(Не) хороший брат (джен)

Город внизу казался рассыпанными чёрными кубиками, вырисовываясь едва заметными силуэтами на стылом небе. Изредка мертвенно-прозрачные вспышки молний освещали покосившиеся хибарки, в то время как гром вальяжно разгуливал между башнями заброшенного замка, нарисованного расплывающейся тушью на сизой завесе низких туч. Где-то вдалеке, за тонкой хмурой линией горизонта, виднелось блёклое пятно хилого солнца

Винсент поудобнее перехватил отполированное древко и спустился ниже. Лететь высоко по такой погоде было небезопасным и уж больно отчётливо отдавало духом самоубийства, так что он предпочел обществу начинающегося дождя петли по тесным улочкам. Призраки хмуро поглядывали на него из разбитых окон, захлопывая трухлявые ставни и задёргивая полуистлевшие занавески. В особо узких проулках приходилось прижимать локти к телу, чтобы не задеть обшарпанные кирпичные стены с облупившейся много лет назад штукатуркой.

Он уже практически выбрался из хитросплетения нанизанных на паутину улиц, надеясь направиться к пробивающемуся вдалеке слабому свету, когда ощутил, что город-призрак цепко держит его, не отпуская из своих сухих когтей. Держал не метафорично — Винсент действительно ощущал его неожиданно тёплую для столь мёртвого места хватку на своём плече. Он дёрнулся вперёд — раз, другой, слетел с метлы, неприятно ударившись о твёрдую, потрескавшуюся от вечной засухи землю, и проснулся.

Винсент недовольно открыл глаза, пытаясь понять, что же его всё-таки разбудило. Сам бы он не проснулся — за окном было ещё темно, а просыпаться до рассвета... Нет уж, увольте.

Слева от него, до лёгкой боли вцепившись пальцами в его плечо, сидел Элиот. Даже в неверном молочно-лунном свете из окна было видно, что его что-то гложет.

Винсент вздохнул.

— Что-то случилось?

Взгляд у Элиота доверчивый и невинный, Винсент так и не смог к этому привыкнуть за все три года, проведённых у Найтреев. Сейчас хорошо бы выяснить, почему он не спит, а приходит к Винсенту и будит его, а потом отвести обратно и уложить в постель — в общем, сделать всё то, что сделал бы на его месте хороший старший брат. Но он — не хороший брат.

Однако Элиота это вполне устраивало:

— Я не мог спать и решил посмотреть в окно, — сбивчиво начал пояснять он.

Теперь понятно, почему он пришёл именно к нему. Ещё бы, Эрнест с Клодом — да и Ванесса, чего греха таить, — точно бы повели себя именно так, как положено старшим. А Винсенту всегда неохота о ком-то заботиться, поэтому возвращение в кровать Элиоту точно не грозит.

— И что ты там увидел? — деланно поинтересовался Винсент, надеясь, что его не заставят идти и тоже смотреть.

Элиот нетерпеливо поёрзал на краю кровати, с подозрением осмотрел все углы и, убедившись в чём-то своём, быстро выпалил:

— У нас во дворе ведьма летает!

Винсент скептично взглянул на младшего брата.

— Серафина Пеккала?

Элиот замялся, словно вспоминая.

— Нет, она на метле была! Настоящей!

— Я очень рад, конечно. Но что ты от меня-то хочешь? — он демонстративно зевнул, показывая, что ведьмы, несомненно, невероятно интересные, но спать хочется больше.

Младший брат намеков явно понимать не собирался. Он залез на кровать уже окончательно и горячо прошептал:

— Посмотреть ближе! — и уже намного тише добавил. — Мне одному страшно.

Винсент уткнулся в подушку и глухо застонал. Надежды — как, и всегда, если быть совсем честным, — не оправдались.

— Напомни-ка мне, почему я согласился идти с тобой во двор и высматривать ведьму? — уточнил Винсент, утаскивая Элиота за собой в тёмную нишу. Ответа он не ждал — сразу, во всяком случае, потому что предварительно зажал Элиоту рот. Голос у него звонкий, а у страдающей бессонницей служанки, идущей мимо них, достаточно слуха, чтобы его различить.

Не то, чтобы Винсент волновался за успех их ночной вылазки, но выслушивать занудные нотации хотелось даже меньше, чем идти на улицу.

Служанка, прихрамывая на левую ногу и шипя при каждом шаге, — кажется, это она на днях оступилась на лестнице, поскользнувшись на ухе игрушечного медведя, — наконец скрылась за углом. Элиот ловко вывернулся из рук Винсента и, размахивая руками, пояснил:

— Потому что ты мой брат! Хороший брат!

Винсент на секунду прикрыл глаза, отгоняя от себя видение того, каким должен быть действительно хороший брат. Кому, как не ему, знать это?

Но Элиоту нет дела до его боли. Он хочет во двор, чтобы найти там случайно увиденную ведьму. Зачем — неясно. Если в самом начале он говорил, что хочет просто посмотреть, то уже к третьему коридору это сменилось на:

— Потому что тот, кто поймает ведьму, может попросить у неё что угодно.

— И она не откажет? — усмехнулся Винсент. Он практически уверен, что у Элиота все сказки в голове перепутались.

Элиот так замотал головой, что Винсент невольно испугался, что та сейчас слетит у него с плеч.

Однако всё обошлось. Голова осталась на месте, мимо комнаты тоже почему-то не спящей Ванессы им удалось проскользнуть незамеченными. В противном случае чья-то голова точно бы пострадала. И явно не Элиота.

К пятому коридору Винсент узнал, что, оказывается, ведьмы умеют не только летать и колдовать, но ещё и предсказывать будущее. Он даже на несколько секунд задумался о том, хотел бы знать своё будущее, но решил, что не очень. Он уже думал, что знает его. Три года назад, или сто лет — это уж как посмотреть. Не срослось.

— Интересно, а эта ведьма пользуется доброй магией или нет?

Элиот остановился посреди дороги и обернулся. Винсент пожал плечами.

— Знаешь, — сказал он неожиданно для самого себя, тщательно подбирая слова, — магия не может быть плохой или хорошей. Она как Цепь — просто есть, а как ей пользуются, зависит от человека.

Почему-то ему очень не хотелось расстраивать Элиота тем, что магии не существует.

Его ответ пришелся Элиоту по душе — он радостно улыбнулся, шагнул вперёд и обнял Винсента со всей возможной силой. Винсент неловко погладил его по голове, на что Элиот только рассмеялся и пришлось вновь закрывать ему рот рукой, чтобы он не перебудил всех.

Дверь открылась до приятного бесшумно. Элиот выскочил во двор...

И замер, оказавшись в колодце звенящей пустоты.

Неудивительно. Ведь кто в здравом уме поверит в то, что во дворе действительно летала ведьма? Кто вообще верит в существование ведьм — таких, как в детских книгах: с метлой, бородавчатым носом и предсказаниями? Если ведьмы и есть, то они другие, это Винсент тоже наверняка знает.

Он внимательно посмотрел на Элиота, разочарованно смотрящего в тёмный купол неба, и проглотил вертящееся на языке «А чего ты ждал, собственно?».

— Иди сюда, — прошептал он на грани слуха, но Элиот услышал и подбежал ближе. Ему явно было холодно, так что Винсент, мысленно коря себя за решение, о котором наверняка будет жалеть, когда простудится, стянул с себя наброшенное перед выходом пальто и укутал в него Элиота.

— Я так надеялся, что она останется здесь, — глаза у Элиота обиженные-обиженные, словно кто-то спугнул его ведьму.

Винсент запрокинул голову. Чернеющую над ними пустоту пересекали серебристые нити, то и дело вспыхивающие в разных точках. Ничего особенного, просто падающие звёзды, да только Элиот, казалось, был готов заплакать от постигшего его разочарования.

Пришедшая в голову мысль показалась ему странной, но Винсент, закрыв глаза на грязь и промозглую осеннюю ночь, сел на землю у высокой и стройной сосны, напоминающей девушку со вскинутыми руками, и подозвал к себе Элиота, усаживая его себе на колени.

— Видишь летящих ведьм? — спросил он.

— Это обычные падающие звёзды, — ответил Элиот, шмыгая носом и порываясь встать.

— А вот и нет. На Самайн ведьмы в серебряных одеждах слетаются в самую высокую точку неба. Видишь, как они выплясывают колдовские фигуры?

— Та ведьма была в чёрном, — возразил младший больше для проформы. Винсент улыбнулся.

— Это для того, чтобы её не увидели недостойные. Ведь этот шабаш — большая тайна.

Он ещё долго плёл для Элиота паутинно-тонкую историю про Самайн и звёзды, которые только кажутся звёздами, а тот слушал, глядя на небо широко распахнутыми глазами и веря, веря каждому слову Винсента.

— Тебе холодно, — неожиданно сказал он, нащупав Винсентову руку. — Идём назад. Пусть ведьмы колдуют без нас.

В окно медленно стучала сосновая ветка. Винсент невнимательно скользнул по ней взглядом, продолжая согревать замёрзшие пальцы, и поскорее юркнул под одеяло, прячась от промозглой ноябрьской ночи. Он — не хороший старший брат и потому, доведя Элиота до его комнаты, счёл свой долг вполне выполненным, не став проверять, лёг ли он в постель или опять полез на подоконник высматривать ведьм.

Ветка продолжала постукивать, словно убаюкивая. Медленно, мягко шуршала необычайно светлой хвоей по стеклу. Рассыпала по комнате танцующие игольчатые тени-силуэты. Растекалась в воздухе сладковато-хвойным запахом, проникающим даже сквозь запертое окно.

Винсент так и уснул, окутанный дивными видениями, и город-призрак в его сон не вернулся.

О том, что ни за окном его комнаты, ни во дворе никогда не росло ни единой сосны, он вспомнил только утром.