Кошачьи прихоти (джен)

Когда Люциусу было пять, его мать завела книзла.

Серый, ушастый, с белой кисточкой на тонком хвосте и желтыми прищуренными глазами. Редкий окрас. Почти невозможный. Он восседал на коленях леди Малфой с таким видом, будто это он ее хозяин и своим присутствием делает всем одолжение.

Маленький наследник благородного семейства попытался наладить с ним контакт всего один раз. Закончился он тем, что старый домовой эльф, который еще отца Абрахаса воспитывал, замазывал исцарапанные детские ручки заживляющими мазями и приговаривал, что животным в доме не место.

Много лет спустя, уже в Хогвартсе, книзла завел сосед Люциуса по комнате. Животина оказалась с не менее отвратительным характером и не стеснялась это показывать. На этот раз крапчатый четвероногий терроризировал все подземелья. И не только. Последним, что замечали на месте преступления, была черная кисточка хвоста, исчезающая за очередным поворотом.

Изодранные подушки, испорченная одежда и обувь, разлитые на эссе чернила и расцарапанные ноги. Его ненавидел не только зеленый дом: пятнистое чудовище не остановилось на слизерине, но решило достать и три других курса. К концу года гриффиндорцы вовсю развлекали себя охотой на «несчастное животное», а рэйвенкловцы делали ставки на то, кто прибьёт его раньше. Кот развлекался, студенты мстили, а если отомстить не удавалось, то попадало хозяину ушастого. В общем, у Люциуса прибавилось поводов для нелюбви к этому виду домашних питомцев.

Еще до свадьбы, в то время, когда он начинал втягиваться в семейный бизнес, Люциус заметил тенденцию: удивительно часто он натыкался на книзлов везде, куда бы ни приходил. Вроде ничего особенного, каждый выбирает себе питомца по душе, но каждый раз по какой-то непонятной причине встречи заканчивались с какими-то неблагоприятными именно для него, самого Люциуса Малфоя, последствиями. То спокойно сидящий кот вдруг кинется ему под ноги, то пройдет по шкафу и столкнет оттуда что-то аккурат на светловолосую макушку… Удивительно, но даже Риддл заметил это и посмеивался: как это у Люциуса еще аллергии не началась на них? По всем законам подлости так оно и должно было случиться, но, как считал наследник благородного рода Малфоев, хоть что-то ещё помимо волос в его жизни должно быть светлым.

Так оно было вплоть до того момента, пока Снейп не предложил ему научиться анимагии. Превращения никогда не будут лишними. Крупный зверь поможет в бою, маленький скроется, средний… Ну, тоже пригодится для разных целей. После года занятий и усердных трудов Люциусу пришлось взять со Снейпа обещание, что он никому не расскажет про его анимагическую форму. Уходя домой, он недовольно поджал губы, услышав глухой смех Северуса.

Уже с беременной женой Люциус иногда уходил в дальнее крыло мэнора, в темную комнату с камином, креслом и зеркалом в полный рост. Там он обращался в своего зверя и сидел, смотрел на свое отражение ошарашенными глазами. Белая морда, шея, грудь, живот и задние лапы. Одно ухо рыжее, другое черное. На спине разводами рыжий и черный мех. И хвост. Рыжий. С черным кончиком.

Как такое могло произойти, Люциус не знал. Он просто сидел и смотрел на себя. Он не мог сказать что кот, которым он становился, был некрасивым. У Малфоев такого в принципе быть не могло. Но то, что он не должен был быть котом, являлось неоспоримым фактом.

Вспоминая тех книзлов, которых он встречал на протяжении жизни, Люциус пытался повторить их фокусы, но не мог. Банально переставлять лапы так, как надо не выходило. Выпустить когти? Три «ха-ха»! Спрыгнуть со стула? Мерлин упаси! Зато неуправляемый хвост носило из стороны в сторону вне зависимости от настроения и желания его обладателя.

Рождение Драко, война, гибель Темного Лорда, суды и банковские разбирательства заставили его надолго забыть о второй форме и тренировках контроля над ней. Благополучие чуть не развалившейся семьи было намного важнее. Маленький Драко после набегов авроров надолго заболел и почти все сбережения, что не забрали министерские, ушли на его лечение. Помощь Снейпа была как нельзя кстати. Хотя Северусу самому нужна была помощь и моральная поддержка в то время.

Снова он перекинулся лишь тогда, когда Драко было пять. Удивительно, но после долгого перерыва он будто заново родился. Лапы двигались как надо, хвост не метался так, что заносило задние ноги, но вот спусковой механизм когтей так и оставался загадкой. В связи с этим появилась возможность выходить за пределы комнаты.

Ирония судьбы, но сын недалеко ушел от отца. Драко, сбежав от няньки-эльфийки, нашел его, блуждающего по коридору в закрытом крыле. Что было вполне предсказуемым для ребенка, Драко поспешил схватить не успевшего скрыться Люциуса и попал-таки под впервые выскочившие когти отца. Тем же вечером глава семьи услышал хнычущего сына и эльфийку, возмущавшуюся насчет животных в доме.

«Ищи во всем выгоду!» — любимая фраза Абрахаса всплыла неожиданно для такого момента. Люциус, однажды почувствовавший, как когти выступают из подушечек на лапах, уже не смог забыть это ощущение. В скором времени обои и диваны в своем тайном убежище пришлось заменить. Кайф от царапания поверхностей был несравним ни с чем возможным.

В скором времени был освоен навык перемещения по кроне деревьев, ловля совсем мелкой живности и вынюхивание возможных вкусностей. Северус был прав: такое животное удобно при слежке и исчезновении. Что его смущало, так это принадлежность к семейству кошачьих и окрас, совсем не свойственный ему и роду в целом.

В течение года все возможные уровни подготовки к кошачьей жизни были пройдены. Естественно, придумывал их Люциус сам. Таким образом, вскоре перекидываться и бегать по мэнору ему надоело. Никаких больше целей. Остается только спать под солнышком. Но это же не для аристократа, пусть даже и в форме кота. Кошачьи прихоти снова были задвинуты на задний план на долгие годы.

Общение с книзлами в лучшую сторону не поменялось. Люциус все так же натыкался на них, куда бы ни шел. Тем временем Драко рос и проявлял интерес к возможности завести домашнего питомца. Малфой старший был согласен на все. Только не коты. Вышло все логично: к моменту поступления Драко в Хогвартс поместье чуть не превратилось в заповедник. Но наследник семьи так и не определился в склонности к кому бы то ни было. После первого своего курса Малфой-младший прожужжал отцу все уши и о жабе, и крысе, и книзлах, и фестралах, которых он, правда, не видит, но знает, что они пасутся на поляне за домом лесничего.

За три месяца каникул Люциус готов был сбежать из собственного дома. Однако известие о том, что один из педагогов вселил в себя какую-то часть души его хозяина, было пугающим. О вещах Волдеморта, оставшихся в его доме, он узнал, когда блуждал на четырех лапах. Особенно от одной шерсть на загривке и спине вставала дыбом, а хвост, если бы мог, утащил бы владельца подальше.

От дневника было решено избавиться. За год Люциус несколько раз был вынужден посетить Хогвартс в связи с бесконечным соперничеством сына, казалось бы, со всей школой, а также из-за опасности Тайной комнаты и других проблем. Вот только кроме встреч с Поттером, Драко больше ничего плохого в школе не ловил. В отличие от отца.

Книзлы школьников уж очень заинтересованно на него смотрели и будто бы хотели с ним поиграть. Терлись об ноги, нюхали трость, бегали следом по коридорам. Прочие домашние животные относились как бы с опаской. А вот кошка Филча так вообще не отставала ни на шаг до тех пор, пока он не выходил за пределы школы. Аргус, правда, думал, что его девочка следит за нарушениями и не хочет присутствия на территории посторонних, вот только Люциус и хмурая МакГонагалл знали, что это не так.

Тогда Драко вернулся домой печальным и, когда зашел разговор о будущем году обучения, от его ответа Люциуса перекосило.

— Не волнуйся отец. В этом году Поттер не сможет перетянуть все внимание на себя. Слишком много ежегодного преклонения. Поверь, papa, ты еще будешь мной гордиться.

Как Люциус и ожидал, эта фраза ничего хорошего не принесла. Разборки с гиппогрифом, к слову, совершенно бессмысленные, только подорвали его авторитет. Особенно, когда «подсудимый» сбежал почти прямо из-под топора палача.

Служащие министерства ушли, а вот Люциус остался.

Остался он, на самом деле, чтобы поговорить с Дамблдором, однако до директорского кабинета так и не дошел.

Коридоры встретили его тишиной и пустотой. У студентов были подготовительные занятия в большом зале, и никого по пути Люциус не встретил. Только птицы на окнах и два книзла, развалившихся под солнышком в середине прохода. Солнце светило прямо на них, и два рыжих существа подставляли ему свои бока.

Один книзл был явно породистым. В небольшое черное пятно, с крупными ушами и тонким львиным хвостом. При виде Малфоя он тяжело вздохнул и, поднявшись на крупные лапы, ушел с дороги.

Второй кот даже не подумал о движениях в сторону. Поднял голову, повел плоской мордой в сторону человека, проурчав что-то, потянулся всеми четырьмя лапами и буквально занял собой весь проход.

Первым желанием Люциуса было пустить в него какое-нибудь заклятие. Однако он прекрасно знал, что в основном на всех магических животных наложены заклинания, которые помогают найти их, если тот потерялся, щиты, чтобы защититься от человеческих нападок, а порой и отбивающие заклятия, чтобы обидчик знал, чего ему будут стоить нападки. Порой обстоятельства складывались не лучшим образом для атакующего, а животные оставались сидеть, как сидели, или, как в данном случае, лежали.

Подойдя ближе к наглецу, Люциус попытался обойти животное, но прямо под ноги ему вытянулся пушистый, совсем не книзловский, хвост. Перешагнуть через себя кот не дал и перевернулся, как будто хотел, чтобы на него наступили. Люциус попытался отодвинуть его ботинком — и все четыре лапы обхватили ступню.

— Мордредово отродье! — Люциус ткнул кота концом трости, чтобы тот отпустил ногу, но лапа скользнула под штанину, и когти впились прямо в лодыжку. Отомстил.

— Зараза! — выкрикнул мужчина и дернул ногу так, что кот утянулся за ним и убрал лапы в последний момент, не позволив Малфою ступней придавить его книзловские конечности.

В этот момент Люциус попытался сразу сделать шаг вперед, но зверь извернулся и полоснул когтями по штанине. Естественно, когти застряли. Малфой начал падать, подставил трость, но та соскользнула с каменной кладки, и мужчина начал заваливаться в бок.

При соприкосновении с полом Люциус уже стоял на четырех лапах, гневно выгнув спину и шипя на совсем не испугавшегося кота. С высоты роста книзла Малфой увидел среди длинной шерсти на шее противника медальон, непонятно на чем болтающийся, так как цепочки видно не было. Живоглот.

Секунду обдумать, вспомнить, где это слышал — и вот, вот про кого говорил Драко! Кот Грейнджер, что донимает совятню и чуть не оприходовал малфоевского филина. Люциус почувствовал всю степень возмущения сына. А вот кот продолжал валяться на солнышке, наблюдая за действиями оппонента. Малфой зашипел, правда, он никогда раньше этого не делал, и получилось скорее сипение. Но Живоглот намеренья понял и, щуря огромные желтые глазища, сливающиеся с цветом шерсти, поднялся и посмотрел на Люциуса сверху вниз. По сравнению с откормленным комком меха и пуха, короткошёрстный Малфой был не просто маленьким и беззащитным, а каким-то крохотно-болезненным.

Однако со всей его враждебностью Живоглот не принимал никаких попыток пойти в атаку. Он сел, обхватив ноги хвостом, и склонил голову. Малфой сделал попытку обойти его сбоку, но только он сделал несколько шагов влево, как ему на макушку приземлилась тяжелая лапа. Исключительно на рефлексах он отскочил назад. Живоглот вернул лапу на место. Исходя из того, что он почти не сдвинулся, удар был совсем слабым. А вот в глазах трехцветного кота летали звездочки. Зрачок сужался и расширялся. Лапы подкосились, и Малфой чуть так и не лег, но, тряхнув головой, снова вернулся в сознание.

Живоглот не предпринимал никаких покушений на его безопасность. Поэтому Малфой сделал попытку номер два. В этот раз атаку он ожидал, так что, когда краем глаза заметил движение, тут же дернул головой в сторону.

Не помогло. Лапа прилетела четко по основанию хвоста так, что Люциус сел на задние лапы. Он даже не сделал попытки побежать вперед или обратиться в человека. Он плюхнулся, как мишка, расставив задние лапы в стороны, и в шоке посмотрел на обидчика. Он даже обижено мявкнул на Живоглота, но тот только хвостом махнул перед розовым носом.

Неизвестно зачем, но Люциус бегал вокруг Живоглота как котенок вокруг старого матерого кота еще час или полтора. О том, что ему надо к директору, мужчина забыл. Он впервые получил возможность пообщаться с кем-то как кот с котом. Живоглот играл с ним. На каждое его движение прихлопывал его лапой, и ни разу Малфой не смог предугадать, куда прилетит розовая подушечка со втянутыми когтями.

Так бы, наверное, продолжалось еще долго, но усы завибрировали, а до чувствительных ушей донесся звук топающих ног. У учеников кончились последние дополнительные занятия в этом году. Посмотрев на замершего Люциуса, Живоглот встал, громко мяукнул, привлекая его внимание, и двинулся вперед по коридору, куда раньше не пускал гостя.

Люциус с опаской двинулся за ним, но ускорил шаг, когда понял, что Живоглот ведет его за собой.

Вывел ли кот его к директорскому кабинету? Нет. По туннелям и переходам, известным только домашним животным, кот вывел его к главному входу. Живоглот явно выпроваживал его. Будто пояснял, что у директора ему делать нечего.

На прощание рыжий монстр обошел его по кругу, мазнул хвостом под носом и толкнул ничего не понимающего Малфоя в бок.

Посмотрев по сторонам и не заметив посторонних глаз, Люциус перекинулся обратно в человека. Он посмотрел на Живоглота оценивающим взглядом, но тот уже направился обратно, туда, откуда и шел.

* * *

Прошло лето. Люциус все не мог успокоиться, что его так обставили, и за три месяца буквально докопался до всех питомцев сына. Нарцисса, к тому моменту уже знавшая о секрете мужа, но не подающая виду, тихо посмеивалась, когда натыкалась где-нибудь на свары мужа с каким-нибудь пушистиком или отрядом фей. Однако даже она заметила, что к концу августа Люциус стал ходить более довольным, а кот менее подранным.

В сентябре произошло поразившее всех событие. Турнир трех волшебников, ставший турниром четырех самоубийц, судя по тому, что готовилось Краучем и командой создателей препятствий.

В связи с участившимися визитами в школу, Люциус частенько видел рыжего монстра. Каждый раз кажущийся страшным, симпатичней он не становился. Каждый раз, обернувшись где-то в темном углу, Малфой бежал искать бандита. Каждый раз при столкновении Малфой, сколько бы ни тренировался, оставался ни с чем. Каждый раз Живоглот чуть ли не издевался над ним, а потом провожал, так же обходя по кругу и виляя хвостом у розового носа.

В середине зимы, Малфой наткнулся на рыжего, лежащего на подоконнике. Свернулся клубочком, греется на совсем не теплом солнце. Посмотрел одним глазом на Малфоя и отвернулся. Вроде как сказал, что играть не хочет. Люциус как-то сник, но с разбегу запрыгнул на подоконник к Живоглоту и ткнул его лапой. Кот заворчал и отвернулся. Тогда Люциус потерся об него головой. Живоглот не отреагировал. Малфой заворчал и, перебирая лапами, залез на рыжую тушку. Живоглот удушено рявкнул и скинул с себя трехцветного. Еще и по черному уху зарядил.

Малфой расстроился. Развлечься не удастся. Но и уходить он не собирался. Так что лег на другую сторону подоконника и закрыл глаза. Из щели поддувало, а солнце совсем не пекло как летом. Потому Люциус свернулся в более плотный клубок и попытался спрятать нос в хвосте так, как это делал Живоглот. Но хвост все время сваливался, да и теплее с ним не становилось. Когда порядком подмерзший Малфой уже собирался свалить подальше, желательно домой, вокруг него обвился теплый, большой и тяжелый Живоглот. Люциус замер, пригревая бок и расслабляясь. Через несколько минут оба кота завозились, устраиваясь поудобней. Ходящие по коридору ученики, выкрикивающие разные слоганы против Поттера, замолкали тут же, увидев этот пушистый комок.

Чтобы Живоглот и лежал с кем-то рядом? Такое событие лучше не прерывать. Слизеринцы так и вовсе обходили окно стороной, вспоминая, как Живоглот гонял первокурсников по подземельям. Грейнджер была прекрасна в защитных чарах, ничего не скажешь. А вот кот пользовался этим и издевался над всеми студентами кроме своей дорогой хозяйки.

После этой встречи Люциус и Живоглот не только устраивали подобия боев, но и лежали так в комочках, где придется, гуляли по коридорам и гоняли сов на пару. Все закончилось достаточно резко. Темный Лорд восстал и начался хаос. Появиться в школе больше не представлялось возможности ни в этом году, ни в следующем.

А когда произошло вторжение с целью убийства Директора, было не до котов. Там бы выбраться без потерь. На следующий год, когда вход в здание школы был свободен, Живоглота там не было. Или был, но прятался с остальными питомцами.

Последний раз Люциус его видел при битве за Хогвартс. Когда Волдеморт на весь двор предлагал присоединиться к нему участников другой стороны, Живоглот сидела недалеко, на развалинах, и наблюдал за концертом осуждающим взглядом.

Он посмотрел на Малфоя с сожалением и, когда в воздух была брошена первая искра заклинания, спрыгнул с валуна — и исчез.

Уже много лет спустя Люциус услышал от внука, Скорпиуса, что Хьюго привез старого потрепанного кота. Зверь донимал всю школу, но трогать его хозяина теперь никто не решался. Люциус только посмеялся и с грустью посмотрел на камин. Живоглот еще жив и бодрствует. Это радовало.

Разговор этот, правда, был при всей семье, так что никто не удивился, что на вызовы директора вместо Астории и Драко стал ходить Люциус. Естественно, с небольшого толчка сына, но отец так показательно лениво отнекивался, что никто ничего не заподозрил. А то удовольствие, что он прятал в сдержанной улыбке, было практически неуловимым.

После нескольких таких посещений школа стала страдать от нашествия двух пусть старых, с клочками седины и чуть выцветшими глазами, но не менее бесшабашных котов.