Специалист по коммуникации (гет)

Кадры хроники, на которых был запечатлён первый контакт землян с вулканцами, занимали почётное место в любом учебнике истории или документальном обзоре.

Может быть, теоретически Хоши и осознавала, что по одному прецеденту нельзя судить о нравах во всей галактике. И всё же момент, когда аборигены Таурус-Сигма подняли ружья и принялись палить по делегации в ответ на традиционное приветствие, стали для неё шоком.

Ей повезло, строго говоря, что инстинкты Малкольма Рида оказались быстрее — сама Хоши едва успела потянуться за непривычно тяжёлым фазером.

Перед полётом она прошла все требуемые тесты, естественно. Включая краткий курс азов самообороны и тест на меткость. Модель фазера, правда, была другая — и Хоши никак не могла привыкнуть к новой, — но, в конце концов, участник первопроходческой миссии должен уметь адаптироваться.

Выстрелить в тот день Хоши так и не пришлось: Рид оттащил её за плечи обратно в шаттл, и она еле кивнула в ответ на его торопливое «не двигайся».

Из проёма был виден лишь самый край опушки, на котором развернулся бой, и Хоши разрывалась между желанием не смотреть и страхом оторвать взгляд.

В зону видимости ступил и грузно рухнул, чуть завертевшись по инерции, энсин — Новак, кажется? — Хоши со стыдом осознала, что пока так и не выучила всех по именам. Энсин упал, дёрнувшись, и перекатившись на спину, тяжело дыша, словно ему сдавило горло. На губах у него видны были брызги крови, а форма на груди была разодрана, и сквозь обгоревшую по краям дыру можно было разглядеть буро-красную рваную рану, больше напоминавшую истёрзанное в хлопья недожаренное мясо.

— Это нормальная реакция, Хоши, ничего страшного, — сказал Рид, когда они вернулись на «Энтерпрайз» и сдали Новака в лазарет. — У всех сдают нервы. Нужна тренировка.

Хоши, отчаянно сражавшаяся с желанием сбросить покрытую грязью и чужой кровью форму прямо здесь, лишь бы не чувствовать, как прилипает ткань к коже, только мотнула головой. Рид понял её неправильно и продолжил успокаивать:

— Вы можете прийти в тир в любой момент.

— Я сдала свой тест, — отозвалась Хоши, не сбавляя шаг. — И не собираюсь проходить его заново. Спасибо, но я справлюсь. У меня есть другие обязанности.

Он поймал её за локоть.

— Вы гениальный переводчик, Хоши, но это не последний враждебный вид… Мы сами выбрали космос — и мы должны уметь драться. Это вопрос выживания.

«Да, — отстранённо подумала она, — совсем не так романтично, как казалось на Земле. Новые цивилизации, новые языки…»

Хоши на мгновение представила, что это её выстрел разорвёт чью-то грудную клетку, как у энсина Новака, и ей стало дурно.

— Простите, Малкольм, — она вздохнула и подняла на него решительный взгляд:

— Я предпочту доверить свою жизнь профессионалам. От меня всё равно будет мало толку. Если мне не хватит того минимума, который требовал Звёздный флот, значит… Значит, судьба такая. Извините.

Малкольм был, наверное, прав — по-своему, думала она в тишине, ворочаясь бессонными ночами. И всё-таки ей слишком сложно понять, как.

Вернее, конечно, Хоши не хочет понимать, как.

— Я — лингвист, и пришла на «Энтерпрайз» разговаривать с другими расами, а не стрелять в них, — проговорила она в голос и в бессилии закрыла глаза. Ответ, на самом деле, всегда проще, если перестать себя уговаривать.

На следующий день Хоши подошла к Малкольму за завтраком. Всегда сидевший в одиночестве, он удивился в первый момент, но тут же подвинулся — и Хоши почувствовала себя немного виноватой.

— Потренируйте меня, Малкольм, — попросила она без прелюдий.

Хоши никогда не считала себя снайпером, но тесты с Малкольмом оказались гораздо тяжелее, чем то, что она помнила.

«Я никогда не научусь», — с сожалением думала Хоши, в очередной раз сдавая фазер, но — никогда не говорила этого вслух. Тем более, что Малкольм отчего-то был уверен в обратном, а убеждённого Малкольма сложно переубедить.

Не то чтобы Хоши хотела его переубедить. Наверное, она бы предпочла прежде его понять — и поэтому не рвётся бросать тренировки.

Это было забавно: они принадлежали к одному виду, разговаривали на одном языке — и всё же Малкольм Рид оставался понятен ей куда меньше, чем капитан Арчер, чем Трип… Иногда даже вулканская логика Т’Пол казалась ей ближе, но это, конечно, из области иллюзий. Малкольм, к счастью, не имел отношения к вулканцам хотя иногда мог бы дать им фору по занудству.

Хоши изумляло его бесстрашие. Не бравада и не подавляемая нервозность, не отсутствие всех эмоций — просто отсутствие страха. С паранойей в анамнезе.

— Как ты это делаешь? — спросила она после одного из занятий (как ни странно, ей удалось перевалить за половинчатый рубеж, и пока это был рекорд её меткости). — Как ты не боишься?

— Не боюсь чего? — Малкольм не понял.

— Космоса, — уточнила Хоши, вспоминая бессонные часы, которые она провела, напряжённо вслушиваясь в шум двигателя.

Он пожал плечами.

— Это бессмысленно.

Малкольм перепроверил и сложил оружие в ящик.

— В каждую конкретную секунду я могу делать то, что зависит от меня.

— Поэтому ты так педантичен, — улыбнулась Хоши, начиная понимать.

— Я не люблю, когда всякие мелочи мешают мне делать мою работу, — Малкольм улыбнулся в ответ, чуть-чуть, но без вечной озабоченности. И если бы он не был их суровым офицером по тактике, она бы ни за что не сдержала умиления.

Слова Малкольма отпечатались у неё в сознании ярко и чётко, когда в следующем десанте их окружили местные. Хоши сама не знала, что умеет реагировать так быстро. И метко — она, конечно, не попала в центр, но задела нападавшего вскользь, и этого хватило.

— Спасибо, — подошла Хоши потом, на «Энтерпрайз» к Малкольму. Тот рассеянно — или смущённо? — кивнул.

— Я пойму, если ты прекратишь занятия, — вдруг сказал он. Хоши нахмурилась.

— Нет, — она неловко рассмеялась. — Конечно, нет.

«Я ещё слишком плохо контролирую момент», — хотела она добавить, когда увидела недоверчивую улыбку на лице Малкольма. Постоянное напряжение, паранойя, необходимость контролировать — с щелчком всё сложилось в один паззл.

— Мы оба не любим совершать что-то неправильное, да? — Хоши взяла его за руку, и он замер с приоткрытым ртом, как будто пытался, но не мог что-то сказать.

— Всё в порядке, — она шагнула к нему, обнимая за шею. Словно деревянные, руки Малкольма легли ей на талию.

— Как ты поняла? — спросил он шёпотом, раскрасневшись и наклоняясь к самому лицу.

— Это моя профессия, — Хоши всё-таки первая коснулась его губ. — Ты слишком не любишь рисковать.

— Это моя профессия, — вернул Малкольм её же слова, прижимая за плечи.

Оружейный склад был не лучшим местом, каюта Хоши — далековато, и они, как-то безмолвно договорившись, очутились в каюте Малкольма. Он с трогательной серьёзностью запирал и перепроверял замок, а она всё это время стояла позади него, прижавшись к спине и водя носом по его шее.

Малкольм отдавал инициативу ей, осторожно, смущённо, но Хоши достаточно его изучила — и сама стянула с него форму; затем скинула свою и опустилась на кровать, ловя его за руки, как будто давала разрешение.

«Никто лучше не соизмеряет силу, как тот, кто вынужден её применять», — невовремя вспомнилось ей чьё-то высказывание, когда Малкольм невесомо исследовал губами и, едва притрагиваясь, поглаживал пальцами её плечи, небольшие и слегка дрожавшие от прерывистого дыхания груди. «Ответственность во всём», — с тянущей нежностью подумала Хоши, на ощупь обхватывая его за голову, пока Малкольм методично целовал её расслабленный, мягкий живот, терпеливо и медленно опускаясь к ногам и поглаживая между бёдер по влажной коже.

— В следующий раз, — шепнула она, прижимаясь губами к его взъерошенным вихрам на виске, когда Малкольм, умиротворённый, но всё ещё бодрствовавший, лежал рядом, приобняв за талию и уткнувшись в плечо, — я обязательно пройду твой тест. И ты сможешь за меня не бояться.

— Это дело практики, — он притянул её в объятия, лишая шанса выпутаться. — Не стоит надолго прерываться.