Роман со Смертью (гет)

Когда я умру, буду ли я хоть сколько-нибудь отличаться от тех, кого не было вовсе? Будет ли иметь значение, что некогда я жил? Думаю, нет.

Дональд Майкл Томас. Вкушая Павлову.

Смерть не Бог, но мо­гущес­твен­ное соз­да­ние, сущ­ность ко­торо­го всем из­вес­тна. Так уж получилось, что я с ней знаком ближе, чем вы можете себе представить.

По секрету могу вам сказать, что Смерть не так ужасна, как вы думаете. Не знаю, чем я её заинтересовал, но вот уже месяц она в человеческом облике расхаживает по моей квартире в моей одежде, нагло лазая по моим шкафам и пользуясь моим компьютером. В конце концов Смерть оказалась обычной девчонкой. Разве что продукты не тратит и одеяло не утаскивает.

— Я убью тебя, Уилл, ты слышишь?! — странно слышать это от неё, но она повторяет это постоянно.

— Буду счастлив, — угрюмо бурчу я, в очередной раз отбирая у неё свой телефон. — Скажи, ну почему тебе так интересна моя жизнь? Дай мне сдохнуть уже, — у нас со Смертью что-то вроде взаимности. Ну, знаете, отношения, романтика, всё такое... Только её забота доходит до невозможного.

— Потому что я не могу отбирать у человека жизнь просто так. А ты вообще этого не заслужил. У тебя впереди ещё...

— Ну давай, скажи, что меня ещё многое ждёт, что у меня вся жизнь впереди...

— Именно.

Не знаю, на кой чёрт было являться в мою жизнь и начинать со мной отношения, если не хочешь мешать её обычному течению, но, в конце концов, кто разберётся в логике столь необычной девушки?

— Я не хочу этой жизни, — услышав эти слова, она грустнеет. Грустная Смерть. Это, правда, удивительное зрелище!

— Ну что тебе так не нравится? — её глаза глубокого чёрного цвета. Я тону в них каждый раз, задыхаясь от восторга и наслаждения, не в силах схватиться за сотни, тысячи спасательных кругов, до которых рукой подать. Но руки не слушаются. Я не хочу, чтобы они слушались.

— Зачем? У меня нет друзей, у меня нет работы, у меня даже любимого занятия нет. Всё, что я делаю, заключается в зависании за компьютером и чтении книг, — я смотрю на неё и невольно улыбаюсь. — Ты подарила мне жизнь, ты наполнила её красками. И что? Просто уйдёшь, когда придёт чьё-то время? — она опускает глаза, как делает всегда, когда собирается покинуть меня, не желая продолжать разговор. Я хватаю её за руку и дальше говорю тихо. — Я видел тебя. Настоящую. Я не боюсь. Мне не важен твой облик. Просто забери меня с собой, уведи из этого мира. Никто не заметит моей пропажи, ничего не изменится, — я делаю паузу. — Только я стану счастливее.

— Дурак! — выпаливает она без злости, пуская на лицо взволнованную улыбку, и даёт мне смачный подзатыльник. — Я бы сделала всё, чтобы стать человеком, а ты стремишься с этим даром расстаться? — я смущённо краснею.

— Иди ты... — ненавижу, когда мне дают подзатыльники. Особенно девчонка. Пусть даже Смерть. Я поперхнулся смешком, а она захихикала.

— Ты чего?

— Забавно это просто, — я улыбаюсь и смотрю на неё. — Каждый день получать подзатыльник от самой Смерти...

Вы, наверное, никогда не видели залившуюся краской Смерть. Так вот, скажу я вам, это просто великолепно!

Она даёт мне ещё один подзатыльник, мило надув щёчки, и целует в губы. Обычно это проходит нежно и успокаивающе, но сейчас у меня сводит живот. Я будто опустошаюсь. Через пару мгновений в глазах мутнеет, и я теряю сознание с улыбкой на устах от того, что последним, что я увидел в этой жизни, стало лицо моей возлюбленной, а первым, что я увижу в следующей, будет совсем иной мир, в котором мы с ней сможем быть счастливы.

Каждая жизнь — это смерть. И большинство смертей — самоубийство.

Звук моего голоса (Sound of My Voice)

Я снова убиваю себя, чтобы быть с тобой, моя возлюбленная Смерть.