Память (джен)

Часы показывали без четверти восемь утра.

— Опаздываю, чертовски опаздываю! — бормотал себе под нос Оз, пытаясь одновременно привести в порядок волосы, надеть ботинки и засунуть в карманы куртки ключи и телефон. Получалось не ахти: рук у него было явно меньше, чем хотелось бы. — Герцогиня не простит мне опоздания! Да я сам себе не прощу, что так бездарно проспал!

Впрочем, он не был удивлён — слишком часто не слышал утреннего трезвона будильника, полностью ушедший в мир странных, слишком реальных и логичных снов. Оз был уверен, что это даже не сны, а память, память дразнящая, ускользающая, подводящая, не дающая вспомнить ничего толкового.

Окончательно в свои сны он поверил только в прошлом сентябре, когда встретил одного из первокурсников.

Винсент учился с Озом на одном факультете, был обладателем всячески подчёркиваемой гетерохромии и отличался постоянной сонливостью. Пожалуй, юноша и не обратил бы на него внимания — их интересы мало пересекались, — но в один из солнечных сентябрьских дней Винсент схватил спешащего на пару Оза за запястье.

— Оз Безариус, — с ленцой протянул он, крутя в пальцах брелок в виде плюшевой мыши. — Мы опять встретились. Не сказать, что я этому рад, но уж лучше ты, чем Шляпник.

Оз, до того пытавшийся вырваться, застыл. Он неожиданно вспомнил один из своих снов, эту ленивую усмешку, бал у кого-то странного, и, кажется, Винсент там тоже был замешан, но Оз не помнил, как именно: сон, как и многие другие, оборвался с первым звуком будильника, и ему ни разу не удавалось восстановить события до конца. А ещё Винсент вызывал ощущение какой-то смутной, неясной угрозы и отзвук тоски по человеку, так часто являвшемуся в снах.

— Вижу, вспомнил, — Винсент слегка усмехнулся и неожиданно выпустил руку Оза, мягко вытягивая из его сжавшихся пальцев свой дурацкий брелок. — Не горю желанием продолжать нашу встречу, да и ты, думаю, тоже.

Оз наконец-то взял себя в руки и натянул на лицо дружелюбную улыбку.

— Мистер Найтрей, верно?

Винсент скривился.

— Значит, это и правда ты. Что ещё помнишь?

Озу хотелось соврать, что помнит всё, но вместо этого он улыбнулся ещё шире.

— Думаю, вас это совершенно не касается. А теперь простите, я спешу на латынь.

— Не смею задерживать, — подчёркнуто вежливо отозвался Найтрей. — К Герцогине действительно лучше не опаздывать.

Это был яркий солнечный сентябрь, а не промозглый ноябрь, как сейчас.

Оз бежал к метро, даже не пытаясь обходить мелкие лужицы. Память услужливо подкидывала обрывки отдельных сцен.

…С Винсентом они больше ни разу не разговаривали, разве что вежливо кивали друг другу при случайных встречах. Казалось, Найтрея совершенно не интересовал ничего не помнящий Оз.

…Одна из подруг пришла к Аде с младшими сёстрами. Оз с удовольствием взял на себя долг занять близняшек и успел за один вечер перебывать в ролях плюшевой игрушки, гостя на чаепитии и слуги. Когда дети ушли, Безариус был настолько измотан, что сил еле-еле хватило на то, чтобы раздеться и рухнуть в постель, зато в памяти наутро всплыл ещё один мир — Бездна, объединяющая другие миры из снов.

…Одним из завсегдатаев его любимого кафе был одноглазый альбинос, изредка ехидно-понимающе улыбающийся Озу. Он, как ни странно, персонажем снов не был, но всё же казался смутно знакомым, полузабытым.

— Ай! — полностью поглощенный своими раздумьями, Оз не заметил, как столкнулся со спешащим ему навстречу молодым человеком, и теперь сидел в луже, пожиная плоды собственной невнимательности.

Невольный виновник его падения суетился настолько, что больше мешал подняться, чем помогал.

— Мистер, простите! Я совершенно случайно, спешил и вот…

Оз был уверен, что этот голос он уже слышал.

— Вы из-за меня так перепачкались, я помогу отряхнуться, — никак не успокаивался незнакомец, стараясь оттереть грязь одновременно со спины и с рукава куртки.

Оз, сощурившись, смотрел на него — всё пытался понять, где же он мог видеть этот обеспокоенный взгляд. Возможно ли, чтобы это был тот человек, которого он видел во сне?

И не только во сне, как он неожиданно понял, резко хватая за руку собирающегося уже уходить человека.

— Мне кажется, что я вас знаю, — напрямую заявил он, вставая на цыпочки, чтобы быть с ним на одном уровне.

Гилберт — это имя пришло само, и Оз, назвав так про себя незнакомца, почувствовал, что прав, — недоумённо смотрел на него, но вырваться не пытался. Неловкое молчание затягивалось и Оз, ожидая, пока его внезапный, но от того не менее приятный собеседник ответит, немного нервно переминался с носка на пятку.

— Меня зовут…

— Гилберт, — резко окончил за него предложение Оз.

— …откуда?.. — в замешательстве выдохнул незнакомец, проглотив от волнения все остальные слова. Тем не менее, он быстро взял себя в руки и уже спокойнее добавил: — Если вам нечего делать, придумайте что-нибудь получше загадок без ответа и не мешайте другим.

На секунду Оз даже опешил от столь неожиданных слов, но тут же улыбнулся и с любопытством склонил голову набок, глядя поверх плеча собеседника.

— Почему же без ответа? Если вы согласитесь подождать немного, то ваш… близкий человек поможет с отгадкой.

— Мой кто? — с неожиданным интересом переспросил Гилберт, проследив за направлением его взгляда и не увидев там никого, кроме бегущего человека с длинными светлыми волосами, у которого на сумке болтались несколько ярких брелоков.

— Просто вы этого ещё не помните, — любезно пояснил Оз, мысленно возлагая огромные надежды на спешащего к ним Винсента, который уже наверняка всё понял.

Потому что Винсент помнил всё и наверняка догадается, как заставить Гилберта, это в очередной раз переросшее Оза на голову недоразумение, тоже всё вспомнить. Потому что Винсент — один из немногих, как ни странно! — давно, ещё в том, другом, мире, прислушался к кажущейся дурацкой идее Брейка заставлять себя насильно запоминать какие-то пустяки: тот выяснил, что достаточно одной сильной зацепки, чтобы память окончательно сложилась в единую мозаику.

Оз был уверен, что с этого дня всё пойдет на лад, даже злополучная латынь.

В конце концов, леди Шерил Рейнсворт, Герцогиню, он тоже вспомнил.