За линией фронта (джен)

День похорон для Эстергази прошел как в тумане. Он носился кругами по всему Форкосиган-Сюрло, согласовывая действия со старшим оруженосцем Дейвисом, отвечавшим за императорскую безопасность, и СБшниками, охваченными приступом паранойи который на них нападал всякий раз, как император и три его ближайших родственника мужского пола собирались ближе, чем на расстоянии пушечного выстрела. И, кроме того, Эстергази приходилось подпрыгивать на месте, едва он слышал команду "прыгай!" от леди Элис Форпатрил. Но он не был против. Он был согласен на любое дело, сколь угодно много дел, лишь бы отвлечься от мысли, что его граф умер.

Нет, напомнил он себе, когда выдалась свободная минута вздохнуть. Граф не умер. Граф — бессмертная сущность. В могилу опустили тело графского отца, и граф зажег в его память поминальный костер.

Эстергази опустился на колени и вложил свои руки между ладонями нового графа, присягая ему на верность и обещая службу. И все же после двадцати лет службы словосочетание "граф Эйрел" никак не укладывалось у него в голове сейчас и вряд ли уложится позже. Стоя у края могилы рядом с собратьями-оруженосцами, он безмолвно горевал о человеке, который всю вторую половину его жизни был его сеньором, его командиром, центром его существования.

Разумеется, прочие тоже скорбели. Руки нового лорда Форкосигана дрожали, когда он возлагал свое подношение, нож едва не выскользнул у него из пальцев — еще немного, и он бы порезался. Новый граф зажег костер твердой рукой и принимал соболезнования твердым голосом, но Эстергази заметил, что и тот смахнул влагу с глаз, когда думал, что его никто не видит.

Император, лишь недавно возведенный на трон, раздраженно повиновался приказам леди Элис, неохотно позволял новой графине хлопотать вокруг него и почти всю церемонию держался как можно дальше от своих приемных родителей, на грани того, как позволяли приличия. А сам Эстергази не мог удержаться от ласковой улыбки, глядя на этого раздраженного паренька. В конце концов, ему всего двадцать два. В этом возрасте они до единого все угрюмые и сердитые. Зато, глядя на своего императора, оруженосец Эстергази всегда видел маленького мальчика, много лет назад игравшего на берегу озера с его детьми.

Теперь этот мальчик правит империей, Джозеф учится в окружной Академии и вечно забывает писать своим немолодым родителям, а Наталья скоро выходит замуж. Поразительно, как быстро растут дети и старятся, теряя силы, мужчины вроде него самого. Граф умер, и у Эстергази больше нет причин оставаться в оруженосцах. Ему осталось дослужить три года до отставки, а там они с Лидией устроятся в уютном домике на берегу озера и отдадут все дела в руки детей.

Три года. Он молился, чтобы они прошли спокойно.

* * *

Неделя после похорон стала для Эстергази временем перемен. Прежде он редко сопровождал лорда Форкосигана — это оставалось уделом оруженосцев помоложе. Его место было возле графа. В последние лет десять это означало в основном каждое утро разбирать лекарства и исподволь убеждать упрямого старого генерала хоть как-то прислушиваться к своим докторам. Теперь же ему приходилось носиться вместе с премьер-министром по всей Форбарр-Султане — из его кабинета во дворец, а затем на совещания и встречи — и ухитриться при этом не свалиться от перенапряжения. Через неделю он заподозрил, что либо СБ тайно изобрела машину времени, либо ни у кого не хватило духу рассказать Эйрелу Форкосигану, что в сутках всего двадцать шесть часов.

Очередной день начался с того, что Эстергази сопровождал графа во дворец на встречу с императором и какими-то чинами из Департамента по делам галактики. Как обычно, совещание проходило в Зеленой комнате. "Очень красивое место, — подумал Эстергази, — эти темно-зеленые занавеси, старинные шелковые обои. Неудивительно, что императору так здесь нравится". И это было единственное место во дворце, где император мог работать, не видя в каждом углу тени своего грозного Регента.

Когда граф вошел, все выпрямились и потянулись за своим заметками. Граф занял свое место по правую руку императора, а Эстергази встал у стены рядом с форбаррскими оруженосцами. Он коротко отсалютовал Дейвису, стоящему по другую сторону комнаты. Много лет назад они вместе служили в СБ и были друзьями, а когда в отряде оруженосцев юного Грегора открылась вакансия, именно Эстергази рекомендовал Дейвиса лорду Регенту. С тех пор они поддерживали дружеские отношения, надолго зависая вместе над стаканчиком медовухи и расписанием боевых тренировок всякий раз, когда император посещал Форкосиган-Сюрло.

Пока звучал доклад министра Ракоци, Эстергази позволил себе задуматься о своем и уловил только последние слова:

"...хотя эскобарцы до сих пор настаивают на том, что не хотят впускать в свое локальное пространство барраярские торговые флоты в сопровождении военного эскорта..."

Император резко вздернул голову:

— Это абсурдно! Эскорт жизненно необходим нашим кораблям. И ни одна другая планета в галактике не поднимает из-за этого шума.

— Сир, — осторожно предположил Ракоци, — ни у одной планеты в галактике нет такой специфической истории отношений с нами, как у Эскобара.

— Это ведь они жизненно заинтересованы в соглашении, — возразил император. — И они разрешают проходить через свою планетную систему цетагандийским военным кораблям, давая им тем самым несправедливое преимущество. Настаивайте на флотском эскорте.

Даже с другой стороны комнаты Эстергази разглядел умоляющий взгляд, который Ракоци кинул на премьер-министра.

— Сир, — терпеливым тоном начал граф Форкосиган, — Эскобарское правительство не может просто так взять и допустить военные суда Барраяра в свое локальное пространство. Сделав это, оно потеряет всякую общественную поддержку. Даже сам факт ведения переговоров с нами составляет для них значительный риск. Они сделали жест доверия, начав их, и если после этого мы саботируем заключение договора, это будет неверно понято.

Император выглядел раздраженным.

— Так что же, вы рекомендуете отдать им все, что они потребуют?

— Я предполагаю, что после нескольких месяцев скрупулезных обсуждений взаимовыгодного соглашения было бы неразумно потерять все из-за одного сравнительно небольшого пункта, — спокойно ответил премьер-министр. — В дипломатическом смысле наиболее важно установление долговременных отношений между нашими государствами. Не выступая с позиции силы, мы завоюем доверие, которое поможет нам в следующем раунде переговоров, и так далее, и наконец приведет обе стороны к желаемому результату. Медленно, но мирно.

Ракоци вновь задышал. Император принялся беспокойно вертеть в пальцах световое перо.

— Прекрасно, — отрывисто бросил он. — Благодарю вас, джентльмены. На этом все.

Несколько человек покосились на графа, но поскольку он, кажется, возражений не имел, совещание на этом закончилось. Эстергази подавил очередную ласковую улыбку при взгляде на обиженное лицо императора. Бедный парень. Должно быть, он мечтает о дне, когда его премьер-министр выйдет в отставку; вот только нет никаких признаков, что это случится скорое.

Вслед за графом Эстергази миновал дворцовые коридоры и вышел на Главную Площадь к ожидающему их лимузину.

— Порой мне кажется, что мальчику просто не терпится развязать войну, — произнес голос у них за спиной.

Граф обернулся к капитану Иллиану.

— Он молод и мечтает быть героем. Все парни проходят через это, Саймон. Как и я в свое время.

Иллиан весьма аккуратно не стал обсуждать молодость графа Форкосигана.

— Не все парни сидят на троне, — отметил он. — Ситуация опасная.

— Грегор будет в порядке, — произнес граф, спокойно и даже с нежностью. — Есть ли у тебя что-нибудь еще по делу, которое мы обсуждали на прошлой неделе?

Иллиан покачал головой.

— Очень мало. Мой агент в отделе снабжения просмотрел все его записи. Улик достаточно, чтобы предположить, что деньги исчезли где-то на пути от офиса адмирала до подрядчика на верфи, но ничего не указывает персонально на него. И уж определенно ничего не связывает с этим делом графа.

— Этого мало, Саймон. Мало! Мне нужно выяснить, кто стоит у истоков всей этой махинации, иначе они просто заметут следы и скроются. Мне нужно доказательство того, что...

Эстергази молча ждал, пока они рассуждали о бюджете, стоимости кораблей и накладных расходах. Он так скучал сейчас по чистому ароматному воздуху Форкосиган-Сюрло, по озеру, лошадям, по своей семье. Интересно, какими они окажутся, эти оставшиеся три года?

* * *

Через неделю после Зимнепраздника Эстергази вновь оказался во дворце, на этот раз на дипломатическом приеме в честь нового бетанского посла. Он занял свое место у стены, пока граф с графиней проходили по зале от одного приятеля, коллеги или прихлебателя к другому, постепенно приближаясь к императору. Тот приветствовал их достаточно вежливо — мальчик всегда был вежлив — но Эстергази осознавал, что что-то не так. Он почти ощущал висящее в воздухе напряжение, пока они разговаривали; и почти сразу, что было практически на грани грубости, император жестом отослал их к удивленной подобным оборотом дела даме-послу. Посол и графиня немедленно вцепились друг в друга, точно двое утопающих, и не расставались до самого конца приема.

Эстергази заметил, что император заметно расслабился, лишь когда Форкосиганы отошли от него. Что же здесь происходит? Весь вечер он старался держать глаза открытыми, но увидеть смог немного. Например, то, что граф Фордрозда постоянно находился подле императора, что-то шептал ему в ухо, приглашал к разговору, смеялся его шуткам. Что этот вечер был обставлен гораздо пышней, чем обычные дипломатические приемы, а император был здесь в полном блеске парадного мундира, хотя Зимнепраздник уже прошел. Не в стиле Грегора было так выставлять себя напоказ; Эстергази знал, что по натуре тот скорее скромен и застенчив. Что же он пытается доказать?

— Оруженосец, — окликнули его. Он повернулся и увидел леди Элис Форпатрил.

Слава богу, ему удалось справиться с немедленным рефлексом одернуть свой мундир. Как и всякий форкосигановский оруженосец, он уже успел познакомиться с тем, что молодой Майский назвал "Смертоносным Взглядом, Указывающим, Что Ты Одет Не По Форме".

— Миледи!

Он мысленно взмолился о том, чтобы его сапоги сейчас были начищены до безупречного сияния.

Леди Элис понизила голос:

— Адмирал Хессман только что провел полчаса за беседой с графом Фордроздой, а затем сразу отбыл в штаб-квартиру Адмиралтейства. Эйрелу необходимо это узнать.

— Слушаюсь, миледи, — Эстергази запомнил сообщение наизусть.

В грациозном шелесте юбок леди Элис повернулась и смешалась с толпою.

Эстергази уточнил у проходящего официанта, где сейчас граф Форкосиган, и тот показал ему вдоль по коридору. Эстергази неодобрительно покачал головой ему вслед. До чего дошла нынешняя СБ? Этот идиот надел под белую куртку официанта форменную футболку, да еще так, чтобы рукав выглядывал. Ничего, всего один Смертоносный Взгляд излечит его от этого.

Одна из дверей оказалась приоткрыта, и Эстергази услышал доносящиеся изнутри голоса. Один безошибочно был голосом графа. Другой... Он замер. Его сообщение подождет; не может же он прерывать разговор Форкосигана с императором.

— ...откуда мне знать? — раздраженно говорил граф. — Предполагалось, что мальчик поедет навестить бабушку. Самая безобидная вещь, какую только можно вообразить. Я рассчитывал, что он...

— Что он завербует дезертира, отправится в зону боевых действий и соберет военный флот? Нет, этого и я от него не ждал, Эйрел.

— Возможно, — вставил третий голос — тонкий саркастический тенор графа Фордрозды, — что этого ждал кто-то другой.

Военный флот? Но ответную реплику графа Эстергази не расслышал, потому что в эту секунду его вдруг похлопали по плечу. Он обернулся. Это был Дейвис, во всем великолепии своей черной с серебром форбаррской ливреи.

— Я иду на кухню перехватить чего-нибудь, — тихо сообщил он. — Хочешь со мной? — Взглядом он выразительно намекал Эстергази, что дело срочное и безотлагательное.

Дейвис заговорил, едва они уселись с сэндвичами в углу кухни.

— Лорд Форкосиган, — сказал он. Эстергази понял, что это был вопрос.

— Мальчик улетел с планеты погостить у родственников матери. Потом по каким-то причинам ему взбрело в голову заняться межпланетной торговлей, купить корабль, нанять команду и улететь с Беты. Графиня в конце концов убедила графа не объявлять войну Колонии Бета, и сейчас за мальчишкой присматривает СБ.

— Это все, что ты знаешь? — удивленно спросил Дейвис.

"А есть что-то еще?"

— Ты же в курсе, что граф никогда не обсуждает засекреченную информацию там, где он может быть услышанным. — Хотя у оруженосцев есть и другие способы выяснять то, что им нужно знать.

— Тогда тебе стоит знать, что СБ вчера получила рапорт. Лорд Форкосиган сейчас на Тау Верде.

Эстергази удивленно заморгал. Тау Верде?

— Но... но я полагал, что там сейчас зона военных действий.

— Вот именно. А он — прямо в центре этих самых военных действий. Он возглавил флот наемников — и, кстати, назвал его в честь гор в отцовском Округе, куда уж яснее. Дендарийские наемники под командованием адмирала Нейсмита с Колонии Бета.

Эстергази отложил недоеденный сэндвич. Не будь это Дейвис, которому он всецело доверял, и не иди речь о маленьком маньяке лорде Форкосигане, он бы отмел это сообщение, как дурную шутку. Флот наемников?

— Но это...

Дейвис разглядывал его в упор.

— Нарушение закона Форлопулоса. Да.

— Измена, — в ужасе прошептал Эстергази. Беседа, которую он только что подслушал, внезапно обрела свой полный и ужасный смысл. Он отставил тарелку в сторону, внезапно потеряв всякий аппетит. — Эту историю ведь замнут, так? Стоит этой новости просочиться наружу, и она разрушит коалицию премьер-министра, а может, приведет к смене самого правительства.

Дейвис подбирал слова с величайшей осторожностью:

— Если бы все шло как обычно, ее бы замяли. Но в окружении императора есть кое-кто с иными взглядами на этот счет. Взглядами, случайно совпадающими с его собственными планами.

— И что все это значит? — Он понимал, что слишком давит на своего приятеля. Его вопрос опасно близок к просьбе оруженосцу предать доверие своего сеньора.

Дейвис доел свой сэндвич и поднялся, отряхивая крошки с мундира.

— Это значит, что я пытаюсь тебя предупредить, — ответил он серьезно. — Будь бдителен. И выбирай аккуратно.

* * *

За следующий месяц история про лорда Форкосигана и Дендарийских наемников разнеслась по всей Форбарр-Султане. Напряжение между императором и его премьер-министром росло день ото дня, и под конец они едва друг с другом разговаривали. Ну, а у Эстергази и хватало забот.

В конце месяца его Наталья выходила замуж. Ее свадьба состоялась прямо в бальной зале форкосигановского особняка — такой роскошной, что не постыдилась бы любая фор-леди — и сами граф с графиней были на этой свадьбе свидетелями. Эстергази на миг оцепенел, когда граф небрежно предложил ему устроить свадьбу здесь (первой мыслью оруженосца было, что граф Петр перевернется в своей могиле), но, в конце концов, именно супруги Форкосиганы поженили сына бакалейщика и дочь сержанта в Алой Зале императорского дворца. Эстергази еще помнил, как тогда на это отреагировал граф.

— Она скучает по Елене, — шепнула ему Лидия, глядя, как молодожены идут в свой первый танец на великолепном мраморном полу. Милая крошка Елена Ботари должна была стоять как свидетельница невесты в свадебном кругу. Где она теперь? В безопасности ли она среди всех этих солдат-инопланетников? Разумеется, лорд Форкосиган не втянул бы невинную девушку в свои преступления.

— Из Тани тоже вышла хорошая свидетельница, — заметил он. Дочь кузена Лидии, семью годами старше юной невесты, одиноко стояла сейчас у стены.

— О! — Лидия поднесла руку ко рту. — Совсем забыла, спасибо, что напомнил. Я обещал ее матери поговорить с госпожой Фортескью... у той есть неженатый сын. Конечно, скорее всего, мы получим отказ, но я обещала быть бедной девочке хорошей свахой. Она же не виновата. — Лидия поспешила на другую сторону залы.

Конечно, Таня не виновата, что ее дед служил оруженосцем у Фордариана. Ее родители сделали все, что могли, но позорное пятно измены не смыть за два поколения. Брата Тани здесь не было — в прошлом месяце его не приняли в Академию. Эстергази поглядел на Джозефа, такого гордого и взрослого в своей курсантской форме, глядящего с обожанием на адмирала Форкосигана…

…И тут же вспомнил другого мальчика, образ, который гнал от себя уже много дней. Пятилетнего ребенка, который сжался в комок, дрожа в холоде и темноте, и плакал без своей мамы. Ребенка, которого он утешал и убаюкивал колыбельными посреди ночи. Которого он учил доить коз: сперва у него ничего не получалось, но какое удовольствие было на его личике потом! Император трех планет никогда не забывал прислать подарок на Зимнепраздник человеку, которого две недели называл папой.

Он снова посмотрел на свою дочь, прекрасную, очаровательную, лучащуюся от радости, и ради нее заставил себя улыбнуться.

* * *

На следующий день после свадьбы Эстергази вошел в графский кабинет и обнаружил, что там сидит капитан Иллиан. На столе перед графом и капитаном был разложен целый ворох бумаг и распечаток, а в центре стола стоял небольшой портативный конус тишины. Эстергази застыл в дверях. Значит, слухи о тайных совещаниях были правдой.

— ...этого все еще недостаточно, Саймон, — договорил граф с досадой в голосе.

— Это все, что удалось выжать моим аналитикам,— спокойно ответил Иллиан. — Вы понимаете, что большего я неофициально сделать не могу.

Эстергази подавил дрожь. Мало просто тайных совещаний, Иллиан исполняет для премьер-министра секретные задания. Если это — правда, то о чем еще не солгали? И насколько это "еще" хуже?

Граф прикрыл глаза.

— Найди то, что мне нужно, Саймон, — прошептал он. — Найди мне доказательство, что Фордрозда в это дело замешан. Доказательство достаточно крепкое, чтобы убедить Грегора, и тогда все закончится.

— Есть, сэр, — выпалил Иллиан моментально, очевидно, ничуть не смущаясь тем фактом, что сидевший перед ним человек не имел власти отдавать такой приказ. — Мой агент в офисе Хессмана подобрался очень близко. Может, еще две недели, и все получится.

— Еще две недели — вздохнул граф. — Хорошо, Саймон. Две недели мы сможем выдержать.

Эстергази вышел, прикрыв за собою дверь. Он прижался лбом к стене, всерьез размышляя, не стоит ли ему прямо сейчас подать графу прошение об отставке. Но этим он предал бы не только свою присягу. Он предал бы Дом, которому его семья служила многие поколения, и память графа Петра. Но если наследники графа Петра сами предают его память, в чем должна состоять верность оруженосца?

Что ж, подумал он, припомнив слова графа, возможно, через две недели он это выяснит.

Две недели спустя капитана Иллиана арестовали за измену.

* * *

Было два часа ночи. Эстергази подал графу уже десятую кружку кофе за вечер. Графиня сидела в библиотеке прямо на ковре, скрестив ноги, в левой руке у нее был синий фломастер, а в правой — красный. О том, насколько скверной была ситуация, говорило хотя бы то, что леди Элис ни словом не обмолвилась о том, что леди не подобает так сидеть. Перед графиней был расстелен план мест в Совете Графов. Половина квадратиков была уже закрашена красным или синим. Красных было много больше.

Граф откинулся в кресле, прикрыв глаза. Он выглядел почти расслабленным, но Эстергази уже научился читать его "язык тела", и понимал, что каждой своей клеточкой тот излучает напряжение.

— Пятый ряд, — пробормотал он, — Начнем слева.

Фломастер графини завис над пустым квадратиком.

— Фортрифрани. — Леди Элис поморщилась, граф нахмурился. — Сегодня вечером у него, кажется, прием.

Эстергази точно знал, что насчет приема — правда; это ему рассказал один из оруженосцев Формонкрифа. Красный фломастер чиркнул по бумаге.

— Форбреттен.

— Форбреттен трус, — пренебрежительно заявила леди Элис. — Мы с его сыном сделали все возможное, Но я думаю, максимум, что от него можно ожидать — решения воздержаться.

— Форволк, — продолжила графиня.

— Это легко, — вмешался граф. — Мальчик проголосует, как всегда — так, как этого захочет император.

Графиня помедлила. Леди Элис мягко забрала фломастер у нее из руки и закрасила квадратик красным.

— Мой сын — идиот, — пробормотал граф. — Ну чем он там занят? Почему не возвращается домой? Почему не пришлет нам хотя бы сообщения?

Может быть, ему уже не вернуться, подумал Эстергази молча. И понял, что у остальных мелькнула та же мысль. Фордрозда отнюдь не исчерпал свои ресурсы и контакты, необходимые для организации убийства. А то и двух убийств, подумал он, посмотрев, какие тени залегли под глазами обеих дам.

Они разобрались со всеми пустыми квадратами, и в три часа леди Элис наконец поднялась. Граф проводил ее до двери.

— Элис, — произнес он, когда она уже выходила. — Ты не побудешь здесь с Корделией, когда я поеду на Совет? Просто на случай, если ей потребуется...

Она решительно кивнула.

— Конечно. Поспи немного, Эйрел.

Интересно, что же не договорил граф. Если ей понадобится… отвлечься? Дружеская поддержка? Вместе пройтись по магазинам? Он внезапно представил, как две фор-леди выкатывают голову Фордрозды на стол перед Советом графов. И подавил дрожь при мысли о том, что за этим последует.

Графиня не двинулась с места. Она так и сидела, опершись подбородком на сложенные ладони и уставившись на море красных квадратиков.

— Мы проиграем, да?

Граф сел на ковер рядом с ней и свернул тревожащий ее лист.

— Не обязательно. Всегда есть возможность, что Форхалас перейдет на нашу сторону. Или что появится еще какое-то доказательство. Или что у Грегора этой ночью каким-то чудом прорежется здравый смысл.

Графиня очень не по-дамски фыркнула и тесней прижалась к мужу. Эстергази хранил на лице бесстрастное выражение, когда граф обнял ее за плечи и придал к себе. Она склонила голову на плечо, обтянутое зеленой тканью кителя, и прикрыла глаза.

— Или у свинок вырастут крылья, — пробормотала она.

— Может, и это. — Он мрачно улыбнулся. — Но если ничего из этого не случится, да, мы проиграем. Майлза осудят, мне придется оставить пост премьер-министра. Форбарр-Султана станет для тебя небезопасна. Не думаю, что они тронут Элис, но ты...

Графиня подняла брови.

— Нет, — перебила она его самым своим ровным бетанским голосом. — Эйрел, мы это уже обсуждали. Я не уеду.

— Ты это сможешь сделать без труда. Бетанцы будут счастливы защитить тебя от кровожадных варваров. И эскобарцы тоже: если эскобарское правительство только попытается отказать тебе в политическом убежище, оно сразу нарвется на импичмент...

Она накрыла пальцем его губы.

— Хватит, — сказала она твердо. — Эйрел, этого не будет. Мы не позволим этому случиться.

Граф склонился и прижался своим лбом к ее.

— Ох, милый капитан, — прошептал он, — ты собираешься исправить ситуацию, но как?

Эстергази напрягся. Он ощущал, что судьба всей империи висит сейчас на волоске, вот равновесие покачнулось... и тут зазвонил его комм.

Он неохотно вышел за дверь. В коридоре его ждал Майский.

— В чем дело?

Младший оруженосец не стал терять времени.

— К нам снова подходили.

Эстергази зашипел сквозь зубы.

— Не здесь, — сказал он, выводя Майского из комнаты. Они уселись за столик в углу кухни, где теоретически не должно было стоять жучков. — Кто на этот раз?

— Себастьян. Он был не на дежурстве, и двое в баре предложили ему три сотни марок за фамилии людей из Генштаба, обещавших графу поддержку. — С ноткой гордости в голосе он добавил: — Он послал их к черту, сэр.

— Молодец, — ответил Эстергази. — Скажи, чтобы он составил рапорт и передал в СБ.

Майский помедлил.

— Он уже сделал это, сэр. Не думаю, что они приняли его всерьез. А я говорил с новым командиром охраны, и он...

— Он что? — переспросил Эстергази резко. Все охранники СБ в особняке Форкосиганов сменились три недели назад. Новые не делали тайны из того, что им даны иные приоритеты, чем тем, кого они сменили.

— Он хочет, чтобы его люди просматривали записи с камер безопасности в крыле, где живут граф с графиней, — торопливо объяснил Майский. — Я сказал ему, сэр, что на это требуется ваше разрешение, и я думаю, если вы скажете ему, что граф...

Еще на шаг ближе к домашнему аресту. Эстергази поднял руку, останавливая его.

— Пусть делает.

Майский помедлил.

— Но, сэр...

Эстергази покачал головой.

— Графу сейчас и так хватает, о чем беспокоиться. Пусть делает.

— Есть, сэр. — Майский потупил взгляд на свои ботинки, все еще пребывая в нерешительности. Наконец он шепнул совсем тихо: — Сэр, что нам делать?

Эстергази видел его лицо и понимал, что теперь они говорят отнюдь не о записях с камер. Он налил и поставил на стол две чашки кофе, скорее для того, чтобы потянуть время, чем для чего-то еще. Ни от одному из них двоих не следовало выходить сегодня на дежурство в ночную смену, но было ясно, что этой ночью никто не заснет.

— Мы будем верны нашей присяге, — ответил он просто, не зная, что еще сказать.

Голос парня был не громче шепота:

— Которой из двух?

Эстергази глядел на Майского и не мог найти ответа. Сколько тому было лет во время фордариановской попытки переворота — двенадцать, тринадцать? Он понятия не имел о том, что значит сражаться в гражданской войне. Эстергази же знал это слишком хорошо.

В тот незабываемый день, когда Фордариан начал свой мятеж, Лидия с Джозефом гостили у родных в столице. Она была беременна на третьем месяце, ждала Наталию. Не прошло и нескольких часов с начала боев, как их взяли в заложники, а он сам оставался на базе Тейнери с графом и лордом Форкосиганом. Он мог бы уйти и сдаться, рассказать все, что знает, в обмен на их безопасность, но он этого не сделал. Нет, он стоял молча и не сказал ни слова, когда лорд регент объявил, что пожертвует заложниками ради того, чтобы выиграть войну.

Тогда он был моложе. Вряд ли теперь у него хватило бы на это сил. А у Майского, вспомнил он запоздало, две дочери.

— Что будет делать граф? — несчастным голосом спросил Майский. — Он сказал вам? Вы знаете?

Что он будет делать? Эстергази попытался представить, как бы он поступил, если бы Джозефа заковали в цепи посреди Главной площади умирать там от голода... Нет. Ни один отец не станет молча стоять и смотреть на такое. Попытка спасения посреди ночи, быстрая и тайная? Внезапный государственный переворот, устроенный флотскими сторонниками Форкосигана? Или проверенная и испытанная семейная традиция — боевой поход по магазинам? Не обязательно это сделает сама графиня — графу тоже случалось убивать людей на дуэли. Неважно, что именно из перечисленного. Любой из вариантов окажется фатальным.

И двадцать человек угодят в самый центр событий, вынужденные выбирать между своим сеньором и своим законным императором. Он — их командир, и на него они будут глядеть, как на пример. Эстергази захотелось закрыть лицо руками, но он не мог это сделать на глазах же у Майского, когда парень прибежал к нему за утешением. Есть ли для него хоть какой-то способ сохранить свое достоинство, если все они обречены на бесчестье, в любом случае?

Он пытался подыскать хоть какие—то верные слова, чтобы успокоить парня.

— Оруженосец, — начал он после долгой паузы. — Я знаю лорда Форкосигана с тех пор, как он начал ходить. И сколько бы они за эти годы ни играли вместе с императором Грегором, он всегда выбирал роль верного рыцаря, который служит своему господину и защищает его до последнего дыхания. Я был свидетелем, как граф шестнадцать лет подряд охранял трон трех планет исключительно ради того, чтобы сберечь его в безопасности для законного императора. Я видел, как графиня защищала право своего приемного сына быть счастливым, и берегла его от людей, желавших обращаться с ним как с символом, не как с человеком; она делала это не менее яростно, чем защищая собственного ребенка. — Он помолчал, осторожно подбирая слова. — Я не могу сказать, какое тебе принять решение, и не могу указать, когда правильней будет нарушить присягу. Но я могу сказать одно. Форкосиганы — не предатели.

Он попытался вложить в свой голос как можно больше уверенности, но внезапно обнаружил, что не лукавит. Он действительно это знал.

* * *

В то утро граф с графиней за завтраком сидели друг к другу ближе обычного, держась за руки под столом. В дверях графиня крепко поцеловала своего мужа, и они долго не размыкали объятий. Едва Эстергази увидел их лица, ему стало ясно, какое решение они приняли. Они будут сражаться или погибнут в этом сражении. Но не смирятся с поражением.

И он сам — тоже, понял Эстергази с внезапной уверенностью. Он поступит так, как велит ему совесть, и не важно, куда это его приведет.

Граф вгляделся в него внимательно.

— Оруженосец, — произнес он, и Эстергази понял, что это вопрос.

Он видел, что водитель — СБшник, из новых — внимательно прислушивается к их разговору от двери ожидающей машины.

— Милорд граф, — ответил Эстергази. — Удачи. — И, повинуясь импульсу, добавил: — Мы будем ждать ваших приказаний, сэр.

Граф мгновение не сводил с него глаз, и в его взгляде было полное понимание. Потом он молча кивнул. Все было сказано без слов.

Едва граф направился к замку Форхартунг, Эстергази позвонил в Форкосиган-Сюрло. Лидия прекратила улыбаться, едва разглядела его лицо.

— Твоя сестра на Южном континенте, — начал он.

Она двадцать лет была женой оруженосца и не стала терять времени.

— Что насчет нее?

— Поезжай к ней в гости, — распорядился Эстергази. — Сегодня же. Скажи Джозефу, чтобы взял в Академии увольнительную и присоединялся к вам. Возьми Наталью с ее мужем. Просто забирай детей и уезжай. — Она кивнула, побледнев, и повесила трубку. Ей уже пришлось пережить войну, и она знает, что делать. А что касается его самого...

Он точно знал, на какой он стороне.