гадалке вошел молодой красивый аристократ, он отодвинул Зандера в сторону рукой и замер, уставившись на гадалку.

— Я... Мне... — начал он неуверенно, глядя, не отрываясь, на женщину, и, смутившись, замолчал.

— Вы мне не погадаете? — попросил он, наконец, справившись с волнением.

Женщина звонко рассмеялась:

— Я? Нет. Попросите вот этого молодого человека, — и она указала на Зандера.

— Молодой человек, погадайте мне, — аристократ буквально схватил за руку юношу и потянул назад к столу, не давая уйти, и не отрывая взгляда от женщины.

Зандер снова вынул кристалл и посмотрел на него. Кристалл показал, что это и был тот самый аристократ, за которого выйдет замуж гадалка. Это он увидел. Но сейчас он не станет ничего говорить, потому что они его опять обсмеют.

— Скажите, молодой человек, эта молодая женщина согласится стать моей женой, если я ее об этом попрошу? — спрашивал его аристократ, по-прежнему не отрывая взгляда от гадалки.

— Да, — просто ответил Зандер, мысленно рассмеявшись. Нет, теперь он точно никуда не уйдет, пока не узнает, чем здесь все закончится. Она посмела ему не поверить и не отдать честно заработанную монетку!

А аристократ тем временем снял с пальца золотое фамильное кольцо с большим камнем, протянул его женщине и, преклонив перед ней колено, торжественно произнес:

— Не согласитесь ли вы стать моей обожаемой супругой?

Тут пришел черед удивляться женщине:

— Вы даже имени моего не знаете. Как вы можете предлагать мне стать вашей супругой?

— Назовите мне свое имя и имя вашего отца, а также где его найти, чтобы я по всем правилам смог посвататься к вам и назначить дату свадьбы. Я влюбился в вас, как только увидел. Я искал вас всю жизнь, и мне никто, кроме вас, не нужен.

— Вы же здесь проездом, — попыталась возразить женщина, вспомнив слова Зандера. Кажется, парень не солгал.

— Да. Но я задержусь здесь ровно столько, сколько потребуется, чтобы продолжить свой путь уже с вами.

— Марианна, мое имя, — дрогнувшим голосом прошептала женщина и смущенно потупила взор.

— Марианна... — аристократ мечтательно покатал ее имя на языке. — Я готов отправиться к вашему батюшке хоть в эту же секунду.

Он поднялся с колен и помог ей встать со стула, подхватив под локоток, и они уже было направились к выходу.

— Э, нет, уважаемая, вы мне задолжали за гадание, да и вы, уважаемый, тоже. Ведь я угадал в обоих случаях, — Зандер преградил им путь.

Молодой человек отцепил от пояса туго набитый кошелек:

— Спасибо вам за все. Надеюсь, этих денег хватит за ваше гадание?

— Более чем достаточно, — отозвался Зандер, пораженный такой его щедростью.

— А я дарю вам свою палатку, как вы догадываетесь, да и гадание об этом тоже говорит, она мне больше не понадобится. Из вас получится великий предсказатель, а вашу монетку я сохраню на память, — улыбнулась Марианна. — Поверьте моему опыту гадалки, у вас всегда будет очередь. Но не разменивайте свой дар по пустякам.

И они покинули его, оставив в палатке одного.

Зандер изумленно плюхнулся на стул. Вот ведь как быстро меняется жизнь, еще час назад, казалось, что он все знал о себе. И попросил гадалку погадать ему на год вперед. А сейчас он богатый владелец палатки, который может больше не выступать под открытым небом, более того, он может и своим друзьям, Найлсу с Эгбертом и Джиму, купить какое-нибудь дело. В конце концов, хватит им шататься по городам, ночевать в лесу, мало ли на какие неприятности случится еще нарваться.

Да и Лемми уже подрос и одного учителя Неда ему уже маловато будет. О приданном для Лайзы подумать надо. А тетушке Деспине желательно гостиницу купить, чтобы она там хозяйкой была.

Его мечты прервал первый посетитель — молоденькая девушка, совсем девчонка.

Она плакала, точнее уже не плакала, а прижимала мокрый от слез платочек к красным глазам.

— Мне... — она опять всхлипнула. — Я... хочу узнать. Мой батюшка поправится? — и протянула монетку. Без монетки никак нельзя, гадание будет неверным.

— Ваш отец сейчас болен, но не пройдет и недели, как он пойдет на поправку. Он выздоровеет, — торжественно произнес Зандер, забирая монетку из рук девушки.

И уже плача от радости, та побежала домой, только кивнув головой в знак благодарности.

Почти всю ночь до самого рассвета Зандер предсказывал — когда лучше отправиться в поездку, и будет ли она успешной, вкладывать ли деньги в недвижимость, выходить ли замуж без любви, а по расчету. К утру всю рыночную площадь облетела весть, что новая гадалка, точнее молоденький парень, не только гадает, но и дает только положительные прогнозы на будущее.

Уставший, с красными глазами от бессонной ночи, но счастливый, с полными карманами денег и дарственной на строение, которую привез молодой аристократ от Марианны, Зандер под утро вернулся в свою комнату и, быстро раздевшись, юркнул под бочок сладко посапывающего Лемми.

И засыпая, Зандер размечтался — он снимет для них с Лемми дом на самой тенистой улочке, чтобы, когда он сделает для него порошок, мальчик мог играть во дворе. Он заведет собаку, он всегда мечтал о собаке. Мечтал...

Ему не дал поспать утром Джим, разбудивший его для отработки акробатического номера. Зандер пробормотал что-то нечленораздельное и снова погрузился в сон. Но Джим не унимался, он позвал силача. Тот выволок его во двор гостиницы и вылил на него целое ведро ледяной воды из колодца. Зандер подскочил от такого способа пробуждения, как ошпаренный, и попытался накинуться с кулаками на Найлса, но не для того чтобы его ударить, а для того чтобы окончательно проснуться. Немного шутливо поборовшись с силачом, Зандер, вспомнив о деньгах, помчался к тетушке Деспине, чтобы рассказать ей о том, что с ним произошло сегодня ночью. Джим кинулся следом, ведь он его будил не для того, чтобы тот в раздетом виде бегал по коридорам гостиницы.

— Тетушка Деспина, — Зандер без стука ввалился в комнату к женщине. И остановившись на пороге, смущенно отвернулся — та спала, абсолютно обнаженная, даже не прикрытая простыней, на широкой кровати. Он смутился еще больше, когда понял, что других кроватей в комнате не было, а это значит, что она спала на ней вместе с Джимом. Он выскочил наружу и обессиленно привалился к стене в коридоре, пытаясь осмыслить увиденное. К нему подбежали Джим и Найлс, последний легонько похлопал его по плечу, успокаивая.

— Видимо, тебе, Найлс, придется поговорить с нашим мальчиком о сексе, уже, похоже, пора, — проговорил Джим, как-то странно тихо, при этом отворачиваясь в сторону.

— Что я ему могу рассказать? — пожал плечами силач. — У меня свое понимание этого. Все же тебе лучше все ему объяснить. А может лучше учителя попросить? А? — спросил он вдруг с надеждой в голосе.

— Нашел к кому обратиться! К учителю! Когда у него был полноценный секс? — хмыкнул Джим. — А может ему нанять лучше проститутку? Она все и расскажет, и покажет. Найдем заведение поприличней, а девочку помоложе.

— Не дам ребенка портить, — прорычал Найлс. — Сам все расскажу и покажу, что надо, — и, помолчав, добавил:

— И что не надо, тоже расскажу.

После этих слов Найлс, взяв Зандера за руку, увел к себе в номер, где тоже была только одна кровать, на которой возлежал Эгберт, правда, одетый.

Они вдвоем что-то долго пытались объяснять парню, половину слов он так и не понял. Понял только, что в комнаты к взрослым людям без стука входить нельзя, надо обязательно стучаться, и входить только после полученного разрешения. Потом Эгберт что-то говорил о поцелуях и объятиях, а затем поцеловал Зандера в губы, но как-то странно, не так, как тот обычно целовал Лемми. А потом они еще что-то говорили, а в конце запретили ему дурачиться с Лайзой, как раньше, и тискать ее в объятиях. Зандер на все согласно кивал головой, а что ему еще оставалось делать?

А потом, прямо в середине разговора, он вдруг вспомнил о деньгах и дарственной, и, перебив мужчин, взахлеб стал им рассказывать о том, что приключилось с ним ночью. Они ему не поверили, решив, что несчастному юноше все просто приснилось. Тому пришлось тащить их в свою комнату и все показывать.

— Вот это да, — почесал затылок здоровяк Найлс. — Да у тебя здесь целое состояние. Мы с ним, как с маленьким, а он такими деньжищами ворочает, как большой.

— Надо вложить их в дело, или открыть свое, — неуверенно предложил Эгберт. — Я вот, например, всю жизнь мечтал учить мальчишек фехтованию. Я сам учился в такой академии у мастера Хармона, и всегда мечтал открыть свою школу и чтобы меня тоже называли мастером, — продолжил он мечтательно.

— А я никогда не хотел никого учить, пока не встретил тебя, Зандер, — проговорил Найлс, покачивая головой и прикасаясь к монетам, рассыпанным по кровати, на которой они сидели втроем, и, свернувшись клубочком на самом краю, спал Лемми. — Но познакомившись с тобой, понял, что готов передать все свои знания и опыт, такому мальчику, как ты. Мне даже сына захотелось родить.

— Ну-ну, — Эгберт похлопал Найлса по колену, — к чему уныние, мой друг? Будут у тебя еще и сыновья и дочки.

Тот обреченно покачал головой:

— Стар я уже.

И вдруг озорно прищурившись, подмигнул шпагоглотателю:

— Или еще ничего? А?

— Вот и я к тому же, — начал Зандер, — может быть хватить кочевать из города в город? Давайте, например, откроем школу для мальчиков: вы втроем будете упражнениями совершенствовать их тело, а учитель будет преподавать им грамоту, литературу и изящные искусства.

— Что ж идея неплохая, — согласились мужчины. — Но вот, как отнесется к этому тетушка Деспина?

— Я думаю, что она тоже согласится, — как-то не очень уверенно произнес Зандер. — Но поговорить с ней надо, может быть, она что-нибудь присоветует. Я, между прочим, и побежал к ней для этого, — добавил он, опустив глаза, когда вспомнил, в каком виде застал спящую женщину.

Найлс весело хлопнул его по плечу:

— Не надо смущайся, в жизни и не такое, бывало, увидишь.

* * *

После завтрака на «семейном» совете, на котором не присутствовали только Лемми с Лайзой, в силу малости возраста, и учитель, который, якобы, не являлся членом труппы, после долгих и жарких споров, решено было обосноваться именно здесь и никуда больше не ездить, От добра добра не ищут. Город не маленький, от столицы не так уж и далеко, богатый, на перепутье торговых дорог. Зандера тоже, может быть, не пригласили бы на совет в силу и его малости возраста, но деньги все же были его, поэтому взрослым пришлось прислушиваться к предложениям, высказываемым им. Решено было открыть школу фехтования для мальчиков, найдя для этого подходящее помещение, и желательно подальше от заведений, где собираются мечники, чтобы не портили мальчишек советами. Фехтованию их должен быть учить Эгберт, силовой подготовкой должен был заниматься с ними Найлс, а ловкость и гибкость они должны были приобретать в цепких руках Джима. Словесность им должен был преподавать учитель Нед.

Осмотрев множество зданий, выставленных на продажу и на сдачу внаем, тетушка Деспина выбрала давно пустовавший дом рядом с конюшнями ипподрома. Здание всем понравилось. Хоть оно и находилось далеко от центра, но это место имело одно неоспоримое и редкое для большого города преимущество — обилие свободного пространства вокруг. Кроме того, в нем было пять маленьких жилых комнат, в которых можно было устроиться с комфортом, отказавшись от номеров в гостинице и тем самым, сэкономив деньги на жилье, и крошечное помещение, которое можно было бы использовать под кухню. Близость к ипподрому давала возможность обучать мальчиков верховой езде. А еще рядом с домом был старый заросший садик с тенистой аллеей, начинающейся прямо от крыльца, как и мечтал Зандер, — для прогулок с Лемми.

Денег на покупку дома немного не хватило, но владелец согласился подождать и предоставил даже рассрочку, ведь он уже потерял всякую надежду продать, несуразное на его взгляд, строение.

Первым учеником в «Академии для юношей», как гласила новая вывеска на здании, стал сам Зандер. Точнее, в его жизни ничего не изменилось — все тот же ранний подъем, когда нормальные люди продолжают нежиться в постели, затем занятия с Джимом, потом за его тело принимался Найлс, который, на взгляд парня, тратил на него время зря, ему никогда не стать такой же горой мышц, как его наставник. И уже вконец измученного его передавали в руки Эгберту, точнее в руку парня вкладывали тренировочный меч. И только потом ему разрешали позавтракать. После этого, правда, до самого обеда его тело больше не мучили, но зато учителя, которых наняли в помощь Неду, занимались с ним словесностью и изящными манерами с не меньшим рвением. Отдохнув немного после обеда и поиграв с Лемми и Лайзой, он каждый день спешил на рыночную площадь, где сначала рассказывал смешные истории и показывал фокусы, а потом до полуночи гадал в своей палатке. Потом за ним приезжал Джим в экипаже и увозил домой. Зандер сам уговорил мужчин не работать больше на площади, а все силы отдавать Академии и ученикам. К нему на площади только иногда присоединялись тетушка Деспина, чтобы пожонглировать или пометать ножи в мишени, и Лайза. Тогда он для девочки натягивал канат на стойках рядом со своей палаткой. Но их выступления теперь носили чисто развлекательный характер, и не рассматривались, как источник дохода. Он и один неплохо выручал денег за свои шутки и гадания, чтобы вовремя гасить рассрочку за дом, да и Академия постепенно начинала приносить доход.

Эгберт для своих учеников стал мэтром. А их в Академии уже было около десятка. Он показывал ученикам движения и удары, а иногда с Зандером демонстрировал им приемы боя. Ученики видели, что Эгберт восхищается Зандером, и это было восхищение учителя своим учеником. Пока они сами еще не могут оценить по достоинству красоту ударов юноши, но их завораживала четкость, с которой тот демонстрировал любое движение. Каждый его жест был преисполнен изящества и чувства достоинства. Со стороны казалось, что это очень просто. Каждый его удар, легкий и уверенный, был образцом совершенства. И никто не мог подумать, чтобы добиться подобного, необходимо часами отрабатывать стойку и, расправив плечи так, чтобы грудь при этом не выдавалась колесом, отрабатывать выпады, изодрав в клочья кучу чучел: вперед — удар — шаг назад — вперед, и снова удар, и снова назад, и так до бесконечности, полностью отдавая себя этому движению…

Лето подходило к концу, и травник из соседней палатки пообещал Зандеру на днях приготовить сонное зелье из белладонны, а крылом летучей мыши юноша запасся уже давно, которое тоже входило в состав порошка. Еще несколько дней, и он приведет Лемми сюда, чтобы тот сам смог купить себе свой любимый зефир. После того, как он получил Огненную Саламандру, перестал бояться создавать магические эликсиры и щедро ими делился при гаданиях, поэтому у него больные выздоравливали, а удача сопутствовала нуждающимся в ней. Зандер давно понял, что гадание гаданием, а без магии все равно никуда нельзя.

Он продолжал много читать, хватался за книги сразу же, как только у него выдавалась свободная минутка. Торговец из книжной палатки старался его первого ознакомить со всеми новинками и только после этого выкладывал товар на прилавок. Вот только чтение двухтомника по физиологии нелюдей он забросил — основное узнал, а разбираться в тонкостях сходства и различия людей и прочих существ шестнадцатилетнему пареньку было не очень интересно. Тем более с ним больше ничего необычного не происходило, а Лемми рос, почти как обычный мальчик. И дневник своего отца Зандер так и не начал читать. Он не мог объяснить, почему его охватывала дрожь каждый раз, когда он прикасался к тетради с записями. Из-за этого неприятного чувства чтение он откладывал раз за разом, давая себе слово, что в следующий раз он его обязательно начнет.

А сегодня Зандер пошел к торговцу антиквариатом и всякими магическими штуками. В одном из эликсиров упоминалось перо феникса, он хотел узнать, не бывает ли у него в палатке такого товара. Торговца на месте не оказалось, и Зандер занялся рассматриванием предметов, выставленных на продажу. И тут его внимание привлек ошейник, похожий на тот, который он снял с шеи Лемми, когда они убегали от торговцев живым товаром. А тут подобная вещь выставлена на продажу!

— Интересуетесь? — торговец материализовался за спиной Зандера.

Юноша указал ему на ошейник:

— Для чего используют этот предмет?

— В основном, для наблюдения. Если хозяину каждое мгновение хочется знать, где находится его раб, он надевает на него этот ошейник. В чем состоит его истинное предназначение, знают только избранные. Да, кстати, тот, за кем следят, сам снять его не может. Это может сделать только тот, кто его надел, — пожав плечами, ответил торговец.

— А если все же удалось снять? — настаивал Зандер.

— Не смешите меня юноша, это под силу только могущественным магам, которых в нашей округе нет, — усмехнулся мужчина.

— Я вас правильно понял: на ошейник накладывается заклинание слежения и заклинание, не позволяющее его снять? — продолжал выспрашивать Зандер, пытаясь хоть что-то выяснить у торговца о гварде.

— Ну да, но их обычно разделяют, не связывая в одно, — ответил, пожав плечами хозяин лавки. Он хоть и продавал этот предмет, но знал о нем немного.

— Почему? — не унимался парень.

— Заклинание слежения обычно сильнее, и по нему ищут ошейник, если тот будет снят, — ответил торговец, но это, пожалуй, было все, что тот знал о гварде.

— А как определить, что на ошейнике не осталось следов магии и его не ищут? — вдруг испугался Зандер.

— Показать его магу, и он очистит ошейник. Но если он был снят, то последние следы магии исчезнут сами собой примерно через сутки. Чтобы его использовать повторно, надо перезарядить гвард, но его проще отдать владельцу, чем распутывать руны, которые на нем запечатлены.

Последнее и без торговца знал юноша, он совсем недавно прочитал об этом в книге.

— Сколько вы просите за ваш? — спросил он. Второй гвард ему не помешает, и карман не оттянет.

— Золотой.

Зандер присвистнул от неожиданности.

— А не дороговато ли за кусок металла, учитывая, что зарядить его практически невозможно, так как в нашей округе нет могущественных магов? — ехидно поинтересовался он.

— Думаю, что нет. Изготовить новый гвард стоит гораздо дороже, — в тон ему ответил торговец.

— Спасибо. Но я пришел не за этим, меня интересует перо феникса, — перевел разговор Зандер, нащупывая в кармане монету.

— Это контрабандный товар. Балуетесь магическими зельями, юноша? В нашем государстве это небезопасно. Лучше купите гвард, — посоветовал, ухмыльнувшись, торговец.

— Уговорили, — засмеявшись, Зандер протянул торговцу золотой.

«Почему нельзя делать магические зелья, кто бы рассказал? Что ж, спасибо, что предупредили, добрый человек. Я впредь буду осторожней, и о своем увлечении буду помалкивать, — мысленно поблагодарил юноша торговца. — Вот только сонное зелье заберу у травника, и все. На этом завяжу. Последний раз. Только для Лемми».

Зандер проснулся. Он, просто распахнув глаза, лежал в предрассветных сумерках, и счастливая улыбка блуждала на его губах. Сегодня самый счастливый день в его жизни. Он вчера принес домой порошок, который сделал для Лемми. Как только рассветет, он разбудит мальчика, даст ему снадобье. И они пойдут гулять, но для начала пройдутся по аллее сада. А потом, когда полуденное солнце повернет к закату, он оденет его в самый красивый костюмчик, оденется сам, они пригласят с собой Лайзу и оправятся по самым дорогим лавкам за подарками. Лемми сам будет выбирать товар, а народ будет дивиться — и кто тут такой умный, и кто тут такой красивый. А Зандер будет гордиться: он для него — и самый умный, и самый красивый. Юноша лежал в темноте, ждал рассвет и представлял, как обрадуется Лемми, он ему специально не стал говорить вчера вечером перед сном, чтобы сегодня утром сделать сюрприз.

— Лемми, — Зандер присел на край кровати, на которой спал мальчик, и тихо позвал его.

Ребенок не пошевелился.

— Лемми, — Зандер позвал его чуть громче и потряс за плечо.

Тот сонно потянулся и приоткрыл один глаз:

— Что? Уже пора вставать?

— Пора, милый, — и Зандер протянул ему в ложке снадобье.

— Что это? — скривился тот.

— В этой ложке твоя утренняя прогулка.

— Ты его все-таки сделал? — спросил Лемми недоверчиво, мгновенно просыпаясь.

— Да, мой хороший, пей, и пойдем, пройдемся по аллее.

Мальчик, отчаянно скривившись, проглотил порошок, все-таки снадобье не отличалось приятным вкусом.

— Я ничего не чувствую, — проворчал он недовольно. — По-моему, ничего не произошло.

— А ты и не должен ничего почувствовать, это солнышко должно почувствовать, что ты теперь можешь протянуть к нему свои ручки.

Они, наспех умывшись и одевшись, отправились на улицу. Зандер шагнул из дверей, а Лемми, испугавшись, остановился на пороге. Юноша стоял и ждал, он его не торопил. Лемми сам должен преодолеть свой страх и нерешительность и шагнуть навстречу неизвестности. Но, прежде всего он должен научиться доверять слову другого, ведь ему Зандер сказал, что все будет в порядке.

Солнце уже взошло над горизонтом, но его косые лучи не могли пробиться сквозь кроны деревьев аллеи, куда вел мальчика Зандер, там пока царили тень и полумрак. Два больших старых клена, переплетясь ветвями, росли прямо, у крыльца дома. Всего несколько шагов по открытому пространству требовалось сделать Лемми, но для этого ему предстояло принять решение и шагнуть вперед. Если он сейчас этого не сделает, то еще долгие годы будет вынужден прятаться в помещениях без солнечного света, до тех пор, пока не наступит его совершеннолетие.

Мальчик постоял, переминаясь с ноги на ногу. Потом, зажмурившись и закрыв лицо руками, шагнул за порог, как будто прыгнул в омут. Постояв так несколько секунд, он отнял руки от лица и, счастливо рассмеявшись, вприпрыжку побежал вперед по аллее. Зандер пошел за ним. Его сердце пело от счастья. Хотелось кричать и прыгать вместе с Лемми от радости. Он так прошел несколько шагов, а потом, не выдержав, побежал вслед за ним. Так, прыгая и дурачась, они добрались до края аллеи и остановились перед ярко освещенной полянкой. Лемми постоял на краю света и тени несколько мгновений и, подняв руки вверх к солнцу, шагнул вперед.

— Лемми, тебе нельзя долго находиться под открытым солнцем, — пытался увести расшалившегося ребенка Зандер в тень. — У тебя могут быть ожоги.

Куда там. Лемми бегал, прыгал по полянке, подставляя лицо ярким солнечным лучам и крича от счастья. Потом он упал в траву и стал по ней кататься, пачкая одежду в земле и соке растений. Зандеру пришлось применить силу, чтобы увести расшалившегося мальчишку под кроны деревьев.

— Когда ты меня поведешь в город, когда всем меня покажешь? — никак не мог успокоиться тот, когда они, наконец, вернулись в дом.

— После обеда, Лемми, когда лучи будут не столь обжигающими. Мы возьмем с собой Лайзу, и она порадуется вместе с нами.

Зандеру по такому случаю дали сегодня выходной. Его не тянули ни в гимнастический зал, ни в зал для фехтований, даже Найлс с его вечными нравоучениями ему ни разу не попался на пути, а учителя так те вовсе попрятались. И только Лайза с тетушкой Деспиной накормили их с Лемми вкусным завтраком. Лемми, правда, как всегда, остался недовольным едой, он хоть и приучился есть, как все, но мог без обычной еды обходиться, а вот без крови и зефира — ни за что. Кровь ему требовалась, как и раньше, раз в два-три дня, а вот зефир — с утра до вечера и как можно больше.

Зандер запланировал в городе сводить Лемми в кондитерскую, где подавали мороженое, и надеялся, что лакомство им понравится. Оно появилось в продаже совсем недавно, и принести ребенку он его не мог, потому что на вынос не продавали, да и что он мог ему принести — сладкую водичку. А сводить тоже раньше не мог, лавка всегда закрывалась до захода солнца. И вот сегодня у него появилась такая возможность.

Они, Лемми и Лайза, шли по пешеходной дорожке чуть впереди Зандера, а он любовался и гордился ими. Оба тоненькие, ладные, в нарядной одежде. Лемми вытянулся и доставал девочке уже почти до плеча, правда, Лайза не была высокой, она была скорее миниатюрной. Когда встретились Зандер с Лайзой три года назад, они были одного роста и комплекции. За это время юноша обогнал ее почти на голову и стал шире в плечах почти вдвое. Лайза. Он улыбнулся, она осталась такой же смешливой девчонкой. Да какая же она девчонка! Вон на нее как заглядываются мужчины, он же видит, как им с Лемми вслед головы все поворачивают. Она — молодая девушка с аккуратной стрижкой. Профессия гимнастки не позволяла ей иметь косу. Лайза. Улыбка снова наползла на губы Зандера. Хорошо сложенная, с узкой талией, которую подчеркивало шелковое платье, сшитое на заказ. У нее уже появились округлости в нужных местах, и исчезла резкость в движениях, уступив место грациозности и изяществу, присущим молодой девушке. Он знал, что она сейчас улыбается своими, чуть пухлыми, красиво изогнутыми губами всем встречным, а они улыбаются ей в ответ. Глядя на нее, невозможно было не улыбнуться. Все ее лицо, начиная от темных бровей вразлет и серых глаз, обрамленных длинными густыми ресницами, до немного вздернутого вверх тонкого носика, всегда светилось счастьем.

— Рад видеть вас в нашем заведении, — хозяин сам подошел к ним с картой блюд, узнав среди вошедших удачливого предсказателя. Он предложил жестом им пройти к столику у окна, единственному свободному в этот час в кондитерской.

— Что будете заказывать, молодые люди? — спросил он.

Лемми потянулся за картой и, взяв ее из рук хозяина, принялся сосредоточенно изучать мудреные названия, проговаривая их про себя, смешно шевеля губами.

— Мороженое, самое дорогое и самое вкусное, для меня и моих спутников, — не читая названий, заказал Зандер, когда они расположились за столиком. Он и сам еще ни разу не пробовал это лакомство, ставшее очень популярным в городе, откладывая до прогулки с Лемми. Хозяин щелкнул пальцами, подзывая официанта и передавая ему заказ.

— Зря мы его сюда привели, — смеясь, шепотом сказала Лайза на ухо Зандеру, указывая на Лемми. — Он здесь жить останется, и будет есть мороженное, пока не лопнет.

На Лемми без улыбки смотреть было невозможно. С каждой ложкой съеденного лакомства он растекался и таял от блаженства, как и его мороженное в вазочке...

А потом они катались на каруселях и гуляли по городскому парку, и уже поздно вечером их забрал Джим, приехав за ними в экипаже.

— Лайза, у меня к тебе просьба, — обратился к девушке Зандер, когда они вернулись домой, и, наконец, уложили счастливого и уставшего Лемми в постель. — Мне без твоей помощи не обойтись.

Они вышли из освещенного дома и остановились в темной аллее.

— Да, конечно, все что попросишь, — она пыталась рассмотреть его глаза в темноте.

Зандер сразу опустил их вниз. В темноте он часто смотрел на мир желтыми глазами дракона с вертикальной полосой, он это помнил, и не умел еще контролировать свой взгляд. Он помнил также, что даже мимолетный такой его взгляд в глаза человека давал ему полный контроль над его поведением. А он любил этих людей и хотел, чтобы они тоже любили его, а не бездумно исполняли его приказы.

— Я хотел поговорить с тобой о Лемми. Я много времени бываю занят, и мне тяжело его контролировать, особенно сейчас.

— Да, конечно, я тебе помогу, — она поднялась на цыпочки и коснулась рукой его щеки.

У Зандера почему-то радостно забилось сердце, и все слова и просьбы, которые он хотел сказать, вылетели из головы.

— Так что ты хотел сказать? — она вернула его с небес на землю.

Зандер еще несколько секунд повитал в облаках, наконец, серьезность вернулась к нему, и он смог закончить свою просьбу.

— Видишь ли, Лемми еще маленький мальчик, организованность этому возрасту не свойственна, поэтому нужно, чтобы кто-то, достаточно взрослый, его контролировал. Ему утром, после пробуждения, надо сразу давать порошок, а днем следить, чтобы он много времени не проводил на солнце, а в полдень обязательно находился под крышей, желательно в своей затемненной комнате. Вот такие, не очень сложные правила, но он должен их неукоснительно выполнять.

— Я помогу тебе и прослежу за Лемми, — тихо сказала девушка. А потом снова поднялась на цыпочки и, обняв его руками за шею, прижалась губами к его губам в неумелом поцелуе.

Зандер сразу же нежно поцеловал девушку сам, обняв руками за талию и отрывая от земли, некрепко прижимая к себе. Хоть это был его первый поцелуй, но он помнил тот урок, который дал ему Эгберт, когда демонстрировал, какие бывают поцелуи.

На крыльцо вышла тетушка Деспина, видимо, подышать свежим воздухом перед сном. Лайза, смутившись, прервала поцелуй, выскользнув из объятий Зандера, и сразу же убежала в дом. А тот продолжал стоять, улыбаясь, в темноте, прижимая руку к губам и рассуждая о том, что он не тот, кто нужен Лайзе и достоин ее.

Время шло. Лето сменилось осенью, а там и зима не за горами. Зандер, как всегда, много работал и много занимался. Но иногда он уходил за городские ворота в ближайшую рощу, и, удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, оборачивался драконом и с помощью Огненной Саламандры учился управлять огнем. Он накупил свечей и, когда в его палатке не было посетителей, что в последнее время случалось крайне редко, легким дуновением зажигал их необжигающим огнем. Он планировал этот фокус вынести на суд зрителей на зимних праздниках, но, чтобы не пугать их своими способностями, хотел представить все так, будто свечи загорались от горючей жидкости, которую он набирал в рот. На самом деле никакой горючей жидкости не было, а во рту у него была самая обычная вода, но перед тем, как выпустить струйку пламени, он просто ее проглатывал.

Дела в Академии шли превосходно, и вскоре пришлось нанять пару помощников. Они не были искусными фехтовальщиками, но знали достаточно много для того, чтобы помогать учителю. Им поручали следить за учебными боями и заниматься изготовлением и починкой чучел, на которых отрабатывались приемы.

Лайза по-прежнему много времени проводила с Лемми, стараясь четко выполнять все указания Зандера. Но у нее теперь появились в городе подружки и даже молодой человек из обеспеченной семьи, чему Зандер был несказанно рад. А Лемми уже практически не отличался от тех детей его возраста, которых родители приводили в Академию. Правда, однажды случился инцидент, сильно напугавший и девушку, и Зандера.

У мальчишек, включая Лемми, выдался перерыв, и они дурачились, залезая на деревья и прыгая с веток вниз. И вдруг один шалун упал, сорвавшись, и оцарапал ногу.

— Кровь, — прошипел Лемми, прикрывая рот рукой и падая на землю.

Лайза успела заметила, что из кончиков его пальцев выдвинулись острые, как ножи, небольшие когти, а радужка его темно-синих глаз приобрела кроваво-красный оттенок. Она тотчас подхватила потерявшего сознание мальчика на руки, и, хотя он был уже неимоверно тяжел для нее, что было сил, потащила в дом. А потом сидела с ним в занавешенной комнате и тряслась от страха до тех пор, пока не прибежал Зандер — за ним тотчас умчался по ее просьбе Джим. Такого Лемми она еще никогда не видела, а Зандеру потом пришлось долго успокаивать и Лайзу, и Лемми, рассказывая веселые истории и придумывая небылицы. Лемми поделился с Зандером, что тоже сильно испугался, потому что почувствовал, что он хочет съесть мальчика. Это он сказал ему позже, когда уже ушла его сиделка. И только от этого он потерял сознание. И вот тут уже страшно стало Зандеру: оградить мальчика от общения с другими детьми он не мог, что делать — не представлял. Видимо, пришло время рассказать ребенку о его вампирской сущности, но вот вопрос, как он к этому отнесется.

— Лемми, ты, наверное, замечал, что несколько отличаешься от других детей, — начал он неуверенно и издалека.

Тот кивнул, соглашаясь. Зандер задумался, проще, наверное, показать на своем примере, что он тоже не такой, как все. И он, подхватив мальчика на руки, пошел вглубь сада по аллее, где в этот поздний час вряд ли кто-то мог их увидеть.

— Я тебе сейчас покажу, что кроме людей, есть еще другие существа, — прошептал юноша ему, принимая полуформу.

Лемми разулыбался:

— А я помню, ты еще и летал.

— Да, — тоже улыбнулся Зандер в ответ, чуть приподнимаясь над землей и пошевелив крыльями.

— И я буду таким же? — спросил Лемми.

— Нет, мой дорогой, ты не будешь такой, ты совсем другой, не похожий ни на меня, ни на людей. А теперь пойдем домой, и я расскажу о тебе, — Зандер снова стал человеком и повел Лемми в дом, по дороге подбирая одежду, которую скинул с себя прежде, чем обернуться драконом.

А потом, уже в комнате, он долго рассказывал ему о нелюдях, одним словом, о всех тех, о ком когда-то сам прочитал в книжках. Он не хотел его пугать, но пришлось рассказать, в какого хищника Лемми превращался всякий раз, когда пил кровь, и, следовательно, почему ему вдруг захотелось съесть мальчика. Из того, с каким вниманием тот его слушал, Зандер смог сделать вывод, что если не все, то многое ребенок все же понял.

А вот Лайзу успокаивать пришлось гораздо дольше, но тут Зандеру на помощь пришла тетушка Деспина, которая давно догадывалась, что Лемми, как и ее любимец Зандер, тоже не обыкновенный мальчик. Что уж она сказала такого девушке, какие нашла слова, это осталось загадкой для Зандера, но Лайза успокоилась и свое доброе отношение к Лемми не поменяла, она продолжала себя вести с ним так, словно ничего не произошло…

* * *

Прошла зима. Снова наступило лето. Фокус со свечами Зандеру удался на славу, и теперь по праздникам люди выстраивались у его палатки, желая увидеть чудо и унести домой свечку с необжигающим огнем. Денег за фокус ему платили предостаточно, но их все равно не хватало на покупку небольшого трактира или гостиницы для тетушки Деспины. Он видел, что та совсем скисла без дела. Того и гляди, может и разболеться от тоски.

Теперь и Лемми учился в Академии, как в свое время Зандер, но у него не было обнаружено никаких особых талантов, или он просто мало старался. Иногда его ругали за леность или за отсутствие усердия, а он плакал от обиды. И Зандеру приходилось вступаться за ребенка, считая, что к нему все слишком строги. Он всегда старался его утешить, подарив новую игрушку или наряд, или просто сводив в кондитерскую. Изредка он давал ему деньги, чтобы тот сам себе купил, что душе угодно, правда, в город ему одному еще не разрешали выходить, но в сопровождении Лайзы он мог сделать это в любое удобное время…

И вот Зандер отметил уже свое восемнадцатое лето. Он уже стал известным удачливым предсказателем, к нему приезжали даже из столицы. Да, да, слухи о нем дошли и до туда. Но более он был известен, как великий фокусник, управляющий огнем, а его шутки и анекдоты пересказывали из уст в уста, и даже не в оригинальном виде они вызывали смех. А что говорить, когда их слышали в его исполнении?..

Зандер, закончив работу на сегодня, покинул палатку и направился по пустынной площади к экипажу, в котором его ожидал Джим. Но не успел он пройти и десяти шагов, как его вдруг остановил неизвестный мужчина, преградив ему дорогу. Юноша огляделся, недалеко стояли еще трое, но он не испугался. Он давно никого не боялся. Зандер прекрасно владел холодным оружием, чтобы защитить себя от незадачливых грабителей, а Джим его встречал просто по привычке, да и приятно было поболтать в конце дня о проблемах и успехах друг друга. Поэтому он недоуменно разглядывал мужчину, который так бесцеремонно встал у него на пути: на грабителя не похож, на человека, которому срочно необходимо гадание — тоже.

— Извините, господин Зандер, — вежливо обратился тот к нему, — я личный секретарь графа Ориана Сент-Ранжа. Я очень спешил встретиться с вами, но у нас произошла задержка в пути, и вот я попал сюда только ночью. Еще раз прошу прощения за беспокойство, но мне необходимо с вами поговорить. Где бы мы могли это сделать?

Зандеру было неудобно отказывать человеку, который приехал издалека только ради встречи с ним. Поэтому он, развернувшись, пошел назад к палатке, сказав мужчине, что там они смогут побеседовать, и им никто не помешает.

— Я слушаю вас, — юноша зажег свечу и опустился в кресло, предложив собеседнику расположиться напротив.

— Видите ли, граф Ориан Сент-Ранж скоро приезжает с гостями в свое имение, которое расположено в нескольких часах езды от города. Он планирует устроить там грандиозный праздник. И просит вас развлечь его гостей фокусами, шутками и обязательно гаданием.

— Я не развлекаю гостей на частных вечеринках, извините, — попытался вежливо отказаться Зандер и поднялся с кресла, давая понять, что разговор окончен.

— Погодите, не спешите отказываться, господин Зандер, — мужчина полез в карман и извлек небольшую прямоугольную бумажку и туго набитый кошелек. Он положил деньги на гадальный столик, а бумажку протянул юноше.

— Здесь аванс, — он похлопал по кошельку рукой, — а на листке указан размер вашего гонорара за те три дня, которые вы проведете в имении.

Зандер посмотрел на бумажку и не поверил своим глазам, на листке с вензелем графа была написана просто астрономическая, на его взгляд, сумма.

— Здесь, видимо, закралась ошибка, — сказал он неуверенно, возвращая бумажку мужчине и пытаясь привлечь его внимание к написанному числу на ней.

— Нет, здесь нет никакой ошибки. Граф считает, что ваш талант стоит именно этих денег. Более того, все его гости съедутся не столько развлечься, сколько взглянуть на вас и ваши фокусы.

Зандер растерялся. Он много слышал о распутном графе Ориане Сент-Ранже. Так как его имение было расположено достаточно близко от города, то все городские жители считали своим долгом посудачить о графе, тем более что строгостью нравов и целомудренностью поведения тот не отличался. Все любили пересказывать истории об оргиях, которые он якобы устраивал, когда приезжал из столицы с гостями. Никто из рассказывающих сплетни на рыночной площади и в лавках никогда в подобных мероприятиях участия не принимал, но со знанием дела и во всех подробностях пересказывал, со сколькими женщинами одновременно был в постели граф. А еще, что самое страшное, по мнению Зандера, не только с женщинами, но и с мужчинами.

Зандер смотрел на бумажку, верил, и не верил. И вдруг число исчезло, растворилось. А он увидел без всякого магического кристалла и богатую гостиницу в престижном месте для тетушки Деспины, если добавить все его сбережения, и приданое для Лайзы, и свое с Лемми обеспеченное будущее, где не надо каждый день спешить сюда, на рыночную площадь, и развлекать городскую публику, а только изредка, для удовольствия. И это ему предлагали заработать всего за три дня.

— Соглашайтесь, господин Зандер, — настаивал посетитель. — У вас, конечно, есть еще время подумать, но это будут просто лишние сомнения, и не более того. Ведь я вижу, что вы, в конце концов, согласитесь.

— Я согласен, — хриплым голосом ответил юноша, у него почему-то вдруг неожиданно пересохло горло.

— Вот и прекрасно. Вы предпочитаете путешествовать верхом или в карете?

— Я не умею ездить верхом, — продолжил хрипеть Зандер.

— Прекрасно (хотя ничего прекрасного юноша в этом не увидел), тогда за вами послезавтра после обеда прибудет карета. Где вы живете, я знаю. Будьте готовы к этому часу, и мы отправимся в имение. До свидания.

И посетитель поднялся, чтобы уйти. Но потом, как будто что-то вспомнив, снова сел и продолжил.

— Много нарядов с собой не берите, они вам просто не понадобятся. Это будет маскарад с переодеваниями. Костюмы у графа имеются в изобилии. Возьмите только во что одеться для выступлений, этого будет достаточно.

После этого он простился и ушел. А Зандер еще долго продолжал смотреть на число на бумажке, пока встревоженный долгим отсутствием юноши Джим не прибежал за ним.

Зандер нервно расхаживал по комнате от окна к двери и снова к окну. Скоро уже приедет за ним карета, а он до сих пор не сказал Лемми, что уезжает на несколько дней, а его с собой не берет. Он так и не нашел слов, чтобы объяснить мальчику, что должен его покинуть, чтобы заработать деньги, для того, чтобы уже не разлучаться с ним никогда. Лемми будет плакать, Зандер даже в этом не сомневался. Хоть он и пытался его воспитывать, как настоящего мужчину, но чем старше становился он, тем больше слез роняли его красивые глаза. Лемми плакал по каждому пустяку — что его любимый костюмчик стал маловат, а на новом мало вышивки серебряной нитью, что купили ему недостаточно сладостей во время прогулки, что наказали его наставники, лишив прогулки, за то, что тот не выполнил задание. Вот и сейчас Зандер ждал крика, истерики и слез.

Во время обеда он вяло ковырялся в тарелке, и невпопад отвечал на вопросы о предстоящей вечерней прогулке и катаниях на каруселях в городском парке. Конечно, Лайза не покинет Лемми, да и Джим составит им компанию, но мальчик предпочитал его общество, потому что Зандер выполнял любой его каприз, любое его требование.

Юноша остановился у окна, прислушиваясь, не прибыла ли карета за ним, как дверь в комнату распахнулась, и вихрем ворвался Лемми:

— Ты представляешь, прибыл такой богатый экипаж. Мы на нем поедем кататься?

Его мордашка просто сияла от счастья.

— Нет, Лемми, этот экипаж прибыл за мной, и я уеду на нем один. Я уеду на несколько дней, поэтому в парк ты пойдешь с Лайзой и Джимом, — выпалил скороговоркой Зандер.

Ребенок остановился на месте, как вкопанный, хотя бежал, чтобы радостно броситься Зандеру на шею и расцеловать его за такой подарок.

Его лицо скривилось от обиды, нижняя губа задрожала, глаза, только что лучившиеся счастьем, потемнели от слез, готовых вот-вот пролиться. И вот уже первая слезинка сорвалась с черных, как ночь, длинных ресниц Лемми.

— Ненавижу, — мальчик зло топнул ножкой и, разрыдавшись, вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Зандер вышел вслед за ним, обдумывая, какие слова сказать ему в утешение, он не спешил, так как знал, где того можно найти. А Лемми добежал до конца аллеи и упал на освещенную солнцем полянку. Его плечики сотрясали рыдания. Зандер подошел и присел рядом. Провел рукой по шелковистым кудряшкам мальчика, которые уже потеряли свой золотистый цвет и отливали бронзой, которая грозила уступить место более темному оттенку. Лемми нервно дернул головой, скидывая руку, утешающую его.

— Лемми, послушай. Я еду не развлекаться, а работать, — начал юноша тихо, снова прикоснувшись к вздрагивающему от рыдания тельцу. — Спустя три дня я вернусь и накуплю тебе всего, что только твоя душа пожелает. Пойми меня, я не могу взять тебя с собой. Я поеду, осмотрюсь. И если меня пригласят еще раз, то попрошу, чтобы разрешили взять тебя.

Лемми сел, продолжая плакать, но рыдания уже почти прекратились, уткнулся Зандеру в шею.

— Обещаешь?

— Обещаю.

И он не сомневался, что Зандер выполнит свое обещание, чего бы это ему ни стоило.

— А теперь, — юноша встал, поднял мальчика на руки и понес в сторону дома, — вытри слезки и приведи свое личико в порядок. И прошу тебя, Лемми, будь послушным ребенком и не огорчай, пока меня не будет, ни Лайзу, ни тетушку Деспину. Они тебя любят и гордятся тобой ничуть не меньше, чем я.

Лемми послушно вытащил носовой платок из кармашка на груди, вытер слезы и высморкался, избавляясь от последних проявлений только что случившейся с ним истерики.

— Вот и молодец, — Зандер опустил его на крыльце и чмокнул в слегка распухший от слез нос. — Пожелай мне удачи.

Лемми вжался лицом в живот Зандера, обнимая при этом за талию:

— Я не хочу, чтобы ты уезжал без меня.

— Я тоже не хочу покидать тебя, Лемми, — вздохнул Зандер. Он, и вправду, не хотел туда ехать, но деньги… Им так нужны были эти деньги.

Мальчик поднял лицо и заглянул в глаза юноши, чуть улыбнувшись, тот тоже ему улыбнулся в ответ. Зандер любил переглядываться с Лемми, потому что только он никогда не реагировал на его гипнотический взгляд. Он снова приподнял его на руки и крепко прижал к себе, утыкаясь в макушку, а потом, оторвавшись от его цепких объятий, поспешил к ожидавшему его секретарю графа, стоявшему возле кареты и терпеливо его дожидавшемуся. Он должен был сопроводить юношу в имение…

Откинувшись на мягкие подушки кареты, Зандер обозревал окрестности. Вдоль дороги тянулись бесконечные поля, по лугам бродили стада овец и коров. Видимо, ночью прошел небольшой дождь, который в каменном городе был практически незаметен, а тут он усилил краски летнего дня. После того, как их труппа перестала кочевать, он редко удалялся за городские стены, и очень скучал по тому времени, когда они все вместе колесили по стране в поисках приключений. Он всей грудью вдыхал свежий воздух и наслаждался видом из окна.

— Это уже пошли владения графа, — отвлек его от раздумий мужчина. — Поверьте мне, его замок роскошью не уступает королевскому дворцу, хотя по размерам ему, конечно, далеко до дворцового величия.

Зандер не понял почему, но кивнул, соглашаясь. Он ведь не видел ни королевского дворца, ни замка графа.

Лошади бежали споро по хорошей дороге, и скоро путники уже проехали каменный забор с коваными воротами, ограждающими графский парк.

Зандер не смог скрыть от своего спутника восхищения. В огромном парке было все — и фонтаны, и цветники, и липовые и дубовые аллеи, и подстриженные лужайки, и даже неширокий прудик с привязанными к берегу лодками. Маленький белокаменный замок с башенками и острыми крышами, покрытыми камелопардовой черепицей, был окружен небольшим и неглубоким декоративным рвом с такой прозрачной водой, что в нем были видны резвящиеся рыбки. А ажурные мостики соединяли его берега, покрытые изумрудной травкой. Это место, словно таило в себе дух сказки, праздника и романтики.

Карета остановилась на подъездной аллее прямо напротив одного из мостиков. Им навстречу вышел старый слуга с добрым лицом и понимающим взглядом, который, поклонившись, предложил юноше последовать за ним. Секретарь, махнув им рукой на прощанье, тотчас удалился по своим делам…

Зандер, отдохнув и переодевшись в предоставленной ему комнате, отправился осматривать многочисленные комнаты, столовые и залы, пока в замок не прибыли все приглашенные, Он любовался их красотой и богатством оформления, а потом решил прогуляться по парку. Стараясь не мешать снующим туда-сюда слугам и глядя на то, как они готовят на лужайках место для празднества, Зандер вдруг чувствовал себя таким одиноким и никому не нужным, что он был бы не прочь оказаться дома рядом с Лемми.

Он отправился по едва заметной тропинке прямиком к прудику, посидел возле него, опустив кисти рук в прохладную воду, потом поднялся и направился к небольшому холму, поросшему редкими деревьями. Ему вдруг захотелось взлететь и увидеть с высоты, как выглядит парк вместе с замком и суетящимися внизу людьми.

— Господин Зандер, — донесся до него ветер голос секретаря. Мужчина бежал вверх по тропинке на холм, с трудом уже переводя дыхание. Юноша постоял несколько минут, обозревая окрестности, и пошел ему навстречу. И только тогда тот остановился, согнувшись, схватился за грудь, пытаясь отдышаться.

— Быстро же вы ходите, господин Зандер — проговорил секретарь с остановками, пытаясь выровнять дыхание. — Насчет вас поступило распоряжение от графа, и я спешил донести его до вас.

— Вечером планируется бал-маскарад, — он снова глотнул воздуха. — Вы должны переодеться в женский наряд.

Зандер удивленно выгнул брови. Что за прихоть?

— Не волнуйтесь, в женских нарядах будут большинство мужчин молодого возраста, — попытался успокоить юношу секретарь, видя, что тот заметно напрягся. — Это пожелание графа. Кроме того, на вашем лице будет маска. Для вас лично подготовят палатку для гадания, какую вы укажете. После ужина, до танцев, то есть до самого бала вы сможете немного погадать желающим. А потом после бала вы должны зажечь свечи вашим огнем. Вот на сегодня, пожалуй, и все. Если захотите, то сможете сами потанцевать. Единственная просьба от графа, не переодеваться и не менять свой маскарадный наряд все три дня, пока будет длиться праздник. Дальнейшие распоряжения по поводу завтрашнего и последующего дней вы получите дополнительно. А пока пойдемте, я вас провожу для переодевания, гости уже почти собрались.

Пока он бродил по парку и окрестностям замка, слуги уже разбили на лужайках около ста цветастых палаток, в которых шло массовое переодевание в маскарадные костюмы, а в некоторых даже умудрялись уединяться парочки. Между ними сновали пажи с ворохами одежды. Многие палатки были уже заняты. И молодые гости, шутки ради, как бы случайно перепутав, входили к переодевавшейся даме, а потом звонко смеялись, когда та поднимала визг и пыталась вытолкнуть наглеца наружу. А тот, как бы случайно, вываливался из палатки с обнаженной раскрасневшейся красавицей, которая получала множество комплиментов о своих формах. Причем комплименты отпускались как молоденьким тоненьким девушкам, так пожилым полным женщинам, что, безусловно, вызывало веселый смех и поднимало всем настроение.

Музыканты, расположившиеся здесь же, наигрывали незатейливые мелодии. Это чуть позже они переберутся ближе к пруду, где будет основное празднество, а сейчас они тоже просто поднимали всем настроение своей игрой.

Ждали только приезда короля и гостей из самой столицы.

Секретарь провел Зандера к палатке, стоявшей чуть поодаль, и легонько втолкнул его внутрь:

— Там вы найдете, все что нужно.

И тут же исчез, растворившись среди слуг и гостей. Зандер остановился на пороге, привыкая к полумраку.

— И долго вы будете торчать на входе? — раздался незнакомый приятный голос.

Зандер повернулся на голос и понял, что он находится в компании совершенно нагого мужчины. Увидев его стройное тело, он потупил глаза, от смущения забыв, как дышать.

— У вас очень растерянный вид, — усмехнулся мужчина, выходя в центр и предоставив тому любоваться собой. Он широко расставил ноги, отклонил назад голову и медленно провел рукой по обнаженному телу от шеи до паха, поиграв немного своим естеством.

В палатку вбежал молоденький паж и притащил несколько женских платьев и напудренных париков.

— Выбирайте, — приказал мужчина. — И помогите мне одеться.

Сам же он выбрал платье со шнуровкой и теперь, развернувшись спиной к Зандеру, совершенно не стесняясь своего обнаженного тела, ждал, что тот, а не паж, который стоял тут же, поможет ему с ней справиться. Юноша протянул руку и, не удержавшись, едва касаясь, провел пальцами по обнаженной спине мужчины. Тот вздрогнул, но ничего не сказал и не обернулся, а только затаил дыхание.

— Чего вы медлите? — усмехнувшись, поинтересовался незнакомец спустя какое-то время, возвращая Зандера на грешную землю. Тот встрепенулся и ловкими пальцами принялся затягивать серебряные шнуры.

Когда же, наконец, со шнуровкой было покончено, мужчина обворожительно улыбнулся юноше и вышел из палатки, прикрыв лицо маской.

После его ухода паж помог самому Зандеру облачиться в маскарадное платье нежно-зеленого цвета, а на голову водрузил рыжий парик и широкополую шляпу, и уже на выходе он протянул ему маску, полностью скрывавшую его лицо.

Зандер не знал, плакать ему или смеяться. Сначала этот красивый мужчина смутил его. Юноша поднял руку и повторил движение, когда он нежно провел по его спине кончиками пальцев. К мужчине было приятно прикасаться, почему-то хотелось повторить это еще раз и еще. А теперь этот комичный вид в платье несколько разозлил его. Он же не девушка. И если платье незнакомцу шло, то он-то совершенно точно выглядел, как переодетый парень. Это мужчину, который недавно покинул палатку, можно было по ошибке принять за очень красивую женщину, но не его, Зандера, с его широкими совсем не женскими плечами и угловатыми формами, а главное некрасивым лицом. Одна радость — маска. И, помня о прихоти графа, он решил пока оставить все как есть.

Зандер прежде, чем выйти к гостям, отправил пажа с приказанием раздобыть ему столик и пару стульев, чтобы превратить эту палатку из палатки для переодевания в палатку для гадания. И мальчишка, подхватив ставшую ненужной его одежду, бросился срочно исполнять поручение, так как снаружи уже раздались крики глашатая, созывавшего всех к праздничному ужину, на который маленький проныра непременно хотел успеть.

Никогда Зандер не бывал на таких роскошных пирах. Одно блюдо сменялось другим, великолепное вино лучших урожаев наливалось в бокалы. Только изысканных десертов подавалось не меньше десятка. Гостей своим пением развлекали лучшие певцы со всего края, играла приятная музыка.

После ужина оставалось немного времени, и перед танцами в палатку к предсказателю потянулись гости. Он с удовольствием гадал всем на бобах, и по зеркалу при свечах, но и желающих увидеть свое будущее сквозь магический кристалл было немало. Возле его палатки даже образовалась небольшая очередь.

Вскоре музыканты заиграли вновь, приглашая всех на бал под открытым небом. Зандер покинул палатку и присоединился к танцующим. В свое время тетушка Деспина настояла, чтобы в Академии преподавали танцы, и поэтому юноша знал несколько несложных па.

— Разрешите, леди? — Зандер смог рассмотреть только волны русых волос, бархатный синий плащ, слишком теплый для летнего вечера, и полностью скрывающую лицо шелковую темно-синюю маску. Рука мужчины сомкнулась на его запястье раньше, чем он прознес отказ, и повела его в круг танцующих. А ведь он точно не дал бы согласие, потому что под женским платьем скрывалось отнюдь не девичье тело.

Зандер не мог понять, почему вдруг ему стало страшно рядом с этим мужчиной, ведь его просто пригласили потанцевать. Он старался не смотреть на своего партнера. Да и что он мог увидеть под складками тяжелого плаща? А за маской, скрывающей лицо, он разглядел только блеск серых внимательных глаз. Чтобы отвлечься от желания взглянуть партнеру прямо в глаза, он отчаянно пытался вспомнить все, чему его учили. Он старался не думать о мужчине рядом с ним, от которого исходила сила и какой-то таинственный ледяной холод, что он просто замерз в этот теплый летний вечер. Зандрер попытался попросту сосредоточиться на последовательности незамысловатых па. Он чувствовал, что этот человек, сможет подчинить его своей воле и возьмет от него все, что захочет. А он остановить его не сможет. Или сможет? Но не захочет, даже взглянув его глаза, не захочет…

Мужчина привлек его ближе, прижав к своему мускулистому телу, мощь которого не могла скрыть даже одежда, и Зандер почувствовал его обжигающее горячее дыхание на своей шее, от которого сладко замерло сердце, и по коже побежали мурашки. Да что с ним происходит такое! Второй мужчина за день вызывает у него странное томление в теле. И почему именно мужчина?

Музыка закончилась, и юноша облегченно вздохнул. Его партнер слегка поклонился, и, проводив его на прежнее место, отошел. А Зандер еще долго стоял, обхватив себя руками и пытаясь согреться, хотя летний вечер сегодня выдался особенно теплым…

Апогеем праздника стал большой фейерверк, и все желающие смогли наблюдать за ним с холма или из лодок, мерно покачивающихся на воде. Перед самым фейерверком Зандер зажег свечи своим дыханием, которые были установлены в виде коридора, ведущего к прудику. По этому коридору прошли люди. Сотни свечей, установленных по берегу вокруг прудика, подсвечивали воду неповторимым мерцающим светом. Все это создавало особое очарование позднего вечера, переходящего в ночь, и настраивало на романтический лад. Музыканты продолжали играть столь вдохновенно, что заставляли замирать сердца, плакать и смеяться одновременно. Их инструменты издавали такие божественные звуки, что весь мир растворялся в ощущениях. Люди, разбившись на пары и поодиночке, стали покидать парк, чтобы продолжить праздник уже в своих спальнях.

Перед тем как лечь спать, Зандер решил прогуляться. Ночь выдалась такая же теплая, и совсем не хотелось возвращаться в душную комнату. К тому же в душе по-прежнему сохранялось ощущение праздника. Уставший парк утопал в предрассветной дымке — бродить по нему было приятно и немного странновато. Создавалась иллюзия нереальности происходящего. От воды стал подниматься белесый туман, однако он быстро стал редеть, растворяясь в первых лучах восходящего солнца.

Выпала роса и трава мгновенно стала сырой. Туфли Зандера и низ юбки быстро намокли, хочешь, не хочешь, а пришлось возвращаться в замок. Пройдя по мощеному двору, он вошел через центральный вход в огромный роскошный зал, украшенный мраморными статуями, и по широкой парадной лестнице, устланной коврами, в ворсе которых ноги утопали по щиколотку, поднялся на второй этаж. Здесь располагались спальни знати. Ему предстояло пройти по всему этому коридору до конца, чтобы по боковой лестнице подняться на следующий этаж, где была его комната. Там жили гости рангом пониже.

Проходя мимо одной из спален, дверь в которую была приоткрыта, он услышал странный звук — что-то скрипнуло… А потом кто-то стал глухо стонать. Скрипы повторились. Потом раздались шлепки, а стоны стали другими, надрывными, с хрипловатыми вздохами, больше похожими на рыдания. Казалось, что в комнате кого-то строго наказывают. Зандеру захотелось распахнуть дверь, и, шагнув вперед, заступиться, но ноги его почему-то не слушались. Что-то заставило его только приблизиться к двери и осторожно заглянуть внутрь комнаты, освещенной одинокой свечой.

Все что угодно, но юноша совсем не ожидал увидеть двух людей, страстно совокупляющихся друг с другом. Лицо мужчины было скрыто шелковой темно-синей маской; он размеренно двигался, толкаясь в дрожащее под ним тело девушки. Пышная юбка была задрана до пояса, а молочно-белые бедра обнажены. Ее ноги, облаченные в шелковые чулки с ажурными подвязками, крепко обнимали мужчину за талию. Рядом с кроватью на полу валялись его плащ и мужчины, а также парик и туфли девушки. Зандер их обоих узнал сразу без труда — мужчина был его партнером по танцам, а девушка была тем незнакомцем, с которым он переодевался в палатке накануне.

Напряженные мышцы мужчины перекатывались под влажной кожей, по которой скатывались капельки пота. Зандер заворожено смотрел на него, а в голове билась одна сладкая мысль об удивительной красоте и силе этого выносливого тела.

Наконец все закончилось. Мужчина несколько раз хаотично дернулся, затем, немного отстранившись от своего любовника, резким толчком вошел в него, замерев, и только протяжный животный стон сорвался с его губ. Потом тишину предрассветного утра нарушали только частые шумные вздохи. И громкий шепот:

— Я вас хочу... еще.

«Бежать, бежать отсюда!» — Зандер стал задыхаться от увиденного, но он продолжал стоять, и заворожено смотреть.

Вдруг мужчина медленно повернулся в сторону двери, как будто почувствовал, что за ними наблюдают. Он приподнял вверх маску, приоткрыв красиво изогнутые губы, и ослепительно улыбнулся.

Зандер все-таки убежал, иначе он бы просто сошел с ума от желания приблизиться к этому мужчине и прикоснуться к его спине с бисеринками пота. Ему хотелось темноты, хотелось чувствовать чужое обнаженное тело, прикасаться к нему и безумно хотелось любви. Он упал на кровать в своей комнате, не раздеваясь, и то ли уснул, то ли забылся…

Утром Зандера разбудил тот же самый слуга, который его встретил в день приезда. Он помог ему умыться и переодеться, для этого он принес ему другое платье. Следом пришел секретарь с распоряжениями от графа.

— Для гостей накрыт завтрак в малой столовой. Я бы вам посоветовал поесть. Обед сегодня планируется поздним. Потому что сейчас для всех организована конная прогулка на развалины старого города, — глядя в свои записи, инструктировал Зандера мужчина. — Вам надлежит принять участие в прогулке и развлекать гостей шутками, вплоть до самого ужина. После ужина, вы продолжете развлекать гостей гаданием и фокусами, вплоть до начала танцев. Граф настоятельно рекомендовал не прятаться и вновь появиться на балу.

— Но я не умею ездить верхом, — хмуро попытался протестовать Зандер, ему совершенно не хотелось выходить из своей комнаты.

— Для женщин, детей и не умеющих держаться в седле будут поданы открытые конные повозки. Так что не переживайте, господин Зандер, — секретарь успокаивающе похлопал его по плечу.

Юноша вздохнул и поплелся в малую столовую, он не желал с кем-либо встретиться из тех двоих; видения прошлой ночи до сих пор стояли у него перед глазами. Завтрак поразил его разнообразием — горячие булочки с кунжутом и с корицей, джем из разных ягод, масло, которое тут же впитывалось в мягкий хлеб, растекшись по нему золотистой лужицей, жареные перепела, ветчина и его любимый сыр нескольких сортов. Настроение от вида этого изобилия у Зандера заметно улучшилось. Даже поездка на развалины уже не вызывала такого раздражения, как несколько минут назад.

Когда Зандер по мостику надо рвом вышел на подъездную аллею, практически все гости уже собрались. Ему оставили место в повозке, где в основном сидели скучные мужчины средних лет.

Про повозки следует сказать отдельно — это были неимоверно широкие и длинные шарабаны, изготовленные у каретных дел мастеров, видимо, специально для такого рода прогулок, на деревянную скамейку которых одновременно могло усесться четыре взрослых человека. Такую повозку тащила шестерка лошадей, и при желании она могли двигаться достаточно быстро.

Буквально спустя несколько минут караван из четырех таких повозок выкатил с подъездной аллеи на широкую дорогу. Сначала ехали молча, а потом Зандер стал отпускать сальные шуточки и рассказывать пошлые истории о неверных женах и обманутых мужьях. Смех стоял такой, что даже верховые всадники, которые ехали далеко впереди, заинтересовавшись, приотстали и попытались присоединиться к повозке эскортом, но ширина дороги не позволяла этого сделать всем желающим. И только отдельным счастливчикам удалось поучаствовать во всеобщем веселье. Дорога за хорошим разговором и веселой шуткой всегда кажется гораздо короче. И вот уже все повозки остановились перед старой крепостной стеной. Дальше всем следовало идти пешком. Зандер присоединился к группке молоденьких девушек и сопровождающих их матрон, и рассказал им веселую нравоучительную сказку. А потом все разбрелись по развалинам. И он тоже спустился в катакомбы.

Зачем он туда полез, так и осталось для него загадкой. Просто захотелось… Ходить с чадящим факелом в руке меж старых захоронений оказалось не таким уж и веселым развлечением. В очередном коридоре к нему присоединился немолодой мужчина, почти старик.

— Молодой человек, — обратился тот к нему очень тихо, видимо желая, чтобы их никто не услышал. — Бойтесь данайцев, даже дары приносящих.

Зандеру стало жутко обидно, что он так мало читал о Древнем мире и их богах. После секундной паузы мужчина продолжил, неспешно шагая рядом с ним:

— Вы мне симпатичны, что-то в вас есть не от мира сего, какое-то внутренне благородство. Хочу предупредить — бегите прочь от короля и его любовника.

— Но меня не познакомили ни с одним из них, никому из них я не был представлен, — удивился Зандер.

Говоривший проигнорировал реплику юноши:

— Обычно, после таких вот праздников может быть выбрана семья, которая объявляется вне закона и уничтожается вплоть до седьмого колена. Это могут быть благородные и знатные господа, но могут быть и приглашенные из народа, как вы, например.

— Зачем и кому это нужно? — продолжал недоумевать Зандер.

— Королю. Это же понятно. Чтобы держать в страхе и повиновении подданных, пополнять казну, ведь если родственников не остается, то все наследство переходит в распоряжение его величества. Но иногда, правда, король устраивает такие мероприятия и совершенно для других целей.

— Разве это не граф организовал праздник? — юноша вспомнил сумму его гонорара на листочке, — И для чего тогда это мероприятие?

— Что вы? Нет, конечно. Граф, конечно, достаточно богат, но все здесь организовано именно с королевским размахом. А для чего? Ну, например, чтобы удостовериться в любви и верности своего любовника или найти себе нового. С одной стороны, король достаточно ревнив, и он часто устраивает графу такие проверки, приглашая ко двору молодых людей и провоцируя их на отношения со своим фаворитом. А с другой стороны, он сам вступает в отношения с молодыми людьми, вызывая ревность у графа. В искусстве интриг они стоят друг друга. После ночи любви, если такая все же случается, молодого человека казнят, и не важно с кем он спал — с королем или с фаворитом, а его семью подвергают гонениям. А если и не было ночи любви, то все равно семью подвергают гонениям, а молодого человека все равно рано или поздно казнят, или сгноят в тюрьме.

— И он идет на такое? — губы у Зандера задрожали.

— Кто? Король или его любовник? — переспросил мужчина.

— И тот, и другой! Это же мерзостно! Какая отвратительная игра! Как так можно?!

— Любовник от игры отказаться не может, он порой может только догадываться об этом. Зато король точно знает, кто мог бы попытаться соблазнить или его, или его фаворита, и с легкостью уничтожает соперника. И опять же пополняет казну. Но речь не об этом. А о вас. У меня складывается впечатление, что в качестве очередной жертвы выбраны вы, — тихо заключил мужчина.

— Я? — смысл сказанных слов едва достигал сознания Зандера. — Так нельзя! Разве можно играть чужой жизнью ради своей прихоти?! Это так низко!

— Подумайте, молодой человек. Может это всего лишь повод, а причина гораздо глубже? — и мужчина, поклонившись, исчез в темноте очередного поворота.

Побродив еще немного под сумрачными сводами, Зандер, наконец, выбрался на залитый солнцем двор старой, некогда грозной, цитадели, от которой и остались-то только полуразрушенная крепостная стена и эти мрачные катакомбы. На городские развалины, которые находились чуть поодаль, идти совсем не хотелось, ему не давали покоя слова, сказанные стариком. Он поискал его глазами среди гостей, которые расположились на одеялах, расстеленных прямо во дворе развалин крепости на траве. Не нашел. Тот, видимо, еще оставался внизу, в катакомбах. Да и если бы нашел, что он мог у него еще спросить? И так все ясно! Поэтому, натянув на свое лицо дежурную улыбку, он присоединился к весело щебечущим девушкам и молодым аристократам. После того, как он рассказал несколько смешных шуток, был принят в их компанию. А после того, как почитав девушкам стихи и отвесил им несколько витиеватых комплиментов, был ими обласкан даже больше, чем до этого сидевшие с ними молодые люди. За что получил несколько колкостей, которые легко парировал, не залезая за словом в карман и не обижая при этом молодых людей. Все-таки они гости, а он приглашен работать.

Набежавшая тучка и пролившийся короткий летний дождик не испортили прогулки, а наоборот чуть освежили раскаленный воздух. Наконец, все снова собрались у повозок и, весело рассевшись, не торопясь, поехали назад в замок. На обратном пути Зандеру приготовили место в повозке вместе с девушками и их матронами. На скамейку его почему-то усадили одного, и он, не стесняясь, расселся, широко расправив пышные юбки своего платья. И только повозка тронулась, как рядом с Зандером плюхнулась, не опустилась со всеми предосторожностями, чтобы не помять платье, а именно плюхнулась, еще одна молодая особа. Юноша повернул голову и узнал своего вчерашнего незнакомца, красивые губы которого тут же растянулись в улыбке. Он, как и Зандер, тоже был в платье и рыженьком паричке, хотя остальные мужчины еще с утра переоделись в костюмы.

Зандеру пришлось всю дорогу читать девушкам смешные стихи приличного содержания, дабы не осквернить их слух непристойностями. Попутчицы у него попались смешливые, и над их повозкой непрерывно раздавалось хихиканье молодых особ и низкое утробные похрюкивание сопровождающих их дам, которые считали искренний смех ниже своего достоинства, но удержаться от него не могли.

Вдруг Зандер почувствовал легкое поглаживание по своей руке, которой он придерживался за скамейку, и которая была прикрыта пышной юбкой. Продолжая шутить, он скосил глаза и увидел, что сидевший с ним рядом мужчина, тоже спрятавший руку под своей юбкой, пытается приласкать его. Ему было и приятно, и одновременно странно. Ему было приятно, что его ласкают, но в это же время было странно, почему ему приятно, когда его ласкает не девушка. Он ведь наверняка знал, что сидевший рядом был мужчиной, переодетый в женское платье, но мужчина. А еще он вспомнил вид его тела сначала там, в палатке, а потом под тем сильным мужчиной в маске. И тело Зандера как-то странно напряглось, и шутить совсем расхотелось.

Он перехватил своей рукой гладившие его пальцы и слегка сжал, стараясь не привлекать внимания. Только голос у него чуть дрогнул, когда на его пожатие ему ответили уже поглаживанием его кисти, а затем ладони. Ему вдруг захотелось вытащить руку из-под юбок и прижаться губами к ласкающим его пальцам. А еще почему-то очень захотелось узнать, каковы на вкус улыбающиеся ему губы, на которые он смотрел, не смея поднять взгляд выше.

А прохладные пальцы все гладили и гладили его руку, вызывая такой простой лаской томление во всем теле. Сколько еще смог бы он выдержать эту сладкую пытку, не известно, но повозки прогромыхав по подъездной аллее, остановились. Зандер тотчас выдернул свою руку из пальцев незнакомца, спрыгнул на землю и, проявив всю галантность, на какую был способен, продолжая шутить, стал помогать девушкам выходить из повозки. А после этого, не оборачиваясь и не поднимая взгляда, он почти побежал в свою комнату, чтобы немного прийти в себя перед ужином. На обед он решил не ходить.

Громкий стук в дверь прервал его размышления о молодом незнакомце и его красивом теле.

— Войдите, — отозвался Зандер, отрывая голову от подушки.

Дверь открылась, и на пороге возник секретарь, как обычно, со списком поручений.

— Господин Зандер, вы пропустили обед. Граф вами весьма недоволен, — проговорил тот тоном, словно это он был недоволен, а не граф. — Вам надлежит присутствовать на всех мероприятиях, проводимых для гостей. Вы обязаны работать.

— Извините, я сейчас приведу себя в порядок и спущусь в парк, — смущенно отозвался Зандер. Тот странный мужчина совершенно вывел его из душевного равновесия, заставив забыть, зачем он сюда приглашен.

— Так оно будет лучше, — и секретарь, отвесив поклон, удалился…

И до, и после ужина в палатку к Зандеру стояла очередь из желающих расстаться с деньгами, и хотя бы краем глаза заглянуть в свое будущее. Пусть Зандеру и был обещан гонорар, но без монетки гадание было бы неправильным, хоть самую маленькую, но необходимо положить на его стол.

Наконец, распорядитель бала объявил о начале танцев. Зандер предсказал будущее последнему на сегодня посетителю и вышел в вечерний парк. Дневная жара уже спала, и вечер был божественно хорош своим ласкающим теплом.

«Граф вам настоятельно рекомендует прийти на танцы», — вспомнил он слова секретаря и, приподняв юбки, чтобы не запутаться в них, неспешно пошел к прудику, откуда доносилась музыка.

— Разрешите, леди? — сегодня шелковая маска закрывала лишь верхнюю часть лица мужчины, открывая для обозрения красиво очерченные губы и волевой подбородок. Юноша залюбовался ими, судя по всему, их хозяин был молод и красив.

«Ну почему я? Вокруг столько очаровательных девушек», — простонал Зандер, растеряно пытаясь осмотреться по сторонам, пока мужчина вел его в круг танцующих.

Он опять ощутил тот же леденящий холод. Нет, руки мужчины, прижимающего его к себе, были очень даже горячи, холод шел откуда-то изнутри. И снова партнер привлек его к себе, крепко прижав к своему телу, склонил голову, почти касаясь губами кожи на шее, обдавая ее своим горячим дыханием. Зандер, не выдержав, — холод и жар одновременно — повернул голову, чтобы попросить партнера не так сильно сжимать его в объятиях, и… Мужчина мягко коснулся его губ своими. Юноша растерялся, хотел возразить и… вдруг стал отвечать на такой сладкий поцелуй. Перед глазами живо воскресли картины ночи, тело напряглось и сильно захотелось любви, объятий, страсти. А мужчина все целовал и целовал, а Зандер, вдруг спохватившись, стал считать шаги — раз, два, три, и раз, два, три. Музыка закончилась, партнер нехотя разорвал поцелуй, поклонился и отошел. Даже теперь, когда этот человека ушел, Зандеру ненамного стало лучше. Он вздохнул и прикоснулся рукой к слегка припухшим губам.

У проносящего напитки слуги Зандер взял с подноса бокал с вином и осушил его залпом, затем решил, что еще один ему не помешает. Он потянулся уже за третьим, когда его остановила чья-то властная рука.

Он попытался сфокусировать взгляд, и не смог, увидел только шелковую темно-синюю маску и красиво очерченные улыбающиеся губы. «А, вот это уже не смешно!» — икнув, подумал он, с ужасом представляя, что будет дальше.

— Зачем вам вино? — совершенно серьезно произнес мужчина, когда Зандер попытался ему не отдать бокал.

— Я таким образом пытаюсь согреться, — ответил он ворчливо.

— Разве вечер прохладный? Я прикажу, чтобы вам принесли накидку, — совершенно искренне забеспокоился мужчина.

— Не стоит. Я замерз, танцуя с вами, — выпитое вино сделало Зандера слегка наглым.

— Вот как? — не скрыл своего удивления мужчина. — Неужели я такой холодный? Поверьте, я могу быть очень горячим.

Зандер пьяно кивнул, вспоминая обнаженное тело мужчины с бисеринками пота на обнаженной спине, и развязно хихикнул, соглашаясь на всё.

— Что я сказал такого смешного? — поинтересовался тот.

Зандер махнул рукой, видимо собираясь с мыслями и пытаясь сказать что-то очень умное, но тут он потерял равновесие и чуть не упал, уткнувшись носом в бархатный плащ своего собеседника. Сильные руки подхватили его. Последнее, что он помнил, что кто-то вел его по коридорам замка в его комнату.

* * *

«Доброе утро», — сквозь пульсирующую боль в висках он с трудом расслышал слова слуги, разбудившего его.

— Кому доброе, а кому нет! — буркнул он, пытаясь пошутить и принять вертикальное положение, но снова упал на подушки от сильного головокружения. У него было такое чувство, что он пьян не меньше, чем накануне.

«Интересно, а такое состояние бывает у всех после праздника или это только мне так посчастливилось?»

— Это у вас с непривычки, господин, — слуга озвучил ответ на его немой вопрос. — Я схожу на кухню и принесу вам мятного чаю. А пока полежите, не вставайте.

И он ушел. Но полежать Зандеру не дали: следом пришел секретарь, но на этот раз почему-то без списка поручений. Он положил на ночной столик, стоящий рядом с кроватью, два тугих кошелька с деньгами.

— Это ваш гонорар за прекрасно выполненную работу. А это, — он потряс бумагой, шелест которой Зандер услышал даже сквозь боль в висках, — приказ о назначении вас королевским придворным шутом. Это такая высокооплачиваемая должность при дворе. Поздравляю. Вместе с должностью вам присваивается титул виконта и выделяется земельный надел. Вам невероятно повезло.

— Это шутка такая? — спросил Зандер секретаря, не открывая глаз и даже не пытаясь подняться.

— Взгляните сами, — и секретарь вложил в его руки листок.

С трудом разлепив веки, Зандер все же прочитал приказ, написанный на гербовой королевской бумаге и скрепленный королевской печатью.

— А если я откажусь от должности? — спросил он сердито, становиться шутом, пусть и королевским, ему совершенно не хотелось.

— Вы не посмеете. Во-первых, у вас есть семья, на которую начнутся гонения сразу после вашего отказа. Во-вторых, помнится, у вас есть маленький брат, которому вы нужны живым и здоровым. Ну, а, в-третьих, я видел молодую очаровательную особу, которую король обязательно заберет во дворец и не преминет воспользоваться ее красивым телом. Уж поверьте мне, он большой искусник в любовных забавах, — перечислял секретарь, даже не стараясь скрыть сарказма в голосе.

«Бойтесь данайцев...» — фраза легко всплыла в памяти юноши.

— Когда мне надлежит явиться ко двору? — спросил он обреченно.

— К концу месяца. У вас есть еще три недели. Но не затягивайте, король не любит опозданий, как и неповиновения. Отдыхайте. После обеда, на котором вам обязательно надлежит быть, подадут карету, чтобы доставить домой, виконт Зандер, — и, поклонившись, секретарь вышел.

* * *

Вернувшись домой, Зандер заперся у себя в комнате, даже Лемми не захотел обнять, приласкать. Он пока не знал, что ему делать и что сказать мальчику. Да и что он мог ему сказать, что уезжает надолго, можно сказать, навсегда. Он достал дневник своего отца, провел рукой по золотому тиснению. Он не решался открыть его, боялся узнать о себе что-то такое, чего не хотел бы знать. Вздохнув, он перевернул страницу. На титульном листе красивым отцовским почерком было написано:

«Дракон и судьба.

Зандер перечитал эту запись еще раз. Потом перевернул страницу. Он читал и читал, не имея сил остановиться. Теперь он знал, кто были его родители, и кем являлся лекарь Риттерс, какова уготована ему жизнь. Он дошел до того места, где отец написал, что за приют, оказанный драконам, они должны служить людям. Гудвин был советником короля и, видимо, его сына Зандера ждет та же участь — служить сыну короля. На этом месте юноша захлопнут дневник, он узнал достаточно, чтобы принять верное решение.

Он встал, распахнул дверь и крикнул:

— Лемми!

Мальчик тут же ворвался в комнату, словно он стоял под дверью все то время, что Зандер читал дневник, и кинулся к нему на шею:

— Ты на меня сердишься? Я чем-то тебя расстроил?

— Нет, Лемми, нет. Как ты мог такое подумать? — Зандер даже не сразу понял, почему Лемми спросил его об этом.

Он принял решение:

— Лемми, мы уезжаем.

— Куда? Нам разве плохо тут? — спросил тот удивленно.

— Мы уезжаем в столицу. Я там нашел хорошую работу. Собирай вещи, возьми только самое необходимое, остальное мы сможем купить там, — Зандер аккуратно оторвал ребенка от себя и усадил его за стол.

Он принял решение. Не может он оставить здесь Лемми, они просто умрут друг без друга. Зандер отложил из кошельков немного монет. Этого ему хватит, чтобы купить недорогой экипаж для путешествий, он ведь теперь виконт. Новый дорожный костюм для себя и для Лемми — это еще несколько монет. Еще несколько монет он отложил на расходы в пути. Приготовления не отнимут у него много времени. Порошка бестелесности для Лемми тоже пока хватит, он создал определенный запас его. Если приехать в столицу заранее, то можно успеть снять недорогое жилье, пока недорогое. Найти для Лемми гувернера или няню. Он отложил еще несколько монет — это на первое время. Осталось дать только распоряжения своим друзьям и можно уезжать.

Лемми внимательно смотрел, как Зандер вытаскивал монеты из кошельков и складывал их в разные кучки.

— Ты новый фокус разучиваешь? — мальчик поставил руки на стол, переплел пальцы и положил на них подбородок, поэтому звуки получались чуть шепелявыми.

Зандер рассмеялся и чмокнул ребенка в нос. Лемми смешно сморщился.

— Нет, мой хороший, больше фокусов не будет. Будут только шутки.

— Шутки тоже хорошо. Мне всегда нравилось, как ты шутишь, или людей разыгрываешь, только не меня, конечно, — продолжал шепелявить мальчик.

— Лемми, беги, пригласи тетушку Деспину, Найлса, Эгберта и Джима. А сам побудь пока с Лайзой.

Скоро все собрались в комнате юноши. Зандер рассказал все, ничего не утаив, своим друзьям, показал приказ. Тетушка Деспина всплакнула. Мужчины молчали, нахмурившись.

— Ну-ну, к чему такие печальные лица, я же не умер. Я еду служить при дворе в качестве придворного, а Лемми забираю с собой, — и он покачал рукой, показывая, что все протесты отклоняются.— Теперь у меня будет форменная одежда, титул и имение, которое я, правда, еще не видел. Джим, пожалуйста, приобрети для поездки коня и недорогой экипаж. Эгберт, прошу, помоги мне с выбором оружия. Найлс, пожалуйста, займись продажей моей палатки на рыночной площади. А у вас, тетушка Деспина, самая приятная обязанность, — Зандер вложил ей деньги в руки, — купить себе трактир или гостиницу.

Женщина попыталась отказаться, но тут Зандер проявил твердость, и она согласилась.

— Где мне прикажете останавливаться, когда я буду приезжать к вам в гости? — спросил он с напускной веселостью. — Виконту не приличествует ютиться в этакой комнатенке, — и он обвел свою комнату грустным взглядом, прощаясь с ней нвсегда.

Вот и всё, закончился еще один этап в его жизни. Какой уже по счету?

Столица встретила их свинцовыми тучами и проливным дождем. Джим решил сэкономить на покупке экипажа и вызвался сам отвезти Зандера с Лемми на том, который был у них в наличии, и пригнать его обратно. И вот теперь он в качестве кучера, а заодно и слуги, мок на козлах, подыскивая гостиницу для виконта Зандера и его младшего брата Лемми. Они уже побывали в трех, но ни одна не вызвала у них доверия. Наконец, в четвертой, под названием «Золотой баран», им предложили на втором этаже вполне приличный номер, состоящий из двух комнат и гардеробной. Гостиница производила приятное впечатление — небольшая, чистенькая, с трактиром на первом этаже, в котором можно было вкусно поесть. У Зандера защемило сердце, ведь именно такое заведение он мечтал приобрести для тетушки Деспины. Осмотревшись, ни Джим, ни Зандер не заметили, чтобы за столами ошивались сомнительного вида типы, молоденькая подавальщица обслуживала самых обыкновенных людей. Расплатившись с хозяином за снятый на неделю номер, все трое поднялись наверх. Джим помог занести вещи, обнял Зандера на прощанье, и пока не стемнело, отправился в обратный путь.

Зандер с Лемми остались одни. Не было того ощущения радости от завершения путешествия, которое их охватывало, когда они приезжали на новое место, хотелось бежать, все осматривать, всему удивляться. А только какая-то беспросветная тоска была сейчас на сердце у Зандера, ничего не хотелось делать, даже лампу зажечь и то не было сил. Они так и сидели в полутемной комнате, глядя на непрекращающийся дождь за окном и угасающий вечер. Мальчик, видя такое состояние юноши, вел себя тихо и не беспокоил его расспросами.

— Зандер, — наконец он посмел окликнуть его, — пойдем, спустимся вниз, и ты поужинаешь, — Лемми вдруг вспомнил, что последний раз юноша ел вчера вечером, когда тот предложил остановиться в придорожном заведении, чтобы перекусить, дать отдохнуть немного лошадям и поменяться с Джимом местами. Зандер принял решение последний участок пути до столицы проехать без остановок, поэтому лошадьми они с Джимом правили по очереди. Когда один ехал на козлах, второй дремал на подушках в экипаже.

— А еще ты мне купишь сладостей, — схитрил ребенок. Он прекрасно знал, что забота о нем отвлечет Зандера от мрачных мыслей.

В трактире ничего из того, что любил Лемми, не оказалось, и они пошли прогуляться под дождем по ближайшим лавкам и магазинчикам, которых, на радость Лемми, на улице, где располагалась гостиница, оказалось великое множество. Только кондитерских было три.

Зандер остановился перед домом, вывеска на котором гласила, что тут проживает лекарь, он судорожно пытался вспомнить, как звали брата лекаря Бельведера Риттерса. Это было так давно, что имя просто выпало из памяти, но может, его знают по фамилии, и он решился зайти спросить. Колокольчик тихо звякнул над входом, навстречу им вышел мужчина средних лет и профессионально окинул их взглядом, чуть дольше задержавшись на Лемми.

— Я не практикую на домах, — изрек он грубо, не признав в вошедших больных. — Если у вас кто-то болен, то приводите его сюда завтра.

— Нет, спасибо. Мы здоровы, и вам того же желаем, — ответил, как можно вежливей, Зандер, прижимая к себе Лемми, который почему-то задрожал. — Я хотел всего лишь поинтересоваться, не знакомы ли вы с лекарем Риттерсом, извините, забыл его имя, или случайно не знаете, где он проживает?

— С лекарем Вильгельмом Риттерсом я лично не знаком, а где проживает, знаю. Это Цветочная улица, недалеко от королевского дворца, там его найдете. Если у вас ко мне все, то проваливайте, — довольно грубо выставил их лекарь из своего дома.

Делать было нечего, пришлось извиниться и уйти.

— Лемми, что с тобой, ты как будто испугался? — спросил Зандер мальчика, когда они, покинув дом лекаря, снова вышли на улицу под дождь.

— Мне, правда, стало очень страшно, — признался шепотом тот, все еще продолжая дрожать.

— Но чего ты испугался? — выспрашивал Зандер.

— Я не знаю, просто испугался и все, — по-прежнему тихо произнес Лемми.

Зандеру это совершенно не понравилось: его мальчик, который практически никого и ничего не боялся, вдруг почувствовал страх. Надо с ним поменьше бродить по улицам столицы, пока он не разберется в причинах, испугавших ребенка.

И Зандер повел его назад. Зефир он ему купил, чтобы отвлечь на остаток дня сегодня, кровью напоил вчера вечером, остановившись в небольшом лесочке, где, на его счастье оказалось много зайцев, даже побегать в поисках зверька не удалось. Так что у него есть еще время, чтобы найти рынок, где можно было бы приобретать живых кроликов своему маленькому вампиру на еду. Пока он не разберется в причинах страха Лемми, пусть тот посидит взаперти. Завтра он сходит во дворец, доложится о своем прибытии и навестит лекаря Вильгельма Риттерса, может, тот что подскажет…

* * *

Рано утром, наняв на конном дворе недалеко от гостиницы экипаж, негоже виконту топтать своими сапогами мощеные улицы столицы, Зандер отправился в королевский дворец, поцеловав спящего Лемми в щеку. Погода разъяснилась, и он, опустив окно наемной кареты, с удовольствием смотрел по сторонам. Лошади уже почти четверть часа бежали вдоль кованой ограды, за которой начинался дворцовый парк. Это произведение мастеров кузнечного дела язык Зандера с трудом поворачивался назвать оградой. Наконец они подъехали к широким воротам, в которых одновременно могли разминуться четыре кареты. Зандер вышел из экипажа, расплатившись с кучером и отпустив его, ведь, сколько он пробудет во дворце, не известно. Предъявил страже, стоящей на входе, свой приказ и по такой же широкой, как ворота, подъездной аллее с росшими по ее краям многовековыми дубами, зашагал к дворцу, которого за деревьями не было видно.

Зандер обозревал большой парк, разбитый вокруг дворца. Ему то улыбались яркие цветы тщательно ухоженного сада, то манила прохлада рощ и зелень пастбищ. То там, то здесь были установлены затейливые фонтаны, в акведуках журчала вода, в искусственных озерах плескались птицы и плавали разноцветные рыбы, в рощах гуляли прирученные звери. В своем парке король собрал редкие породы деревьев, цветов и животных, которые привозил из дальних стран. Среди деревьев белели статуи, а белоснежные мраморные скульптуры оживляли еще и зелень берегов озер, окруженных цветущими кустарниками.

Роскошный королевский дворец располагался на холме в самом конце подъездной аллеи, которая, разделившись надвое, обнимала искусственное круглое, как блюдце, озеро, в котором плавали черные и белые лебеди.

Сам дворец с наружной стороны был выстроен из красного кирпича вперемежку с полосами белого мрамора, а все соединительные помещения дворца, притолоки окон и дверей, колонны и капители — из белесоватого мрамора.

Войдя через Медные ворота — парадный вход дворца — в широкий вестибюль, Зандер прошел между двумя рядами преторианцев, выстроившихся до самой лестницы, пол которой был выложен цветным мрамором. Когда во дворце устраивались праздники, то бывшие в числе гостей молодые аристократы могли полюбоваться прекрасными доспехами воинов, пожилые люди — их военной выправкой, а дамы и юные девушки — их мужественной внешностью.

Все помещения, через которые проходил Зандер, облицованные различными сортами опять же мрамора, были обильно украшены позолотой. Стены многих залов были расписаны искусными художниками. Эта роспись, нигде не повторявшаяся, изображала фантастические пейзажи с невиданными птицами, сказочными чудовищами или злыми демонами. Не уступало стенам и живописное убранство потолков. В одном из залов свод был разделен тонкими позолоченными рамками на квадратные поля, в которых тоже были изображены фантастические пейзажи.

Тысячи слуг сновали туда-сюда. Дворец жил своей неповторимой жизнью, и никому не было дела до маленького человека по имени Зандер, который хотел найти хоть кого-то, кто подскажет, куда ему идти.

Обратившись к очередному лакею в ливрее, стоящему у лестницы, ведущей на третий этаж, Зандер, наконец, получил информацию, предъявив свой приказ, к кому можно обратиться, и ему указали на высокого мужчину, «майора от ворот», обвешанному связками с ключами, раздающему команды снующим слугам. Это был и комендант, и завхоз в одном лице, заведовавший таким гигантским организмом, как дворец. Он был в курсе всех дел и имел сведения обо всех живущих здесь. Зандер представился, мужчина что-то невразумительное буркнул ему в ответ, юноша переспрашивать почему-то постеснялся. Затем внимательно прочитал гербовую бумагу, которую Зандер не выпускал из рук, нервно покусал свой ус и, кивнув головой, предложил ему следовать за ним.

Они поднялись на третий этаж по лестнице, каждая балясина которой представляла собой маленькую мраморную скульптурку амурчика с золотыми крылышками, и, пройдя Жемчужный зал, оказались в огромном помещении с обилием бесценных ковров, золотых статуй и прекрасных картин великих мастеров, поражавших любое воображение. На секунду Зандеру показалось, что здесь собрано все золото мира.

— Ждите здесь, — приказал комендант и исчез за одной из двух дверей выходящих из этого зала.

Вскоре из-за той двери, куда исчез «майор от ворот», вышел молоденький адъютант, представившись виконтом Инесентом, и предложил Зандеру пройти за ним. Они спустились снова на второй этаж, виконт оказался приятным молодым человеком, который непрерывно говорил, рассказывая Зандеру о жизни во дворце. Он вел его по бесконечным коридорам, проходя анфилады из комнат и залов, в какой-то момент Зандеру показалось, что они заблудились. Но виконт, оглядевшись по сторонам, наконец, остановился перед очередной дверью.

— Вот мы и пришли, здесь находятся ваши личные покои, виконт Зандер. Вы можете войти внутрь и осмотреться. Там вас дожидается личный камердинер, можете ему дать распоряжение, он доставит сюда все ваши вещи. Через час я вас жду снова в Переднем зале, откуда мы с вами пришли. Постарайтесь не опаздывать.

— У этого дворца есть план? Я, кажется, не смогу найти то помещение, которое вы назвали Передним залом?

Виконт Инесент весело рассмеялся:

— Это вам с непривычки кажется, что здесь можно заблудиться, завтра вы уже спокойно будете разбираться во всех залах и комнатах этого дворца, тем более что в мою обязанность входит вас со всем ознакомить и ввести в курс дела. Так что не стесняйтесь, спрашивайте. А пока осмотритесь, посмотрите, чего вам не хватает, и приходите. Если боитесь, что заблудитесь, попросите вашего камердинера, он проводит вас.

И он, поклонившись, ушел.

Зандер постоял несколько минут перед закрытой дверью, потом взялся за золоченую ручку и, набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком с обрыва в омут, вошел в комнату.

Комната оказалась не большой, но и не маленькой. Зандер огляделся по сторонам. В отделке помещения преобладали различные оттенки зеленого. Даже покрывало на широкой кровати, стоявшей в самом центе комнаты, было глубокого изумрудного цвета. Из широкого окна, расположенного на самой дальней стене от дверей, лился яркий солнечный свет, играя на золотых с зеленью обоях и придавая помещению исключительно жизнерадостный вид. На стенах слева и справа было расположено по двери. Зандер решил, что сначала он заглянет в левую дверь. За дверью оказалось еще одно светлое помещение, тоже отделанное зеленым, с двумя огромными шкафами и стоящим в углу креслом. Зандер не поленился и заглянул в один, там было постельное белье и множество пушистых полотенец, второй шкаф оказался пуст.

«Видимо, под мою одежду. Значит, это помещение гардеробная», — решил юноша.

Он вышел из оттуда, прошел по комнате, обогнул кровать, потрогал прикроватный столик и пару стульев с резными ножками, и подошел к двери на правой стене, расположенной рядом с небольшим камином. Толкнув ее, он очутился в жарко натопленной ванной комнате, с большим умывальником и ванной, уже полной воды. Рядом на низкой тумбочке лежали купальные принадлежности и зеленое полотенце. И на таком же низком стульчике сидел мужчина лет тридцати.

Зандер улыбнулся и поздоровался, тот поздоровался и улыбнулся в ответ.

— Кертис, — представился он, — ваш личный слуга и камердинер.

— Откуда вы узнали, что я во дворце, и что скоро приду сюда? — спросил Зандер, указывая на наполненную ванну.

— Нет никакого секрета. Пока вы бродили по дворцу, мне доложили, что мой новый господин уже явился и скоро будет здесь. В этом дворце у всех стен есть уши.

— Я запомню это.

Зандер разделся с помощью Кертиса и погрузился в обволакивающее тепло, слуга добавил ароматических масел в воду.

— Вам помочь помыться? — поинтересовался он.

Зандер кивнул, ему была приятна забота этого пока совершенно незнакомого для него человека. Кертис намылил губку и мягкой пеной прошелся по телу юноши, вызвав мириады мурашек, вспенив в руках мылящуюся жидкость, он ласковыми пальцами прошелся по его волосам. Затем, вылив на Зандера несколько ковшей чистой воды, помог ему выйти из ванной и, завернув в пушистое полотенце, проводил в комнату.

— Идите, обсыхайте. Я сейчас уберу здесь и помогу вам одеться.

Зандер присел на край широкой постели, слишком мягкой для него. Он задумался, все как-то слишком хорошо и непонятно. Непонятно, за какие такие заслуги его удостоили такой чести.

— Вот ваш костюм, — и Кертис разложил на кровати рядом с ним... шутовской наряд и колпак с бубенчиками.

— Этот вам, вероятно, будет немного велик. Но я сегодня сниму мерки, и завтра вам изготовят новый, — продолжил мужчина, стоя рядом и ожидая приказаний.

— Я не заметил в этих помещениях вашей кровати, — обратился к нему Зандер после минутного размышления, взяв в руки пеструю рубашку.

— Я здесь только днем, для моего отдыха стоит в гардеробной кресло. Как все слуги, я буду спать или у себя дома, вне дворца, или, если работа требует нашего постоянного присутствия, в общих комнатах отдыха для слуг.

Кертис помог Зандеру натянуть широкие штаны. Завязал пояс на талии и ремешки на лодыжках. И превратились штаны в смешные, на тип восточных, шаровары. Костюм оказался почти в пору, новый можно и не шить. Зандер опустил взгляд на свои босые ноги. Мужчина хлопнул себя ладонью по лбу, удалился в гардеробную и уже через секунду вернулся с парой новеньких туфель с загнутыми вверх носками и маленькими бубенчиками на каждом из них. При ходьбе они должны были издавать веселый звон. Зандер улыбнулся, теперь каждый мог слышать, что к нему приближается шут его величества.

— Проводите меня, пожалуйста, в Передний зал, я еще плохо ориентируюсь в коридорах дворца.

Кертис пошел вперед, юноша в своем шутовском наряде и колпаком в руках ступал за ним следом. Каково же было его удивление, когда буквально через минуту они подошли к лестнице с амурчиками, и еще через минуту он уже стоял в Переднем зале, ожидая виконта Инесента.

— Виконт Инесент специально вас долго водил по дворцу, чтобы я успел ванну приготовить, — шепнул изумленному Зандеру слуга и, исчезнув за дверью, оставил его одного созерцать произведения искусства.

— Хорошо выглядите! — веселый голос виконта Инесента заставил Зандера, повернувшись, отвлечься от рассматривания морского пейзажа.

— Спасибо, я рад, что вам понравился мой наряд, — не менее весело попытался ответить ему Зандер, разводя руки в стороны и поворачиваясь, чтобы дать молодому человеку оценить его вид.

— Поверьте, должность королевского шута, не такая уж и плохая. Всегда быть у ног своего короля, смело смотреть ему в глаза!

«Да, уж», — подумал про себя Зандер, зная, уж чего-чего, а в глаза своего короля он посмотрит, если только нужда заставит.

— Да и за дерзость никогда не накажут, просто посчитают это плохой шуткой. Да и жалование, которое вам будут выплачивать еженедельно, не такое уж и маленькое, — продолжил юноша перечислять достоинства должност. — Не то, что у нас у адъютантов.

— А что у вас? — поинтересовался Зандер.

— А то — беги и в дождь, и в стужу выполнять любое приказание его величества, а они не всегда приятными бывают. Можно и на кулак нарваться от того, кому приказ передаешь. А платят за это — просто слезы. Вот так. У нас тут один со сломанными ребрами ходит, а отлежаться не дают, работа есть работа.

Виконт Инесент задумался о чем-то ненадолго. Потом не менее весело продолжил:

— Итак, мы с вами стоим в Переднем зале. Отсюда начинается королевская половина. Как и во всех дворцах, она делится на две части — мужскую и женскую. За той дверью, — виконт указал на одну, — начинаются личные покои короля, а за этой, — виконт указал на другую дверь, — личные покои королевы.

Зандер изумленно приподнял бровь. Меж тем виконт, проигнорировав немой вопрос Зандера, продолжил:

— Так как наш король еще не женат, то в покоях королевы проживает его фаворит, — и добавил шепотом, — и не дай Бог, вам перепутать помещения.

Он открыл дверь, за которой начинались покои короля, и кивком головы пригласил Зандера войти.

— Из Переднего зала мы с вами сразу попадаем в Адъютантскую.

Как только они вошли в комнату с одним столом и рядами кресел, трое молодых людей вскочили со своих мест и замерли по стойке смирно. Зандер осмотрелся. Богато украшенная, но самая обыкновенная комната, не в пример той, в которой он был только что.

— Вольно, — скомандовал им виконт. — Господа, разрешите вам представить виконта Зандера, шута его величества.

Молодые люди представились Зандеру по всей форме, назвав свой титул и полное имя. Все трое были баронами и старшими сыновьями в своих семьях, и все они были в подчинении у виконта, и все трое выполняли адъютантские поручения его величества.

В этой комнате они надолго не задержались и перешли в следующую, которая оказалась просто игровой со столиками для карточных игр и опять же с прекрасными картинами на позолоченных стенах. А вот следующая была библиотека. Зандер задохнулся от вида множества манускриптов в дорогих кожаных переплетах, подобранных по цвету и расставленных в красного дерева шкафах до потолка. Он решил, что обязательно все здесь пересмотрит, если ему разрешат.

Какие дальше идут помещения и как они выглядят, его уже мало интересовало. Все мысли были сейчас о библиотеке и книгах в шкафах. Правда, он запомнил, что эти помещения были Большая и Малая столовая, Кабинет, и Уборная с бассейном. Во всех комнатах суетились слуги. Виконт сообщил ему, между прочим, что личных слуг у короля было тринадцать человек, среди них только камердинеров было пятеро. Зандер спрашивал, виконт отвечал, когда закончилась экскурсия по личным покоям короля, они снова вернулись в Адъютантскую. Молодые люди снова вскочили и вытянулись по стойке смирно. Зандер усмехнулся, похоже, они каждый раз так вскакивали, когда кто-то титулом или званием выше входил в эту комнату. Виконт Инесент проводил его назад в Передний зал.

— Ну вот, на этом пока и все. Король сейчас в отъезде, поэтому на сегодня вы можете быть свободны. Можете переодеться и пойти, например, погулять по столице. Завтра утром, примерно в это же время, я вас жду для занятий по этикету. Меня вы всегда сможете найти либо в Адъютантской, либо в Библиотеке. И еще... — помолчав немного, он добавил, — вы подчиняетесь только королю и только его приказы исполняете, так что, если я вдруг начну командовать, можете, смело меня поставить на место, — молодой человек громко рассмеялся, — я иногда забываюсь.

Зандер уже собрался покинуть Передний зал, как виконт Инесент, лукаво прищурившись, задал ему вопрос:

— Виконт Зандер, почему во время экскурсии вы не спросили меня об одной немаловажной детали?

— И какую же такую деталь я упустил? — не менее лукаво, парировал ему юноша.

— Вы не спросили, где королевская спальня.

— Вы думаете, мне это так интересно? Если я не знаю даже, как выглядит король!

— Вы мне нравитесь, — снова громко рассмеялся виконт. — Посмотрите только, его король приглашает на работу шутом, а он даже не знает, как выглядит король. И совершенно не интересуется, где тот спит. Эта шутка достойна только шута!

— Кто интересуется королем, тот пусть интересуется и его спальней, а меня волнует только мой шутовской колпак, — буркнул Зандер, наконец, нахлобучив его на голову, хотя до этого все время таскал в руке. Тряхнул головой несильно, отчего бубенчики весело зазвенели:

— А теперь прощайте, дорогой виконт Инесент, и пусть мысли о королевской спальне вам как можно реже приходят в голову.

Зандер быстрым шагом зашел в свою комнату и приятно удивился, обнаружив, что пока его водили по королевским покоям, камердинер вычистил и отгладил его старенький костюм. Юноша улыбнулся — надо поблагодарить слугу за хорошо выполненную работу. Он, открыв дверь, заглянул в гардеробную, Кертис мирно сидел в кресле и читал какую-то книгу. Зандер удивился — слуга, а книги читает, когда выпадает свободная минутка. Пришлось тихонько покашлять, чтобы привлечь к себе внимание. Кертис тотчас поднял голову и тут же встал с кресла — в присутствии господина сидеть не дозволялось.

— Спасибо вам за костюм, — поблагодарил Зандер слугу. — На сегодня я свободен, и поэтому ухожу. Вам, вероятно, тоже можно уйти. Я еще не знаком с дворцовыми правилами, поэтому не знаю, как поступают в этом случае.

Кертис понимающе кивнул и поэтому постался доступно обяснить, конечно, он помнил дословно дворцовый регламент:

— Если ко мне нет поручений, то вы меня просто можете отпустить, назначив время, когда мне следует явиться вновь. Но даже если вы ничего не скажете о времени прихода, я обязан быть здесь с раннего утра, чтобы не лишиться работы. За нами присматривают.

— Я все понял. Мы встречаемся с вами здесь завтра утром, — уточнил Зандер.

— Вы не хотите, чтобы я доставил ваши вещи из гостиницы? Вы ведь в гостинице остановились, правильно? — осведомился слуга и склонил голову в ожидании распоряжения.

— Правильно. Но спасибо, я завтра сам принесу все, что мне понадобится. А сейчас помогите, пожалуйста, мне переодеться. И, если вам не трудно, проводите меня в город и покажите, где Цветочная улица, — попросил юноша.

Кертис разоблачил своего господина из шутовского наряда и аккуратно спрятал его в один из шкафов в гардеробной, и пока Зандер одевался в свой костюм, поинтересовался, стоит ли снимать мерки и заказывать другой, более подходящий по размеру. Зандер отказался, сказав, что и в этом он чувствует себя вполне комфортно. Для шута главное что? Колпак, и чтоб штаны не сваливались, а остальное — мелочи.

Они вместе вышли из дворца. Кертис не повел его по главной аллее, а свернул на боковую, и скоро вывел Зандера к небольшим воротцам с неизменной стражей. Покинув парк, они сразу оказались на Цветочной улице, которая полностью оправдывала свое название, потому что разнообразные клумбы с экзотическими цветами тянулись по всей улице вдоль парковой ограды. Пока они шли вместе, Кертис немного рассказал о себе, отвечая на ненавязчивые вопросы своего господина. Зандер узнал, что его слуга из нобилей, из дворян, но он был самым младшим в семье, и, следовательно, титул и земли ему, навряд, ли достанутся по наследству. И именно поэтому, хоть родители и постарались дать ему приличное образование, приходилось работать слугой у тех, кто был рангом выше. Он поведал также юноше, что практически все слуги во дворце из нобилей, только, пожалуй, повара да виночерпии из простого люда.

Показав нужный дом, Кертис попрощался, Зандер еще раз поблагодарил слугу за помощь, и они расстались до завтрашнего утра.

Юноша потоптался перед дверями, он не знал, что сказать и что спросить у хозяина дома, но потом решился и позвонил. На звук колокольчика вышел мужчина, точная копия лекаря Бельведера Риттерса, поэтому можно было даже не спрашивать, кто он.

— Здравствуйте, уважаемый Вильгельм Риттерс, — начал неуверенно Зандерс.

Но мужчина остановил взмахом руки так и не начавшийся поток слов.

— Здравствуй, Зандер, — сказал он это так спокойно, как будто-то знал его всю жизнь, и виделись они с ним не далее, как вчера. — Зачем ты пришел ко мне?

— Мне нужна ваша помощь и совет, — неуверенно ответил юноша.

— Забирай своего маленького вампира, и уезжай отсюда немедленно, — несколько резко ответил лекарь.

Зандер отчаянно покачал головой и грустно сказал:

— Я не могу этого сделать, и вы это прекрасно знаете.

— Знаю. Тогда какой совет ты хочешь от меня? — усмехнулся мужчина.

Зандеру не предложили пройти в дом, не предложили присесть, он продолжал топтаться на пороге. Резко ответили ему. Все это было так непонятно и неприятно, что он уже подумывал уйти, но все же что-то его останавливало.

— Ваш брат, лекарь Бельведер Риттерс, сказал мне как-то, что я могу к вам обратиться за помощью, — снова сказал он неуверенно.

— А я разве сказал, что отказываюсь тебе помочь. Ты спросил совета, я его тебе дал, но он тебе не понравился. Какой совет ты еще хочешь от меня? — снова усмехнулся Вильгельм Риттерс.

Юноша перевел дух, набрал в грудь побольше воздуха и начал говорить, боясь, что его могут перебить:

— Я не могу уехать. Это равносильно тому, что подписать смертный приговор моим друзьям, которые остались в Лине, в городе в нескольких днях пути от столицы. Я тоже с маленьким ребенком не могу бегать по стране, постоянно ожидая, что нас найдут король или борцы с нечистью. Он же не виноват, что родился вампиром.

— А о себе ты не думаешь? — перебил его мужчина.

— Думаю, но я сильный, я справлюсь. А они все погибнут, — Зандер покачал головой. — Я так не смогу.

— Хорошо, я тебя понял. Какая тебе нужна от меня помощь и совет в данный момент? — спросил он его уже гораздо мягче.

— Мы с Лемми пошли вчера прогуляться, и вдруг он сильно испугался чего-то, — начал Зандер рассказывать о своих проблемах.

— В городе, где каждый второй — маг, чего ты хотел? Они просто видят его вампирскую сущность. А мальчик это чувствует.

У Зандера брови от удивления поползли вверх:

— Как маг, и что же нам теперь делать?

— Сделай из него баньши, — просто и обыденно предложил лекарь.

Зандер чуть не задохнулся от возмущения, его Лемми живой, а ему предлагают сделать из него призрак. Он уже приготовился сказать об этом лекарю Вильгельму Риттерсу, как тот сам продолжил свою мысль, не дав юноше оскорбить или обидеть себя:

— Я не предлагаю сделать из него привидение, я предлагаю таким образом защитить его. Тебе достаточно к порошку бестелесности добавить эманацию власти, и твой вампир будет недосягаем не только для магов, но и для всех, кого бы то ни было, кто осязает нелюдей. Они перестанут его чувствовать, для них он станет не более чем легким дуновением ветерка. Зато твой мальчик сможет видеть себе подобных, а звуком своего голоса отпугивать тех, кто ему будет не угоден.

Лекарь Вильгельм Риттерс замолчал. Видя, что Зандер никак не реагирует на его слова, потому что они для него всего лишь слова, он, помолчав, продолжил:

— Есть еще один способ, но он гораздо сложнее. В этом случае понадобится гвард, чистый гвард, который потребуется зарядить на охрану лица, на которое он будет надет. И тогда твой мальчик не будет доступен никому, никто не сможет ему нанести вред. Более того, гвард будет охранять его от любых посягательств, как оберег оберегов.

И тут Зандер вспомнил о целом ворохе оберегов, с которыми к нему явился маленький Лемми, и рассказал об этом Вильгельму Риттерсу, на что тот только покачал головой:

— Они не смогут его защитить в большом городе, к тому же они свою миссию выполнили сполна. Насколько я понимаю, за это время с вами ничего не произошло?

Зандер только кивнул. Если не считать нападения торговцев людьми, то совершенно ничего.

— Ведь это и их заслуга, — продолжил лекарь. — Они оберегали и тебя, и Лемми, и все тех, кто были рядом с вами. И у вас все складывалось хорошо? Ведь так?

Зандер снова утвердительно кивнул.

— А здесь, в большом городе, теперь нужен именно гвард, — вздохнул Вильгельм Риттерс. Другого способа защитить Лемми и избавить его от страхов он не знал.

— А если я найду гвард, — неуверенно произнес Зандер. — Кто мне поможет его зарядить?

— Ты сам его и зарядишь. Твоя квинтэссенция воли неповторима, я чувствую это. Поэтому на тебя никто не реагирует, хотя ты тоже не человек, ведь так?

— Но я не маг, — почти закричал Зандер. — Как я почувствую, что гвард заряжен, причем так, как мне нужно.

— Перестань сердиться, укроти в себе дракона, и сразу почувствуешь, что ты хочешь. Только сосредоточься, и все, — строго сказал мужчина. — Надень на мальчика гвард, и будешь всегда чувствовать, когда ему плохо, когда ему нужна твоя помощь. И реагировать на это мгновенно, молниеносно. Мне больше нечего тебе сказать. Все зависит только от тебя. Почувствуй свою силу.

Зандер вздохнул несколько раз медленно полной грудью, пытаясь успокоиться. Он опять ничего не понял, как когда-то, когда читал об огненным свете, но ничего он постарается во всем разобраться.

Юноша поблагодарил мужчину и собрался уже уходить, как тот остановил его.

— И еще, Зандер, уничтожь все свои записи эликсиров, сожги их. Держи все в голове. И никогда не пытайся их воссоздавать во дворце. В нашем королевстве, где все короли пали жертвами ядов, и где нынешний король также боится быть отравленным, это весьма опасное занятие. Только хочу заметить, быть отравленным ему не грозит. И порошок для Лемми спрячь подальше. Теперь все. Прощай.

— Можно я задам вам еще один вопрос? — спросил юноша напоследок. — Откуда вы все знаете обо мне?

— Я ждал этого вопроса, Зандер. Я дракон и маг, как мой брат, как и ты, легко читаю все по твоим мыслям и эмоциям. Научись их скрывать, выставляя ментальную защиту.

И вдруг неожиданно предложил:

— Если хочешь, могу научить.

— Спасибо, конечно, хочу.

— Тогда не стесняйся, приходи. Да и вампира своего приводи, ну и гвард приноси, знаю, что есть. Не бойся, не обижу твоего названного братишку.

Словно на крыльях Зандер побежал в гостиницу, обрадованный неожиданной помощью, рассуждая по дороге, что экипаж придется все-таки купить — нанимать не всегда удобно, а расстояния в столице не такие, как в других городах, пешком особо не находишься.

* * *

Пока король отсутствовал во дворце, и он не был обременен работой, Зандер решил быстро уладить все свои личные дела. Необходимо решить проблему с няней для ребенка, избавить Лемми от страхов. А также кормежка маленького вампира его сильно беспокоила. В больших городах всегда приходилось быть более осторожным, не то, что в лесу, где легко можно было поймать зайца или кролика и избавиться от тушки животного, предварительно сцедив с него кровь, не привлекая внимания…

Лемми проснулся, умылся и, грустно глядя в окно, ждал Зандера. Мальчик доел зефир, облизав каждый пальчик, который прикасался к лакомству, почитал, поиграл с игрушками, которые ему разрешили взять с собой из Лина, снова почитал и загрустил, почему-то ему даже плакать захотелось. Он уже отвык оставаться один, с ним всегда были либо Лайза, либо тетушка Деспина, либо он играл с мальчишками, которые учились в Академии. А здесь в чужом городе, где он никого не знал, где ни к кому не мог пойти, он вдруг почувствовал себя маленьким и никому не нужным. И сначала одна, а потом еще одна слезинка задрожала на длинных красиво изогнутых ресничках. Лемми всхлипнул, и готов был совсем расплакаться, как дверь открылась, и на пороге появился счастливо улыбающийся Зандер.

— Лемми, Лемми! Что с тобой? — взволнованно спросил тот, нежно привлекая его к себе и губами убирая соленую влагу с красивых глаз мальчика. — Я вернулся. Что случилось?

Его радость от общения с лекарем Вильгельмом Риттерсом мгновенно улетучилась и осталась только тревога за Лемми.

— Мне просто очень грустно. Я здесь очень одинок, еще и ты уходишь, оставляя меня одного.

— Не надо плакать, мое солнышко, — Зандер поцеловал ребенка в пушистую макушку. — Мы здесь найдем новых друзей. Но для начала нам необходимо найти тебе няню или гувернера, чтобы ты не оставался один.

Лемми обвил своими ручками шею юноши, они всегда старались вести себя, как настоящие мальчики, но ему безумно нравилось, когда Зандер вот так целовал и обнимал его, пытаясь утешить. А еще ему почему-то хотелось, чтобы Зандер редко, хотя бы иногда, целовал его в губы. Он не мог объяснить почему, но ему этого очень хотелось.

Юноша, не выпуская ребенка из рук, прошелся по комнате, собирая вещи Лемми, одел его, усадив к себе на колени, и только потом поставил на ноги.

— А сейчас мы наймем экипаж, прокатимся по городу и зайдем в гости к хорошему человеку, который поможет тебе никого не бояться.

Зандер порылся в своей дорожной сумке, незаметно для Лемми вытащил оттуда один гвард и опустил в свой карман. Он потом все ему объяснит, когда станет надевать на его шейку. Ну вот, можно идти на прогулку, а вечером они обязательно навестят лекаря Вильгельма Риттерса.

— Ну, показывай, — поторапливал Зандера мужчина, когда они вдвоем поднялись в кабинет лекаря, оставив Лемми внизу в столовой наедине с большим пакетом со сладостями и кружкой негорячего чая.

Зандер вытащил из кармана гвард и протянул его Вильгельму Риттерсу, тот демонстративно убрал руки за спину.

— Положи его на стол, я посмотрю. И на будущее запомни, свои вещи, особенно магические, никогда никому не давай в руки, даже прикасаться не позволяй, — сказал он строго.

А затем он склонился над гвардом, который Зандер положил так, чтобы хорошо были видны руны и механизм защелки.

— Хорош, хорош, — поцокал языком лекарь, — никаких следов магии, чистехонький. Если не секрет, где взял такой?

— Нет никакого секрета, — пожал плечами юноша. — Несколько лет назад на нас напали в лесу, этот ошейник надели на Лемми, а я его снял.

— Ты хочешь сказать, что вот так просто взял и просто снял гвард с шеи Лемми, разрядил его, очистил? — изумился Вильгельм словам Зандера.

— Я ничего такого не делал, просто провел рукой по нему, и он открылся, — сказал юноша, не понимая, чему удивлялся лекарь.

— Ладно, — мужчина плюхнулся на стул, схватившись шуточно за сердце, — дай отдышаться.

— Видите, вся проблема в том, что моим обучением никто никогда не занимался. Я сам до чего доходил по книгам, то и делал, — попытался оправдаться Зандер.

— Кроме гварда, до чего ты еще дошел? — спросил лекарь и внимательно посмотрел на юношу.

— Ну... — начал тот вспоминать, — я сделал порошок для Лемми, чтобы он на улицу мог спокойно выходить днем, не боясь обжечься под солнцем. Я могу зажигать костер огненным светом, свечки — необжигающим огнем. Могу, если посмотрю людям в глаза в полуформе, заставить их выполнять мои мысленные команды. Еще кое-что по мелочам.

— Так, давай мелочи оставим на потом, а вот про свечки расскажи подробнее.

И лекарь поставил на стол перед Зандером три толстых свечи, вынув их из шкафа с книгами. Зандер легонько подул, фитильки всех свечей, вспыхнув, задрожали неровным огоньком. Лекарь опустил пальцы в огонь, покачал головой в знак одобрения.

— А можешь сильнее? — спросил он.

— Могу, — и Зандер подул на свечки чуть сильнее.

И вот уже не неровные дрожащие огоньки, а высокое ровное пламя дают те же самые свечи.

— А еще, — попросил лекарь.

Зандер подул еще сильнее.

Пламя взметнулось до потолка, мгновенно расплавив воск, из которого были сделаны свечи, заставив его растечься лужицами по столу. Лекарь сунул в огонь обе руки, наслаждаясь теплом, но совершенно не боясь обжечься. Зандер втянул воздух в себя и огонь мгновенно потух.

— Так, понятно, — многозначительно произнес лекарь, потирая рукой подбородок. А потом надел на руку Зандера, как фокусник, маленький металлический браслет.

— А можешь сделать такой огонь, чтобы браслет расплавился, а кожу твою не обжег? — спросил он.

— Не пробовал, но можно попробовать, — согласился юноша.

И Зандер подошел к камину, здесь же, в кабинете, положил в очаг несколько небольших поленьев и зажег огонь своим дыханием. Потом немного подумал, как бы соображая, что нужно сделать, а затем, когда пламя разгорелось, смело сунул руку в огонь. Сначала как будто ничего не происходило, затем металл начал краснеть, а потом, раскалившись добела, маленькими капельками начал стекать с руки, не оставляя ожогов, падая на решетку камина с тихим шипением. Лекарь завороженно смотрел на действо какое-то время, а потом не удержался и засунул руку почти по локоть в огонь. Спохватившись, что на нем рубашка с кружевными манжетами из тонкой батистовой, очень дорогой ткани, он тут же выдернул руку назад, и очень удивился, что с рубашкой ничего не произошло. Он удивленно взглянул на Зандера, тот улыбнулся ему одними уголками губ, и слегка пожал плечами. Лекарь снова завел руку в огонь и поймал налету одну из капелек, а потом отпустил ее вниз на каминную решетку. Еще несколько капелек, и браслет металлической лужицей собрался на каминной решетке. Зандер вынул руку и потушил огонь. Он повращал кистью перед лицом лекаря, предлагая тому убедиться, что на коже нет даже самого маленького и почти незаметного ожога. Впрочем, он мог этого и не делать, ожогов и у того не было.

— Ты случайно не укротил Огненную Саламандру? — хмыкнул лекарь.

Зандер довольно кивнул, скинул куртку и, задрав рукав, обнажил предплечье, где, уютно свернувшись, возлегала Саламандра, подмигивая лекарю зеленым глазом.

— Ну, и скажите, чему я тебя могу научить? — спросил мужчина скептически.

— Как всем этим пользоваться, — просто ответил ему юноша. — Вот, например, что делать с гвардом?

— Ну, это совсем не сложно — как загадывать желание. Надеваешь его на шею мальчику и про себя повторяешь, какие функции он должен выполнять, от кого защищать, кто может его снять. Единственное условие — Лемми должен надеть его на себя добровольно. Иначе гвард будет работать, как средство слежения, и не больше. Поэтому твоя задача уговорить ребенка или посмотреть ему в глаза, — ответил лекарь.

— Лемми не реагирует на мой взгляд.

— Просто замечательно. На твой взгляд должны реагировать все. Я это знаю наверняка. И Лемми тоже должен реагировать. А если мальчик не реагирует, значит, ты выставляешь защиту взгляда для Лемми. Пойми, какими глазами ты смотришь на него, такими же ты сможешь смотреть и на других. Потренируйся на мне, — предложил мужчина.

— А если не получится? — поинтересовался Зандер.

— Не волнуйся, как только я почувствую, что у тебя не получается смотреть прикрытым взглядом, я сразу выставлю защиту от тебя. Попробуй.

И Зандер, приняв полуформу, заглянул в глаза лекаря, с удовольствием рассматривая маленькие разноцветные точечки на его радужке.

— Ну что? — почему-то шепотом спросил он. — Получилось?

— Не знаю, по крайней мере, я ничего не почувствовал странного. Попробуй посмотреть, как обычно, как на всех, — ответил лекарь.

Зандер снова посмотрел ему в глаза и увидел, что тот схватился за виски обеими руками, как будто у него мгновенно разболелась голова.

— Да, пожалуй, у тебя получилось в первый раз. Я сейчас заработал ментальный удар такой силы, что думал, мозги расплавятся, пока защищался от тебя. На сегодня хватит магии. Зови мальчика, уговаривай его и надевай на шею гвард. — сказал он, отмахиваясь от других вопросов Зандера.

— Просто уговорить и просто надеть? — все же спросил юноша.

— Да, просто уговорить и просто надеть, и никаких фокусов, — кивнул головой лекарь, отправляясь за ребенком.

Он спустился по лестнице вниз и привел в кабинет Лемми, где его с волнением ожидал Зандер.

— Лемми, ты помнишь этот предмет? — спросил юноша осторожно.

Лемми кивнул головой, при этом глаза его округлились при воспоминании о пережитом страхе.

— Солнышко мое, его надо надеть на твою шейку снова. Понимаешь, чтобы тебя защитить. Ты ведь испугался, когда мы гуляли? — уговаривал Зандер.

Мальчик снова кивнул.

— Так вот, чтобы ты мог спокойно ходить по улицам и никого не бояться, на твоей шейке должен быть этот предмет. Всегда должен быть. Опять же с ним ты всегда мысленно можешь мне передать, что тебе плохо, и я тотчас примчусь тебе на помощь, где бы я ни находился, — сказал Зандер и стал ждать ответа.

Лемми нервно покусал нижнюю губку, что-то соображая в своей маленькой головке. Потом обреченно кивнул, соглашаясь.

— Лемми, не так. Ты должен принять это, как подарок от меня, — попросил снова юноша.

Мальчик вздохнул, улыбнулся, подошел к Зандеру, обняв его за талию, и тихо попросил:

— Поцелуй меня, и я соглашусь.

Пришлось наклонился к поднятой вверх мордашке ребенка и прикоснулся губами к его чуть приоткрывшемуся рту. Лемми пах так сладко, что Зандер с трудом удержался от того, чтобы не поцеловать его по-настоящему. Наваждение какое-то.

Мальчик счастливо рассмеялся, подставляя свою шею под полоску металла с рунами, которую Зандер тут же, легко защелкнув, заправил под воротник его рубашки. Все, за Лемми можно было быть спокойным…

* * *

Утром Зандер проснулся со счастливой улыбкой. Ему давно не было так хорошо. Жизнь налаживалась. За Лемми он теперь был спокоен. Вильгельм Риттерс обещал к сегодняшнему вечеру прислать гувернера. У лекаря оказались широкие связи в городе, обширная клиентура, и, кроме того, он был в столице вообще человеком довольно известным, поэтому уже вчера вечером приходила маленькая пухлая женщина, которая захотела стать няней Лемми и которая понравилась им обоим.

Стараясь не разбудить ребенка, он быстро встал, умылся, оделся и расположился удобно на стуле с книжкой, ожидая женщину. Она появилась вовремя, как и обещала. Зандер выдал ей распоряжения относительно мальчика и, оставив со спящим Лемми, поспешил во дворец.

Дворец встретил его теми же стройными рядами преторианцев, казалось, что воины не покидали своих мест даже ночью, хотя, может быть, так оно и было, и суетящимися слугами, которые даже в отсутствие короля выполняли какую-то невидимую для юноши работу.

Забежав в свою комнату и переодевшись с помощью Кертиса в свой шутовской костюм, Зандер поднялся на третий этаж в Адъютантскую. Ему навстречу вышел с неизменной улыбкой на губах виконт Инесент, и подскочили со своих мест адъютанты-бароны, встав, как обычно, по стойке смирно. Виконт махнул рукой, давая им команду вольно, и предлагая Зандеру последовать за ним.

— Хорошо выглядите, виконт Зандер. Хорошо спали? — обратился он к юноше, когда они вышли в коридор из Переднего зала.

— Спасибо, я как-то вообще не страдаю бессонницей, — улыбнулся тот в ответ.

— И как вам это удается? С вашей-то должностью? Я бы крутился в постели с боку на бок, наматывая простыни на возбужденное тело и... — виконт Инесент почему-то не договорил фразу.

— Если честно, то я не совсем понимаю, почему мое тело должно возбуждаться от шутовской должности? — совершенно искренне удивился Зандер. Ему вообще много намеков в словах Инесента было непонятно.

— Сидеть у ног короля, в такой близости от него, вдыхать его запах... М-м-м... — и виконт мечтательно улыбнулся.

— Что, король, действительно, так хорош, что вас возбуждает одно воспоминание о нем? — усмехнулся Зандер, наконец, поняв, о чем идет речь.

— Не то слово, виконт Зандер! Но он для меня не доступен, — и он развел руки в стороны. — Вот только в своем воображении и могу представить его рядом с собой.

— А почему он не доступен для вас, как вы изволили выразиться? Вы же его личный адъютант?

— Королевский фаворит готов испепелить любого или обратить в камень, кто хотя бы взглянет на короля в его присутствии с любовью и благоговением. А мы дорожим своими должностями при дворе, поэтому и прячем глаза от него и от короля. И вам советую.

Так за разговором виконт Инесент привел Зандера в один из главных пиршественных залов. Зандер замер от восхищения. В этом восьмиугольном помещении потолок был устроен в виде небесного свода, который безостановочно вращался, следуя движению небесных светил. Внутреннее его убранство отличалось более чем сказочным великолепием. Виконт Инесент рассказал изумленному Зандеру, что во время праздников пиршественная зала уставлялась столами, покрытыми нарядными скатертями. А слуги на входе мыли гостям руки в золоченых тазах, умащивали их благовониями и надевали на их головы венки из свежих роз. Потом указывали, на какое место каждый должен был сесть. В других пиршественных залах, поменьше, легкие ажурные потолки могли раскрываться, и тогда сверху на пирующих сыпались лепестки роз или рассеивались благовония.

Виконт Инесент легонько потянул за рукав Зандера, видя, что юноша не слышит обращенных к нему слов, настолько поразила его воображение главная пиршественная зала. А тому еще хотелось показать ему еще и тронную палату, чтобы совсем сразить нового слугу богатством его короля.

С большим трудом Инесенту, буквально толкая руками вперед упирающегося юношу, удалось завести его в большую тронную палату, рядом с пиршественной залой.

В глубине помещения находился золотой трон короля, перед которым на ступеньках лежали два льва, гривы которых были украшены золотыми лентами, а шкуры присыпана золотой пудрой. За троном стояло золотое дерево, на ветвях которого сидели разноцветные птицы, искусно сделанные из золота и эмали. Пол в этой части зала был поднят на несколько ступеней выше, чем пол всего помещения, поэтому короля на троне мог лицезреть каждый, находящийся в этом зале.

Когда иностранные гости, послы и подданные собирались во время приемов в тронном зале, то под звуки музыки и пение хора появлялся король в золотых одеждах и увешанный драгоценностями. И хор, и музыканты располагались в одной из ниш, устроенных прямо в одной из стен. Чтобы еще больше поразить иностранных гостей в тот момент, когда король входил в помещение, птицы на золотом дереве в центре зала за королевским троном взмахивали крыльями, а львы, лежащие под ним, поднимались и глухо рычали. В то время, когда посол стоял ниц (согласно этикету) перед троном, отдавая почести, король вместе с троном возносился кверху, а затем спускался уже в другом одеянии. Все это поведал виконт Инесент потерявшему дар речи Зандеру.

Пока Зандер, раскрыв рот от изумления и восторга, рассматривал тронную палату, в помещение впорхнули девушки, как стайка экзотических разноцветных птичек или бабочек, и о чем-то весело защебетали с виконтом Инесентом.

Следует заметить, что женщины всегда играли заметную роль на сцене любого королевского двора, и этот двор не был исключением. При этом наряду с любителями на сцене блистали и профессионалки, то есть те женщины, которые занимали при дворе штатные должности. И младшей придворной должностью было звание фрейлины. Как правило, фрейлинами становились совсем молоденькие девушки. Звание фрейлины было самым распространенным в придворном мире, поскольку давало старт в жизни множеству признанных красавиц, отцы или матери которых стремились всеми правдами и неправдами пристроить их во дворец, опять же работа на должности в королевской резиденции всегда считалась завидной карьерой. Но и девушки должны были обладать определенными качествами. В первую очередь от них требовалось безукоризненное знание придворного этикета. Также принимались во внимание и их внешность, и способности к музыке и языкам, они должны были быть мягкими, покладистыми и уметь развлечь гостя так, как тому захочется.

Но из всех фрейлин, живших во дворце, виконт Инесент выбрал именно этих, которые должны были обучить придворного шута всем премудростям придворного этикета.

Незаметно удалившись, предварительно переговорив с девушками, виконт Инесент оставил Зандера одного разбираться с острыми на язычок придворными красавицами…

Когда Зандер снова появился в Адъютантской, то колпак на нем сидел боком, куртка частично выбилась из штанов, как будто его за нее непрерывно таскали, а сам он блаженно улыбался, высунув язык, словно ушел от врага и еще не верит в то, что чудом избежал смерти.

— Жив? — с сочувствием поинтересовался виконт Инесент.

— Кажется, — ответил ему Зандер, в изнеможении опускаясь на кресло, стоящее в Адъютантской, и с удовольствием вытягивая ноги. — Мы договорились, что продолжим занятия завтра. На сегодня они меня отпустили. И где вы, виконт Инесент, нашли таких мегер. Им бы роту солдат муштровать, а не одного несчастного шута.

— Ну, что вы, виконт Зандер, даю вам слово, что вы с ними подружитесь скоро. Я нашел вам самых знающих девиц, и при этом самых мягких, другие еще строже.

— Да, уж! Вашим красавицам палец в рот не клади, откусят по самый хвост. Отбивался, как мог, — простонал Зандер.

— Ну, а чему-нибудь они вас научили?

— Конечно. Я знаю теперь, в какой последовательности и каким образом гости входят в пиршественную залу. Знаете, сколько я от них тумаков получил их острыми кулачками и веерами. Думал, все мозги и весь дух вышибут, пока я не научусь правильно кланяться и открывать двери перед гостями и королем. Зато потом, когда у меня все получилось правильно, каждая поцеловала меня... — и Зандер, изобразив полную эйфорию, улыбнулся.

— А завтра за что они вас будут тыкать кулачками? — поинтересовался Инесент.

— Говорят, завтра займемся правильной посадкой и поведением за столом. Приборы мне дадут только послезавтра. Я уже боюсь заранее — там же ножи и вилки будут. Может, правда, обойдется и не придется новый костюм заказывать, — состроил страдальческое лицо юноша.

Виконт Инесент громко и весело рассмеялся. Он все делал искренне — улыбался, смеялся, шутил, хоть и неумело, но зато от всей души. Зандер улыбнулся, ему нравился этот открытый человек.

— Что ж, вы честно заслужили обед. Пройдемте, для всех личных слуг короля накрывают стол всегда на его половине в Большой столовой. В Малой столовой король обедает всегда со своим фаворитом, но он крайне редко приглашает какого-нибудь слугу или гостя присоединиться к ним.

Виконт Инесент огляделся по сторонам, убедившись, что их никто не подслушивает, тихо прошептал:

— И после этого обеда втроем слугу находят, как правило, мертвым. Говорят, что их всех изводит фаворит.

— Что? Он так страшен? — удивился Зандер.

— Что вы? Наоборот, божественно красив, но безумно ревнив. Он ревнует короля ко всем. Бойтесь его. Про мертвых шучу, отсылают его обычно из дворца, а для нас это смерть, мы же не старшие сыновья в своих семьях и о себе сами должны позаботиться.

— А я слышал, что наоборот король ревнует своего фаворита к молодым юношам, специально подставляя их, а потом уничтожая соперника, — ответил ему Зандер.

— Говорят, — согласился, кивнув, виконт, — только это не совсем правда. Король любит окружать себя молодыми красивыми аристократами, а фаворит пытается соблазнять этих юношей, потому что, как правило, они сильно приблизились к королю, как вы, например. А потом делает вид, что это они его пытаются соблазнить. А кому король больше поверит — своему любовнику или малоизвестному юноше? И под его гнев попадают все родственники несчастного, вплоть до седьмого колена, чтобы некому было мстить, и чтобы неповадно было. Вот мы и осторожничаем. Глаза на короля не поднимаем, без дела на его тело не пялимся. А он красив.

Инесент вздохнул.

— Кто? Фаворит или король? — переспросил Зандер.

— Оба, тот и другой. Каждый на любой вкус.

Виконт замолчал, видимо о чем-то задумавшись, и остальной путь до Большой столовой они прошли молча.

Обед был просто восхитителен. Суп, жареный ростбиф с овощами, салаты — все, приготовленное умелыми руками, было съедено с большим аппетитом.

— Нас не слишком балуют разнообразием, мы всего лишь слуги его величества, но еда всегда отменная, — заметил виконт Инесент. — И сейчас подадут какой-нибудь десерт и бокал неплохого вина.

Неспешно потягивая вино, они еще немного поговорили ни о чем за столом и перебрались на кресла в Адъютантскую. Зандер все хотел спросить про библиотеку и все не решался. Наконец, собравшись с духом, он задал мучавший его вопрос:

— Скажите, виконт Инесент, а слугам дозволяется пользоваться королевской библиотекой?

— Конечно, по крайней мере, нам пока этого никто не запрещал. Когда у вас выпадает свободное время, вы можете почитать в библиотеке. Вот книги из нее выносить запрещено.

— Тогда я бы пошел, посмотреть королевскую коллекцию, если вы не возражаете.

И Зандер поднялся, готовый сразу же устремиться в интересующее его помещение.

— Наоборот, если вы не против, я бы вам составил компанию? — Виконт склонил голову в ожидании разрешения.

Зандер кивнул. И юноши вместе покинули Адъютантскую.

В прохладе библиотеки за изучением дорогих томов, они и не заметили, как спустился вечер, и их пригласили на ужин. Зандер за это время успел составить список книг, которые он хотел бы прочитать, как только появится свободное время. Здесь были и исторические романы, и научные труды, и книги по магии. Он все хотел, это все ему было нужно. Зандер обратил внимание — была даже подборка литературы по ядам, стоявшая в отдельном шкафу. Было видно по истертым корешкам, что этими книгами часто пользовались.

— И все же, кому дозволено пользоваться королевской библиотекой, — поинтересовался Зандер.

— Немногим — только фавориту, адъютантам, вам. У нас список на этот счет имеется, — ответил виконт.

— Тогда книгами по ядам кто интересуется? — спросил юноша напрямую.

— Сам король, — тоже честно ответил Инесент. — Это ни для кого не секрет — все его предки были отравлены, и ему оракул предсказал смерть от отравления. Вот он и осторожничает. Кроме того, у него в столице есть личный консультант, который ему противоядия готовит. Но кто? Никто не знает, король в секрете держит. Да говорят, что ему еще охранника наймут. Недавно опять пытались отравить его величество. Может отсюда и слухи о мертвых слугах после совместных обедах с королем, — вздохнул виконт. — Мы очень этого опасаемся, как бы не пригласили за стол.

После ужина юноша распрощался с виконтом, сказав, что непременно будет к завтраку, который во дворце был рано утром, и не являлся обязательным приемом пищи из-за устоявшейся привычки дворян просыпаться ближе к обеду.

Кертис поинтересовался, будет ли его хозяин ночевать во дворце, и, получив отрицательный ответ, предложил уйти вместе и прогуляться по другим аллеям парка для ознакомления, на что Зандер согласился, хотя очень торопился к Лемми. Он надеялся, что прогулка не займет много времени.

Зандер был приятно удивлен, когда выйдя из парка, обнаружил, что его слуга позаботился об экипаже для него.

— Я чувствовал, что он вам может понадобиться, — просто ответил слуга на немой вопрос своего господина. — Этот же экипаж вас заберет утром из гостиницы, — добавил он, помогая ему сесть на уютное сидение, и устраиваясь рядом сам.

Лемми, обняв Зандера за шею и уткнувшись носом в его нос так, что юноша чувствовал запах ванили, исходящий от мальчика (опять ел зефир!), и тепло его дыхания на своих губах, взахлеб рассказывал, чем они сегодня с няней занимались целый день и куда ходили. Женщина сидела рядом и мило улыбалась, слушая болтовню Лемми, и только изредка покачивала головой в ответ на какое-то очень смелое высказывание мальчика. Его бурное повествование прервал негромкий стук в дверь.

Зандер поднялся и, усадив Лемми на кровать, пошел открывать дверь. В комнату вошел довольно молодой мужчина приятной наружности и сообщил, что его прислал лекарь Вильгельм Риттерс. После непродолжительной беседы втроем (няня не принимала участия) Зандер согласился нанять господина Мелвина учителем для Лемми. Они договорились, что пока Зандер не снял дом, то с утра в гостиницу будет приходить няня, затем господин Мелвин, а потом он снова будет передавать ребенка в руки няни. Когда же у них, наконец, появится возможность жить под одной крышей, то режим общения с мальчиком можно будет и пересмотреть.

Наконец все договоренности были достигнуты, и его с ребенком оставили одного, до утра.

— Зандер, — Лемми все ходил и ходил за Зандером по комнате, пока тот готовился ко сну, и, наконец, быстро заговорил, обвив своими ручками его талию. — Можно я полежу с тобой в одной постели, совсем немножко? Я знаю, что настоящие большие мальчики так не поступают, но я очень соскучился. Тебя целый день дома не было.

— Я завтра постараюсь прийти пораньше, — вздохнул юноша. Он и сам чувствовал себя виноватым. Его отпустили еще до обеда, он просто засиделся в библиотеке.

— Ну, можно? Можно? — ластился Лемми.

— Можно, — вздохнул Зандер, соглашаясь. Что поделать, не мог он отказать своему маленькому вампиру.

Они улеглись и потушили лампу. Лемми подкатился под бок Зандера, как когда-то в раннем детстве, когда у них не было отдельных кроватей, лег юноше на руку, требуя, чтобы тот прижал его к себе, и, сладко зевнув, тут же задремал.

А Зандеру почему-то не спалось, он прижимал к себе маленькое теплое тельце и все размышлял, вспоминая виконта Инсента и девушек-фрейлин. Они все с восторгом говорили о короле, разрушая его собственное мнение о нем, как о тиране и деспоте. И совсем ничего не говорили о его фаворите, или говорили о нем только шепотом, как будто боялись, что их могут услышать и донести тому. Неужели он такой страшный? Или коварный? Мысли постепенно стали путаться, и Зандер уснул.

До самого утра ему снился дом в Лине, Академия, тетушка Деспина, Лайза. Он даже во сне задавался вопросом, как они там без него? На удивление сон его был спокойным, и он проспал, проснувшись только от громкого стука в дверь. Оказалось, что няня уже довольно долго стоит под дверью и даже начала беспокоиться, что ей не открывают. Зандер заметался, пытаясь себя привести в порядок и умчаться на завтрак во дворец. Его немного успокаивало то, что Кертис обещал быть с экипажем и у него оставался небольшой шанс успеть — он был по-королевски пунктуален и безумно не любил опаздывать. Они прибыли во дворец почти вовремя, но времени на переодевание не было, и на завтрак Зандер явился в своем обычном костюме. Виконт Инесент внимательно оглядел его с головы до пят, пока они следовали из Адъютантской в Большую столовую, и, подняв зачем-то палец вверх, многозначительно изрек:

— Конечно, для королевского шута вы и в этом костюме выглядите великолепно, но, чтобы избежать колкостей со стороны ваших фрейлин-мучительниц, в таком наряде им лучше на глаза не попадаться.

— А что в моем наряде не так? Я забыл надеть какой-то предмет туалета? Или галстук криво повязан? — Зандер внимательно оглядел себя.

— Все так, — ответил тот, а потом, склонившись к самому его уху, прошептал, — он очень старомоден. Фрейлины за прошлый век вам спуску не дадут.

— Я понял вас, — в тон ему, со всей серьезностью, ответил Зандер. — Постараюсь исправиться сразу же после завтрака. Насколько я понимаю, мой шутовской костюм из моды никогда не выйдет! Не так ли?

И они, рассмеявшись — виконт Инесент, как всегда громко и жизнерадостно, а Зандер тихо, при этом прикрыв рот ладошкой, как будто хихикая, — зашли в столовую, где в этот час совсем было мало личных слуг короля.

Оказалось, что не только они с виконтом Инесентом ранние пташки, вскоре после завтрака за ним явились девушки, чтобы продолжить занятия по этикету, Зандер едва успел переодеться в свой шутовской наряд.

Как они его мучили, с каким наслаждением издевались над ним, заставляя каждую по очереди усадить на предназначенное только ей место, потом помочь встать из-за стола и проводить в соседний тронный зал! Для этого в пиршественном зале специально расставили несколько столов и даже покрыли их скатертями, похожими на те, которые использовались во время настоящих пиров. Его бока уже болели от тумаков, которыми его щедро награждали девушки в качестве воспитательной меры, и Зандер уже размышлял о синяках, что вскоре должны были появиться от их острых локотков и кулачков, которыми они его тыкали под ребра за каждую малейшую ошибку. И уже подумывал попросить пощады и на сегодня сдастся на милость победительниц, перенеся дальнейшее обучение на завтра, но тут его спасло его природное чутье.

Как только у них возник маленький перерыв, и девушки защебетали между собой, как и все молодые особы, обсуждая последние тенденции в женской и мужской моде, он не упустил возможности вклиниться в разговор. Какое счастье, что он оказался внимательным слушателем и интересным собеседником. Девушки даже не поленились сходить за модными журналами, а затем со знанием дела рассказывали ему о последних новинках этого сезона. Вскоре они безоговорочно приняли его в свои ряды. А Зандер их слушал с неподдельным интересом, добавляя ценные советы и вставляя реплики при обсуждении того или иного наряда. Он им честно признался, что, живя в провинции, совершенно не имел возможности следить за последними модными новинками, поэтому полностью доверяет их вкусу и полагается на их непревзойденные знания в этой области. После того, как он отвесил каждой еще по несколько витиеватых комплиментов, ему выделили сопровождающую из их рядов, признанную модницу, для того, чтобы помочь заказать новый костюм у самого известного портного столицы. Что ж, вздохнул он, придется раскошелиться. Ну, в самом деле, сколько можно ходить в старом костюме!

Договорившись, что портного они посетят сразу после обеда, девушки его отпустили. У Зандера осталось совсем немного времени, чтобы решить проблему с экипажем для него и фрейлины — не вести же ее в город пешком. И тут его выручили Кертис и виконт Инесент. Первый сообщил, что для подобных целей можно взять небольшую карету или фаэтон на королевской конюшне, только обычно экипаж требуется заказывать заранее. А второй, поняв, для каких целей требуется средство передвижения, выдал распоряжение одному из своих подчиненных, чтобы тот немедленно подготовили небольшую карету, так как фаэтоном Зандер все же не умел управлять, и к определенному часу ее подали к парадному входу. А сам себе сделал пометку, чему еще следует обучать виконта Зандера.

Посещение портного оказалось не меньшей пыткой, чем его обучение политесу. Юношу раздевали, одевали, обмеряли, прикладывали отрезы с материей. Вот тут и пригодились его хоть и неглубокие познания в тканях, их названиях, структуре, все-таки его отец держал лавку, таким образом заработав еще балл в свою пользу. Наконец, костюм был заказан, аванс внесен. Они договорились о первой примерке и покинули портного. Фрейлина, которую все называли Лили, капризно попросила Зандера угостить ее мороженым, он не смог отказать, чтобы не упасть в грязь лицом, судорожно прощупывая через тонкую ткань карманов, сколько у него осталось монет, и повел ее в самую дорогую кондитерскую.

Расплатившись за лакомство, Зандер с ужасом понял, что отдал последние деньги, а до шутовского жалования во дворце оставалось как минимум три дня, и то при условии, что его сразу же поставили на довольствие. И если предположить, что питаться он будет во дворце, добираться туда и обратно в экипаже Кертиса, то все равно нужны были деньги, чтобы покупать кроликов для Лемми и платить няне и гувернеру. Да и за гостиницу тоже надо было внести аванс в конце недели. Поразмыслив, Зандер пришел к выводу, что у него только две возможности раздобыть деньги — занять или заработать. Занять в городе, где у него практически нет знакомых, было большой проблемой. А вот заработать фокусами или гаданием можно попробовать.

Вернувшись в гостиницу сразу после ужина, он проводил няню, пообещав расплатиться с ней утром, немного поиграл с ластившимся к нему мальчиком, и, пообещав принести ему лакомство, если тот посидит некоторое время один, потому что так надо, стал собираться на рыночную площадь, подзаработать немного денег.

Видя, что юноша берет с собой предметы, чтобы показывать фокусы и гадать, Лемми возмутился:

— Ты говорил, что нашел работу, а сам снова собираешься работать, как раньше!

— Лемми, я, действительно, нашел хорошую работу, но мне за нее еще не заплатили, а деньги у нас кончились, вот я и иду немного подзаработать. Тебе ведь не хочется сидеть целыми днями одному, с няней и учителем гораздо веселее? — попытался успокоить его Зандер.

Мальчик утвердительно кивнул головой.

— Тогда будь умницей и посиди, подожди меня, — попросил юноша ласково.

— Возьми меня с собой, я тебе не буду мешать, совсем не буду. Мне не страшно, просто очень хочется побыть с тобой, — запричитал ребенок, крепко прижавшись к Зандеру и обвив его руками.

Ну как ему откажешь? Они переоделись в свои дорожные костюмы, чтобы выглядеть просто поиздержавшимися путешественниками, и пошли пешком в сторону рыночной площади. Хоть и был уже поздний вечер, жизнь била ключом в этой части города — работали лавки, в свете масляных фонарей или огнях факелов выступали бродячие артисты, предсказатели всех рангов предлагали узнать свое будущее, праздный народ сновал туда-сюда.

Прямо на входе Зандер показал пару карточных фокусов, заработав несколько монет. Зайдя в ближайшую лавку, он сразу купил маску, полностью скрывающую его лицо. Негоже виконту Зандеру зарабатывать на жизнь, показывая фокусы на рыночной площади! Хорошо бы еще купить широкий плащ, но денег на него не хватило. Взявшись за руки с Лемми, они пошли вглубь, надеясь найти свободный столик для фокусов или для гадания. Им долго не везло, наконец, они увидели мага, который сворачивался, собираясь уходить, но у него был свой переносной столик, и его надо было срочно задержать. Пока Зандер придумывал, что сказать магу и как его упросить предоставить им место, Лемми подскочил первым, закрывая проход и вынуждая мага остановиться, и затянул жалостливую песню о сиротской жизни чистым высоким голоском, протянув ручку для подаяния. Возле него остановилось несколько человек, и по окончании песни в руке у Лемми было не менее пяти монет. Он протянул их магу и попросил снять его столик в аренду на несколько часов. Несчастный маг, которому удалось за вечер заработать всего пару монет, был вынужден согласиться. Но он потребовал, кроме этих пяти монет, еще десять процентов от выручки.

— Обдираловка, — пробурчал недовольно Лемми, но в душе был очень рад, что вот так просто ему удалось помочь Зандеру.

А дальше было все, как обычно, Зандер веселил людей, рассказывая смешные истории и показывая фокусы, а мальчик обходил зрителей со шляпой, собирая деньги, предварительно каждому заглянув в глаза, и люди щедро делились монетами за доставленную радость. Он, конечно, уже не тот четырехлетний очаровашка, но и сейчас ему с опущенными вниз уголками глаз на лице, на котором отражена печаль всего человечества, никто бы не посмел отказать.

До гадания дело даже не дошло. А в конце выступления, когда Лемми купил свечей, Зандер показал свой коронный фокус с необжигающим огнем. И деньги полились в их шляпу просто рекой. Маг, получив свою долю, почти его недельный заработок, предложил приходить еще, причем в любое время.

«Ну, вот, до жалования дотянем», — радостно пересчитывал монеты Зандер. Пусть это не серебро, а всего лишь медь, но они заработали вполне достаточно, чтобы себе не отказывать ни в чем. Поэтому он повел Лемми в кондитерскую здесь же на площади, чтобы ребенок выбрал любое понравившееся ему лакомство.

— А откуда ты знаешь эту песню? — спросил Зандер весело прыгающего вокруг него мальчика с огромным пакетом со сладостями, когда они возвращались обратно в гостиницу.

— Ах, эту, — Лемми махнул рукой, как будто то, что он сделал на площади, было обычным делом. — Меня Лайза ей обучила. Я еще много знаю таких песен. Мы иногда с ней на спор на богатых улицах останавливались и пели, а потом считали, кому больше подавали.

«Попадись мне эта Лайза! А вот для Лемми надо будет нанять учителя музыки и пения!» — подумал он про себя, вспомнив, каким звонким и чистым голоском пел мальчик…

* * *

Постепенно фрейлины приняли Зандера в свой круг, потому что с ним можно было поболтать обо всем, будь то обсуждение нового платья обер-гофмейстерины или последнего любовника какой-нибудь статс-дамы, они больше не награждали его тумаками, и обучение пошло гораздо веселее под шутливые поцелуи и объятия. С виконтом Инесентом юноша сдружился и всегда был рад его помощи или совету. Кертис стал для Зандера просто отцом родным. Жизнь шла своим чередом, он с блеском осваивал премудрости придворного этикетка, король во дворце пока что не появлялся, но поговаривали, что он вот-вот должен объявиться вместе со своим фаворитом. Слуги были в полной боевой готовности, чтобы встретить их во всеоружии.

Зандер, пусть еще не все, но уже многое знал, чтобы не попасть впросак как на официальных приемах, так и в обычной жизни.

Размер первого выплаченного жалования произвел на него неизгладимое впечатление. Когда казначей передал ему мешочек с деньгами, Зандер поначалу решил, что это на всех, кто был в этот момент в Адъютантской. Но казначей с невозмутимым видом затем выдал мешочек с деньгами виконту Инесенту, и только потом адъютантам-баронам, тем самым определив иерархию между ними.

Полученных денег хватило, чтобы снять домик, который ему подыскал и присоветовал лекарь Вильгельм Риттерс, совсем недалеко от дворца. Домик располагался в глубине маленького сада на тихой тенистой улочке, где жили в основном нобили. Несмотря на то, что домик был не особенно велик, в нем было все, что необходимо для жизни небольшой семьи. На первом этаже располагалась прямоугольная прихожая, где можно было избавиться от верхней одежды и обуви, и уютная кухня со столовой и с полным набором посуды (хоть на это тратиться не пришлось), на втором — спальни Зандера и Лемми, а также комнаты няни и гувернера, а также большая общая комната, которую тотчас окрестили Фиолетовой залой из-за того, что стены в этой комнате были окрашены в светло-фиолетовый цвет. Зандеру даже удалось нанять приходящих домработницу и кухарку, пусть он сам питался во дворце, а Лемми требовалась специальная еда, но няня и гувернер были все же нормальными людьми, и им требовалось горячее питание хотя бы раз в день.

Зандер решил, что со следующей получки он обязательно купит Лемми музыкальный инструмент. Какой — пока не решил, пусть учитель пения посоветует.

Он выкупил свой новый костюм, который заказал у модного портного, но носить его практически было некуда. Он только несколько раз покрасовался в нем перед фрейлинами. Да и к чему ему костюм, если во время службы на нем может быть только шутовской наряд, да колпак с бубенчиками?

Зандер уже прекрасно ориентировался во дворце, благодаря стараниям виконта Инесента, да и со всеми внешними строениями, расположенными в парке, и аллеями он был знаком не понаслышке, благодаря экскурсиям Кертиса. Вечером после ужина, он в который раз шел уже по знакомому слабоосвещенному коридору (в отсутствие короля коридоры по ночам освещались только в самом начале и в конце) в свою комнату на втором этаже, когда его сильно толкнули, почти впечатав лицом в стену, и он оказался прижатым к ней чьим-то мускулистым телом.

Зандеру удалось извернуться, и он оказался лицом к лицу с напавшим на него. Он несколько раз растерянно моргнул, упираясь ладонями мужчине в грудь, и замер от неожиданности, признав в своем обидчике незнакомца из своей палатки, там, в замке графа. Незнакомец сфокусировал на нем взгляд и разулыбался.

— Какие люди! И почему-то без охраны. А я ненароком подумал, что обознался, — смеясь, провозгласил он и полез целоваться.

Шут рассмеялся в ответ, стараясь увернуться от навязчивых губ:

— Милый, ну, не так сразу, я, между прочим, порядочный мальчик.

— Мальчик? — переспросил незнакомец удивленно.

— Ну, не девочка же, в самом деле! — совершенно искренне возмутился Зандер.

— Действительно, не девочка, — подтвердил мужчина, пропустив между ними руку, и ощупывая пах юноши. Шут сделал вид, что прикосновения к своей промежности не заметил.

— И что ты делаешь во дворце и в этом наряде? — продолжал допытываться незнакомец, одновременно не прекращая ласковых прикосновений к паху Зандера.

— Служу я здесь, и как ты мог бы догадаться, шутом, — старался казаться невозмутимым юноша, но при этом чувствуя, что от умелых ласк, он начал возбуждаться. А это ему совсем не нравилось... и нравилось одновременно.

— Шутом, значит. Я просто хочу дать тебе, шут, чисто дружеский совет: забирай свой старомодный наряд и шляпу, если они у тебя еще сохранились, и отправляйся отсюда, как можно дальше, пока еще не поздно.

И мужчина наградил Зандера лучезарной белозубой улыбкой и ласковым взглядом своих лучистых глаз.

— Твой совет не оригинален, предложи что-нибудь новенькое.

— Как? Неужели я опоздал? И кто же этот мудрец, опередивший меня с советом покинуть столицу? — усмехнулся мужчина.

— Это совершенно неважно, потому что я не прислушался к нему. И решил остаться, — усмехнулся Зандер ему в ответ.

— Жаль. Как бы пожалеть о таком решении не пришлось, — сказал незнакомец совершенно серьезно.

Зандер внутренне начал закипать, зато и возбуждение стало спадать, а ведь мужчина чувствовал восставшую плоть Зандера, не мог не чувствовать. Юноша несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и не оскорбить незнакомца. Да и кто он, в конце концов, чтобы давать ему советы? И Зандер довольно резко оттолкнул от себя мужчину, отрывая его руку от своего паха.

Незнакомец усмехнулся, отвесил ему шутливый поклон и, развернувшись, ушел по коридору. А шут, как всегда, был смешон в своем шутовском колпаке с бубенцами и пестрой одежде. И серьезен, как никогда. Он постоял в коридоре еще несколько минут, потом взялся за ручку двери и вошел в свою комнату. Домашний вид Кертиса его несколько успокоил. Что ж, ему надо подумать обо всем этом и разобраться, что же все-таки происходит. А главное — кто этот красивый незнакомец, который действует на него таким странным образом?

Зандер переоделся с помощью своего слуги, и они вместе поспешили вон из дворца, потому что «майор от ворот», в чьи обязанности входило также запирание всех подъездов и дверей дворца на ночь, уже звенел ключами где-то на первом этаже. Но не успели они выскользнуть в боковую выходную дверь, как их настиг виконт Инесент и свистящим шепотом поведал, что его величество король и его фаворит, наконец, вернулись во дворец, и король требует, чтобы все его слуги присутствовали завтра на завтраке, так как он утром хочет посетить Большую столовую с инспекцией. Зандер пообещал не опаздывать, и поспешил домой по темным улицам ночного города, отпустив Кертиса с его экипажем.

Дома он тихо поднялся в свою комнату и, не зажигая света, хотел юркнуть в свою постель, как обнаружил, что его место уже занято. Он присел на край кровати, погладил Лемми по голове.

«Противный мальчишка, — ласково подумал Зандер о своем маленьком вампире, — никогда не уснет, пока не удостоверится, что я вернулся домой. А сегодня не дождался, так чтобы не пропустить меня, улегся в моей спальне. Маленький сторож!»

Он аккуратно поднял ребенка на руки и, стараясь не разбудить, понес в его спальню. Лемми, несколько раз сонно вздохнув, обнял Зандера за шею и зашептал ему в самое ухо:

— Я тебя ждал, ждал, а ты все не приходил пожелать мне спокойной ночи. Вот я и пришел в твою спальню.

— Я так и понял, мой хороший. Теперь я пожелаю тебе хороших снов и уложу в твою постельку, — прошептал ему в ответ Зандер.

— Ты посидишь со мной немножко, пока я не засну? И сказку расскажешь? — сонно спросил мальчик.

— Лемми, какая сказка? Когда я пришел ты уже крепко спал, только не в своей кровати! Я просто тебя немного побаюкаю, и ты снова заснешь, — попытался несильно возмутиться Зандер. Конечно, он ему расскажет сказку. Как же без нее?

— А поцелуй на ночь будет?

— Обязательно.

И Лемми тотчас подставил свои губы, пахнущие ванилью и еще чем-то очень сладким, для поцелуя. Зандер слегка к ним прикоснулся.

— Не так! — запротестовал мальчик. — Так не целуют. Возьми мои губы в свой рот и слегка пососи.

— Откуда ты знаешь, как надо целоваться? — изумился Зандер.

— Я не знаю, но мне кажется, что именно так целуются.

Зандер положил ребенка на кровать в его комнате, присел рядом и склонился к нему, выполняя просьбу ребенка. А Лемми в момент поцелуя слегка высунул свой язычок и прикоснулся к языку юноши, Зандер резко отстранился, тотчас прервав поцелуй, что-то неправильное было, на его взгляд, в таких его отношениях с Лемми. Он поцеловал его в носик, чтобы не пугать своим поведением, накрыл одеялом и слегка покачал, как маленького. А мальчик сонно зевнул, прижал к себе покрепче его руку, которой он его покачивал, и сразу же со счастливой улыбкой на губах просто уснул. Ему совершенно не было дела до сомнений и проблем Зандера, он не видел ничего плохого в их поцелуе. Он хотел, чтобы его поцеловали, и его поцеловали, он хотел почувствовать вкус Зандера, и он лизнул его язык, только и всего. Ему было тепло и уютно рядом с тем, кто о нем заботится.

Утром в Переднем зале Зандера встретил виконт Инесент. Он не на шутку был встревожен и очень взволнован. Он остановил рукой шута, и, схватив его за рукав куртки, отведя глаза в сторону, прошептал:

— Его величество король Рупрехт Питер Первый приглашает вас на завтрак в Малую столовую. Я вас провожу...

У Зандера екнуло сердце. Что, все? Он впервые услышал полное официальное имя своего короля. Неужели на этом его спокойная размеренная жизнь простого придворного шута закончилась, так и не начавшись? И Зандер, собрав всю свою волю в кулак, похлопал свободной рукой по руке виконта, которой тот продолжал держать его за рукав, нервно сминая ткань, в тщетной попытке успокоить того:

— Спасибо. Не утруждайтесь, где находится Малая столовая, я помню. Я буду осторожен, поверьте мне, виконт Инесент.

Легкой походкой он покинул Передний зал, оставив друга переживать за него, и пройдя Кабинет, зашел прямо из него в Малую столовую, остановившись на входе. Краем глаза Зандер увидел, что за длинным столом, покрытым вышитой золотой нитью скатертью, в самом дальнем его конце сидел мужчина, одетый в темно-синий костюм без всяких украшений, других людей за столом не было, как, впрочем, и никаких слуг не наблюдалось в этом помещении.ОН стоял с опущенными глазами, не смея взглянуть на мужчину и ожидая дальнейших распоряжений.

— Проходите... леди, — Зандер узнал этот приятный низкий голос, от которого у него пошли мурашки по коже. Тогда из-за него, обладателя этого голоса, он напился до беспамятства. Юноша снизу вверх стал поднимать глаза, рассматривая лицо мужчины, сидящего за столом. Все правильно, все тот же волевой подбородок без всякой растительности и ямочкой на нем, красиво очерченные губы, изогнутые в улыбке. Сейчас на лице мужчины не было маски, и Зандер смог рассмотреть тонкий аристократический нос с нервными крыльями. Подняв глаза еще чуть выше, он столкнулся с насмешливым взглядом серых глаз, обрамленных густыми стрелами темных ресниц, далее дуги бровей, по которым вдруг захотелось провести пальцами. Конечно же, он узнал и тяжелые пряди русых волос, падающие красивыми волнами на высокий лоб и широкие плечи. Безусловно, мужчина был красив, и не просто красив, а божественно красив.

— Проходите, — повторил он, указывая глазами на высокий резной стул, стоящий справа от него.

Зандер растерялся. Там, в замке, он принял его за графа. Кто же сейчас перед ним? Сам король или же все-таки граф? Или же королевский фаворит? Выручил юношу невесть откуда-то появившийся слуга.

— Ваше величество, можно подавать завтрак? — поинтересовался он, встав у мужчины за спиной и прогнувшись в пояснице.

— Да, конечно. Мы сегодня завтракаем с шутом вдвоем, — весело изрек король, наблюдая, как Зандер нетвердой походкой приближался к нему.

— Ну что же вы, дорогой, совсем растерялись? — обратился он к юноше. — Неужели я настолько ужасен?

Зандер отрицательно покачал головой, хотя, пожалуй, ужасен. Сев на стул, рядом с королем, он снова почувствовал, как тогда, волны ледяного холода, исходящие от него. Юноша непроизвольно поежился.

— Вам опять холодно? Но греться вином я вам больше не позволю. Придумайте какой-нибудь другой способ. Мне не доставило удовольствия тащить на себе пьяного сопротивляющегося молодого мужчину до его постели, при этом непрерывно норовящего свалиться мне под ноги.

Зандер покраснел до самых кончиков волос и напряженно застыл, выпрямившись на стуле, но потом нашел в себе силы и промурлыкал ласковым голосом:

— Счастливчик вы, ваше величество, а я даже этого не помню.

Король весело рассмеялся, а юноша, облегченно вздохнув, приступил к еде, которую расторопный слуга уже поставил перед ним. Похоже, шутка удалась. Но как только он потянулся к бокалу с вином, стоящему тут же на столе, король сразу властной рукой забрал его у него, Зандер не стал спорить и попросил у виночерпия, стоящего за спиной короля, обычного сока.

После завтрака король Рупрехт перешел в свой кабинет, шут последовал за ним. Фрейлины не зря занимались с ним столько времени: теоретически он знал, что должен делать и как себя вести, находясь рядом с его величеством. Он знал, что должен быть подле короля, а еще точнее, у его ног, все время, пока тот его не отпустит, но как это будет выглядеть на практике, представлял с трудом.

Король прошел к массивному письменному столу красного дерева, стоящему прямо посередине кабинета, и опустился в большое кожаное кресло, взглядом предлагая Зандеру подойти к нему и сесть на маленькую скамеечку рядом. Она стояла с правой стороны от кресла и, видимо, как раз и предназначалась для шута. Юноша уже много раз в душе поблагодарил лекаря Вильгельма Риттерса за его помощь в укрощении его магических способностей. Если бы не он, то ему сейчас было бы очень туго — король Рупрехт совсем мало говорил, а команды все больше отдавал взглядом, а Зандер от волнения с трудом сдерживал себя, оставаясь человеком, но глаза... Он знал, чувствовал, что смотрит на мир желтыми драконьими глазами.

Зандер пристроился в ногах у его величества. Оба молчали — король перебирал бумаги, лежавшие на его столе, скопившиеся за время его отсутствия и требовавшие немедленного просмотра. Конечно, это была не вся почта и не все документы, требующие внимания короля. Основную массу обрабатывали адъютанты во главе с виконтом Инесентом, а здесь лежала либо сугубо конфиденциальная корреспонденция, либо те письма и документы, рассмотреть которые мог только король.

Сидя у ног его величества, Зандер слышал только шуршание бумаги и скрип пера, когда король что-то писал. Он сидел так низко, что просто не мог видеть, что творится в этот момент на столе, казнят там или милуют. Король вдруг о чем-то задумался. И, опершись своим подбородком о левую руку и поставив ее локтем на стол, устремил свой неподвижный взгляд в одну точку. А правой, предварительно сдернув шутовской колпак с головы Зандера, и кинув его на угол стола, рассеянно перебирал непокорные вихры юноши. Потом, приподняв его голову за подбородок, заставляя взглянуть ему прямо в глаза, улыбнулся каким-то своим мыслям и слегка коснулся мягкими теплыми губами губ юноши, казалось бы, в совсем невинном поцелуе. И тут уже не холод, а жар растекся по телу юноши.

— Мне нравится наша беседа, — произнес, усмехаясь, король Рупрехт. — Она настолько ненавязчива и спокойна, что позволяет мне принимать правильные решения в этих запутанных делах, — и он кивнул на бумаги на столе.

— Иногда мудрее промолчать, чем выдать поток глупостей. Хотя глупости и шутки помогают отвлечься, чтобы потом родить всего лишь одну мудрую мысль или принять единственно верное решение, — ответил ему Зандер.

Король что-то хотел ответить на замечание юноши, но в этот момент дверь без стука распахнулась, и шут услышал торопливые шаги и капризный знакомый голос незнакомца из палатки:

— Ваше величество, вы не разбудили меня на завтрак, несмотря на то, что обещали!

— Ориан, ты так сладко спал. Я не хотел тебя тревожить, тем более что я утомил тебя ночью.

— Но я хотел позавтракать с вами, а в итоге сидел за столом один, а совершенно нерасторопные слуги пытались накормить меня остывшей едой.

Говоривший дошел до стола и, обойдя его, при этом и не обращая никакого внимания на сидящего у ног короля шута, сел его величеству на колени, обвив его шею руками и склонив голову на плечо. Зандер предположил, что этот незнакомец по имени Ориан был фаворитом короля.

«Совсем как маленький капризный Лемми», — заметил он про себя, слегка улыбнувшись.

Если сказать, что королевский фаворит был красив, то это ничего не сказать. Сколько раз его встречал Зандер, столько раз он представал перед ним совершенно разным, но всегда одинаково красивым, что обнаженным, что в женском платье, что в простом костюме. Сейчас же перед ним была изысканная жемчужина, которая могла принадлежать только королю. Стройное, как у юноши, тело молодого мужчины обтягивал, подчеркивая все его изгибы, светлый камзол, расшитый сапфирами и серебряной нитью. Его ноги были обуты в светлые, в тон костюма, замшевые сапоги. В голенища сапог были заправлены обтягивающие бриджи из тонкой оленьей кожи тоном чуть темнее. На его безукоризненном лице выделялись лучистые уникальные глаза, того же глубокого оттенка, как и сапфиры на его камзоле. Только они не улыбались. Когда блестящие губы их хозяина, покрытые тонким слоем миндального масла, растягивались в улыбке, они продолжали оставаться холодными и недоступными, как те камни на его камзоле. Шелковистые пшеничного цвета волосы, к которым хотелось прикоснуться и обязательно пропустить между пальцами, были уложены в прическу волосинка к волосинке, над которой явно колдовал ни один час цирюльник.

— Ориан, ты уже большой мальчик. Ты же видишь, что я работаю, не мешай мне, пожалуйста, — попросил король.

— Ему можно, а мне нельзя? — и Ориан ткнул пальцем в шута, одарив взглядом лучистых глаз, полным презрения и ненависти. И ревниво, небрежно скинул со стола на пол его колпак с бубенчиками

— Ориан, ты ведешь себя, как капризный ребенок, право слово, — строго сказал король, но не отстранил от себя молодого мужчину, а даже поцеловал ласково в губы, точно так же, как и Зандера несколько мгновений назад. — Он всего лишь шут… Пойди в библиотеку, мы скоро тоже подойдем туда. Найди томик стихов, которые ты мне сможешь потом почитать наедине.

Он аккуратно поставил своего фаворита на ноги, подняв со своих коленей, и легко подтолкнул в направлении выхода из кабинета. И не обращая больше на него внимания, он знал, что тот сделает, как сказали, продолжил разбирать бумаги.

«Ориан, Ориан, — шут в памяти перебирал имена. — Вспомнил!»

На визитной карточке с суммой гонорара, которую ему передал секретарь, стояло имя — граф Ориан Сент-Ранж. Неужели, этот молодой красивый мужчина, фаворит короля, и есть тот самый пресловутый распутный граф Ориан Сент-Ранж. Зандер сильно удивился, вспомнив сплетни, которые ходили в Лине, в городе, рядом с которым располагалось имение графа. А что рассказывали об оргиях, чинимых графом?! У него никак не вязался образ этого капризного молодого человека с тем образом распутного графа, который он создал по сплетням. Этого просто не может быть! Здесь какая-то ошибка или этот Ориан не есть граф Ориан Сент-Ранж. Скорее всего, так и есть.

Король сильно ошибся, когда сказал, что они с шутом скоро подойдут в библиотеку. Он даже до обеда не смог разобрать и десятой доли бумаг. Его величество писал, отдавал приказания, адъютанты один за другим приходили, уходили, затем снова возвращались. Несколько раз в кабинет заходил виконт Инесент, Зандер его слышал, но он не мог видеть его из-за письменного стола короля. Да и виконт только мог догадываться, что у ног его величества сидит его друг, которого король периодически то ли ласкает, то ли треплет за волосы. Постепенно волнение Зандера стало проходить, и он смог даже отпускать колкие замечания или комментарии, когда его величество зачитывал ему выдержки из писем или документов…

К обеду Ориан вырядился слишком вычурно и изыскано, как будто он пришел не на обычный обед, а на прием почетных гостей. На его фоне Зандер смотрелся неинтересной серой мышью в своем шутовском наряде. Фаворит в течение всего обеда цеплялся к шуту, пытаясь своими замечаниями вывести его из душевного равновесия, но тому удавалось легко парировать любую его колкость. Короля забавляла незлобивая перепалка шута с фаворитом, он даже не пытался вмешиваться, так как их словесная баталия совершенно не грозила перерасти в серьезную ссору.

Все трое после обеда вернулись в кабинет, шут опять расположился на скамейке возле кресла, которое занял король, а фаворит, сел на стуле за столом напротив короля, так что он не был виден Зандеру.

— Шут! — наконец, обратился к юноше, сидящему у его ног, король Рупрехт, и Зандер быстро повернул к нему голову. Его величество протянул ему бумагу, скрепленную королевской печатью.

— Отдайте этот приказ в Адъютантской виконту Инесенту, он пусть доведет его до тех, кого он касается. Ответ ждать не обязательно. И на сегодня вы свободны. Завтра я вас жду к завтраку. Вам все понятно? — спросил он, лучезарно улыбнувшись.

— Да, ваше величество.

Зандер взял бумагу из рук короля, поднялся и, поклонившись, направился к двери. Он уже выходил из кабинета, когда за спиной услышал голос короля, обращавшийся к своему фавориту:

— Ты мне нужен, Ориан. Подойди ко мне ближе.

В последний момент перед тем, как открыть массивную дверь, Зандер заметил, как Ориан бросил в его сторону насмешливый взгляд. Он не хотел думать о том, зачем королю понадобилось, чтобы его фаворит подошел к нему ближе. Но последнее, что видел юноша, как Ориан подошел к королю с нежнейшей улыбкой, и тот резко потянул камзол с его плеч. И память услужливо воскресила два тела, переплетенных в любовном танце, а воображение нарисовало также изумительно красивые сапфировые глаза фаворита, затуманенные любовной пеленой. Зандер также почему-то вспомнил, как нежны умелые руки, ласкающие его пах.

Стараясь не думать о тяжелых вздохах, стонах, мольбах о любви и бесстыдных просьбах, он почти вбежал в Адъютантскую и упал на грудь виконту Инесенту. Не думать, о том, что сейчас происходит в Кабинете!

— Все в порядке? — со всей серьезностью поинтересовался друг.

Зандер быстро-быстро закивал головой. Он сделал несколько глубоких вздохов, и только после этого смог связно мыслить и говорить. Юноша протянул ему бумагу. Виконт несколько раз внимательно ее прочитал и только после этого ответил:

— Я все сделаю... Насколько я понимаю, вы на сегодня свободны. Пойдемте, я вас провожу в вашу комнату, а вы мне расскажите, как прошел ваш день.

И Зандер ему все рассказал без утайки, напоследок поинтересовавшись:

— Виконт Инесент, скажите, как полное имя королевского фаворита.

— Неужели вам понравился этот ледяной красавец? — холодно поинтересовался виконт. — Его имя Ориан Сент-Ранж, граф Ориан Сент-Ранж. Вы мне симпатичны, виконт Зандер. Мой совет — держитесь от него подальше.

— Вся проблема в том, что я не могу этого сделать. Его величество хочет держать меня поближе, а все остальные, в том числе и граф, советуют держаться подальше. В итоге я не знаю, что мне делать, и от кого все же держаться подальше.

— Если честно, то от обоих, — тихим шепотом посоветовал друг. — Во всяком случае, будьте бдительны и осторожны.

Для Зандера наступили тяжелые трудовые будни. Он стал для его величества не просто шутом, а фактически советником, сидящим у его ног. В короткий срок ему пришлось изучить не только родословные всех благородных домов королевства, но и окружающих его соседей. Каждое письмо, отправленное его величеством, было дополнено либо едким комментарием его шута, либо наоборот корректно сглажено. Быстро пришлось вникать, кто друг, а кто враг его величества, и не только короли-соседи, но и подданные его величества. Среди других родословных Зандер прочитал в дворцовых книгах, что Ориан Сент-Ранж был наследником этого благородного дома, но на этом записи обрывались. Удалось узнать от дворцовых сплетников, что его родители погибли от рук разбойников, на них напали по пути во дворец, когда Ориану было всего пятнадцать лет. Поговаривали, что это было не простое ограбление, давно никто не умирал в королевстве от ножей бандитов. И юный красавец-граф, на плечи которого непосильной ношей легла забота о семье и роде, был рано представлен ко двору. Больше ничего узнать не удалось. А привлекать к себе внимание излишними расспросами Зандер побоялся. Придворные категорически не хотели ничего говорить о фаворите короля.

Да и к чему, когда всем во дворце, от самого низшего слуги до высших сановников, и без фаворита, хватало тем для сплетен? Все говорили о внезапно появившемся, никому не известном доселе виконте Зандере О’Конноре, шуте его величества, который в короткий срок стал правой рукой короля, и в прямом, и переносном смыслах. В каждом коридоре обсуждалось, как еще долго ему удастся быть подле короля, а не в его постели, и при этом оставаться в живых. Все его предшественники не смогли продержаться и полугода. Король игнорировал все сплетни, которые достигали его ушей, шут тоже старался не обращать на них внимания, но каждый вечер его друг виконт Инесент докладывал подробно, что о юноше говорили благородные господа, и просил быть осторожным. Конечно, неудобно ходить по коридорам дворца, аллеям парка и по улицам столицы, постоянно прислушиваясь и озираясь по сторонам, но он был доволен судьбой, грех жаловаться, а уж о собственной безопасности он как-нибудь позаботится.

Распорядок дня шута стал строго регламентированным — в шесть подъем в своем доме, с приходящим наставником час тренировочного боя на мечах или парных кинжалах в Фиолетовой зале, которую он фактически превратил в комнату для фехтования, затем Зандер целовал спящего Лемми и уходил. В его покоях во дворце всегда уже в это время ждал Кертис, он помогал юноше принять ванну и переодеться. Немного поболтав с виконтом Инесентом в Адъютантской, в восемь юноша уже входил на завтрак в Малую столовую. Здесь вдвоем с королем они обсуждали мероприятия на день. Около девяти, наконец, король перебирался в Кабинет, где юноша занимал место советника у его ног на скамеечке. За обедом обычно король с шутом обсуждали политику, приезд послов, организацию увеселительных мероприятий или праздников. Фаворит, как правило, тоже присутствовал за столом. Ориан обычно ел молча и поднимал глаза на краткий миг от тарелки только затем, чтобы бросить взгляд, полный ненависти, на шута, который тот непонятным образом всегда чувствовал. И тогда красивые губы графа кривила презрительная ухмылка, а Зандер в этот момент чувствовал себя особенно гадко. За то время, что он провел во дворце, фаворит короля не удостоил его ни ласковым взглядом, ни добрым словом. Возвращался домой Зандер сразу же, как только его отпускал король, стараясь не задерживаться. Правда, это случалось с каждым разом все позже и позже. Но все же, несмотря на страшную усталость, он находил время, чтобы пообщаться с Лемми, который не ложился спать, пока не приходил юноша. При таком плотном графике времени на чтение почти не оставалось, но он взял за привычку, каждый вечер перед сном, уже лежа в постели, хотя бы немного почитать, пусть то была увеселительная книга или дневник его отца…

* * *

— Виконт Зандер, — обратился как-то к шуту король, как только они сели за стол во время обеда. Король редко обращался к нему просто по имени или, как в самом начале, презрительно шут, хотя на юноше по-прежнему был надет пестрый наряд и шутовской колпак, который король запрещал снимать даже во время приемов пищи.

Зандер поднял голову, оторвав взгляд от тарелки, бубенчики весело звякнули, и вопросительно посмотрел на его величество.

— К нам сегодня прибывает посол с делегацией из Урунама, и завтра сразу после завтрака планируется верховая прогулка на озеро с последующим пикником.

Зандер вспомнил, что Урунам — совсем маленькое государство, где-то на побережье, и значит, король хочет сразить посла красотами горных заповедных озер. Видимо, и ему придется присутствовать на этом мероприятии, ведь до этого король всегда брал его с собой в тронные залы во время официальных приемов, и он сидел у него в ногах, как и положено шуту. Но как быть с верховой прогулкой, если, во-первых, у него нет соответствующего костюма, а, во-вторых, он совершенно не умеет ездить верхом. Хоть виконт Инесент и делал несколько раз себе пометки, чтобы Зандеру дали несколько уроков верховой езды, по каким-либо причинам, они всегда срывались. И в итоге, юноша даже не знал с какой стороны к лошади подходить.

Зандер вздохнул и робко произнес, совершенно не свойственным ему тоном:

— Ваше величество… Вы… Я…

Он придумывал на ходу, как корректнее отказаться от прогулки.

— Виконт Зандер, — перебил его король, — ваши отговорки, типа отсутствие соответствующего костюма, не принимаются. Вы шут и поедете в своем шутовском наряде. Это моему фавориту недопустимо быть абы в чем, он должен поражать всех своей красотой и великолепием, вы же должны поражать всех своим остроумием.

Фаворит хмыкнул и презрительно скривил губы:

— Хорошо же мы будем смотреться рядом — красавец и чудовище.

Король, бросив в его сторону гневный взгляд, продолжил, повернувшись к Зандеру и одарив его самой своей обворожительной улыбкой:

— Глупец! Рядом с моим шутом ты не будешь находиться. Ты будешь в свите посла, рядом с ним. А мое чудовище будет в моей свите, дорогой Ориан.

Зандер вздрогнул на словах «мое чудовище» и, как всегда, поймал презрительный взгляд и кривую усмешку королевского фаворита.

— Ваше величество, и все же я, наверное, не смогу принять участие в увеселительной прогулке на озеро, — юноша вздохнул, понимая, что сейчас, признавшись, поймает еще один презрительный взгляд. — Я совершенно не умею держаться в седле.

Король почему-то заразительно рассмеялся над этими словами юноши, как будто он сказал что-то исключительно смешное.

— Виконт Зандер, я думал, что вы умеете и можете абсолютно все. А оказывается, у вас есть слабые места. Может у вас еще есть и тайные страхи?

— Ориан, — обратился он, продолжая смеяться, к своему фавориту, — я бы на твоем месте не упустил такой возможности, наконец, как-то действительно стояще подколоть шута. А то я смотрю, ты последнее время совсем потерял дар речи, сидишь и молчишь, видимо, растерял, все свое хваленое остроумие в словесных баталиях с виконтом Зандером.

— Я учту ваше пожелание, ваше величество, — пробурчал фаворит и снова бросил презрительный взгляд на Зандера.

— На сегодня все свободны. Меня ждут адъютанты и тайная беседа с послом. А завтра без опозданий, это особенно вас касается, дорогой Ориан, я жду вас в пиршественной зале на завтрак, а потом сразу отправился к озерам, — и король махнул рукой, давая понять, что на сегодня ни один, ни второй ему больше не нужен.

Зандер страшно обрадовался, что у него полдня свободного времени. Он давно обещал погулять с Лемми, но все как-то не складывалось. Сейчас он вернется домой, отменит все занятия с мальчиком, и они пойдут бродить по городу пешком, заходя в лучшие кондитерские и самые дорогие лавки.

От приятных мыслей его отвлек виконт Инесент в Адъютантской, куда юноша заскочил перед уходом.

— Виконт Зандер, не хотите, взять хотя бы урок верховой езды, я договорился с конюхом на конюшне. Кертис вас проводит и поможет подобрать лошадку к завтрашней поездке, самую смирную.

«И откуда он узнает так быстро, что происходит во дворце?» — расстроенный Зандер в немом вопросе поднял бровь.

— Я вам уже говорил, что здесь у стен есть уши. Не переживайте, я пошутил. О том, что вы не наездник, я знаю давно. О том, что планируется верховая прогулка, его величество предупредил меня рано утром. Так что нет никакого секрета, — успокоил его друг. — Идите в конюшню, вам там, по крайней мере, покажут, как в седло садиться. По-моему, посол тоже не наездник, поэтому прогулка будет, действительно, прогулкой, а не скачками или соревнованиями по выездке. Хотя… — и он многозначительно замолчал.

Зандер вздохнул и поплелся на конюшни, где его ждал Кертис. Ему совершенно не хотелось думать о том, что прогулка с Лемми опять не состоится…

Утром, сидя в седле и мерно покачиваясь в такт шагам локарийской лошадки, Зандер думал о том, что никогда не стать ему таким великолепным наездником, как фаворит его величества. Он просто любовался его статной фигурой, затянутой в зеленый бархатный костюм для верховой езды, расшитый изумрудами. Ориан, сдернув с головы шляпу, позволял ветру ласкать и развевать его кудри во время бешеной скачки, которую он иногда устраивал, посылая своего кладрубера в карьер, уходя далеко вперед, а потом возвращаясь обратно. Девушки-фрейлины, которые находились и в свите посла, и в свите короля, просто визжали от восторга, когда фаворит пролетал между ними на своем скакуне, поднимая создаваемым им вихрем их широкие юбки и пытаясь сорвать с их прелестных головок маленькие шляпки. Посол цокал языком от восторга, любуясь статью и красотой графа и окружающей природой одновременно.

Процессия неспешно двигалась по небольшим рощицам, поросшим буйной зеленью, к каскаду озер в заповеднике короля. Зандер всегда поражался, как умело устраивал его величество пикники и прогулки, когда невидимая для обычного глаза стража обеспечивала порядок и безопасность, а на полянках расторопные слуги уже, видимо, расстелили покрывала и расставили низкие столики с изысканными винами, закусками и фруктами.

Сидя на искусно затканном умелыми руками мастериц покрывале, король лениво потягивал вино из высокого бокала, у его колен, как всегда возлежал шут в своем пестром шутовском наряде и колпаке с бубенчиками. Фрейлины, словно стайка разноцветных экзотических птичек, поражающая своей изысканной красотой, сгрудились на соседних покрывалах. А фаворит его величества и посол вели неспешную беседу, расположившись в самом дальнем конце полянки. Король сорвал полевой цветочек, росший прямо у его покрывала, и теперь задумчиво крутил его в руке. Он скинул свой камзол (день на удивление выдался солнечным и теплым) и, оставшись в одной рубашке и узких брюках для верховой езды, был небрежно прост и беспечен, как обычный нобиль, не обремененный никакими заботами.

Зандер ощущал себя неловко, когда ловил злые взгляды, которыми с избытком одаривал его Ориан тайком от короля. Он делал это так искусно, что юноше хотелось просто исчезнуть или растворится, но только не видеть его ненависти.

Король привлек к себе шута ближе и уложил головой на свои колени. Откинув в сторону его шутовской колпак, он запустил руку ему в волосы, перебирая непокорные вихры юноши. Иногда он сжимал их на затылке чуть сильнее, заставляя шута откидывать голову назад, а сам наклонялся к нему, прикасаясь к его губам в легком поцелуе. В этот момент Зандер мог даже ощущать изысканный букет вина, которое только что пригубил король. А сердце хотело не этих небрежных поцелуев, а совсем иного.

— Ваше величество, вы желали, чтобы я усладил слух посла своим пением? — раздался недовольный голос графа возле их покрывала.

Король ни на миг не прервал своего занятия и даже не поднял глаз. И только закончив поцелуй, небрежно произнес:

— Ориан, не мне вас учить, как доставлять удовольствие. Хотите пением, а хотите, как-то иначе. Все в ваших руках.

Молодому мужчине расторопные почти невидимые слуги тотчас принесли лютню. Он не вернулся на свое покрывало, а расположился здесь же на уголке, начав тотчас наигрывать какую-то веселую мелодию. Его изящные пальцы порхали по инструменту, извлекая все разнообразие звуков. Потом он запел грустную и нежную песню о любви, в унисон с ним издавала трели какая-то пичуга, добавляя в изысканное терпкое вино грусти нотку радости. Смех и разговоры мгновенно прекратились на полянке, каждый открывал свое сердце самым ярким чувствам и тайнам. После того, как прекратилось пение, над полянкой долго еще висела звенящая тишина, нарушаемая только треском кузнечиков. Никому не хотелось разрушать это состояние эйфории.

Первый с криками «браво» подбежал к графу посол, увлекая его снова на свое покрывало.

— Дорогой граф, спойте еще, — посыпалось со всех сторон.

Граф улыбнулся и, пробежав пальцами по струнам, как бы настраивая их на другое, запел пошловатые частушки, прерываемые громким смехом, про то, как уродливый горбатый шут стал любовником слепого короля. Король не видел убожества своего избранника и осыпал его богатыми подарками, пока они не оказались в одной постели. Что было дальше никто, так и не узнал.

— Прекрати, — потребовал король. — Твои рифмы, любезный Ориан, слишком просты и прямолинейны. Этими стишками ты оскорбляешь мой слух, привыкший к изысканности. Если ты хочешь написать веселую песенку, сделай ее достойной тебя.

На полянке снова воцарилось молчание, на сей раз все чувствовали себя неуютно от вспышки гнева короля. Веселье было безнадежно испорчено. И поэтому, побродив немного возле круглого, как блюдце озеро с прозрачной водой, как горный хрусталь, посол захотел вернуться во дворец.

Возвращались другим путем, по королевскому лугу, огороженному невысокой каменной стеной, пустив лошадей чуть быстрее. Лошадка Зандера никак не хотела переходить на легкий галоп и продолжала бежать неспешной рысью. Постепенно юноша начал отставать. Король и посол со своими свитами уехали от шута уже довольно далеко, а он все пытался заставить лошадку бежать быстрее. Юноша увидел, как одинокий всадник, отделившись от всех, стал приближаться к нему. Узнать королевского фаворита можно было даже издалека.

— Никак не можете справиться со строптивой лошадкой, любезный виконт? — ядовито поинтересовался граф, приблизившись.

— Да, вот что-то не выходит. Не хочет она меня слушаться, — согласился Зандер.

— Смотрите, зато меня и моего коня она будет слушаться просто великолепно, — рассмеялся Ориан.

И он, сделав вокруг них круг, поскакал совсем в другую сторону, не туда, куда ехали все остальные. Лошадка, резко ускорившись, устремилась за конем фаворита. Все остановились и стали смотреть, что затеял граф. Зандер судорожно вцепился в поводья, пытаясь изо всех сил удержаться в седле. Такая скачка не для него! Он даже не пытался смотреть, куда несется его лошадь, он смотрел под ее копыта, а зря. От мелькания и тряски у него закружилась голова, и он начал постепенно сползать из седла. Когда он, наконец, поднял глаза, то увидел, что конь графа, шедший несколько впереди, несется на полуразрушенную стену ограды, чтобы в красивом прыжке перелететь через нее.

«Почему моя лошадь не отворачивает в сторону? Не слушается меня? — билась судорожная мысль в мозгу юноши. Он пытался остановить животное, натягивая поводья, но безуспешно. — Чтобы не упасть и не свернуть себе шею, я должен немедленно обратиться драконом, и взмыть вверх с этой глупой лошадью. Эх, прощай карьера придворного шута!»

Девушки-фрейлины завизжали от страха, осознав, что сейчас должно произойти на их глазах. Зандер зажмурился, надеясь, что лошадь вот-вот все-таки отвернет и не прыгнет вслед за конем графа — остановить ее у него все равно не получалось. Она не понесла своего седока — она просто его не слушалась, она скакала за конем графа, не разбирая дороги. Зандер не видел, как от всех отделился еще один всадник и помчался им наперерез.

«Раз, два…» — считал про себя Зандер, собираясь на счет «три» обернуться драконом и сразу взмыть в небо.

И вдруг сильные руки выдернули его из седла и перекинули поперек, как мешок. Он открыл глаза и увидел, что висит вниз лицом на спине жеребца его величества.

Король спешился, стащил на землю Зандера и крепко прижал к себе, целуя в висок.

— Глупец, какой глупец, — шептал он, нежно прижимая юношу к своей мускулистой груди. — Зачем? Ты же мог разбиться.

— Со мной ничего бы не случилось, — попытался возмутиться тот, хотя был безмерно благодарен королю.

— Ты хоть сам-то веришь в то, что говоришь?

И король подвел его к стене, через которую только что прыгнула его лошадь. Она лежала в ручье, который протекал прямо за стеной, образовав там небольшой ров. Передние ноги лошадки были сломаны, и прозрачные слезы скатывались из ее глаз. Невесть откуда взявшиеся конюхи суетились вокруг несчастного животного, понимая, что ей ничем нельзя помочь. Зандер отвернулся, не желая смотреть, что будет с его лошадкой, и уткнулся лицом в камзол короля. И только судорожный всхлип вырвался из его груди:

— За что?

Король снова вскочил в седло и, легко подтянув вверх Зандера, усадил перед собой, прижимая к своей груди. Только сейчас, в ласковых руках своего короля, юноша осознал весь ужас случившегося. Ведь он мог не успеть взмыть вверх, обратившись драконом. Он глупый, самонадеянный юнец! Его начала колотить сильная дрожь. Король, замедлив бег коня, стянул с себя камзол и ласково завернул в него своего неразумного шута, пытаясь согреть.

— Не переживай, мой дорогой, лошадка была уже старая. Она всегда бегала в паре с конем Ориана, когда тот был еще жеребенком, поэтому побежала за ним и сейчас. Я подарю тебе красивого иберийца, и ты научишься заправски скакать на нем.

А граф Ориан, ехавший чуть впереди, гневно покусывал свои красивые губы и бросал уничижительные взгляды на шута его величества.

Король сдержал свое обещание и уже к зимним праздникам подарил своему шуту прекрасного жеребца, иберийца, безумно дорогого, купив его у заезжих купцов. Он сообщил об этом за обедом, как бы между прочим. Граф Ориан гневно отшвырнул вилку, которая, звякнув по тонкому фарфору, подпрыгнула на тарелке и разбрызгала гранатовый соус кровавыми каплями по белоснежной скатерти.

— Ваше величество, как-то помнится, вы обещали подарить мне коня. Уже год прошел, а подарка я так и не увидел, — раздраженно бросил фаворит своему королю.

— Обещал, Ориан, помню. Но мне не попался до сих пор конь, достойный тебя. Кроме того, у тебя есть великолепный кладрубер. Равных ему я пока не встречал, — очень спокойно, никак не прореагировав на вспышку гнева Ориана, ответил ему король.

— Но об этом иберийце все только и говорят сейчас в столице. Сплетничают на каждом углу. Этот конь должен ходить под настоящим всадником, а не под этим… шутом, — и он презрительно глянул, как обычно, на юношу, при этом одарив его одной из своих неизменных ухмылок.

— Ничего страшного. Виконт Зандер научится сидеть на лошади не хуже тебя.

— Сидеть, может, и научится, но ему никогда не стать всадником, достойным этого коня.

Они спорили между собой, и никого из них совершенно не интересовало ни мнение Зандера, ни вообще, что он по этому поводу думает.

— А вот это мы и проверим, — улыбнулся король. — Следующей весной, когда на королевском манеже возобновятся скачки, вы с виконтом Зандером будете открывать их соревнованиями по конкуру. Ты — на своем кладрубере, и виконт — на иберийце, а весь двор посмотрит и примет решение — кто из вас лучший наездник и кого достоин носить этот конь. А призом будет… Я подумаю, что назначить призом, у меня еще есть время.

— Хорошо же он будет смотреться в своем шутовском наряде на коне, достойном королей, — яд так и тек с уст королевского фаворита, а красивое лицо его исказила гримаса злобы и ненависти.

— О наряде для скачек для своего шута я тоже подумаю, — парировал ему король. — успокойся, Ориан, следующий конь, которого доставят во дворец, и на которого упадет мой королевский взор, обязательно будет твоим, я тебе это обещаю, — успокаивал он своего фаворита.

Так Зандер обычно успокаивал Лемми, обещая ему купить понравившуюся игрушку, но которую только что купили перед ними. Граф надул губы, как маленький ребенок, и, недовольно отодвинув тарелку, потянулся за бокалом с вином. Зандер тоже протянул руку, чтобы взять свой бокал, но она была отведена в сторону властной рукой, и ему опять пришлось довольствоваться соком. И вдруг он увидел, что граф улыбнулся своей обворожительной улыбкой и… показал язык — вот так, тебе нельзя, а мне можно.

«Ну, точно, совсем как ребенок», — тоже искренне улыбнулся ему юноша, и почти незаметно отсалютовал ему бокалом с вишневым соком по цвету напоминающим то вино, которое пили король с графом.

После обеда король повел их посмотреть на свое новое приобретение. Зандер хоть ничего и не понимал в лошадях, но и то заворожено смотрел на это чудо. Конюх, держащий под уздцы коня, протянул Зандеру, кусок хлеба, посыпанный солью.

— Идите, угостите своего друга, — король легонько подтолкнул его к животному.

На юношу смотрели большие умные миндалевидные глаза. Он протянул руку, и бархатистые губы сначала прикоснулись к его запястью, как бы благодаря за лакомство, а потом очень осторожно взяли хлеб из его пальцев. Зандер провел рукой по гибкой шее, а потом потрогал длинную волнистую гриву. Конь ткнулся в плечо юноши своей горбоносой мордой, а потом и вовсе положил ему голову на плечо, задев бубенчики на его колпаке, которые немедленно отозвались легким звоном.

Король, взяв под руку своего фаворита, вывел его из конюшни, оставив Зандера и дальше знакомиться с конем. С этого момента его величество добавил в плотный график юноши час занятий верховой ездой, чему тот был безумно рад. Вырваться из-под опеки и внимания короля хотя бы на час стало для него просто необходимо, ибо стал замечать, чем больше он находился рядом с его величеством, тем сильнее становилось расположение последнего к нему. Он не хотел даже думать о своей тяге к его величеству. И ему совершенно не хотелось наживать себе смертельного врага в лице фаворита короля, достаточно было и его презрения.

А король, как специально стараясь поссорить шута со своим любовником, начал делать Зандеру подарки, демонстративно, на глазах у всех, в том числе и у Ориана, подчеркивая достоинство той или иной преподносимой вещи. Сначала подарки были совсем пустяковые, потом все дороже, а затем безумно дорогие, как ибериец. Только одежду он не дарил ему, но требовал, чтобы все его шутовские наряды заказывались у самых дорогих и модных портных. Он сам проверял и оплачивал от них все счета. А совсем недавно он подарил Зандеру кулон с бриллиантом в виде капли. Бриллиант сверкал и переливался на лишенной растительности груди юноши в разрезе воротника пестрой куртки. На очередную вспышку гнева своего фаворита король лишь усмехнулся, вызвав тем самым душевное беспокойство у шута. Юноша никак не мог понять, какую цель преследует король, но ссор с его любовником он старался избегать любым способом, даже ценой собственного унижения. Не верилось ему в любовь короля, хотя очень хотелось.

Во дворце, в каждом коридоре, придворные открыто, а слуги шепотом обсуждали противостояние шута и фаворита, и предстоящий весенний праздник в манеже. Но в последний момент, король объявил, что все соревнования состоятся на открытом воздухе, на том самом луге, где чуть не произошла трагедия прошлой осенью.

Площадку для конкура готовили особенно тщательно, по ней установили разного вида раскрашенные препятствия: чухонцы, оксеры, тройники, каменные стенки и прочее. По периметру ее украсили цветами, а рядом с каждым препятствием поставили мраморные статуи. И даже выстроили многоярусные трибуны, чтобы король с придворными могли наблюдать за ходом соревнований.

Предполагалось, что все участники соревнований будут разбиты на пары, как укажет жребий. Только одна пара в начале исключалась — фаворит—шут. По замыслу короля, они должны были сойтись в конце. Если им не повезет, и кто-то из них выбудет раньше, а может, и оба, то все равно, в их паре победителем будет считаться тот, кто дольше всех пробудет на конкурном поле…

* * *

— Едут, едут!!! — закричали зрители с трибун, завидев разноцветную красивую кавалькаду — то были всадники — участники соревнований. Они были просто великолепны: шапочки, рединготы, бриджи, сапоги. Каждый старался выглядеть бесподобно, но среди всех выделялся своей неповторимой красотой фаворит короля. Его редингот был особенно хорош — не только яркостью расцветки, но и богатством вышивки на нем. И вдруг по рядам зрителей прокатился смешок, они увидели шута в его неизменном шутовском костюме верхом на великолепном коне. Король не позволил Зандеру даже на соревнования надеть красивый сшитый на заказ костюм, как всем, сказав, что он шут, и шутом останется в любой ситуации. Разрешил снять только бубенчики с колпака, и вместо туфель надеть сапоги. Юноша спорить не стал, хотя чувствовал себя униженным.

Сначала все шло, как и было запланировано. Пары выступали — один, отставший, выбывал, а выигравший переходил в следующий круг. Первыми выступали фаворит с каким-то бароном, выпавшим ему по жребию. Он легко его опередил — пока тот проходил еще начальные препятствия, граф Ориан уже кланялся королю и получал поздравления.

Зандер со своим соперником, молодым адъютантом, были вторыми из соревнующихся. За это время юноша научился вполне прилично держаться в седле. Но одно дело держаться, и совсем другое — управлять конем на соревнованиях. Ему только и оставалось, что полагаться на мастерство тренера и выучку коня. Но то ли не повезло молоденькому адъютанту, то ли конь у Зандера не любил проигрывать, но шут с легкостью опередил своего соперника, и подъехал к трибунам за своей порцией поздравлений, как средневековый рыцарь. Все сразу стихли и замолчали, и только фрейлина Лили кинула ему маленький букетик цветов. Зандер ловко поймал его, и, отвесив девушке витиеватый комплимент, удалился. Ему стало обидно, почему Ориану кричали «браво», а его даже король не похвалил за первую победу. Но обижаться ему долго не пришлось. Соревнования продолжались, проигравшие выбывали. Безжалостный жребий определил его следующего соперника, уже посильнее, чем первый, и опять Зандеру удалось у него выиграть скачку. Он с удовольствием понаблюдал, как граф Ориан тоже легко выиграл в своей паре. И им определили новых соперников. Король тайно распорядился, чтобы при жеребьевке, они не смогли бы встретиться до самого конца.

Их кони ни разу не ошиблись. И вот остались две последние пары, если граф и Зандер в своих парах не проиграют, то они сойдутся, как и желал король, в финальном поединке. И опять конь графа легко перелетел через все препятствия, как будто бежал легкой рысью по ровной дороге. Зандер разволновался, ведь в этом заезде его соперником был довольно опытный наездник виконт Инесент. С большим трудом, перелетев через последний оксер и приземлившись, не потеряв ни капли равновесия, коню Зандера удалось вырваться вперед всего лишь на полкорпуса. Трибуны взревели от восторга — в этом заезде соперники были равны, а их кони безупречно проходили все препятствия. И то, что виконт О’Коннер выиграл, всецело была заслуга коня, на котором выступал Зандер, его растили для подобных соревнований.

Что ж, как и было задумано королем, соревнования по конкуру не открывали, а закрывали, сойдясь в заключительном поединке, шут и фаворит. Судья соревнований дал старт. Кони рванули с места, было видно, что день был длинный и животные устали, но ни они, ни их седоки не желали уступать друг другу.

Красиво взмывая перед очередным препятствием и мягко приземляясь, они шли голова к голове — красавец граф Ориан в ярко-алом рединготе, расшитом множеством рубинов и светлой шапочке, не мешающей развиваться его кудрям, и почти незаметный шут, в пестрой куртке и с колпаком на голове. Они прошли почти все препятствия. До финиша оставалось совсем немного — всего один тройник и пара оксеров. Прыжок, еще прыжок, и вот впереди последнее препятствие, и финишная прямая. И вдруг Зандер каким-то седьмым чувством понял, что составные части последнего оксера установили довольно далеко друг от друга, но на небольшой высоте, чтобы сымитировать прыжок через канаву или ров. Поняв это, он слегка тронул шпорами бока своего уже сильно подуставшего коня, посылая его вперед в дальний прыжок. Граф тоже успел заметить, что оксер переставили, но вот его конь, столько раз сегодня прыгавший здесь, не захотел ему подчиниться, и при приземлении слегка задел задними копытами одну из жердей препятствия, потеряв при этом несколько драгоценных секунд.

Зандер потянул на себя поводья, сдерживая коня, летевшего к трибунам быстрее ветра. Животное слегка замедлилось, подчиняясь команде седока и дожидаясь соперника. Если бы он умел говорить, то наверняка спросил бы, зачем шуту это надо.

«Я не могу победить! — ответил мысленно своему коню Зандер, он не оборачивался, по стуку копыт слыша, что граф его настигает. — Я всего лишь шут! Фаворит, он на то и фаворит, что он лучший! Он лучший!»

Он позволил графу вырваться вперед, совсем немного, совсем чуть-чуть, но он позволил ему стать первым.

Счастливый граф на своем скакуне подлетел к ревущим от восторга трибунам.

— Я выиграл! — закричал он. — Выиграл! — закричал он, повернувшись к королю.

— Выиграл! — усмехнувшись, крикнул ему в ответ король. — Ты лучший!

В графа полетели букеты цветов, а он ловил их и кланялся, улыбался самой обворожительной из своих улыбок и снова кланялся, а потом сорвал с головы шапочку и, размахнувшись, закинул ее на трибуны фрейлинам.

А потом они с королем в окружении придворных возвращались во дворец, и по дороге король вручил ему приз — две изумительные по своей красоте сережки — на длинных золотых цепочках ручной работы покачивались две крупные жемчужины. Поистине королевский подарок королевскому фавориту. И шут, ехавший позади всех на своем умном скакуне, улыбался своим мыслям, он сделал все абсолютно правильно, и, похлопывая своего усталого коня по шее, успокаивал — его конь не любил проигрывать:

— Так надо, милый. Мы с тобой еще много скачек выиграем. А сережки нам не нужны. Сережки были для него специально заказаны.

Зандер всхлипнул обиженно, подарок был изготовлен не для него:

— У меня и дырок-то в ушах нет.

Зандер не сразу ушел домой после скачек. Несмотря на то, что король его отпустил, он стоял в конюшне и внимательно наблюдал, как конюхи чистили скребками и обтирали одеялами его коня. Он всегда проверял, насколько тщательно они выполняли свою работу. А потом юноша давал коню или ароматное яблоко, или кусок хлеба с солью, целовал фыркающее животное в морду, а тот тыкался своими бархатными губами ему в щеку, и только после этого он уходил.

Зандер услышал, что в конюшню вошел граф Ориан, прошел по проходу и остановился за его спиной. После нападения графа на него в коридоре дворца он стал очень осторожен, и к тому же постоянные предупреждения виконта Инесента сделали его бдительным вдвойне. Это не значило, что он стал мнительным, отнюдь, он просто прислушивался ко всем звукам, как раньше. Вот и сейчас, он, не оборачиваясь, знал, что граф Ориан, совершенно спокойно, не крадучись (хоть у него сапоги на очень мягкой подошве, отсюда и кошачья походка) подошел и, стоя у него за спиной, просто терпеливо ждал, когда Зандер угостит коня лакомством, а потом задаст свой вопрос. Откуда он узнал о вопросе? Тоже все очень просто — граф хоть и ждал, но уже два раза нетерпеливо вздохнул, как будто вопрос на языке катал, забыть боялся.

Юноша, наконец, обернулся и улыбнулся графу, встретившись с ним глазами. Граф тоже улыбнулся Зандеру, не ядовито ухмыльнулся, как обычно, а именно улыбнулся.

— Виконт Зандер, зачем вы это сделали? — спросил он, глядя прямо в глаза юноше.

— О чем вы, граф Ориан? Не понимаю, — тот не отвел взгляда, а смело смотрел на мужчину.

«Граф назвал меня по имени, а не как обычно “шут”, и к тому же на “вы”», — улыбнулся про себя Зандер.

— Перестаньте! — граф махнул рукой. — Все вы прекрасно понимаете. Зачем вы позволили мне выиграть соревнование?

— Я не позволял, мой конь споткнулся, — уверенно ответил юноша, по-прежнему глядя ему в глаза.

— Это мой конь споткнулся! — вдруг рассердился граф, и взгляд его стал привычно колким и презрительным.

Зандер опустил взгляд:

— Вам показалось, граф Ориан. Мой конь устал и не смог выиграть у вас скачки. Мне вам больше нечего сказать.

— Если вы думаете, что я буду лучше к вам относиться после этого, — граф перешел на злой свистящий шепот, — или разрешу, закрыв на это глаза, залезть в постель к королю, то вы ошибаетесь. Думаете, я ничего не вижу и ничего не понимаю?

Зандер снова поднял на него взгляд:

— Мне от вас ничего не нужно. И пока вы рядом с его величеством, я постараюсь держаться от его постели подальше.

— Лжете. Вы, как и все вокруг, лжете. Всем от меня что-нибудь нужно, либо мое тело, либо тело короля, но чтобы я при этом не мешал. А про это я все равно узнаю, не сейчас, так потом. Ненавижу, — выплюнул он последнее слово.

И, развернувшись, граф быстро вышел, почти выбежал из конюшни.

«Ненавижу», — слово, словно плетью, стегнуло Зандера. — «За что?»

Уже в который раз он себя спрашивал, но так и не видел ответа. За коня? За подарки? Но король одаривал своего фаворита гораздо больше, чтобы за это ненавидеть. За те поцелуи, когда губы короля прижимались к его губам? Но король гораздо страстнее целовал и обнимал графа при всех, никого не стесняясь. За то, что спрашивал иногда совета у своего шута? Но если бы граф захотел, то король советовался бы только с ним. Он и начитан, и умен, и находчив. У него все есть, и даже больше. И уже который раз юноша себя спрашивал: «За что?»

«Графа я сегодня выслушал, завтра, видимо, король выскажется по поводу моего проигрыша, его просто так не проведешь. Придется что-нибудь придумывать про песчинки, попавшие в глаза. Но это будет завтра, а сегодня я пойду гулять с Лемми!» — и уже ни король, ни его фаворит не занимали мысли Зандера, а только его мальчик.

Войдя в прихожую, вернувшись домой после напряженного дня, Зандер остановился, замерев, не смея ступить и шагу дальше. Лемми звонким голоском выводил сложные рулады героической баллады в Фиолетовой зале. Это были уже не те сиротские песенки, которые они пели когда-то с Лайзой.

Учитель пения, находясь в полном восторге от способностей мальчика, уговорил Зандера купить ему лютню. И вот под звуки музыки, которые извлекались из инструмента его умелыми тонкими пальчиками, голосок мальчика смеялся и плакал, растекаясь по всему дому. Зандер несколько минут стоял, привалившись к стене, и слушал, как музыка нежными трелями взмывала к небесам или тяжелыми аккордами падала на землю. Он мог вот так часами стоять и слушать пение своего вампира. Он гордился им, обожал его за красоту, за талант. Он дождался, когда стихли последние звуки музыки, и только тогда поднялся наверх. Прервать урок пения было выше его сил.

Но он решил, что сегодня они обязательно погуляют, даже в нарушение устоявшегося режима, уж больно Зандеру хотелось побыть с ним вдвоем и порадовать его чем-нибудь.

Они шли по улице, обнявшись. Лемми прижимался своим еще по-детски тоненьким телом к Зандеру, он вытянулся и доставал юноше уже до плеча. Еще совсем чуть-чуть, и он догонит его по росту. Да и сам уже скоро из мальчика превратится в очаровательного подростка. Магическая защита герцога практически сошла на нет, и волосы Лемми совсем уже утратили ту живость солнечного утра, превратившись в потрясающие черные локоны, спускающиеся до середины лопаток. Они так нравились Зандеру, что он запрещал их подстригать. Радужка глаз тоже потемнела и практически слилась со зрачком. Зато кожа, никогда не знавшая загара, приобрела жемчужно-молочный оттенок, идеально контрастирующий с темными глазами и волосами Лемми, превращая его в неземное чудо, от которого просто невозможно было отвести взгляд.

Они шли и смеялись, заходили в лавки, покупали в них какую-нибудь безделушку, а потом опять шли и улыбались, глядя друг другу в глаза. Сейчас они были счастливы. Во время совместных прогулок они всегда заходили к лекарю Вильгельму Риттерсу, и он их обязательно чему-нибудь немного учил — немного магии, немного жизни в этом мире. А потом они, счастливые, возвращались по ночному городу в сонный дом и, прокравшись на цыпочках на второй этаж, немного валялись в одной постели, обычно Зандера, чтобы потом каждый не мог долго уснуть с мыслями о другом в своей спальне.

* * *

Завтрак с королем прошел, как всегда, за обсуждением планов на день. Несмотря на то, что виконт Инесент предупредил Зандера, встретив его не как обычно, в Адъютантской или в Переднем зале, а спустившись к его комнате, что король весьма раздражен, юноша не заметил никакого изменения в его настроении после вчерашних скачек, или… тот решил ему не выговаривать в отсутствии своего фаворита. Да и день до обеда, впрочем, ничем не отличался от других подобных дней, если не считать того, что король не разрешил ему пойти в конюшню, сказав, что нуждается в нем здесь. Его величество был несколько задумчивее, чем обычно, и чуть сильнее сжимал в своей руке вихры Зандера.

Зандер все ждал и ждал, когда же гнев или хотя бы недовольство короля за вчерашний проступок обрушится на него, но ничего не происходило, и он, успокоившись, смог даже несколько раз удачно пошутить. Обед тоже проходил в неспешных обсуждениях политического положения с ближайшими странами до тех пор, пока в столовую не вошел во всем своем блеске граф Ориан. Он забрал волосы в высокую прическу, открыв изящную линию шеи и две жемчужины, покачивающиеся на длинных золотых цепочках — вчерашний выигрыш на скачках. Король тотчас прекратил есть и гневно сжал губы в тонкую линию, Зандер опустил глаза вниз, размазывая вилкой соус по тарелке.

— Ориан, — предупредительно вежливо обратился к нему король, — если вы хотели почтить нас своим визитом, то могли хотя бы не опаздывать.

— Ваше величество, — сладким голосом пропел фаворит, подходя и подставляя губы для дежурного поцелуя, он вел себя так, словно не замечал гнева короля, — я не виноват. Это все парикмахер, — продолжил граф капризным тоном, — он никак не мог придумать прическу, чтобы подчеркнуть красоту подаренных вами жемчужин.

— Что же, в конечном счете, он добился прекрасного результата, — смилостивился король, вытирая губы салфеткой и целуя своего фаворита.

Зандер облегченно вздохнул, похоже, и сейчас гроза миновала.

И вдруг король строго сказал:

— Виконт Зандер.

Юноша втянул голову в плечи, слова о песчинке снова стали единственным его оправданием.

— Граф Ориан, — обратился король и к своему фавориту.

Если учесть, что его он крайне редко именовал его графом, а только Орианом, то граф тоже втянул голову плечи.

— Через три недели мы с вами отправляемся в поездку по западным провинциям королевства. Поэтому прошу вас к этому сроку подготовиться должным образом. Сколько продлится наше путешествие, и когда мы вернемся, я пока не знаю.

И шут, и фаворит удивленно взглянули на короля. И это все, что он хотел им сказать? Зачем была нужна такая строгость, и зачем было так пугать? Это потом, гораздо позже они узнали, что королю доставили секретное донесение о волнениях на западной границе в связи с появлением кинсейлов — борцов с нечистью в его довольно спокойном государстве. Да и как тут было не поволноваться, когда последнее появление кинсейлов окончилось убийством его отца и восхождением его самого на престол. А у него и наследников-то нет. Кто сможет занять его место? Поэтому король принял решение об отправке регулярных войск в неспокойные районы для наведения порядка. А сам инкогнито только с небольшим отрядом преторианцев и со своим фаворитом и шутом проедет и убедится, что был наведен порядок должным образом, и уже на месте примет решение о наказании виновных. Да к тому же отлучиться из дворца на некоторое время тоже не помешает.

«Я не могу уехать и оставить Лемми одного, — грустно подумал Зандер. — Но и взять его с собой я тоже не могу».

Но как он скажет королю, что у него есть маленький брат, который постоянно нуждается в его заботе и внимании?

— О чем задумались, виконт Зандер? О том, в чем вы поедете? Нет? — поинтересовался король, когда они после обеда снова вернулись в кабинет и занялись составлением списка вещей, которые необходимо взять с собой.

— Я уже распорядился — казначей вам выдаст субсидию на обновление гардероба. Свои шутовские наряды вы пока оставите здесь. Девушкам-фрейлинам с их модными журналами распоряжения тоже уже выданы, они помогут вам подобрать дорожные шляпы, плащи, перчатки и обувь на все случаи жизни, а также закажут вам костюмы и для путешествий, и повседневные, и для торжеств. Я освобождаю вас от всех обязанностей, и с завтрашнего дня вы занимаетесь только своим гардеробом.

— А тебе, дорогой Ориан, требуется что-то новое, или у тебя столько камзолов, что некоторые ты еще ни разу и не надевал? — обратился его величество к графу.

— Я проверю свой гардероб, — как можно ласковей постарался ответить тот.

— Ваше величество, — все же не выдержал Зандер, в душе надеясь, что ему разрешат или остаться, или взять Лемми с собой. — У меня есть маленький брат, я не смогу его оставить в столице одного.

— Виконт Зандер, я не намерен решать ваши семейные проблемы, с ними, я думаю, вы справитесь сами. Вы получаете довольно высокое жалованье, поэтому позаботьтесь о мамках-няньках, игрушках, короче, обо всем необходимом для вашего брата. В поездке мне не нужны дети, а лично вас я не собираюсь здесь оставлять. Повторяю, у вас есть ровно три недели, чтобы пристроить ребенка.

— Простите, ваше величество, мою дерзость, но мы с ним еще ни разу не расставались, я не знаю, как он перенесет нашу с ним разлуку, — Зандер чуть не кричал.

Король отмахнулся от его слов, тем самым, давая понять, что вопрос закрыт, как будто решалась не судьба Лемми, а обсуждалось, что подать на ужин:

— Как все люди, которые служат своему королю, идите и решайте свои домашные проблемы. Меня они не интересуют.

«Что делать? Как быть?» — Зандер судорожно перебирал в уме все возможные варианты. Няня Лемми на эту роль не подходила, ей придется рассказать, что мальчик — вампир, и совершенно не понятно, как она к этому отнесется. У гувернера есть своя семья, и по выходным он покидает их дом, отправляясь к себе, но и ему тоже пришлось бы рассказать о ребенке. Лекарь Вильгельм Риттерс... Он, конечно, поможет, но, как человек очень занятый и обремененный множеством забот, просто не сможет уделять мальчику должного внимания. Остается только написать тетушке Деспине, и с курьерской почтой отправить письмо, иначе не успеть. Она не может их с Лемми бросить, обязательно что-нибудь придумает, поможет. Может, даже заберет мальчика к себе…

За то время, пока Зандер ждал ответ от тетушки Деспины, он совершенно извелся и издергался. Все во дворце уже привыкли к его колкостям, но тут он сыпал просто едкими шутками, больше похожими на издевательства. Юноша сам видел, что не прав, но ничего не мог с собой поделать — нервы были на пределе. Особенно сильно от него доставалось фрейлинам, которые помогали ему собирать гардероб. Даже острая на язычок Лили и та притихла, не желая злить еще больше королевского шута.

За неделю до отъезда, наконец, пришел ответ от тетушки Деспины, его привез Джим собственной персоной. Когда веселый смех раздался в их доме поздно вечером, Зандер чуть не расплакался от счастья. Лайза… Юноша побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени, он сгреб девушку в охапку и закружил по прихожей.

— Лайза! — закричал сверху не менее радостный Лемми, и тоже кинулся к ней. И вот они уже втроем обнимаются и прыгают от счастья, как малые дети. А затем к ним присоединился еще и Джим, который до этого пристраивал на ночлег повозку с лошадьми.

А потом они все вместе пили чай на кухне, и друзья делились последними новостями. Зандеру сообщили, что в Лине все хорошо. Дела в Академии идут просто прекрасно, гостиница тетушки Деспины пользуется популярностью, но требует ее постоянного присутствия. Да и мужчин своих она без присмотра одних боится оставить. Поэтому было решено, что Лайза, пока не вышла замуж, вполне может съездить в столицу и побыть с Лемми на время отсутствия Зандера, тем более, она знает, как ухаживать за мальчиком. Зандер обрадовался, что все его проблемы разрешились таким благополучным образом, ему только осталось объяснить девушке, что мальчика необходимо поить кровью раз в несколько дней, но тут он надеялся, что лекарь Вильгельм Риттерс не откажет ему и ей в помощи.

Три всадника на великолепных жеребцах и три небольшие дорожные кареты, запряженные четверками лошадей без всяких геральдических знаков, в окружении небольшого отряда охраны выехали из восточных ворот дворца. Никто бы даже не догадался, что это король с небольшой свитой отправился в поездку на западную границу. Со стороны они выглядели самыми обычными путешественниками, коих много ездит по дорогам королевства — кто по делам, кто на отдых. Проехав достаточное расстояние, чтобы из вида пропал не только дворец, но и сам город, путники резко сменили направление своего маршрута и направились вслед заходящему солнцу. Лошади резво бежали по ровной дороге. Всадники иногда пускали лошадей в карьер, чем вызывали недовольство начальника отряда охраны. Он не хотел, с одной стороны, оставлять кареты без сопровождения, а с другой стороны, долг требовал ему находиться рядом с всадниками и охранять их от любого, кто посмеет к ним приблизиться на расстояние полета стрелы.

Путешественники планировали до темноты добраться до небольшого имения, где для них был приготовлен ужин и комнаты для отдыха, где их ждали слуги и адъютанты, которые выехали днем раньше.

Зандер наслаждался поездкой. Он не выезжал за город с тех пор, как прибыл в столицу. А ведь раньше ему так нравилось ночевать в лесу, купаться в реке, обращаться драконом, уйдя от всех. Ночевок в лесу, конечно, не будет, на это можно не рассчитывать, но купания и полеты он себе запланировал.

У него было спокойно на душе. Порошка для Лемми он заготовил на полгода вперед. С Лайзой обо всем переговорил, она поплакала немного, пожалев, что мальчик не такой, как все. Но обещала его не оставлять без присмотра и следить, чтобы он регулярно выпивал порцию крови, которую под видом лекарства должен был готовить для него лекарь Вильгельм Риттерс. Покупать кроликов на рынке и пускать им кровь Лайза отказалась наотрез. Пусть хотя бы так. Они будут, гуляя по вечерам, заходить к лекарю, или когда-никогда сама добежит до него, благо жил лекарь совсем близко. Жалованье Зандер выплатил всем вперед, а оставшиеся деньги выдал Лайзе на хозяйство, их должно было хватить до его возвращения. На всякий случай он заручился поддержкой опять того же лекаря Вильгельма Риттерса, чтобы в случае чего он помог деньгами девушке и Лемми. И Лайза его успокоила, сказав, что можно и тетушке Деспине написать, если вдруг появятся непредвиденные расходы, или Зандер задержится дольше, чем планировал.

Юноша скакал вслед за королем и его фаворитом, которые ехали чуть впереди. В каретах их сопровождали три фрейлины со своими служанками. А охрана из верных преторианцев окружала со всех сторон, при этом оставаясь практически невидимой. Он подставлял лицо навстречу ветру, иногда срывая с головы шляпу, и позволял тому трепать его вихры. Зандер никогда не ездил верхом далеко и подолгу и очень волновался по этому поводу, так как опытные всадники поговаривали, что поначалу ноги сильно болят. Но он не замечал, чтобы и граф ездил верхом подолгу, поэтому очень надеялся, что король устроит ночлег раньше, чем юноша будет валиться с коня от усталости.

— Виконт Зандер, — весело обратился к нему король, похоже, поездка ему тоже была в радость, — Как вы себя чувствуете? Скоро, совсем скоро мы уже доедем до моих охотничьих угодий и там, в небольшом имении, переночуем. Не кисните.

Зандер улыбнулся королю, он и не собирался, как тот выразился, «киснуть», пока ему все нравилось.

— Догоняйте! — крикнул король и пустил своего коня вперед.

Зандер и фаворит помчались следом. Но так они скакали недолго — солнце садилось, тени становились длиннее, и начальник охраны потребовал, чтобы всадники не отъезжали далеко от карет. Пришлось всем вернуться и развлекать разговорами девушек, которые высунули свои веселые лица из окон экипажей. В первый день путешествия и дышится легко, бока и другие части тела пока от тряски не болят.

Действительно, скоро они свернули на боковую дорогу, которая привела их к имению, стоящему на берегу неширокой речки. Это было скорее не имение, а двухэтажный каменный охотничий домик, достаточно просторный, чтобы принять короля с гостями, но сейчас даже гостей было немного. Фрейлин со служанками разместили в северном крыле здания, а короля с фаворитом и шутом — в южном.

После обильного вкусного ужина, причем на аппетит никто не жаловался, все разбрелись по своим комнатам, так как король предупредил, что подъем будет ранним, и ехать они завтра будут целый день до вечера с одной маленькой остановкой, чтобы только дать отдых животным. В любом случае они смогут по-настоящему отдохнуть, только достигнув имения графа Энтога Торнтона.

Поездка поездкой, подъем подъемом, но Зандер не мог упустить возможность искупаться в реке и расправить крылья в полете. Он вернулся, когда совсем стало темно и даже с высоты драконьего полета уже не стало видно последних лучей заходящего солнца. Юноша, стараясь тихо ступать, направился в свою комнату, которая была самой дальней в их коридоре. Не дойдя до нее совсем немного, он вынужден был остановиться — дверь в комнату короля была приоткрыта, и оттуда доносились голоса.

— Рупрехт, ну почему ты меня отсылаешь отдыхать в одиночестве? — капризно спрашивал фаворит короля.

— Ориан, мы не во дворце, когда ты можешь спать до обеда, — несколько раздраженно отвечал ему король. — А мне надо написать срочно несколько писем.

— Я подожду тебя, и мы один разочек всего, — капризничал граф.

— Ты же прекрасно знаешь, что одного раза будет мало, и мы, как обычно, не уснем до утра. К тому же ты будешь стонать, и своими стонами перебудишь весь дом.

— Тебе не нравятся мои стоны? — совершенно искренне обиделся Ориан.

— Нравятся, но давай все отложим до завтра, — предложил король.

— Но я хочу... тебя... Я хочу тебя... во мне... — услышал Зандер громкий шепот любовника короля, сопровождаемый, видимо, поцелуями.

— Нет, Ориан, нет, давай завтра.

Зандер уже подумывал, чтобы или развернуться и уйти, или постараться прошмыгнуть все же в свою комнату, как услышал, что фаворит заговорил о нем, и он снова замер.

— Я знаю, ты о нем думаешь. Что ты в нем нашел? Я же лучше, красивее.

— Конечно, Ориан, ты красивее, и о нем я не думаю, я думаю о письмах.

— Ага, и ждешь, когда он пойдет мимо. Вон, даже дверь не закрыл! — фаворит сорвался на крик.

— Не шуми, ты перебудишь всех. Иди спать, я приду к тебе чуть позже, — ласково ответил ему король тоном, которому невозможно было не поверить.

Зандер не успел ни отскочить назад, ни юркнуть вперед, как из комнаты короля буквально вылетел недовольный граф Ориан. Он презрительно глянул на юношу, открыл шире дверь в комнату его величества и зло прошипел:

— Иди, он тебя ждет.

Зандер сделал вид, что ничего не слышал и не понимает, о чем идет речь, и гордо, обойдя графа, проследовал дальше по коридору и скрылся за дверью отведенной ему комнаты. Да, впрочем, какое ему дело до отношений короля со своим любовником, сами разберутся, не маленькие.

Король дописал последнее письмо и вызвал своего адъютанта. Вот уж поистине у них собачья работа — ни сна, ни отдыха. Эти ребята, как и слуги, и охрана были почти не видимы возле свого короля, но неизменно появлялись по первому его зову и тут же отправлялись в путь, если этого требовали дела и обстоятельства. На сегодня все закончено, можно отдыхать. Король погасил лампу и немного посидел в темноте, наслаждаясь тишиной и покоем. Он усмехнулся, а вот отдохнуть-то как раз и не получится — надо еще зайти к Ориану. Сам не пойдешь, любовник, не дождавшись своего короля, придет все равно, только еще и истерику устроит. Вот неугомонный мальчишка, хотя его уже трудно мальчишкой называть — молодой красивый мужчина, но в свои двадцать пять он был, как и в юности, строен и привлекателен.

Король поднялся и вышел в коридор. Направо пойдешь — к любовнику попадешь, налево…

И он покосился на дверь комнаты Зандера. Он не стал долго раздумывать и взялся за ручку двери направо…

Комната была слабо освещена, лампа была установлена так, чтобы подчеркнуть красоту лежащего на широкой кровати тела, слегка прикрытого в нижней его части легким газовым покрывалом, которое скорее больше открывало для глаза, чем скрывало.

Король улыбнулся мужчине, лежащему на кровати, и тот, улыбнувшись ему тоже, протянул руки, приглашая в объятия. Король быстрым шагом прошел к кровати, пытаясь снять по пути камзол и развязать сложный узел галстука.

— Я сам, — прошептал фаворит, обнимая своего любовника и заставляя его сердце замирать от сладостного предвкушения.

Он ловкими пальцами развязал галстук, откинув его в сторону, расстегнул ворот рубашки и с наслаждением погладил мускулистую шею и грудь. Потом сел на кровати, легкое покрывало соскользнуло вниз, продолжая скрывать восставшее естество мужчины, встав бугром на этом месте.

«Он всегда готов, он готов всегда», — с наслаждением подумал король о своем любовнике, отдаваясь в его умелые руки, которые его ласкали, одновременно быстро раздевая.

Ему никогда не надо было думать о том, что хочет его Ориан и, вообще, хочет ли он. Его любовник всегда подготовит себя сам, а потом не жалея сил будет готовить его к соитию. У него в арсенале не менее десятка игрушек, а фантазия его в постели просто неистощима, он и мертвого заставит отвечать на его ласки. Если король не захочет взять его, он сам возьмет его так, что в следующий раз, который последует незамедлительно, страсти просто будут кипеть и литься через край. Король кривил душой, когда говорил, что его любовник будет стонать. Обычно стонал и кричал он сам, не имея сил справиться с безумным возбуждением и ожидая разрядку, которая неизменно должна последовать за всем этим.

Вот и сейчас он скорее пришел расслабиться и получить удовольствие, чем дать его Ориану.

— Ты… все-таки взял… лишние вещи, — прерывисто прошептал король своему любовнику, лаская его член рукой через тонкую ткань покрывала, которое он назвал лишней вещью, пока тот избавлял его от последних предметов одежды. Он привычно нащупал золотое колечко с шариком, продетое через головку члена и слегка потянул за него. Ориан негромко зашипел на него, но король знал, не от боли, а оттого, что он слишком тороплив.

В том месте, где их голые тела соприкасались горячей кожей, они ощущал, как по их венам струится кровь. Фаворит был осторожен и нетороплив, всякий раз в такие моменты ему казалось, что он пытается приручить дикого зверя. Королем постепенно овладевало сумасшедшее желание, какого он ни с кем и никогда не испытывал, а только со своим любовником. Ориан скользнул похотливым взглядом по обнаженной сильной груди короля, а потом картинно откинул покрывало в сторону, полностью обнажившись.

Король, склонившись к его паху, взял член в рот и с наслаждением покатал по языку золотой шарик. Потом, спустившись ниже, поцеловал нежную кожу мошонки и потом уже стал вылизывать его бедра. Фаворит улыбался блаженной улыбкой, откинув голову и подставляясь под поцелуи. Он тяжело дышал, кусая губы в попытке сдержать стон.

— Не торопись, — попросил он короля. — Поцелуй меня.

— А я что делаю? — усмехнулся тот.

— Ласкаешь. А я хочу твои губы.

Король вытянулся в полный рост на теле своего любовника, приблизившись к его губам своими, и слегка прикоснулся к ним.

— Сколько можно тебя учить? — тихо рассмеялся Ориан.

Он сам взял своими губами губы своего монаршего любовника и слегка пососал их, дождавшись, когда король слегка их приоткроет, тут же протолкнул свой язык в его рот, стараясь переплести свой язык с его и шариками на своем языке провести по всей длине его языка. Фаворит знал, что король хитрит, когда так его целует, он просто не сможет сдержаться, когда тот дорожкой из прохладного металла будет ласкать его щеки, небо, а в особенности язык. Король стремительно слабел перед ним, как всегда, и ему иногда становилось страшно за его волю и рассудок. Он застонал в рот своему любовнику и сначала как бы неуверенно, потом смелее задвигался на Ориане, их члены заскользили в тесном пространстве между телами, сводя с ума атласной нежностью горячей кожи.

— Я… хочу… тебя… — простонал фаворит, не прекращая выцеловывать рот своего любовника, и цепочкой из шариков сводить его с ума. Затем он немного согнул ноги в коленях и слишком широко развел их в стороны, чересчур бесстыже, и, выгибаясь под ним, предлагал проникнуть в его тело.

Но король старался, как можно больше растянуть удовольствие, продлить ощущение трущейся бархатистой кожи партнера о его кожу, уже начинающей покрываться испариной от жара, исходящего от обоих, и горячего дыхания, обжигающего ее.

— Я… хочу… тебя… во мне… — снова простонал фаворит, схватив за руку и подведя его пальцы к анусу, самым бесстыдным образом предлагая проникнуть в него.

Король кивнул и протянул руку, а его любовник, достав из-под своей подушки изящный флакончик с маслом, и, открыв его, обильно налил ему в ладонь и на его член приятно пахнущую жидкость, своей рукой размазав по всей длине. Король своей рукой с маслом только провел по ложбинке между ягодицами, он не стал проникать в него пальцами, зная, что тот уже готов, он все сделал, пока ожидал его.

Фаворит откинул голову назад в предвкушении.

— Какой же ты красивый, — ахнул король. В его голосе смешались и восторг, и удивление, и благоговение перед распростертым перед ним телом.

Вместо ответа Ориан провел руками по плечам и спине своего любовника, предлагая поспешить, и почувствовал, как судорожно сжались мышцы того.

Король легкими касаниями прошелся по его животу и, приставив член к входу, осторожно толкнулся вперед, преодолевая узкую преграду на пути в жаркое тесное тело. Он делал все очень бережно, как всегда, неторопливо, стараясь свести с ума касаниями к его самым чувствительным местам, а фавориту было хорошо в сильных объятиях любимого мужчины. Поначалу это были продолжительные размеренные фрикции, а затем король, хрипло дыша, сорвался на быстрый темп. Чем дольше все это продолжалось, тем больше приносило удовольствия обоим. Фаворит уже просто беспомощно цеплялся пальцами то в скользкие от пота плечи короля, выгибаясь под ним, то мял и дергал ни в чем не повинные шелковые простыни. Глухие стоны срывались с его искусанных от страсти губ. Тело требовало немедленного удовлетворения, стремления достичь вершины в этом бесстыдном танце плоти.

Теплое вязкое семя брызнуло на живот фаворита, и он, вздрогнув, остановился на миг, а потом сжал мышцы ануса так, что король окончательно потерял контроль. Он быстро сделал несколько судорожных движений, потом громко и протяжно застонав, излился в горячее влажное тело, а затем впился в его губы страстным поцелуем, заглушая крики обоих. В ушах короля звенело, в глазах мерцали звездочки, а сердце плавилось от счастья. Фаворит не позволил ему выйти из себя сразу же, удерживая еще эрегированный член в себе. Поэтому король просто лег на него, продолжая вздрагивать и пытаясь восстановить рваное дыхание. А когда, действительно, все закончилось, и член сам выпал из тела его любовника вместе с вытекшей спермой, он, резко отстранившись от него, устало лег рядом. Сквозь прикрытые веки он увидел, что Ориан встал, взял небольшой тазик с ароматической водой и губкой и сначала протер его, а потом себя, избавляя от следов только что прошедшего бурного соития. И королю было приятно ощущать себя неопытным юношей в руках старшего любовника. Таким короля видел только его любовник граф Ориан Сент-Ранж — тело, покрытое испариной, спутанные волосы, и взгляд… если бы король захотел открыть глаза и взглянуть на мир, то мир бы увидел только отрешенность от всего земного и полное удовлетворение счастливого человека.

Утром Зандер заметил разительную перемену в настроении графа Ориана. За завтраком он шутил, делал комплименты фрейлинам и даже ему, Зандеру. Не язвил, не бросал на него уничижительных взглядов.

«Как мало человеку для счастья надо, — ревниво подумал юноша. — Немного ласки и человек сам излучает тепло и ласку».

В этот момент он сам был готов полюбить фаворита короля. Его рука потянулась за бокалом с вином, и в который раз властно была отстранена в сторону.

«Ну, а мне что пить? — Зандер обиженно смотрел, как его напиток совершенно хладнокровно выпил король. — Мне не предложили даже сока! Придется довольствоваться простой водой. А так хотелось перед дальней дорогой выпить бокал вина с таким изумительным ароматом».

Король вытер губы салфеткой и, кинув ее на стол, встал. Все, как по команде, тоже поднялись и поспешили к своим каретам и лошадям. И вскоре их небольшой отряд покинул охотничий домик, чтобы продолжить путь дальше.

* * *

Всадники, не жалея сил, гнали лошадей по дорогам, сворачивая с одной, выезжая на другую. У Зандера складывалось впечатление, что король специально пытается запутать следы. Такими многократными изменениями маршрута он должен был сбить со следа тех, кто мог за ними следить. В последний день они останавливались всего два раза ненадолго, причем оба раза только для того, чтобы напоить лошадей.

Солнце уже клонилось к закату, когда, выехав из небольшой рощи, путники, наконец, увидели на горизонте серую массу замка герцога Джеффера Тревиса, стоящего на огромном холме, окруженного глубоким рвом, вода в который поступала по системе каналов из протекающей недалеко реки. Когда-то давным-давно здесь проходила граница королевства, и замок служил цитаделью. Склоны крутого холма были естественными продолжениями вертикальных стен крепости, поднимающихся высоко в небо. Издалека громада замка не произвела на Зандера впечатления, но чем ближе они подъезжали, тем сильнее захватывало у него дух от его вида. Городка за холмом даже не было видно, но Зандер из исторических книг знал, что все его жители полностью могли поместиться в замке, а запасы еды и воды помогали выдержать оборону в течение нескольких месяцев.

Сейчас король очень спешил, там за крепостными стенами им могли обеспечить защиту, а здесь, в чистом поле они были для стрелков, как на ладони. Им навстречу из замка выехал военный отряд для охраны своего короля. Зандер увидел, как со скрипом окрылись огромные кованые ворота, выпуская и коней, и людей, а тяжелый подвесной мост опустился одним концом на каменные тумбы — его острое зрение дракона позволяло это разглядеть, а острый слух уловить скрежет металла старого фортификационного сооружения.

Герцог Джеффер Тревис, мужчина лет сорока, высокий, с гордой, поистине герцогской осанкой, с несколькими нитями седины в черных, будто вороново крыло, волосах, с почтением встретил своего короля сразу за воротами и проводил на жилую половину замка, разместив со всеми удобствами. Здесь король планировал провести не менее недели под охраной верных преторианцев и гарнизона замка, пока его регулярные войска не наведут порядок на границе, до которой оставалось не более трех дней пути. После того, как от них поступит сообщение о том, что там все стихло, и их путешествию ничего более не угрожает, они поедут дальше, останавливаясь во всех имениях и замках, которые будут встречаться им на пути.

Короля, шута и фаворита опять разместили в соседних помещениях. И теперь каждый раз, возвращаясь с прогулки поздно вечером, прежде чем пройти мимо королевских покоев и комнаты фаворита, Зандер сначала заглядывал в коридор, чтобы убедиться, что все двери закрыты и только после этого быстро проходил к себе, где его ожидал верный Кертис. Это уже был не охотничий домик, и не те небольшие замки, где они останавливались до этого, здесь у каждого из них была не только спальня, но и комната для слуги и ванная.

Однако Зандер заметил, что, несмотря на то, что с королем приехал камердинер, он практически не бывал в покоях короля, а занимался только приведением в порядок его одежды, а роль камердинера фактически выполнял граф Ориан. Слуги подобного рода у того тоже не наблюдалось. А ведь во дворце только камердинеров у короля было пятеро!

«Вот это, да! — усмехался про себя юноша. — Похоже, граф никому не дозволяет прикасаться ни к телу короля, ни к своему!»

«А как же тогда все эти сплетни в Лине про его распутство?» — Эта мысль часто в последнее время не давала юноше покоя, у него складывалось впечатление, что кто-то там, рядом с имением графа, пытался опорочить его. Только кто? Да и зачем?

Король со своей личной охраной на пару дней покинул замок, предоставив полную свободу действий своему фавориту и шуту. Зандер решил воспользоваться отсутствием его величества, чтобы прогуляться по городку, расположенному в долине реки за холмом, на котором стоял замок, доехать до ближайшего леска и искупаться в реке, пока вода не совсем остыла. Ночи уже стали холодными, все-таки уже осень стояла на дворе. А потом, если выпадет такая возможность, полетать немного, расправив крылья, а то, если так дело и дальше пойдет, он и драконом разучится оборачиваться.

Найдя небольшую полянку и привязав своего иберийца к дереву так, чтобы тому было удобно траву пощипывать, Зандер скинул с себя всю одежду и вошел в воду. Прозрачные струи приятно обожгли холодом разгоряченную после быстрой езды кожу. Он нырнул в воду и буквально через два гребка вышел уже на другом берегу реки. Не успел он растянуться на узкой полоске песчаного пляжа, как на полянку на своем кладрубере выехал граф Ориан. Он весело помахал ему рукой, собрал всю одежду юноши и с криком «догоняй» исчез за деревьями. Зандер поначалу растерялся, он стоял на том берегу и не знал, что ему делать — голым через весь город он не мог вернуться в замок, а догнать на иберийце коня графа было практически невозможно, его конь, конечно, хорош, быстр, горяч, но он же не птица...

Не слыша за собой погони, граф Ориан перевел своего кладрубера на неспешную рысь. Он улыбался своим мыслям и совершенно не заметил того момента, когда перед ним на дороге появился огромный трехметровый дракон. Конь встал на дыбы и попятился назад, чуть не сбросив с себя седока. Дракон, развернув свои немаленькие крылья, чуть приподнялся над землей и изверг столб пламени в человеческий рост. Издав грозное рычание и снова изрыгнув пламя, чудовище грозно потребовало:

— Раздевайся, и все свои вещи отдай мне.

Граф Ориан положил руку на эфес меча.

— А вот этого не надо, — и дракон полыхнул еще раз огнем, расплавив полностью стремя под левым сапогом графа, при этом нисколько не повредив сам сапог и не опалив шкуру его коня.

Кладрубер снова встал на дыбы, и приготовился немедленно дать стрекача, и его седоку пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить разнервничавшееся животное.

Граф, сидя на лошади, молча, отцепил ножны и вместе с мечом кинул их под ноги дракону, затем стянул камзол с рубашкой и тоже кинул их вниз. Снимать сапоги и лосины, сидя верхом, было не очень удобно, поэтому ему пришлось спешиться и отпустить поводья. Конь, лишившись твердой руки, тут же расправив гриву и хвост по ветру, рванул в сторону от чудовища, только граф его и видел.

— Быстрее, — поторопил его дракон.

Наконец, граф стянул с себя остальную одежду, оставшись, полностью обнаженным. Спорить с грозным чудищем ему совершенно не хотелось, какое-то внутреннее чутье ему подсказывало, что дракон не причинит ему вреда. Но все равно, зачем нарываться на неприятности?

Дракон подобрал всю одежду, которую снял с себя граф и, расправив мощные крылья, взмыл в небо. Ни к мечу, ни к ножнам он не прикоснулся. Обнаженный молодой мужчина, которого мог бы видеть случаный путник, остался сидеть на обочине дороги.

«Ну, и куда ускакало это глупое животное с моими вещами, притороченными к седлу?» — дракон осматривал окрестности с высоты, пытаясь отыскать коня графа. Наконец, он его увидел, мирно пасущимся недалеко от той полянки, где был привязан его ибериец.

«Вот ведь как бывает. Хотелось подшутить над шутом, а в итоге сам оказался в глупейшем положении» — грустно вздохнул граф Ориан. Он поднялся с обочины и прошел несколько шагов в сторону города, потом снова вернулся на прежнее место.

«Идти сейчас просто глупо, придется дожидаться темноты и ночью пробираться по улочкам города к дороге, ведущей к замку. Но даже если удастся проскочить по городу незамеченным, то мимо охраны замка проскользнуть точно не получится. Вот позору-то будет!» — продолжал он размышлять о своем бедственном положении.

От бессилия и злобы ему хотелось кричать, топать ногами и крушить все подряд. И граф, схватив свой меч, стал с остервенением рубить небольшие кустики, росшие вдоль дороги, чтобы как-то дать выход своему гневу. Он так увлекся, что поздно заметил всадника, который подъехал к нему и с недоумением наблюдал за его действиями. Графу оставалось только принять гордую осанку, выпрямившись, и прикрыть ладонями причинное место. Каково же было его изумление, когда он узнал во всаднике не кого-то иного, а шута. Тот ... полностью одетый... сидел на своем иберийце, а за повод держал его кладрубера, к седлу которого была приторочена одежда графа.

— Бросайте свое занятие, граф Ориан, — рассмеявшись, произнес юноша, любуясь телом графа. — Одевайтесь. Я могу выступить в роли камердинера, если захотите. И поскачем наперегонки в замок, а то вдруг на вас опять кто-нибудь нападет. А потом виноватым я окажусь, что оставил вас без помощи и… обнаженным.

Он хоть и предложил графу одеваться, но лучше бы тот этого не делал — такое красивое тело не стоило прятать под одеждой.

— Как вам это удалось, драконоборец? — граф не мог поверить своим глазам: его одежда была целехонькая.

— Я вам это расскажу как-нибудь в следующий раз, — снова рассмеялся шут, видя полное изумление графа. — Одевайтесь быстрее, не ровен час, кто-нибудь поедет по дороге и увидит вас в таком виде. Догоняйте!

И шут, тронув своего коня коленями, умчался вперед, поднимая клубы пыли.

Прошло два дня, потом прошло еще два, и только тогда, наконец, король, вернулся в замок герцога. Практически не отдохнув и не дав отдохнуть своей охране, он дал команду собираться для дальнейшего путешествия. Как к нему ни ластился граф, он не подпустил его к себе, а вызвал только Зандера. Написав несколько писем и снабдив их едкими комментариями своего шута, отпустив того до утра, он передал их адъютанту.

Утром король снова не разрешил приблизиться к нему графу, а приказал, чтобы рядом с ним находился только его шут. Граф Ориан, глотая пыль и кусая от злости губы, ехал сзади. Ему не давала покоя мысль, что могло произойти за те четыре дня, пока отсутствовал король.

Путешественники, как и планировалось, останавливались во всех имениях и замках, встречающихся у них на пути, и везде они задерживались не менее чем на неделю. Зандер понял, что до следующей весны они вряд ли вернутся в столицу, и его сердце сжималось от волнения за Лемми и Лайзу. Конечно, денег им хватит, как, впрочем, и порошка. Ну, а вдруг, они задержатся еще дольше? Догадается ли девушка, что нельзя Лемми выходить на солнце, если он не примет снадобье? И не выдержав, он написал письмо лекарю Вильгельму Риттерсу с просьбой помочь мальчику, если он не появится в столице вовремя.

Зима на границе была гораздо мягче, чем в столице, сказывалось недалекое присутствие океана с его теплым течением. Зандеру вспоминалось, как они зимовали с тетушкой Деспиной на море, когда болела Лайза. Только это было совсем далеко отсюда, на юге.

Ничего интересного последнее время в его жизни не происходило, обычные рутинные обязанности. Только в отсутствие его шутовского костюма король не заставлял сидеть у его ног и поэтому обращался с ним, как с обычным аристократом. Граф Ориан отношения своего к Зандеру не изменил. Иногда юноше даже казалось, что ненавидеть он его стал еще сильнее.

В самом конце пути они посетили еще замок герцога Генри Бевельстока, где поселились, вроде бы как, ненадолго. Король, сообщив своим подданным, что уезжает с охраной и слугами с небольшим официальным визитом, отбыл в крошечное островное государство Намирию на корабле, высланным за ним тамошним королем. Шут и фаворит опять остались одни, предоставленные сами себе.

Зандер, пока отсутствовал король, взял за привычку уходить вечером из замка, чтобы полетать, обратившись драконом, и возвращался только под утро. Необходимости посещать завтрак не было, поэтому он позволял себе поваляться в постели после ночных прогулок до обеда. А потом скакал на своем иберийце по окрестностям замка или просил начальника местного гарнизона потренировать его в сражении на мечах. Юноша мужчине понравился, и он или сам с ним участвовал в учебном бою, или находил ему равного по силам спарринг-партнера, и всегда указывал на его ошибки, совершенствуя мастерство Зандера.

Все было в его жизни вроде бы неплохо, иногда его беспокоили только гневные и презрительные взгляды графа Ориана, но он старался с ним встречаться как можно реже, тем более что пока в этом не было необходимости.

Зандер вернулся, как всегда под утро и, самостоятельно раздевшись, он не заставлял верного Кертиса дожидаться его с прогулок, улегся спать. Ему снился Лемми, как он теплым тельцем прижимается к нему, обнимает тонкими руками и обдает горячим дыханием плечо. Сквозь сон Зандеру почудилось, что Лемми толкает несильно его в бок. Ничего не понимая, юноша неохотно приоткрыл глаза. Нет, это не сон, он увидел смутные очертания человека в своей постели, обнимающего его, и лишился дара речи. А тем временем нежные руки уже не просто обнимали, а шарили под одеялом по голому телу в области пупка, постепенно спускаясь все ниже. Зандер вздрогнул, оттолкнул от себя чужие руки, резко сел и обалдело уставился на... графа Ориана.

— Что вы здесь делаете? — недоуменно произнес он, все еще надеясь, что это сон. Граф не может быть в его постели, он в последнее время просто о нем много думал, вот тот и приснился ему вместо Лемми.

— Тихо, не стоит шуметь, — заговорщицки прошептал граф Ориан, склонившись к самому уху Зандера и обдавая его горячим дыханием.

Теперь юноша проснулся окончательно. Понимая всю абсурдность ситуации, он попытался оттолкнуть его от себя одной рукой. Но граф довольно жестко перехватил ее.

— Я пришел тебя соблазнить, шут, — сказал он негромко, но очень отчетливо.

Зандер другой рукой натягивал на себя одеяло, пытаясь не дать графу гладить себя. Он же не железный и тот ему очень нравился.

— Не строй из себя недотрогу, — сказал, хихикнув граф, не позволяя вырвать руку из крепкого захвата и прикрыться одеялом. Он сладко улыбнулся Зандеру.

— Да вы пьяны! — попытался возмутиться юноша в ответ.

— Что ты! Я даже за ужином не выпил ни капли, готовясь встретиться с тобой.

— Что вам от меня надо? — недоумевал Зандер.

— Я же сказал, что пришел тебя соблазнить. Ты же хочешь меня, не так ли? — граф уже не хихикал, он был вполне серьезен.

— Нет, — твердо ответил ему юноша, — в своей постели я не хочу вас видеть.

— Я знаю, что ты хочешь его, — зло проговорил Ориан, как обычно презрительно скривившись. — Но перестань ломаться, как грошовый пряник. У меня такой богатый опыт и столько всяких игрушек, что ты захочешь секса со мной, даже если до этого не хотел меня.

— Меня не интересует секс ради секса, — Зандер продолжал отталкивать от себя графа.

— Вот как? А ради чего тебя интересует секс? — усмехнулся граф. — Ради какой великой идеи?

— Ради любви, например, — юноша попытался не сердиться на Ориана и объяснить ему свою жизненную позицию.

— Ты веришь в любовь? — довольно громко рассмеялся граф, совершенно не заботясь, что его могут услышать слуги или посторонние. — Наивный мальчик! Ее нет. Есть желание, страсть, похоть, в конце концов. Смотри сюда, — и Ориан поднес к лицу Зандера маленькое зеркальце, вынув его из кармана своей куртки.

— Вы всегда носите с собой зеркало? — изумился юноша.

— Конечно, я же должен знать, как я выгляжу! — ответил тот и тут же спросил:

— Ну, и что ты видишь?

Из зеркала на Зандера смотрели орехового цвета глаза — это все, что он мог сказать о своем лице.

— Ну, и как ты думаешь, с таким лицом ты сможешь его соблазнить? — злорадствовал граф.

— Я думаю, что вам лучше покинуть мою комнату. Вдруг вас будут искать? — твердо ответил Зандер.

— Думаешь, что кому-то взбредет в голову искать меня, меня, королевского любовника, красавца в твоей комнате, шут? — презрению графа не было предела.

Зандеру стало обидно, хотелось плакать. Пусть он не красавец, но и не урод же, в самом деле. У него самое обычное лицо. Но причем здесь лицо? У него много других достоинств. Зачем же он так?

Зандер оторвал взгляд от зеркала и перевел глаза на красавца-графа, лицо которое в данную минуту совсем не выглядело привлекательным, искаженное гримасой ненависти и пренебрежения.

— Уходите, прошу вас, — прошептал юноша, делая очередную попытку оттолкнуть от себя Ориана.

— Э, нет. Я сейчас никуда не уйду, — и граф опять сладко улыбнулся. — Я сейчас тебя соблазнять буду.

— И зачем вам это надо? — не понимал Зандер.

— Хочу знать, чем ты так прельстил короля, что он меня к себе в постель не пускает. Что ты знаешь такое, что не знаю я? Чем ты лучше меня? — сыпал вопросами Ориан.

— Я никогда не был в постели с королем! — ответил обиженно юноша.

— Лжец! Я видел вас тогда! В моем имении. Он вел тебя в комнату! — вскрикнул гневно граф.

— Но я никогда не был с ним в постели! — пришел черед возмущаться Зандеру. — Так вы меня за это ненавидите? Сколько же времени прошло с тех пор?

— Не важно. Он хочет быть с тобой! Я это вижу. И я хочу знать, почему! — не унимался Ориан. — Он меня берет к себе только тогда, когда пытается удовлетворить свое желание, свою похоть, а последнее время вообще не подпускает. Я не верю, что он не удовлетворяет его с тобой. Я его для этого слишком хорошо знаю.

— Но я, действительно, никогда не был в постели с королем, — попытался убедить его юноша. — Вы увидели то, что хотели увидеть. И вообразили себе невесть чего. Король тогда ушел. Я был пьян. Я вообще никогда ни с кем не был в постели, — вдруг признался Зандер.

— Так ты у нас девственник? — расхохотался граф Ориан. — Тогда поистине будет приятно опередить его.

И склонившись к юноше, он мазнул языком по его губам.

— Я целовался с мужчиной, но это было давно. Поцелуй — это всего лишь соприкосновение губ. И я знаю, чем отличаются мужские губы от девичьих, — пытался отвлечь Зандер графа разговорами.

— А хочешь еще попробовать? — спросил Ориан так спокойно, как только смог. И снова склонившись к юноше, теперь аккуратно взял его губы своими и провел по ним языком, приглашая к поцелую.

Зандер почувствовал что-то постороннее на языке графа. Он тут же отстранился от него, разрывая поцелуй, и потребовал:

— Открой рот.

Подчиняясь требованию, граф раскрыл свои красивые губы. Вся линия по центру его языка была украшена маленькими золотыми шариками. Зандер никогда не видел ничего подобного, только несколько раз читал об этом.

— Так значит? — спросил он изумленно.

— Да, ты прав, это сексуальные шарики, шут. Я шлюха. И это делает мое облизывание или поцелуи более возбуждающими для тех, кого я обслуживаю.

И вдруг граф заговорил быстро, прерывисто, как будто пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания:

— Он никогда меня не любил, я это знал всегда. Когда меня под него подложили, он был единственным, кто не бил меня, и хотя бы чуточку был добр со мной. Я принял доброту за любовь. Я думал, что со временем он меня полюбит, но он не разрешил мне даже снять шарики. Красивая постельная игрушка для него я, не более того. И сейчас, думаешь, он с инспекцией сюда приехал, да ничего подобного. Он смотрины девицам устраивает везде, где может, жену себе выбирает, а я нужен лишь для того, чтобы сексуальное напряжение снять. Не знаю, почему он тебя в постель не берет? Думаю, видимо у меня опыта больше. Я для тела, ты для души. А ты говоришь, любовь. Где она твоя любовь?

— Шарики вам не мешают? — Зандер сам себе не поверил, что задал такой вопрос.

Граф, мгновенно успокоившись, покачал головой.

— Нет, но иногда приходится быть осторожным, они могут зацепиться за зубы.

— Как вы вообще можете говорить.

— А шлюхе совершенно не обязательно говорить, он предназначен для другого.

Зандер очень серьезно взглянул в глаза графа:

— Вы не шлюха! Я уверен, что вы не шлюха.

Граф усмехнулся, склонившись снова к Зандеру, прошелся еще раз шариками по его губам и, быстро встав, вышел из комнаты, оставив юношу в одиночестве переосмысливать услышанное.

На следующий день Зандер несколько раз попытался поговорить с графом, но каждый раз был остановлен предупреждающим жестом руки, а потом тот сам подошел к нему и прошептал:

— Шут, мне не надо ни вашей жалости, ни вашего сочувствия. Я сам выбрал свою судьбу, и счастлив тем, что могу находиться рядом с королем. Я когда-то посоветовал вам уехать подальше, но вы не вняли моему совету, поэтому прошу просто держаться от постели его величества подальше. Не хочу вас пугать, но я не допущу, пока жив, в его постель никого. Поверьте мне, я готов на все. Я его ни с кем делить не собираюсь, и буду убирать любого, вставшего на моем пути, любыми средствами, вплоть до убийства.

Он помолчал, а потом очень грустно добавил, глядя отрешенно в сторону:

— Я знаю, что он меня не любит. Но вас он не любит тоже. Не пытайтесь занять мое место, это не принесет вам счастья.

Зандер хотел возразить ему, но граф положил пальцы на его губы, пресекая любые слова, и улыбнулся по-доброму:

— Я его ревную ко всем и в особенности к вам. Пока вы рядом с ним, вам не суждено стать моим другом. Постарайтесь сделать все возможное, чтобы не превратиться в моего врага.

Затем убрал пальцы с его губ и приложил к своим, как бы возвращая поцелуй Зандера:

— Я всегда найду способ вас скомпрометировать в его глазах, помните об этом. Он мне поверит скорее, чем вам.

Зандеру хотелось сказать графу что-то ободряющее или утешающее, но тот покачал головой, развернулся и быстро ушел.

«Да, что он, в конце концов, маленький, что ли? Сам решит все свои проблемы? Хочет быть с королем, пусть будет. Я тоже хочу. Но больше желаю домой, к Лемми. Как же я по нему соскучился», — и Зандер уже совершенно не думал ни о короле, ни о его фаворите, он расплылся в блаженной улыбке, мечтая, что скоро все закончится, и он вернется к своему мальчику.

После той странной ночи Зандеру стало казаться, что граф Ориан, как будто его избегает, устыдившись своей мимолетной слабости. Или ему все-таки это казалось? Но он перестал встречать его в замке — на завтрак не приходил юноша, а во время совместных обедов и ужинов граф не появлялся. Он, конечно, мог принимать пищу и в своих покоях, в отсутствие короля это не возбранялось. Но все равно, Зандер почему-то начал волноваться, не случилось ли с Орианом чего. Спрашивать у кого-либо о самочувствии графа было не слишком удобно, осталось расспросить только Кертиса. Тот сам ничего о графе, естественно, не знал, но обещал поинтересоваться у слуг. И уже к вечеру верный Кертис доложился:

— С господином графом все в порядке, он просто пьет уже несколько дней и не желает никого видеть, слуг тоже к себе не допускает. А двери покоев открывает, чтобы только взять очередную порцию вина и еды.

— Плохо! — вздохнул Зандер.

— Конечно, плохо, — согласился с ним слуга. — Когда возвратится его величество, он будет весьма недоволен.

— Запасные ключи от комнат графа имеются? — Зандер решил все же проникнуть в покои Ориана и разобраться, что к чему.

Кертис улыбнулся:

— Все двери запираются только изнутри. Вы могли бы заметить, что снаружи замков нет ни на одной двери.

— Плохо, — снова вздохнул Зандер. — А снаружи можно как-нибудь попасть в комнату графа? Например, по лестнице, приставленной к стене?

— Скорее всего, можно, надо пойти и посмотреть, — предложил слуга.

И они, как два разведчика или два заговорщика, обойдя замок, рассматривали окна покоев графа, задрав головы. Такой длинной лестницы им в замке не найти. Кертис обещал все же поискать и обратил внимание Зандера на приоткрытое окно в ванной комнате.

«Только бы он не заметил и не закрыл, а уж в его окно я как-нибудь заберусь», — молился всем существующим богам юноша, пытаясь унять радостно подпрыгивающее сердце.

«Опыт влезания в приоткрытые окна у меня имеется, — и он вспомнил, как спасал Лемми и Лайзу, и опять блаженная улыбка появилась на его лице при воспоминании о мальчике и о девушке. — Как же я соскучился! Бросить бы все, и улететь далеко-далеко, чтобы никакие короли и их фавориты-пьяницы жить не мешали с моим вампиром».

Дождавшись, когда стемнеет, и в замке стихнут ходьба и разговоры, Зандер отправил Кертиса сторожить в коридоре и ждать, когда он сможет проникнуть в комнату снаружи и открыть дверь изнутри. (Самая длинная лестница доставала всего лишь до края окна, но Зандер уверил слугу, что попасть в покои он сможет, и чтобы тот не волновался.) Юноша опасался, что с графом один не сможет совладать, поэтому и попросил верного слугу помочь ему.

Зандер, стоя под окнами, поозирался по сторонам, аккуратно разделся, и, взяв в руки свои вещи, принял полуформу. Он решил, что, когда проникнет в ванную, сразу оденется, не станет пугать графа своим голым видом. Хотя Зандер был уверен, что его тело в отличие от лица у него вполне прилично выглядит, по крайней мере, не хуже, чем у графа, а может быть даже и лучше, но это опять же, на чей вкус, смотря. Королю вот больше графское тело нравилось.

Окно, действительно, оказалось приоткрытым, и юноша, взмахнув крыльями, без труда попал в ванную графа. Осторожно, стараясь не производить никакого шума, он принял нормальный вид, быстро оделся и, приоткрыв слегка дверь, заглянул в спальню.

В нос ударил стойкий запах перегара и немытого тела. Зандер, поморщившись, попытался в темноте разглядеть самого графа. Тот спал, разметавшись на кровати, на сбившихся несвежих простынях. Юноша прокрался по комнате и, открыв замок на двери, впустил Кертиса внутрь. Одному с графом ему однозначно не справиться.

Зандер переглянулся со слугой. А что делать дальше? Хватать его и тащить в ванную? Граф спросонья может невероятный шум поднять, потом попробуй, объясни, как они сюда попали и что вообще здесь делают. Посоветовавшись шепотом, при этом, стараясь не разбудить пьяного раньше времени, они решили, что Кертис пойдет готовить ванну с ароматическими маслами для графа, а Зандер попытается его разбудить, если удастся. Если не удастся, то вдвоем они его перенесут спящего в ванну, и уже будить будут там. А потом Кертис наведет порядок в спальне — вынесет пустые бутылки и кувшины, уберет грязную посуду и перестелет постель.

Зандер приблизился к кровати, где спал граф, стараясь дышать через раз — от того разило перегаром, как от сапожника, и, присев рядом, легонько потрепал его по плечу. Удивительно, но граф сразу встрепенулся, как будто не спал, а просто забылся на минутку, обвел юношу мутным взглядом когда-то лучистых глаз и, скривившись, пьяно прохрипел:

— Что? Не нравлюсь?

— Нет, не нравишься, — совершенно спокойно произнес юноша.

— Ну, как хочешь, — и граф повернулся к Зандеру спиной.

— А давай сделаем так, чтобы ты мне понравился, — предложил юноша и взялся за его плечо.

— А зачем? Ты ведь все равно меня не хочешь, — равнодушно произнес Ориан.

— Что ты все твердишь — хочешь, не хочешь. Я же уже тебе сказал, что меня не интересует секс ради секса.

— Ну, не хочешь, так проваливай, — граф тяжело вздохнул, не оборачиваясь. — Никто меня не хочет — ни король, ни ты. Никому я не нужен.

— Король тебя хочет, — не очень уверенно произнес Зандер.

— А-а-а, — граф помахал рукой над своей головой. — Я ему тоже больше не нужен. Он везет невесту, а мне приказал освободить во дворце королевскую половину и поселиться рядом с тобой, шут. Из фаворитов перевел в обычные слуги. Вот так. Вон там письмо от него лежит на столике.

Зандер и так все знал, он сам получил такое же письмо. И если его будущее было более-менее понятно — он продолжал оставаться шутом его величества, то судьба графа Ориана, действительно, была покрыта мраком. Он знал, что король не выгоняет его из дворца, но статус его был не определен. И вот теперь он вдруг испугался за свою будущую королеву, а вдруг граф и ей не дозволит быть у его величества в постели.

— Ему нужна жена, — меж тем, прервав размышления Зандера, пьяно всхлипнул граф. — Наследник. А что я ему могу предложить, кроме своей запятнанной репутации и тела.

На последнем слове в его голосе послышались истерические нотки.

Зандер, не выдержав, прижал графа к себе и покачал. А тот вдруг, не стесняясь, разрыдался во все горло. Он ревел, как маленький, даже не пытаясь вытирать слезы, ручьем катившиеся по его небритым щекам. А юноша просто его покачивал и терпеливо ждал, когда у графа закончится пьяная истерика.

Из ванной выглянул Кертис и знаками показал, что ароматная вода для графа готова. Зандер попробовал Ориана перевести в вертикальное положение, с большим трудом, но ему это удалось.

— Давай, я тебя сейчас приведу в нормальное состояние, и завтра мы с тобой отбудем домой, во дворец. Тебе ведь король разрешил не сопровождать его в дальнейшей поездке?

Граф рвано мотнул головой, что, видимо, означало «да».

— Мне тоже разрешено возвратиться, не дожидаясь его величества. Вот мы с тобой и отправимся вместе и слуг своих заберем. Надеюсь, ты не будешь возражать?

Граф еще раз мотнул головой.

— А пока давай, вставай, и побрели в ванную, там тебя горячая водичка ждет.

На удивление граф даже не сопротивлялся, когда Зандер помогал ему подниматься. Но потом он отвел его руки в сторону, и со словами «я сам» чуть не рухнул навзничь, только реакция Зандера не дала ему со всего маху приложиться головой к полу. Пришлось звать на помощь Кертиса, потому что стоять граф еще как-то мог, но передвинуть ноги уже было выше его сил. Кое-как они дотащили его до ванной, осталось только раздеть и погрузить в приятно пахнущую воду. Но тут возникла неожиданная проблема. Граф даже в пьяном состоянии категорически не разрешал Кертису прикасаться к нему, все время отбрасывая его руки в сторону. Пришлось вмешаться Зандеру:

— Хорошо, ты не хочешь, чтобы слуга к тебе прикасался, но мне-то хоть разреши тебя избавить от одежды.

Граф рвано мотнул головой:

— Тебе можно.

Пришлось юноше выполнять обязанности камердинера, как совсем недавно он ему предлагал. Кое-как избавив шатающегося графа от одежды, с помощью все того же Кертиса, наконец, удалось погрузить тело графа в воду, которая уже начала остывать, и что вызвало недовольство последнего.

— Граф Ориан, — официально обратился юноша к нему. — Разрешите моему слуге побрить вас. Я не смогу этого сделать, просто потому что не умею и боюсь вас порезать. А зачем вам на вашем красивом лице шрамы?

— Пусть, — мотнув головой, согласился граф.

Дальше все оказалось проще. Граф разрешил себя помыть, правда, только Зандеру. Но все же Кертису удалось его побрить, избавив от недельной щетины. Удалось проветрить его комнату и вынести в коридор весь мусор и начавшие вонять остатки еды и питья. В его комнате нашлись чистые простыни и покрывала. И уже меньше чем через час граф, вымытый и выбритый, на чистых шелковых простынях спал, как младенец. А рядом, вытянувшись во весь рост лежал… одетый Зандер. Пришлось остаться, иначе Ориан обещал снова напиться. Граф подтянул его к себе, обнял за талию и, сложив руки и ноги на юношу, сладко посапывал в плечо.

Завтра они отправятся домой, как самые обычные путешественники. Зандер ни за себя, ни за графа, ни за сопровождающих их слуг не переживал, он всегда сможет защититься сам и защитить их от любых посягательств. И уже скоро, совсем скоро он сможет обнять Лемми. Зандер закрыл глаза и представил, что это его мальчик сложил на него свои ручки и ножки и обнимает его за талию, и, погрузившись в мир грез, он нежно обнял графа, уткнувшись в его сладко пахнущие волосы.

«Лемми, Лемми», — повторял непрерывно юноша, обнимая чужое тело и желая, чтобы это оно было то, которое он так хотел прижать к себе.

Граф с трудом приоткрыл тяжелые веки и ухмыльнулся. Зандер полностью одетый спал рядом в его постели, а он, совершенно обнаженный, обнимал его, упираясь ему в бок своим эрегированным членом.

«А если бы сейчас сюда вошел король, что бы ты ему сказал, мальчик? Что непристойностями в одежде не занимаются? Но я-то голый! И, думаешь, он тебе поверил бы? Глупец! Я обещал тебя скомпрометировать, и ты это получишь из-за своей доброты», — красивые губы графа скривились в презрительной усмешке.

— Вставай, шут! — граф больно ткнул Зандера в бок локтем. — Вылезай из моей постели, уже утро.

Зандер сонно поозирался по сторонам, ему всю ночь снился Лемми, и он с трудом теперь понимал, что делал в чужой постели, да еще и графской. Наконец, он проснулся окончательно и быстро, как и было приказано, покинул не свое ложе.

— Граф Ориан, вы хотели поехать со мной в столицу, — обратился он к нему, отводя взгляд от обнаженного тела графа, которое не прикрыто даже покрывалом и было выставлено напоказ во всей красе. Ему показалось, что вчера это тело было менее привлекательным, чем сегодня.

— Больно надо, — грубо перебил его тот. — Иди отсюда, шут, пока слуги не застали тебя в моей спальне и не донесли королю. А то решат, что ты меня соблазнить пытался. А потом долго по всем коридорам сплетничать будут, и как только я допустил тебя к себе такого, с таким лицом.

Зандер обиделся:

«И что далось ему мое лицо. И зеркало тыкал. Конечно, я не такой красавец, как он, но не безобразен же!» — но виду старался не подавать, хотя нижняя губа слегка задрожала от обиды.

— Граф Ориан, — снова обратился он к мужчине, — его величество меня отпускает, я хочу сегодня же уехать домой в столицу.

— Уезжай. Я-то тут причем? — фыркнул граф.

— Вы этой ночью выражали желание уехать вместе со мной, вот я и спрашиваю, — снова спросил Зандер.

— Ты что, полный идиот или прикидываешься? С какой стати мне желать ехать, да еще и с тобой?

Глаза Зандера наполнились слезами, он опустил голову. Он вчера старался, таскал этого пьяницу на себе. Мыл. И теперь вместо благодарности получал лишь оскорбления.

— Извините. Я, кажется, вчера что-то не так понял, — и, не дожидаясь еще одной порции грубостей по отношению к себе, Зандер выскочил в коридор, даже не позаботившись о том, что там кто-то мог быть, и его могли увидеть выходящим из комнаты графа.

«Странный он какой-то, этот граф, то, как будто чем-то поделиться хочет, то отталкивает, как последнюю собачонку. Да, ну его, в конце концов, не хочет ехать и не надо. Почему я-то должен поездку из-за него откладывать?» — и Зандер, зайдя в свою комнату, улыбнулся встретившему его Кертису и велел паковать вещи. Умный слуга не стал задавать лишних вопросов и приступил к своим обязанностям. Ему тоже очень хотелось домой.

Каково же было одновременно изумление и радость Зандера, когда он застал в конюшне графа Ориана, седлающего своего кладрубера.

— Шут, — бросил он, как всегда презрительно, не поворачиваясь к юноше и не прекращая своего занятия, но тут в его голосе появились совсем другие, более мягкие нотки. — Я велел заложить карету, одну на всех наших слуг, если вы не возражаете. И вещи ваши и мои погрузить в эту карету. Я решил, что поеду с вами, если вы не будете возражать.

Зандер кивнул головой, хотя понимал, что граф со спины его не видит, но это было совершенно неважно:

— Конечно, я не против. Вдвоем ехать веселее, чем одному.

Тут граф обернулся и совсем по-доброму посмотрел на Зандера.

«Он так на меня никогда не смотрел», — изумился тот его взгляду, и губы его сами расплылись в улыбке. Граф тоже улыбнулся в ответ, а потом, отвернувшись, снова продолжил свое занятие. Седлать коня в дальнюю дорогу он всегда предпочитал сам…

«Хорошо, что есть на свете, это счастье — путь домой», — слова такой старой и такой знакомой баллады непрерывно крутились у Зандера в голове, он повторял их и повторял, если не был занят разговором с графом Орианом. А граф, на удивление, оказался очень начитанным молодым человеком и к тому же много знающим, и дорога оказалось короче вдвойне под интересную беседу. Как известно, путь домой занимает гораздо меньше времени, чем путь из дома, не прошло и пары недель, как они уже подъезжали к главной аллее дворца. Зандер с графом верхом могли бы проделать этот путь, от границы до дворца, гораздо быстрее, но не бросишь же слуг в карете, да и коням нужен отдых.

«Все, сейчас доложусь о своем прибытии и полечу домой на тенистую улочку к своему Лемми. А вещами, которые мне больше не понадобятся, пусть Кертис занимается», — улыбался Зандер своим мыслям, вдыхая запах большого города и прислушиваясь к его звукам. Если раньше, до поездки, ему не хватало свободы полей и запаха лесов, то сейчас он обрадовался пыльным улицам столицы...

Зандер тихо вошел в полутемную прихожую своего дома. Лето уже вступило в свои права, и на улице стало душно, а здесь, в доме, под черепичной крышей, за каменными стенами было хорошо и прохладно. На кухне, весело напевая, кто-то гремел посудой. Похоже, Лайза. Слышно было, что в фиолетовой зале кто-то негромко разговаривает.

«Лемми! — задохнулся Зандер. Взявшись рукой за грудь, он пытался унять бешено колотящееся сердце. — Спокойно! Все по порядку!».

И он, осторожно ступая, заглянул на кухню. Лайза, а это, действительно, была она, сервировала стол для чая.

— Лайза, — тихо позвал Зандер ее, стараясь не испугать девушку.

Та обернулась, чашка выскользнула из ее рук и со звоном разбилась о каменный пол, рассыпавшись на тысячу мелких фарфоровых осколков. Она смотрела на юношу и не верила своим глазам.

— Зандер, — наконец прошептала она и протянула к нему руки.

— Зандер! — закричала Лайза, уже подбегая к нему и обнимая его за плечи, приподнявшись на цыпочки. Она тыкалась в него губами, осыпая его поцелуями, куда только могла достать. А потом просто расплакалась от счастья.

Она потянула его за руку из кухни назад к лестнице:

— Лемми! Зандер вернулся!

Буквально через мгновение на верхней ступеньке появился улыбающийся паренек. Зандер не узнал своего мальчика — это уже был не тот угловатый подросток, а молодой юноша, почти с него ростом, с длинными черными цвета воронова крыла локонами, спускающимися почти до пояса, глазами черными, как ночь без луны, фарфоровой кожей, сверкающей жемчугом в полумраке прихожей, и смущенной улыбкой на красиво очерченных губах.

— Лемми!

Задохнулся Зандер и, перепрыгивая через ступеньки, взбежал наверх. Он хотел прижать к себе своего вампира, зацеловать. Но дальше произошло то, чего он совершенно не ожидал. Юноша от него отстранился, почти вырвался.

— Не стоит этого делать, — и отошел вглубь коридора, оставив стоять на лестнице растерянного Зандера.

Тот обернулся и непонимающе посмотрел на Лайзу. Девушка пожала плечами и опустила взгляд в пол.

«Отвык, наверное, я столько отсутствовал, — успокаивал себя Зандер. — Ничего, поживу немного дома, пока короля нет во дворце, побуду подольше с Лемми, и все вернется на круги своя, все будет по-прежнему».

— Лемми, ты не хочешь прогуляться по городу? Мы бы зашли в лавочки купили бы тебе и Лайзе подарки. Навестили бы лекаря Вильгельма Риттерса, — предлагал он юноше вместе с ним вспомнить все, как было.

— Можно, — абсолютно бесстрастно согласился тот. — Я пойду, переоденусь.

И он скрылся за дверью своей комнаты.

— Лайза, объясни, что происходит, и давно Лемми стал таким? — спросил он у девушки, когда они, ожидая Лемми, пили чай на кухне.

— Недавно, с месяц, не больше. Его как подменили. Он не дает себя обнимать, как прежде. Никогда не подставит щечку для поцелуя. Я хотела отвести его к лекарю, но Лемми отказался, сказал, что у него ничего не болит. И добавил, что целуясь и обнимаясь, можно подхватить инфекцию.

— Что он в последнее время читал? — спросил удивленно Зандер.

— Да ничего особенного. Твой двухтомник по физиологии вампиров в основном. Мне кажется, он взрослеет, и все. Так-то он не изменился. Занимается по-прежнему прилежно. Правда, фехтование пришлось отменить. Один раз, порезавшись во время учебного боя, с ним стало происходить что-то странное, как тогда в саду в Лине, а потом он просто упал в обморок. Посоветуйся с лекарем Вильгельмом Риттерсом, может он что-то подскажет…

Прогулка не принесла ожидаемого их сближения, они просто шли рядом, а когда Зандер пытался взять его за руку или привлечь к себе, Лемми шипел на него, как будто ему было больно или неприятно. Зандеру очень хотелось, как раньше, вызвать восторг у своего мальчика, но никакие подарки его не радовали. Только у ювелира он слегка улыбнулся, когда Зандер предложил ему купить золотую цепочку с маленькими бриллиантами, чтобы как-то украсить полоску металла — гвард на его шее. Было видно, что украшение ему понравилась, но не более того. Даже к зефиру Лемми отнесся очень холодно, не было той безбрежной радости, как раньше.

Лекарь Вильгельм Риттерс, которого они навестили во время прогулки, внимательно выслушал Зандера, когда тот, усадив Лемми на кухне пить чай с купленным зефиром, все подробно ему рассказал, что увидел, и вынес неутешительный вердикт:

— Твой маленький очаровательный мальчик превращается в существо, которое он есть по своей природе — бездушного и бессердечного вампира. Тебе придется с этим смириться.

— Как же так, Лемми, который меня всегда любил… — Зандер не договорил, слезы безысходности душили его, он не понимал, что делать. Он, сильный, смелый дракон, готов был сейчас расплакаться от того только, что его перестали любить, как прежде. Он не отдаст своего Лемми, он будет бороться за его сердце. Хотя, впрочем, лекарь сказал, что у его мальчика и сердца-то нет вовсе. Но он будет бороться за то, что есть. Неправда все это. Больше внимания, подарков, любви, и все будут по-прежнему. Он что-то говорил лекарю, а тот только отрицательно качал головой.

— Зандер, тебе придется с этим смириться и продолжать жить, — произнес он слишком четко и внятно, возвращая Зандера в суровую реальность. — Твой вампир становится взрослым. Он будет пока с тобой рядом, но не жди от него той сердечности ваших отношений, что была раньше. Кроме того, в этом мире у твоего вампира совсем другая миссия.

— И что же? Ничего нельзя сделать? — Зандер все-таки уронил несколько слезинок, и занятый своими мыслями совершенно не услышал последних слов лекаря.

— Возможно, в тот миг, когда он будет готов отдать жизнь за другого, в его груди забьется человеческое сердце.

— Это жестоко, — покачал головой Зандер.

— Жестоко, но так гласят все легенды. И, видимо, твой вампир, прочитал об этом, когда почувствовал, что с ним что-то происходит. И решил, что это не для него.

И тут Зандер со всей ясностью ощутил, что чувствует граф Ориан, находясь рядом со своим королем. Ты отдаешь ему себя целиком, а назад не получаешь ничего. Но он будет бороться, и даже боги иногда бывают бессильны перед любовью, в такие моменты и происходят настоящие чудеса. Разве не чудо было рождение самого Лемми. И пусть сейчас в сердце Зандера грусть и печаль, но оно дождется счастья и восторга. Он дождется, когда и в груди Лемми расцветет цветок нежности, и он посмотрит на него любящим взглядом. Ему некуда спешить, у него целая вечность рядом со своим вампиром.

— У меня еще один вопрос, — Зандер, наконец, справился со своими чувствами и смог снова продолжать беседу. — Лайза, рассказала мне, что Лемми упал в обморок при виде крови от небольшой царапины. Что с ним?

— С ним все в порядке, Зандер. Девушка спрашивала меня об этом. Я поговорил и с Лемми. И мне кажется, что при виде крови, точнее я в этом просто уверен, Лемми, как и положено, обращается вампиром, это нормальная реакция — у него начинают появляться клыки и вырастают когти, как во время кормления. Но когда он ест — этого никто не видит и это его не пугает, а когда клыки и когти появляются прилюдно только от вида крови, он пугается, не зная, что с этим делать, и падение в обморок становится его защитной реакцией. Он просто позволяет своему мозгу отключиться от вида и запаха крови, а это в свою очередь не дает ему обращаться вампиром. Ничего страшного, друг мой. Повзрослев, он научится с этим справляться. А сейчас ничем ему помочь нельзя, да и не стоит. Единственный недостаток — ему никогда не стать воином, если он сам того не захочет. Но при виде крови Лемми теперь всегда будет обращаться вампиром.

Сказать, что Зандера успокоили слова лекаря, нельзя, но, по крайней мере, многое объяснили, и дали возможность выработать тактику поведения с изменившимся подросшим мальчиком.

Пока не вернулся король, все свое свободное время Зандер стал проводить с Лемми. Тот начал постепенно улыбаться, как раньше, но целовать и обнимать себя по-прежнему не позволял и в постель с Зандером больше не ложился. Он стал совсем чужим и холодным, не таким, как в детстве. Лайза, пробыв с ними еще недельку, уехала, хотя Зандер просил ее еще задержаться. У нее в Лине остался жених, как рассказал приехавший за ней Джим, о котором она умолчала, когда согласилась побыть с Лемми, и теперь торопилась к нему, чтобы заняться подготовкой к свадьбе. Зандеру ничего не оставалось, как отпустить девушку. Он хотел ей что-нибудь подарить, но та отказалась принять подарок раньше времени, сказав, что это плохая примета, но пообещала, что пригласит его, когда будет назначен день бракосочетания.

От услуг няни Лемми хотел отказаться, сказав, что он уже вырос, и няня, как таковая, ему больше не нужна. Но Зандер настоял на том, чтобы женщина продолжала оставаться в доме и следить за ним, пока он находился на службе во дворце. Пением молодой вампир продолжал заниматься прилежно по-прежнему, а вот занятия фехтованием пришлось прекратить совсем, во время боя у Лемми происходили немотивированные приступы гнева или истерики, видимо он боялся пораниться или упасть в обморок. Гувернер оставил их сам, не потому что ему разонравились его хозяева, просто он с семьей покинул столицу. Зандер предложил Лемми нанять другого, но тот сказал, что ему теперь нужны совсем другие учителя, а какие, он подумает и скажет об этом позже.

Народу в их маленьком домике поубавилось. И чаще всего по вечерам Зандер с Лемми оставались совсем одни. Они читали книги, сидя в какой-нибудь из комнат, на этом настоял Зандер, чтобы как можно больше времени проводить вместе. Порой они даже не разговаривали, но это было и необязательно вовсе, главное, что они были рядом друг с другом.

С графом Орианом во дворце Зандер почти не виделся, да он и не стремился к этому. Если сам граф не хотел общения, то зачем ему пытаться заводить с ним дружбу. Виконт Инесент по-прежнему был добр к молодому мужчине, теперь тяжело было Зандера называть юношей. За время поездки он возмужал и окреп. Тело его утратило юношескую худобу, зато приобрело рельефность мышц, благодаря тренировкам с мечом и полетам по ночам в облике дракона. Виконт делился с Зандером последними новостями и сплетнями, гулявшими по дворцу. И еще фрейлина Лили с удовольствием доводила до его ушей последние слухи о королевском фаворите и отсутствующем короле. Поговаривали, что вот-вот уже совсем скоро его величество должен приехать с молодой невестой и объявить дату помолвки…

Его величество со своей охраной, принцессой Натэллой из Намирии и ее небольшой свитой появился во дворце перед самыми зимними праздниками. И сразу объявил о помолвке, дату свадьбы он решил оставить открытой, на усмотрение самой принцессы, но не ранее, чем ровно через год. Планировалось, что Натэлла со свитой пробудет во дворце до весны, празднуя помолвку, а потом уедет, и уже вернется только на свое венчание, сообщив об этом королю Рупрехту примерно за полгода. За время ее отсутствия его величество король Рупрехт Питер Первый должен подготовить все для этого мероприятия, которое продлится несколько месяцев, и на которое попеременно будут съезжаться все знатные роды и семейства всего королевства. Что же, король будет жениться впервые, и поэтому он планировал устроить грандиозный праздник для своих подданных.

Зандер снова вернулся в покои короля и занял свое место на маленьком стульчике у его ног, все, как обычно. Только за обедом вместо графа Ориана за столом присутствовали принцесса Натэлла с ее матушкой, и разговоры и политике и текущих событиях сами собой прекратились. Принцесса болтала в основном о нарядах, и здесь короля очень сильно выручал его шут со своими едкими замечаниями относительно того или иного веяния в современной моде. Король иногда бросал на него многозначительные и недоумевающие взгляды, откуда, мол, тебе все это известно, и совершенно не догадывался, что этими сведениями снабжала его острая на язычок фрейлина Лили, с которой шут был особенно дружен.

Если не считать глупой болтовни принцессы, то она Зандеру даже нравилась. Невысокого роста с кукольным лицом, брюнеточка, на его взгляд, хорошо смотрелась бы, как и положено королеве, рядом с его величеством. Она не была тоненькой и хрупкой, как окружающие фрейлины, что ее свиты, что свиты короля. Пожалуй, даже чуть полновата, но этот недостаток совершенно ее не портил, а наоборот, добавлял милого очарования. А круглое личико принцессы становилось совершенно по-детски наивным особенно тогда, когда она обижалась на какое-нибудь глупое замечание шута, и надувала и без того пухлые губки. Король в этих случаях готов был ее расцеловать на глазах у всех, чему она всеми силами противилась, сохраняя между ними дистанцию до свадьбы и не позволяя прикасаться к себе. После этого король всегда резко менял тон, и, как правило, сразу уходил в свой кабинет, не забывая увести с собой и шута.

Зандеру все же удалось встретиться как-то с графом Орианом, когда тот проходил по коридору в свои покои, которые теперь находились недалеко от комнаты шута. Граф сильно похудел, когда-то красивое лицо его осунулось и приобрело нездоровый землистый оттенок, под глазами появились темные круги. Зандер заопасался за физическое здоровье молодого мужчины и решил, что с ним обязательно поговорит, как только появится такая возможность.

Но граф Ориан сам пришел к Зандеру буквально спустя несколько дней вечером, когда тот уже собирался уходить и зашел к себе из королевской половины, чтобы только переодеться. Он спешил к Лемми, и даже книги в библиотеке теперь не могли его заставить задержаться хоть на минуточку. Граф буквально повис на Зандере, как только за ним закрылась дверь, и из коридора никто их уже не смог бы услышать.

— Шут, умоляю, помоги мне, — заговорил он громким шепотом, обнимая его за плечи и пытаясь спрятать свое лицо на груди Зандера. — Я схожу с ума. Я как представлю, что он с этой… в постели, ни есть, ни пить не могу.

— Успокойтесь, граф Ориан, — почему-то тоже зашептал Зандер. — Он пока не спит с ней, и даже к ней не прикасается.

— Откуда вам это может быть известно, — граф усмехнулся — Спальня короля находится же на половине королевы, куда вам вход заказан.

— Право, граф, успокойтесь. Король бережет ее девственность до свадьбы. Сейчас ему Игровую комнату переоборудовали под спальню, он там ночует. А прикасаться к ней она сама ему не дает, такое чувство, что наш король ей противен. Я ее не понимаю — красавец-мужчина, стройный с прекрасным телом, а глаза какие у него выразительные!

Граф поднял на Зандера непонимающие глаза:

— Вы мне не лжете, виконт Зандер?

А потом спросил недоверчиво?

— А про тело, откуда знаете?

— Зачем мне лгать вам? Я каждое утро сам лично по просьбе его величества приглашаю его камердинеров, чтобы они его одели и убрали временную кровать. А про тело… Как будто вы не знаете, что я вас вместе с королем в постели видел, — усмехнулся Зандер по-доброму.

— Не лгите мне, умоляю вас. Иначе я не выдержу и просто сойду с ума, — граф снова спрятал лицо на груди у Зандера и заговорил сбивчиво. — Я брожу по дворцу и боюсь встретиться с ней. Я не выдержу и просто придушу ее. Попросите ее величество назначить ей дополнительную охрану. Хотя это не поможет, охранников и так хватает. Сами, слышите, сами следите, чтобы я не подошел к ней ненароком близко. Иначе может произойти трагедия. Прошу вас, последите за мной, за ней, не важно. Я вам доверяю. Вы один из немногих, кому я доверяю.

И вдруг граф прищурился и внимательно посмотрел на Зандера:

— А если он не спит с ней, то тогда с кем? Надеюсь, не с вами?

Шут отрицательно покачал головой, бубенчики на его колпаке грустно звякнули:

— Я не знаю с кем, но, судя по всему, он снова скоро придет к вам. Так что приведите себя в порядок, и ждите его величество.

— Откуда вам это может быть известно? — недоверчиво переспросил граф, хотя маленькая надежда зажгла его лучистые глаза.

Зандер ухмыльнулся:

— За это время я слишком хорошо изучил его величество, чтобы догадываться о признаках его сексуальной неудовлетворенности.

Граф беззлобно рассмеялся:

— Шут, ты девственник и рассуждаешь о признаках сексуальной неудовлетворенности.

— Я много о чем могу рассуждать, не прикасаясь непосредственно к теме, и могу с легкостью вести беседы на разные темы. Кроме того, я много об этом читал и имею на этот счет свое мнение. Но все признаки на лицо — раздражительность по утрам, рассеянное внимание днем, как будто его величество о чем-то мечтает, да и вопросы задает на интересующую его тему. А глаза? Они у него подернуты дымкой, как будто он мечтает о ком-то.

— Он может мечтать и о ней, — снова погрустнел граф.

— Может, но не мечтает. А вот Орианом меня он уже несколько раз называл, — ответил ему Зандер.

Граф улыбнулся:

— Скажите, что то, что вы сказали, правда, и я вас расцелую.

— Ага, а потом пригласите сюда короля и будете ему говорить, что это я с таким лицом пытаюсь вас соблазнить, — отстранился от него Зандер.

— Не понимаю. С каким лицом?

— Вам же лицо мое все время не нравилось.

— А-а, вы вот о чем. Да не в лице, виконт Зандер, счастье. Что с того, что у меня есть это красивое лицо и это тело, которое многим, но не ему, нравится.

— А вот тут позвольте с вами не согласиться, — перебил графа Зандер, — И ваше лицо, и ваше тело королю очень нравится. Да и мне тоже, — добавил он тихо, а потом продолжил бодро:

— Так что идите и приводите себя в порядок. Поверьте моей наблюдательности, вам недолго осталось коротать длинные, зимние ночи в одиночестве. И еще кушать вам надо обязательно, вы скоро тени не будете отбрасывать.

Граф криво усмехнулся:

— Я не могу появляться в Большой столовой и есть вместе со всеми слугами короля. Вы же понимаете это. Некоронованный король — фаворит его величества, перед которым преклонялись и ноги которого готовы были лобызать, низвергнут. Вы не представляете, как мне плохо, на меня и так во дворце уже все пальцами показывают, а скоро просто начнут зажимать на каждом углу и требовать от меня удовлетворить их, как шлюху, кем, впрочем, я и являюсь.

— Прекратите, граф Ориан, опять вы за свое, возьмите себя в руки. Не можете принимать пищу вместе со всеми, не надо, я попрошу Кертиса, чтобы он приносил в ваши покои поесть, хоть это и не допускается.

— Не надо Кертиса, слухи пойдут, — покачал головой граф.

— Да, бросьте вы, не хотите Кертиса, я сам лично буду вам приносить обеды из Малой столовой, думаю, король пойдет мне навстречу, я смогу ему все объяснить. И внимания ничьего мы с вами привлекать тогда не будем.

И граф согласно кивнул головой, после этого Зандер, аккуратно отцепив его руки от своих плеч, легонько подтолкнул его к выходу. Он уже устал от этой душещипательной беседы, и ему очень хотелось домой к Лемми. У него самого проблем хватает.

Граф Ориан нехотя повиновался, но, уже взявшись за ручку двери, еще раз обернулся и вопросительно посмотрел в глаза Зандеру. Тот улыбнулся ему и ободряюще кивнул.

Зандер торопился домой, он обещал Лемми, что сегодня, накануне зимних праздников, сделает ему подарок, дорогой подарок. Они должны были посетить ювелира. Зандер отдал большие деньги за украшения и очень надеялся, что ювелир обязательно поразит Лемми. Сейчас, когда расходов у него значительно поубавилось, Зандер мог порадовать своего вампира любой безделушкой, которую тот смог бы только захотеть, но ему самому хотелось чего-то большего, хотелось увидеть прежний блеск радости и счастья в глазах Лемми.

Но то, что предложил им ювелир, превзошло все самые смелые ожидания — в шкатулке, украшенной красным бархатом, лежали две серьги. Лемми взял в руку сережку и задохнулся от удовольствия — на длинной витой цепочке из белого золота с вкраплениями бриллиантовой пыли покачивалась одна большая черная жемчужина под цвет глаз вампира в окружении россыпи бриллиантов.

Лемми тут же подхватил лентой свои длинные локоны в высокий хвост и вдел сережку в ухо. Длинная цепочка только подчеркнула изящный изгиб шеи юноши, а сверкающие бриллианты оттенили ее белизну. Темная жемчужина тут же ожила и засверкала, как глаза ее хозяина, и отблески более крупных камней вокруг нее добавили лучистости во взгляд вампира. Ювелир с Зандером стояли и любовались — один своей работой, другой своим мальчиком. И все трое были бесконечно довольны.

Зандер ждал, что Лемми бросится ему на шею, как в детстве, и крепко обнимет, ну или хотя бы прижмется всем телом, как он это делал, когда подрос. А Лемми… Он просто посмотрел ему в глаза, правда Зандер заметил, что в глазах Лемми, наконец, была радость, он счастливо улыбался, и сухо, очень сухо поблагодарил его. Но Зандеру все равно было хорошо, чего он добивался, то он и увидел.

Зимние праздники во дворце прошли с большой помпой. Все королевство праздновало помолвку короля. В тронном зале непрерывно принимали гостей. А в пиршественном зале не смолкала музыка. К этим праздникам для короля было сшито немыслимое количество новых костюмов и нарядов. Но не только подданные съехались со всех сторон поздравить своего короля, но и послы иностранных государств наносили визиты. И тут уж король старался окружить себя просто сказочной роскошью. В тронном зале дворца во время приема иностранцев раскладывались все сокровища его казны — драгоценности и шитые золотом и бриллиантами парадные одежды. И даже клоунский костюм его шута был расшит драгоценными камнями.

Король уже не просто хотел, он требовал, чтобы его шут присутствовал во дворце и днем, и ночью. Зандеру это было не трудно, но сердце всегда переживало за Лемми, как он там один, без него. Но не только за Лемми переживал он, постоянное беспокойство вызывал у него и граф Ориан. Король, похоже, нанес своему фавориту один или два визита, и душевное состояние его несколько улучшилось, но ненадолго. Король опять был занят или просто не хотел, чтобы при принцессе сплетничали о них с фаворитом, и его посещения графа вновь прекратились. Что вызвало истерику и ухудшение физического состояния последнего. Зандеру пришлось готовить для него даже успокоительную настойку. Как-то неожиданно для него самого, он стал слишком много времени проводить с графом в его комнатах.

Но ничто не вечно в этом мире, постепенно зима сменилась весной, и принцесса Натэлла со своей свитой отбыла до следующей зимы. Казалось бы, что стоило королю вновь вернуть своего фаворита на прежнее место — на половину королевы, но он почему-то не торопился этого сделать, чем вызвал новый приступ депрессии у графа Ориана. Хоть его величество стал чаще появляться на втором этаже, где были теперь графские покои, но душевного равновесия это графу не добавило. Он с обреченностью приговоренного к смерти ждал, когда снова наступит зима, и король, вероятней всего, отправит его в ссылку. Все же втайне он надеялся, что принцесса не вернется к зиме, ходили слухи во дворце, что она не очень-то жаловала короля Рупрехта и постарается, как можно дольше оттягивать время свадьбы. Ведь год — это был тот срок, раньше которого ей не стоило возвращаться к своему жениху, а что будет по прошествие года, никто не собирался загадывать, даже она.

— Виконт Зандер, помогите мне написать письмо, любовное письмо, — попросил как-то король своего шута, как только они переступили порог королевского кабинета.

— Ваше величество, я не мастер эпистолярного жанра, и у меня совершенно нет опыта в подобных делах, — ответил Зандер, привычно пристраиваясь у ног его величества.

— Посмотрите мне в глаза. Вы никогда не влюблялись? — совершенно искренне удивился король, — Сколько же вам лет, дорогой виконт, что вам удалось сохранить свое сердце в неприкосновенности?

— Двадцать пять, — просто ответил шут своему монарху.

— Двадцать пять?! И ни одна красотка не смогла очаровать вас?

— Шут короля, видимо, им не интересен, — хмыкнул Зандер.

— А кому шут короля интересен? Графу? Вы на него всегда бросаете такие многозначительные взгляды. Он вам тоже не интересен? Или вы ему? — вдруг стал допытываться король.

— Нет, граф мне не интересен, — солгал и не солгал Зандер. — А нравлюсь я ему или нет, вы сами можете спросить у самого графа.

Вот если бы король о себе спросил, тут Зандер не знал бы, что ответить.

— Но он же красив. Правда, красив? — не унимался король.

— Красив, — вздохнув, согласился с ним шут.

«А король красивее, и он, похоже, ревнует, как и я его», — отметил про себя Зандер и решил хотя бы на время прекратить посещение покоев графа, чтобы даже случайной встречей не вызвать недовольство его величества.

И все равно время от времени Зандеру приходилось разрываться между графом и Лемми, в поведении последнего появилась тоже какая-то нервозность, которая однажды вылилась просто в истерику и поток слез.

— Ты мне лгал, почему? — кричал Лемми на Зандера и даже не пытался сдерживаться.

Зандер был сильно расстроен и удивлен — такой спокойный и уравновешенный в последнее время Лемми вдруг вмиг превратился в злого и своенравного… вампира, готового не просто укусить, но и осушить до дна. Бесконечно дорогое и любимое лицо исказила гримаса злобы и ненависти. Зандер даже на секунду растерялся.

— Ты уходишь каждый день во дворец. Зачем? — продолжал бесноваться Лемми.

— Ты следил за мной? — спросил обреченно Зандер. Он никогда не говорил своему вампиру, что служил во дворце. Сначала не говорил, потому что стеснялся и не знал, как Лемми прореагирует на то, что Зандер, хоть и аристократ с титулом, но всего лишь шут у ног его величества, в обязанности которого входило лишь смешить людей. Потом, привыкнув к своей должности шута и негласного королевского советника по совместительству, счел, что информировать мальчика об этом совершенно не нужно, во-первых, он может напроситься во дворец, а Зандер не смог бы отказать ему, а во-вторых, мальчику во дворце, среди интриг и сплетен, делать совершенно нечего.

— Нет, это выше моего достоинства — мне доложили об этом, — гордо вскинув голову, изрек Лемми. — Это мое место во дворце. Мое, а не твое.

— Лемми, ты не понимаешь, что говоришь, — растерялся Зандер. Почему Лемми решил, что он должен стать шутом? Нет, скорее не шутом, а придворным.

— Я все прекрасно понимаю. И более того, я дочитал книгу до конца, в отличие от тебя, и знаю, когда вампиры становятся совершеннолетними.

Зандеру вдруг неимоверно стало стыдно, он ведь так и не удосужился прочитать двухтомник.

— Когда же? — совершенно искренне поинтересовался он.

— И у эльфов, и у вампиров, и у драконов, — на последнем слове Лемми сделал ударение и внимательно посмотрел на Зандера, — совершеннолетие наступает тогда, когда они могут принимать решения и отвечать за свои поступки. Так вот, ты меня поведешь завтра во дворец, я там буду жить. Я так хочу. Это мое решение.

— Лемми, ты не понимаешь, я не могу просто так взять и привести тебя во дворец, — попытался протестовать Зандер. Только, где там. Спорить с Лемми и отказывать ему он никогда не мог.

— Почему же? Можешь, — настаивал тот.

— Не могу, и даже не проси, — попытался проявить упорство Зандер.

— Тогда я вынужден буду пойти к королю и рассказать о твоей драконьей сущности. Ты этого хочешь?

— Нет, не хочу, — и Зандер обреченно покачал головой. Он почему-то испугался. Не за себя, а за тех, кто по пр-прежнему жил в Лине.

— Тогда я завтра пойду с тобой во дворец и там останусь жить, насколько я понимаю, у тебя там есть свои комнаты. Ведь ты же не приходишь иногда ночевать?

Зандер даже не знал, что на это ответить, он просто согласился, качнув головой. Его даже не интересовало, у кого Лемми смог все узнать, кто ему доложился? Последнее время, кроме няни, никого постороннего в доме не бывало.

И он привел на следующий день Лемми во дворец. Его, королевского шута, никто ни разу не остановил и не потребовал объяснить, кого он ведет и зачем. Одним было все равно, другие были просто нелюбопытны, а третьи просто боялись королевского советника, сидящего у ног его величества.

Зандер уходил на службу, оставляя своего вампира в комнате с просьбой, чтобы тот, как можно меньше слонялся по дворцу. Конечно, до него снующим по своим обязанностям слугам не было никого дела, но по дворцу передвигались не только слуги, но и подданные его величества, которые могли обратить внимание на праздно шатающегося молодого человека одетого, как нобиль, но им незнакомый.

Поначалу Лемми не часто покидал комнаты Зандера, но постепенно он освоился, стал бродить сначала по дворцу, а потом занялся изучением помещений, в большом количестве понастроенных в королевском парке. Вскоре он нашел каскад искусственных озер с купальнями и стал их посещать по вечерам, когда садилось солнце, и дворец погружался в сон. Ему нравилось бродить по темным аллеям, не привлекая ничьего внимания, а потом, нагулявшись, опустить обнаженное тело в прохладную воду после жаркого дня, а затем обсыхать на мраморных ступенях купальни, лаская собственное тело и вызывая приятную истому. Он полюбил возвращаться во дворец лишь под утро и замечать, как постепенно большой организм, называемый дворцом, просыпался и начинал жить своей обыденной жизнью.

Однажды, когда он уже вышел из воды, то заметил, что за ним кто-то наблюдает. Причем нагло, совершенно не пытаясь хоть чуть-чуть спрятаться. Лемми не прекратил своего занятия, хотя несколько смутился — он был, как на ладони, купальня полностью была освещена ночным светилом. Но потом решил, пусть тому, кто за ним подсматривает, будет стыдно, а не ему. Он как всегда улегся спиной на широкой мраморной ступени и, разведя широко ноги, приподнял их, согнув в коленях. Одну руку положил себе под голову, согнув в локте, а другой быстро провел от шеи до паха. Потом, вздохнув от предвкушенья, погладил себя по груди, пробежавшись легко сначала по одному соску, а затем по другому. Он покрутил маленькие бусинки с силой, но не больно, вызывая приятное томление между ног. Он убрал вторую руку из-под головы и уже двумя ласкал соски, стараясь вызвать уже не томление, а откровенное возбуждение.

Возле купальни раздался судорожный вздох. Лемми уже и забыл, что за ним наблюдают. Он на мгновение замер. Его возбуждение немного спало. Ну и пусть. Он выровнял дыхание и снова продолжил. Поласкав еще немного бусинки сосков, он стал поглаживать свой живот и бедра двумя руками, стараясь не спускаться к паху, и не задевать подрагивающий член. Затем руками с двух сторон он погладил свои ягодицы и внутреннюю поверхность бедер, и снова живот и бусинки сосков, и снова ягодицы и бедра. И все это медленно и не спеша. Куда торопиться? У него вся ночь впереди. Потом, усмехнувшись своему наблюдателю, он взял палец одной руки в рот и, очень сексуально его облизнув, намочил слюной, а затем, прогнувшись в пояснице, приставил его к анусу, и не спеша, ввел в себя. Второй рукой он обхватил свой член, и под свои стоны и под стоны наблюдателя стал неспешно двигаться, насаживаясь на палец, и скользя ладонью по своему члену одновременно, доводя себя до оргазма и до звездочек в глазах. Похоже, наблюдатель возле купальни занимался тем же самым, только стоя.

Перед тем, как тугая струя семени брызнула ему на живот, Лемми протяжно застонал и сразу ввел еще два пальца, добавляя себе еще большее удовольствие, но, уже не двигаясь, а только растягивая. Наблюдатель тоже застонал. Но Лемми было на него глубоко плевать, он себя удовлетворил, можно и во дворец идти, там он примет ванну и переоденется.

Он грациозно поднялся, тряхнув еще влажными локонами, не одеваясь, а лишь подхватив по дороге одежду, тотчас скрылся за деревьями, как будто исчез.

— Лемми, почему ты ходишь по дворцу в таком виде в такой поздний час, или уже ранний? — Зандер недоуменно смотрел на юношу, на котором была надета только рубашка, да и та была не застегнутая, когда он, наконец, соизволил объявиться в его покоях.

Лемми окинул себя взглядом и усмехнулся:

— А что в моем виде не так?

— Почему ты не одет?

— Я купался. На влажное тело не хотелось надевать одежду. Только и всего. Сейчас приму ванну и оденусь, как подобает.

Он отвернулся, скинул рубаху, оставшись полностью обнаженным, и неспешно направился в сторону кровати.

— Ну, согласен, ты купался. Но почему ты обнаженным бродишь по дворцу? — недоумевал Зандер.

— Не начинай.

Этой фразой, которая почему-то понравилась Лемми, он всегда прерывал наставления Зандера, и дальше тот уже не говорил ему ничего, в лучшем случае только укоризненно качал головой.

— Я пользуюсь единственной доступной мне магической возможностью — быть невидимым, когда захочу, и то только благодаря твоему порошку. Видимо, мой отец был не только смертным, но еще и не обладал никакими сверхъестественными способностями. А моя матушка, не понимаю, почему ей захотелось родить меня от совершенно непримечательного человечишки, причем так жестоко — ценой своей жизни. Или смерти? Она тоже не передала мне ничего.

Лемми бросил на стул одежду, которую держал в руке и растянулся на кровати поверх покрывала, мечтательно улыбаясь. Зандер смотрел на это красивое юношеское обнаженное тело и сдерживался из последних сил, чтобы не броситься на него и не подмять под себя и… не отшлепать. Он, нервно сглотнув, отвернулся.

— Не надо так о своих родителях, Лемми. Они хотели, чтобы ты родился, и хотели любить тебя. Но так получилось, что ты остался без них... Я принес тебе кровь. Ты бы поел.

Лемми присел на кровати:

— Давно пора было это сделать. Меня с утра уже мучает чувство голода. Где?

Зандер прошелся по комнате, взял со столика кружку с кровью и поднес ее Лемми. И снова отвернулся — сколько времени прошло, а он так и не привык видеть, как красивое лицо его мальчика обезображивают появляющиеся клыки. Спустя буквально пару минут кружка глухо стукнула о стену, ее отшвырнул от себя Лемми. Еще пара минут и спрячутся клыки, тогда можно подойти и вытереть ему лицо влажной салфеткой — он всегда пачкал свои губы кровью, Зандер так и не смог научить его есть аккуратно.

— Ты мог меня не ждать, Лемми, а сам сходить на рынок за кроликом.

— Фу-у-у! Я смотреть-то не могу, что ты делаешь с несчастным животным. А ты мне предлагаешь делать это самому, — и он брезгливо поморщился.

— Но когда-нибудь тебе придется делать это, не вечно же я буду поить тебя из кружки.

— Когда придет это время, тогда я и буду думать об этом… Да, кстати, а почему ты не ушел домой, как обычно, и в такой поздний час находишься во дворце?

— Я уходил и вернулся. Или ты забыл? Я принес тебе поесть.

— И это все? Тогда оставь меня. Я хочу принять ванну и лечь спать… А тебя король, наверное, ждет. Не так ли? — и Лемми презрительно скривил губы.

«Прямо, как граф Ориан, — обиделся Зандер, но виду не подал, хотя сердце его обливалось кровью от такого отношения к нему Лемми. — Неужели я не заслужил хотя бы капельку уважения, пусть не любви?»

Он видел, что поначалу Лемми было приятно осознавать, что Зандер не просто служил во дворце, а служил самому королю, и что его названный брат сидит с ним за одним столом. Но когда он как-то увидел, что тот утром переодевается в шутовской наряд и колпак с бубенчиками, то брезгливо произнес:

— Так ты шут?

И после утвердительного кивка Зандера не разговаривал с ним целый день. Да и в последнее время он не очень стремился поговорить с ним.

И в данный момент Лемми хотелось, чтобы Зандер просто ушел. А он принял бы ванну, и до того момента пока не уснет, будет мечтать о мужчине, которого недавно встретился ему здесь в коридоре, и, в общем-то, из-за которого он ласкал себя там, в купальнях. Он столкнулся с ним случайно, когда выходил из покоев Зандера, чтобы ночью побродить по дворцу, а потом и по парку. Он едва успел набросить на себя невидимость и остановиться на пороге. Мужчина тоже остановился и внимательно посмотрел на приоткрывшуюся дверь, но, никого не увидев, продолжил свой путь и скрылся в одной из комнат.

Тех нескольких секунд, пока мужчина смотрел сквозь него, ему хватило, чтобы осознать, что он хочет физически этого человека. Он хотел его обнимать, прикасаться к его губам своими губами, скользить руками по его обнаженной коже. Он ощутил, почувствовал, как его член вздрогнул и стал отвердевать, когда он попытался представить, как этот мужчина выглядит без одежды. Лемми хотел его. Он не хотел никого, даже Зандера никогда не хотел. Ему нравилось, когда он был маленьким, когда тот его целовал и тискал, но это было давно и те ощущения совершенно стерлись из его памяти. А тут он ярко, на уровне инстинктов, представил, как все это может происходить.

Тогда он убежал из дворца и долго плавал в холодной воде озера, чтобы снять эти приятные и такие волнующие ощущения. А потом вдруг потрогал себя и представил, что это тот человек его ласкает, и перестал бороться со своими чувствами, он стал им, наоборот, отдаваться. Он хотел его еще раз увидеть, просто посмотреть на него, и все, он все равно не решился бы подойти. Но как назло, до смешного, он больше ни разу не встретил его, сколько не бродил по коридорам дворца.

Лемми лег на кровать после теплой ванны. Он вымылся и удалил с тела все следы «преступного» деяния со своим телом и, раскинув руки и ноги в стороны, погрузился в сладостные мечты. Он старался к себе не прикасаться здесь в спальне, а только там в купальнях. Это был своеобразный ритуал.

Но сегодня кто-то пытался нарушить его уединение самым наглым образом. Ему, конечно, надо было накинуть на себя невидимость сразу же, как только он почувствовал присутствие постороннего, а не тогда, когда он пошел по темной аллее. А он не стал этого делать. Почему? Он так и не смог себе объяснить. Глупо, конечно, но и смешно одновременно. Кто-то тоже получил удовольствие, наблюдая, как он себя ласкает! Интересно, кто был тот, кто за ним подсматривал? Он чувствовал его уже несколько раз, но так близко он подошел к купальням впервые.

* * *

— Я его найду, я его найду, я его найду. Не мог он прошмыгнуть мимо охраны незамеченным, он явно живет во дворце, — твердил мужчина, быстро шагая вслед за исчезнувшим за деревьями красивым юношей.

Он сегодня специально пришел ночью сюда, чтобы полюбоваться на этого красавца, который занимается в королевских купальнях самоудовлетворением. Он встретил здесь его несколько дней назад совершенно случайно. Он сам пришел поплавать немного и, замерев, так и не дойдя до воды, не смог отвести взгляда от жемчужно-молочного тела юноши, лежащего на ступенях купальни. Ночное светило освещало его, позволяя рассмотреть во всех подробностях. Юноша, прикрыв глаза и нервно покусывая и без того алые губы, сначала просто гладил, а потом стал откровенно возбуждать себя, ждать, что произойдет дальше, он не стал и тогда просто ушел, скорее, убежал, потом пожалев, что не остался до конца. Образы красивого тела преследовали его всю ночь, а потом и днем не дали спокойно заниматься делами. А сегодня он, как мальчишка, не смог сдержать возбуждения и кончил себе руку. Этого не происходило с ним уже давно, пожалуй, с тех пор, как ему дали попользоваться молоденьким графом, и которого он впоследствии сделал своим фаворитом. Он даже всех своих мальчиков, почти гарем, которые окружали его и служили для снятия сексуального напряжения, разогнал, никто лучше графа не мог удовлетворять его желание. Он думал, что все уже в прошлом, но этот красавец, вызвал в нем вновь самые низменные чувства, а также желание получать бесконечное удовольствие.

— Я найду его. Я заставлю перерыть весь дворец, но найду его. Пусть не сегодня, но завтра, — повторял мужчина, как заклинание.

* * *

— Виконт Зандер, — король по привычке скинул колпак с головы своего шута и запустил ему в волосы свою руку. Ему так легче думалось.

— Вы… Впрочем, я вас об этом уже спрашивал, — король явно хотел что-то спросить у своего шута, но не решался. — Скажите, вы не обращали внимания, к моим слугам имеют обыкновение приезжать или приходить родственники во дворец?

У Зандера все похолодело внутри, его величество ясно дал понять, что он встретил где-то в коридоре кого-то постороннего, и это мог быть Лемми.

— Я не… знаю, — голос у шута дрогнул, он прокашлялся и солгал. — Я никого не встречал постороннего в наших коридорах, но что творится в помещениях для слуг, я не имею никакого понятия.

— Так вы поинтересуйтесь, — и это уже была не просьба, а приказ, который он должен был довести до адъютантов и всех слуг его величества. — Это пока устная просьба, виконт Зандер, и совершенно секретная. Мне кажется, что наша бдительная охрана стала допускать промахи, коли даже королю мерещатся во дворце посторонние люди.

У Зандера отлегло от сердца, пока он должен только порасспрашивать ненавязчиво слуг. Но это даже хорошо. Ему не придется ничего делать, достаточно просто Лемми предупредить о том, что его величество мог видеть его гуляющим ночью, пусть будет осторожнее…

— Лемми, — наставлял он его вечером, — Пожалуйста, пользуйся чаще невидимостью, тобой интересуются в покоях его величества.

Юноша изогнул красивые губы в самодовольной улыбке, он вспомнил о своем ночном наблюдателе. Значит, тот мужчина приближен к королю, это уже лучше, проще его найти. Он обязательно сегодня пройдется по покоям короля, пользуясь своей простой магией, и попытается еще раз увидеть этого мужчину.

— Хорошо, Зандер, — он не стал спорить с ним. Зачем? Когда тот уйдет домой, он все равно все сделает по-своему.

— Лемми, пожалуйста.

— Хорошо, хорошо, я буду осторожнее, — согласился он, а про себя подумал: «Иди скорее, Зандер, домой. У меня дело неотложное появилось».

Лемми не мог дождаться, пока Зандер переоденется и вместе с Кертисом покинет комнаты. После этого он, не торопясь, надел свой самый лучший костюм из светло-серого бархата, расшитый серебряной нитью и маленькими бриллиантиками, и невысокие сапожки в цвет из замши, затянул волосы в высокий хвост, а в уши вдел жемчужные серьги на длинной цепочке из белого золота. Окинув себя взглядом в большом зеркале, остался доволен, он сделал многое и сделает еще, чтобы понравиться мужчине, если случайно встретит его. Он собрался уже выйти на прогулку, как в комнату неожиданно вернулся Зандер.

— Лемми, ты куда собрался? — спросил тот удивленно вырядившегося, как на праздник, юношу.

— Просто побродить по дворцу, — пожал плечами Лемми.

— Не делай этого. Я за тебя волнуюсь.

— Что со мной может произойти? Ни-че-го. Когда понадобится, я прикроюсь невидимостью.

— И все-таки я не советовал бы тебе этого делать. Я люблю тебя и переживаю, чтобы с тобой ничего не случилось.

— Я не люблю тебя Зандер, я не могу тебя любить, — и Лемми, схватив его за руку, втащил в гардеробную к тому же зеркалу, где только что стоял он сам.

— Что ты видишь?

Из зеркала на Зандера смотрел красавец-юноша в дорогой одежде с высоко зачесанными шелковыми черными локонами, и уставший шут, с жесткими пегими волосами, торчащими в разные стороны, в старом потрепанном камзоле. На его обычном лице выделялись только орехового цвета живые глаза.

— Ты считаешь, что вот это можно любить, — и Лемми ткнул пальцем в отражение Зандера. — посмотри на свое лицо.

«Что вам всем далось мое лицо. Лицо, как лицо. С твоим, Лемми, даже графу Ориану тяжело тягаться», — подумал Зандер, но ничего не ответил и только грустно посмотрел в зеркале в глаза Лемми.

— Не надо ничего говорить о моем лице, я и так все знаю о нем. Я, пожалуй, пойду. Будь осторожен.

И Зандер ушел, оставив Лемми нервно ходить из угла в угол.

«Вечно он своими нравоучениями выводит меня из душевного равновесия», — и юноша, схватив подушку, с силой запустил ее в дверь. Но то ли Зандер не прикрыл ее до конца, то ли Лемми сильно кинул подушку, но от удара дверь приоткрылась, и подушка вылетела в коридор под ноги проходящему мимо мужчине.

Они узнали друг друга — Лемми того мужчину, ради которого он так вырядился, а мужчина того красавца, которого встретил в купальнях. Мужчина молча поднял подушку вошел в комнату.

* * *

Зачем вернулся Зандер во второй раз, он уже не помнил. Он не помнил, впрочем, зачем приходил и в первый, что-то просто не давало ему уйти. Подходя к своим покоям, дверь в которые была почему-то приоткрыта, он услышал странный звук — что-то скрипнуло… А потом кто-то глухо стал стонать. Стоны были надрывными, больше похожими на рыдания. Его Лемми! Зандеру захотелось распахнуть дверь, и, шагнув вперед, утешить, но ноги его почему-то отказались повиноваться. Что-то заставило его остановиться и осторожно заглянуть в приоткрытую дверь. При неярком свете ночной лампы он ясно увидел двух людей, страстно совокупляющихся друг с другом. Лицо мужчины он не видел; он размеренно двигался, толкаясь в дрожащее под ним тело юноши, ноги которого обнимали мужчину за талию. Рядом с кроватью на полу валялась их одежда. Зандер их обоих узнал сразу без труда — мужчина был его королем, а второй был его Лемми. Зандер смотрел на них, не имея сил уйти, пока все не закончилось. Король несколько раз хаотично дернулся, затем немного отстранился от своего юного любовника. Лемми громко застонал, впиваясь пальцами в плечи мужчины и изгибаясь под ним. Король снова резким толчком вошел в него и замер, заглушая свой стон и стон своего любовника страстным поцелуем. Потом тишину ночи нарушил только громкий шепот Лемми:

— Я вас хочу... еще.

«Бежать, бежать отсюда!» — Зандер стал задыхаться от увиденного, не хватало только, чтобы как тогда, король обернулся и улыбнулся ему. Сколько можно?!

Зандер шел по аллеям парка, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой, а боль когтистой лапой разрывала его грудь на части. Он так шел и шел, пока на одной из лужаек не споткнулся о тело… графа Ориана. Тот лежал на спине, раскинув руки в стороны, а по его щекам непрерывным потоком струились слезы.

— А-а-а-а, это ты, шут, — произнес он, еле ворочая языком.

Было такое чувство, что граф сильно пьян, и, упав, просто не смог больше подняться.

— Вы плачете, граф Ориан? — спросил Зандер, опускаясь рядом без сил. Внешне он был бесстрастен, как никогда. Хотя хотелось биться головой о стену и рвать на себе волосы. Вот только он не мог решить — делать это одновременно или все же по очереди? А сердце в это время обливалось кровью.

— Вы их видели? — спросил граф голосом без всяких эмоций, а потом уточнил. — Вы не могли их не видеть. Я вот лежу и думаю, и не могу решить, кого мне убить первым — короля или его нового любовника. А потом принять смерть от ваших рук. Насколько я понимаю, он ваш брат.

Зандер, молча, кивнул, не задумываясь о том, что граф на него не смотрит и его кивка не видит. Он и сам об этом только что размышлял, только, кого убить первым, еще не решил — любил-то он их обоих в отличие от Ориана.

— Знаешь, он должен был прийти ко мне сегодня. Я ждал, ждал, а, не дождавшись, пошел его разыскивать. Даже далеко идти не пришлось, — граф усмехнулся. — У нашего короля есть дурная привычка — он двери плохо за собой закрывает. Я их в вашей спальне нашел.

Зандер, не произнеся ни слова, вынул носовой платок из кармана, сначала вытер слезы на щеках графа, потом заставил его высморкаться. И уже после этого лег рядом с ним на траве голова к голове. Они лежали вот так и молча смотрели на звезды. И вдруг одна из них, сорвавшись, пролетела по всему куполу ночного неба.

— Звезда упала, — голосом, тоже лишенным всяких эмоций, произнес Зандер. — Граф Ориан, вы успели загадать желание?

— Нет. А ты, шут?

— И я нет.

Они вздохнули и снова замолчали.

У Зандера было так холодно и пусто на душе, что ничего, абсолютно ничего, не хотелось. Он снова вздохнул, граф вздохнул тоже, и они продолжили, не моргая, смотреть на далекие холодные звезды. Спустя какое-то время Зандер почувствовал себя несколько лучше. Нет, боль в груди не исчезла, но она перешла в иное состояние — тихую скорбь. Граф, похоже, тоже начал успокаиваться, по крайней мере, слезы бежать прекратили из его широко распахнутых глаз.

— Я, знаешь, о чем подумал, шут... Что в ссылку меня отправят гораздо раньше зимних праздников.

— Я думаю, что и меня с вами, от греха подальше, отправят туда же.

— Э-э-э, нет. Нас отправят с вами в разные места. Поверьте моему опыту.

— Вас, что, уже ссылали? — удивился Зандер.

— Был грех. Король хотел как-то избавиться от меня. Но это было давно. И тогда я, а не он, завел себе любовника, точнее только хотел завести. И нас с ним отправили в ссылку. Меня — в мое имение, вы были там, а его — в его имение. Но он не доехал, карета по дороге опрокинулась на большой скорости. И он сломал себе шею. А меня через полгода вернули назад, хотя нет, наверное, даже раньше, — бесстрастно рассказывал граф.

— А почему вы хотели изменить королю? — хмыкнув, поинтересовался Зандер. Он бы не стал так поступать.

— Молодой был, глупый. Это случилось практически сразу, как я попал к нему. После того, как погибли мои родители, я остался единственным наследником рода Сент-Ранж и принял титул графа, мне было тогда всего пятнадцать. Но как выяснилось позже, я остался не единственным Сент-Ранжем, у меня был еще дядя. Вот этот дядя и стал из меня делать шлюху. Чтобы потом объявить развратником и извращенцем — это я позже узнал — чтобы лишить меня титула, а самому стать графом. А тогда я ничего не понимал, до этого рос в окружении любви и ласки, а тут столкнулся с жестокостью и обманом. Он приехал и поселился в моем имении с какими-то странными людьми, они меня стали бить, поить какой-то гадостью и заставляли делать всякие мерзости. А потом дядя стал приглашать богатых развратников и, опоив меня, подкладывать под них. Сколько их прошло через мое тело, я даже и не припомню. Вот тогда-то мне прокололи язык и нанизали эти шарики, чтобы при вылизывании их вонючих пахов, я доставлял им большее удовольствие. А когда я практически перестал возбуждаться, приехал какой-то лекарь и на мой член надел кольцо с шариком. Он проколол какие-то нервы или еще что-то там, я так и не понял тогда из их умных разговоров, но если за него потянуть, я практически сразу бываю готов. Кстати, королю всегда это безумно нравилось, не надо тратить время на предварительные игры и ласки. Он захотел — я готов.

Граф Ориан замолчал, а Зандер его не торопил. Граф хотел выговориться — пусть говорит. Так голова хоть чем-то занята, и не прокручиванием непрерывно картинки совокупления его короля с его Лемми.

— А потом, — продолжил граф, — во время какой-то оргии меня подложили королю в постель. Случайно, ошибочка вышла. Я королю понравился, очень понравился. А дядя мой поплатился своей головой за то, что меня опаивал. Наш король боится быть отравленным, поэтому казнит безжалостно всех, кто изготавливает эликсиры, настойки, порошки. Ты бы поостерегся тоже, шут. Узнает его величество, что ты для меня успокоительную настойку готовил, на дыбу отправит, или еще лучше на костер, чтобы пепел у всех на глазах для устрашения развеять, даже могилки и той не найти.

Зандер кивнул, говорить совсем не хотелось, ну, и пусть граф опять его кивка не видел, он же согласился с ним.

— Я постепенно стал приходить в себя, после того, как в меня перестали вливать всякую гадость, и осознавать, что произошло. У меня бывали такие истерики, что впору снова опаивай чем-нибудь. Но король был терпелив и ласков со мной и в постели, и на людях, и постепенно я в него влюбился. Он только шарики и колечки снять не разрешил, так что у меня теперь всегда есть напоминание о моей бурной молодости. Это сейчас я жить без него не хочу, а тогда в самом начале, я считал, что быть рядом с ним — это пытка, каторга. А тут появился этот. Сильный, молодой, красивый, знатный. Он путешествовал несколько лет, и вот снова вернулся ко двору. А тут я — опытный любовник, новый фаворит короля, но молодой глупец, продолжавший верить людям. Он предложил мне бросить все и скрыться с ним. Я отказался поначалу. Но он обещал устроить так, что король нас преследовать не будет. Обещал, что я смогу со временем вернуться в свое имение, жениться на приличной девушке. Хотя я понимал, что приличная девушка за меня замуж никогда не пойдет, но поверил ему. А он, как выяснилось позже, оклеветал меня перед королем, сам захотел стать его фаворитом, его любовником. Если бы я об этом узнал раньше, то сам бы с радостью уступил свое место. Глупец, он сказал королю, что мы с ним состояли в любовной связи. А тот, выяснив по нескольким косвенным вопросам, что он меня никогда даже обнаженным-то не видел, сослал нас. Мне в основном досталось за то, что я хотел изменить королю, а уж тому досталось сполна. Это многому меня научило, и, прежде всего осторожности.

Граф вздохнул и помолчал немного.

— А потом, уже позже, король мне стал разных мальчиков красивых подсовывать, но уже поздно было, я в него самого влюбился без памяти, и сам за этими мальчиками стал следить, чтобы они мою спальню со спальней его величества не перепутали. А потом потребовал, чтобы король спал на половине королевы, там, где была моя спальня. Вот так. А то, что король меня не любит, я это знал всегда. Я для него был не больше, чем красивая постельная игрушка, которая сможет удовлетворить его ненасытную похоть и любое желание. Это он тебе, шут, делал богатые подарки — один конь чего стоит, оплачивал наряды, а мне за все время не подарил даже самой маленькой золотой сережки или колечка. Я сам и без этого очень богат, и все что у меня есть — драгоценности, костюмы, лошади, кареты, покупал на свои деньги. Он находил то, что готов был мне подарить, и предлагать заплатить за подарок деньги. Даже слуг во дворце его величество мне не оплачивал. Ты просто не представляешь, как я был счастлив, когда выиграл на скачках тот приз. Хоть какой-то подарок от его величества... Спасибо тебе.

— За что? — не понял Зандер, за что его благодарил Ориан.

— За все, шут. Скоро рассвет. Пойдем, нечего народ пугать, и давать повод для сплетен.

И только сейчас Зандер заметил, что звезды погасли, и небо просветлело, как обычно бывает перед самым восходом светила. Они поднялись и, покачиваясь, поддерживая друг друга, как пьяные, побрели по утренней росе во дворец. Но Зандеру не сразу удалось попасть к себе, когда они с графом приблизились к его покоям, тот опять начал рыдать и требовать, чтобы шут немного побыл с ним. Пришлось вести сначала графа к нему, поить успокоительной настойкой, которой осталось еще немного, а уж потом с колотящимся сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, заходить к себе…

Лемми крепко спал, свернувшись калачиком, как в детстве, на смятых простынях и откинув покрывало в сторону с нагого тела. Зандер подошел к кровати и накрыл юношу, видно было, что тот замерз, после того, как любовник, покинув постель, оставил его одного. Юноша завозился и, подтянув покрывало до шеи, вытянулся во весь рост.

Зандер зашел в гардеробную, чтобы переодеться и немного подремать в кресле Кертиса, пока тот не пришел. Даже если он уснет, в чем глубоко сомневался, верный слуга всегда разбудит его к завтраку, еще не было случая, чтобы Кертис опоздал. Но, наверное, умиротворенный вид Лемми подействовал на него успокаивающе, Зандер действительно задремал и проспал до самого прихода слуги. Тот помог, как всегда, ему переодеться в шутовской наряд, и теперь Зандеру предстояло взглянуть в глаза королю.

Пока он шел в Малую столовую, ему казалось, что все смотрят на него и шепчутся за его спиной.

«Это мне только кажется. Этого не может быть. Ведь еще никто не знает, где ночевал король, и с кем», — пытался он себя успокоить.

Завтрак прошел, как обычно. Король ничем не выдал себя. После завтрака было написано с десяток писем, только шут короля был необычно молчалив, да и король не отличался разговорчивостью.

— Я хотел бы с вами, виконт Зандер, поговорить о Лемюэле, — прервал их напряженное молчание король. — Я хотел бы его забрать из ваших покоев и перевести на половину королевы. Нечего вам там ютиться вместе. Так будет лучше для нас всех, я так думаю.

Зандер рассеянно пожал плечами, этого следовало ожидать. Если Лемми ему понравится, король захочет сделать его своим фаворитом. А судя по всему, юноша королю сильно запал в душу, раз он сразу же захотел перевести его к себе поближе.

«Только вот как с графом быть? Придется за ним последить, как бы он чего плохого или себе, или Лемми не сделал», — за короля Зандер совсем не опасался, граф его слишком сильно любил, чтобы навредить, как впрочем, и он.

— Я понимаю ваше беспокойство о брате...

«Ах, да, король считает, Лемми моим братом. Все правильно».

— Но я не обижу его, и не позволю никому его обидеть, — продолжал говорить король.

— А граф? — Зандер, наконец, смог посмотреть ему в глаза.

— Граф давно разжалован из фаворитов, и если он не будет предпринимать попыток навредить вашему брату, то сможет оставаться во дворце столько, сколько захочет. В противном случае он будет отправлен в свое имение без права появляться при дворе. Только и всего.

Зандер кивнул головой, соглашаясь. Но король, явно опасаясь за жизнь своего нового фаворита, тут же издал указ, запрещающий ношение оружия во дворце кому бы то ни было, кроме охраны.

— А теперь идите и помогите Лемюэлю собрать его вещи. Я хочу, чтобы его сегодня же перевели на половину королевы. Ему еще надо осмотреться и дать указания, что он захотел бы поменять там. И еще, передайте ему это, — и король протянул Зандеру на бархатной подушечке две капли — две бриллиантовые серьги в несколько карат изумительной чистоты. — Впрочем, нет, я сам ему преподнесу этот подарок во время обеда.

Зандер поднялся со своего стульчика и, звякнув бубенчиками, пошел к себе, удивляясь, как быстро король смог приобрести такие изумительные серьги.

Лемми уже проснулся и даже умылся и, счастливо улыбаясь, сидел на краешке кровати, которую уже перестелил Кертис. Зандер отметил, что давно не видел такой счастливой улыбки на лице своего вампира.

— Лемми, — обратился он к нему, присев перед ним на корточки и взяв его руки в свои, — ты принимал сегодня порошок?

Юноша, продолжая улыбаться, отрицательно покачал головой.

— Лемми, ты поступаешь безответственно. Ты должен каждое утро, желательно до восхода солнца принимать снадобье. Иначе ты рискуешь, выйдя на солнце сильно обжечься. И пить тебе его надо до своего совершеннолетия.

Лемми неопределенно махнул рукой:

— Но я уже совершеннолетний.

— Это ты так считаешь, — возразил ему Зандер.

А потом посмотрел в его счастливые глаза и быстро громким шепотом произнес:

— Давай уедем, все бросим и уедем. Лемми, послушайся меня.

— Ты с ума сошел. Я никуда не собираюсь уезжать. Мне здесь нравится.

— Что тебе может здесь нравиться? — Зандер старался быть спокойным.

— Все!!! Король, дворец, одним словом, все!!! — восторгался громко Лемми. — Ну, уедем мы с тобой. И что дальше? Будем скитаться, как раньше? Что ты мне можешь дать?

— Любовь, Лемми.

Юноша громко рассмеялся, запрокинув голову.

— Любовь! О чем ты говоришь, Зандер? Разве ты умеешь любить? Да и любовь на тело не наденешь, и пирог из нее не испечешь.

Зандер хотел пошутить, что Лемми не ест пирогов, но в последний момент передумал.

— Ты и любовь... Смешно. Может, ты меня и любишь. Но я тебя нет. Любят сильных, красивых и богатых. А у тебя нет ни того, ни другого, ни третьего. За что тебя любить? — продолжал развивать свою мысль Лемми.

— А здесь? Здесь все это есть?

— Конечно! Ты разве не заметил? Красота, сила, власть. Вот она — настоящая любовь.

— И тебе не было холодно рядом с этим человеком? — почему-то спросил Зандер.

— Хоть это и интимно, исключительно между двумя, но король очень темпераментный любовник.

— Я не об этом, Лемми. Я совсем о другом.

— Я не знаю, о чем ты? Но мне с ним было очень хорошо и очень сладко. И, надеюсь, будет со временем еще лучше.

Зандер еще много чего хотел сказать бы своему мальчику, но тут вошли слуги, и он поднялся с корточек, только покачав головой.

За обедом в Малой столовой, сидя за одним столом с королем и его шутом, Лемми, как истинный аристократ, ловко управлялся со столовыми приборами и ни разу не ошибся при перемене блюд. Зандер заметил, что он ни от чего не отказался, правда, отъел от каждого блюда совсем понемногу.

«А я бы долго его уговаривал, сначала съесть за Лайзу, потом за тетушку Деспину. Не любит он еды для людей. Как все-таки хорошо он воспитан и всему обучен!», — с рассеянной улыбкой наблюдая за юношей, шут потянулся за бокалом с вином, но властная рука и на этот раз не позволила ему взять напиток.

Лемми с круглыми от удивления глазами наблюдал, как король выпивает бокал вина, налитого вроде бы как для Зандера.

— А мне? Мне можно? — спросил он неуверенно, заглядывая в глаза его величеству.

— Тебе, мой дорогой, можно все, — рассмеялся король и, своей рукой взяв хрустальный бокал, поднес к губам Лемми рубиновую жидкость.

Лемми, сделав небольшой глоток, кончиком розового язычка прошелся по своим губам, тем самым, вызвав счастливую улыбку у его величества. А потом, перехватив бокал у короля одной рукой, а второй, прижимая его руку к своей щеке, допил вино.

— Вкусно, — Лемми поставил бокал на стол.

Он отнял руку его величества от своей щеки и поцеловал его ладонь. Король счастливо рассмеялся. Зандер вздрогнул от его смеха, как от пощечины. Он прикрыл глаза. Совершенно не хотелось видеть их счастливых лиц. Надо что-то придумать. На что-то надо решиться. Зачем ему эти мучения?

— Лемюэль, смотри, что я тебе приготовил, — и король, улыбаясь, положил перед юношей две бриллиантовые серьги, которые показывал Зандеру накануне. Лемми, откинув свои локоны назад и вынув из ушей жемчужные серьги, тотчас вставил бриллиантовые.

— Зандер, держи, они мне больше не нужны, — он перекинул через стол подарок, который получил от Зандера в канун зимних праздников. Шут молча взял ненужный больше подарок и опустил его в карман своих штанов. Не нужно, так не нужно.

— Ваше величество.

— Рупрехт, — поправил король Лемми.

— Рупрехт, — губы юноши растянулись в счастливой улыбке.

— Рупрехт, — повторил он снова, покатав имя на языке. Лемми, приподняв свои локоны вверх и поворачивая голову из стороны в сторону, продемонстрировал королевский подарок. — Чтобы серьги были видны, мне нужна лента для волос. Или, в принципе, их можно подстричь коротко.

— Что ты! Что ты! — запротестовал король. — Я не позволю тебе лишать меня удовольствия пропускать через пальцы шелк твоих локонов. Будет тебе лента и не одна. Как только я закончу на сегодня все государственные дела, а я постараюсь их закончить очень быстро, мы с тобой, дорогой, посетим моего ювелира и закажем ему ленты для твоих волос, — пообещал Лемми его величество.

Обед для Зандера превратился в пытку. Остался только десерт, скорее бы он закончился…

— Ваше величество, — обратился шут к своему королю, когда они снова вернулись в кабинет, и он привычно занял место у его ног, — я хотел бы вас попросить, чтобы вы мне разрешили обедать в Большой столовой вместе со всеми слугами. У вас с Лемми...

Король внимательно посмотрел на него.

— С Лемюэлем сейчас медовый месяц, — поправился Зандер после секундной задержки, — и я вам только буду мешать. Позвольте, пожалуйста.

Зандер очень надеялся на благоразумие короля. Если он ему разрешит, то, не видя их счастливых лиц, он надеялся, будет меньше страдать. И опять же граф — еще одна свалившаяся на него забота. Он смог бы тогда сопровождать его на обед или выводить в город в какой-нибудь трактир. Граф может ведь опять перестать есть, и тогда просто умрет от истощения. Да и следить за ним так проще, чтобы чего тот не натворил в приступе ревности.

Король еще раз внимательно посмотрел на своего шута.

— Это все, о чем вы хотели попросить меня? — спросил он недоверчиво.

Зандер кивнул головой, хотя это и не принято — королю надо всегда отвечать.

— Хорошо, я ее удовлетворю, но завтракать вы обязаны со мной в Малой столовой, как обычно.

— Да, ваше величество, — согласился Зандер, он надеялся, что на завтраки Лемми приходить не станет. Он с раннего детства не любил рано вставать.

— Виконт Зандер, — обратился король, прежде чем отпустить своего шута на сегодня. Он, действительно, быстро закончил все дела, всего лишь подписав несколько указов, и перенеся встречу с министрами на завтра, — вы хорошо знаете своего брата?

«Похоже, что не очень», — покачал тот головой.

— Подскажете, что он любит.

— Лемми... Лемюэль, в сущности, совсем еще ребенок. Он капризен, как все дети, и одновременно очень непосредственен. Он вам сам обо всем скажет, не переживайте. Старайтесь не потакать всем его просьбам, вы разбалуете его еще больше, — сказал он, честно глядя в глаза короля, тут Зандер ни на йоту не солгал.

— Я люблю его и хочу сделать счастливым.

Ореховые глаза Зандера стали от удивления круглыми, как блюдца, как когда он находился в драконьей ипостаси. Его вечно холодный король легко произнес слова о любви. Он прислушался к своим ощущениям. Нет, ничего не изменилось — от мужчины по-прежнему веяло силой и холодом, как и всегда, он просто перестал на них обращать внимание. И то, что сказал король сейчас — это просто слова, ничего больше! Надо у графа поинтересоваться, что он чувствовал, когда находился рядом с королем. Может это только он, Зандер, ощущает его ледяные потоки. А для всех остальных он самый обыкновенный человек.

— Зачем вы мне это сказали? — спросил шут удивленно.

— Я же вижу, что вы мне не доверяете, и может быть, слова о любви преждевременны, но я действительно хочу сделать вашего брата счастливым.

— И вам, видимо, это удается. Я давно не видел его... таким... счастливым... как сегодня, и это только ваша заслуга, — честно признался Зандер. — Как я могу вам не доверять, если за последнее время только вы смогли вызвать улыбку на его лице?

Он пожал плечами, всем своим видом показывая, что в этом вопросе лучше не полагаться на чужое мнение, а действовать на свой страх и риск.

* * *

Как только король отпустил Зандера, тот сразу кинулся разыскивать графа Ориана. Ему удалось найти его без труда — тот находился в своих покоях. Он лежал на кровати и смотрел в потолок.

— А-а-а, это ты, шут, — произнес он без всякого выражения, не поворачивая головы.

«Похоже, не вставал, не умывался, не ел», — отметил про себя Зандер, а вслух сказал:

— Подъем, мы идем гулять.

— Куда? — безучастно поинтересовался граф.

— В город. Я проведу вас по злачным местам, чтобы развеять вашу хандру, — и он, легко подхватив графа, понес в его гардеробную, чтобы привести в порядок, слуг почему-то видно не было — то ли тот выгнал всех, то ли сами ушли.

Граф Ориан совсем не сопротивлялся, и уже скоро, предварительно зайдя с ним к себе домой, Зандер привел его на рыночную площадь. Он решил тряхнуть стариной, заодно и графа развеселить немного, если удастся. Зандер без труда отыскал все того же неудачливого мага, который за десять процентов когда-то пообещал ему предоставлять столик в аренду в любое время.

— Как дела? — поинтересовался шут у него. Маг только махнул рукой.

— Ничего, сейчас поправим, — заверил его Зандер.

— Сиротские песни знаете? — спросил он у графа Ориана.

Тот кивнул в ответ.

— Пойте!

Граф Ориан непонимающе посмотрел на шута.

— Не стесняйтесь, пойте, — повторил Зандер.

И граф запел... Его красивый сильный голос выводил такие рулады и с таким надрывом, что скоро возле их столика собралась приличная толпа, чтобы послушать талантливого певца.

— Это ваш мальчик так вырос? — удивленно спросил маг, вытирая слезы, которые текли у него от жалостливой песни.

— Ага, — в тон ему, притворно всхлипывая, ответил шут.

Песня закончилась. Но толпа не расходилась.

— А теперь снимайте шляпу, и быстро обходите публику, — шепнул графу Зандер.

— Зачем? — не понял его тот.

— Деньги собирать за свое выступление.

Граф, наконец, уразумел, что от него хочет шут, и, сорвав с головы Зандера колпак с бубенчиками — тот специально не стал переодеваться — шутить, так шутить — стал обходить так и стоящий народ, и, видимо, ожидающий услышать еще не одну песню. Граф Ориан это понял, и запел похабненькую и очень веселую, о короле и его шуте, за которую ему когда-то досталось от его величества. Теперь народ просто давился от смеха, щедро бросая монеты в шутовской колпак. А потом выступил Зандер, он показывал фокусы, гадал, рассказывал смешные байки и истории. Хохот стоял неимоверный. Народ на бис требовал еще или спеть, или рассказать, или показать. Граф Ориан так увлекся, что вскоре сам стал улыбаться, правда, только одними губами. Зандер заметил, что его некогда лучистые глаза оставались пустыми и безжизненными.

— Погадай мне, шут, — попросил граф, когда глубоко за полночь публика, наконец, разошлась.

— Монетку давай. Без денег нельзя гадать.

— Эти пойдут? — и граф кивнул на колпак, до верха набитый деньгами.

— Пойдут. Только вы должны взять одну и положить мне в руку, прежде чем я начну свое гадание, — объяснял ему Зандер.

Граф взял монетку, лежащую сверху, подкинул ее на ладони и, поймав, вложил в руку гадальщика, прикрыв своей.

— На будущее погадай, на далекое будущее, например, что будет со мной через пять лет, — попросил Ориан его.

Зандер взглянул на магический кристалл и удивленно замер.

— Что-то не так? — поинтересовался граф.

— Нет... Нет... Все так... Просто... вы будете королем.

— Шлюха граф Ориан и вдруг королем? — граф громко рассмеялся.

— Зря смеетесь, мои предсказания всегда сбываются... — нахмурился Зандер.

— Прости, не хотел тебя обидеть, — Ориан похлопал его по плечу в знак примирения.

— Ладно, пошли, — шут отсчитал довольному магу его проценты, ссыпав остальные монеты в карманы и кошельки, и подхватив графа под руку, повел его на улочку с работающими ночными заведениями.

— Куда? — поинтересовался тот, покорно следуя с Зандером рядом.

— Вы что, как маленький, граф Ориан. Даже дети знают — тратить честно заработанное.

Они вернулись во дворец уже под утро. Зандер сводил графа в довольно приличный трактир, где они выпили пива и съели по большой порции вкусного жаркого. В темном переулке их пытались ограбить, шут специально притащил его сюда, зная, что здесь иногда промышляют желающие заработать легких денег. Граф не отдал свой кошелек, и завязалась небольшая драчка, где наши герои вышли победителями, не только отобрав у напавших их кошельки, но и наподдав им напоследок.

— Мне давно не было так весело, — сообщил ему граф, когда они расставались у дверей в покои Зандера. — Особенно мне понравилась драка. А ты неплохо дерешься для шута, — похвалил он его. — А куда ты меня поведешь завтра? Мы ведь сходим с тобой еще куда-нибудь? Пообещай.

— Если я буду освобожден вечером от службы королю, то мы еще куда-нибудь обязательно сходим. Обещаю.

Забота о графе Ориане помогла ему самому отвлечься от мрачных мыслей и не так сильно чувствовалась боль в груди.

Зандер, зайдя в свою комнату, остановился на пороге. Ложиться на кровать не хотелось, да он и не смог бы лечь в эту постель. Нет, не может он больше даже видеть ее, не то, что лежать на ней. Он осторожно на цыпочках подошел снова к двери и прислушался: дверь в комнату графа открылась и закрылась, видимо он зашел к себе. Коридор пуст. Зандер быстро скинул с себя вещи, не заботясь о том, что бросает их прямо на пол — слуга придет и все уберет, он привык уже к этому, в определенном смысле тоже стал эгоистом. Он переоделся в костюм, выбрав самый неброский, и снова покинул дворец. У него осталось несколько незавершенных дел.

Когда он вернулся перед самым завтраком, то застал в своих покоях Лемми. Тот сидел очень бледный на краешке кровати и дрожал крупной дрожью, как в лихорадке.

— Зандер, мне плохо. Я случайно не заболел? — спросил он очень тихо, непрерывно клацая зубами, как от холода, и пытаясь унять дрожь.

— Нет, Лемми. Вампиры — бездушные и бессердечные существа, коим ты являешься, не болеют, — ответил тот, стараясь быть равнодушным, но сердце сжалось и заныло от волнения за Лемми. Зандеру захотелось его обнять, приласкать, как в детстве, успокоить.

— Тогда что со мной? — спросил юноша, протягивая к нему руки.

И тот не выдержал и обнял его, присев рядом, пытаясь согреть своим теплом.

— Хоть это и очень интимный вопрос. Но ты, наверное, до самого утра занимался с его величеством… — у Зандера не повернулся язык назвать то, чем они занимались с королем своим именем.

— Любовью… — наконец закончил он фразу.

Лемми кивнул головой, прижимаясь к нему.

— Ты просто потерял много энергии и тебе всего-навсего надо поесть, — и Зандер, отстранившись, взял кружку с кровью, ради которой он и возвращался назад в город, и которую сразу поставил рядом с Лемми, когда зашел в комнату.

Юноша, продолжая дрожать, норовил все время уронить кружку и пролить ее содержимое. Шуту пришлось забрать ее из рук Лемми и, снова крепко обняв, поднести к губам вампира драгоценную влагу. Он прижимал его к себе, чтобы унять его дрожь, и терпеливо ждал, пока у Лемми появятся клыки и тот, наконец, сможет опустить их в жидкость. Кое-как ему это удалось сделать, он жадно выпил содержимое кружки, но ему полегчало ненамного. Зандер сорвал покрывало с кровати, спеленал в него юношу, как маленького ребенка, и прижал к себе, посадив на колени и пытаясь согреть своим теплом.

— Лемми, Лемми, — покачал он головой, — тебе надо научиться расходовать свою энергию. Иначе ты можешь погибнуть. А еще тебе надо научиться брать ту энергию, которую тебе отдают. Когда два человека занимаются… любовью… — Зандер снова спотыкнулся на этом слове, — идет взаимный обмен.

— Но я же не человек, ты сам недавно сказал об этом.

— Тем более, ты должен вобрать в себя все до капли, что отдает тебе король, — Зандер раскачивался из стороны в сторону, словно баюкал юношу, на самом деле он щедро делился с ним своей любовью, своей энергией.

Он помолчал, вздохнув, вспоминая о тех потоках холода, что исходят от его величества. Может, он и Лемми, похоже, ничего не давал взамен, а только сам все забирал.

— Лемми, и все-таки, хоть это и интимно, что ты чувствуешь, когда занимаешься с королем… любовью? — спросил Зандер снова.

Юноша задумался. Он не привык еще контролировать и тем более анализировать свои чувства.

— Я не знаю… — ответил Лемми неуверенно.

— Ты чувствуешь волны холода, силу, которая отбирает у тебя энергию? Ведь ты практически опустошен, я же вижу.

— Нет, ни холода, ни силы, которая забирала бы у меня что-то, я не чувствую, — ответил тот вполне уверенно.

— Тогда ты сам слишком много отдал, ничего не взяв. Я понимаю, для тебя это все ново, но будь добр тогда, не переусердствуй. Сейчас я тебе помогу, но ты же не будешь ко мне прибегать каждый раз после занятий… любовью…

Зандер так и не смог ни разу произнести слово «секс» — не мог его мальчик заниматься сексом ради секса, не мог, и все тут. Не верил он, что Лемми просто похотливое создание. Он так хорошо его знал. Капризный — да, избалованный — да, он сам в этом виноват, слишком любил его. Но похотливый — нет, не хотелось в это верить.

И Зандер крепче прижал к себе Лемми, щедро делясь с ним своей энергией. Юноша постепенно согрелся и перестал сначала вздрагивать крупной дрожью, а потом и вообще перестал дрожать.

— Я пойду, — попросил он через некоторое время, стараясь отстраниться от Зандера, и вставая на ноги.

— Да, конечно. Я надеюсь, с тобой будет теперь все в порядке.

Лемми кивнул головой и скрылся за дверью.

Зандер остался один. На завтрак он безнадежно опаздывал. Кертис почему-то тоже задерживался. Его шутовской костюм так и валялся возле кровати. Он со всем этим разберется позже. А пока он, даже не пытаясь привести себя в порядок, вихрем влетел в Адъютантскую.

— О вас его величество уже справлялся, — строго сообщил ему виконт Инесент, окинув его наряд придирчивым взглядом и недовольно покачав головой.

Зандер и без него знал, что выглядит не лучшим образом: костюм на нем был неновым, помятым, да к тому же покрытым несколькими бурыми пятнами — это он не очень аккуратно кролика сначала освежевал, а потом поил дрожащего Лемми, вот и заляпал кровью.

«А!» — Зандер махнул рукой и в таком виде отправился к королю, что же теперь, пусть ругает, все равно, пропадать, так с музыкой.

Стол в Малой столовой был накрыт по обыкновению на двоих.

«Интересно, второй прибор для меня или все же для Лемми?» — этот вопрос возник у Зандера неспроста, так как его стул стоял на своем обычном месте, а приборы стояли совсем в другом конце длинного стола, напротив же его стула ничего поставлено не было.

— Присаживайтесь, виконт Зандер. Не сочтите за труд и переставьте свой стул к накрытой части стола. Сегодня во дворце какие-то странности происходят.

Зандер, усаживаясь на передвинутый стул, вопросительно взглянул на короля, надеясь, что тот расскажет ему о странностях, творящихся на его взгляд во дворце.

— Начнем с вас. Вы не одеты, как подобает шуту, — начал король, стараясь объяснить своему ему, что сегодня не так. — Опоздали на завтрак. Чего за вами не наблюдалось за все время службы. Далее, нам очень странно с вами накрыли стол, хотя слуга тот же самый, я его не менял. Вы не заметили?

Зандер кивнул головой, соглашаясь, но тут же исправил допущенную оплошность:

— Полностью согласен с вами, ваше величество.

— Судя по вашей одежде, ваш слуга тоже опоздал. Я не прав? — продолжил король и потянулся к бокалу с вином, налитым для шута.

— Вы правы, ваше величество, — Зандер резко вскинул руку, как когда-то, когда первый раз ловил кролика, чтобы не дать королю взять бокал. От неожиданного движения тот не удержал вино в руке, и рубиновая жидкость кровавым пятном растеклась по белоснежной скатерти.

— К тому же вы сегодня весьма неаккуратны — это тоже странность, несвойственная вам, — бросил раздраженно король, беря салфетку и вытирая слегка облитую вином руку.

— Сейчас вы пойдете и переоденетесь. Я надеюсь, ваш слуга уже подошел. А потом вернетесь к завтраку, но не сюда, а в мой кабинет. Нам с вами там накроют, — мрачно сказал король с минутной паузой, поднимаясь из-за стола, и гневно бросая салфетку, которой вытирал руку.

«Ему тоже надо бы переодеться, — заметил Зандер пятна вина на кружевной манжете рубашки его величества. — Хорошо, что еще камзол не пострадал. А то совсем с моей стороны нехорошо получилось бы».

«И с чего я вдруг разлил это вино, мне ведь его совсем не хотелось? Но я и не хотел, чтобы его выпил и король, — рассуждал про себя он, когда Кертис, извиняясь за опоздание, помогал ему надеть шутовской наряд. — Это все нервы. Настойку сделать надо, и выпить самому, и графа напоить не помешало бы тоже. Не спокойно у меня на душе как-то. Только не могу понять, за кого больше — за Лемми, короля, графа или все же за себя».

«В отставку проситься надо», — вдруг пришла ему в голову неожиданная мысль. С одной стороны, придется оставить короля и Лемми. С другой, стороны видеть их счастливые лица тоже очень больно. На что-то все равно ему придется решиться. И с мыслью об отставке, как единственно возможной, он вошел в кабинет короля. И замер на пороге.

Его величество не сидел, как обычно, за своим письменным столом, а нервно мерил кабинет шагами.

— Вы уже переоделись? Так быстро? — почему-то спросил он, хотя и так было очевидно, что Зандер переоделся и очень быстро, чтобы об этом еще и спрашивать. — Я надеюсь, ваш слуга был на месте, когда вы ходили переодеваться?

— Да, он уже пришел, и очень извинялся за опоздание.

— Надеюсь, он смог объясниться… Так вот. Я подписал новый указ, с этой минуты, нет секунды, запрещающий моим слугам и их слугам в течение месяца покидать дворец и парк под угрозой смерти. Теперь никто никуда не будет опаздывать. По крайней мере, хотя бы в течение месяца, а там видно будет. Соответствующие распоряжения даны охране: всех впускать и никого не выпускать. Ознакомьтесь с указом и отнесите его в Адъютантскую, пусть все ознакомятся. Долго там не задерживайтесь и немедленно возвращайтесь. У меня сегодня еще совещание с министрами, где вы будете присутствовать вместе со мной. Выполняйте!

— Ваше величество, я хотел подать прошение об отставке, — начал неуверенно Зандер.

— Какая еще отставка! — рявкнул король, даже не взглянув на шута при этом. — Вы, слышите, вы будете присутствовать рядом со мной везде. Я повторяю везде! Каждую минуту, каждую секунду. Из моей спальни будете выходить только тогда, когда я захочу… Идите… Не сердите меня… И немедленно возвращайтесь.

Король махнул рукой, отсылая его с указом, так и не договорив, что он может захотеть и ради чего выставит Зандера из своей спальни.

«Вот я и добился разрешения или требования быть рядом с королем в его спальне. Интересно, что произошло, пока я ходил переодеваться? С утра король был в прекрасном расположении духа. А теперь в таком гневе, в каком я его никогда не видел», — рассуждал он, шествуя по коридорам и комнатам.

В Адъютантской Зандер застал только виконта Инесента, все его мальчики-бароны разбежались, видимо, уже выполнять какие-то указания, даденные королем.

— Что произошло, виконт? Почему король в таком гневе? Или вы его еще не видели после завтрака? — спросил у адъютанта шут, в надежде, что тот что-то знает.

— Я лично не видел его величество сегодня, это ваша прерогатива лицезреть его с утра до момента, пока он сам вас хочет видеть, — улыбнулся ему виконт Инесент. — А наша что? Бегать, исполняя его распоряжения. Но говорят, что произошло что-то экстраординарное. Он пригласил из города лекаря Вильгельма Риттерса, самого большого специалиста по ядам и отравлениям, и какого-то известного мага, чтобы снять морок, наложенный на дворец и на всех слуг короля.

— Виконт Инесент, скажите, а вы сегодня ничего необычного не заметили, или с вами произошло что-то необычное? — спросил шут, внимательно вглядываясь в лицо друга и, пытаясь заметить, любое изменение в его взгляде.

— Было, не скрою, — даже не пытался солгать виконт. — Несколько раз дверь в Адъютантскую открылась и закрылась, но никто не входил и не выходил.

— А что вы почувствовали? — допытывался Зандер.

— Ничего.

«Это мог быть и Лемми, прикрытый невидимостью, когда искал меня в покоях короля сегодня утром. Его след, конечно маг обнаружит, не без этого, придется выгораживать его, — подумал Зандер. — Но должно быть что-то другое. Вот только, что? Надо спросить у лекаря Вильгельма Риттерса, когда он придет».

Король все еще ходил по кабинету, когда Зандер вернулся к нему. Вдруг он остановился прямо перед ним и, крепко обняв, зашептал:

— Мне очень страшно, кто-то хочет навредить мне. Я тебя не отпущу ни в какую отставку, даже не проси. Я хотел бы любить тебя и видеть в своей постели, но мне запретили это, прости. Ничего не спрашивай, ничего не говори. Ближе тебя у меня никого нет. И только с тобой я чувствую себя в полной безопасности.

И первый раз за все время Зандер не ощутил ни силы, ни холодности, а только растерянность, исходящую от этого человека.

Пришедшие лекарь и маг пусть не внесли спокойствия, но зато развеяли страхи короля. Лекарь Вильгельм Риттерс сообщил, что вино было отравлено и что это обычное покушение из череды покушений на его величество, которые совершаются с завидным постоянством. Он выдал ему еще порцию противоядия и попросил быть осторожнее. Момент для отравления был выбран не случайно — у его величества появился новый любовник, молодой, красивый, неопытный. Увлеченный им король мог потерять бдительность. В случае успеха, да, впрочем, и неуспеха тоже, все можно было бы свалить на этого юношу. Маг, проверивший каждый закоулок дворца, выслушавший каждого слугу, поступившего необычным образом, вынес вердикт, что магия не использовалась, и все, что произошло, было просто случайным совпадением.

Зандер слушал лекаря и недоумевал, а ведь, действительно, того вина ему не хотелось, но и чтобы его выпил король, он тоже не желал, вот почему он просто выбил бокал из его рук.

«Что же получается? — улыбнулся шут своим мыслям. — Если прислушиваться к своим ощущениям, можно легко определить, кому из тех людей, которых он любит и которые с ним рядом, хотят нанести вред».

Зандер задумался, а интересно, он сможет почувствовать, что плохо Лемми или графу на расстоянии? Но нет, никаких отрицательных эмоций от них не поступало. Причем он ощутил, как наяву, что и тот, и другой мирно спят каждый в своей постели. А король? Его страхи он тоже прекрасно чувствовал, даже не находясь с ним в одной комнате.

Король не отпускал от себя Зандера ни на шаг. Он как будто не видел и не чувствовал, что тому тяжело находиться с ним рядом, особенно когда он обнимал и целовал Лемми, его мальчика. И Лемми вел себя так, словно ему нет никакого дела до чувств Зандера. Эти оба вели себя с ним, словно с пустым местом. Ему хотелось выть, кидаться на стены и посыпать голову пеплом. Никогда не думал Зандер, что любовь может приносить такие муки. Его любовь к Лемми всегда была такой чистой, светлой, возвышенной. А тут ему захотелось, когда он оставался с ним наедине, завалить его на кровать, сорвать все тряпки, прикрывающие его нежное тело, и грубо изнасиловать, в отместку, что он каждую ночь был с его королем, о котором он только мог мечтать. Он вдруг как никогда начал понимать графа Ориана. Граф Ориан! Надо навестить его, подбодрить, утешить, когда король разрешит ненадолго покинуть его. Но кто бы подбодрил его самого, утешил сердце Зандера?

Но он совершенно не ожидал, что пределом его мучений может оказаться то, что король потребует установить кровать для Зандера в святая святых дворца — половине королевы, в маленькой прихожей, из которой двери вели прямо в спальню короля Рупрехта и его фаворита. И теперь из-за неплотно прикрытых дверей Зандер, как ни затыкал уши, все равно слышал громкие вскрики и стоны юноши, приглушенный рык его величества.

«Зачем король так со мной поступает? Зачем? Я люблю его... Не могу больше переносить эту пытку... А если скажу, что меня ждет?» — причитал Зандер, засовывая голову под подушку. Он уже не скрывал от себя, что мужчина ему не безразличен.

Когда страсти в спальне бывали особенно сильны, он тихо сбегал — если король узнает, что его не было перед дверями, то ему достанется — и бродил по парку до самого рассвета. И только граф Ориан иногда сглаживал его унылое скитание по темным аллеям, хотя он прекрасно понимал, что душевное одиночество мучает Зандера гораздо сильнее, чем желание тела короля или Лемми. Да еще Кертис по утрам развлекал его немного рассказами о своей семье, когда помогал ему принять ванну и переодеться.

Зандер не говорил, а граф не интересовался, где ночует шут, но по его ночным прогулкам по парку, по уставшим ореховым глазам, да вздохам невпопад догадывался, кто и где его мучает…

Месяц их вынужденного заточения постепенно подходил к концу. Особенно тяжело в этот период пришлось Зандеру — не нарушая указа, надо было каким-то образом кровь для кормления Лемми добывать. Тот старался контролировать свои эмоции, но по большому счету это ему удавалось делать с большим трудом. Его уже не трясло и не лихорадило, как в самом начале, но подпитка юноше требовалась почти каждый день. Зандеру не часто удавалось ускользнуть от охраны на рынок за кроликом, вот и приходилось завораживать своим взглядом зверей, гуляющих по парку. А Лемми, как назло, капризничал, как в детстве, это не хочу, это не вкусно, а тигриную кровь вообще пить отказался, после первого же глотка швырнул кружку в Зандера. Он увернулся, реакция дракона позволила, но затем пришлось кровь от стен все же оттирать. И все это под большим секретом от его величества.

Король обещал не продлевать срок указа. И граф Ориан уже строил планы, куда они с Зандером пойдут, после того, как им, наконец, разрешат покидать дворец. Несмотря на то, что ему самому тоже было плохо, но он понял, что Зандеру ничуть не лучше, и старался хоть чуть-чуть поддержать шута, который и шутить уже не мог, да и говорил, уже с трудом сдерживая рыдания. Общие страдания их даже как-то сблизили, хотя ни один, ни второй не стремились стать больше, чем другом, для другого. Просто, как два пьяницы, стоят плечом к плечу и только вместе могут сделать шаг вперед. Каждый по отдельности упадет и больше никогда не встанет.

Наконец, по прошествии ровно месяца, лекарь Вильгельм Риттерс и маг разрешили вернуть жизнь во дворце в нормальное русло — нельзя же вечно бояться. Зандеру позволили возвратиться в его покои, где он в кресле Кертиса, наконец-то, смог по-человечески выспаться. А всем обитателям дворца разрешили входить и выходить, как и раньше.

На днях к королю Рупрехту с официальными визитами должны были прибыть послы из соседних государств, и по этому случаю намечался большой бал, о чем было объявлено заранее, чтобы придворные могли подготовиться должным образом и сшить себе новые наряды. Дворец охватила привычная суета перед таким грандиозным мероприятием — слуги все протирали, вычищали, особенно старались в тронном зале, чтобы произвести на послов неизгладимое впечатление. На каждом углу не только фрейлины, но и статс-дамы рассматривали модные журналы и спрашивали друг у друга, что бы хотели сшить, чтобы не заявиться на бал в одинаковых платьях. И только шут оставался в стороне от этой такой привычной суеты, его шутовской наряд с колпаком всегда был в моде и всегда был уникален. А вот граф Ориан стал, на взгляд Зандера, несколько задумчив. Он знал, что графу было запрещено появляться в тронном и бальном зале во избежание скандала, шут сам относил в день бала приказ в покои графа.

На что тот, прочитав бумагу, презрительно хмыкнул:

— За своего любовника опасается. Да не нужны они мне, шут, понимаешь, не… ну-ж-ны.

О потом отвернулся, нервно покусывая губы, стараясь не показать слез, навернувшихся на его красивые глаза и задрожавших на густых темных ресницах. Зандер хотел ему сказать, что… не в этом счастье. Но граф отмахнулся от него, мол, сам все знаю, но обидно все равно было до слез.

А вечером состоялся бал. Гостей было много, даже слишком много, в большом тронном зале, где принимали послов, яблоку негде было упасть. Зандер не понимал, зачем королю понадобилось приглашать столько небогатых аристократов из далеких и глухих поместий и городов на этот в принципе рядовой прием, коих в году бывало великое множество. Или он хотел показать, что с ним все в порядке и попытка покушения на него не состоялась? Этих гостей сразу можно было вычислить по старомодным камзолам и любопытным взглядам, которыми они рассматривали публику. К тому же они, как правило, стояли вдоль стен и сразу начинали шушукаться между собой, когда мимо них проходил кто-то, одетый богаче, чем они.

Вдруг в зале стихли все громкие разговоры, и взоры присутствующих устремились на молодого человека, почти юношу, вошедшего через боковую дверь. Многие даже не пытались скрыть своего восторга, рассматривая его. Зандер, сидящий на ступенях перед королевским троном, повернул голову и тоже залюбовался вошедшим. Лемми, а это был он, в новом наряде, специально сшитом для этого бала, был просто великолепен. Золотистый бархат камзола подчеркивал аристократизм его жемчужно-белой кожи и россыпь черных локонов, которые он не стал поднимать в высокий хвост, а просто пустил по плечам. Лосины более темного цвета, обтягивающие упругий зад, были заправлены в черные высокие сапоги до колен. Белая кипень кружевных манжет и воротника в сочетании с кровавым цветом вышитого жилета ниткой в тон камзола и ярко-алые губы, покрытые тонким слоем розового масла, делали его похожим на дорогую фарфоровую куклу.

Одновременно с ним в зал, но уже через парадный вход вошел король в парчовом парадном наряде. Кивая своим придворным, он проходил по залу к тому месту, где на возвышении стоял его трон и где у изножья дожидался его шут. И вдруг он увидел Лемми, стоящего чуть в стороне от трона. Король улыбнулся, совершенно искренне, и протянул юноше руку.

— Идите сюда, мой дорогой, — он взял его за руку и, продолжая улыбаться, повел вокруг зала.

Все расступились, оставляя место в центре, чтобы король со своим сопровождающим могли сделать круг почета. Дамы приседали в глубоком реверансе, мужчины склоняли почтительно головы, и все, абсолютно все восхищались красотой и грацией неизвестного им юноши.

— Господа, — обратился король к своим подданным, когда он снова вернулся с ним к своему трону, — я хочу представить вам моего фаворита, укравшего мое сердце. Это граф Лемюэль О’Коннор, прошу любить и жаловать.

И только после этого король опустился на свое золоченое кресло, а Лемми встал по правую сторону от него, при этом положив свою левую руку на плечо короля и продолжая улыбаться. К нему подходили, кланялись, поздравляли, только с чем поздравляли, Зандер, сидящий возле трона, не мог понять. Неужели должность любовника короля настолько почетна? И Лемми — граф, тоже неплохо, не мог король дать его мальчику титул меньше, чем у его предыдущего фаворита.

Когда же все комплименты и приветствия были высказаны фавориту его величества, к трону, наконец, приблизились послы, и уже теперь они смогли высказать свое почтение его величеству. По традиции они преклонили колени, не доходя до трона, выказывая уважение королю Рупрехту Питеру Первому. И птицы на золотом дереве взмахнули крыльями и запели хвалебную песню во славу короля, а львы, которые до этого спокойно лежали по правую и по левую сторону от тронного возвышения, подняли головы и грозно рыкнули, тем самым показывая мощь его величества. Зандер, только что сидящий у ног его величества, встал и отошел в сторону, наблюдая, как король на своем троне поднимается вверх и исчезает в открывшемся куполе в потолке, чтобы уже буквально через пять минут спуститься в другом наряде. И чтобы взмахом руки дать команду начать пир в пиршественной зале, куда согласно банкетным карточкам проследуют его подданные. А впереди них пройдет король в сопровождении Лемми и послов, а его шут будет шествовать уже за ними следом.

Граф Ориан момент своего появления в тронном зале выбрал очень точно. Как только король с троном исчез в куполе, он вошел через парадные двери. Пока он шел по залу, на брошенного любовника с кривыми усмешками взирали те, кто еще совсем недавно искали у его ног милости. У графа было всего лишь пять минут. Пять и не больше, он знал это.

Зандер его не увидел, но почувствовал, что Лемми угрожает опасность. Ориан уже вынул кинжал, собираясь нанести удар, чтобы одним взмахом перерезать горло юноше. Только молниеносная реакция дракона спасла нового фаворита короля от неминуемой смерти. Зандер успел перехватить кинжал, а самого графа отодвинуть за себя в одну сторону, а Лемми оттолкнуть на расстояние вытянутой руки в другую. Острие оружия успело только слегка оцарапать шею фаворита. Из крошечной ранки вытекло несколько капель крови, окрашивая кружевной воротник его белоснежной рубашки в алый цвет.

Лемми побледнел и стиснул зубы, стараясь не дать клыкам вылезти из его рта, при этом он изо всех сил пытался не упасть в обморок, что тоже было весьма возможно. Как всегда, ему стало плохо при виде крови, а какая за этим последует реакция, даже он не мог предсказать.

Толком никто не увидел, что произошло на самом деле. Дамы завизжали, некоторые, как и положено придворным дамам, попадали в обморок. Мужчины зашумели. А король застал именно такую картину — его шут с кинжалом в вытянутой руке у шеи его молодого любовника, ладонью другой руки он упирается в грудь его бывшего любовника, который то ли хочет помочь Зандеру, то ли, наоборот, шут сдерживает его натиск, визжащие дамы и охрана, которая уже окружила вооруженного шута.

— Виконт Зандер, отдайте мне ваше оружие, — король, совершенно не опасаясь, подошел к нему. Тот молча, убрав его от шеи Лемми, протянул его величеству.

— Охрана, арестуйте его и бросьте в дворцовые казематы. Презренный шут нарушил сразу несколько моих указов, один из них — ношение оружия. Я думаю, при таком количестве свидетелей не потребуется даже суда, чтобы признать его виновным и заслуживающим смертной казни.

— Не советую усугублять свое положение сопротивлением, и отдайте мне еще ваши кинжалы, висящие у вас под курткой, — строго обратился начальник охраны к Зандеру, протягивая руку за оружием. — Следуйте за нами.

Тот молча повиновался и, опустив голову, проследовал за охраной, уводящей его в казематы дворца.

Лемми, до этого кое-как стоявший на ногах, покачнулся и стал оседать, еще немного и он просто упал бы навзничь. Король успел его подхватить и очень осторожно усадить на свой трон.

— Любовь моя, — прошептал он, встав перед ним на колени и легко шлепая его по щекам, пытаясь привести в чувство. — Что с тобой?

— Кровь, — тихо ответил Лемми, стискивая зубы. — Я совсем не переношу вида крови.

И в следующий миг он потерял сознание.

— Господа, продолжайте праздник. Мы скоро вернемся, — обратился король ко всем присутствующим и, легко подхватив своего фаворита на руки, понес его прочь из зала, давая понять, что инцидент исчерпан и бал продолжается.

Его величество легко взбежал по лестнице, ногой распахнул дверь в спальню и бережно опустил находящегося без сознания Лемми на кровать прямо поверх шелкового покрывала.

Камердинеры, как мыши, сразу юркнули за дверь, от греха подальше. Еще при прежнем фаворите короля их приучили исчезать сразу, как только король или его любовник появлялись в спальне. Никому из них не разрешалось прикасаться к телу его величества, даже в попытке помочь переодеться, а при нынешнем и подавно, тот на него и смотреть не разрешал. Сам переодевал, сам мыл его в ванне, а когда кто-то вдруг задерживался в спальне или в гардеробной, он смотрел так, словно взглядом хотел испепелить. Да и король тоже никому не позволял даже любоваться телом своего молодого любовника.

Его величество сам влажной тряпицей вытер засохшую дорожку крови на шее своего фаворита. Аккуратно снял камзол, жилет и расстегнул рубашку, чтобы заменить ее еще до того, как юноша очнется, ведь только на ней были капли его крови. Не сдержавшись, король склонился к нему и поцеловал, даже не поцеловал, а слегка прикоснулся губами к царапине на шее юноши. Лемми пах так сладко, что у него захватило дух. Граф Ориан всегда пользовался духами, а Лемми, его сладкий мальчик, никогда не применял ничего. Почувствовав легкое возбуждение, так всегда бывало, как только он прикасался к нежной коже своего любовника и вдыхал его неповторимый аромат, король поспешил снять испачканную рубашку и отбросить далеко в сторону, чтобы Лемми не смог видеть ее окровавленный воротник, когда придет в себя. И только после этого он стал снова целовать безвольное тело юноши.

И уже когда совсем не было сил сдерживаться, он отстранился и попытался выровнять дыхание. Стараясь больше не смотреть на жемчужно-молочную кожу и тем более не прикасаться к ней, король стал искать в прикроватном столике хрустальный флакончик с нюхательной солью. Пришлось приобрести у лекаря, когда Лемми в первый раз потерял сознание в фехтовальном зале, где наблюдал за тренировочным боем его величества. Король сначала не понял, что произошло, но увидел, что у его соперника выступила кровь из небольшой царапины на руке чуть выше запястья, не прикрытой эфесом. Туда же смотрел и Лемми, как завороженный, но потом побледнел, обмяк и завалился на бок. Тогда он сильно испугался за него. Кричал, метался, пока прибежавший придворный лекарь, заикаясь, не объяснил его величеству, что это простой обморок, и не привел юношу в сознание, дав понюхать соли, которые всегда носил с собой для фрейлин, больших любительниц лишаться сознания. Король вынужден был прогнать сразу мысль о том, чтобы обучить Лемми владению мечом. Достаточно того, что он научит его скакать на лошади. Военного он из юноши делать не станет, это точно.

Из своего прежнего фаворита, Ориана, король тоже не пытался сделать военного, но арбалет совсем простенький, без всяких украшений, как-то однажды купил для него. И у того открылись удивительные способности, он попадал в цель даже на бешеном скаку своего кладрубера, с закрытыми глазами, стоя спиной к мишени, и только единожды взглянув на нее. Ориан ходил тренироваться со стрелками, когда у него появлялось желание, а король этому не препятствовал. Ведь это занятие не делало его мускулистым, ему нравилось нежное тело фаворита, как у женщины, но и не совсем, как у женщины, скорее, как у юноши.

Рупрехт открыл флакончик и поморщился — не нравился ему этот запах. Ну, да ладно, если это сможет привести в чувство его чудо, он потерпит. Лемми вздохнул и приоткрыл глаза, легкая неуверенная улыбка тронула его губы.

— Я испортил тебе праздник, — проговорил он грустно.

— Что ты, Лемми, это я со своими дешевыми фокусами для иностранцев чуть не потерял тебя, — попытался оправдаться король за то, что оставил его без присмотра. Если бы он был рядом, ничего подобного не случилось бы.

— Что будет с графом Орианом?

— Что может быть с ним? — король пожал плечами. — За нарушение указа не появляться на балу, он завтра же будет отправлен в ссылку до конца дней в свое имение. По-моему, это не слишком суровое наказание для человека, не выполняющего требования своего короля.

— А с Зандером?

— Я не хочу сейчас о нем говорить. Пока он отправлен в казематы. А потом будет казнен, как государственный преступник, без суда и следствия...

— Может, можно его помиловать твоей королевской милостью? — неуверенно попросил юноша.

— Нет, Лемми, нет. Он совершил противоправные действия, создал прецедент. У него изъяли оружие прямо на балу. К тому же на него поступил донос, что он готовил эликсиры прямо здесь во дворце, когда по всему королевству существует запрет на их изготовление. Милуя приближенных ко мне, я не смогу контролировать и держать в повиновении своих подданных. Попроси что-нибудь другое. Например, какую смерть ты избрал бы для него?

— Тогда сожги его на костре и пепел развей по ветру, чтобы в угоду тебе, я не смог бы даже посетить его могилу, — раздраженно бросил Лемми, но король сделал вид, что не заметил недовольства своего любовника.

Он наклонился к юноше и легко прошелся губами от его подбородка до пояса лосин. Лемми, рвано вздохнув, стал подставляться под поцелуи, слегка выгибаясь и сминая руками шелк покрывала. Король улыбнулся, ведь граф Ориан практически не откликался на его прикосновения, он сам предпочитал гладить короля и то только в строго определенных местах. А его величеству безумно нравилось, как реагирует Лемми на его, казалось бы, совершенно простые ласки. Он сразу становился очень добрым и был готов выполнить любую, самую необычную просьбу своего молодого любовника, но сейчас он хотел оставаться непреклонным. Его Лемми хотели убить!

— Рупрехт, если ты будешь продолжать в том же духе, то мы не попадем больше на бал, и твоим подданным придется веселиться без тебя.

— Не беспокойся за них. Им сейчас есть о чем поговорить и посплетничать и без нас. Но если ты хочешь потанцевать со мной, то я готов прерваться и вернуться в бальную залу.

Лемми счастливо рассмеялся и отрицательно покачал головой. А король, улыбнувшись, неспешно стал расстегивать пуговицы на своем камзоле. Юноша тут же перехватил инициативу, сев рядом и отстранив его руки:

— Разреши мне. Ты же знаешь, как я люблю гладить твое тело, когда раздеваю тебя.

«А еще в ванной, когда ласковые пальчики в мыльной пене делают вид, что моют, а на самом деле возбуждают, — резко выдохнул его величество, когда Лемми, расстегнув тонкую шелковую рубашку, специально зацепил острыми ноготками обнажившиеся чувствительные горошины его сосков. — Противный мальчишка, ведь знает, что мне это нравится! А граф Ориан никогда не ласкал мои соски, пока специально не попрошу».

И камзол, и рубашка полетели на пол. Лемми прошелся дрожащими ладонями по обнаженной груди короля, он всегда дрожал, когда касался тренированного мускулистого тела его величества. Потом притянул его к себе, обнимая и заставляя лечь рядом на постели. А сам, резко поднявшись, сел на его бедра сверху и стал неспешно развязывать пояс парадных брюк его величества, а затем сантиметр за сантиметром освобождать его тело от совершенно ненужной одежды, одновременно сползая вниз. Стянув брюки почти до самых туфель, он остановился, задумался. А потом, повернувшись спиной, и снова усевшись на бедра, только уже обнаженные, согнул сначала одну ногу короля в колене и стащил туфлю и штанину с одной ноги, а потом и со второй, проделав ту же самую процедуру. Брюки с туфлями тоже полетели на пол.

Руки короля в это же самое время расстегнули пояс лосин Лемми и, слегка приподняв его, стянули мягкую ткань с упругой попки. А потом уже его величество освобождал юношу от остатков одежды, уложив на живот одним движением сильных рук. Он провел ладонями по нежной коже его спины, Лемми выгнулся назад, откидывая голову и подставляя губы для поцелуя, быстро пробежавшись по ним язычком, приглашая. Ну, как тут было не ответить, страстно схватив его в охапку и сминая такие сладкие губы. Король, не разрывая поцелуя, перевернул юношу на спину и лег на него сверху, вытянувшись вдоль всего тела, чувствуя, как восставшее естество того упирается ему в живот. Еще не время. Он еще долго будет ласкать тело юноши и поцелуями и поглаживаниями, что ему очень нравится, и чего его постоянно лишал граф Ориан.

Король извлек из прикроватного столика еще один флакончик, но уже с ароматно пахнущим маслом.

«А Лемми пахнет гораздо вкуснее!» — отметил он, наливая в ладони немного прозрачной жидкости, и снова переворачивая юношу на живот. Тот никогда ничего не спрашивал и не сопротивлялся, а принимал все ласки, которые дарил ему король, и сам отвечал с неменьшей страстью. Молодой неопытный любовник его величества всему быстро учился, но сегодня король хотел доставить ему такое удовольствие, как никогда раньше. Он не понимал, почему, но ему этого очень хотелось.

Король подложил подушечку под живот Лемми, заставляя чуть привстать на колени, и провел смазанными руками по ложбинке между ягодицами, по пояснице и по внутренней поверхности бедер, раздвигая его ноги, как можно шире. От предвкушения Лемми дернулся и застонал, а король в это время скользнул пальцем одной руки в его тело, заставляя застонать еще больше, а другой, подсунув под него, обхватил возбужденный член Лемми. Как ему нравилось ласкать и готовить тело своего мальчика к соитию. Граф Ориан никогда не позволял ему делать этого, считая, что это занятие не достойно его величества.

Но через несколько ласковых фрикций он убрал руки и, обняв его за талию, снова перевернул своего любовника на спину и, склонившись над ним, поцеловал в пупок, щекоча языком. Лемми хохотнул, втягивая смешно голову в плечи и обнимая его величество за шею, он немного боялся щекотки еще с детства. Король взял его руки в свои и завел за голову, а потом под повизгивания Лемми спустился не менее щекотливыми поцелуями до паха, где его член просил ласки и внимания. Он сначала лизнул его плоть, Лемми замер от неожиданности — король никогда раньше не позволял себе таких откровенных ласк. С хитрым прищуром своих выразительных глаз его величество взглянул в круглые от удивления глаза своего фаворита, не разрывая взгляда, обвел языком головку его члена, и только потом вобрал весь в рот, посасывая. Лемми инстинктивно дернулся вперед и прикрыл от наслаждения глаза. Король, сдерживая его резкие движения, улыбнулся: «Не торопись, любимый, всему свое время». Он отпустил его руки, которые юноша тотчас запустил ему в волосы, перебирая и поглаживая. Король, переместившись, улегся между широко разведенными согнутыми в коленях ногами своего любовника, и продолжил осторожное посасывание. Одна рука его при этом поглаживала яички юноши, а вторая опять устремилась в его тело. Он позволил Лемми, покачиваясь, самому задавать неспешный ритм. Кончиком языка король облизнул каждую венку, быстро прошелся по головке, не забыв маленькую дырочку на самом ее конце, которая уже давно сочилась смазкой, и снова с силой втянул член плотно сжатыми губами до самого основания. Лемми выгнулся, застонал и стал сбиваться с ритма. Король продолжил более интенсивное движение губами и руками на теле и в теле юноши, доводя его до экстаза. Юноша судорожно вцепился в плечи своего любовника и, громко вскрикнув, попытался подтянуть его вверх, чтобы не излиться прямо в рот королю. Но тот только усилил посасывание, стараясь заглотить член, как можно глубже.

— Рупрехт… я… не… могу… — простонал Лемми сквозь рваные вздохи, мотая головой из стороны в сторону и пытаясь сжать бедра. Но король, упершись локтями в матрац между его ногами, не позволил ему этого сделать.

Все, Лемми сдался и отдался этой ласке полностью, убыстряя ритм, вскидывая бедра и стараясь как можно глубже проникнуть в горло. Еще немного, еще пара фрикций и тугая струя ударила в нёбо его величества. Лемми протяжно застонал и снова попытался подтянуть вверх своего любовника. Но тот не позволил ему этого сделать, пока не проглотил последнюю каплю семени своего фаворита, и только после этого лег рядом. И почему граф Ориан никогда не позволял ему так его ласкать? А ведь он пытался, причем не один раз за эти годы, но он так ни разу и не позволил.

— Рупрехт… как… мне… тебя удовлетворить? — Лемми еще помнил, что его партнер остался без разрядки, это у него в ушах шумело, а в глазах сверкали и рассыпались разноцветные искорки.

— А как ты хочешь? — осторожно спросил король.

— Садись к спинке кровати и разведи ноги в стороны, — предложил юноша.

Король послушно сел, подложив под спину небольшую подушечку. Лемми устроился между его ног и, подвинувшись к нему вплотную, аккуратно взяв в руку член его величества, приставил к своей подготовленной дырочке. Резкий толчок вперед в тугую жаркую плоть, и король полностью вошел в него. Лемми полежал так несколько секунд, привыкая, а потом сам стал двигаться, практически впечатывая своего любовника в спинку кровати. Король гладил юношу по груди, по опавшему члену, ласкал мошонку, везде, куда мог дотянуться, пока Лемми двигался в ровном ритме, пытаясь довести его до разрядки. Жар от паха стал распространяться по всему телу. Сил молчать и сдерживаться больше не оставалось. Король громко застонал от удовольствия и взял в руку вновь восставшее естество своего любовника. Лемми же наоборот негромко постанывал от поглаживаний его плоти. Движения уже пошли в рваном ритме, тела намокли от пота. Король, издав глухое рычание, излился в Лемми, а тот, сделав еще несколько судорожных фрикций, кончил его величеству в руку и затих.

— Лемми, посмотри на меня, — тихо попросил король.

Юноша приоткрыл глаза, затянутые любовной дымкой.

— Не засыпай, тебе еще мыть меня. Ты же всех слуг разогнал, — его величество негромко рассмеялся.

— Конечно, я помню об этом. Мне еще и постель перестилать — не королевское это дело, — юноша переместился, устраиваясь сидя рядом с его величеством и обнимая его потное тело.

— Да, уж, моя любовь. Но носить на руках своего фаворита — это королевское дело, — король легко поднялся и, подхватив его на руки, понес его в ванну.

Зандера повели по каким-то подземным дворцовым переходам и втолкнули в тюремную камеру. На удивление она была достаточно чистая и сухая, вдоль одной из стен стояла узкая деревянная скамья, больше никаких предметов мебели в камере не было. Перед уходом охранники, которые привели его сюда, повесили на крюк за чугунной решеткой, отделяющей камеру от коридора, лампу, больше чадившую, чем дававшую света, и, не сказав ни слова, ушли.

Зандеру и без их слов было понятно, что ночевать ему придется здесь. Он постоял немного, прислушиваясь к звукам за массивной обитой железом дверью и осматриваясь. Ничего, абсолютно ничего, достойного его внимания. Даже окон нет, просто так не сбежишь. Да и куда бежать-то? Он надеялся, что король не позволит своему шуту пробыть здесь слишком долго, ведь он ни в чем не виноват. Впрочем, и виноват тоже, у него под курткой были два парных кинжала, которые он вынужден был отдать охране. А вот граф Ориан… Что теперь будет с ним? Подумав об этом, Зандер почувствовал, как к горлу подкатывает тошнотворный страх, страх за него. Тюрьма не для этого изнеженного создания. Да и ждет его совсем не тюрьма или ссылка, о которой он твердил все время, а, скорее всего, виселица за попытку покушения на нового фаворита короля.

Расхаживая от узкой скамьи до решетки и обратно, Зандер не находил себе места.

— Что же вы наделали, граф Ориан? И зачем? — кричал он в никуда уже в сотый раз, но даже эхо подвала не отвечало ему.

В эту ночь Зандер не смог сомкнуть глаз, и прилег уже, видимо, под утро, но уснуть все равно не получилось на жесткой деревянной скамье. Позже пришел охранник с миской какого-то варева и поставил ее на пол рядом с решеткой. Он сказал Зандеру, что это его обед, отвечать ни на какие его вопросы не стал, а просто ушел. Зандер разозлился, но это ничего не меняло — он так и оставался в неведении о судьбе графа Ориана. Есть не хотелось, но ближе к вечеру или уже даже ночью желудок предательски стало сводить от голода, пришлось попробовать это варево. Похлебка, как оказалось, была вполне приличная для такого места, как королевкие казематы.

«Хлеба и вина не хватает только, — с усмешкой подумал он. — Что ж, кормят вполне сносно, кровать жестковата, но зато тепло и ниоткуда не дует. Жить можно».

Оставалось только ждать и надеяться, что король сменит гнев на милость, все же его шут ни в чем не виноват. И как только ему приходила в голову мысль о собственной невиновности, так сразу же он начинал терзаться вопросом, что случилось с графом Орианом, и размышлять о превратностях судьбы. Нет, пусть лучше он будет виновным, чем бывший фаворит короля.

На следующий день ему поменяли лампу, которая почти потухла, и снова принесли в миске варево. И этот охранник не стал с ним разговаривать и не счел нужным ничего объяснить.

«Что с графом Орианом?» — в сотый и в тысячный раз снова и снова спрашивал себя Зандер, и снова стены ему ничего не отвечали.

Вдруг входная дверь тихо со скрипом приоткрылась. Зандер насторожился — охранник к нему сегодня уже приходил, он никого не ждал. И вдруг он увидел, как... граф Ориан бочком вошел в его камеру. Он выглядел ослепительно в своей расшитой драгоценными камнями одежде. Зандер решил, что он спит, и граф ему просто снится.

— Как вы? — спросил тот, и Зандер в одно мгновенье оказался у решетки.

— Со мной все в порядке! Вас отпустили? — его голос захрипел от волнения.

— Меня не сажали в тюрьму, шут… Мне жаль. И если будут спрашивать, то я не признаюсь, что оружие было моим, даже под пытками. Прости…

— Все правильно, граф Ориан, это место не для вас, — дрогнувшим от обиды голосом ответил ему Зандер.

Граф опустил глаза, устало провел ладонью по лицу, прошелся от решетки до двери и обратно.

— Прости меня, шут. Я струсил. Я не смог сказать его величеству сразу, что это был мой кинжал. Особенно после того, как твой Лемюэль тоже ничего не рассказал королю о нападении. Он же промолчал, что это был я. И все присутствующие на балу указали на тебя. Я не понимаю, почему, но это так и было. После того, как тебя увели, все только и твердили о твоем, а не моем, нападении на нового фаворита короля. Я же там продолжал оставаться и все слышал. Странно, но меня словно никто не видел из присутствующих, — быстро заговорил граф Ориан. — Я же предупреждал тебя, — простонал он, хватаясь руками за решетку и пытаясь заглянуть в глаза Зандеру. — Я с самого начала говорил, чтобы ты держался от его величества подальше, что он опасен для тебя. Но ты не стал меня слушать. И что в итоге? Ты не просто глупец, ты полный идиот.

Зандер грустно покачал головой, все правильно не только граф, но и лекарь Вильгельм Риттерс предупреждал его об этом же. А он никого не послушался. Сначала опасался за тетушку Деспину и остальных, потом за графа, а потом не смог бы оставить короля, настолько сильно к нему привязался.

— Мало вам того, что я сижу в этой клетке по вашей милости, вы еще и обзываетесь, — Зандер попытался придать своему голосу шутливые нотки, но на лице появилась только грустная усмешка. — Расскажите лучше, как вам удалось в казематы пройти, если не секрет. Может, мне удастся выйти отсюда вслед за вами.

— Это не смешно и нет здесь никакого секрета. Охранники, как и все, — тоже нормальные люди. За серьги, которые я выиграл на скачках, мне разрешили поговорить с тобой. Они не захотели взять ничего другого — ни кольца с изумрудом, ни кулона с рубином, а только те серьги.

У Зандера сжалось сердце. Этот человек, так дороживший своим подарком, пришел к нему, чтобы только поговорить.

— Вы даже не представляете, как все серьезно, — между тем продолжил граф Ориан. — И я пришел не для того, чтобы только расписаться в собственной трусости. Я пришел сказать вам, точнее рассказать, к чему следует подготовиться.

— И к чему же мне следует готовиться? — усмехнулся, продолжая грустно улыбаться, Зандер.

— К казни, дорогой, за измену и попытку отравления короля. Вчера были опрошены слуги, и они под присягой подтвердили, что вы готовили прямо во дворце эликсиры и неизвестные лекарям снадобья. А ваш Лемми выбрал способ, каким лишить вас жизни.

— И каким? — севшим вдруг до хрипоты голосом прошептал Зандер.

— Сожжение на костре. И приговор скоро приведут в исполнение. В лучшем случае жить вам осталось дня два, не больше, — вздохнул граф Ориан. — И только ваш Кертис и фрейлина Лили все отрицали.

Он замолчал, а Зандер все смотрел на него и ждал, ждал, что тот скажет, что он пошутил про Лемми. Пусть шутка не удалась, и он жестоко пошутил, но пошутил.

Но граф Ориан глубоко вздохнул и продолжил:

— Могу я что-нибудь для тебя сделать, шут?

Зандер кивнул, стараясь сдержать слезы и рвущиеся наружу рыдания — за что? Его предали трое самых любимых людей — Лемми, король и Ориан.

— В моем городском доме, помните, я водил вас туда однажды, в моей спальне в столе есть несколько вещей, которые я хочу, чтобы вы взяли и сохранили до лучших времен. Это магический кристалл, кулон, гвард и дневник моего отца — книга в кожаном переплете с тиснением. Они все лежат в одном месте. Там же в столе лежит тетрадь с рецептами магических эликсиров, сожгите ее. Сделайте то, о чем я вас прошу, если сможете добраться до моего дома, — все же всхлипнув, попросил он.

Граф пожал плечами, ему, конечно, все равно, он может сделать и это. Выполнить волю приговоренного к смерти ему не трудно. Он развернулся, чтобы уйти.

— А меня отсылают из дворца, — прошептал он, не оборачиваясь. — Завтра на рассвете черная карета без гербов отвезет меня в мое имение. Меня пока не лишили титула, но я думаю, что это ненадолго. И как только я стану просто Орианом, мне будет только одна дорога — в бордель. Может, смерть — это более гуманный способ избавления королем от неугодных.

Так и не оборачиваясь, граф толкнул массивную дверь.

Зандер устало опустился на скамью. Обхватив голову руками, он только и мог раскачиваться из стороны в сторону, чтобы как-то унять боль в груди от слов графа, которая прожигала насквозь. Лемми, как он мог с ним так поступить?! А король?! Он их любил больше жизни. Осталось только посыпать голову пеплом.

Вдруг массивная дверь снова скрипнула, Зандер поднял голову, ожидая опять увидеть графа Ориана, который, видимо, забыл сказать еще что-то очень важное… Но в дверь протиснулся бледный всклокоченный Лемми. Он, шатаясь, добрел до камеры и сполз на колени, в последний момент схватившись за решетку.

Зандер мгновенно очутился рядом и присел напротив, пытаясь поддержать его, готового рухнуть навзничь на пол камеры.

— Что с тобой? Ты не ел все эти дни? — спросил он встревоженно.

Лемми обреченно покачал головой.

— Лемми, Лемми. Я уже говорил тебе, что тебе надо многое делать самому, — Зандер совершенно забыл, что еще совсем недавно он страдал от его предательства. А теперь снова был готов заботиться и защищать своего Лемми.

— Помоги мне, — прошептал тот очень тихо.

— Да, да, конечно, — Зандер торопливо поддернул рукав куртки вверх, освобождая запястье, он протянул руку сквозь прутья к самому лицу юноши. — Кусай.

Тот удивленно уставился на него, как на сумасшедшего. Что и как он должен кусать?

— Лемми, ты вампир. Выпусти свои клыки и укуси меня. Видишь эту вену на запястье? Укуси меня в нее, — по слогам отчетливо проговорил Зандер, чтобы тот его понял и сделал так, как он ему сказал.

— Зандер, кровь. Мне станет плохо, — покачал головой Лемми, отказываясь укусить руку.

— Глупыш, тебе все равно надо будет научиться кусать тех же кроликов, и научиться есть, не пачкаясь. А то так ты будешь каждый раз падать в обморок при виде пищи. Кровь — это твоя жизнь. Постарайся сделать это аккуратно.

— Мне страшно, — продолжал отказываться Лемми.

— Чего ты боишься?

— Мне страшно. Я каждый раз превращаюсь в зверя, когда вижу кровь, — скривился от обиды юноша, готовый вот-вот расплакаться.

— Ты превращаешься не в зверя, Лемми, а в вампира, и это нормально. Это твоя сущность. А теперь, если ты хочешь жить, то должен превратиться в вампира и укусить меня, — продолжал настаивать Зандер.

— Тебе будет больно.

— Я дракон, перетерплю. А ты представь, что я твоя еда, только не в кружке, а в руке.

Лемми прикрыл глаза, на его красивом бледном лице появилось задумчивое выражение. Он двумя руками взял руку Зандера в свои и, оскалившись, демонстрируя два белоснежных клыка, аккуратно погрузил их в вену. Зандер вздрогнул, нет, боли не было совсем. Лемми сделал все очень бережно, просто было несколько необычно. Лемми пил, жадно сглатывая, маленькая тоненькая струйка стекла из уголка рта, норовя, сорвавшись с подбородка, испачкать белоснежный воротник его рубашки. Зандер наблюдал, как краски жизни возвращаются на бледное лицо юноши. Все, достаточно. Надо, чтобы он остановился.

— Лемми, ты уже насытился, а остальное уже лишнее, — осторожно позвал он его.

Юноша приоткрыл глаза, затуманенные наслаждением от горячей крови дракона, как у пьяного, и нехотя отпустил руку, кормившую его. Зандер тут же прикрыл запястье рукавом куртки. Лемми поднял свою ладонь к лицу, чтобы вытереть испачканный подбородок.

— Нет, Лемми, стой! — Зандер успел перехватить его руку, — Зажмурься.

Не хватало только, чтобы он сейчас потерял здесь сознание от вида крови. Зандер нежно вытер его лицо краем своей пестрой куртки, пятен на которой все равно не было бы видно.

— Ты так и не научился есть, не пачкаясь, Лемми. Как в детстве, — Зандер укоризненно покачал головой. — И еще, не надо ходить сюда ко мне. Обратись к Кертису, он тебе поможет, а лучше к лекарю Вильгельму Риттерсу. А если тебе вдруг придется кусать людей, старайся остановиться вовремя, не иссуши их до основания. Особенно будь аккуратен со своим любовником. В порыве страсти все может произойти.

Юноша, не открывая глаз, кивнул головой:

— Откуда ты все знаешь?

— Читал много, — усмехнулся Зандер. Он и вправду читал очень много о вампирах, и все о них знал или почти все.

— Спасибо тебе... Я пришел не только за этим... Я хочу сказать. Ты завтра умрешь, Зандер.

— Я завтра умру, Лемми, — согласился Зандер, кивнул.

Юноша поднялся на ноги и пошел, не оборачиваясь к двери.

— Прощай, Зандер.

— Прощай, Лемми.

Юноша уже взялся за ручку, как Зандер крикнул ему вслед:

— И последнее… Ты любил меня, Лемми?

Лемми вздрогнул всем телом, будто его ударили, опустил голову, и осматривался по сторонам, будто что-то хотел увидеть на каменном полу каземата.— Мне пора, меня будет искать его величество.

— Лемми! — в отчаянии закричал Зандер. — Ответьте мне! Я хочу знать…

Юноша молчал, как показалось Зандеру, целую вечность.

— Лемми, не молчи!!!

— Нет, — резко произнес он, выплевывая каждое слово, — Я не любил тебя никогда.

— Не правда! — закричал Зандер. — Ты лжешь! Скажи мне правду. Почему ты так жесток со мной?

Лемми порывисто обернулся — его губы кривила презрительная усмешка.

— Я тебя никогда не любил, — выговаривая каждое слово, произнес он, стараясь не глядеть в глаза Зандеру и убивая последние надежды в его разбитом вдребезги сердце. — Прощай.

И тихо добавил, уже исчезая за дверью:

— И будь счастлив.

— Нет, Лемми, не уходи, — Зандер всей грудью подался на решетку, пытаясь выбить ее и удержать юношу, но тот закрыл за собой дверь, так и не оглянувшись.

— Почему ты так жесток со мной? Почему?! — Зандер долго кричал ему вслед, пока не сорвал голос, а потом долго спрашивал тихим шепотом у безмолвных стен. Когда сил метаться по камере уже не осталось, а руки были разбиты в кровь о чугунную решетку, он сел на пол и, обхватив голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо выл.

Он впервые в жизни хотел смерти, хотел по-настоящему. Боль билась в груди, снова рвала его внутренности когтистой лапой, а он думал, что навсегда избавился от нее, что она поселилась где-то далеко внутри, куда уже невозможно добраться. Но горечь предательства вынесла снова все наверх, не давала дышать, и не оставляла никакой надежды. Он не жалел ни о чем, ни что встретил Лемми, там, в пещере, ни что любил его все эти годы, ни что приехал на службу к королю, к которому привязался тоде всем сердцем, ни что помогал Ориану, когда тому было тяжело. Он не жалел даже себя сейчас, он просто ненавидел свою слабость. Он всегда считал себя сильным и способным ответить за любой поступок, считал, что сможет выстоять перед любыми обстоятельствами, какими бы они не были, а теперь ему стало понятно, что единственная настоящая трудность его сломила, как сухую ветку, и осталось только вспыхнуть и сгореть завтра на костре.

Зандер то ли задремал, то ли забылся, а когда очнулся прямо перед ним в камере стоял и улыбался, как прежде, Лемми, его малыш Лемми, а его за плечи обнимал король, за ними стоял улыбающийся граф.

— Больно, — прошептал Зандер, держась рукой за грудь.

— Любовь и боль часто ходят рядом, — сказал Ориан.

— И это надо принимать, как правило, — продолжил король.

— А не как исключение, — прошептал Лемми.

— Лемми, — опять простонал Зандер. — Не уходи. Объясни…

— Я должен это сделать. Должен уйти... навсегда, — сказл он. — Меня для тебя больше нет. Не пытайся вернуть меня обратно и сам никогда не возвращайся. У нас разные пути. Так получилось…

Зандер протянул руку к нему и попытался пальцами коснуться губ, произнесших эти жестокие слова, но видение задрожало и рассыпалось. Так и его любовь ко всем троим, тихо умирая, рассыпалась в тысячу мелких пылинок, осевших где-то в самой глубине его сердца. И осталась только пустота. Там, где только что билось и страдало живое сердце, ничего не осталось... Желания все разом исчезли, кроме одного, хотелось тишины и покоя.

Когда утром в его камеру вошли охранники и какой-то разодетый тип, которого представили, как судью, Зандер даже не шелохнулся. Судья зачитал приговор, в котором было сказано, в чем Зандера обвиняют, а именно, в попытке убийства королевского фаворита, в попытке отравления его величества путем незаконного изготовления снадобий, нарушении нескольких указов и еще кое-что по мелочам. А также в этой бумаге говорилось о наказании, которое его ожидало. Его лишали титула, конфисковали земельные владения в пользу государства. А затем должна была состояться казнь путем сожжения на рыночной площади сегодня в полдень при скоплении народа.

«А граф говорил, что у меня есть два дня, — устало шевельнулась непрошеная мысль, и Зандер улыбнулся. — Хорошо, что сегодня, а уже сил совсем не осталось бороться со всем этим».

— Он еще улыбается, преступник, — зашушукались охранники, и было им невдомек, что улыбался он от счастья, что скоро избавится от нестерпимой боли предательства, которая по-прежнему продолжала терзать сердце, в котором уже практически ничего не осталось, даже боли.

После оглашения приговора все вышли, снова оставив Зандера одного. Но ровно в полдень пришли уже не охранники, а шестеро солдат, они сняли с решетки замок и приказали выйти. Зандер безропотно подчинился. Один из его конвоиров протянул ему балахон с капюшоном, в котором приводят приговор в исполнение, и потребовал надеть его, а свою одежду снять. Зандер безразлично выполнил приказание. А потом его повели по узким подземным переходам и вывели во двор, где он до этого ни разу не был. Посреди двора стояла простая телега, запряженная парой лошадей, а вокруг нее уже сидели на своих конях еще шестеро солдат.

«Серьезная охрана для государственного преступника», — устало усмехнулся Зандер, надеясь, что скоро, уже очень скоро все закончится.

Ему приказали остановиться. Он подчинился, позволил нацепить на шею железный ошейник с цепью и разветвлениями с наручами к рукам и ногам. Пока закрывали замки на цепях, Зандер с наслаждением вдохнул полной грудью и посмотрел на манящее небо и облака. Какой прекрасный день, чтобы умереть!

— Вперед!

Зандера грубо затолкали в телегу, и она в окружении двенадцати солдат выкатилась через боковую аллею из парка. Но охрана тут же исчезла, словно испарилась. И уже простая телега, сопровождаемая одним лишь человеком, не привлекая ничьего внимания, двинулась вперед, но не в сторону рыночной площади, где уже был готов костер для сожжения государственного преступника, а прочь из города.

— Пить... Пожалуйста. Пить очень хочется, — обратился Зандер к вознице, сидевшему очень близко к нему.

Тот, молча, отстегнул флягу с водой с пояса, протянул ее. Ледяная родниковая вода приятно обожгла нёбо Зандера. Он снова взглянул на небо. Почему-то умирать в такой день совершенно расхотелось.

Мерно покачиваясь, телега выехала за городские ворота и остановилась сразу же в небольшой рощице.

Человек, сопровождавший Зандера, молча расстегнул все цепи и ошейник, помог ему сесть в телеге, но движением руки запретил откидывать капюшон с лица и вообще двигаться…

Не видел Зандер, что точно такая же телега, но в окружении двенадцати солдат в молчании въехала на рыночную площадь, где уже собралась приличная толпа зевак, желающих в этот час получить свою порцию развлечений. Осужденного с опущенным капюшоном на лице под конвоем подвели к костру, в центре которого стоял высокий шест, к которому его и приковали, не снимая тех наручей и цепей, что были уже на нем. Солдаты встали вокруг с мечами наперевес, чтобы исключить любой прецедент. Палач с горящим факелом обошел вокруг костра, готовясь подпалить сухой хворост. Толпа взревела от предвкушения. Палач потряс факелом и стал по одной поджигать вязанки, которые тут же разгорались ярким пламенем.

Осужденный безразлично взирал на действо, как будто это не его сейчас пытаются сжечь на костре — беснующаяся толпа, солдаты, костер, пламя от которого уже поднимается высоко в небо и скоро скроет его от зевак.

Не видел Зандер, что на самом краю площади остановилась черная карета с опущенными шторами без опознавательных гербов. Карета постояла немного, а когда бушующее пламя стало затихать, а черный дым взметнулся высоко в небо, прямо к самым облакам, выехала с площади, и лошади сразу быстрым аллюром понесли ее прочь из города…

Рядом с телегой остановился всадник, в котором Зандер без труда узнал лекаря Вильгельма Риттерса.

— Вы? — спросил он безразлично.

— Я, — ответил тот. — Встрепенитесь Зандер. Так надо было. Только так ты смог бы получить свободу и никак иначе.

— Меня будут искать, — Зандер, усмехнувшись, посмотрел на лекаря.

— Не будут. Король видел, как тебя сожгли на костре… Впрочем, Лемми тоже…

— Все-таки кого-то сожгли на костре, — Зандер, ожидая ответа, не мигая смотрел на мужчину.

— Не жалей его. Тот, кого сожгли вместо тебя, был кинсейлом, убийцей стариков и детей, истребителем драконов и всех прочих нелюдей, а также людей, кто помогал нелюдям.

— Почему король хотел избавиться от меня? — глаза Зандера наполнились слезами, а в носу противно защипало. Только этого ему не хватало.

— Он не хотел, — покачал головой мужчина. — Он хотел совсем другого. Прости, я виноват. Знал, что его величество не устоит перед чарами твоего вампира. Вот, все и подстроил.

— Как вам это удалось? — Зандер хотел казаться безразличным, но эмоции постепенно возвращались к нему.

— Все просто, Зандер, все очень просто, — лекарь слез с коня и присел рядом с ним на телегу, обнял юношу за плечи. — Я тоже дракон и служил отцу Рупрехта под началом твоего отца. После их гибели я разыскал тебя, чтобы ты также смог служить нынешнему королю…

— Шутом, — хмыкнул юноша.

— Не шутом, а личным охранником и советником короля, кем ты и был на самом деле. И служил бы дальше, если бы король не влюбился в тебя и не захотел видеть в другом качестве. Он пришел ко мне за советом. А я все подстроил. Ты не смог бы стать его любовником, даже если бы захотел.

— Почему? — Зандер удивленно взглянул в глаза Вильгельма Риттерса. — Из-за Ориана?

— Нет, не из-за него. Хотя ты вряд ли бы заменил его. Тот был идеальным любовником для Рупрехта… Не из-за него, поверь. У тебя совершенно иное предназначение. Придет час, и ты сможешь его исполнить.

— А у Лемми? У Ориана?

— И у Лемми… А вот Ориану угрожает опасность и ему потребуется твоя помощь, — улыбнулся лекарь, видя, что Зандер постепенно приходит в себя.

— А Лемми? — продолжал выспрашивать Зандер.

— За него не беспокойся. Сейчас подумай о себе и о графе. Вам какое-то время придется побыть вместе. Исчезнуть отсюда и возродиться в другом месте. Так надо, Зандер.

Лекарь помолчал, словно обдумывая что-то.

— Ориан не предавал тебя, как и Лемми. Это я на балу заставил всех поверить, что ты был с оружием, а не граф, и ты хотел убить Лемми, а не Ориан. Даже если бы эти двое в голос твердили, что ты не виновен, то его величество им бы не поверил. Все остальные видели совсем иное. И Рупрехта я заставил принять неприятное для него решение.

— Как вам это удалось? — улыбнулся Зандер.

— Я дракон и сильный маг… А ты станешь еще сильнее… — лекарь, вздохнув, замолчал.

— Каждый из нас, драконов здесь живущих, обладает, какими-нибудь уникальными способностями, — продолжил он, немного поразмышляв над чем-то. — Я, например, могу внушать всем, кто находится со мной в одном помещение то, чего они никогда не видели. Когда ты войдешь в полную силу, сам станешь с легкостью это делать. Пока тебе надо на людей смотреть в полуформе, чтобы что-то приказывать мысленно, а потом и полуформа не станет нужна. Просто мысленно приказать. Ты станешь сильнейшим среди нас и сможешь возродить род драконов. Но ты должен пройти свой путь до конца, шаг за шагом, преодолевая трудности и преграды. Только так и никак иначе.

Лекарь опять замолчал, сильнее прижимая Зандера к себе.

— Я не хочу тебя отпускать, как когда-то мой брат, когда ты с маленьким Лемми стоял вначале своего пути. Но пока ты нигде не споткнулся… Нигде… Думаю, и дальше… с тобой будет все в порядке, — по всему видно было, что мужчина с трудом сдерживается, боясь показаться слабым. Но потом он все же поцеловал Зандера, порывисто прижав к своей груди.

— Спеши, ты нужен Ориану, а он тебе. Вам вдвоем будет легче, — мужчина оттолкнул юношу от себя и махнул рукой. — Он в карете мчится в имение, где захотят от него избавиться.

— Надеюсь не король? — Зандер захотел откинуть капюшон, но лекарь ему не позволил.

— Нет, конечно, нет, — покачал мужчина головой. — У Ориана довольно много недоброжелателей всегда было, а сейчас, когда он лишился реальной власти, и подавно. Племянник его дяди, который в свое время захотел стать графом Сент-Ранжем, хочет ему отомстить и занять его место, пока Ориана король не лишил титула, земель и всего прочего.

— Откуда это известно? — удивился Зандер.

— У меня есть свои осведомители, — улыбнулся Вильгельм Риттерс. — Но и они не все могут. Помочь графу сможешь только ты — как и твой отец, ты прекрасно чувствуешь яды. И не позволишь, чтобы графа отравили.

— А король? — вдруг испугался юноша.

— А что король? — вздохнул лекарь. — За ним теперь Лемми присмотрит. У твоего вампира тоже есть много уникальных способностей, о которых он не догадывался, пока ты был рядом. А теперь они начнут постепенно раскрываться. Если бы ты прочитал дневник отца…

— Его Ориан должен быть забрать из моего дома… — Зандер чувствовал себя безмерно виноватым.

— Вот и прекрасно… На досуге почитаешь… А пока… — мужчина встал с телеги, вынул из своей седельной сумки небольшой сверток и протянул юноше. — Переоденься. Это одежда, какую носят странствующие монахи. И уходи, как можно дальше. Сутки спустя можешь обернуться драконом и лететь к графу.

— А почему?

Лекарь взмахом руки остановил все возможные расспросы:

— Не стоит… Король хоть и не маг, но сможет догадаться, что сожгли на костре не тебя.

Зандер молча переоделся, позволил обнять себя на прощание и, гордо вскинув голову, зашагал навстречу новой неизведанной жизни, оставляя за спиной и Лемми, и короля — двух самых любимых существ на этой земле.

— Можно? — Лемми, постучавшись, просунул голову в кабинет его величества. Он сильно переволновался, когда тот не появился в Малой столовой на обеде. Лемми тоже не стал обедать и пошел разыскивать короля.

Тот сидел за своим письменным столом с кучей недописанных писем и, не шевелясь, смотрел в одну точку где-то на стене. Стук в дверь и последовавший за ним вопрос вывели его из состояния прострации, и он улыбнулся вошедшему:

— А, Лемми, проходи.

— Вы не пришли на обед. Я заволновался.

Король протянул руки навстречу своему любовнику, открывая их для объятий. Лемми, улыбаясь, подошел к нему и позволил себя усадить на колени, удобно устраиваясь в коконе рук короля.

— Что-то не так? Что-то не получается? — спросил он с неподдельным интересом.

— Пытаюсь написать письма. Но уже провозился с ними полдня, а толку никакого. Какие-то безликие они у меня получаются. Вот, например, это письмо графу Моранду. Он пишет мне, что денег нет, чтобы заплатить налоги в казну, и просит дать отсрочку. А мои агенты доносят, что он тратит баснословные суммы на лошадей и скачки. И совсем недавно он приобрел великолепную скаковую лошадь в несколько раз превышающую его годовой бюджет. А мой ответ получился скучным и обязательным. Будь я на месте графа Моранда, ни за что не стал бы платить налоги.

— А можно мне посмотреть его письмо и ваш ответ, — попросил Лемми неуверенно.

— Да, конечно, — и король протянул юноше два листка бумаги.

Лемми, не слезая с колен его величества, а наоборот удобно на них устраиваясь, откинувшись на грудь короля, бегло прочитал сначала письмо, а потом ответ.

— На мой взгляд, письмо написано стилистически верно. Но вот смотри, здесь надо переделать всего несколько фраз, чтобы оно из просительного стало требовательным, — и Лемми, взяв перо, быстро переписал черновик короля.

Тот пробежался глазами по тому, что поправил Лемми, и обрадовался:

— Ты талант, мой дорогой. Что бы я без тебя делал? — и чмокнул в нос засиявшего от похвалы юношу.

— После этого письма граф не только не посмеет не заплатить этот налог, но и все последующие будет платить вовремя, — обрадовался король, как мальчишка, что, наконец, у него дело сдвинулось с мертвой точки.

— А теперь пойдем, пообедаем, — позвал его Лемми. — А потом допишем и остальные письма. Может, у меня получится еще тебе помочь.

Король, кивнув, встал, не отпуская своего фаворита из рук, понес его на обед в Малую столовую. За последние дни с тех пор, как «казнили» Зандера, он впервые захотел поесть, и у него хоть немного улучшилось настроение. Сегодня еще планировал сходить инкогнито к лекарю Вильгельму Риттерсу за советом и настойкой от нервов или для нервов, он никак не мог запомнить, как правильно. И только Лемми своей нежной заботой пытался развеять его мрачные мысли. А сейчас так вообще порадовал. Королю, конечно, не хотелось бы из своего фаворита делать своего секретаря, но у юноши был явный талант к эпистолярному жанру, пусть пока поможет, а там посмотрим.

* * *

Король, сославшись на срочные дела, которые ему надо обсудить тайно со своими министрами, оставил Лемми на весь вечер одного, пообещав прийти после полуночи, и юноша решил, что сегодня удобный момент, чтобы навестить лекаря Вильгельма Риттерса и попросить его о помощи.

Ему пришлось довериться Кертису, слуга отнесся с пониманием к брату своего осужденного господина, и уже пару раз приносил ему кроликов, приобретая их на рынке за свой счет. Но долго так продолжаться не могло. Кто-то мог и поинтересоваться, зачем Кертис приносит животных во дворец. Да, и слугу, оставшегося без работы, могли в скором времени уволить. И Лемми уже подумывал, попросить короля отдать ему Кертиса в услужение. Конечно, тот мог сказать, что камердинеров у него и так предостаточно, но юноша решил быть настойчивым, он должен был на кого-то полагаться и кому-то доверять. А Кертис, несмотря на упорно ходившие по дворцу слухи о причастности фаворита короля к гибели шута, продолжал по-доброму относиться к юноше, и никогда, даже взглядом, не упрекнул его ни в чем.

Когда стемнело Лемми, прикрывшись невидимостью, проскользнул мимо стражи и прямиком направился на Цветочную улицу, чтобы поговорить с лекарем. Он старался идти аккуратно, чтобы ни с кем не столкнуться, и чтобы на него случайно никто не налетел в темноте. Он остановился возле знакомой двери, не решаясь скинуть невидимость и постучать. Он не видел лекаря с тех пор, как тот приходил последний раз во дворец на бал перед самой «казнью» Зандера. Как он отнесется к нему? Хоть Зандер и советовал к нему обратиться за помощью, но Лемми все равно было страшновато.

Вдруг дверь приоткрылась из нее вышла черная пушистая кошка. Она остановилась на крыльце, зашипела, шерсть на загривке у нее встала дыбом, и если бы Лемми не отскочил в сторону, то она бы вцепилась ему прямо в грудь.

«С кошками надо быть осторожнее» — рассеянно подумал юноша про себя, проскальзывая внутрь дома и быстро взбегая на второй этаж по лестнице, откуда доносились приглушенные голоса, один из которых принадлежал лекарю. Он уже опять собрался скинуть невидимость и постучать в дверь кабинета, как узнал и второй голос.

Лемми подошел ближе к двери и прислушался.

— Что вы хотите от меня сейчас? — спрашивал лекарь своего собеседника. — Противоядие я вам дал, принимайте его после каждого приема пищи и с вами ничего не должно случиться. Хотя, впрочем, оно вам не нужно. Я уже несколько раз говорил, повторю еще раз, что вам не суждено быть отравленным.

— Но мне очень страшно и очень тоскливо. Дай что-нибудь от страха.

У Лемми сжалось несуществующее сердце от слов второго говорившего, он же сразу узнал и его голос, и его повелительные интонации, а тут столько мольбы в просьбе, что ему захотелось забежать и обнять короля, утешить, что он с ним и никакие страхи его терзать не должны.

— А что вы хотите? Вы сами захотели избавиться от абсолютного телохранителя в лице своего шута и идеального любовника в лице графа, как выразились, влюбившись, как мальчишка, в существо, о котором ничего не знаете, и который никогда не будет принадлежать вам. У него совершенно другая миссия.

— Граф Ориан, может быть, и был для меня идеальным любовником, но я его никогда не любил, — попытался возражать король. — Мне было его всегда только жаль. И с ним я только удовлетворял свое желание. А Зандер… Вы же сами мне запретили быть с ним, хоть я этого очень хотел… И если бы не Лемми… С Лемми то, чем мы занимаемся, это даже не секс, это любовь.

— Ну-ну, как скажете, — не принял его возражений Вильгельм Риттерс. — Только не смог бы Зандер, став вашим любовником, по-прежнему быть и идеальным телохранителем.

— Почему? Я этого не понимал тогда, не понимаю и сейчас. Что изменилось бы, если бы Зандер стал делить со мной ложе?

— Зандер отдается своим чувствам сполна — любовь, привязанность, дружба. Отдавшись чувству любви, он мог бы потерять бдительность. Впрочем, это только мое предположение. Но что произошло, то произошло. Вы избавились и от Ориана, и от Зандера, как и хотели, оставшись только с новым фаворитом.

— Я, может быть, и избавился от абсолютного телохранителя и идеального любовника, как ты сказал, но Лемми мне не лжет, в отличие от тех двоих.

— Перестаньте, ваше величество. Их ложь — ничто по сравнению с тем, что вам может преподнести ваш юный любовник.

Лемми не видел лекаря, но нотки раздражения в его голосе слышал отчетливо, он даже мог представить, как тот нервно размахивал руками.

— Тогда объясните, почему виконт Зандер так и не признался, что он не брат Лемми, и по вашим словам был безумно в него влюблен, — король нервно прошелся по комнате.

— Он не был в него влюблен. Он его любил. Поверьте, это разные вещи, — грустно проговорил лекарь.

У Лемми екнуло сердце. Откуда король мог узнать, что Зандер ему не брат? Он никогда даже не упоминал об этом. И Зандер молчал. Кто мог проговориться? Или просто сказать об этом?

— Только потому, что он очень любил Лемми, — продолжил меж тем лекарь, — он позволил ему быть счастливым с вами, ваше величество. Иногда лишняя информация бывает ни к чему.

«Вот-вот, именно, ни к чему, — рассуждал за дверями юноша. — И все же кто сказал королю?»

— А Лемми знал, что тот его любил? — король остановился перед лекарем и теперь юноша мог в щель видеть его встревоженное лицо.

— Знал. Конечно, знал.

— Вы хотите сказать, что он знал и при этом позволил ему умереть? Я не верю, что Лемми настолько жесток.

У юноши опять сжалось сердце, ему совершенно не хотелось, чтобы его король думал о нем, как о бессердечном и бездушном существе, как Зандер.

— Спросите у него сами при случае. А мой совет вам, ваше величество — научитесь доверять тем, кто рядом с вами. Сейчас вы должны верить Лемми, что бы ни случилось. Теперь он ваш абсолютный телохранитель и идеальный любовник.

— Вы хотите, чтобы я опять доверился вам и вашим словам. Как и про шута, и графа вы мне говорили когда-то.

— Хочу. Я обещал вашему отцу, что буду всеми силами обеспечивать вашу безопасность…

Лемми развернулся и тихонько пошел вон из этого дома — он узнал много и ничего одновременно.

Он остановился на пороге, пытаясь высмотреть кошку, которая пыталась напасть на него при входе. Не хватало, чтобы она его поцарапала на выходе. Он вышел из дома, перешел улицу и остановился напротив дома лекаря. Что ж, если его королю страшно и тоскливо, то теперь только он сможет его защитить и стать для него самым лучшим. И он остался его ждать, чтобы сопроводить во дворец. Он не наблюдал охраны, видимо, король пришел сюда тайно. Пусть он боец никудышный, но он вампир, и когти, и клыки у него имеются. И никому не позволит обидеть его величество.

И еще настойчивей придется требовать у короля, чтобы тот ему оставили Кертиса, другого не остается, к лекарю пока он больше не пойдет. А для его величества он постарается стать абсолютным телохранителем и идеальным любовником, как лекарь и сказал, другого ничего не остается, хоть это и не его миссия.

Зандер шел по коридорам имения графа Ориана Сент-Ранжа. Он помнил расположение комнат еще с той, самой первой, поездки. И сейчас направлялся в столовую, где, как ему доложили, обедал граф. Зандер вошел в двери в тот момент, когда Ориан поднес к губам бокал с вином. Он в ту же секунду оказался рядом с ним и аккуратно, чтобы не расплескать жидкость забрал сосуд у него из рук.

— Шут! — только и смог сказать граф Ориан, поднимаясь из-за стола и бросаясь к нему в объятья.

— Секунду, дорогой, мы с тобой еще обнимемся. А пока я разберусь с твоим виночерпием, — и Зандер рукой подманил слугу, стоящего чуть в стороне от стола.

— Выпей это вино, граф Ориан тебя угощает, — и он очень осторожно протянул бокал подошедшему слуге.

Тот побледнел и попятился.

— Ну, что же ты? Вино хорошее, богатый букет, изысканный вкус, — настаивал Зандер.

Но слуга продолжал пятиться и мотать головой. И тогда Зандер, взмахнув рукой, выплеснул вино ему прямо в лицо. Жидкость, попав на кожу, вспенилась, въедаясь глубоко, оголяя лицо до самой кости и уродуя человека прямо на глазах у изумленного графа. Слуга страшно закричал, попытался вытереть лицо руками, но жидкость разъедала теперь и руки. Он упал, и уже через минуту агония прекратилась.

— Шут, что это было? — спросил граф, дрожа прижимаясь к Зандеру.

— Ничего особенного — вас, дорогой граф Ориан, только что пытался отравить этот слуга. И не просто отравить, а изуродовать изнутри и снаружи так, чтобы никто не смог вам помочь. Впрочем, — Зандер посмотрел без сожаления на слугу, — как и ему, уже никто не сможет помочь. Но я, кажется, успел вовремя.

— Откуда ты? Я же сам видел, как тебя сожгли на костре. И как ты узнал о том, что меня хотят отравить. И что на тебе надето? — граф Ориан истерично рассмеялся.

Зандер тоже рассмеялся. Да, одет он был очень смешно. Балахон, который дал ему лекарь Вильгельм Риттерс и в который он переоделся, был бы сильно поврежден во время его обращения драконом. А врываться в столовую в голом виде было как-то неправильно, вот он и раздел слугу, который впустил его в замок. Худоват был тот слуга, да и ростом не вышел, вот поэтому штаны на Зандере не были даже застегнуты, и куртка лишь слегка прикрывала тело, готовая вот-вот лопнуть от любого его незначительного шевеления плечами.

— Итак, все по порядку. Да, вы, граф Ориан, действительно видели, как меня «сжигали» на костре, ваши глаза вас не обманули, как не обманывают и сейчас. Но я жив и вполне здоров, и это главное, — Зандер не стал объяснять графу, что на костер взошел не он, а преступник перед королем и королевством. — Как узнал об отравлении? Тоже все просто. Я следил за вами. Вас же в ссылку отправили? Верно? Куда отправили, я догадался. Находясь на расстоянии от вас, вас же и сопровождал до самого замка. Более того, я замок проинспектировал до вашего приезда, и все обо всех знал. Я знал, что вас хотят отравить, но кто и когда не узнал. Но что именно хотят отравить в этот момент, просто почувствовал. Пришлось врываться незваным и портить вашу трапезу. Кстати, я тоже бы поел. Еда не отравлена, только вино. Прикажите принести приборы.

— Король? — граф поднял на Зандера вопросительный взгляд.

— Нет! Что вы! Это ваш родственник — законный или незаконнорожденный сын твоего дяди. Я так и не понял. Уж не знаю, как он планировал предъявлять свои права на титул и наследство, тем более после твоего отравления в государстве, где за это сжигают на костре... Король здесь ни при чем.

Проворные слуги быстро унесли тело виночерпия, стараясь не прикасаться к лицу и рукам несчастного слуги, и поставили перед Зандером приборы.

— Смотрю, я вам аппетит испортил, дорогой граф Ориан. А вот мне нынче ничто не сможет его испортить, я голоден, как зверь, — Зандер совершенно не по аристократически потер руки, размышляя к какому блюду приступить к первому.

— Я все понимаю. Объясните, как вы могли прибыть в имение раньше меня. Меня везли практически без остановок. А когда я уезжал, ваш костер еще полыхал вовсю, — недоумевал Ориан.

— Вот сейчас я поем, и мы пойдем в ваш изумительный парк. Мне еще в прошлый раз холм понравился возле пруда. Вот там я вам все расскажу и покажу... Ешьте, ешьте, дорогой граф, с едой, уверяю вас, все в порядке.

Граф Ориан смотрел во все глаза на шута, бывшего шута, и ничего не понимал. Тот же и не тот. Когда он его видел в казематах, тот шут был уставшим от жизни и боли человеком, а этот совсем на него не был похож. Он был похож на того шута, которого он, а точнее король пригласил на праздник к нему в имение, граф уже и забыл, сколько времени назад. Этот шут был полон жизни, не то что, он сам сейчас.

— Кстати, чуть не забыл, — Зандер отвлекся от еды, чтобы не забыть задать свой вопрос. — Вам удалось побывать в моем городском доме?

Граф кивнул головой, отвечать с полным ртом, было как-то не с руки, заразившись оптимизмом шута, он тоже стал быстрее шевелить вилкой и ножом.

— И кристалл, и тетрадь, и все остальное удалось взять?

Граф вторично кивнул головой.

— Что ж, прекрасно. Мы и денег тогда сможем заработать, они нам понадобятся. И защиту для вас несложную соорудить.

— Зачем мне защита? А деньги у меня пока еще есть, — не понял его граф.

— В том-то и дело, что пока. А защита, она никогда не помешает, тем более что охранять я буду будущего короля, — ответил ему Зандер.

— Не понимаю, — Ориан даже есть прекратил.

— Что тут не понятного, надену на вас гвард и дело с концом.

— Ага, мало мне всяких украшений на языке и на члене, так он и на шею готов мне что попало навесить, — попытался возмутиться граф.

— С теми украшениями разбирайтесь сами, как хотите, а с моим гвардом мне за вас как-то спокойней будет, — невозмутимо ответил Зандер, ни на секунду не прекращая жевать.

— А за себя ты не опасаешься? — Ориан вопросительно выгнул бровь.

— А что со мной может быть? — Зандер пожал плечами. — Я никому не нужный, сгоревший на костре шут. Кто меня искать будет? А вот о вас позаботиться надо. Я думаю, может, и здесь небольшой пожарчик устроить. И слугу вашего с изуродованным лицом сжечь вместо вас, чтобы подостоверней было и все поверили, что вас отравили, а потом имение подожгли, чтобы замести следы, но бдительные слуги пожар заметили вовремя и смогли его потушить.

— А слуги ничего не расскажут? Они же все видели? — Ориан ничего не понимал из того, что говорил ему Зандер.

— Поверьте, я устрою так, что они только подтвердят, что сгорели именно вы, и что то отравленное вино вы выпили тоже.

— Все, я больше терпеть не могу, пошли в парк. Ты меня так заинтриговал, что готов душу продать, чтобы все узнать, — граф отложил приборы и встал из-за стола.

Зандеру пришлось тоже подняться вслед за графом: — А вот этого не надо, ваша душа вам еще пригодится.

Они прогулялись по парку и поднялись на холм, который облюбовал Зандер. По всему видно было нетерпение графа, а шут как будто специально никуда не торопился. Они удобно расположились на траве, граф все вздыхал, а Зандер все молчал.

— Помните, вы обозвали меня драконоборцем, только я не драконоборец, а дракон, — голос шута с высоких нот перешел в хриплый рык. И перед графом Орианом предстал во всей красе огромный дракон, сплошь покрытый алыми чешуйками и прекрасными такого же цвета перепончатыми крыльями, которые, чуть помахивая, поднимали его немного над землей и опускали обратно.

— Вот это да, — задохнулся от восторга граф. — Какой ты красавец!

— Что, и морда моя теперь тебе нравится? — не без сарказма поинтересовался дракон.

— Ты великолепен. Ты и раньше был красивым, это я зло так шутил, а сейчас просто чудо, глаз не оторвать, особенно тело, мне бы такое, — а потом, прищурившись, продолжил, — так это ты меня в тот раз бросил на дороге раздетым. Я тебя убью...

— Убивать дракона будешь в следующий раз, драконоборец, — Зандер снова принял облик человека, только теперь голого человека, ведь он не позаботился, чтобы снять одежду перед обращением, как всегда. — А пока мне нужен подходящий костюм. А так как у беглого государственного преступника денег нет, то вам, дорогой граф придется его, то есть меня, одеть, обуть и вооружить. Да и вам придется избавиться от своих блестящих тряпочек и купить более подходящую одежду для путешествий.

— А мы, что, куда-то уезжаем? — Ориан продолжал и продолжал удивляться.

— Не просто уезжаем, а уезжаем очень быстро и очень далеко. Я не хочу, чтобы на тебя еще были покушения, а под моим крылом тебе будет спокойнее, да и мне, впрочем, тоже.

Граф Ориан рассмеялся, Зандер заметил, что, несмотря на то, что внешне граф был спокоен и даже весел, но в глазах его, некогда лучистых, поселилась тоска и грусть. Но ничего, вместе они справятся со всеми своими горестями, он и сам боялся смотреть в зеркало, а вдруг и у него в глазах тоже плещется море тоски.

Граф оценивающе посмотрел на торс обнаженного Зандера.

— Что опять соблазнять будете? — поинтересовался тот, улыбаясь.

— Нет. Вот думаю, что он нашел в Лемми, а не в тебе, да и во что тебя одеть, хотя бы временно, пока одежду тебе не закажем. Но, правда, если ты ее каждый раз будешь вот так рвать, обращаясь драконом, то я не знаю... — и граф развел руками.

— Раздеваться буду в следующий раз. Навыки пока жил во дворце несколько подрастерял. А пока выделите мне какой-нибудь костюмчик из вашего гардероба, роста мы с вами одного…

— Ага, чтобы он сразу по швам лопнул — ты вон насколько шире меня в плечах, — проворчал граф Ориан с нескрываемой завистью.

— Зато штанишки в самый раз будут, я в талии гораздо уже вас, — не без гордости ответил ему Зандер.

— Конечно, фигура у тебя хорошая, ладная, кто бы спорил. И как только ты при трехразовом королевском питании не растолстел, ума не приложу. Я вон, не завтракал, в обед ковырялся вилкой, и то вон сколько жиру наел, пока ты за мной следил, чтобы я не голодал.

— Ничего, начнете новую походную жизнь — утром мечом перед завтраком помашете, перед обедом и перед ужином, весь ваш жир мигом сгорит, а плечи, наоборот, нарастут, — похлопал его Зандер по плечу, словно утешая.

— Ты хочешь сказать, шут, прости, дракон, или как там тебя...

— Зандер, — представился он. — Как будто вы не знаете?

— Виконт Зандер, как вам будет угодно, — Ориан почтительно склонил голову.

— Титула меня лишили, так что просто Зандер, — принял тот его поклон и тоже поклонился.

— Зандер, — продолжил граф Ориан, — ты хочешь сказать, что ты сам мечом владеешь?

— Да, — кивнул Зандер снова не без гордости. — И вас смогу научить тому, что сам умею.

— И много чего ты умеешь? — осторожно поинтересовался граф Ориан.

— Много. Вы даже не представляете, — улыбнулся Зандер.

— Можно еще вопрос задать? Почему ты все эти годы терпел меня, короля, своего дражайшего Лемми со своими-то возможностями?

— Лемми был маленький, ему надо было образование дать, вырастить. Друзья у меня здесь в Лине — они могли пострадать. Да и запрещено мне магией пользоваться в вашем человеческом мире, только для охраны жизни и здоровья и то в редких исключительных случаях, как, например, сегодня.

Здесь Зандер не лгал, это он вычитал в дневнике отца. Его магия для его мира, мира драконов, мира нелюдей. Только когда и как он попадет туда, пока что неизвестно.

— И что в итоге? Твой Лемми... — попытался сказать Ориан, но был остановлен Зандером.

— Давай о Лемми будем говорить только тогда, когда я захочу... А с друзьями, я проверял, все в порядке. И думаю, что и дальше так будет.

Граф вздохнул, сказанные им слова о Лемми потревожили и его незажившую рану в груди. Зандер прав, лучше вообще не вспоминать ни о Лемми, ни о короле Рупрехте, ни-ког-да!

Зандер не позволил долгие сборы, он боялся нового покушения на графа Ориана. А тот поражался его кипучей энергии.

— Ты так изменился, Зандер, — сказал он ему, глядя на его приготовления к походу.

— Это плохо или хорошо? — улыбнулся в ответ ему тот.

— Ни первое, и ни второе. Ты стал другой. Живой.

— Знаете, граф Ориан, я как будто спал и вдруг проснулся от долго сна. Мне жить хочется, — Зандер поднял руки вверх и рассмеялся.

— Завидую я вам, — вздохнул Ориан, но тоже улыбнулся.

— Я сам себе завидую.

— Мы поедем верхом или в карете? — поинтересовался граф, когда, казалось, все нужные вещи были собраны и упакованы.

— Не угадали, граф Ориан. Вы поедете на мне, — ответил ему Зандер, останавливаясь прямо перед ним и беря его за плечи.

— Как это... на вас? — заикаясь, проговорил граф, он, видимо, что-то упустил в их разговоре и теперь не мог понять, как это он будет путешествовать на Зандере.

— Я полечу, в вы будете сидеть на моей спине.

— Нет!!! Я упаду!!! — не закричал, а завопил испуганный Ориан и стал вырываться из рук Зандера.

— Не надо так шуметь, — ответил тот ему совершенно серьезно. — Я вам упасть, даже если вы этого сильно захотите, просто не позволю.

Наконец, собрав вещи, которые могли им понадобиться в пути, и, взяв все наличные деньги, предварительно рассовав их по небольшим кошелькам, они покинули замок и вышли в парк. Зандер в отдельную сумку сложил все свои «сокровища», которые вывез из столицы по его просьбе граф Ориан. Только гвард он держал отдельно в руке. Он его уже зарядил, оставалось только уговорить графа добровольно надеть его на себя.

«Ну, что ему стоит согласиться? Это ведь не рабский ошейник, это защита, — Зандер уже придумал целую речь, но граф Ориан нарушил все его устоявшиеся стереотипы о нем. Он подставил свою изящную шею и просто сказал, вздохнув: «Надевай».

Оставалось устроить только небольшой пожар в замке и можно улетать. Граф Ориан с грустью смотрел на родовое гнездо, мысленно с ним прощаясь — не верилось ему, что огонь не уничтожит все, что он так любил.

— Граф Ориан, не расстраивайтесь вы так, — попытался успокоить его Зандер. — Выгорит только ваша комната, где, повторяю, бдительные слуги обнаружат ваше обгоревшее изуродованное тело. Даже если они не смогут ликвидировать пожар вовремя, то, уверяю, ничего больше не пострадает. А когда вы захотите вернуться, а вы захотите когда-нибудь непременно это сделать, то свою спальню восстановите достаточно быстро. И поверьте, так нужно, чтобы вас никто не пытался искать в ближайшее время. Останки предадут земле со всеми почестями, а вы, между прочим, сможете узнать всех претендентов на ваш титул. Со стороны вам будет сделать это гораздо удобнее. Но вам скоро он не будет нужен — вы же будущий король.

— Да, хватит тебе издеваться надо мной, король, король. Тоже придумал, — скривил обиженно Ориан красивые губы.

— И ничего я не придумал. Станете королем, половину королевства мне, — не менее обиженно проворчал Зандер ему в ответ.

Он оставил графа с поклажей в парке, а сам побежал назад в замок, чтобы устроить небольшой переполох, да и слуг взглядом обработать надо было. Они будут помнить только пожар и отравление графа, а бывшего королевского шута забудут, они даже не вспомнят, что он появлялся в замке. А вот графа Зандер оставил в парке специально, даже несмотря на то, что тот порывался посмотреть, что пожар будет только в его спальне. Как не пытался молодой дракон научиться смотреть неприкрытым взглядом выборочно, пока у него ничего не получалось — все получали ментальные удары огромной силы, а потом мучились головными болями. Да еще и часть информации забывали, а это вообще было никуда не годно.

Граф Ориан нервно ходил по берегу пруда, опасаясь появления непрошенных гостей — город Линь находился довольно близко, слухи распространялись быстро, всегда могли пожаловать представители местной знати с визитом к бывшему фавориту короля. Взглянуть на него из любопытства, мол, как вы тут.

Но ничего, вроде бы все спокойно, подъездная аллея с места на холме хорошо просматривалась. Вон уже и Зандер назад побежал, видимо, все проделав успешно. Граф Ориан вдруг почувствовал, что он целиком и полностью доверяет этому человеку-дракону, а когда тот рядом, то ему вообще очень спокойно и уютно, такого рядом с королем он никогда не ощущал.

— Что? Полетели? — Зандер на бегу скидывал одежду, он торопился, тоже опасаясь нежданных гостей. Он, конечно, решит проблему и с ними, но это будет дополнительная задержка, а ему этого совершенно не хотелось.

Граф Ориан, ворча, собрал вещи Зандера и сложил их в походную сумку, любуясь, как тот в это время обращался драконом и покрывался алыми блестящими чешуйками. Дракон лег на живот и протянул графу лапу, чтобы тому было легко забраться ему на спину, и он смог бы удобно расположиться на его спине, держась за гребень.

Взмах могучих крыльев, и они взмыли высоко в небо, улетая далеко на восток, навстречу новому дню, навстречу новой жизни, оставляя здесь и короля Рупрехта, и его нового фаворита. Каждый из них прощался как со своими счастливыми днями, так и с горестными, хороня любовь где-то в глубине своих сердец.

«Вот и все, я уже вовсе не граф Ориан, как и шут, уже не виконт Зандер. Мы, просто Ориан и просто Зандер. И кем мы станем, зависит только от нас. А что? Королем стать было бы совсем неплохо, а потом приехать к Рупрехту — здравствуйте, я король Ориан. А Зандер? Кем станет Зандер?» — рассуждал Ориан, подставляя лицо свежему ветру и только иногда рассматривая местность внизу — с непривычки у него немного кружилась голова…

— Смотри драчка, — прорычав, позвал Ориана дракон, когда они, пролетев уже не один час и покинув владения короля Рупрехта, летели над королевством Биникерия.

— Спустимся, поможем? — прорычал снова дракон.

— Кому помогать-то будем? — не понял его Ориан.

— Что за глупый вопрос? Конечно, тем, кого меньше — осажденным в крепости, — удивился Зандер непонятливости графа.

— А если они бунтовщики? — спросил тот совершенно серьезно. Не хватало только сразу впасть в немилость королю Биникерии.

— Не похоже. А вот то, что на цитадель напали наемники, похоже больше.

— И как ты с такой высоты все видишь? — удивился Ориан.

— Обижаешь, я все же дракон. Я еще и слышу очень хорошо. Нам надо выбрать место для приземления, где мы привлечем меньше всего внимания. Кстати, зажмурься, — попросил его Зандер.

— Зачем? — не понял тот.

— Зачем-зачем? Нельзя мне на тебя неприкрытым взглядом смотреть.

— Каким? — удивился Ориан, но выяснять и спорить не стал, а крепко зажмурился.

А дальше все произошло очень быстро — они приземлились, Зандер надел одежду и бегом побежал к коменданту цитадели, велев следовать Ориану за ним, не отставая.

Комендантом оказался немолодой уже герцог, имени которого Зандер в крике, стоявшем во дворе крепости, не расслышал. Он стоял на крепостной стене и с тоской взирал на готовящихся к штурму наемников.

— Оружие в крепости имеется? — сходу поинтересовался Зандер, легко вбегая по ступеням на стену, словно взлетая.

— Оружие имеется, — покачал головой герцог. — Вот только держать его некому.

— Луки со стрелами есть? А арбалеты? — продолжал выспрашивать Зандер.

— И этого добра хватает, — вздохнул в ответ ему герцог.

— Вооружите всех, кто сможет выстрелить за ров.

— Зачем? Они же никого не смогут убить. Да и не возьмут крестьяне и горожане оружие в руки, — мужчина хоть и удивился невесть откуда появившемуся энергичному молодому человеку, но выспрашивать у него это не стал. Зачем? Когда помощи ждать неоткуда, любая к месту.

— И не надо, убивать будут ваши лучники. Кстати, сколько их в гарнизоне?.. А все остальные будут создавать массовость. А чтобы взяли в руки луки приведите на стену их жен и покажите им горящие посевы и дома. Они сами возьмут в руки оружие, — продолжил Зандер.

— Лучников всего десять... И вы надеетесь, что нападающие поверят?

— Поверят. Они всего лишь наемники, а если ваши солдаты будут стрелять прицельно, то поверьте, как только упадут первые ряды, остальные отступят, — очень уверенно сказал он.

— Разрешите мне. Я тоже могу стрелять из арбалета, — подал голос Ориан.

— Вот и прекрасно. Теперь у вас одиннадцать стрелков... Вооружайте людей герцог, а я вам укажу места, куда их лучше выставить.

И крестьяне, и горожане, укрывшиеся за крепостными стенами целыми семьями со своими женами и детьми, и даже частично прихватив скот, не возмущаясь и не спрашивая ни о чем, поднялись на стены замка, только что животных не прихватив для массовости, и расположились там, куда указал им Зандер. Он подробно рассказал им, что нужно делать — стрелять, как можно чаще, выпускать, как можно больше стрел. Главная их задача — создать видимость большого отряда в крепости, а для этого совершенно не обязательно вести прицельный огонь, нужно было, чтобы их стрелы улетали, как можно дальше.

Десятью стрелками гарнизона неожиданно стал руководить Ориан. Он расставил их равномерно по стене и потребовал, чтобы каждый выстрел или убивал, или ранил врагов. Зандер с удовольствием наблюдал, как тот из мягкотелого фаворита короля прямо на глазах превращался в командира, настоящего графа с командным голосом, способного организовать и повести за собой людей. Герцог же, наоборот, недоверчиво покачивал головой, но молодым энергичным людям аристократичной внешности, невесть откуда взявшимся в цитадели, не мешал.

— Сколько в гарнизоне мечников? — поинтересовался Зандер у герцога, когда появилась секундочка передышки в напряженном ожидании перед самым началом штурма.

— Тридцать, — горестно покачал головой комендант. — Они не смогут сдержать их атаки, если ворота откроются, наемников не меньше пятисот.

— Тридцать один, — гордо проговорил Зандер, давая понять, что мечом он владеет вполне сносно. — Помогите подобрать мне оружие, дайте, пожалуйста, коня. И если есть, то латами я тоже был бы не прочь обзавестись. Обещаю вернуть все это после боя в целости и сохранности.

Герцог за все время первый раз улыбнулся, и Зандер удивился, как преобразилось его усталое лицо. Он думал, что тот древний старик, а на самом деле улыбка выдала его возраст — не более сорока пяти.

— Пойдемте, у меня от сына осталось оружие, он был хорошим воином. И латы его, я думаю, вам подойдут. А конь его — просто образец боевого коня. Его давно пора запрячь, он застоялся в стойле.

Зандер не стал спрашивать, что случилось с сыном герцога — придет время, тот сам все расскажет.

Ориан с крепостной стены видел, как на черном боевом коне в черных доспехах с белым плюмажем на шлеме выехал гордый рыцарь, сжимая в руках огромный меч, и готовый броситься в атаку, как только откроется металлическая решетка ворот замка. Среди мечников крепости пронесся радостный боевой клич, как будто молодой сын их герцога, их командир, снова с ними. И они, как и раньше, были готовы сражаться с ним плечо к плечу до последней капли крови.

Рыцарь подъехал к воротам и посмотрел через решетку в поле, где расположились наемники. Он видел, как их командир дал команду начала штурма. С крепостной стены на них полетели сотни стрел.

«Хорошо стреляют, грамотно», — Зандер поднял голову вверх и посмотрел на лучников. Вот они заложили одиннадцать стрел, выстрел, он глянул в поле — одиннадцать наемников упали замертво. Еще заложили одиннадцать стрел — и еще одиннадцать тел рухнуло наземь. Зандер залюбовался отточенными движениями стрелка по имени Ориан.

Атака врагов захлебнулась, а тут и горожане уже стали не просто посылать стрелы в поле, а попадать во врагов. Тем не дали даже приблизиться к крепостной стене, зайти за ров.

Зандер поднял руку, давая команду открыть ворота и опустить подвесной мост.

— Сумасшедший! — закричал герцог и побежал со стены, чтобы отменить приказ. — Вас только тридцать.

«Тридцать один», — поправил его про себя Зандер.

Но было уже поздно, отряд мечников во главе с командиром покинул цитадель и, врубаясь в ряды врагов, круша их направо и налево, заставил отступить далеко в поле.

Ориан с крепостной стены с замиранием сердца следил, как белый плюмаж мелькал то там, то тут среди вражеских солдат. Он сам готов был прыгнуть на коня и встать рядом с Зандером, защищая его спину от случайной стрелы. Но вот он увидел, что Зандер, наконец, дал команду своим солдатам к отходу снова за крепостные стены. На сегодня бой окончен…

Их маленький отряд, вернувшийся без потерь, даже никто ранен не был, защитники крепости встретили громкими приветственными криками. Ориан и герцог, никого не стесняясь, стащили с Зандера шлем, и попытались зацеловать его.

— Рано, рано вы хотите моей смерти. Нам еще завтра день простоять. Они повторят попытку штурма, — отбивался от них смущенный Зандер. — Если завтра у них атака провалится, они отойдут. Это лишь наемники.

— Откуда вы это все знаете? — недоумевал герцог, продолжая тискать Зандера.

— В книжке одной исторической... прочитал. Если в ней не солгали, то мы завтра победим.

В принципе он и без книжки знал, что не позволит наемникам завладеть этой крепостью ни при каких условиях. На крайний случай у него имелся все сметающий на своем пути огонь. Ну, и что с того, что отец в своем дневнике запрещал использоваться магию, кроме как для защиты жизни. Он вправе сам решать, как распоряжаться своими магическими способностями.

После боя всем защитникам налили по бокалу отличного вина, выкатив бочку из подвалов замка прямо во двор крепости. Зандер с удовольствием выпил вместе со всеми. Ориан с нескрываемым любопытством следил за ним.

— Что-то не так? — поинтересовался бывший шут, делая очередной глоток вкуснейшего напитка.

— Я впервые вижу, что вы пьете. В мою бытность фаворитом король не позволял вам этого делать. Может, и мне тоже следует не давать вам выпивать? Ведь неспроста же он это делал.

— Бросьте, Ориан, — Зандер махнул рукой. — Король проверял отравлено вино или нет, я догадывался об этом, но не сопротивлялся. Вы ведь и сами знаете, что я легко это делаю.

И Ориан передернул плечами, как от холода, вспомнив, как его пытались отравить в его же замке.

— Но больше бокала все равно не давайте мне выпивать, — рассмеялся Зандер, а потом, понизив голос, шутливо добавил. — Я пьяный становлюсь плохим и неуправляемым. А вы знаете, каким бывает пьяный дракон?

— Нет, — испуганно округлив глаза, проговорил Ориан. Он вдруг представил, что пьяный Зандер здесь на глазах у всех превращается в дракона.

— И я не знаю, — рассмеялся тот в ответ.

Среди шумной веселящейся толпы их разыскал посыльный от герцога и передал предложение поужинать с ним вместе. Переглянувшись, молодые мужчины не стали отказываться от такого лестного предложения.

В большой обеденной зале замка был накрыт стол, во главе которого восседал герцог на высоком стуле, больше напоминающем трон. Зандер, наконец, узнал его имя от посыльного — Кендол Карлайл. Он был владельцем всех земель и городов, расположенных далеко вокруг крепости Ливалес, цитадели на пути к столице Сибеста государства Биникерия. За столом разместился гарнизон, а точнее все, что от него осталось — десять лучников и тридцать мечников, а также знатные граждане города, который располагался неподалеку, и в данный момент был захвачен и разграблен наемниками.

Все, поднявшись, громкими радостными криками приветствовали двух молодых мужчин, когда те вошли в зал. Зандер и Ориан даже смутились от такого излишнего внимания к их скромным персонам. Герцог встал со своего трона и предложил им места рядом с собой.

— Господа, — обратился он ко всем, кто был в данный момент в зале, — я не знаю, как зовут этих молодых людей, мне также не известно, как они оказались в осажденной крепости. Но я все равно хочу выпить за них — благодаря им, мы сегодня сидим за этим столом, а не сложили головы на поле боя.

Он высоко поднял бокал и провозгласил тост:

— За новых командиров крепости Ливалес!

Все громко закричали:

— За новых командиров!

— И если нам удастся остаться в живых и выстоять до подхода королевских войск, я буду ходатайствовать о присвоении им воинских званий и титулов.

И все снова поддержали герцога громкими радостными возгласами.

Ужин прошел в непринужденных разговорах. Зандер и Ориан узнали, что соседнее с востока государство без объявления войны вторглось на территорию Биникерии, и уже пали несколько крепостей. Эта крепость последняя, и если она падет, то наемники откроют прямой путь войскам захватчиков в столицу Биникерии. Королевский отряд вышел на помощь гарнизону крепости, но он невелик. Принц боится оставить столицу вообще без защиты, поэтому он оставил себе основное войско.

— Принц? — поинтересовался Зандер.

— Да, у нас сейчас практически двоевластие — старый король настолько дряхл и немощен, что не способен оценить всю серьезность ситуации, а молодой энергичный принц — умница, истинный король, не может принимать решения и подписывать нужные бумаги, пока его не коронуют. А короновать его смогут, только когда он женится. А жениться он не хочет, даже по политическим соображениям. Твердит одно — все в его роде женились по любви, он не будет исключением. А сердце свое он не отдал пока никому.

— Вот и мучаемся, — подытожил герцог. — Старый король отдает письменные указания, которые никто не спешит выполнять, и ждем устных приказов его высочества. Так ведь еще ко всему прочему старик пытается скрывать от молодого принца изданные им указы. Нет, вы не подумайте, он не пытается навредить сыну, он просто стар и плохо понимает, что творит. Одним словом, живем, как на вулкане. А тут еще эта война. А старый король перед самым вторжением распустил войско, мол, на его веку не было войн, зачем тратить деньги и содержать армию. А соседи как будто этого и ждали. И уже плодородные долины с крепостями в лапах врагов, а за нами только горы.

— Заговорил я вас, молодые люди, а вы, наверное, устали. Я велел вам подготовить комнаты здесь в замке, не годится будущим командирам и героям обороны со всеми ночевать во дворе крепости, да и в казармы я вас не отпущу, — ласково потрепал их по рукам герцог. — Вы оба мне напоминаете моего сына.

— А где ваш сын? — осторожно поинтересовался Ориан.

— С ним, я надеюсь, все в порядке, — ответил, улыбнувшись, герцог. — Он служит его высочеству принцу Лерою. Просто его так неожиданно повысили в звании, и он меня покинул прямо накануне вторжения. Я очень по нему скучаю, вот и все. И мечники скучают, он был их командиром. Правда, отряд у нас тогда был несколько больше. Под его началом служила целая сотня. И лучников у меня было пятьдесят человек.

— И что стало с этими солдатами? — в голос поинтересовались оба — и Зандер, и Ориан.

— Я же вам говорил, что войско король распустил, вот принц и призвал моего сына со своими солдатами к себе на службу. Никто же не готовился к вторжению.

Они долго еще беседовали с герцогом, пока, действительно, не стало слишком поздно. И все не начали расходиться. Ушли по своим комнатам и Зандер с Орианом. Поднимаясь по лестнице на второй этаж замка, они, пошушукавшись, решили тайком проверить не предпримут ли чего ночью наемники, стоявшие лагерем возле крепости, и как несут службу дозорные, готовы ли они поднять тревогу в случае опасности.

Зандер вылез обнаженным из своего окна и завис у окна Ориана в полуформе. Тот присел на подоконник, доверяясь сильным рукам и крыльям.

— Не прижимай меня к себе сильно, — захихикал граф, устраиваясь удобнее в кольце рук полудракона. — От вида твоего обнаженного сексуального тела я возбуждаюсь и могу изнасиловать тебя прямо в воздухе. Прошу заметить, у меня давно никого не было, и я на все готов, даже на насилие.

— Вот неугомонный, — незло возмутился Зандер, но Ориана прижал к себе крепче. — Война войной, а он о сексе думать не перестает.

— Я, между прочим, о тебе беспокоюсь, а не о себе. Ты сегодня вел себя, прямо скажу, беспечно и очень рискованно. Так можешь и умереть девственником.

— На самом деле я ничем не рисковал. Под латами, я ведь их неспроста попросил, у меня чешуя была, а она, я проверял, очень прочная, ее обычным мечом пробить нельзя.

— А стрелой?

— И стрелой нельзя. Я еще когда совсем молодой и глупый был и то увидел, что стрелы до меня даже не долетают, а падают у моих лап, когда я в обличии дракона.

— И кто же в тебя стрелял, если не секрет?

— Разбойники, — просто ответил Зандер.

— И что же с ними стало? — не унимался Ориан.

— Если в двух словах, то я их сжег, то есть убил. Я тогда не умел управлять огнем, — и он замолчал, поднимая графа выше над землей.

Ориан решил благоразумно прекратить расспросы и тоже замолчал, видимо, его другу эти воспоминания были не очень приятны.

Они спокойно облетели лагерь наемников — тишина и никакого движения. Зандер с Орианом завис над палаткой командира. Его острый слух подслушал разговор, а безлунная ночь позволила оставаться невидимыми, даже опустившись довольно низко. Зандер чувствовал, что Ориану страшновато, его сердце бешено колотилось, готовое выскочить из грудной клетки. Но ничего, он со временем привыкнет ему доверять — когда дракон рядом, с ним ничего не может случиться. Не может, и все. А гвард защитит, когда дракона рядом не будет. А пока ничего, пусть побоится.

От командира наемников, отдающего своим подчиненным приказы на завтра, ничего нового они не узнали, было и так известно, что завтра те снова предпримут штурм крепости. Можно возвращаться, проверить дозоры и ложиться спать. Завтра их ожидает трудный день…

Утро в тот летний день выдалось на редкость туманным. Долина, в которой расположились враги, почти не просматривалась с крепостной стены. Герцог нервничал — под покровом тумана к крепости можно было подойти незамеченными совсем близко. Да и прицельную стрельбу вести было слишком тяжело, а если быть точнее, то практически невозможно. Ориан, стоя на стене, вместе со своим небольшим отрядом и добровольцами из горожан и крестьян, которых после вчерашнего успеха, стало гораздо больше, напряженно всматривался в белую пелену, стараясь заметить хоть какое-нибудь движение. Даже взошедшее дневное светило с трудом пробивалось сквозь сплошное марево, и только ветер, которого все с нетерпением ждали, смог бы развеять в долине туман. Ориан периодически бросал быстрые взгляды на Зандера, стоявшего у ворот вместе со своим отрядом, но тот только покачивал головой. Его острый слух не улавливал никакого движения в стане врагов.

Они не знали и даже не догадывались, что в это же самое время, командир наемников, принимал важное для своего отряда решение, ведя ожесточенные споры со своими подчиненными, которые требовали снять лагерь и уйти, пока целы. Их шпионы донесли, что королевское войско, движущееся по горным дорогам, уже всего в нескольких часах пути к крепости. И одно дело сражаться с маленьким гарнизоном, и совсем другое дело — отборные королевские войска. Но командир, которому пообещали хорошо заплатить за крепость Ливалес, настоял на еще одном штурме под покровом тумана, уверяя всех, что если им удастся завладеть крепостью до подхода королевского войска, то солдаты им будут просто не страшны за высокими крепостными стенами.

Наконец, Зандер услышал бряцание оружия и передвижение отрядов наемников в сторону крепости. И тут у него созрел план тоже использовать туман для своей атаки. Посоветовавшись с герцогом и Орианом, причем ни тот, ни другой не одобрили его идею. Он все равно вывел свой небольшой отряд за ворота и направился с ним в обход, в тыл врага, наказав стрелять до последней стрелы и ждать их возвращения через боковые ворота, и если понадобится, прикрыть стрельбой из луков и арбалетов. Стараясь, не производить шума звоном оружия, отряд Зандера исчез в плотном тумане, словно растворился.

Напряжение нарастало. Вдруг Ориан увидел первых наемников, вынырнувших из молочной пелены. Команда «к стрельбе», и стрелы, и арбалетные болты улетели навстречу врагам. Стоны раненых и умирающих и крики команд разорвали напряженную тишину утра. И началось, как вчера, только не видно было, куда стрелять и куда улетали стрелы. Женщины с кипящим маслом, расположившиеся на крепостной стене, готовы были поддержать своих мужей. Никто не собирался сдаваться.

Ориан, непрерывно отдавая команды, передислоцировал свой небольшой отряд по стене, не давая наемникам с лестницами приблизиться ко рву и начать штурм стен. У него сжималось сердце за неугомонного друга, как он там, живы ли они?

Герцога вызвали с крепостной стены, и он ушел, полностью поручив командование обороной Ориану. Становилось страшно — враги непрерывным потоком лезли на крепостные стены. Еще немного, и будет уже тяжело сдерживать их натиск.

Появившийся легкий ветерок наконец смог разорвать плотные клубы тумана над долиной, а дневное светило испарило его остатки, представив открывшееся поле боя защитникам крепости. Ориан с замиранием сердца следил за разноцветным плюмажем Зандера, мелькавшем в тылу врага. Он даже не заметил, что под его командованием уже не десять, а пятьдесят опытных стрелков прицельно стреляют по врагам — он по-прежнему завороженно наблюдал за белым, красным и фиолетовым перьями, раскачивающимися на шлеме рыцаря. Он упустил и тот момент, когда ворота крепости открылись, выпуская сотню мечников на боевых конях со штандартами королевства Биникерия и крепости Ливалес. Он продолжал стрелять и отдавать команды, стараясь не упускать из вида разноцветный плюмаж, до тех пор, пока около крепости на расстоянии полета стрелы не осталось ни одного живого врага. Но зато он увидел, как маленький отряд Зандера и королевский отряд, объединившись, добивают разрозненные остатки врагов. И только тогда Ориан позволил себе покинуть крепостную стену и без сил опуститься прямо на землю возле ворот в ожидании друга, теперь он был за него спокоен.

Но отряды не скоро еще возвратились в крепость — гнать врагов, так уж как можно дальше, они освободили еще и город от мародеров и бандитов. И уже к вечеру из крепости потянулись горожане в свои разграбленные, но уцелевшие от пожаров дома — Зандер постарался, не дал огню ничего уничтожить.

А Ориан все сидел и ждал, пока его отряд не вернулся. Зандер, проезжая мимо, подхватил его и, обнимая, посадив перед собой на коня, прошептал:

— Волновался за меня?

Ориан обнял его за шею и, снимая с него шлем и целуя, честно ответил:

— Очень. Мне было страшно за тебя, чуть не умер.

Оба заметили, как командир королевского отряда, спрыгнув с коня, стиснул в объятьях герцога, а старый воин плакал, не скрывая слез.

— Ориан, Зандер, — позвал он молодых людей, когда они проезжали мимо, — познакомьтесь. Это мой сын Генрих.

Молодые воины тотчас спешились и склонили головы в приветственном кивке, а сын герцога преклонив перед ними колени, торжественно произнес:

— Я ваш должник на веки вечные. Если бы не вы, не видеть бы мне отца в живых. Спасибо.

Зандер с Орианом смутились, но благодарность приняли.

А потом в крепости был праздник. И Генрих Карлайл все слушал и слушал удивительный рассказ, как такому маленькому гарнизону удалось выстоять против такого количества наемников. И ему очень хотелось заполучить этих воинов в свой королевский отряд и выполнить миссию принца до конца — освободить захваченные крепости и очистить долину от врагов. У него был карт-бланш — он мог казнить, миловать, назначать на должность. А эти молодые воины ему очень понравились с первой же минуты — сначала он наблюдал за Орианом, командовавшим стрелками на крепостной стене, а потом за Зандером, в маленьком отряде которого за два дня не было ни одной потери.

Уже глубоко за полночь, когда веселье, наконец, стало затихать, уступив место усталости и напряжению последних дней, и все собрались расходиться, Генриху Карлайлу подали прошение от имени герцога и солдат гарнизона о назначении Зандера командиром мечников и присвоении ему звания капитана, а Ориана — командиром стрелков и тоже присвоении ему звания капитана. Командир королевского отряда, ничего не спрашивая и не произнося ни слова, подписал бумагу, передав ее в руки герцога. Тот зачитал ее вслух, и восклицание радости прокатилось по пиршественной зале. Новоявленных командиров, смущенно улыбающихся, подхватили на руки и долго качали и обнимали их солдаты. А потом они были приглашены генералом Генрихом Карлайлом на утреннее заседание военного совета, как полноправные его участники.

Там же, на совете, было решено, что объединенные отряды выступят через неделю на рассвете, а в крепости останется только маленький гарнизон, исключительно для защиты от набега разбойников, и для набора и обучения новых солдат для дальнейших боевых действий. Хоть король и распустил войско, принц устным указом, дав полномочия своему молодому генералу Генриху Карлайлу, велел снова собрать армию, чтобы вернуть утраченные территории и обеспечить защиту от дальнейших посягательств врагов.

Никто из небольшого отряда Зандера не захотел остаться в крепости, и командиру королевского отряда пришлось выделить из своей сотни десять наиболее обученных мечников под командование герцога.

Зандеру было очень приятно, что эти тридцать закаленных в боях воинов приняли его, совсем еще зеленого юнца, на его взгляд, своим командиром. Хотя, глядя на такого же молодого генерала Генриха Карлайла, он понимал, что смог бы командовать и сотней, и даже тысячей солдат, все зависело бы только от него.

Он откровенно радовался за Ориана, у которого хоть иногда стал вспыхивать огонек в глазах. Казалось, что, увлекшись набором и обучением стрелков в свой отряд из горожан и крестьян, пришедших из окрестных сел, желающих вступить в армию принца Лероя, которых было хоть отбавляй после нападения, он не вспоминает ни о своей прежней жизни во дворце, ни о короле Рупрехте.

Перед самым выступлением в поход городской оружейник принес в подарок Ориану, великолепный арбалет, сработанный под его тонкие музыкальные пальцы, пальцы совсем даже не воина, а портной — костюм, сшитый специально для командира арбалетчиков, подчеркивающий его гибкость, но ничуть не умаляющий его мужества. Зандер радовался за своего друга, как ребенок.

— Ну, наконец-то, ты стал похож на настоящего мужчину, в такого и влюбиться несложно, — подначивал он его, хотя сам для его костюма, заказал специально серебряные наплечники и тонкие пластинки, защищающие грудь. Знал ведь шельмец о подарке. От себя лично он подарил Ориану ботфорты с отворотами из тонкой кожи в тон костюма, как тот любил, и шляпу с белоснежным пером, совсем не похожую на те, что носили военные. Но ничего не мог с собой поделать, когда он ее увидел, то понял, что эту шляпу может носить только красавец Ориан. Только ему она могла придать мужественности, нисколько не умаляя его красоты.

Для себя же Зандер, как всегда не стал ничего заказывать и ничего специально покупать или делать. Его вполне устраивали старые удобные вещи, которые он нашел еще в имении графа Ориана, и черные латы, подаренные ему герцогом, когда-то защищавшие его сына. Единственное, что хотел купить Зандер, так это коня, настоящего боевого друга. Но и от этой покупки он отказался — на двух коней денег у них не хватало, а покупать клячу такому стрелку, как Ориан, он не посмел. Решил, что сам поездит до лучших времен на какой-нибудь кобылке, которую найдет в крепости и которую ему разрешат взять с собой за небольшие деньги.

Утром, на рассвете, в день выступления, когда всё в крепости было охвачено суетой, Зандер вошел в герцогскую конюшню и пошел напрямик к самому дальнему стойлу, куда он вчера поставил рыженькую старую лошадку. Но там ее не оказалось. В этом стойле стоял и бил копытом прекрасный боевой конь, способный нести рыцаря в тяжелых доспехах. Сильно удивившись, Зандер не поленился и заглянул во все стойла, но его лошадки нигде не было. Он вышел из конюшни и оглядел помещение, туда ли он попал? Туда. Недоумевая, он снова вошел в конюшню и прошелся до стойла, где стоял конь, но где должна была быть его лошадка. И вдруг он услышал смех — это ласковое журчание голосом невозможно спутать ни с чем, так красиво смеялся только Ориан. Он редко слышал, как тот смеялся, но многое бы отдал за то, чтобы слышать этот смех чаще.

— Что? Не нравится подарок? — спросил, улыбаясь, Ориан, выглядывая из своего укрытия в соседнем стойле.

— Не понимаю… Какой подарок? — совершенно искренне удивился Зандер.

— Тебе нравится этот боевой конь? — снова спросил он, выгибая при этом бровь, почти как раньше.

— Очень нравится. Но где моя лошадка?

— Он вместо нее.

— Откуда у тебя деньги? — прищурившись, поинтересовался Зандер.

— Я кое-какие свои драгоценности продал, — пожал плечами Ориан, как само собой разумеющееся.

— Я знаю, сколько у тебя было с собой драгоценностей. Если бы ты продал их все и себя со своими шариками в придачу, на такое животное у тебя все равно денег не хватило бы. Где взял остальную сумму? — продолжал допытываться Зандер.

— Ну… — Ориан посмотрел в потолок, как будто там был начертан ответ. — Бери, не ворованное животное. Ты в городе конюшню потушил? Потушил… Точнее не позволил животным в ней сгореть. Ее хозяин нам по дешевке этого коня и отдал, специально для тебя.

— Кому это вам? — не унимался Зандер.

— Мне и твоим мечникам. Немного добавил герцог… Тебе нравится? — чуть дрогнувшим голосом поинтересовался Ориан.

Зандер кивнул головой, он боялся, что сейчас просто не выдержит нахлынувших на него чувств и расплачется. Кроме короля Рупрехта, ему никто ни разу не сделал ни одного подарка после смерти мамы, но королю это ничего не стоило, а здесь подарок был от чистого сердца.

— Спасибо, — только и смог выдавить из себя он внезапно севшим голосом.

— Там еще седло и сбруя. Нельзя же чтобы мой друг и капитан мечников ездил на старой лошади… А вдруг бой? — пошутил Ориан, хотя ему тоже было не до шуток, и он сам был готов броситься ему на шею и разрыдаться, видя такую искреннюю реакцию Зандера.

Конь бил копытом и требовал, чтобы его вывели во двор и, наконец, оседлали…

Зандер под восторженные крики своих солдат легко вскочил в седло и, подняв руку в латной перчатке, дал команду покинуть крепость. Он не стал надевать шлем, радостно улыбаясь и всем своим видом показывая, что он безмерно рад подарку. А своенравное животное вдруг покорилось властной руке своего седока и стало смирным, что та лошадка, стоявшая в стойле до него, но как только его тронули колени Зандера, он тот час взял быстрый темп, что снова пришлось его укрощать, натянув поводья.

«Хорош конь! В бою будет верным товарищем. Видно, обучен, что надо. Команды с полуслова понимает», — продолжал радоваться подарку Зандер.

* * *

Две небольшие крепости они отбили у врага довольно легко. Просто там не было оставлено охраны, и когда вооруженные люди появились перед воротами, то, не дожидаясь штурма, им просто открыли ворота. К ним принцем Лероем было направлено еще несколько отрядов под командование генерала Генриха Карлайла, это были в основном те, кого удалось быстро вернуть в ряды королевской армии — обученные солдаты, не новобранцы. Но для штурма цитадели на самой границе королевства все равно людей не хватало. Оставалось действовать только хитростью.

Не хватало сведений, сколько в крепости стрелков, сколько мечников, способны ли они оказать достойное сопротивление, или это наемники, которые разбегутся, как только их начнут теснить. А главное не было известно, как долго могут продержаться в крепости осажденные, дожидаясь подмоги.

На военном совете решено было отправить разведчиков.

День прошел, а разведчики не возвращались, видимо были захвачены в плен. Генерал нервно ходил по своей палатке — действовать надо было решительно, штурмовать, но он не имел права рисковать людьми. А на длительную осаду у него не было сил. И оставалась вероятность, что напавшие снова соберут наемников и двинутся на подмогу завоеванной крепости. Надо ее вернуть до этого. Нужно успеть.

— Разрешите?

Генерал обернулся на голос вошедших и улыбнулся, хотя настроение у него было прескверное. Эти двое, капитан Зандер и капитан Ориан, радовали его всегда, просто своим видом. Такие разные и такие похожие.

— Входите, капитан Зандер, капитан Ориан, — он поприветствовал их поклоном, хотя сегодня они уже виделись. — Я вас слушаю.

— Разрешите нам отправиться в разведку, — без предисловий начал Зандер.

— Нет, — твердо перебил его генерал голосом, не терпящим возражений. — Я не хочу рядовыми рисковать, а вы мне предлагаете, чтобы я рисковал командирами.

— Уверяю вас, — продолжил Зандер, но очень осторожно, чтобы опять не нарваться на отповедь генерала, ведь тогда убедить будет его сложно, — если нам будет угрожать хоть какая-то опасность, мы сразу вернемся. Мы хотим проникнуть в крепость под видом крестьян.

— Кре… Кого? — генерал рассмеялся в голос. — Вы на свое лицо в зеркало давно смотрели, капитан Зандер?

— Да что вам всем мое лицо далось? — обиделся тот, как когда-то.

— Да у вас с капитаном Орианом на лицах написано, что вы аристократы и ни как не меньше, как графы. А вы крестьянами, — продолжал смеяться Генрих Карлайл.

— Мы переоденемся, а в темноте кто наши лица рассматривать будет. Землей их немного попачкаем, — вступил в разговор Ориан. — Зря смеетесь, — попытался заступиться он за друга, — чем глупее затея, тем она удачливее бывает.

— Ну, хорошо, — смилостивился генерал, просмеявшись. — Только умоляю, как только почувствуете опасность, так сразу ко мне назад. Не вздумайте геройствовать.

— И еще, — попросил Зандер. — Не говорите никому, пожалуйста, что мы в разведку отправились, ни словом, ни намеком.

— Подозреваете измену? — нахмурился Генрих.

— Точных доказательств у нас пока нет, но осторожность излишней никогда не бывает, — кивнул Зандер.

— Удачи, — пожелал им на прощанье генерал.

— Что? Искать крестьянскую одежду будем, — поинтересовался Ориан, как только они покинули палатку командира и направились в сторону своих биваков.

— Зачем? Ты так можешь вообще не переодеваться. А вот мне латы придется скинуть и надеть что-нибудь попроще. Вдруг придется срочно драконом обращаться, порванная одежда — это одно, а искореженные доспехи — это совсем другое, — улыбнулся Зандер. — Не стану же я всем объяснять, что драконом хочу в крепость пробраться.

Убедившись, что за ними не следят, друзья направились к небольшой рощице рядом с полем, на котором стояло их войско — оттуда дракону-Зандеру будет легче отправиться в сторону цитадели, оставаясь незамеченным. Ориан всегда удивлялся, зачем Зандер берет его с собой в такие вылазки — проку от него немного, так для компании, чтоб поговорить было с кем?

Как всегда Зандер принял полуформу, в облике дракона он шепотом разговаривать не мог, обнял Ориана за талию, и сильные крылья их понесли в сторону крепости.

— Слышишь, о чем они говорят? — поинтересовался Ориан, когда они, стараясь не попасться в поле зрения, зависли над широким двором цитадели, в котором жгли костры солдаты противника.

— Обсуждают прибытие какого-то обоза, — отозвался дракон, стараясь говорить негромко.

— Это и я слышу. Похоже у них с провизией туго. Не смогли найти запасы. А в такой большой крепости всегда провизии на несколько месяцев осады бывает обычно припасено. Это мне известно, — ответил ему Ориан.

— Может, успели уничтожить, чтобы врагам не досталось? — предположил Зандер.

— Не похоже, крепость захватили практически без боя, неожиданно. Это я из разговоров солдат слышал. Некоторые до расформирования здесь служили.

— Слышишь, опять об обозе говорят. С востока его ждут… Может, слетаем, поищем его?

— Можно, — согласился Ориан. Он со своим драконом теперь был готов идти хоть в огонь, хоть в воду.

Зандер, отлетев на почтительное расстояние от крепости, приземлился и, наконец, принял полное драконье обличие. Ориан любовно погладил рукой его блестящие чешуйки.

— Ты не представляешь, как ты мне нравишься в таком виде, — прошептал он, ласково прижимаясь щекой к его плечу, когда тот лег на живот, чтобы Ориану удобно было взобраться ему на спину.

— Ладно, не подлизывайся, все равно не отдамся, — отозвался Зандер, рыкнув.

Дракон взлетел высоко вверх в ночное небо, высматривая любое шевеление на земле, и пытаясь найти обоз. Ориан тоже пытался хоть что-то рассмотреть, но у него было не такое острое зрение, как у дракона, поэтому он скоро бросил это занятие и стал просто наслаждаться полетом.

Вскоре дракон стал снижаться, стараясь делать как можно меньше взмахов своими могучими крыльями, а потом и просто стал парить в воздушных потоках.

— Смотри, вот он! — прорычал Зандер, нисколько не беспокоясь, что его могут услышать на земле.

— Тише, вижу, — отозвался Ориан, который и сам теперь хорошо видел шевеление внизу. — Как хорошо охраняется! Может, здесь и не только провизия, но и оружие для наемников? И солдаты?

Даже Ориан в темноте рассмотрел, что возле каждой повозки было не менее десяти охранников, которые в последствие, видимо, должны влиться в войско крепости

— Уничтожим? — прорычал Зандер.

— С ума сошел. Нас только двое, к тому же мы не вооружены. А уничтожить было бы неплохо.

— И пошутим, чтоб неповадно было, — громко рассмеялся Зандер, да так, чтобы его с земли слышно было. — Пусть все знают, что принца Лероя дракон охраняет, — прорычал он с высоты.

И следом выпустил такую мощную струю огня, что Ориан зажмурился, он такого от своего друга никак не ожидал. А когда огонь развеялся, то оба рассмеялись просто в голос — на дороге, где только что был обоз, ничего не осталось, и только несколько десятков абсолютно голых людей метались туда-сюда, пытаясь понять, что только что произошло.

— Дракон служит принцу Лерою, — снова взревел Зандер, и, сделав круг над дорогой, демонстрируя себя во всей красе испуганным людям, полетел назад.

— Завтра нам ворота в крепости откроют и сдадутся без боя, — продолжал он веселиться, когда они, прилетев, возвращались к своим палаткам.

— А генералу что доложим? — смеясь, поинтересовался Ориан.

— Что-нибудь соврем. Например, что в крепости мор слкчился от неизвестной болезни.

— Тогда наши туда не пойдут.

— Тогда скажем, что от богатств крепости и собственной жадности все там с ума посходили. Они еще про дракона говорить будут, в самый раз, — предложил Зандер.

— Это больше на правду будет походить, — согласился с ним Ориан.

Доложив генералу о результатах разведки, друзья отправились отдыхать, в душе искренне надеясь, что утром осажденные все же откроют им ворота крепости. А если не откроют, то Зандер был абсолютно решительно настроен попугать драконом ближайшей ночью наемников, но уже в самой цитадели.

Но им даже не дали поспать до утра — командир потребовал их к себе в палатку еще до восхода дневного светила.

— Вы вчера были в разведке, — обратился он к капитанам, еще не совсем проснувшимся, но уже пытающихся стоять по стойке смирно перед своим генералом, — заметили что-либо подозрительное в крепости?

— Мы вам вчера обо всем доложили, — бодро ответствовал Зандер.

— И совсем ничего? Ничего подозрительного? — он посмотрел с прищуром на Ориана.

— Нет, генерал Карлайл, — не менее бодро ответил тот.

— Кто из вас дракон? — вдруг спросил неожиданно генерал.

Друзья переглянулись.

— Не молчите, я все равно все узнаю… Из крепости все разбежались с дикими воплями «драконы». Мои люди без единого взмаха мечом вошли в крепостные ворота, а там все бегают, как сумасшедшие, и твердят о каком-то драконе, защищающем принца Лероя. Сопоставив кое-что, я понял, что дракон кто-то из вас, ведь он появился именно в то время, когда вы вдвоем ходили в разведку. Вы должны были или видеть этого дракона вместе со всеми, или… — генерал нахмурился, а потом расхохотался в голос. — Правда, не могу представить вас ни одного, ни второго в облике дракона. Хоть показали бы, что ли.

— Не понимаю, о чем вы… — начал осторожно Зандер.

— Да, ладно, свободны, — генерал махнул рукой. — Меня всё устраивает, и драконы в моем войске в том числе. Главное — крепость взята, а люди целы и невредимы. Передислоцируемся, проверим наличие запасов и будем ждать нападения со стороны соседнего государства, а может даже осады. Если повезет, то успеем усилить гарнизон до официального объявления войны. Или… Или послы принесут нам свои извинения и спишут все на бестолковых наемников. Среди напавших на наши крепости не было ни одного профессионального командира, все сброд какой-то. Я подозреваю, что это были лишь провокации перед настоящей войной, хотели проверить, насколько принц Лерой боеспособен. Но если нам удалось такой малой кровью все вернуть на круги своя, то может и войны удастся избежать. Не хотелось бы, пока в стране двоевластие… Идите, собирайтесь. Перебираемся в крепость, основной отряд уже там. Только ваши солдаты ждут своих капитанов…

* * *

А дальше потекли военные будни со скучным патрулированием границ государства и изнуряющими тренировками новобранцев. Генерал, после того как получил от послов ноты с извинениями, покинул крепость, возложив обязанности коменданта на Зандера, пока туда не прибудет назначенный принцем новый герцог.

Под командованием Ориана был уже полностью сформированный отряд из пятидесяти стрелков, и каждый из них души не чаял в своем командире — молодой, красивый, умница, в меру строгий, в меру добрый. А поет, заслушаешься. Только близко к себе никого не подпускал, ни местных красавиц, которые за ним толпами увивались, ни местных красавцев, осаживая их прыть строгим взглядом или твердым словом. Даже Зандер стал к нему приставать с расспросами, как он без секса столько времени обходится. На что, Ориан пошутил, мол, только с ним в постель ляжет после всего, что ему пришлось вместе пережить. А потом добавил, что его тоже больше не интересует секс ради секса, хочу, говорит, большой и чистой любви, а сам смеется, а глаза по-прежнему грустные. Пришлось тому отстать от него с расспросами, тем более что дел было много, у самого-то Зандера отряд был еще не полностью сформирован, до сотни человек двадцать еще не хватало.

А вот вечера, как правило, у друзей были свободны — проверили дозоры, и можно отдыхать. После того случая с драконом к крепости близко никто из наемников не подходил, ни большие отряды, ни маленькие. Только поговаривали, что где-то на самой границе распоясались разбойники и борцы с нечистью, о которых Зандер и думать уже совершенно забыл. А недавно прибыл гонец с донесением, что одну деревню полностью спалили в нескольких часах пути от крепости. Откуда они, эти борцы с нечистью, появляются и куда исчезают, никто из местных жителей не видел, но просят помочь, мол, страшно им очень.

Решив сначала дождаться нового коменданта, передать ему полномочия, а потом только отправиться на поиски и разбойников и борцов, друзья все же начали готовиться к походу заранее. Зандер для себя и своих мечников заказал легкие латы у местных кузнецов, состоящие из нагрудной пластины и наручей, защищающие только самые уязвимые места во время боя. Для похода тяжелые латы были не нужны, здесь нужна были мобильность и скорость передвижения при преследовании. Он надеялся только на небольшие стычки, а не на тяжелые бои с хорошо вооруженными военными частями. Да и поддержка стрелков Ориана ему была обеспечена, чего, как правило, не было у разбойников. О борцах с нечистью у него совсем не было сведений, поэтому он рассчитывал сам их добыть.

Наконец, уже в самом конце осени прибыл новый комендант, назначенный принцем Лероем, молодой герцог Левирейн, отца которого убили в этой крепости, и который являлся наследником титула и земель вокруг цитадели. Только чудо спасло его самого от неминуемой гибели — принц потребовал за день до нападения ему явиться во дворец. А причина была самая, что ни на есть пустячная — получить бриллиантовый подарок ко дню рождения из рук самого принца. Но отказать будущему правителю было нельзя и Нивен Левирейн, сев на своего скакуна, без охраны отправился в столицу. Известие о том, что крепость пала, его догнало уже в приемной принца. Он хотел тотчас вернуться назад, но принц его не отпустил, объяснив это тем, что возвращаться тому было некуда — крепость находилась в руках врагов.

И вот, Зандер, передав полномочия и оставив часть своего отряда за крепостными стенами, взяв с собой всего двадцать наиболее опытных воинов и верного Ориана с десятью стрелками, немного провизии и бумагу, подтверждающую их статус регулярных войск, отправился на границу разыскивать возмутителей спокойствия.

Сначала они посетили ту деревню, которую сожгли дотла. Там никто не выжил, а свидетели из соседних деревень мало, что могли внятного рассказать, они были сильно напуганы. Твердили только, что у всех были отрублены головы, отделены от тела и сложены в одном из домов горкой для устрашения. И еще, все дома были подожжены, кроме того, где находились головы. Зандеру это сразу напомнило то, что он видел в детстве в замке герцога и в своем доме.

— Найду этих убийц. Все равно найду. Узнаю, кого они ищут и что им надо, — твердил он сквозь зубы, пытаясь разыскать, хоть какие-нибудь следы этих неистовых борцов с нечистью…

Отряд расположился в небольшой деревушке, заняв всего два домика и несколько сараев, стараясь сильно не обременять своим присутствием местных жителей. Но те приходили к ним, приносили свежеиспеченный хлеб, только что выловленную рыбу в ближайшей речке, которая протекала прямо за деревней. Под защитой пусть небольшого, но вооруженного войска, жители чувствовали себя гораздо спокойнее.

Зандер, посоветовавшись с Орианом, выслал небольшой дозор вперед к самой границе, откуда, по всей видимости, и появлялись борцы. И отправили еще четырех человек в разведку, тайно, под покровом ночи. Но ни дозор, ни разведчики не принесли никаких интересных сведений. Зандер начал нервничать, он явно ощущал присутствие магических сил, но никто кроме него ничего не видел и не слышал.

На следующий день он снова отправил разведчиков. А сам решил пройтись до ближайшего леска, пригласив с собой Ориана, чтобы поговорить, посоветоваться. Друзья неспешно прогуливались, разговаривая, когда Зандер ощутил в ночном воздухе явный привкус дыма и гари. Пожар был где-то рядом. Они побежали назад к своему отряду, а тут и разведчики, вернувшись, донесли, что совершено нападение на деревню за леском. Уже и зарево было видно и без их слов.

Вскочив на коней, их небольшой отряд поспешил туда, куда указали разведчики… Они торопились, очень спешили, но примчались только на пепелище. Крайние дома уже практически догорели, а ближайшие к лесу, из которого они выскочили, еще можно было спасти.

— Ищите живых, — скомандовал Зандер, хотя сам прекрасно понимал, что борцы с нечистью живых свидетелей не оставляли. Воины тотчас рассредоточились, пытаясь найти хоть кого-то.

Капитаны вдвоем ехали задумчиво по улице, как в одном из домов, уже довольно сильно объятом пламенем Зандер услышал тихий всхлип, потом еще.

«Человек! Живой!» — он спрыгнул с коня и тут же бросился внутрь дома, нисколько не заботясь, что о нем подумают — сумасшедший или…

Спасти любой ценой...

Проскочив прихожую и кухню, он ворвался в большую комнату, где на коленях перед убитыми родителями стоял юноша лет восемнадцати с кинжалом в руках, направленным в грудь. Его мать просто проткнули мечом, и кровь из ее раны уже перестала течь, а у отца было перерезано горло. Но, видимо, напавшие очень спешили, потому что голова была не отделена от тела, как при прежних нападениях.

— Я убью их, — шептал юноша. — Я отомщу за вас.

Он снова всхлипнул, и слезы градом покатились из его широко распахнутых глаз.

Зандер подскочил к парню, не давая ему ни малейшего шанса к сопротивлению, подхватил на руки, и выскочил из дома, у которого тут же рухнула крыша, погребая все и всех, кто остался внутри. Юноша рыдал в голос, не стесняясь. А Зандер бережно его обнял, понес к своему коню и усадил верхом.

— Лемми, — тихо ахнул Ориан, который стоял рядом, держа под уздцы коня Зандера.

И тут только Зандер разглядел, что паренек, действительно, сильно похож на Лемми, только телосложением покрепче будет. Он вскочил на коня позади юноши, прижимая его к себе и пытаясь успокоить.

— Отомстишь. Конечно, отомстишь. Зовут-то тебя как? — спрашивал Зандер его, нежно баюкая его своими сильными руками.

— Де… Дэниэль. Возьмите меня с собой… — продолжал всхлипывать парень. — Я научусь, я стану хорошим воином. Но я должен отомстить за своих родителей.

— Возьмем, — шептал ему Зандер. Чувство бесконечной нежности к этому мальчишке вдруг затопило его сердце, как когда-то прежде к Лемми.

«Гнать. Гнать вон из сердца. Нельзя никому верить. Снова предадут!» — твердил разум, а сердце делало руки нежными, а прикосновениями ласковыми.

— Ты знаешь, Дэниэль, что произошло? Ты расскажешь? — спросил он, стараясь придать своему голосу как можно больше спокойствия и нежности.

Юноша кивнул, откидываясь на такую твердую и одновременно мягкую грудь Зандера. После пережитого ужаса, он почувствовал себя с ним спокойно и уютно.

Ориан дал команду солдатам возвращаться — живых больше никого не удалось обнаружить.

Зандер не отпускал юношу от себя ни на шаг до самого возвращения в крепость, и в крепости поселил рядом с собой. Теперь с одной стороны от него жил Ориан, а с другой Дэниэль. Он сам стал заниматься с парнем фехтованием, проводя в фехтовальном зале или прямо во дворе цитадели с юношей слишком много времени. Ориан пытался с Зандером поговорить, но тот лишь отмахивался от него. Пришлось даже пойти на хитрость, попросив показать ему несколько приемов с парными кинжалами — Зандер бы ни за что не доверил в руки друга тяжелый меч.

Несмотря на раннее утро во дворе под восторженные крики солдат сошлись в поединке двое — Зандер и Ориан. Их клинки быстро мелькали в воздухе, пытаясь отыскать брешь в защите противника, каждый из них делал контратаки и выставлял блоки. Не смотря на явное превосходство Зандера, Ориан не проигрывал ему в скорости. Он ничуть не утратил подвижности, ловкости и грации, благодаря которой он молниеносно реагировал на каждый прием своего соперника и успевал увернуться или подставить под удар руку, защищенную железным наручем, хотя не тренировался очень давно. У Зандера мелькнула даже мысль, что именно подобная слаженность действий и называется чутьем, которая ничуть не напоминала томную изнеженность аристократа, коим собственно и являлся Ориан.

— Зандер, — пытаясь отдышаться, в перерыве начал тот серьезный разговор. — Зачем тебе второй Лемми? Ты что не чувствуешь, не видишь, что повторяешь прежние ошибки?

— Вижу, Ориан, — вздохнул Зандер. — И чувствую. Хочу от этого избавиться и не могу. Я думал, что забыл Лемми, похоронил любовь к нему там, в казематах. Но нет, ничего подобного. Я его люблю, и люблю сильнее прежнего, и уже совершенно не как брата.

— А тебе не кажется, что ты мальчику сделаешь больно, когда выяснится, что ты любишь не его, а совершенно другой образ. Я же не слепой и вижу, что парнишка к тебе привязывается. Ты его герой. Тебя невозможно не любить.

— Это ложь, меня нельзя любить! — взвился Зандер. — Разве не это ты мне всегда твердил? И это же самое мне Лемми говорил. И этот Ле... Дэниэль меня тоже не любит и никогда не полюбит. Я просто ему сейчас нужен, — Зандер замолчал, переводя дух.

Он рукой остановил Ориана, который хотел к нему подойти и что-то возразить:

— Позволь мне побыть хоть чуточку счастливым. Вспомнить, как это бывает, когда сердце наполнено любовью.

— Не стоит этого делать, Зандер. Потом тебе будет вдвойне тяжелее, — Ориан все же приблизился и обнял его за плечи. — Отпусти Лемми из своего сердца и не создавай себе второго Лемми.

Зандер сразу как-то сник, опустил плечи, потом поднял ничего не видящий взгляд в небо:

— Да, пожалуй, ты прав. Прав, как никогда. Я сильный и справлюсь. Не будет второго Лемми… Возьми его к себе в отряд стрелком, мне кажется, что из него получится хороший арбалетчик… И... пересели в казармы ко всем солдатам.

— Не переж… — но потом Ориан передумал говорить, это всего лишь слова. Он крепко обнял мужчину и уткнулся ему в шею, пытаясь пережить эту боль вместе с ним.

— Зандер, — обратился он к нему снова, когда стало видно, что тот немного успокоился. — Пожалуйста, пойми меня правильно. Не подумай, что я хочу тебе в любви объясниться или что-то подобное. Нет. Если быть до конца честным, я любил тебя всегда, но очень ревновал к королю. Любят же не только за лицо и тело.

— Не надо, Ориан, — попытался возразить тот ему, — ты стараешься меня успокоить. Меня не за что любить — у меня нет ни красоты, ни богатства, ни власти. Вы ведь за это все любили Рупрехта? И ты в том числе.

— У тебя есть душа, душа, Зандер. Человеком нас делает не отсутствие хвоста или клыков и ни наличие или отсутствие красоты, а душа. Я понимаю, что только многим на нее плевать. Мне всегда было завидно, что ты раздавал частицы своей безмерной души всем, и даже мне от тебя перепадало. И я очень боялся, что Рупрехт разглядит за фасадом твоей обыденности то, что другим не было видно, вот и ревновал, вот говорил тебе бред всякий, чтобы унизить и оскорбить. Но сейчас мне не страшно признаться тебе, что я люблю тебя, люблю, как друга. И солдаты тебя просто обожают. Они готовы отдать за тебя свои жизни, но пока что ты их защищаешь, а не они тебя.

— Спасибо, что ты пытаешься меня утешить. Я не заслуживаю этого, — как-то обреченно покачал головой мужчина.

— Если не ты, то кто? Зандер, присмотрись! Неужели ты не чувствуешь нашей любви к тебе? Не поверю, — возмутился Ориан.

— Чувствую и боюсь в это поверить. И любовь Дэниэля тоже чувствую. И боюсь.

— Я заберу мальчишку к себе в отряд, чтобы ты смог спокойно разобраться в своем отношении к нему, кого ты любишь — его или Лемми в нем. Как только ты определишься, он сможет снова к тебе вернуться. Давай так поступим?

— Давай, — вздохнул, соглашаясь Зандер. Очень ему не хотелось отпускать от себя юношу. Но Ориан был, как никогда, прав. Он должен разобраться в себе. И в том, нужен ли ему вообще Дэниэль.

* * *

— Капитан Зандер, разрешите обратиться?

Дэниэль возник перед ним словно ниоткуда. Мужчина кивнул в ответ, хоть и не по уставу, разрешая.

— Почему меня перевели в стрелки? Из меня не получится хороший мечник? Я вас чем-то не устраиваю? — засыпал юноша его вопросами, пытаясь заглядывать в глаза.

— Нет, все не так. Из тебя получится хороший мечник. Просто... Понимаешь... — Зандер не смог сходу придумать, что ответить Дэниэлю. Не ожидал встречи с ним.

То он его ни на шаг от себя не отпускал, о то просто взял и избавился от мальчишки, как от надоевшего котенка. Наконец, он собрался с мыслями.

— Дэниэль, ты еще физически не совсем готов размахивать тяжелым мечом. Придется тебе пока послужить под началом капитана Ориана. А потом, чуть позже, я заберу тебя снова к себе в отряд. Так надо, Дэниэль. Пожалуйста, — закончил он тихо почти шепотом, понимая, что еще немного, и он сгребет мальчишку в охапку и просто зацелует прямо здесь во дворе крепости на виду у всех.

* * *

Из докладов разведчиков и рассказа Дэниэля командиры сделали вывод, что борцы с нечистью появляются и исчезают в слабеньком портале, недалеко от границы. Было решено выставить небольшие дозоры, достаточно мобильные, чтобы они сразу сообщали о появлении портала и отрядов борцов с нечистью. От Дэниэля Ориан, Зандер и комендант крепости узнали, что в той деревне, где жил юноша, было несколько семей, приютивших двух эльфов и одного вампирчика. Вот видимо за это, как подсказывал опыт Зандера, они и поплатились. Видимо, маги, которые были среди борцов, не обладали достаточной силой, чтобы определить, кто есть кто, и как следствие уничтожали всех, кто жил в этих деревнях.

Сам же Дэниэль отрицал какую-либо причастность к нечеловеческой расе, утверждая, что его родители ему родные. Никто и не спорил. Хотя Зандер находил у него все внешние признаки вампира — бледная аристократическая кожа, черные волосы и вишенки глаз, почти без зрачков, такие они были темные. Он очень был похож на Лемми, как две капли воды, качал иногда головой Зандер, споря сам с собой, но о том, что Лемми — вампир, он не рассказывал даже Ориану. Поэтому оставался при своем мнении, хоть и не видел, что Дэниэль пил кровь. Но ведь никто не видел, как и Лемми это делал.

* * *

В один из дней дозорный сообщил о всплеске магии недалеко от границы всего в часе пути от крепости, в ближайшем лесу. Быстро собравшись, отряд из десяти лучников и двадцати мечников покинул крепость и направился в то место, куда указал дозорный. Старались ехать осторожно по лесной тропинке, чтобы не нарваться на засаду. Зандер предупредил, он ведь знал, что он дракон, а сила мага, скорее всего, настроена на розыск нечеловеческих рас, не более. Поэтому и появиться они должны возле крепости, чтобы найти и уничтожить нечисть.

Борцов Зандер скорее почувствовал, чем увидел. По его телу под легкими латами пробежала дрожь, он понял, что пытаются нейтрализовать его способность обращаться драконом. Но ничего, он сам и его солдаты неплохо мечом владеют, к тому же у них еще десять великолепных арбалетчиков с собой плюс Ориан и Дэниэль.

«Зря он мальчишку с собой прихватил, — сожалел Зандер. — Неопытный еще совсем. Как бы чего не вышло».

— В линию, — скомандовал капитан мечников.

— Занять оборону, — донесся до него твердый голос капитана арбалетчиков.

«Прикрой Дэниэля, Ориан, мальчишка совсем не защищен. Я ему легкое снаряжение позже закажу, а сейчас прикрой его», — мысленно молился Зандер, принимая на себя первый удар, появившихся из-за деревьев всадников.

Он опасался только одного, что может не хватить сил их немногочисленного отряда. Но вроде бы и борцов не так много. Слабенький портал не смог пропустить большой отряд. Мечники взмахнули тяжелыми мечами, отражая удары противника. Арбалетчики выпустили по первому болту, стараясь не зацепить своих. Здесь в лесу толку, конечно, от них было немного. Зандер краем глаза наблюдал за Орианом и Дэниэлем, кони которых стояли рядом.

Он отражал атаки противника, стараясь, чтобы ни один не прошел сквозь их линию защиты к стрелкам. Конь Зандера грудью теснил коней борцов. Взмах тяжелым мечом, и еще один противник упал к его ногам. Его солдаты тоже слаженно поднимали и опускали мечи на плечи и головы противников. В пылу борьбы он не заметил, как один из кинсейлов прорвался сквозь ряды мечников, а с ним еще один, вооруженный только легким кинжалом. И прямым ходом направился к Ориану и юноше. Ориан, наблюдая за мечниками и готовый выпустить болт, как только появится возможность, поздно заметил кинжал, направленный в грудь Дэниэля. Ни секунды не раздумывая, капитан стрелков резко дернул юношу за себя, закрывая его своим телом, а второй всадник поднял свой меч и, поднявшись в стременах в полный рост, приготовился его опустить на голову Ориану со всего плеча.

«Все, это конец», — он зажмурился, выпуская свой болт в человека, метнувшего кинжал. Времени перезарядить арбалет не оставалось. Но Дэниэль, не растерявшись, хладнокровно выпустил свою стрелу прямо в шею снизу вверх нависшего над ним человека с мечом. Тот покачнулся и начал заваливаться, и только самый кончик меча зацепил щеку Ориана, распарывая ее от глаза до подбородка.

Зандер почувствовал, что его уже никто не сдерживает магией, обернувшись, увидел залитого кровью Ориана и поддерживающего его Дэниэля. У него внутри как будто развернулась какая-то пружина. Кто посмел ранить его друга?! Он, как вихрь, смел всех на своем пути, прорываясь к Ориану.

Все кончено, ни один из борцов не уцелел.

Зандер мгновенно оказался возле раненого:

— Сейчас, я все сделаю.

— Не надо, — прошептал Ориан. — Я знаю, что ты хочешь сделать, но не надо обращаться драконом. Шрамы украшают мужчину, — попытался он пошутить и даже улыбнуться, пока Зандер зажимал разошедшуюся плоть щеки.

— Я хотя бы повреждения уменьшу, останется только тоненький шрам. Ты будешь по-прежнему такой же красивый, — дрожащими от волнения руками он продолжал зажимать рану и накладывать повязку на щеку, оторвав кусок ткани прямо от рубашки друга. — У меня в крепости есть хорошие настои от ран, магические, все быстро заживет.

Ориан кивнул головой, соглашаясь.

— Это я виноват, что гвард не смог тебя защитить. Надо было их мага сразу обезвредить, он рвался к Дэниэлю почему-то. Он, скорее всего, разрядил гвард. Я его снова заряжу. И все будет, как раньше, — сбивчиво шептал он, прижимая к себе друга, готовый сам расплакаться. Его сдерживало только одно — мечники и стрелки, окружившие их и сочувственно качавшие головами, все-таки, какой же красавец был их командир, и вдруг такая страшная рана.

— Не надо, Зандер. Я сам уже достаточно сильный, а свой гвард вон на Дэниэля надень, если хочешь.

— Конечно, конечно, как скажешь. Как же я тебя люблю. Что бы я без тебя делал? — Зандер, наконец, поднялся и сел на своего коня, усадив перед собой Ориана. На его немой вопрос, он ответил взглядом, так надо, и не спорь пока. И тот согласился, расслабившись в обнимающих его нежно сильных руках.

Зандер, Ориан и раненные в бою солдаты, которых оказалось совсем немного, отправились немедленно в крепость. Остальных же, назначив над ними главного, командир мечников отправил на зачистку портала, подробно объяснив, чего можно ожидать от него и как его закрыть, чтобы он никогда в этом месте больше не появлялся.

Быстро взбежав на второй этаж крепости по каменной лестнице с Орианом на руках, по дороге раздавая указания слугам, Зандер ногой распахнул дверь в комнату и бережно опустил раненого на постель.

— Зандер, ты понимаешь или нет, что ты ставишь меня в неудобное положение? — возмутился тот, когда двери комнаты за ними закрылись. А до этого он молчал, скептически подживая губы, если видел чей-то сочувствующий взгляд. — Я ранен не смертельно, у меня только царапина на щеке. А ты обращаешься со мной, как будто я умираю.

— Прости. Я побоялся, что у тебя начнется истерика или того хуже, депрессия, как тогда во дворце.

— Глупости. Тогда рана была у меня на сердце и сильно кровоточила, — и Ориан шутливо схватился за грудь. — А теперь только на лице и уже затягивается.

— Но твое лицо...

— Что мое лицо? — перебил его Ориан. — Мое лицо ничем нельзя испортить, а тем более какой-то царапиной.

Больше они не стали спорить, так как в двери постучались, и слуги внесли корыто и горячую воду, а также кучу мягких тряпочек и полотенец, как и попросил Зандер.

— Раздевайся, я лечить тебя буду, — скомандовал он тоном, не терпящим никаких возражений.

— А раздеваться-то зачем? Не понимаю?

— Раздеваться, чтобы костюм твой слуги привели в порядок, да и мыть мне тебя так удобнее. Тело должно быть чистым вокруг раны, когда я мази накладывать буду.

— Не понял, ты... ме... меня... сам... мыть будешь? — начал вдруг заикаться Ориан.

— Сам. Твое тело я не могу поручить никому.

— Я конечно... все понимаю, что я друг и все такое. Но вдруг мне тебя захочется?

— Как захочется, так и расхочется. Я тебе уже сотню раз говорил, что секс ради секса меня не интересует. А тебе вообще, жениться пора, чтобы мыслей глупых относительно меня не возникало.

— И на ком мне прикажете жениться? Или ты забыл, я будущий король? — гордо произнес Ориан, позволяя себя раздеть и перенести к корыту.

— Ничего я не забыл, только вот где тебе королевство добыть, все голову ломаю, — Зандер бережно опустил его в ароматную воду, настоянную на лечебных травах.

Он аккуратно, стараясь не касаться раны, снял тряпку с лица Ориана, предварительно достав свои пузырьки и расположив их рядом с корытом. И, ахнув, схватился за сердце. Это была не царапина, как утверждал тот, а довольно глубокий и длинный порез почти до лицевой кости, и разошедшиеся края раны выглядели просто ужасно. Зандер в душе порадовался, что, когда они приехали в крепость, Ориан избавился от своего зеркала, которое постоянно таскал с собой. Он уже не задумывался, как выглядит, потому что был уверен, что выглядит именно так, как должен выглядеть капитан стрелков.

Стараясь держать себя в руках, Зандер сначала обработал щеку, а потом нанес немного стягивающей мази. Он молил всех богов, чтобы зелье подействовало. И оно стянуло края раны в тоненькую ниточку. Облегченно вздохнув, Зандер наложил заживляющее зелье и перевязал рану, хотя повязку наложить было далеко непростым делом. Он старался не заматывать все лицо, чтобы никого не пугать и в первую очередь самого раненого, и оставить свободными глаза, чтобы Ориан смог быть вполне самостоятельным, пока рана заживает. А потом, стараясь не забрызгать повязку, помыл Ориана и, вытерев полотенцем, перенес его снова на постель.

— А теперь давай я посмотрю, что с твоим гвардом, — Зандер протянул руку и тот с легким щелчком упал к нему в ладонь.

— С ним все в порядке, он не разряжен, — ответил ему Ориан.

— Сам вижу. Но я ничего не понимаю, — разнервничался Зандер. — Как такое могло произойти?

— Ты забыл, что он защищает только от магических сил или от тех людей, кто хочет нанести мне вред. Правильно? Отравить, убить?

— Но ведь тот с мечом хотел убить тебя!

— Ничего подобного, Зандер. Это открытое сражение, а не убийство исподтишка, поэтому гвард и не сработал. К тому же меч был направлен на Дэниэля. Просто мне надо было вести себя осмотрительнее. А я расслабился. Вот когда маг метнул магический кинжал... А, кстати, почему он рвался к Дэниэлю? Не к тебе, скажем? — Ориан вопросительно посмотрел на мужчину, а тот после его слов посмотрел на него и с тем же немым вопросом в глазах.

— Поговорил бы ты с ним Ориан. А? Он тебе больше расскажет, почему-то мне так кажется, — попросил его Зандер. — Найди время для беседы, тем более что я хочу, чтобы он поухаживал за тобой после своего возвращения.

— Опять ты за свое. Не нужен мне уход, — попытался возмутиться Ориан.

— А вот тут ты не прав, — твердо сказал Зандер. — Чтобы не разошлись края раны, тебе придется несколько дней полежать. Тебе нужен слуга — принести-подать. Но ты же к себе никого не подпускаешь, вот я и подумал, что Дэниэль — лучшая кандидатура из всех возможных.

— Это почему же он лучшая? — ехидно поинтересовался Ориан и, попытавшись улыбнуться, зашипел и поморщился. Было очень больно.

— Ну… — протянул Зандер, — он влюблен, как утверждаешь в меня, и приставать к тебе не будет. Твое тело его не интересует.

— Ладно, убедил. Я попрошу Дэниэля побыть моей сиделкой несколько дней.

— Давай я помогу тебе одеться и оставлю отдыхать. Пообещай, что в зеркало смотреться не станешь, пока я сам не разрешу, — и Зандер жалобно посмотрел на Ориана.

— Больно надо, — фыркнул тот, а самому стало нестерпимо жалко себя, наверное, все так плохо, раз даже Зандер не разрешает посмотреть, что там.

Вскоре вернувшиеся бойцы доложили коменданту крепости, что отряд борцов с нечистью уничтожен полностью, и благодаря знаниям командира мечников портал ликвидирован, они надеются, что навсегда. И все громко в голос обсуждали смелый поступок капитана Ориана Сент-Ранжа, который был ранен, защищая мальчишку. А также то, что и сам Дэниэль не растерялся и вовремя выпустил стрелу, которая помогла сохранить командиру жизнь. А потом группами по очереди заходили в комнату, где лежал раненый, и выказывали ему свое уважение и желали скорейшего выздоровления.

— Можно? — Дэниэль бочком вместе с последними стрелками протиснулся к кровати Ориана.

— Проходите, — тот радостно их всех поприветствовал. Это были именно те, кто сражался с ним в лесу. — Все живы-здоровы?

Солдаты зашумели, стараясь подбодрить своего командира, рассказывали, что было дальше, после того, как его увез капитан О’Коннор, но не стали ему говорить, кого и где зацепило, чтобы не расстраивать — все живы и ладно.

— Дэниэль, — обратился Ориан к юноше, после очередного взрыва смеха, — а тебе придется послужить возле меня сиделкой, пока рана не заживет. Зандер не разрешает мне вставать, вот и побудешь мальчиком на побегушках до его особого распоряжения.

Солдаты снова рассмеялись, но, уже искренне завидуя юноше — сколько времени командир находился с ними, а к себе только капитана мечников допускал, все втайне считали, что у них даже роман. Но ни один, ни второй никогда на людях свою привязанность, кроме дружеской, не демонстрировали . А тут такое! Сиделкой молодому пареньку предложил быть сам командир. А юноша не плох, очень даже не плох…

* * *

— Капитан О’Коннор.

Зандер всегда поражался способности Дэниэля появляться ниоткуда. Вот и теперь, казалось бы, в коридоре, в таком прямом и просматриваемом от начала до конца, откуда он появился?

— Я слушаю тебя, Дэниэль, — отозвался Зандер, останавливаясь, чтобы выслушать то, что тот хочет сказать.

— Я не хочу, чтобы ты меня сравнивал с ним, слышишь? Не хочу! — юноша громко зашептал с отчаянием в голосе, забыв о субординации, в темных глубинах его глаз сначала мелькнула ярость, а потом на длинных ресницах заблестели слезы.

— С кем? — Зандер недоуменно выгнул брови. Он, и в самом деле, ничего не понимал.

— С тем, с другим. Я не хочу быть похожим на него. Не хочу! Но не могу. Мне капитан Сент-Ранж все рассказал, — и он склонился к мужчине и уткнулся в грудь лбом, дыша часто и прерывисто, — Я… не могу без тебя. Я по ночам спать не могу, все брожу возле твоей комнаты. Я хочу быть с тобой. Мне становится не по себе, как только я представлю тебя с кем-то другим.

Зандер поднял руки в порыве обнять его, такого потерянного, такого беззащитного…

— Глупый, — Зандер улыбнулся, подняв взгляд в потолок и обнимая его за плечи. — Я никогда не был с ним… в одной постели, нас связывало совсем другое.

А потом Дэниэль сам потянулся к его губам. Вот это уж точно было не к месту, но Зандер позволил ему дотянуться. Он не смог ему отказать. Но в последний момент, словно одумавшись, повернул голову, и юноша только скользнул губами по его щеке.

— Не стоит. Мне кажется, что ты будешь жалеть об этом потом, — проронил Зандер, отстраняя его от себя, а потом сам в каком-то непонятном порыве мазнул губами по его щеке. — Пойдем, мне надо проведать еще Ориана.

Тот выглядел вполне прилично, было видно, что опухоль спала. И Зандер не стал больше пеленать его лицо, а ограничился только накладыванием заживляющего снадобья. Отослав Дэниэля, по какому-то благовидному предлогу, он сию же секунду гневно набросился на своего друга с претензией:

— Зачем ты ему о Лемми рассказывал?

— А ты знаешь, что он мне показал, когда я поинтересовался, человек он или нет? И почему к нему рвался этот маг с кинжалом?

— Откуда мне было знать, если ты был с ним в этот момент, а не я?

— Он предъявил мне такой же кулон, как тот, который я забрал для тебя из городского дома, и который ты в сумке походной таскаешь. Ты же дракон, он не может быть твоим — там же летучая мышь. Я его рассмотрел очень внимательно, а этот почти такой же, только немного на копию смахивает, камня драгоценного в форме капли в центре нет. Вот я и подумал, что тот кулон мог Лемми принадлежать, они ведь с Дэниэлем похожи, как две капли воды. Поинтересовался, был ли у него брат. А потом ему все как на ладони и выложил, сам не пойму, почему? А он выслушал меня внимательно и ушел, отпросившись. Теперь твоя очередь с ним беседовать.

Зандер ничего не успел ему ответить, как в комнату, постучавшись, вошел комендант крепости. Он улыбнулся, глядя на Ориана. Рана уже не выглядела страшной, как в первый момент, когда он ее увидел. Осталась только красного цвета полоса через всю щеку, но со временем и она поблекнет. И будет Ориан, как новенький.

— Ну, что капитаны! Быть вам полковниками, — изрек он радостно. — Вас вызывает к себе принц Лерой, чтобы лично поблагодарить за уничтожение борцов с нечистью и ликвидацию портала. Много крови они нам попортили.

— Так быстро здесь распространяются новости? — в голос удивились друзья.

— Это я пошутил. Но об этом уже доложено в донесении. А вызывает вас принц, чтобы назначить комендантами небольшой крепости в горах. Прежний комендант на днях был предан земле. Старый был очень, достойный человек, а вот наследников не нажил за свою долгую жизнь. Вот вас генерал Генрих Карлайл и порекомендовал на эту должность. И теперь присвоит вам принц титулы графов и произведет в полковники. А вот это совершенно точно, без всяких шуток. Так что выздоравливайте, будущий граф Ориан, и в путь с будущим графом Зандером.

— А наши солдаты! — снова в голос отозвались друзья.

— С вами отправятся служить ваши отряды, не переживайте. С вами. Мне принц Лерой присылает других. Как только они прибудут, вы сразу же отбудете в столицу. Эх, жаль мне вас отпускать, полюбил я вас. С вами очень спокойно, как за двойной каменной стеной. Думаю, что если бы вы служили под началом моего отца, то ничего подобного не смогло бы произойти, никакие наемники не посмели бы напасть на нашу крепость.

И он, поднявшись с краешка кровати, на которой сидел, чтобы быть поближе к Ориану, который ему не просто нравился, а очень сильно нравился, улыбнулся им, сначала Ориану, а потом и Зандеру и покинул их теплую компанию.

— Ну, так как, граф Зандер О’Коннор, сами поговорите с мальчишкой, когда он вернется? А? — почему-то жалостливым голосом проговорил Ориан. — Не понятно мне все это. Я самый обычный человек, где мне до вас драконов или кем там может быть Дэниэль.

— Вампиром, — как-то безразлично вставил слово Зандер.

— Ва... Вампиром? Ты хочешь сказать, что Лемми — вампир? — у Ориана от удивления округлились глаза. — Он же может Рупрехта...

— Не может, — перебил его Зандер, — Он никого не может. И вообще он крови боится.

— Вот это новость! Лемми — вампир, да к тому же боящийся крови, — теперь Ориан смеялся в полный голос. — Ой, больно, — он схватился за щеку.

— А ты бы пока поменьше губы в улыбке растягивал, пока щека не заживет. Не смешно это вовсе. Я, может, переживаю за него, как он там, чем питается?

— А до этого чем он питался?

— Я ему кровь в кружке приносил, кроликов на рынке покупал или в лесу ловил, — рассердился Зандер на веселье друга.

— Ой, уморил, — продолжил смеяться Ориан. — Зандер, ты разве не понимаешь, что ты был настоящей вампирьей мамочкой. А потом о какой-то любви пытаешься говорить. Да не видел он в тебе объекта для любви, и никогда бы не увидел, если бы ты продолжал оставаться с ним рядом. Твой теплый бок и кружка крови его вполне устраивали. Ты для него был, есть и будешь няней, мамочкой, родственником. А сексом с родственниками не занимаются, в постели он будет с королем, и это если не навсегда, то надолго.

— Да не хотел я с ним секса, не хотел. Никогда не хотел. Мне твой король был ближе к телу, — рассердился Зандер.

Ориан мгновенно стал серьезным:

— Отпусти его из своего сердца, Зандер. Это тебе только кажется, что ты хотел другого. Оглянись вокруг, и ты увидишь людей, которые хотят или захотят любить тебя. Не за то, что ты граф, полковник, а за то, что ты просто есть.

— Я чудовище, дракон, меня нельзя любить, — грустно ответил тот ему.

— Брось. Ты никогда не был и не будешь чудовищем. Ты самый прекрасный человек, с которым мне, довелось встретиться в жизни. Только благодаря тебе, я сам снова становлюсь человеком, а не... — тут Ориан споткнулся, но закончил, — постельной... игрушкой.

— Слушай, ну, что ты теперь начинаешь. Мы, что, так и будем друг друга успокаивать всю оставшуюся жизнь? Я тебе всегда говорил, что ты человек. А ты слушать меня не хотел. Кто-то из твоих стрелков хоть раз тебе что-нибудь пошлое сказал или в постель насильно попытался затащить? Да они на тебя вообще, как на бога смотрят, в рот заглядывают, когда ты приказы отдаешь. Да, они... да они...

— Сам знаю, — перебил его Ориан, — а любви большой и чистой все равно хочется. И Рупрехт почему-то не забывается. Интересно, как они там с Лемми?

Зандер открыл было рот, чтобы выдать еще одну «мудрую «мысль, но тут в комнату вошел Дэниэль с кувшином в руках, за которым в принципе и отправлял он его.

«Ну, вот, хоть кое-что обсудить успели. Теперь надо еще и с Дэниэлем поговорить. Кулон Лемми ему, что ли, показать? Послушать, что скажет».

— Ориан, это травки, настоянные на родниковой воде. Хватит валяться, иди, умойся, — Зандер передал кувшин из рук Дэниэля Ориану, предварительно понюхав настой и взяв чуть-чуть на язык. — А мы с Дэниэлем пойдем тебе еще большое корыто для купания закажем, а сейчас я еще травки для заваривания поищу у себя.

Надо было видеть в этот момент счастливое лицо юноши — его не отсылал от себя Зандер, как обычно, и он может побыть с ним несколько лишних минут.

— Расскажи о себе, Дэниэль, — попросил Зандер, когда они вошли к нему в комнату.

— Что ты хочешь услышать? У меня была самая обычная жизнь, пока на нашу деревню не напали и не спалили. Ничего особенного.

— Кто были твои родители?

— Отец лавку держал, мама портниха была замечательная. Они не были крестьянами, то есть я хочу сказать, что они не обрабатывали землю. Родители дали мне хорошее образование — из города учителя на дом приезжали.

— Покажи мне кулон, который ты Ориану показывал, — попросил Зандер.

Юноша расстегнул рубашку и извлек на свет цепочку, на которой висела до боли знакомая вещь. Зандер отвернулся и, пошарив в своем походном мешке, который его друг ласково именовал сумкой, извлек оттуда такой же точно кулон.

— А эта вещь тебе знакома? Что ты можешь рассказать о нем?

Дэниэль улыбнулся, но не стал прикасаться к кулону, и от соблазна даже руки завел за спину:

— Я только слышал о нем, но никогда не видел. Тот, что на мне, я снял со своей мамы там, в доме. В твоем кулоне капелька бриллиантовая — сердце его владельца, а в моем такой нет. Этот копия, а мой подлинник.

— Как сердце? Как копия? — растерялся Зандер. Он бы решил, что все наоборот.

— Так гласит легенда, которую мне рассказывал дедушка, когда я был маленький. Я уже дословно не помню, но смысл ее в том, что давным-давно один король спрятал свое сердце в кулоне, чтобы ни в кого не влюбляться, потому что ему оракул предсказал смерть, от того человека, которого он полюбит. Тот разобьет его сердце. Моему предку понравилась и сама легенда, и описание кулона, вот он и заказал его для своей супруги подобный, но только без сердца. А потом, спохватившись, исправил свою ошибку и заказал еще один бриллиантовой капелькой, как в легенде. Но тот пропал, украли из-за бриллианта, а этот остался. Старого короля давно нет, а кулон, — Дэниэль снова улыбнулся, — как и легенда, путешествуют по свету. Удивительно. Правда? А можно поинтересоваться, откуда он у тебя?

— Я снял его с мальчика, как две капли воды, похожего на тебя и о котором тебе рассказывал Ориан.

— И он не человек? — спросил юноша осторожно.

— Нет, он не человек, — кивнул ему Зандер.

— А ты кто? Ведь ты тоже не человек. Я это чувствую.

— Как ты чувствуешь? Ты тогда все же тоже не человек? — улыбнулся почему-то ему мужчина.

— Просто чувствую, и все. Знаешь, я после ваших расспросов начинаю уже сомневаться в своей человечности, — смущенно хмыкнул Дэниэль.

— Можно я задам тебе еще несколько вопросов о твоей человечности или нечеловечности? Ты когда-нибудь пил кровь животных или людей?

— Нет. А ты думаешь, что я могу быть тоже вампиром, как тот король из легенды? Но у него же было сердце, которое он спрятал в бриллиантовую капельку.

— Нет, Дэниэль, нет. Я совсем об этом не думаю. Но владелец моего кулона совершенно точно вампир, как твой король из легенды. А к тебе рвался маг с кинжалом в руках, и портал у меня вызывает беспокойство, и сожженная деревня. Они как будто тебя искали.

— Я тоже стал об этом подумать после слов капитана Сент-Ранжа. И кулон ему показал, а он мне вдруг взял и рассказал о вашем... вашей... ну, в общем, о том юноше. И сказал, что я на него похож, — тут голос у Дэниэля сорвался, — а я не хочу быть на него похожим. Не хочу!

Зандер обнял его за плечи, успокаивая:

— Не надо, Дэниэль, прошу тебя.

— Зови меня Дэнни, пожалуйста. Мне так больше нравится, да и мама с папой меня так звали. Я люблю тебя, — выпалил юноша, утыкаясь Зандеру в грудь и обнимая его за талию, а потом всхлипнул. — Я хочу быть с тобой. Не прогоняй меня, пожалуйста.

— Хорошо, Дэнни. Я постараюсь. Но все так сложно.

— А в любви часто люди из простого делают сложное, — проворчал юноша, не отнимая лица от груди, в которую продолжал утыкаться.

— А тебе откуда это известно, — рассмеялся Зандер.

— Читал много.

— Эх, ты, читатель, пошли воду для Ориана готовить, травку ему надо настоять, чтобы рана быстрее заживала. А то нам скоро в путь.

— А капитана Сент-Ранжа?..

— Он мой друг, — перебил его Зандер, не давая закончить вопрос. — Он мой самый большой друг. И люблю я его, как друга, и жизнь отдам, если понадобится.

— Я тоже отдам за тебя жизнь, если понадобится, — прошептал Дэниэль очень тихо, но Зандер его все равно услышал…

* * *

Дорога в столицу была самой скучной дорогой из всех тех, которыми довелось путешествовать Зандеру. Если бы не красоты окружающего горного ландшафта, то вообще заснуть можно было в седле. Дэниэль, правда, не давал еще расслабляться, он все время старался быть поближе к командирам, а особенно к нему, к Зандеру. Когда тот бросал на него взгляд, он улыбался в ответ. Юноше было хорошо. С раннего утра до позднего вечера быть рядом с объектом своего обожания — это было поистине для него счастьем. На стоянках командиры сидели, как правило, на одном одеяле, а он приносил им еду в походных мисках, а потом сам их бегал мыть к ближайшему ручейку. Ориан хмурился, глядя на него и на Зандера, а потом не выдержал и спросил:

— Ему удалось уложить тебя в постель, он светится, словно новая монета.

Зандер пожал плечами:

— Нет. Я не был с ним.

— Тогда объясни мне, почему? Да и ты не выглядишь слишком мрачным, как обычно.

— Когда это я был мрачным? — не понял его Зандер.

— Я не так выразился. Ты не выглядишь обреченным от своей любви к Лемми. Такое чувство, что у тебя начал просыпается интерес к сексу.

— Отстань, ничего у меня не просыпается. И в постель я с Дэнни не лягу.

— Понятно, уже Дэнни, — и Ориан отвернулся, надувшись.

— Не сердись. Я обещаю, второго Лемми не будет. А Дэнни — это он сам попросил меня так его называть. Правда, поверь мне, Лемми больше не будет. Я начинаю понимать, что любил его всего-навсего, как брата. А чувство ревности у меня возникло, впрочем, совершенно естественно, я собственник, и не перенес, что кто-то мог быть рядом с моим мальчиком, а не я. И что он захочет быть с кем-то. Я упустил момент, когда Лемми вырос. И требовал от него все такого же детского обожания, как было раньше. Впрочем, он никогда не смог бы меня полюбить, он был вампиром — бездушным, бессердечным созданием.

И Зандер замолчал, а Ориан, повернувшись к нему, нежно обнял за плечи.

— Не надо, солдаты на нас смотрят, — попросил командир мечников, уловив удивленные взгляды своих бойцов, да еще и Дэниэль, вернувшись, встал рядом и нервно покусывал губы.

— Пообещай, что когда у тебя возникнут проблемы, ты мне все расскажешь, а не попытаешься их решать самостоятельно, — и добавил, прошептав на ухо: — Я знаю, ты очень сильный, ты дракон. Но в душе ты сущая маленькая ящерка, и я тебя за это обожаю…

* * *

На пятый день кавалькада из сотни мечников, пятидесяти стрелков, двух командиров и одного мальчишки, наконец, прибыла в столицу. Зандер отметил про себя, Ориан, видимо, тоже, что дворец королей Биникерии сильно отличался от дворца короля Рупрехта, как размерами, так и роскошью. Да и стражи, и слуг в нем столько не было, так, самые обычные посты, которые проверили приказ, и ни слова не говоря, всех пропустили. Командиры своих солдат разместили в казармах, затратив на это не более получаса — их ждали, поэтому все к их приезду было готово. Наскоро умывшись и переодевшись, два будущих графа направились на аудиенцию к принцу Лерою, оставив свои вещи под присмотром Дэниэля.

Тронный зал, куда их проводили, тоже не блистал роскошью и убранством, но в нем, перед самым троном полукругом, стояли мягкие кресла для удобства приема приглашенных. Друзья переглянулись и присели в ожидании принца. Такого во дворце Рупрехта не было, и быть не могло, там все было направлено на преклонение перед королем, а здесь к диалогу на равных. Принц, конечно, еще не король, но как только он женится, его сразу коронуют, всем было это известно.

— Добрый день! — обладатель мелодичного голоса подошел к креслам, где расположились друзья, которые тотчас же вскочили. Молодой мужчина остановился напротив них, пристально вглядываясь в лицо Ориана. Тот инстинктивно повернулся к нему здоровой щекой.

— Я принц Лерой, а вы, как я полагаю, капитан О’Коннор и капитан Сент-Ранж, — и он сначала поклонился Зандеру, а потом Ориану, при этом не отводя взгляда от последнего и улыбаясь только ему. — Присаживайтесь, мне очень приятно с вами познакомиться.

Друзья кивнули, и как только принц сел на свой трон, они тоже опустились в кресла. И потекла неспешная беседа, прерываемая иногда взрывами смеха. Принц по-прежнему не отводил взгляда от Ориана, который уже начал заметно нервничать от такого пристального внимания к своей особе. Принц Лерой, видимо, это заметил и неохотно отвел взгляд.

— Ну, что же. Располагайтесь. Комнаты вам во дворце уже приготовили. Через два дня будет устроен праздник и бал в вашу честь. На нем будут объявлены ваши титулы и звания, и после праздника вы сможете покинуть дворец в любой момент, хоть сразу, и отправиться к месту своей дальнейшей службы. На месте осмотритесь и уже сами решите, что делать с тем гарнизоном, что в замке. Он небольшой, сразу хочу предупредить. После того, как король издал приказ о роспуске армии, в крепостях осталось совсем немного опытных бойцов. Мне бы хотелось, чтобы вы позаботились о тех людях, которые служили старому коменданту.

И поднявшись, принц кивнул, давая понять, что аудиенция окончена, и они могут быть свободны…

* * *

Два дня ничегонеделания, ничего. Ни муштры тебе, ни строевой подготовки, ни изнуряющих тренировок. Ничего.

Друзья решили с пользой для себя провести это время — побродить по столице, обновить гардероб, на этом настоял Ориан. Зандер, как всегда, стал отмахиваться, что он и так хорош, но его друг оказался на этот раз непреклонен. И вот они втроем, Дэниэля прихватив с собой, отправились тратить честно заработанное.

Зандер сразу стал рваться в книжные лавки, как только они покинули дворец, пришлось его осаживать, иначе им суждено было бы все два дня рассматривать фолианты сначала в самих лавках, а потом еще и дома. Дэнни, который никогда не был в таком большом городе, восторгался по малейшему поводу, все больше и больше напоминая Зандеру Лемми. Он не хотел быть похожим на него, но сам своей детской непосредственностью непроизвольно заставлял Зандера сравнивать его с ним.

— Ты любишь зефир, Дэнни, — не выдержав, поинтересовался он у юноши.

— Нет. Я вообще сладости не люблю, — ответил тот и поморщился.

— А что ты любишь? Может, хочешь мороженое попробовать? — продолжал допытываться Зандер.

— Нет, и мороженое я не хочу. А съел бы я мясо, большой кусок мяса, жаренного на вертеле, — и он смешно так облизнулся, проведя розовым язычком по губам, как Лемми когда-то в детстве. — Ням.

Даже Ориан такого не выдержал и потащил их на рынок, где как раз и можно было купить мясо на вертеле или, в крайнем случае, жаркое в горшочках. Они нашли приличную таверну и удобно расположились за столиком. Друзья ели, пили пиво, и смеялись от души. Но хождению по лавкам за новой одеждой Зандеру так и не удалось избежать. Вот тут уж Ориан с Дэниэлем и повеселились, когда тот с кислым выражением лица примерял один костюм за другим, которые ему совершенно не шли.

— Нет, в шутовском костюме ты смотрелся гораздо лучше, — изрек скептически Ориан. — И еще эта фрейлина, кажется, Лили, только и могла одеть тебя во что-то приличное.

— А причем здесь шутовской наряд? — вытирая слезы от смеха, поинтересовался Дэнни.

— Видишь ли, молодой человек, — начал очень серьезно Ориан, как будто лекцию собрался ему прочитать о вреде пьянства, — ваш, наш, ваш капитан О’Коннор служил при дворе короля Рупрехта придворным шутом, имел титул виконта, земли.

— Что ты еще имел, Зандер? — поинтересовался он у него, только что вышедшего из примерочной еще в одном, дорогом костюме, но сидевшем на нем, как и все прочие, мешком. — И этот снимай... Так на чем я остановился?.. Ах, да, шутом, короче говоря, он был.

— Не поверю, капитан, и вдруг шутом. Он же с мечом в руках родился, — Дэниэль попытался возмутиться возводимому поклепу на командира мечников.

— Поверь, мой мальчик, что так и было, — и Ориан, взяв Дэниэля и Зандера под руки, повел наружу.

— Подождите, господа! Не уходите! У меня есть костюм, сшитый под заказ. Но заказчик, несколько дней уже не появляется. Он вашему другу подойдет, — уж очень не хотел торговец отпускать таких выгодных покупателей.

И когда он извлек костюм, то все ахнули, в том числе и Зандер. Нет, костюм был без особых изысков, но вот ткань и покрой. И сидел он на Зандере, как влитой, как вторая кожа. И денег стоил немалых. Но Ориан не стал слушать возражения Зандера, и сам рассчитался за покупку.

— Это будет мой подарок тебе в связи с назначением полковником. И не спорь, — он поднял руку, показывая, что спор здесь абсолютно бесполезен.

Побродив еще немного по лавкам, они все же умудрились и Ориану справить обновку, это с его-то претензиями к одежде. И на Дэниэля денег хватило, юноше тоже купили новый наряд. Но тут уж Зандер расстарался, у него вдруг открылся дар поторговаться. Или на лавочника неприкрытым взглядом посмотрел?

И в первый, и во второй день они возвращались во дворец затемно и сразу падали на свои постели от усталости. Ориан не разрешил Дэниэлю ночевать с Зандером в одной комнате, еще не время, пусть отпустит Лемми из сердца, тогда можно будет попробовать. А пока, сославшись на то, что без слуги он не может обходиться, попросил, чтобы Дэнни еще немного побыл его помощником, на что юноша любезно согласился.

Праздник в их честь принц Лерой устроил просто великолепный. Была приглашена вся местная знать столицы на пир и на бал. Из крепостей принц не решился приглашать аристократов, так как еще не совсем затихло пламя войны, и опасность вторжения по-прежнему оставалась.

Бальная зала была украшена цветами из королевских оранжерей, как будто снова вернулось лето. Оркестр играл негромко веселую музыку. Туда-сюда по зале прохаживались разряженные пары. Молодые аристократы скромно стояли вдоль стен, ожидая начала действа. Все знали, что были приглашены артисты, чтобы немного развлечь публику до начала пира. Ждали только принца и виновников торжества, которые должны были появиться одновременно. Они задерживались, потому что принц Лерой должен был у своего отца подписать все документы о назначениях. Король был не против, но он был очень дряхл и делал все очень и очень медленно. Наконец, все бумаги были оформлены должным образом, и принц, подхватив друзей под руки, повел в залу, где ожидали гости.

Их приветствовали радостными криками, женщины присели в реверансе, мужчины почтительно склонили головы. Принц Лерой отдал приказ распорядителю бала, и тот громким голосом зачитал его. Теперь Зандер и Ориан были графами с равнозначными правами, к их фамилиям добавлялась еще одна — название крепости, а оно было прекрасно — Аластэир.

Принц выпустил руку Зандера, а Ориана, наоборот, прижал к своему бедру очень крепко:

— Разрешите вас, граф Ориан Сент-Ранж Аластэир, — он назвал его полным именем, — пригласить на первый танец.

Ориан поначалу смутился, а потом, осмотревшись по сторонам, заметил, что женщин в зале было совсем немного, и танцевать готовились только мужские пары, и он согласился. Принц вывел его в центр круга, и зазвучала нежнейшая музыка — скрипки и виолы пели о любви, не хватало только голоса, человеческого голоса, чтобы он это смог донести до каждого, кто не понимал звуков музыки.

Когда танец закончился, и затихли последние ноты, принц, по-прежнему не отпуская руки Ориана, предложил:

— Прогуляйтесь со мной, сегодня ночь на удивление теплая.

Ориан кивнул, и они вышли в парк. Принц так и держал его за руку, пока они шли по аллее к фонтану, где молодежь развлекалась под звуки лютни.

— А хотите, я вам спою? — задорно, совсем по-юношески предложил принц своему спутнику.

— Хочу, очень хочу, — признался Ориан, ведь раньше никто не предлагал спеть для него, только он своим прекрасным голосом развлекал гостей.

И принц, взяв лютню в руки, запел старинную балладу о светлой и чистой любви. Ориан знал эту песню и, не удержавшись, стал подпевать принцу. И вот уже два голоса, взлетая к звездам, красиво пели о великой страсти, и все, кто случайно оказались рядом, застыли и плакали от переполнявших их чувств.

— Спасибо, — поблагодарил его принц, когда песня закончилась. — Я не знал, что к вашим достоинствам следует добавить еще и прекрасный голос. Я счастлив, что мне удалось спеть с вами дуэтом.

Принц повел, а если быть точнее просто потащил Ориана вглубь парка к небольшому круглому пруду, где плавали белоснежные лебеди. Усадив его на одну из низеньких скамеек, стоявших на берегу, он сам пристроился у его ног на траве, заглядывая снизу вверх в его глаза,

— Вам не кажется, что сегодня удивительная ночь?

— Кажется, ваше высочество, — согласился с ним Ориан.

— Лерой, зовите меня просто Лерой. Мне давно не было так спокойно и уютно в чьей-либо компании. А с вами не хочется расставаться ни на минуту…

Принц, улыбаясь, продолжал смотреть в глаза Ориана. К берегу приблизилась пара лебедей, они требовательно пощелкали клювами.

— Пойдемте, покормим птиц, у меня всегда есть с собой для них лакомство, — предложил принц, поднимаясь и предлагая руку Ориану.

— И часто вы здесь бываете? — не без сарказма поинтересовался граф.

— Редко, но лакомство в баночке ношу с собой всегда.

Пока они кормили лебедей, принц несколько раз вздохнул, как будто что-то хотел сказать, но не решался. А потом, когда птицы их покинули, поднял голову к звездам и прошептал:

— Какая удивительно звездная ночь!

Ориан тоже поднял голову вверх, и тут по небосводу из края в край прокатилась, погаснув, звезда.

— Вы успели загадать желание, граф Ориан?

— Нет. А вы принц Лерой?

— Я успел.

И он, взяв в ладони лицо графа, неумело прикоснулся своими губами к его губам. А потом, резко отстранившись, проговорил, извиняясь:

— Я, наверное, слишком тороплю коней. Простите, меня.

Ориан, не произнося ни слова, взял лицо принца в свои ладони и поцеловал его. Принц судорожно выдохнул и слегка приоткрыл губы. Граф тут же просунул свой язык в его рот и провел шариками по небу. Принц вздрогнул, но не отстранился, а только обвил Ориана руками за талию и крепче прижал к себе, чтобы ощущать его теперь всем телом.

— Граф Ориан, пойдемте ко мне в спальню, — прошептал он очень тихо.

Ориан улыбнулся, усмехнувшись про себя: «Что ж, пройдемте, принц. Жаль, что все скоро закончится, так и не начавшись. Очень жаль. Я был о вас лучшего мнения».

Но только кивнул в ответ…

У него давно никого не было, и, казалось бы, такой невинный поцелуй возбудил его до невообразимого состояния — дыхание сбилось, плоть вздыбилась, а тело требовало ласки и поглаживаний.

Старясь не показывать своего возбуждения, граф Ориан бережно раздел принца и уложил его на широкую кровать под шелковым балдахином в его спальне, а потом разделся сам и пристроился рядом, вытянувшись во весь рост.

— Вы дрожите, — придвинулся он ближе и немного придавил принца к постели весом своего тела. — Ну, смелее, обнимите меня, наконец.

У принца тоже начало сбиваться дыхание, и пальцы неосознанно заскользили вверх-вниз по графскому телу, чтобы, в конце концов, остановиться на его талии. Но уже через мгновенье, он снова принялся Ориана ласково поглаживать.

— Я… — начал принц, но тут же был прерван графом.

— Не говорите ничего. Я сам пришел к вам. Я хочу вас…

Ориан, чувствуя неопытность своего любовника, попытался перехватить инициативу. Но принц резко сместил ладонь на затылок графа и поцелуем прервал все его слова. Он закрыл глаза. И мир перестал существовать для него за закрытыми веками, переполняясь блаженством первого любовного прикосновения. И пусть все летит куда хочет, сейчас для принца существовал только Ориан, и только это было для него по-настоящему важно. Даже пожар или наводнение не смогли бы оторвать его от этого человека. Он вплетал пальцы в его шелковые волосы, чуть надавливал на затылок, стремясь сделать поцелуй еще крепче, а Ориан ни секунды не возражал. Он слегка прикусил губу принца, добившись от него тихого стона, и тут же ощутил волну дрожи, прошедшей через все его тело.

— У вас мягкие и сладкие губы, — прошептал граф, прерывая поцелуй и одним рывком садясь на бедра принца.

Потом, чуть приподнявшись и прогнувшись в пояснице, немного подался назад и сел так, чтобы твердый член принца оказался рядом с его не менее твердым естеством, и стал водить бедрами, прикасаясь своей плотью к его, словно дразня.

— Надо же, — выдохнул граф, упираясь в грудь принца руками, стараясь не дотрагиваться до него. — Природа вас не обделила… Он большой. Вы не станете возражать, если я начну сам?

— Я хочу почувствовать вас… внутри… — пытаясь справиться с дыханием, прошептал принц и крепко зажмурился. От вида двух возбужденных членов и от ласковых прикосновений их друг к другу, он боялся кончить, так и не начав.

Ориан судорожно сглотнул, у него не было сил поверить, что все это происходит на самом деле, что хотят, чтобы он был внутри, а не наоборот. Как во сне, он ласково положил ладони на грудь принца и нежно провел ими до самого паха.

Принц вздохнул, отдаваясь ласкам графа. Тот был осторожен и не торопился, он ощущал, как по жилам его любовника струится кровь, отчего ему чудилось, что он держит в руках власть над его желаниями и его жизнью. Граф склонился к принцу, и они снова поцеловались. И теперь руки принца обхватили сначала шею, потом плечи графа, а затем заскользили вновь по его телу.

Граф Ориан старался, как можно дольше растянуть удовольствие, продлить это чудное ощущение кожи, касающейся кожи, и горячего дыхания, согревающего ее.

— Я хочу вас, — снова прошептал, принц, подаваясь вперед с желанием, чтобы его погладили именно там, где подрагивал напряженный член Ориана.

— Сейчас нельзя, не получится. У меня кольцо на головке слишком большое. Я не смогу войти в вас и не поранить.

И граф Ориан, снова положив руку принца себе на талию, нежно взял его член за самое основание.

— И… смазка нужна, — прошептал он.

— Под подушкой, — выдохнул принц, толкнувшись ему в руку.

Ориан скептически ухмыльнувшись, нашарил баночку, которой судя по всему еще ни разу не воспользовались — она была полна до краев.

Наложив жирной смазки на член принца, он направил его в себя. Он понимал, что без подготовки был слишком узким, но податливое тело очень осторожно все же принимало принца. Тот замотал головой из стороны в сторону, уже с трудом сдерживая себя. Прерывисто дыша, граф, кусая губы, продолжал насаживаться на принца, пока не сел на него сверху до упора. Минуту отдышавшись, он взял плавный размеренный темп.

Видя, что принц вот-вот может излиться, он перестал двигаться и, взяв его лицо в свои нежные теплые ладони, покрыл легкими поцелуями. Принц, действительно, немного успокоился, внутренне настраиваясь на долгое нежное соитие.

— Вы меня с ума сведете, граф Ориан, — прошептал он припухшими от поцелуев губами.

— Само собой, разумеется, — страстно ответил ему граф. — И быстрее, чем вы можете себе представить.

Он снова и снова целовал принца в губы, а потом подтянул его к себе таким образом, что тот вынужден был сесть, опершись на спинку кровати. Граф снова опустился до упора. Его руки обвивали принца за шею, в то время как принц сцепил свои руки у него на талии. Они целовались и целовались, так и не разрывая поцелуя, граф снова начал двигаться.

— Держите меня крепче, — прошептал он прямо в рот своему любовнику. И начал резко насаживаться на горячий налитый член принца. Тот улыбался блаженной улыбкой, откинув голову и подставляясь под поцелуи. Он тяжело дышал, вскрикивал, кусал губы в попытке сдержать стон.

Когда все закончилось, граф нежно обнял принца, и лег с ним рядом. Он продолжал его гладить, пока тот дрожал крупной дрожью после пережитого впервые оргазма. В ушах самого графа шумело, голова слегка кружилась, а сердце бухало в ребра от пережитого счастья.

Граф еще раз поцеловал задремавшего принца и тоже провалился в сон.

Он проснулся перед самым восходом. Принц спал, прижимаясь к груди графа спиной, а тот нежно обнимал его за талию. Ориан, стараясь не потревожить сон своего любовника, осторожно встал, оделся и, скрипнув дверью, вышел. Не заходя к себе, не стучась, он ворвался в комнату Зандера, и остановился, как вкопанный — на его кровати, разметавшись, спал Дэниэль. Поозиравшись по сторонам, он, наконец, разглядел самого владельца помещения, который, скрючившись, посапывал в неудобной позе в кресле.

— Зандер, — Ориан потряс друга за плечо и, когда тот открыл один глаз, спросил, указывая на Дэниэля. — Что это?

— Не что, а кто — спящий Дэнни. А что? — ответил Зандер, зевнув и потянувшись.

— Почему он там?

— Когда я пришел, он уже там спал, я не стал его беспокоить и улегся здесь, в этом кресле. Ты это хотел услышать? Меня больше волнует, где ты был?

— Зандер, миленький, я к тебе за этим и пришел. Давай уедем. Прямо сейчас. Сию секунду. Документы у нас на руках. Чего ждать? Если мы задержимся хотя бы на час, может произойти непоправимое, — зашептал Ориан, опускаясь пред ним на колени.

— Сейчас, так сейчас. Солдаты наши ждут нас. Я предупредил их, что отъезд может быть ранним.

— Спасибо тебе. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже. Иди, разбуди Дэнни, у тебя лучше получится. Он тебе спросонья на шею не бросится.

И уже через четверть часа два графа со своими отрядами выехали из дворца. А принц, стоя у окна в своей спальне, смотрел, как его единственная любовь, сбегая, покидает его.

— Ничего, ничего, я сильный, я справлюсь, — шептал он громко, пытаясь унять свое бьющееся сердце, и, прижав руку к груди, добавил: — Только, как тебе, глупому, объяснить, что я ему не нужен.

Отряды полковников О’Коннора и Сент-Ранжа без приключений добрались до маленькой крепости в горах, и началась у них всех спокойная служба и самая обыденная жизнь. Разведчики иногда приносили сведения о чужих следах, но, как правило, это были следы контрабандистов, не представляющие для них никакой опасности, а вылавливать и наказывать их — это не забота воинов крепости.

Зандер много времени проводил в библиотеке, Дэнни по-прежнему следовал за ним по пятам, но тот близко к себе его не подпускал. Разговоров на беспокоящие их темы больше не было. Ориан много времени проводил на стрельбище, тренируясь сам и тренируя своих стрелков, порой ему удавалось затащить и Дэниэля, который все же очень хотел стать мечником.

Иногда из дворца приходили письма — часть их была от принца, а часть — от самого короля, который требовал сократить гарнизоны за ненадобностью и обещал урезать финансирование на содержание солдат. Но полковники, помня опыт прошлых военных кампаний, тратили свое жалование на выплаты солдатам, да скотоводы, которые жили в этих горах, безвозмездно поставляли им продукты, частично компенсируя расходы.

Однажды курьер вместе с деловой корреспонденцией привез от принца письмо лично для графа Ориана. Тот, взяв запечатанный конверт, сунул его в карман, даже не взглянув. Зандер только укоризненно покачал головой. За весь день Ориан так и не распечатал письмо, но сильно измял его рукой, непрерывно прикасаясь к нему. Ему очень хотелось прочесть, что там, но он боялся увидеть в послании не то, что требовало его сердце. На следующий день другой курьер, примчавшись рано поутру, снова привез Ориану личное послание от принца. Ориан сунул и второе письмо к первому, и теперь поглаживал в своем кармане два послания, по прежнему опасаясь причесть, что в них написано. Но когда на третий день ему снова привезли личное послание от принца, он не выдержал и, запершись в своей комнате, разложил все письма на столе. Решил начать читать с первого полученного.

Аккуратно вскрыв конверт, Ориан вытащил небольшой листок, сложенный вдвое. Он бережно развернул его. Там было написано всего одно слово «надеюсь», и лежал приклеенный к листку прямо под словом, чтобы не выпал, четырехлистный клевер. Ориан тут же вскрыл второй конверт из трех пришедших, то же самое — четырехлистник и одно слово «верю». Ориан уже не сомневался в том, что увидит в третьем письме, и даже знал слово, которое написал ему принц. Он дрожащими руками вскрыл последний конверт — во весь листок бумаги было написано «люблю» и снова четырехлистник, но еще маленький засохший цветок фиалки, по форме напоминающий сердечко.

— Зандер, ты где? — Ориан заметался по замку, разыскивая друга.

— Зандер, я уезжаю в столицу на несколько дней, — выпалил он, когда, в конце концов, отыскал того в библиотеке за чтением какого-то огромного фолианта о военном деле. Мог бы и сразу в библиотеку пойти, а не бегать полчаса по крепости, заглядывая во все комнаты.

— Ориан, ты снова хочешь наступить на те же грабли, — спокойно отозвался Зандер.

— Знаю, но что поделать, я на них уже наступил. Ты, пожалуйста, в мое отсутствие не натвори чего-нибудь. Береги Дэниэля.

— Возьми с собой на всякий случай десяток стрелков и двадцать мечников, — Зандер поднял руку, давая понять, что возражения по этому поводу не принимаются. — Я хочу, чтобы ты возвратился живым и здоровым, когда решишь все свои проблемы. Я понимаю, что с солдатами ты будешь двигаться медленнее, но так мне будет спокойнее.

Ориан только махнул рукой и побежал собираться.

— Вот, а мне говорит, что это я пытаюсь войти в тот же поток, — возмутился незлобно Зандер и снова углубился в чтение.

* * *

Граф Ориан шел широким шагом по дворцу к спальне принца, он знал, куда идти. В приемной ему сказали, что его высочество еще не выходили из своих покоев и не завтракали. Он успел практически вовремя: Ориан поднял руку, чтобы постучаться, но в этот момент дверь приоткрылась, и на пороге возник принц Лерой собственной персоной. Граф увидел только округлившиеся от удивления глаза и то только в первую секунду, так как он схватил принца в охапку и вошел с ним назад в спальню, покрывая его лицо поцелуями.

Принц блаженно улыбался, обвивая его шею руками.

— Вы вернулись, вы вернулись, вы вернулись, — шептал он, не переставая.

— Я вернулся, — произнес граф Ориан, наконец, поставив принца на ноги и прижимая к себе. — Как вы хотите, чтобы я вас удовлетворил? Каким сексом мы с вами займемся, анальным или оральным?

И Ориан продемонстрировал сначала шарики на своем языке, а потом, совершенно не стесняясь, приспустив штаны, и на члене.

— Потяните за колечко, ваше высочество, и он встанет прямо на ваших глазах, мне его профессионал вставлял, зацепив самые чувствительные места, — язвительно бросил граф и приложил руку принца к своему обнаженному паху. — Вы ведь этого хотели, когда писали свои письма? Вам ведь по большому счету ничего больше не нужно и сказать-то мне нечего.

— Зачем вы так. Я люблю вас, — обиженно проговорил принц, он совершенно не ожидал таких слов и такого поведения от Ориана. Он изо всех сил пытался сдерживаться, не позволяя нижней губе предательски задрожать, а руки вообще спрятал за спину.

— Любовь — это миф, которого не существует. Вы разве не знали об этом? — продолжал изгаляться граф.

— Кто вас так обидел, Ориан? Скажите мне, и я убью его сам, своими руками… — Лерой гневно сжал кулаки.

Ориан несколько успокоился после первого напора и, нежно обняв принца за плечи, зарылся носом в его волосы, вдыхая такой любимый аромат, который снился ему каждую ночь в замке.

— Почему вы не уберете все эти игрушки со своего тела? — спросил принц, когда понял, что Ориан совершенно не хотел его обижать, и что он сам обижен на весь мир.

— Не было необходимости. Вы хотите, чтобы я их убрал?

— Это вы их хотите убрать, но почему-то не делаете этого. Кому и что вы хотите доказать? Мне все равно, есть они у вас или их нет. Я вас люблю не за них, а совсем за другое.

— За лицо, за тело? — ухмыльнулся Ориан.

— За них тоже, но не это главное. У вас широкая душа и доброе сердце, я же вижу. Если вы когда-нибудь отдадите мне их, я буду самым счастливым человеком на свете. Я люблю вас, Ориан. И если вы мне захотите доставить удовольствие, то я буду не против этого, но и я хочу вам подарить то же самое. Помните это, когда захотите прийти ко мне в постель.

Ориан отстранился и с недоверием посмотрел на принца:

— И вы снова предложите мне себя?

— Конечно, с превеликим удовольствием. Отдавать и получать — вот в чем смысл любви.

— А если прямо сейчас, коли я уже пришел в вашу спальню.

— Только чтобы вы тоже это делали, отдавая и получая.

Граф почувствовал жжение в глазах, и уже через секунду появились непрошенные слезы совершенно некстати. Его любили, любили назло всему и всем, просто потому, что он — это был он, а не за что-то и готовы были не только брать, но и давать.

— Простите меня… Лерой, — он впервые назвал своего принца по имени. — Чего вы хотите от меня?

— Жизни рядом с вами… До конца своих дней… Я был бы счастлив, объявить вас своим супругом, если вы не возражаете… В моем королевстве это допустимо — у нас так мало женщин.

— И ты не побоишься шлюху объявить супругом?

— Нет, не побоюсь. Шлюхами мы себя сами делаем. И если вы себя таковым не считаете, то я тем более не смогу… Я люблю тебя, принц Ориан, — очень тихо прошептал принц Лерой, все же надеясь, что Ориан его тоже любит.

— Почему принц? — развеселился граф. — Почему не король? — Ему на ум пришло предсказание Зандера.

— Да, потому что супруг короля получает сначала титул принца до свадьбы, и потом абсолютно равноправный титул короля после бракосочетания и коронации. У нас нет младшего или старшего мужа — в браке мы абсолютно равны… Ответь мне хоть что-нибудь, Ориан. Я устал от неизвестности. Мое сердце больше не выдержит.

— А наследники? Кто будет наследником?

Принц Лерой, потянувшись было за поцелуем, рассмеялся прямо в губы Ориана:

— А я? У меня ведь тоже было два папы и ни одной мамы, точнее где-то была женщина, родившая меня, но я ее никогда не знал. Я был счастлив, хотя взглянуть на маму иногда очень хотелось. И даже кто из двоих моих отцов является биологическим, а кто только его супругом, мне тоже это неведомо. И у нас будет наследник. А захотим и не один сынок или дочка будет.

— Я люблю тебя, Лерой, — ответил Ориан, впиваясь в его губы страстным поцелуем.

— Я очень тебя люблю, мой принц, — повторил он, чуть отдышавшись.

Прошла неделя, а Ориан все не возвращался, и Зандер заскучал в замке. Решив в один из дней развлечься самому и немного поразвлечь солдат, он залез в свою походную сумку, которая сиротливо висела в изголовье его кровати. Он извлек оттуда магический кристалл, и в это же самое время из сумки на пол выскользнул дневник его отца, раскрывшись на одной из страниц. В первый момент Зандеру стало стыдно, что он к нему не прикасался длительное время. Ориан рисковал, когда забирал его из дома, где он когда-то жил. А он…

Зандер поднял его с пола, но не закрыл, а прочитал страницу — ничего особенного, обычное описание прошедшего дня, сделанное рукой его отца, выводы из прожитого для него, для Зандера. Но вот только страница эта была не совсем обычной, снизу рукой Лемми была сделана приписка: «Зандер, я тебя очень люблю. Больше своей вампирской жизни и не хочу стать виновником твоей смерти. Прости меня за все, что тебе сделал и еще сделаю плохого, но я хочу, чтобы ты жил. И будь счастлив». И даты… Даты совпадали. Одна — поставленная отцом, вторая была дата, когда он был в отъезде с королем Рупрехтом и прежним графом Орианом, только через годы разделяли эти записи.

— Лемми, — простонал Зандер, опускаясь на ковер рядом с кроватью. — Что ты наделал? Кто тебе давал право решать за меня, чего я хочу? Что теперь делать?

Он хотел прочитать, что написано дальше, почему его мальчик решил, что он станет виновником его смерти… Но дальше несколько листов из дневника были вырваны.

Зандер схватился за голову и завыл. Мозг судорожно работал, прокручивая все возможные варианты. И из глубин памяти вдруг всплыло и оформилось решение. Да, он прямо сейчас, поедет и повернет время вспять. Он изменит прошлое, чтобы изменить будущее. И делать-то особо ничего не надо, взять только с собой в ту давнюю поездку с королем Рупрехтом дневник отца и больше не расставаться с ним, чтобы, Лемми никогда не смог его прочесть.

Ничего никому не говоря, Зандер быстро собрался в дорогу, спешно покинул замок, только назначил командира вместо себя до возвращения Ориана. Да зачем-то прихватил с собой Дэниэля. Для поддержки, видимо.

Они гнали лошадей по направлению к городку, в котором жил когда-то Зандер. Не останавливаясь, не передыхая. Когда лошадь Дэниэля, споткнувшись, сломала ногу, Зандер, ни сколько не заботясь, какое впечатление произведет на юношу, обернулся драконом.

— Ты полетишь теперь на мне, — прорычал он, протягивая Дэниэлю лапу, чтобы тот смог устроиться на его спине. И уже вечером он беседовал с лекарем Бельведером Риттерсом. Ему хотелось знать, где тот портал. Но лекарь только покачал головой, отказывая ему.

— Я найду его, — закричал ему Зандер в гневе. — Я все равно найду его.

— Ищи, — спокойно ответил мужчина. — Пока ты мне не скажешь причину твоего интереса к порталу, я не покажу место, где его искать.

Но Зандер ничего не ответил ему — причина была настолько незначительной, на первый взгляд, что не стоила внимания. Но от этого зависела его судьба.

* * *

Ориан вернулся в тот же день, когда уехал Зандер. Он сразу понял, что что-то произошло. Солдаты вкратце описали ему состояние их командира и спешку, с которой он, все бросив, умчался в неизвестном направлении.

— Лемми, — только и смог простонать Ориан. Но на всякий случай он забежал в комнату своего друга, и раскрытый брошенный дневник ему объяснил все, кроме одного, где искать Зандера. Тот даже не потрудился почему-то взять его с собой. Недолго раздумывая, Ориан, только написав письмо принцу Лерою и взяв личную охрану, отправился во дворец короля Рупрехта, решив, что, может, разговор с Лемми ему поможет все прояснить.

Он тоже очень спешил. Но дорога есть дорога, и только через неделю он стоял в переднем зале дворца, таком знакомом и таком незнакомом.

— А его величество с графом О’Коннором отбыли в путешествие к морю, но через две недели должны вернуться, — доложился побледневший виконт Инесент бывшему фавориту короля, глядя на него, как на приведение. Казалось, еще мгновение, и он начнет от него отмахиваться.

— С графом О’Коннором? — удивился Ориан.

— Ну, да, со своим фаворитом графом Лемюэлем О’Коннором.

«Конечно же, король присвоил Лемми титул графа, это же еще при мне было, а фамилии у них с Зандером одинаковые. И где мне теперь этого неугомонного дракона искать, кто подскажет?» — рассуждал Ориан, сбегая вниз по ступеням. Но тут на ум пришли воспоминания о Лине и его друзьях — Зандер часто вспоминал их на досуге.

Не задерживаясь в столице больше ни секунды, он поскакал в Линь. Там ему повезло больше — Зандера многие помнили даже на рынке, где он когда-то показывал фокусы и промышлял гаданием, поэтому указали, где искать тетушку Деспину, друзей из Академии и Лайзу, которая давно была уже замужем и имела очаровательного малыша. И уже они все вместе общими усилиями восстановили в памяти название городка, возле которого к ним присоединился Зандер с малышом Лемми, и посоветовали Ориану искать Зандера именно там. Там все началось, видимо, там все может и закончиться.

И Ориан, не задерживаясь больше, ускакал в указанном направлении.

«Только бы успеть, только бы успеть», — повторял он, как заклинание.

«Только бы он не сделал ничего такого, о чем потом будет очень сильно жалеть в будущем», — просил Ориан у небес.

* * *

— Зандер, поговори со мной, — постучался Дэнни в запертую дверь комнаты в гостинице, в которой они остановились. Тот уже десять дней разыскивал портал, но все безрезультатно. Зандер уходил рано утром и возвращался поздно вечером, вот и сейчас он злой и голодный заперся в комнате и кидался на стены.

— Убирайся. Мне не хочется с тобой разговаривать, — раздал грозный рык из-за двери.

— Но ты ведь для чего-то меня взял? — простонал юноша, пытаясь взывать к разуму мужчины.

— Уходи, Дэнни. Это было моей ошибкой. Я монстр. Я дракон, — снова прорычал Зандер из-за двери, и Дэнни понял, что тот опять в полуформе. Он мог в гневе стать и драконом, но вот только размеры комнатки не позволяли этого.

— Я помню, что ты дракон, но почему ты все время забываешь, что я-то человек, — закричал Дэнни на весь коридор, совершенно не заботясь, что их могут услышать.

— Я не забываю об этом. Наоборот, я всегда об этом помню, — ответил ему Зандер.

— Правда? Позволь тогда продемонстрировать мне свою привязанность и любовь, — не унимался Денни.

— Что, не открывает? — спокойно поинтересовался у юноши внезапно подошедший Ориан.

— Нет… А вы откуда? — Дэниэль был так удивлен, что просто сполз без сил вниз на пол по двери, на которую опирался. Он не мог больше взывать к Зандеру и бороться с ним.

Ориан подхватил его подмышки и снова поставил на ноги.

— Зандер, — позвал он негромко друга. — Открывай или я дверь вышибу, а тебе за нее платить придется. Ты меня знаешь.

— Уговорили, — и дверь распахнулась.

— Рассказывай, что ты удумал, — Ориан прошел внутрь и, не церемонясь, удобно расположился прямо на кровати Зандера.

— Ты чего развалился? — не выдержал тот такой наглости, приобретая человеческий вид и расплываясь в улыбке.

— Я устал. У меня свадьба на носу, а вместо того, чтобы подписывать пригласительные открытки, я вынужден десять дней разыскивать тебя по бескрайним просторам государства короля Рупрехта.

— Какая свадьба? — Зандер, наконец, успокоился и присел на кровать рядом с развалившимся вольготно Орианом.

— Какая, какая? Я стану супругом принца Лероя.

— Поздравляю, — буркнул Зандер. — А я ищу портал.

— А мы с Дэнни будем смотреть, что из этого выйдет, — и Ориан, приподнявшись, привлек к себе юношу, который вошел вслед за ним и теперь топтался рядом с кроватью. Но тот почему-то смутился, то ли обнаженного вида Зандера застеснялся, то ли оттого, что Ориан его приобнял.

* * *

— Мне кажется, что он его нашел, — взволнованный Дэниэль без стука вломился в дом лекаря Бельведера Риттерса. — Он схватил свой магический кристалл и куда-то помчался. А глаза, как у дракона, бешеные.

— Если с кристаллом, то точно нашел, — согласился с ним мужчина, быстро одеваясь.

— Помогите, умоляю, — казалось, что еще немного и юноша не выдержит нервного напряжения.

— Что ж, пойдем. Но не знаю, удастся ли тебе его уговорить. Он же настырный, сам знаешь.

И они не пошли, а побежали сначала к лесу, а потом к небольшой пещерке на берегу реки. Они были совсем недалеко, когда вход в пещерку засветился голубым светом, даже оттуда, с их места, было видно, что и кристалл в руках Зандера светится точно также. Он протянул руку с кристаллом и собрался войти внутрь. Лекарь остановился, пытаясь отдышаться, бежать дальше не было смысла — они не успели.

— Нет! Зандер, не делай этого! — прокричал Дэниэль, а потом закрыл рот рукой, пытаясь сдержать рыдания.

Зандер обернулся ровно на секунду, Дэниэль увидел только ничего не видящий взгляд. Юноша прижал руку к сердцу, развернулся и, глотая слезы, направился прочь от этого места…

* * *

Серое, засыпанное пеплом здание, видимо, когда-то бывшее дворцом… Зандер вошел внутрь, нисколько не испугавшись, — ни одной живой души, только ветер выл в пустых помещениях и хлопал оконными рамами. И кости, кости, кости побелевшие от времени, видны повсюду. Похоже, что когда-то в этом месте произошло грандиозное сражение у самого выхода из портала. Он прошелся до тронного зала и остановился в нерешительности — на троне гордо восседал дракон, точнее полуистлевшая мумия дракона. Шло сражение, а король продолжал оставаться королем даже тогда. Он не покинул дворца и принял смерть прямо на троне…

Судя по записям отца, которые он все же успел прочитать, этот дракон должен был быть его дедом — королем драконьего рода. И если бы не борцы с нечистью, то после него отец Зандера занял бы трон, а потом и сам Зандер.

Мужчина преклонил колено перед величественным драконом и склонил голову в знак уважения к его силе и духу.

Он прошелся по дворцу и его окрестностям, пытаясь отыскать хоть кого-то живого — но только ветер своим завыванием отвечал ему. И снова он вернулся в тронный зал.

Зандер взглянул на кристалл, который продолжал держать в руке, и его, как молнией, пронзило. Вот сейчас он вернется, выйдет из портала в столице, как того хотел, заберет с собой тетрадь отца и возвратится после путешествия с Рупрехтом к любящему его по-прежнему Лемми. А любящему ли? А Дэнни? Дэнни умрет — сгорит заживо в своем доме. И свадьбы у Ориана, которого он оставил в гостинице, никакой не будет. Он эгоист. Ради своего мимолетного счастья, которое даже не его вовсе, и еще, не известно, будет ли счастлив, он хочет разрушить жизни стольких людей. А Лемми? Кто сказал, что он несчастлив с королем Рупрехтом?..

Это не его судьба — Лемми прав. Он вздрогнул непонятно от чего, ему показалось, что дракон на троне шевельнулся. Его судьба — возродить драконий род и вернуться сюда, домой, победителем. Здесь его дом. А не там, в мире людей. Но он не сможет этого сделать, пока не освободит и тот, и этот мир от кинсейлов. Вот что имел в виду его отец и от чего предостерегал, а Лемми все неправильно понял, он своим детским умишком сделал неверные выводы — не мог он стать причиной гибели Зандера. А вот короля Зандера мог, если бы остался с ним рядом… Лемми все сделал верно… Надо отпустить его из сердца…

И Зандер, развернувшись, решительно зашагал в сторону продолжающего светиться входа в портал. Еще не время сюда возвращаться. Еще не время для драконов. И вернется он не в прошлое, а только туда, откуда пришел. Он все равно бы прожил ту жизнь так, как прожил и никак иначе…

Возвратившись назад в пещеру, Зандер постоял несколько секунд, дождался, когда свечение пропало. И пошел вслед за уходящим Дэниэлем, а потом побежал. Он догнал юношу и сгреб его в охапку, прижимая спиной к своей груди.

— Ты вернулся, чтобы проститься? — спросил тот, стараясь сдерживать рыдания, рвущиеся наружу.

— Нет. Я вернулся, чтобы остаться.

Юноша замер, а потом развернулся, и, утыкаясь Зандеру в шею, заливисто рассмеялся. На его глазах еще блестели слезы, но лицо уже светилось от счастья.

Он подпрыгнул, и, обняв ногами Зандера за талию, повис у него на руках.

«Прямо, как Лемми», — улыбнулся мужчина.

Так его он и внес в гостиницу.

— Дэнни, у тебя был кто-нибудь, — спросил он, поднимаясь по лестнице в свою комнату.

— Нет.

— А почему?

— Тебя ждал. А у тебя, Зандер, был кто-нибудь?

— Нет. Я тоже тебя ждал.

И они оба счастливо рассмеялись, а потом вошли в комнату и закрыли двери.

— Зандер, добрый день!

Молодой мужчина вошел в библиотеку. Он был неимоверно красив — высокий, стройный, с правильными чертами бледного лица. Черные смоляные волосы были подстрижены и аккуратно уложены, так, чтобы не закрывать вишни темных без зрачков глаз, излучающих нежность и любовь. Губы, которые он постоянно растягивал в доброй улыбке, на этот раз были плотно сжаты. Широкие плечи и узкие бедра свидетельствовали о том, что мужчина постоянно занимался физическими упражнениями. От регулярных занятий фехтованием походка его приобрела кошачью грацию, а движения — плавность, свойственную только мечникам. Он неспешно приблизился к столу, за которым сидел другой, несколько старше вошедшего.

— Дэнни, виделись уже. Что случилось? Ты одет по-походному? — тот, которого назвали Зандером, оторвался от чтения, пальцем зажав строчку в книжке, и поднял глаза на подошедшего мужчину.

— Я хочу уехать.

— Объясни. Что происходит? — настаивал Зандер, продолжая смотреть в глаза Дэнни.

— В двух словах — я устал мучиться сам и устал мучить тебя. Ты меня не любишь, поэтому нам надо расстаться, — сказал он и грустно улыбнулся.

— Не понимаю. Почему ты решил, что я тебя не люблю? — Зандер недоуменно покачал головой. — Я разве не прихожу к тебе в спальню, не делаю тебе подарков? Обижаю тебя?

— Не надо себя обманывать. Мне этого очень хотелось бы, чтобы ты меня любил. Но я же не слепой. Да, ты меня не обижаешь. Приходишь ко мне в спальню, мне не надо тебя умолять об этом. Но ты часто в порыве страсти называешь меня Лемми.

Зандер виновато опустил глаза и тяжело вздохнул.

— Я никогда не упрекал тебя ни в чем, да впрочем, и теперь делать этого не собираюсь. Я люблю тебя и хочу прекратить твои мучения одним резким взмахом меча — хочу тебя оставить. Все просто, Зандер, я уеду. А когда ты захочешь меня позвать, то позовешь. А может к тому времени у меня чувства остынут к тебе, и я смогу, не обижаясь, рядом с тобой жить нормальной жизнью. А сейчас я не могу. Прости.

Зандер еще раз вздохнул. Если быть честным перед самим собой, то оно так и было. Он так и не смог забыть свою любовь к Лемми, к этому маленькому капризному вампиру. А с Дэниэлем он был только потому, что искренне надеялся, что любовь этого мальчишки, как две капли воды похожего на объект его обожания, поможет ему забыть, похоронить навечно те чувства. Но время шло, а ничего не происходило. И чем дальше, тем больше он думал о том, таком далеком и недостижимом. Может и прав Дэнни, им надо побыть врозь, чтобы понять, что они значат друг для друга. Зандер еще раз вздохнул.

— Хорошо, Дэнни. Я отпущу тебя. Но не потому, что я хочу этого, а потому, что это надо нам обоим. В любом случае, я буду ждать тебя, — сказал Зандер, поднимаясь из-за стола и приближаясь к Дэниэлю. Он остановился в паре шагов от него. Сначала первым его порывом было обнять молодого мужчину, утешить, приласкать, он уже и руки протянул, но потом передумал. Если он это сейчас сделает, то уговорит Дэнни остаться, а тому надо уехать. И Зандер надеялся, что не навсегда, поездит по миру и вернется, а он его подождет.

— Я напишу тебе рекомендательные письма. Слово полковника О’Коннора в военном мире кое-что значит. Если захочешь кому-нибудь служить, то рекомендации тебе пригодятся. И еще… У меня есть старенький гвард, но я смогу его настроить на защиту. Будь добр, не перечь мне, надень его, мне так спокойнее будет — ведь мы так и не выяснили твою принадлежность к нелюдям. Я вижу, что ты не совсем человек, но не могу понять, кто ты.

— А Лемми кем был? — поинтересовался Дэнни. Он слышал от графа Ориана, что у того на шее надет такой же гвард, но Зандер никогда с ним не обсуждал этот вопрос, да и о Лемми говорил весьма редко и неохотно, как будто-то боялся воспоминаний.

— Лемми вампир, ему без гварда вообще смерть. Правда, после того, как мы уничтожили портал, борцы с нечистью больше ни разу не появлялись.

— Ты хочешь сказать, что я тоже предположительно могу быть вампиром, — Дэнни улыбнулся. Сообщение о том, что Лемми вампир, сильно его обеспокоило, виду он не показал, но как сердце стучит в его груди, все равно послушал. Он знал, опять же по рассказам Ориана, что он является точной копией этого самого Лемми. Или может это Лемми его копия? Неплохо было бы разобраться. Но оказаться вампиром ему почему-то совсем не хотелось.

— Не исключено, не исключено, — Зандер покачал головой.

— Хорошо, Зандер. Чтобы ты был спокоен, я надену этот ошейник, так и быть, — Дэнни знал эту сторону натуры Зандера — быть за всех в ответе, поэтому лучше с ним было не спорить, все равно уговорит, в крайнем случае… Лучше не вспоминать об этих крайних случаях.

Зандер был драконом. Да, да, самым настоящим драконом. Дэнни, Ориан и еще несколько человек знали об этом, но никогда не обсуждали это даже между собой. И если он смотрел неприкрытым взором в глаза другому, тому было очень и очень плохо. Особенно его боялись враги и контрабандисты, и эту маленькую крепость высоко в горах обходили за сотни миль. А вот свои… Со своими Зандер был добр, но очень требователен. И они тоже предпочитали ему не перечить и выполнять все его требования дословно. Но Дэнни этого не знал поначалу, а когда посмел ослушаться его приказа, следовать за ним во время боя, а не впереди, то потом долго лежал с головной болью. А Зандер чувствовал себя виноватым, он сделал это не специально, хотя давно владел прикрытым и неприкрытым взором, просто Дэнни выскочил впереди него, преследуя врагов, и неожиданно попал под атаку его неприкрытого взора.

* * *

Дэнни седлал коня в конюшне, когда услышал, что кто-то вошел в ворота и идет к нему. Он всегда мог определить, кто это был — по дыханию, по сердцебиению, ему даже не надо было для этого оборачиваться.

— Ты хочешь что-то сказать мне, Зандер? — поинтересовался он, прекратив свое занятие, как только тот остановился у него за спиной.

— Возьми моего коня. Он застоялся в стойле.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать. Это подарок от Ориана и первого твоего отряда.

— Можешь, еще как можешь. Любому коню требуется движение, а такому коню и подавно. Вспомни, когда я последний раз садился на него. Когда ездили на свадьбу Орина и Лероя во дворец. Разве этому коню такая жизнь нужна? Бери, а я отпишу Ориану, что дал тебе его во временное пользование.

Дэнни перешел в следующее стойло и протянул к животному руку. Если тот его примет, как своего хозяина, то тогда можно и седлать. Если отпрянет или противиться будет, то лучше пусть и дальше стоит в своем стойле и ест душистый клевер. Но конь ласково ткнулся бархатистыми губами в протянутую руку, и Дэнни, облегченно вздохнув, пошел за седлом. Ему и седло Зандера придется теперь взять, спина у коня была широкая, и вообще выглядел он очень могучим с длинной гривой, зачесанной на бок, и седло под его спину сделали на заказ. Настоящий боевой конь дракона.

— Дэнни, я хочу тебя попросить об одном одолжении. Я знаю, я чувствую, ты Лемми поедешь разыскивать. Если не сейчас, то позже, но все равно поедешь. Передай ему кулон, — и Зандер протянул мужчине драгоценность на цепочке. — Я снял с него когда-то, верни ему, пожалуйста. Можешь ничего не говорить, просто отдай, и все. Он вспомнит эту вещь.

Дэниэль молча взял кулон из рук Зандера и положил в свою седельную сумку, которая стояла здесь же, в проходе. Там, кроме его личных вещей, лежал еще дневник отца Зандера. Он украл его, хотел прочитать и понять, почему тогда, давно, Зандер хотел вернуться в прошлое, чтобы его изменить — может, это поможет ему понять самого Зандера.

— Я провожу тебя до ворот крепости, — попросил мужчина, беря коня под уздцы.

— Проводи, — согласился Дэнни.

И они вместе покинули конюшню, обошли громаду крепости и, приблизившись к воротам, остановились, дожидаясь, пока опустится подъемный мост.

Дэнни легко вскочил в седло, буквально взлетев одним движением. Уже взяв в руки поводья, наклонился к Зандеру и крепко его поцеловал. Пришпорив коня, тот взял сразу с места в карьер, Дэнни, не оборачиваясь, поскакал вперед.

А Зандер стоял и смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом дороги, длинной, как сама жизнь. Что там его ждет? Пусть только хорошее.

Не останавливаясь, Дэнни ехал навстречу новой жизни через утопающие в зелени, уютные аккуратные деревеньки с домиками, крытыми черепицей, через небольшие городки, немного пыльные в это время года перед осенними затяжными дождями, через рощицы со звенящими ручейками и хрустально-чистой водой в них, может, только слегка обмелевшими после летних засух. Он знал, что как только покинет горы, то пойдут милые его сердцу поля, засеянные пшеницей, и луга с тучными стадами.

Он проехал бы и эту ничем ни примечательную деревушку с единственной кривой улочкой и несколькими овцами, пасущимися в тени невысоких оград, если бы не шум драки и крики. Дэнни придержал коня, тот недовольно затряс головой и фыркнул, что, мол, седок нашел интересного в этом месте, что позволил прервать его бег.

В переулке семеро озорников напали на чумазого, судя по всему, не местного мальчишку. Тот озлобленно отбивался, нанося удары и стараясь увернуться от летящих в него кулаков. Но силы были слишком не равны — у мальчишки из рассеченной брови уже текла кровь, смешиваясь с потом, на скуле красовался здоровенный синяк, рубаху на нем порвали в нескольких местах, и в прорехи было видно его худенькое тело.

— Семеро на одного — это слишком, даже если парень и виноват в чем-то, — возмутился Дэнни и, спрыгнув с коня, пробрался через толпу дерущихся, вставая у мальчишки за спиной.

Он, конечно, мог разогнать их всех одним взмахом меча, но это всего лишь дети, поэтому Дэнни не позволил себе махать мечом посреди мирной улицы, к тому же лишь в качестве устрашения каких-то озорников. Он даже драться с ними не стал в полную силу, а просто стоял и не позволял зайти мальчишке с тыла. А тот, почувствовав неожиданную поддержку, заработал руками и ногами с удвоенной энергией.

Дэнни, отражая удары, любовался техникой кулачного боя мальчишки. Это не было бессмысленное махание. Уж больно были его движения отточенными — удар, блок, удар, снова удар, прыжок — прямо пяткой старого сапожка в грудь противника. И вот один из его соперников лежит лицом в пыли, размазывая кровь из разбитого носа. Опять блоки, опять удары, опять закружился, как в танце, стараясь увернуться от ответных ударов. Но чувствовалось, что мальчишка уже устал — он пропустил кулак, прилетевший прямо в лицо, и из разбитой губы потекла тоненькая струйка крови.

А чувствительный удар в грудь заставил его согнуться пополам и упасть на колени. Если бы ни Дэнни, то его просто бы тут же запинали. Пришлось вспомнить некоторые приемы кулачного боя и слегка уравнять силы, выведя из драки двоих, просто вырубив их точными ударами в голову. Это дало возможность мальчишке отдышаться, и он снова смог полноценно отбиваться от летящих в него кулаков.

И вот еще двое из драчунов благоразумно покинули поле боя, просто отойдя в сторону, не дожидаясь, когда им расквасят носы.

А дальше, такого Дэнни раньше никогда не видел, казалось, что у мальчишки появилось второе дыхание — он с удвоенной энергией завращал руками, как ветряная мельница крыльями, стараясь ощутимо ударить своих противников. А потом в отчаянном прыжке, разводя ноги в немыслимом шпагате, нанес завершающий удар пятками, одновременно сворачивающий им челюсти набок. Мальчишка после такого естественно упал, но тут же подскочил и снова принял боевую стойку, но его обидчики уже не поднялись из пыли переулка.

— А теперь, дядька, бежим, — шепнул он, хватая Дэнни за рукав. — Сейчас или их друзья понабегут, или их родители, что одинаково плохо, и намнут нам с тобой бока.

И потянул его прочь. Но Дэнни сам, подхватив его подмышки, стремительно направился в сторону своего коня, который, как и подобает настоящему боевому коню, стоял неподалеку и умным глазом косился на сражение, готовый немедленно грудью раздвинув врагов, прийти на помощь своему хозяину, а то и вынести его с поля боя.

Дэнни взлетел в седло вместе с парнем и, усадив его перед собой, легко тронул бока коня коленями, посылая его вперед.

— Ты чего такой тощий? — поинтересовался он у паренька.

— Не всегда от пуза пожрать удавалось, — огрызнулся тот. — Чего тебе моя худоба? Вот коню я твоему всяко нравлюсь — легкий. Давай, дядька, улепетываем, — поторопил он Дэнни.

— Куда тебя везти?

— Куда хочешь, только быстрее сматываемся отсюда, — зашипел он и попытался пятками достать бока коня.

— Где твой дом, родители?

— Не живу я здесь, дядька, если тебя это интересует. Только сегодня в эту деревню пришел. А они не любят чужаков, вот и решили поучить меня уму-разуму кулаками, да не на того нарвались, — довольно хмыкнул парень.

Дэнни сильнее натянул поводья, и конь перешел на быстрый галоп, унося своих седоков прочь из неприветливой деревушки. Когда они отъехали достаточно далеко, и погоне их было уже не достать, Дэнни умерил прыть коня и снова пристал к мальчишке с расспросами.

— Как ты очутился в этой деревне? И где твой дом, родители, родственники?

— Ох, и любопытный ты, дядька! Я же сказал, в деревню пришел сегодня утром. Хотел пожрать немного у тех, кто приютит. А видишь, как все обернулось. Иду в столицу. Хочу увидеть короля Лероя и короля Ориана, говорят, что они очень красивые и очень добрые. Может, и мне помогут, если не делом, так советом. А дом… — мальчишка замолчал, а Дэнни его не торопил.

— Несколько лет назад в нашей местности мор случился, — продолжил грустно паренек после недолгого молчания. — Все умерли, а я один выжил. Вот и брожу теперь по свету.

— Когда, говоришь, мор случился? — Дэнни что-то краем уха слышал о странной болезни, уничтожающей целые городки на территории соседнего государства.

— Четыре года назад. Мне тогда всего тринадцать было.

— Так тебе сейчас семнадцать? — изумился Дэнни. — Я бы больше пятнадцати и не дал.

— Так никто и не дает. Лучше бы ни возраст, а пожрать давали, а так — какое мясо на боках было, и то сошло.

— Сейчас доедем до приличного трактира, покормлю я тебя.

— Я согласен и на неприличный.

— А я нет. Тем более что тебя помыть надо, и в лавке новую рубаху купить. В прорехи этой все твое худосочное тело видать. Потерпишь.

Парень на эту реплику Дэнни что-то беззлобно возразил. Дэнни ему ответил. И так препираясь, они въехали в городок Барах, знаменитый своими лавками, рынком и трактирами.

Дэнни занялся поисками постоялого двора с хорошей кухней, комнатами и конюшней, чтобы переночевать и дать отдохнуть коню. Наконец, он остановил свой выбор на гостинице «Синий петух». Почему именно на этой, он не смог бы объяснить, вывеска очень понравилась, не более того. Конюший, мальчишка лет пятнадцати, подхватив коня под уздцы, сразу повел его в сухое стойло, расседлал, накрыл спину попоной и задал целую охапку душистого клевера.

Держа за руку паренька, с которым приехал, Дэнни внимательно наблюдал, как ухаживают за его конем.

— Хозяин, ты не волнуйся, — улыбнулся конюший. — Твою скотину я не обижу, все сделаю в лучшем виде.

Дэнни кивнул головой, но не ушел, пока не убедился, что его конь получил все, что тому положено после долгой дороги. И только после этого покинул конюшню.

В обеденном зале гостиницы было шумно и многолюдно, но свободные столы все же были. Усадив своего попутчика на лавку и оставив дожидаться обеда, Дэнни пошел искать хозяина, чтобы договориться о съеме комнат. Два отдельных номера ему заполучить не удалось. И он уже подумал поискать счастья в другой гостинице, но в этот момент хозяин предложил ему апартаменты с двумя небольшими комнатами и двумя роскошными кроватями в каждой, да и конюшня ему понравилась — хоть цена и кусалась, но пришлось согласиться.

Когда он вернулся в зал, парень наворачивал за обе щеки жаркое, которое принесла подавальщица, при этом он блаженно улыбался.

— Садись, дядька, поешь. А то я могу и твою порцию умять.

— А не лопнешь, деточка? — беззлобно усмехнулся Дэнни, глядя на его счастливое лицо.

— Не-а, — тот что-то прихлебнул из высокого бокала, стоящего перед ним. — Я хоть и худенький, но вместительный.

Не дожидаясь, когда он выполнит свою угрозу, Дэнни расположился рядом и тотчас начал поглощать еду, которая оказалась, действительно, очень вкусной. А в бокалах оказалось не пиво, как он сначала подумал, а какой-то освежающий напиток. А на десерт все так же улыбающаяся подавальщица принесла великолепный яблочный пирог, парню добавила еще напитка, а перед Дэнни поставила большую кружку с пивом…

— А скажи-ка, любезный, воду горячую в номер можно заказать, чтобы помыться? — поинтересовался Дэнни, когда подошел к хозяину еще раз, чтобы рассчитаться за постой и забрать ключи.

— Здесь, в конце улицы, хорошие купальни. Не поленитесь, посетите. Там вам понравится гораздо больше, чем купание в корыте. Впрочем, если будете настаивать, то можно воду принести и в комнтату.

— Нет, не надо, спасибо, — отказался Дэнни. — Мы лучше прогуляемся. Тем более что нам все равно лавку с готовой одеждой надо посетить.

Парнишка, стоявший рядом и переминавшийся с ноги на ногу, довольно улыбнулся — его, покормив, не бросают на произвол судьбы, а сейчас даже помоют и немного приоденут.

— Дядька, — обратился он к Дэнни, когда они, покинув постоялый двор, направились в сторону купален.

— Что ты все дядька, да дядька. Меня между прочим Дэниэлем зовут, а для друзей я Дэнни.

— Ну, нет, — возмутился мальчишка. — Это меня можно Ленни называть, а ты… Ну какой же ты Дэнни, ты мужик, и звать я тебя буду Дэн. Извини.

Он смешно развел руки в стороны и скорчил забавную рожицу:

— А Дэниэль — слишком длинно.

— Дэн так Дэн, — миролюбиво согласился Дэнни, после сытного обеда он всегда бывал добрым. — А тебя, значит, Ленни зовут?

Ну да, — отозвался мальчишка. — Мама меня так называла, а отец любил полным именем — Леннард Холл.

— Ладно, Леннард Холл, пройдем, рубаху и штаны с сапогами тебе выбрать надо, — и Дэнни распахнул перед ним двери лавки.

Парнишка оказался на редкость непривередливый, а так как ему вся одежда, что оказалась в лавке, была велика, пришлось остановиться на том, что более-менее подошло по размеру.

Купальни же оказались просто великолепны — с жаркими парилками, бассейнами и профессиональными массажистами, которые очень быстро разминали тела посетителей и приводили их состояние нирваны.

Дэнни заплатил по полной, чтобы их с Ленни не только помыли и попарили, но и размяли каждую мышцу.

«Гулять, так гулять», — решил он, отдаваясь в сильные руки.

Когда же к концу оплаченного времени, ему вернули Ленни, он просто того не узнал — на него смотрел не чумазый вихрастый мальчишка, а вполне симпатичный паренек с локонами цвета спелой пшеницы.

— Дэн, я хочу подстричься, как ты, — выпалил он, как только заметил его.

Тот хотел возмутиться, уж больно ему волосы парня понравились, но потом согласился — с короткой стрижкой путешествовать удобнее и проще, и, кивнув в знак согласия, пригласил цирюльника.

Расслабленные уже поздно вечером они вернулись в гостиницу, заказали ужин в общем зале — Денни нравилось бывать среди людей, а Ленни было все равно.

Мужчине принесли пенного пива, которое он с удовольствием потягивал после еды. Парень было потянулся к его бокалу, чтобы попробовать, но получил за это несильный подзатыльник.

— Мал еще, — добродушно ответил Дэнни на его недоуменный взгляд.

— Тогда закажи мне сок или напиток, что в обед подавали. Что это ты меня обделяешь? — попросил тот, соглашаясь с тем, что пиво ему, действительно, пить еще рановато.

— Сам закажи, чего хочешь, — разрешил Дэнни, устраиваясь на лавке удобнее и вытягивая свои длинные ноги, собираясь посидеть еще немного здесь, в общем зале.

Они поднялись в свои апартаменты уже далеко за полночь. Дэнни разделся и, нырнув под одеяло, сразу погрузился в глубокий сон. Снились ему крепость и Зандер, вечно читающий свои книги в библиотеке, а ему хотелось обнять его и прижаться всем телом. Проснулся он оттого, что его естество кто-то сначала ласкал руками, а потом бережно взял в рот. Он сразу понял, что этот кто-то есть Ленни.

— Что ты делаешь? — спросил он спокойно, стараясь не испугать парня, хотя у него все нутро негодовало от возмущения — молодой еще, а ведет себя и действует, как настоящий соблазнитель.

— Пытаюсь удовлетворить тебя, Дэн, — отозвался тот, на секунду оторвавшись от своего занятия и вынув его член изо рта. — Ты же кормил, поил меня, одевал. Насколько я понимаю, не задаром. А что с меня возьмешь? Только это и можно. Так чего ждать? Я сам решил отдать долг.

— И часто ты расплачивался своим телом? — хмыкнул Дэнни.

— Бывало. Несколько раз меня такие добрые дядьки, как ты, подбирали. Кормили, поили, пользовали, трахали, с собой возили, а потом оставляли, когда доезжали до места. Не подумай, я не жалуюсь, мне с ними сытно было. Так я продолжу? — поинтересовался Ленни и снова склонился над пахом.

Дэнни, подхватив его подмышки, подтянул к своему лицу и уложил рядом на подушку.

— Потом долг отдашь, когда повзрослеешь. Я сейчас больше хочу не кого-нибудь трахнуть, как ты выразился, а чтобы меня...

Слово он не договорил, а лишь вздохнул.

— Ну, Дэн, ты даешь. Ты такой мужик, такой мужик! И чтобы тебя? Ни в жизнь не поверю, — развеселился вдруг Ленни. — И кто этот дурак, что тебя не хочет?

— Спи уже, — рассмеялся Дэнни, поразившись искреннему недоумению парня.

— Трахать-то он меня трахает, только без любви. Поэтому я и уехал, — вдруг грустно пожаловался он Ленни.

— Я его убью, как только он мне попадется. Как можно не любить такого красавчика, как ты? — продолжал недоумевать парень.

— Потом расскажу… Спи уже, балаболка, — Дэнни обнял парня и уткнулся в его пушистый затылок.

— Все потом, когда вырастешь, — прошептал он ласково. — А пока спать до утра. Утром купим все, что надо для дороги и в путь.

Парень зевнул и ответил:

— Мне скоро уже восемнадцать. Ждать недолго осталось. Понятно, значит, ты меня не бросаешь.

— Нет. Беру с собой.

— Это хорошо.

— А ты, смотрю, любишь, чтобы последнее слово было за тобой.

— Ага, как и удар. Так что привыкай, Дэн.

Дэнни замолчал, поняв, что парня ему все равно не переговорить, зевнул и, пригревшись возле худенького тела, заснул сном уставшего воина, сделавшего свое дело...

— Подъем, соня!

Дэнни проснулся оттого, что с него самым наглым образом стащили теплое одеяло. Довольный улыбающийся Ленни стоял рядом с кроватью с полным кувшином холодной воды в руках.

— Это что? — Дэнни испугано покосился на воду.

— Это? Если ты не встанешь сразу, это лучшее будильное и поднимальное средство.

Дэнни, не дожидаясь, когда его окатят ледяной водой, тут же подскочил с кровати.

— А теперь зарядка, — весело сказал Ленни и, отставив кувшин в сторону, стал выполнять несложные упражнения, заставляя обнаженного Дэнни повторять за собой.

— Мне бы в туалет, — проскулил мужчина, намекая на естественные потребности организма после сна и взглядом это же показывая.

— Еще парочку упражнений, а потом сходишь. Это специальная гимнастика, чтобы организму легче было опростаться. Дальше сложнее будет.

И дальше, действительно, стало сложнее. Дэнни растягивали в немыслимые шпагаты, сгибали, заставляли головой касаться колен, выгибали, разгибали.

— Я удивляюсь, как ты можешь быть хорошим мечником с полным отсутствием гибкости, — ворчал Ленни, при этом сам сворачиваясь в каральки, словно гутаперчивый. — Но ничего, через месяц ты у меня будешь такой же гибкий, как я.

И только когда он закончил комплекс упражнений, разрешил Дэнни одеться и пойти позавтракать.

— Кстати, за тем, что ты ешь, я тоже буду тщательно следить, — добавил Ленни, усаживаясь на лавку за столом рядом с мужчиной.

— Зачем это тебе? — попытался возмутиться тот.

— Ну, во-первых, должна же быть от меня какая-то польза, а, во-вторых, давно на практике хотел проверить, смогу я передать кому-либо, что знаю сам. Мой отец держал школу боевых искусств и многому меня научил. Теперь я тебя учить буду.

— Это можно, — добродушно согласился Дэнни.

— Это нужно, — закончил разговор Ленни, так как принесли еду.

После завтрака Дэнни сразу повел парня по лавкам и на рынок. Уезжать, так уезжать, что тянуть кота за хвост. Тем более что денег от сидения на месте больше не становлось.

Они свернули в какой-то узкий переулок, чтобы сократить путь и увидели, как девчушка лет пятнадцати, одетая в дорожный чистенький костюм, отбивается небольшими парными кинжалами от двух здоровенных мужиков, видимо, решивших ее ограбить в этом нелюдном месте.

— Ввяжемся в драку, — весело предложил Ленни. — Мне папа всегда говорил, что за слабых и женщин надо заступаться, даже если они неправы.

И не дожидаясь разрешения, тут же принялся махать руками и ногами. Тогда в драку пришлось вступить и Дэнни, предварительно звякнув мечом о ножны, слегка его для этого вынув. Мужики, не дожидаясь кровавой развязки, тут же ретировались.

— Лена, — представилась девчушка, глядя им в глаза. — Спасибо за помощь, но я сама бы справилась.

— Давай возьмем ее с собой, — зашептал Ленни, прижавшись к Дэниэлю. — Она хоть и человечка, но сильная магичка, тебе пригодится.

— Да откуда ты все знаешь? — удивился Дэнни.

— Я чувствую, — продолжал шептать парень. — Предложи ей поехать с нами.

— Лена, вот Ленни хочет предложить тебе с нами путешествовать. Ты как? — обратился мужчина к девушке.

— Я не против, — отозвалась она. — Одной все же страшновато. Я, конечно, понимаю, что в государстве, где каждая женщина на счету, мне не грозит быть убитой или изнасилованной, но ограбить все же могут. А я и так не богата.

— А куда ты едешь? — поинтересовался Дэнни.

— Куда глаза глядят и ноги ведут.

— Ну, тогда назад на рынок за конем. Мой конь хоть и силен, но не вывезет троих, даже несмотря на то, что вы оба достаточно легкие. И не говорите мне, что на лошади сидеть не умеете.

Ленни с Леной только весело хихикнули в ответ, намекая на то, что последнее слово все равно осталось за ними.

Под хороший разговор и дорога кажется короче.

Это Дэнни раньше так думал, но с ребятами, с которыми его свела судьба, он стал считать совершенно по-другому. Нет, они не ссорились, но почему-то к единому мнению приходили с большим трудом, обычно после громких криков и споров, так как каждый из них был уверен, что только его мнение является единственно правильным.

Вот и сейчас, остановившись на развилке, они уже с полчаса кричали о том, в какую сторону ехать.

Если быть честным до конца, то Дэнни было абсолютно все равно куда ехать, направо или налево. Но он хотел перед тем, как покинет Бинекирию и отправится во владения короля Рупрехта, чтобы разыскать Лемми, повидаться с королем Орианом. А, значит, ему надо двинуться в сторону столицы, а это налево.

Лена же ехать налево, тем более в столицу, не хотела категорически. Она сотрясала своим маленьким кулачком с зажатым в нем магическим кристаллом и что-то громко вещала о предсказаниях. У хрупкой девушки на удивление был очень зычный голос.

Ленни спорил же просто по привычке — последнее слово должно остаться за ним. А он был просто непревзойденный спорщик, прекрасно аргументирующий каждый свой выпад.

— Ну, все, хватит! — рявкнул, не выдержав, Дэнни. — Пока путешествуем на мои деньги, я буду составлять маршруты.

Денежный аргумент оказался весьма весомым, поэтому Ленни и Лена сразу же замолчали. На этот раз последнее слово оказалось за Дэнни.

— Итак. Мы едем в столицу. Я понимаю тебя, Лена. Ты боишься, что тебя вернут родителям и выдадут замуж за человека, за которого ты не хочешь выходить, — начал приводить свои доводы он. — Поэтому предлагаю, в ближайшей же деревне подстричь тебя коротко, как Ленни, и одеть в костюм мальчика, чтобы тебя никто не смог бы опознать. Или, в крайнем случае, принять за девушку.

Дэнни окинул ее с головы до пят, когда та схватилась за свои косы.

— Хотя волосы можно и не стричь, достаточно будет шляпы с высокой тульей. Но тогда и Ленни придется надеть шляпу, чтобы вы сошли за братьев.

— Вот еще, — буркнул мальчишка. — Век шляпы не носил.

— А придется, — съехидничала Лена.

— Ну, ладно. Надо так надо, — миролюбиво согласился Ленни, оставляя за собой, как обычно, последнее слово.

— Тогда по коням, — улыбнувшись, скомандовал Дэнни, когда увидел, что все так просто разрешилось. — В столицу.

— В столицу! — весело крикнул Ленни, легко, одним гибким движением, запрыгивая в седло и подавая руку Лене, чтобы помочь той усесться на спине лошади за ним.

Они покинули горы, и теперь кони несли их через долину в сторону большого города.

Как и планировалось, в ближайшей деревне были куплены штаны и куртка для Лены, а также две одинаковые широкополые шляпы, которые обычно носили крестьяне во время уборочной страды. Шляпы ребятам не понравились, но пришлось смириться, ведь только под такой можно было спрятать косы девчушки. Дэнни пришлось даже поугрожать, что парикмахерская за углом, только тогда они согласились. Ленни, как всегда, спорил только по привычке, ему было абсолютно все равно, какая на нем будет шляпа, или ее не будет вовсе.

Как выяснилось, в столицу они приехали зря. Оба короля — Лерой и Ориан, проводили последний летний месяц в резиденции в горах среди зелени рощ, где было не так жарко, как в большом городе, да и воздух был менее пыльным, и планировали возвратиться в столицу только в начале осени.

Дэнни, вздохнув, принял решение, не разыскивать короля Ориана — значит, свидеться перед отъездом была не судьба.

В столице единодушно решили не задерживаться, а сразу продолжить путь дальше — уж больно высоки были цены за проживание в гостиницах. Дэнни искренне порадовался такому единодушию.

И вот уже кони понесли их в сторону границы, и Дэнни через несколько дней покинет родные места. Кто знает, может быть, и навсегда.

На ночь пришлось остановиться в небольшой придорожной гостинице. Конюшня там была славная, да и накормили уставших путников сытно и вкусно.

Вот только комнат свободных оказалось только две, и Дэнни с Ленни пришлось укладываться спать на одной кровати.

— Дэн, слушай, — зашептал ему Ленни, когда они легли под одеяло и погасили лампу. — Давай я тебя все-таки удовлетворю. А? Я же знаю, что ты без секса уже давно. Поверь, мне это ничего не стоит и не противно. Ты мне нравишься. А захочешь меня трахнуть, можешь это сделать. Давай. А?

И он погладил своей рукой упругий живот Дэнни. Отчего тот его сильно втянул и зашипел:

— Не стоит этого делать, я имею ввиду секс. Обойдусь. Как говаривал один мой знакомый, меня не интересует секс ради секса.

— Глупый ты, Дэн. Это для здоровья полезно, — Ленни руки не убрал, а продолжал поглаживать живот и грудь Дэнни. — Я тебя руками или ртом могу удовлетворить. Это не совсем секс, но все равно разрядка будет, и тебе и мне будет приятно.

— Руками, — неожиданно легко согласился мужчина. Самому как-то не очень хочется этим заниматься. А так, ты меня ласкать будешь, а я глаза закрою и его представлять буду, что это он меня гладит. Ртом не надо.

— Как скажешь, руками так руками. Хотя и ртом будет очень приятно.

— А ты как же сам?

— Не переживай. Я потом все сделаю в лучшем виде для себя, любимого.

Дэнни прикрыл глаза, расслабился и отдался в умелые руки парня. Он представил, что это Зандер так нежен и ласков с ним. Когда же это было? Ему вдруг стало нестерпимо обидно, что таких ласк ему никогда не дарил его самый любимый человек. Зандер приходил к нему сам, запрещая являться в его спальню. Быстро возбуждал его. Да что там говорить, Дэнни всегда был готов после первого его прикосновения. Пара поцелуев в губы, немного предварительных ласк, после Зандер одним рывком входил в него, мощно и размеренно двигался. Кончали они всегда одновременно. Почему-то так получалось. Потом он поднимался и уходил, не оставаясь ни на секунду больше, даже не отдышавшись после оргазма.

Ласковые руки продолжали творить чудеса. Дэнни застонал.

— Давай, милый, не стесняйся, — прошептал Ленни, не прекращая своих манипуляций.

Он склонился над мужчиной и слегка коснулся своими губами его груди. Дэнни снова застонал. Он не позволял раньше себе такого, с Зандером это было совершенно не нужно и необязательно.

— Давай, мой хороший, — шептал Ленни, почувствовав, что Дэнни конвульсивно дернулся в преддверии разрядки.

Дэнни уже не пытался себя сдерживать, а сам двигался навстречу нежным и ласковым рукам, доводящим его до сумасшествия. Еще толчок, еще... И вот оно — звон в ушах и звездочки в глазах за прикрытыми веками.

— Я люблю тебя за это, ты молодец, — прошептал Ленни и, аккуратно поцеловав обессиленного Дэнни в губы, пока тот пытался отдышаться, сполз с кровати и принес небольшой тазик с прохладной водой и тряпочку, которые нашел за ширмой.

— Что ты делаешь? — возмутился Дэнни и, резко сев, оттолкнул руки Ленни, когда тот начал приводить его в порядок.

— Мою тебя, — обиделся тот. — Я не виноват, что в номере нет горячей воды. Ты уж потерпи. Хорошо?

— Хорошо, — Дэнни снова блаженно улыбнулся и откинулся на кровать — его уже не раздражала прохладная вода, ведь руки по-прежнему оставались ласковыми и нежными, и он снова готов был возбудиться.

— Вот и все, — прошептал Ленни через несколько приятных мгновений и поцеловал Дэнни в губы.

— Спасибо тебе.

— На здоровье.

— А сам?

— Мне сегодня не требуется. Я кончил еще вперед тебя, пока ласкал. Вот так иногда бывает, Дэн.

Дэнни привлек к себе парня, когда тот снова лег на кровать, и крепко обнял.

— Расти уж быстрее, Леннард Холл, а то меня совесть мучает.

— А мучиться не надо, мне скоро восемнадцать стукнет. Я уже почти взрослый.

— Спасибо, успокоил. А теперь спи, дорогой.

— Пожалуйста, все для тебя, Дэн. Уже сплю.

— Подъем!

Громкий окрик выдернул Дэнни из сладких сновидений.

— Слушай, Ленни, я могу хоть раз выспаться, а не вздрагивать от твоих диких воплей и не коситься на кувшин с будиловкой?

— Не-а! Пока я жив, этому не суждено случиться. Спать ты будешь, только тогда, когда избавишься от меня, — весело ответил парень, стоя рядом с кроватью с кувшином с водой.

— Ты это делаешь специально? — грустно поинтересовался Дэнни.

— Конечно, а ты как думал, Дэн?

Мужчина вздохнул и выбрался из-под одеяла. Но он абсолютно не сердился на Ленни, на него просто невозможно было сердиться — он все делал так весело и с такой искренней уверенностью в своей правоте, что Дэнни оставалось только улыбаться ему в ответ.

Дальше все по расписанию — легкие упражнения, растяжка, зарядка, завтрак.

— А почему ты Лену никогда не будишь? — шепотом поинтересовался Дэнни, чтобы девушка не слышала, когда они уже сидели за столом в ожидании подавальщицы с подносом.

— А зачем? Она всегда сама встает вовремя, сама зарядку делает. К тому же, она женщина, будущая мать, ей не требуется клинком махать, защищая своих детей, за нее это будет делать ее муж. Зачем ей тренировки?

— Так, — Дэнни пожал плечами, — для общего развития. Для спарринга, в конце концов.

— Ну, ты сказал! У вас с ней разные весовые категории. Ей в жизни до тебя не дорасти. Я бы еще мог с тобой в паре позаниматься, если ты меня кормить по-человечески будешь.

— А я что? Тебя не по-человечески кормлю, — закричал в голос Дэнни от возмущения, привлекая к себе внимание других посетителей в зале.

— Тихо, тихо, — зашипел на него Ленни, а Лена так, та, вообще, строго посмотрела на него. — По-человечески, не спорю, но мой растущий организм съел бы больше — я вечно голодный хожу.

— Все. Сдаюсь. Ешь, сколько хочешь. Только потом не жалуйся, что у тебя живот болит от переедания, — мужчина поднял руки вверх, соглашаясь с ним.

— Вот сразу бы так… Мне еще порцию каши с маслом, — это он уже девушке, принесшей им распаренную перловку с мясом в горшочках.

— И как в тебя столько влезает? — проворчал Дэнни, наблюдая, как Ленни ловко управлялся со второй порцией. Они с Леной и первую-то доели с трудом, было очень вкусно, но и очень много.

— Я же уже говорил, что очень емкий, — прошамкал Ленни с полным ртом. — Я еще и компоту выпью.

— Ну, ты даешь, — рассмеялись Дэнни с Леной.

— Зато до обеда канючить не буду, — улыбнулся довольный Ленни, запивая кашу напитком.

Как выяснилось позже, Ленни поступил абсолютно грамотно, съев вторую порцию, так как до ужина, а точнее практически до темноты им не пришлось больше поесть. В этой части страны, до самой границы, тянулись бесконечные поля и луга, но не было практически деревень и городков, только одинокие хутора, где не отказались напоить их водой и накормить лошадей, когда они остановились у одного, чтобы устроить привал, но поесть не предложили.

И только когда почти стемнело, усталые путники подъехали к гостинице в небольшом городке. Им несказанно повезло — чистая и сухая конюшня, уютные номера, сытная еда. Дэнни первым делом устроил ребят, так как они очень устали, не забыв заказать ужин в номера. Что взять с них, молодежь? А потом пошел на конюшню, проверить, как их коней устраивают на ночлег. А уж потом занялся собой и своим ужином.

Утром, спозаранку, они продолжили путь. Но теперь было легче — городки и деревни встречались чаще. Еще два-три дня пути, и они достигнут границы, а там небольшая проверка, и все — вот они владения Рупрехта — королевство со странным и длинным названием Объединенное королевство свободных земель и городов — Нирага. И нельзя было назвать отдельно Нирага, потому что такого государства не существовало, а было именно Объединенное королевство свободных земель и городов. Где-то там, во дворце, жил Лемми, которого очень хотел найти Дэниэль.

Он слабо себе представлял, что ему скажет, когда встретится с ним. Да и что он мог ему сказать, только то, что они похожи внешне. Но и это только со слов Зандера и Ориана.

Дэнни вздохнул. У него еще был кулон, что просил передать Зандер. Поэтому он для себя решил, прокручивая раз за разом в мозгу момент их свидания и возможного разговора, что, если ничего не получится, он просто передаст кулон и уедет.

Он еще ребят не посвящал в свои планы. Правда, денег для житья в столице все же отложил, назвав эту сумму неприкосновенным запасом.

И маршрут составил грамотный, чтобы после пересечения границы, по трактам и проторенным дорогам направиться сразу туда. Только бы Лемми был в столице! Пусть не случилось бы, как с Орианом, чтобы не надо было его разыскивать по летним резиденциям. А уж как встретиться с ним, он придумает.

— Расскажи мне о любви, — попросил Ленни, когда им снова довелось ночевать в одном номере в одной постели.

— О какой любви? — удивился Дэнни странной просьбе парня.

— О своей, естественно, к тому мужчине. Ну… Который любить тебя не хочет.

Дэнни хотел сначала отмахнуться от его слов, но потом передумал. Ведь если бы Зандер ему рассказывал о Лемми, может быть, он что-нибудь смог предприняит, чтобы изменить его отношение к себе самому. Ведь неспроста тот его сначала отталкивал, а потом взял и приласкал ни с того, ни с сего. Что-то перевернулось в мире Зандера, и он захотел полюбить Дэнни, но не смог. Не мог он за это его винить — сердцу не прикажешь. Сейчас и сам Дэнни все чаще задумывался, а любил ли он Зандера, или это была только благодарность за то, что не дал он тогда ему умереть рядом с убитыми родителями. Ему до сих пор снились кошмары по ночам. Правда, когда в его жизни появился Ленни, он ни разу не вспоминал о том пережитом ужасе, когда вернулся в деревню. Он и уходил-то ненадолго, рыбки в речке половить. Любил он это занятие. А после ни разу не ходил, как отрезало. И удочки его все тогда в доме сгорели. А раньше мог часами сидеть на берегу, мечтать и смотреть на ровную гладь воды, даже если поплавок и не вздрагивал, ему все равно нравилось.

— Что ты хочешь узнать? — спросил он осторожно.

— Просто расскажи мне про него. Какой он?

— Он настоящий мужчина. Чуть выше меня. Шире в плечах. Прекрасный воин и человек. Хотя больше воин. Очень сильный. Но одно время шутом служил у Рупрехта.

— Кто такой Рупрехт? — перебил его Ленни.

— Король того королевства, куда мы едем.

— А-а-а, — протянул Ленни, хотя ничего не понял. Но это неважно. Потом можно спросить. — А как вы с ним познакомились?

— Познакомились, говоришь. Он вынес меня из горящего дома, где я рыдал над телами родителей и хотел умереть вместе с ними. На нашу деревню напали борцы с нечистью и всех убили, а я в неурочный час на реке задержался. А когда весь этот ужас увидел, то мне жить расхотелось. А он меня вынес, я тогда чуть старше тебя был. Правда, не такой тощий. И снова к жизни вернул. Мне казалось, что я его очень люблю. А вот уехал, и не так все страшно, как казалось раньше, — могу я жить и без него. Сжимается, правда, сердце в тоске, но не так, как дома, когда он меня другим именем называл.

— Каким еще другим именем? — нахмуриося Ленни.

— Лемми, так звали его любовь. И говорят, что я на него похож, как две капли воды, — вздохнул Дэниэль.

— Кто говорит? И стоит ли им верить?

— Сам этот мужчина говорит, и король Ориан говорит, он его видел.

— Ух, ты! Ты с Орианом знаком? — задохнулся от восторга Ленни.

— Знаком, — снова вздохнул Дэнни, но уже совершенно по другой причине — он пожалел, что не удалось повидаться с ним до отъезда.

— Скажи мне, он, правда, так красив, как о нем говорят?

— Красив. Очень красив.

— А твой мужчина?

— Тоже красив. Только не такой красотой, как Ориан. У него очень мужественное лицо. Простое, но глаз отвести невозможно. Умные глаза, он много, даже слишком много читал и читает.

— И он к тебе в спальню приходил? И вы с ним занимались любовью? — продолжил любопытствовать парень.

— Приходил, занимались, — как-то слишком грустно у Дэнни это вырвалось.

— Дэн, не грусти, все наладится. Если была любовь, то она не уйдет. Ну, а если не было, то не надо об этом и сожалеть. Надо смотреть в будущее, — Ленни смешно развел руками в стороны.

А Дэнни в ответ на его такую восторженную речь громко рассмеялся.

— Ленни, ты чудо, — сказал он, вытирая слезы, выступившие от смеха. — Ты кладезь оптимизма. С тобой рядом жить хочется на полную катушку, и дышать полной грудью.

— Да, я такой! — совершенно серьезно произнес парень, а потом сам весело рассмеялся. — Ну, сексом заниматься будем? Что я тут рядом с тобой бездарно лежу?

— Ленни, какой секс? С тобой поговоришь, как будто несколько оргазмов испытаешь.

— О, ты знаешь такое слово, оказывается. А я думал, что когда ты первый раз кончил в моих руках, — это был твой первый настоящий оргазм.

— Примерно так оно и было. Мы с моим мужчиной девственниками были, он и я, когда в одной постели первый раз оказались.

— Ты это что, серьезно? — Ленни даже привстал на кровати, пытаясь заглянуть в глаза мужчине — не пошутил ли тот.

— Ну, да. Он не подпускал к себе никого, а у меня возможности до него не было. Родители меня строго воспитывали. Так вот, смеху было. У нас ничего с ним не получалось. Что делать с органами, которые членами называются, ни он, ни я не знаем. Нет, чтобы почитать что-нибудь. Кое-как на голых инстинктах что-то сделали, какой уж тут оргазм, кончили и ладно. Правда, тот первый опыт научил нас хоть кончать вместе, опять же, на голых инстинктах. Ну а потом мы друг другу уже помогали, чтобы одновременно получалось.

— Ну, вы молодцы. Это не всем удается. Я вот не умею. Скажи, а ты ведь не человек? — вдруг резко сменил тему Ленни.

— Нет, не человек. И мужчина не был человеком, он был драконом.

На последнем слове мальчишка сильно вздрогнул.

— Что с тобой? — поинтересовался Дэнни.

— Дэн, а вдруг я тоже не человек?

— Ну, и что с того, нечеловек Ленни? И кто же ты?

— Мне кажется, что я тоже в дракона превращаюсь. Знаешь, как страшно становится, просто жуть.

— Расскажи, в чем это проявляется, — Дэнни, до этого лежавший на спине, перевернулся на бок и уставился прямо в глаза Ленни.

— У меня иногда руки и ноги чешуйками алыми покрываются, как коростой, а спина чесаться начинает, как будто там крылья пытаются вырасти. А еще я могу костер без всяких спичек или огнива разжечь, изо рта не воздух, а огонь вырывается. Одно радует, что это не всегда. А еще я могу животное небольшое или птицу обездвижить, если они оказываются от меня на расстоянии вытянутой руки. Если бы не эти способности, сдох бы в лесу от голодухи, пока путешествовал один, а так хоть иногда пожрать удавалось и погреться у костра.

— Похоже, что дракон, — согласился с ним мужчина, снова переворачиваясь на спину. — Только пока еще очень и очень маленький. Надо подождать, пока ты вырастешь, а там посмотрим.

— А ты кто? Ты ведь не дракон, это точно.

— А я и не знаю, кто я, — пожал плечами Дэнни. — Вот Лемми, которого мы станем разыскивать, он точно вампир.

— Ух, ты! Настоящий? — вырвалось у Ленни.

— Говорят, настоящий.

— А ты на него похож? Может, и ты вампир?

— Вот вампиром мне быть только и недоставало. А так у меня все есть для полного счастья — и дракон недоделанный, и магичка недоученная, — возмутился Дэнни. Ну, не хотелось ему быть вампиром, не хотелось, и все. Да, и какой же он вампир, он кровь не пил и не пьет, сверхъестественной силой не обладает, в пространстве перемещается, как обычный человек. Способности, конечно, могут дремать, но без крови вампиры жить не могут — это известно.

— Ладно, не обижайся, — смилостивился Ленни. — Ты и вампиром мне нравиться будешь.

— Спасибо. Утешил.

— Пожалуйста, ничего не жалко для хорошего вампира.

— Спи уже.

— Как спать? А секс с будущим вампиром?

— Когда вырастешь.

— Обещаешь?

— Обещаю. Спи.

— Сплю, — и Ленни, зевнув, обнял Дэнни за талию, прижимаясь к нему всем телом.

«Противный мальчишка. Ведь он это специально делает, чтобы возбудить меня. Но у меня есть сила воли, и мне его худосочного тела не надо… Пока не надо… Надо… Но позже… Завтра… Например», — мысли у Дэнни стали путаться, и он задремал, обнимая недоделанного дракончика, как он обозвал его.

Дэнни проснулся от каких-то странных звуков. Он прислушался, но ничего не услышал, и вдруг снова не то плачь, не то стон.

Он привлек к себе паренька, извивающегося на самом конце широкой кровати, и ужаснулся. Это был и Ленни, и не Ленни. Он стонал, плакал, скрипел зубами, изо всех сил пытаясь сдержаться и не дать обратиться в…

Дэнни вскочил, быстро натянул на себя штаны и рубаху. Затем бережно завернул Ленни в одеяло и, перепрыгивая через ступени, побежал вниз. В конюшне он только набросил уздечку на своего умного коня, вскочил ему на спину, тот без приказаний все понял и понес их прочь из города в ближайший лесок. Там, под деревьями, Дэнни уселся прямо на траву и, развернув парня, крепко прижал его к своей груди. Постепенно Ленни перестал стонать и смог сдержать человеческий облик.

— По-моему, я превращаюсь в кого-то, — прошептал он Дэнни на ухо, обняв его за шею.

— И давай, превращайся, — ответил тот как можно спокойнее.

— А тебе не будет страшно, вдруг я буду выглядеть ужасно, — проговорил тот испуганно.

— Ну и что? Мой мужчина тоже драконом обращался. Я видел — вполне нормальное зрелище. Я и на тебя посмотрю. Давай, не стесняйся, — попытался успокоить его мужчина.

И Ленни дал — он вдруг жалобно всхлипнул, оттолкнул от себя Дэнни и принял полуформу.

— И это все? — засмеялся тот, вставая на ноги.

— Нет. Я только пытаюсь, — прошепелявил вдруг Ленни, обращаясь в красавца-дракончика с алыми крыльями и черным гребнем вдоль всей спины, узкой мордой с огромными желтыми глазами и длинным нервным хвостом, которым он нечаянно задел Дэнни. От неожиданного удара тот стал неловко заваливаться на спину, не успев сгруппироваться, но дракон метнулся, как молния, подхватил его и очень осторожно поставил на ноги.

— Спасибо… А теперь давай назад в человека, — скомандовал Дэниэль.

— А как? — с трудом прошепелявил дракон, продемонстрировав длинный язык, которым обслюнявил все лицо мужчины, пытаясь того поцеловать.

— Мысленно, друг мой, насколько я понимаю, мысленно, — отмахивался Денни от его поцелуев.

— В человека, — скомандовал вслух Ленни-дракон и тотчас стал снова худым обнаженным парнем.

— В дракона, — предложил Дэнни.

— В дракона, — скомандовал Ленни, и вот он снова помахивает своим длинным хвостом.

— А взлететь сможешь? — поинтересовался Дэнни.

— Я боюсь…

— А ты не бойся — настаивал он.

И Ленни-дракон, взмахнув крыльями, слегка приподнялся над землей, а потом, развернувшись в полете, подхватив Дэнни в лапы, взмыл в ночное небо.

— Поставь, пожалуйста, на место, а то уронишь, я тебе не доверяю, — вежливо попросил, испугавшись, тот, но стараясь не показывать своего испуга.

— Не бойся, когда я дракон, я сильный, — прошепелявил Ленни.

— У тебя еще энергии маловато, я чувствую.

Ленни опустился вниз, бережно поставил Дэнни на ноги и только потом обратился снова в парня. А потом они сидели, завернувшись в одно одеяло, и, тесно прижавшись друг к другу, беседовали. Дэнни обнимал худенькое тело, пытаясь согреть Ленни своим теплом.

— Я чувствую у тебя магию и энергию, но у тебя ее слишком мало, — делился он ощущениями.

— Как ты можешь чувствовать, если ты человек? — хмыкнул Ленни. — Вот я дракон, я могу чувствовать.

— Не знаю, но мне кажется, что все же я не совсем человек, хотя у меня нет никаких сверхспособностей, я уже говорил. И драконом я не могу обращаться. Но я ощущаю, странно так ощущаю. Я всегда чувствую энергию свою, чужую.

— Вот вы где! — неожиданно раздался голос Лены из-за кустов, а потом они и ее саму увидели верхом на коне.

— Как ты нас нашла? — в унисон поинтересовались Дэнни с Лемми.

— Ну, во-первых, ты топал, — и она, спешившись, ткнула пальцем в Дэнни, — как стадо диких кабанов, когда бежал по лестнице, чем переполошил всю гостиницу. Все решили, что пожар. Мне пришлось затратить немало сил и магических, и простых, чтобы успокоить постояльцев. А во-вторых, я хоть и недоученная магичка, но все же кое-что могу. И по твоим энергетическим следам я вас и нашла. Ты выдавал столько энергии, что вот этот, не успевал ее поглощать, — теперь она ткнула пальцем в плечо Ленни, и прошипела: — у, дракон недоделанный.

— Откуда ты знаешь? — снова в унисон задали свой вопрос Дэнни с Ленни.

— Я про вас все знаю. Вам от меня не скрыться и не спрятаться, — зыркнула на них Лена. — Я думала, что сначала бросить меня решили, пока не поняла, что Ленни в дракона начал обращаться.

— Расскажи по порядку, как ты это поняла, — осторожно попросил Дэнни.

— Никак. Почувствовала и все. Сначала его энергию, которой ему не хватало, а потом твою, которую ты давал без ограничения. Знаешь, я, кажется, знаю, кто ты.

— Кто? — снова вместе задали свой вопрос Дэнни с Лемми. Любопытно же, что скажет им Лена. Она все же магичка, хоть, по ее словам, и недоделанная.

И девушка торжественно изрекла:

— Ты есть энергетический вампир. Я давно к тебе присматривалась, а теперь удостоверилась полностью. Могу пояснить свою точку зрения.

— Давай, рассказывай, — опять в голос согласились Денни с Лемми.

— Даже не считая сегодняшнего случая, заметим, без тебя эта худоба никогда не стала бы драконом. Кстати, посмотреть-то можно?

— Ага, все бросил и начал драконом обращаться, — проворчал Ленни и плотнее прижался к Дэнни.

— Ну, ничего. Все равно когда-нибудь да покажешь, не вытерпишь ведь. Так вот. О тебе Дэнни. Ты не только отдаешь энергию, причем отдаешь ее только мне и Ленни, больше никому. Зато забираешь ее у всех. Рядом с тобой люди не очень желают находиться, а вот ты, наоборот, любишь бывать в местах большого скопления народа. Или я не права? — Девушка, ожидая ответа, внимательно посмотрела на мужчину.

— Пожалуй, права, — согласился с ее доводами Дэнни. — Только я не понимаю, ну, собрал я энергию, а дальше что?

— А вот это мы выясним позже. Пока не знаю, — и Лена развела руками в стороны. — Ладно, заболталась я тут с вами, ночь хоть и теплая, но я продрогла и в постель хочу. Одевайтесь. Я вам одежду привезла, не повезешь же ты его через весь город голым.

И она протянула им сверток, который вынула из седельной сумки, притороченной к седлу коня.

— И то верно, — проворчал Ленни, показывая, что разговоры окончены, и пора возвращаться назад.

— Невежда, хоть бы спасибо сказал, — фыркнула недовольно девушка.

— Спасибо, — очень вежливо ответил Ленни, его учили с магами, хоть и недоученными, лучше не ссориться. И опять же последнее слово, как обычно, осталось за ним.

Дальше до столицы троица добралась без приключений. Ленни больше не пытался обращаться драконом, Денни помогал ему контролировать желания, щедро оделяя своей энергией. А Лена только скептически поджимала губы — она все видела и чувствовала.

А потом Дэнни разыскал дом на тенистой улочке, где жил когда-то Зандер. Хоть тот ему и не давал разрешения поселиться там, но делать было нечего, надо было экономить средства — непонятно, когда ему удастся поступить на службу и получить первое жалование. На ребят надежды было мало, до сих пор они не заработали ни монеты. Впрочем, этого и не нужно было, деньги пока у него были.

— И надолго мы тут заторчим? — недовольно произнес Ленни. Он не любил большие города — как все драконы предпочитал свободу, полет, только пока не осознавал этого. Но шумная столица ему сразу не понравилась.

Денни неопределенно пожал плечами. Честно говоря, он и сам не собирался надолго тут задерживаться, но какое-то седьмое чувство привело его сюда и не давало покинуть это место. Хотелось взглянуть на того, кто был на него похож.

Он целыми днями бесцельно бродил возле королевского парка, лишь вечером возвращаясь домой.

— Ну, — как-то за ужином спросила его Лена, — и кого мы разыскиваем? Только не лги мне, — сказала она строго, — я все равно отличу ложь от правды.

— Себе подобного, — Денни не солгал, но и не сказал всей правды.

— Тогда ты сильно рискуешь, — со знанием дела изрек Ленни. — А мы, между прочим, могли бы тебе помочь.

Дэнни согласно покивал. Если верить Зандеру и Ориану, то Лемми был невероятно похож на него, как две капли воды, и он, действительно, рисковал, бродя возле королевского дворца. А ребята, появляясь там по очереди, могли что-нибудь разузнать для него. Следовало поделиться с ними своими проблемами. И он решился.

Денни отодвинул от себя миску с кашей, которую приготовила Лена, — каша с мясом ей удавалась на славу — и произнес:

— Это не только моя тайна. И я могу доверить вам только часть ее.

Ленни так и застыл с ложкой у рта — их скрытный покровитель поверил им, а потом снова принялся уминать кашу. А Лена наоборот отложила ложку, отодвинула миску, как Денни, и приготовилась его слушать — ужин может и подождать. Если даже каша остынет, она с легкостью снова разогреет ее на плите.

Дениэль вздохнул, набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в омут, и начал рассказ с того места, когда его спас Зандер из горящего дома. Он впервые назвал его имя.

— И он дракон? — осторожно перебил его Ленни.

Тот только кивнул в ответ.

— И я таким же стану, — гордо произнес Ленни и тут же получил подзатыльник от девушки. Мол, не мешай рассказчику.

Опуская некоторые подробности их личной жизни, Денни довел свой рассказ до того момента, как он покинул крепость.

— Слабак, — фыркнул Ленни, — я бы за свою любовь боролся.

— Погоди, — одернула его Лена. — Здесь что-то другое.

Она, как многие маги, сразу почувствовала, что здесь не только любовь, скорее, даже не любовь, а что-то более важное.

— Ты спер у Зандера дневник его отца, — сказала она строго.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился Денни. Не хватало только, чтобы кто-то рылся в его вещах.

— Ты только о нем и думаешь, — равнодушно отозвалась девушка, — но ни разу к нему не прикоснулся. И не трогай, — добавила она. — Он ничем тебе не сможет помочь. А вот того парня разыскать не мешало бы и привести сюда для беседы.

— И как ты себе это представляешь, — в голос расхохотались Денни с Ленни.

— Зря смеетесь, — нахохлилась Лена. Ей не нравилось, когда кто-то начинал сомневаться в ее магических способностях. Пока она еще слабо владела ими, но если бы ей попался хороший учитель, она смогла бы раскрыться. Но только где его взять? — У тебя есть вешь, которая принадлежит ему, и за которой он придет сюда сам.

«И все-таки Лена рылась в моих вещах», — хмыкнул Денни, внимательно глядя на нее. Хотя кулон она могла видеть и на нем — чтобы не потерять, он повесил его себе на шею рядом со своим. Но он никогда не говорил им о кулоне.

— Ему только стоит намекнуть, что вещь, которая сделает его почти человеком, у тебя, — торжественно завершила Лена свою речь.

Денни опешил — уж чего он не говорил, так это то, что Лемми — вампир, бездушное бессердечное существо.

Он поднялся из-за стола и побежал в свою комнату.

— Что это с ним? — удивленно спросил Ленни. — Даже кашу не доел.

Денни заперся у себя и снял с шеи оба кулона. Как он раньше об этом не подумал, да и Зандер тоже: в его кулоне не было бриллиантовой капельки — он приложил руку к груди — его сердца стучало, а сердце Лемми Зандер возил с собой, когда-то сняв его с маленького мальчика. И пока он был с ним рядом, все было хорошо. Но стоило ему уехать далеко и надолго …

— Ты сам виноват во всем, Зандер, — протянул Денни и тихо заскулил. Ему было жаль себя, своего дракона и неизвестного ему вампира. Надо найти Лемми и вернуть ему кулон. И пусть его друзья ему помогут.

Он снова надел на шею оба украшения и вернулся в столовую.

Словно ничего не произошло, придвинул к себе остывшую кашу и взялся за ложку.

— Давай разогрею, — протянула Лена руку к миске.

— Не надо, и так очень вкусно, — покачал головой Денни.

— Мне нужна ваша помощь, — проговорил он, протягивая девушке опустевшую миску.

— Добавки? — спросила та.

Денни кивнул.

— Я уже примелькался у ворот дворца, да и лицо мое сильно похоже на светлый образ королевского фаворита, — сказал он, принимая у Лены миску с добавкой.

— Вон оно как! — присвистнул Ленни.

— Как уж получилось, — продолжил Денни. — Именно поэтому вы будете днем по очереди дежурить неподалеку от входа. И как заметите меня в королевских одеждах, смело подходите, если обстоятельства позволят, а потом быстро улипетывайте в сторону дома. Он пойдет за вами, как завороженный. А тут я уже буду встречать его.

— А ночью? — не удержалась от вопроса Лена. — Он же может ночью покинуть дворец и вернуться туда обратно.

— А по ночам я буду дежурить, — ответил Денни. — Так нам всем будет удобнее.

Он скрыл от ребят, что попытается проникнуть в парк, а, может, и в сам дворец, когда будет точно уверен, что король Рупрехт и Лемми находятся там. А пока они все трое будут следить лишь за главным входом и подъездной аллей.

* * *

Король со своим фаворитом возвращались в столицу. Они не спешили, а зачем? Хорошая дорога, хорошее настроение, надежная охрана. Они ничего не боялись. И совершенно не ожидали нападения разбойников, у которых на дороге была засада в ожидании богатого каравана или путешественника.

Первые взмахи клинком, и первая кровь. Лемми пошатнулся в седле и сполз на дорогу. Король Рупрехт сражался вместе со всеми, пытаясь защитить своего ненаглядного Лемми, который сидел на обочине, зажмурившись и закрыв лицо руками.

Но нападавших было слишком много, а охрана, хоть и была надежной, но оказалась слишком маленькой. И ряды защитников короля и его фаворита быстро таяли.

Лемми открыл глаза именно в тот момент, когда меч одного из разбойников намеревался пронзить грудь его короля. Еще секунда, и он, метнувшись, закрыл своим телом его величество. Меч легко прошел сквозь незащищенную доспехами грудь юноши. Раненый король, который держался только благодаря тому, что его Лемми жив, и его надо защитить, от ужаса, охватившего его, сначала опустился на колени, готовясь принять смерть, рядом со своим фаворитом, а потом просто провалился в небытие.

Он уже не видел, как черная молния металась от одного нападавшего к другому, оставляя после себя только разодранные в клочья тела...

Король постепенно приходил в себя. Не открывая глаз, почувствовал, что сам он лежит на земле, а его голова покоится на чьих-то коленях. Но что это? Такое знакомое поглаживание по волосам. Он распахнул глаза, и его взгляд уперся в вишни глаз… Лемми. Этого не может быть! Он же сам видел, как меч насквозь прошил его, когда тот кинулся к нему, закрыв собой. Ему это только мерещится. Он, не отрываясь, смотрел в любимые глаза. Глаза, тоже не отрываясь, смотрели на него, а потом они… моргнули. С короля, как будто спали чары, и он прошептал:

— Лемми, ты жив.

Он не спрашивал, он утверждал, продолжая взгядываться в такие любимые глаза.

— Как такое могло случиться? — наконец, спросил он, когда Лемми моргнул еще раз.

— Тебе правду сказать или солгать?

— Скажи, что хочешь. Я всему поверю.

— Тогда правду... Меня нельзя убить простым мечом... Я вампир, Рупрехт. Бездушное и бессердечное существо, как однажды сказал Зандер.

— Опять Зандер?

— Опять... Так вот, это бездушное и бессердечное существо тебя любит, Рупрехт. И готово отдать свою бесконечную жизнь за мгновения быть с тобой рядом.

— Я думал, что никогда не дождусь от тебя этих слов, — вздохнул король.

— А я думал, что никогда их не произнесу, — усмехнувшись, ответил Лемми.

— Поцелуй меня, — попросил его величество.

— Не могу пока, боюсь тебя поранить, — и юноша оскалился, демонстрируя еще не спрятавшиеся клыки.

— Все равно поцелуй меня, — попросил еще раз король.

Лемми склонился над любимым лицом и очень нежно прикоснулся своими губами к губам его величества.

Король тут же сам поцеловал юношу, заставляя его разомкнуть губы и проталкивая свой язык в его рот. Он слегка коснулся им его клыков, стараясь не пораниться, зная, что Лемми плохо переносит вид и запах крови.

— А если бы я не был королем, ты бы смог меня полюбить, Лемми? — спросил он, когда поцелуй закончился.

— Я же тебя не спрашивал, кто ты, когда ты с моей подушкой вошел в комнату. Ты сам мне сказал только утром, что ты король... Я, между прочим, в тот вечер собирался идти искать тебя, а точнее мужчину, который перевернул все мое вампирское нутро, а тут ты входишь, как в сказке, да еще и с ни в чем неповинной подушкой в руках, которую я швырнул, разозлившись на Зандера.

— А представляешь, я иду по коридору к графу Ориану, чтобы дать ему отставку и сказать, что я, как мальчишка, влюбился, и даже не знаю в кого. А тут в меня летит из покоев шута подушка, да еще брошенная тем, в кого я, как выяснилось позже, оказывается не совсем безнадежно, влюблен. Как вернемся домой, я найду эту подушку, и мы будем спать на ней. Или нет — она займет самое почетное место в нашей спальне.

И они оба счастливо рассмеялись, вспоминая ту, свою самую первую, ночь в покоях Зандера.

— Полежи еще немного, Рупрехт. Твоя рана не опасна, и она почти перестала кровоточить. Я сейчас поймаю лошадей, и мы сможем отправиться дальше.

— А воины? — забеспокоился король.

— Мертвых уже предали земле, раненых погрузили в нашу карету, а остальные дожидаются, когда мы снова сможем прожолжить путь, — ответил Лемми.

— Скажи мне, Зандер жив? — спросил его величество.

— Конечно, ведь на мне по-прежнему его гвард.

— А враги?

— Не думай о них, их больше нет.

— Лемми?

— Я вампир, Рупрехт... — и добавил очень твердо, — Их больше нет... ни одного... И на расстоянии полета стрелы я не позволю ни одному врагу приблизиться к тебе больше никогда, пока я рядом.

Ленни во все глаза следил за королевской процессией, въезжающей в ворота, — сегодня была его очередь дежурить днем у парка. Ленни изо всех сил старался протиснуться в толпе зевак в первые ряды — не каждый день удавалось взглянуть на короля и королевского фаворита с близкого расстояния.

«Дэн в королевских одеждах! — ахнул он, когда красивый молодой мужчина буквально стал сверлить его взглядом выразительных темных глаз. — Не соврал — Дэн и есть. Надо обязательно посоветовать ему, чтобы натягивал шляпу на глаза, а еще лучше, не маячил возле королевского парка в свете дня, когда любой смог бы опознать в нем королевского фаворита».

И как только короля и его спутника не стало видно в аллее, Ленни сразу помчался на тенистую улочку.

— Ты не представляешь, — округлил он глаза, — насколько он на тебя похож. Полная копия, — Ленни развел руками. — Только ты лучше.

— И чем же, — спросил Денни, — если он полная моя копия?

— У тебя взгляд добрый, внимательный, а у него пустой, холодный, — со знанием дела изрек Ленни и уселся за стол в кухне, чтобы за чашкой чая рассказать все по порядку, как он толкался возле парка, прохаживаясь туда-сюда, как заметил всадников, как протиснулся сквозь мгновенно организовавшуюся толпу, как потрогал рукой высокий замшевый сапог, королевского фаворита, как они смотрели друг на друга глаза в глаза.

— Зуб даю, он придет, прибежит, причем очень скоро, — сказал Ленни, делая глоток чая и беря одну из тех мягких булочек, которые испекла Лена и выставила передним в корзинке.

— Откуда такая уверенность? — поинтересовалась девушка.

— Кулон… — хитро усмехнулся в ответ Ленни. Он расстегнул рубаху на груди и продемонстрировал украшение.

— Ах, ты! — возмутился Денни, хватаясь за грудь. — И когда ты умудрился его спереть?

Не хватало только, чтобы чужую вещь потеряли!

— Обижаешь, — надулся Ленни и даже жевать перестал. — Во-первых, на мне твой кулон, а во-вторых, ты его сам оставил на обеденном столе. Уж и не знаю, зачем ты его снимал?

Денни облегченно вздохнул: если его кулон потеряется, не страшно, можно другой такой же заказать без особенных проблем. А вот кулон Лемми… Бриллиантовую каплю нечем будет заменить — во-первых, негде будет ее взять, а, во-вторых, никаких денег на нее не хватит…

Лемми задумчиво походил по спальне, даже Рупрехт заметил, что тот чем-то обеспокоен. Пришлось солгать — сказал, что его утомила дорога и встреча с разбойниками. Ему не терпелось разыскать того молодого человека, который перед тем, как им въехать на аллею, распахнул ворот на своей рубахе и продемонстрировал его кулон, который пропал давным-давно из того дома, где он жил когда-то с Зандером. После мнимой казни того на площади при большом скоплении народа, Лемми как-то наведался в дом, чтобы забрать кое-какие вещи, оставшиеся после Зандера, но там до него кто-то успел побывать. Это не были обычные грабители, нет, он сразу бы это почувствовал. В доме не рылись — все вещи продолжали оставаться на своих местах, пропали только дневник отца Зандера, магический кристалл и его, Лемми, кулон. Хотя, может, он плохо искал. Парня следовало разыскать и с пристрастием допросить, откуда у него эта вещь, но поначалу все же стоило наведаться еще раз в свое бывшие жилище…

Лемми сразу понял, что дом обитаем — пахло человеческой едой. А еще совсем недавно в нем никто не жил. Он не стал звонить в дверь — у него оставался ключ, поэтому, просто накинув невидимость, Лемми проник внутрь и остановился на пороге кухне, где теперешние обитатели, сидя за столом, изволили ужинать.

Молоденькая девушка раскладывала кашу по тарелкам, парень, которого он видел возле дворца с довольным видом потирал руки, а… он сам… сидел, вытянув длинные ноги, и рассеянно улыбался. Тот, третий, был невероятно на него похож. Если бы не простая одежда и небрежно рассыпанные локоны по плечам, Лемми бы усомнился, что стоит невидимым на пороге кухни, а не глядится на свое отражение в зеркале.

Вдруг все трое замерли и, повернув головы в его сторону, настороженно посмотрели в пустой дверной проем.

— Там кто-то есть, — сказала Лена и на всякий случай, отступив от стола вглубь кухни, взяла в руки половник побольше, посолиднее, чтобы сражаться с этим кем-то невидимым.

— Точно есть, — согласился с ней Ленни и на всякий случай принял полуформу. Так он хотя бы летать мог.

— А вот мы сейчас узнаем, кто к нам пожаловал, — на удивление совершенно спокойно произнес Денни и щелкнул пальцами.

Лемми вдруг почувствовал, что словно из него душу и все внутренности вынимают. Он стал задыхаться, упал на колени, с него вмиг слетела невидимость.

— Это он! — прокричал Ленни, принимая нармальный вид и плюхаясь назад на стул. — Королевский фаворит! Я же говорил, что он сам к нам пожалует.

— Вижу, — усмехнулся Денни, наблюдая, как его отражение, катаясь по полу, пытался откашляться и отдышаться.

— Прекрати мучить его, — потребовала Лена. — Надо узнать, зачем он пришел.

— Как скажешь, — улыбнулся Денни. Он не мог отказать девушке, даже если та бывала не права. Но сейчас, действительно, следовало выслушать свое королевское отражение.

— Ваше величество, — Лемми с трудом произнес эти слова сквозь душивший его кашель. Он подполз к Денни и обнял его за вытянутые ноги.

— Ваше величество! — Ленни подскочил со своего стула и, сорвав несуществующую шляпу с головы, согнулся в шутливом поклоне перед Денни. — Я чувствовал, что тут не все чисто.

— В дневнике отца Зандера… — Лемми снова зашелся в кашле.

— Да отпусти уж ты его, — попросила Лена, размахивая половником. Теперь было непонятно, кого им она хочет огреть, то ли незваного гостя, то ли хозяина, издевающегося над ним.

— Если бы я знал, как это сделать, — жалобно ответил Денни, — давно бы отпустил.

— Щелкни пальцами, — потребовала девушка, — как до этого и пожелай отпустить его.

Денни сделал так, как попросила. И, о чудо, Лемми перестал задыхаться, по крайней мере, он смог разговаривать нормально, без надрывного кашля. Ленни помог ему поняться с пола — сколько можно дорогим парчовым костюмом обтирать поношенные сапоги Денни? — и, подхватив под мышки, усадил на свой стул.

— В дневнике отца Зандера… — снова назвал Лемми имя, которое старался в вслух произносить, как можно реже. — Насколько я понимаю, вы с Зандером знакомы, раз живете в его доме.

— Знакомы, — неопределенно пожал плечами Ленни. — Это тот дракон?

И он выразительно посмотрел на Денни. Тот кивнул в ответ.

— В дневнике, — в третий раз начал свой рассказ Лемми, — записано, что я, когда вырасту, то есть стану совершеннолетним, встречусь со своим королем и стану его незримым телохранителем. Я всегда думал, что это Рупрехт Питер Первый, наш король. Оказывается, как я сильно заблуждался, пока не встретил вас.

Он встал со своего места и согнулся в почтительном поклоне перед Денни.

— А что еще интересного написано в дневнике отца Зандера? — Ленни уселся на стул напротив Лемми и, подперев рукой щеку, приготовился слушать.

— Много чего интересного написал мудрый дракон, — покачал тот в ответ головой. — Но я не весь дневник прочитал. Обращал внимание только на те записи, которые касались лично меня.

— Расскажи нам хотя бы то, что написано о тебе, — попросил Денни.

— Если бы не расстался с Зандером, то стал бы причиной его смерти… — понуро ответил Лемми. — Но с его исчезновением, как будто я умер. И живу, и не живу, и люблю, и ненавижу.

— Ничего, — усмехнулся Денни. — Я верну тебя к жизни, только она все равно тебе принадлежать не будет, раз, согласно твоим словам, ты должен стать телохранителем своего короля. Ведь так?

Он расстегнул рубашку и снял кулон Лемми со своей груди, собираясь вернуть его законному владельцу, а заодно посмотреть, что будет.

И вдруг королевского фаворита начал душить смех.

Денни недоуменно на него покосился — уж не тронулся ли тот умом ненароком.

Лемми тоже расстегнул свою рубаху и обнажил шею и грудь. Теперь принялся хохотать в голос и Денни.

У них на шее красовались практически одинаковые гварды.

— Это Зандер, да? — спросил Лемми, вытирая выступившие слезы.

— Кто же еще? — хохотал во все горло Денни. — Ему же надо быть спокойным, за кого он в ответе.

— А мы маленькие и за себя постоять не сможем?

— Нет, никак, — просмеявшись и мгновенно посерьезнев, ответил Денни.

Он надел на шею Лемми его кулон и теперь внимательно смотрел на него. Почему-то ему казалось, что что-то обязательно должно произойти. Но все оставалось по-прежнему.

— Поужинайте с нами и расскажите нам о житье во дворце, — попросила Лена. Ее, как настоящую женщину интересовало, а как там высоким забором, что огораживал королевский парк.

— А хотите, я вас как-нибудь туда свожу, — неожиданно предложил Лемми.

— А меня? — отвлекся от каши Ленни.

И только Денни оставался серьезным и невозмутимым.

— Давай, я хлеба порежу, а ты разогрей наш ужин, остыл совсем, — попросил он Лену и, взяв в руки нож, провел по лезвию большим пальцем, проверяя его остроту.

— Тьфу, ты, — выругался он и слизнул капельку крови, выступившую на подушечке пальца. — Порезался.

Лемми побледнел и свалился бы со стула, если бы не подскочивший вовремя к нему Ленни и успевший подхватить его подмышки.

— Что с ним? — не понял Денни, что происходит.

— Он тоже порезался, — как можно мягче ответил Ленни и, загородив собой порезанный палец, протянул руку Лемми для осмотра.

— Извини, друг, — произнес Денни, — но эксперимент требует, чтобы его еще раз повторили.

Он снова провел ножом по своему пальцу, где уже не осталось никакого следа от пореза. И опять выступила только капелька крови и снова все затянулось.

А вот из пальца Лемми вытекло гораздо больше крови, и рана затягивалась несколько дольше.

— А ну, ударь меня ножом, — попросил Денни Ленни, который стоял совсем близко к нему.

— Ты смерти его хочешь, — возмутилась Лена и попыталась отобрать острый нож из рук сначала Дении, а потом и Ленни, но не успела. Тот размахнулся, чтобы ударить Дениэля ножом, но его острый конец уперся в грудь невероятно быстро пришедшего в себя Лемми и загородившего собой Денни.

— Все ясно, — Лене все же удалось каким-то образом, а, может, и с помощью заклинания все же выбить нож из рук Ленни, а то непонятно, чем бы этот эксперимент закончился.

— Спасибо, — поблагодарил ее Лемми, снова усаживаясь за стол и принимая миску из ее рук. — Теперь в знак признательности я просто обязан свою спасительницу сводить во дворец. Представлю вас своей дальней родственницей, подберу вам платье. Фрейлина Лили обучит вас маленьким женским хитростям, чтобы никто ни о чем не догадался.

Впрочем, Лемми догадывался, что под простенькой одеждой скрывалась истинная аристократка и будущая магичка. Лена и без этих хитростей вполне могла обойтись.

Зря, наверное, Лемми повел Лену во дворец, но от судьбы, похоже, не уйдешь. А, может, и не зря. Он ведь и сам встретился со своим королем и теперь разрывался между преданностью к Рупрехту и долгом перед Дениэлем.

Он уже подумывал, как объясниться с первым, рассказать все ему, но слова ускользали, утекали, как вода сквозь сито. А честно признаться королю, что он больше не сможет ни служить ему, ни делить с ним ложе, ни любить его, следовало бы.

На удивление все разрешилось само собой. Лемми даже не ожидал, что получится так просто. Едва завидев Лену, Рупрехт больше не отводил от нее взгляда, не отходил от девушки ни на шаг. А к вечеру того же дня, встав на колени перед ней в окружении своих подданных, предложил ей стать его женой — единственной и на всю их долгою совместную жизнь. Будь у Лемми сердце, оно, наверное, разорвалось бы от горя. А так он лишь улыбнулся и тихо прошептал Лене, как только представилась такая возможность:

— Теперь ты его любовь и защита. Я в тебя верю.

Лена лишь растерянно кивнула в ответ — она и сама чувствовало, что только для этого мужчины бьется ее сердце.