Рябой Человек (джен)

Рябой Человек — легендарный предвестник болезней и несчастий для

народа Шести Герцогств. Увидеть его на дороге означает приближение

болезней и мора. Как говорят, увидеть его во сне — это знак скорой

смерти. В рассказах он часто является к тем, кто заслуживает наказания,

но в кукольных представлениях иногда используется как

предзнаменование грядущих бедствий. Марионетка на сцене,

изображающая Рябого Человека, предупреждает зрителей, что скоро

они станут свидетелями трагедии.

Робин Хобб, «Королевский убийца»

— У дуба Фарроу толстые корни и крепкие ветви. Такое дерево непросто будет испортить, — заметил Чейд, глядя в окно.

Внизу бушевало море. Волны накатывали на скалы резвыми лошадями с пенными гривами, но раз за разом уступали, вынужденные признать превосходство камня. Недавно был шторм, и вода, прозрачно-синяя в солнечные дни, стала мутной и серой. Грязной, как и задание, которое дал ему Шрюд.

— Я знаю, что ты справишься. — Король сидел возле камина и пил бренди. На сводного брата он не смотрел, но ощущение, что за его реакцией пристально наблюдают, не покидало Чейда.

— Ты считаешь, что это разумно? Только дурак не догадается, что сына герцога убили.

— Разумеется, — Шрюд кивнул и глотнул бренди. — Но его смерть никак не должны связывать с Видящими. Поэтому я поручаю сделать это тебе — ты меня никогда не подводил. Отправляйся в путь как можно быстрее и сделай всё, чтобы эта ветвь дуба больше не приносила неприятностей.

Чейд кивнул, нехотя соглашаясь со Шрюдом. Благополучие всего королевства всегда стояло выше желаний одного человека.

* * *

Рука королевского убийцы, невидимая и ловкая, сжимала кинжал и всегда находила свою цель. Но она должна быть прикрыта бархатной перчаткой дипломатии, чтобы оставаться в тени. «Только так можно добиться успеха!» — не раз любил повторять наставник Чейда. Позже, начав убивать для короны, бастард убедился в бесценности этих слов на собственном опыте.

Вот и сейчас король Шрюд сделал всё, чтобы дать своему убийце время и возможность изучить привычки жертвы. Две недели Деврон — сын герцога Фарроу — провёл в Баккипе. Наблюдая за этим самовлюблённым и тщеславным человеком, Чейд испытывал лишь скуку и немного отвращения. Словно исследователь, которому поручили переписать старый трактат о рыболовстве, он подошёл к заданию ответственно, но без энтузиазма.

И вот сейчас он спешил опередить кавалькаду и первым добраться до трактира, в котором собирался заночевать Деврон. План у Чейда был прост, но на его исполнение требовалось время.

Небо было затянуто серыми тучами, а воздух — наполнен тяжёлым ожиданием грозы. Чейд время от времени пускал лошадь рысью и наслаждался свистом ветра в ушах и ощущением скорости. В последние недели ему было не до конных прогулок, и он искренне радовался небольшой свободе. Всё же работать королевским убийцей порой ужасно утомительно.

Выехав с леса на дорогу, Чейд осадил лошадь, и к перекрестку, на котором стоял трактир, она шла шагом, отдыхая. Добравшись до места, убийца спешился и передал поводья конюшенному мальчику. Он не хотел привлекать к себе внимание спешкой, поэтому намеревался заночевать в трактире.

Войдя в здание, Чейд одобрительно кивнул: общий зал был просторным, в очаге горело пламя, а на полу — раскидана душистая трава. Подойдя к хозяину — низкому крепкому мужчине — он спросил:

— Свободная комната есть?

— Нет, все людьми из Фарроу заняты, — трактирщик развёл руками. — Могу предложить только сытный ужин, а ночевать придётся либо на конюшне, либо в лесу.

— И на этом спасибо, — Чейд нахмурился, но спорить не стал. Ему, замаскированному сейчас под небогатого горожанина, нужно было придерживаться легенды.

Для виду он немного поворчал, но хорошенькая подавальщица и тарелка с вкусно пахнущим мясным рагу примирили его с ночёвкой под открытым небом. Чейд улыбнулся женщине, с искренним восхищением рассматривая приятную округлую фигуру и пышный бюст. Конечно, она не леди Каннинг, но сумеет скрасить ему ночь. Тем более что подавальщица совсем не против, судя по взглядам, которые она украдкой бросала на него.

Но сначала дело, а развлечься можно будет и позже.

* * *

За окном темнело, и постепенно в трактире стало людно. Первыми приехали слуги и пажи, которые должны были проследить за тем, чтобы лордов разместили с удобством. Потом в трактир прибыла охрана и сами вельможи. Чейд сразу узнал сына герцога. Высокий и подвижный, как ласка, лорд Деврон настороженно оглядывался по сторонам, словно предчувствовал опасность.

Охота началась, и убийца не собирался отступать. Все две недели, которые гости из Фарроу провели в Баккипе, Чейд старался не попадаться им на глаза. Отсиживался в своей комнате и передвигался в замке по паутине тайных переходов. Ему это не нравилось, более того — злило! Но он был бастардом, вынужденным исполнять приказы короля. Поэтому Чейд следил за гостями, в то время как по официальной версии он слёг с тяжёлым расстройством желудка.

То, что его не знали в лицо, играло Чейду на руку. А невзрачная одежда и грим прекрасно дополняли выбранную им роль. Не скрываясь, Чейд наблюдал за тем, что лорд Деврон ест и пьёт, с кем сидит за столом и кого внимательно слушает. Вот он подозвал слугу и что-то сказал. Слуга выслушал его, почтительно поклонился и жестом показал следовать за собой. Пожелав своей свите доброй ночи, лорд Деврон поднялся на второй этаж вслед за слугой.

Пора!

Чейд встал и направился к трактирщику.

— Уважаемый, я хочу заночевать на конюшне. — Положив на стойку пару монет, он добавил: — И мне нужно тёплое одеяло.

Подбросив монеты, трактирщик кивнул и позвал подавальщицу.

* * *

В воздухе витал запах свежего сена, пота и навоза. Лёжа в темноте, Чейд прислушивался к храпу солдат и мерному дыханию лошадей. Рядом заскулила собака, выпрашивая у часовых еду. Кто-то из них пнул её, прогоняя. Часовые были не в духе, потому что им не разрешили выпить ни бренди, ни даже эля.

Усмехнувшись, Чейд плавно встал и, стараясь не шуметь, вышел из конюшни. Обогнув её, он подкрался к чёрному входу в трактир и, воспользовавшись отмычкой, вошёл внутрь.

Чейда как бастарда правящей династии не учили Скиллу — магии Видящих, но он обладал отменной интуицией и всегда чувствовал опасность, поэтому застыл на месте, стоило в коридоре появиться слуге с подносом, накрытым салфеткой. В лунном свете она казалась ослепительно белой. Слуга не увидел Чейда, сосредоточив всё своё внимание на ноше и стараясь не упасть и всех не перебудить. Наверняка он взял еду для себя, а не для лорда. Что и не удивительно: слуга имел внушительное пивное брюхо и грузную фигуру. И, наверняка, зверский аппетит.

Чейд терпеливо ждал. Он вслушивался в шаги, про себя считая их.

Раз, два, три…

Вот раздался приглушённый стук, словно кто-то с трудом сдвинул засов, а потом протяжно скрипнула дверь. Тишина, давящая неопределённостью, сменилась на шорох и возню.

— Кэл, жирная ты свинья! Если ты сейчас же не затихнешь — я засуну тебе в глотку всю жратву вместе с подносом! — сердито прошипел кто-то из охраны.

В ответ слуга пробормотал извинения и, судя по звукам, выбежал на улицу. Чейд подавил смешок и прислонился спиной к стене. Нужно ещё намного подождать, пока охранники заснут. Спешить нельзя — Чейд слишком близко подобрался к своей жертве.

Но вот все звуки в трактире стихли, и время, казалось, застыло. Вязким киселём оно наполняло пространство, притупляя внимание и расслабляя. Чейд чувствовал, как усталость берёт своё и он засыпает. Тряхнув головой, как бродячий пёс, убийца широко зевнул и осторожно пошёл по коридору в сторону общего зала.

Половицы скрипели, а лунного света едва хватало, чтобы различить контуры мебели. Чейд закрыл глаза и, словно слепой, шёл, кончиками пальцев касаясь стен. Сейчас зрение ему только мешало.

Вот дверь в кухню, а за ней лестница, ведущая на второй этаж. Запахи мясного рагу и эля щекотали обоняние, и рот наполнялся вязкой слюной. Чейд сглотнул и пошёл дальше.

Ему нужно было попасть на второй этаж, в каморку, примыкающую к покоям лорда Деврона. Наблюдая за ним в Баккипе, Чейд узнал, что сын герцога каждое утро выпивает стакан молока с мёдом из цветов липы.

Он не понимал, зачем, но эта маленькая слабость была убийце на руку. Поднявшись на второй этаж, Чейд вновь воспользовался отмычкой, чтобы попасть в комнату слуги. Тот спал на спине, похрапывая.

Чейд, крадучись, подошел к его вещам и аккуратно вынул из сумки горшочек с мёдом. Небольшой — он помещался на ладони. Сняв крышку, он влил в него яд. Сделанный из сока белладонны и усиленный семенами карриса, он не убивал сразу. Иногда проходили дни, а иногда — недели. Отравленный человек слабел, становился сонливым и рассеянным и часто погибал, упав с лошади или утонув в ванне. Но если ему везло, то его сердце останавливалось, и человек умирал тихо в своей постели.

Закрыв горшочек с мёдом, Чейд осторожно положил его на место. Но тут вдруг слуга заворочался и пробормотал:

— Сейчас принесу, хозяин.

А потом сладко зевнул и, перевернувшись на бок, захрапел ещё громче.

Чейд, чьё сердце на миг застыло в ужасе от того, что его могут здесь поймать, облегчённо вздохнул. Не то чтобы его раньше не застукивали в комнатах хорошеньких служанок и ветреных фрейлин, но в комнате мужчин — никогда.

Вернувшись назад, на конюшню, Чейд лёг на колючее сено и укрылся одеялом. Подавальщица к нему так и не пришла, отдав предпочтение уютной постели какого-то лорда из свиты Деврона.

Ну и Эль с ней! В Баккипе его ждёт леди Каннинг, которая всегда будет рада обществу бастарда. Его леди-выдра с задорной улыбкой и россыпью веснушек на молочно-белой коже сумеет поднять настроение. Успокаивая себя этими мыслями, Чейд уснул.

Ему снился Рябой Человек. Лицо и руки старика украшали сотни мелких шрамов, а спутанную копну седых волос безжалостно трепал ветер. Рябой Человек держал медальон: бронзовую бляху, на которой был изображён атакующий олень. Он настойчиво протягивал его Чейду, со словами:

— Такова судьба.

Чейд ничего не хотел брать у старика. И хотя Рябого Человека считали предвестником бед и скорой смерти, убийцу это не пугало. А вот изуродованное лицо, чьи черты неуловимо были похожи на его собственные, заставляло вздрагивать и кричать, пытаясь проснуться.

* * *

Утро началось с суеты. Слуги носились по двору, собирая вещи и седлая коней. Лорд Деврон со свитой наверняка позавтракали и скоро должны будут уехать. Чейд вышел из конюшни и отстранённо наблюдал за сборами. Вот из таверны начали выходить пажи и вельможи. Лорд Деврон выглядел отдохнувшим и полным сил. Присмотревшись внимательно, Чейд заметил, что его движения резкие и суетливые, а сам лорд немного неуклюже взобрался на лошадь. Пошатнувшись, он быстро восстановил равновесие и даже пошутил, что эль у трактирщика оказался крепче, чем представлялось вначале.

Чейд довольно улыбнулся: яд действовал.

* * *

Возвращаться в Баккип всегда было приятно. Замок походил больше на крепость, чёрную и громадную, чем на настоящий дворец. Он был создан для защиты и демонстрации силы, а не для балов и развлечений. Королева Констанция пыталась сделать его уютнее с помощью гобеленов и цветов. Даже приказала разбить сад на вершине одной из башен, где долгое время собирала разнообразные растения, которых не было в Баккипе. А садовник за ними ухаживал и приглядывал, чтобы суровый неприветливый климат не убил саженцы и нежные цветы.

Его назвали Садом Королевы в честь Констанции. В ясные дни она любила проводить в саду долгие часы вместе со своими сыновьями и фрейлинами. Мастер Скилла Солисити тоже облюбовала Сад Королевы, где учила мальчиков — сыновей Шрюда — магии. Со временем Сад стал настоящей жемчужиной. Даже в штормовые дни там было красиво и уютно. Чейд иногда позволял себе туда приходить ранним утром, когда все спали, вдыхать запах моря, смешанный с ароматами цветов, любоваться статуями и мечтать. Совсем чуть-чуть, чтобы скрасить утро, не теребя застарелые раны. Чейд давно смирился с тем, кто он есть. Быть бастардом не так уж и плохо. Конечно, существовала масса ограничений и правил, но и некоторыми привилегиями он тоже обладал.

Чейд мог позволить себе быть человеком со своими слабостями и пороками в гораздо большей степени, чем его сводный брат — король Шрюд. И с удовольствием пользовался этим, в то время как Шрюд обязан был подавать пример и следить за каждым своим словом или поступком.

Единственное, что огорчало и злило Чейда, — запрет на изучение Скилла. Магию династии Видящих он сравнивал с цветочной короной на Празднике Урожая: хрупкой, непостоянной, но дарящей власть. Чейд отчаянно хотел хоть ненадолго примерить её, прикоснутся к тайне, в которую посвящены и Шрюд, и его маленькие сыновья — Чивэл и Верити. Но запрет на изучение Скилла бастардами существовал десятилетия, и никто не станет его нарушать ради него, Чейда. Всё, что ему оставалось, — мечтать и надеяться, что он доживёт до того дня, когда Скиллу будут обучать всех способных детей, не обращая внимания на их происхождение.

* * *

В комнате за несколько дней его отсутствия ничего не изменилось. Чейд был слишком осторожным и подозрительным, чтобы доверять слугам, поэтому они убирали и перестилали ему постель только под присмотром. После неудачного покушения, когда его простыни пропитали какой-то редкой дрянью из Удачного, он предпочитал всё контролировать. А слава чудака и тщеславного щёголя, которая после этого закрепилась за ним, вызывала у Чейда снисходительную усмешку.

Переодевшись с дороги, он зажёг свечу и, подойдя к стене, нажал на рычаг, замаскированный под камень. Стена медленно отъехала в сторону, открывая тайный проход. Чейд ещё во время ученичества изучил все эти проходы и расположение глазков в замке. Иногда, по приказу наставника, он целыми днями сидел на одном месте: наблюдал, запоминал, а потом докладывал обо всём учителю или ныне покойному королю.

Сейчас он занимался почти тем же, вот только вместо короля-отца был король-брат. Не то чтобы Чейд не любил или не уважал Шрюда. Отнюдь! Со многими решениями короля он был не согласен, но никогда не пытался их оспаривать. Королевский убийца слушает, запоминает и исполняет — это его работа. И никогда — никогда! — не задаёт вопросов.

Пройдя по коридору и поднявшись по лестнице, Чейд заглянул в глазок: в кабинете был лишь Шрюд. Нажав на рычаг, Чейд вошёл комнату.

— Вижу, ты вернулся. — Шрюд устало улыбнулся и отложил письмо. — Как поживает дуб Фарроу?

— Думаю, что скоро следует ждать сообщения о несчастном случае, — ответил Чейд, сев в кресло напротив брата.

— Что ж, подождём, — король кивнул и добавил: — Тебе искала Констанция.

— Зачем? — удивился Чейд. Королева тепло к нему относилась, но никогда первая не искала встречи. Она бы не призналась, но он знал, что его работа пугает Констанцию.

— Из-за игрушки, которую ты подарил Верити.

— Рогатки?

— Да. Он разбил окно в комнате леди Арлин. Констанция очень рассердилась, — брат осуждающе посмотрел на Чейда.

— Но они же мальчишки! Пусть играют. Через год-другой им даже в этом будет отказано!

— Они наследники, такова их судьба, — Шрюд пожал плечами. — Когда у тебя появятся свои собственные дети, ты поймёшь меня.

— Разве что такие же умные и обаятельные бастарды, как я, — с усмешкой заметил Чейд. — Я могу идти?

— Да, иди и отдыхай. Твои таланты сегодня мне не понадобятся.

Чейд встал и отвесил шутливый поклон Шрюду. Хотя он был старше короля на несколько лет, убийца иногда позволял себе побыть беспечным и несерьёзным, когда они оставались наедине.

* * *

Вернувшись в свою комнату, Чейд рассудил, что во время встречи с Каннинг должен быть бодрым и полным сил, а не зевать во время разговора. Поэтому, сняв сапоги и стащив верхнюю одежду, лёг спать.

Ему опять снился Рябой Человек. Ужасное лицо, украшенное вязью шрамов, против воли притягивало взгляд. Медальон с оленем висел на шее Чейда, но желания избавиться от сомнительного подарка не было.

— Такова судьба и ты не сможешь ничего изменить, — сказал Рябой Человек.

— Я не понимаю. Кто ты? — требовательно спросил Чейд.

Он ощущал себя беспомощным и ужасно одиноким. И испуганным, как в тот день, когда отчим посадил его на мула, дал ему ожерелье матери и отправил в Баккип.

— Не узнаёшь? — Рябой Человек рассмеялся. — Присмотрись внимательнее. Ну же, гляди!

Он зачесал пальцами волосы назад, ещё больше открывая обожжённое лицо, снисходительно усмехнувшись, спросил:

— Узнаёшь?

Поняв, кто стоит перед ним, Чейд отшатнулся в ужасе и… проснулся, упав с кровати. Одеяло гибкой змеёй запуталось в ногах, а рубашка была мокрой от пота и липла к спине. Тяжело дыша, он сел на полу и уткнулся лицом в колени.

— Сон, всего лишь сон, — пробормотал Чейд.

Но страх никуда не делся. Он скользил сквозняком по коже, сжимал в ледяных объятиях отчаянно бьющееся сердце и шептал, что всё, что приснилось Чейду, — правда.

Что его судьба — стать Рябым Человеком.

* * *

С Каннинг всегда было просто: она никогда не требовала большего, чем могла дать сама. Вначале, когда Чейд с ней только познакомился, всё их общение сводилось к словесным перепалкам. Она считала его тщеславным заносчивым дураком, он её — пустышкой. Но судьба продолжала упорно их сталкивать лбами и, в конце концов, Чейд вынужден был признать, что перепалки и состязания в остротах здорово отвлекали. И веселили. Леди Каннинг умела насмешить, умудряясь при этом никогда не выглядеть глупо.

Однажды Чейд встретил её в таверне, где любили собираться молодые и малоизвестные менестрели. Она сидела в дальнем конце зала, закутанная в старый поношенный плащ, и пила дешёвый эль. Серебряная брошь в форме выдры ярко блестела в тусклом свете свечей и привлекала ненужное внимание.

Чейд долго сомневался, стоит ли к ней подходить. Плохая маскировка и отсутствие привычной свиты, конечно, удивляло, но он не хотел смущать леди. Что не мешало ему весь вечер посматривать в её сторону, а позже проследить, чтобы она без приключений добралась до замка.

Утром следующего дня, Чейд нашёл леди Каннинг в Саду Королевы. Закутанная в тёплую шаль, с небрежно стянутыми в пучок волосами она была скорее похожа на сонного ребёнка, чем на искательницу ночных приключений. Даже веснушки, днём тщательно замазанные и припудренные, сейчас ярко выделялись на бледной коже, придавая её лицу своеобразное очарование.

Чейд сел рядом с ней на лавку, и они долго просидели в уютной тишине, не желая неосторожным словом нарушить шаткое перемирие. Ветер трепал их волосы, жадно забирался под одежду и беспечно дарил ледяные поцелуи. А солёный запах моря смешивался с тонким цветочным ароматом духов Каннинг и кружил Чейду голову.

— Я не знала, что вы любите музыку, лорд-бастард, — заметила она, улыбаясь и по-прежнему не глядя на него.

— Я не знал, что вы любите маскарад, леди-выдра, — парировал Чейд.

Каннинг рассмеялась и предложила, зябко кутаясь в шаль:

— Послезавтра у менестрелей будут состязание. Вы пойдёте со мной?

Удивившись, Чейд посмотрел на неё, пытаясь понять: говорит ли она серьёзно или шутит?

— Вы не боитесь оказаться в неподходящем обществе?

— Нет, вашего общества я не боюсь. А вот скуки — да. Скука пугает, — призналась Каннинг и смущённо улыбнулась.

То ли всему виной была её непривычная мягкая улыбка, то ли Элем проклятые духи, но Чейд поддался искушению.

И вот их отношения длились почти год. Чейд удивлял леди-выдру и не давал ей скучать, она взамен щедро делилась с ним своей жаждой к жизни. Как ребёнок, Каннинг тянулась ко всему новому и необычному, будь то слезливая баллада или краб, пойманный Чейдом на берегу моря.

Но даже с леди-выдрой ему не удавалось до конца забыть, что он бастард и королевский убийца. Только забыться на пару часов, отогреваясь в объятиях Каннинг. Поэтому Чейд после каждого задания Шрюда искал её общества.

Сегодня он решил рискнуть и, воспользовавшись сетью тайных переходов, незамеченным проник в её комнату. Свежие цветы стояли на столе возле окна. Там же лежало незаконченное вышивание, разноцветные ленты для волос и прочие женские мелочи. Всё было привычно и знакомо. Всё, кроме пары дорожных сундуков, которые стояли посреди комнаты. Крышка одного из них была откинута, и Чейд мог видеть аккуратно сложенные платья. Скрипнула дверь и Чейд ощутил сводящий с ума аромат духов.

— Ох, Чейд! Ты напугал меня! — воскликнула Каннинг, прижав руку к груди. Сейчас она была тщательно одета и причёсана, а веснушки стали почти незаметными под слоем пудры.

— Ты уезжаешь? — требовательно спросил Чейд.

— Как поездка? — Каннинг подошла к нему, с тревогой заглядывая в глаза, но не прикасаясь. И не целуя. Мелочь, но этого хватило, чтобы Чейд почувствовал себя чужим в её комнате.

— Не увиливай. Ты уезжаешь? — повторил он свой вопрос.

— Да.

— Куда?

Вопрос прозвучал резче, чем хотелось Чейду. Не из-за раздражения — скорее дурного предчувствия, что сейчас происходило нечто очень важное и необратимое.

— Возвращаюсь домой, в Фарроу, — нехотя ответила она, а потом, вздохнув, призналась: — Мне нашли мужа, и через два месяца я выхожу замуж. Ты не можешь меня ни в чём обвинять: мы оба знали, что наши отношения не будут длиться вечно.

Чейд стоял и смотрел на милую и невероятно далёкую сейчас леди-выдру и пытался совладать с охватившей его яростью. Больше всего ему хотелось хорошенько встряхнуть Каннинг, чтобы вернуть прежнюю рисковую и беспечную девчонку. Или макнуть её лицом в бочку с водой и смыть опостылевшую пудру, которая, казалось, скрывала не только веснушки, но и её настоящую сущность. Но Чейд понимал, что никогда этого не сделает. Всё, что у него осталось, — это возможность с достоинством уйти.

— Чейд, — позвала его Каннинг. — Не молчи. Ты пугаешь меня!

— Извините за беспокойство, леди, — он коротко кивнул и направился к двери.

Медная ручка казалась скользкой и никак не хотела проворачиваться.

— Чейд! — Каннинг мягко коснулась его руки, но он раздражённо стряхнул её. — Это не честно, Чейд! Ты не можешь требовать, чтобы я осталась с тобой!

— Разве я требую? Или прошу? — вкрадчиво спросил он, а потом, вздохнув, сказал: — Счастливой дороги, Каннинг. Не буду врать, что я рад за тебя, но… Ты заслуживаешь счастья.

И это была почти правда. Чейд не хотел ссориться с ней, ведь он понимал, что это их последняя встреча. А Каннинг смотрела на него долго, пристально, словно пыталась запомнить в мельчайших деталях лицо лорда-бастарда и увезти с собой. Зловредная ручка наконец-то провернулась, и дверь открылась.

— Прощайте, леди, — Чейд отвесил ей шутливый поклон.

— Береги себя, — Каннинг грустно улыбнулась и закрыла за ним дверь.

В этот раз отогреться не получилось. Чейд ощущал себя одиноким и опустошённым, словно вместе с весёлой леди-выдрой он потерял и лорда-бастарда.

* * *

День плавно перетёк в вечер, а на столе Чейда лежали пустые бутылки из-под бренди. Он методично напивался, пытаясь алкоголем заглушить тоску и согреться. Не получалось. В голове клубился туман, и всё казалось приглушённым и расплывчатым: цвета, звуки, запахи. Чейд ощущал себя так, словно нырнул в холодное море. И вокруг была вода, которая окутывала, сковывала и затуманивала разум.

И вот, только что он оставался один в комнате, а в следующий миг над ним навис Шрюд. Тормошил, кричал, а под конец, затащив на кровать, сказал:

— Проспись. Завтра поговорим. Дуб Фарроу, как оказалось, даже тебе не по зубам.

А после Чейд провалился в бесконечный вязкий кошмар.

Рябой Человек сидел вместе с ним на лавке в Саду Королевы. А вокруг бушевал шторм. Волны налетали на камни и разбивались на тысячи брызг, чтобы позже вновь собраться и ринуться в атаку. Им вторила гроза. Молнии сверкали в небе, а дождь щедро лился на землю и Чейд в считанные мгновения вымок до нитки. Но холодно не было. Немного страшно — неизвестность всегда его пугала.

— Скоро закончится шторм и мы пойдём собирать плавник и искать сокровища, — Рябой Человек довольно зажмурился и запрокинул лицо, наслаждаясь ливнем.

— Я не понимаю? Это бессмысленно, — отозвался Чейд. Ему всё ещё было неуютно в столь странной компании, но он трезво рассудил, что вреда от этих снов нет. Впрочем, как и пользы.

— Поймёшь. Все поймёшь, — заверил его Рябой Человек. — Только дождись конца шторма.

И исчез, оставив Чейда в одиночестве мокнуть под дождём.

* * *

Проснулся Чейд от того, что кто-то вылил на него холодную воду. Резко сев на кровати, он хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.

— Что за…

— Проснулся наконец-то! — Шрюд сердито посмотрел на сводного брата и со стуком поставил таз для умывания на место. — Конечно, жаль, что леди Каннинг выходит замуж, но это не повод так напиваться!

— Так ты знаешь, — Чейд обхватил руками голову, пытаясь хоть немного унять боль. Она не унималась. Более того: к противному постукиванию в висках добавилась тошнота.

— Конечно, знаю! Я стану никчёмным королём, если моим подданным удастся меня удивить. Или озадачить, — заметил Шрюд, прислонившись к столу. — Что случилось, Чейд? Почему лорд Деврон до сих пор жив?

Шрюд выглядел обеспокоенным, а между его бровями залегла глубокая морщина.

— Он не мог… После этого яда никто не выживает, — прохрипел Чейд — ему ужасно хотелось пить. Но просить брата принести бутылку бренди он бы не рискнул, зная, что Шрюд может вспылить и уйти, оставив его разбираться во всём самостоятельно.

— Но он жив! — сердито воскликнул король.

А потом рассказал, что лорд Деврон упал с лошади, но ему повезло, и он сломал ногу, а не шею. Тогда же лекарь, осматривая его, понял, что сына герцога отравили. И хотя он не смог определить, чем же лорд был отравлен, но принял соответствующие меры. Вопреки всем прогнозам, Деврон выжил, и умирать не собирался.

Слушая Шрюда, Чейд понимал, что впервые потерпел провал. Он всегда гордился тем, что хорошо исполняет свою работу, какой бы нелюбимой и грязной та не была.

— Я не знаю, как, но ты должен всё исправить, пока не поздно! Сейчас лорд Деврон на полпути в Фарроу. Он не должен прибыть туда живым. Ты понимаешь?!

Чейд кивнул. Конечно, он всё понимал. И даже больше: если Деврон вернётся в Фарроу, то восстания не избежать. И во всём будет виноват Чейд, которому не удалось с первого раза убить Деврона.

Когда Шрюд покинул комнату, Чейд осторожно поднялся с кровати. Голова кружилась, а к горлу подкатывала тошнота. Пузырёк с тонизирующим настоем сейчас был жизненно необходим. Подойдя к стене, Чейд нажал на рычаг и тайный проход открылся.

Шёл он медленно, держась ближе к стене. Дурнота не проходила, а пыльный воздух давил, мешая дышать. Путь от комнаты до мастерской казался Чейду бесконечным. Наконец-то добравшись до неё, он толкнул дверь и вошёл в тёмное непротопленное помещение. Помянув Эля, он, превозмогая дурноту, разжёг пламя в камине. Над камином висели полки, на которых лежали разнообразные травы для настоек и зелий, а также готовые лекарства.

Найдя бутылку с тонизирующим настоем, он вынул пробку и отхлебнул немного прямо из горлышка. На языке разлился пряный вкус специй и кофейных зёрен.

Постепенно дурнота стала уходить, а в голове прояснилось. Чейд с горечью подумал, что с исчезновением из его жизни леди Каннинг не многое изменится. Долг, работа, интриги, убийства — всё останется прежним. Не станет лишь редких встреч между закатом и рассветом, да и серебряной броши в форме выдры.

Достав котелок и вскипятив воду, Чейд положил в него заранее приготовленные травы. Выждав положенное количество времени, он взял пузырек с жидким серебром* и по капле стал вливать его в настой. Зелье было экспериментальным и ещё не прошло всех проверок, но убивало оно безотказно. Поэтому Чейд решил рискнуть и вместе с проверенными ядами взять с собой и его. Но то ли рука дрогнула, то ли он ошибся в количестве капель — зелье забурлило и комнату стало заволакивать едким дымом, от которого слезились глаза и першило в горле. Чейд склонился над котелком, пытаясь понять, насколько безнадёжно испорчен яд — и зелье взорвалось тысячами обжигающих брызг.

Взвыв, Чейд упал, пытаясь защитить лицо руками, но тщетно! Казалось, что жидкость проникала сквозь кожу и кости, прожигая и разрушая всё на своем пути. И осталась лишь боль, вгрызающаяся жуками-древоточцами в тело.

Чейд потерял сознание.

* * *

Шторм закончился, и волны лениво омывали берег, вынося на песок плавник и водоросли. Чейд босиком брёл по побережью, ощущая под ступнями колючие ракушки и влажный песок. На его шее висел медальон с изображением атакующего оленя, а в руке он сжимал посох. Чейд искал Рябого Человека, звал его, умолял откликнуться, но ответом ему был лишь шум прибоя. Но он упорно продолжал идти вперёд и искать, ведь остановиться — означало признать, что он проиграл. Рябой Человек всегда был рядом.

* * *

Просыпался Чейд тяжело. Глаза слезились, а веки казались опухшими и тяжёлыми. Поднеся руки к лицу, он увидел, что они забинтованы. Дурно пахнущая мазь пропитала повязки и разукрасила их неаккуратными жёлтыми пятнами. Коснувшись лица, Чейд ощутил, что оно обмотано точно так же.

— Не стоит вставать, Чейд. Отдыхай. — Шрюд сидел в кресле возле его кровати. И если в последнюю их встречу он выглядел взволнованным и рассерженным, то сейчас — усталым и изнеможенным.

— Не могу. Деврон…

— Он больше не твоя забота. О нём позаботятся мои люди, — перебил его Шрюд.

— Что случилось? Почему мое лицо забинтовано?

— Ты ничего не помнишь? — осторожно спросил король. Сейчас он не походил на властного и уверенного монарха. Скорее, на человека, который разговаривает с любимым старым псом, чей скверный характер и острые зубы могли доставить массу неприятностей.

— Помню: я готовил зелье, но ошибся и оно взорвалось. А потом — потерял сознание, — рассказал Чейд, насторожившись. Он чувствовал, что брат что-то от него скрывает.

— Да, всё верно. Я тебя нашёл лишь утром. Твоё лицо… Мне жаль, Чейд.

— Дай зеркало.

— Тебе нельзя снимать повязки и…

— Плевать! — перебил он Шрюда и требовательно протянул руку.

Тот нехотя протянул ему зеркало и, встав, подошёл к окну, словно ему было невыносимо видеть лицо брата.

Пальцы плохо слушались, но Чейд упрямо продолжал разматывать бинты. Жёлтая мазь пачкала руки, а открывающиеся участки кожи выглядели безобразно: покрасневшие, опухшие, с десятком мелких язв, как будто он недавно переболел оспой. Красивое лицо с правильными чертами и гладкой чистой кожей сменилось на уродливую маску, которая изменила его до неузнаваемости.

С зеркальной глади на Чейда смотрел Рябой Человек.

_________________________________

*Жидкое серебро — одно из названий ртути.