Зверь (гет)

Захлопни окна, захлопни дверь

Otto Dix «Зверь».

Глеб Бейбарсов сидел в углу вампирской забегаловки и медленно поедал кусочки красного, плохо прожаренного мяса, наслаждаясь слегка металлическим запахом и вкусом. Вниз к подбородку покатилась небольшая алая капля, но юноша быстро подхватил ее языком, чуть ли не урча от блаженства. Он руками отрывал кусочек за кусочком, медленно разжевывал каждый и проглатывал, запивая все полусладким красным вином.

Мыслей никаких не было, желаний тоже, кроме одного: продолжать есть и исподтишка наблюдать за суетящимися вампирами, которые с опаской поглядывали на странного гостя. Они чувствовали исходящую от него опасность, но не могли понять причину, ведь некромагом этот юноша уже не был несколько лет. Но какой-то странный аромат исходил от его кожи, волос, тонких пальцев… Он притягивал, но в то же время пугал.

Вдруг в забегаловке раздался приглушенный звон колокольчиков, свидетельствующий о том, что появился новый посетитель. Но это был не вампир и даже не темный маг. Это был всеми известный англичанин в дурацких сломанных очках. Кровососы хотели уже наброситься на бедного парня, но тот ловко обошел самого нетерпеливого и двинулся напрямую к Бейбарсову, крепко сжимая кулаки. На его кольце время от времени поблескивала искра, явно говоря, что Гурий Пуппер не просто в ярости — он готов разорвать любого на своем пути. Вампиры вновь почувствовали, что им лучше не соваться и не медля отползли к своим столикам.

— Что ты сделал с Таней?! — заорал Гурий, треснув кулаком по столу.

Но это никак не подействовало на Глеба. Он слизал с пальцев кровь и отодвинул чуть в сторону уже пустую тарелку. Пуппер поморщился, а его злости и решительности будто и не было.

— А что я с ней должен был сделать? — лукаво спросил Бейбарсов, обнажая в усмешке белые заостренные зубки.

— Ты… — начал Гурий, но не знал, как дальше продолжить, зачарованно глядя на юношу, сидящего перед ним.

По подбородку Глеба вновь намеревалась скатиться алая капля, но он ловко подхватил ее указательным пальцем, а затем провел им по нижней губе. Это было так странно, что Гурий сначала сглотнул, а затем почувствовал, что его бросило в жар.

— Что с тобой? — насмешливо спросил Глеб и поднялся со стула.

Гурий невольно сделал шаг назад. Бейбарсов усмехнулся и чуть ли не вплотную встал рядом с ошарашенным англичанином. Тяжелая рука опустилась на плечо Пуппера, отчего тот заметно вздрогнул.

— Не бойся меня, — ласково проговорил Глеб, наклонившись к самому уху, а затем провел языком по щеке Гурия.

Тот в ужасе отпрыгнул назад, чуть не налетев на кровососа, который случайно проходил мимо. Он сквозь зубы смачно выругался и быстро отошел, не желая привлекать к себе внимания. Пуппер даже не обратил на него внимания, опасливо глядя на Бейбарсова, который, передумав продолжать свою игру, уже громко смеялся, задрав обросшую голову вверх.

Глеба развлекала эта ситуация, этот испуганный взгляд, трясущиеся руки, дрожащие красноватые губы. А эта пульсирующая жилка на шее просто сводила с ума. Юноша перестал смеяться и внимательно посмотрел на Гурия, который пытался вспомнить хоть какое-нибудь оборонительное заклинание. Но Бейбарсов всего лишь усмехнулся и сел обратно за стол.

— Где Таня?

Гурий постарался взять себя в руки, ведь не просто так пришел в эту чертову клоаку. Надо было узнать всю правду, даже рискуя собственной шкурой!

— А ты как думаешь? — в той же насмешливой манере спросил Глеб. — После того, во что она превратила мою жизнь…

Взгляд Гурия тут же переместился на пустую тарелку, а внутри все похолодело.

— Все, можно больше не тратиться на розочки и конфетки, — Глеб оголил зубки, которые заметно увеличились.

И Гурий понял, что зря сюда пришел…

Два дня назад.

Таня Гроттер — девушка, которая не раз спасала этот мир — сидела в кресле, поджав ноги, и даже жаркий огонь из камина не мог согреть ее. Она чувствовала дрожь во всем теле и не знала, как ее унять.

Пару дней назад в дом ввалился раненый мужчина, у которого почти вся одежда была превращена в лохмотья, а на правой руке отсутствовали все пальцы. Таню тогда чуть удар не хватил, но она смогла взять себя в руки, подхватить странного гостя и уложить его на диван. Ванька тогда еще не пришел с обхода, и Гроттер очень сильно за него испугалась. Но, тем не менее, смогла промыть, обеззаразить и перебинтовать раны мужчины, который к тому моменту уже провалился в беспокойный сон. Таня имела некоторые скудные навыки в целительстве человека, но понимала, что странная рана на шее мужчины — это не просто царапина. А когда пришел Ванька, Таня тут же кинулась к нему и, роняя слезы, рассказала о госте.

Через некоторое время стало понятно, что мужчина не выживет, несмотря на перевязки и лечебные зелья. Прежде, чем уснуть навсегда, он очнулся и, пересиливая неугасающую боль, поведал, что с ним произошло. Это было жутко и очень странно. Мужчина рассказал про огромного человекоподобного зверя с волчьей мордой, который был чертовски силен и ловок. Он играючи перебрасывал свою жертву, отрывая палец за пальцем. Но его что-то отвлекло, поэтому истекающий кровью мужчина смог сбежать. Зверь не стал его преследовать, а просто отпустил, дав возможность сдохнуть самому от полученных ран. Странно было, что тот вообще смог дойти до дома лесника и продержаться еще несколько часов.

На следующий день пропал мальчишка из местной деревни, а потом его нашли растерзанным, причем некоторые кости были обглоданы практически полностью. Спустя пару часов в куче сырой опавшей листвы нашли наполовину обглоданного охотника, который всегда с утра уходил в лес. Этот хищник, страшный зверь, не доедал полностью. Он будто играл со своей жертвой и наслаждался ее мучительной смертью.

И жители деревни действительно испугались. В глазах людей читался неописуемый ужас, и никто не знал, что делать и как спастись. Хотели отправить сигнал ближайшему городу, чтобы оттуда прислали кого-нибудь, но связь не работала уже пару недель…

Таня предложила свою помощь, но Ванька категорически был против. Его молодая жена была уже третьем месяце беременности, а именно на этом сроке частенько случались перебои с магией. Рисковать не стоило, поэтому пришлось вызвать купидона и написать письмо в Тибидохс, но даже спустя сутки ответа не последовало. А жертв тем временем становилось все больше и больше.

Деревня и ее окрестности остались в полной изоляции, один на один с неизвестным хищником. Местные считали, что это бешеный медведь или даже стая, но молодая семья подозревала волшебную тварь. И от этого становилось еще страшнее.

Наконец, местные не смогли терпеть и, как в древние времена, собрались с вилами и факелами, винтовками и фонарями, чтобы, объединившись, поймать и уничтожить душегуба. Ванька решил присоединиться к этой толпе перепуганных, но решительных мужиков, а Тане велел ждать его дома. Она хотела что-нибудь сделать, пойти с ними, чтобы защищать их своей магией… Но Ванька чуть ли не угрозами заставил ее остаться, обещал, что все будет хорошо, что он подготовил толпу, намеками указав, что зверь может оказаться не совсем лесным. Серебряный кинжал, пули, святая вода, ружье с деревянными патронами, нож, покрытый обсидиановой пленкой — со всем этим Ванька будто отправлялся ловить не одного зверя, а целую стаю магических волков.

Волколаки*. А кто еще мог так расправиться с человеком, нанося ему не просто хаотичные раны? Их долгое время считали вымершим видом, но буквально лет десять назад вновь начали появляться признаки этих мифологических существ. Ходили разные слухи, но таких явных свидетельств, как в этом лесу, не было. И никто уже не помнил и не знал, что точно может убить или хотя бы обезвредить страшное животное из далекого прошлого. Это не просто оборотни, которые были достаточно адаптированы в обществе и носили защитные обереги. Волколаки — звери, способные принимать свой истинный лик без помощи луны. Они опасны, агрессивны и всегда идут до конца. Кто-то из ученых как-то предположил, что оборотни — это всего лишь промежуточное звено между зверем и человеком.

Ваньки не было уже три часа, что очень сильно беспокоило Таню. Она инстинктивно держалась рукой за живот и заворожено смотрела на огонь. За окном уже давно потемнело и, казалось, собиралась начаться буря с ее сильными ветрами и яркими молниями. Таня поежилась и еще сильнее укуталась в плед. Она пообещала себе, что не ляжет спать, пока не дождется мужа. А вдруг с ним что-то случится? А вдруг его ранят? Таня не хотела об этом думать, но страшные картинки время от времени возникали перед глазами.

Снаружи забарабанил дождь, отчего, казалось бы, стало еще холоднее. «Они скоро вернутся», — как мантру повторяла Таня, периодически всматриваясь в окно. Неожиданно в черной пелене ночи Гроттер заметила чье-то бледное лицо. Она подскочила к окну, одной рукой придерживая плед, но на улице уже никого не было.

— Показалось, — успокаивая себя, проговорила Таня, возвращаясь к своему креслу, но вдруг за дверью послышался скрежет, будто какое-то животное провело когтями по деревянной поверхности.

Таня машинально направила руку с кольцо в ту сторону, откуда послышались звуки.

— Спокойно, — проговорила она. — Это всего лишь дождь. Ты сама лично наносила защиту на этот дом.

Но вдруг звук повторился с другой стороны, возле второй двери, ведущей в смежный с домом сарай. Таня чуть не упала от неожиданности, но постаралась взять себя в руки. Она произнесла заклинание, которое отталкивало диких животных, и схватила серебряный нож в обсидиановой** крошке. Так спокойней, так чувствуешь себя в безопасности.

— Та-а-аня-я… — раздалось где-то за спиной.

Гроттер резко повернулась, но никого не увидела.

— Та-а-аня-я… — справа.

Никого.

— Та-а-аня-я… — слева.

Девушка испуганно металась по комнате, но никак не могла понять, где был источник звука. Разум давно уже прекратил призывать ее к спокойствию, и Таня была на грани паники.

— Захлопни окна, захлопни дверь

На пороге твоем стоит черный зверь.

Слова возникали будто из ниоткуда. Гроттер сначала даже не услышала их из-за шума деревьев и громкого дождя, стучащего по крыше дома.

Заклинание на окна.

Заклинание на двери.

На погреб…

На чердак…

На печь с ее широким дымоходом…

Страх плел свою паутину, погружая Таню в свои сети. Гроттер держалась рукой за живот и тяжело дышала, периодически поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Сама того не осознавая, она выматывала и свои нервы, и свой организм.

— Хватит, — проговорила Таня, все еще держа руку с ножом впереди себя. — Здесь никого нет. Тебе все кажется.

Сзади послышался какой-то шум, будто кто-то шлепал по полу чем-то тяжелым и мокрым. Таня резко повернулась и от нахлынувшего ужаса выронила нож. Она широко открытыми глазами смотрела на огромного зверя, морда которого была вымазана чем-то красным, а на одном клыке висел лоскуток синей рубашки. Волколак, чуть согнувшись, стоял на двух лапах и внимательно смотрел на новую жертву.

Таня начала пятиться назад, медленно поднимая руку с кольцом до уровня груди. «Спокойно», — уже в сотый раз уговаривала она сама себя, как вдруг наткнулась спиной на шкаф, стоящий возле двери, и громко закричала, выпуская зеленую искру. Зверь оскалился, зарычал от боли в правой передней лапе, куда и попало заклинание. Он приготовился к прыжку и спустя мгновенье уже летел к ошарашенной девушке. К счастью, Таня вовремя очнулась, чтобы уйти с линии атаки. Она отшатнулась в сторону и смогла избежать острых клыков, но когти зверя все же успели проехаться по руке, разрывая сорочку и оставляя на коже красные кровоточащие царапины.

Не обращая внимания на боль, Таня со всей силы кинулась в противоположную от волка сторону, как раз к двери, ведущей в сарай. Заклинания быстро спали под напором Гроттер, и она смогла вырваться наружу.

Под проливной дождь в домашних тапочках и порванной сорочке, но подальше от зверя и его окровавленной пасти. Таня бежала вперед, не зная, куда ведут ее ноги. Мокрые голые ветки хлестали по рукам, щекам, оставляя красные отметины, которые с каждым разом все больше и больше кровоточили. Случайно врезалась в дерево, но продолжила бежать, не обращая внимания на боль, грязь и сырость. Один тапок где-то потеряла. Наверно, когда споткнулась о корень, оцарапав себе руки и ноги. Дыхание сбивалось, а холодный осенний воздух обжигал горло.

И только через некоторое время Таня поняла, что дождь прекратился, а сама Таня не слышала ни единого звука, кроме собственного дыхания и шуршания листвы под ногами. Тишина. Абсолютная и заставляющее колотиться сердце быстрее и быстрее, хотя, казалось бы, должно быть наоборот, она пугала и буквально звенела в ушах, отдаваясь в голове тугим звоном. Но и зверя не было слышно, будто он отступил, оставил свою жертву. Таня не верила в такую удачу, но где-то в глубине души надеялась на это чудо.

Она медленно шла по лесу, прислушиваясь к каждому звуку, а сердце все продолжало колотиться с огромной скоростью. «Тише, тише… Все закончено», — думала она, судорожно вспоминая согревающее заклинание. Но оно никак не приходило на ум, а дед уже больше суток не подавал голоса.

— Сладость боли и иглы потерь

Синтезируют робкое счастье.

Эти слова звучали как будто в голове. Они были повсюду, складываясь в страшную песню, наполненную металлическим привкусом. Таня резко остановилась, а затем быстро побежала вперед, неуверенная, что поступает правильно.

- Я твой черный латексный зверь

С ярко-красной огненной пастью.

Голос становился человечнее, все ближе и страшнее. Таня начала выбиваться из сил, врезаясь почти во все попадающиеся на пути деревья. Лицо давно уже было покрыто кровавыми корочками и грязными разводами. С правой ноги текла горячая струйка крови.

А тучи рассеялись, отдавая луне и звездам абсолютную власть над небом.

— Я крадусь за тобой по следам,

Что оставлены потом и кровью, — Таня готова была схватиться за голову, лишь бы не слышать этот до боли знакомый голос, как вдруг врезалась во что-то мягкое, шелковистое, но тут же отскочила назад и больно ударилась спиной о ствол дерева.

— По минутам, часам и годам

Истекая своею любовью.

Это было невероятно, но волколак пел, совсем как человек. А эти глаза — черные провалы. Таня знала, чьи они, но всячески отгоняла от себя эту мысль. А зверь тем временем приближался. Огромный, с темной серой шерстью — он завораживал своей опасной красотой.

— Искрис Фронтис, — хриплым голосом проговорила Таня и почти не удивилась той жалкой искорке, которая, вылетев из кольца, не причинила волку никакого вреда.

— Мои слёзы — что капли вина,

Когти словно из обсидиана.

А волколак выглядел иначе, чем в доме. Он уже не пытался напасть, а только приближался. Тане казалось, что он будто ухмыляется в своей давней манере.

- Моё зеркало — это Луна,

Кровожадная дева Диана.

Гроттер не нравилась эта песня, она пугала своей протяжностью, своими словами. Тем временем волк практически всем телом прижался к Тане, зажав ее между собой и деревом. Сознание куда-то утекало. Зверь склонился к Тане, обдавая горячим дыханием.

— Но, дитя, ты меня не страшись!

Я твоя ручная пантера.

Он погладил мордой ее щеку, а Таня даже не думала отбиваться. Зверь провел языком по ее шее, еще сильнее прижался к вымотанной девушке. Но после того, как Таня почувствовала когтистую лапу на своем бедре, она окончательно пришла в себя.

— Глеб, — выдохнула она. — Прекрати… Что ты делаешь?

— В чёрный латекс скорей облачись,

И наступит новая эра.

— Что ты от меня хочешь? Пусти!

Таня уперлась руками в широкую грудь зверя, постаралась его оттолкнуть, но волколак отошел сам, освобождая Гроттер от своих объятий. Она сползла вниз по стволу, и продолжала широко открытыми глазами смотреть на того, кто был когда-то Глебом. Стало заметно холодней.

Глаза зверя нехорошо блеснули, а затем он вдруг набросился на Таню, которая даже не успела произнести ни единого заклинания, ни вскрикнуть, ни отклониться. Острые зубы сомкнулись на ее шее, а кровь брызнула во все стороны, оставляя следы на желтых листьях.

И тишина. Абсолютная, она заполняла все вокруг, и даже ветер больше не трепал оголенные деревья.

*Автор немного меняет значение этого слова, наделяя его несколько другими качествами, но общий смысл оставляет прежним.

**Согласно различным поверьям, обсидиан, наряду с серебром, способен наносить ликантропам незаживающие раны.

Глеб облизал засохшие губы.

— Ну что ты так трясешься? — спросил он насмешливо, глядя на ошарашенного Пуппера. — Присаживайся — поговорим.

Гурий неохотно подчинился и опустился на свободное место напротив Бейбарсова. В голове хаотично перемещались невнятные мысли, сменяя друг друга с огромной скоростью, и Пуппер никак не мог подхватить нужную.

— Кто ты? — наконец выдавил он, стараясь не смотреть на лицо собеседника.

— Интересный вопрос, — Глеб наклонил голову чуть вбок. — Но так уж и быть, по старой дружбе, я тебе расскажу.

Гурию стало жутко. Он уже не хотел знать, что произошло с бывшим некромагом, он хотел всего лишь найти Таню. Буквально пару часов назад Гурий прибыл в дом к Гроттер, чтобы поздравить ее с будущим ребенком, но обнаружил полный разгром и три слова на стене: «Гора. Четверг. Полдень». И Пуппер тут же бросился на поиски, но он даже не подозревал, с чем может столкнуться.

— Что ты знаешь о волколаках? — тем временем спросил Глеб, заметив, что Гурий погрузился в раздумья.

— Об оборотнях? — недоуменно переспросил Пуппер.

Он примерно догадывался, о чем хочет поведать ему Бейбарсов.

— Нет! — резко воскликнул Глеб. — О волколаках.

— А разве они чем-то отличаются?

— Да, — Бейбарсов сложил руки на столе так, что Гурий заметил его черные заостренные когти. — Оборотни — жалкое подобие волколаков, среднее звено, неполное обращение. Они не смогли побороть свои желания и пройти весь путь до конца. Жалкое подобие истинных волков, — Глеб презрительно поморщился и сплюнул.

— Ты обратился? — аккуратно спросил Гурий, мысленно обращаясь ко всем богам, чтобы те защитили его в случае чего…

— Пару месяцев назад я слонялся по лесу в поисках землянки некроведьмы, которая учила меня, но без магии это, знаешь ли, сделать было очень трудно. И наткнулся на одного бедолагу, который угодил в медвежий капкан. Помог, а он вдруг обратился волком и загрыз меня. Через пару часов я очнулся и понял, что мне был дан шанс начать все заново, и я прошел полную инициацию, став волколаком, обретя мощь и свою потерянную магию.

— Так это ты разгромил дом Тани? — почти шепотом спросил Гурий.

Глеб усмехнулся.

— Я, если честно, оставлял послание другому, но ничего, ты тоже пригодишься.

Гурий поморщился. Сейчас его единственным желанием было вскочить и покинуть это место, но он не мог, так как до сих пор не узнал, что Бейбарсов сделал с Таней.

Вдруг звякнул колокольчик.

— В твоём сердце клубками червей

Чёрный латекс уже прорастает.

Гурий аж подпрыгнул от неожиданности, когда Глеб запел и быстро покрылся темной серой шерстью. Его лицо вытянулось, а глаза блеснули желтым. Вампиры, которые стали свидетелями превращения, разбежались кто куда, не желая сталкиваться с опасным противником.

— Что ты со мной сделал?

Гурий вскочил со стула и посмотрел в сторону двери, возле которой стояла Таня Гроттер, покрытая засохшей кровью, царапинами, синяками и грязью. Ноги были обгорелыми, поэтому девушка кое-как стояла, а как она попала на Лысую Гору, вообще было загадкой. Волосы ее были похожи на воронье гнездо, одежда была полностью разорвана, на теле болталась одними лоскутками, практически ничего не прикрывающими. Кожа бледно-синяя, а глаза полыхали красным.

— Таня, — не веря, проговорил Гурий и бросился к Гроттер.

Но она даже не обратила на него внимания, оттолкнула от себя и направилась к волку. Гурий отлетел к стене и почувствовал боль во всем теле. «Что же это»? — думал он, поднимаясь. Кажется, при ударе сломалось ребро.

— Что ты сделал? — слабым голосом спросила Таня, ударив зверя кулачком в грудь. — Я не хочу, слышишь, не хочу… Верни все назад!

— Но глаза твои — окна церквей,

И сквозь них свет в тебя проникает.

— Прекрати! — Таня опустилась на колени. — Что ты хочешь?

— Он… — проговорил Гурий, выплевывая кровь. Страшная догадка пришла к нему, как только Гроттер появилась на пороге забегаловки. Глеб не хотел убивать ее, он хотел сделать ее такой же, как и он сам. — Он хочет обратить тебя. Сейчас ты оборотень, а он хочет, чтобы ты стала волколаком.

Таня повернулась к Пупперу, а затем к Глебу.

— Ты в сомненье сейчас, но поверь, — Глеб опустился рядом с Таней. — Тот, кто справится с этой напастью —

С ярко-красной огненной пастью.

Он провел лапой по ее волосам, убрав грязную прядь с разбитого лица.

— Таня, не соглашайся… Лучше уж оборотень, чем это… — Гурий прошептал заклинание и направил кольцо на свою грудную клетку. Стало лучше, хотя легкая боль все же осталась. — Он же…

И не успел договорить, так как ощутил, что сильная когтистая лапа сомкнулась на его шее. Глеб приподнял Пуппера над полом и зарычал, оголяя белые зубы.

— Не смей, — и отшвырнул в сторону, будто ненужную игрушку.

На этот раз удар пришелся на голову, поэтому Гурий потерял сознание и сломанной куклой свалился на стол, который тут же рухнул.

— Ты хочешь, чтобы я прошла полное обращение? — Таня подошла к Глебу. — Тебе не хватает того, что ты уже со мной сделал? Хорошо. Но просто объясни, чем волколаки отличаются от оборотней.

Волк повернулся к Гроттер и начал внимательно на нее смотреть. Молчание затягивалось, поэтому Таня открыла уже рот, но Глеб вдруг заговорил:

— Во время полнолуния оборотни, испытывают жуткую боль, они не властны над своим телом, они уродливы и чересчур покорны. Полное обращение — это свобода! Это мощь! Это всемогущество!

Это звучало так высокопарно, так пафосно, что Таню даже передернуло. Но вдруг внутри что-то сжалось, постепенно начал просыпаться животный голод, что не скрылось от Глеба. Он обошел Гроттер вокруг, мягко ступая по деревянному полу.

— Ты еще никого не убила, но буквально через полчаса в тебе проснется такое сильное желание, что будет уже все равно кого задрать. Оборотни тем и отличаются от волколаков, что не смогли сдержаться. И всю жизнь расплачиваются за это, становясь рабами Луны. Но я тебе помогу…

Глеб поднялся на задние лапы и перевоплотился в человека, оделся с помощью заклинания, чтобы не стоять в центре комнаты обнаженным. Но вдруг он заметил капли пота, выступившие на лбу Тани. Похоже, что голод просыпался намного быстрее, чем Бейбарсов ожидал. Зря он все-таки так сильно отшвырнул Пуппера, похоже, что он не очнется к началу обращения.

Таня почувствовала жар во всем теле, а потом резкую боль в костях. В голове пульсировало так, что хотелось вцепиться руками в волосы и завыть. Гроттер повалилась на пол, чувствуя, что по телу забегали неприятные мурашки, вызывающие желание содрать с себя всю кожу и не чувствовать больше этой щекотки.

Глеб спокойно смотрел на превращающуюся Таню, которая постепенно покрывалась шерстью. Глаза пожелтели, отдавая демоническим блеском, а руки и ноги удлинились. Гроттер испытывала жуткую боль из-за изменений в организме, но Глеб не собирался ей помогать. Если выживет — хорошо, а если нет… Что ж, в этом мире властвует естественный отбор.

Пуппер еще не очухался, из-за чего Глеб начал подозревать, что тот уже никогда не очнется, а другого кандидата не было, так как все разбежались. Надо было срочно что-то сделать, пока Таню ломало на грязном полу. «Слишком быстро, — подумал Бейбарсов, с интересом глядя на лицо Гроттер, из глаз которой бежали мутные струйки слез. — Это не хорошо». Он хотел к ней прикоснуться, но вовремя себя одернул. И почему не появился этот чертов любитель зверей?

Глеб прошел к барной стойке и заметил там хозяина заведения, прижимающего к себе ружье.

— Серебро не действует на волколаков, — оскалившись, сообщил бывший некромаг.

О, как же ему понравились испуганные глаза этого жалкого вампиришки, который чуть ли не плача, жался в угол. Такая милая картина, что Глеб даже почувствовал легкое желание. Тело волколака требовало больше, чем тело человека, а Глеб еще не придумал, как с этим справляться без вреда для себя, в первую очередь.

— Ладно, — сжалился Бейбарсов. — Где ты тут хранишь кровь? И не говори мне, что всю выпили — не поверю.

— Т-т-та-там, — заикаясь, произнес вампир, корявым пальцем указав на дверь, которую Глеб до того не замечал.

«Недурно», — подумал Бейбарсов, усмехнувшись. Вход в холодильник был защищен магией от слишком наглых и нетерпеливых посетителей, но Глеб достаточно легко справился с заклинаниями и очутился в холодном помещении, заполненным полками с банками крови. Он быстро оглядел имеющийся ассортимент и, наконец, нашел нужную продукцию, которую пили в основном так называемые вегетарианцы.

Когда Глеб вернулся, Таня почти полностью покрылась густой рыжеватой шерстью и лежала на полу, тихо поскуливая. Глеб достал чистый бокал и налил в него до середины волчьей крови, которую взял в холодильнике, а затем полоснул свою ладонь кинжалом. Даже не поморщившись, он накапал красной жидкости почти до краев. Подошел к Тане и присел на корточки.

— Выпей, — протянул ей кровь.

Таня глубоко вдохнула, ощущая какой-то странный аромат, который к тому же манил к себе, а рот наполнялся слюной. Гроттер протянула дрожащую лапу, но взять бокал не смогла, поэтому Глеб просто приблизил его в морде. Таня начала жадно пить, чуть ли не давиться, не успевая проглатывать. По подбородку побежали красные струйки, застывающие на шерсти.

Глеб убрал бокал и сосредоточился. Сейчас могло произойти все, что угодно. Таня испила первой крови, которая нужна для обращения в волколака, но оставалась еще одна часть ритуала. Гроттер через пару минут может вскочить и напасть на первого попавшегося. Хотя, теоретически, молодые волки не могут причинить вред тем, кто их обратил. Но это была всего лишь теория, а Глеб не хотел рисковать.

Но вдруг уже в третий раз зазвенел колокольчик, и в забегаловку влетел взволнованный Ванька Валялкин с винтовкой наготове. Он нашел это место благодаря знакомому леснику, оказавшемуся неплохим магом. Он рассказал, как можно почувствовать волшебного волка. Но Ванька давно лишился магии, поэтому большую часть времени добирался до Лысой Горы. И вот, стоя в дверном проеме, он с ужасом смотрел на рыжего волка, медленно поднимающегося на ноги.

Ванька нахмурился и направил ствол в его сторону.

— Застрелишь свою любимую? — послышался насмешливый голос откуда-то сбоку.

Ванька резко повернулся и увидел столь знакомое и ненавистное лицо. Глеб усмехнулся, наблюдая за озадаченным Валялкиным, который и думать не мог, что его дорогая жена теперь далеко не человек, а что-то иное. Ванька на мгновенье опустил винтовку, но тут же ее направил на Бейбарсова с решимостью выстрелить, если тот попытается напасть.

— Как же ты смешон. Жалкий человек, даже не маг, ты не сможешь причинить мне вред, даже если нашпигуешь свинцом.

— Тут серебро, — выплюнул Ванька, скривившись: слова Бейбарсова показались ему слишком вычурными.

Глеб усмехнулся и, не обращая внимания на бывшего соперника, подошел к Тане, которая уже стояла на ногах и внимательно смотрела на мужа.

— Что ты с ней сделал?! — воскликнул Ванька.

— Я ей дал то, в чем она больше всего нуждалась: свободу и силу!

— Ты говоришь полную чушь! В таком состоянии она никогда не будет свободной, ее вечно будут преследовать голод и желание убивать. Она даже не оборотень, способный контролировать себя. Она, как и ты, теперь волколак — беспощадное существо, в котором собраны все те порочности, от которых человечество давно пытается избавиться. Ты же со своей мнимой свободой пропагандируешь все то, что ни один нормальный человек даже в мыслях не сможет представить. Ты даже не животное — ты хуже, ведь те действуют согласно инстинктам, а не извращенной фантазии и бессмысленной жаждой крови.

Говоря все это, Ванька смотрел на Таню, надеясь заметить в ее глазах понимание. Она не видела всех тех жертв, что Валялкин и местные жители находили в лесу. Это было не просто ужасно — это было отвратительно. Волколаки, может, и получают силу, неизвестную и недоступную многим, но в то же время теряют всю человечность. Не зря несколько столетий назад маги собрались и истребили их, но, похоже, что не всех.

А Бейбарсов и до обращения не был человеком, он был некромагом — магом смерти, мертвым, по сути. А сейчас он пытается затащить в свою яму Таню.

— И что ты сделаешь? Застрелишь меня, а свою ненаглядную постараешься излечить? — Глеб усмехнулся. — У тебя ничего не получится. А ведь ей остался всего один шаг до того, до чего вы, смертные, никогда не дойдете со своими ограничениями, как в жизни, так и в подсознании. Это глупо — осуждать то, что недоступно.

Бейбарсов посмотрел на Таню и понял, что она сомневается, а слова маечника глубоко задели. Надо было как-то выруливать из этой ситуации, а, значит, напомнить Гроттер, кто она теперь такая. Глеб опустился на колени и перевоплотился в волка. Чем чаще он это делал, тем быстрее проходил процесс.

— Ты же сейчас борешься с собой, — шептал Бейбарсов. — Цепляешься за прошлые воспоминания, за прошлую жизнь… Отпусти их — ты теперь другая. Ты не просто Таня Гроттер — ты уже больше, чем человек. Освободись, и тебе станет легче…

Таня не знала, что ей делать. Мысли путались, а голод тем временем нарастал все сильнее и сильнее. И даже та кровь, что дал ей Глеб, ничего не изменила: ее было мало, хотя она придала немного сил и сняла боль. Зверь, который постепенно рос внутри Гроттер, требовал большего: он хотел есть. И уже было не важно, что или кого. Главное — утолить голод.

Перед глазами была какая-то пелена, а в ушах гудело. Тело отказывалось подчиняться, оно диктовало свои правила. Разум постепенно отключался, он сдавал позиции… А Душа, Сердце — что это? Их давно уже нет, они пропали первыми еще тогда, в лесу, оставив вместо себя легкие отголоски каких-то чувств и эмоций.

«Давай же, — требовал кто-то внутри. — Это правильно».

«Это хорошо. Тебе понравится».

«Ты сможешь».

«Это ведь так просто».

«Всего один шаг — и свобода».

И нет больше сил сопротивляться. Да и чему? Самой себе, своему собственному телу. Это же глупо и бессмысленно.

И есть только голод.

И ничего другого, а значит…

Ванька не успел ничего поделать: он не вскрикнул, не отпрыгнул назад, он даже не нажал на курок, хотя именно этот рефлекс нередко спасал его в лесу. Он просто застыл, не веря своим глазам.

Не достучался.

Конечно, сложно взывать к тому, чего уже нет… Глупо было даже пытаться повлиять на нее, надо было сразу пристрелить, не медля. Но понял слишком поздно, когда уже невозможно было ничего изменить. Как же глупо…

Таня с такой грациозностью набросилась на своего мужа, что Глеб даже залюбовался. А кровищи-то сколько! Полнокровный маечник — это даже звучит смешно. Бейбарсов с наслаждением наблюдал за происходящим, а затем подошел к Гроттер и присоединился к ней. О, как же он давно мечтал об этом!

После первого кусочка что-то изменилось. Таня чувствовала неугомонный поток энергии, который вместе с кровью и плотью проникал внутрь. И никаких угрызений совести, никаких эмоций, ничего кроме удовлетворения. И нет больше того давящего чувства внутри, и нет проблем, и нет забот…

— Надо уходить, — вдруг сказал Глеб, задев плечо рыжего волка мордой.

Таня с неохотой оторвалась от свежего мяса и зарычала.

— Идем, — Бейбарсов перевоплотился в человека, оделся.

Девушка повторила за ним, но не рассчитала силы и потеряла сознание. «Ничего, — с некоторой заботой подумал юноша, поднимая Таню на руки, — так бывает». И покинул забегаловку, оставив в центре мертвого Ваньку с обглоданными конечностями. И никто так и не вспомнил про хозяина заведения и Пуппера, лежащего без сознания, но вполне живого.

Гурий не ожидал, что выберется из той истории относительно целым и невредимым. Конечно, пришлось проваляться на больничной койке пару недель, но это еще ничего. Как сказал его семейный доктор, пострадал Пуппер в основном из-за магии, а не из-за ударов. Мощные импульсы энергетики нападавших чуть его не раздавили во всех смыслах этого слова. Доктор некоторое время недоумевал, не понимая, кто же мог такое проделать, а потом махнул рукой.

Гурий так никому и не рассказал, что столкнулся с когда-то истребленным видом магических тварей. Почему? Он сам не знал, но чувствовал, что не стоит тревожить общественность. Тело Ваньки куда-то делось, а других улик и свидетелей не было, кроме разгромленного бара и кучки перепуганных вампиров, которых Пуппер даже не запомнил.

Но хозяин забегаловки как-то странно поглядывал на иностранного гостя, когда тот впервые после выздоровления появился в его баре. Гурий ничего не заказывал, ни с кем не разговаривал, а просто сидел за столиком и глазел по сторонам. Редкие посетители косились на него, но ничего не говорили. А Гурий сам не знал, что его потянуло в это место. Он часа три неподвижно сидел, подперев голову правой рукой, и, наконец, поднялся на ноги, чтобы уйти, как вдруг к нему подошел высокий мужчина в черном камуфляже. Он, не представившись, попросил Гурия следовать за ним. Ничего не понимая, Пуппер подчинился, ведь мужчина выглядел внушительно и всем своим видом пресекал все возражения. На улице они куда-то телепортировались.

Это был просторный кабинет, по периметру которого располагались стеллажи с книгами и различными фигурками. В центре стоял большой стол, во главе которого сидел молодой широкоплечий мужчина с пижонской бородкой и длинной косой, переплетенной черной лентой.

— Добрый день, — мужчина приветливо улыбнулся, поднявшись на ноги.

— Добрый, — рассеянно ответил Гурий, озираясь по сторонам.

— Присаживайтесь, — мужчина указал на кресло, расположенное возле камина. Сам сел в соседнее. — Я Джеймс Смит.

«Смит?» — хотел переспросить Пуппер, но вместо этого принял приглашение и представился в ответ:

— Гурий, Гурий Пуппер.

— Я знаю, — мистер Смит улыбнулся. — Надеюсь, вы догадываетесь, что я пригласил вас для разговора по поводу того, что случилось с вами несколько недель назад?

— Да, конечно…

— И славно, — перебил мистер Смит. — Я хочу услышать имена тех волков, которые напали на вас. Как я понимаю, это были мужчина и женщина, которую он обратил?

— Да, — прочистив горло, проговорил Гурий. Ему не нравился этот разговор, поэтому он не спешил выдавать имена. Хотелось сначала узнать, что вообще происходит, и кто эти люди. — Зачем вам они нужны, мистер Смит?

— Ясно же, — мужчина усмехнулся и материализовал себе бокал вина, жестом предложил Гурию, но тот отказался. — Хотим поймать и убить их.

— Хотите спасти человечество от безжалостных убийц?

— Ха, — хохотнул Смит, отпив из бокала. — Мистер Пуппер, вы насмотрелись американских сериалов. Шерсть волколаков является одним из редчайших ингредиентов некоторых зелий. А за сапожки из их шкурок многие богатые дамочки готовы душу продать. Сами понимаете, чего нет, то является роскошью и знаком принадлежности к высшему обществу.

Гурий поерзал в кресле.

— Вы их убьете ради собственной наживы? — Пуппер даже не знал, что и думать.

— Мистер Пуппер, — Смит больше не улыбался. Он наклонился чуть ближе к собеседнику и серьезным тоном продолжил. — Вы чего-то не понимаете? Та женщина, которая стала волком, уже не человек. Она умерла, когда ее обратили, а осталось лишь тело. И, да, мы знаем, кто она. Вопрос в том, кто ее укусил.

Гурий нахмурился. Он знал, что стоит все рассказать, но что-то его останавливало, какая-то неуверенность.

— Поймите, — продолжил Смит, — по сути, мы их убьем и спасем невинные жизни, которые они могут загубить. Вы же этого хотите? А кому станет плохо от того, что мы сдерем с них шкурки?

— А нельзя вылечить… — впервые за долгое время к Гурию на ум пришла эта мысль. А, может, он просто цеплялся за последнюю соломинку, надеясь, что Таню удастся спасти?

— Нет, — отрезал Смит. — Чем отличается оборотень от волколака? Думаю, вы слышали версию про полный ритуал, зависимость от луны и так далее. Но есть один момент, который никто изменить не может. Оборотни — это люди, заболевшие ликантропией. Зверь просыпается в полнолуние, и только магические обряды оставляют Разум и глушат Тело. Волколак — это и есть зверь. Он полностью подчиняет себе то, что когда-то было человеком. Поэтому-то на него и не влияет луна, и он может по первой прихоти принять свой истинный лик. Нельзя склеить то, что по идее не должно разрушаться. Поэтому нельзя спасти того, кто уже мертв, нельзя вылечить волколака. И я прошу: просто назовите имя, и я обещаю, вы больше никогда не столкнетесь с тем ужасом, что произошел несколько недель назад.

Гурий сглотнул.

— А девушка? Она была беременна. Что будет с ребенком?

Мистер Смит нахмурился, сжал и разжал кулаки, будто успокаивая себя.

— Волколаки всегда стараются обращать тех женщин, которые ждут ребенка, — вздохнув, проговорил мужчина. Похоже, его нисколько не удивило, что Таня была в положении. — Конечно, плод погибнет, но даст возможность женщине-волколаку иметь потомство от того, кто ее обратил. И представьте, что в скором будущем нас ждет целая стая истинных волков, чистокровных безжалостных убийц. Так что прошу, назовите имя!

Последнее слово он уже почти кричал, не сдерживая раздражение, что Гурий даже вздрогнул.

— Но…

— Имя! — Смит вскочил и навис над англичанином.

— Глеб… Глеб Бейбарсов, — выдавил Пуппер. Ему не понравилось, как блеснули глаза странного собеседника.

— И чудненько, — Смит улыбнулся своей доброжелательной широкой улыбкой и опустился в свое кресло. — Я рад, что вы все поняли, мистер Пуппер. А теперь, я думаю, нам лучше распрощаться.

— Конечно, — рассеянно проговорил Гурий.

— И, пожалуйста, не говорите никому о нашем разговоре. Во-первых, вам никто не поверит, а во-вторых, я не люблю, когда кто-то треплется о моих секретах, — Смит оскалился.

— Да, я понимаю.

Джеймс Смит внимательно смотрел на Пуппера, когда тот покидал его кабинет. А когда англичанин скрылся в коконе искр, подозвал к себе Тома Брауна, того самого мужчину в черном камуфляже, который во время разговора тихо стоял в стороне.

— Целый выводок волчат — это еще лучше. Позаботься, чтобы клеток было больше, и проверь все. Скоро их ждут новые жильцы.

— Да, сэр, — Браун кивнул.

— И, надеюсь, больше эксцессов не будет…

— Да, сэр. А что делать с Пуппером?

Мистер Смит нахмурился.

— Ничего. Думаю, Бейбарсов сделает всю работу за нас, ведь ему так же не нужны свидетели.

Браун еще раз кивнул и вышел из кабинета. А мистер Смит материализовал себе еще один бокал, чтобы отметить начало новой операции, а, значит, в скором времени можно будет ожидать новых денежных вливаний.

— А еще ученых новых набрать, — Смит усмехнулся и залпом осушил бокал.