Нарушитель (джен)

Крупная овчарка потянула носом и почти сразу же злобно ощерилась и зарычала. Все громче и настойчивее, косясь на массивный ремень джинсов. Умная тварь.

Взгляд полицейского кинолога стал нехорошим, цепким. По группе ментов словно пробежал порыв свежего ветерка. Ленивая рассеянность разом слетела с них. Угрюмый верзила-лейтенант сделал шаг вперед.

Стас понял, что влип.

И что сесть в скоростной "Сапсан" Москва — Питер ему сегодня вряд ли светит. Последняя надежда скрыться от людей Михи таяла на глазах. На этом фоне менты были даже не самой главной проблемой. Может, стоило отсидеться в СИЗО? Хотя наивно надеяться, что Миха не доберется до курьера конкурентов и там. Вот что называется "меж двух огней", мать их.

Время замедлилось, все поплыло перед глазами. Досмотровый павильон вдруг показался тонущим кораблем, с которого нужно было немедленно убегать. Уносить ноги, пока не поздно. Прочь от рычащей собаки, от ментов, чьи физиономии неуловимо напоминали морду служебной овчарки — может, выражение лица было такое же; подальше от некстати заглючившей автоматической рамки-сканера, которая бы и не заметила товара, потому что наркотик был упакован в предоставленный клиентом отражающий материал и спрятан в пряжке рокерского ремня, украшенного железными черепами, — Стас не вникал, как это работало, но работало точно, дилер продемонстрировал молчащие рамки наглядно, прежде чем отправить курьера с партией. И если бы не чертова натасканная псина...

Дверь павильона была совсем рядом. Сквозь стеклянные стены виднелись перроны, поезда, здание вокзала и толпы людей. Такие заманчивые толпы, удобные толпы, спасительные толпы, в которых легко затеряться, уж ему ли не знать, как это делается... Обнаружители и металлоискатели враждебно поблескивали у стены.

Стас резко дернулся, оттолкнув ближайшего мента, и со всех ног кинулся бежать.

Отпихнул еще одного, бросившегося на перехват, — тот кубарем покатился по полу. Пнул баул какой-то девицы, та завизжала, чемодан на колесах повалился оземь, проходящий мимо парень зазевался и споткнулся об него, не удержал равновесия, — и вот уже рядом со входом в павильон образовалась куча мала, блокируя выход разъяренным ментам.

Стас бежал.

Ввинтиться в толпу пассажиров какого-то только что прибывшего поезда, на бегу содрать с себя ярко-красную куртку, — и вот тебя по ней уже не отследят... Швырнуть в урну, сорвать с лица наклеенные усы, — черт, больно, клей хороший попался; поднырнуть под брюхом другого поезда, — и тебя уже не видно с той стороны... Вскочить на соседний перрон. Кажется, оторвался. Но расслабляться не стоило.

Он завертел головой, прикидывая, в какой части вокзала очутился. И чуть не прозевал мгновение, когда из будки диспетчера в конце перрона выскочило еще двое ментов.

Стас выругался про себя. Рано обрадовался. Они наверняка разослали сообщение всей местной ментуре... Больше не задумываясь, он вновь кинулся бежать.

Крытые перроны, пестрые ларьки и павильоны, табло с цифрами, длинные красно-сине-зеленые поезда, увешанные баулами люди, чемоданы, тележки, ступеньки и переходы — все слилось в сплошную разноцветную кашу. Стас не замечал ничего вокруг, видел только стелющуюся под ноги брусчатку и постепенно отстающих ментов. И поглядывал, чтобы не нарваться на других. Раз его засекли, то ловить будут как зверя. Со всех сторон.

Еще некоторое время Стас несся сломя голову и расталкивая людей, которых становилось все меньше. Неожиданно что-то с силой ударило его в спину. Минутный всплеск паники затмил рассудок. Выстрел из пушки с глушителем? Нет, для выстрела слабовато. Пнул кто-то, кому он наступил на ногу? Не догнали бы... Стас притормозил и настороженно осмотрелся.

И снова ругнулся в полный голос.

Он находился на допотопном высоком перроне с ржавыми перилами, приподнятом метра на полтора над землей. За перилами без всякого перехода начинался... густой лес. Высокие нетронутые деревья, желтые, красноватые и рыжие листья. Они покрывали и перрон, и полузасыпанное грязью железнодорожное полотно — одна-единственная пара рельс вместо паутины путей Ленинградского вокзала.

А прямо по курсу перрон заканчивался ведущими вниз покосившимися ступеньками.

И вокруг, насколько хватало взгляда, не было ни души. Ни единого строения, ни следа многомиллионного города и людного вокзала. Только старый перрон, дремучий лес по правую сторону и рельсы по левую. И низко висящие серые осенние тучи над головой.

Стас моргал, не в силах цензурно выразить всю меру своего потрясения. Куда он попал? И как? Как сюда можно было забежать с Ленинградского вокзала? Задворки какие-то? Но тогда хоть на горизонте должны были быть дома. Не мог же он пробежать за эти десять минут всю Москву.

Он оглянулся и облегченно вздохнул. По перрону шла девушка в длинном черном пальто. Ну хоть кто-то. Сейчас она скажет, что это за место.

Незнакомка отбросила с лица такие же длинные черные пряди волос. Стас смотрел на нее как завороженный. Такую язык бы не повернулся назвать телкой и отпустить пару сальных шуточек. В ее бледном лице было что-то грозно-строгое. Так смотрела когда-то училка алгебры... Хотя нет, не так. Училка смотрела злобно. Эта девица скользила по Стасу равнодушным взглядом, словно глядя сквозь него.

Ненормальная, что ли?..

Но она подошла ближе, и стало ясно, что это игра воображения. Узкие черные глаза уставились прямо на Стаса. И он открыл было рот, чтобы все-таки задать вопрос, как вдруг девушка плавно подняла руку и коснулась его глаз. Совсем легко, точно перышком.

Но этого почему-то хватило, чтобы пошатнуться от приступа сильнейшего головокружения и почти моментально отключиться.

* * *

Лада критически осмотрела рухнувшего навзничь парня и поморщилась. Редко кому удавалось попасть в эту часть Вокзала. Только тем, кому угрожала большая опасность. Если человек отчаянно желал спастись и спрятаться, переход мог среагировать на это и самостоятельно сработать, втаскивая его в свое измерение. Измерение уже не Ленинградского, другого, — Вокзала с заглавной буквы. Перевалочного центра, транзитного узла, источника, из которого выходили потоки энергии. Нематериальные, но существовавшие задолго до возникновения города. Этот Вокзал пересекался с Ленинградским всего в нескольких точках перехода, сквозь одну из которых и ухитрился проскочить неизвестный тип.

А такой ли неизвестный?..

Лада присела на корточки, не обращая внимания, что полы пальто раскинулись по мокрому асфальту перрона. Всмотрелась в лицо парня, отметив про себя, что он ей, пожалуй, даже нравится. Светлые волосы, высокие скулы, аккуратные прямые брови... Смотри не влюбись, усмехнулась она про себя. В живых нельзя влюбляться. Живых нужно контролировать.

А этот человек, похоже, и есть некий Воронцов Станислав, ориентировка на которого буквально четверть часа назад поступила в пункт транспортной полиции. Отравитель энергопотоков. В понимании людей — наркокурьер.

И его следовало немедленно сдать полицейским. Это было частью обязанностей метапроводницы.

Конечно, ей не перед кем отчитываться. Может быть, перед советом метапроводников, но он собирался очень редко и по более важным поводам. А метапроводник на каждом Вокзале был всего один. Иногда двое-трое. На таком крупном, как тот, что пересекался с Ленинградским, Ладе не помешал бы помощник, но совет до сих пор не рассмотрел ее просьбу, и с самого дня гибели приходилось работать здесь в одиночку. А работы было много.

Ведь потоки жизненной энергии исторгались из силового центра Земли непрерывно. Задачей метапроводника было распределять их по близлежащим городам и поселкам, а если что-то нарушалось, то приводить в норму. Обычно измерение Вокзала не пересекалось с реальным вокзалом. Лада быстро рассылала нематериальные локомотивы жизненных сил по городам и весям, успешно избавлялась от невидимой живым людям нечисти вроде ларв, навий, суккубов и прочих отравителей энергии в жилах обитаемых земель. Но иногда нарушителями бывали и люди. К примеру, агрессивные футбольные фанаты из других городов, заезжие преступные группировки — любые пришельцы, которые мутили спокойные воды жизни и портили их подобно ложке дегтя в бочке меда.

А один наркокурьер был вредоноснее целой группы разъяренных ультрас. Вредоноснее ровно во столько раз, на сколько доз хватило бы его опасного груза.

Поэтому долг метапроводницы — помогать полиции в таких случаях...

Лада со вздохом посмотрела на парня и встала. Что ж, Станислав Воронцов, ты сам выбрал свою судьбу.

Оставалось переместить нарушителя на Ленинградский вокзал и привести кого-то из полицейских.

Она подняла руку, собираясь выбросить курьера на обычный перрон, в вотчину живых. Но не успела.

Совсем рядом полыхнуло сияние перехода, оповещая, что портал снова открылся. Неужели за такой короткий срок нашелся еще кто-то, кому срочно требовалось скрыться? Да еще от полиции. Что-то не так с настройками Вокзала. Он создан, чтобы регулировать энергопотоки, а не для того, чтобы помогать их нарушителям скрываться и продолжать свое черное дело...

Сияние померкло. На перроне стояли трое. И Ладе хватило одного взгляда, чтобы окончательно убедиться, что происходит что-то странное.

Из троицы мрачного вида парней наметанный глаз выхватил только двух живых. Третьим был тот, кто протащил их сюда, обойдя тонкие законы Вокзала. Лар. Такой же, как она сама, но явно на службе не у тех, у кого следовало, и от этого намного более опасный. Он стоял впереди, и от него к лежащему на потрескавшемся мокром асфальте человеку тянулись нити черного дыма. Судя по всему, живые этого не видели. А вот Лада видела прекрасно. И понимала, что каким бы ни был нарушитель энергобаланса, нельзя позволять дымным нитям его коснуться.

Она всего секунду смотрела в неестественно черные глаза противника, так похожие на ее собственные. А потом рывком присела на корточки, схватила парня по имени Станислав за руку и телепортировалась прочь. В свое купе-убежище метапроводника.

Передача нарушителя в руки полиции откладывалась. Живой человек, который привел за собой враждебно настроенного лара, — что-то посерьезнее рядовой неприятности. И с этим нужно было немедленно разобраться.

* * *

Поезда... Еще при жизни Ладе нравились они во всем многообразии. И бархатные диваны небольших купе на двоих, и набитые плацкартные вагоны, полные рабочих и черни, и небольшие окошки, и даже неизбежная угольная копоть, — все это было неотъемлемым атрибутом любой поездки, которые в жизни юной купеческой дочери Ладимиры Лещинской случались редко и из-за этого делались целым событием. Сестры красноречиво морщились и подносили к носам кружевные платочки, но Лада даже втихомолку завидовала тем, кому по долгу службы приходилось проводить в дороге много времени.

И когда она открыла глаза, придя в себя рядом с поездом, у входа в который ее настигла шальная революционная пуля, и всего на краткий миг обрадовалась, что осталась жива, пока не поняла, что вон та безжизненная горка цветных лоскутов — это ее тело, над которым склонились перепуганные родственники, — то подумала, что стать призраком на вокзале, пожалуй, не худшая участь. Раз уж случилось застрять меж двух миров невидимой для живых...

...Убежище метапроводника выглядело как хорошо обжитое служебное купе. Разная утварь, бушлаты, забытые кем-то сумки и чемоданы, книги и журналы, даже чай в пакетиках, причем вполне современный — просуществовав призраком под сотню лет, Лада шла в ногу с развитием мира живых. Только все эти вещи были бы в измерении Ленинградского вокзала нематериальными. Как и сама метапроводница. Эфемерные копии того, что некогда существовало.

— Где я? — донесся с нижней полки напротив требовательный голос. Секунду спустя и его обладатель сел, появляясь из-за купейного столика. Уверенно отодвинул в сторону чайник и неоконченный пасьянс и вопросительно уставился на Ладу.

Та тяжело вздохнула. Ну вот, начинается. Живые странно реагируют на привычные ей вещи... А собственно, с какой стати она должна что-то объяснять? Тем более что ключом ко всем возникшим проблемам был именно этот свалившийся на голову неудачливый наркокурьер.

— Ты первый. Кто такой, как проник через портал, кто были те трое, что пришли за тобой?

— Какой портал? — недоуменно нахмурился гость.

— Как здесь оказался, не знаешь?

— А черт его разберет... В спину что-то толкнуло, когда я от ментов сматывался, — последовал честный ответ. — Да где я оказался? Это разве уже не Москва? Параллельный мир, что ли?

Какой насмешливый тон. Действительно, параллельных миров ведь не существует. Ладно, не поверишь — дело твое.

— Параллельный. А ты со своим грузом наркотиков нарушаешь его законы. Потому мне и интересно, как ты сюда попал. Разве что ты бежал не столько от полиции, сколько от чего-то еще. Тогда портал мог распознать в тебе нуждающегося в укрытии... Я права?

Гость потряс головой. Выглядел он немного очумевшим.

— Если бы не Миха с его орлами, я бы, может, и не бежал. Да. Отсидел бы свое и бросил это дело. Но у Михи мы кое-что увели. Вот эту дурь, которую я вез. Не украли, но почти. Таких конкурентов Миха не любит. Я думал, успею свалить из Москвы, но теперь уже без толку... Слушай, что ты мне голову морочишь! — От этого неожиданного взрыва негодования Лада вздрогнула. — Ты кто такая, что я тебе все это рассказываю? Гипнотизерша? Какого впариваешь мне про параллельные миры? Тебя, что ли, Миха и нанял? — Взгляд Воронцова стал каким-то очень недобрым. — А сам стоит за дверью и ждет, пока я все выложу? Передай ему, что не дождется!

И прежде, чем Лада успела что-то сделать, он схватил со стола нож и рванулся к ней через стол, целясь в горло.

Призрачным ножом по горлу призрака в измерении, где и то и другое было вполне материальным... Оказывается, это не играло роли. Лара-метапроводника невозможно убить, пусть даже орудие в его мире реальнее некуда.

Воронцов изумленно переводил взгляд с ножа на Ладу и обратно. Лезвие прошло сквозь ее шею, не причинив вреда. Как сквозь классическое привидение. Следовало ожидать чего-то подобного.

— Убедился? — уточнила она, забирая у пораженного гостя нож. — А теперь скажи, у этого твоего Михи могли быть на службе существа вроде меня?

Воронцов медленно сел на место и бессильно облокотился о стол. Когда-то матушка говорила, что в таком состоянии человека лучше всего отпаивать чаем, кофе или чем покрепче. Вот только в измерении Вокзала все напитки покажутся живому... Да ничем не покажутся. Они для него просто не будут реальными. Воздух цвета чая и пространство в форме чашки.

— А я знаю, что ты за существо? — пасмурно отозвался деморализованный Воронцов.

— Я лар. Призрак такой. Только, как видишь, непрозрачный, выглядящий материальным и не тратящий вечность впустую. Я живу в измерении Вокзала, которое пересекается с миром живых в районе вашего Ленинградского, и слежу за распределением жизненной энергии и настроений. Они проходят через это место из недр Земли. Если ты бежал не столько от полиции, сколько от своего конкурента, на которого работает другой лар, то понятно, почему Вокзал помог тебе скрыться...

— А раз понятно, то чего ты хочешь от меня? — голос казался несчастным. — Выпить не найдется?

— Нет. Ты сейчас в иллюзорном мире, сидишь на давно истлевшей полке и опираешься на призрачный стол. Все только кажется реальным, в этом суть измерения ларов. Не думаю, что тебе понравится пить воздух... — Лада задумчиво уставилась на незваного гостя. — Значит, не знаешь. Дело в том, что твои преследователи явились на Вокзал за тобой. Помочь туда проникнуть живым людям со злыми помыслами мог только другой лар, я его видела. Я ничего не сделаю с ним один на один. Если он паразитирует в мире живых, то он очень сильный. А битва двух ларов может тянуться неделями, и все это время Вокзал останется без присмотра... Плохо...

Лада вдруг почувствовала себя почти такой же растерянной, как этот наркокурьер. А действительно, как быть с враждебным ларом, который научился проникать на Вокзал? Однажды научившись, он уже не оставит это место в покое. В мире живых нужно паразитировать на энергиях, а здесь их столько, что с лихвой хватит на сонм таких же призраков. На любой вкус. О соблюдении баланса никто не задумается.

Звать на помощь метапроводников с других Вокзалов — тогда их подконтрольные территории останутся без присмотра. Подавать прошение в совет — пока его рассмотрят, лар Михи успеет разрушить хрупкое равновесие...

На миг она забыла, что находится в купе не одна. В глаза вдруг бросилась полоска пыли между оконными стеклами. И то, что эта пыль была призрачной, ничуть не омрачало ее безмятежного существования.

Или все-таки есть выход?..

— Я могу как-то помочь? Если Миху, допустим, замочить, — отвлек от невеселых раздумий голос Воронцова, — это что-то даст?

— Нет. Твой Миха — такая же жертва. Лар просто паразитирует на нем и его приспешниках. Все, чем ты можешь помочь, — это не нарушать энергетический баланс. А для этого нужно пойти и сдаться в полицию. И никогда больше не распространять наркотики.

Лада говорила, а в голове ее зрел план. Оформлялся с каждым мгновением, четкий и ясный. И пусть даже аморальный — в конце концов, главное, что баланс энергии не будет нарушен. На вверенном ему Вокзале любой лар-метапроводник — хозяин и царь. Может распоряжаться по своему усмотрению. И распоряжается, если нет другого выхода.

— Да говорю же, я бы сдался и отсидел! — с отчаянием воскликнул Воронцов. — Только Миха до меня где угодно доберется! Я до суда дойти не успею! Ты чем слушаешь, твою налево?!

Лада поморщилась. Громкий голос в уютной тесноте убежища начинал ее нервировать.

— Так на то я и лар. Сам же заподозрил, что я гипнотизерша. Внушу Михе тебя не трогать, он и не тронет. — Она старалась говорить ободряюще, но выходило, похоже, не очень. — Считай, что я ставлю тебе условие. Ты сдаешься и тем самым восстанавливаешь баланс — я помогаю тебе сохранить жизнь. Имей в виду, это я, пока добрая, предлагаю. Захочу — под гипнозом тебя в полицию отправлю.

На лице Воронцова отразился неподдельный ужас. И явно не перед перспективой оказаться за решеткой. До чего все-таки однотипно реагируют люди на потусторонние явления. Их понятие нормальности ограничивается узким коридорчиком, отступление от которого всего на шаг уже знаменует грань непознанного.

— Точно берешь Миху на себя? — недоверчиво уточнил Станислав и встал, задев головой низко расположенную верхнюю полку, а плечом едва не сбив целый сноп оранжевых железнодорожных жилетов. — Ладно. Ладно... Знаешь, я собирался завязывать, пока не поздно. С самого начала не хотел заниматься дурью. Ладно, сидеть так сидеть. Только чтоб без Михи и этой его... нечисти.

Лада хмыкнула.

— Не боишься взять нечисть за руку? — Она протянула ему ладонь. — Успокойся, я ничего тебе не сделаю. Или как, по-твоему, вывести тебя отсюда?

В следующее мгновение ее пальцы сжала жесткая лапища.

Второй рукой Лада открыла люк в потолке и стремительно взлетела к нему. Привычное ощущение — так люди привыкают к поездкам в автомобилях. Из потолка ее убежища они оказались прямо в нематериальном поезде уровнем выше, сразу же, точно крыша купе и днище этого поезда были слеплены воедино. Пройти немного по пустому вагону, какие обычно бывают в пригородных электричках, — твердые обтянутые дерматином сиденья, замызганные окна, которые невозможно открыть, — и новый люк, снова ведущий наверх... За незанавешенными окнами виднелась сплошная чернота подземелья. От потрясения спутник Лады не проронил ни слова, только растерянно ругался, когда вновь и вновь взлетал вверх и проходил сквозь уровни — через отверстия ходов или прямиком сквозь крыши несуществующих поездов.

Последний люк доставил их из кабины призрачного машиниста в тесную и пустую будку билетной кассы. Выглядела она совершенно натурально, как и все здесь — выключенный старенький компьютер грустно взирал на мир сероватым экраном, на столе лежало несколько мелких монет, окно загораживала табличка "Перерыв". Лада открыла хлипкую дверь, но вместо вокзального коридора шагнула на перрон. Уже другой, не тот, с которого забрала Воронцова несколько минут назад. Когда она оглянулась, будка исчезла, точно никогда не существовала.

Незадачливый наркокурьер уже даже не реагировал.

Здесь тоже было безлюдно. Только желтые деревья мягко покачивали ветвями и прохладный осенний ветер гнал по мокрой земле пару мелких бурых листьев. Лада подняла руку, и под ее пальцами начало разгораться сияние перехода.

Время настало...

— Иди, — велела она. — И прямиком в полицию. Михи не будет. Обещаю.

— Спасибо, — Воронцов помялся, словно хотел что-то добавить, но промолчал. Еще раз неловко кивнул и шагнул в портал.

Он не видел, как Лада ступила туда сразу за ним, на ходу становясь прозрачной, и остановилась, пристально глядя ему в спину. А потом снова подняла руку.

Он не знал, что ближайший поезд — стоящий как вкопанный и, в отличие от поездов измерения ларов, совершенно реальный, — придет в движение как раз тогда, когда он будет переходить через рельсы прямо перед квадратной сине-зеленой мордой.

Вот крупные колеса уже начали едва заметно проворачиваться...

Он не знал планов Лады. Ни одного.

Ничего. Когда он, как и все погибшие на территории вокзала, станет ларом, она все ему объяснит. Он поймет. Непременно. И поможет сохранить баланс и защитить Вокзал от призрака-паразита, которого сам же сюда и привел. А потом, как все лары, выберет свою дальнейшую судьбу.

И Лада позаботится о том, чтобы на ее Вокзале появился второй метапроводник.

...Донеслись первые истошные крики, где-то вдалеке истерично и тревожно взвизгнула сирена "Скорой помощи".

Все шло по плану.