Всё бывает в первый раз (джен)

Серые, невзрачные стены освещались лишь тусклым, полуживым светом ламп. По полу расползлись тёмные трубы, похожие на щупальца огромного осьминога. Они соединялись у большого каменного трона, ползли под стол, заставленный множеством колбочек. Неоновые пятна падали на лицо сидевшего на каменном троне мужчину. Волосы цвета тусклого золота качались у бороды, иногда закрывая светло-янтарные холодные глаза. Властным, безразличным взглядом он пронзал собравшихся здесь существ. Они не были людьми, они ставили себя выше людей. Гомункулы. Смертоносные орудия, остро наточенные клинки, верные псы, готовые растерзать за своего хозяина. Их было трое: мальчик лет семи, будоражившая одним своим видом девушка и юноша, похожий на разбойника. Сегодня должен был появиться четвёртый брат и кто-то должен был взять на себя ответственность за его обучение.

Мужчина пошевелился, наклонился к столу. Просторное белое кимоно качнулось, по нему, подобно волне, пробежала широкая складка. Он накрыл рукой лежавший на широком блюде камень, переливавшийся кровавым. Грани холодно играли в тусклом свете. Он напоминал собой рубин, но этот камень, похожий на кусок застывшей крови, вмещал в себя сотни человеческих душ. Это был ключ к преодолению закона равноценного обмена. Ключ, позволявший из ничего создавать всё.

Мужчина чуть сжал камень в руке, словно проверяя на прочность. Кроваво-красный сгусток подрагивал изнутри, как нечто живое, грел теплом человеческих душ. Отец гомункулов поднялся с кресла, неспешно прошёл к нарисованному кругу преобразования, в котором лежало создание, похожее на гибрид ящерицы и пиявки, положил рядом с ним камень и отошёл на несколько шагов. Мужчина хрипло произнёс около десятка слов на древнем языке, высвобождая существо, томившееся в нём. Из тела Отца выскочило что-то невесомое. Оно метнулось к засветившемуся кругу и ворвалось в камень, разбив одну из граней, которая сразу же покрылась тонкой плёнкой — камень возвращал свою целостность. Из нарисованных букв вырвался сноп белого пламени и алые искры, опалявшие глаза своей яркостью. Участники ритуала создания нового гомункула отвернулись, не в силах выдержать этот яркий, выжигающий радужку, свет. Но вскоре он стал постепенно исчезать, оседая на круг преобразования и впитываясь в пол. В центре нарисованного круга лежала на животе человеческая фигура. Юноша, на вид ему было лет шестнадцать. Длинные тёмно-малахитовые пряди, отливавшие чёрным, скрывали его фигуру до поясницы; руки покрывала чёрная ткань, скрывавшая лишь запястья и заканчивавшаяся у основания пальцев; от поясницы до бедра ноги облегала полоска чёрной ткани, напоминавшей миниюбку, но если присмотреться, можно было заметить, что под ней есть шорты.

Фигура пошевелилась, приподнялась на локтях и обвела присутствующих недоумённым взглядом. Он ещё плохо видел, перед глазами всё расплывалось. Затуманенный, постепенно ясневший взгляд равнодушно скользнул по вызывающему наряду девушки — тёмному длинному платью с глубоким, почти не скрывавшем высокую грудь, вырезом. Девушка с прищуром рассматривала нового брата, который постепенно осознавал себя. Когда в багровых глазах мелькнули искры понимания, Отец вытянул в его сторону руку и назвал его по имени — Энви.

— Это ты мне? — лёгкая насмешка неприятно резанула уши. — Ты мой отец, да? — особого уважения в голосе не было, скорее излишняя самоуверенность. Он ещё не знал, что нельзя так себя вести. Энви поднялся на ноги, стряхнул с себя пыль. Любопытный взгляд остановился на темноволосом мальчике. Юноша стал разглядывать его со всех сторон. Мальчика это раздражало, но пока он молчал. Тени потемнели, сгустившись у его ног, вытянулись и хлестнули по руке Энви, прикоснувшегося к голове мальчика.

— Чёрт, какой же ты настырный, — недовольно процедил сквозь зубы мальчик, расширив глаза, впитывавшие в себя тьму. Энви от неожиданности попятился и упёрся спиной в девушку. Она тихо рассмеялась, приобняв его за плечи. Грудной смех тяжело прокатился по залу, мячиком отскакивая от толстых стен.

— Прайд, зачем же так его пугать? — с мягким укором спросила девушка. — Он ещё ничего не знает.

— Быстрее научится, — фыркнул мальчик, отворачиваясь. — Я-то считал, что Грид несносный, но этот, по-моему, ещё хуже.

Юноша, названный Гридом, недовольно скривился. Он никогда не ладил со своим старшим братом, Прайдом, выбравшим форму ребёнка. Он был отличным актёром и с первого взгляда мог показаться очень милым мальчиком, но его настоящая сущность была холодна, как лёд, и черна, как покорные ему тени. Он мог напугать одним своим взглядом, который через миг становился по-детски наивным. Тьма уходила в самые глубины, где и пряталась до поры до времени.

— Сам-то не лучше, — заявил Энви, опёршись спиной на девушку. Он с надменной усмешкой взирал на опешившего от такой наглости мальчика. Взгляд старшего гомункула стал острым, как лезвие ножа. Девушка, продолжавшая приобнимать новорождённого за плечи, прижала его к себе, выставив перед ним руку.

— Защищаешь, — прошипел Прайд, сузив наполнившиеся тёмной дымкой глаза. — А зря… — он медленно облизнулся, хищно глядя на замершего Энви.

— Прайд, перестань, — успокаивающе произнесла Ласт, приподняв уголки красивых губ. — Энви, ты лучше к нему не приставай лишний раз, иначе тебя раскромсает на маленькие кусочки.

Прайд промолчал, сверля Энви острым, холодным взглядом, пронзавшим воздух. Юноша невольно сжался, впервые ощутив, что такое страх. Но испуганная гримаса быстро сменилась широким оскалом, а взгляд, подёрнутый дымкой испуга, теперь светился надменностью и желанием врезать посильнее. Напряжение в просторном зале росло, оно звенело в воздухе, отдаваясь в ушах, заставляя кровь течь быстрее. Между противниками пролетали невидимые глазу искры. Они словно вели мысленный разговор, не отводя друг от друга настороженного, неприязненного взгляда. Ласт и Грид обеспокоенно переглянулись. Новый брат — новые проблемы и склоки. Как будто им прежних не хватало.

Прайд атаковал первым. Из-под его ног к юноше метнулась угольно-чёрная тень, превратившаяся в ладошку. Она поползла по ноге Энви, быстро поднялась до горла и надавила. Он зашипел, вцепился руками в горло, но тень не отпускала. Юноша захрипел, отчаянно дёргаясь. Прайд с затаенным удовольствием наблюдал, как он падает на колени и сгинается, держась за горло руками.

— Прайд, хватит, — одновременно произнесли Отец и Ласт. Мальчик безропотно подчинился — тень перестала душить Энви и скользнула обратно, под ноги Прайда. Энви закашлялся, шумно, с хрипом втягивая в себя воздух. Он колол холодными пальцами, обжигал горло. Расширенные от ужаса глаза остановились на улыбавшемся Прайде. Он добился своей цели, показал своё превосходство. Мальчик развернулся на мысках ботинок и неторопливо ушёл во тьму, растворяясь в ней. Грид тоже не стал здесь оставаться — ему было неприятно находиться рядом с Отцом. Он и пришёл-то сюда только по необходимости. В зале остались лишь Ласт, Энви и Отец, окутанные плотным коконом наступившей глухой тишины.

Она положила руку на плечо юноши. Его всё ещё било крупной дрожью. Энви обернулся, с испугом и пробудившимся недоверием глядя на девушку. Столкнувшись с холодным взглядом, Энви отвернулся.

— Надеюсь, ты усвоил свой первый урок? — негромко спросил мужчина, усаживаясь обратно, на свой каменный, вечно холодный трон. Поднявшийся на ноги юноша слабо кивнул. Он поклялся себе, что когда-нибудь отплатит Прайду за то унижение, что ему довелось испытать. Его ещё пошатывало, даже пришлось опереться рукой на стену. По телу пробегали обжигающие алые искры, восстанавливавшие горло.

— Погоди, — окликнула его Ласт, подходя к нему. — Идём ко мне. Тебе ещё очень многое предстоит узнать… — она взяла растерявшегося Энви за руку и увела прочь из зала, по дороге рассказывая ему о том, что он может делать, а от чего нужно воздержаться. Раньше она ни с кем не вела себя как старшая сестра — Прайд сам был старше Ласт, а Грид был достаточно самостоятельным и проводил всё свободное время в другой части катакомб. Но ведь всё бывает в первый раз…