Passing Time (3/4). Освобождение (джен)

От автора: В первую очередь хочу сказать, что этот фф не является сиквелом к «Совершенство приходит с практикой». Просто этот сюжет постучался в мою дверь, и я им воспользовалась.

Действие происходит в какой-то неопределенный момент времени между «Passing Time (1/4)» и «Совершенство приходит с практикой» (2/4). В нем много ангста, поскольку я отношусь к тому типу девушек, которые жить не могут без драмы. Возможно, атмосфера получилась чрезмерно взвинченной и в фф много клише, но... ай, мне все равно. Кроме того, путь к истинной любви всегда тернист.

И это еще не конец их истории.

* * *

8:17

Как водится, почта пришла во время завтрака, появилась с когортой заснеженных разноцветных сов всех размеров и форм. Ржавая совка спикировала на слизеринский стол, прошлась мимо блюда с омлетом и протянула лапу, к которой был привязан свежий выпуск «Ежедневного пророка».

8:19

Под гул шепотков и косые взгляды в сторону слизеринского стола Драко поднялся со своего места; его лицо было бледнее и напряженнее обычного. Сжимая в руке газету, он выбежал из зала.

Гермиона достала свой экземпляр, стараясь не обращать внимания на волну голосов позади и напряженную тишину, повисшую над гриффиндорским столом. С первой страницы кричал заголовок:

Малфой освобожден!!!

Министерство магии приносит извинения; цепи сброшены.

Быстро пробежав глазами статью, Грейнджер почувствовала, как желудок скрутило от страха и беспокойства за Драко. Он редко говорил об этом, даже с Блейзом, но она знала, что его приводила в ужас мысль об освобождении отца из Азкабана. Гермиона была убеждена, что этого не случится; очевидно, ее вера в министерское правосудие не оправдалась. И теперь, когда Люциус Малфой волен восстановить свой контроль над сыном и обязанности перед Волдемортом, над их отношениями нависла реальная угроза.

Не говоря об их жизнях.

Люциус пришел бы в ярость, узнай он, что у Драко связь и с парнем, и с магглорожденной. Их отношения по-прежнему оставались тайной, но они использовали все больше и больше возможностей для встреч, и шансы, что в конечном счете их раскроют, росли. Если этого уже не случилось. Если же это так, и Люциус знает… При мысли о встрече лицом к лицу с могущественным и озлобленным Малфоем-старшим, по спине пробегал холодок, и Грейнджер чувствовала, как внутри зарождается паника.

— Гермиона, ты в порядке? Ты, типа, позеленела.

Она подняла голову и увидела, что Рон и Гарри пристально за ней наблюдают: Рон взволнованно, а Гарри с подозрением.

— Я в порядке. В порядке. Просто удивилась, вот и все. Я и подумать не могла, что его освободят.

Рон с отвращением фыркнул.

— Корнелиус Фадж так глубоко засунул свой нос в задницу Люциуса Малфоя, что он навсегда останется у него грязным. — Сидящие рядом Симус и Дин хихикнули. — Короче, я совсем не удивлен, что Малфой сбежал, поджав хвост. Тупой, трусливый мерзавец.

Гермиона медленно и глубоко вдохнула, пытаясь унять ярость, что родилась после бездумных слов Рона. Он не знает. Он не может знать. Не может!

Гарри, сидящий рядом с ней, возился с тостом, разламывая его на ломтики.

— Тем не менее, он кажется расстроенным. Не то чтобы он злорадствовал или типа того. Я-то думал, он будет счастлив.

— Может, он вовсе не любит своего отца, — сказала Гермиона, пряча газету в сумку.

— Ну конечно, не любит! Он его точная копия! — Уизли засмеялся над абсурдностью заявления Грейнджер.

Пылая от ярости, Гермиона закинула в сумку оставшиеся книги.

— Может статься, Рональд, тебе не все известно!

Она встала из-за стола и развернулась, чтобы уйти, скрыться от подозрительных взглядов; и вдруг заметила стоящего позади Блейза.

— Блейз! — вскрикнула она, но затем, осознав, как это выглядит со стороны, взяла себя в руки и надела маску воспитанной заинтересованности. — Чем могу помочь?

Он решился коснуться ее обнаженного запястья, выглянувшего из рукава мантии.

— Нужно поговорить.

Гермиона хотела ответить, но Гарри внезапно вскочил с места и с угрожающим видом встал между ними.

— Я так не думаю, Забини. Гермионе нечего тебе сказать, так что проваливай.

— Гарри! — воскликнула Грейнджер, ужаснувшись ядовитому тону Поттера.

Блейз — обычно безмятежный и доброжелательный, несмотря на свою принадлежность к факультету Слизерин, — побагровел и шагнул в сторону Гарри. В свою очередь Поттер, который повидал куда более пугающих существ, нежели шестнадцатилетний школьник, даже не шелохнулся.

Рон уже вставал, вцепившись в край стола с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Гермиона положила руку Гарри на грудь, привлекая его внимание.

— Все в порядке, Гарри. Блейз… просто хочет поговорить, — она попыталась успокоить его, ощущая надвигающийся приступ головной боли; затем обратилась к Забини: — Давай прогуляемся.

Тот холодно улыбнулся Поттеру и преувеличенно галантно протянул Гермионе руку.

— Вашу сумку, мисс Грейнджер?

Закусив губу, чтобы сдержать улыбку, она передала ему портфель и вложила свою ладонь в его. Взгляд Гарри жег ей спину, пока они не покинули Большой зал.

— Ты сделал это, чтобы позлить его.

— Ты винишь меня? Его так весело дразнить, — сказал Блейз и усмехнулся. — Кроме того, если бы у меня уже не было двух великолепных преданных любовников, я бы подкатил к нему.

Гермиона шлепнула его по руке.

— Гарри натурал.

— Правда? Очень жаль. Что ж, я доволен тем, что имею.

— Ты такой испорченный, — сказала Гермиона, когда они пересекли двор. — Ты знаешь, куда он мог пойти?

Забини сжал ее руку.

— Да. Временами он спускается к лодочному домику. Держу пари, он в нем.

И, в подтверждение его слов, Малфой там и оказался.

Блейз отпустил Грейнджер, когда они тихо подошли к Драко. Малфой сидел на краю каменного причала, сложив руки на коленях. Услышав стук каблуков Гермионы, он обернулся.

— Вам не стоило сюда приходить.

— Но мы хотели. Драко, мы беспокоились, — сказала Гермиона, и низкий потолок отразил ее голос причудливым эхом. Постелив мантию, она присела рядом с ним. Блейз сел с другой стороны; Гермиона никогда не видела, чтобы его глаза были такими мрачными, как сейчас.

Драко безрадостно усмехнулся.

— О чем волноваться-то? Папа дома. Все прощено. Я поеду Менор, и Темная Старая Летучая Мышь выжжет свою гребаную метку у меня на коже, и я займу свое место на папочкиной стороне!

Гермиона вздрогнула от неожиданности, когда он прокричал последние слова. Птица, что гнездилась за карнизом, возмущенно вскрикнула. Тяжело дыша, Драко привстал. Гермиона положила руку ему на плечо, глаза наполнились слезами.

— Ох, малыш… — прошептала она; перевела взгляд на Блейза и увидела, что тот успокаивающе поглаживает Драко по спине, тайком вытирая слезы.

— Знаете, это все моя вина, — холодно проговорил Драко. — Мне не следовало забывать свое место. Отец будет сильно разочарован.

— Малфой, все не обязательно должно быть именно так, — сказал Забини.

Драко рассмеялся.

— А как тогда, Блейз? Как? Я должен прийти к Люциусу и сказать: «Здравствуй, отец, познакомься с моими любовниками, пидором и грязнокровкой»? Вот будет здорово.

Шок на лице Забини можно было назвать комичным, если бы слова не причинили такую боль.

— Это подло.

— Поэтому мы на Слизерине, придурок, или ты забыл? — прорычал Драко, с трудом поднимаясь на ноги. — Нам полагается быть подлыми, и коварными, и умными, а еще убийцами!

Гермиона встала, пытаясь оправиться от его вспышки.

— Драко, ты не обязан идти к нему. Мы поможем тебе. Дамблдор никогда не позволит ничему плохому случиться с тобой.

— Повзрослей уже, Грейнджер! Дамблдор ненавидит меня. Он скорее вздохнет с облегчением, если отец заберет меня из Хогвартса. Одним отпрыском Пожирателя Смерти, о котором следует беспокоиться, станет меньше, — выплюнул он и пробежался дрожащими пальцами по волосам. — Слушай, когда мы начинали это… эти отношения, мы знали, что они не навсегда. Это невозможно!

— Не понимаю, почему… — начала Гермиона и осеклась. Она повернулась к Блейзу в поисках поддержки, но тот стоял, глядя вдаль, за озеро, и выглядел совершенно потерянным.

Драко тряхнул головой, подошел к Гермионе и отвел волосы с ее лица.

— Хотел бы я, чтобы ты убирала их назад. Ты слишком хороша, чтобы скрывать это.

Он поцеловал ее, и Гермиона тихо всхлипнула.

— Ш-ш-ш… прошу, Гермиона, не плачь. Не надо, — прошептал он ей в губы. Затем отстранился и смахнул ее слезы. — Это было неизбежно. Я был слеп, не осознавая, что он выкрутится, но ты должна понять: мы… это… не может больше продолжаться.

— Ты отказываешься от всего, что между нами было! — Гермиона отпрянула от него и, скрестив руки на груди, постаралась унять зарождающуюся истерику. — Я люблю тебя, Драко! Я люблю вас обоих и скорее умру, чем предам!

— Нет… не нужно, Гермиона, — прошептал Малфой.

— Он прав, мисс Грейнджер.

Гермиона вскинула голову и неверяще посмотрела на Забини.

— Как ты можешь такое говорить, Блейз? Еще и трех ночей не прошло с тех пор, как мы… мы… — она покраснела, все еще немного взволнованная тем, что их отношения перешли на более интимный уровень. — Я ни с кем не была так близка за всю свою жизнь. Мы тонули друг в друге! И это было так правильно, так совершенно, что я не хочу от этого отказываться.

Блейз притянул Гермиону к себе и заглянул в ее покрасневшие глаза, в которых стояли слезы.

— Люциус Малфой убьет тебя, если узнает, что Драко хотя бы помышлял о близости с тобой, не говоря уже об отношениях между вами.

— А как же ты? Ваши отношения ему понравятся не больше! Ты не в меньшей опасности! — прокричала она.

Забини лишь покачал головой.

— Не в такой, как ты. Мы подростки с бушующими гормонами из закрытой школы, Гермиона. Почти ожидаемо, что Драко окажется уличенным в сексуальных отношениях с другим парнем.

— Так ты говоришь, — выпалила Гермиона, вырываясь из его объятий, — что можешь остаться с ним, и это просто подростковые шалости. А от меня вы отказываетесь, потому что это нечто извращенное и мерзкое. Я просто мелкая грязнокровная шлюшка.

Она выплюнула последние слова так, словно спешила избавиться от них прежде, чем они заразят ее.

— Гермиона, Мерлина ради, ты знаешь, что это не так… — начал Блейз, но смех Драко заставил его замолчать, и оба застыли.

— Отчего же? Она права. Мы и так слишком долго с ней возились, да, Забини? Короче, мне все это надоело, — злобно произнес Драко; губы искривила злая усмешка. Гермиона в ужасе попятилась от ядовитых слов, он же двинулся на нее.

— Нет…

— Не поступай так, Драко, — прорычал Блейз, отталкивая Малфоя от ошеломленной Грейнджер, — ты ведь так не думаешь. Я знаю тебя!

— Ты ничего обо мне не знаешь, Забини! Скажи за это спасибо, ведь в таком случае мне не придется чувствовать вину, когда я должен буду убить тебя.

Блейз подошел к Малфою и медленно покачал головой.

— Драко, прошу! Все не должно быть вот так. Ты не обязан ее ранить.

Малфой взглянул на Гермиону, и Блейз различил в его глазах тоску. Они знали друг друга достаточно долго, чтобы Забини не поверил, что Драко добровольно откажется от людей, которые принесли ему столько счастья. Это было ничем иным, как защитной реакцией; он собирался вырезать их из своей жизни прежде, чем Люциус сделает это за него.

Он коснулся щеки Грейнджер, и та надрывно всхлипнула, прижимая его руку к лицу.

— Драко, прошу, умоляю… Мы можем тебя защитить! Позволь мне помочь тебе!

— Ты не сможешь. Ты не сможешь защитить меня от него. Я принадлежу ему, Гермиона, — мрачно произнес он. — Просто… если до этого дойдет: забудь о жалости. Потому что я о ней не вспомню.

Гермиона закрыла глаза, а когда вновь открыла, Малфой уже исчез. Она повернулась к Блейзу и, уткнувшись лицом ему в грудь, зарыдала.