Амур был пьян... (гет)

Гермиона долго не решалась постучаться в кабинет, все подбирала слова и набиралась уверенности. Снейп, — конечно, Герой войны, великий ученый, талантливый зельевар, но от этого не стал ни дружелюбнее, ни уживчивее. Так же как и раньше, снимал баллы, терпеть не мог халатного отношения к своему предмету и терроризировал бездарных школяров. И никому не делал поблажек «за героические заслуги». Может, оно и правильно?

Но сейчас Гермионе очень требовался совет великого зельевара, а по совместительству — грозы всея Хогвартса, ужаса подземелий, многоуважаемого профессора Снейпа, пошли ему Мерлин долгих лет жизни и талантливых учеников побольше!

Хорошо Поттеру, которого и без экзаменов в школу Авроров приняли, а ей для Высшей Академии колдомедицины просто жизненно необходимо получить Превосходно по Зельям (а также Чарам, Нумерологии и другим двенадцати предметам в ее списке!). Поэтому приходилось выбирать из двух зол меньшее. То есть беседу с профессором Снейпом. Лично…

Наконец, собравшись с духом и мыслями, Гермиона решилась. Но ее робкий стук остался без ответа.

Мысленно обругав себя за малодушие, не свойственное гриффиндорцам, Гермиона стала действовать напористее. На этот раз ее ладошка победно выбивала «Турецкий марш» или что-то, отдаленно его напоминающее. Смелость не только города берет, но и двери покоряет! Потому что дверь от такого непочтительного обращения скрипнула, поддалась и … приоткрылась.

— Меня нет! И не будет! — услышала она. Профессор, видимо, уже с кем-то разговаривал по каминной сети. Потому что следующая фраза не оставляла другого выбора: — Абонент временно не доступен. Срочное дело!

Гермиона часто-часто задышала, потом тяжело вздохнула , задумалась , посмотрела вперед и … снова задумалась. «Ну же давай, — подбадривала она себя. — Не съест же он меня, в конце концов! Ну, обзовет пару раз, потом все равно же поможет! Все-таки схватить Тролля на ЖАБА гораздо хуже, чем выслушивать оскорбления профессора Снейпа! Хотя Гарри бы со мной не согласился… Да и Рон тоже…»

Но сколько ни стой, а идти надо. Поэтому Грейнджер решительно тряхнула головой, отчего ее кудряшки задорно подпрыгнули, и, робко пискнув: «Разрешите войти, профессор», заглянула в класс.

Профессор Снейп обнаружился за дальней кафедрой, погруженный в какие-то раздумья. Видимо, мысли в его голове блуждали очень приятные, потому что он улыбался, довольно щурился и что-то, отчаянно фальшивя, мурлыкал себе под нос. Гермиона от такого душераздирающего зрелища столбом застыла на пороге — все-таки увидеть довольного жизнью великого зельевара — зрелище не для слабонервных. Хорошо, что Грейнджер не робкого десятка, а то бы лежать ей сейчас в лазарете под пристальным наблюдением мадам Помфри.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — громко начала она, — у меня к вам важное дело…

Тот, не ожидая свидетелей, резко вскинул голову и на его лице явственно читалось: «Ваша песенка спета, мадмуазель».

— Мисс Грейнджер, — прошипел Снейп, — вы разве не слышали, что меня нет?

— Но вы же здесь, — попыталась оправдаться Гермиона. — Я думала, вы по камину разговариваете…

— А вы, оказывается, и думать умеете? Весьма неожиданное качество. Для Гриффиндора, разумеется. Не смею вас задерживать, — и снова уткнулся в какие-то расчеты. И даже еще энергичнее заскрипел пером.

Но игнорировать Гермиону Грейнджер еще никому не удавалось. Даже противному слизеринскому декану! «Ну что за человек такой!»

— Профессор Снейп, — она подошла чуть ближе и твердо продолжила, — мне очень нужна ваша помощь.

В мгновение ока он оказался рядом с ней, зловеще взмахнув полами мантии, отчего Гермиона внутренне съежилась, но храбро продолжала стоять на месте.

— В чем? Найти выход? Так вот, эта дверь здесь не для красоты. А если за ручку потянуть — о чудо! — она откроется. Дальше, надеюсь, мисс Грейнджер, вы легко справитесь сами и сообразите, что делать, — и профессор взмахнул палочкой, еще и Алахомора сказал, зараза!

Но Грейнджер не так-то легко оказалось сбить с толку — не зря ее Рон сравнивал с бладжером, Гарри — с танком, а Джинни — с собственной матерью, поэтому она вцепилась обеими руками в близстоящую парту и затараторила, стараясь оглушить и ошеломить противника:

— Но профессор… Макгонаггал заверила меня, что я могу обращаться к вам в любое время, и она обо всем договорилась.

Последнее утверждение было не совсем правдивым, но Гермиона надеялась — Снейп не станет проверять ее слова. Все-таки во лжи ранее ее никто не подозревал. На всякий случай она скрестила пальцы на удачу, раз уж Феликс Фелицио не удосужилась принять. Видимо, Мерлин и Моргана были сегодня на стороне Гриффиндора, а не Слизерина, потому что профессор ослабил хватку.

— И вы решили, что сейчас самый подходящий случай? — Снейп вернулся к кафедре и устало опустился на стул: — Ну, и что вам нужно?

Наконец-то!

— Мне необходима ваша консультация. У меня никак не получается сварить идеальную Амортенцию, — Гермиона заалела от смущения — все же нелегко признаваться в собственной некомпетентности.

И, конечно же, Снейп никак не мог оставить без внимания такой удобный случай съязвить.

— Даже представить не могу, зачем якобы лучшей ученице Хогвартса за последние сто лет Приворотное? — от его ехидного тона даже камень бы провалился сквозь землю от стыда. Что уж говорить о бедной Гермионе!

— Оно нужно не мне, — с жаром стала убеждать она. — А науке! Точнее для колдомедицины, — и чуть тише: — В общем, оно у меня не выходит. Никак… А это зелье — обязательное для вступительных экзаменов в Академию… И для ЖАБА…

— И вы считаете — это меня касается? Попробуйте подумать тем, что люди называют мозгами, — Снейпа невозможно ни разжалобить, ни заставить — все-таки двойной шпионаж активно закаляет от разных человеческих слабостей, а уж почти двадцатилетний педагогический стаж в школе волшебства и подавно.

Он равнодушно перебирал какие-то травы, гремел склянками и успешно делал вид, что никакой Гермионы Грейнджер здесь нет. Значит надо действовать по-другому — тут же решила она.

— Я все делаю точно по книге. Уверяю вас! — профессор ненавидел эту фразу. — Но эти чертовы спирали не хотят закручиваться! Я даже аромата Амортенции не узнаю… И если бы вы посмотрели, что я делаю не так… То была бы бесконечно признательна… И директор тоже… Потому что ее рекомендации…

Последние слова переполнили чашу его терпения.

— Вы все делаете не так, мисс, — рявкнул Снейп. — С самого начала. Ворвались в мой кабинет — раз. Шантажируете меня — два. Теперь взываете к состраданию.

Он стремительно нырнул в подсобку, появился через секунду и нервно начал вышагивать туда-сюда. Гермиона непонимающе следила за этими перемещениями — что такого она сказала? — и поинтересовалась:

— Так вы поможете мне, профессор?

— Двадцать баллов с Гриффиндора за наглость. И еще десять — за идиотизм. И возьмите котел. Но если вы хоть раз ошибетесь, мисс Грейнджер, это будет стоить вам месячной отработки. За беспокойство. Причем не у меня — Филча! Согласны?

— Конечно! — Гермиона тут же принялась разжигать огонь и готовить все необходимое. Потом достала учебник и еще раз перечитала рецепт.

Снейп насмешливо наблюдал за ее действиями. Но пока сдерживался. Хотя и с трудом.

— Итак, готовьте основу. Две унции сока эфедры, унция сока мандрагоры. Помешайте против часовой стрелки.

— В учебнике написано по часовой, — заметила Гермиона, однако следуя указаниям профессора.

— Мисс Грейнджер, — вкрадчиво прошептал тот, подходя прямо к столу, — учебник не совершенен. Не надо считать его истиной в последней инстанции. Зельеварение надо чувствовать, а не тупо следовать инструкции. Сердце, а не голова — вот что нужно настоящему зельевару!

— Но профессор Слагхорн говорил….

— Перестаньте. Сейчас я — ваш учитель. Если вас что-то не устраивает — не смею задерживать!

— Конечно, профессор Снейп…

Гермиона разминала стебли термопсиса, толкла когти грифона, растирала в кашицу горький хрен и каждый раз нарывалась на язвительные реплики Снейпа.

— Мельче нарезайте корень женьшеня. Это, по-вашему, мелко?! Такими кусками подавиться можно! — Снейп кружил кругами, нагнетая и без того тяжелую обстановку. — Мистер Филч уже ждет вас с распростертыми объятиями. Что вы делаете?

— Добавляю седьмое крылышко феи и пятый цветок обвойника, — Гермиона нервничала и проклинала тот час, когда нелегкая занесла ее в эту школу, в этот кабинет к такому ужасному учителю.

— Тупица! И это лучшая ведьма. У вас явно что-то с головой. Соображаете, как Гойл и читаете также. Пять крылышек феи и семь цветков обвойника! — Снейп стал непонятного серобуромалинового цвета с проступающими синюшными пятнами — обычное состояние злобного слизеринского декана.

Тут Гермиона не выдержала:

— Это точная рецептура из вашей прошлогодней монографии. Или вы не доверяете даже себе? А, может, вам нужно в лазарет, профессор?!

На самом деле она уже сомневалась в количестве крылышек и цветков — сказывалась нервозная обстановка.

— Мол-чать! Даже Уизли не позволял себе подобной наглости, — Снейп взмахнул палочкой. — Похвально, что вы читаете дополнительную литературу. Но нужно четко следить за изменениями в котле, а не пялиться по сторонам и в учебники! Ваше зелье выглядит темновато. Что будете делать?

— Добавлю немного слизи флоберчервя, — вздохнула она. Что за человек? Даже хвалит, будто ругается…

— Давайте сюда образец вашей основы… Куда?! Прежде чем совать в котел свою дурную голову — соберите волосы. Иначе подолью основу с вашим материалом половине Хогвартса — причем не только мужской!

— Вы не посмеете… Вы же — учитель… И профессионал!

— Хотите проверить? — он прищурился. — Еще раз нарушите технику безопасности — пеняйте на себя.

Снейп тщательно изучал фиал с основой на свет.

— Основа сварена неплохо, — наконец проворчал он, — не идеально, но вполне сносно. Для Гриффиндора, разумеется. Чуть позже проверим подробнее. А пока последний ингредиент.

— Фиолетовая морковь, — улыбнулась Гермиона и достала растертый в пыль кусочек редчайшей разновидности этого овоща.

— Стоп. Какая морковь? — Снейп наклонился очень близко к Грейнджер, отчего она покрылась гусиной кожей и зашептал: — Вы внимательно читали, мисс? Очень внимательно?

— Да вот, — Гермиона ткнул палочкой в потрепанный учебник, — purpura dolor sit amet, фиолетовая морковь!

— Нет, красная! Вы совсем не разбираетесь в латыни. Какой же из вас колдомедик?

— Профессор, я отлично знаю латынь. Purpura — переводится как «фиолетовый». Кажется… Нет, я уверена!

— Purpura — пурпурный, ближе к красному, и не спорьте, мисс Грейнджер, — Снейп снова взмахнул палочкой и приманил из подсобки пузырек с пылью обычной моркови. — Ну, вот и готово. Жемчужный отлив — идеально. Пар поднимается ровно, завитки сиреневато-серые. А запах… ммм … божественный!

— А нужно перламутровый, — прошептала Гермиона. Но завитки пара получились такими, какими нужно. И аромат она тоже чувствовала: новый пергамент, свежескошенная трава и… сандал? Это что-то новенькое... А вслух: — Что-то не так, профессор…

И она взглянула на Снейпа, ища поддержки. Тот, как ни странно, молчал и вдыхал пары свежесваренного зелья:

— Франжипани — мама… Вереск — дом… Мирабилис… Странно… — и уставился на Грейнджер, будто впервые увидел.

Профессор не переставал сегодня ее удивлять, потому что явно смотрел на свою ученицу… с обожанием? Да и последняя реплика звучала так по-человечески, а не язвительно и едко… И вообще Снейп прямо благоухал… сандалом? Гермиона прикрыла глаза — что-то явно шло не так…

Совместно сваренная амортенция действовала совершенно неправильно, но сопротивляться не было ни сил, ни желания.

— Профессор, — собственный голос звучал хрипло, а дыхание буквально раздирало легкие. Она приоткрыла глаза — и не поняла, где оказалась. Вернее, умом понимала, что находится в подземельях, в логове ужасного профессора зельеварения. Ужасного? Нет…

Снейп, высокий, подтянутый, широкоплечий, одетый лишь в какие-то легкие шальвары, восседал на столе нога на ногу с надменной улыбкой восточного султана. Гермиона ненадолго зажмурилась и снова посмотрела на профессора, надеясь, что всё вернулось на круги своя. Но нет — тот только прошептал:

— Гермиона…

«Что?.. — про себя. — Показалось?.. ». Нет, не показалось.

— Милая моя Гермиона… — настойчивее и мягче…

— Что это значит? — шокировано пискнула она, пытаясь завернуться поплотнее в школьную мантию, ее словно знобило.

— Это значит, что ты преступница, Гермиона!

— В каком смысле? — профессор, явно, бредил, но поддаваться панике пока не стоило. Разве что наряд у него довольно… откровенный. Но Гермионе уже нравилось!

— В том, что ты скрывала от меня, — его взгляд, бесстыжий и развратный, изучал ее всю, с головы до ног, — все это время.

Она тоже невольно опустила глаза и вскрикнула — школьная мантия бесследно исчезла! Ее руки лихорадочно сжимали лишь какую-то легкую полупрозрачную кисею. Другой одежды на ней не было. Она попыталась скрыть собственную наготу

— Не скромничай, Гермиона. Выражаясь языком вашего Шекспира — Плат девственницы жалок и невзрачен. Он не к лицу тебе, сними его. О, милая...

— Не лги, Ромео. Это ведь не шутка. Я легковерной, может быть, кажусь?— Гермиона сама удивилась, как быстро сорвалось это с губ. Неразумно и легко. И чума на это подземелье!

— Иди ко мне…

— Вы бредите, профессор Снейп, — она попыталась выглядеть строго и неприступно, но голос выдавал ее с потрохами. Гермионе было ужасно любопытно увидеть сурового профессора без одежды (шальвары не в счет!). И вообще, когда она успела сменить мантию на наряд одалиски? И кто ей в этом помогал? Не сам ли Ужас Подземелий? Или вдруг самый красивый зельевар столетия?

— Не называй меня этим ужасным именем, дорогая, я бы предпочел что-то нейтральное: мой господин, например, или мой Бог. Именно это ты будешь стонать через несколько минут… Подойди ближе... — приглушенно. Он сделал шаг вперед.

— Зачем? — Гермиона забеспокоилась и, наоборот, чуть-чуть отступила.

— Не зачем, а слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — нравоучительно начал Снейп и тут же чуть улыбнулся, — странный вопрос, радость моя, учитывая, как ты чертовски соблазнительна сейчас.

Гермиона еще сильнее закуталась в кисею, понимая, что нелепо выглядит в глазах учителя, ведь она не убегала, а продолжала ждать неизвестно чего. Вернее, известно, только озвучить это вслух — страшно, а попробовать — еще страшнее.

— Эта накидка не способна скрыть того, что может дорисовать воображение… — он подошел совсем близко, и его дыхание обжигало, а голос завораживал: — Я хочу коснуться тебя… Трогать… Довести до безумия… Не бойся же, милая. Сними… Сними всё лишнее…

Он наступал, она — отступала… Уперлась спиной в стену и выдохнула:

— Нет… Сначала вы…

— Мой господин,ну скажи же…

— А почему не мой Лорд, — она решила чуть-чуть привести профессора в чувство.

Тот задумался ненадолго и выдал:

— Господин решений не меняет, хотя…

Гермиона решила, что с сумасшедшими лучше во всем соглашаться:

— Мой господин, сначала вы… снимите все лишнее…

Оказывается, безумие — заразно…

— Сними сама, — тихо на ушко, легко касаясь пальцами тонкой шеи, — поверь, так гораздо приятнее…

Она робко коснулась его обнаженной кожи — удивительно прохладной, ведь сама Гермиона — пылала то ли от предвкушения, то ли страха… Он сильнее прижал ее к себе — так приятно чувствовать ее всю, ловить легкие всхлипы, сцеловывать тихие стоны… Его руки легко справились с кисеей, а губы творили что-то невообразимое. Он был везде… А она не отставала — ни на шаг, ни на секунду…

— Хорошая девочка… Лучшая ученица… Моя ученица… — голос завораживал и манил, звал за собой…

А она не понимала ничего. Только знала — без этого голоса, без этих рук, губ, без него — ей будет плохо…

— Пойдем… Вот так…

И она шла… И целовала… И обнимала… И была согласна на все…. Или почти все… Сейчас… Здесь…

— Что здесь происходит?! — будто ушат воды вылили.

В дверях возвышался профессор Снейп и недоуменно обозревал свои собственные владения. Гермиона ошарашено переводила взгляд с одного зельевара на второго…

Погодите — погодите, а почему ее профессор вдруг будто уменьшился в росте и полинял, словно магловский негатив? Мерлин… Это же…

— Мисс Грейнджер, оденьтесь! Мистер Малфой, оторвитесь от мисс Грейнджер и приведите себя в порядок! Я жду объяснений. Но сначала — безоар, бездельники.

Немного раньше. Примерно за час.

* * *

— Это Мордред знает что! — Снейп уже немного пришел в себя. — Мисс Грейнджер, двадцать баллов с Гриффиндора за разврат и еще двадцать за идиотизм. Перевести purpura dolor sit amet как красная, а не фиолетовая морковь.

— Это Малфой, — попыталась оправдаться Гермиона.

— Еще минус двадцать баллов с Гриффиндора за неумение отстаивать собственное мнение. И прекратите ржать, как чистокровный жеребец, мистер Малфой. С вас тоже двадцать баллов за разврат в моем кабинете.

Снейп снова развернулся к Гермионе и продолжил свою обличительную тираду:

— Мисс Грейнджер, я был более высокого мнения о ваших умственных способностях. Не отличить меня от всяких разряженных идиотов.

— Но я же не знала, что Малфой примет Оборотное, он выглядел очень убедительно, — Гермиона опустила голову — так стыдно ей еще никогда не было.

— Я не куплюсь на ваш невинный вид, особенно после того, чему стал свидетелем, — профессор было закашлялся, но тут же обрел прежнюю невозмутимость. — Мистер Малфой, двадцать баллов Слизерину за находчивость и убедительность, и минус десять — за неумение выбирать материал для экспериментов. Могли бы и Флитвика изобразить, он тоже на свидание ходит.

— Вас больше бояться, — подал голос Драко, ехидно улыбаясь.

— Минус пять за наглость, мистер Малфой. Обоим по плюс десять баллов за новую разновидность Приворотного, и две недели отработок за воровство ингредиентов. Будете мне Амортенцию галлонами варить, экспериментаторы. А сейчас марш отсюда, и чтобы я вас сегодня больше не видел.

Нарушители, молча переглянувшись, отправились к выходу, причем Малфой галантно распахнул двери, пропуская Грейнджер вперед. Снейп не мог это не прокомментировать.

— Кстати, мисс Грейнджер, пять баллов за прекрасное шоу в вашем исполнении. Это было незабываемо. А мистеру Малфою — десять.

Та густо покраснела и козочкой выскочила из класса.

Гермиона твердо пообещала себе, что так этого не оставит. «Держись, Малфой, — думала она перед сном. — Завтра ты, как миленький, все выложишь. И почему амортенция тобой пахла, и что ты туда подкинул, кроме красной моркови. Применю к тебе парочку заклинаний для сговорчивости. И если не соврешь, может даже поцелую…» Она даже сейчас не могла признаться даже себе, что, в принципе, обниматься с Малфоем или (Снейпом?) ей понравилось. С такими приятными мыслями Гермиона и уснула…

Драко перед сном тревожило совсем иное. Поцелуи с Грейнджер разбудили и другие желания. В его мечтах — по крайней мере… Почему-то он был уверен — Грейнджер будет возражать лишь для вида. И вообще, Малфои бывают очень убедительными, если дело касалось личных интересов. А интересы Драко в отношении гриффиндорской умницы оказались слишком уж личными. Можно сказать, интимными. «Ну все, Грейнджер, завтра зажму тебя в уголке потемнее. Там и поговорим… О прекрасном», — с тем и уснул.

А о чем мечтал перед сном Северус Снейп так никто никогда и не узнал. Потому что он был настоящим джентльменом.