Сведение счетов (джен)

Коммодор Галени потряс головой, отгоняя усталость. Когда Делия говорит, что он одержимый трудоголик — смеется она или упрекает всерьез? Хочется надеяться, что первое. Он и сам предпочел бы вернуться домой к жене и маленькой дочке, а не сидеть вечером в тишине своего начальственного кабинета, складывая головоломку, которая, возможно, не имеет решения. Или имеет, но он смотрит не с того конца...

Вести комаррский департамент СБ оказалось не просто ответственностью, к этому-то он был готов. Но черт побери, до этого момента Дув еще питал какие-то иллюзии, что его родная планета перестала быть бурлящим под крышкой куполов котлом проблем, заговоров и махинаций. Поколение старых террористов ушло, само или ему помогли, пора бы приутихнуть, верно? Ха! Как бы не так.

Как-то он заговорил об этом с Делией. В самых общих чертах, разумеется — осторожность и секретность для СБшника подразумеваются сами собой, и все же когда любимая супруга желает выяснить, отчего у тебя мрачное настроение, сопротивляться по большому счету бесполезно. Пришлось рассказать, употребив ту самую метафору про котел. Делия выслушала его, пожала стройными плечами и совершенно логично спросила: "А ты ожидал, что в СБ кто-то будет слать благодарственные письма о том, как все хорошо? Ты принимаешь пенку за всю кастрюлю с супом". Они посмеялись, и Дув согласился, что не стоит смотреть на вещи пессимистично.

Впрочем, сегодняшнее дело о контрабанде оружия было не самым мерзким из того, что в последнее время попадало на стол Дува, если бы не одно маленькое обстоятельство. Контрабанда финансировалась с подотчетного СБ счета. Понятно, что местное отделение СБ не решилось принимать крайние меры, а отправило вопрос наверх, тем более что заведен этот счет был четыре года назад с личной санкции тогдашнего шефа Иллиана. Которого теперь о подробностях не спросишь даже в порядке консультации — а это, увы, не облегчает решения задачи.

СБ замешано в финансировании преступления. На Комарре. В том самом секторе, за который в СБ отвечает он, урожденный комаррец. Для кого-то по-барраярски прямолинейно мыслящего это — хороший повод заподозрить коммодора Галени в нелояльности.

Шеф департамента Имперской СБ по Комарре досадливо стиснул ладонями виски, борясь с бессмысленным желанием выругаться, и подмахнул два распоряжения сразу — о полной блокировке счета и проведении служебного расследования.

* * *

За последующие полмесяца Галени успел за прочими делами отложить в памяти подальше злополучный счет — и особенно его спокойствию способствовало то, что департамент внутренних расследований так и не объявился с сенсационным разоблачением предателя в безупречных СБшных рядах. И тут дело само напомнило о себе, причем с весьма неожиданной стороны.

Официальное письмо по комму. Форкосигановская заставка с гербом — в старые времена, наверное, это было бы оттиском печати на дорогом конверте, но современный электронный век вносит в бюрократию свои коррективы. Хм, а, оказывается, этот тип может быть невыносимым формалистом, если захочет! Фразы, которые глаз Галени выхватывал из направленного в СБ письма, были стандартными, округлыми и тяжеловесными, словно булыжники Главной площади:

"...прошу разобраться... приостановление движения денег с целевого счета номер такой-то... лично курирую как попечитель фонда... считаю недопустимым, что лично не был поставлен в известность... принять меры..." И подпись: "Лорд Марк Пьер Форкосиган".

Номер счета был тот самый, знакомый. Галени вздохнул, раздраженным движением захлопнул письмо и полез разбираться.

Случай оказался банальным, если исключить из него фактор этого загадочного счета. Одной из фигуранток в расследовании, некоей Мари Мэй — студентке-первокурснице, дочери состоятельных родителей — благополучная жизнь и университетские хлопоты, видимо, показались слишком пресными, раз она не только связалась с группой контрабандистов, но и втянула туда своего однокурсника. Бойфренда, бесстрастно уточняли материалы дела. Девочка, вместе еще с несколькими десятками ее сверстников, получала нечто вроде стипендии с закрытого счета, которым ведала Имперская Служба Безопасности, и действительно, в качестве источника и попечителя счета был указан лорд Марк. От прагматичного бизнесмена вроде Марка Галени ожидал бы чего угодно, но только не благотворительности, в вот поди же ты. Впрочем, впрок подарок не пошел: мисс Мэй решила потратить его не на оплату обучения и даже не на модные тряпки, а на участие в откровенно противозаконной афере. Галени уже привык, что комаррские университеты являются рассадником вольнодумства, и неохотно делал на это скидку, но причастность к контрабанде — не то, что чтение на закрытой вечеринке сатирических стишков. Галени освежил свои навыки аналитика, слегка подзабытые за руководящей работой, и скормил комм-пульту список прочих стипендиатов Марка. Это оказались сплошь мальчики и девочки из хороших семей, не бедствовал ни один, вдобавок скоро выяснилось, что в деле о контрабанде фигурирует еще одна из этих фамилий...

В общем, история показательная, хоть в учебник по следственному делу вставляй, и Галени не испытывал ни малейшего сомнения в правильности принятого ранее решения.

Да, хорошо что хоть сам Марк тут не при чем. Галени специально проверил: с того момента, как счет был открыт, Марк не имел никакого доступа к управлению им, получая лишь регулярные отчеты от СБшных бухгалтеров о целевом расходовании денег и не выражая по этому поводу никакого дополнительного беспокойства. По какой бы кривой дорожке ни пошли его стипендиаты, сам Форкосиган-младший ни в чем предосудительном замешан не был, по любой, самой придирчивой СБшной оценке. И все же лучше объяснить ситуацию Марку приватно, по-родственному, и предупредить, чтобы тот со своими запросами без необходимости не светился в следственном процессе. На этом Дув закрыл файл.

* * *

С приема у Форсмитов они ушли рано. Делия дипломатично сослалась на необходимость бежать к малышке — хотя оба знали, что этим вечером с Анни сидела проверенная опытная няня. Немного остыв, Дув почувствовал вину перед женой — с рождением дочки она редко куда-то выбиралась. Но... что сделано, то сделано, разлитое обратно не соберешь. Да и Делия сообщила, глядя на кислую физиономию мужа, что увести того с приема было ее общественным долгом — не то все вино на столе прекратилось бы в уксус, к конфузу хозяев. Дув молчал, гневно сопел, но в прения с супругой не вступал.

Прорвало его уже дома.

— Чтобы я еще когда-нибудь оказал любезность этому надутому идиоту! Не иначе ему на Бете голову напекло!

— Ты так оказывал Марку любезность? Больше было похоже, что ты пытаешься его обвинить по трем статьям сразу, — удивилась Делия, скидывая палантин. Дув послушно подхватил его, но не поспешил, по обыкновению, поцеловать обнажившееся белое плечо. Семейная игра во флирт, такая привычная в стенах этой спальни, вдруг показалась ему фальшивой. Вечер оказался испорчен задолго до того, как их машина затормозила у дома, и от этого его злость только усиливалась.

— Я всего лишь пытался его предупредить. Не нарушая, — он поморщился, — тайны следствия.

— А что случилось? Нет-нет, — Делия подняла руку, — тайны твоего следствия меня не интересуют. Но мне хотелось бы знать ту несекретную часть, из-за которой вам с Марком Форкосиганом вздумалось орать друг на друга на людях.

— Мы не орали, — слабо возмутился Галени. — И вообще вышли на террасу.

— А там шипели, словно два кота, — согласилась его супруга. — Не похоже на тебя, Дув. Насколько я тебя знаю, Марк последний, с кем ты хотел бы завязать открытую ссору.

Галени сел на кровать, расшнуровывая ботинки.

— Толстяку просто его титул в голову ударил, — буркнул он. — Если в общих чертах, то... Ладно, он решил поиграть в филантропа и снабжать деньгами несколько дюжин комаррских студентов. Почему-то анонимно и через нашу, заметь, бухгалтерию. Желание странное, но дурного в этом нет, и я даже готов поверить, что он не виноват в чьих-то криминальных наклонностях.

— Звучит разумно, и не вижу повода ругаться.

— Ну да. Но дальше он решил, что может учить меня моему делу. Что стал этим юнцам мамой и папой сразу, а я — страшный серый волк, который намерен обидеть его деток. Деток! Видела бы снимок этой невинной овечки. С такими, гм... словом, одаренная юная особа, но никак не интеллектуально.

— Не отвлекайся, — строго сказала Делия, присаживаясь рядом. — Знаю я твое отношение к фигуристым комаррианкам.

Галени неубедительно закашлялся. К счастью, жена как раз повернулась к нему спиной, предлагая помочь со шнуровкой.

— Все чертовски серьезно, — по ходу пожаловался он белокурому затылку и краешку уха с длинной серебряной сережкой. — Делия, ты прекрасно понимаешь, какого ранга дела ложатся мне на стол. В кои-то веки я рискнул отступить от своих принципов хоть на гран и предупредить этого... этого. А получаю от него в ответ наглое заявление, что я, дескать, обижаю детишек, которым его лордство щедро покровительствует, и еще я... как он это выразился? "Сексуально предвзят"! Марк зарвался. Просто руки чешутся... ладно, неважно.

"Да, я не выдержал и заявил ему, что еще полслова — и вызову его официальной повесткой на допрос. А он ответил, что испытывает не меньшее искушение потребовать инспекции, чтобы проверить, как СБ расходует его деньги. И, к сожалению, мы оба не шутили".

Полбеды, если бы поссорились просто Дув и Марк. Однако у шефа департамента СБ и лорда Форкосигана-младшего есть много вполне реальных способов испортить друг другу жизнь. Просто женщинам всего этого знать не надо.

Делия необидно фыркнула, и Дув наконец почувствовал, что обжигающая злость притупилась, смазалась легким опьянением и теплым семейным уютом.

— Вот тебе смешно. А разругались-то мы всерьез, — вздохнул он.

* * *

Да, пьяный скандал, пусть шепотом, никого не красит. Наверное, Дуву не стоило бросать Марку в лицо, что тот принимает подозрительно живое участие в судьбе хорошенькой малолетки, особенно для мужчины, который столько тянет с женитьбой. Но Марк уж точно перешел все границы, когда заявил, что сам Дув похож на Галена-старшего — так же готов утопить кого угодно на потребу своим идеям...

Да. По-дурацки все получилось.

Но даже если он наговорил Марку недопустимых резкостей, это тот полез не в свое дело, а не Дув. И Галени не чувствовал себя виноватым за происшедшее, во всяком случае, не настолько, чтобы облечь эту вину в слова.

Марк Форкосиган, само собой, никогда не извиняется. Он не знает даже такого слова — "извинения". А при случайных встречах в обществе по его угрюмой деловой физиономии не определишь, злится ли он на тебя, терзается собственной виной или попросту забыл, что именно наговорил спьяну. Во всяком случае, свои угрозы насчет ревизии Марк не попытался претворить в жизнь сразу — как, впрочем, и Дув не рискнул отослать в особняк Форкосиганов повестку с вызовом к следователю СБ. Ничего, Марк приехал погостить ненадолго — через пару недель он покинет Барраяр, и их ссору можно будет окончательно забыть.

Наверное.

* * *

Галени торопливо скинул плащ в прихожей, услышав голоса. К Делии пришли гости? Она не предупреждала. Наверное, зашел кто-то из ее подруг по "Журналу современной химии", принес в работу новую статью. Делия не раз радовалась, что работу редактором в научно-популярном издании она может не бросать, несмотря на младенца. А Дув был только счастлив, что здешний национальный обычай, по которому даже умные женщины после рождения детей занимались только домашним хозяйство, не нашел понимания у его барраярской жены.

А, нет. Две белокурые красавицы устроились рядом в гостиной. Делия посадила на колени дочку и ворковала над нею, ее младшая сестра заинтересованно слушала. Женщины, младенцы, родственный визит... Все традиционно. И приятно глазу. Женщины Куделок расцветают с возрастом, подумал Дув одобрительно, но все равно его Делия — самая прекрасная из четырех сестер.

— Привет, Карин, — кивнул он.

— Здравствуй, Дув, — хорошенькая Карин улыбнулась, показав ямочки на щеках. — Как хорошо, что ты пришел.

— Карин нужна твоя помощь, — пояснила Делия деловито. — Подойди через четверть часа, хорошо? Мы договорим и я уложу Анни.

Когда он вернулся, Карин сидела на диване, поджав одну ногу под себя, и почти неосознанным жестом теребила браслет. Смесь попытки выглядеть раскованно и настоящего волнения, подумал Дув. Правильно, что он успел переодеться из официального мундира с высоким воротом во что-то домашнее, чтобы не превращать семейный разговор в официальный допрос. Делия отправилась на кухню возиться с ужином, но дверь в гостиную оставалась открыта. Возможно, девочке проще будет изложить свое дело наедине?

— Может, пойдем в кабинет? — пригласил он, и она тут же вскочила.

Карин и правда разительно переменилась, едва он прикрыл дверь.

— Спасибо, Дув, — поблагодарила она спокойно. — Ты верно понял, этот разговор только для нас двоих. Речь пойдет о Марке.

— Он прислал тебя? — неприятно удивился Галени. Он и раньше считал, что Марк — странный тип, но неужели настолько, чтобы посылать за себя хлопотать свою женщину?

— Разумеется, не он, а я сама, — подняла брови Карин. — Даже если вы в ссоре, Дув, зачем стараться думать о нем самое плохое? Так проблемы не решить.

— Нет никаких проблем, — твердо сказал Дув. "По крайней мере, тех, что требовали бы вмешательства юных девиц", подумал он, но, конечно, не стал обижать сестренку Делии. — Извини, я тебя перебил. Рассказывай.

Карин снова улыбнулась. Улыбка у нее была совершенно солнечная, теплая и дружеская, и будь Дув двадцатилетним оболтусом, притом неженатым, после такой улыбки он бы немедля начал строить планы, как сделать приятное этой прекрасной девушке.

— Для начала я предпочла бы выслушать, Дув. Пожалуйста. — Она приподняла бровь. — Ты человек сдержанный, да и Марк давно не кидается на людей и не ест их живьем, честное слово. Что у вас случилось?

— Вы с Делией как сговорились. Она расспрашивала меня теми же словами. И я не могу рассказать тебе больше, чем ей, Карин. Происшедшее касается моих служебных дел. Марк вмешался в них сильнее, чем имел право; я вспылил. И зря: следовало бы объяснить ему ситуацию в более ровном тоне. Вот и все.

— Дув... — вздохнула Карин.

— Что?

— Знаешь, примерно с такой же интонацией и так же коротко мама с папой рассказывали мне в тринадцать, что такое секс.

Физиономия Галени против воли моментально сделалась чопорной:

— Боюсь, я не совсем улавливаю твою мысль, Карин.

— Мысль простая: с тех пор я успела вырасти и кое-что узнать. По крайней мере, по делу целевого трастового фонда номер... — Карин безошибочно отбарабанила длинную цепочку символов, — я сейчас знаю все то же, что и Марк. И еще кое-что сверх того, я надеюсь, — добавила она, подумав.

— Может быть, — сухо согласился Галени. — А вот чего не знаю я, так это каким боком ты замешана в это дело, девочка. У твоего Марка хотя бы есть права официального попечителя.

— А! — Карин просияла. — Конечно, не при чем. Старый барраярский фокус, я его тоже знаю. Я должна поговорить с Делией, твоя жена — по вечерам нашептывать на ухо тебе, и в конце концов информация дойдет до адресата. Или не дойдет. Во всяком случае, никто не сможет сказать, что я лезу не в свое дело, пытаясь помирить мужчин, которые мне небезразличны. Может, сократим цепочку, а?

— Карин. — Галени посмотрел на нее тем строгим взглядом, с каким некогда усмирял своих студентов в колледже, а в последнее время — распекал на совещании аналитиков. — Мы с Марком не ссорились, и нам не требуется мириться. Это вопрос служебных разногласий. Если Марк хочет принести извинения за свою несдержанность, разумеется, я их принимаю и сам сожалею о том, что сказал лишнего...

Карин вздохнула:

— Ладно. Попробуем с другого конца. — Она поудобнее уселась на диване, по-турецки скрестив ноги: явно рассчитывала на долгий разговор. Галени почувствовал первые признаки беспокойства. — Дув, ты в курсе, откуда взялся этот счет?

— Он был открыт по приказу шефа Иллиана... — машинально начал Галени, помедлил и честно добавил: — Нет. А что?

— Сорок восемь его получателей — беженцы с Единения Джексона. Точнее, дети, выкраденные из яслей фабрики по клонированию, предназначенные к пересадке мозга. Марк вывез их за несколько месяцев до того, как эти ребята стали бы мясом для хирургов, и обеспечил им жизнь здесь. — Дув хотел вставить что-то прилично сочувственное, но Карин выставила ладонь. — Погоди, я коротко. Марк объяснял, что джексонианские клоны — "скороспелки": им устраивают ускоренное физическое созревание. Спасенным ребятишкам было лет по десять, хотя выглядели они почти как взрослые.

— Что, вот этой мисс сейчас... пятнадцать лет? — удивился Дув, щелкая пультом и выводя над пластиной комма изображение Мари Мэй. Даже на снимке из следственного дела ее внешность впечатляла.

Белокурая пухленькая Карин смерила внимательным взглядом роскошную блондинку на снимке и подтвердила:

— Пятнадцать. Твоя подозреваемая — с виду добропорядочная взрослая студентка, а на самом деле — подросток с Джексона. Много бравады, недостаточно ума, недавно открывшийся доступ к деньгам и чисто джексонианское представление о допустимости, гм, нелегальных торговых операций.

— Что ж, ты несказанно меня этим обрадовала, — съязвил Галени.

— Я и дальше собираюсь тебя радовать, — вздохнула она. — Марк родом из тех же самых яслей. Поэтому его отношение к этим детям... не слишком рационально. Мы постепенно работаем над этим, — добавила она, словно оправдываясь. — Не думаю, что Марк когда-нибудь извинится перед тобой за свою вспышку, так что прими извинения от меня.

— Считайте, что ничего не было, — буркнул Дув. Знай он все это раньше, попытался бы говорить с Марком помягче, но прошлого не вернешь.

— Но я не за этим к тебе пришла. Не только за этим. Дув, Марк вспылил совершенно некстати, но у него хотя бы была причина. А отчего так завелся ты?

Дув изумленно воззрился на девушку. Та смотрела на него прямо, с полнейшей безмятежностью во взгляде, словно спросила у него, который сейчас час, и не видит причины остаться без ответа.

— Ты полагаешь, он должен был на меня орать, а я — мило улыбаться?

— Это не ответ. Пусть Марк повел себя безобразно, но это не значит, что рационально поступил ты. Тебе не менее важно осознать мотивы своего поступка, чем ему. Пожалуйста.

Дув помотал головой, с усилием стряхивая с себя этот невозможный гипноз. Пора вернуть ситуацию к разумному порядку вещей. Девушка, которая по возрасту ему в дочки годится, так себя вести не должна.

— Карин, — начал он ровно. — Я ценю твои попытки мне помочь, но…

Карин снова улыбнулась, тепло и ласково.

— Извини, Дув. Я на самом деле не тебе хочу помочь, а Марку. Ты переживешь вашу ссору легко, он — нет. Поверь, его я прижала к стенке и пропесочила много тщательнее. Но все-таки для примирения нужны две стороны. А чтобы захотеть помириться, нужно понять, почему ты разозлился. Ведь СБшников учат, как сохранять хладнокровие и в более неприятных ситуациях.

— Я был не на работе! — возмутился Дув, чувствуя, что потихоньку сдает позиции.

— Но ты же сам сказал, что вы с Марком говорили о делах. Это он начал?

— Ну... вообще-то я, — признался Галени честно. — Знал бы, до чего дойдет — словом с ним не обмолвился.

— Марк узнал то, что ему не следовало? Нарушил твой, как это называется, режим секретности? Попросил сделать что-то против правил?

— Да нет же!

— А что?

Галени зажмурился и быстро помотал головой. Иллюзия, что он находится на допросе в отделе внутренних расследований, пропала. Это милая девочка Карин сидит на диване в его собственном домашнем кабинете и... заваливает его вопросами в темпе скорострельного игольника.

— Он начал сомневаться в добросовестности моей работы и решил поучить меня, как ее выполнять, — добавил Галени неохотно. А то ведь не отстанет.

— Действительно, обидно, — согласилась Карин. — Ведь Марк — бизнесмен, а не СБшник. В вопросах безопасности он обычно даже со мною советуется.

Нельзя сказать, что Дуву это сравнение очень польстило. Впрочем, он и не претендовал на такую близость с Марком, как эта милая девушка. Пусть даже духовную близость. Он вздохнул и объяснил как можно более ровным тоном:

— Рад за тебя. Моему же суждению по этим вопросам он не доверял настолько, что наговорил кучу... глупостей и угрожал мне ревизией.

— Что, всерьез?

— Это ты у него спроси, Карин. В моих интересах, чтобы нет. Хотя формально у него есть все возможности. Фор-лорд, как-никак, — Галени не удержался и язвительно фыркнул.

Карин почти минуту молчала, не сводя с него взгляда пронзительно голубых глаз. Что же такое он сказал, что они буквально разгорелись, как... как пламя ацителеновой горелки? Девичьи глаза принято сравнивать с чем-то поэтичным, но взгляд Карин был сейчас неуютно пристальным, и ассоциации к нему возникали самые опасные.

— Дув, в СБ служит много форов? — спросила вдруг она.

— Не очень, — удивился он смене темы. — А что?

Еще когда Дув писал диссертацию, то уяснил для себя: принцип подбора кадров в разные ветви Имперской Службы исторически был различным и отражал классовое расслоение — например, давно почившее министерство политвоспитания предоставляло простор для карьеры как раз простолюдинам, а генштаб собирал под своей крышей блестящую форскую молодежь. Впрочем, это лишь невежественным инопланетникам кажется, что на Барраяре сплошь форы — куда не плюнь, а историк Галени никогда не питал подобного заблуждения. Военная каста не может быть слишком многочисленной, не то она пожрет сама себя.

— Да так... Папа часто шутил, что в Генштабе форов целый заповедник. Когда мы с сестрами были помоложе, и он еще не оставил надежд, что там мы все подберем себе по штуке.

— Это намек на то, что коммодор не одобряет твой выбор или выбор Делии? — мягко уточнил Дув.

— Не будь параноиком. Это просто мысль... очень интересная мысль. Кажется, я знаю, в чем дело, — заявила Карин решительно. — И как это вы ухитрились вслепую пнуть друг друга по самым... гм, болезненным точкам? Фрустрация, сублимация и перехват контроля. Вы такие похожие...

Дув озадаченно на нее уставился. Бетанские психоаналитические штучки всегда казались ему чем-то за гранью. А уж сравнение с Марком...

— Давай я объясню по-человечески. Вот Марк. Для него клоны — как дети, хотя своих детей он заводить не торопится. Финансовая помощь — единственная форма родительской заботы, которая ему пока под силу. Это и есть сублимация. Зато на всякую попытку встрять в эти дела он заводится с полоборота. Понимаешь? — Дув кивнул. — Теперь ты. Механизм ровно такой же. Только твое недостижимое желание — стать барраярцем, фором. Твоя форма сублимации — Служба. И когда Марк вдруг начинает козырять высокими привилегиями лорда и вмешиваться в твою работу, ты так же идешь вразнос.

Галени немного подумал. Нет, не складывалось.

— Не обижайся, но какой из твоего Марка фор?

— Вот именно! — Карин просияла. — Ему это форство и досталось против всякого желания, и вести себя, как того титул требует, он не собирается. А все-таки он фор-лорд. А ты — нет.

Галени замер, как будто у него на голове стояла чашка, полная астеризина, и неосторожное движение могло бы ее расплескать.

"Она что, хочет сказать, что я завидую этому толстяку за три буквы перед фамилией?!"

Следовало разозлиться, начать спорить. Но Дув почувствовал себя так, словно его контузило близким разрывом гранаты или он пропустил на ринге нокаут.

Карин что-то говорила дальше про то, что ему нужно это осознать, принять, что глупо ссориться с Марком только потому, что они оба недостаточно барраярцы — Дув машинально и послушно соглашался. Конечно, никаких причин для ссоры нет, и прекрасно, что она помогла ему это выяснить... Больше всего он сейчас опасался, что Карин это заметит и протащит его еще через один раунд психологических бесед. Впрочем, она быстро засобиралась — то ли удовлетворилась нанесенным ударом, то ли вспомнила про тактичность, то ли просто спешила домой к своему ненаглядному Марку.

* * *

Карин ушла, умудрившись каким-то непонятным образом стрясти с него обещание помириться, а Дув еще долго стоял на балконе и глядел, как в вечерней мороси расплываются столичные огни. Карин, безоглядно увлекшаяся бетанскими науками, насочиняла себе красивую теорию? Или вовсе пришла сюда с ясным намерением повергнуть Галени в шок и под этим видом добиться у него обещания помириться? Дув не знал. Чужая душа — потемки, а младшая сестренка Делии всегда казалась ему милой, безобидной девочкой. Он ли не знал ее толком, она ли изменилась под влиянием своего циничного приятеля?

Неважно. Важней другое — Дув подозревал, что в сказанном ею была хотя бы половина правды. Ему захотелось распахнуть дверь на кухню и окликнуть жену: "Делия, как ты думаешь, я завистлив?" Глупости, конечно. Он знал, что она ответит: посмеется, обнимет, скажет нечто вроде того, что не надо путать честолюбие с завистью. Но Делия и не разделяет с сестрой увлечения вскрывать и встряхивать чужие мозги. Придется ответить на вопрос самому.

Да, сказал он решительно. Завидую, черт возьми. Барраяр с его кастовой системой — своего рода произведение искусства, однако форские прыжки через командную цепочку, непотизм, "тепленькие места" в штабах, юные лейтенанты, сведущие в государственных тайнах, поскольку для них это "семейное дело", высокородные дилетанты, которые вправе отдавать приказы профессионалам вроде него самого и прочее в том же духе... И тут еще Марк встревает. Который и не барраярец толком!

Хм. Галени почувствовал, что мысль крутится перед ним, стоит только ухватить ее за хвост. Так. Джексонианские клоны не могут жить спокойно в добропорядочном комаррском окружении. Коммарец Галени вынужден много лет постоянно доказывать способности там, где его сослуживцы живут, не слишком напрягаясь. Продолжая аналогию, комфортно ли Марку под тяжестью одной из самых известных фамилий на Барраяре, толком не будучи барраярцем? Ой ли. Неудивительно, что все попытки Марка вести себя по-форски неуклюжи и невольно раздражают. Тут нечему завидовать. Дув, по крайней мере, выбрал свою судьбу сознательно, взрослым человеком, а не был взят за шкирку и брошен в другой мир, чтобы жить там не своей жизнью.

Коммодор Галени почувствовал, как к нему возвращается спокойствие. Надо, пожалуй, выделить в отдельное производство дело комаррских... то есть джексонианских клонов. И затребовать психологическую экспертизу для подозреваемой Мэй. Профессионалы не сводят счеты с детьми.

Они только разбираются с подозрительными счетами.