Сикстинская капелла Луны Лавгуд (джен)

Ранним рождественским утром Луна проснулась в своей кровати и уставилась в потолок. Перед глазами мимолетно пронеслись обрывки сна о вечеринке Слагхорна, однако они тут же исчезли, и остался лишь голый серо-коричневый потолок.

Луне он не понравился. Вообще-то она уже давно хотела его разукрасить. Даже несмотря на то, что у нее до сих пор не было подходящего мотива. Но только не теперь. Теперь-то она вдохнет в него жизнь! И начнет прямо сейчас!

Она встала. Спустившись по скрипящей винтовой лестнице вниз, она увидела своего отца, который готовил завтрак.

— Доброе утро, папочка! — радостно воскликнула она.

— Доброе утро, Луна, счастливого Рождества!

— Папочка, мне нужны краски!

— Краски?

— Да, краски. Я хочу разукрасить потолок в своей комнате.

— А что ты хочешь нарисовать?

— Моих друзей.

Ксенофилиус какое-то время просто смотрел на нее, а потом рассмеялся.

— Очень хорошо. Сейчас я их тебе принесу. Они должны быть где-то рядом с печатным станком. Подожди немного.

Вскоре он вернулся с несколькими банками с краской и пакетом чистых листов картона.

— Спасибо, папочка. А зачем мне картон?

— Луна, дорогая, разве тебе не нужны трафареты?

— Я знаю, как выглядят мои друзья.

Она забрала банки и поднялась по лестнице в свою комнату, абсолютно позабыв про завтрак и про день, вообще.

Придя к себе, Луна поставила два стула друг на друга, проклиная правила Хогвартса — не колдовать вне школы — и забралась на импровизированную лестницу.

Она открыла банку с красной краской, погрузила в нее кисть, слегка размешала и нарисовала несколько длинных, изогнутых линий. Да, именно здесь ей и место. Над старым ковром, который еще много лет назад сделала ее мама. Луна погрузилась в мысли, в то время как лицо Джинни все больше и больше приобретало цвет и форму.

— Она Луна, а не Лунатичка! Вам понятно! — ее глаза опасно блеснули. — И это не смешно! — прорычала она.*

Луна улыбнулась.

— Но если тебе так уж хочется, пожалуйста, иди — следующему идиоту, который нам не поверит, можно будет показать твое бездыханное тело.

Луна тихо рассмеялась и окунула кисточку в банку с коричневой краской.

Она увидела, как Джинни с широко раскрытыми глазами наблюдала за Гарри, за тем, как он украдкой бросает взгляды на Чу. Но через секунду ее лицо приняло обычное выражение. Она была уверена, что никто ничего не заметил. Никто, кроме Луны, конечно.

Окунув еще раз кисть в красную краску, Луна сделал несколько взмахов. Несколько веснушек вокруг носа, парочка возле уголков глаз и еще на щеках.

Луна спустилась со стульев на кровать и еще раз взглянула на портрет Джинни, чтобы удостовериться, что все так, как и должно быть.

* * *

Она поставила стул на кровать, полностью игнорируя нестабильность конструкции, и взобралась на него. Наклонив голову, она посмотрела на место рядом с изображением Джинни, прямо над кроватью, и начала рисовать круглое лицо.

— А кто ты такой, я не знаю.

— Неправда. Невилл Лонгботтом.

Именно тогда, в тот момент, Луна поняла, насколько ей понравился Невилл. Он не любил находиться в центре внимания, не любил, когда его разглядывали, предпочитая исчезать из поля зрения. Ей это было так знакомо… Он был другим. И она понимала это… Она взяла самую тонкую кисточку и нарисовала в отражении его зрачка Тревора. Может, как раз сейчас Невилл разыскивает свою неугомонную жабу по всему бабушкиному дому. Бабушка очень им гордилась! Невилл рассказал Луне об этом почти сразу же, в Хогвартс-Экспрессе, когда они возвращались в школу после каникул. У его бабушки были на то причины. Невилл не только сражался на правильной стороне, он еще и сумел выйти из собственной тени.

— У нас в этом году будут занятия ОД, Гарри?

— А мне нравилось в ОД! Я столькому у тебя научился!

Тогда он, конечно, выразился неточно. Он с нетерпением ждал каждой тренировки ОД. ОД стал для него вторым домом. Как и для нее.

Луна спрыгнула со стула, приземлилась на кровать и посмотрела наверх. На нее добродушно и немного застенчиво смотрел круглолицый мальчик со светлыми волосами.

* * *

Луна поставила один из стульев рядом со шкафом. С усилием перетащив краски, она сама взобралась на шкаф, слегка пригнувшись, чтобы не удариться головой о потолок. Потом легла прямо на спину и свесила ноги вниз. Взяла кисть и окунула ее в ту же красную краску, как и на портрете Джинни.

— Гойла я засажу за строчки, это его убьет, он терпеть не может писать. Я... не... должен... выглядеть... как... задница... бабуина.

Луна рассмеялась, в который раз вспомнив этот случай, и не сразу смогла успокоиться. Это был он. Определенно. В любом случае, одна из его сторон. Она прорисовала поднятые вверх уголки его губ.

— Какие еще лошади? — Рон выглядел озадаченным.

— Не волнуйся. Ты не сходишь с ума. Ничего такого. Я тоже их вижу.

И это тоже был Рон. Так легко раздражающийся, недоверчивый. Но очень честный. Она нарисовала пару морщинок у него на лбу.

— Он порой говорит очень смешные вещи, правда? Но иногда он бывает недобрым. Я это заметила в прошлом году.

И все-таки. Пусть он никогда не был душой компании, но стоял за Гарри горой, и плевать, что говорили остальные, плевать, что о нем рассказывали, плевать, что из-за этого он попадал в курьезные ситуации.

Голубой краской с теплым оттенком она нарисовала глаза, так непохожие на глаза Джинни. Некоторое время Луна просто лежала на шкафу и смотрела на портрет Рона, на его смеющееся, немного скептическое выражение лица. Затем она перебралась на стул и спутилась вниз.

* * *

Она придвинула лестницу из стульев к полке. На миг она задумалась о том, что нужно чем-то прикрыть книги, чтобы защитить их от капель краски, но тут же отмахнулась от этой мысли и залезла наверх под самый потолок.

Она размешала краску до однородного коричневого цвета, обмакнула кисть в банку и провела ей по потолку, рисуя густые длинные волосы.

— Всем известно, что этот журнал — макулатура.

— Я... э... Там, конечно... есть кое-что... любопытное... в смысле...

Первый контакт и сразу же первая оплошность. И в этом случае не по вине Луны, часто вызывающей насмешки у окружающих. На этот раз, виновата была Гермиона, знающая все лучше других, кроме одного: отец Луны был главным редактором журнала, который она так неконструктивно раскритиковала.

— Да, у него своя армия Гелиопатов.

— Извини, но где доказательства?

Как это типично для Гермионы — принимать только факты и абсолютно не верить в странные явления. Луна нарисовала под глазами у Гермионы пару тонких, но жестких морщинок. Жаль, конечно, но все же...

Луна и сама не знала. Хотя Гермиона Грейнджер представляла собой полную ее противоположность, Луна не могла не признать, что Гермиона ей очень нравится. Может, противоположности притягиваются? А может, все дело в том, что Гермиона уважительно к ней относилась. Так, как никто до этого. Может, причина была в отношении Гермионы к Рону, которого тот не замечал. А может, дело было в совпадении взглядов и позиций в магическо-политических вопросах. Или в том интервью, что дал Гарри «Придире».

Луна спустилась со стульев и посмотрела на потолок. Оттуда на нее смотрела Гермиона Грейнджер, критическим взгляд обводя комнату, скользя по полкам с книгами, которые она наверняка давно прочитала, и снова улыбаясь Луне.

* * *

Луна сдвинула стулья ближе к винтовой лестнице и поставила на них банки с красками. Взобравшись на поручень лестницы, она почти вслепую нащупала кисточку и посмотрела наверх. Она выбрала сочный зеленый цвет и нарисовала на потолке два круга.

— А ты Гарри Поттер.

— Я и сам об этом догадываюсь.

Конечно, он знал об этом. Это было вполне в его духе, показать, что к ее прямоте сначала нужно привыкнуть. Она нарисовала черные растрепанные волосы. Но все-таки в чем-то они были похожи? Оба одиночки, оба непонятые, оба исключительные.

— Папа будет рад.

— Пожалуй.

Этого она никогда ему не забудет. Он не только влепил пощечину Министерству (включая Амбридж и Фаджа), но и просто взорвал тираж «Придиры». Каждый ученик Хогвартса, благодаря запрету Амбридж, прочел статью, отчего «Придира» стал раскупаться еще лучше. Он практически сделал все для того, чтобы ни ее отец, ни она сама никогда не испытывали нужды.

— Туда полагается приходить с кем-нибудь, ну, и я подумал, может, ты захочешь... То есть... То есть просто по-дружески, понимаешь. Но если тебе не хочется...

— О нет, мне будет очень приятно пойти с тобой по-дружески!

Как друзья... еще и на праздник вместе пошли. У Луны еще не было времени полностью обдумать все то, что произошло на рождественской вечеринке, но она была просто счастлива.

Тонкой кистью она нарисовала шрам на лбу у Гарри, спрыгнула с поручня и посмотрела на пять портретов.

* * *

Она достала золотую краску, обмакнула в нее кисть и начала писать.

Друзья...

Потому что они приняли ее в серьез.

Друзья...

Потому что не издевались над ней.

Друзья...

Потому что стояли на правильной стороне.

Друзья...

Потому что дали понять ей чувство общности.

Друзья...

Потому что приняли ее непохожесть на других.

Друзья...

Потому что сражались вместе с ней.

Друзья...

Потому что вместе с ней были в Армии Дамблдора.

Друзья...

Потому что были ее первыми и настоящими друзьями.

* * *

Луна легла на кровать и посмотрела наверх. Сверху на нее смотрели пять лиц, соединенных между собой причиной, почему они там были.

Луна почувствовала, как сквозь нее словно проходят волны умиротворения. Она закрыла глаза, но лица никуда не исчезли. Уставшая, но счастливая она уснула.

Только когда ее нос уловил знакомые запахи рождественских блюд, она встала. Она посмотрела на потолок, прошептала: «До скорого» и быстро спустилась вниз.

_____________________

* Отрывки из книг «Гарри Поттер и Орден Феникса» и «Гарри Поттер и Принц-полукровка»